Когда кто-то говорит о гордыне, которой поражено в той или иной степени всё человечество, мне вспоминаются слова митрополита Антония Сурожского: "Мы путаем гордость с надменностью и самолюбием.
Большей частью, когда люди приходят на исповедь и говорят: "Каюсь в гордыне", я отвечаю: "Не кайтесь. Вы слишком мелки; у вас просто мелкое самолюбие". Люди этого не любят, потому что гораздо приятнее думать, что в тебе есть гордыня, ты хоть делаешься чем-то большим, даже если черным, а не светлым. А быть просто мелким бесом никому не хочется".
А что же настоящая гордыня? У которой все прилоги, прирожения - отростки страшного сатанинского греха. Ведь у нас еще сидит где-то в кладовочке слоган: "Человек! Это звучит гордо!"
Помните, у Иоанна Лествичника, кажется: «Когда я храню пост, я тщеславюсь; когда же, для утаения подвига моего, скрываю его - тщеславлюсь о своем благоразумии. Если я красиво одеваюсь, я тщеславлюсь, а переодевшись в худую одежду, тщеславлюсь еще больше. Говорить-ли стану - тщеславием обладаюсь, соблюдаю молчание - еще больше оному предаюсь. Куда это терние не поверни, все станет оно вверх своими спицами».
И о.Антоний, отвечая на вопросы во время беседы, объясняет всю трагичность гордости, он говорит:
"...Но дело в том, что гордость не является просто очень значительной долей самомнения, надменности, наглости, самоутверждения.
Гордость - то состояние, когда человек воображает, что он самодовлеющ: мне Бог не нужен, я - абсолютный центр... Это - окончательная, всеконечная замурованность, всеконечный плен в глубочайшем и разрушительном одиночестве.
Вот что составляет самую природу гордости, гордыни: утверждение себя как центра и самодовлеющей единицы, которое и ближнего, и Бога делает лишними.
Это грех сатаны; здесь приобщенность к сатанинским энергиям. И это, конечно, даже в зачаточных моментах не может идти без соответствующих психологических изменений.
Есть психиатрические изменения, есть чисто психологические, но все они центрируются на этом одиночестве, которое сначала есть отвержение другого, а потом начинает быть замурованностью в себе, до смерти включительно".
И затем, митрополит Антоний приводит пример из пьесы Сартра о группе людей, обреченных навек остаться замкнутыми в одной комнате "За закрытой дверью". Они постепенно обнаруживают, что "ад - это другие": агрессия других, требования других, существование других, что никогда нельзя остаться одному, - всё время рядом кто-то, кто-то...
Но когда они приспосабливаются исключать других, когда вокруг никого не остается, они обнаруживают, что "ад - это я", когда никого не осталось, ни Бога, ни другого человека.
И, действительно, сущность духовной трагедии гордости в этом жутком одиночестве.