Грибоедовка.
Сегодня я стоял на Мосту Грибоедовского канала пролегающего вдоль Невскокого проспекта. За моей спиной стоял Казанский собор, а впереди, чуть дальше, располагался Спас на крови. Я же уставился в мутную воду Грибоедовки. Погода сегодня была пасмурная, но дождь не шел. Дул достаточно сильный ветер, разъерошивающий мои волосы. Несмотря на небольшой срок моего пребывания в этом городе у меня уже появились излюбленные места. Одним из них был Грибоедовский канал. Я не мог понять, из-за чего возникла эта привязанность, дома расположенные здесь походили на большинство домов этого города, извилистое русло реки, было мутное и грязное значительнее, чем остальные реки, узкие улочки, пролегающие вдоль канала походили на прочие. Но все же было в этой набережной что-то притягивающие, что-то на дне, скрывающиеся в мутной воде. А внутри меня желание разгадать сие тайну.
Людей на улице было много как всегда в летнее время. Толпы туристов проходило по мосту, фотографируя достопримечательности с каждых сторон. Потоку не было конца. Я же не обращал на них своего внимания, уставившись в мутную воду. Для меня эта вода была подобна гипнотическому средству – оторваться не возможно. И с каждой минутой возникало жгучие желание сделать безрассудный поступок или же просто нырнуть внутрь водоема. Справа возле моего уха раздался щелчок и в воде, что-то блеснуло, приведя меня в сознание. Рядом со мной стояла девушка, привлекающая своей яркостью. Пышная, воздушная юбка переливалась на ветру желтыми и красными линиями, теплая кофта с длинными рукавами была залита разнообразными пятнами, желтого, красного, белого, зеленого, синего цвета. На ветру развивались рыжие волосы, длиной приблизительно до плеч. С кошачьими глазами. В руках она держала старый, пленочный Зенит. Она смотрела в воду, пытаясь в ней что-то разыскать. После начала настраивать фотоаппарат.
- Чего уставился? – радостно-вежливо спросила она кого-то, не отрываясь от фотоаппарата. Я же смутившись, начал оглядываться по сторонам. Рядом я не обнаружил людей могущих оказаться ее друзьями. – Да перестань оглядываться, это я тебя спрашиваю.
- Да я и не уставился. Я просто задумался – начал я пытаться оправдаться.
- Не ври, тебе это не идет. Скажи честно, уставился и всё! – в конце фразы она посмотрела на меня своими ярко-зелеными глазами.
- Да – вырвалось у меня – Я уставился. Сознаюсь – она направила на меня камеру, и раздался щелчок, что я даже не успел сообразить, что произошло.
- Многие на меня глазеют. Вас что раздражает моя одежда?
- Нет… Просто на тебя трудно, не обратить, внимание, особенно в такую погоду. Ты очень заметна, бросаешься в глаза
- Ладно, хоть в глаза, а никуда-то еще, спасибо за комплимент.
- Да не за что. Ты что-то здесь потеряла? Я обратил внимание на твой пристальный взгляд в воду.
- Вчерашний день. Вот что потеряла. Он выпал у меня из кармана, когда я шла здесь сегодня ночью, я сразу обнаружила пропажу, но не стала разыскивать его в темноте, а решила дождаться дня – Она замолчала, смотря на меня, я глядел на нее и не мог ни чего сказать. В нашем разговоре наступила тишина, неловкая для меня – Да ладно тебе. Я пошутила! Ни чего я там не потеряла. А между прочим ты сам туда уставился я заметила подходя к тебе. Что-то потерял? – усмехаясь, произнесла она последнюю фразу.
- Нет – улыбнулся я – Просто задумался.
- Какой ты задумчивый! Это так мило.
- А как тебя звать? – решил спросить я.
- Алина – произнесла она свое имя, так просто и легко, подобно плывущим облакам. А я сказал ей свое имя. Так мы и познакомились.
Через несколько минут я уже шел с ней по улицам города фотографируя на пленочный Зенит не которые уголки города и лица прохожих, попадающиеся нам по пути. Конечно, фотографировала она, как бы я не упрашивал ее дать мне возможность сделать снимок, она находила всяческие оправдания противоположному и зачастую совершенно нелепые. Да и я не особо настаивал. Говоря мне небылицы, она заразительно смеялась, неся в себе радость и наслаждение, от чего невозможно было не простить ее бред. Мы остановились на мосту Ломоносова. Большие цепи моста свисали на дорогу. Она села на перила моста перебросив ноги и собралась фотографировать воду. Нажала на кнопку, но щелчка не последовало.
- Ну вот, пленка закончилась – сказала она с досадой в голосе – Прикрой фотоаппарат курткой.
Я подошел ближе, расстегнул куртку, она повернулась ко мне и спрятала аппарат у меня под курткой. Я же слегка обнял ее, накрыв курткой ее руки и плечи. Раздался щелчок. Она приоткрыла корпус аппарата и начала закручивать пленку, спрятав свою голову у меня на груди. Я ощущал сладкий запах ее рыжих волос. Она достала пленку и положила ее в сумку, а изнутри достала новую пленку и зарядила ею фотоаппарат.
- Спасибо. Можешь открывать – произнесла она, глядя мне в глаза. Я слегка улыбнулся и отошел в сторону. Она повернулась в сторону реки. – Присаживайся, тут интересно и не говори, что тебе не хочется. Не повею – Она говорила это и целилась объективом в воду. Мне ни чего не осталось, как подсесть к ней.
- Почему ты часто фотографируешь воду? – спросил я ее, неожиданно для самого себя.
- Мне она нравится – просто произнесла она – Так же как и многое другое. Дома, небо, лица людей… Я люблю делать то, что мне нравится.
- Ну а почему ты не снимаешь, например – небо? Раз оно тебе тоже нравится…
- Снимаю. Оно отражается в воде и попадает в кадр – Настала тишина, в которой она посмотрела на меня и потом произнесла – Не ожидал? – Я же на поставленный ею вопрос, смотрел на нее, задумавшись неизвестно о чем. И не ответив, задал свой вопрос.
- А почему ты вообще фотографируешь? – не успокаивался я. Она задумалась. И чем ты занимаешься помимо этого?
- А это допрос?
- Нет – ответил я в смущении.
- Просто нравится этим заниматься. Раньше хотела рисовать, даже в художественную школу ходила, училась рисовать портреты, натюрморты и всякий стандарт, который в школе преподают, азы, в общем. Помню, портреты у меня хорошие получались, я по большей части родственников рисовала, ну там бабушку с дедушкой и прочих. А потом как-то забросила и начала фотографиями увлекаться. Фотоаппарат от папы достался, по наследству что ли… И больше ни чем не занимаюсь. Сам то чем занимаешься? – спросила она, и тут я потупил взор в воду.
Мы продолжали наше маленькое путешествие. Дошли до «Пяти углов», оттуда до станции Владимирская, посидели возле памятника Достоевскому. Изредка она делала снимки. Время шло быстро, не смотря на то, что мы мало разговаривали. Наступил вечер, а небо так за весь день и не прояснилось, хотя и дождя не было. Я проводил ее до дому, она жила на Петроградской стороне, не далеко от станции Чекаловская.
- Зайдешь в гости? – предложила она. Я же сопротивляться не стал и зашел.
У нее дома мы пили чай, она включила кассетный магнитофон, и послышались блюзовские звуки гитары. «Разреши сделать снимок?» - решил я последний раз испытать удачу.
- Пожалуйста, делай! – легко и беззаботно разрешила она и протянула мне фотоаппарат в чехле, как будто и не было прошлых сопротивлений с ее стороны, я не ожидал столь кардинальных изменений от чего не сразу взял фотоаппарат.
Достав аппарат из чехла, я направил объектив и прищурился. Она сидела за столом не подвижно, положив голову подбородком на стол, рыжие волосы блестели от висевшей на потолке лампы. Она смотрела на меня, прищуриваясь в улыбке. Я нажал на кнопку. Щелчка не последовало. Я нажал еще раз. Так же.
- Значит не судьба – сказала она.
- Увы – вылетело у меня следом.
Мы оказались в маленькой комнатке, освещенной одной красной лампой. Она достала две пленки и приступила к проявке. Через некоторое время, на прищепка висели кусочки сегодняшнего дня, в том числе и мое удивленное лицо.
Ночью я покинул её дом и пошел медленно по темным улицам. Мне надо было попасть на Васильевский остров, но когда я подошел к мосту он уже оказался разведен. Я остановился, с Нивы подул ветер и я укутался потеплей. Во внутреннем кармане куртки я что-то почувствовал. Это была фотография та самая с ее изображением, что я пытался сфотографировать. В правом углу фотографии красовалась, будто на картине, подпись мастера, сделанная от руки – Алина.
Домой я попал в четыре часа утра, благо мост свели в три. Я сразу улегся спать, но так и не заснул. Во мне гуляло странное чувство; желание немедленно начать действовать, неважен результат и цель безразлична, главное само действие, процесс и желание не обдуманного, глупого поступка, и чувство съедаемой пустоты. У меня не возникло мыслей об Алине, о непонятном появлении фотографии в кармане куртки, которую у меня не получилось сделать. Я лежал в своей постели с закрытыми глазами и ничего не делал. Когда же я почувствовал восход солнца, на веках своих глаз, я погрузился в сон. Во сне мне снилось много странного и не понятного. Мелькали какие-то высокие деревья, упирающиеся своими кронами в небо; большое озеро с не прозрачной водой, в которой плыли облака; сумбурные крики, звуки, преследовали меня по пятам; помню ощущение беспорядка, тревоги и суеты. С этим я и проснулся в 12 часу. Умывшись и покушавши, я помчался прямиком к Алине домой. Погода на этот раз была теплая, солнечная. К большому сожалению, Алину я не застал дома. Не зная, куда мне идти и что делать я побрел в неизвестность. Долго так шататься по городу я не собирался. Мне хотелось найти ее как можно скорее, но откуда мне начать поиски я не представлял. Первым делом я отправился на мост нашей встречи, в надежде, что она будет там, но ее не оказалось. Посмотрев на свое отражение в мутной воде Грибоедовского канала, я вспомнил про художественную школу, в которой она, будучи ребенком занималась. И я решил побывать в местах скопления художников. Проходя по всему Невскому, останавливаясь возле Александринки и католической собора, я у каждого спрашивал про Алину, пытаясь более подробней ее описать. Но безрезультатно. С каждым часом солнце светило ярче припекая мне голову. Устав от безрезультатных поисков и не имея последующего плана действия я остановился на маленькой улочке и присел на тротуар. Голова болела толи от солнца, толи от мыслей. Хотелось пить. В голове кружилась одна назойливая мысли, «Надо что-то делать». Я и сам прекрасно осознавал это, но задавая себе вопрос «что?», не находил ответа. Я понимал, что мои действия должны крутится вокруг нее, вокруг Алины, но не мог сообразить с чего начать, за что уцепится, я терялся в этой пустоте опускаясь все ниже и ниже, а после, когда внутри меня потерялся всякий просвет, я побрел по городу, как я часто делаю в своей праздной жизни. Я шел рассматривая мельчайшие подробности домов, улиц, лица прохожих, выискивая в них знакомые черты, а внутри меня разливалась мутная вода Грибоедовки погружая в себя мои собственные силуэты. Я смотрел внутрь себя и ничего не видел, но за всем этим что-то зудело, мешало, раздражало на фоне общей серости. Не придумав себе занятие, и не долго думая о последствиях содеянных поступков. Я прыгнул в воду. Перелез через перила и прыгнул в самую серость возле Банковского моста. Вода была холодная.
Я ни разу не пожалел о содеянном, хотя после заболел пневмонией, и этот мой поступок ни как не отразился на поиске Алины. Он не помог и не помешал, он просто был. Еще одним пятнышком в моей жизни. А как Алина? Я не знаю. Так и не нашел. Я еще несколько раз был у не дома, пока не выяснил, что там живут другие люди. Я спрашивал их про нее, и показывал фото, но они ее не знают и ни когда не видели. Я подумываю, что это был просто плод моего больного воображения. Не знаю… но как бы там ни было ее фото висит у меня на стене. И знаете, она была ярким пятном в моей жизни, хоть и не продолжительным.