И вот мы в Токмаке.
Первое знакомство с Владимиром Ивановичем Семендием – гл. металлургом, в подчинении которого должно быть вновь создаваемое бюро механизации и автоматизации технологических процессов, начальником, которого я был назначен.
В.И. сказал, что мне необходимо выехать в командировку в Харьков, т.к. для меня заказан номер в гостинице и меня там ждут зам. директора завода по кап. строительству Казятин и начальник отдела капитального строительства Асмолов. В.И. рассказал мне, как их там найти, а на мой вопрос как выглядит из себя Асмолов, ответил: «Пожилой, вашего возраста!».
Мне тогда было неполных 32 года. Семендий был на 6 лет моложе меня. Мы потом неоднократно вспоминали этот наш разговор. В Харькове я легко нашел Асмолова и Казятина. Асмолову нужно было куда-то уезжать, а с Казятиным мы остались в одном номере гостиницы «Харьков». В конце рабочего дня после знакомства в «Доме промышленности» с генеральным проектировщиком завода «Гипротракторосельхозмашем» и проектировщиком систем механизации «Союзпроммеханизацией», набегавшись по этажам и коридорам огромного здания кубической архитектуры, мы направились в гостиницу. По пути зашли в гастроном. У меня разбежались глаза от изобилия давно забытых на голодном Урале продуктов. Жирная крупная керченская сельдь. Я предложил Казятину взять парочку. Казятин удивился: «Зачем столько? Мне хватит и одного ломтика!». «А вот мне как раз этого ломтика и не хватит!». Взяли две селедочки, булку ржаного! хлеба и сливочное масло. А так же чай, сахар и водочки.
Когда в номере я разделал селедки, намазал ломоть ржаного хлеба сливочным маслом и предложил то же сделать Казятину, он смотрел на меня как на пришельца с другой планеты: «селедку с ржаным хлебом, да еще и со сливочным маслом!». Но я настоял на своем. Мы выпили, закусили и в момент разделались каждый со своей селедкой. Потом он неоднократно вспоминал этот ужин (даже, когда приезжал в командировку в Тольятти) и говорил, что я научил его есть селедку, т.к. раньше больше одного ломтика он не ел.
По возвращении из первой командировки, я стал знакомиться с документацией. Первое что мне бросилось в глаза это то, что на чертежах штырей автоматического адресования цепного конвейера была назначена ст3. Это сталь, на которой ногтем можно нанести царапины, а штыри должны фиксироваться шариками от шарикоподшипников. На штырях при первом же движении останутся вмятины, да и гнуться они будут, а не перемещаться в направляющих.
Я схватил чертежи и пошел к начальнику механического цеха Вербову, чтобы не запускать штыри в работу. Вербов завел меня в инструментальную кладовую и указал на гору нескольких тысяч аккуратно сложенных штырей. Я ему говорю, что он, как механик, должен знать, что из этой стали штыри нельзя делать. На что он мне ответил, что у него есть чертежи и ответственность должен нести конструктор-автор чертежей. Я ему объяснял, что конструктор, может быть, попал в эту проектную организацию прямо после института и никогда не видел производства, а мы должны во время исправлять его ошибки. Вся выполненная работа – брак, а штыри придется точить заново. Виновник брака не только конструктор, но в большей степени тот, кто зная, что в чертежах ошибка, запустил их в работу. При этом первом нашем разговоре, каждый остался при своём мнении, а я понял, что придется проверять каждый чертеж прежде, чем запускать его в работу и кроме меня эту работу никто не сделает.
В первый месяц моей работы после института у меня был такой случай: Нужно было выточить небольшой вал с фасками под углом 30 градусов. Я набросал эскиз и отдал опытнейшему слесарю Вяткину Николаю Лукичу, который работал в механической мастерской на всех станках. И вот он подаёт мне вал, а фаски выполнены не под 30, а под 60 градусов. Я ему говорю, что на эскизе стоит угол 30 градусов. А он подводит меня к токарному станку и предлагает поставить угол 30 градусов. И я вижу, что резец будет резать 60 градусов. Я ему говорю, что нужно было просто пересчитать. Он достает из тумбочки правильно изготовленный вал, а мне говорит, что токарь не будет пересчитывать, а конструктор должен знать оборудование, на котором будет изготавливаться изделие и правильно указывать размеры и углы на чертеже. Это был один из первых уроков, который преподнес мне Николай Лукич, и который я запомнил на всю жизнь. Спасибо ему!
Мои командировки в Харьков стали частыми, т.к. было много замечаний по набору и планировке оборудования, а с чертежами «Союзпроммеханизации» вообще завал. Четыре транспортных конвейера, монтаж которых был почти закончен, были фантазией людей, которые никогда не видели живой кузницы.
«Автоматизированный» склад заготовок, в котором нарубленные заготовки должны были храниться в тележках, установленных на наклонных стеллажах был сплошным бредом. Когда я спросил у главного инженера проекта, как будет извлекаться тележка со стеллажа, когда её поджимают катящиеся сзади 9 тележек. Он ответил, что об этом они не подумали, и предложил ставить башмак перед предпоследней тележкой. А как и кто будет убирать этот башмак, когда на него давят все груженые тележки и как остановить очередную предпоследнюю? Что делать если тележка с нужной заготовкой окажется внутри склада, а не с краю? «А нам Гипротракторосельхозмаш не указал, какова номенклатура ваших заготовок!». «А как, не зная номенклатуры, вы взялись проектировать автоматизированный склад?».
И так приходилось говорить с солидными людьми из солидной организации.
В результате тщательного изучения проекта, я пришел к выводу, что смонтированные стеллажи склада заготовок, три из четырех цепных конвейеров для транспортировки заготовок к прессам, поковок от термических печей к дробеметным барабанам и от дробеметных барабанов на склад готовой продукции надо убирать. Остаётся только конвейер (частично подземный) для транспортировки поковок от прессов к термическим печам, но и он требует полной реконструкции.
Но принять это решение может только зам. Министра. О необходимости изменения проекта я доказал главному кузнецу министерства, бывшему начальнику кузницы ЗИЛа Массену Всеволоду Александровичу, который курировал наш завод. Он согласился с моими доводами и предложил мне ехать самому к зам. Министра и убедить его в целесообразности моих предложений.
На фото: снег в Токмаке. Все уральцы на лыжи, пока не растаял
Продолжение следует: http://www.proza.ru/2011/07/09/466