14 мая 2012 года
- Эд, ты серьезно? Ты действительно считаешь, что это случится? – Дрейк насмешливо смотрел на него, крутя на указательном пальце ключи от машины с брелоком-сигнализацией.
- Дрейк, отвали! Я никого не заставляю во что-либо верить. Хочешь, помоги. А нет – катись по своим делам. Не мешай, - Эд выкинул из ямы очередную лопату земли и утер пот со лба.
- Эд, мать твою, тебе тридцать пять лет. У тебя высшее образование, семья, ребенок. А ты занимаешься какой-то фигней. Иди лучше с сыном погуляй!
- Дрейк, разве я говорю тебе, что делать? Отстань от меня! Дай мне воды!
Дрейк наклонился, поднял с земли пластиковую бутылку с водой и передал Эду.
- Ты псих. Я думал, ты просто прикалываешься, а у тебя реально паранойя, или как там это называется.
- Слушай, иди, куда шел! – разозлился Эд. – Двадцать второго будет видно, кто прав, а кто параноик!
- Конечно, будет видно. Тебе палату забронировать? С хорошим видом из окна? У меня есть знакомый в психушке, он поможет организовать все по высшему разряду, - по тону Дрейка нельзя было понять, говорит он серьезно или шутит. – Хорошее питание, байковая смирительная рубашка, - теперь в голосе Дрейка сквозила явная издевка. - Я буду тебе пиво через решетку окна подавать, хочешь? Но только – никому! Тсс! Это будет наша тайна! – Дрейк приложил палец к губам, расплывшимся в улыбке.
- Послушай, кретин, если я прав, то не будет ни психушки, ни тебя, ни пива! Поэтому заткнись и вали отсюда!
- Валю, валю. Только не нервничай. Сейчас весна, обострение, понимаю… - Дрейк захихикал. – Слушай, а ты, наверное, гений, да? Тысячи ученых во всем мире говорят, что это полная хрень, но Эд… Как тебя? Эдвард? Эдвард из Техаса считает, что они ему в подметки не годятся, и он знает больше, чем все они вместе взятые. Так, дружище? Жалко, некому будет вручить тебе Нобелевскую премию, если ты прав!
- Дрейк… - устало произнес Эд. – Мое полное имя – Адам. Это раз. И два – пошел вон! – зарычал Эд и швырнул в Дрейка из ямы пустой бутылкой.
Дрейк увернулся от бутылки.
- Ты только что чуть не убил меня, а я, между прочим, хочу проснуться двадцать второго декабря, открыть бутылочку пива и сидеть у окна, слушая сирену «Скорой помощи», которая будет ехать за тобой, Эдди! А это будет суббота, выходной день, на работу идти не надо. Я провожу взглядом удаляющуюся «неотложку» и… Наверное, пойду в боулинг. Или на бильярд. Ты же любишь бильярд, Эдди? Любишь. Я знаю. Мне будет так одиноко среди зеленых столов, зная, что мой друг находится в комнате с мягкими стенками, – Дрейк скорчил сострадательное выражение лица. – Но я обещаю выпить за твое скорейшее выздоровление! Клянусь тебе!
- Дай мне руку, придурок! – Эд ухватился за протянутую руку и вылез из ямы. – Послушай, Дрейк. Я тебе чем-то мешаю? Я тебя заставляю что-то делать? Помогать мне копать эту чертову яму? Или что? Чего ты ко мне привязался?
- Я хочу понять, вот и все! Ты уже три недели в отпуске, не поехал на побережье, не ходишь в бары, в кино, не проводишь время с семьей, только и делаешь, что копаешь эту яму. Да даже, если это произойдет – неужели ты думаешь, что твоя яма спасет тебя от катастрофы планетарного масштаба? – Дрейк посерьезнел.
- Это будет не просто яма, Дрейк. Это будет самое надежное убежище в мире! Кстати, что-то я подустал. Надо бы нанять пару экскаваторов, - пробормотал Эд.
- Убежище от чего? Откуда ты знаешь, как все случится? Твои майя ничего об этом не писали, насколько я знаю из Интернета.
- Видишь, ты все-таки интересовался, - улыбнулся Эд, стягивая перчатки.
- Не заинтересуешься тут, когда ты все уши прожужжал, - буркнул Дрейк.
- Пиво есть?
- В машине, в багажнике автомобильный холодильник.
- Я мигом, - улыбнулся Эд.
Он вернулся через минуту с двумя банками холодного пива. Одну из них протянул Дрейку.
- Я за рулем, - пробормотал Дрейк, но банку взял.
Они открыли пиво, и каждый сделал по несколько больших глотков. Несмотря на весну, погода на улице стояла ужасно жаркая. И вообще, в последнее время с климатом творилось что-то непонятное – невыносимо жаркое лето, леденящая зима, хотя климат в их краях обычно был умеренный, резких перепадов никогда не наблюдалось. В этом же году жара пришла уже в апреле, чего раньше ни разу не было. Большинство жителей городка грешили на аварию на японской атомной станции, существенно повлиявшей на погоду, сделав ее абсолютно непредсказуемой.
- Ну, так что скажешь? Как все произойдет? – Дрейк допил пиво и швырнул банку в выкопанную Эдом яму.
- Откуда я знаю? – Эд недовольно смотрел на лежащую на дне ямы смятую банку. – Просто произойдет и все.
- Но ты же рассчитываешь на что-то конкретное! От чего именно ты строишь свое убежище? От наводнения? Землетрясения? Второго пришествия?
- От всего, - отрезал Эд. – Просто я верю… Нет, я уверен, что он будет! Именно двадцать первого декабря две тысячи двенадцатого года! И точка!
- Но почему?! – вскричал Дрейк. – Их уже предсказывали если не сотни, то десятки точно! Нострадамус, Ванга, «Миллениум», куча Вторых пришествий, Большой адронный коллайдер! И все осталось на своих местах! Почему ты думаешь, что майя не ошиблись?! Тем более, что уже напечатали несколько опровержений, что это было неверное исчисление их календаря! Что никакого Конца света не будет! Меня уже бесит твой тупой фанатизм! – Дрейк еле сдерживался, чтобы не врезать по лицу Эду и не выбить из его головы идею, которую он сам же ему когда-то подкинул, показав ссылку в Интернете. Однако Дрейк не рассчитывал, что прочтение этой ссылки произведет такой переворот в мозгах Эда.
- Дрейк… - Эд тоже допил банку, но выбрасывать в яму ее не стал, а аккуратно положил в карман комбинезона. – Послушай меня… Иди домой. Выпей кофе с семьей, успокойся. И не мешай мне делать свое дело. Хорошо? – Эд выглядел абсолютно спокойным. Более того, в его глазах явно сквозило презрение, как у богатого господина, швырнувшего в шляпу нищему на вокзале горсть монет, и этим ощутившего в очередной раз собственное превосходство.
- Но Эд…
- Иди домой, Дрейк, - Эд взял Дрейка под локоть и легонько подтолкнул в сторону машины.
- Эд, ты чего… - начал было Дрейк, но взглянув в глаза Эда, осекся. После чего выдернул локоть из ладони Эда и направился к машине. У самого автомобиля он обернулся и закричал:
- Ты совершаешь ошибку, Эд! Даже не ошибку! Просто глупость! И, знаешь, это даже не самое страшное! Ты представь всю боль своего разочарования, разочарования в себе, когда наступит обычное двадцать второе декабря! Самое обычное! Идиот! – последнее слово он произнес про себя.
Дрейк распахнул дверь машины, плюхнулся на сиденье и с силой за-хлопнул дверь. Немного постояв на месте, он выругался, еще взглянул на смотревшего на него Эда, завел автомобиль и с ревом тронулся с места.
20 августа 2012 года
Стояла невыносимая жара. Улицы Ла Гранжа были абсолютно пусты – все жители небольшого городка спасались от зноя в своих домах, включив на полную мощность сплит-системы, кондиционеры и вентиляторы. Подстанция не справлялась с таким объемом и несколько раз в неделю выходила из строя. Но снулые от жары жители были даже не в силах возмущаться и молча продолжали сидеть дома в ожидании долгожданного электричества. Холодильники были под завязку забиты впрок пивом и «Кока-колой», при этом каждой семьей в течение дня выпивалось не меньшее количество. Лишь, когда изредка начинал дуть ветерок, о чем тут же сообщалось скрежетавшими флюгерами, некоторые отваживались высунуть нос на улицу, чтобы сбегать в ближайший магазин за очередной порцией напитков.
Практически все немногочисленные предприятия в Ла Гранже прекратили работу из-за невыносимой жары и немыслимых счетов за электричество за использование сплит-систем. После чего работодатели посчитали, что выгодней будет на пару недель приостановить свою деятельность, чем погашать счета электроснабжающих компаний. Даже шериф спокойно сидел дома, попивая ледяное пиво, в полной уверенности, что преступления совершать в такую жару будет просто лень.
Казалось, Ла Гранж вымер.
И лишь звуки со двора двухэтажного дома № 12 на Ред-стрит говорили о том, что есть еще живые люди в этом выжженном захолустье.
Эду жара тоже вышла боком – никто из местных не соглашался работать в такую погоду, и ему приходилось делать заказы в соседнем Остине, который был крупным городом, люди там жили богато, и им не приходилось считать каждый цент в присылаемых счетах. Компании продолжали действовать, а персонал в них – работать, несмотря на такую же изнуряющую жару.
Местные уже давно смотрели на Эда, как на идиота, зная о его затее. Но все считали, что после обозначенной даты он успокоится, и поэтому не придавали значения тому, что он делал. К тому же все работы велись на собственной территории Эда, не затрагивая чьи-либо интересы. Супруга Эда – Лили – еще в начале лета забрала пятилетнего сынишку Джонни, и они вдвоем улетели почти на полгода в Европу осматривать достопримечательности, а также повидаться с братом Лили – Сержем, который проживал в Марселе.
Лили поначалу также относилась с опаской к чудачествам Эда. Не-сколько раз они даже сильно ссорились. Однако, после тайного разговора с друзьями Эда, в том числе, с Дрейком, к ней также пришла уверенность, что помешательство ее мужа – лишь временное явление, и двадцать второго числа он успокоится и станет прежним заботливым и любящим супругом.
Но сегодня, если бы кто из знакомых взглянул на Эда, он бы ужаснулся. Судя по внешнему виду, Эд уже не принимал душ, не говоря уже о ванной, недели три. Он него отвратительно пахло потом, ногти на руках были черные и нестриженые, волосы на голове всклокочены, а изо рта дурно пахло. Весь этот вид дополняла косматая борода, в которой запутались кусочки засохшей грязи и трава.
Если бы Лили заглянула в чековую книжку Эда, она бы устроила дикий скандал, которому не было равных – за последние два месяца Эд израсходовал почти все накопленные за три года сбережения. Если бы она еще и узнала на что – ее бы хватил удар.
То, на что Эд потратил большую часть денег, сейчас сгружалось загорелыми работниками кранами во дворе дома.
Прибывшие на восьми платформах несколько огромных контейнеров сгружались и тут же монтировались не менее, чем тремя дюжинами рабочих. Про себя они проклинали Эда и их работодателя за то, что им приходится горбатиться в такую жару. Однако шеф пообещал им сверхурочные, и каждый молча скрежетал зубами, но делал свое дело.
- Эй, мистер! Все готово! Дальше не наша работа! – бригадир сквозь шум двигателей прокричал на ухо Эду. – «Черт побери, от него воняет, как из помойки», - про себя подумал он, а вслух добавил: - Дальше мы не потянем. Тут башенный кран нужен!
- Я знаю, ребята. Спасибо. Башенный кран прибудет завтра, - от твердости и спокойствия голоса Эда бригадир отпрянул. Он ожидал услышать сиплый, каркающий голос сумасшедшего, но прозвучавший голос резал воздух, казалось, Эду даже не нужно было перекрикивать звук работающих двигателей – его и так было прекрасно слышно.
- Тогда мы… Все? – спросил бригадир.
- Да, ребята. Все. Всем спасибо. Сколько вас человек?
- Со мной – шестнадцать. Три бригады на вас согнали, мистер, - оскалился бригадир.
Эд посмотрел на него. Бригадир был примерно его возраста, загорелый, мускулистый, его потный обнаженный торс отливал медью – настоящий Аполлон строительного мира.
- Увы, красота тоже погибнет… - пробормотал Эд.
- Что, мистер? – бригадир наклонился к Эду. – Вы что-то сказали?
- Нет, ничего… Ничего… Шестнадцать, говоришь? Вот вам, ребята, всем на чай, - Эд протянул бригадиру пачку банкнот.
Тот пересчитал ее и изумленно взглянул на Эда:
- Но, мистер… Тут тысяча шестьсот долларов!
- Что? Мало? Ребята, больше нет… У меня все на счете в банке. Я могу выписать чек… - Эд засуетился, намереваясь броситься домой за чековой книжкой.
- Да нет же! Наоборот, много, мистер! Мы в жизни не получали таких премий от шефа, не говоря уже о чаевых от заказчика! – бригадир по-прежнему недоуменно смотрел на пачку денег, зажатую у него в руке.
- А, много… Как тебя зовут? – Эд взглянул на бригадира.
- Том. Том Райс, - проговорил парень.
- Том… Запомни, Том. Всего с собой не унесешь, - Эд похлопал Тома по плечу. – Отдохните, ребята, выпейте пивка за мое здоровье.
Он развернулся и пошел в дом, оставив стоять на дорожке остолбеневшего Тома.
21 августа 2012 года
Грохот со стороны дома № 12 на Ред-стрит заставил выйти из домов даже тех, кто за все время жары ни разу не высовывал носа из дома.
Огромный строительный башенный кран казался на фоне маленького Ла Гранжа гротескным уродом, этаким трансформером, прибывшим из космоса для уничтожения человечества.
- Он спятил… Он совсем с ума сошел… Крыша съехала… - раздавался шепот в толпе.
- Видишь, до чего Интернет доводит! – седая бабушка наставляла внука-подростка, указывая морщинистым пальцем на огромную махину.
- Эд, дружище, я не думал, что все так далеко зайдет, - прошептал про себя Дрейк и бросился к калитке своего друга.
- Не нужно! – из окна дома раздался твердый, уверенный голос со знакомыми всем до боли интонациями. – Дрейк, отойди от забора.
Дрейк словно наткнулся на невидимую преграду. Но спустя мгновение, он продолжил свое движение.
- Стой! – снова раздался возглас. – Мистер Граббер, вы здесь?
Толпа стала оборачиваться вокруг, в поисках шерифа Граббера. Шериф стоял в самой середине толпы, вытирая мокрым платком сгоревшую шею. Когда он услышал свое имя, он икнул от неожиданности.
- Я здесь, Эд! Что ты творишь? Одумайся! – начал было шериф, но тот же каменный голос Эда оборвал его:
- Мистер Граббер, пожалуйста, ознакомьтесь с пакетом документов, который лежит в моем почтовом ящике!
Шериф Граббер подошел к почтовому ящику и открыл его. Внутри лежал пухлый конверт. Он раскрыл его и извлек оттуда кипу документов.
- Это разрешения на проведение такого рода работа на территории моего двора. Поэтому… Сообщите, пожалуйста, моему горячо любимому другу Дрейку, что, если он или кто другой нарушит мою частную собственность, я по закону имею право применить оружие. Вы знаете, что у меня есть зарегистрированные ружье и револьвер. А чтобы мои слова не показались вам шуткой или розыгрышем...
Створка окна отворилась, оттуда в небо высунулось дуло ружья, и раздался оглушительный выстрел. Столпившийся народ с визгами и криками бросился врассыпную. Дрейк, уже взявшийся за ручку калитки, замер, как вкопанный. Он медленно поднял глаза и посмотрел в направлении окна, откуда прозвучал выстрел. В его взгляде сквозила ненависть.
- После стольких лет дружбы? После стольких лет ты выстрелишь в меня?! – вдруг заорал он. – Давай! Давай, убей меня, чертов придурок! И пусть тебя посадят в тюрьму или в психушку, чтобы ты избавился от этой навязчивой идеи! – он начал дергать калитку, пытаясь открыть ее.
Граббер, несмотря на свою тучность, в два прыжка подскочил к Дрейку, схватил его за пояс и рванул на себя.
- Дрейк, закон на его стороне! Ты сам, что ли, спятил? Жить надоело? Подумай о детях! – заорал Граббер в ухо Дрейку. – Пусть делает, что хочет, а потом мы найдем способ отправить его на лечение! Опомнись, Дрейк!
Дрейк посмотрел в глаза шерифу и медленно отпустил ручку калитки.
- Да, вы правы, шериф. Извините… Не знаю, что на меня нашло…
- Дрейк, старина, иди домой. Выпей чего-нибудь холодного и ложись отдохнуть. У тебя уставший вид, - шериф потихоньку оттаскивал Дрейка от калитки, хотя последний и не оказывал никакого сопротивления.
Дрейк еще раз взглянул на дом Эда и понуро поплелся домой.
Граббер отправился в противоположную сторону. Придя домой, он достал из кармана алюминиевую фляжку с виски и сделал пару глотков: «Черт возьми, Эд, действительно, спятил. Чуть не убил своего лучшего друга. Нет, понятно, что он стрелял в воздух, но все же…»
В Ла Гранже убийств не было уже несколько лет. Последнее произошло, когда в их городок приехала отдыхать парочка молодых студентов, один из которых, возомнив себя ковбоем, стянул у отца пистолет. После чего, изрядно выпив, стал пугать им официанта в баре, говоря, что тот слишком медленно исполняет его заказы. То ли руки студента сильно тряслись от выпитого, то ли по другой причине, но пистолет выстрелил, а пуля прошила официанту глаз и вышла из-за уха. Бедняга Джеральд свалился замертво, а вмиг протрезвевшего студента едва удалось отбить от толпы рассвирепевших жителей. После составления рапорта, Граббер отправил студента под конвоем в Остин, где суд признал его невменяемым и отправил на лечение в психиатрическую лечебницу. Вероятно, здесь сыграла роль должность отца, занимающего какой-то значительный пост в муниципалитете.
И Грабберу совсем не хотелось, чтобы репутация его тихого городка была подпорчена каким-то фанатиком проповедей майя. Однако он понимал, что Эд действует в рамках закона, и он, Граббер, ничем не может ему помешать. Удрученный этой мыслью, он встал с кресла, открыл бар и достал початую бутылку бурбона. С непреодолимым желанием напиться, Граббер открутил пробку.
Башенный кран за окном продолжал грохотать. Его длинная и мощная стрела поднимала один за одним непонятные кубы и ставила их в глубокую яму, начатую Эдом и законченную несколькими экскаваторами. Эду пришлось соорудить специальное подъемное устройство, чтобы выбираться из ямы, а также избавляться от выкопанной земли.
Сейчас Эд уже демонтировал подъемник, иначе тот мешал бы работе крана. Кран гудел оставшуюся часть дня и еще всю ночь.
На рассвете в стороне дома № 12 на Ред-стрит стали вспыхивать непонятные молнии и слышаться треск. И только к вечеру наступила тишина. Граббер видел в окно, как из ямы, словно чертики из табакерки, один за другим вылезли около двадцати рабочих со сварочными масками. И еще он увидел, как один из рабочих, косясь на Эда, который с удовлетворенным видом ходил вокруг ямы и заглядывал внутрь, показал другому характерный жест, крутя у виска пальцем. Второй рабочий согласно кивнул, и оба погрузились в микроавтобус, куда уже села остальная бригада. Грузовик фыркнул, тронулся с места и исчез в клубах пыли.
Граббер задернул занавеску, оставив за ней одиноко сидящего на краю ямы заросшего мужчину.
15 октября 2012 года
- Эд разобрал и продал дом, - зевнув, сказал Граббер своему помощнику Арлингтону.
- Мне плевать на этого сумасшедшего, - равнодушно ответил Арлингтон, уткнувшись носом в утреннюю газету. Скоро прилетает Лили с ребенком, вот тогда посмотрим, во что выльется его затея.
- И соорудил во дворе купол. Что-то вроде цирка шапито, - продолжил Граббер.
- Я же сказал – мне плевать! – Арлингтон отшвырнул газету и вышел из кабинета.
Несмотря на то, что на улице по-прежнему стояла сильная жара, население Ла Гранжа уже устало сидеть дома, и все понемногу привыкли к такой погоде. Открылись школы, магазины, мастерские. Городок вновь забурлил прежней жизнью.
За исключением дома № 12 по Ред-стрит. Точнее, теперь уже участка № 12 по Ред-стрит, так как вместо когда-то красивого двухэтажного особ-няка остался лишь черный прямоугольник невыгоревшей на солнце травы. А возле забора появилась одинокая, дрожащая на ветру туристическая палатка.
С Эдом перестали общаться, в этот уголок улицы люди старались во-обще лишний раз не заглядывать. Эду было на это плевать. Он был готов встретить величайшее и всеуничтожающее событие. Каждое утро он выходил из дома и с гордостью смотрел на свое творение. Вот и сейчас он стоял перед огромным парусиновым куполом и созерцал его колебания от ветра, сложив на груди руки. Он был чист, переодет, пострижен и гладко выбрит. Он улыбался, а губы шептали: «Успел…»
- Что на это скажет Лили, - раздался знакомый голос за спиной Эда.
- Она поймет. Она у меня умная девочка, - не оборачиваясь, ответил Дрейку Эд.
- Ты так считаешь? Ты думаешь, она поймет, что уехала в путешествие из роскошного дома с ухоженным газоном, а вернется в дырявую палатку на раскорчеванном поле?
- Поймет. И ты, Дрейк, поймешь. Но, боюсь, для тебя будет слишком поздно, - произнес Эд, оборачиваясь. – И для других тоже, - добавил он.
- Эд, я тебе не враг, пойми же! – умоляюще произнес Дрейк. – Мы с тобой знаем друг друга с детства. Разве я когда желал тебе зла?
- Нет.
- Я и сейчас не желаю! Эд, ты болен! Что ты скажешь Лили на счет дома? Где они будут жить? Где будет жить твой сын?
Эд неожиданно улыбнулся.
- Дрейк, я все это и затеял ради сына! Неужели ты не понимаешь, что я хочу, чтобы он остался в живых?
- Черт побери, тебя бесполезно переубеждать!
- Абсолютно! – самодовольно ухмыльнулся Эд. – Пойдем, я тебе кое-что покажу!
Он взял Дрейка за руку, и они пошли вокруг купола. Напротив палатки обнаружился застегнутый на клапаны полог. Эд отстегнул клапаны и жестом предложил Эду войти внутрь.
- Нет, дружище, извини, только после тебя! – Дрейк попятился.
- Как скажешь.
Эд закрепил клапаны и вошел внутрь купола. Дрейк последовал за ним.
- Я провел сюда электричество, - сказал Эд и щелкнул каким-то выключателем.
Несколько ламп осветило то, что находилось под куполом. То, на что Эд потратил все имеющиеся у его семьи деньги и даже взял немного в кредит. То, ради чего он жил последние полгода. Огромная серая плита на одном уровне с землей.
- Что это? – прошептал Дрейк.
- Это будущее, старина. Наше с женой и сыном будущее. Если бы мне верили и оказали поддержку, мы могли бы построить десятки, сотни, тысячи таких! Или один – но огромный! Но вы же скептики! Вы умрете, а мы продолжим род человеческий! – с ноткой божественного превосходства воскликнул Эд.
- Я не про то. Ты вложил деньги в плиту?!
- Плиту?! – Эд расхохотался. – Пойдем, я покажу тебе, что это за плита!
Они пошли по гладкой серой поверхности к дальнему концу плиты. Остановившись, Эд вынул из кармана устройство, похожее на пульт от телевизора, и нажал на нем кнопку. Края выдвинувшейся из пола крышки люка были настолько плотно подогнаны к основной поверхности, что она не была видна невооруженным глазом, а в щель между крышкой и полом едва бы пролез муравей.
- Это моя гордость! – заявил Эд. – Идеальное соприкосновение поверхностей! У нас с ребятами на подгонку ушел целый месяц!
Эд аккуратно поддел крышку и сдвинул ее в сторону. Под ней обнаружился тоннель, идущий вниз, в беспросветную черноту.
- Дорога в ад, дружище! Даром, что не Крис Ри, - улыбнулся Эд, глядя через плечо на Дрейка. – Не бойся. Лифта, правда, нет, но лестница достаточно удобная, не упадешь. Я же для ребенка делал.
Эд спустился вниз на несколько ступенек и, по всей видимости, включил на стене тоннеля какой-то выключатель. Тоннель озарился светом. Он уходил на много метров в глубину. В стенку тоннеля были вмонтированы ступени в виде скоб.
- Что это за металл? – спросил Дрейк?
- Смесь свинца и… Не помню, как называется. Прочитал в какой-то книжке, что это самая надежная защита от радиации. По поверхности Куба после закрытия люка автоматически ляжет полметра настоящего живого дерна. Не знаю, для чего я это придумал, но мало ли…
- Свинец? Считаешь, что Конец света наступит в виде радиоактивного излучения?
- Как один из вариантов. Я предвидел все возможные. Кроме взрыва планеты, разумеется. Однако, по моим расчетам, этого не должно произойти.
- Эд, ты псих!
- Это уже неважно. Потерпи пару месяцев, и мы посмотрим, кто из нас псих.
- Ладно, веди показывай, что ты тут нагородил.
Эд с Дрейком спустились вниз по лестнице и попали в большую комнату. Внешне она выглядела, как комната в обычном доме – кровати, шкафы с одеждой, на полу ковер, на стенах – гобелены. В углу стоял огромный шкаф, набитый книгами.
- Откуда у тебя столько книг? Ты же в жизни ничего не читал! – изумился Дрейк.
- Скупал все, что под руку попадется. После Этого книг на Земле не останется, надо будет все начинать сначала. Вот здесь у меня кухня – холодильник, стол, приборы. Здесь отделение с запасами пищи и воды на три месяца – я не думаю, что катаклизм продлится дольше. А в этом помещении – автономный дизельный генератор, там резервуар с топливом. Здесь, на всякий случай, кислородные баллоны и баллоны с обычным сжатым воздухом на случай временного исчезновения атмосферы на Земле. Если же с атмосферой ничего не произойдет, я сделал вентиляционные шахты, которые будут подавать в Куб воздух с поверхности.
- В Куб? – переспросил Эд.
- Я так назвал свое детище. Помещение, точнее, комплекс помещений, где мы находимся, представляет собой пространство в середине огромного металлического куба, стены которого также составляют кубы, только поменьше, намертво сваренные между собой. Все швы абсолютно герметичны. Куб, по моим расчетам, выдержит радиацию, наводнение, все возможные перепады температуры, землетрясение – разве что разлом окажется под нами. Я предусмотрел все возможное. Я даже выкупил в остинской больнице запасы плазмы на всякий случай, - подмигнул Эд.
- О, боже!
- Тут у меня несколько образцов растений. Животных не буду брать – все-таки я не Ной, - усмехнулся Эд.
- Ну а если – повторяю если Он действительно случится, но последствия, неприемлемые для жизни, продлятся свыше трех месяцев? Что тогда? – спросил Дрейк.
- Дрейк, старина, я все-таки не бог. Я сделал все. Что было в моих силах и средствах. Если события продлятся свыше трех месяцев, мы здесь умрем. Значит, не судьба роду человеческому выжить, - Эд пожал плечами.
01 декабря 2012 года
- Эд… Дорогой… Что здесь происходит?! – Лили стояла возле купола, вытаращив глаза. В одной руке у нее был чемодан, другой она держала за руку маленького Джонни. – Эд! Где дом?! Что это все значит?!
- Успокойся, Лили, - Эд развел руки, собираясь обнять жену и ребенка. – Все хорошо. Привет, малыш Джонни!
Однако Лили отшатнулась и сделала несколько шагов назад.
- Вот почему люди так странно смотрели на меня, когда я въехала в Ла Гранж. Они думают, что мы такие же психи, как ты! Не подходи к нам, чертов псих! – завизжала она, увидев, что он шагнул к ним.
- Лили, это же все для вас… Для нас… - Эд ошарашено смотрел на жену.
- Все?! Что все?! У нас было все?! Что ты сделал с домом?! Что это за чертов цирк?! Где мы будем жить?! – у Лили началась истерика, из глаз брызнули слезы.
Она швырнула на землю чемодан.
- Вот! И его забирай! Ты нам жизнь сломал! Ты сына погубил, ты понимаешь это?! Ты понимаешь это?! Мы теперь должны по вокзалам скитаться?! Идиот! Кретин! – она рухнула на колени и начала рыдать, прижав к себе Джонни.
- Что с тобой, мама? - спросил он. – А где наш домик?
- У папы спроси, где наш домик! – ее плечи судорожно тряслись от всхлипываний. – А я… Я привезла такую картину… Хотела повесить ее на стену… В зале… А куда Джонни сложит новые игрушки?! О, господи! За что мне это?!
- Лили… Джонни… Поверьте мне… Все будет хорошо… - растерянный Эд подошел к ним, стал на колени и обнял обоих. – Все будет хорошо, поверьте мне, - повторял он снова и снова.
- Ну уж нет! – Лили вскочила на ноги. – Ребенок не будет жить с сумасшедшим! Тем более, что жить-то негде! Прощай, Эд! Мы уезжаем в Остин, к моей сестре Эве! Повестку в суд о разводе получишь через моего адвоката! Я видеть тебя больше не желаю!
- Лили…
- Сходи к психиатру! Ляг в больницу! Делай, что хочешь! Спроси совета у своих майя, как вернуть дом и все, что в нем было! – Лили решительно зашагала в сторону дороги, потянув за собой Джонни. Внезапно она резко остановилась.
- Эд… А деньги? Деньги, которые мы столько лет копили? Что с ними?
- Лили… Я это… Лили… Ты должна понять… - умоляюще проговорил Эд.
- Что с ними?! – заорала Лили. – Отвечай!!!
- Их нет… Но поверь… Они нам не понадобятся…
Но Лили уже не слушала. Она остолбенела от слов мужа.
- Нет?! Ты сказал – их нет?! Вообще?!
- На счету осталось восемь долларов… И я еще взял кредит на пятьдесят тысяч… Лили…
- Боже, за что ты послал мне этого идиота?! – Лили закатила глаза. – Все деньги… За три года… Господи, да за что же мне все это?! А ребенка ты как собирался, травой кормить?! Идиот! Кретин! Псих! – Лили выпустила из рук чемодан и набросилась на Эда, молотя его кулаками.
Эд слабо защищался, стараясь поймать запястья Лили, но ее было не удержать. Она полоснула его ногтями по лицу, оставив глубокие кровоточащие следы. Вид крови и крик Эда остановили Лили. Однако она и не думала извиняться.
- Сам виноват, придурок! Половина денег там моя! Требование о ее возмещении также будет в исковом заявлении! – железным голосом сказала она. – И вот тебе на прощанье! – звонкий треск пощечины на несколько секунд оглушил Эда. Когда он опомнился, половина лица жутко горела и кровоточила, а Лили с Джонни уже садились в подъехавшее такси.
- Лили… Джонни… - слабым голосом, исполненным отчаяния, позвал Эд.
Дверь желтого «Форда» захлопнулась, и такси поехало по дороге на выезд из Ла Гранжа, ведущей в Остин.
Последнее, что увидела Лили в зеркало заднего вида – это жалкого, помешанного человека, стоящего на коленях в пыли и тянущего руки в направлении удаляющегося автомобиля.
20 декабря 2012 года
Эд пил. Пил крепко уже третью неделю. Он не понимал. Как она, его любимая жена, не смогла понять его? Он искренне любил ее, они очень редко ссорились, жили в душа в душу, мыслей об измене не было и в помине. А рождение Джонни еще больше сблизило их. И он, и она души не чаяли в сыне. Маленький, смышленый, курносый, со светлыми кучеряшками, он был такой милый и забавный. Все окружающие умилялись их семьей, когда они гуляли втроем на улице. И каждый отмечал: «Весь в папу!» Он и правда был похож на Эда – не только внешне, но и характером.
Эд сидел на полу, грязный и небритый. В одной руке он сжимал бутылку виски, в другой фотографию, на которой были он, Лили и Джонни. Улыбающаяся, дружная семья.
- Как она может не понимать, что скоро все закончится? Что ничего этого уже не будет? – из глаз Эда по щекам катились пьяные слезы. – Значит… Значит, она разлюбила меня! Ну, конечно! Она, наверняка, встретила кого-то в Европе, и теперь ей не нужны ни я, ни Джонни! И она просто искала повод уйти и нашла его! Она предала нас! Как она посмела лишить сына последней надежды на выживание? Нет! Я не могу ей позволить этого! Мы будем жить! Оба! На Земле много таких же, как я, которые подготовились. Мне не нужна Лили! Мы выживем, найдем других и продолжим человеческий род на Земле! Кроме того, возможно, правительства стран действительно сооружают ковчеги, как в том фильме Роланда Эммериха! Там жена тоже вначале не верила мужу, и что из этого вышло? Он еле спас их, чуть было не погибнув сам! Но сейчас так не будет! Предательство я не могу простить! Спасемся лишь мы с Джонни, а эта изменница пусть погибает вместе со своим любовником! Хотя, погибнут все! – Эд пьяно икнул.
Он поднес к губам бутылку, и его взгляд неожиданно упал на календарь на стене.
- Мать твою… - прошептал Эд.
Он отшвырнул бутылку в сторону и неловко поднялся на ноги. шатающейся походкой прошел в ванную и открыл холодную воду. Пока вода наполняла ванную, Эд опустился на колени, встал лицом к унитазу и засунул два пальца в рот. Затем, не полоща рот, он резко плюхнулся в ледяную ванну. Взвыв от резкого холода, он стал делать максимум движений, чтобы хоть как-то согреться. Когда кости перестало ломить от холода, он открыл душ на полную мощность. Ледяная струя ударила Эду в лицо. Он стал подставлять под воду голову, тело, выводя из организма ядовитый алкоголь. Через полчаса, значительно пободревший и выбритый, он вышел из ванной и стал торопливо одеваться.
«Так, до Остина где-то девяносто два километра. Это полтора-два часа езды. И обратно. Итого три. Плюс там я потрачу где-то час, не больше. С запасом – пусть это будет пять часов».
Эд бросил взгляд на часы – почти полдень. «Успею. Должен успеть!»
Пшикнув в рот несколько раз освежителем, и засунув за щеку несколько жвачек, Эд бросился на улицу.
- Дрейк, выручай! Мне срочно нужна твоя машина!
Дрейк смотрел на Эда, как на привидение.
- Эд, ты куда-то пропал на три недели, тебя не видно, не слышно. И тут ты заявляешься ко мне, кажется, с дикого похмелья, и просишь мою машину! С какой это стати?
- Дрейк, она мне очень нужна! Я прошу тебя! Умоляю!
- Иди проспись, старина! От тебя несет перегаром, несмотря на твои попытки его заглушить. Первый же полицейский остановит тебя и отберет машину.
- Тогда… Прости меня, Дрейк!
- Простить? За что, дружище? – улыбнувшись, спросил Дрейк.
Эд выхватил из кармана куртки нож и изо всех сил ударил им Дрейка в грудь. Дрейк в недоумении посмотрел на Эда, на красное пятно, расплывающееся на его рубашке, и стал медленно оседать на пол, не сводя с Эда удивленного взгляда. Эд старался не смотреть Дрейку в глаза, думая только о том, что в Ла Гранж любой ценой надо привезти Джонни. Он не боялся, что на шум выйдут жена и дети Дрейка. Сегодня был четверг, и Элизабет до шести часов должна быть на работе, а дочурки Рейчел и Энджи – в колледже.
Когда глаза Дрейка подернулись пеленой, Эд затащил его тело в дом. Ключи от машины висели тут же, рядом с дверью, на гвоздике. Эд схватил ключи и бросился к гаражу. Каждая минута была дорога. Об убийстве он особо не беспокоился: «Подумаешь, умер на день раньше, чем все остальные», - подумал он.
Через две минуты Эд уже гнал изо всех сил в направлении Остина.
Он знал, где живет сестра Лили – Эва. Они не раз были у нее в гостях, и она все время радушно их принимала. Иной раз Эду даже казалось, что, когда он не смотрит в ее сторону, а главное – когда не видит Лили – Эва игриво на него посматривала. Да, Эд ей наверняка нравился, но она ни разу в жизни не говорила, даже не намекала на это. Они были просто друзьями.
Эд не стал подъезжать близко к дому Эвы, потому что Лили знала машину Дрейка и могла заподозрить о его приезде. Он оставил автомобиль за квартал и пошел к дому пешком.
Дождавшись, пока вокруг не окажется прохожих, Эд с легкостью перемахнул через невысокий заборчик и подкрался к заднему двору дома. Приподнявшись на цыпочки, он заглянул в окно. В комнате никого не было. Эд обошел дом и заглянул поочередно во все окна. Никого. Оглядываясь, Эд подошел к двери и осторожно подергал ручку. Дверь была заперта. Эд взглянул на часы.
«Черт, уже почти половина третьего. Где же они?» - подумал он.
Эд нервничал. Спустя полчаса он уже открыто, не скрываясь, ходил взад-вперед перед калиткой дома Эвы, поминутно смотря на часы.
В конце улицы показался автомобиль. Эд, прищурившись, посмотрел на него и чуть не закричал от радости. Это был джип Эвы! Эд бросился в кусты.
Джип поравнялся с домом, и оттуда вышли Лили и Джонни. Они были такие счастливые, улыбающиеся. Лили помахала рукой сидящей за рулем Эве, и та махнула рукой ей в ответ, после чего поехала дальше, вниз по улице. Лили и Джонни подошли к двери, держась за руки. Когда Лили вставила ключ в замок, Эд выскочил из кустов за спиной Лили и втолкнул ее в дом.
- Эд? Какого черта ты здесь делаешь? – вскричала Лили.
- Папа! Папочка! – радостно закричал Джонни и бросился к отцу на шею.
Эд ласково обнял его и взял на руки.
- Не переживай, дорогая. Я не к тебе. Я за ним приехал, - Эд с нежностью посмотрел на сына.
- Убери от него руки, чертов псих! – свирепо прошипела Лили. – Уезжай! Уезжай отсюда! Это не твой дом!
- И не его! – возразил Эд.
- У него был дом, пока ты не сломал его! Или не снес! Я не знаю, что ты сделал, но сейчас дома нет! – Лили кружила вокруг Эда с ребенком на руках, разъяренная как тигрица. – Уходи, или я вызову полицию! – она бросилась к телефону, сорвала трубку и начала набирать номер.
Эд бросил Джонни на диван и кинулся к Лили. Его бесило ее отношение, ее недоверие, ее стремление во всем ему помешать. Он зажал ей рот и попытался выхватить из ее рук трубку, но Лили вцепилась в нее, словно когтями. Из трубки донесся голос:
- Алло, полиция слушает! Алло! Алло, полиция слушает!
Лили вырывалась, как бешеная. Эд не сомневался, что на другом конце провода были слышны звуки их борьбы. «Это значит, что скоро сюда явится полиция», - промелькнуло в голове у Эда.
Не в силах преодолеть ярость, Эд выхватил из кармана нож – тот самый, которым он убил Дрейка, - и резко всадил нож в живот Лили. Лили охнула и стала сползать на пол. Трубка выпала из ее руки.
- Мы выслали на ваш адрес наряд полиции. Ждите, - раздалось из трубки.
- Мама! – закричал Джонни, бросившись к лежащей на полу женщине.
Эд схватил бегущего Джонни в охапку, не дав ему добежать до матери, и бросился с ним к выходу из дома. На пороге он остановился и обернулся. Лили лежала на полу с кровавыми пузырями в уголках рта и ненавидящим взглядом смотрела на Эда. Странно, но Эд не испытывал никакой жалости к той, которая лежала сейчас на полу в луже крови и зажимала рану на животе, которую некогда он любил и готов был носить на руках.
- Это хорошо, что ты жива, сказал ей Эд. – От раны в животе умирают долго, и ты увидишь, что я был прав! Что он наступит!
Эд отвернулся и бросился к своей машине. Усадив и пристегнув ревущего и бьющегося в истерике Джонни, вопреки всем правилам, на переднее пассажирское сиденье, Эд рванул с места.
По дороге Джонни притих и успокоился. Кажется, у него был шок, но Эду сейчас было не до медицинских разбирательств. Он оправдывал свои действия наступлением завтрашнего дня. Он настолько был уверен в предстоящем событии, что невольно стал себя мнить неким Вторым Мессией, который призван продолжить жизнь на Земле.
Проехав с бешеной скоростью указатель с надписью «Ла Гранж», Эд слегка притормозил и поехал по городку, осторожно оглядываясь по сторонам. Но все было тихо, за ним никто не гнался, никто не показывал на него пальцем.
«Отлично, значит труп Дрейка еще не нашли», - удовлетворенно подумал Эд. И лишний раз в этом убедился, проезжая мимо дома, в котором лежал его мертвый друг. Света в окнах не было, суеты никакой. Полная тишина. Эд подогнал машину к своему двору, осмотрелся вокруг. Убедившись, что никого нет, он отстегнул Джонни, и они скрылись под куполом.
22 декабря 2012 года
Эд молча сидел перед счетчиками Гейгера, Рихтера и другой аппаратурой, которую он успел приобрести. Он был шокирован. Он ожидал, что они зафиксируют небывалый всплеск активности радиации, какие-либо колебания, толчки, но они были абсолютно немы. Ничего. Совершенно ничего. Ни единого свидетельства тому, что на поверхности произошло нечто сверхъестественное, что там вообще что-то произошло! Эд досадовал, что он не удосужился установить систему видеонаблюдения, хотя вначале и планировал сделать это. Сначала он посчитал, что глобальный катаклизм уничтожит камеры, и смысла на них тратить деньги он не видел. Потом все же решился, но как-то в суете позабыл. А затем, когда Куб был уже сформирован, особого желания демонтировать все по-новому для прокладки сквозь стенки Куба кабелей не было. Эд полностью понадеялся на уже установленные у него счетчики, датчики и прочие приборы. Но ни на одном из них не шелохнулась ни одна стрелка, не загорелась ни одна лампочка.
Эд просидел за рабочим столом целые сутки. Тишина. Ноль. Никакой реакции. Пробы кислорода в норме. Давление на поверхности тоже в норме. Звуковые колебания – меньше, чем обычно, но нельзя было не брать в расчет зиму, субботу, которая у многих ассоциируется с тяжелым похмельным утром, и, конечно, тот факт, что люди давно перестали навещать его.
- Я не мог ошибиться! Майя не могли ошибиться! Они - представители величайшей цивилизации, они просто не имели права на ошибку! Цикл должен был завершиться! - Эд схватился за голову. Перед глазами пронеслись лица Дрейка, Лили… - Господи, что я натворил?! Боже, какой я идиот?!
Эд глянул на спящего Джонни – тот мирно посапывал. Эд набросил на плечи куртку и побежал к ведущей на поверхность лестнице, наскоро поднялся по ней и открыл люк.
25 декабря 2012 года
- С Рождеством, сынок! – Эд достал из коробки заранее припасенную игрушечную машину и протянул сыну.
- Это Санта принес, папа? – радостно воскликнул Джонни, прижимая к груди игрушку.
- Да, сын… Санта… - мрачно ответил Эд и опрокинул в рот порцию виски. - Твое здоровье, Лили, где бы ты сейчас ни была, - прошептал он и сделал еще один глоток.
На удивление, Джонни ни разу не вспомнил о матери. Эд где-то читал, что человек, особенно дети, способны поставить психологический барьер негативному событию или информации, и напрочь забыть о нем. На время, конечно. Любое случайное действие либо намеренный гипноз способны полностью воскресить воспоминания. И Джонни, вероятно, поставил как раз такой огромнейший барьер, отделив себя и отца от материнского образа.
Для Джонни таким барьером стал «Джек Дэниелз». Уже четвертый день, как только Джонни ложился спать, он напивался до безобразного состояния, а утром, когда сын будил его, плохо пахнущего и помятого, похмелялся этим же виски и кое-как коротал день до очередного вечернего запоя.
Как только он трезвел, перед глазами у него появлялась его ладонь, откидывающая крышку люка. И то, что он увидел, когда из него вылез.
Нет, это не было ужасно. Напротив, вначале увиденное даже показалось прекрасным Эду. Его любимое дерево, на которое любил залезать Джонни, пока Эд читал в книгу в тени листвы. Небольшая речушка, протекающая за его участком, где часто купалась Лили, а капли воды переливались в лучах солнца, когда она выходила на берег. Ясный утренний солнечный свет. Прохладный освежающий воздух. И все.
Ла Гранжа не было. Не было ничего, когда-либо сотворенного человеком, равно, как и не было самих людей. Исчезли дома, магазины, заборы, автомобили, даже груда старых автомобильных шин, ранее лежавшая возле дома. В небытие канули палатка Эда, надутая автомобильная камера, привязанная веревкой к ветке дерева и служившая Джонни качелями. Пропала стопка электродов, валявшаяся возле основания купола, и сам купол тоже исчез. Исчезло все, так или иначе связанное с человеком. Антропогенный фактор был стерт полностью, словно невидимая рука изрядно поработала качественным ластиком, приняв все человеческое за карандашные наброски.
Эд бросился бежать. Вот здесь было полицейское управление, здесь – мастерская по ремонту автомобилей, а вот там – дом Дрейка. Не осталось ни следа. Ни гвоздика, ни оброненной монетки, ни крышки от бутылки, ни самой бутылки. Эд бросился на землю и стал ползать в грязи возле автомастерской, пытаясь найти хоть какую-нибудь гайку. Все было напрасно. Неведомая сила не оставила ничего.
Эд подбежал к дереву и, обдирая руки, залез на самую верхушку. Обычно даже с земли невооруженным глазом были видны небоскребы Остина, а с вершины дерева – и подавно. Сейчас в этом, да и во всех направлениях простиралась девственная, не тронутая человеком природа. Эд готов был поклясться, что он мельком видел пару собак, а в небе – пролетающих птиц. Значит, не все живое было целью?
Эд вертел головой во всех направлениях, пытаясь отыскать хоть что-то отдаленно напоминающее дом, строение, живого человека. Ничего. Он словно попал в дикий лес, еще не обезображенный пустыми пивными банками и пластиковыми бутылками.
Эд спустился с дерева и вернулся в Куб, закрыв за собой люк. Там он бросился к ящику с виски и налил себе полный стакан. Осушив его залпом, он оправился от шока и осознал весь ужас того, что случилось. Да, он выжил. И сын его тоже. Но вокруг на километры ни души. Рация молчала на всех частотах – Эд постоянно крутил ручку еще до вылазки. Он понял, что остался один, с пятилетним ребенком на руках. И даже если где-то кто-нибудь и выжил, он никогда не дойдет туда с Джонни. И уж явно никто не отправится проверить, не выжил ли кто в маленьком Ла Гранже.
Эд рухнул на пол, обхватил руками голову и завыл от бессилия и отчаяния.
Так продолжались эти бесконечные четыре дня. Рация не издавала ни звука. Приемник телевизионных частот также молчал. Эд еще пару раз вылезал на поверхность, но с тем же результатом.
- Папа, а где елка? – прервал молчание Джонни.
- Елка? Сынок, в этом году елки не будет.
- Но, пап! А что же за Рождество без елки? И когда прилетал Санта? Почему я его не видел? – радостные от подарка глазенки сына, улыбаясь смотрели на Эда.
- Джонни, сынок, иди ко мне, - Эд обхватил голову сына руками, прижал к груди. Джонни обхватил его ручонками и изо всех детских сил тоже при-жал к себе.
Эд, не в силах больше сдерживаться, громко разрыдался.
- Пап, пап, что с тобой? – удивленно воскликнул Джонни, пытаясь вырваться из крепких мужских объятий Эда.
Но Эд не отпускал его, а только сильнее прижал к себе.
- Пап… - Джонни, начиная хрипеть, начал бить его кулачонками по плечам, по туловищу.
- Мы идем к маме, Джонни. Мы идем к маме…
Когда детское тело безвольно обмякло в объятиях отца, он еще долго не отпускал его от себя. Крупные слезы, уже беззвучно текли по небритым щекам Эда. Он встал и понес на руках тело горячо любимого ими с Лили сына к лестнице наружу.
Спустя час, он, стоя на коленях перед свежим земляным холмиком, вынул из кармана зарегистрированный на его имя револьвер, вставил его ствол себе в рот, закрыл глаза и нажал на спусковой крючок.
07.07.2011