Глава 2

Антон Утикалов
Спустя каких-то полчаса мысль, рожденная в ярости, улетучилась, словно ее и не было. Теперь мне показалось, что все это смешно и невероятно, я даже улыбнулся прошедшим событиям. Но расслабляться полностью не стал.
Когда тебе говорят, что не стоит звонить в милицию, первое, что приходит тебе на    ум – позвонить в милицию. Я бы, наверное, так и сделал, но не имел представления как звонить туда с мобильного. Поэтому, лучшим решением для меня было уехать домой. И уехать как можно быстрее. Хотя я и успокоился, уверится в том, что с Леной и сыном все хорошо было не лишним. Да и мне вдруг захотелось компании людей, пусть даже не близких, просто в людном месте чувствуешь себя в безопасности.
Я закрутил вентиль газового баллона, позакрывал окна, замкнул дверь и уже через минуту вывел из гаража внедорожник.
К моменту, когда я выехал на трассу, солнце доползло до высшей точки и принялось жарить все вокруг, словно проводило природную термообработку мерзких людских душ. Было градусов сорок по Цельсию, хотя казалось, что все пятьдесят.
Обычно, дорога до Киева отнимала у меня минут сорок. В этот раз я пересек границу города на десять минут раньше, и если бы не пробки, был бы дома уже в десять минут второго. Тем не менее, к подъезду я подъехал в без пяти два.
К тому времени, когда я заглушил мотор и поднялся на свой этаж утренние события, мой страх, ненависть и сумасшедший на «Ауди 80» затуманились, превратились в страшный сон и потеряли всякое сходство с реальностью. Большой город, потоки людей и машин, придавали ощущение безопасности, заставляли поверить, что даже если этот псих и не был моим сном, он ничего не посмеет сделать в бурлящей жизнью реке мегаполиса ни мне, ни Лене, ни Дениске.
Здесь мы не одни.
Едва перешагнув порог, я позвал Лену. Но ответа не получил. Естественно она принимает душ. Моя жена была человеком, который любит чистоту. Нет, это была даже не любовь, скорее – мания. Я больше не встречал людей, которых можно приревновать к чистоте. Ее я ревновал. Поэтому ее местонахождение не вызывало у меня подозрений, в подобные дни, когда на асфальте можно свободно жарить яйца, она принимала душ от пяти, до восьми раз.
Ну, и как ее не ревновать?
Я прошел по небольшому коридору, половину площади которого занимала антресоль, тянувшаяся вдоль стены, аж до входа в зал. Обычно, в зале забавлялся Дениска. Он часто оккупировал территорию между кушеткой и телевизором, где постоянно разбрасывал свои игрушки, на которые я тщетно пытался не наступать. В игрушках, я думаю, мой сын не чувствовал недостатка. Как ни старались мы с Леной его не баловать, у нас ничего не получалась. Такова уж доля родителей.
Но на белом ковре не было ни моего сынишки, ни хотя бы одной его игрушки, если конечно не считать оторванной головы какого-то солдата-инвалида. Зато телевизор работал, шел выпуск новостей, в верхнем правом углу горела красным надпись «БЕЗ  ЗВУКА».
- Лена, – вновь позвал я жену, но ответила мне все та же тишина. Как бы удивительно это не звучало, но в квартире на самом деле царила тишина. Я различал, как практически бесшумно работает на кухне холодильник, как по часам над телевизором перемещается секундная стрелка, шум машин доносился лишь слегка, словно дорога находилась не прямо за окном, а где-то далеко-далеко…
Я заволновался, особенно когда осознал, что не слышу того, что должен слышать – звук падающей воды из ванной. Ведь я наверняка знал, что Лена не принимает холодных ванн, а в горячей воде в такую жару не полежишь.
Что-то не так. Определенно.
Для меня вдруг стало очевидным, что во всем этом замешен сумасшедший, который угрожал мне утром. Я просто чувствовал, что это он, и это чувство вызвало во мне ту ярость, над которой я еще недавно смеялся.
Не думай, что все закончится, когда я покину твой дом.
Я нервно сглотнул слюну.
Опустив взгляд, я заметил, что стою обутый. Во мне тут же сработал какой-то механизм, назывался он, наверное «сними ботинки, идиот!». Лена не любила, когда кто-нибудь ходит по дому в обуви, и за годы совместной жизни я это хорошо уяснил.
Только вернувшись в коридор я осознал, какой я тупица! В углу, который образуют стена и торец антресоли, стояли туфли, когда-то, наверное, черные, но теперь посеревшие от грязи и пыли. Знакомые мне туфли.
Он здесь – эта мысль погнала по телу дрожь, волоски встали дыбом, нервы натянулись до такой степени, что если бы сейчас кто-то позвонил в дверь, они бы разорвались. Все и сразу.
Этот псих понял, что мне наплевать на его угрозы, и решил действовать сразу… Какой же я кретин!!!
Мысль о том, что в моем доме есть посторонний породила инстинктивное желание вооружится. Я не хранил дома оружие, и по тому, что не любил его, и по тому, что в доме живет ребенок, поэтому лучшим средством обороны был кухонный нож.
До кухни я добрался как можно тише и, достав из набора ножик побольше ощутил, как по телу прокатилась приятная волна уверенности в себе. Я стал еще рез обходить квартиру, теперь, более тщательно.
Внезапно из спальни донесся посторонний звук, скрип, затем… кашель!
Я помчал туда и, ввалившись в комнату, издал яростный крик, с которым, вероятнее всего, выясняли отношения наши предки неандертальцы. Уже в следующий миг ярость на моем лице сменило удивление, а  потом и вовсе неловкость.
Моей будущей жертвой оказался Артем. Он выходил из балкона и уставился на меня, как на голодного вождя племени людоедов.
- Я тоже рад тебя видеть, – проговорил Артем и мы рассмеялись.