Ребенок закричал.
Мать, тяжело вздохнув, опустилась на подушки. Служанки носились туда-сюда, исполняя очень нужные и, несомненно, важные поручения, казавшиеся все равно бесполезными…
Крик эхом разнесся по огромному замку. Отец в покоях наверху не подавал внешних признаков волнения и очень не многие догадывались, что твориться в его голове…
Сын или дочь? Наследник или так, пустая трата времени? Железным усилием воли он подавил беспокойство. Разве это важно – они с женой еще молоды, а это – только второй ребенок, еще есть шанс… И сам понимал, что это чушь. Огромная редкость, когда в супружеской паре трое детей… И никогда четверо. Двое – за Законом Равновесия – чудесно восполняют родителей после смерти. Практически всегда дети были разнополые – мальчик и девочка. Но маленький червячок сомнения все равно оставался и грыз, грыз - даже после смерти первой дочери Лорд боялся сбоя системы…
Должен родиться мальчик, сказал он себе. Принеприменно. Подозвал слугу – отправил в комнату жены – разведать обстановку. Выпил еще вина, очень мучила жажда.
Где же Пьер?! Поему он так долго ходит? Сколько идти в покои Миледи? Хотел уже встать и, опускаясь до уровня слуги, самому разузнать, но услышал тихие, размеренные шаги.
Пьер зашел спокойно и собрано, но голос был как на похоронах:
- У вас девочка, мой Лорд. Дочь. Прошу, примите мои соболезнования…
Где-то вдалеке гряну гром.
***
Девочку назвали Изабеллой. Она была необычайно хороша собой и прямо с рождения все обитатели замка признавали ее Госпожой. Внимание маленькая леди переносила благосклонно, часто улыбалась и, в общих чертах, была послушной.
Детство девочка провело нормально, только вот была развитой не по годам. Рано научилась говорить, читать, писать, считать. Все считали, что она просто-напросто вундеркинд
Первые странности стала замечать няня, когда малышке исполнилось пять лет. Девочка менялась характером – плавно, но неуклонно. И вот что странно – всегда возвращалась в то состояние, в котором находилась ранее. Например, Изабелле понравилась игрушка - через несколько недель она плачет, смотря на нее, а еще через несколько опять обнимается и повсюду таскает с собой.
Конечно, это естественно для маленьких детей, но таких примеров было много: вкусы в еде, аппетит, сон, жалобы на головные боли. Служанка наблюдала за поведением ребенка и запоминала все необычные ситуации.
Через какое-то время няня обратилась к Леди – хозяйке замка и матери, но все списали на детскую непостоянность. Сиделка Люсинда была умной женщиной и раздумала спорить с Миледи, но своего так просто не оставила. С этих пор на свет появилась специальная тетрадь, в которой день за днем терпеливая женщина просила дворцового мудреца делать пометки о состоянии воспитанницы. Как ест, с какими игрушками играет, как говорит, насколько капризничает, хорошо ли спит – все это было записано и держалось на учете. Через несколько лет служанка наконец сопоставила все факты и была вынуждена сделать соответствующие выводы, о которых немедля доложила Лорду и его жене…
Характер Изабеллы менялся с определённой периодичностью - практически до неузнаваемости. Миледи только рассмеялась и предложила выпороть Люсинду за неуместные шутки, но ее муж, хозяин дворца, слово которого было здесь законом, решил иначе. Он заинтересовался раздумьями няньки и решил посоветоваться с доктором – другом семьи. Эдвард Алистер Лоуренс был знаком с семьей Лорда уже несколько десятилетий. Он прибыл через несколько дней после настоятельной просьбы Его Превосходительства. Было предложено погостить во дворце столько, сколько понадобиться времени, чтобы составить мнение о состоянии Изабеллы…
Как оказалось, это надолго.
***
В шесть лет девочка начала увлекаться сказками. Абсолютно все истории своей няни – как правдивые, так и вымышленные – Изабелла знала назубок. Также, никто кроме няни Люсинды не мог рассказывать ей повествования на ночь – она все их считала ложью. В общем, как и многие дети ее возраста, девочка начала верить практически во все истории, многие из которых были страшными. Тут начались первые проблемы – девочка не могла уснуть, а если и так, то часто просыпалась… со страшными криками. К сожалению, это были не просто кошмары – Изабелла в них ВЕРИЛА. И ужаснее всего – никто не мог убедить ее, что это не реальность.
Только не подумайте, что Лорду и Леди было наплевать. Наоборот, они активно интересовались жизнью и деятельностью ребенка, часто расспрашивали об этом доктора Лоуренса и прислугу. Когда началась полоса кошмаров, Милорд попробовал уволить гувернантку Люсинду, но потерпел неудачу, ибо без нее Изабелла не спала вовсе. Леди не раз пробовала поговорить с дочерью про ужасы, которые ей, безусловно, приходиться переживать. Не получив ответа, Миледи забеспокоилась всерьез. Она решила в сто первый раз поговорить с Эдвардом Лоуренсом, и опять потерпела фиаско – доктор не мог пока сказать ничего утешительного. В общих чертах, родители старались как можно больше внимания уделять девочке, но каждый раз по какому-либо поводу у них ничего не получалось. В результате безутешные Мать и Отец забросили игру в счастливую семью и занялись каждый тем, чем им было интересно. А именно – Лорд приделил больше внимания охоте, а Леди – рукоделью. Таким образом, доктор Лоуренс и Люсинда заменили Изабелле отца и мать.
***
Через какое-то время от доктора начали требовать результата или, хотя бы, вывода. Он только развел руками – нужно больше времени. А девчонка все росла - ей исполнилось девять. Врач наконец попросил аудиенции у Лорда, намекая на то, что уже может сообщить, с чем связана болезнь его дочери. Ведь если Изабелла вырастет странной, ненормальной, с какими либо аномалиями Его Превосходительство никогда не найдет достойного наследника, «зятя», как это называют в некоторых странах, что, в свою очередь приведет к переходу имущества к другой наследственной линии. Лорд принял подчиненного с волнением, как всегда никак не отобразившимся на его лице.
- Как вы знаете, Милорд, долгие пять лет я наблюдал за вашей дочерью. Вы пригласили меня в свои апартаменты для составления моего личного мнения. Так вот оно: ваша дочь, мой Лорд, ведет себя очень неестественно и странно. Я полностью согласен с Люсиндой, няней Изабеллы, в том, что это… м-м-м… довольно необычное для ребенка поведение. Резкие изменения характера, раздражительность, повадки, привычки… Я пока не могу определить, чем это все вызвано, как будет развиваться и каким образом отразится на… кхе-кхе… выборе супруга. Ясно то, что ваша Изабелла – девушка… неординарная. Чтобы утверждать другое нужно еще немного времени провести вместе, понимаете, она должна полностью мне доверять. – вот так старательно подбирая слова доктор Лоуренс рассказал Милорду правду.
Они помолчали.
- Она никогда не станет… нормальной?
- Мне это пока не известно, но, боюсь, что только очень сильный шок или могущественная знахарка могут вернуть реку в то русло, в котором она должна быть. Я еще не могу утверждать точно, но скорее всего это так называемое «unicae conscientia» (лат) - расщепление сознания.
- Расщепление сознания?
- Да.
Еще одна пауза.
- Эдвард, скажите – как друг, а не врач… Как мне и моей жене себя вести? Ведь мы почти… выходит, почти ее не знаем… Раз она все время… меняется. Или что там с ней происходит? – неуклюже закончил он.
- Мой Лорд, не волнуйтесь – ваша дочь не слабоумная и не буйно помешанная. Она просто другая и, наследуя почти всех детей в нашем с вами мире, будет любить вас обоих независимо от того, к каким тонкостям вы прибегнете, манипулируя ею. – он печально улыбнулся и развел руками – Расщепление подразумевает выживание в одном теле нескольких личностей и… Часто некоторые из них остаются недоразвитыми, поскольку ресурсов тела не хватает на всех. Но, как я уже сообщил вам, мне нужно время. Попрошу меня извинить – должен раскланяться.
Доктор ступил несколько шагов в сторону порога.
- Ах, вот еще что, сэр.
- Да?
- У ребенка могут возникать некоторые несоответствия…
- Про что вы говорите?
- Это латинский термин «alusinatio», что означает бессмысленную болтовню, бредни… м-м-м… так сказать, несбыточные мечты. У Изабеллы могут возникать образы в голове… Я имею ввиду некоторые предметы или людей, которые видит только она и которые, на самом деле, не существуют. Увы, такое возможно. Можете попытаться убедить ее, что этого нет, но вряд ли у вас получится. Всего вам наилучшего.
Он резко повернулся и покинул кабинет, оставляя Милорда наедине со всеми проблемами.
***
Из записок доктора Лоуренса мало что сохранилось, но из тех немногочисленных мы можем узнать следующее:
«Очень сильно она менялась изнутри. Все чаще случались казусы – визуальные, слуховые. Бывало, они доходили до абсурда – девочка увидела у швеи темно-коричневую плотную, грубую ткань и стала утверждать, что это розовый шелк, и она хочет летнее легкое платье именно из такого материала. Да… В тот день портниха получила необыкновенный заказ!
Что до учебы, то тут ребенок был просто гением! Говорить девочка научилась уже в один годик, читать – в два, нормально писать – в четыре. Это феноменально! В пять она стала вполне сложившимся человеком, по крайней мере, умственно. А вот характер был не простой – видимо сознание девочки разделилась на несколько частей – одна была вполне послушной, непривередливой, спокойной и терпеливой, вторая же практически наоборот – очень подвижная, резкая, не слишком словоохотливая, довольно привередлива в еде и одежде, третья выходила не часто, но когда приходила… Ребенку нельзя закрыть рот. Она тараторит просто без умолку – остановить… Все равно, что хрупкой женщине обуздать ненормальную лошадь! О других ее личностях ничего не знаю, поэтому я не берусь говорить. Но не уверен, что их нет.»
***
Продолжение следует.