Ничего не предвещало, что я уйду не только с завода, но и уедем из Каменска. Работа мне нравилась, да и пример моих родителей был достаточно силен. Папа после окончания Николаевского судостроительного института попал на Нижнеднепровский трубный завод им. Карла Либкнехта. В начале войны он участвовал в эвакуации этого завода в г. Каменск-Уральский и до пенсии (до 68 лет) проработал на этом заводе (Синарский трубный завод). Мама работала там же. И я не представлял себе работы вне завода, да и не видел необходимости менять устраивающую меня работу. Но теперь я понимаю, что тогда было принято правильное решение. А дело было так:
На третьем этаже над нами жил Лев Гурьевич Евтропов. Однажды, в первых числах января 1964 года, когда я вернулся с работы, Эля встретила меня ужином, и предложила подняться к Евтропову. Говорит, что к нему приехал какой-то знакомый, и собралась компания. Мы поднялись наверх. Надежда (жена Льва Гурьевича) открывает нам дверь. За столом сидит большая компания. Незнакомый мужчина, старше нас по возрасту сидит во главе стола и сходу задает мне вопрос: "Ты кто по образованию и кем работаешь?". Я ответил. Он мне говорит: "Пойдешь к нам главным металлургом". Я отвечаю, что никуда я не собираюсь идти и моя работа меня вполне устраивает. Он говорит: "Какая у тебя семья? Три человека? Дадим сразу двухкомнатную квартиру!". Я отвечаю, что у меня уже есть трехкомнатная. Он: "Дадим трехкомнатную. Пишу гарантийное письмо". Я ему говорю, что я еще не дал согласия и хотел бы знать, куда меня агитируют. Эля толкает меня в бок: "Чего ты боишься? Это всего лишь гарантийное письмо и никаких обязательств с тебя не требуют". Я попросил показать мне штатное расписание, если такое имеется. И что это за город и завод, куда нас агитируют. Оказалось, что этот мужчина старый знакомый отца Льва Гурьевича, работает начальником отдела кадров на вновь строящемся кузнечно-штамповочном заводе в городе Токмаке Запорожской области. Новый директор завода, Суббота Алексей Павлович, послал его в командировку на Урал набирать кадры специалистов.
Я посмотрел штатное расписание и сказал, что начальником бюро механизации и автоматизации технологических процессов я мог бы пойти.
В шестидесятые годы на многих заводах создавались ОМА - отделы механизации и автоматизации производственных процессов. Было немало специализированных институтов (Гипротракторосельхозмаш, Союзпроммеханизация и др.) и специальных конструкторских бюро (СКБ), которые занимались различными, как правило, грандиозными разработками. На должность начальника такого бюро я дал согласие, и получил гарантийное письмо, при переезде в “Великий Токмак”, Запорожской области, к тому времени он уже назывался просто Токмак. Там в течение 4 лет шла стройка Токмакского кузнечно-штамповочного завода - Центрокуза.
Гарантийные письма взяли 7 семей: Евтроповы, Верхотуровы, Шишминцевы, Погадаевы, Присмотровы, Салтыковы и мы. Но, прежде всего, решили послать свою делегацию для рекогносцировки на месте. Бросили жребий и вот Толя Погадаев, Костя Верхотуров и я взяли билет на самолет до Запорожья. Ехали налегке. Самый большой багаж был у Погадаева: в авоське болтались запасные трусы, а сам он был в стельку пьян.
Токмак встретил нас крепким морозом. Январь на редкость был очень холодным.
Директор завода встретил нас очень приветливо и выложил перед нами список квартир двух только что построенных домов. В этом списке стояла только его фамилия. Он предложил нам поехать, посмотреть дома и выбрать себе квартиры в соответствии с гарантийными письмами. Мы прошлись по пустому корпусу кузнечного цеха. Знакомая картина. Поехали в город осмотрели дом. Выбрали квартиры и стоим на остановке в ожидании автобуса на завод. Принимать решение за всех, кто нас послал? Были сомнения. Я предложил положиться на судьбу.
Около остановки росло дерево. Я говорю: "Давайте спросим, что это за дерево. Если фруктовое - едем, если нет - не едем". Мимо шла какая-то женщина, и я спросил её: "Это фруктовое дерево?". "Та не, це абрикос!". "Ну, ребята, если абрикос это не фрукты, то надо ехать!" Так было принято решение переезжать с Урала на Украину. Когда мы вернулись на завод, по указанию директора, нам выдали ключи от наших квартир.
Хотя мы еще не увольнялись и не оформлялись на работу на Токмакский кузнечно-штамповочный завод "Центрокуз", у нас уже в карманах лежали ключи от квартир.
Прощание с Таранухой было тяжелым. Он не хотел со мной разговаривать. Аннушка сказала, чтобы я не заходил к нему, т.к. он в плохом настроении. Но я не мог уехать не попрощавшись. Я зашел в кабинет, но Афанасий Степанович не поднимая головы буркнул: «До свидания».
Через пол года, когда я приехал за семьёй и подошёл к заводоуправлению Афанасий Степанович издали, увидел меня замахал рукой и попросил, чтобы я зашел к нему. В кабинете он расспрашивал, как я устроился, что это за завод, далеко ли Токмак от Запорожья.
Перед отъездом, старший электрик 6 цеха Алексей Пономарёв, который тоже решил ехать с нами, зашел к Таранухе и спросил его: «Афанасий Степанович, если бы вам предложили поехать в Запорожье, что бы Вы решили?». «Ни минуты не колебался бы!» был ответ.
На фото: Решение о переезде принято. Тост поднимает Погадаев.
Петя Булатов, его жена, Толя Погадаев, его жена Надя и Виктор Шишминцев.
Продолжене следует:http://www.proza.ru/2011/07/07/634