Понимала и понимаю, что написать хоть слово в продолжение к этой истории является дерзостью, какую не часто встречаешь......Но ничего не могла и не могу с собой поделать: до сих пор одержима Трилогией и поэтому мечтаю о том, что когда-нибудь кто-нибудь еще расскажет нам о приключениях любимых героев. Все что можно было сказать о Средиземье - уже сказано, но все равно слова лились с моих рук и бумага их принимала........я благодарна всем и каждому даже за малейшую крупицу внимания к этим "пролитым" словам....
От автора.
Если вас влечет к эльфам
Никогда не бегите прочь
К эльфам нас влечет очень редко
Один раз в миллионную ночь…….
Никогда не бегите от эльфов
Вам они не подарят слез,
Эльфы…………. - народ очень редкий
Знают каждый ответ и вопрос!
Очень редко людей влечет к эльфам
Все от злобы, что бродит внутри
Эльфы в людях злобы не терпят
Слишком доброе сердце в груди.
Безмятежность, веселость, забота,
Добрый нрав, неназойливый смех.
Вас влечет к эльфам? – отлично,
Добрый знак, поверьте, для всех.
Очень редко влечет нас к эльфам
Один раз в миллионную ночь.
Уходите с ними навечно,
И не бойтесь бежать с ними прочь.
«Весенняя звезда»
Я расскажу вам каким стало Средиземье спустя триста лет после великой войны кольца.
С чего началась эта история?
«Моя история началась с того, как однажды я услышала зов весенней звезды. Весенняя звезда…..эльфийская штучка…..дар или проклятье? Скорее последнее. Есть такие вещи: как любовь, дружба, привязанность, уныние. Весенняя звезда это ни одно из перечисленных. Она существует как нить между двумя людьми, несгораемый мост, клеймо на всю жизнь. И приходит время, когда находиться порознь больше не хватает сил. И кто-нибудь из них бросает все: семью, друзей, дом и скачет в Бог знает в каком направлении на поиски, хотя он даже не знает кого ищет. Но ведет его именно весенняя звезда. И ведет правильно.
Когда мне исполнилось семнадцать, чувство всепоглощающей, разрывающей мое сердце тоски заставило меня сбежать из дома и начать поиски. Что именно мне было нужно - я не знала. О весенней звезде знают лишь эльфы, да маги. А в семнадцать я и предположить не могла, что стала одной из немногих, кому посчастливилость, или же наоборот не повезло, стать обладателем эльфийского наследия в виде «цепей» между мной и моим избранником.
Конечно же я и не ведала, что такое весенняя звезда. Об этом чувстве я узнала лишь спустя много лет, да и к человеку, к которому, испытывать такие чувства было запрещено.
Убегая из дома, я не искала приключений. Мне они не были нужны. Но вышло совсем наоборот. В поисках лекарства от тоски и от скуки я ввязалась в такую историю, о которой и думать не смела».
Так началась история Вьюн – последней из рода великой династии Ланградеровцов – первого народа Средиземья.
Введение.
****
Ночь. Сегодня она пришла еще в более прохладном обличии, чем обычно. Она пробежала по лицам собравшихся и ей в мгновенье все стало ясно.
Ночь. Излюбленное время суток для встреч всякого рода тварей: без веры, без страха, без чести. Кое у кого из этих, правда, присутствовал долг (но это им не оправдание), кое у кого его же не было совсем. Кое-кто подчинялся клятве, кое-кто в клятвы не верил, равносильно как и в саму судьбу. Эти все «кое-кто» были завернуты только в черные одежды и в не менее черные мысли. Но нам до их мыслей дела нет, там все равно ничего светлого не сыщешь.
Ночь. Чьё-то шумное дыхание. Это всего лишь старик. Он перепуган…
Выплыла из под своего темного покрова одинокая луна и все ожило в холодном свете. Почему старик переступает с места на место, нервно дергаясь и озираясь по сторонам, словно пойманное в ловушку животное?
Вдруг он вздрогнул. Какая-то птица пролетела рядом и уселась подле него. Черный ворон. Дурной знак. Этот ворон смотрел на всех так, будто ему они знакомы. На самом же деле лучше всех он знал только ее, но не нынешнюю, ту прежнюю. Она его не узнала. Даже толком не обратила внимания. Или может быть просто притворяется? Кто разберет этих убийц и все их страшные помыслы!
Откуда этому ворону известна дорога в столь запретное место для всех живых? Неизвестно. С ним повременим. Он всего лишь шпион. И не из-за него все они здесь собрались. Не смотрите на него пока. А то вас заметят и тогда несдобровать.
Налетел сильный ветер. Растрепал светлые одежды старика. По правде их носитель не имел права на белый цвет, ему бы больше подошел черный, роднимый с цветом его души. Но, видимо, его мало волновали и его собственная душа, принадлежащая никак не магу, а предателю, так и цвет его одежд. Старик был магом. Этот маг-предатель был мудрым, но в сравнение с ними и со своим господином в действительности являлся сущим глупцом, иначе бы он не предавал такому значению цвет своего наряда.
Имена собравшихся оказались скрыты под заклятием, раскрытие которого грозит смертью, поэтому я их имен называть не буду.
Все они стояли молча, только старик в белых одеждах тихо постанывал и причитал без конца.
- Мы пропали, мы пропали. Что делать?
Его господин вел себя спокойно и холодно, он медленно обводил своим необычным для простого смертного взглядом лица присутствующих, выискивая того единственного. Последнего. Но он не видел его. Только ее. И как она здесь оказалась? Каким образом выжила, ведь он собственноручно подарил ее сущность реке, где она и должна покоиться сейчас, а не стоять посреди страшного народа одетая в черное, как и они.
Их встреча происходила в старом заброшенном храме, от которого сейчас не осталось ни стен, ни крыши, только какие-то балки, да не до конца разрушенные колонны. Эти колонны еще не обратились в пыль как те другие, ранее соседствующие с ними. Что ж, за временем дело не станет. Но и эти ничтожные остатки от великого храма говорили о том, что это место строили никак не эльфы, ибо оно появилось здесь задолго до их зарождения в землях Средиземья. Это место строили Ланградеровцы. Теперь понятно почему от храма почти ничего не осталось (лишь часть когда-то огромного фасада), так как этот народ жил давным-давно. У самых истоков. Ведь это он дал начало всем остальным народам).
Почему-то разговор не завязывался. Это все из-за способности общаться мысленно, не произнося при этом лишних слов. Хозяин мага тоже был обучен этой науке, но почему-то мысли «этих» для него оказались запечатанными (он отлично знал кто они на самом деле и поэтому не удивлялся), но и его мысли не достались им. Только ей. Она без труда вертела ими как хотела. А вот он ее нет. Его сила уже не могла встать с ее на одну ступень. Но он не завидовал ее силе, скорее бежал от всего похожего на это. Как он считал, лучше вообще не обладать каким-либо могуществом, чем обладать таким.
- Добрая ночь, Шерилэн! – поприветствовал он немых собеседников одетых в черное.
- Она не добрая, - к нему вышел глава Шерилэна.
- Я рад тому, что ко мне отнеслись серьезно. Мной занялся сам Шерилэн! – хозяин мага говорил одновременно и с почтением и с презрением. Почтение исходило из того, что он говорил с лучшим воином во всей стране, а презрение оттого, что говорил всего лишь с убийцей, который пусть и сильнее его во всем, но всего лишь с убийцей.
У них все-таки завязалась беседа. Эта беседа не старых друзей, скорее старых врагов.
- Вы говорили, что приведете сегодня последнего из великой династии. Вы говорили, что в Средиземье есть ланградеровец. Где же он? - продолжил хозяин мага.
- Тебе не терпится отдать свою жизнь в его руки? – Эжзо (глава Шерилэна) усмехнулся.
- Мне моя жизнь не важна, мной только один долг и руководит, как и вами. Не так ли?
- Ты нас с собой не равняй, - прошипел Эжзо.
- Верно, что у меня общего с полным равнодушием и ледяным холодом?
Глава Шерилэна не отреагировал, так как все сказанное было правдой. Будь это ложью он бы так же промолчал. Равнодушие – мертвое качество.
Маг тем временем поплотнее завернулся в свои белые одежды, ему почему-то стало не по себе. Его всего парализовал холод, смешавшийся с холодом страха. Всем остальным до стужи не было дела, так как именно они ее сюда и принесли.
Зима, скорее от скуки, решила заглянуть в это место, посмотреть чем это здесь занимаются столь странные особы. Зима до ужаса любопытна. Она может запросто запамятовать то, что на улице совсем не ее время и она ни какого права не имеет разгуливать просто так. Но зима дама самоуверенная. Ей правила не важны, она думает, что они попросту не для нее написаны. Вот почему она появилась сейчас, она - схожа с ними. Она всюду за Шерилэном таскается, словно послушная собачонка. И как не ругай ее, она все равно без присмотра их не оставит.
- Так где же ОН? – повторил вопрос хозяин мага. Все это время он стоял рядом с ней, да так близко, что прекрасно видел как вздрагивают, увы не от страха, ее ресницы.
Она подняла голову. Встретилась своим взглядом с его, после чего он отшатнулся как от проказы. Неужто она и есть он? Но как? И почему? Такого быть не может!
- Так это ты, - оледеневшими от удивления губами прошептал хозяин мага. – Как ты докатилась до этого? Почему среди них? – казалось, он думал, что быть такой как они - самый большой грех или самое большое оскорбление природе всего живого. Будто быть среди них – это вызов всему Средиземью. - Что ты собираешься сделать?
- Я собираюсь убить тебя, - ответила она уже не своим голосом, вернее не тем какой у нее был раньше.
- Но как?
- При помощи меча.
- Не глупи. Тебе не известны меч и его тайны.
Оказывается известен. Она стряхнула с себя черный плащ, под ним оказался серебряный знак, вышитый на груди. Этот знак просто так одежды не украшал и он, не зная ни языков, да и не имея возможности когда-либо научиться болтать, говорил сам за себя при помощи своего вида.
Она вытащила из ножен меч легенду и заставила врага уклоняться. В его руках тоже оказался меч, но это ему не помогло. Она и с половиной своей силы одерживала вверх над ним, но не из-за нахваленной жестокости, а из-за умения, а враг даже половины ее ударов отбивать не успевал, он не видел их, они настолько были быстры, что порой оставались незамеченными. Проворная, скользкая «змея» кружила перед ним. Но у него все-таки есть преимущество. Оно у него есть. Всего в одном………..
Все насторожились. Госпожа смерть, стоявшая совсем рядом, там под аркой, от удивления раскрыла рот и напряглась (честно сказать, она поначалу скучала, ей беседы не особо интересны, а вот когда начался бой она растолкала всех своим женскими, но сильными локтями, забыв про манеры и про то, как надо обращаться с Шерилэнцами, и очутилась в первых рядах. Шерилэнцы не обратили особого внимания на ее наглость, так как тоже были увлечены), да и зима тоже вытянула свою тонкую шею вперед, чтобы как следует рассмотреть, чем все это закончится……и тут…………
Кажется, нас заметили, пора уходить. Жаль, что не досмотрели этот поединок до конца, жаль, что не узнали, чем он закончится. Не грусти, дорогой читатель, это все еще впереди, а теперь вернемся назад в прошлое и узнаем, как все происходило на самом деле и кто все эти лица без имен.
Много-много лет до всего этого, целая жизнь до всего этого:
****
Она не была ни эльфом и ни человеком, ни гномом и ни троллем, и даже ни хоббитом. Она сама не знала, кем она была. И это больше всего угнетало ее. С чего, скажите вы, такие глупые мысли могли взяться у простой деревенской девчушки. Может потому, что она такой вовсе и не являлась. Ее имя было Вьюн. Необычное? Возможно. Но это не значит, что такое оно у нее и сейчас. Всю свою короткую жизнь Вьюн провела в маленькой деревушке Багхаер, находящейся в восточной части Средиземья. А всеми жителями этого места являлись люди, лишь изредка здесь появлялся кто-то иной: гном, эльф, тролль. Настолько редко, что Вьюн так и не удалось увидеть кого-то из представителей этих народов. А уж магами и чародеями здесь никогда даже и не пахло.
Что до самой деревушки, то она была окружена разными озерами, реками, прудами….воды хватало с избытком. И леса тоже. Люди здесь занимались рыбалкой, хозяйством, садили урожай. И так из года в год. Крохотная часть Средиземья, живущая по своим отдельным правилам и совсем не знающая, что происходит вокруг. Чем-то это место походило на Хоббитанию, но не совсем. Эта деревня – еще более глухой уголок, чем сама Хоббитания. И все новости обходили его стороной, но не считая конечно Войны кольца, произошедшей несколько столетий назад. Эта история дошла даже сюда, но очень смутно, из попутных уст.
Вы, наверное, уже догадались, что примерно происходило внутри Вьюн. То, что у Хоббитов называется «сошел с ума» или «повредился рассудком» - короче говоря, это нехватка перемен, жажда приключений и новых ощущений. Жажда новой жизни. И это чувство не преобрелось у нее со временем. Она с ним родилась. Не знаю, на счастье или на беду самой себе. Но это чувство терзало ее уже много лет, делая жизнь не интересной, а саму ее очень несчастной. И с каждым днем она все больше «повреждалась рассудком».
Сама Вьюн отличалась от всех жителей деревни. И внешне и внутренне. Высокая ростом, утонченная и фигурой и лицом – эта девушка была символом грусти в Багхаере. И чем она становилась взрослее, тем меньше блеска оставалось в ее глазах. Казалось, с возрастом эти «бредни» проходят, в ее случае они только усиливались. Единственное к чему она проявляла интерес, так это к истории Войны кольца. Единственное, так как ни домашние хлопоты, ни беседы с друзьями (да у нее то и друзей не было), ни выбор женихов не вызывали в ее душе такого трепета, как от прочитанных сказок, от необычных рассказов о смелости народов Средиземья в пору войны с Сауроном. Ее родителям это все очень не нравилось. Да и кому понравится, что их дочь от корки до корки, не в первый раз, проглатывает детские сказки (это в ее то годы). Учит историю Средиземья, днем никогда не бывает дома, и, самое главное, не присматривает себе хорошего жениха, хотя ей пошел уже восемнадцатый год и, того и гляди, совсем скоро нужно уже собираться замуж.
- Да кто ее возьмет то, с ее дурью-то в башке. Девке восемнадцатый год, а она все в сказки верит, - постоянно твердила ее мать и здесь она размышляла верно. Несмотря на то, что Вьюн и первая красавица на деревне к ним никто не сватался. Ее индивидуальность отпугивала всех молодых людей, а холод и ничем не скрываемая тоска в глазах отбивали все желание. А Вьюн была этому только рада, так как замужество представлялось ей крахом всех надежд и своеобразным концом жизни.
С самими парнями происходило все еще хуже. Они, только заметив ее, орали во все горло.
- Вон, белая ворона опять в лес собралась. Только и сидит в своем лесу, ни людей не слушает, ни семью. Только с деревьями и болтает. Не повезло же родителям иметь такую красивую дочь с такой странной головой и странными в ней мыслями. Ненормальная Вьюн, ненормальная Вьюн!
Вьюн не обижалась. Она уже давно привыкла и к таким словам, и к недоброжелательному настрою к себе со стороны других.
Вы, наверное, хотите услышать кто такие родители столь странной особы. Они обыкновенные фермеры. Помимо Вьюн у них были еще дети. Трое. Две дочери и сын. В возрасте от семнадцати до двадцати лет. И родители считали абсолютно нормальными своих остальных детей, не то, что Вьюн. Но родители и сами не знали, что она не совсем их дочь. Хотя об этом позже.
********
Моя история началась с того, как однажды я услышала зов весенней звезды. Весенняя звезда…..эльфийская штучка…..дар или проклятье. Скорее последнее. Есть такие вещи: как любовь, дружба, привязанность, уныние. Весенняя звезда это ни одно из перечисленных. Она существует как нить между двумя людьми, несгораемый мост, клеймо на всю жизнь. И приходит время, когда находиться порознь больше не хватает сил. И кто-нибудь из них бросает все: семью, друзей, дом и скачет в Бог знает в каком направлении на поиски, хотя он даже не знает кого ищет. Но ведет его именно весенняя звезда. И ведет правильно.
Когда мне исполнилось семнадцать чувство всепоглощающей, разрывающей мое сердце тоски заставило меня сбежать из дома и начать поиски. Что именно мне было нужно - я не знала. О весенней звезде знают лишь эльфы, да маги. А в семнадцать я и предположить не могла, что стала одной из немногих, кому посчастливилость, или же наоборот не повезло, стать обладателем эльфийского наследия в виде «цепей» между мной и моим избранником.
Конечно же я и не ведала, что такое весенняя звезда. Об этом чувстве я узнала лишь спустя много лет, да и к человеку, к которому, испытывать такие чувства было запрещено.
Убегая из дома, я не искала приключений. Мне они не были нужны. Но вышло совсем наоборот. В поисках лекарства от тоски и от скуки я ввязалась в такую историю, о которой и думать не смела.
*********
Ее конь уже выбился из сил, и сама она была готова в любое время вывалиться из седла. Им обоим давно требовался отдых. И еще им требовалась карта, скакать в, Бог знает, каком направлении – это не дело. Близился вечер, сумерки все больше окутывали холмы, возвышения, пригорки, деревья, делая их очертания, такие приятные глазу днем, такими ужасными и мрачными сейчас, во все больше наступавшей темноте. Но Вьюн была не из трусливых, хотя воображение разыгралось не на шутку. Ей казалось, будто за деревом прячется тролль из сказки, а на ветке сидит злобная птица. За все время пребывания в седле Вьюн вспомнила о доме только вечером, но сразу же отогнала эту мысль.
- Не стоит терзать себя.
Ее план был таков: она добирается до самого близкого людного городка, покупает карту и прямиком направляется в Северные земли. Какой ни наесть, но все-таки план. Ей все казалось так просто.
*************
Тень сомнений начала закрадываться к ней в душу.
- Правильно ли я поступаю? В том ли направлении двигаюсь? – причиной упадка духа послужили дождь, потухший костер, пересоленная каша и не только это.
Промокшая до последней нитки, стучащая зубами от холода, голодная Вьюн думала о том, как хорошо было сейчас дома. Сидеть около горячей печки, есть вкусное жаркое, и пить смородиновый чай. Первая ночь в лесу, вне дома оказалась самым большим кошмаром всей ее жизни. Если бы девушка могла укрыться толстым шерстяным одеялом, (но увы, все ее вещи намокли, когда она перебиралась через реку), то, наверняка, эта ночь не оказалась столь ужасной, если бы только она могла уснуть, но разве можно уснуть на голодный желудок, который все требует и требует пищи. И еще эта птица над головой. Она все не успокаивалась, заставляя, сердце Вьюн подпрыгивать при каждом вскрике. Может, у этой птахи плохо прошел день, и она делится своими горестями со всем лесом, не давая девушке уснуть? А вот Вьюн поделиться было не с кем, она совсем одна и помощи ждать не от кого. Она все размышляла, а дождь тем временем все усиливался, превращая поселочную дорогу в грязевое русло.
Проснулась она еще раньше солнца, но уже все вокруг начало сереть. Путнице все-таки удалось ночью немного поспать, во сне она ела цыпленка, это расстроило ее так как из припасов у нее остался ломоть, уже успевшего изрядно зачерстветь, хлеба и одно единственное яблоко (с бутылкой вина она расправилась этой же ночью, пытаясь снять напряжение, вызванное бесконечными воплями несчастной птицы). Ее неопытность сыграла на руку всем невзгодам. При виде своих вещей Вьюн захотелось плакать. Ее любимое, недавно сшитое у самой лучшей портнихи Багхаера – тетки Дарин, дорожное платье могло сейчас посоперничать только с половой тряпкой. Но что было печальнее всего, так это погода. Моросил мелкий дождик, стоял туман и, причем, такой густой, что надежда на солнечный денек даже не успела зародиться. Еще одну такую ночь Вьюн не пережить. Почти весь ее инвентарь пришел в негодность (вещи хоть выжимай, укрытие под ветвями самого большого, находившегося поблизости, дерева, особо не помогло).
О лошади придется забыть. При первых ударах грома ее конь повернул обратно, оставляя свою горячо любимую хозяйку наедине со своими проблемами. Может потому, что фермерская лошадь, привыкшая всю свою жизнь тянуть плуг, не очень то подходит для героя?
Съев яблоко, причем даже косточки, Вьюн решила продолжить свой путь. Исключив из списка все лишнее, она осталась с двумя тюками. С трудом, взгромоздив их себе на спину, она неуверенной походкой зашагала вперед по дороге. Новые сапожки приобретали все более ущербный вид. Со временем они стали такими тяжелыми, что девушка с трудом передвигала ими.
Близился всего на всего полдень, хотя Вьюн показалось, что прошла целая вечность. Дорога не заканчивалась, она уводила все дальше, но, несмотря на это, вокруг ничего не менялось. Все те же высокие мокрые деревья, выстроившиеся вдоль дороги одним длинным стройным рядом.
Под ногами хлюпала грязь, Вьюн так увлеклась этими звуками, что со временем ей стало казаться будто грязь поет какую-то хорошо знакомую песню. Нагроможденные тюки, благодаря усилившемуся дождю, прибавляли в весе с каждым шагом. Ощущение того, что небо скоро свалится на голову, все чаще преследовало Вьюн. Небо говорило, используя язык грома и молнии. Возможно, оно сердилось, а может, наоборот, радовалось возможности наконец-то стать услышанным.
Вдруг, из-за поворота выкатилась маленькая повозка. Ее небрежный вид вызвал бы смех у Вьюн, не будь она сама словно мокрая курица. Лошадью такого же жалкого вида, как и повозка, правил мужичок. На вид давно уже не молод, но и не старик. Его короткие черные волосы придавали и без того пухлому лицу еще более упитанный вид. Мокрая телега, то и дело переезжая через кочки, обогнала девушку. Как не странно, но не лошадь, не ее хозяин никак не отреагировали на путника посреди дороги. А Вьюн стояла и смотрела в след все дальше уезжавшей телеге. И такая тоска защемила ее сердце. Это и последовало причиной следующих необдуманных действий расстроившейся девушки.
- Телега. Лошадь. Лошадь. Телега. Эта телега отвезет меня туда, где люди. Там я смогу купить новую лошадь и двинуться дальше. Только надо успеть догнать эту телегу.
Повозка уже давно скрылась из поля зрения. Вьюн попыталась двигаться быстрее, но с намокшими тюками это примерно тоже самое, как зайца научить курить.
- Если я не оставлю свои вещи и не догоню телегу, то, наверняка, подхвачу воспаление легких и к утру меня кто-нибудь найдет мертвой в канаве.
Вьюн решилась. Она всегда хорошо бегала, но с такой скоростью, как сейчас, никогда. Постепенно Вьюн начала догонять повозку. Вдали уже достаточно четко можно было разглядеть силуэт еле тащившейся лошади. Но девушка не учла того, как к ней отнесется человек, который правил этой несчастной конягой и может быть кляча, показавшаяся столь дохлой, частично не соответствовала этому представлению. Да и вид растрепанной, грязной, несшейся за телегой по пятам девчонки создавал скорее вид обезумевшей попрошайки, нежели сознание того, что это так называемый спаситель Средеземья. Мужичок стегал лошадь, заклиная ее всеми святыми и не только святыми, двигаться быстрее, если она не хочет, чтобы он сдал ее на мясо его другу на скотобойню. Как не странно, но лошадь поддалась его уговорам и продемонстрировала такую резвость и прыть, какие не показывала ближайшие лет семь.
- Подождите. Стойте. Поверьте, мне от вас ничего не надо, – Вьюн хваталась за последнюю соломинку. Однозначно, хозяин телеги ей не доверял. И ее отчаянные попытки взобраться в телегу лишь усугубили положение.
- Оставь меня в покое. Тебе ведь ничего не нужно от меня.
- Мне нужна ваша помощь, – девушка начала терять силы. Ноги стали заплетаться и последняя попытка взобраться в телегу не увенчались успехом, деревяшка, за которую она пыталась зацепиться, с треском хрустнула и Вьюн повалилась в грязь. А телега убегала все дальше и дальше. Продолжать погоню не было смысла.
Вьюн еще некоторое время лежала в грязи, при падении она сильно повредила руку и теперь, барахтаясь, в грязевой луже, словно червь, она никак не могла подняться при помощи одной руки. Дождь смыл грязь с ее лица. Но он не мог смыть причину упадка духа и тоску в сердце. Слишком много навалилось на нее сразу. И смерть, и тяжелый выбор, и побег из дома, и две ужасные ночи, и голодный желудок, и ……………..список можно продолжать бесконечно, но Вьюн не собиралась сдаваться. На шее у нее висел мешочек, забитый золотом (а с деньгами нигде не пропадешь). И вот она уже поднимается, тяжело дыша и глотая ртом воздух, но все-таки поднимается.
- Во всяком случае, я знаю, в каком направлении двигаться.
Она медленно плелась вперед, то и дело растирая ушибленную руку, в данный момент, злясь больше на себя, чем на судьбу.
- Ну, надо же. Не смогла собраться, как подобает настоящему путнику. По делам мне досталась, – злость помогла отогнать жалость к самой себе и Вьюн даже немного приободрилась, причем дождь начал стихать. Она не сразу заметила съехавшую в овраг телегу. Слишком глубоко она ушла в свои мысли. Оказывается, когда лошадь понесла, заднее колесо не выдержало, повозка перевернулась и съехала вместе с хозяином и неудержимой конягой с дороги.
- Ну, все-таки есть Бог на свете, – пробормотала Вьюн и направилась к оврагу. Мужичок не заметил, как она подошла и продолжал взглядом искать колесо. Оно оказалось на поверхности рядом располагавшегося болота. Он совсем не хотел по уши окунаться в грязь и продолжал мысленно искать иной выход. В голове у девушки созрел план. Ясно, как Божий день, что без колеса телега далеко не уедет. Так, как трясина понемногу уже начала заглатывать его, действовать нужно было быстро. Вьюн обвязала себя веревкой (эту вещь она решила держать при себе, на всякий случай, и видимо этот случай настал), другой конец привязала к телеге и с неприязнью стала погружаться в холодную, источающую не очень приятный запах, болотистую жижу. Покончив с этим делом, Вьюн, взяв под мышку колесо, зашагала к господину извозчику.
- Ты? Что ты здесь делаешь? Да еще и с моим колесом. Отдай, – он протянул свои пухлые ручки к драгоценной ноше.
- Ну, нет. Так просто ты его не получишь. Давай договоримся. Ты ведь едешь в деревню? – незнакомец кивнул. – Если ты меня возьмешь с собой, я отдам колесо. А если ты поможешь купить мне хорошую лошадь, пищу в дорогу и путевые вещи, я тебе неплохо заплачу за это.
Извозчик решил, что это вполне выгодное для него предложение и дал свое согласие.
- Ну, значит по рукам.
Вьюн помогла ему поставить колесо на прежнее место, после чего запрыгнула на солому и телега со скрипом покатилась вперед.
- Кстати. Меня зовут Толлард, – представился извозчик.
- А меня Вьюн.
- Странное имя. Откуда ты?
- Это не важно. Лучше скажи, куда мы едем.
- Моя деревня называется Захолм.
- Захолм?
- Да. Она находится за огромным земляным пригорком, поэтому ее так называют. К утру мы будем уже там.
- Значит к утру. Выходит, чтобы добраться до Захолма из Багхаера нужно три дня, ну если на лошади, – подумала Вьюн, – а как мне добраться из Захолма до самого ближайшего городка? – спросила она уже вслух.
- Самым ближайшим городом будет Рэмбл. Четырнадцать дней пути на хорошей лошади. А зачем тебе в город? Тебе, что дома не сидится?
- В вашей деревне все такие любопытные?
- Да. Так что если хочешь купить лошадь, то с начала придумай какую-нибудь историю для чего она тебе. Народец в Захолме страсть как любит выслушивать всякие истории.
- Говоришь так, будто не всю жизнь прожил в Захолме.
- Ты права. Я не прирожденный захолмовец. Да и ты не очень то похожа на обитателей здешних мест. Кто же ты?
- Я …… я и сама не знаю, – это вырвалось само собой, но было уже поздно.
- Странная ты.
Повисла тишина. Разговор исчерпал себя, и Вьюн тщательно перебирала в голове темы для беседы. Ничего не шло на ум и от этого становилось как-то неловко. Первым заговорил Толлард.
- Ты, наверное, очень устала. Почему бы тебе не вздремнуть? Если честно, то выглядишь не очень.
Девушка не стала спорить и последовала его совету. Зарывшись в сено с головой, она закрыла глаза и расслабилась. Вьюн быстро уснула, предаваясь безмятежным снам, и проснулась лишь когда солнце клонилось к горизонту. Бесчисленные деревья заменили горы. Они своими вершинами пронизывали облака и уходили далеко в небо. Цвет гор походил на цвет сухих листьев. Кое-где зеленые, кое-где желтые. Такая разнообразная палитра напоминала перевернутые краски не аккуратного художника. Все цвета смешались, составляя один, но зато с массой оттенков.
- Ну и соня же ты, – Толлард улыбнулся, показав свои зубы, чередовавшиеся с золотыми примерно через три.
После длительного сна Вьюн чувствовала себя почти отдохнувшей, но все равно очень хотелось есть.
- Полезай сюда, – Толлард жестом пригласил на место рядом с ним, на козлы.
- Ну, и куда ты собираешься? – поинтересовался хозяин повозки.
- В Северные земли.
- Ха. Ты шутишь. Ты действительно веришь, что сможешь добраться живой до туда?
- А что со мной может случиться? Средиземье в безопасности, – уверенно ответила она.
- И зачем тебе в Северные земли?
- Если бы я знала, все было бы куда проще.
- Говоришь загадками. Прям как чародейка какая-то.
Вьюн усмехнулась.
- За мной никто не гонится, Толлард, - продолжила Вьюн. – А бегу я в Северные земли скорее от самой себя, чем за кем-то.
- Необычно слышать такие вещи от юнцов, ты искренняя……и за это я тебе помогу.
- Но я о тебе ничего не знаю. Как я могу тебе верить?
- Ты и о Северных землях ничего не знаешь, но все равно рвешься туда….. Тебе повезло, что ты встретила меня. Не беспокойся, я в безопасности довезу тебя до Захолма. И я уже успел придумать историю, которую ты поведаешь о себе моей жене. Значит так. Ты едешь к бабушке в Рэмбл, но совершенно случайно твоя лошадь понесла и угодила в болото. Чудом ты осталась жива и теперь тебе, ну просто необходимо, купить новую лошадь и продолжить путь, так как бабуля, наверняка, очень больна и ждет не дождется приезда своей внучки.
- Поначалу ты чуть не убил меня, когда спихивал со своей повозки, - припомнила Вьюн.
- На это у меня были причины. Выглядела ты как самый настоящий орк, что выбрел из лесу.
- Видел орков? – удивилась Вьюн. – Их уже лет триста как изгнали из Средиземья. Тебе что триста лет?
- Ты лучше придумай какая у тебя бабушка, на тот случай если моя женушка что-нибудь заподозрит, – Толлард явно пытался отвести тему.
- Нет, подожди-ка. Я выслушала то, что ты наговорил на меня и признаю – это все правда. Я действительно не знаю Средиземья, не знаю как себя вести, чтобы ничего не заподозрили. Ну а ты, наоборот, ты знаешь слишком много для простого сельского жителя. Да и, судя по твоей речи, ты, наверняка, где-нибудь учился. Я тоже сделала выводы относительно тебя. Ты не всегда был захолмцем и не знаю, что там у тебя за причины мне помогать, но, видимо, они уж очень серьезные.
- А ты, оказывается, не такая пустышка, какой показалась мне сначала, – Толлард хмыкнул, – и, скорее всего, ты права. Я живу в Захолме не всю жизнь и кое-чему учен, – на самом деле у Толларда была своя довольно интересная история, но он являлся гораздо опытнее чем Вьюн и выворачивать душу при первом дне знакомства вовсе не собирался.
Вряд ли кто мог поверить, что эти двое, непринужденно болтающие битый час, этим утром друг друга не знали. Повозка медленно тащилась по грязевой дороге, лошадь уже начала уставать и вскоре она почти не двигалась с места.
- Ну вот, – Толлард слез с телеги и направился к коняге, - моя Матильда слишком устала. В этом часть твоей вины. Ты ее здорово напугала днем. Нам придется подождать, пока она отдохнет.
Толлард снял сбрую с Матильды и повел ее к ручью. Ручей оказался очень маленьким. Ждали долго. Когда Матильда напилась, Толлард повел ее на луг. Этот луг располагался рядом с дорогой и представлял прекрасное зрелище. Высокая зеленая трава, достававшая примерно до пояса, источала приятный аромат. Запах полевых цветов мог сейчас кого угодно свести с ума. Под порывами ветра луг вздрагивал, наклоняясь то в одну, то в другую сторону. Он напоминал собой поверхность воды. Зеленые волны из травы и цветов бегали то вправо, то влево, они походили на морскую гладь. Но Вьюн никогда не видела моря, поэтому ей все это показалось поверхностью большой реки. Совсем скоро вернулся Толлард с Матильдой. Лошадь даже повеселела. Такой отдых предстоял ей еще не скоро. Близился вечер, путникам снова следовало отправиться в дорогу, если они хотят добраться до Захолма к утру.
- Нам следует перекусить и после уже продолжить путь, – предложил Толлард.
При слове «перекусить» сердце Вьюн заныло. Хозяин повозки отрезал кусок от свежей буханки хлеба и протянул Вьюн. Она была готова целовать землю от своего счастья. Первая приличная еда за два дня. Вьюн и не знала, что обычный хлеб может быть таким вкусным. После того как они наелись, повозка покатилась дальше.
- Толлард, как я смогу добраться до Рэмбла?
- Я и сам не знаю. Если бы ты умела пользоваться картой.
- Но я умею пользоваться картой, - перебила Вьюн его. В детстве я сама составила карту Багхаера. Эта карта там в ходу.
- Так ты из Багхаера! Теперь наконец-то я знаю откуда ты.
Вьюн поняла, что сболтнула лишнего.
- В детстве я прошла всю нашу деревню и составила карту. Я много раз использовала ее.
- Это же здорово. У меня в доме есть карта пути в Рэмбл, по ней ты доберешься до города, купишь там новую карту и отправишься дальше в Северные земли. Я помогу выбрать тебе лошадь. В два счета преодолеешь свой путь.
- Спасибо тебе, Толлард. Мне действительно повезло, что я встретила тебя.
**************
Телега въехала в Захолм ранним утром. Эта деревня была не многим больше Багхаера и практически ничем не отличалась от него. Очень красивая природа, маленькие аккуратные домики, любопытные жители.
Повозка подъехала к дому с недавно побеленными стенами. Его окружал фруктовый сад и, не смотря на утро, сюда уже слетелись разные птицы полакомиться сочной грушей или яблоком.
- А ты неплохо обустроился, – заметила недавно проснувшаяся Вьюн, – как вижу, ты хороший хозяин.
- Есть немного, - отозвался Толлард.
Из дверей вышла женщина средних лет и пышных форм. На ее лице еще проглядывали следы былой красоты. Черная толстая коса спрятана под пестрый платок, на теле красовался такой же расцветки сарафан, поверх него повязан фартук. Изучив и осанку, и походку женщины Вьюн сразу стало ясно кто в доме хозяин. И от этого ей стало не по себе.
- А если она меня прогонит, - подумала девушка. –Что я тогда буду делать?
- Толлард, кого это ты привез? - спросила громким голосом хозяйка. – Что это за грязнуля.
Вьюн и в самом деле выглядела неважно. Ее светлые курчавые волосы были в грязи и сене. Вся одежда, покрытая толстым черным налетом, источала не приятный запах (ведь Вьюн пришлось окунуться в болото).
- Это Вьюн, - представил ее Толлард, - она едет в Рэмбл. Не сердись, Люсинда, эта девушка попала в беду, и я не смел отказать ей в помощи, - при этих словах тон голоса Толларда изменился до тона провинившегося мальчишки.
Вьюн не верила в то, что эту женщину зовут Люсинда. Ей больше подходило госпожа Гадюка. Ну, или что-то в этом роде.
- А ты, что язык проглотила? - Люсинда обратилась к девушке, причем уперев руки в бока. - Это правда?
- Да, чистая правда. Моя лошадь понесла, и я осталась и без вещей и без лошади и я….
- И ты подумала, что мой муж должен брать на себя твои проблемы? - голос Люсинды становился жестче.
- Нет. Я не хочу обременять своими заботами вашу семью. Я куплю себе новую лошадь и сразу же отправлюсь в дорогу.
Хозяйка смягчилась. Морщинки на переносице разгладились, положение рук изменилось.
- Хорошо. Но не вздумай в таком виде зайти в мой чистый дом. Сначала отмойся, да как следует.
Вьюн была этому даже рада так как кожа, попадавшая не раз то под дождь, то в грязь уже начала зудеть.
- Следуй за мной.
Девушка последний раз посмотрела на Толларда, он ободрил ее кивком, и поплелась за хозяйкой. Люсинда привела ее в не большую, но в удобно устроенную баню, которая располагалась за домом.
- Раздевайся и вымойся вон в той бочке. Да как следует, - женщина жестом указала на огромную деревянную бочку, стоявшую по середине, - а я пока принесу тебе чистую одежду.
Вьюн с удовольствием погрузилась в горячую воду с головой. Так приятно расслабиться, смыть с себя засохшую грязь, вымыть голову. После этого она залезла в чистое простое платье, видимо принадлежавшее дочери Толларда, и вышла на улицу. Солнце уже высоко стояло над землей, оно разогнало дождливые серые облака и сейчас ярко светило. При виде этого сияния и ощущения исходившего тепла душа Вьюн пела, и воспоминания о неудачах стали тускнеть.
- Эй ты, - Вьюн обернулась. Какая–то девушка махала ей рукой. - Мама зовет тебя завтракать.
Эта девушка среднего роста с крупными и приветливыми чертами лица оказалась дочерью Толларда – Норой. Он рассказывал о ней в дороге. Нора с интересом рассматривала Вьюн.
- У тебя такое необычное лицо, ты, наверное, издалека? Здесь я у никого не видела такого. Тебя зовут Вьен?
- Вьюн. А ты Нора?
- Да, я дочь Толларда. Папа сказал, что у тебя в дороге случилось несчастье?
- Верно.
- А что за несчастье?
- Моя лошадь понесла и угодила в болото. Я осталась без всего.
- И что ты собираешься делать?
- Я куплю лошадь.
- Какую?
- Самую лучшую.
- У тебя много денег?
Вьюн не знала, что ей ответить. В отличие от своего отца Нора оказалась истинной захолмкой. Подобные вопросы Вьюн пришлось выслушивать до самого дома.
В жилище Толларда царил уют, в очаге горел огонь, потрескивали дровишки, на столе дымился свежий картофель. Стены украшали самодельные гербарии: листочки клена, дуба, березы. Бок о бок с уютом жил и идеальный порядок. Белые накрахмаленные салфеточки покрывали натертую до блеска деревянную мебель. Сияние вычищенных кастрюль могло ослепить кого угодно. Что-что, а хозяйка Люсинда отменная.
После сытного завтрака Толлард и Вьюн направились в деревенскую лавку. Она представляла собой собрание всего. Начиная с куска мыла и заканчивая парой сапог.
- Мой тебе совет. Купи здесь только самое необходимое, а остальное в Рэмбле. Там выбор богаче.
Вьюн решила взять лишь маленький котелок, чайник, теплое одеяло, плащ, ну и другое. После лавки они пошли на луг, где можно было купить резвую лошадь. Красавцы бегали и резвились, их спины блестели в лучах солнца, говоря о том, что все они «высшей пробы».
- Откуда в обыкновенной деревне такие лошади? – удивилась Вьюн.
- Это лошади Конопаса.
- Конопаса?
- Это кличка. Конопас самый богатый житель Захолма. Его предок приехал сюда с парой породистых лошадей и занялся их разведением. Сейчас у Конопаса очень много лошадей, но почти никто из деревни не может себе позволить купить такого коня.
Вьюн заметила с какой горестью Толлард смотрел на всех этих прекрасных жеребцов, какой не обыкновенный блеск горел в его глазах.
- Лошади Конопаса только для приезжих. Для богатых приезжих.
- Послушай, Толлард. Я тут подумала и решила. Я куплю тебе коня, какого сам пожелаешь, а взамен ты проводишь меня до Рэмбла и расскажешь все, что знаешь о Средиземье.
- Не буду спрашивать, откуда у тебя деньги на двух породистых лошадей, но твое предложение вполне заманчиво.
- Так значит по рукам?
- По рукам, - согласился Толлард.
Не знаю, кто был рад больше. Вьюн, получившая проводника, или Толлард, у кого сбылась давняя мечта.
Они спустились вниз по узкой тропинке и направились к пареньку, он присматривал за лошадьми.
- Могу я увидеть хозяина? – спросила Вьюн.
Паренек почти никак не отреагировал, ее старое платье ничуть не заинтересовало его.
- Зачем он тебе?
- Это мое дело. Говори, где хозяин, - ее голос стал настойчивее.
- Он в главной конюшне.
Толлард и Вьюн направились к главной конюшне. В дверях стоял усатый и статный мужчина.
- Ты хозяин? – предположила она.
- Да, а что тебе нужно?
- Я хочу купить двух лошадей. Найдутся достойные?
Конопас хмыкнул. Он привык общаться с представительными людьми в хороших одеждах, а не с молоденькими девчушками в потертых платьях.
- А денег, то у тебя хватит?
- У меня то хватит, а хватит ли их у тебя, что бы дать мне сдачу?
Толлард с изумлением наблюдал за произошедшей переменой в своей недавней знакомой. Она вела себя так, будто всю жизнь, чем и занималась, так это заключением сделок. Конопас бросил проницательный взгляд на нее.
- Ну, что же, выбирай.
Они снова направились к зеленому лугу. Конопас шел за покупателями, сверля взглядом их спины, пытаясь разгадать, что за этим всем кроется.
- Толлард, с каких это пор у тебя в знакомых молодые красивые девушки, позволяющие себе дорогие покупки?
Толлард не нашелся с ответом.
- Она случайно не воровка? - подумал Конопас. - Откуда у нее деньги? Что общего у Толларда с этой девчушкой? – его мучили вопросы.
Вьюн никакого внимания не обращала на подозрения хозяина. Она взглядом искала его.
- Ну, где же он? Где? – она не видела «своего» коня.
Толларду не пришлось искать, он давно мечтал лишь об одной лошади. Эту кобылу звали Фросс, и она была прекрасна. Темно коричневого окраса Фросс имела длинные стройные ноги, хорошую скорость и покладистый характер. Впервые увидев эту кобылу, еще жеребенком, Толлард понял, что они созданы друг для друга.
- Ты уже выбрал? – спросила Вьюн. Он кивнул. - А я нет.
Она повернулась к Конопасу.
- Это все лошади?
- Есть еще и другие.
- А можно посмотреть?
- Ну, если хочешь, но я думаю, что ничего у тебя с ними не выйдет.
Вьюн не стала спорить. Ей все равно, что говорит этот лошадник. С детства она хорошо управлялась с лошадьми, причем с всякими. Они словно видели в ней друга.
Конопас повел их на другое поле. Там у него находились кони с тяжелым характером. Вьюн сразу увидела его. Чернее воронова крыла, без единого белого пятнышка, с прочными ногами и широкой спиной – этот конь являлся совершенством для Вьюн.
- Вот. Этот, - она жестом указала на него.
- Эта лошадь не продается.
- Не продается? Но, почему?
- Этого коня невозможно приручить. Его имя Вихрь. Это самый буйный конь, которого мне довелось увидеть за всю мою жизнь, а видел я столько! Я не хочу, чтобы твоя смерть повисла на мне.
Но Вьюн не слушала его уже. Она просто направилась к Вихрю.
- Тебе здесь нравится? – девушка обратилась к лошади. Он оживился и насторожился. - Если нравится, то я не заберу тебя, но я вижу, что не нравится.
Вьюн не собиралась говорить ему нежные слова типа «успокойся мальчик» или «все будет хорошо, я тебя не обижу» и при этом запихивать в рот морковь размером с кулак. Она просто хотела поговорить с ним откровенно.
- Мы с тобой очень похожи. Тебя тоже посадили в клетку. Лишили права самому выбирать свою судьбу. Ты, как и я, не создан для этой скучной деревенской жизни, - Вихрь с нарастающим интересом слушал эту молоденькую, стройную, словно березка, девушку, такую хрупкую снаружи и такую сильную внутри, - мы с тобой созданы для приключений. Ну что, хочешь быть моим другом? Или ты предпочитаешь каждый день из своей молодости проводить на этом лугу? – Вихрь замотал головой. - Я так и знала.
Конь подошел, и потянулся губами к ее волосам. Он, наверняка, был рад всему этому. Конопас и Толлард не верили своим глазам. Какая-то хрупкая девчонка подчинила себе это дикое животное, не сделав при этом ничего особенного.
- Как тебе это удалось? – шепнул ей на ухо Толлард. Он не переставал удивляться своей недавней знакомой.
- Я тебе потом скажу, - так же шепотом ответила ему Вьюн, - ну что же, говори цену.
Конопас уставился в землю, бормоча что-то в пол слова.
- Три золотые моменты за Фросс и шесть монет за Вихря, - наконец-то произнес он.
Вьюн не стала спорить. Она отвернулась, сняла с шеи маленький мешочек и отсчитала девять золотых монет.
- Вот, держи, - она протянула деньги хозяину, - надеюсь, что сбруя и седло учитываются вместе с лошадьми.
- Ну, конечно, - Конопас радовался хорошей сделке, - считайте, что это мой подарок.
- И, кстати, Вихрю совсем не нравится имя, данное ему тобой, - заметила Вьюн.
- И как же ты его назовешь? – в один голос спросили Конопас и Толлард.
- Я назову его Холм. Из–за этого места, - Вихрь не стал возражать, это имя пришлось ему по вкусу.
Вьюн заметила как к ним с пригорка спускается какая-то женщина, очень красивая женщина. Ее рыжие волосы, заплетенные в две толстые косы, так искрились и переливались на солнце, что казались не настоящими. Женщина была еще молода и стройна. Ее звали Лэрэн. Она – хозяйка всех этих чудных лошадей и этого поместья.
- Лэрэн, что ты здесь делаешь? – обратился к ней Конопас.
- Мне стало скучно, и я спустилась к тебе. Здравствуй, Толлард, - ее голос звучал как колокольчик и после громкого баса Люсинды казался волшебным. Толлард покраснел и опустил глаза. Он чувствовал себя неловко в ее обществе.
- Толлард и ……… Я не знаю, как зовут тебя, - Конопас посмотрел на Вьюн.
- Вьюн.
- И Вьюн купили у меня сейчас двух лошадей. Фросс и Вихря.
- О, но это же прекрасно. Почему бы это дельце не отпраздновать у нас? – предложила хозяйка.
- Мы бы с удовольствием, но нам нужно уходить, - наскоро выпалил Толлард.
Вьюн с недоумением уставилась на него, она бы с радостью пообедала и тем более ей так понравилась Лэрэн.
- Ну, что ж, не хотите, как хотите, - Конопас выдал им новые уздечки и сбруи и зашагал к дому.
- До свидания, - сказала Лэрэн и последовала вслед за мужем.
Толлард взял за поводья Фросс и с понуриной головой поплелся к своему дому. Вьюн пошла вместе с Холмом за ним.
- Почему ты так себя вел?
- Не преставай ко мне, - ему явно было не до нее.
- Почему ты не хочешь мне рассказать?
- Не лезь мне в душу.
- Это все из-за Лэрэн. Да ты ее любишь, - не сдержалась и выпалила она первое, что пришло на ум.
- Если ты сейчас не замолчишь, то я………я………я не знаю, что с тобой сделаю.
- Так все это из-за нее.
Толлард остановился. Выражение лица было такое, будто задели старую рану. Оно осунулось, щеки впали, во взгляде отразилась такая боль…..Невозможно поверить в то, что за несколько секунд человек может так измениться.
- Прости меня, - Вьюн стало стыдно.
- Двадцать лет назад я приехал в Захолм. Это место сразу понравилось мне. Зеленые равнины, поля, реки, многочисленные не большие холмики. Здесь моя душа отдыхала. Хотелось свить семейное гнездышко. А потом я встретил Лэрэн. Она была так молода и свежа в то время, примерно как ты. Я сразу же полюбил ее. И она вроде бы отвечала мне взаимностью. Мы хотели пожениться, но между нами жила и разница в возрасте и в положении. Нет, я не являлся нищим, но захолмцы предпочитают женить своих детей на других захолмцах, а не на приезжих. В то время к ним посватался Конопас. Он – это удача. Молодой, богатый жених, не то, что я, - Толлард вздохнул, - какое-то время я жил один, но ведь время идет, и я тоже женился – на Люсинде, - при этом имени Вьюн скривилась, - Люсинда, конечно, вредная, но хозяйка отменная. Под нашей крышей не обитали страстные ночи, но и скандалы не обитали, так что мы, наверное, даже счастливы.
- Но, а как же Лэрэн? Ты ведь ее не забыл.
- Нет, не забыл. Со временем любовь превратилась в ужасную тоску, и я стараюсь не думать о Лэрэн, чтобы не причинять себе лишнюю боль.
Глава 2.
Два путника на хороших лошадях все дальше отдалялись от Захолма. Они ни от кого не бежали, их никто не преследовал. Но это не являлось прогулкой двух засидевшихся сельчан. Один путник ехал на встречу своей судьбе, не страшась ни преград, не страшась почти ничего. Ведь этот путник был еще молод, а молодые все бесстрашны, они считают, что могут свернуть горы, достичь небывалых высот, изменить весь мир. Другой путник не искал судьбы, он давно уже встретил ее и встретил достойно.
Они находились в пути ровно день. Выехали в дорогу ранним утром. Толларду пришлось еще потолковать с женушкой. Разъяснить ей все выгоды этого дела. Люсинда не хотела отпускать мужа в дорогу. Ей не нравилась Вьюн и вся эта затея. А то, что у этой девицы хватило денег на двух лошадей (об этом судачила вся деревня) лишь только насторожило ее. Но все-таки, с горем пополам, Люсинде пришлось согласиться. Она собственноручно собрала мужа в дорогу. Что же касается Толларда, то его, на самом деле, совсем не интересовала выгода этого путешествия, ему просто захотелось развеяться, а Вьюн пришлась ему по душе.
- Толлард, расскажи мне, что делается в Средиземье, - попросила девушка.
- С какого же места начать?
- После войны кольца.
- Ну, хорошо. Арагорн стал владыкой Гондора и принадлежащих ему земель. И до сих пор правит.
- Но ведь столько лет прошло. А он простой человек.
- Прошло триста лет, но ты ошибаешься. Арагорн не простой человек. В его жилах течет кровь северян, а они живут очень долго, не в сравнение эльфам конечно.
- А как же его жена Арвен? Она ведь эльфийка?
- Арвен королева в Гондоре и она эльфийка. Арвен помогает править своему мужу. За время их правления в Средиземье нет зла. Все народы живут мирно. Много крови было пролито впустую раньше. Люди, наконец, это осознали.Никто не хочет повторять прежних ошибок. Эльфы Элронда помогали восстановить Гондор и другие разрушенные города, сажали сады. Люди чем-то помогали эльфам. После войны кольца эльфы с людьми стали дружнее. В общем, в Средиземье порядок – гномы куют в своих пещерах, эльфы делают прекрасные вещи, поют и веселятся, а люди заселяют пустые земли и обживаются на них.
- А как же хоббиты?
- Хоббиты? Хоббиты поживают так же хорошо, как и раньше. Забивают до верху свои кладовые и ходят друг другу в гости.
Хоббитов Вьюн никогда не видела, она, вообще, никогда никого не видела, за исключением того незнакомца, который забрел к ним в деревню, когда Вьюн была еще совсем девочкой. Он долго смотрел на нее и почему-то произнес лишь одно: «Бедное дитя. Они все равно найдут тебя и сделают свое дело». А потом он скрылся.
- А у Арагорна есть дети? – переключилась Вьюн от страшного воспоминания.
- Да, трое. И все сыновья. Они правят в городах Северных земель. Они тоже очень помогают своему отцу. Не беспокойся, Вьюн. В Средиземье установился порядок. Элронд правит эльфами в Раздоле, в Лихолесье ими правит король Трандуил. Арагорн с сыновьями правит людьми в Северных землях, в Рохане людьми правит потомок Эйомера.
- Чего же тогда Гендальф Белый не спешит на покой, а Толлард? Чего-то боится великий маг и что-то скрывает от простых жителей, - голос наполнился странной силой, несвойственной простой девушке, силой всех времен и народов.
- Что? – Толлард взглянул на Вьюн. Ее лицо приобрело странное выражение, будто это и не она вовсе.
Какое-то мгновенье они ехали молча. Толларду стало страшно от произошедшей перемены в ней. Слишком много силы крутилось в воздухе. Когда Толлард взглянул на свою спутницу, перед ним уже была прежняя Вьюн. Он даже обрадовался.
- Знаешь, - продолжала Вьюн, - когда я первый раз услышала историю Войны кольца, я никак не могла понять, зачем Гендальф отпустил Сарумана – верховного мага. Ведь он представляет огромную опасность. С того самого момента у меня зародилось какое-то странное чувство, и оно живо до сих пор.
- Но ведь Гендальф лишил Сарумана его силы. И теперь это просто несчастный старик. Столько времени прошло и ничего не случилось, наверняка он уже умер. А ты зря терзаешь себя, - Толлард пытался убедить ее в обратном.
- Я в это не верю, - процедила Вьюн.
- Кстати, откуда ты так хорошо знаешь историю Войны кольца? Странно для сельского жителя знать столько, да, тем более, поименно всех участников этой битвы.
- К нам в деревню как-то раз зашел один старик. Он был очень мудр, но никто из Багхаеровцев не проявил к нему особого интереса.
- Кроме тебя?
Вьюн кивнула.
- Все были заняты хозяйскими делами, молодежь занималась праздником наступавшей весны, малышам быстро наскучили его рассказы (Багхаеровцы не особо любят приключения) и в конце я осталась одна. Он рассказал мне все. Этот старик пришел к нам из большого мира, всего на несколько дней, проездом. И все эти несколько дней он рассказывал мне историю Войны кольца. Старец знал поименно всех, братство кольца, сынов Элронда.
- Тебе повезло.
- Да, повезло. Он раскрыл мне глаза на все происходящее за пределами нашей деревни. И на многие секреты. Ведь война так и не закончилась, Толлард. Она лишь приостановилась…..Так мне старец сказал.
******
Примерно в такой форме проходили первые два дня пути. Толлард рассказывал Вьюн все, что знал о Средиземье. Она много спрашивала, стараясь запомнить все услышанное.
На третье утро Вьюн впервые проснулась раньше Толларда. Ей захотелось осмотреть окрестности, пока спал ее друг. Холм и Фросс тоже мирно посапывали, так что Вьюн совсем стало скучно. Солнышко недавно проснулось. Девушка прошла по траве, она была еще мокрая от росы. Трава и все остальное вокруг пахло утренней свежестью. Цветы еще не раскрыли своих объятий свету, они спали. Зато птицы уже давно проснулись, пташки щебетали, не умолкая, радуясь чудесному утру. Сорока что-то блестящее тащила к себе в гнездо, соловей исполнял арии, синица кормила своих вечно голодных и требующих пищи птенцов. Все занимались своим делом. Отдыхала лишь сова, но она осуждению не подлежит, сова трудилась всю ночь и теперь на заслуженном отдыхе. Глядя на суету лесных жителей, Вьюн стало стыдно. Она вернулась к стоянке. Начала разводить костер, как учил Толлард. Трешь одну палочку об другую под определенным углом, пока не появится искра. Вот, уже появился дымок…еще чуть-чуть. Красные язычки заплясали, поедая сухой хворост. Вьюн подождала, пока огонь разгорится сильнее, подкинула несколько веток, взяла чайник и спустилась к ручью. Там резвились маленькие рыбки. Находясь посреди всей этой идиллии, она вспомнила слова Толларда.
- Не волнуйся, в Средиземье больше нет зла, здесь установлен порядок
Но Вьюн не успокаивалась. Она еще раз посмотрела по сторонам. Покой, покой, покой. Но она не верила. Не могла верить. Что-то терзало и разъедало ее сердце.
- Быть беде, - говорило оно.
Вьюн набрала воды и направилась обратно. Толлард все также спокойно дышал, как дышат спящие. Она поставила чайник на огонь. За два дня Толлард научил Вьюн варить дорожную похлебку без мяса, но очень вкусную и сытную. Рассказал ей про не которые ягоды и коренья. Оказывается, если на несколько минут после кипения положить в котелок корешок тополя, то содержимое приобретет соленоватый вкус, а корешки дуба сделают вкус горьковатым. Так что благодаря им можно отказаться и от соли и от перца. Вообще, Толлард знал много всего, и по нему было видно, что в прошлом он много разъезжал. Вьюн очень хотелось узнать кто такой Толлард на самом деле. Но она решила, что пусть он лучше сам расскажет, если сочтет нужным (она еще не забыла историю Лэрэн).
Чайник стал закипать, и Вьюн кинула туда смородиновых листьев, чайных листьев, сыпанула щепотку порошка из желтой коробочки. Этот порошок делал чай крепче. От чайника исходил такой аромат, заставляя сворачиваться желудок.
- Хорошо, я сдаюсь, - произнес Толлард.
- Так ты не спал?
- Нет. Запах свежеприготовленного чая мертвого подымет. Я решил устроить тебе проверку. И ты ее прошла. Принесла свежей воды, разожгла костер, приготовила чай, причем, не дожидаясь пока я встану.
Девушка разлила чай в две железные кружки, открыла баночку с вареньем (подарок Люсинды).
Они наскоро позавтракали и отправились в путь. Лошади скакали галопом по широкой дороге, оставляя за собой столб пыли. Все вперед и вперед. Останавливались всего два раза на день. На обед и ближе к сумеркам – на ужин. Вечером они подыскивали место для ночлега. Поначалу Вьюн очень уставала. Постоянно в седле, короткий сон, экономия пищи, но она быстро привыкла и сейчас дорога для нее переставала приносить трудности. Большие трудности ей приносили воспоминания о семье (хотя она отлично понимала, что им без нее гораздо легче, чем с ней, да и ей без них тоже. Но все-таки непривычно быть одной, хотя она и с ними была одна), поэтому она старалась не думать о своей семье, старалась не думать о письме на шее, старалась не думать о тяжелом чувстве на сердце. Вьюн думала только о дороге, а дорога двигалась то вправо, то влево, увлекая за собой. Чем дальше путники отдалялись от Захолма, тем больше менялось окружение. Леса становились гуще. Вьюн всегда с интересом наблюдала за деревьями. Здесь они были другими. Все такие разные. Одни похожие на какие-то фигуры, другие на каких-то странных существ. Их ветки загибались, изображая корявые руки и длинные горбатые пальцы. Многие деревья располагались так близко друг к другу, что между ними нельзя даже было протиснуться хотя бы одним боком. И, вообще, все они напоминали кого-то. Вот, один из них тянет свои руки к Вьюн, другой стоит, задумавшись, наверняка, размышляя о прелестях какой-нибудь пакости. Третий притворился спящим.
- Толлард, что с этими деревьями и с этим местом? Ни одного нормального с листьями. Только эти страшные, без единого листочка. И их так много, - не выдержала Вьюн и обратилась к Толларду.
- Я ждал этого вопроса. Давным-давно жил в Средиземье один народ. Он не любил деревья, он вообще не любил красоты.
- Этот народ - орки?
- Все тот же старик?
- Угу.
- Не так уж мало, оказывается, ты знаешь о Средиземье, - сделал вывод Толлард.
- Так, что было дальше? – Вьюн не терпелось услышать продолжение.
- Орки причинили много зла господину Лесу. Рубили, жгли. Уничтожали самые древние деревья. Благодаря им с земли Средиземья исчезли многие породы деревьев. Орки не любят красоту. Сердца эльфов обливались кровью при виде всего этого и поэтому эльфы наказали орков. Эльфы превратили орков в деревья. Чтобы те почувствовали, какого это быть деревом без листьев, с прожженными стволами. И вот уже тысячи лет стоит этот лес. Лес орков.
- Но ведь это легенда.
- Может и легенда. Но Средиземье набито всякими легендами. Они повсюду, а ведь легенды просто так не берутся. Легенды – это давно позабытая правда.
Вьюн еще раз посмотрела на лес орков. Не дай бог кому-нибудь остаться здесь ночевать. Сердце разорвется от страха.
- И долго будут тянуться деревья – орки?
- Нет. Почти все, - Толларду самому не терпелось поскорей убраться отсюда. Он не любил это место. Да и кто мог его любить? Черные уродливые деревья. Такие же, как души орков.
- И как долго они будут здесь стоять в коже деревьев?
- Если верить нашей легенде, то до тех пор, пока не придется защищать честь господина леса, - ответил ей Толлард.
- А если орки не изменятся?
- Тысячи лет в таком обличии изменят кого угодно. Им придется полюбить лес.
Солнце начало клониться к земле, темнота понемногу наступала. Сначала слабо, а позже все сильней и сильней. Только сейчас Вьюн поняла весь ужас этого.
- Толлард, неужели нам придется заночевать в этом лесу?
- Не хочу тебя огорчать, но это так.
- Давай поедем вперед. Скоро закончится этот лес и мы найдем хорошее место для сна.
- Я бы с радостью, но совсем скоро все вокруг утонет в темноте, и мы собьемся с дороги, а это пострашней, чем ночь в лесу орков.
- Что может быть страшнее этого? - подумала Вьюн.
Ей пришлось сдаться. Они остановились в лесу орков. Толлард сразу же пошел за хворостом, а девушка осталась с лошадьми. Толлард ходил очень долго, как показалось Вьюн, целую вечность. Наконец-то он вернулся с большой охапкой хвороста. Они без труда сварили грибной суп (понятно, что грибы они собирали не в этом лесу. Вьюн даже под страхом смерти не стала бы их есть). Поужинав, Толлард завалился на боковую, что посоветовал сделать и Вьюн. Но для нее оказалось невозможным уснуть в этом жутком месте. Как только она закрывала глаза, ей казалось, что деревья сразу же наклоняются к ее телу со своими длинными- длинными горбатыми пальцами, пытаются схватить девушку и уволочь туда, в темноту. Вьюн раньше никогда не боялась темноты, сейчас же ее сердце бешено стучало при виде черной бездны. Девушка постоянно подкладывала хворост в костер для того, чтобы различать хоть что-то. Воображение разыгралось не на шутку. Оно рисовало нелепые картины и образы. Дальнейшей пищей для него послужил ветер. Сильный ветер. Деревья скрипели. Этот скрип казался стоном или даже воем. Деревья раскачивались все сильнее. Воздух наполнился силой и страхом. Страхом, сжимающим и терзающим каждую жилку на теле. Вьюн сидела, закутавшись в одеяло, дико таращась по сторонам. Ей казалось, что деревья переговариваются о том, как ее лучше убить.
Промаявшись так всю ночь, Вьюн все-таки к утру задремала. И то, спустя несколько часов, ее растолкал Толлард, призывая насладиться чудесным утром. От ужасной ночи у нее красовались огромные черные круги под глазами. Толлард же, наоборот, выглядел бодрым и полным сил. Он отлично выспался. Путники позавтракали и сразу же отправились дальше. В данный момент Вьюн была готова отдать половину жизни хотя бы за часочек сна. Она еле держалась в седле. Холм старался двигаться спокойней, чтобы его хозяйка не слетела с него. К обеду Вьюн отошла от сна, и Толлард распорядился ехать галопом. Деревьев орков вокруг уже не было. Они давно остались позади. Им на замену пришли маленькие кустарнички. Они очень понравились Вьюн. У себя в Багхаере она таких не встречала. Эти кустарники цвели летом и сейчас, покрытые беленькими цветочками, украшали лес. Глаза радовались, что вместо недавнего уродства видят такое великолепие.
- Что это за кустарники с беленькими цветочками?
- Это Белокуст. Цветут раз в несколько лет.
- Я сначала подумала, что они цветут каждое лето.
- Нет. Белокуст встречается только в теплых краях. Как наш. Они растут только там, где захотят. Уж очень привередливые.
- Верно. У нас в Багхаере таких нет, хотя и тепло.
- Белокуст - это магическое дерево. И лекарственное. Лечит не только тело, но и душу. Из его цветков делают многие снадобья. Эти растения древние. Со временем они выродятся. Но в Средиземье пока еще много Белокустов.
- Почему же они выродятся?
- Белокусты не могут жить вечно в одной и той же земле. Им нужны перемены, так же, как и их магии.
- Как понять, им нужны перемены?
- Не знаю, - рявкнул Толлард, - я и сам этого никогда не понимал. Я просто рассказываю то, что говорят про эти чертовы кустарники, - он рассердился. Постоянные расспросы Вьюн стали ему уже докучать.
- А в чем заключается их магическая сила?
- Говорят, якобы они защищают от зла.
- Ну а если они совсем выродятся, что будет тогда?
- Вырастет что-нибудь подобное.
- А где еще растут Белокусты?
- У эльфов, - Толлард еле сдержался, чтобы не крикнуть – «Давай немного помолчим».
- Может быть, из-за этих кустарников к эльфам и не проникает зло?
- Может, - ответил Толлард. Бесконечное количество вопросов сыпались на него не первый день.
- Я возьму с собой маленькие отросточки, - решила Вьюн. На тот случай если Белокусты выродятся.
Толлард не стал спорить.
- Пусть делает что хочет, - подумал он.
Вьюн слезла с лошади и направилась к кустарнику. Вокруг него из земли торчали маленькие детеныши.
- Прости, что я забираю их у тебя, но сердце мне подсказывает, что я должна поступить именно так.
Вьюн ковырнула землю ножом, достала от туда пару отростков и завернула их в толстую сумку. Толлард не понимал, для чего она все это делает. В Средиземье еще полно Белокустов и выродятся они не через одно тысячелетие. Далее она продолжили путь молча. Вьюн размышляла о Средиземье, Толлард о том, за кого лучше выдать замуж дочь.
В этот день они преодолели большое расстояние. Скакали галопом почти весть день, не останавливаясь даже на обед. Все порядком устали. И лошади и седоки. Совсем не далеко располагались новая деревня. Лиственница. Толлард настоял чтобы ночь провести там.
- В этих лесах водится всякое зверье. Так что совсем не безопасно ночевать здесь. Да тем более, в Лиственнице у меня проживает приятель, мы можем остаться у него.
Вообще-то, для Вьюн не имело значения, где провести ночь. Ей так хотелось спать, что она уснула бы и на камнях. В преследующей по пятам темноте они свернули на поселочную дорогу. В Лиственнице проживало много жителей. Большинство домиков ютилось чуть ли не на друг друге.
- От Лиственницы до Рэмбла осталось не так уж долго ехать. Поэтому здесь такое скопление жителей. Все хотят жить если не в самом городе то, хотя бы, поближе к нему. Дом моего приятеля находится около дороги. Только я не помню, какой он по счету. Первый, второй или третий. Знаешь, я давно у него не был. Очень давно.
Впервые Вьюн разозлилась на Толларда.
- Зачем было тащиться в деревню, если не помнишь, где живет твой друг. И вообще, жив ли он еще? – подумала Вьюн.
- Помню только то, что у него большие зеленые ворота с таким большим кольцом по середине, - Толлард изобразил размер кольца.
На улице стояла темень. Все приличные люди или сидели около печки, слушая различные истории, или готовились ко сну. Ну, может быть, какой-нибудь обжора ужинал второй раз. Только Толлард и Вьюн вглядывались в каждую калитку, пытаясь различить цвет и усмотреть кольцо.
- Вот. Вот его дом, - крикнул Толлард девушке.
- Ты же говорил, что калитка зеленая, - сказала Вьюн, разглядывая красные ворота.
- Наверняка, он их перекрасил, - Толлард не стал говорить о том, что это изначальный цвет калитки и никто ее вовсе не красил. Просто Толлард забыл. Он постучал в ворота. Во дворе залаяли собаки.
- Тише, тише вы, - дверь дома отворилась, и на пороге показался хозяин, - кого там еще притащило?
- Это Толлард.
- Какой еще Толлард? Я не знаю никакого Толларда, - заворчал хозяин.
- Я Толлард Торс. Мне нужен Хэнкс.
- Хэнксы живут в следующем доме, - хозяин хлопнул дверью. – Ходят тут всякие, - донеслось до Толларда и Вьюн.
- Выходит, калитка все-таки зеленая, - буркнула Вьюн и постучала по зеленым воротам.
В домике зажегся свет. К воротам подошел Хэнкс, держа в руке фонарь.
- Чего тебе? – спросил он, глядя на Вьюн.
В это время к воротам подбежал Толлард.
- Ронд Хэнкс, дружище.
- Толлард? Неужели это ты? Что ты здесь делаешь?
- Так это ты встречаешь старого друга? – Ронд и Толлард обнялись, похлопали друг друга по спине.
- Заходите, - Хэнкс жестом пригласил их в дом.
- Маришка, разбуди мать. У нас гости, - распорядился Ронд.
Маришка, дочь Хэнкса, скрипя половицами, быстро проскользнула в комнату за кухней.
- Располагайтесь.
Гости сели за большой дубовый стол около такой же огромной печки. Кухня хозяев была немного нелепой. Массивная мебель, стулья и столы на крепких ножках, соструганное не мастером окно. Хоть и без вкуса, но чисто. В кухне появилась хозяйка. Она быстро собрала на стол. Свежий хлеб, лук, чеснок, жаркое и убежала обратно. Причем, не сказав ни слова упрека мужу из-за того, что он разбудил ее и заставил суетиться. В доме Хэнксов главой был мужчина. Женщины знали свое место. В их обязанности входили все домашние дела, а так же способность не совать свой нос в дела мужчин.
Вьюн клевала носом за столом. Ей даже не хотелось есть. Хозяин попросил Маришку уложить Вьюн спать. Девушки удалились из кухни в спальню. Эта комната принадлежала Маришке и ее младшей сестре Розэл. Раньше здесь с ними жила и их старшая сестра Левин, но она недавно вышла замуж и сейчас ее кровать пустовала. Маришка уложила Вьюн именно на эту кровать. Маришке хотелось познакомиться с незнакомкой, но Вьюн повернулась к стенке и сразу же заснула. Толлард, наоборот, и не думал ложиться спать. Он весело болтал со своим другом, делясь и перебирая новости. Они изрядно выпили, и их громкий смех не давал спать всем остальным обитателям дома. От этого смеха и проснулась Вьюн. Она пыталась разобрать о чем разговаривают, скорее даже не разговаривают, а орут эти двое, с чего смеются.
- А помнишь, Толлард, нашу службу?
- Ну, конечно, помню. А ты помнишь, как мы уснули на посту. Я думал, что Арагорн нас тогда убьет, - Толлард налил из бочки еще пива.
- Да, здорово нам тогда влетело. Арагорн к дисциплине относится очень строго, хотя и опасности ждать не от куда.
- Служба в его войсках меня многому научила. Нужно быть всегда готовым, даже если опасности нет.
- Арагорн не похож на других королей. Он никогда не расслабляется. Он строг и к себе и к своим войнам.
- Но зато и справедлив.
Вьюн старалась уяснить хоть какой-то смысл в пьяном говоре. Поначалу она ничего не разобрала, а потом поняла.
- Так значит, Толлард служил в войсках Арагорна. Он из Северных земель. Вот откуда он столько всего знает.
За стеной снова возобновился разговор.
- Да….молодость, я с тоской вспоминаю то, что у нас было двадцать лет назад.
- Тогда мы были молоды.
- Ходили в походы, охраняли Средиземье, уставали ужасно, узнавали что-то новое.
- Вернуть бы то время. Очутиться на белых стенах Гондора, сходить бы в поход с Арагорном.
- Гондор! Недавно он мне снился, - Толлард с особой тщательностью припоминал все подробности, - наверняка, в нем что-нибудь уже изменилось.
- Скорее всего, эльфы понасадили каких-нибудь новых деревьев, - усмехнулся Хэнкс, - иногда я даже скучаю по этим эльфам. В Гондоре мы их видели часто. А здесь я не помню, когда в последний раз видел кого-то иного, чем человек.
- Я тоже скучаю по Гондоровской суете. Бесконечные ряды эльфов, прибывших в гости к Арагорну и Арвен, толпы гномов, снующих по городу.
- Эти гномы привозили с собой сундучки, в которых хранились различные камешки.
- Самоцветы, - поправил его Толлард.
- Да, самоцветы. В подарок Гондоровскому королю.
Толлард и Ронд на какое-то время замолчали. Перед их глазами плыли картины, прекрасные воспоминания.
- А что - это за спутница с тобой? – поинтересовался Хэнкс.
- Провожаю ее до Рэмбла.
- В ее крови были эльфы? Уж очень она с ними схожа.
- Возможно, - согласился Толлард, - но что-то в ней не так. В ней есть что-то, чего у эльфов нет, - пояснил он.
- И что же это?
- Сам не знаю. Какая-то магия. Она из рода чародеев. Иногда я ее очень боюсь, она словно чем-то одержима. Всюду ей мерещятся голоса и образы.
Они снова помолчали.
- Все это хорошо, но нужно ложиться спать. Тебе завтра рано вставать, - напомнил Хэнкс.
Толлард согласился, и они разбрелись по своим комнатам. Вьюн тщательно перебирала все то, что услышала. Выстраивала цепочку, пытаясь понять все правильно.
Через несколько минут в, наконец-то, восстановившейся тишине раздался пронзительный храп, который сменялся другим не менее пронзительным.
*********
Толлард и Вьюн уже час были в дороге. Разговор никак не мог завязаться. Толлард не выспался, его голова раскалывалась от излишнего количества выпитого пива. Вьюн очень радовалась тому, что узнала правду о друге. С губ девушки лилась приятная веселая песенка.
Куда он шел? Куда он шел?
Наверно далеко.
А что искал? А что искал?
Ответить нелегко.
А может, он искал любовь?
Нет, не любовь искал.
А может, он искал родную кровь?
Да и не кровь искал.
Искал он меч, что краше всех.
Что всех ему родней.
С которым будет веселей,
Чем даже у друзей.
С которым, будет он ходить по землям,
Дальше всех.
Которым будет не рубить,
А защищать других.
- Какая забавная песенка, - оживился Толлард, - откуда ты ее знаешь?
- Я не помню. Эту песенку я знаю с детства.
- Поможешь выучить?
Вьюн кивнула.
Из-за гор показалось красное солнце. День, судя по воздуху, должен быть жарким. Лошади весело бежали по тропинке. Эта тропинка после обеда здорово начала петлять. После она резко свернула вниз. Спуск оказался крутым. Лошади с трудом перебирали копытами. Хозяевам пришлось везти их за поводья. Фросс быстро поддалась уговорам Толларда. Она аккуратно ступала по мелким камням, иногда скользя, даже проезжая, но все-таки спускалась. С Холмом это не прошло. Он и не думал продвигаться по ненавистной ему тропе, уводящей все ниже и ниже. Коню действительно было трудно спуститься по этому спуску так как его масса превышала массу Фросс и, причем, намного. Он запросто мог переломать себе ноги. Как только Вьюн не пыталась заставить его действовать. И угрожала оставить его здесь, и упрекала в том, что от него нет ни какой пользы, и напевала ему ласковые слова. Но Холм не считал нужным подчиниться своей хозяйке. Вьюн вся взмокла. Это ее здорово утомило. Она присела на большой черный камень. Толлард и Фросс уже спустились и теперь с немым вопросом смотрели на своих спутников. Подул свежий ветерок. Вьюн подставила ему свое лицо. Он растрепал ее волосы и густую гриву Холма. Вьюн уставилась на коня грозным взглядом, размышляя, что же еще такого ему высказать. В душе она понимала, что не может винить его, но они и так потеряли слишком много времени со всеми этими уговорами.
Девушка поднялась с камня, сняла со спины Холма тюки и начала спускаться по пыльному пригорку. Холм с непониманием смотрел на свою хозяйку, с таким же выражением лица на нее смотрели Толлард и Фросс.
- Прости, Холм, но мне придется оставить тебя, - Вьюн очень тяжело дались эти слова, - но время, у меня нет времени ждать. Внутри у меня живет это нечто. Оно просто съедает меня. И гонит вперед. Не пойму куда….Тоска в сравнении с этим чувством ничтожна. Ты понимаешь. Я знаю. Я должна идти. Как угодно. Или верхом или пешком. Не важно. Иначе моя голова просто разорвется. Но иногда мне хочется именно этого…..Я должна идти вперед. Не смотря даже на то, что в дороге я потеряю друга. Возвращайся к Конопасу. Он с радостью примет тебя, а я с горестью, но все-так должна отпустить, - Вьюн подняла глаза в сторону друга, - прощай Холм.
Толлард очень сожалел о произошедшем, но что поделать. Они должны двигаться дальше. Фросс без труда выдержит двоих, тем более, что Толлард считал Вьюн мешком с костями. При помощи Толларда девушка закинула вещи на спину к Фросс. Холм с недоумением наблюдал за этой картиной. Он не верил в то, что хозяйка оставила его. Вьюн запрыгнула на спину кобылы, позади Толларда. Он ничего не сказал. Все больший страх стал закрадываться в его сердце. Неизвестно кто сидел за его спиной. Просто безумец, в голову которому могло прийтий что угодно.
Вьюн впервые теряла друга. У нее их не было. Прошла всего неделя, а он стал ей так дорог. Она оставила семью, а сейчас еще и Холма.. Вьюн понимала, что и Толлард скоро покинет ее насовсем. До Рэмбла осталось несколько дней пути, после они расстанутся навсегда. Она снова останется одна. Она всегда была одна. Хотя и жила в окружении людей, в любви семьи. Одиночество преследовало ее с рождения. Выходит правда, когда говорят – «Счастье – это когда тебя понимают». Несколько дней путешествия оказались для нее самыми счастливыми. Ее понимали. Толлард, научивший ее использовать лес. Холм, научивший ее ценить дружбу, хотя и с животным. Для эльфа не имеет значения кто его друг: зверь, человек, гном, хоббит. Для эльфов дружба наравне с любовью, честью, долгом. Девушка старалась не обращать внимания на ржание за спиной. Холм отчаянно призывал свою хозяйку вернуться.
- Толлард, ты уверен, что нет другой дороги?
- Нет. Другой дороги в Рэмбл я не знаю.
- Ну, а если попытаться объехать этот спуск?
- В этой местности полно крутых обвалов. Убежим от одного, прибежим к другому.
- Мы только потеряем время. Это неизбежно, - ответила за него Вьюн. Выхода нет. Она в голове перебирала все решения данной задачи.
- Придется добираться до Северных земель без Холма.
- Когда все это закончится, я вернусь в Захолм и заберу тебя, - произнесла в сердцах девушка.
Фросс все дальше уносила своих седоков и скоро силуэт Холма стал таять, а позже исчез вовсе. Вьюн все думала и думала о судьбе своего любимца. Как он поступит? Вернется ли обратно к Конопасу? Она даже не заметила, как наступил вечер. Воздух похолодел, пробираясь под одежду он заставлял тело покрываться мурашками. Вьюн начала вертеть головой по сторонам, ей стало интересно где они. Толлард, почувствовав ее оживление, решил завести разговор.
- Ну, как ты?
- Сносно. Где мы?
- В окрестностях Рэмбла.
- Выходит, уже осталось совсем не много.
- Совсем не много до Рэмбла, но не до Северных земель, - напомнил Толлард.
Вьюн про себя согласилась. Ее путь еще не окончен и окончится не скоро. Нужно посоветоваться с Толлардом, что делать дальше.
- Знаешь, Вьюн. Я тут подумал. Тебе не зачем переживать из-за Холма. Он, наверняка, вернется к Конопасу. Возвратившись обратно в Захолм, я позабочусь о нем до твоего приезда. Ты же вернешься после того, как сделаешь свое дело? – Толлард вонзил взгляд в свою спутницу.
- Я вернусь за Холмом, но не домой. Дома меня ничего не ждет.
- А как же твоя семья?
- Я уже сделала свой выбор. Среди них я словно чужеземец.
Толлард не стал продолжать эту беседу.
- Лучше скажи, что мне делать дальше, - попросила она.
- Не знаю, стоит ли тебе снова покупать лошадь. С ними тебе не особо везет, - попытался пошутить Толлард. Неудачно. - Тебе следует нанять в Рэмбле проводника. Одна ты не доберешься. И еще купить кучу вещей. Ну, там котелки всякие……………
На том и порешили.
- Толлард, почему ты ничего не сказал о том, что раньше служил у Арагорна? – решила спросить напрямую Вьюн.
- У Арагорна? – Толлард сделал удивленное лицо. - Что за вздор? Я обыкновенный сельчанин.
- Не отпирайся, я все знаю. Я слышала ваш разговор с Хэнксом. Признаюсь, я и до этого подозревала, что с тобой не все чисто.
- Подслушивать чужие разговоры – это свинство, - закричал он. Толлард был очень зол.
- Но я не подслушивала. Вы так громко обсуждали это. Не услышать мог только глухой тролль.
Толлард на самом деле признавал свою вину. Они действительно разговаривали громко, пожалуй, даже слишком громко. Но надо же кого-то обвинить в своих промахах.
- Тебе следовало заткнуть уши. Ты плохо воспитана.
Вьюн насупила брови.
- Ну ладно, я, правда, служил у Арагорна. Хороши те времена.
- Ну и какой он Арагорн?
- У. Великий человек! Благородный, честный, смелый. Истинный король.
- А как же его друзья? – Вьюн разъедало любопытство.
- Ты имеешь в виду Братство? Да, я тоже их видел. Они приезжали на рождение сыновей Арагорна. Все бравые войны. Благородный статный эльф Леголас, сын короля Трандуилла, неустрашимый гном Гимли, мудрый всезнающий маг Гендальф. Ну и конечно же Сэм, уничтоживший весте с Фродо кольцо всевластия, а также неугомонные полководцы деревьев Мерин и Пипин. Арагорну повезло с друзьями. Вот только Фродо я не видел. Он уплыл вместе со своим дядей Бильбо за моря в священные земли эльфов.
Вьюн мысленно представила Гондор, место проживания Арагорна, Братство кольца. Представила, как они встречаются после долгой разлуки, почувствовала все те чувства, которые должны были чувствовать вновь встретившееся друзья.
- Вьюн…..Вьюн…..ты, что совсем меня не слышишь? – Толлард уже несколько минут пытался дозваться до нее.
- А? Прости Толлард. Я просто задумалась. Мне так захотелось оказаться в Братстве кольца.
Толлард залился смехом.
- Ну, ты даешь……..ха – ха, - смех не давал ему закончить фразу, - оказаться в Братстве кольца…..ха-ха……..Вьюн, чтобы попасть в Братство для начала нужно хотя бы родиться в королевской семье или уж у очень представительной персоны, как, например, Леголас, Арагорн, Гимли, Боромир – все королевских кровей.
- Ну, а как же славные хоббитцы? Они ведь не королевских кровей.
- Им просто повезло. Они сопровождали носителя кольца. Решающую роль в судьбе Средиземья играют принцы, короли, маги, ну и, наверное, избранные.
- Я не согласна с тобой. Даже простой житель Средиземья может сыграть важную Роль, как Фродо.
- Вьюн, Фродо единственный случай. Давай лучше не будем спорить, а подумаем, где заночевать. Вон, впереди отличная поляна, - Фросс направилась именно туда. Толлард сразу же отправился за хворостом, а Вьюн занялась лошадью. Кобыла весь день была, как в воду опущена.
- Да, Фросс, я тоже скучаю по нему.
Вьюн разложила вещи. Обтерла Фросс и стала готовить ужин. На землю понемногу опускался туман, вскоре сквозь его пелену было трудно что-либо разглядеть. Вьюн начала беспокоиться о Толларде. Он все не возвращался. Вьюн села на траву, поджала ноги и запела. Ни с того ни с сего запела. Без слов. Просто какую-то мелодию. Она ее не знала. Ей казалось, что эту мелодию ее заставляет петь лес, все больше сереющее небо и увеличивающийся туман. Фросс замолкла, она слушала необычные звуки, исходившие от Вьюн. Деревья обступили их тесным кругом, нагнули свои кроны. Деревья тоже слушали Вьюн. Из леса наконец-то вышел Толлард. Его вид говорил сам за себя. Встрепанные волосы, капельки пота на лбу, грязная одежда. Вьюн сразу же подскочила.
- Толлард, что случилось?
Толлард бросил на траву охапку хвороста, достал из сумки полотенце и вытер лицо. Зрачки неугомонно бегали с одного места на другое. Вьюн повторила вопрос.
- Толлард, что случилось?
- Я заплутал немного.
- Немного? Тебя не было часа два.
- Сразу тебе скажу. Не вздумай удаляться от нашей стоянки дальше, чем на несколько шагов.
- Почему?
- Здесь очень легко заплутать. Я никак не мог найти обратную дорогу из леса.Дурной лес…. Позже я стал идти на какую-то не обычную мелодию и вышел к тебе, - Толлард еще раз вытер пот.
- Но я же пела совсем тихо, - подумала девушка.
- Если свернуть в ту сторону, из которой вышел я, после нескольких дней пути находится маленькое место под названием Холмы, - продолжил Толлард, - это не хорошее место. Оно несет в себе какую-то тайну. Никто уже давно не ходит туда.
- А зачем ты мне это все говоришь?
- Маленькое место, а бед от него много, хотя и находится отсюда очень далеко. Много людей и не людей оно сгубило.
- Сгубило? – Вьюн ни как не могла взять в толк, о чем это Толлард.
- Это место зовет к себе путников. Что-то оно обещает. И путники едут в Холмы, но они уже не возвращаются оттуда. Они уже мертвые.
- Ты там когда-нибудь был?
- Да я туда даже под страхом смерти не отправлюсь, - заявил Толлард, - мне хватило того, что у меня чуть сердце не остановились за эти два часа блуждания по лесу.
- Неужели оно так ужасно?
- Ужасно, - прошептал Толлард.
- Откуда же ты знаешь, что оно ужасно, если от туда никто не вернулся? – подытожила Вьюн.
- Выходит, все-таки кто-то вышел живым.
- Выходит, оно не так уж и ужасно.
- Лучше ложись спать. Спорить с тобой пустое дело.
Толлард зарылся с головой в одеяло. Он отошел от недавнего испуга и сейчас уснул без особого труда. Вьюн не хотелось спать. Ее мысли летали вокруг места под названием Холмы. Какое оно? И почему вызывает такой страх? Вьюн все еще помнила, с каким ужасом рассказывал о нем Толлард.
На небе всплыла луна. Облака, облепившие ее, наконец-то разошлись, и теперь все было укутано ее сиянием. Вьюн смотрела на этот кусок чего-то, на смесь серебра и приглушенного цвета золота, на луну. Она, в своем случае, смотрела на Вьюн. И вроде бы понимала все то, что спрашивала у нее девушка. Только ответить не могла. Черное покрывало, усыпанное серебряными искрами с металлическим диском по середине, представляло собой для Вьюн самое прекрасное. Она в сотый раз поблагодарила судьбу за возможность бежать из Багхаера.
Вьюн понемногу окутывал сон, глаза медленно закрывались, сознание улетало в даль. Она спала и как бы не спала. Кто-то наклонился над ней и приблизился к ее уху. Вьюн хотелось обернуться, увидеть его, но она не подвластна своему желанию. Все ее тело онемело, она даже пошевелить им не может. Ей пришлось смириться и просто смотреть перед собой.
- Я подарю тебе что-то, - тем временем сзади шепчет мягкий голос. Вьюн еще сильнее хочет повернуться, но ее тело парализовало. Оно не повинуется.
- Я подарю тебе тайну, - шепчет голос, - она находится там, где Холмы.
Сознание Вьюн понемногу освобождалось из-под власти дурмана. Оно становилось настойчивее, агрессивнее. Увереннее. И оно ответило.
- Ты не должен дарить мне то, что было создано для меня.
Вьюн открыла глаза. Очнулась от сна, хотя она знала это и не сон вовсе. Обернулась. Позади никого. Теперь она знала, куда ей следовало ехать дальше. В холмы. Забрать что-то, что по праву ее.
*************
Остаток ночи Вьюн обдумывала, как объяснить все Толларду. Сейчас он суетился с приготовлением завтрака, то подбрасывая в костер хворост, то помешивая содержимое котелка. А Вьюн все не решалась завести разговор.
- Вьюн, садись завтракать, - позвал ее Толлард.
Она села около костра и приняла от Толларда чашку с дымящейся жидкостью.
- Толлард, а тебе не интересно узнать, что это за место Холмы? Ведь ты там никогда не был и…..
- Вьюн, ты в своем уме, - рявкнул проводник.
Ей сразу стало ясно, что умаслить его не удастся, а заинтересовать и подавно.
- Толлард, я отправляюсь в Холмы, - наскоро выпалила Вьюн.
Толлард не изменил положения. Он помешивал в котелке.
- Тебе не обязательно меня сопровождать.
- Я и не собираюсь, - Толлард так и помешивал в котелке.
Вьюн немного растерялась от такого ответа.
- Я пойду пешком.
- Иди, - его холодный тон обескураживал.
- Неужели это место действительно несет такой ужас для всех?
Толлард не ответил.
- Ты не понимаешь, - начала Вьюн. – После того как ты рассказал мне об этом месте – это слово Холмы стучит в моей голове так, что я того и гляди оглохну. Холмы, холмы, холмы, - так говорит мне мое сердце.
- Ты просто безумна! Я это давно понял. Ты даже и представить не можешь что там!
- А ты? Неужели не интересно? – не понимала Вьюн.
Толлард все помешивал в котелке.
- Ты долго не проживешь на этой земле, Вьюн. И мне очень жаль. Ведь ты очень славная. Но ты лезешь в самое пекло и так с тобой будет всегда. А я уже изрядно стар для таких приключений. В последний раз тебя прошу – опомнись!
- Я все равно отправлюсь туда. Мне безразлично, что там происходит, - решила она. Толлард хранил молчание. Вьюн собирала свои вещи. Много времени на это не ушло.
- Прощай, Толлард, - крикнула Вьюн и бегом свернула к тому месту, из которого вчера выбрел Толлард. Внутри она боялась, что он ее остановит и не позволит войти в дурной лес. И была права.
- Вьюн, Вьюн, опомнись, - слышались крики за спиной. А в голове у Вьюн шипело другое слово «Холмы, холмы». Как магнит оно тянуло внутрь.
Девушка все шагала и шагала по уводящей вниз тропинке. Вьюн не видела никакой опасности. Довольно обычные деревья со свежими зелеными листьями, все такой же сухой хворост под ногами и воздух сыроват, как обычно в лесу. Все то же, но если не считать странной тишины вокруг. Ни вскриков птиц, ни суеты лесных жителей.
Наверняка если бы даже и существовала какая-нибудь опасность, то Вьюн бы ее не заметила. Размышления о Толларде и об его словах крутились у нее на языке.
-Ты долго не проживешь, - передразнивала она его. – Да с чего он решил?
Дорога давалась легко. Как не странно, но ни боли в спине, ни в ногах от нагруженных вещей не присутствовало. Голод тоже отступил. Хотя до Холмов еще ой как далеко дорога уже здесь начинала завлекать, обещая путникам легкий и интересный путь. Через густые верхушки деревьев просвечивалась синева летнего неба. К обеду мелкие облака разбежались так, что сейчас солнце палило во всю. Благодаря лесу Вьюн не ощущала его жара.
Единственное, что волновало девушку, так это ночь в одиночестве в совершенно не знакомом месте. Днем это место выглядело довольно безобидно, но ночью. Ночь – это уже другая сторона дела. Ведь не просто так Толлард и носа своего не хотел показывать в этом направлении.
Со временем лесная сырость из-за жаркого солнца исчезла. Вот уже затрещали птицы, вдалеке слышится стук дятла. Странно как-то. Давно в разгаре день, а звери проснулись только сейчас. Громче всех себя вел ворон, летевший за Вьюн по пятам. Его карр можно было уже услышать за несколько верст.
- Эта птица, скорее всего, выжила из ума.
Вьюн решила передохнуть и пообедать. Развернула красный платочек, внутри которого находилась самодельная колбаса из дома Толларда. Вьюн выложила ее на полотенце, разломила буханку хлеба и принялась за еду, запевая все это холодной ключевой водой.
- Вкусно, наверное, - произнес голос откуда-то сверху.
- Да, очень, - ответила она, не успев разобрать кому отвечает. Девушка подняла глаза и чуть не подавилась. На ветке сидел черный крупный ворон. Он вел себя куда приличнее, чем Вьюн, не таращился на нее, словно увидел кого-то с двумя головами.
- Не угостишь?
Вьюн отползла назад, не сводя взгляда с ворона, когда первое удивление прошло, она заговорила.
- Ты разговариваешь?
- Самая надоевшая фраза, которую мне довелось услышать за всю мою жизнь. Услышать что-то иное было бы не нормальным, - съязвил он.
- Говорил же Толлард, что здесь не все в порядке, - подумала Вьюн.
Она повнимательней присмотрелась к птице. Черные перья, заостренный клюв, длинный хвост. Все как у всех.
- Хватит на меня пялиться, - разозлился он.
- Прости. Просто я впервые встречаю говорящую птицу, - попыталась оправдаться девушка.
- Так ты угостишь меня? – напомнил ворон.
- Ах, да. Конечно, - Вьюн разломила на мелкие кусочки колбасу и хлеб и протянула птице. Ворон слетел с ветки и уселся ей на руку. От неожиданности она вздрогнула. Птица насытилась и заняла свое прежнее место. Расхаживая из стороны в сторону, ворон то и дело поглядывал на Вьюн.
- Меня зовут Вьюн.
- А меня просто Ворон. Ну и куда ты собираешься? – поинтересовался он.
- Я направляюсь в Холмы, - чутье подсказывало ей, что не следует обманывать эту птицу.
- Я так и думал. И не боишься?
Вьюн растерялась с ответом.
- Так значит боишься.
- Нет. Мне просто страшно от рассказов об этом месте.
Ворон рассмеялся (странное зрелище – смеющийся ворон).
- Могу представить, что говорят люди.
- Это, правда, будто бы от туда никто живым не возвращается?
Ворон рассмеялся еще сильнее.
- Возвращаются. Конечно, возвращаются.
Вьюн ничего не понимала. С одной стороны Толлард, уверяющий в не безопасности для жизни в Холмах, с другой стороны этот Ворон. Кому верить?
- Холмы хранят свою тайну. И эта тайна привлекает всех любопытных. А она предназначена только для одного. Вот все и возомнили себя избранными. А так как им приходится возвращаться домой ни с чем, вот они и придумывают о многих подвигах, об ужасах, которые пришлось пережить несчастным путникам. Люди не хотят возвращаться домой не героями. Каждый уверяет в том, что только он один единственный остался в живых, остальные же все погибли.
- Но не может же быть так, якобы это место совсем не опасно?
- А я разве сказал, что оно не несет ни какой опасности? Оно безопасно если не лезть внутрь. Туда, куда не зовут. Ты же, наверняка, знаешь о том, что в гости без приглашения ходить не следует. Ты тоже идешь туда за чем-то. А у тебя есть приглашение? – Ворон сосредоточил свое внимание на Вьюн. Ей захотелось поднять с земли какой-нибудь камень и запустить в эту наглую птицу, сующую свой длинный нос в чужие дела.
- Мне некогда с тобой разговаривать. Я должна дальше идти.
Вьюн взгромоздила тюки и снова зашагала по знакомой тропинке. Ворон остался позади. Его уверенность смутила девушку.
- Может, он специально уверяет меня в отсутствии опасности, а на самом деле заманивает туда, - пронеслась мысль. – Может, он шпион Холмов? – Вьюн осторожно оглянулась через плечо на птицу. Он сидел и чистил перья. Все смешалось.
- Куда же идти. Вперед или назад?
Выйти из оцепенения помог ей Ворон. Он сорвался со своего места и уселся на тюки, за спиной Вьюн.
- Что? Не знаешь куда податься? Не можешь выбрать?
- У меня нет выбора. Кто-то за меня решает мою судьбу.
- Выбор есть всегда. Ищи ответ внутри.
- Ты не понимаешь.
- Возможно то, что ты найдешь в Холмах поможет тебе разобраться со своей судьбой, - намекнул ворон. Девушка с нескрываемым удивлением посмотрела на птицу.
- Тебе известно то, чего не знаю я? – спросила она.
- Ну, конечно известно. Я знаю очень много. Ну, например, какое зелье лучше подойдет от кровотечения и …
- Нет, я имею ввиду то, что ты знаешь, куда мне следует направиться?
- А тебя это интересует? – Ворон встрепенулся, - Нет, я не знаю, куда тебе следует идти. Я просто говорю то, что говорю всем.
- Говоришь всем?
- Я хранитель земель, окружающих холмы. Я помогаю путникам разобраться в том, что им на самом деле нужно. Может, им вовсе и не нужно то, что хранят Холмы.
- А что они хранят?
- Они хранят то, что ищет тот, для кого создано это.
Вьюн с недоумением уставилась на птицу.
- Хватит уже говорить загадками. Я ничего не понимаю.
- Я же сказал. Ищи ответ внутри себя. Кто ищет, тот всегда найдет.
- Для кого создано это, - она повторила фразу, - что-то знакомое. Похожий ответ сегодня ночью я услышала из своей головы
- . Ты не можешь подарить мне то, что было создано для меня, - подумала девушка.
Ворон молча ждал ее решения.
- Я еще слишком молода для всех этих загадочных речей. Ну ладно. Будь, что будет. Отправлюсь дальше.
- Надеюсь, ты делаешь правильный выбор, - он снова стал ее запутывать.
- Выходит, если ты хранитель этих земель, значит ты должен проводить меня до Холмов.
- А ты смышленая. Хорошо, я провожу тебя. Но только в том случае, если обещаешь угощать меня почаще.
Вьюн улыбнулась. Какой все-таки забавный ворон.
Путь продолжили уже вдвоем. Вьюн снова зашагала по узкой тропинке. На спине на тюках у нее сидел ворон и распевал песни. В основном о Средиземье. По началу Вьюн было не по себе. Не много странная птица, не много странный лес, а потом привыкла. Не так уж и странно, что звери спят до обеда, что птицы поют о подвигах и прошлых сражениях или простые неприхотливые песенки, как эта:
Средиземье – края лучше нет
Здесь волшебство, добро и дружба.
Спустя и десять тысяч лет
Менять здесь ничего не нужно.
Народы эльфов, гномов, троллей
Живут не сорясь,
Ну, только споря иногда.
Все обладают сильной волей
Характер Средиземья - это да!
Живут здесь маги
Да, уж это точно чудаки
Бывают скряги
Ворчливей бабки петухи.
Через некоторое время Вьюн знала все эти песенки наизусть. Она даже начала напевать их. После обеда они не разу не остановились, дорога совершенно не утомляла. Казалось, что свежий лесной воздух с каждым шагом предавал все больше сил. Тропинка уводила все ниже и ниже. Высокие деревья стояли как дозорные, глядели далеко, высматривая путников.
Послеобеденный путь для Вьюн проходил увлекательно. Ворон оказался вполне интересным собеседником, он знал кучу всяких историй, касающихся Средеземья и не только.
- Этот ворон повидал многое, - предположила Вьюн.
К вечеру окружение так и не изменилось. Все те же дозорные тополя. Все тот же спутник – ворон.
Путники решили остановиться на ночлег, когда солнце уже закатилось за белевшие вдалеке пятна. Эти пятна, как сказал Ворон, и являются Холмами. До них осталось примерно два дня пути. За прошедший день Вьюн не чувствовала ни какой усталости. Магия – штука странная, вон как действует!
- Это из-за располагающихся в этих землях Холмов, - объяснил Ворон, - они придают странникам сил.
Вьюн разложила вещи, быстро из сухого хвороста сообразила костер. Уроки Толларда не прошли впустую. Поставила вариться похлебку, используя найденные корешки.
- А ты знакома с лесной жизнью, - заметил Ворон.
- Это Толлард. Мой спутник. Это он меня всему научил.
- А что же он не отправился с тобой в Холмы?
- Он боится этого места.
Ворон хмыкнул.
- Наверняка, наслушался всяких басен.
- А ты, сам то не боишься Холмов?
- Я? С чего мне их бояться. Я ведь их хранитель.
- Но люди не особо сюда заглядывают.
- Вернее, сейчас совсем не заглядывают.
- Вот именно. Тебя не пугает то, что люди опасаются этого места?
- Нет. Я не боюсь Холмов. Сами по себе они не страшные. Главное не лезть туда, куда тебя не зовут, а ведь люди такие любопытные. А потом еще жалуются.
- Ты говоришь как истинный хранитель и защитник.
Вьюн в основном была согласна с Вороном. Эта мудрая птица все больше ей нравилась. Рассуждал Ворон трезво, оценивал ситуацию со всех сторон, предпочитал, как поняла Вьюн, страху смотреть прямо в глаза. Девушка чувствовала какое-то сходство между ними.
- Ворон, а что там внутри Холмов? Ты знаешь, скорее всего.
- Я не хочу тебя обманывать, но я честно не знаю.
Вьюн не стала ему докучать. Не знает, так не знает.
Поужинав, легли спать. Вьюн под толстым шерстяным одеялом, Ворон на самом низком суке долговязого тополя.
- Спокойной ночи, Вьюн.
- Спокойной ночи, Ворон.
Какое-то неизвестное прежде тепло заструилось по телу Вьюн. Как будто приятного сна ей пожелал родной отец, который говорил.
- Не беспокойся, все будет хорошо.
Необычно чувствовать такие чувства к птице. Вьюн заснула со сладкой улыбкой на устах. Она ни о чем не беспокоилась, она была под защитой.
*********
Проснулись рано. Вернее проснулся первым Ворон и своей звонкой вороньей песней разбудил свою подопечную.
Вставая раньше Солнца,
Мы успеваем все:
Открыть свои оконца
Пустить его тепло.
Пусть радуется тело
Удаче этих дней.
Шагай вперед ты смело
И будет веселей.
Вьюн хотелось еще подремать, но песенка не дала. Она повторялась вновь и вновь. Вьюн пришлось подняться. Наскоро перекусили и отправились дальше. Погода выдалась отличная. Сквозь густые ветви деревьев проскальзывали солнечные лучи. Над головой плыли облака, они то и дело обгоняли друг друга, временами обгоняя даже путников. Ворон пребывал в отличном настроении. Он распевал арии о давних битвах, причем так проникновенно, как будто это он прошел их до конца и все-таки вернулся домой. Вьюн было легко в обществе Ворона. Они сразу нашли общий язык. После великолепного исполнения она с ним завела беседу. Чем дальше заводила дорога, тем больше родства находила девушка между собой и этой не совсем обычной птицей. С Толлардом она не могла так разговаривать. И только сейчас поняла почему. Ее мучили вопросы, которые совсем не волновали Толларда. Вьюн искала мудрости. А мудрости у Ворона хватало.
- С тобой я чувствую себя так легко. Ты понимаешь меня с полуслова.
- Это потому, что ты хранитель.
- Хранитель? С чего ты взял? – усмехнулась Вьюн. – Я простая девушка.
- Такая же простая как я орк. Не пытайся перехитрить меня, Вьюн. Не с проста ты здесь.
- Ты такой же хранитель как и я. Мы живем Средиземьем. Его горести – наши горести, его боль – наша боль, его счастье – наше счастье. Мы всецело с ним связаны. Мы не живем в одном месте так как обитаем во всем Средиземье, все Средиземье – это и есть наш дом. Каждый его уголок. Наша жизнь – это служение ему. Ты пока еще не знаешь Средиземья, тебя это ждет впереди. И я знаю, что ты видишь разные образы. Сегодня во сне ты говорила с ветром. Просила найти лекарство от тоски. Она разрывает твое сердце. Ты не такая как все. Но это не стыдно.
- Нам как можно скорей нужно отправляться в дорогу, - Вьюн старалась не поднимать глаза.
Вьюн чуть ли не бежала. Перескакивала через кочки, перелазила через коряги и так быстро! Будто за ней гнались по пятам. К полудню они вышли из леса. Впереди расстилалась бесконечно пустынная равнина, пустынная потому, что она не имела ни одного дерева. Огромное скопление зеленой травы и полевых цветов. Казалось, что этому ковру нет конца. Он располагался всюду, куда бы не упал взгляд путников.
- Здесь придется потрудней. Солнце палит не щадя. В лесу нас укрывали деревья, сейчас же защиты от него нет, - обрадовал Ворон.
- И долго будет тянуться эта равнина?
- Примерно полтора дня пути.
- Пол этого дня и весь завтрашний, - Вьюн хотелось закричать. Она посмотрела на небо. Ни одного облачка.
- Может, случится чудо и завтра солнце спрячется под черными облаками?
- Не надейся, - разочаровал ее Ворон, - завтра буде еще жарче, судя по ветру.
Сердце Вьюн укатилось в пятки. Она не очень любила жару, вернее совсем ее не переносила. Девушка глянула через плечо на оставшийся позади густой лес. Как хотелось развернуться и окунуться в прохладу. Сесть под тот огромный дуб, вытянуть ноги. Но делать нечего, придется идти вперед. Вьюн снова закинула на спину свои тюки и нелепой походкой поплелась к высокой траве. Ворон присел на свое прежнее место, сверху на тюки.
Каждый шаг давался с трудом. Солнце, не имеющее никакой власти в лесу, сейчас сделало свое дело. Вьюн вся взмокла. С лица градом лился пот, одежда облепила тело. На минуту ей захотелось бросить все свои сумки и двигаться уже налегке, но она вовремя вспомнила недавние события. Ворону тоже пришлось не сладко. Его черный окрас приковывал к себе солнечные лучи, но он держался. Сознание обоих потихоньку уплывало, взгляд затуманивался, перед глазами плыли круги. Вьюн еле передвигала ноги. Сапоги, мокрые внутри от пота, ужасно натирали ноги, превращая нежную кожу в скопление мелких ранок и ссадин. В чувства ее привел разъяренный шмель. Вьюн задела цветок, на котором он сидел, и ему это не понравилось. Шмель наматывал круги вокруг ее лица. Это Вьюн расшевелило. Она спохватилась и понеслась, что было духа. Шмель не отставал, призывая своих соратников на помощь.
- Ворон..Ворон…Что нам делать? За нами гонится целое шмелиное семейство.
Ворон мгновенно очнулся. Он не особо любил насекомых.
- Шмели? Ты не могла идти осторожнее? – огрызнулся он.
Вьюн немного растерялась из-за такого ответа.
- Извините, пожалуйста, нам, наверное, следует поменяться местами. Ты будешь тащить тюки, а я сяду к тебе на шею, - съехидничала девушка, - лучше придумай, что нам делать. Бежать дальше у меня уже нет сил, - и действительно, Вьюн двигалась только из-за страха быть покусанной до смерти настырными насекомыми, которые и не думали отставать. Тем более тяжелые сумки, палящее солнце, наглый ворон – они кого угодно обессилят.
- Прикажи им, - Ворон все-таки нашел решение.
- Ты в своем уме? Они так просто взяли и послушали меня, тем более, я не знаю шмелиного, - съязвила Вьюн.
- Не ври. Ты болтаешь со зверушками, когда тебе приспичит. Вот поболтай и с ними.
- Да откуда ты все знаешь?
- Не время. Прикажи!
Если бы была возможность, то Вьюн дала бы затрещину своему попутчику. Это надо же выдумать – стать шмелиным королем! Что дальше? Покори себе муравьев?
- Ворон, думай быстрее так как мне осталось не долго.
- Но я уже придумал. Почувствуй свою силу. Заставь шмелей слушать. Вспомни, когда Толлард заплутал и ты начала петь.
- Откуда ты знаешь?
- Знаю и все. Вспомни какие чувства ты пережила. Толлард услышал твое пение на огромном расстоянии. Благодаря нему он выбрался из леса.
Девушка не знала, что делать. Двигаться дальше нет сил. От шмелиной погони не уйти.
- Вьюн, рискни. Они нас все равно догонят
- Я не уверена, что что-то получится.
- Рискни.
- Но ведь придется остановиться?
- Рискни.
У нее на лбу выступил холодный пот и далеко не из-за жары.
- Ну, хорошо.
Она резко остановилась. Шмелиное облако зависло на секунду над ними. Сердце Вьюн бешено колотилось. Мысли и желания не хотели подчиняться.
- Вьюн, не тяни, - зашептал Ворон.
- Я не знаю, что делать.
- Сосредоточься.
Вьюн закрыла глаза. Почти перестала дышать……..неизвестная мелодия полилась изнутри. Мелодия росла, превращаясь во что-то. Все вокруг затихло. Как в тот раз, когда пела ради Толларда. Сознание Вьюн улетало все дальше. Она не понимала, что она делает, как будто наблюдала за собой со стороны.
- Боже, что я делаю и как я это делаю? – промелькнуло в мыслях. А между тем голос становился крепче и увереннее. Слова на непонятном и старом, как сама жизнь языке, несли в себе все большую силу. Вьюн казалось, что сейчас лопнут барабанные перепонки от исходившей мощи. Воздух наполнился звуками. Эти звуки слушали все. Эти звуки несли в себе всё. И страх, и боль, и счастье, и горе…Всё.. Всё.
Шмелиное облако взмыло вверх и направилось в сторону полевых цветов. Цель была достигнута. Вьюн рухнула в траву. На лице застыла гримаса усталости. Стало темно! Она долго еще пролежала в таком положении. Ворон тоже замер. Уже ближе к вечеру, когда жара спала, Вьюн заново пошевелилась. Ощущение было такое, будто ей пришлось в одиночку вспахать все поле. Спина затекла, руки ломило. Ворон молча наблюдал за ней.
- Думаю, сейчас к нам ни один жучок не подползет, а какая-нибудь пчела и подавно, - наконец-то произнес он.
Вьюн усмехнулась. Она с трудом взгородила себе на спину тяжелые сумки.
- Ну что? Двигаемся дальше.
Ворон кивнул. Он занял свое прежнее место и они продолжили путь.
- Ворон, спой что-нибудь веселенькое, а то на душе у меня кошки скребут.
- Это всегда так. Когда используешь слишком много силы. Внутри остается пустота. Магия – вещь не всегда полезная. Восстанавливать придется денек, другой.
- Я не понимаю о чем ты?
- Ты хочешь, чтобы я объяснил?
- А разве у меня есть выбор? Ты уже это делаешь.
- Ну, хорошо. Средиземье имеет много даров. Кого ими одарить оно решает само. Например, твой. Ты можешь через песню или музыку повлиять на других. Оживить в людях веру, заглушить и отогнать страх. Ты можешь слышать Средиземье. Даже его малейшую часть. Ты можешь говорить его голосом. Это самый великий дар – уметь слушать.
- И это все?
- А, по-твоему, этого мало?
- Я все равно ничего не понимаю.
- Я тоже особо в этом не разбираюсь.
Вьюн хмыкнула.
- Как–то странно. Я жила без малейших изменений в моей скучной жизни. Но все изменилось внезапно.
- Таков удел героев. Когда приходит их время, мир и жизнь совершенно меняются.
Вьюн промолчала. Она не чувствовала себя будущим героем.
Жара уже ушла на ночной отдых, она уступила свое место подкрадывающейся прохладе. Временами над равниной пробегал рывками слабый ветерок. Вьюн ощущала себя очень усталой. Тело ныло. Внутреннее состояние требовало отдыха и покоя. Спустя какое-то время сердце перестало бешено биться и голова уже не раскалывалась на части. Вьюн даже начала проявлять интерес к окружению. Впереди виднелись многочисленные холмы, но они были еще далеко. Острое эльфийское зрение, которое присутствовало у девушки, помогло ей различить их очертания и силуэты. Холмы манили. Покрытые зеленым ковром, небольшими кустарничками, кое-где даже деревьями они представляли собой самое безобидное место. Вьюн затаила дыхание, словно боялась спугнуть мимолетное видение.
- Не все так, как кажется на первый взгляд, - вывел ее из оцепенения Ворон.
- Ты прав. Они не так беззащитны, как кажутся.
- Ты уверена, что тебе нужно идти туда?
- Не знаю, - она попыталась найти ответ внутри себя, но там было пусто.
Сердце птицы сжалось тревогой. Что если это вовсе и не она? Она ведь может погибнуть внутри Холмов.
- Но не зря же я уже столько прошла. Я не поверну назад.
- Иногда следует повернуть, - подумал Ворон.
Вьюн снова взглянула на зовущие Холмы и ускорила шаг. Ворон решил, что она знает, что делает. Девушка шагала вперед по зеленой траве. Жара не беспокоила ее, а насекомые и подавно. Она даже приободрилась. Стала что-то напевать. Одну из песен ворона.
Вперед, вперед все путник идет
Он ищет то, чего как будто нет
Его надежда и вера ведет,
Они дадут ему совет.
Но это раньше никто не находил
Оно не известно, где живет
Хотя, подумаешь беда
Кто ищет, тот всегда найдет.
Вскоре солнце склонилось к земле. А Вьюн все шагала и шагала вперед (как в песне). Окружение осталось неизменным. Пустынная зеленая равнина, заселенная маленькими жителями. Иногда над равниной пролетали птицы. Ворон с каждой из них переговаривался, узнавая кое-какие новости.
- Впереди стоит дерево. Там и заночуем.
Вьюн напрягла зрение. И, правда, в опускавшейся темноте виднелось дерево. Она ускорила шаг. Темнота быстро завладела всем. Окутала своей пеленой и путников и равнину. Цветки давно закрыли бутоны, жучки готовились ко сну, светлячки зажгли фонари. Равнина замолкла. Дневной треск стих. Только шуршание травы под порывами ветра могло понемногу смягчить скучную тишину. Вьюн пробиралась к дереву. Увидев его, она ахнула. Молча, впитывая и красоту, и силу, она восхищалась. Огромное дерево пронизывало темноту. Белая, как снег кожа обтягивала его длинные распашистые ветви и ствол. Дерево светилось в темноте.
- Какое белое, - прошептала она.
- Аусинг. Белое древо. Хозяин равнины.
- Какое большое. Я никогда не видела такого могучего и сильного дерева, - Вьюн не выдержала и прикоснулось к белому стволу. Провела рукой по гладкой, словно змеиной, коже.
- И не увидишь.
- Аусинг. Хозяин равнины, - прошептала девушка, - почему я ничего не слышала о нем. Ведь оно совсем не далеко от Багхаера.
- Да ты и о Холмах ничего не слышала.
- Верно. Совсем ничего.
- А все потому, что в Багхаере сельские жители. Они не искатели приключений. Никуда не ездят, да и в Багхаер никто не заглядывает. Поэтому вы толком ничего и не знали ни о дереве, ни о Холмах, ни даже о ближайшей деревне. Багхаер – маленькая деревушка. Редкий они народец. Живут в своих домиках, живут своим трудом, не любознательны, нос в чужие дела не суют. Это конечно хорошо, но они даже не знают, что делается за пределами их деревни. Живут в своем маленьком мире. Я только понять не могу одно. Как, ты, там оказалась?
- Я с самого рождения живу в Багхаере.
- Далеко же они тебя закинули.
- Кто они?
Ворон промолчал. Не время говорить об этом.
- Давай поедим и ляжем спать.
Спорить было бес толку. Вьюн начала разбирать вещи. Костер не стали разжигать. Это оказалось бы неуважением по отношению к Аусингу.
Вьюн разломила хлеб. Крошки отдала Ворону. После ужина она расстелила поверх травы теплое одеяло и приготовилась ко сну. Вьюн смертельно хотелось спать, но она знала, что не должна засыпать сейчас. Ей хотелось запомнить каждый сучок этого необыкновенного дерева. Хотелось через многие годы пронести эти воспоминания, этот восторг. Хранить их вечно. Точно так же, как Аусинг хранит свою равнину. Вьюн смотрела на него и все печали и тревоги, даже усталость покидали ее. Душа наполнялась радостью и покоем.
- Это дерево целительное, - Ворон как будто прочитал ее мысли. – Оно лечит больную душу. Избавляет от тоски, залечивает сердечные раны, дарит жизнь и покой. Людей из прошлого заставляет жить настоящим.
Вьюн не поняла смысл этих слов.
- Какое необычайное дерево.
- В Гондоре есть похожее белое древо. Брат Аусинга. Хранитель рода королей.
- Всего два.
- Всего два.
Повисла тишина. И птица, и Вьюн наслаждались успокоением.
- А если оно погибнет?
- То погибнет часть Средиземья. Это дерево вечно. Сколько существует Средиземье, столько существует и Аусинг.
Впервые за всю свою жизнь Вьюн уснула, не волнуясь ни о чем, не беспокоясь о завтрашнем дне, о непонимании окружающих, об одиночестве. Вьюн была счастлива.
- Спи спокойно, Вьюн, - говорило дерево.
- Живи вечно, Аусинг, - искренне пожелала она ему. – Твоя душа – это душа Средиземья.
Вьюн поблагодарила судьбу за выпавшую честь – видеть Аусинга, белое древо – хозяина равнины. И уснула.
***********
Проснувшись, Ворон увидел Вьюн. Она стояла рядом с Аусингом, прикрыв глаза. Ветер трепал его седые листья. Вьюн аккуратно кончиками пальцев прикасалась к ним. Робкая улыбка озаряла ее лицо. Ворону так не хотелось прерывать этот разговор, но что поделать?
- Вьюн, что он рассказывает тебе? – спросил Ворон.
- Старые легнды, - в пол голоса ответила она.
- Вьюн, нам следует попрощаться с Аусингом и продолжить путь.
Она с тоской посмотрела на хозяина равнины.
- Ты прав. Прощай, Аусинг.
- Не грусти. Мы еще увидимся, - ответило ей древо. Ворон ничего не слышал. Вьюн последний раз взглянула на целителя. Закинула сумки на спину и зашагала по траве. Ворон сел позади, на свое место. Немного погодя Вьюн обернулась в сторону Аусинга. Дерева не было. Она опешила. Девушка взглянула снова. Дерева не было. Ворон понял причину ее замешательства.
- Такое бывает.
- Но, как это возможно?
- Я не все рассказал тебе об Аусинге.
Вьюн вопросительно уставилась на птицу.
- Аусинг – необычное дерево. Оно невидимо.
- Но я же его видела.
- Потому, что оно знает, что вреда ты ему не причинишь. Аусинг видят те, кто должен его видеть. Оно скрыто почти от всех. Только эльфы и немногие люди могут видеть его.
- Какие люди? – переспросила Вьюн.
- Добрые люди, а главное живые!
- А разве бывают не живые люди? – усмехнулась Вьюн.
- Увы, Вьюн, бывают, - с грустью ответил Ворон.
- Но почему его вижу я?
- Ты эльф.
- Эльф? – не поверила Вьюн.
- Это очевидно.
- Ты обманул меня, не сказав всей правды.
- Нет, - замахал Ворон крыльями. – Неужели ты самая не поняла, что ты из эльфийского рода? Ты болтаешь с животными, мало ешь, мало спишь, носишься без устали по полям. Кто же ты?
- Я всю свою жизнь прожила среди людей? Откуда мне знать про эльфов?
- Ты всегда это знала.
- Так, кто же я? Как все получилось? А моя семья?
- Придет время, ты все узнаешь.
- А ты знаешь?
- Я не уверен.
Продолжать разговор не было смысла.
- А много обитателей Средиземья видели Аусинг? – Вьюн сменила тему.
- Не очень
- А как же его брат? Белое древо Гондора?
- Оно видимо. Все могут видеть его в отличие от Аусинга. Аусинг хранитель душевного равновесия в Средиземье. Без него пришлось бы туго. Он защищает души и сердца обитателей Средиземья. Поэтому он так осторожен. Он знает о своей значимости.
Вьюн впитывала каждое слово. Ее тело за ночь хорошо отдохнуло. Внутренняя усталость благодаря целителю спала. Сейчас она весело шагала сквозь высокую траву, наслаждаясь приятным утром. Солнце медленно поднималось из-за видимых в дали холмов. Его яркий цвет говорил о жарком дне, но Вьюн об этом не беспокоилась. Внутри она знала, что жара – это еще не самое страшное, что может с ней случиться. Лучи солнца быстро подсушили росу, и идти стало куда лучше. Влажный воздух пропитался теплом. Дрожь, вызванная утренней свежестью и сыростью, отступила. Солнце разбудило и всех обитателей равнины. Птицы запели, благодаря судьбу за новое утро, насекомые затрещали и полетели по своим делам. Пчелы собирать мед, пауки плести паутину…Все занимались делом. Эта суета развеселила Вьюн. На самом деле ей все это очень нравилось. В дороге она не уставала уже, так как приноровилась. Тело быстро привыкло и к нагрузкам, и к малому количеству пищи. Так что путь представлял для нее приятную прогулку. Хороший собеседник Ворон то и дело развлекал ее своими беседами или пел шутливые песенки. Последний день пути до Холмов прошел без трудностей. Хотя солнце и палило бесщадно. Вьюн обмотала голову светлым платком. Время от времени она ополаскивала лицо и шею. Это хоть как-то помогало бороться с жарой. После обеда они быстро перекусили и сразу же отправились дальше. Вьюн шла бодро и уверенно. Мысль о тайне Холмов ее совсем не пугала.
Когда солнце начало понемногу клониться к земле путники решили передохнуть. Вернее сказать, отдыхала Вьюн, так как Ворон особо не уставал. Все время он ехал позади Вьюн на тюках. Единственное, что его немного беспокоило, так это жара. Сейчас он похаживал вокруг Вьюн то взад, то вперед, раздумывая дальнейший план действий. Вьюн развалилась на траве, жуя сочную травинку и болтая одной ногой. Над равниной по бесконечно синему океану плыли белые корабли. Именно на них она и устремила свой взгляд. В данный момент Вьюн не думала, что ей делать завтра в Холмах. Она просто наслаждалась красотой и покоем, в отличии от Ворона. Что-то бормоча себе под нос, он щепетильно продумывал каждый шаг.
- Ворон, чего ты так волнуешься? – не выдержала Вьюн.
- А ты, похоже, совсем не волнуешься
- Сердце мне подсказывает, что все будет хорошо.
- Надеюсь.
Немного отдохнув, двинулись дальше. Шли долго. Солнце село и стала подкрадываться темнота. Закончилась равнина, и путники уперлись в огромный, покрытый зеленым мхом, холм.
- Переберемся через этот холм, там и заночуем.
- Как скажешь.
Вьюн поудобнее закинула сумки и хватаясь за вросшие в холм камни стала медленно взбираться вверх. Двигаться было не трудно. Вьюн и не заметила, как достигла середины. Еще чуть-чуть и вот она уже стоит на вершине. То, что она увидела сверху, заставило ее сердце биться сильнее.
- Боже мой, - единственное, что она смогла произнести.
Бесчисленное количество холмов и холмиков разных размеров располагалось на пустынной местности.
- Как много, - прошептала Вьюн.
И действительно. Их было очень много. То рядом друг с другом, то, наоборот, в гордом одиночестве они, покрытые короткой травой и белыми цветами, с вызовом высматривали новых гостей. В центре жил огромный холм. Самый большой из всех. Он значительно отличался от остальных. Покрытый желтой сухой травой и только ей. Цветов на нем не было. И ни одна пчела, птица или зверь не посмели бы приблизиться к нему. Надменность и ледяной холод, исходившие от этого холма, настораживали не только людей.
Все эти холмы, если смотреть свысока, изображали форму звезды. Посередине главный холм, а по бокам в виде расходившихся лучей – холмы поменьше. Вьюн тоже это заметила.
Сейчас, в полумраке это место несло в себе что-то таинственное. Не предназначенное для глаз простых смертных.
Вьюн, вместе с Вороном на тюках, не спеша, спустилась с холма и очутилась среди великанов и карликов, созданных из земли. Она с восторгом всматривалась в их очертания, прикасалась рукой к зеленому покрову, вдыхала аромат, исходивший от них, бегала вокруг обитателей покоя пока у нее не закружилась голова и она упала на землю.
- Вот это место, - задыхаясь, произнесла Вьюн, - сколько силы!
- Ты не боишься? – спросил ворон.
- Нет. Не нужно бояться, нужно уважать их.
- Завтра утром ты пойдешь в главный холм.
- Хорошо
- Ложись спать. Ты должна выспаться.
Девушка приготовилась ко сну. Расстелила одеяло поверх земли и стала глядеть на небо. Вскоре на нем вспыхнули маленькие точки, эти точки росли, превращаясь в серебряное сияние, превращаясь в звезды. Они усыпали нависшую черноту и эта чернота, озаренная светом, была прекрасна. Вот выплыла из-под облаков, покрытых черной краской, и луна. Вокруг уже совсем посветлело. Невидимые прежде отчетливо силуэты сейчас приобрели ясные очертания. Вьюн не спалось. Да и как уснуть здесь. Великаны холмы стояли безмолвно, но если к ним прислушаться повнимательней, то это уже не правда. Они как заговорщики перешептывались между собой, используя язык покрывавших их травы и цветов.
- Кто она такая? – будто спрашивал первый холм, шелестя травинками.
- Ее привел хранитель, - отвечал также второй.
- А что ей здесь нужно? – присоединяется третий.
- То же, что и всем, - делает вывод четвертый.
- Неужели это та самая? – неуверен пятый.
- Она последний!
- Быть беде!
И вот уже все холмы участвуют в разговоре, спорят, выдвигают различные варианты. И весь луг, на котором находятся холмы, шелестит вместе с ними. Ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш. Вьюн с интересом прислушивается к ним и не понимает или это сон или явь. Ей нравится этот говор. Он такой приятный и спокойный. Вьюн хотелось бы слушать его всю ночь, но день пути сделал свое дело. Тело требовало отдыха. Глаза Вьюн закрылись, и она уснула.
Посреди ночи она проснулась. Медленно приоткрыв глаза, она увидела мужчину. Он, стоя на карачках, пытался разжечь костер. Сердце Вьюн бешено заколотилось. Кровь ударила в голову. А незнакомец тем временем с силой дул на стопку хвороста, злясь на то, что ничего не выходит.
- Ну что ж, придется воспользоваться магией, - решил он. – Аулинг демерот лаурен, - произнес не спеша незнакомец. Костер вспыхнул. Пламя с аппетитом лизало хворост. Вьюн дико таращилась на костер. Сомненья начали терзать голову.
- Что этот мужчина делает здесь и где Ворон? – подумала она.
Вьюн дождалась пока незнакомец отойдет подальше от костра, а значит подальше от нее. Он повернулся спиной, и Вьюн не стала терять времени даром. Бесшумно поднявшись, она схватила самую большую палку, находившуюся поблизости.
- Ты кто такой? И куда дел Ворона? – закричала девушка. Незнакомец подпрыгнул от неожиданности. Он повернулся.
- Ты со своими шуточками меня в могилу сведешь, - рассердился он.
- Отвечай, - грозно распорядилась она.
Незнакомец рассмеялся при виде палки у нее в руках. А выражение ее лица и яростный огонь в глазах заставили его согнуться по полам. Вьюн опешила. Мысль о том, что Ворон пропал, принудила к действиям.
- Ах, ты. Ты истребил Ворона и еще смеешься.
Незнакомец рассмеялся сильнее. Вьюн не выдержала и накинулась на него. Повалив мужчину на землю и обхватив руками его шею, она выпытывала, куда делась птица.
- Где Ворон? Что ты с ним сделал? Признавайся что с ним, - хватка окрепла. А бешенство в глазах завладело и мыслями и разумом. Она не думала о том, что, возможно, задушит его до смерти. Уяснив, что с ней шутки плохи, незнакомец решил перестать дурачить эту непредсказуемую девушку.
- Вьюн...Вьюн…Успокойся, обещаю тебе, с вороном все в порядке
Вьюн настороженно посмотрела на мужчину. Его синие глаза, широко распахнутые, умоляли отпустить его. Она, все не решаясь, наконец-то разжала пальцы и убрала руки с его шеи. Медленно поднявшись и отерев пот со лба, она сверлящим взглядом уставилась на незнакомца.
- Где Ворон? – ледяным тоном произнесла она.
Незнакомец быстро встал на ноги. Девушка контролировала каждое его движение
- Вьюн, я не сказал всей правды о хранителях. С Вороном все в порядке так как Ворон это я.
Она негодующе уставилась на мужчину.
- Мы – хранители можем принимать облик людей. Сейчас я превращусь обратно в птицу.
Вьюн не верила своим глазам. Вот чудо. Перед ней на тюках сидел ее друг Ворон. Незнакомец пропал. Она посмотрела по сторонам. Никого. Кроме холмов.
- Ночь выдалась холодная, и я решил, что лучше развести костер. Но в обличии птицы сделать это сложно, - Ворон улыбнулся. Вьюн улыбнулась в ответ
- Я не хотел тебя пугать своим другим обликом.
- Лучше бы ты сказал мне заранее.
- Сейчас я тоже так думаю.
- А ты можешь превратиться обратно?
Ворон кивнул. Доля секунды и перед ней снова стоит этот незнакомец. Мужчина. Красивый мужчина высокого роста, худой, со светлыми длинными волосами и синими глазами, а так же с ….с заостренными ушками.
- Так ты превращаешься в эльфа.
- Вроде как.
- И голосу тебя меняется. Становится свежий и чистый, как весенний ручеек.
- А ты хотела, чтобы у меня в обличии птицы оставался такой же чистый голосок? Мое Каррррррр звучало бы нелепо, - он улыбнулся. Вьюн тоже улыбнулась, и они залились веселым смехом. Смеялись долго.
- Ну, надо же, я накинулась на тебя и спрашивала, где ты, - они вспоминали недавние события.
- Да, здорово ты меня потрепала, - Ворон потер шею, - я не ожидал
Друзья вытерли стекавшие с лица слезы смеха и уселись поближе к костру.
- Расскажи мне про хранителей, - попросила она.
- Ну. Много тысяч лет мы из спокон веков охраняем Средиземье. Я присматриваю за Холмами и за Аусингом. В мои обязанности входит проверять путников, то есть тех, кто интересуется тайной холмов. Причем сам я этой тайны не знаю. Знаю только то, что в один день в Холмы зайдет кто-то и заберет то, что по праву его. А моя задача заставить путников разобраться в себе. Очень много странников и искателей приключений заглядывало в холмы, и никто ничего оттуда не вынес. Все считали себя тем единственным, но никто из них таковым не оказался. Вскоре жители Средиземья устали оттого, что тайна Холмов не раскрывается, и просто перестали сюда захаживать. И правильно делают. Это место не для искателей приключений.
- Но они возвращались отсюда?
- Возвращались. Конечно, возвращались. Холмы никого не убивают просто так. Это слухи.
- Ты любишь холмы, - сделала она вывод.
- Да, люблю. Это мой дом. И мне не нравится, когда о них говорят плохо.
- Но ведь они заманивают путников.
- Заманивают. Ну и что. Они просто устали нести это бремя, устали стоять под натиском любопытных, сующих нос не в свое дело. Некоторые путники пытались силой взять тайну холмов, приводя с собой целую армию. И эти путники не вернулись обратно.
- Так, выходит, не все вернулись живыми.
- Они сами виноваты. Нельзя пытаться разрушить то, что несет в себе слишком много.
Вьюн ничего не сказала. Возможно, Ворон прав. Брать силой то, что тебе не принадлежит нельзя.
- Пойми, Вьюн, холмы очень старые. Они еще до войны кольца не одну тысячу лет стояли….Они устали. Им нужен покой. Поэтому они зазывают путников, надеясь на то, что среди них окажется тот, кто освободит их от клятвы.
- Ты думаешь это я?
- Возможно да, возможно нет. Холмы не причинят вреда тем, кто пришел с миром.
- А сколько хранителей в Средиземье? – внезапно переменила она тему.
- Очень много.
- И все они птицы?
- Не обязательно. Могут быть и звери.
- Они превращаются в людей?
- Да. В эльфов, гномов….Хранители пещер в основном имеют второй облик в виде гномов. Они охранают либо горы, либо спрятанные в них сокровища, - Ворон усмехнулся. - А в лесах эльфы.
- Давно ты охраняешь холмы?
- Давно. И я тоже хочу, чтобы поскорей нашелся тот.
Повисла тишина. И Ворон и Вьюн погрузились в раздумья.
- Тебе давно пора спать, - напомнил ей Ворон. Вьюн последовала его совету.
***********
Утро выдалось мрачное. Солнце никак не проглядывало. Над землей нависли дождливые облака. Собирался дождь. Сырой воздух являлся тому подтверждением. Ветер усиливался. Он то и дело заставлял травяной покров преклоняться перед его силой. Ветер был бы рад поиграть с деревьями, но на месте, где располагались Холмы, деревья отсутствовали. Ему пришлось смириться и наслаждаться вздрагиванием различных травинок. Началась мелкая морось. Прохладные мелкие капельки усыпали все вокруг. От такой погоды у Вьюн разболелась голова. Боль в висках участилась. Единственное чего она желала - так это успокоения все больше разбушевавшейся стихии. Природе же, наоборот, нравился такой поворот событий. Уставшая от солнца и жары она сейчас отдыхала. Корни и листья с удовольствием всасывали долгожданную влагу.
Вьюн проснулась поздно. Из-за ночного происшествия она долго еще не могла уснуть. В данный момент, борясь с головной болью, она жевала черный корешок из маленького мешочка. Эти корешки она собирала вместе с Толлардом. Ворон тем временем в обличие эльфа высматривал что-то в стороне главного Холма. Покончив с корешками, Вьюн начала собирать вещи.
- Не делай этого, - распорядился Ворон
- Не делать чего?
- Не собирай свои вещи. Ты не возьмешь их с собой. Захвати только мешочек с корешками, хороший нож и золото, которое висит у тебя на шее.
- Ты в своем уме? А как же сковородки, кастрюли, чайники. А шерстяное одеяло? – растерялась она.
- Ничего не выйдет. Одень поверх одежды свой плащ и возьми то, что я сказал.
- Ворон, я ничего не понимаю. Как я доберусь до Рэмбла без всех этих вещей? Без пищи?
- Вьюн, внутри главного холма очень узкий проход. Люди сами с трудом помещаются в этих проходах.
- А как же пища? Я могу взять с собой немного.
- Пища внутри Холма сразу же придет в негодность. Там почти нет воздуха. Главное, чтобы ты понравилась им, иначе они тебя сразу убьют.
Вьюн понурила голову.
- А вода?
- И вода.
- Что же мне делать? – заорала она. – Ты хочешь, чтобы я зашла в этот Холм и без воды и без еды? Я ведь не знаю, как долго я там пробуду.
- Этого хочу не я. Этого хотят Холмы. Путешествие внутрь своего рода испытание.
- Хорошее испытание. Выживайте, мол, как вздумается……..Ну, а как же Рэмбл?
- Ты справишься. Немного поголодаешь и померзнешь, но живой доберешься. А там купишь новые припасы, - сказав это, он повернулся в сторону главного Холма, высматривая что-то.
- На что ты смотришь?
- Скоро должны прилететь другие хранители
- Зачем?
- Они всегда так делают, когда кто-то заходит внутрь.
Вьюн никого не видела. Хранителей не было. Внезапно ветер на какое-то мгновенье прекратился. Все затихло.
- Началось.
Со всех сторон к Холмам слетались разные птицы, разных мастей, разных размеров, разной веры, и с разными характерами. От их количества даже в глазах помутнело. Они все летели и летели. Птицы окружили главный Холм и замерли. Слева располагалась стая воронов. Они сидели на траве и обсуждали кое-какие новости. Некоторые из них переговаривались с рядом сидящими птицами. Так странно было на них смотреть. Сборище птиц, разговаривающих на новом средиземном наречии. И общались они довольно легко, будто в этом нет ничего особенного. Подумаешь, вон та парочка: несчастная синица и подранный воробей спорят о том, какие нынче заклятия сильнее (этот спор касался магов). Ладно, еще вороны они как не как птицы мудрые, но что может понимать в магии воробей? С другой стороны, он же не просто воробей, а хранитель, возможно эльф, а этим в мудрости не занимать. Но все равно, чтобы видеть все это нужно хорошее здоровье иметь и крепкие нервы.
- Пойдем, - позвал ее Ворон.
- Ворон, постой. Я должна тебе кое-что сказать.
- Сначала я. После того, как ты зайдешь в Холмы, мы с тобой возможно больше никогда не увидимся, так как выйдешь из них ты уже совсем в другом месте. Нам запрещено провожать путников дальше Холмов. Я прошу тебя об одном. Ни одной душе не рассказывай о том, что произошло здесь и то, что увидишь там, и возможно то, что унесешь. Ни слова и об Аусинге. Также не спеши рассказывать и о своем умении петь голосом Средиземья.
- Я ничего никому не скажу. Но ты прав, возможно, мы больше не увидимся. Так уж у меня повелось, что я расстаюсь со всеми друзьями. Ворон, я считаю честью то, что я повстречала мудрого, доброго, благородного друга. Как ты. Мне очень жаль, что мы расстаемся, - Вьюн говорила искренне. За эти дни она сильно привязалась к Ворону.
- Вьюн. Хоть мы расстаемся, но я все равно тебя не забуду. Ты самый необыкновенный и самый смелый путник, которого мне довелось встретить, - он крепко обнял ее, – а теперь пойдем.
Они подошли к главному холму. Ворон сразу же принял обличие птицы.
- И помни, будь очень осторожна и внимательна, прислушивайся к своему чутью, обращай внимание на каждую мелочь, - сказав это, Ворон присоединился к своим друзьям.
Вьюн последний раз взглянула на хранителя и направилась к главному холму. В центре располагалась небольшая дверь. Вьюн постучала трижды. Тишину нарушил голос.
- Кто там?
Вьюн даже вздрогнула.
- Путник. Я пришла забрать свое, - уверенно ответила она.
- Ну, что ж, заходи.
Дверь с ужасным шумом распахнулась, и Вьюн шагнула в нее. Дверь сразу же захлопнулась.
- Кто она? – на Ворона посыпались вопросы.
- И откуда?
- Вроде бы эльфийка?
- Не совсем, - разочаровал их Ворон. – Но я уверен, что эта девушка не уйдет из этого места с пустыми руками.
- Что же в ней особенного?
- Она поет голосом Средиземья.
- О.
- О.
Со стороны птиц посыпались удивительные возгласы.
********
Как только дверь захлопнулась, Вьюн очутилась в безкромешной тьме. Она подождала, пока глаза привыкнут хоть немного. Ничего интересного она не увидела. Сплошные земляные стены. Вьюн на ощупь попыталась двигаться вперед. Ворон был прав. Проходы оказались очень узкими. Вьюн с трудом дышала в них, не то, что брела. Этот туннель уводил то вправо, то влево. И это действовало на нервы. Что приятного в том, что шагаешь неизвестно куда, возможно встретишь по пути неизвестно кого, да еще и думаешь вечно неизвестно о чем.
Вьюн уже долго шагала в одном направлении. Стены плотно обнимали ее. В такой обстановке она чувствовала себя неуютно. Дышать было почти нечем. Под землей воздуха маловато. От сухости горло начало першить. В сердце маленькими шагами закрадывалась паника из-за того, что проход становился все уже, воздуха все меньше, а тьма все никак не рассеивалась и стены в этой тьме приобретали все более зловещие очертания. Позже Вьюн пришлось идти одним боком так как двигаться прямо уже являлось невозможным. Проход сужался с каждым шагом. Вдруг, она нащупала впереди стену.
- Наверняка, проход опять поворачивает, - Вьюн переставила руку, надеясь нащупать пустоту. Стена
- Не может быть, - она снова переставила руку. Стена. Опять стена. Девушка отчаянно пыталась найти проход. Ее окружали стены.
- Тупик. Выходит, для меня здесь нет прохода, - она с упавшим сердцем решила вернуться к воротам. Одним боком она пятилась в сторону двери. Проход немного расширился, и Вьюн смогла повернуться. Кое-как добравшись до двери, она стала пытаться выбраться наружу. Ничего. Приложила всю силу. Бес толку. Дверь не поддавалась. Капельки пота выступили на белоснежном лбу. А потом обезумив, она стала кричать и ругаться, колотить кулаками по вредным дверям. Это не помогло, она лишь сорвала голос и набила себе лишних синяков.
- Я заперта. Мне остается погибать. Может, есть второй проход, - предположила она. – А я свернула не на тот, - Вьюн надеялась нащупать хоть какое-то отверстие в стене.
- Ничего, - уставшая и взмокшая Вьюн сползла по стене. Она сама не знала, сколько времени просидела в таком положении. Чувство беспомощности терзало ее душу. Немного позже девушка начала приходить в себя.
- Ну, должен же здесь быть выход.
Поднявшись на одеревеневших ногах, Вьюн поплелась вперед по единственному проходу, уверяя себя в том, что она просто не заметила выхода. Очутившись снова в тупике, она внимательно прощупывала каждую извилину.
- Ничего. Опять ничего. Да что же это такое? – Вьюн взбесилась. В голове царил беспорядок и страх. Тьма стала действовать напряженно, а от мертвой тишины зазвенело в ушах. Вьюн облокотилась на холодную стену и закрыла лицо руками. Совершенно случайно она уловила легкое, почти незаметное, дыхание ветерка на уровне голени. Вьюн упала на колени. Щель. Узкая щель в земляной стене. Но все-таки щель.
- Мне здесь не пролезть.
Она начала рыть, пытаясь сделать единственное спасение хоть немного пошире. Земля не откликалась на ее просьбы и мольбы. Твердая, словно камень, она лишь расцарапала до крови руки девушки. Вьюн с недоверием посмотрела в узкую нору.
- Это единственный выход, - уверяла она себя.
Вытянувшись вдоль туннеля, Вьюн запихала руки в дыру, потом с трудом голову. Тело пришлось пропихивать долго, не спеша. Земля до такой степени навалилась сверху, что ей было больно дышать. Вьюн просто хватала ртом воздух. Протащив, наконец-то, тело с помощью рук, Вьюн едва не сошла с ума. Очутившись со всех сторон в земле и в самой непроглядной темноте, она чуть не потеряла сознание. Вьюн только сейчас поняла, как это ужасно, когда хоронят заживо. Потихоньку отдышавшись, она попробовала двигаться. Медленно, как гусеница она ползла по узкой лазейке внутри земляного покрова. Воздуха не хватало. От его отсутствия голова закружилась, а перед глазами плыли красные круги. Тело и руки затекли. Локти и запястья, содранные в кровь, жгло адским пламенем. Но Вьюн не переставала ползти. Она все ползла и ползла, а проход никуда не приводил. Казалось, ему нет конца, как и ее мучениям. Впереди не было видно ничего, оглянуться назад не позволяла, принявшая в свои тесные объятия, Госпожа Земля. Вдруг, что-то затрещало позади. Вьюн напрягла слух. Это что-то быстро приближалось. Девушка из последних сил пыталась двигаться. Это ужасное тр-тр-тр-тртрррррррр становилось все громче. Вьюн, не обращая внимания на дикую боль, не сдавалась. Тр-тр-тррррррр приближалось. Сердце бешено колотилось. Паника и страх завладели им полностью без остатка. Вьюн прокляла все и всех в эту минуту. И это место под названием Холмы и судьбу, заставившую покинуть дом. Холодный пот выступил по всему телу. Что-то ее догнало. Оно вылезло из земли и полезло по спине Вьюн. Девушка завопила, но вместо крика послышались только хрипы, так как горло пересохло. Вьюн показалось, что как только из земли вылезло это неизвестное существо, в ее тело вцепились сотни вражеских рук. Тр-тр-тррррр приближалось к лицу. Оно запуталось в длинных волосах и, неуклюже покарабкавшись там, упало прямо перед глазами у Вьюн.
- Землеройка, - прохрипела девушка, - это всего лишь землеройка, - она вздохнула с облегчением. Жук перевернулся на лапы и пополз. Тр-тр-тр-ррр теперь слышалось впереди. Вьюн последовала ее примеру, хотя сознание еще не отошло от шока. По лицу пробежал ветерок.
- Выход недалеко.
Проход сузился и ползти стало тяжелее. Но впереди виднелось уже маленькое просветление. Руки Вьюн по привычке выискивали в темноте продолжение туннеля, но в этот раз они почему-то уперлись в стену.
- Тупик. Не может быть, - она истошно закричала, - я оказалась похороненной заживо. Я даже развернуться не смогу, - подумала она, - но я так просто не сдамся, - Вьюн кое-как достала нож и начала долбить проход. Земля почти не отковыривалась, но Вьюн в приступе ярости и бешенства не сдавалась. Вскоре земля подалась и Вьюн ощутила легкое прикосновение ветра. Она подтянула себя на руках и вдруг поняла, что летит вниз. Больно ударившись о камень или о землю, она так и не разобрала обо что и, пролежав на твердой поверхности несколько минут, Вьюн наконец-то открыла глаза. Она огляделась. Горели факелы. Они озаряли все вокруг. Вьюн с трудом поднялась на ноги. Девушка находилась в огромном зале внутри Холма. Он как будто был пуст внутри, вверху закругленная верхушка из земли, стены этого огромного зала тоже из земли. Вьюн подняла глаза. В стене красовалась небольшая пробоина. Именно из этой пробоины и вылетела она. Стена из земли оказалась всего лишь узкой перегородкой между туннелем и пустотой. Радуясь тому, что больше не в узкой клетке девушка полной грудью вздохнула. Тело ныло, легкие жгло, нос, забитый земляной пылью не чувствовал ничего. Вьюн кое-как отряхнула платье и волосы. Под ногами что-то журчало. Девушка опустила глаза. Из земли била крохотная струя. Она росла. Вскоре стала похожа на крохотный ручеек. Чистая прозрачная вода. Вьюн упала на колени. Ей очень хотелось пить. Руки уже тянулись к спасению, глаза жадно наблюдали. Но что-то всплыло в голове.
- Вода сразу же придет в негодность. Такой уж там воздух, – слова Ворона.
Вьюн отшатнулась от воды, как от проказы.
- Я даже умываться не буду.
Она еще раз взглянула на журчащую красоту, и, проглотив комок в горле, поплелась через зал к огромной двери.
- Может, это уже выход наружу, - понадеялась Вьюн. Она потянула металлическое кольцо на себя. Дверь со скрипом отворилась. Впереди был туннель. Опять туннель. Только широкий и хорошо освещенный. Везде горели факелы. Немного разочаровавшись оттого, что не увидела прекрасные равнины и голубое небо, Вьюн шагнула в него. Как не странно, но стены и пол были уже из камня, только высокий потолок являлся сделанным из земли. Вьюн даже немного удивилась тому, как это все: и проход, и большой зал поместились внутри Холма.
Девушка быстро шагала за туннелем, по началу даже бежала. Но пока еще ничего не проглядывало. Проход все время заворачивал вправо. Вьюн не терпелось узнать, куда он приведет. Глаза жаждали увидеть что-то новое. Серые каменные стены и бесконечные факелы уже приелись. Проход резко завернул влево и повел куда-то вниз.
- Интересно, кто это все построил, - подумала она. Совершенно случайно ее нос уловил какой-то запах в воздухе. Как будто сбежало молоко. Вьюн пошла на этот запах. Он становился все сильнее. Вьюн ускорила шаг. Туннель завернул вправо. Рядом она услышала пение:
Живу я здесь уж много лет
Неплохо я живу
Хочу открыть я вам секрет
Хотя и не могу.
Защитник я
Вот этих двух дверей.
Хотелось б мне сказать
Зайди сюда скорей.
Но есть загадки у меня,
Попробуй отгадать.
Какой же месяц на дворе?
Ах, верно. Точно. Май.
Ну что же, что же, что стоишь?
Иди, иди сюда.
Чего, чего же ты молчишь?
Тебя не ждет беда?
Вьюн тихо подкралась и выглянула из-за угла. Она увидела толстого маленького человечка, стоявшего около камина в стене.
- Черт, опять подгорело, - возмутился он, помешивая в котелке. Вьюн про себя улыбнулась. Этот человечек был такой забавный. Седые редкие волосы, сохранившиеся не на всей голове, и глубокие морщины на лице говорили о его старости. Он весело бегал вокруг костра, стучал по каменному полу каблучками своих смешных туфель. Они, ярко желтого цвета, совсем не подходили к его костюму. Темно коричневая рубашка, поверх которой находился темный жакет и коричневые брюки длиной чуть ниже колен, а после них следовали белые носки в красную полоску. Вьюн посчитала незнакомца безобидным и вышла из своего укрытия.
- Добрый день, - поздоровалась она.
Увидев девушку, человечек подскочил и начал носиться вокруг маленького стульчика, теребя руками оставшиеся седые волосы.
- Вот беда, - голосил он, - опять заявились.
Вьюн немного растерялась.
- Извини, что я тебя напугала. Я просто шла по коридору, а он привел меня сюда.
Человечек успокоился. Он присел на стул и, как ни в чем не бывало, закурил трубку. Вьюн совсем опешила. Незнакомец закинул ногу на ногу и спросил.
- Ты кто такая?
- Меня зовут Вьюн.
- И чего тебе от нас надобно? – вызывающе спросил он.
Вьюн и сама не знала, чего ей здесь надобно. Ехала бы сейчас спокойно в Рэмбл. Ну, нет, надо же найти приключений.
- Я пришла разгадать тайну Холмов, - наконец нашлась она с ответом.
- А с чего ты взяла, что есть какая-то тайна?
Вьюн совсем запуталась. Откуда ей знать есть тайна или нет ее вовсе.
- Ты со всеми так обходителен? – разозлилась она.
- Ох, посмотрите на нее. Раскудахталась, - он встал со стула и направился в ее сторону, - если бы не ходили здесь всякие, жили бы мы спокойно, - его трубка уперлась в живот Вьюн, - а то расходились. Туда, сюда, туда, сюда, туда. И все равно все возвращаются с пустыми руками. Чего шляться? – закричал он. - Сидели бы дома. А то и нам житья нет и вам все путничкам, - заворчал он, - а потом еще и жалуетесь. И корми вас еще к тому же.
- Но я совсем не хочу есть, - подумала ни с того ни с сего Вьюн. - Но хранитель сказал, что сюда давно уже никто не заходит, - вспомнила она.
- Хранитель? Значит, тебя хранитель привел.
- Да.
- Ну, ладно, садись, - человечек указал на маленький стульчик.
Вьюн села и начала рассматривать это место. Туннель привел ее в маленькую комнатушку. Сбоку в стене красовались две двери, словно вытканные из камня, совершенно одинаковые, стоявшие в углу и совсем неприметные с первого взгляда. В комнате находился небольшой столик, шкаф для посуды вместе с котелками и чайниками. В стене горел огонь. Земляные стены и потолок точно такие же, как в туннеле.
- Ну, рассказывай о себе, - незнакомец уселся на стул и уставился на Вьюн, будто она находилась на допросе, - только правду.
- Меня зовут Вьюн и я из Багхаера.
- Что это за Багхаер? Никогда не слышал.
- Это очень маленькая деревушка на востоке Средиземья. Наверное, самый отдаленный и глухой уголок. Я от туда. Там живут люди.
- Только люди?
- Да, только люди. Я ехала в Северные земли по очень срочному делу. Позже по некоторым обстоятельствам свернула с дороги и направилась в Холмы, - сказав это, Вьюн замолчала.
Незнакомец сидел тихо, покуривая трубку. Размышляя над ее кратким рассказом.
- Ну, хорошо. Допустим, это правда, - согласился он, - ты пришла в Холмы разгадать тайну. Но сначала ты должна пройти испытания. Я буду разговаривать с тобой на каком-то языке. Если отгадаешь, что я сказал, то сможешь войти в дверь, - незнакомец кивнул в сторону дверей.
- Хорошо.
- Приготовься.
Я юатичс хесв дярдоп
Сав тут яслиортсыв дяр
Зар, авд, ирт, ерытеч, тяп
Ыт шидохыв таджодоп
Зар, авд, ирт, ерытеч, тяп
А ыт шедуб сан такси.
Вьюн ничего не поняла из услышанного.
- Я не знаю этого языка, - призналась она.
- Так ты сдаешься? – обрадовался человечек.
- Нет, прочитай-ка еще раз.
Незнакомец выполнил ее просьбу. Вьюн снова задумалась. Ей казалось, что она что-то подобное где-то уже слышала, но никак не могла вспомнить где и когда. Оно крутилось у Вьюн в голове.
- Так ты знаешь ответ?
- Подожди чуть-чуть, - она изо всех сил пыталась вспомнить, - ну давай же, - ритм, прочитанной загадки, был знаком, - ну, конечно же, - вскрикнула она, - это детская считалка.
Я считаю всех подряд
Вас тут выстроился ряд
Раз, два, три, четыре, пять
Ты выходишь подождать.
Раз, два, три, четыре, пять,
А ты будешь нас искать.
- Только прочитал ты ее наоборот, - Вьюн была уверена, что не ошиблась.
Незнакомец хлопнул в ладоши.
- Вот так голова, догадалась.
- Так какая дверь?
- Правая, - сказал человечек и закурил.
Вьюн направилась к правой двери. Но по пути снова вспомнила слова Ворона.
- Обращай внимание на каждую мелочь. Подвох может скрываться повсюду.
Вьюн сменила направление и направилась к левой двери. Человечек от удивления даже встал.
- Ты читал считалку наоборот. Вот и дверь ты сказал не правильно. Если правая, то значит левая, - сделала вывод она.
- Ай да молодец. Правильно, левая дверь.
Вьюн тем временем пыталась открыть ее, но она не открывалась.
- В чем дело?
- Осталось еще одно препятствие.
- Еще одно?
- Чтобы дверь открылась, ты должна сказать ей нечто, что знаешь давным-давно. Если твои слова окажутся верными дверь откроется.
Вьюн повернулась к двери и произнесла.
- Дверь, я призываю тебя открыться, - в ответ тишина. Дверь не реагировала. Незнакомец рассмеялся.
- Ты думаешь, что именно эти слова ты знаешь давным-давно?
Вьюн скривилась.
- Нет, конечно. Это какая-то загадка.
- Ну, так разгадай ее.
Вьюн перебрала все выражения, какие только знала. Используя и сказки и истории. Ничего. Дверь не поддавалась. Вьюн и просила ее и умоляла и приказывала. Ничего. Дверь даже не скрипнула. Девушка уселась на каменный пол.
- Я не знаю, как ее открыть, - сказала она уставшим голосом.
Незнакомец лишь пожал плечами. Все это время он варил что-то в котелке. Жидкость бурлила и взрывалась. Все его внимание было приковано к вареву, и поэтому он не сильно волновался о неудачах Вьюн. Сняв котел с огня, он поставил его на каменный пол, вдыхая аромат.
- Ну, вот остынет и тогда можно есть, - заверил он девушку. Вьюн в ответ только вздохнула.
- Ничего, - успокоил он ее, - посиди, подумай.
- А туда кто-нибудь заходил вообще?
- Нет, никто. Никто не знал, что нужно сказать двери. Хотя мои загадки кое-кто и отгадал.
- Выходит, дверь это главное испытание.
- Да. Главное. Народу перебывала здесь тьма. Единицы смогли отгадать мои загадки, но никто не вошел в дверь.
- И давно ты охраняешь ее?
- Давно. Много тысяч лет. Как я устал. Уж поскорей нашелся бы тот единственный. Временами мне кажется, что и нет его вовсе.
- Он есть. Раз есть тайна, значит, кто-то должен ее разгадать.
- Возможно, но столько лет прошло.
- А как ты стал хранителем?
Незнакомец на секунду задумался можно ли говорить об этом. Вьюн не показалась опасной для него, и он начал рассказ.
- Давным-давно, когда я хоббит Белендас Так Торбинс.
- Так ты хоббит! Ничего себе. Вот значит, какие хоббиты. Всегда мечтала познакомиться с ними. Так значит, тебя зовут Белендас.
Он угрожающе уставился на нее.
- Не перебивай. Я хоббит Белендас Так Торбинс жил себе поживал в своей деревушке. Гонял чаи со всякими вкусностями, ходил в гости, спал после обеда. Все было хорошо, но жажда перемен и приключений меня доконали. Понимаешь, такой уж у нас род Торбинсов. Не живется нам спокойно. И пошел я странствовать по Средиземью. Встретил друга. Очень хорошего друга. Мы с ним много раз в переплет попадали. Мой друг не раз спасал мне жизнь и даже чуть не пожертвовал своей ради меня. Я все время оставался перед ним в долгу. Решил отплатить ему за добро. Уж очень много он мне добра сделал, а я, получается, почти ничего для него. У моего друга была одна тайна. Никак не хотел он мне ее говорить, но однажды рассказал. Мой друг, он вроде бы эльф, пообещал своему другому другу исполнить его предсмертную просьбу, то есть охранять тайну Холмов до тех пор, пока не явится один человек и не заберет то, что мы сейчас охраняем для него. Узнав это, я твердо решил разделить тяжелое бремя своего лучшего друга. Помочь ему. Вдвоем как ни как веселее. И вот уже много лет я сижу под землей в холмах в надежде на то, что скоро придет хозяин тайны. И я, и мой друг наконец-то освободимся от этой клятвы и сможем уйти на покой…….
- И эта клятва продляла тебе жизнь?
- Да, благодаря ей, я прожил столько лет. Но когда придет он, все закончится, мы обретем успокоение.
Вьюн была поражена.
- Вот это дружба! И ты ни разу не пожалел, что решил помочь другу?
- Нет, ни разу. Я счастлив тем, что со мной ему легче.
- Мне бы тоже хотелось, чтобы и у меня появился такой верный друг, как ты. Думаю, каждый этого хочет.
Белендас даже прослезился.
- Надеюсь, ты та самая, кто заберет свое, - пожелал он Вьюн, - хотя я немного удивлен, увидев перед собой молоденькую девчушку, а не статного война.
Вьюн рассмеялась. От слов хоббита у нее на сердце потеплело.
- Меня тоже доконала жажда приключений, и я убежала из дома.
- И ты не скучаешь по семье?
- Скучаю. Я их очень люблю, но мы совсем разные. Я не могу жить так, как живут они. Сажая урожай, собирая урожай, опять сажая и убирая. Одно и тоже. Моя душа жаждет приключений.
- Знаешь, это не всегда приводит к хорошему. Все-таки семья это семья.
- Ну, а если чувствуешь себя в своей семье, как среди чужаков. Они совсем не понимают меня. Хотя я росла среди любви и заботы, я всегда была одинокой. Я им благодарна за все и мне очень жаль, что так получилось, что я убежала из дома. Но от этого всем станет только лучше. Они перестанут волноваться о том, за кого меня лучше выдать замуж, перестанут волноваться о том, что я такая странная, непонятая всеми. Я как белая ворона в Багхаере. Все считают меня ненормальной. Из-за того, что я стремлюсь совершенно к иной жизни, нежели все они. Поверь, после моего исчезновение, все вздохнут с облегчением. Я хочу, чтобы моя семья была счастлива, а от меня им одни расстройства.
- Человек не должен убегать от семьи.
- Но они мне словно чужие.
- Значит, они не твоя семья, - сделал вывод Белендас.
Повисла тишина. Вьюн какое-то время обдумывала слова хоббита.
- Как просто, - изумилась она, - значит, они не твоя семья, - повторила она, - спасибо Белендас, ты мне здорово помог.
Внезапно стены содрогнулись от грохота. Вьюн быстро поднялась на ноги. Глаза лихорадочно блестели. Хоббит оставался неизменным.
- Что это?
- А, пустяки. Земля сыпется. Холмы очень старые. Кстати, давно хотел спросить, как ты добралась до этой комнаты?
- Я вошла в дверь Холма, потом, чуть ли не задохнувшись, ползла по очень узкому коридору, после еле пролезла в крохотную щель и на животе ползла в маленьком проходе прямо в земле. Пока не вылетела в огромный зал и, пройдя по новому туннелю, оказалась здесь, - наскоро выпалила Вьюн.
- Странно, - удивился Белендас, - я думал, что этот туннель давно засыпало землей. Оказывается, нет.
- Что ты хочешь этим сказать? - глаза Вьюн засверкали.
- Что земля сыпется.
- Земля сыпется? Выходит, меня могло засыпать в любую секунду, - заорала она.
- Ну, да, - согласился хоббит.
Вьюн крепко сжала кулаки.
- От прохода на самом деле ничего не осталось, а я то думала, что это специально так задумано, - выдавила она.
- Да, нет. Это то, что осталось от широкого туннеля. Я был уверен, что его засыпало до конца.
- А как же путники должны добираться до тебя, если прохода не существует? – взбесилась Вьюн.
- Ну как………как…как добираться. Как говорится, дорогу осилит идущий, - выкрутился он.
- Дорогу осилит идущий? – возмутилась она. - Все так, - согласилась девушка, - только дороги нет. Ну и как я выберусь отсюда наружу?
- Выход только один. Через вот эту дверь.
- Которую я не могу открыть.
- Останешься тогда с нами, будем ждать избранного уже втроем.
- Но я не хочу жить под землей, - возмутилась она.
- Насильно тебя сюда никто не загонял. Сама пришла.
- Ты прав. Я сама пришла.
Хоббит тем временем налил жидкость из котелка и протянул Вьюн. Она недоверчиво приняла.
- Но вода здесь приходит в негодность, - обратилась она к Белендасу.
- Это наша вода. Не бойся, с ней все в порядке.
Вьюн не хотела обидеть Белендаса и поэтому начала есть.
- Очень вкусно, - поблагодарила она его, - большое спасибо.
- Ерунда. У нас в последнее время совсем нет посетителей. Как-то скучновато стало.
- Ты все время говоришь нас. Где твой друг?
- За этой дверью, - хоббит пальцем указал на дверь.
- Но он иногда появляется здесь, - дополнил Белендас.
- Хорошо, когда есть друзья.
- У тебя разве их нет? – удивился хоббит.
- Раньше не было, только лес. Но после того, как я сбежала из дома, на моем пути они повстречались. Но со всеми мне пришлось расстаться. Холм не смог спуститься с обрыва, Толлард вернулся домой, а Ворон остался по ту сторону Холмов. Все они прекрасные друзья, но почему-то мне приходится покидать их. Я должна двигаться вперед несмотря не на что.
- Ничего, ты еще встретишь друга, с которым не расстанешься.
Вьюн искренне желала, чтобы слова хоббита исполнились. Сердце наполнилось грустью, и она запела:
Куда он шел? Куда он шел?
Наверно далеко.
А что искал? А что искал?
Ответить нелегко.
А может, он искал любовь?
Нет, не любовь искал.
А может, он искал родную кровь?
Да и не кровь искал.
Искал он меч, что краше всех.
Что всех ему родней.
С которым будет веселей,
Чем даже у друзей.
С которым, будет он ходить по землям,
Дальше всех.
Которым будет не рубить,
А защищать других.
Хоббит внимательно слушал.
- Дивный, дивный голос. Дивная песня, - сказал он восхищаясь.
Внезапно дверь заскрипела. Вьюн отскочила от нее, дико таращась по сторонам. Дверь продолжала скрипеть. Сначала появилось маленькое отверстие размером с толщину нитки, но это отверстие росло и росло, и дверь раскрылась на распашку. И Белендас и Вьюн не моргая даже, удивленно наблюдали за происходящим.
- Наконец-то, - промычал он, - вот чудо, - хоббит упал на колени, - дверь, которая никогда не была открытой, наконец-то раскрыла свои объятия.
Вьюн не верила своим глазам.
- Не может быть, - шептала она, - не может быть.
- Иди. Это ты тот, кого мы ждали. Я не верю. Столько столетий. И этот день настал. Иди, Вьюн, иди. Забери то, что принадлежит только тебе.
Вьюн все еще не отошла от потрясения. Как в тумане она поплелась в сторону двери. Уже почти войдя, она остановилась. Вьюн подбежала к хоббиту и плюхнулась рядом с ним на колени.
- Белендас, я очень рада, что узнала кто такие хоббиты и я рада, что они такие, как ты. Я всю свою жизнь буду просить судьбу о таком друге, как ты. Жаль, что наше знакомство оказалось таким коротким.
Хоббит улыбнулся.
- Ты действительно достойна тайны холмов. Именно таким должен быть избранный. Я не жалею, что столько лет ждал. Наша встреча того стоила. А теперь иди.
- Спасибо, - сказав это, она влетела в открытую дверь и скрылась. Темнота приняла ее тело и вывела в освещенный туннель. Одолев пару шагов, Вьюн оказалась в огромном зале, но уже в другом. Высокие каменные стены, холодны и серые. Вьюн видела в них какие-то силуэты. Будто они жили в этих стенах. Эти силуэты или даже тени силуэтов были живыми. Она увидела, как тень пробежала по стенам, потом появилась еще одна, и вскоре весь зал наполнился ими. Они то появлялись, то скрывались, перебегая из одного места в другое, то становились больше, а иногда и меньше. Сейчас стены огромного зала были украшены этими тенями. Вьюн просила себя не пугаться.
- Ведь это всего лишь тени.
Она прошла еще пару шагов. Тени же исполняли свой танец, похожий на пламя свечи в темноте. То в одну, то в другую сторону. Посередине зала на камнях сидел человек. Нет, не человек. Эльф. Он сидел тихо, прикрыв глаза. Вьюн подошла ближе. Он даже не заметил. Наверняка слишком глубоко ушел в свои мысли. Вьюн рассматривала незнакомца. Красивое молодое лицо без морщин, всего лишь с одной на переносице. Длинные светлые волосы, очень светлые. Вьюн присмотрелась. Нет, не светлые, белые, словно только что выпавший снег. Взгляд девушки опустился ниже. Богатые одежды. Необыкновенной красоты вышивка. Необыкновенной красоты узор. Меленькие стежки создавали великолепие. Вьюн никогда не видела таких одежд.
- Могу я с вами поговорить? – она никак не могла собраться с мыслями, просто не знала о чем спросить незнакомца.
Он медленно раскрыл глаза. Перед ним стояла молодая эльфийка. Большие зеленые глаза устремлены на него.
- Ты кто? – резко спросил он.
- Я Вьюн, - взволнованно произнесла девушка, - я вот в эту дверь вошла, - она указала в сторону туннеля.
Незнакомец как будто отошел ото сна.
- Ты зашла в дверь? Ты? Этого не может быть, - он еще раз взглянул на нее и засмеялся, - но ты же женщина? – снова смех.
- А это, что запрещается? – разозлилась она, уперев руки в бока. Ей надоело, что все вокруг твердили о том, что женщина должна сидеть дома, заниматься хозяйством и растить детей.
Он немного растерялся.
- Так зачем ты пришла? – спросил незнакомец ядовитым тоном.
- Забрать свое.
- Свое? – он расхохотался. Его красивые серые глаза сверкнули, лицо озарила улыбка. Вьюн от такой красоты стало не по себе.
- С чего ты взяла, что это принадлежит тебе?
Вьюн совсем ничего не понимала. Она заходит дверь, надеясь на прекращение своих мучений и бесконечных загадок. А, оказывается, все только начинается. Над ней насмехаются.
- Как ты думаешь, что хранится в этом месте? - он задал вопрос. - Ты знаешь?
- Нет.
- Чего ищут все? – он снова хитро улыбнулся. Вьюн ни с того ни сего начала ощущать в себе какую-то перемену. Сознание улетало. В голове послышались разные голоса. Нечто иное забралось внутрь. Сила всех времен и народов. Их голоса, спорившие между собой, поначалу чуть не свели ее с ума. Она упала на колени и закрыла уши руками.
- Хватит, замолчите все, - закричала Вьюн, - вы сводите меня с ума.
Незнакомец с непониманием наблюдал.
- Ну, пожалуйста, - простонала она. Голоса на мгновенье стихли. Вьюн осторожно убрала руки.
- Силы, все ищут силы, - ответила она, поднявшись.
- А чего ищешь ты?
- Я ищу ответы на свои вопросы.
- И ты думаешь, сила поможет?
- Сила может все.
- Нет, не все, - грустно заметил он.
- Все. Если знаешь, как использовать ее, - грубо отрезала она.
- Ну, что ж. Иди и попробуй взять силу. Поднимись по лестнице и забери силу, если сможешь, - незнакомец был уверен, что здесь какая-то ошибка.
- Но не может эта маленькая девочка являться тем последним, - подумал он, - она просто отгадала загадку и вошла в дверь. Не ее я ждал столько столетий.
Он наблюдал за тем, как Вьюн поднимается по многочисленным ступенькам.
- Она совсем не боится, - продолжались его мысли, - сколько раз я поднимался по этой лестнице, сколько раз я пытался взять его. Ничего. Столько лет я охранял его, охранял то, что не будет и не хочет быть моим. Я всю свою жизнь ему отдал. Но он никогда не будет моим. Это не справедливо.
Вьюн ощущала его взгляд, прикованный к спине. Он сверлил ее. Ступенька за ступенькой. Выше и выше. Время вокруг остановилось. Сердце Вьюн бешено заколотилось. Что, там наверху? Мое ли это на самом деле? Осталось десять ступенек. Девять, восемь, семь. Последние шаги самые тяжелые. Что там? Что там? Забери, забери, - послышались снова голоса. Три, две, одна ступеньки. Это конец.
- Забери, забери, - слышалось вокруг мерзкое шипение.
- О, Боже, - вскрикнула она. Вместе с ней вскрикнули стены, вместе с ней кричали все эти голоса и силуэты. Вместе с ней кричал мир. Перед ней на алтаре, освещенный неживым светом, лежал меч.
- Совершенство, - шептала Вьюн.
- Совершенство, - повторил тихо внизу незнакомец. Он знал этот меч, он охранял его столетиями.
У этого металла не было цвета. В мире еще не существовало такого цвета. Белый, серый, синий, серебряный. Все они слились, образуя сияние. Тонкий, вытянутый, с белой рукояткой. Вьюн пробежала по рунам. Эти руны усыпали лезвие, рукоятку, всё. Прикоснулась пальцами к рукоятке, обняла и сжала. Какой кузнец ковал его? Меч оказался очень легким. Он слился с ее рукой, словно продолжение кисти. Они были созданы друг для друга. Какая работа!
- Я дарю тебе свой меч, - громко и надменно сказал незнакомец.
- Ты не можешь подарить мне то, что было создано для меня, - ответила она. Все, как тогда ночью. Девушка спустилась по ступенькам. Незнакомец с белыми, как снег волосам подошел к ней вплотную.
- Все то ты знаешь, - он слабо улыбнулся, - я столько лет хранил его. До сих пор никто сюда не приходил. Мы уже перестали верить в него. Не верю, что все кончено. Что у него нашелся хозяин.
- Я сама не верю в то, что произошло.
- Ты знаешь, что там написано?
Вьюн опустила глаза.
- Я создан для защитника. Я создан нести покой Средиземью. Я создан для смерти врагов Средиземья. Я создан для чести и правды. Я создан для последнего ланградеровца, - прочитала она. - Кто такой ланградеровец?
- Легенда. Эту легенду тебе расскажет кто-нибудь другой, не я, - ответил он с сожалением и холодом в голосе.
Вьюн не стала спорить.
- Ты хранитель меча?
- Да.
- Ты всегда был хранителем меча?
- Я стал им много тысячелетий назад, кто хранил его до меня, я не знаю.
- Как тебя зовут?
- Деорин.
- Где мне найти выход?
Деорин поднял руку, быстро проговорил какие-то слова. Стена из камня раздвинулась и появился проход.
- Вот и выход.
Девушка направилась к отверстию в стене.
- Вьюн, постой, - остановил он ее, - я должен сказать тебе пару слов.
Она остановилась, ожидая новых насмехательств.
- Я был не прав по отношению к тебе. Просто странно, что столько лет сюда никто не заходил. Ни один воин не прошел. А в один прекрасный день появляешься ты и без особого труда преодолеваешь все препятствия.
- Мне это далось совсем нелегко, - подумала она.
- Я удивлен. Крайне удивлен. Даже и не думал, - продолжал он. Надменность в его голосе исчезла. Обида, нанесенная неуважением, прошла, и Вьюн смягчилась.
- Я понимаю. Я не воин, не чародей, даже не мужчина.
- Но ты не свернула с дороги, а это самое главное. Твоя сила внутри тебя. Это вера и смелость. Ты достойна меча. Я рад, что у него наконец-то нашелся хозяин. Пусть и женщина.
Только сейчас Вьюн поняла, почему хоббит Белендас согласился разделить учесть своего друга, этот друг того стоил.
- Как ты открыла дверь? – поинтересовался он.
- Я спела песенку, которую знаю с детства, - Вьюн еще раз исполнила ее.
- Откуда ты ее знаешь?
- Не помню. Я знала ее всегда.
- Ты родилась с ней.
- А что будет после того, как я уйду?
- Холмы исчезнут навсегда.
- А как же ты и Белендас?
- Мы обретем покой.
- Ты не жалеешь?
- Нет. Совсем не жалею. Стоило прожить столько лет, чтобы увидеть тебя.
Вьюн показалось, что она не заслуживает этих слов.
- Теперь иди, - напомнил он.
Вьюн направилась к выходу.
- Да, еще кое-что. Хоть меч и создан для тебя, но я его хорошо знаю. Используй его только в крайних случаях. Поверь мне. И никому не рассказывай о нем. Никому. Ведь это тайна. Сейчас ты стала хранителем тайны.
- Я все поняла.
- Удачи тебе, - искренне пожелал Деорин.
Вьюн последний раз посмотрела на него, пытаясь запомнить каждую черточку.
- Спасибо тебе, - поблагодарила она и прошла сквозь раздвинутую стену. Отверстие сразу же исчезло. Стены за ее спиной мгновенно сошлись.
Девушка побежала вверх по туннелю. Хорошо освещенный, он вел наружу. Вдруг, каменные стены начало трясти. Земля сыпалась с потолка. Грохот усилился, земля уже огромными кусками падала вниз. Вьюн, держа в руках меч, двигалась вперед. Она не останавливалась.
- Хорошо хоть, что здесь светло и просторно, - подумала она и как будто сглазила.
Потолок обвалился. Вьюн оказалась под землей. Никогда она так не боялась. Никогда не чувствовала она себя так дико. Воздуха не было. Мысленно она послала сигнал о помощи. Поняв, что все кончено, она также мысленно попрощалась со всеми.
Сердце сжалось и кровь ударила в виски, в глазах помутнело. Пыталась дышать, но ничего не вышло, она лишь наелась земли.
- Как страшно умирать оказывается. Я не хочу умирать, не хочу, - запаниковала она. Вьюн пыталась откопаться от земли, но все бес толку. Она была погребена. Она уже совсем ничего не осознавала, ни страха, ни боли. Внезапно чьи-то руки подхватили ее почти безжизненное тело и вытащили наружу.
****
Это были духи Холмов! Они походили на тени, которые бегали по стенам внутри главного холма. Темные, холодные. От них исходил запах земли. Они были ее хранителями. Они были хранителями необыкновенного меча. И не собирались его отдавать.
Вьюн чувствовала себя как одурманенная. Все плыло. Горло жгло, также как глаза и нос.
- Что вам нужно? – спросила она хриплым, севшим из-за пыли голосом.
- Ты, - завыли духи.
- Зачем? – Вьюн пришлось кричать, так как поднялся ужасный ветер, настоящий ураган. Он сдирал листья с деревьев, трепал волосы Вьюн, поднимал пыль.
- Ты украла! – вопили духи Холмов.
- Я ничего не крала, - воспротивилась Вьюн. – Это мое!
- Нет! Не твое! – не успокаивались духи.
Вьюн прижала к себе меч.
Духи приобрели более четкие очертания, теперь они не были тенями, они стали живыми воинами, облаченными в одежды цвета пыли и земли. В руках они держали длинные мечи цвета солнца.
Вдруг, рядом с Вьюн оказался Ворон. Он тоже в руках держал меч.
- Ты хранитель, также как и мы! Тебе нельзя идти против хранителей, ты давал клятву! – закричали духи.
- Все клятвы рушимы, - громко ответил Ворон. – Она должна уйти. Вы не погубите ее! – заявил он.
- Мы губили всех! – напомнили они.- Она взяла недозволенное. Дар древнего рода!
Ворон ничего не ответил.
- Она останется с нами! – распорядились духи и кинулись на Вьюн, но Ворон загородил ее собой.
Послышался звон мечей. Вьюн догадалась по звукам, что началась схватка. Она не могла раскрыть глаза, повсюду кружилась земля! Повсюду стоял один запах – запах сырости после дождя.
Стал моросить дождь. Вьюн услышала крик Ворона. Духи окружили его. С большим трудом она раскрыла глаза и обнаружила, что духов стало еще больше, будто все погибшие здесь поднялись на защиту Холмов.
- Ворон, - подумала Вьюн и ринулась к дерущимся.
- Вьюн, стой, - приказал Ворон, но было уже поздно.
Вьюн прикоснулась рукой к спине одного из духов и…………….вспышка….чей-то пронзительный визг……Вьюн закрыла уши руками…….где-то вдалеке крик Ворона………
- Вьюн, не трогай! Нельзя к ним прикасаться!
Вьюн почувствовала, как ее душу разрывают на части. Духи пытались убить ее при помощи своей силы.
- Как больно! – прохрипела Вьюн. – Будто меня разрывают на части! – она ужаснулась. Мертвая бледнота опустилась на ее лицо. Кто-то вцепился в меч и попытался вырвать его у Вьюн. Она не отпускала. – Не трогай, - зарычала девушка и дух отлетел прочь, так как его обожгла странная сила.
- Неужели она? – послышался шепот от духов. – И правда она?
- Быть беде!
- Мы должны ее забрать с собой, - решили духи земли. – Так будет бзопаснее, иначе она натворит много зла.
- Нет, - закричал Ворон, - это запрещено.
- Но и выпускать ее с мечом тоже запрещено! Его должен забрать ОН!
- Может, не он, а она?
- Сомневаемся.
- В любом случае, будет лучше убить ее, - решили духи.
- Они одержимы, - поняла Вьюн.
- Это не законно, - вмешался Ворон. – Меч по праву ее.
- Пусть принесет клятву, - произнес самый старый дух.
- Какую клятву? – не поняла Вьюн.
- Клятву молчания, - догадался Ворон, но его совсем не радовал такой исход событий.
- Что это за клятва?
- Ты никогда никому не сможешь рассказать о том, что здесь произошло, о нас, о мече и о том, кем явялешься ты сама. Иначе самый любимый и близкий тебе человек умрет, не успев ты даже договорить самого последнего слова, - объяснили духи.
- Это смешно! – возмутилась она.
- Это наше условие.
- Мне придется всю свою жизнь контролироать кажде слово, чтобы ненароком не убить любимого человека!
-Руку, - вдруг потребовал дух.
Вьюн не успела опомниться как один из духом схвтил ее руку, а другой со всей силы пронзил насквозь ее белую и хрупкую ладонь ее же мечом.
Девушка закричала от боли.
- Клятва молчания! Помни, ты должна молчать.
Внезапно стало еще темнее и Вьюн потеряла сознание. Она помнила лишь, что было очень больно, а руку жгло пламя.
*****
Ворон тряс Вьюн. Она никак не приходила в себя.
- Дыши, безумная девчонка. Дыши, - он положил свои руки ей на грудь, - дыши. Твое время еще не пришло. Ты должна жить, - Вьюн не реагировала, - ну, ты же такая упрямая. Ты никогда не сдаешься, - Вьюн оставалась безмолвной. Ворон истошно завопил. - Земля, земля. Ты должна забирать мертвых, а не живых. Верни ее. Твоя участь мертвые, - Вьюн даже не пошевелилась. Ворон понурил голову, - Средиземье, верни ее. Она это ты. Она часть тебя. Верни ее.
Вьюн почувствовала легкое прикосновение ветра. Его почти заметное дуновение на своих губах. Он стал настойчивее, превращаясь в вихрь. Этот ветер с силой проник внутрь, наполняя легкие воздухом. Наполняя и наполняя.
Наконец-то она открыла глаза. Все плыло. Попыталась сделать первый вдох и закашлялась.
- Где он? – она нигде не видела своего меча. Подскочив, Вьюн ринулась искать утерянное. От Холмов ничего не осталось. Они дружно все осыпались. Сейчас здесь была всего лишь огромная зеленая равнина.
- Черт побери. Где он?
За ее спиной послышался смех. Это еще больше разозлило ее. Она начала рыть упорней. Смех усилился. Вьюн не выдержала. Слишком много над ней смеялись сегодня.
- Что смешного?
Ворон, увидев ее перепачканное лицо, разорванное грязное платье засмеялся, что было духу.
- Узнаю прежнюю Вьюн. Несколько мгновений назад ты едва не стала одной из многочисленных духов Холмов, а сейчас, как ни в чем не бывало, готова перекопать, причем без лопаты, все то, что осталось от этого места. Чтобы найти свой меч.
- Мой меч. Где он?
- С ним все в порядке. Когда я нашел тебя, ты сжимала его в руке. С трудом я разжал твои пальцы. Прям таки мертвая хватка, - последние слова оказались неудачными, ведь Вьюн действительно чуть не погибла.
Ворон достал из травы черную ткань. Внутри находился меч в ножнах. Он протянул его девушке. Она охотно приняла.
- Я так испугалась, думая, что потеряла его навсегда, - вздохнула она.
- Но ты только обрела этот меч, рано пока терять подарок судьбы.
Вьюн согласилась. Ворон помог ей подняться. Он обратил внимание на ее ладонь.
- Только шрам остался, - заметила она четкую черту на ладони.
- Они принудили тебя к клятве. Теперь ты должна ее сдержать.
Вьюн и Ворон зашагали в сторону рядом располагавшегося леса. Ворон оказался прав. Она вышла в совершенно ином месте, нежели зашла. Вьюн в последний раз взглянула на то, что осталось от Холмов. Ни одного возвышения. А сколько их здесь было! Не сосчитать. А сейчас просто перерытое поле вперемешку с зеленым мхом, цветами и травой. Сплошная равнина. Исчезло и то волшебство, обитавшее здесь. Вместе с Холмами ушло все. Как говорится, кануло в века. От этого Вьюн стало как-то грустно.
- Даже не верится, что здесь раньше располагалось все это великолепие, пронизанное тайной, - заметила она, - я буду скучать.
- Ничто не вечно.
- А как же Аусинг? Он ведь должен жить вечно, - напомнила Вьюн.
- Ему на смену придут его дети. Он тоже не может стоять вечно. Пойдем-ка лучше вперед. Тебе еще в Рэмбл идти нужно.
Впереди стоял лес. Зеленый густой лес. Совсем не отпугивающий и не дремучий. Так хотелось прогуляться сквозь бесконечные ряды молодых деревьев. Поговорить со старым дубом. Принять в себя силу и покой, которые может дать только хороший лес. Вьюн соскучилась по нему. Она соскучилась по своим друзьям.
Путники зашли на лесную узкую тропинку и, следуя за ней, углубились в лес. Деревьев с каждым шагом прибавлялось. Молодые и не только соседствовали они друг с другом. Все такие разные и одновременно одинаковые. Усталость, страх и переживания, накопившиеся за несколько дней, рассеялись. Вьюн полной грудью вдыхала запах летних листьев. Все вокруг, словно облитое зеленой краской, так радовало глаза. Вьюн жадно впитывала в себя силу леса, Ворон подождал пока она насладится, и завел беседу.
- До Рэмбла я тебя проводить не смогу.
- Ворон, я бы хотела поблагодарить тебя за свою жизнь, спасенную тобой, - она совсем не обратила внимания на его слова, - кстати, как ты узнал?
- Ты меня позвала. Ты просила о помощи, и я услышал.
- Услышал на расстоянии?
- Да, твой зов оказался слишком сильным.
- Но как же запрет? Ты не можешь заходить дальше Холмов.
- Холмов больше нет, а значит и всех этих правил. Но даже если бы они и существовали, я все равно пришел бы к тебе на помощь.
- А как же ты меня вызволил из под земли? Это невозможно.
Ворон остановился.
- Магия. Понимаешь, магия. При помощи ее я обнаружил и вытащил тебя.
- Ты обладаешь магией?
- Я ведь хранитель. Это необходимо. Вернее, был хранителем.
Они снова зашагали вперед, тропинка заводила все глубже. Лес становился гуще.
- Все. Дальше ты пойдешь одна. Иди по этой тропинке и не сворачивай. Только прямо. Смотри, не сбейся с пути. Дойдешь до Рэмбла, купи новые вещи и найми проводника до Северных земель. Про Холмы и меч ни слова. Используй его крайне редко. Уж слишком много силы он в себе несет. А с силой нужно осторожно. Это плохой меч!
- Нам стоит попрощаться.
- Ничего, не грусти. Возможно, скоро снова увидимся.
Ворон превратился в птицу.
- Я не спрашиваю о том, что произошло в Холмах. Не спрашиваю о том, кем ты являешься и кем должна стать. Это твоя тайна. Сохрани ее, - сказал он напоследок, а про себя добавил, - вот, что, оказывается, хранили Холмы. Они хранили меч. И всего лишь. Столько шумихи вокруг куска железа!
- Сохраню.
- Прощай.
- До свидания, Ворон.
Ворон еще раз улыбнулся и улетел в синее небо. Вьюн долго наблюдала за его полетом, пока он совсем не скрылся за белыми ватными облаками.
Вьюн опустила глаза и убедилась, что стоит на лесной тропинке.
- Нужно идти прямо.
Вьюн крепче сжала меч и двинулась дальше. Ноги легко бежали по траве. Воспоминания о погребении постепенно улетали все дальше за пределы этого живого и здорового леса. Улетали, но не навсегда. В памяти Вьюн они будут жить вечно. Никогда она не забудет, как ее сердце бешено колотилось, не забудет она и огонь, который сжигал ее легкие от нехватки воздуха. Не забудет она, как смерти посмотрела в глаза. Такое не забывают.
Впереди красовались кусты дикой малины. Вьюн ринулась к ним.
- Ну, наконец-то, хоть какая-то еда, - сочные ягоды быстро наполнили ее желудок и принесли чувство сытости. Вьюн еще больше повеселела. Шла она налегке, без тяжелых тюков и с сытым желудком. Но чем ближе солнце опускалось к земле, тем мучительнее это сказывалось на Вьюн. Мысль о том, что ночь не за горами терзала ее все сильнее.
- Лучше бы за спиной у меня находились тяжелые тюки. Это приятней, чем ночевать в холоде и голоде.
Приближался вечер. Солнце скрылось за многочисленными черными, набежавшими ни с того ни с сего, облаками. Усилился ветер. Собирался дождь. Вьюн уже имела опыт ночевок под ним. Эти воспоминания вызвали ужас, а тело покрылось мурашками.
- Я вернулась к тому, от чего недавно ушла. У меня нет ни пищи, ни теплых вещей и вот-вот пойдет ливень.
Несмотря на пропавшее настроение, Вьюн мурлыкала себе под нос песенку Ворона. Она как-то подбадривала ее.
- Буду спать прямо на тропе, чтобы не сбиться, - решила она.
Небо, заправленное темным облачным покрывалом, пока еще молчало. Вьюн не хотелось слышать ни грома, ни шума падающего дождя. Совсем стемнело. Луна выходила. Звезды спрятались под черным навесом. Вьюн, зарывшись в сухие листья, пыталась уснуть. Но сон не шел так как она все ждала атаки сверху. Напряжение ее не покидало. Стояла ночная тишина. Ни треска, ни стука. Все спало. Далеко за полночь Вьюн тоже заснула. Иногда она просыпалась, чтобы убедиться, что меч рядом. Он заставлял ее беспокоиться о себе.
Проснулась рано. И сразу взглянула на небо. Дождь еще не шел. Хотя ждать осталось недолго. Вьюн ночью сильно замерзла. Листья не особо помогли сохранить тепло. Горло першило, а нос шмыгал. Вьюн хотелось умыться, но она боялась сбиться с пути в поисках ручья.
Кое-как отряхнув платье и вытащив из волос сухую травинку, Вьюн отправилась на поиски воды.
Напрягла слух.
- Что-то журчит.
Вьюн последовала на звук этого журчания. Меч оставался с ней несмотря ни на что. Вскоре она действительно вышла к маленькому ручейку. Холодная подземная вода собиралась в лужицу. Вьюн жадно припала губами к воде. Напившись, она стала приводить себя в порядок. Вьюн наклонилась к воде и увидела свое отражение. Мгновенье она изучала себя: бледное худощавое лицо, резкие скулы……вдруг отражение изменилось. На девушку смотрела синеглазая нимфа. Вьюн встрепенулась. Нимфа улыбнулась ей. Улыбка была доброй, светлой и беззаботной. Вьюн улыбнулась в ответ и успокоилась, она наклонилась ниже, касаясь подбородком голубой воды. Внезапно из лужицы пробились изящные руки нимфы и схватили Вьюн за голову, утянув ее под воду, и пытаясь утопить. Девушка стала барабанить руками по глади воды. Холодные брызги устремились вверх. Нимфа не отпускала, ее хватка только усилилась. Вьюн с трудом вырвалась и отползла в сторону. Она шумно дышала и испуганно озиралась вокруг. На шее остались отпечатки от хватких рук подводной убийцы.
- В последнее время все меня хотят убить! – медленно произнесла Вьюн.
Из лужицы послышался звонкий смех нимфы и Вьюн отползла еще дальше.
Весь день она шла под ливнем. Он ни на минуту не стих. Продолжал лить, как из ведра. То и дело, подбадривая себя корешками из мешочка на поясе, Вьюн двигалась в перед, к вечеру она набрела на огромное дерево. В его стволе красовалось здоровейнейшее дупло. Вьюн с радостью забралась в него. От холода у нее зуб на зуб не попадал. Девушка сжалась в комок и стала дышать на руки. Желудок требовал пищи. Корешки ему по вкусу не пришлись. Борясь с холодом, она совсем не заметила, как стемнело. Жуткая темень окутала все. Дождь не переставал. Вьюн с удовольствием просидела бы в этом дупле еще несколько дней, пока пройдет непогода, но делать нечего. Утром ей предстоит вылезти из этого уютного дупла и шлепать по лужам дальше. Что же касается состояния Вьюн, то оно хромало. Чихания и кашель доконали бедную девушку. Пребывание уже второй день под дождем без всякой защиты сделали свое дело. Вьюн была разбита. Она устала. Больше всего ей сейчас хотелось быть дома под теплым одеялом, слушать, как потрескивают дрова в камине и ни о чем не беспокоиться. Она уже чуть ли не жалела о том, что убежала из дома. Но вовремя взяла себя в руки.
- Не смей жалеть себя, - распорядилась она, - благодари судьбу за то, что у тебя появилась возможность полностью изменить свою жизнь. А теперь спать.
Девушка постаралась не обращать внимания на стучащие зубы и колотящееся в судорогах тело, (что оказалось невозможным) и уснула.
Проснулась от шума усилившегося дождя. Стояло раннее утро. Лил дождь. Никаких намеков на прекращение он не подавал. Вьюн высунула голову из дупла и огляделась. Примятая трава, сырость и одни лужи. Лесная тропинка превратилась в грязевой ручеек. Вьюн с трудом вылезла из дупла и размяла затекшие руки и ноги. Немного подсохшее платье постепенно приобрело свой прежний вид (кусок ткани, заляпанный в грязи). Девушка с мечом снова двинулась вперед. По ее подсчетам к Рэмблу она подойдет к вечеру. Иногда жуя корешки, иногда исполняя песенки Ворона, она боролась с желанием вернуться в сухое дупло, оставшееся позади.
День проходил мучительно. Телу требовался хороший отдых, а не бесконечное перебирание ногами в грязи. Вьюн стало стыдно за свою слабость. Она вспомнила то, что о ней говорили Ворон, Деорин, хоббит Белендас. Каким необыкновенным жителем Средиземья они ее считали.
К вечеру кое-как доплелась до конца леса. Тяжело дыша, Вьюн обхватила дерево, чтобы удержаться и сейчас, пытаясь привести дыхание в норму, она смотрела вниз с пригорка на располагавшиеся вдалеке огни, пред ней распростерся Рэмбл. В наступающих сумерках его огни притягивали всех путников, надеявшихся на сухую кровать и пищу. Вьюн тоже на это надеялась. Она убедилась, что мешочек с золотом цел. Поплотнее завернула меч в ткань, чтобы его никто не видел и неровной походкой направилась к городу. Чем ближе она подходила к нему, тем больше возрастал ее восторг от увиденного. Вьюн, привыкшая к горам и деревьям, маленьким домикам, бескрайним полям была изумлена. Огромные каменные стены высоты небывалой. Вьюн, задрав голову, искала их завершение. Наверху на стенах находились маленькие башенки. На стенах люди. Вьюн шагнула в ворота и ахнула. Несмотря на подступавшую ночь на улицах царила суета. Люди, гномы, эльфы переполняли эти улицы. Семенили хоббиты. Двое гномов перебирали последние новости. Мычали ниоткуда взявшиеся коровы, ржали лошади, рядом проходили ослы. Стоял такой гул, от которого Вьюн чуть не оглохла. Все куда-то спешили, бежали, неслись галопом. Девушке показалось, что в Рэмбле собралось все население Средиземья. Она никогда не видела столько народу.
Подъезжали телеги. Из них выпрыгивали новые приезжие. Грузчики тащили ящики с припасами, занося их в открытые двери домов. Все вокруг шло колесом. Только Вьюн стояла на одном месте, широко раскрыв глаза и таращась на всех. Ей хотелось останавливать прохожих и говорить.
- Посмотрите же. Это же гномы. Боже мой, я вижу гномов. Вон, вон они, - показывать пальцем, - а вон, вон эльфы. Сколько же их здесь. Как они красивы! А сколько здесь разных вывесок. Просто не сосчитать. Закусочная «Гусь в яблоках», обувная «Сапожок», магазин «Волшебная фея», а сколько трактиров. А сколько огней! А какие высокие дома. Я никогда не видела таких. А какие одежды у путников. Кожаные плащи, плотные рубахи с причудливой вышивкой. И совсем богатые господа в дорогих одеждах и с золотыми цепями на шеях. И эти топоры в руках у смешных гномов или луки за плечами красавцев эльфов. Посмотрите, посмотрите!
Но никто не удивлялся происходящей суете. Они все привыкли к этому, так как суета жила во всех больших городах. Вьюн стояла растерявшись. Она не знала, что делать и куда идти. Она чувствовала себя неуютно.
- Наверное, мне следует найти место, где я смогу переночевать, - решила она.
- Извините, где я могу переночевать? – подошла она к путнику, вытаскивающему коробки из повозки.
- Эй, малый, - закричал он, - иди, помоги мне, - из дверей выбежал молоденький паренек и принял коробки от путника. За ним выбежал другой мальчишка и принял следующие ящики. Так они и чередовались. Путник не обращал никакого внимания на девушку. Она подошла поближе.
- Не затруднит вас подсказать, где я могу остановиться на ночь? - повторила она вопрос. Путник не реагировал.
- Где я могу заночевать? - чуть ли не кричала во все горло она.
- А? – заорал он. - Чего тебе?
Вьюн даже испугалась. Незнакомец торопливо оглядел ее.
- Чего тебе?
- Я хотела спросить, где я могу заночевать? – сказала она очень громко, смекнув, что он наверняка глуховат.
- Чего ты так кричишь, будто я глухой. Иди прямо по этой улице. Не сворачивай. Увидишь яркую вывеску под названием «На сене Генжи». Ну, чего стоишь, ступай.
Вьюн не стала спорить. Пошла прямо.
- Эй, малый. Не спи. Забирай ящики, иначе я пожалуюсь твоему хозяину, - услышала она за спиной и усмехнулась. Немного пройдя, впереди Вьюн увидела желтую вывеску «На сене Генжи», там же «Лучшее пиво и эль во всем Рэмбле». Вьюн поспешила к этому месту, но не за пивом и элем, а за приютом на ночь. Сырое платье вызывало кучу неудобств и ей не терпелось поскорей снять его. Вдруг, из темного прохода в улице донеслось чье-то пение. Пьяное пение.
Красотка Пег, как хороша
Свежа, как чистый луг
Любила жарко пастуха
И кузнецов пять штук.
Но шли года и наша Пег
Забыла пастуха.
Уже любила звонаря
В придачу десять слуг.
Вьюн дабы избежать проблем, запыхавшись, влетела в двери трактира «На сене Генжи». Взгляды и внимание всех собравшихся обратились к растрепанной, перепачканной в земле молодой девушке в темном дорожном платье с протертыми до дыр локтями. Красивой ее в это мгновенье назвать было нельзя. Бессонные ночи, проведенные в сырости и холоде, сделали свое дело. Черные круги и отекшее лицо не привлекали никого.
Вьюн впервые находилась в таком месте. Она с интересом разглядывала всех собравшихся и обстановку, в которой они собрались. Куча столов и куча народу за этими столами, стоявшими вдоль стен и не только. Деревянные полы, деревянные столы, лестница, приглашающая наверх. За этими столами сидел самый разный люд. Гномы пили пенистое пиво, моча в них свои длинные бороды. Они громко смеялись над историями, которые поочередно рассказывали друг другу. Рядом за другими столами – люди. Они тоже оживленно болтали. За ними располагалась горстка эльфов. Увидев их, внутри у Вьюн все потеплело. Эльфы потягивали красное вино из стаканов, весело болтая и смеясь. Их чистые голоса и смех звучали, как звон колокольчика. Его без труда можно было различить через стоявший гул. Они такие красивые, веселые, в своих прекрасных одеждах, с длинными волосами, со светлыми глазами и с добрыми сердцами притягивали Вьюн словно магнит.
- Ну ты даешь, дружище Леголас. Неужели все так и было?
- Чистая правда. Мы с Гимли вскоре вернулись в необыкновенный лес. Встретились с самим Древнем. Побродили по окрестностям этого чудного леса. Я здорово отдохнул душой, набрался сил. Правда, Гимли чувствовал себя как не в своей тарелке. Его топор все не давал ему покоя.
Друзья засмеялись. Мысленно Вьюн смеялась вместе с ними.
- Повезло тебе, Леголас. Повидаться с самим Древнем, пройтись по волшебному лесу. Да, об этом мечтает каждый эльф. Единственный, кого мне жаль – это Гимли. Бедняга. Ну, как же гном среди деревьев.
- Но ведь позже мы отправились в одну пещеру, в которой он давно мечтал побывать, - продолжал Леголас.
- Бедняга Леголас, - вновь рассмеялись они, - на какие жертвы ты идешь ради дружбы. Эльф под землей. Где это видано!
- Ах, дружище Алрин. Я ничуть не жалею. С Гимли я и под землю и под воду. А, что касается Древня, то не грусти. Возможно, ты еще встретишься с ним. Насладишься его мудростью, прогуляешься в старом лесу и разгонишь все свои печали.
- Какие странные эти эльфы, - подумала Вьюн, - одновременно и веселы и печальны.
Все это время она стояла в углу, наблюдая за всеми, а как услышала разговор эльфов, так вместе с ними и улетела в даль. К мудрому Древню в пределы волшебного леса (о котором она, кстати, и понятия не имела). Немного очухавшись и отведя взгляд от стройных и красивых эльфов, Вьюн направилась к деревянной стойке. В этом трактире она не увидела ни одной женщины, только те, кто убирал со столов, и приносили различные блюда и выпивку. С трудом между многочисленными столами она пробралась к стойке. За ней стоял мужчина с черной бородой и такого же цвета шевелюрой на голове, видимо хозяин. Он дышал на стаканы и тщательно натирал их. Вьюн, стараясь не сильно обращать внимание на свое жалкое платье, заговорила с ним.
- Добрый вечер.
Хозяин оторвал глаза от стакана, устремив их на девушку, ничуть не скрывая своего удивления.
- Сегодня попрошайкам не подаем, - отрезал он.
- Я не попрошайка, - возразила Вьюн. - Мне нужна…У вас есть свободная комната?
Трактирщик занялся своим прежним делом (натиркой стаканов). Его глаза недоверчиво поглядывали на Вьюн.
- Да, у нас есть свободная комната. Платят сразу.
Вьюн без разговоров вытащила одну золотую монету и положила на видное место (она совсем не знала ни как обращаться с деньгами, ни как их правильно использовать). Трактирщик, удивившись еще больше, попробовал монету на зуб.
- Джорджиана, - крикнул он. Из дверей, наверняка из кухни, выбежала средних лет женщина в белом чепце, вытирая по дороге руки от муки об беленький фартук.
- Приготовь вот этой гостье лучшую комнату и не забудь натаскать горячей воды, - распорядился он. Женщина сразу же скрылась.
- Может, чего еще пожелаете? – его голос смягчился и из грубого и резкого превратился в услужливый.
- Да, хороший ужин в комнату. И чего-нибудь согревающего прямо сейчас.
Последние ее слова потонули в появившейся из ниоткуда задорной музыке. Вьюн с изумлением наблюдала, как двое крупных мужчин забрались на свои столы и стали отплясывать никому неизвестный танец, какой видимо они сочинили сами. Это настолько развеселило Вьюн, что она невольно рассмеялась. Музыка заставляла ноги отбивать дробь в такт мелодии. Кто-то запел и, вот уже куча народа пустилась в пляс. Гномы стучали кружками из под пива, подпевая знаменитой старой песне. Люди, подвыпившие и пребывавшие навеселе, исполняли какие-то нелепые движения. У многих из них получалось очень хорошо. Вот уже к ним и служанки присоединились, и весь трактир заиграл и запел. Напряжение, сковывавшее Вьюн, исчезло. Она залилась веселым смехом так же, как и горстка эльфов.
- Черт знает, что творят, - возмутился хозяин, все также натирая стаканы, - так, что вы последнее приказали? – повысил он голос, чтобы быть услышанным в творившемся беспределе.
- Чего-нибудь выпить, - повторила девушка.
- Что за люд пошел, - подумал трактирщик, наливая в стакан эль. – Небось всего семнадцать лет, а уже выпить! Ну и молодежь пошла!
Вьюн осушила содержимое одним большим глотком, едва не закашлявшись, но сдержалась. Не имевшая ни какого опыта в употреблении спиртного Вьюн сразу же начала ощущать в себе странные перемены. Поначалу все горло сковало. Его жгло адское пламя. Но потом стало так тепло и спокойно. Все никак не проходившая дрожь исчезла. А по телу расползлись чувства сонности и лени. Смекнув в чем дело, хозяин произнес.
- Твоя комната на втором этаже, последняя по коридору.
Вьюн поблагодарила его и, уже почти дойдя до лестницы, решила еще раз оглядеть собравшуюся толпу. Внезапно ни с того ни сего новые ощущения прошли. Она протрезвела. Впереди, за круглым деревянным столом сидел Толлард. Он разговаривал с каким-то человеком. При этом он наслаждался чудесным элем. Вьюн побрела к этому столу после того, как повторно убедилась, что это на самом деле Толлард.
- Толлард? – позвала она его.
Толлард поднял глаза. И поперхнулся элем.
- Вьюн? Жива все-таки чертовка? – он поднялся и крепко обнял ее. -Неважно выглядишь, - сказал он, как ни в чем не бывало, и продолжил беседу со свои другом, - ну, значит дальше. Нас трое, а их десятка два. И все такие разъяренные, вот-вот кинутся на нас. Но все обошлось. Подоспели наши друзья.
- Очень интересно, - ответил собеседник, - я должен идти, иначе моя женушка такое мне устроит. До встречи, Толлард, - собеседник поднялся и вышел из трактира неровной походкой.
Вьюн ничего не понимала.
- Сядь и веди себя, как ни в чем не бывало, - прошипел он.
Вьюн подчинилась.
- Не делай вид, что удивлена, - прошептал он, - лучше улыбайся и рассказывай мне какую-нибудь выдуманную историю.
- Толлард, ты даже не представляешь себе, - начала она, все еще ничего не понимая, - моя бабушка, которая живет в Рэмбле, совсем плоха. Я целый день тебя ищу. Думаю, давай зайду в трактир, авось ты там.
Толлард одобряюще кивнул.
- Видишь, горстка эльфов сидит неподалеку от нас, - шептал он.
- Да.
- Запомни их. Ты заказала комнату?
- Да.
- Вставай. Мы идем наверх, - тихо произнес он. - Вьюн, там наверху у меня есть лекарство для твоей бабушки. Пойдем, заберешь, - сказал он уже громче.
Вьюн и Толлард поднялись по скрипучей лестнице на второй этаж. Дойдя до последней комнаты, Толлард грубо впихнул Вьюн внутрь.
- Толлард, в чем дело? – возмутилась она. - И что ты здесь делаешь? Ты же должен был уехать в Захолм?
- В чем дело? – заорал он. - Ты спрашиваешь, в чем дело? Это я должен злиться на тебя. В один прекрасный вечер ты вваливаешься, вместе с обезумевшем видом, в трактир под названием «На сене Генжи». Начинаешь расплачиваться золотыми монетами, причем выглядишь так же ужасно, как при нашей первой встрече. Грязное порванное платье. Да и у самой у тебя взгляд, как у существа из другого мира. В Средиземье так нельзя!
- Ну, извините, пожалуйста, - перебила она его, - извините, что я не в карете из золота и одета не в дорогие шелка, - съязвила она, - ты даже не представляешь, что мне пришлось пережить, - она повысила тон.
- И самое интересное, - продолжал Толлард, совсем не обращая внимания на ее слова, - о чем сейчас болтает весь город. Ты не знаешь? Все болтают о том, что таинственного и необыкновенного места под именем Холмы больше нет. У всех эта новость на устах. Холмы стояли не одно тысячелетие, а потом все дружно рухнули и превратились в земляную пыль.
Вьюн побледнела.
- Удивляешься? Думаешь, я только что от туда, а здесь все уже об этом судачат. Такие новости распространяются быстро. Какой-то храбрец решил испытать удачу, приехал туда, а Холмов то нет. Выходит одно. Кто-то побывал там немного раньше. И тут появляешься ты. С этим безумием в глазах и с чем-то в руках, - Толлард указал пальцем на длинный предмет, лежащий на кровати, завернутый в черную ткань, - я отлично помню, как ты свернула в ту сторону. Не хочешь кое-что объяснить? – он упер руки в бока. - Чувствую я, что это твоих рук дело.
- Прости, но то, что случилось со мной после нашего расставания, я не могу рассказать. Это не в моей силе. Я поклялась. А то, почему я вела себя так неосмотрительно в Рэмбле, это из-за того, что я осталась без опытного и мудрого проводника, - Вьюн устремила взгляд на Толларда, - но я его не виню. Единственное, что я никак не могу понять, что он делает в Рэмбле. Он должен был повернуть в сторону Захолма, в сторону своего дома.
Толлард хотел в ответ высказать новые упреки в сторону своей подопечной, но передумал.
- Ну, хорошо, - согласился он, - ночью, после того как ты свернула к этому проклятому месту, я быстро уснул. И вот ни с того ни сего снится мне сон. Молодой и не совсем молодой эльф. Одновременно и старый и юный. Знаю, что поймешь, у эльфов всегда так. Думаешь, что они веселые, но через секунду они уже грустные, все смешанно у них. Ну, вот и снится мне эльф. Красивый, статный, молодое лицо, только одна морщинка на переносице (видимо, он слишком много думал), белые, как снег волосы, в таких богатых одеждах он, красоты дивной. И говорит мне. Славный воин Толлард, оставь свою спутницу, не иди за ней, поезжай лучше в Рэмбл и жди ее там. Проснулся утром, уже точно зная, что нужно сделать.
Из описаний Толларда Вьюн узнала Деорина, но ничего не сказала.
- Ты хотел вернуться за мной? – не поверила Вьюн.
- Да. Но чья-то сила остановила меня. Сразу после нашего расставания, я отправился в Рэмбл и стал дожидаться тебя. Но незадолго до твоего прихода в город прилетела новость. Холмов больше нет. Я так испугался. Ты ведь как раз направилась туда.
- Понятно.
Вьюн огляделась.
Ее комната состояла из двух. Крохотная комната перед спальней. В спальне же стояла ванна с дымящейся в ней водой, налитой до краев. Рядом лежали мыло и полотенце. Толлард проследил за взглядом Вьюн и добавил.
- Думаю, тебе действительно нужно отмыться. Выглядишь отвратительно.
Вьюн непременно исполнила задуманное. Вбежав в спальню и закрыв дверь, она сняла свое ужасное платье и погрузилась в чистую воду.
- Толлард, - решила продолжить она беседу (стены между этими комнатами оказались очень тонкими, так что они могли спокойно общаться через закрытую дверь), - а причем здесь те эльфы, на которых ты мне показывал?
Толлард тем временем развалился на маленьком диванчике и напевал трактирную песенку.
- Дело в том, что эти эльфы, как я понял, услышав случайно их разговор, ждут какого-то жителя Средиземья именно в этом городе. Все вместе они отправятся в сторону Северных земель. Я подумал, почему бы тебе ни пристроиться к ним. Лучших проводников вовек не найдешь. Тем более, ты на них сильно похожа. Скажешь, что ты их сородич. Двигаешься в сторону Северных земель. Они с радостью примут тебя к себе. С ними ты в безопасности доберешься до назначенного места.
- Отличная мысль, Толлард. Спасибо тебе.
- Тем более они так хотят познакомиться с настоящим хозяином Холма. Узнать, не захочет ли он продать его за хорошие деньги.
Услышав это, Вьюн опешила.
- Так Холм здесь? Почему ты мне раньше не сказал? – закричала она. Девушка быстро напялила на себя грязное платье и выбежала к Толларду.
- Где он?
- С ним все в порядке. Он в конюшне. Наверняка спит.
- Я должна увидеть его, - она ринулась к двери. Толлард во время остановил ее.
- Вьюн, успокойся. А как же эльфы? Они не должны ничего заподозрить. С Холмом все в порядке. Лучше сними платье и закончи мытье.
Вьюн нехотя подчинилась.
В дверь постучали.
- Ужин, - послышалось в коридоре.
Вьюн открыла и в дверь ввалилась все та же женщина средних лет с подносом в руках. Она поставила его на маленький столик и, забрав грязное платье гостьи, удалилась.
- К утру будет готово, - сказал она напоследок, и захлопнула за собой дверь.
На подносе стояли различные кушанья. Тут и гусь в яблоках, и поросенок, и оладьи, а также кувшин со сладким компотом. Вьюн и Толлард не дали всему этому остыть. Девушка никак не могла утолить свой трехдневный голод. Когда они наелись, Вьюн засыпала Толларда вопросами.
- Так что с моим конем?
- После того, как мы расстались, я верхом на Фросс добрался до Рэмбла. Без всяких приключений. В городе я стал прислушиваться к тому, о чем говорят, и присматриваться к тем, кто здесь обитает, и ждать тебя. Однажды, за три дня до твоего прибытия, образовались беспорядки. Их устроил Холм. Он все-таки смог спуститься с того крутого обрыва и, не знаю как, добрался до Рембла. Он ведь знал, что ты собираешься сюда. Прибыв в город ночью, Холм устроил такой шум. Он искал тебя. Ржал бедняга всю ночь, не давая никому уснуть. Один эльф, который, если ты помнишь, находился этим вечером в трактире.
- Трудно забыть, - подумала девушка.
- Так вот этот эльф кое-как успокоил его. Холм ему очень понравился. И он послал своих людей найти хозяина. Как только я услышал, что ищут хозяина черного, сильного, крупного, с бурным нравом коня, то сразу направился к этому эльфу. Это правда, был Холм. Такой не спокойный. Этот эльф, Леголас, кажется, его звать,….
Вьюн помнила этого эльфа. Именно он рассказывал про мудрого Древня и вечный лес, а так же про своего друга Гимли.
- Леголас, - продолжал Толлард, - оказался добрым малым. Он приютил Холма до тех пор, пока не придет хозяин. Я ему объяснил, что я твой друг, и ты вот-вот на днях заявишься.
- Но я не собираюсь продавать своего коня.
- А кто сказал, что ты его продашь. У тебя появился предлог для того, чтобы завести беседу о дороге в Северные земли.
- А они тоже расположились в этом месте?
- Нет, конечно, они проживают в самой дорогой гостинице, то есть почивальне. Зато в этом трактире лучшие пиво и эль во всем городе. Вот почему они вечером здесь.
- Ты говорил, они ждут кого-то?
- Да, своего друга. Мы направимся к этим эльфам завтра утром, но сначала соберем тебя, как путника. Ты опять без всего.
Вьюн согласилась.
- Я понимаю, что пришлось несладко. Ты вон, как исхудала, да и синяки под глазами и тебе нужен отдых, но мы не можем упустить такую удачу, пристроиться к дивному народцу, хотя и обманом, но дело то того стоит.
Вьюн еще раз согласилась.
- А теперь спать.
***********
Вьюн проснулась только после обеда. Сейчас она поняла, почему трактир назывался «На сене Генжи». И подушки и матрасы были забиты душистой сухой травой, что вызывало ощущение, будто спишь на сеновале. Девушка встала с кровати и открыла узкое окно. В комнате все вспыхнуло ярким светом. На улице стоял жаркий день. Лужи на каменных дорогах давно высохли. Сейчас, после обеда, когда на улицах царила еще большая суета, гул и жизнь, чем вечером Вьюн почему-то побоялась покидать гостиницу.
Толларда не было. На столике стоял поднос с завтраком, рядом на кресле лежало вычищенное, кое- где заштопанное и уже без рукавов (так как от рукавов почти ничего не осталось) ее дорожное платье. Вьюн спустилась по скрипучей лестнице на первый этаж. Толлард стоял около стойки и разговаривал с хозяином.
- Наверняка, это Генжи, - подумала Вьюн. Она подошла к ним.
- Добрый день, - произнесла она. Они поздоровались в ответ.
После Толлард вывел девушку на улицу. В первые секунды они чуть не ослепли. Настолько ярким оказалось солнце. И после затемненного трактира этот свет был непривычен. Вьюн уже снова хотела закричать: «Смотри, смотри», но Толлард предупредил ее.
- Не удивляйся и не показывай пальцем. Веди себя подобающим образом. Да не таращься ты так по сторонам, - зарычал он.
Но как здесь можно было не таращиться. Ведь этот город совсем другой, не то, что в темноте. Везде, в каждом уголочке суетился народ Средиземья. Они спорили, кричали, шутили. По широкой улице они вышли на городской рынок.
- Вот это да, - не сдержалась Вьюн. Бесконечные столы, за ними толпились люди. Навесы над этими прилавками были самых разных цветов. А количеству людей, толпившихся на рынке, не было счету. Куда не взгляни всюду люди. А сколько всего продавали на этом базаре! Товару уйма. И весь такой разный. Ни одной похожей вещи. Вот из переулка выехала телега, и из нее повылезали гномы, таща какие-то сундуки. Вьюн отвлеклась и когда оторвала от них взгляд, Толларда уже не было. Глаза панически забегали по сторонам, но они не могла разглядеть своего друга в тесной толпе.
- Да я сама никогда не найду выхода отсюда, - подумала она и еще усерднее продолжала выискивать Толларда. Впереди засеменил полный мужчина, и Вьюн шагнула к нему.
- Толлард? – позвала она. Мужчина обернулся. Пред ней стоял совсем другой человек.
- Извините. Я обозналась.
Незнакомец двинулся дальше. Вьюн совсем расстроилась.
- Вьюн. Вьюн. Иди сюда, - услышала она со стороны. Толлард стоял почти рядом около прилавка с кастрюлями. Вьюн ринулась к нему.
- Я думала, что потеряла тебя.
- Мы же только что зашли на рынок. Держись рядом.
Толлард рассматривал маленькие котелки и чайники.
- Какая посуда! – изумилась девушка. - Мы просто обязаны что-нибудь купить.
- Вьюн. Мы же только что зашли. С таким рвением мы не успеем пройти и до середины, как твой мешочек с золотом опустеет.
- Да. Ты прав. Но здесь столько всего. Трудно удержаться.
- Не теряй голову. Мы купим только самое необходимое.
И действительно они купили мало вещей, но зато каких. Очаровательные маленькие кастрюльки и чайнички, теплый шерстяной плащ. Вьюн отказалась от платьев и решила одеваться, как все мужчины. На это потратились изрядно. Эльфийские туники, жилетки, жакеты. Все для дальнего путешествия.
- Эльфийская работа, - говорил ей Толлард, - сносу не будет.
А так же они купили вещи на меху так как к тому времени пока Вьюн доберется до Северных земель, наступит уже весна. Еле как дотащившись до трактира и принеся с собой купленное, Толлард и Вьюн решили, немного передохнув, отправиться к эльфам. Вьюн надела мужскую одежду, зачесала волосы назад, убрав их в узел.
- Ты в таком виде больше походишь на молодого парнишку, чем на девушку. Будь ты моей дочерью, я бы тебя вылупил за такой вид.
- Думаю, мой отец в Багхаере поступил бы так же.
Толлард отдохнул, и они направились к эльфам.
- Толлард, что мне им говорить? Я ведь ничего не знаю о них.
- Веди себя, как ведешь сейчас. Разницы никакой. Эльфы странноваты для людей, ты тоже странновата. Вы быстро найдете общий язык.
- А что мне им говорить? Если они спросят, откуда я? Или кто мои родители?
- Скажи им правду. Эльфы не терпят обмана.
- Ты хорошо знаешь эльфов?
- Эльфы. Знавал я их в то время, когда служил у Арагорна. С тех пор я состарился, а они все так же веселы и молоды.
- А если они спросят, сколько мне лет?
- Эльфы не спрашивают о возрасте. У них нет возраста. Они живут вечно.
- Вечно. Интересно, как это жить вечно?
- Нормально, думаю. Ну вот, почти пришли, - Толлард остановился перед огромным и прекрасным зданием. Всюду цветы и деревья, и спокойствие, неприсущее Рэмблу.
- Вот здесь останавливаются эльфы.
- Какая роскошь.
Они открыли плетенную из металла калитку перед чудным садом. По извилистой дорожке друзья прошли через сад и вошли в место временного прибытия эльфов. Внизу их встретил хозяин. Вьюн с немалым усилием заставила себя не удивляться всей этой красоте. Везде горели лампы. Всюду цветы. Отделка и мебель ну просто не бывалой красоты.
- Чего желаете? – ласково обратился к ним хозяин.
- Нам бы это…….ну, эльфов, - замялся Толлард.
На помощь пришла Вьюн.
- Здесь живут эльф Леголас и его друзья. Нам бы с ними увидеться. Можно?
- Эльф Леголас? Ну, конечно, можно. Сабрина, - позвал он. Выбежала хорошенькая молоденькая девушка, - Сабрина, скажи нашим гостям, что их ждут внизу, - Сабрина побежала выполнять поручение.
Толлард тем временем присел на мягкий диван. Вьюн рассматривала картины, украшавшие стены. На верху послышался звонкий смех. Это спускались эльфы. Шутя о чем-то. Вьюн невольно уставилась на них. Да и как на них не смотреть? Такие статные, красивые, с необыкновенным блеском в глазах. Вьюн стояла за колонами, и они ее не заметили.
- Толлард, - воскликнул один из них, наверняка Леголас, - что тебя привело сюда, дорогой друг?
- Леголас, я привел к тебе хозяина Холма.
- Где же он?
Вьюн вышла из-за колонны.
В глазах Леголаса заиграл огонь и он не раздумывая шагнул вперед и крепко обнял ее.
- Это она! – оповестил всех эльф.
- Тише, Леголас, ты напугаешь ее! – рядом оказался другой эльф.
Вьюн ничего не понимала. Не прекращая смотрела она в глаза Леголаса и ей казалось, что знает она его всю свою жизнь.
- Вряд ли она еще готова. И вряд ли она что-либо знает об этом. На вид совсем ребенок.
- Как тебя зовут? – очень мягко спросил Леголас.
- Вьюн, - тихо ответила девушка.
- Откуда ты?
- Из Багхаера.
- Багхаер? –удивился Леголас. – Что это за место такое? Я объехал все Средиземье, но даже ничего и не слышал о нем.
- Это маленькая деревушка на юге. Там живут люди.
- Как же туда эльфа занесло?
- Я живу там всю свою жизнь и даже и не знала, что одна из вас, - честно призналась Вьюн.
На нее посыпались вопросы. Смущение, которое всегда присутствовало у Вьюн при общении и встрече с молодыми людьми, исчезло. Она чувствовала себя, как в семье. Эти эльфы. Они так похожи на нее. Это душевное родство, которое присуще только эльфам.
- Я Леголас, - наконец представился прекрасный эльф со светлыми волосами и ясными, как синее небо глазами, - А это Серебрин, Эронд, Кволис, Дуб….
- Дуб? – переспросила Вьюн.
- Да. Дуб. Мы его так называем за то, что он любит эти деревья. Не может себе отказать поговорить с каждым растущим дубом, - усмехнулся Леголас, - Алрин, - продолжил он, - Римор, Мерок.
Все они как один красавцы. Вьюн было так хорошо с ними.
- Так, где же мой конь?
- Он в конюшне. Бедняга. Я кое-как его успокоил.
Они все дружно направились в конюшню. Холм стоял в стойле. Увидев его, Вьюн не смогла сдержать радости.
- Холм, Холм, - кинулась она к нему. Лошадь заржала.
- Прости, что я не шла так долго, - разговаривала она с ним мысленно. Он понимал.
- Прости, что не смог спуститься тогда с обрыва, что оставил тебя, - извинялся он.
- Ах ты мой дорогой. Как я скучала по тебе. Обещаю, что больше никогда не оставлю тебя.
- И я.
Холм целовал ее волосы, лицо. Так сильно он соскучился за ней.
- Похоже, что они долго не виделись, - прошептал Дуб на ухо Леголасу.
- Что такое долго для эльфа? – переспросил Леголас, улыбаясь.
- Леголас, - обратился к нему Толлард, - вы ведь собираетесь в сторону Северных земель?
- Ну, да.
- Так вот, Вьюн двигается в ту же сторону. Возьмите ее с собой
- Я думаю, сейчас все мы будем двигаться в одну сторону, Толлард, - ответил Леголас. Его сородичи прекрасно понимали о чем он. Вот только Толлард и Вьюн никак не могли взять в толк.
- Не переживай, с нами она в безопасности.
- А как же тот, кого вы ждете?
- А мы ее и ждали, - ответил Дуб. – Кто-то ищет ее уже много сотен лет. Завтра на рассвете мы отправимся в путь.
- Значит завтра, - пробурчал Толлард.
Леголас подошел к Вьюн
- Думаю, моя мечта о том, что я смогу купить Холма не осуществится.
Вьюн лишь улыбнулась
- Толлард рассказал мне, что ты рвешься в Северные земли. Мы отправляемся в путь завтра утром на рассвете. Если хочешь, то оставайся у нас.
- Думаю, этот день мне следует провести с Толлардом.
- Ты права. Значит, встретимся завтра утром на выезде из города. Мы будем ждать.
Леголас отворил стойла и вывел Холма.
- Ну что, друг, наверняка, ты захочешь пойти с Вьюн, - конь одобрительно заржал.
- Увидимся завтра утром, Вьюн, - напомнил Леголас. – Я буду ждать тебя, - Леголас пристально посмотрел в ее глаза. Она была растерянна. Он же наоборот – очень рад. И этой радости он скрыть не мог. Ведь то, что должно было сбыться сбылось.
- До встречи, - попрощалась Вьюн, и вместе с Толлардом и Холмом вышла из конюшни.
**********
Вьюн не хотелось расставаться с Толлардом, но что поделать. Толлард был уже староват для такого путешествия. Его спина не раз напоминала о себе. Весь оставшийся день они собирались в дорогу. Толлард обратно в Захолм, Вьюн куда-то вперед. Холм отдыхал перед дорогой в конюшне Генжи. С пришедшей темнотой на небе появились звезды и, глядя на их холодное сияние, Вьюн стало еще печальней…….
- Не грусти, - успокаивал ее Толлард, - может, еще увидимся.
- Но сейчас мы уже расстаемся по-настоящему. Никто не приснится тебе и не скажет «Следуй в следующий город и жди ее там».
- Не приснится. Но я и так не забуду тебя.
- И я не забуду, но боюсь, что больше не увижу тебя. Все мои друзья остаются позади.
- Но почему? Холм вернулся. Я ухожу из-за своей старости. Встреться мы двадцать лет назад, я непременно бы отправился с тобой. Но годы прошли. Мы в таком возрасте живем воспоминаниями. А эльфы могут уноситься на много мгновений назад и мысленно заново переживают все свои воспоминания. И ты тоже улетишь в воспоминания. Вспомнишь меня, других кого повстречала, запомнишь все то, чему научилась у нас, чему научила нас. Воспоминания вечны. Мы живем ими. Мы их не забываем. И ты не забудешь. Память эльфов нечто необъяснимое, ты это позже поймешь.
- Ты действительно считаешь, что я эльф?
- Да, именно поэтому я и стал тебе помогать.
- Так вот какая причина, которую ты не хотел мне говорить?
- В моей жизни эльфы ни раз выручали меня и я пообещал самому себе, что не оставлю в беде ни одного эльфа, если в моих силах будет помочь ему.
**************
Распрощавшись утром с Толлардом и закинув сумки с вещами на спину к Холму, Вьюн направилась к выезду из города. Солнце вот-вот должно было проснуться и разогнать сумерки раннего утра. Вьюн проехала по бесшумным сонным улицам и выехала через ворота города. Меч она спрятала в купленном на рынке длинном узком кожаном мешке. Подальше от глаз людских.
Эльфы уже ждали ее. Верхом на прекрасных лошадях, завернутые в эльфийские плащи, они напоминали сказочных героев из книжек.
- Вьюн, доброе утро, - приветствовали они ее.
Девять эльфов вместе с Леголасом и Вьюн спустились на тропу.
- Ну, в дорогу, - призвал всех Римор.
- В дорогу, - отозвались все.
Лошади галопом поскакали в направлении Северных земель. Вьюн еще раз обернулась на Рэмбл. Город спал. Спал и Толлард. Спала где-то там ее прежняя жизнь. Такая спокойная и безмятежная. Сколько всего пронеслось перед глазами в это мгновенье.
- Вьюн, - позвал ее, подотставший от друзей из-за Вьюн, Леголас. Он подъехал ближе.
- Все будет хорошо, - утвердил он.
- Да, - тяжело вздыхая, ответила она. Но Вьюн верила Леголасу, потому не верить ему было невозможно.
*************
Вот так и началось ее путешествие с эльфами. Самое радостное, доброе и прекрасное время. Как здорово было с эльфами. Какие все-таки они чудные. Поют и веселятся. Истории рассказывают, спорят и шутят. Ну, словом эльфы. С ними все печали улетают далеко, с ними так спокойно, а глядя на их лица, светящиеся необыкновенным блеском глаза, внутри зарождалась вера. Вера в то, что………..
За время путешествия вместе с ними, Вьюн так привязалась к своим новым друзьям, так полюбила. Чувство чистоты и непорочности появилось в душе Вьюн по отношению к этому чудному народцу. А грусть и тоска ушли из ее средца.
- Спасибо, спасибо вам. Спасибо, что вы есть, - хотелось ей без конца повторять эльфам. Серебрин, Эрано, Кволис, Дуб, Алрин, Римор, Мерок и особенно Леголас, как она их всех любит, а особенно Леголаса. Они так сдружились. Он стал ей словно старшим братом.
*********
- Вьюн, вставай, - будил ее Леголас, - Солнце вот-вот выйдет. Чудесное утро. Птицы скоро проснутся. Завтрак готов. Я удивляюсь, как в такое утро ты можешь спать.
А Вьюн удивлялась эльфам, как они в такое раннее утро могут не спать. Эльфы вообще могли не спать ни ночами, ни днями, не есть неделю и выглядеть бодро и жизнерадостно. Холод, жара, ветер, дождь – все им не почем. Они так же веселы и безмятежны.
- Чудный, чудный народ, - твердила мысленно Вьюн, еле как раскрыв глаза.
На траве под дубом сидели эльфы. Они что-то пели.
Ли-ли-ли-ли тополя
Ли-ли-ли-ля
Есть и песня у меня
Вот она ля-ля
Эльфов хлебом не корми
Им бы лишь бы петь
Но вином нас напои
Где же моя сеть?
Будет рыбка у меня
Будем ее есть.
Есть и дружба у меня
Вот про это б спеть.
Вьюн за все время пути слышала эту песню впервые. А переслушала она столько! Сколько ни один трубадур не знает. И уж точно ни один трубадур не споет так, как поет эльф. Вьюн удивлялась еще и тому, что они не задавали ей вопросов относительно ее родителей, семьи, зачем она двигается в Лудский лес, что ей нужно было в Рэмбле (так бы поступили люди, но не эльфы). Ее друзья не лезли в дела Вьюн. Они приняли ее к себе и окружили вниманием и заботой. Эльфы всегда приходили на помощь друг другу.
Вьюн огляделась. Дуб, как всегда, разговаривал со своим теской, Мерок напевал уже новую песенку, Серебрин спорил (так как он являлся ужасным спорщиком) с Алрином пойдет ли дождь или нет.
- Друг мой Алрин. Я знаю, что сегодня пойдет дождь. Ветер принес мне эту новость.
- А я разговаривал с облаками, и они отрицают твои слова.
Эрано рассматривал опавшие листья, дивясь затейливому узору. Римор и Мерок собирали сухой хворост и шутили о чем-то. Один Леголас стоял и смотрел вдаль на горы.
- Куда ты смотришь, Леголас? – спросила Вьюн.
- На горы.
- Что же там для тебя?
- В одной из таких гор живет мой друг Гимли.
- Ты скучаешь?
- Да. Мы давно не виделись. Наш путь вскоре будет проходить около его горы, и я непременно загляну к нему.
- А можно и мне с тобой?
- Конечно, если хочешь. Но пещеры не очень приятное место для эльфа. Мы любим лес, а не подземелье.
- Не волнуйся, я уже была под землей, - с содроганием вспомнила Вьюн.
- Нам следует продолжить путь.
Эльфы, позавтракав, собрались и верхом направились в сторону Северных земель. Холм познакомился с остальными лошадьми. Белый конь Леголаса стал для него лучшим другом, так же, как и их хозяева. Холму нравилось это путешествие. Он скакал галопом, наравне с ветром, весело проводя свою молодость, питался сочной зеленой травой, росшей в дремучих лесах, пил свежую ключевую воду. Он был счастлив, счастлив оттого, что видит что-то новое, что нашел Вьюн, такую молодую, сильную, смелую, немного диковатую, как и он. И Вьюн тоже была счастлива. Рада, что прежняя, рутинная мертвая жизнь закончена. Сейчас, в окружении понимающих ее эльфов, она окрепла духом и забыла все свои печали. Вьюн уже не сомневалась, что поступила правильно, убежав из дома, хотя иногда она тосковала по родным. С ужасом она думала о том, что никогда бы не встретила Толларда, мудрого Ворона, верного Холма, чудных эльфов, оставшись дома. Не мучили Вьюн клятва и меч в кожаном мешке, хотя временами так хотелось рассказать о них эльфам, но она вспоминала слова Ворона и Деорина.
- Это твоя тайна.
Все дальше эльфы удалялись от Рэмбла. Они пробыли в пути много дней. Вставали с рассветом, ложились спать лишь когда на небе появлялись его главные украшения – луна и звезды. Эльфы любили их. Эльфы вообще любили все и всех. И солнце, и небо, и деревья, и жителей Средиземья, и камни, и песни дождя, и горы, каждую частичку этой страны. Никогда они не хмурились из-за плохой погоды, из-за каких-либо неудач в дороге. Эльфы всегда веселы и доброжелательны. Нет в их сердцах места для ненависти.
Оставив позади несколько городов и сел, равнин и лесов, друзья въехали в новый город. К этому времени лето подходило уже к концу. Осень готовилась заменить его. Город, в который они въехали, оказался не таким большим, как Рэмбл, но зато людей здесь проживало больше. После тишины и спокойствия вчерашнего дня суета города показалась непривычной.
- Эльфы никогда не привыкнут к городу, мы больше любим лес. И как люди живут здесь? – произнес Дуб.
Этот город назывался Розмари.
- Да, - поддержал его Алрин, - я бы не смог жить в таком шуме каждый день.
- Но, зато, какие в этом городе выращивают розы, - напомнил Мерок, - дивные.
- Этот город славится своими розами, - начал рассказ молчавший прежде Леголас, - секрет выращивания редких сортов жители Розмари держат в тайне. Говорят, что давным-давно здесь жила одна молодая дева Мари. Прекрасная, как роза. Она любила одного юношу, но ее родители не хотели этого брака. Они запретили Мари видеться с ним. Но ничего не вышло. Родители Мари являлись влиятельными особами, а юноша простым жителем города. Родители поступили очень подло и выгнали юношу из города, запретив приходить ценой жизни. Юноша решил пойти искать счастья по свету. Ему хотелось разбогатеть, чтобы родители Мари согласились поженить их. Но позже Мари узнала, что этот юноша погиб на болотах. Мари умирала от тоски. Сердце разрывалось на части. Родители решили выдать ее замуж. Много женихов к ним сваталось, но всем прекрасная девушка отказывала, и поэтому решили выдать ее за самого богатого жениха силой. Вечером они заперли несчастную Мари в спальне. На следующий день утром должна была состояться свадьба. Но Мари спрятала в складках своего платья маленький нож.
- Так недостамся я никому, - сказала она и вонзила нож себе в сердце.
Утром, когда за ней пришли, они увидели прекрасную красную розу в горшке. Девушка пропала. Мари превратилась в этот прекрасный цветок. Родители все поняли. Они высадили цветок на клумбу, и вскоре роза пустила корни. Через несколько лет весь город украшали розы, самые прекрасные во всем мире. Вот почему город называется Розмари, - пояснил Леголас.
- Видно она так сильно любила этого юношу.
- Любовь может творить разное.
- Говорят, что это легенда города Розмари, - присоединился к беседе Алрин, - но я считаю, что это чистая правда. Бедняжка Мари умерла от тоски и из-за этого превратилась в прекрасную розу.
Им всем стало грустно. Вьюн думала о бедной девушке и о ее сильной любви. Леголас как всегда пытался ее приободрить.
- Их души и сердца соединились после смерти. Они давно уже счастливы. Не грусти, - он слегка похлопал ее по плечу.
Эльфы углубились в город. Каменные стены, высокие дома, суета и шум. Все, как обычно.
- Где же розы? – не понимала Вьюн.
- Потерпи, скоро увидишь, - ответил ей Леголас.
Лошади вместе с всадниками поднимались вверх по улице. Розы не появлялись. Вьюн уже подумала, что и нет здесь вовсе ни каких роз, но завернув вместе с улицей и выехав на огромную площадь, путникам предстало необычайное зрелище. В центре били фонтаны с прохладной водой. Вокруг сидели жители и приезжие, наслаждаясь красотой. Никто здесь не шумел, все сидели тихо, разговаривая в пол голоса. Маленькие многочисленные лавочки стоявшие повсюду были забиты. Это место являлось самым красивым во всем городе. Именно сюда приводила каждая улица. И эльфы понимали почему. Эта площадь была главной в Розмари. Площадь памяти Мари – так ее называли.
- Каждый житель в Розмари знает легенду о розе Мари, - добавил Дуб.
- Но для них это не легенда, - вмешался Алрин.
- Для них это быль, - сказал Леголас, - они верят в то, что это произошло на самом деле.
- А разве нет? Откуда в этом городе тогда такие розы? – не понимала Вьюн.
- Кто знает. Может, спросишь у роз? – предложил Мерок.
Впереди, вокруг фонтанов располагались бесконечные клумбы. На них росли розы. Цвета заката, рассвета, цвета крови и алых губ, цвета солнца и белизны облаков, цвета голубых глаз Леголаса, цвета осеннего моря – вот те цвета, которые присущи этим цветам. Хотя каждая роза обладала только одним цветом из перечисленных, другая уже другим. И из-за этого ни один цветок не походил на рядом росший. Все они разные. Вьюн молча, со стороны разглядывала зеленые стебли, острые шипы, раскрывшиеся бутоны. Ни с того ни сего Холм стал двигаться в направлении главной клумбы. Приближая и себя и Вьюн к цветам.
- Холм, ты куда? – возмутилась она. - Холм, стой. Туда нельзя.
Лошадь не слушалась. Холм приближался к цветам, вдыхая аромат. Когда он остановился, Вьюн соскочила с его спины. Эльфы тихо посмеивались над ней. А Холм тем временем наслаждался божественным запахом, погрузив свою лошадиную голову в клумбу.
- Когда соберешься в следующий раз поступить так же, предупреди меня, - шепнула она коню в ухо.
Вдруг, все смешалось перед глазами. Ветер подул сильнее, солнце скрылось за облаками, а розы заговорили, вернее запели.
Веселью нет, пришел конец
Смеяться больше не могу
Мне запретил родной отец
Любить, кого люблю.
А он погиб, погибла я, погибла вместе с ним,
Погибнуть помогла семья,
Отдав меня другим.
Мари. Так звали раньше
Теперь же я цветок
Хотя и жизнь не стала слаще,
Ну, где же паренек?
А он погиб, погибла я
Погибла вместе с ним
Погибнуть помогла семья,
Отдав меня другим.
Теперь я роза, не Мари
Тоска всему виной
Хотелось мне, чтобы и он
Чтоб был всегда со мной,
Но я цветок, я не Мари,
Тоска всему виной
Я не смогла бы жить Мари
Без паренька, одной.
Я роза, роза, что с того
Нашла я свой покой.
Всегда любила одного,
Хотя он не живой.
Пропев это, Вьюн замолкла. Она не знала этих слов, она не хотела петь. Толпа, которая находилась на площади, сейчас ошарашено таращилась на девушку. К ней подбежал Леголас. Он испуганно смотрел на нее.
- Пойдем отсюда, - сказал он, взяв Холма за поводья, а Вьюн за руку.
Они быстро зашагали с площади, сворачивая на другую улицу. Эльфы следовали за ними. Отойдя, Леголас стал трясти безмолвную Вьюн.
- Вьюн, что с тобой? Где ты?
Вьюн быстро пришла в себя.
- Вся эта легенда действительно быль! – отчужденно произнесла она.
Леголас не стал ей докучать расспросами. Он крепче сжал ее руку, и вся их компания направилась к близлежащему месту жительства.
Розмари был очень богатым и красивым городом. Чудесная архитектура, жители в прекрасных одеждах, необычайной красоты розы повсюду. И фонтаны с чистой водой. Леголас решил пока подальше держать Вьюн от роз.
Эльфы предприняли остановиться у высокого здания с белыми колоннами и закругленными арками с вывеской «Крепкий сон».
- Здесь и заночуем, - предложил Дуб.
Они вошли в гостиницу и заказали несколько комнат на верхнем этаже с балконами, выходящими на лужайки, покрытыми только розами. Леголас поселился в одной комнате с Вьюн, Дуб с Алрином (хоть они и спорили без конца, но являлись лучшими друзьями), Серебрин с Эрано, Римор с Мероком, а Кволис один. Он любил побыть в одиночестве.
- После обеда встретимся в гостиной, - попросил Леголас друзей и после вошел в комнату за Вьюн.
Вьюн с грохотом упала в кресло. Все плыло перед глазами. В ушах звенело, а воздух казался горячим. Леголас начал разбирать их сумки.
- Ты хочешь, чтобы я все объяснила тебе?
Он не настаивал на этом, но эльф волновался о своей подопечной.
- Если не хочешь, то ничего не говори.
- Но я хочу. Ты единственный, кому я хочу все рассказать. Ты не все обо мне знаешь. Но я не могу, не могу, хотя очень хочу.
- Я все понимаю, - он сел рядом с ней, - ты не должна рассказывать то, что не стоит рассказывать. Но твое пение. Необыкновенно. Никогда я такого не слышал.
- Розы попросили меня спеть.
- Им захотелось поговорить о своей боли, накопившейся за столько лет.
- Они ведь тоже живые.
- В Средиземье все живо. И камни, и листья. Люди не понимают этого.
- Что мы собираемся делать дальше?
- До завтрашнего утра пробудем в Розмари, после свернем в Лейские леса, позже по этим лесам мы выедим к местности гор. Там я сверну к горе Гимли, а вы отправитесь в город под названием Вэлмут.
- Вэлмут?
- Да. Вэлмут город вышивок и рукоделия. Я люблю этот город, - эльф мысленно перенесся туда, - в этом месте вы подождете меня. Я быстро нагоню вас. А после мы уже все вместе двинемся в сторону Северных земель.
- Вы расстанетесь раньше, - в голове появился второй голос, и он принадлежал не Вьюн, хотя звучал довольно отчетливо, словно с ней разговаривает кто-то еще. Но Вьюн была слишком расстроена, чтобы спросить у него кто он и что он делает в ее голове. Вместо этого она начала спорить с ним. С этого и началось их знакомство.
- Не говори этого слова, оно для меня, как смерть.
- Но ведь у каждого своя дорога.
- Я не хочу этого слышать, - она встала и подбежала к окну.
- Но это правда, - заорал голос в голове.
- Я не хочу этого слышать, - шептала Вьюн.
- Скоро твое путешествие с прекрасными эльфами подойдет к концу. Ты никогда, возможно, не увидишь ни Леголаса, ни своих новых друзей. Пойми же, никогда.
- Я не хочу терять их. Я только что обрела семью.
- Что поделать, - сожалел он.
- Я всех теряю. Всех, кто мне дорог, - завопила она, - это не честно.
- Ты ничего не изменишь.
- Я теряю всех, кто мне дорог.
- На тебе весит, куда большая обязанность, чем просто кого-то любить, - отрезал голос.
********
Немного погодя Вьюн успокоилась и посмотрела на Леголаса.
- Все в порядке?
- Да, - тихо ответила она.
- Не хочешь прогуляться?
- Да, с радостью.
Они спустились в гостиную. Потом прошли в обеденный зал. Там их ждали эльфы.
- Вьюн. Все хорошо?
- Ты бледна.
Послышались возгласы со стороны друзей. Вьюн, глядя на их заботу, еле подавила подступившие к горлу рыдания.
- Да. Все в порядке, - улыбнулась она.
- Я и не думал, что у тебя такой дивный голос, - подивился Серебрин, мастер пения.
Сели обедать. Вьюн почти ничего не съела. В голове то и дело крутился чей-то голос и он не давал покоя.
После обеда эльфы разбрелись по городу. Вьюн и Леголас гуляли вдвоем. Он ничего не спрашивал у нее. Слова в этом случае стали бы лишними. Вьюн так хорошо было с ним и спокойно. Они гуляли по городу, наслаждаясь красотой зданий и улиц, волшебством роз и журчанием фонтанов. Лошади остались в конюшне.
- Думаю, Холма следовало взять с собой. Ему так понравились розы, - сказал Леголас.
- Я и не знала, что он такой цветовод.
Они оба весело посмеялись. Прогуляли целый день. Вьюн никогда не забыть как они бродили с Леголасом по бесконечным улицам, пили из фонтана, пели разные песенки, смеялись, шутили. Пусть она помнит все это, возможно именно эти воспоминания спасут ее в будущем от пропасти забытья.
Пришли в «Крепкий сон» уже поздно вечером. Их друзья ждали ужина в большом зале. Туда и последовали Леголас и Вьюн.
- А я говорю, что Леголас пробудет у Гимли не менее трех дней, - спорил Дуб с Алрином.
- Нет. Только два дня. Нам нужно ехать в Лихолесье.
- Зато он давно не видел Гимли.
- Леголас очень ответственный. Он не позволит себе пребыть в Лихолесье не в срок.
- Его конь Онрано домчит его до Лихолесья в два счета.
Серебрин с Эрано пели, Римор и Мерок играли на каких-то инструментах (откуда они взялись у эльфов, Вьюн не знала). От этих инструментов исходила чудесная музыка, забиравшая сердца и душу и уносившая их куда-то вдаль. Кволис сидел, задумавшись о чем-то.
- Леголас, Вьюн. Наконец-то, - произнес Кволис, - где вы были?
- Мы обошли почти весь город, - ответил Леголас.
- А мы осилили всего лишь половину, - вмешались Дуб и Алрин.
Римор и Мерок не переставали играть на скрипках. Скрипки рождали звуки, а звуки в свою очередь рождали веселую мелодию. Серебрин, поддавшись очарованию музыки, сразу же сочинил новую песенку (он вообще-то был поэт).
Однажды восемь эльфов
Отправились в дорогу,
Трактирщик!....Мне сыра с молоком!
Наверное, его отправили в подмогу,
Ну ладно, об этом уж потом.
А эльфа звали Вьюн
Коня же звали Холм,
Эй, приятель, тащи сюда-ка ром
Так значит, эти двое пристали к тем восьми
Сейчас же их не восемь,
А что-то к десяти
Хотя и эти двое хорошие друзья,
Остаться с нами, просим,
Но остаться им нельзя.
Мы едим в Лихолесье,
Они же в Лудский лес
Нельзя остаться вместе
Долг для эльфа вес.
Как жаль нам расставаться
Мы любим этих двух,
Сказать бы мне хотелось
Разлука – это слух.
Так Серебрин и напевал. Римор и Мерок еще веселее стали играть на скрипках. К Вьюн подбежал Кволис и, взяв ее за руки, вытащил танцевать. Все смеялись и хлопали в ладоши. В дверях зала столпились постояльцы, слуги и хозяин. Они тоже хлопали.
- Что за чудо эти эльфы, - сказал хозяин, не скрывая своего восхищения.
Вьюн перетанцевала со всеми друзьями, а на последок с Леголасом.
- Я вас никогда не забуду, - сказал она ему.
- Эльфы ничего не забывают. Наша память живет вечно, - ответил он.
- Мне не хочется расставаться.
- Твой голос слишком печальный. Поверь, мы уже никогда не расстанемся. Я очень долго ждал тебя! Давай лучше танцевать, - предложил Леголас.
- Будем танцевать, пока ноги не распахнут?
- Да.
-Обещаешь.
- Обещаю.
Вьюн стало спокойнее. Леголас как будто бы знал, что так все и будет. Он совсем не сомневался в своих словах и обещаниях. Серебрин запел уже новую песню, развеселившийся Кволис подпевал ему, Римор и Мерок заиграли еще веселее, Дуб притащил откуда-то огромную виолу, а Алрин арфу. Вьюн и Леголас снова пустились в пляс. К ним присоединились постояльцы, слуги и даже хозяин. Он из чулана достал свой старый барабан и сейчас стучал в такт мелодии. Весь «Крепкий сон» ходил ходуном.
Как прекрасна была эта ночь. Волшебная музыка, горящие добротой и весельем глаза эльфов и людей. Кружившиеся пестрые юбки, благоухание роз, звонкий женский смех.
У Вьюн закружилась голова. Какое-то мгновенье и вот она уже смотрит на себя со стороны. Вот она кружится в объятиях Леголаса. Они смеются. На лбу выступили крохотные капельки пота. Да, Вьюн наблюдала за собой, и не только, откуда-то сверху. И видя, как она счастлива, она там наверху тоже была счастлива.
- Веселишься? – спросил все тот же голос, что и раньше, только он уже был не в голове, а где-то рядом.
- Да. Веселюсь,- ответила она, наблюдая за собой.
- Ты совсем забыла о том, кто ты.
- Я не знаю кто я.
- Ты просто еще не придумала название, но ты знаешь.
В ответ она ничего не стала говорить. Этот голос ее не пугал. Этот голос принадлежал мудрецу, это мудрый голос, а Вьюн никогда не боялась мудрости.
- Ты не забыла про свой меч?
- Нет.
- Как ты думаешь, для чего он тебя?
- Чтобы защищать Средиземье.
- Не забывай кто ты, и для чего тебе дан меч.
- Я все помню.
- Твой удел не в любви, а в защите.
- Я не могу запретить себе любить тех, кто мне дорог, - разозлилась она.
- Твои желания должны умереть, ты принадлежишь Средиземью, не себе, Средиземью! – процедил голос.
- Я не готова. Я еще молода, я хочу жить.
- Зло не станет ждать, пока ты станешь готовой. Оно может напасть в любой момент, даже сейчас, а сейчас ты думаешь только о себе и о своих желаниях
- Зло? Но в Средиземье нет зла. Враг уничтожен, все должны жить так, как они хотят.
- Нет зла? Да оно повсюду, только пока еще бездействует.
- Я не верю тебе.
- Можешь не верить, можешь ненавидеть. Время. Время. Вопрос времени. Рано или поздно.
- Оставь мне эту ночь, - попросила она, - не порть ее, не говори о долге и о том, кто я на самом деле. Я этого не знаю. Правда.
- Хорошо. Живи пока. Живи, как все. Но не пытайся скрыться от меня, так как я голос Средиземья, голос народов Средиземья, голос равновесия. Я часть тебя. Помни. Помни кто ты.
- Я не знаю, кто я, - прошептала она.
Вьюн сверху посмотрела на эльфов, на своих друзей, на Леголаса, эта его улыбка! Горячее солнечных лучей, эти его глаза, прекрасней неба и куда ярче цвета неба, этот его голос приятней, чем материнский.
- И уже не хочу знать, - закончила она фразу.
Вдруг все изменилось. Вьюн снова оказалась в своем теле. Радость захлестнула и накрыла как волна и Вьюн поддалась этой радости, забывая недавний разговор.
*****
Девять прекрасных эльфов на таких же прекрасных лошадях ранним, пасмурным утром покинули чудесный город Розмари с его легендой о девушке Мари, превратившейся в розу. Двигались всадники в сторону Лейских лесов. Все они кутались в теплые плащи, тем самым, сопротивляясь утреннему холоду, пытавшемуся пробраться через одежду. Была среди этих прекрасных эльфов молодая, наверное, даже слишком, женщина. С виду вроде бы эльфийка, но кем она являлась на самом деле, не знали ни ее друзья, ни она сама.
Всадники удалялись все дальше от Розмари и вскоре охранники на городских стенах, как не старались уже не могли разглядеть их силуэтов.
- Дождя не будет, - объявил Леголас, рассматривая серые облака над головой, - к завтрашнему дню солнце разгонит их.
- Это тебе небо сказало? – поинтересовался Дуб.
- Да.
- И что же оно еще говорит? – присоединился Кволис.
- Оно говорит, что радо нас видеть, - ответила Вьюн.
- Вьюн, а ты не хочешь спеть от имени неба, как в тот раз в Розмари, когда пела от имени цветов? – предложил Серебрин. - Мы бы насладились твоим пением.
- Я не нужна небу. Оно может петь само, используя звуки дождя и грома.
- Верно, - согласились они.
Тем временем взошло солнце. Стало потеплее. Путники пустили лошадей галопом. Лошадям этого и самим хотелось. Надоело им еле передвигать копытами, и ждать пока их хозяева наговорятся вдоволь. Эльфов хлебом не корми лишь дай поболтать. Уж очень они друг друга любят.
Немного погодя, примерно к обеду, они свернули с широкой желтой дороги на узкую тропу, ведущую в Лейские леса. Через час они были уже там. Молодые и старые деревья росли очень близко друг к другу, образуя тем самым плотную стену.
- Так хорошо здесь, - сказал Серебрин, вдыхая чистый лесной воздух.
- Ни один самый прекрасный и богатый город не заменит нам леса, - сказал Леголас, - как бы весело там не было.
- Ни один, - согласился Кволис.
Лошади бежали не спеша. Эльфы, в том числе и Вьюн, радостно озирались вокруг, любуясь красотой молодых статных деревцев и мудростью, заменившей со временем, красоту старых. К вечеру путники остановились на ночлег, не из-за того, что устали, так как эльфы никогда не устают. И не из-за того, что были голодны, так как эльфы могли очень долгое время обходиться без пищи и воды, и не из-за того, что стало темнеть, эльфы видели ночью так же хорошо, как и днем и уж точно не из-за того, что испугались ночи. Эльфы вообще не боятся ни живых, ни мертвых, а из-за того, что пришло время песен, бесед и историй. Эльфы расположились под старым дубом, чему так радовался эльф с таким же именем. Они насобирали хворосту, разожгли маленький костерок, достали из запасов бутылочку красного вина и сидя рядом наслаждались теплым летним вечером. У них завязался совсем необыкновенный разговор. О том, что Холмы разрушены. Раньше они эту тему не обсуждали.
- Я тоже удивлен, - согласился Леголас с друзьями на их возгласы по отношению к этой новости, - кто бы мог подумать. Столько лет стояли. А потом рухнули.
- Видимо пришло время.
- Интересно, что же за тайну они хранили? - поинтересовался Дуб.
- Вряд ли мы узнаем, - разочаровал их Леголас, - эта тайна не наша.
- Интересно, кто он? – присоединился Кволис.
- Да, правда, кто посмел зайти в Холмы? Вот бы узнать, - зашумели они.
- Друзья мои, вы хотите слишком многого, - опять напомнил Леголас, - может быть такое, что этого достойного мужа мы никогда не увидим.
- Ты хочешь сказать, того избранного, - подсказал Серебрин, - возможно, ты и прав, но мне бы хотелось познакомиться с этим смельчаком. Вот так мужчина! Взял и забрал, что по праву его.
- Да, и мне хочется хоть разок увидеть его, - улыбнулся Леголас, - какая сила воли! Говрят там живут ужасные духи! Духи Холмов! Они раздирают душу на части, если путник им не по нраву….
Вьюн поежилась при этих словах. Она вспомнила духов.
- Надо же не побоялся, - продолжил Леголас. - И, правда, достойный муж! Ему приготовлена великая судьба. Сейчас все Средиземье, наверное, говорит лишь об этом. А когда его найдут, а это непременно случится, потому что такого смелого мужа, как этого, думаю, трудно не заметить. Вот тогда и поговорим с ним. Должно быть он настоящий герой. Мне только одно не понять. Почему Холмы отдали то, что хранили тысячелетиями именно сейчас, когда в Средиземье покой? Что там грядет впереди?
- Не волнуйся, друг. Впереди только хорошее. Хватит горя. Средиземье и так настрадалось уже вдоволь.
- Я знаю. И верю и чувствую, что впереди только одно доброе ждет все Средиземье. А то, что Холмы наконец-то исчезли, наверное, это к лучшему. Хватит уже всем голову морочить своей тайной. Кто-то раскрыл ее, да и ладно. Вьюн, а что ты думаешь об этом? - обратился Леголас к притихшей девушке.
- Я согласна с тобой. Впереди только хорошее, - сейчас она думала так, хотя еще недавно иначе. Но что поделать, с эльфами о плохом забываешь. Черные мысли улетают далеко, но не всегда это хорошо.
- А хотелось бы тебе встретить того, кто раскрыл тайну Холмов?
- Ну конечно, кому бы не хотелось, - ответила она, даже не показав вида, что она уже с ним повстречалась.
- И все-таки, вот бы узнать, что это за тайна, - размышлял кто-то вслух.
Но вскоре этот разговор заменил следующий, не менее интересный.
- Теперь пусть расскажет Леголас, - попросил Серебрин.
- Да, да Леголас, - поддержал его Дуб, - он много чего видел и много чего знает.
- Леголас участвовал в Войне кольца, - присоединился Кволис, - состоял в Братстве кольца, побывал в Мории, у волшебницы Галадриэли, сражался за Рохан.
- И не только за Рохан. Побывал в одном проклятом месте, куда живым не дозволено ходить, - продолжал уже Мерок, - имел честь знать старого Древня, старый Древень пригласил его после войны посетить его лес.
- А еще, Леголас, - вмешался Алрин, - сражался в самой решающей битве Средиземья, вместе с Гондором.
- К тому же Леголас на короткой ноге с самими Гендальфом, великим магом и чародеем, - сказал Кволис.
- А еще он лучший друг Арагорна – короля Гондора.
- Не забудем и про Гимли, отважного гнома.
- Да, вот таков наш друг Леголас.
- Полно, полно вам, дорогие друзья, - наконец произнес сам Леголас, - я не заслуживаю вашей похвалы. Я поступил так, как поступил бы каждый эльф на моем месте, и я ничуть не жалею, что поступил именно так.
Только Вьюн молчала. Ее лицо приобрело странное выражение.
- Так вот, кто Леголас. Тот эльф Леголас, который вошел в Братство кольца. И как я раньше не догадалась. Я не достойна его общества, - подумала она.
- Брось, Леголас, - продолжали они атаковать его.
- Расскажи.
- Да, расскажи, - попросила Вьюн.
- Ну, хорошо. Раз ты просишь. Я расскажу про Древня.
- Кто такой Древень? – спросила Вьюн.
- Древень - это предводитель волшебных деревьев, очень старых деревьев. Они разрушили крепость Сарумана Айзенгард. В то время, когда я с ними встретился, Айзенгард был уже разрушен, мне хотелось очень походить по окрестностям старого леса с его мудрыми и старыми деревьями. Но время не позволяло. Древень пригласил меня и Гимли прийти позже, после войны, и побродить по лесу. И мы, правда, пришли в этот лес. Как сейчас помню, какой там воздух, какие деревья. Мудрые, всезнающие и старые, как сам мир. Вот бы побывать там еще раз, насладиться спокойствием и безмятежностью. Это не передать словами, - взгляд эльфа затуманился. Он снова оказался в волшебном лесу. - Мы с Гимли долго бродили по нему, - продолжал Леголас, - каких только деревьев мы не увидели! Гимли так нервничал из-за своего топора.
Все усмехнулись.
- Он ему не давал покоя. Деревья в этом лесу очень опасны. Опасны для тех, кто хочет причинить им вред. Но мы то к ним пришли с миром. Деревья чувствуют зло. Они ненавидят орков и их топоры.
- Деревья вообще ненавидят топоры, - заметила Вьюн.
- Но топор Гимли никогда не рубил стволов деревьев, - защитил друга эльф.
- Он только срубал головы врагов деревьев – орков, - вспомнил кто-то.
- Поэтому деревья из волшебного леса не испугались топора Гимли. Они радостно приняли нас, - Леголас встал и посмотрел наверх, - те деревья очень высоки, нигде нет таких и поэтому………
Леголас не успел закончить так как на поляну, где они остановились, из леса вышло четверо эльфов. Лошади следовали за ними. Эльфы были одеты в темно зеленые одежды и завернуты в такого же цвета плащи. На них красовались маленькие брошки в форме цветка. У всех одинаковые.
- Вот так встреча, - закричал эльф со светлыми волосами, - Леголас, друг мой, сын короля Трандуилла из Лихолесья!
- Так ты еще и принц, - подумала Вьюн.
- Вот так встреча. Что ты здесь делаешь? Разве твой отец не ждет тебя в Лихолесье?
Они обнялись
- Раулаз, друг. А что здесь делаешь ты?
- Мы едим в Раздол к Элронду. Доложить, что все в Средиземье хорошо.
- Это радует.
- А я смотрю с тобой спорщик Дуб, певец и поэт Серебрин, одинокий Кволис, скрипачи Римор и Мерок, арфист Айрен, славный Эрано. Вот встреча!
Они все обнялись. Эльфы обрадовались скрестившемся дорогам. Троих остальных эльфов, вышедших с Раулазом звали: Сейдан, Онрон и Тирон. Вьюн не могла понять, как эльфы запоминают помимо своего еще тысячи эльфийских имен. Во истину память эльфа необъяснима. Кого не знал Раулаз, так это Вьюн.
- А это, наверняка, твоя невеста, Леголас? Сколько можно уже бродить по Средиземью, пора уже жениться и заменить своего отца короля Трандуилла.
- Это Вьюн, - представил ее Леголас, - но она мне не невеста, скорее младшая сестра.
Вьюн усмехнулась. Она не могла себя представить в роли невесты Леголаса.
- А жаль, - расстроился Онрон, - когда же мы погуляем на твоей свадьбе?
- Раньше я погуляю на вашей, - весело ответил Леголас.
Эльфы уселись вокруг костра, достали из своих сумок свежий хлеб, сыр, фрукты, красное вино и подкрепились.
Если бы вы знали, какова на вкус эльфийская еда! Вы бы непременно мечтали оказаться рядом с ними и насладиться этим пиршеством. После ужина они запели. А после песен все легли спать, кроме Леголаса и Раулаза.
- Куда едет Вьюн? Вместе с вами в Лихолесье?
- Если я сумею ее уговорить, - ответил Леголас. – Она рвется в Северные земли.
- Жаждет увидеть Гондор?
- И его тоже.
- На вид она так молода для эльфа.
- Поверь, ее сила и знания превышают наши.
- Ты ее хорошо знаешь, смотрю. Видимо эта молодая эльфийка пришлась тебе по душе.
- Это правда, но я не чувствую в ней юности, мне кажется, что она старше всех нас и старше всего Средиземья.
- Как это?
- Не знаю, чутье подсказывает. Мудрость Вьюн слишком стара даже для эльфийской. Знаю, что слова мои странные, но сердце, так говорит мне сердце.
- Что ж, сердце никогда не врет. Как не старайся, а не его, не оно никогда не обманет.
*******
- Вьюн, просыпайся, - будил ее Леголас, - вставай.
- Леголас, но ведь еще такая рань. Вокруг не рассвело.
- После обеда я сверну к горе Гимли, и мы с тобой несколько дней не увидимся.
- Даже не думай. Я еду с тобой, - она мигом проснулась.
- Ты этого хочешь?
- Еще бы. Увидеть твоего лучшего друга – знаменитого гнома Гимли.
- Ну, как хочешь.
Вьюн свернула одеяло и засунула его в сумку.
- Ну, что друг, - обратилась она к Холму, - хочешь поехать и увидеть гномов?
Холм одобрительно замотал головой.
- На какое-то время нам придется покинуть наших друзей. Мы с Леголасом отправимся в город Гномов, а потом к Гимли.
- Я с удовольствием отправлюсь с тобой, - мысленно ответил Холм.
- Спасибо.
Позавтракав ранним утром, уже тринадцать эльфов отправились в путь. Ехали все так же через Лисейские леса. Эльфы весело пели, кое-кто переговаривался между собой, а лошади разговаривали друг с другом.
- Онрано, Вьюн мне сказала, что после обеда мы вместе с Леголасом свернем к городу гномов и тем самым оставим наших друзей на время, - произнес Холм.
- Да, это правда. Остальные поскачут в Вэлмут, и будут дожидаться нас там, - отвечал Онрано, белый конь Леголаса.
- А как же наши новые друзья?
-Те, кто к нам пришел ночью?
- Да.
- Они отправятся сразу в Раздол к Элронду. Им нельзя задерживаться.
- Вьюн, - обратился к ней Раулаз, - Серебрин говорит, что у тебя необыкновенный голос, слишком хороший даже для эльфийского.
- Ничто не может быть прекрасней эльфийского пения, - ответила она, - он просто преувеличивает.
- Спой, - попросил Серебрин.
- Ну, хорошо.
Серебрятся горы
Это просто снег идет.
Яблоки упали
Это осень в гости заглянет.
Зеленеют листья
Скоро быть весне.
Как бы захотелось
Быть тогда б в селе.
Льет тоскливый дождик
Снова здесь она.
Осень, осень, осень.
Что ж не весела?
А потом и лето
И веселье тут
Слышу я про это.
Все поют вокруг.
Сколько ж в Средиземье?
Вот таких сестриц?
Знаю, что четыре.
Ты ж спроси у птиц.
- Чудеса, - отозвался Раулаз, - действительно очень хорош даже для эльфийского.
- Но, а я что говорил, - вмешался Серебрин.
Лошадей пустили галопом. Им давно уже хотелось размяться. Каково зрелище! Тринадцать прекрасных эльфов на красавцах лошадях неслись наравне с ветром, а иногда даже обгоняя его. Так они неслись до самого обеда, пока из густого леса не выехали на широкую пыльную дорогу.
- Опять я выиграла, - сквозь слезы смеха, тяжело дыша, пропела Вьюн, пребыв быстрее всех к назначенному месту. Через несколько секунд здесь уже толпились остальные двенадцать эльфов.
- Это не честно, - сказал Дуб, - она всегда выигрывает.
- Это все из-за Холма, - подметил Серебрин.
- Да, быстрее лошади я не видел, - удивился Раулаз, - а ты Леголас?
- Видел такую же быструю, но всего одну, - Леголас успокаивал шумное дыхание, - это конь чародея Гендальфа.
- Самых лучших лошадей выращивают конники Рохана, - вспомнил Кволис, - вся их жизнь посвящена этому. Не так ли Леголас? Ведь ты был в Рохане и видел всех этих лошадей.
- Это так. В Рохане чудесные кони. Мой бывший конь как раз от туда. Но ему уже очень много лет. Он староват для путешествий. Но зато в молодости не догонишь.
- Эй, Холм, - позвал его Раулаз, - не хочешь отправиться вместе с нами к Элронду? Великому князю эльфов?
- Я бы с удовольствием. Но Вьюн едет в другое место. А я от нее не на шаг, - ответил Холм.
Услышав это, Вьюн рассмеялась.
- Он говорит, что с удовольствием отправился бы в Раздол к мудрому Элронду, но не за что не оставит меня, - пояснила Вьюн.
- Не хочешь покидать свою дивную хозяйку?
Холм отрицательно замотал головой.
- Ну, что ж. Я рад был познакомиться с тобой, Холм, и с твоим другом, - Раулаз перевел свой светлый взгляд на Вьюн. - Жаль расставаться, Вьюн, но что поделать. Надеюсь, что мы встретимся вновь. Прощайте.
Вьюн и Леголас тоже попрощались со всеми, договорившись с изначальной компанией о встрече в Вэлмуте.
- Передавай привет Гимли.
- Не скучайте.
- А вы передавайте привет Элронду.
Вот так они и распрощались. Четверо эльфов во главе с Раулазом поскакали в сторону Раздола, а семь направились в город под названием Вэлмут. Оставшиеся двое свернули с проселочной дороги в сторону гор, они двигались в город гномов.
*******
Впереди вдалеке виднелись горы. Их верхушки пронизывали белые облака, тем самым, пряча их в белой вате. На этих горах практически ничего не росло, так кое-где маленькие кустики. Стояла хорошая погода. Подходил к концу август. Вьюн уже три месяца была в путешествии по Средиземью. И путешетсвие ей нравилось. Прежняя тоска ушла из ее сердца. О ней Вьюн даже и не вспоминала.
- Пока в Средиземье живет такой народ, как эльфы, ничего здесь не случится, Насчет меча у нее предположений не было.
- Зачем он мне? Голос говорит для того, чтобы защищать Средиземье от зла, но в Средиземье нет зла. А защищать, значит убивать врагов, но я не смогу убить даже самого худшего. Как говорит Леголас, я не рождена для убийства и участия в войне, скорее для приключений и путешествий по Средиземью, но не для убийства. Так для чего тогда мне меч? – этот вопрос не давал ей покоя.
- Эй, Вьюн, иди ужинать, - Леголас вырвал ее из размышлений.
*****
Проснулись одновременно. Все еще стояла ночь. А проснулись оттого, что чуткое эльфийское обоняние учуяло запах дыма.
- В лесу помимо нас еще есть еще кое-кто, - тихо сказала Вьюн.
- Я слышу, как вдалеке кто-то говорит, - оповестил ее Леголас.
- Нужно посмотреть, - Вьюн вылезла из под одеяла и навострила слух. - Это в той стороне, - она указала рукой в темноту за деревьями.
- Да. В той. Ты останешься здесь.
- Я пойду с тобой.
- Ты останешься, - повторил эльф.
- Я пойду с тобой, - повторила она, еле сдерживая раздражение.
- Ну, хорошо, - согласился Леголас, - только делай то, что я тебе скажу.
Леголас достал свой лук и два кинжала с белыми рукоятками. Оружие, надо сказать, было дивной работы. Вьюн направилась к своим вещам, чтобы взять меч.
- Нет, - завопил в голове чей-то странный голос (все тот же), а сейчас даже страшный так как в слове нет, послышалась такая сила, мощь и злоба. Противоречить этому слову, наверное, стал только безумец. Вьюн остановилась на пол пути к намеченной цели.
- Нет, - повторил голос в голове, и все стало ясно.
- Вьюн, - позвал ее эльф, - следуй за мной.
Девушка послушно развернулась и поплелась за Леголасом. Они шли тихо, совсем бесшумно. Так, как могут двигаться только эльфы, не примяв ни одной травинки, не задев ни одного сучка. Даже животное и то не заметило бы, что кто-то идет. Эльфы двигались, словно по волшебству. Раз, и они ужу около огромного дуба, два и вот они уже за липой.
Вьюн и Леголас шли в ту сторону, откуда слышались голоса, и чувствовался запах дыма. С каждым шагом все это только усиливалось. Так они прошагали примерно с пол часа, и вышли на не большую поляну, окруженную широкостволыми деревьями. На этой поляне гудели гномы. Они отчаянно вопили и ругались. Оказалось, что от не аккуратного обращения с огнем их провизия загорелась. Гномы пытались успокоить пламя, но ничего не выходило. Оно лишь становилось больше с каждой секундой.
- Да не маши ты одеялом, балбес, - кричал самый высокий и толстый гном с золотым поясом на огромном животе, - ты же спалишь мою бороду.
- Глорин, пламя становится сильнее. Что делать? – к нему подбежал молодой гном в желтых одеждах.
- А, моя борода, - заорал уже третий гном в красных одеждах, - она горит!
Еще четверо гномов выбежало из-за деревьев с водой. Сразу же затушили бороду гнома в красном, вылив на него всю воду.
- Вы в своем уме? – ревел, словно проснувшийся вулкан, Глорин. - Вы же вылили всю воду, бегите снова.
Четверо гномов скрылось за кустами.
- Мое одеяло загорелось, - завопил гном в желтом. Одеяло, которым он пытался затушить пламя, охватившее сумки, сейчас ярко полыхало.
Гномами завладела паника. Вода еще не подоспела. Все горело. Гномы носились по лагерю не зная, что делать.
- Горим, - вопили они, - горим.
- Без паники, - успокаивал Глорин. Вьюн и Леголас, услышав крики помощи, выбежали из леса и, схватив не загоревшиеся одеяла, стали пытаться хоть как-то сбить пламя.
- Вьюн, попытайся засыпать землей вон тот тюк, - попросил Леголас.
Девушка подползла с другой стороны к огню и начала копать. Гномы на какое-то время опешили. Не откуда взявшиеся два эльфа помогали им.
- Ну, копайте, как я, - рассердилась она.
Гномы начали рыть руками землю. Леголас тушил пламя обгоревшим одеялом. Все они изрядно взмокли. Пламя не поддавалось. Кое-где уже загорелись стволы деревьев. Дым валил клубами. Вода на помощь не шла.
- Где эти четверо балбесов? – заорал Глорин.
- Не переставайте копать, - кричал Леголас, задыхаясь от дыма, - если мы остановимся, пламя станет еще сильнее, а тогда весь лес сгорит, - даже в эти минуты он не думал о себе, а думал о своем друге.
Внезапно в голове у Вьюн всплыли слова Ворона, когда он разводил костер.
- Аулинг, демерот, лаурен, - она не хотела их произносить, это вышло само собой. Пламя взвыло вверх с такой силой, что затушенные сумки загорелись вновь.
- Что я наделала.
Ни с того ни сего пламя перекинулось в сторону Вьюн, доля секунды и девушка вспыхнула.
- Леголас. Жжет, жжет.
Волосы горят быстро, они всего лишь развлечение для баловника огня. Эльф в мгновенье ока оказался рядом. Он накинул ей на голову одеяло и огонь умер.
- Неурал, теремед, гилуа, - пролепетал Вьюн наоборот. Как только она произнесла последний звук, пламя исчезло. О нем лишь напоминал запах гари, и поднимавшийся отовсюду серый дым.
- Я чуть не убила себя, - прошептала она.
Леголас осмотрел ее лицо. Обожженные брови и ресницы, волосы, которые благодаря огню стали короче.
- В следующий раз будь поосторожней, - тихо ответил ей эльф. Он и не думал, вернее не слышал, что это Вьюн заставила пламя усилиться.
На поляну из-за деревьев выбежали четверо гномов, таща огромный котел с водой. Они молча озирались, глядя на семерых гномов и двух эльфов, перепачканных в копоти и откашливающихся от проглоченного дыма.
- Где вы шарахались? – напустился на них Глорин. – Мы чуть заживо не сгорели все, если бы не подоспевшие эльфы нам бы точно пришел всем конец.
Четверо запыхавшихся гномов взглянули на эльфов.
- А откуда здесь эти двое? – спросил гном в синем.
- Откуда здесь эти двое? – зарычал Глорин. - От них куда больше пользы, чем от всех вас вместе взятых. Как только вы увидели искру, так сразу и ошалели от ужаса, - Глорин обернулся к эльфам, - меня зовут Глорин.
- Леголас.
- Вьюн.
Хриплыми от дыма голосами ответили они.
- Спасибо, вам, добрые эльфы, - продолжал Глорин, - вы спасли нас.
- Так ведь вся провизия погорела, и пони убежали, - пролепетал гном в желтом, - чего их благодарить?
- Замолчи, Рили, - огрызнулся Глорин, - не обращайте внимания, дорогие эльфы, это всего лишь неблагодарный гном.
- Мы были очень рады помочь вам, - сказала Вьюн.
- Мы едим в город гномов, - пояснил Глорин, - решили заночевать в лесу, да только некоторые умники совсем не умеют обращаться с огнем, - Глорин посмотрел на гнома в красном с опаленной бородой и дал ему подзатыльник.
- Какое странное совпадение, - удивился Леголас, - мы тоже едим в город гномов, а после уже направимся к горе Урлагон.
- К горе Урлагон? – переспросил Рили - гном в желтом.
- Да, - ответила Вьюн, - мы едим к гному Гимли.
- Гимли? – зашумели гномы.- Из Урлагона?
- И его ищет эльф Леголас, - дополнил Глорин.
- А вы знаете, гнома Гимли? – продолжила беседу Вьюн.
- Конечно, знаем.
- Как же не знать.
Они снова зашумели, но ответил, как всегда Глорин.
- Мы знаем гнома Гимли, который сейчас живет в горе Урлагон, более того, он наш друг. А Леголаса, доброго статного эльфа, мы знаем из его рассказов. Друг Гимли – наш друг.
- Ну и как у него дела? Он здоров? – не выдержал Леголас.
- С ним все в полном порядке, друг Леголас. Он будет очень рад, увидев тебя.
На какое-то время все затихли. Гномы оглядывались по сторонам, осматривая то, что осталось от их провизии. Леголас думал о Гимли, а Вьюн разглядывала новых знакомых. Потрепанные огнем они ее веселили. Длинные бороды до пояса, яркие костюмы, сапоги до колен, круглые животики, сильные большие руки.
- Что же нам делать? – застонал гном в синих одеждах. - Пони убежали, провизия испорчена. Мы не доберемся до города гномов.
- Мы остановились в пол часа ходьбы отсюда, берите все, что осталось, и пойдемте к нам, - предложила Вьюн, - у нас там есть кое какая еда.
- А пони вернутся, - уверено сказал Леголас, - мы поищем их утром.
Гномы решили, что это хорошая идея. Собрали все, что осталось, повздыхав и поохав о погоревшем добре, и отправились за двумя эльфами к месту их стоянки. Глорин шел впереди вместе с вожаками.
- Гнома в желтом зовут Рили, в синем Хили, того с красной бородой и в красном Бомбук, в зеленом Орокон.
Так он и продолжал перечислять имена и цвета одежд и плащей оставшихся гномов. У Вьюн от этого всего голова пошла кругом. Леголас же запомнил всех. Сейчас он и Глорин разговаривали о Гимли. Вьюн повернула голову, осматривая все ли гномы идут за ними. Да, все десять. Да и кто бы из гномов остался, когда они знали, что у эльфов наверняка найдется что-нибудь вкусненькое съестное. Ведь гномы еще не ужинали. Костер уничтожил их ужин. Они шумно переговаривались и ужасно топали, в отличие от бесшумных эльфов. У кого-то из них упал топор, ударившись о камни, он издал громкий звон, кто-то из них споткнулся и выругался сквозь зубы, некоторый дышали, словно загнанная лошадь.
- Нет, - подумала Вьюн, еле сдерживая смех от возни и шума маленького народца, - с такими вояками на разведку не пойдешь, - она усмехнулась, - что было бы с ними, идя они в безкромешной тьме?
- Эй, гномы, - позвал их Глорин, - не отставайте, мы почти пришли, как говорит Леголас.
Гномы зашумели еще сильней.
- Скоро придем.
- Скоро придем.
Загалдели они. После войны кольца отношения между гномами и эльфами улучшились. Правда, они и сейчас друг друга не понимают (слишком разные они от природы), но все-таки они хоть как-то доверяют друг другу.
Наконец-то дошли до стоянки эльфов. Гномы покидали свои вещи, устроив как всегда много шуму.
- Разжигай костер, Бомбук, - сказал Рили, - давно пора поужинать и лечь спать. Ведь уже глубокая ночь.
- Да.
-Да.
Снова зашумели гномы.
- Мы есть хотим.
- У нас пустые желудки.
- Есть и спать.
Кричали они. Леголас и Вьюн достали свои припасы и начали угощать довольно поздних гостей. Гномы все ели и ели. Запивая сыр, хлеб, ветчину и фрукты чудесным эльфийским вином. Но Вьюн и Леголас совсем не беспокоились о том, что гномы съедают всю их пищу. Эльфы лишь посмеивались над этими забавными жителями Средиземья.
- Мы то доберемся до города гномов и без еды, - размышлял Леголас, - мы ведь эльфы, а как же эти бедняги с таким аппетитом?
Когда гномы наелись, Глорин произнес речь.
- Дорогие, добрые эльфы. Мы одиннадцать гномов во главе со мной Глорином – жителем серой горы благодарим вас за сытный ужин, а так же за чудное спасение. Я уверен, что таких благородных смельчаков все невзгоды обойдут стороной. Да воздаст вам небо за ваши заслуги.
- Спасибо, Глорин, - Леголас знал, что гномы любят говорить красивые и длинные речи и любят, чтобы им отвечали тем же, - мы рады, что вы присоединились к нам. И рады, что как-то сумели помочь столь достойным гномам.
- Спасибо, друг Леголас, за добрые слова. А теперь давайте ляжем спать.
Через какое-то время тишину оглушил громкий храп. Гномы были ужасными храпочами.
*********
Эльфы проснулись рано, гномы же еще раньше (из-за этого то и проснулись эльфы). Гномы готовили завтрак и разжигали костер.
- Рили, да не греми ты так кастрюлями, дай эльфам поспать, - уговаривал Глорин, - Бомбук, перестань горланить.
- Я же совсем тихо.
- Тихо? Ты что забыл какой у эльфов слух? Роли, дыши тише
- Добрый Глорин, ты зря беспокоишься, мы давно уже не спим, - сказал Леголас.
- Так значит можно шуметь? Э.. то есть петь? – обрадовался Бомбук.
- Ну, конечно, можно, - обратилась к нему Вьюн, - все равно с вами не уснуть, как бы не хотелось, - подумала она.
Эльфы от завтрака отказались в пользу гномов. До города гномов оставалось примерно три дня пути, а припасов почти не осталось. Для эльфов это ничего, а для гномов страх Божий.
Позавтракав и собрав все оставшиеся вещи, путники отправились на поиски пони. Холм и Онрано подсказали, что пони находятся на прежнем месте стоянки гномов. Во всяком случае, лошади поступили бы именно так. И они оказались правы, пони действительно были на прежнем месте стоянки гномов. Бедные, несчастные, сбившиеся в одну кучу, пони грустно озирались по сторонам в поисках своих хозяев. О гномах напоминали лишь обгоревшие одеяла, валявшиеся то там, то тут, а так же давно затухший костер, на месте которого лежала гора пепла, обложенная камнями.
- Пони, - закричали гномы, - наши пони.
Маленькие лошадки радостно заржали. Гномы ринулись к ним.
- Пони вернулись, - кричали они, - добрый Леголас был прав.
Эльфы и гномы уже верхом, кто на лошадях, а кто и на маленьких пони, отправились в дорогу. Тринадцать путников ехали в город Гномов. Эльфам пришлось пожертвовать быстрой ездой так как пони, несшие тяжелых гномов, не могли двигаться наравне с быстрыми скакунами эльфов.
- Ох, - вздохнул Холм, обращаясь к Онрано, - как мне хочется скакать галопом, но медленные пони не поспеют за нами.
- Еще бы, - заржал Онрано, - гномы такие тяжелые, не то, что эльфы. Да гномы то и быстрой езды не любят.
- Да и не надо забывать, что пони это пони. Всего лишь маленькие лошадки.
-Но зато они верные друзья, - заметил Онрано, - совсем как мы, только ноги коротковаты.
Вот так они и ехали. Почти всю дорогу гномы пели. Вот, например, одна из их песен.
Горы, горы
Там живут гномы, живут, куют и мясо жуют
А гномы трудяги,
Мы не бродяги
Живем под горой
Поедешь со мной?
Куем топоры, а мы не воры
У нас есть запасы, золотые припасы.
Мы их охраняем и цену им знаем.
Поедешь со мной? Там хорошо под горой.
Поем мы там песни, нам весело вместе
И роем туннели, а песню то спели!
Но ничего, мы расскажем еще
Гномы сильны, гномы смелы
Немного упрямы, дорогу, что прямо
Всегда выбираем и страху не знаем.
Любим золотишко, может даже слишком
Оно для нас счастье, другим же ненастье.
Й хо-хо й-хо-хо
А поем то хорошо.
Так прошли три дня пути до города гномов. Гномы пели, веселились, шутили. Два последних дня им пришлось туго. Еды почти не было.
- Ничего, - утешал их Глорин, - затяните потуже пояса и терпите. Осталось недолго.
Через густые леса они двигались к городу. Погода стояла хорошая. Настрой тоже. Лесная узкая тропа скоро вывела на широкую дорогу, ведущую к городу. Подчинившись этой дороге и приняв ее правила, (то есть если дорога вела вверх – путники не спорили, если вела вниз – значит вниз) они приближались к намеченной цели. На смену лесам пришли горы. Начался край гор. Деревья почти исчезли. Вместо них из земли росли холодные многоликие скопища камней. Некоторые уходили высоко в небо, а другие даже и не думали о том, чтобы попасть туда. Такие разные. Разные для гномов, так как гномы любят горы примерно так же, как эльфы любят лес. Люди не увидели бы особого различия присущего всем горам. Но только не гномы. Они никогда не спутали бы одну гору с другой. Разве можно спутать своих братьев?
Чем больше встречалось им каменных скульптур, тем больше Вьюн понимала подземных жителей. Горы несли силу, мощь, ярость, в отличие от леса, который всегда нес веселье, чистоту и покой. Может поэтому гномы и эльфы такие разные? Одни дитя леса, другие сыновья гор. Одни не могут прожить без леса, подземелье для них смерть, а гномы, наоборот, рады каменным чертогам, холоду, живущему внутри гор и тяжелой силе, обитающей только в горах. И не из-за золота гномы любят пещеры, а из-за того, что так устроен каждый житель Средиземья. Он любит свой дом и не на что его не променяет. Только дома бывают разные. У кого горы, у кого леса, а у кого и все Средиземье.
Гномы восхищенно оглядывали эти края. Как же здорово видеть то, что дорого и где тебе хорошо.
Глупо говорить, что горы серые или коричневые. Только не в Средиземье. Вздор! В них сочетаются все цвета. И теплые, и лесные, и речные, и цвета силы, и мощи, и ярости, холода. Гном не скажет, что гора коричневая, нет, так может сказать только слепой гном.
Путники завернули и оказались перед каменными, высокими воротами, перед входом в город гномов. Вернее сказать, в город камня так как весь город был высечен из камня. Прямо в горе. Горный город.
- Наш город, - прошептали гномы.
- Город Гномов, - гордо заявил Глорин.
- Я чувствую силу, мощь и холод, - сказал Леголас.
За секунду лица гномов изменились. Гордость за своих предков завладела ими. Да и как тут не гордиться!
Каменные ворота со скрипом отворились, и путники вошли внутрь. Высоченные каменные здания, снующие по улицам гномы и ощущение того, что все вокруг покрыто странной синевой – вот что предстало перед ними. Синие улицы, синие дома, выбитые прям в горе, синие прилавки, за которыми торговали гномы своим чудным оружием. В общем, из-за оружия гномов сюда и приезжали представители народов Средиземья. Гномы ковали оружие и привозили его сюда, чтобы продать. А приезжие, чтобы купить. Путешественников здесь совсем не наблюдалось, только заинтересованные лица. Город Гномов – это город сделок. Все здесь происходило быстро. На рынках, в отличие от рынков Рэмбла, не торговались (торговаться здесь считалось нанесением оскорбления роду гномов) и поэтому на улицах не стояло такого оглушительного шума, как в других городах. Горы не любили шума и возни, они любили шум работы гномов. Шум работы в туннелях, но не шума бестолковой беготни и спора.
- Ну, нам придется расстаться, - обратился Глорин к Вьюн и Леголасу, - спасибо вам, дорогие эльфы, мы вас никогда не забудем. Когда приедете к Урлагону, чтобы не возникло проблем, скажите, что вы от Глорина. Вас тогда живо пропустят в рудники.
- Спасибо, Глорин, - поблагодарил Леголас.
- Спасибо вам за хлеб, за соль, ну и за остальное. Теперь вы наши друзья и если, что случится, то обращайтесь. Чем сможем, поможем.
Так они и разошлись. Гномы в одну сторону, эльфы в другую.
- Какое неуютное место, - отчужденно произнес Леголас,- поскорей бы снова очутиться в лесу.
Вьюн не чувствовала особой неприязни, лишь непривычность.
- Нам следует пополнить свои запасы и найти ночлег, - заметил он. Сумки, опустошенные гномами, требовали прежнего состояния.
Эльфы прошли по каменной улице. Из-за поворота выезжали одна за другой несколько повозок. В них сидели гномы. Немного угрюмые, но совсем не озлобленные.
- Везут продавать свое оружие, - пояснил Леголас.
- Где же их настроение? – удивилась Вьюн. - Куда делась радость?
- Не хочешь спросить у них сама? – предложил эльф.
- Нет, - усмехнулась Вьюн.
Они продолжили путь. Улица, почти бесшумная, если не считать ржание пони, привязанных к столбам около трактиров в горе, уводила вверх. Там же были выбиты и гостиницы, магазины, мастерские.
- Все покрыто какой-то синевой, - Вьюн почему-то так казалось.
- В городе гномов это так.
- Почему же?
- Легенда, еще одна легенда.
- Все города в Средиземье хранят свою легенду…..и ты все их знаешь! – с восхищением заметила Вьюн. – Расскажи, пожалуйста, эту.
Леголас скромно улыбнулся в ответ.
- Город гномов называется еще синим городом, потому синим, так как в нем добывался синий камень, сейчас этого камня совсем не осталось, любые его крохи считаются бесценными. Этот камень был волшебным, он продлевал жизнь тому, кто носил его как амулет. Этот камень раньше был добрым и приносил добро, но про этот камень однажды прознали никому неизвестные странники, говорят, они всегда ходили только в черных одеждах, и их сопровождали такого же цвета мысли. Они решили обернуть добрый синий камень во зло, при помощи которого могли не продлевать жизнь, а наоборот укорачивать ее, и стоило только какому-нибудь человеку, или гному, или еще кому-нибудь надеть этот камень как его жизнь утекала из него и сам он угасал на глазах. Синий камень со временем переименовали в черный камень, так как приносил он одни несчастья. Сейчас синего камня совсем не осталось из-за того, что он переделан в черный. Но горы оставили себе синий цвет, как видишь, жаль, что синего камня больше нет.
- Жаль, иначе каждый бы смог жить дольше.
Вьюн и Леголас не останавливались надолго рядом с каждой вывеской. Так, иногда, когда встречали нечто очень интересное. Лошади следовали за ними. Высокие здания становились все выше с каждым шагом и вскоре пришлось задирать голову в попытке найти завершение каменных строений. Вдруг, впереди послышались шум и чья-то испуганная ругань.
- Рол, отойди от нее подальше. Ты в своем уме, чурбан? Уйди от нее.
- Я и так отошел так далеко, как только смог, - огрызнулся он.
-Великий, защити меня, - молили они, - упаси.
Вьюн и Леголас ускорили шаг, они почти бежали. Вьюн не терпелось увидеть причину чьего-то замешательства и бе спокойсивтва. Они завернули за угол. Там, на небольшой площади стояла женщина. Как только Вьюн ее увидела, то почувствовала такую силу, устремившуюся к ней, от которой у нее перехватило дыхание. Хозяйкой этой силы была незнакомка. Белые одежды и белые волосы. Как будто сама королева Зима спустилась с небес. Вокруг нее, или даже от нее, шарахались гномы. Они испуганно таращились на эту женщину. Вьюн и Леголас тоже смотрели на нее. Вся в белом, со снежными волосами и с бледным каменным лицом, без единой морщинки эта незнакомка устремила свой тяжелый взгляд на эльфов. Она удивилась. Вьюн и Леголас не испугались, они даже не опустили глаза.
- Кто она? – тихо спросила Вьюн.
- Это ведьма Исильдура - Дарин, - так же тихо ответил Леголас
- Почему ее все так боятся?
- Гномы не любят ее. Они считают, что Дарин слишком много знает.
- О чем?
- О судьбе и о жизни.
- А эльфы?
- Что эльфы?
- Эльфы боятся ее?
- Нет. Мы не бежим от своей судьбы.
Далее Вьюн и Леголас наблюдали молча. Женщина ядовито улыбалась, осматривая собравшихся. Внезапно налетевший ветер растрепал волосы и коснулся всех, кроме нее. Она оставалась неизменной. Ни один волосок не шелохнулся на ее голове, ни одна складка платья не изменила своего положения.
- Она считает, что слишком сильна, - Леголас неотрывно наблюдал за Дарин.
- Почему?
- Ее сила с годами только увеличивается, говорят, она без труда может сдвинуть горы.
- Ты в это веришь?
- Не знаю. Но я чувствую ее силу и она не малая. Жаль, что такая сила пропадает зря. Дарин заблуждается, она слишком тщеславна.
- Заблуждается в чем? – Вьюн продолжала наблюдать за женщиной.
- В том, что ее сила самая могущественная.
- Она эльфийка?
- Нет, конечно. Эльфы никогда не кричат о своей силе и могуществе. Мы не выставляем этого на показ. Хвастовство – это удел людей.
- Она человек?
- Она из рода магов.
- Чародейка? Волшебница?
- Гномы называют ее белой ведьмой.
Обстановка на площади изменилась. Гномы еще отчаяннее забились в самые глубокие углы зданий. Тем временем Дарин искала глазами жертву. Переходила с лица на лицо. На эльфов она даже не взглянула.
- Эй, ты, - крикнула она гному в зеленом, - подойди.
Гном, борясь с желанием бежать из этого места как можно скорее, кое-как выбрел из своего укрытия на площадь. Лицо его осунулось и побледнело, а руки стали словно лед.
- Как тебя зовут? - спросила она. Голос оказался спокойным, звонким и надменным.
- Тор. Меня зовут Тор, - неуверенно ответил гном. Его нельзя было осуждать за трусость. Да и никто его и не осуждал. Эта женщина вызывала такой страх!
- Почему ты не хотел идти? Разве это не честь, что я выбрала тебя?
Гном не знал, что ей ответить. Для него это было не честью, а наказанием.
- Молчишь? Хорошо, молчи. Все равно ничего мудрого ты не скажешь. Я расскажу тебе о твоей смерти, - решила она, - ты умрешь через год. Тебя задавит телега. Ничтожная смерть для такого же ничтожного существа. Гномы. Ничтожные мелкие существа. В вас нет ни капли силы.
Рука Леголаса напряглась. Лицо приобрело иное выражение, а глаза загорелись тем огнем, который просыпается в эльфах, когда выэтом мире просыпается несправедливость. Эльф не собирался мириться с этим. Вьюн сразу же ощутила перемену.
- Останови его, - прозвучал в голове уже давно знакомый голос, - останови его. Дарин не стоит этого.
Вьюн стало страшно, но не за себя. Ледяными пальцами она вцепилась в руку своего друга.
- Нет. Леголас. Нет. Ты не должен.
- Но……
-Я прошу тебя, умоляю!
Тем временем Дарин искала уже новую жертву.
- Кто не боится своей судьбы? – ее голос наполнил стены. - Кто?
- Я не боюсь, - Вьюн вышла из-за спин впереди столпившихся жителей Средиземья.
- Вьюн, - Леголас пытался остановить ее. Но ничего не вышло.
- Я не боюсь, - девушка подошла ближе.
Дарин вонзила свои мертвые (мертвые оттого, что в них давно не жила радость) глаза в молоденькую девчонку, одетую как мужчина.
- Ты? – она скривилась. - Ты слишком молода, - Дарин засмеялась, - я не говорила, что беседую с детьми.
- Я не ребенок.
- Не ребенок? – женщина засмеялась сильнее. - Ты молоденькая эльфийка, по мерках вашего народа еще младенец. Эльфы, - Дарин фыркнула, - чудной народ. Такие добренькие. И благородные, - казалось, она разговаривает сама с собой, - но ты ребенок. Что тебе известно о жизни и о боли? Ничего, - она снова пришла в себя.
- Так ты что боишься? – Вьюн усмехнулась.
- Я? – женщина рассмеялась. Ледяной и страшный смех сотрясал ее легкие. Надменность усилилась. - Я ничего не боюсь, - прошипела она, - ничего, слышишь? Тебе не узнать, что такое самые страшные муки. И боль. Тебе никогда не узнать, - ее голос изменился. Она процеживала слова сквозь зубы.
Все затихло. Вьюн наблюдала за Доной. Лицо Вьюн не выражало ничего. Ни удивления, ни жалости.
- Так что? – спросила Вьюн наконец. Ведьма устремила свой тяжелый взгляд на непоколебимую девчонку.
- Дай свою руку, маленькая эльфийка, - отрезала она.
Вьюн протянула белую худую руку, именно ту, на которой стояла метка. Белый длинный шрам поверх ладони, его невозможно вывести. Он никогда не затянется. Это клятва молчания. Но о нем мало кто знал. Даже и эльфы и те не все. Колдунья приняла, перевернула вверх ладонью ……и…..ужаснулась. Как осунулось ее красивое лицо. Щеки впали. А глаза, глаза. Животный страх. Глаза ужаса. Дыхание участилось и через секунду перед Вьюн уже стояла не величественная и гордая волшебница, а дряхлая старуха. В горле у нее слышались хрипы и бульканья, от чудесного и звучного голоса Доны не осталось и следа. Морщины завладели всей кожей, какую только нашли. Она неотрывно смотрела на ладонь. Окружающие с немым вопросом уставились на все происходящее. А старуха Дарин упала на колени. Вьюн пришлось опуститься рядом, так как ведьма не разжала пальцев вокруг ее ладони.
- Что они с тобой сделают, - хрипела старуха. Из, уже бесцветных, глаз выкатилась одна единственная, но зато горькая слеза, - что они с тобой сделают, - повторила она, - что они сделают с твоим добрым сердечком. Что они сделают с твоим телом, что они сделают с твоей душой, - старуха сотрясалась в рыданиях. Она подняла глаза. - Бедная, бедная моя девочка.
Вьюн ничего не понимала. Куда делась Дарин? Такая сильная. Неужели то, что она увидела там, на руке, так ужасно?
- То, что испытала я, - продолжала белая ведьма, - ничто. Ничто.
- О чем ты?
- Нет.
- Расскажи эльфийке ее судьбу, - потребовала Вьюн.
- Да ты не эльфийка, - с жалостью произнесла та. Она немного помолчала. - Как мне тебе жаль. Бедное, бедное дитя, созданное только для войны, созданное только для тех, кому так нужно, - прошипела она, судорожно оглядываясь по сторонам, будто кто-то мог их услышать.
- Расскажи.
- Нет.
- Почему?
- Не проси. Хочу сказать одно. Если дана сила, то она дана для чего-то, а не просто так. Потеря силы это не самое страшное. Не бойся потерять силу. Запомни.
Никто этого не слышал, даже острый слух Леголаса не уловил ни одного слова.
- А теперь я хочу поговорить с твоим другом, - заявила старуха и взглядом позвала Леголаса к себе, - а ты иди, - обратилась она к Вьюн, - Великий не зря устроил нашу встречу.
Вьюн зашагала в сторону каменного углубления в стене, где с ноги на ногу, нервничая, переступали гномы. Мимо нее прошел Леголас. Взгляд его был чистым и ничем не затуманенным.
- Когда ее покинет все, - начала она, - и страх, и боль, и любовь, и злость, а главное жизнь, когда ее оставят все, ты не оставь ее. Ты ее спасение, единственное спасение, - прошептала Дарин эльфу на ухо, - только ты заставишь ее не умирать.
Дарин, сказав это, зашагала прочь, и вскоре от нее не осталось ничего. Только воспоминание. О гордой, сильной колдунье. Немного постояв, гномы разбрелись по своим делам. На площади остались только двое эльфов.
- Ну и что она тебе сказала? – поинтересовалась Вьюн.
- Не могу сказать.
- И я не могу. Но я боюсь за тебя, Вьюн! Очень боюсь…..
Вот так все и закончилось. Немного погодя они отправились в гостиницу, переночевали и утром вернулись на дорогу, ведущую к рудникам великого гнома Гимли. О Дарин и о произошедшем не произнесли ни слова. Решили забыть до поры до времени. Но никто не забыл. А Леголасу впервые в его длинной эльфийской жизни стало страшно, хотя, поговаривают, эльфы не ведают страха. Но он испугался. И на долгое время потерял покой. Потому что страх его был из-за Вьюн. Столько дорогого человека для него. Самого дорогого.
******
Вот город гномов и остался позади со своими каменными улицами, с гномами, торгующими на рынках прекрасным оружием, изготовленным глубоко в горах. Синева, окружающая почти весь город, тоже осталась в каменном месте жительства гномов – небольшого, упрямого народца, любящего труд, золото и свои горы. Наверное, больше всего свои горы. И песни конечно. Свои веселые песни, как эта.
Всем известно, есть народ
Пусть не водит хоровод
Он не эльфы чтоб водить
Да и золотом сорить
Он не будет никогда
Он ведь строит города.
Хоть из камня, но и пусть.
Он не знает слова грусть.
И не трусы этот род
Всем известен сей народ.
Вот что сами говорят
И послушать нам велят.
Не боимся мы и орков
Что нам орки?
Груда обломков.
Разобьем мы их ордой
Пусть не орочьей, горой.
Наши горы всех сильней
И старей всех королей.
Вот и орки не спасутся
И обратно уберутся.
В темень в сырость.
Кто куда.
Но не впустит их страна.
*****
Выехали из города рано утром. Впереди их ждала гора Гимли. К обеду они доберутся туда. Эльфов окружали горы. Ведь это край гор. Солнце вот-вот должно было взойти. Леголас пел какую-то песенку. Вьюн ему подпевала.
Однажды утром
Дочь неба Полья
Пройдя по капелькам росы
Гуляла по лесу, не зная, в общем, горя
Ступала поступью лисы.
Бродяга ветер трепал густую гриву
Коня, что с облака сошел
Коня же звали Сиву
Он за хозяйкой вслед пришел.
И Полью с Сиву были вечные друзья
Но Полья дочь небес, а Сиву облако
Но разве ты судья?
Нельзя судить, ту дружбу, которая не равна.
Друзья хоть и не боги, но без дружбы жить нельзя.
Приближался день, а они все пели и пели. Впереди располагалась гора Гимли. Урлагон.
- Ну, наконец-то, - глаза Леголаса лихорадочно сияли, - наконец-то, я увижу своего друга Гимли.
- Я так рада за тебя,- Вьюн действительно была счастлива. Она знала, как Леголас любит Гимли.
Огромная гора росла из земли и уходила глубоко в небо.
- Урлагон.
- Урлагон.
Эльфы искали конец этой каменной скульптуре. В середине выглядывало какое-то углубление.
- Наверняка, это вход, - предположил Леголас.
Они направились к входу. Лошади следовали за хозяевами. Леголас оказался прав. Около входа в Урлагон стояли двое часовых – гномов. Они курили трубки и о чем-то переговаривались.
- Добрый день, уважаемые гномы, - поздоровался эльф. Гномы сначала его не заметили, но, услышав мелодичный, чистый голос, сразу же насторожились.
- И тебе всего хорошего, статный эльф, - ответили они, - чего тебе здесь надобно?
- Мне нужно увидеть гнома Гимли.
- Гимли? Зачем он тебе?
- Я его друг - Леголас.
-Да, - вспомнили они, - знаем мы эту историю про друга Леголаса. Столь странную для гномов. Мы, конечно, зла эльфам не желаем. Но чтобы гномы поняли сущность эльфов? Это уже никуда не годится.
- Так мы можем пройти?
- Нет. Вход только по пропускам. Приказано без них никого не пускать. Ни эльфов, ни гномов.
- А почему же?
- Стережем от других свое золото.
- Вечно вы со своим золотом, - подумал эльф.
- Что же делать? – произнес он вслух.
- Мы бы и пропустили эльфа Леголаса. Да как мы узнаем, что ты это он?
- А какому еще эльфу приспичит видеть гнома Гимли?
Гномы замялись.
- Ты прав, - согласились они, - ну а вдруг, ты вовсе и не он. А просто эльфийский шпион?
Леголас терял терпение.
- Ну надо же, добраться до Гимли и не увидеть его, - расстроился эльф. Ему на помощь пришла Вьюн.
- Мы от гнома Глорина.
- Глорина? Вы знакомы с Глорином?
- Да, - оживился Леголас, - мы знаем Глорина. Он наш друг.
- Ну, не знаем. Хорошо, мы пропустим вас. Но в замен, вы оставите своих лошадей. Получите обратно, когда все разъяснится, - гномы знали, как эльфы привязаны к этим животным.
Леголас подошел к ним.
- Не волнуйтесь, Онрано и Холм.
Гном достал из под жакета огромный ключ и, ковырнув им в замке, открыл каменную дверь.
- Заходите.
Эльфы проскользнули в открытую дверь. Она за ними сразу же захлопнулась.
- Ну вот, Вьюн. Ты в рудниках, - произнес Леголас.
Довольно странная картина. Эльфы внутри горы. Неужели по доброй воле они сюда пришли? Да. Дружба творит чудеса. Горы тем временем приняли их в себя.
- Тяжело. Как гномы живут здесь? – удивлялся Леголас. - Такая тяжесть, не вздохнуть.
Вьюн не хотела говорить ему о том, что она такого не чувствует. Так, непривычно, а в общем ничего.
- Поначалу все твердят, что я эльф, после другие твердят все наоборот. Кто же я? – подумала она.
Тем временем эльфы углублялись в камень. Широкий, извилистый проход сопровождал их. Темнота была побеждена бесчисленным количеством факелом. Они находились повсюду. И сейчас мрачный туннель не являлся столь отталкивающем, хотя Леголас и ощущал себя неуютно.
- Одно утешает, я скоро увижу Гимли.
По пути им не встретилось ни одного гнома.
- Видимо, этот туннель не используют, - предположил Леголас.
Они шли и шли, храня молчание. Каждый думал о чем-то своем. Леголасу не терпелось поскорей увидеть своего старого друга. Хотя он и гном. Но эльфа это совсем не беспокоило. Гимли – это Гимли. Он неустрашимый, верный, предприимчивый друг, хотя немного и помешан на своем золоте. Но, что поделать? Такова природа гномов. Придется смириться. Вьюн же думала о рудниках. Она никогда не была в пещерах, лишь однажды под землей, в тот раз, в Холмах. Не очень то приятные воспоминания. Горло сразу начинало жечь.
- Надеюсь, здесь произойдет все иначе, - она потерла шею.
Вдалеке послышался приглушенный шум молотов. Наверное, это гномы кузнецы куют свое дивное оружие. Острый эльфийский слух уже без труда различал эти звуки. Хотя они и становились отчетливей, но туннель эльфов пока никуда не вывел. Проход не сворачивал, уже давно и не сужался, он просто шел прямо и был такой же ширины, как и в самом начале.
- Гномы знают свое дело. С камнем лучше них вряд ли кто сработается, - подметил Леголас.
Они продолжили путь. Шум усилился. Эльфы следовали за проходом. Внезапно он повернул влево. Вправо. Влево. Вправо. Влево. Вправо. Влево. Вправо. Прямо. Прямо. Вправо. Влево. Впереди располагался большой зал. Освещенный множеством факелов. Посередине этой огромной комнаты стоял длинный стол, длинный каменный стол. За ними восседали тридцать гномов. Они курили, спорили и изучали разбросанные по всему столу карты, карты Средиземья, близлежайших рудников, карты Урлагона и другие……...
- А я считаю, что золото нужно хранить в левом отсеке, а не в правом, - громко заявил толстый гном с рыжей бородой. Он встал со стула и расхаживал вокруг других гномов, покуривая резную трубку.
- Но как же в левом? – возмутился рядом сидящий гном. - Не в левом, а в правом.
- А я говорю в левом, - гном с рыжей бородой ударил по столу кулаком.
- Давайте лучше поговорим, где продавать наше оружие, - вмешался их товарищ.
- Как где?
- Разве город гномов не подходящее место?
- Подходящее, - согласился тот, - но мы должны расширяться. Может быть, создать город, подобный городу гномов?
- Там мы бы продавали оружие и не только оружие.
- Еще один город, предназначенный только для нас, это не плохо.
- Да.
-Да.
- Совсем не плохо.
- Ну, вот. А теперь поговорим о закупке товаров. Эльфы и люди продают нам все, но уж очень высокую цену они просят.
- А что же поделать?
- Мы то ничего не выращиваем. Почему бы нам самим этим не заняться? – предложил все тот же гном – обладатель седой бороды.
- Феорин? Ты в своем уме? – зашумели гномы.
- Где это видано, чтобы гномы работали на полях?
- А что такого? Мы бы сэкономили на этом.
- Вот придет Гимли, он тебе устроит, Феорин, - возмутился гном с рыжей бородой, - работать на полях, что выдумал.
И действительно стул Гимли во главе стола был пуст. Эльфы смекнули, что оказались в зале собраний, где совещаются самые достойные гномы. Эльфы спрятались за широкой колонной и сейчас наблюдали за всеми из своего укрытия.
- Нам следует показаться, - Леголас вышел из-за колонны.
- Добрый день, почтеннейшие гномы, - произнес он.
Гномы повскакивали со стульев.
- Эльф?
- Как здесь оказался эльф? Внутри горы? Прячьте скорее карты, а то он узнает, где мы храним наше золото!
- Мы пришли с миром, - Вьюн показалась из своего укрытия.
- Еще один? – возмутились гномы.
- Еще один эльф?
- Не гора, а проходной двор.
- Гуляй, кто хочет.
Заворчали тридцать гномов.
- Мы пришли к Гимли. Я его друг Леголас, - перебил их эльф
- Леголас?
- Леголас?
- Храбрый, благородный эльф Леголас? Друг Гимли? Эльф, который участвовал в войне кольца?
- Да, да это он, - присоединилась к ним Вьюн, - скорей сообщите Гимли, что Леголас здесь.
- Да, да, сообщить Гимли, - загалдели они.
- Эй, Холорин, - крикнул Феорин. Из дверей вышел гном охранник.
- Беги к Гимли и скажи, что в зале собраний его ждет эльф Леголас.
- Леголас?
- Да, да. Беги.
Холорин скрылся за дверью и шмыгнул в широкий коридор. Он направился в покои Гимли. Миновав несколько заворотов, и одолев сотни ступенек, он оказался перед дверью храброго Гимли. Холорин постучал в каменную дверь, она отворилась, и на пороге показался гном.
- Гимли, - Холорин шумно дышал, - тебя внизу ждет этот..как его..твой друг эльф Леголас, - наконец-то сказал он.
- Леголас? Ты в своем уме? Что он здесь делает?
- Не знаю. Он приехал к тебе.
- Мой друг. Дружище Леголас, - обрадовался Гимли, - с кем он? Нет, не говори. Он здоров? А как выглядит? У него все в порядке? – Гимли был так рад. Его дорогой лучший друг, чудный, дивный эльф Леголас там внизу.
- Так что же я стою? Скорей к нему, - Гимли ринулся в зал собраний.
- Леголас, - кричал он, - Леголас, дорогой мой друг, я иду.
Такая безумная радость завладела им. Казалось, он был готов пожертвовать всем золотом мира ради одной встречи со старым другом. Гимли совсем запыхался. С шумом он влетел в зал собраний. Он уже был готов кинуться на шею к эльфу, но вдруг замер. Рядом с его горячо любимым Леголасом стояла эльфиечка, одетая в мужскую одежду.
- Леголас! О Боги! Духи гор! Это же Леголас!
Эльф и гном заключили друг друга в тесные объятия
- Дружище.
- Как я скучал.
- А как я скучал.
- Ну, рассказывай, - попросил Гимли..
- Я еду в Лихолесье к отцу. Дай, думаю, заеду к другу Гимли. Столько лет не виделись.
- Так моя гора совсем не по пути.
- Как же не по пути? Всего три дня и я здесь. Ни какие расстояния не заставят меня не повидать тебя.
Тем временем гномы разожгли в камине зала огонь и вышли за дверь. Вьюн пошла с ними, а Леголас и Гимли углубились в разговор.
- Лучше им не мешать, - сказал гном с рыжей бородой, - эй, девица, а как тебя зовут?
- Меня Вьюн.
- Не хочешь осмотреть вместе с нами рудники? – предложили гномы.
- С удовольствием.
- Им нужно поговорить наедине.
- Конечно. Столько лет не виделись.
Так они и ушли. Гномы приняли Вьюн в свои ряды и отправились в рудники.
- А кто это с тобой? – поинтересовался Гимли.
- Это Вьюн, - тихо произнес Леголас. – Она эльфийка…..и она моя весенняя звезда.
Гимли ошарашено смотрел на друга.
- Весенняя звезда? Это же просто эльфийская сказка!
- Нет. Она существует на самом деле.
- А она знает?
- Она даже не знает, что такое весенняя звезда. Вьюн выросла среди людей. Ей сложно будет понять. Она думает, что я отношусь к ней как к сестре. Но пройдет время и я обязательно расскажу ей все.
- Только подумать, весенняя звезда. Кому скажи – рассмеется прямо в лицо.
- Это редкий дар.
- И одновременное редкое проклятье, - фыркнул в пол голоса гном. - Надеюсь, дружище Леголас, ты споешь сегодня на пиру, котороый я устрою в твою честь и в честь твоей спутницы.
- С радостью, Гимли. А вот если споет Вьюн – ее песни твоя гора будет помнить ни одно столетие. Она необычайно поет.
- Сегодня на пиру я, непременно, ее послушаю.
- Ну, а как ты?
- Я живу в моей горе. Здесь мы изготовляем оружие, продаем в городе гномов, копим наше золото, устраиваем пиры, поем и танцуем.
- Не надоело оно тебе это золото?
- Надоело. Мне так хочется вернуть те времена, когда мы сражались против зла рядом с Арагорном. Хороши те времена. Сейчас бы удариться в поход. А то я совсем засиделся.
- Да ты раздобрел, дружище Гимли.
- Да. Сижу на одном месте….. Гномы дивятся мне.
- Дивятся?
- Понимаешь, камни и самоцветы меня больше не интересуют. Хочется бросить это все и устремиться на поиски приключений. Как в старые давние времена.
- Так это хорошо.
- Хорошо для эльфа, но не для гнома. Где это видано, чтобы золото и самоцветы не радовали гнома. Чтобы он, подобно эльфу, грустил о лесах и просторах Средиземья.
- Так в чем же дело? Поехали со мной в Лихолесье, - предложил Леголас.
- А как же Урлагон? Я не могу оставить мою гору и моих гномов.
- У каждого своя ноша.
- Да, - грустно подтвердил гном, - но свою я еле волоку….
- Не грусти, милый друг. Лучше расскажи про свою гору и гномов.
- Да что здесь рассказывать. Живу в Урлагоне, руковожу гномами. Добываем самоцветы из недр горы. Продаем свое оружие. Иногда выезжаем в другие города. А как у тебя?
- Помогаю отцу с кое-какими государственными делами. Видел недавно Арагорна.
- Арагорна? Вот так новость. Ну и как он?
- Как и прежде. У них с Арвен все в порядке.
- А как их сыновья?
- Все так же правят близлежайшими городами.
- А чем занимается младший, четвертый?
- Аландин не на шаг от отца. Ему ужу одиннадцатый год пошел.
- Когда я видел его в последний раз, он еще в пеленках лежал.
- Да, время идет быстро. Скоро Аландин подрастет, будет помогать отцу, знаешь, он и сейчас на него очень похож, думаю, через пару лет просто второй Арагорн будет.
- Арагорн, наверное, в нем души не чает.
- Не то слово. Они просто не разлей вода.
- А как же Гондор?
- Гондор процветает. Как сейчас помню его белые стены, белое древо Гондора. Повсюду деревья, которые посадили эльфы, они сейчас, наверное, в цвету.
- Вот бы побывать там.
- Ну, так поехали. Заедем в Лихолесье, а оттуда и в Гондор, - настаивал эльф.
- Нет. Время не позволяет. Может чуть позже. А сейчас мне нужно думать, где бы лучше продать свое оружие.
- Ты стал совсем занятой. Уж не женился ли?
- Женился? – гном поддался громкому смеху. - Нет. Нет, друг Леголас. Я все жду еще одного большого приключения.
- Как не странно, но я тоже. Сердце подсказывает, что оно произойдет.
- А уж после него и обдумаем женитьбу, - решил гном, - заведу себе жену и сыновей. Но пока еще не время. Ты мне лучше еще расскажи, как там четвертый сын Арагорна. Наверняка он у них с Арвен самый любимый.
- Так ведь самый младший. Арагорн не нарадуется на него. Славный малый. Просил меня научить его стрелять из лука.
- А ты согласился?
- Конечно, что только не сделаешь для сына друга.
- Хорошо, правда, что тебе удалось меня повидать, Леголас.
- Да, хорошо, друг Гимли. Очень хорошо.
Они еще долго болтали обо всем. Рассказали и обсудили все новости.
Тем временем Вьюн вместе с гномами изучала Урлагон.
- Как необычно, - шептал гном с рыжей бородой (его звали Форолин) Форину, - эльфийка, а чувствует себя в горах прямо как гном.
Вьюн и правда вела себя, как гном. Прикасалась к каменным глыбам, вдыхала подгорный воздух. Ее совсем не волновало, в отличие от эльфов, что она находится внутри камня. Гномы показали ей, как они добывают разные самоцветы. Они спустились на навесных тележках вниз. Вьюн сразу ощутила эту атмосферу. Гномы, работая не покладая рук, долбили огромными молотами по камню, выискивая там различные драгоценности, прекрасные минералы. Шум и звон молотов чуть ли не оглушал, но для подземных жителей этот звук казался чудесным так как он был звуком труда.
Пробыв здесь с полтора часа и переговорив с работниками о том, каков сегодня улов, десять гномов и эльф двинулись дальше. В сокровищницу. Это уже, не в какие ворота не лезет, скажите вы. Где это видано, чтобы гномы приглашали кого-то в свою сокровищницу, тем более чужаков? Да, тем более, эльфа. Но Вьюн перестала для них быть эльфом. Они быстро нашли общий язык. И сейчас гномы без малейшего колебания и сомнения, показывали свою сокровищницу недавнему другу, гному, хоть и в шкуре эльфа.
Груды золота, сияющие сами по себе, горы самоцветов, сундуки со всякими камушками. Сколько здесь всего. Гномы так гордились своим богатством.
Вьюн не хотелось разочаровывать своих новых друзей. Ей действительно нравилось внутри горы, нравился шум молотов, возня гномов. Но к золоту она осталась равнодушной. И песни гномов ей нравились, но золото.. нет.. простое равнодушие.
- Ну и как тебе, Вьюн? А? Золото-то? Вот его сколько.
- Красиво, - она не хотела их обидеть.
- А теперь мы поедем вверх, - распорядился Феорин, - Гимли уж точно устроит богатый пир в честь Леголаса. Нужно к этому подготовиться.
На таких же тележках они поднялись в покои гномов. По каменным коридорам уже сновали подземные жители.
- Видимо, подготовления к пиру начались, - предположили они.
За поворотом располагалась огромная кухня. Именно туда и направились гномы. Открыв дверь, Вьюн очутилась в мире безумной суеты. Клубы дыма от рассыпанной, невзначай, муки поднимались к высоким потолкам.
- Вот здесь и посиди пока, - обратился Феорин к Вьюн.
Гномы вышли, и Вьюн осталась наедине с женщинами - гномихами. Они на какое-то время замерли, рассматривая появившуюся в дверях тощую (на их взгляд) эльфийку.
- Добрый день, - еле выдавила Вьюн.
-Добрый.
Гномихи, кто со скалкой в руках, кто около печи со сковородой несколько мгновений изучали незнакомку.
- Ну, чего стоишь, - сказала старшая гномиха, - иди, садись к печи.
Вьюн прошла мимо огромных столов, мимо раскаленной до красна печи, и уселась напротив огня в камине.
- Ты откуда?
- И как звать?
Посыпались вопросы.
- Я Вьюн. Приехала вместе с эльфом Леголасом к Гимли.
- А, Леголас, - ни чуть не удивились гномихи и продолжили свои дела.
- А вы знаете Леголаса? – спросила Вьюн.
- Да кто ж его не знает здесь? Из рассказов Гимли все знают этого эльфа. Ведь он все уши прожужжал со своим Леголасом.
Шум, стихший на секунду в кухне, возобновился. Гномихи резали лук, стуча при этом ножами, отбивали и жарили мясо. В общем, готовили кучу вкусностей. Вьюн сидела на маленьком стульчике и молча наблюдала за ними. Гномихи не особо отличались от гномов – мужчин. Крупные тела и сильные руки, единственное, что являлось отличием, так это отсутствие бороды. В них, конечно, отсутствовали еще и утонченность и мудрость, присущая эльфам, но это их не делало не интересными. Гномы забавны. Даже очень. Гномихи весело о чем-то переговаривались. Их неуклюжие тела перебегали с одного места на другое. Они что-то хватали, а потом бросали. Снова бежали к своему прежнему месту.
- Эй, Джустина, подай-ка мне соль, - попросила гномиха в желтом переднике.
Джустина тот час выполнила ее поручение. Но по пути за солью, она задела ручку от сковороды с жаркое, стоявшей на горячей печи. Сковорода с грохотом опрокинулась, но не на пол, а на ногу гномихи в красном переднике. Раздался звон и вопли боли.
- Моя нога, ты бестолочь, Джустина. Неуклюжая растяпа. Что ты наделала!
Джустина схватилась за голову.
- Но это вышло совсем случайно, - оправдывалась она.
- Случайно? В тот раз ты опрокинула кастрюлю с кипящим молоком. Ошпарила всех. Ты дождешься.
- Мы тебя отправим латать дыры на одежде.
Гномихи разгорячились и сейчас так напоминали гномов-мужчин. Напыщенные, словно павлины, они доказывали свою правоту. Вьюн еле сдерживалась от смеха, но ничего не вышло. Этого не следовало делать. Гномихи уперли руки в боки и обернулись к наглой девчонке. Их ссора между собой прошла и теперь грозные взоры были устремлены на Вьюн.
- Поглядите-ка. Она смеется над нами. Эта девчонка смеется над нами.
Зашумели они.
- Извините. Я не в обиду. Просто вы так похожи на своих мужей, - Вьюн всячески пыталась оправдаться, - извините.
Гномихи не сдавались.
- Бери-ка фартук, закатывай рукава своего чудненького жакета, бери в руки нож и за работу.
Вьюн поняла, что спорить с ними – это не безопасно. Она завязала на себе широкий фартук, взяла нож и подошла к гномихам. Они перед ней выставили огромный таз с едким луком.
- Смеется она над нами. Вот теперь поплачь.
Не куда деваться. Вьюн принялась резать лук. Через несколько минут ее глаза разъело.
- Мерзкий, мерзкий лук. Как жжет глаза, - ругалась Вьюн про себя.
Она никогда не была хозяйкой. Ее мать никого не подпускала к кухне. Долорон (так звали мать Вьюн) была лучшей поварихой в Багхаере. И Вьюн понятия не имела, как вообще нужно готовить. Чуть позже Толлард кое-чему обучил эту девчушку. Но ведь приготовление дорожной похлебки – это совсем не то.
- Какая неженка, - возмутились гномихи, - даже лук не можешь порезать. Не удивительно, что ты такая тощая. Наверное, ты не в состоянии накормить себя так как совсем не умеешь готовить.
- Нет. Не из-за этого, - вмешалась Джустина, - она ведь эльф, а эльфы все тощие.
- Просто жены их плохо кормят. Не то, что мы, - засмеялись гномихи.
Вьюн уже не испытывала такого восторга, как изначально. Вдруг, двери в кухне распахнулись и на пороге показались Гимли и Леголас.
- Ну, вот видишь, - успокаивал гном эльфа, - с ней все в порядке. А ты волновался. Наверняка, мы ей только мешаем.
Вьюн не переставала резать лук, но взгляда не спускала с лица Леголаса.
- Забери меня отсюда, - молили ее глаза.
Леголас сразу все понял.
- Я думаю, что Вьюн сейчас следует пойти со мной. У нас есть срочное дело, - заявил эльф.
- Забирай.
- Забирай.
Послышались возгласы.
- Все равно от нее мало толку.
- А ну-ка тихо, - шикнул Гимли, - как вы разговариваете с моими гостями? Ну-ка тихо. И чтобы звука от вас не было.
Гномихи замолкли и погрузились в свои дела.
Гимли с эльфами вышел из кухни.
- Как хорошо, что ты пришел, - прошептала Вьюн Леголасу на ухо. Он взял ее за руку, и они зашагали дальше по коридору.
- Это Гимли, мой верный друг, - произнес с нескрываемой гордостью Леголас.
- Я рада знакомству, - Вьюн протянула руку гному. Он ее пожал.
- Леголас говорит, ты здорово поешь, - припомнил гном.
- Он преувеличивает.
- Нет, не преувеличиваю, - Леголас остановился.
- Споешь нам сегодня? – попросил Гимли. - Мы гномы ой как любим песни и музыку. А теперь пойдем-ка в мои покои.
Они завернули за угол и оказались перед высокой резной дверью.
- Вот сюда, - пригласил их гном.
Дверь со скрипом распахнулась. Эльфы вошли и затаили дыхание.
- Вот это да! – удивился Леголас. - Ну, ты даешь.
- Какая работа, - Вьюн пробежала пальцами по выступам стен.
И действительно здесь было дивно. Потолки располагались так высоко. Ох, как высоко. В стенах проглядывался какой-то рисунок. Таинственный и загадочный. А может и не рисунок? Это были изображения битв Средиземья в Войне кольца. Вот и Леголас высечен из камня. А это, как видимо, Арагорн.
- Как тебе это удалось? – Леголас был изумлен.
- Пригласил армию мастеров. Они здесь все и сделали. Вырезали прямо в камне.
- Необычно.
Да, необычно. Сколько здесь всего. Тьма орков, приближающаяся к Гондору. Дева Рохана и маленькие хоббитцы, Элронд с эльфами. Древень. Вместо холода эти фигуры излучали такое тепло и свет. Они были словно живые.
- Не найти слов, - Леголас подошел поближе к дальней стене.
- Так это же мы в волшебном лесу у Древня.
- Да, а вот в пещере, необычной пещере. Помнишь?
- Как такое забыть. Гимли – ты кудесник. Работа небывалой красоты.
Вьюн села в углу около камина. Она погрузилась в свои мысли и рассуждения.
- Как все-таки это здорово. Теперь я смогу увидеть те места, в которых они побывали.
Гондор, как здесь он изображен. Высокие стены. Белое древо. Я его знаю. О нем рассказывал Ворон. А вот великий Арагорн. Статный. Благородный. Какой взгляд! Яростный, смелый и непоколебимый. Истинный король. Так вот они, какие орки. Уродливые существа. Беспощадные, злые. Нет в них ни капли добра и света. Они напуганы. Они потерпели поражение. Разбиты. А кто же это? Вьюн даже встала. Не смогла удержаться, подошла вплотную. Чьи это белые одежды, седые волосы, а эти глаза…..
Какая мудрость в них. Какой свет. Величие в каждой черте. Она пробежала по каменному лицу, какое родство. Странное чувство закралось в душу. Почему мне так дорог этот силуэт? Кто ты каменная скульптура? По щеке заскользила слеза. Слеза трепета и благоговения. Очищающая слеза. Вьюн впитывала каждую черточку этого неизвестного мудреца. Он держал в руке меч. Меч светился особым сиянием. А глаза мудреца сияли добром, любовью и божественным светом.
- Гендальф Белый, - сказали в один голос и гном и эльф.
- Мудрый маг. Наш добрый друг.
- Так вот, значит, кто он, - подумала Вьюн, - от чего же он мне так дорог и такое родство между нами?
- Я даже и не думал, что камень может творить такое, - перебил ее мысли Леголас, - даже и не предполагал.
- Камень, хоть и холоден, но иногда может растопить и лед своим скрытым теплом, - добавил Гимли и это было правдой.
Эти трое еще долго изучали и стены и каменные изображения. Изучали, изумлялись, удивлялись.
*********
Пир вот-вот только начался. Огромный зал с массивными колоннами забили гномы. Был здесь и Глорин со своей свитой.
Длинные столы чуть ли не ломились от нагроможденных блюд. За ними с важным видом восседали гномы. Они шумели, спорили. Во главе, как всегда, сидел Гимли. В зале появились Вьюн и Леголас. Гимли встал. Гномы стихли. Гимли жестом пригласил эльфов сесть рядом с собой. Они, одетые нарядно и освеженные отдыхом, исполнили его просьбу.
- Дорогие гномы, - Гимли поднял тяжелый кубок, - спасибо, что пришли. Я рад вас всех видеть. Да будет благословен сегодняшний день. Мой друг Леголас решил навестить меня. Он оказал мне честь. Так выпьем же первый тост за моего друга Леголаса и его спутницу Вьюн. Выпьем за наших гостей.
Все радостно загалдели.
- За наших гостей.
- За наших гостей.
- За статного эльфа Леголаса и его спутницу Вьюн.
Кричали они.
За столом вино полилось рекой. Вбежали еще несколько гномов, они вкатили с десяток пивных бочек. Началось такое веселье! Оно будоражило и пьянило. Безумный восторг завладел всеми. Гномы мочили свои длинные бороды в пиве и вине. Набивали желудки. Галдели и вопили.
Вьюн не видела ни одной гномихи за столом. Видимо у них свои порядки.
Когда все насытились, а это произошло не скоро, так как насытить гнома совсем не просто, послышались новые возгласы.
- Историю.
- Поведайте историю о путешествиях Гимли и Леголаса.
- Ну, хорошо, - сдался гном, - расскажу, как я и Леголас отправились в лес Древня.
- Да.
- Расскажи.
- Расскажи.
- Было это после войны кольца. Мы тогда пообещали друг другу если останемся в живых, то непременно побываем в лесу Древня. Так и поступили. Одолев длинный путь, прибыли в волшебный лес. Дивный лес. А какие там деревья! Живые. Умеют говорить, двигаться.
- Где это видано, чтобы деревья двигались?
- А там двигаются, - возобновил рассказ Гимли, - это старые деревья. Они умеют все. Они без труда разрушили нерушимую крепость Айзенгард. Представляете, какая у них сила?
- О.
- О.
- Да, Древень – это их предводитель. Храбрый он и смелый. Деревья свои любит! У него мы и побывали еще раз. Побродил он с нами по своему дивному лесу, понарассказывал уйму историй. Уж очень он старый и знает много. А мудрости в нем, хоть отбавляй. Я тогда свежим воздухом на всю жизнь надышался. А Леголас на всю жизнь набродился. Мы даже помолодели. Оставили все грустные воспоминания и тревоги. Вот еще бы разок там побывать.
Вьюн заметила, что Гимли говорит почти как истинный эльф. Гном, а мечтает о лесе.
- Ну и что же дальше?
- Дальше мы отправились в одну пещеру. Было это давно, - Гимли наморщил лоб будто пытаясь вспомнить когда именно это все происходило, - сейчас эта история мне кажется забавной, хотя тогда я так не считал, - Гимли замолчал, наверняка задумавшись обо всем этом. Толпе снова пришлось его упрашивать.
- Гимли, давай рассказывай дальше.
- Ну же, продолжай.
- Ах, да, да, – Гимли снова оказался среди гномов, вылетев из своих воспоминаний. – Значит, было это давно. В ту пору мы с Леголасом пол Средиземья объехали, и в лесу Древня побывали, и в Гондор заглянули, ну, а на последок решили заглянуть, значит, в эту пещеру. Она славилась своими сокровищами, якобы каких ни в одной сокровищнице нет. Так называемые неизвестные никому сокровища, краса которых может затмить солнце.
- Ничто не может затмить солнце, - подумала Вьюн.
- Прибыли мы к этому месту после обеда. Солнце дивно озаряло скалы, покрытые осенними листьями. Горы молчали, но Леголас говорит, что слышал их говор.
- Из нас нельзя ничего выносить, не берите из нас ничего, нельзя….нельзя….., - так говорили горы, - я тогда не особо послушал Леголаса, хотя следовало, - признался гном. – После обеда мы набрались смелости и шагнули внутрь. Не поверите тому, что мы увидели. Внутри пещеры все было украшено огромными сияющими камнями, они сверкали словно алмазы и восседали на каждом пустом месте стены, то есть повсюду. Этот туннель вывел нас в другой туннель, еще более богатый, чем тот. Не поверите, кто там был. Нет, не орки, конечно. Их ведь не осталось в Средиземье после Войны кольца. И не тролли. Какие эльфы? – возмутился Гимли на услышанный ответ. – Эльфа под землю ни каким золотом не заманишь. Толи дело Леголас, он под землю только из-за нашей дружбы полез. Там были юшены. Знаю, что они вам не знакомы, это очень маленький народ, высотой примерно эльфам чуть выше колена. Они там сидели в своих расшитых золотом камзолах, и, не поверите, измеряли каждый камень на вес, на величину, камней там была уйма. Они спорили о том, достаточно ли блеска у какого-нибудь самоцвета, эти юшены - они помешаны на самоцветах. Нет, мы гномы, конечно, тоже золото любим, но не так же! Юшены сидели и протирали каждый камешек, дышали на них, а потом терли, терли, терли….Я даже посочувствовал самоцветам. К юшенам мы и вышли. Они не то что перепугались, скорее удивились. Мы встали в стороне и продолжали наблюдать за юшенами и тут, о великий Глоин, юшены выкатили такой каменище! Если бы вы только видели его! Алмаз размеров небывалых. Юшены тут же принялись натирать его и обмерять. И тут у меня в мыслях пронеслось вот что. О, великий Глоин, я бы ради обладания таким камнем сделал все, что угодно.
Юшены как будто прочитали мои мысли. Гимли, спросили они у меня, ты правда готов сделать все ради этого камня? Я сначала удивился, мол как это возможно, но сразу же ответил. Да, да, все. Ну что ж, мы отдадим тебе камень, если ты согласишься взглянуть в него, предложили они. Взглянуть в него? Что же в этом тяжелого? Подумал я. Ничего, ответили они, но если ты сможешь выдержать все то, что он тебе покажет, значит, можешь забирать его себе. По рукам, согласился я. Я подошел к алмазу и наклонился. Гладь затуманилась и я увидел…………..
Гимли побледнел, сам того не ожидая.
- Страшная картина, никогда ее не забуду, всплыла передо мной. Я видел человека, или нет, всего в черных одеждах, одежды как тьма, и не видно под ними мужчина или женщина стоит передо мной. Но от этой черноты все мое сердце сковал страх и холод, стало холодно, ох как холодно. И страшно. Мне не стыдно говорить, что я испытал страх, ибо то, что я пережил тогда что-то большее, чем просто страх. Этот незнакомец держал в руках меч……..и убивал орков, а я за всем этим наблюдал. И тогда тот мне сказал. Уходи, Гимли, уходи… он откуда-то знал мое имя…….Никогда мне не забыть его движений, - Гимли говорил очень медленно будто его голос замерз, окаменел, - было страшно, очень страшно, и холодно, - повторился гном, его лицо принадлежало больше не Гимли, а какому-то испуганному до смерти существу, глаза его расширились, а дыхание остановилось, волосы заходили ходуном на голове, а позже из глаз выкатилась слеза, единственная и холодная, - незнакомец убивал орков, а я смотрел и даже рукой не мог пошевелить на столько безжалостно и быстро он это делал, а я……я…….я, - казалось Гимли задыхается, его кожа побелела и стала словно эльфийская, еще чуть-чуть и холод остановит его сердце, но тут чья-то горячая рука и горячая сила ворвалась внутрь гнома, он повернул голову. На его плече лежала тонкая рука Вьюн, а сама она говорила.
- Гимли, забудь про то, что видел. Этого нет, это видение не сбудется.
Гимли благодаря ей отошел от испуга и теперь рассказ уже продолжил уже своим настоящим голосом.
- Я потом закричал, не было мочи смотреть дальше, все хватит, хватит, кричал я, не нужен мне этот камень. Ко мне подбежал Леголас и кое как оттащил меня от алмаза. Но сам позже прирос к камню. Он ему, как он рассказывал, показал странное место. Как будто пещера, но и не пещера, все покрыто землей внутри. А там посреди, на алтаре, освещенный неживым светом, лежал меч, а на нем письмена, письмена, письмена на непонятном языке. Леголас сказал, что это нехороший меч, он слишком много силы в себе содержал. Так и закончилось наше путешествие. Я остался без этого камня, но не жалею. Этот алмаз, знаю, что не все поверят, являлся палантиром – одним из утерянных в Средиземье, а мне такой камень не нужен.
Вьюн, услышав о мече, смешалась и с трудом скрыла уже свой испуг. А потом заговорил Леголас и вывел всех из оцепенения.
- Друзья, не грустите. Это было давно, не стоит печалиться из-за этого, а стоит пойти танцевать.
- Вот так путешествие!
- Не виданное.
В зал ввалились музыканты. Они принесли несколько барабанов, огромную трубу, виолу, пару скрипок.
- Да, а сейчас музыка, - распорядился Гимли.
Гномы похватали инструменты. Полились звуки, которые превратились в веселую, заражающей радостью мелодию. Вся гора Урлагон пела, гремела и ходила ходуном. Гномы исполняли хорошо знакомую всем песню.
Край гор, чудесный край
Кто здесь живет?
Ты сам узнай.
Наверно гномы, а может, и нет
Зайди-ка в горы и получи ответ.
Так кто здесь живет?
Что за народ?
Конечно гномы, ох чудный народ.
Не любишь гномов
Ох, не беда. Еще полюбишь
Вот так всегда.
Трали ти трали ти
Гномы, гномы, гномы
Что сегодня вы бедны?
Нет, конечно
Ти-ли-ти-ли-ти-ли
Разве гномы старики? Нет, конечно
Тра-ти-ти
Разве нет у нас камней
Самоцветов, а друзей!
В дружбе мы преград не знаем
Самых лучших выбираем.
Словно камень мы дружны.
Гномы, гномы хороши.
Есть и правда среди те,
Кто и с эльфами в судьбе
В дружбе силой оказался
И дружить не отказался.
Это Гимли – вот чудак!
С эльфом дружит просто так.
И не важен злата вес
Ближе к духу ему лес.
Все собравшиеся подхватили эту песенку и она разнеслась волной по всему залу. Вьюн слегка подпевала им.
- Дорогие гномы, - снова выступил Гимли, - гости соседних гор и жители Урлагона. Давайте послушаем песню Вьюн. Она обещала нам спеть.
- Да, давайте послушаем, - кричали взбудораженные гномы.
- Что же им спеть? – обратилась Вьюн к Леголасу.
- Спроси у сердца, оно подскажет, - намекнул эльф.
Вьюн углубилась в себя. Гномы ждали. Им не терпелось услышать чудное пение эльфа. Вьюн боялась их разочаровать. На языке не крутилось ни одной песни, которая понравилась бы гномам.
- Что же делать?
Гномы все так же таращились на нее. А Вьюн все так же молчала.
- Неужели, ты им так ничего и не споешь? – спросил у нее в голове голос.
- Я не знаю о чем поведать, - ответила она мысленно.
- Тогда спроси у гор.
- У гор? Что они мне скажут?
- Ты же обладаешь голосом Средиземья. Вот и спроси у гор, чтобы им хотелось рассказать.
- Откуда ты знаешь про мой дар?
В голове послышался смех.
- Я же живу в тебе, знаю все, что касается тебя, и даже больше, чем знаешь ты сама. Спроси у гор о чем спеть.
Вьюн пришлось сдаться. Она собрала свою силу, глубоко ушла в себя и обратилась к горам. Представила, что она и есть гора. Заваленная снегом - зимой, украшенная травой – летом, а осенью просто покрыта сухими листьями. Что хочет сказать гора? Такая огромная, когда над ней проплывают облака и синее небо приглашает поддаться мечтам. Что чувствует гора? Вьюн ощутила знакомое головокружение и чувство непринадлежности к происходящему, она приняла в себя сущность гор и тихо запела, но голос рос, пронизывая и стены и всех собравшихся.
Скопленье мудрости и знание веков
Копили мы, как золото в пещерах
Копили гномы мечты и мысли в недрах облаков
О золоте, лежащем в наших сферах.
Пришел хозяин, и холод наш развеял
Но не час и не на два
И что же он затеял?
Остался жить внутри он навсегда.
Ох, эти гномы, хозяева горы
Почтители той силы, что не часто
Дается людям от мудрости судьбы
Которые живут здесь не напрасно.
Но мы же горы, хоть и приняли в себя
Ведь наша сила, сила, что не дремлет
Она хозяину нужна
Хотя хозяин он и пленный.
Но мы смирились, смирился и хозяин
Как он считал, он нас не победит
И так мы жили, живем и даже знаем,
Что жить так будем, пока он здесь сидит.
Но гномы любят нас, а мы же любим гномов
Хотя любовь немного странная у нас
Они защитники, а мы же их опора
Укроем их, они укроют нас.
И все же холод, мудрость, сила остались с нами,
Хотя и может нет
И все же горы
Какое это диво
Для тех, кто понимает и ищет здесь совет.
Все молчали. Вьюн так вдохновенно пела, прям, как одержимая. Сорвалось последнее слово, и песня подошла к концу. Долго еще никто не решался заговорить. Гномы находились под впечатлением. Воспоминания овладели их сердцами. Первым заговорил Гимли.
- Вот так песня. Леголас оказался прав. У тебя дивный голос. Никогда ничего подобного не слышал. Необъяснимо.
Вьюн тяжело вздохнула.
- Хорошо спела, - прозвучал в голове голос.
- Я чувствую себя уставшей.
- Так всегда. Ты думала, разговор с горой пройдет бесследно? Нужно очень много силы, чтобы слышать и говорить со Средиземьем. А такая сила есть только у тебя.
- Я не понимаю о чем ты.
- Еще не время. Но не думай, что твой дивный голосок это всего лишь часть твоей эльфийской натуры. Твой голос не эльфийский, так как ты не эльфийка, хотя ты совсем как эльф и тебе так хочется быть именно с этим народом. Но это не твой народ.
- А кто же? – спросила она с вызовом.
- Ланградеровцы.
- Я не знаю, кто они.
- Еще не время знать. Советую не спрашивать у окружающих об этом. Придет время и ты все узнаешь. А сейчас веселись, ведь твоя жизнь не предназначена для веселья, - голос покинул ее мысли.
- Вот так всегда, - подумала девушка, - он меня доконает со своими загадками.
Она даже не сразу услышала слова похвалы.
- Здорово.
- Отличная песня.
- Молодец, Вьюн.
Благодарили ее гномы.
- А теперь давайте танцевать, - предложил Гимли.
Заиграла веселая музыка. Ноги сами пускались в пляс. В зал вбежала толпа гномих, одетых в пестрые юбки. Они похватали своих мужей и закружили их в объятиях.
- Ты меня все больше удивляешь, - сказал Леголас, обращаясь к Вьюн.
- От чего же?
- То с тобой заговорили розы, а сейчас видимо и сами горы, - этих слов кроме Вьюн никто не слышал, - что за тайну ты хранишь?
- От тебя ничего не скрыть, - она подивилась тому, как хорошо он ее знает, - если бы я могла рассказать – я бы первому рассказала тебе. Прости… А теперь пойдем танцевать, - она взяла его за руки и вывела в круг танцующих. Через секунду они уже подчинились веселью, обитающему в этот вечер повсюду. Их щеки и глаза горели. Сами они весело смеялись. Пир гремел всю ночь. Собравшиеся ушли только ранним утром. Еле как, дотащив ноги до кроватей, гномы погрузились в крепкий сон. Музыка стихла. Шум стих. Стихло все. По темному коридору не спеша, брели двое эльфов и один гном. Они тоже направлялись к своим кроватям.
- Никогда мне не забыть этого пира, - подметила Вьюн, - я еле иду.
- Еще бы, - рассмеялся Леголас, - ты протанцевала всю ночь.
- Никогда мне еще не было так весело.
- А я никогда не забуду твою песню, - вмешался Гимли, - уж так она мне в душу запала, что и раскаленными щипцами не вырвать.
- Благодарю за добрые слова, Гимли, - отозвалась девушка, - они лучше всякой похвалы.
- Да, - Леголас вслушался в храп, раздававшийся ото всех дверей, - пир удался на славу. А теперь и нам пора спать.
Вьюн открыла дверь выделенной для нее комнаты и пожелав спокойно ночи друзьям, направилась к мягкой кровати.
- Славная она, - сказал Гимли, - ох, славная.
Дальше они зашагали уже вдвоем.
- Не жаль тебе будет расставаться с ней? – спросил Гимли.
- Я больше никогда не отпущу ее, Гимли. Я искал ее столько лет, что сбился со счету!
- И мне жаль с ней расставаться, - согласился гном, - как поет, а? Будь моя воля, я бы оставил ее у себя и слушал ее пение каждый вечер.
- Вьюн не рождена для одного места. Ей нужны путешествия. Если бы ты знал, как она радуется чему-нибудь новому увиденному. В Розмари и в городе гномов я чуть ли не силой оттаскивал ее от каждого закоулка. Она не сможет жить на одном месте. Не ее эта судьба.
- Ба, да ты хорошо ее знаешь.
- Я узнал ее, как только увидел. Ее глаза рассказали все и без слов.
- Хорошо, Леголас. А теперь давай пойдем спать. Еще раз спасибо за то, что ты приехал. Нет ничего лучше, чем увидеть старого доброго друга.
Они обнялись напоследок, и каждый зашагал к своей комнате. Все в эту ночь спали, как убитые. Только Вьюн не спалось. Зайдя в комнату, она упала на кровать. Чуть позже Вьюн достала из под кровати черный сверток. Распахнула. Там, в серебряных ножнах лежал ее меч. О нем знал только Ворон и Деорин. Оба защитники и хранители. Больше никто. Даже Леголас. Знал о мече еще, конечно, и этот странный голос в голове, но Вьюн не была уверена, что он принадлежит кому-то живому.
-*****
Проснулся Урлагон поздно. Ведь ночью никто не спал, а веселился. Вьюн вышла в коридор и повстречала Леголаса.
- Доброе утро.
- Доброе. Гимли зовет нас в библиотеку.
- В библиотеку?
- Да, у Гимли оказывается столько книг!
- Ну, так пойдем быстрее.
Эльфы заскользили по коридору в сторону библиотеки. По пути у них завязался разговор.
- Так Гимли не всю жизнь живет в Урлагоне? Это его не изначальный дом?
- Нет. Раньше Гимли жил в другом крае со своими сородичами, но после Войны кольца решил обзавестись собственной горой. Он ведь из знатного рода. Потомок Глоина. Он перевез сюда свое золото, других гномов, кто пожелал пойти с ним. И сейчас Гимли живет и правит Урлагоном.
- А ты после войны кольца часто с ним виделся?
- Да, мы все Средиземье вместе объехали. А потом разбежались по домам. Моему отцу Трандуиллу требуется помощь в управлении эльфами.
- Когда-нибудь ты станешь королем Лихолесья.
- Да, стану. Но еще не скоро.
- От чего же? Не нашел свою королеву?
- Нет. Не нашел. Но как придет время, она обязательно появится. И тогда я пойму, что это она – та единственная. Ты первая узнаешь об этом.
- Не забудешь на свадьбу пригласить?
- Нет, конечно. Равно, как и Гимли. Пообещай приехать.
- Обещаю. А ты познакомишь меня со своими братьями и сестрами?
- С братьями да, а вот сестер у меня нет. Верней не было, но сейчас одна появилась.
Вьюн поняла, что он имеет ввиду ее. Миновав длинный коридор, они остановились перед входом в библиотеку. Открыли дверь и очутились в хранилище знаний. За столом, заваленным кучей книг, сидел Гимли. Он углубился в изучение одной из них, перед ним лежала толстая, пыльная и очень старая книга. Переплет оказался черным, а страницы белыми как снег. Гимли даже не заметил, как к нему подошли эльфы.
- Книга старая, - сказал Леголас и Гимли от неожиданности подскочил, - старая, как сам мир и мудрая, как все маги. Я это чувствую.
- Как тихо вы подошли, - Гимли захлопнул книгу. Клуб пыли закружился в воздухе.
- Откуда она у тебя?
- Я нашел ее в Урлагоне. Она была завалена камнями.
- Ее нашел ты?
- Да.
- А что в ней? – Вьюн подошла ближе.
- Если бы я знал. Она написана неизвестным языком. Хочешь, посмотри.
Первым книгу в руки взял Леголас. Странницы почти сливались с его кожей (ведь эльфы от природы бледны). Глазами он пробежал по буквам на первой странице. Перевернул. На следующем листе такие же символы.
- Не знаю, что здесь написано. Это даже не древнее наречие эльфов, а старее языка не существует. Эта книга какая-то загадка.
- Вот и я так думаю, - подтвердил гном.
- Вьюн, не хочешь взглянуть на загадку? – предложил Леголас.
Она усмехнулась, но книгу приняла.
- Если уж Леголас не знает, что здесь написано, есть ли смысл пытаться прочесть кому-нибудь другому, - заметила она.
Девушка опустила глаза. Знакомые знаки и символы заструились по белоснежным страницам. Никто не учил ее этому наречию. Да никто и не мог научить, так как кроме нее этого языка никто и не знал. Такие же руны украшали и ее меч. «Величие, мудрость, ланградеровец. Второй день после начала золотой осени. Солнце лежит в другом месте. Мы явление первоначальное. Спорить с нами нельзя, ведь мы творение Божье. И мудрость и сила заложены в нас более чем в ком-либо. Ланградеровец. Ланградеровец. Наш народ многолик, нет у него одного лица, мы дали начало всем остальным.. нам принадлежало, принадлежит и всегда будет принадлежать Средиземье. Оно наше и мы вправе управлять им. Мы созданы для него, а оно для нас. Пока жив Ланградеровец, не может Средиземье принадлежать кому-то иному.. оно наше. Наше. Наш род не исчезнет, как бы не хотели они. Мы будем жить вечно. Средиземье по праву наше и никто не станет спорить. Они знают, что это так. Мы - это ответы на все вопросы. Нет ничего выше нашей силы. В нас истина».
Вьюн стояла ошарашенная. Голоса Гимли и Леголаса раздавались издалека для нее. Вьюн без труда разобрала все, что содержала первая страница. Мысли из-за этого метались в беспорядке.
- Вьюн, ну что?
- А?
- Что ты там увидела?
- Да так. Ничего. Откуда мне знать всех древностей, - солгала она.
Она аккуратно положила книгу на стол. Подошла к огню в камине и протянула руки. Огонь со временем нагрел замерзшую плоть. Вьюн подозревала, что это книга так охладила их. Она, словно заклятие, высасывала силы. Девушка осмотрелась. Стены украшали высоченные полки, на которых пылились тысячи книг. Леголас подошел к одной из них и начал читать. Это оказалась повесть о Торине – Дубовом щите. Почти все собравшиеся в этом месте книги рассказывали о гномах и о Средиземье, кое-что о рудниках, о золоте, о камнях. Все. Но не эта. Вьюн с опаской глядела на черный переплет на столе. Гимли и Леголас к ней больше не прикасались. Да и правда, что интересного может поведать книга, которую ты не знаешь, как использовать. Вьюн посмотрела на огонь. Ей так хотелось, чтобы его тепло проникло внутрь и сожгло внезапно образовавшуюся пустоту.
- Леголас, Вьюн, - позвал их Гимли, - я приготовил вам подарки. Следуйте за мной.
Все трое зашагали к пустой стене. Гимли нажал на какой-то рычаг, стена повернулась, и они оказались в оружейне самого Гимли. Стены были завешаны оружием. В центре висел топор. Да, тот топор, который участвовал в Войне кольца. Он порубил уйму вражеских голов.
- Знаменитое оружие гномов, - произнес Гимли, - лучше не найти. Выбирайте все то, что придется по вкусу.
Эльфы озадаченно смотрели на гнома.
- Это щедрый дар. Разве сможем мы его принять. Оно должно висеть в хранилище, а не путешествовать по Средиземью.
- Ерунда, - возмутился Гимли,- ты путешествовал с луком, подаренным самой владычицей Галадриель. Мои дары, в сравнении с ее, ничтожны.
- Он до сих пор со мной – этот лук, - сказал Леголас.
- Вот видишь, - Гимли стало грустно. Он всегда грустил, когда говорил о Галадриели. Ему больше ее никогда не увидеть, ведь она уплыла вместе с эльфами за моря, в другие земли. Но воспоминания, которые жили в голове гнома, проживут вечно, напоминая Гимли о загадочной владычице, свет которой для него никогда не угаснет.
- Выбирайте, - Гимли пропустил эльфов вперед.
- Как здесь выбрать! Такая дивная работа. Сколько всего заключено в дитях труда гномов.
- Верно, - согласилась Вьюн с Леголасом, - да и зачем мне меч? – удивилась она. - Я совсем не умею с ним обращаться. Да и зачем учиться? В Средиземье спокойно.
- Неужто не умеешь? – спросил Гимли.
- Нет, не умеет, - ответил за нее Леголас, - да и никогда ей не научиться. Вьюн не создана для убийства и вражды. Она скорее неугомонный путник. Она хочет увидеть все Средиземье, но участие в войне – это не для нее.
Вьюн еще раз подивилась тому, как хорошо он ее знает.
- Раз так, тогда прими меч, как простое напоминание обо мне, - попросил Гимли.
- Это честь для меня, - Вьюн говорила искренне. Гном даже и не думал сомневаться в этом. Гимли неплохо разобрался в ней (хотя и прошел всего один день).
- Эта девушка не позволит себе солгать, не будь у нее на это серьезных причин, - подумал гном.
Вьюн подошла вплотную к стене и сняла первый попавшийся меч. Он оказался легким и коротким. Его украшали самоцветы и тонкие извилистые руны на древнем языке гномов. Меч ярко сиял, доказывая в сотый раз то, что сделан умелыми руками. Леголас же выбрал длинный и узкий, но тоже очень легкий.
- Дай Бог, чтобы ими вам не пришлось воспользоваться, - сказал Гимли.
Странные слова. Но не для того, кто видел войну и кто убивал. Убийство не прибавляет счастья. Хоть оно и ради добра. Убийство есть убийство.
- Благодарю за дары, дорогой друг, - поблагодарил Леголас, - да будут услышаны твои слова.
Все трое направились обратно в библиотеку. Гимли уселся на свое прежнее место и закурил трубку. Леголас углубился в изучение повести Торина. Вьюн же стояла около камина и невольно косилась на загадочную книгу в черном переплете. Руки так и хотели прикоснуться к белым странницам, а глаза жаждали увидеть прежние закорючки. Вьюн старалась не думать о ней. Изо всех сил. Она сосредоточилась на танце огня в камине. Ничего не вышло. Она, как завороженная, не переставала сверлить взглядом книгу загадку. Та притягивала ее словно заговор. Девушку одолевало дикое желание забрать книгу себе. Эта вещь по праву принадлежала ей.
- Пойдемте-ка обедать, - призвал друзей Гимли, - сколько можно уже делами заниматься.
Эльфы не стали спорить. Они вышли вслед за гномом. Проходя мимо книги, Вьюн еле сдержала свои руки.
- Отчего ты не заберешь книгу? – удивился голос в голове.
Вьюн давно привыкла к тому, что он появлялся тогда, когда ему вздумается, и не растерялась.
- Она не моя.
- Правда?
- Да. Эта книга принадлежит Гимли. Он ее нашел.
- Но ведь тебе хочется забрать ее себе.
- Ну и что. Она не моя.
- Нет. Как раз таки твоя.
- Зачем она мне?
- Ха, ты и сама знаешь. В ней ответы на твои вопросы.
- Порой лучше не знать всей правды.
- А ты взрослеешь. Совсем не та молоденькая девочка – жительница Багхаера. Такие, как ты учатся быстро. За день вы постигаете то, что многие постигают десятилетиями, столетиями.
- Вьюн, не отставай, - позвал ее Леголас, - о чем ты задумалась?
- Да, так. О судьбе, - неуверенно ответила она.
- Я уверен, что у тебя будет много счастья, хороший муж и куча детишек.
- Да уж, - подумала она.
**********
Обед, как всегда, превратился в пиршество. Он длился до самого вечера и перерос в ужин. Гномы делились рассказами о давнишних событиях и битвах. После пели и танцевали. За этот день было выпито много вина и пива. И поэтому чрезмерное веселье и громкий смех не затихали ни на секунду. Гимли был готов каждый день устраивать роскошные пиры лишь бы Леголас остался подольше. Но что поделать. Путь требовал того, чтобы его продолжили.
Сейчас, уже глубокой ночью, гном и эльфы снова возвращались по бесшумным коридорам к своим комнатам. Проходя мимо библиотеки, Вьюн не удержалась.
- Гимли, можно тебя попросить?
- Проси что тебе угодно.
- Подари мне книгу, - она сама не ожидала от себя такого. Такой наглости. Все ее нутро кричало и молило забрать ее.
- Какую книгу?
- Ту, на неизвестном языке.
- Ах, ту. Да, зачем она тебе? Ты ведь все равно не понимаешь, что там написано.
- Верно, не понимаю.
- Но раз ты просишь, то я подарю. Мне от нее нет никакой пользы. Но на твоем месте я бы просил дары подороже. К примеру, сундук золота.
- Спасибо, Гимли. Мне не забыть ни твоей щедрости, ни твоей доброты. Но книги будет достаточно. Ты и так сделал для меня слишком много.
- Много? – он усмехнулся. - Ты подарила нам гораздо больше. Свои песни. Живые песни. Они дороже всего золота (чудные слова для гнома).
Вьюн улыбнулась напоследок и пошла спать.
- Как повезло Леголасу. У него такой друг. Гном Гимли. Дивный, чудный. Как жаль мне с ним расставаться. Как жаль расставаться и с Леголасом. Они столько сделали для меня. Я не достойна такого отношения. Я ведь все время лгу! Как бы мне хотелось чем-то отблагодарить их. Что-то сделать для них, - с этими мыслями она и уснула.
Гимли и Леголас не спали еще долго.
- Для чего ей эта книга?
- Сам в толк не возьму, - отвечал Леголас, - во Вьюн живет какая-то тайна.
- Да, - согласился Гимли, - какая-то тайна.
Они долго еще болтали. Завтра утром им придется расстаться. А как не хочется. Но что поделать.
- Вот, управлюсь с делами и приеду к тебе в Лихолесье, - пообещал Гимли.
- Я буду ждать с нетерпением.
********
Снова обнялись на прощанье (раз пятый уже). И эльфы и гномы во главе с Гимли стояли около входа в гору Урлагон.
- Спасибо. Благодарю, что приехал, - Гимли уговаривал Леголаса задержаться еще на денек. Но эльф не поддавался.
- Дела. Дела, - успокаивал он Гимли, - но мы скоро увидимся. Правда?
- Правда. Правда.
- Береги себя, дорогой друг, - пожелал ему Леголас. Он опустился на одно колено и положил свои руки Гимли на плечи.
Вьюн с мучительной болью на сердце наблюдала за всем происходящим. Она знала, что чувствуют друзья, когда приходит время расставаться.
- Мы скоро увидимся. По-другому быть и не может, - уверяли они друг друга.
Эльф и гном печально посмотрели друг другу в глаза. Еще раз обнялись и расстались.
- Ну что, Вьюн, - обратился к ней Гимли, - понравилась тебе гора Урлагон?
- Понравилась, очень понравилась. А вот ее обитатели во главе с храбрым, мудрым Гимли понравились больше.
- Да, хороша встреча. Вместо одного благородного эльфа за эти дни увидел еще и второго. Небо благосклонно ко мне. Твои песни будут жить в наших сердцах вечно. Гора Урлагон не забудет их.
Как приятно слышать такие слова, а если они исходят изнутри, то это вдвойне приятно.
Гимли пытался всучить эльфам кучу даров (золото, серебро, самоцветы). Но эльфы вежливо отказались.
- Нам ехать далеко, а это такая тяжесть. Ты сам понимаешь. Лошади должны быть налегке.
- Ну, тогда возьмите немного съестного, - выкрутился Гимли. Немного съестного представляли две огромные корзины, набитые доверху. Столько и десяти гномам не съесть, не то, что двум эльфам. Они хотели отказаться, но побоялись (вдруг Гимли обидится, ведь избежание даров для гномов считается оскорблением). Вместе с Гимли эльфов провожала и толпа гномов. Эльфы кое-как погрузили подаренные припасы. Уселись на лошадей и, помахав вслед Гимли и окружавшей его толпе, отправились в дорогу.
- Хорошего пути.
- Легкого пути.
- Пусть небо защитит вас, - кричали они.
- Прощай, Леголас, - громче всех кричал Гимли.
- До свидания, дорогой друг, до свидания, - донесся до него чистый и свежий голос эльфа.
******
Вот так гора Урлагон осталась позади. Эльфы ехали уже в следующий город. Там их ждали остальные путники. Вьюн и Леголас долго еще ни о чем между собой не разговаривали. Перед глазами плыли картины и изображения горы и ее обитателей. Подаренные мечи сейчас висели у путников на поясах. Книга – загадка лежала в черном мешке из шелка, припрятанная подальше от глаз людских. Вьюн больше не читала ее. Как-то не выдался подходящий случай. Леголас решил не лезть в дела своей подопечной. Если она не хочет говорить, значит, это не должно быть услышанным.
Над головой плыло синее небо. Погода стояла прекрасная, вскоре она разгонит тоску на сердце. Расставаться всегда тяжело.
Холм и Онрано весело бежали по широкой дороге. Кому-кому, а им нравилось то, что они покинули гору. Лошадям не терпелось размяться, и сейчас они получили то, что хотели. Словно ветер они неслись по дороге, оставляя за собой клуб пыли
Приближался вечер. Эльфы за день ни разу не остановились, ведь их в Вэлмуте ждут друзья, которые не должны опаздать в Лихолесье. Лошади целый день неслись галопом. Но, несмотря на это, они особой усталости не чувствовали, как и их хозяева. Когда солнце уже совсем скрылось, они расположились на маленькой полянке. Ее окружал лес.
- Хорошее место для ночлега, - сказал Леголас и начал собирать хворост для костра. Весь день он был печален, но сейчас вроде бы приободрился. Вьюн тем временем вытаскивала одеяла из сумок. Когда ее пальцы нечайно прикоснулись к черному мешку, в котором лежала книга, она вздрогнула. Руки снова похолодели. Сила книги просачивалась даже через ткань. Вьюн одернула руки и решила пока не читать ее. Вскоре разгорелся костер, и с огнем стало уютнее. Эльфы поужинали и завели разговор.
- В Вэлмут мы прибудем завтра, - начал Леголас, - оттуда доберемся до Серанды.
**********
Выехали ранним утром. К вечеру они уже будут в Вэлмуте. Интересно, что это за город? Утро выдалось теплое, хотя уже вплотную и подступила осень. Щебетали птички, шелестели деревья листвой. Прекрасное путешествие продолжалось. Леголас тихо что-то напевал. Вьюн пыталась запомнить эту песню.
Давным-давно была война
Уж триста лет прошло,
Но все равно она была
Хоть сто снегов сошло.
Все началось из-за кольца.
Оно всему виной.
Губило душу у отца,
Кто зло принес с собой.
И зло пыталось одолеть наш мир, что так красив.
Пилило лес и понимая
Сгубило сотни ив.
И зло терзало и губило
И порождало смерть
Оно и жгло и убивало
Покинув свою жердь.
Но тот, кто видел, не забудет,
Тех павших, кто посмел
Бороться с силой, что не будет
Ждать тех, кто не успел.
И мы сражались, да сражались.
Теряли тех, кто дорог и любим,
Но мы остались, да остались
И в памяти мы их храним.
Все дни, все те сраженья
Где эльфы, гномы, люди сражались
И гибли, гибли тоже там
И нет в моих словах ни капли лести
Ведь видел я все сам.
Но победило Средиземье и эту битву
Уж в сотый раз подряд.
Кольцо сулило силу
И эту силу разбил сам хоббитов отряд.
Лес начал редеть, и вдалеке уже можно было разглядеть Вэлмут. Конечно, если вы обладаете эльфийским зрением. Пределы этого города растянулись на много верст вокруг.
- Ну, вот, - обрадовался Леголас, - еще один новый город. Вэлмут. Город рукодельниц. Знала бы ты, какие там вышивки и полотна.
Туда они и направились. После полудня въехали в городские ворота. На улицах толпились люди. Все в красивых расшитых то золотом, то серебром жакетах. Те, кто победнее, имели жакеты, вышитые яркими шелковыми нитками. Вместо вывесок на магазинах, тавернах, кузницах висели широкие полотна с названием этих мест. Полотна были ярких цветов и разных размеров.
- Как красиво, - сказала восхищенно Вьюн.
- Это еще ничего, лучше подними голову, - попросил Леголас.
Вьюн исполнила его просьбу. Над головой в порывах ветра содрогалось огромное знамя, знамя города Вэлмута. Города вышивок и полотна. Знамя было настолько большим! Его украшали вышитые цветы, облака, небо, звери…все как живое. Такой работы Вьюн не приходилось видеть. По красоте она могла сравниться только с эльфийской вышивкой. В центре полотна стояла девушка. Красивая и молодая. Стройная и высокая. Ее светлые волосы трепал ветер, так же, как и голубое платье. На Вьюн, безусловно, смотрела красавица. А глаза, глаза страшные. Какая тоска в них затаилась. Какая боль. Несвойственная живому существу. Эти глаза проходили насквозь, вынимали из тела душу и изучали ее уже частично. Мало кто из живых мог выдержать этот взгляд так как взгляд и эти глаза принадлежали не живому. Эти глаза умирали уже много раз и, как видимо, заново возрождались. Вьюн даже стало не по себе. Внутри все содрогнулось, но глаза она не опустила. Все-таки выдержала мертвый взгляд и после этого отшатнулась, проглотив ком в горле.
- Какие мертвые глаза, - произнесла она вслух.
- Да, - грустно согласился Леголас.
- Почему Вэлмут выбрал себе такое знамя?
- Они считают, что на полотне изображено само правосудие. Дева по имени судьба. Так они говорят. Будто бы она видит все. Видит все зло, что творится в Средиземье. И если она найдет это зло, то от него не останется и следа. Считается, что Средиземье принадлежит ей, то есть правосудию.
- А кто она? Ты знаешь ее?
- Нет. Не знаю. Ни разу не видел. Да и никто ее не видел. Этой девы не существует. Это, понимаешь, образ правосудия.
- Красивая, правда.
- Да. Только жизни в ней нет. А без нее любая красота ничтожна.
- Кто выткал ее?
- Одна женщина. Сейчас она уже в глубокой старости. Не знаю, жива ли. Говорят, она колдунья.
- И давно здесь весит это знамя?
- Давно. Очень давно. Еще даже до Войны кольца.
- А почему же она не пришла во время войны? Ведь как раз тогда и требовалась ее помощь!
- Ты задаешь вопросы, на которые я не могу ответить, - он грустно улыбнулся.
Вьюн не стала ему докучать. Они свернули на другую улицу и Вьюн так же решила поговорить о другом.
- Леголас, ты ведь хорошо знаешь Арагорна. Расскажи, какой он.
- Он великий человек. Достойный сын своего отца. Он силен и разумом и волей. Правит Гондором. Но ты ведь эльфийка, тебе это и так известно.
- Да, известно, - грустно ответила она.
Они продолжили путь молча. Вьюн наслаждалась красотой города. На улицах сновали представители разных народов. Довольно часто попадались эльфы. Леголас каждого из них приветствовал, расспрашивал о делах, при этом их лица излучали дивный, чистый свет. Все из них приветствовали и Вьюн, желая легкого пути и удачи.
- Чудный, чудный народ, - в сотый раз повторила она про себя.
Немного погодя они достигли назначенного места. Это оказалась богатая гостиница. В основном в ней толпились эльфы. И поэтому она и получила такое название - «Гостиница для волшебного народца». Из дверей выбежали семеро прекрасных эльфов на встречу Вьюн и Леголасу, видимо они их заметили из окон гостиницы.
- Вьюн, Леголас, ну наконец-то.
- Ну, как там Гимли?
- Все в порядке?
Перебивали они друг друга.
- Мы вас совсем заждались, - заговорил Кволис.
- А соскучились то как, - подхватил Дуб.
- И мы соскучились, - согласился Леголас, - всегда приятно видеть друзей. С Гимли все в порядке. Здоров. Весел. Только растолстел немного. Это от спокойной жизни, - удовлетворил Леголас любопытство эльфов.
- Ну и как же его гора Урлагон?
- Работа в ней кипит, - отвечал он дальше, - гномы куют. Два последних дня гора гуляла и веселилась. Гимли устроил роскошные пиры.
- Еще бы. Ведь его любимый друг прибыл.
Лошадей поставили в конюшню. Там их обтерли, вычистили и накормили. После уже эльфы отправились в гостиницу. Вьюн и Леголас привели себя в порядок и спустились в большой зал, там их ждали друзья эльфы.
- Вьюн, - обратились они к ней, - ты была раньше в Вэлмуте?
- Нет. Никогда. Я впервые здесь.
- Но ты наверняка слышала об этом городе?
- Да, слышала, - солгала она. Ей этого не хотелось, но что поделать.
- А тебе понравилось знамя Вэлмута?
- Понравилось. Оно источает силу.
- Еще бы. Ведь оно выткано рукой колдуньи.
- Вы ее видели? – спросил Леголас.
- Да, видели.
- Вот бы посмотреть на женщину, сотворившую такое, - пожелала Вьюн.
- Может, если повезет, мы ее сегодня увидим.
- Мы узнали и еще кое-что, - присоединился к разговору Дуб, - оказывается, что сегодня в Вэлмуте праздник, очень важный праздник. День их покровителя-ткача. И в честь этого Вэлмутские ткачихи и рукодельницы согласились научить вышивать по-вэлмутски каждую незамужнюю девушку. Они решили раскрыть кое-какие свои секреты. Самые незначительные, конечно. Но все равно! Вьюн, ты умеешь вышивать?
- Нет, как это не странно для эльфийки, но я совсем не умею этим заниматься.
- Не хочешь попробовать? Это, конечно, не эльфийская вышивка, но все равно очень красивая и дивная. Вэлмутские рукодельницы много чему могут научить.
- От чего же нет? Мне хочется попробовать.
- Давайте отправимся прямо сейчас, - подхватили эльфы.
Они направились пешком к центральной площади. Вьюн без конца озиралась на украшавшие город вышитые узоры. Золотые, серебряные нитки сливались и скрещивались, затейливо переплетались и уже превращались в изображение чего-либо не менее прекрасного, чем весь этот город. На сердце у Вьюн пели птицы и цвели сады.
- Неужели я тоже позже смогу творить такое?
Она пребывала в хорошем расположении духа. Лишь когда она заново увидела знамя над головой, тогда ее радости чуть-чуть поубавилось. Незнакомое ощущение зародилось внутри.
Эльфы привели ее к огромной площади. Там толпилась куча народа. В основном молоденькие девушки.
- Только незамужние, - кричала какая-то женщина.
Вьюн видела как из дверей двухэтажного дома одна за одной выходили девушки, к груди они прижимали небольшой лоскут ткани, на нем были вышиты разного вида узоры. В их глазах горело такое счастье.
- Ну, иди, иди, - Леголас слегка подтолкнул Вьюн.
Она зашла в дверь и очутилась в обществе пышнотелых женщин и молоденьких девушек. Они сидели за столами, которых в просторном помещении стояло превеликое множество. За такой же маленький столик усадили и Вьюн. На столе лежали пяльцы и белое полотно. Рядом куча катушек с серебряными и золотыми нитками. С другой стороны к Вьюн подсела женщина пышнотелая, красивая, молодая и веселая.
- Хочешь научиться вышивать? – спросила она сладким голосом.
- Да, хочу.
- Но разве ты не умеешь? Ты же эльфийка.
Вьюн покачала головой.
- Ну, что ж. Я, разумеется, не эльфийская мастерица, но вышиваю совсем неплохо, - засмеялась она, - делай тоже, что и я.
Вьюн взяла узкую иголку и стала повторять за своей временной учительницей. Женщина пересекала стежки стежками, быстро перебирала пальцами и через минуту перед ней уже лежала прекрасная роза. Перед Вьюн же лежало уродство. Она вроде бы поняла принцип совершаемого, но пальцы отказывались выполнять столь кропотливую работу.
- Дай-ка посмотреть, - попросила учительница. Увидев работу Вьюн, она невольно рассмеялась, - ну что ж, попробуем еще раз.
Но и на следующий раз ничего не вышло. Лиз, так звали учительницу, удивлялась все больше.
- Первый раз со мной такое. Ты даже не можешь выполнить самых простых стежков. Ничего не понимаю.
Вьюн стало стыдно. Она обернулась и посмотрела по сторонам. Все девушки трудились, вырисовывая иголками прекрасные картины. Только у Вьюн ничего не выходило. Внезапно в дверях появилась пожилая женщина. Несмотря на ее старость, она все еще была красивой. Седые волосы плотно сидели в затейливой прическе. Лицо, хоть и пересеченное множеством морщинок, несло свет. При виде ее все замолкли и поклонились. Только Вьюн осталась неизменной. Она, как вкопанная, сидела на своем стуле и дико таращилась на вошедшую даму. Лиз подошла к женщине, и что-то шепнула ей на ухо.
- Ерунда, - возразила она, - мои глаза не видели еще ни одной женщины, которую не смогли бы научить вышивать Вэлмутские рукодельницы. Я сама с ней позанимаюсь.
Эта женщина оказалась госпожой Серебряной нитью. Так ее звали здесь. Лучше нее в Вэлмуте никто не вышивал. Да, это именно она выткала Вэлмутское знамя, причем в одиночку. Многие говорили, что она колдунья. Серебряная нить подошла к Вьюн и села за ее стол.
- Повторяй за мной. Не спеши и сосредоточься.
Вьюн собрала все свои силы. Через секунду Серебряная нить откинула свое рукоделье.
- Невероятно, - сказала она, - да, что с твоими руками?
Серебряная нить притянула руки Вьюн к себе. Белые и гладкие. Она их долго рассматривала.
- Привыкли руки к топорам.
- Что? – переспросила Вьюн.
- Ты знаешь кто я?
- Да. Вы та, кто выткал знамя Вэлмута. Великая рукодельница Вэлмута.
- Верно. А ты знаешь, кто ты?
Казалось, какой легкий вопрос, но именно на него Вьюн и не могла дать ответ.
- Давным-давно, - начала рассказ Серебряная нить, - в дни моей громкой славы мне встретилась колдунья. Она сказала многое, с чем я согласилась. Но то, что она произнесла напоследок, как сейчас помню «Ты сильна в вышивании и рукоделии, ты можешь творить красоту, и твои работы могут сравниться с эльфийскими. Но в один день, ты встретишь девушку, и даже тебе будет не под силу научить ее вышивать», я тогда рассмеялась ей в лицо, не поверила. Да и как мне поверить? Она сказала мне еще пару слов. «Когда увидишь ее, передай это», - Серебряная нить вытащила из кармашка на боку маленький сверток и протянула Вьюн, - и скажи ей. Твои руки не созданы для иглы, они не созданы ни для чего, кроме этого, они созданы только для меча. А больше не для чего».
Услышав это, Вьюн побледнела. И развернула сверток. На белоснежном полотне размером с книгу было вышито всего лишь одно слово, нет, не слово, а имя. Элси. Просто Элси.
- Она сказала, что это твое имя, - продолжила рассказ Серебряная нить, - твое настоящее имя.
- А как вы сотворили такое?- Вьюн имела ввиду знамя.
- Она мне приснилась. И я по памяти выткала эту девушку. Вложив в нее все свое мастерство, силу и душу. Я назвала ее Айрен, то есть справедливость, но все Средиземье зовет ее просто Айрен. А теперь иди.
Вьюн не спеша вышла из двухэтажного здания.
- Ну, как?
- Чему научилась?
Посыпались на нее вопросы друзей.
- Я оказалась не особо сильна в вышивании. Пойдемте-ка лучше в гостиницу.
Они не стали спорить и весело зашагали к временному месту жительства. Вьюн не проронила ни слова. Эльфы не стали ее ни о чем расспрашивать. Зайдя в гостиницу, она заперлась в своей комнате и не выходила из нее до самого вечера.
- Чтой-то с ней?- волновались друзья.
- Может, она расстроилась из-за неудачи в вышивании? – предположил Дуб.
- Не думаю, - произнес Леголас, но про себя, - наверное, - согласился вслух он с Дубом.
А Вьюн тем временем перебирала все услышанное. Она развернула полотно и уставилась на свое имя. Элси. Элси. Элси. Крутилось в голове.
- Не знаешь, что оно обозначает? – спросил голос в голове.
- Нет. А ты? А, что толку тебя спрашивать, все равно не скажешь, - разозлилась она.
Голос засмеялся.
- Это твои вопросы, вот и ищи ответы на них сама.
- Я найду, я прямо сейчас стану читать книгу.
- Не получится.
- Почемуй-то? Я знаю ее язык.
- Ты прочитала первую страницу только из-за того, что книга тебе позволила это сделать. Она хотела, чтобы ты ее нашла и забрала с собой. Цель достигнута. А читать дальше пока еще не время.
- Я тебе не верю, - Вьюн вытащила книгу и открыла на середине. Неизвестные знаки и символы заструились на листах.
- Но я же читала, читала ее.
- А я что говорил? Не время тебе ее читать.
- Ну, все, хватит. Убирайся.
Голос пропал. Вьюн убрала книгу на прежнее место. Вместо нее достала меч. Пальцы плотно сжали рукоятку.
- Мои руки созданы только для меча, и только для него, - повторила она, - но я совсем не умею обращаться с мечом. И не хочу учиться. Я не хочу убивать. Не хочу. Не для меня этот меч. Не вижу я в нем силы.
Она пару раз взмахнула им. В дверь постучали. Вьюн испугалась и наскоро спрятала меч под одеяло. В комнату вошел Леголас. Он заметил замешательство на лице своей подопечной.
- Вьюн, что с тобой?
- Со мной? Со мной все хорошо.
- Я бы не сказал. Ты что-то бледна. И нездоровый блеск в глазах.
- Я просто устала.
- Странно для эльфа, - подумал он.
- Вечером на площади будет праздник. Очень красивый. Пойдем? – предложил Леголас.
- Почему бы и нет.
- Ну и отлично. Спускайся, мы тебя ждем внизу.
Вьюн одела поверх туники расшитый жакет, купленный у эльфов в Рэмбле, и присоединилась к друзьям.
Когда они вышли из гостиницы, на небе уже горели звезды. Оно то и дело озарялось многочисленными фейверками, хлопушками. Вьюн стояла, раскрыв рот. Она прежде никогда не видела этих огоньков.
- Вот это да! – подивилась она.
- Это еще ничто в сравнении с фейверками Гендальфа. Вот его фейверки действительно не забыть, - вспомнил Леголас.
- Это Гендальф Серый? – переспросила Вьюн
-Да, - согласился Леголас, - только он давно уже не Гендальф Серый, а Гендальф Белый. Великий маг и чародей.
Небо снова взорвалось миллионами искр и огней. Эти огоньки падали на собравшихся и не причиняли им ни какого вреда. Зато приносили столько радости и восторга.
- Какая волшебная ночь! – изумилась Вьюн. Никогда ей не забыть всех этих чудес и окружавших ее лиц друзей эльфов. Они горят радостью, счастьем. Не забыть ей и сладкой улыбки Леголаса, которая так близко. Послышалась музыка. Она оказалась гимном Вэлмута. Он исполнялся на скрипках. На возвышение посреди площади поднялся пожилой человек. Это был Вэлмутский судья. При виде его все замолчали, так как этот человек пользовался огромным уважением.
- Дорогие жители и наши дорогие гости. Я приветствую вас на ежегодном празднике ткача. В честь него мы устраиваем соревнования рукодельниц. Лучшую объявят самой искусной рукодельницей года среди молодых женщин, награждать будет, как всегда, женщина легенда Вэлмута, сама госпожа Серебряная нить.
Толпа заревела. Кого-кого, а Серебряную нить здесь уважали и любили. Толпа расступилась и сквозь образовавшийся проход рукодельницы, участвующие в гонке, понесли свои работы. Ах, какие здесь были работы. Какая красота! Какое великолепие! Толпа ахнула. Судья поочередно показывал собравшимся каждую работу. Все они, безусловно, прекрасны. Как выбрать лучшую? Особенно Вьюн понравилось изображение лебедя. Он был так прекрасен, так грациозен, так чист, но как не странно, он находился в одиночестве, хотя совсем неподалеку от него резвилась стая прекрасных, как и он, лебедей. Он был один. Совершенно одинок. Он ничем не отличался от своих собратьев, но все же к их семье он не принадлежал. Он был один. Может, из-за этого он так печален?
- А пока Серебряная нить будет выбирать лучшую работу, веселитесь, - распорядился судья.
Заиграла веселая музыка.
- Потанцуем, - Леголас вытащил Вьюн в круг и они закружились в водовороте музыки. Еще мгновенье и вот уже весь город танцует. Ах, как была прекрасна эта ночь. Как прекрасна. Благоуханье цветов наполнило вечерний воздух, фейверки сделали эту ночь волшебной.
Долго веселился весь собравшийся люд. На сердце у Вьюн посветлело и она забыла о горестях. Она ничего кроме счастья и радости не ощущала. Музыка смолкла, и на сцену вышел судья, рядом с ним шагала Серебряная нить.
- Победительницей и лучшей рукодельницей года в Вэлмуте объявлена Лиз Телс.
Серебряная нить еще раз показала ее работу. Именно она Вьюн больше всего и понравилась. Лиз, учительница Вьюн, вбежала на сцену, сияя от счастья. Она приняла свои награды и скрылась. А Серебряная нить тем временем отыскала взглядом Вьюн и сейчас не сводила с нее глаз. От этого Вьюн стало не по себе. Она невольно подняла взгляд к знамени. Сердце пронзила ужасная боль. Вьюн согнулась по полам, а из глаз полились слезы. Это знамя. Вьюн знала, что это из-за знамени. Девушка с полотна стояла у нее перед глазами, хотя она их давно закрыла. Айрен силой проникла во все мысли Вьюн и сейчас не давала покоя. Недавние радость и счастье потухли. Это Айрен убила их. Странное мерзкое, пакостное и холодное чувство закралось внутрь. Чем-то оно роднилось с тем, прошлым ощущением, жившим у Вьюн до встречи с эльфами. Это Айрен. Вьюн знала. Это Айрен. Ноги подкосились и она упала. Леголас сразу же оказался рядом.
- Вьюн, Вьюн, что с тобой? – кричал он.
Но Вьюн ничего не слышала. Она не видела никого из собравшихся, в том числе и Леголаса. Вьюн была далеко. Кого она видела так это Айрен и Серебряную нить. Она прошла рядом и прошептала губами.
- Я так и знала, я так и знала, - повторила рукодельница.
А Леголас пытался привести Вьюн в чувства.
- Вьюн, Вьюн! Кто-нибудь! Лекарь! Здесь есть лекарь? – голос Леголаса был переполнен страхом.
- Дышать нечем, - еле произнесла она, - дышать нечем.
- Ал сик зан, ал сик зан, ал сик зан, - без конца повторял Леголас.
Вьюн медленно пришла в себя. Дыхание нормализовалось. На нее смотрели испуганные глаза Леголаса. Не менее испуганные глаза друзей эльфов и самоуверенный и надменный взгляд Серебряной нити.
- Все хорошо, - сказала Вьюн, - все хорошо.
Она без труда поднялась на ноги.
- Пойдемте-ка спать, - попросила Вьюн друзей.
Но как только она снова увидела знамя Вэлмута, все повторилось вновь. Вьюн потеряла сознание. Мысли улетали далеко, а телом завладела такая слабость. И сердце, сердце очень болело. У молодых так сердце не болит. Это была боль старости.
******
Очнулась она уже глубокой ночью. Вьюн лежала на своей кровати под теплым одеялом и с повязкой на лбу. Она поняла, что находится в гостинице. Рядом с кроватью стоял Леголас, он смотрел в окно. Оттуда в комнату заглядывали звезды и луна. Взгляд его был печален и беспокоен. Он без конца твердил одни и те же слова.
- Ал сик зан, ал сик зан, ал сик зан.
Вьюн смотрела на своего друга. Его плечи осунулись.
- Леголас, - тихо позвала она. Эльф неуверенно обернулся.
- Вьюн, ты очнулась! Ну, Слава Небесам, - он приблизился к ней и положил свою теплую ладонь на ее лоб.
- Как же ты меня напугала. Как ты себя чувствуешь?
- Отлично, - смертельная бледность спала, и сейчас ее глаза источали радость, а лицо сияло. Сон снял слабость, подарил бодрость и силу.
- Что с тобой произошло? – он сел рядом с ней.
- Это все из-за знамени. Оно странно на меня действует.
- В нем много силы.
- Даже очень.
- Я так рад, что с тобой все в порядке.
- Я знаю.
Он крепко обнял ее.
- Как все-таки ты меня напугала.
- Извини. Я сама такого не ожидала.
Вьюн еще раз взглянула на него. На лице эльфа отразилась усталость.
- Это все из-за меня, - подумала Вьюн. И от этого у нее защемило сердце. - Я ему только одни переживания приношу.
- А что за слова ты повторял?
- А, это от удушья. Ты сказала, что тебе нечем дышать. Моя мать всегда говорила так, когда я страдал удушьем.
- Они мне помогли. Ты мне помог. Как хорошо, что ты оказался рядом.
- Я всегда буду рядом, - пообещал он.
Повисла пауза.
- Расскажи, что случилось на площади, - попросила она.
- Ты лишилась чувств, и мы отнесли тебя в гостиницу. Здесь ты заснула крепким сном. Остальных я тоже отослал спать. Не стоит всем терзать меня, достаточно меня одного. Вьюн, скажи правду, что с тобой?
Она ждала этого вопроса и была готова дать ответ. Вот-вот и она все расскажет. Но вместо слов из ее уст полилось молчание.
- Вьюн, можешь не говорить. Я знаю, тебе тяжело. Мы эльфы чувствуем это друг у друга. Именно поэтому у нас и нет секретов. Видимо, ты не должна ничего говорить, - Вьюн кивнула, - но я все равно люблю тебя, хотя ты и несешь в себе тайну. Помни, мы тебя очень любим, несмотря ни на что. Помни, ты всегда нам можешь все рассказать.
Она ничего не сказала.
- Спасибо тебе, - говорило ее сердце, - спасибо, что понимаешь.
****
Преодолев бесчисленное количество расспросов и заверив друзей в хорошем самочувствии, Вьюн пыталась настоять на своем.
- Нам не за чем ждать следующего утра. Мы должны выехать сегодня. Прямо после обеда.
- Ну, а как же ты?
- Тебе нужен отдых, - уверял ее Леголас.
- То, что мне нужно – это поездка верхом.
- Я думаю, нам следует отправиться в путь завтра утром, - не уступал Леголас.
- Я согласен с Леголасом, - подхватил Кволис.
- И я.
- И я.
- А я против, - возмутилась Вьюн, - со мной все хорошо. Пока не испортилась погода, и не подступили холода, мы обязаны не терять ни минуты и двигаться вперед.
- Но тебе нужен отдых.
- Если хотите, то оставайтесь. А я прямо сейчас отправлюсь в дорогу, - решила она, - догоните позже. Если, конечно, не останетесь еще на денек.
- Вьюн, ты не выносима, - пришел в ярость Леголас. - Твой ночной припадок это не ерунда. А если он повторится?
- Ничего не повторится, - возразила она, - я чувствую себя, как никогда, хорошо. Поверь мне.
Он недоверчиво посмотрел на нее, немного поразмышлял, но все-таки поддался.
- Ну, ладно. Собирайтесь в путь.
Сборы прошли недолго. Вещи упаковали, расплатились с хозяином за оказанные услуги и отправились в дорогу.
Лошади спускались по каменной дорожке. Вьюн без конца озиралась по стонам. Ей хотелось запомнить этот город хорошо. Он ей нравился. Нравились его широкие улицы и двухэтажные домики. Нравились полотна с различными изображениями и узорами. Они извивалась, словно воздушные змеи под порывами ветра. Никогда не забыть ей и ночных фейверков, и знамя Вэлмута. С его силой несвойственной обыкновенной вышивке. Но сегодня, когда эльфы снова увидели его, Вьюн не испытала прежних чувств. Хотя Леголас и ехал впритык с ней, пытаясь защитить от неизвестных последствий, ничего не произошло. Они удачно миновали городские ворота и оказались в землях, принадлежащих не суете Вэлмута, а свободе Средиземья.
- Как хорошо на воле, - сказал Дуб.
Все обернулось неплохо. Немного погодя эльфы запели. Вьюн, как всегда, вместе с их песнями унеслась далеко так же, как и они. Позже она стала им подпевать, вместе со словами из ее головы вылетали одна за другой плохие мысли и то мерзкое ощущение и чувство, которые она испытала при виде Айрен. На душе полегчало. Но загадка, произнесенная Серебряной нитью, осталась, и эта загадка прибавилась к сотне таких же непонятных изречений, либо услышанных, либо увиденных, тех, какие жили в голове у Вьюн. Главной же загадкой оставалось то, что за голос живет внутри у Вьюн? И, вообще, чей он?
- По тому, что накопилось у меня в голове можно уже головоломки составлять и продавать всяким умникам, - подумала Вьюн, - мне же их никогда не собрать.
Приближался вечер. Но эльфы предполагали остановиться лишь с приходом темноты. Ее ждать долго не пришлось. Она плотно подступила и окутала все. Путники выбрали хорошее место для ночлега и решили прекратить путь. Поужинали, попели, поспали. И утром заново отправились в дорогу. Так они двигались несколько дней, и чем ближе они приближались к Серанде, тем больше Вьюн задумывалась о предстоящей разлуке. С каждым днем она становилась все ближе.
Вот и прошли последние деньки. За них Леголас пытался научить Вьюн хоть кое-как владеть мечом, подаренным Гимли.
- Ну же, Вьюн, постарайся, - в сотый раз попросил Леголас.
- Я стараюсь, поверь. Но ничего не получается.
И правда смотреть на то, как она владеет мечом без смеха было нельзя. Ее нелепые движения могли рассмешить самое занудное существо в Средиземье. Эльфы катались по земле при виде Вьюн с мечом.
- Первый раз вижу эльфа, который не может держать меч, - заметил Леголас, - Вьюн, что с твоими руками? – удивился он.
- Что с моими руками? – разозлилась она. - У меня так же, как у всех десять пальцев на них.
- Я не про то. Где твоя молниеносная быстрота? Ты же эльфийка. Мы с этим рождаемся. Нам не нужно учиться так как лучше нас с мечом никто не дружит.
- Видимо, меч не хочет видеть меня в лице своего друга.
- Давай поработаем еще.
И они работали. Вьюн старалась, но все бес толку. Руки ее не слушались.
- Ты не в силах выполнить даже наипростейший пируэт.
- Хорошо хоть в Средиземье все спокойно и тебе нет смысла учиться, - заметил кто-то из эльфов.
Каждое утро и каждый вечер Леголас занимался с Вьюн. Но толку от этого было мало.
- Ты просто не создана для меча, - говорил он, - вы настолько разные, насколько не похожи небо и земля.
Она лишь смеялась в ответ. Она сама осознавала насколько никудышный из нее воин. В голове тем временем царил хаос.
- Твои руки не созданы не для чего кроме меча, - произносила Серебряная нить.
- Ты просто не создана для меча, - говорил Леголас.
И Вьюн больше верила Леголасу, чем Серебряной нити.
- Ты просто безнадежна, - сказал Леголас при их последнем уроке. Она рассмеялась в ответ.
Поздним вечером они прибыли в Серанду. На улицах суетился люд, так же, как и в других городах.
- Да, хорошо, Средиземье, - подумала Вьюн, - сколько здесь красивых и интересных городов, сколько прекрасных народов. Сколько старых лесов и гор. Жаль, что я не увидела всего этого раньше.
Они остановились в богатой гостинице.
- Есть здесь одно место, где собираются эльфы. Именно туда мы и направимся.
После ужина друзья отравились в «Крепкий сон». Там сидела куча эльфов.
- Сородичи! Вот так новость! – кричали они.
Леголас и все остальные очень обрадовались встрече. Вьюн тоже. Эльфы весело смеялись. Шутили. Расспрашивали Леголаса о Лихолесье. А Вьюн о том, чья она дочь. Незнакомые эльфы приняли ее к себе. Сейчас они уговаривали Вьюн спеть
- Ну же, Вьюн, спой. Леголас говорит, ты дивно поешь.
- Дай эльфийскому уху насладиться твоим пением, - уговаривали они.
Вьюн подивилась тому, как они относятся к ней. Она знакома с ними всего несколько минут, а эльфы уже любят ее словно она им родная сестра. Как это не свойственно людям.
- Ну, хорошо.
Ох, Средиземье волшебная страна
Как дорого ты мне и как любимо
Нет, не живет в тебе ни капли зла
И было бы, так ты б его убило.
Ох, сколько вынесло родное Средиземье
И сколько воин пришлось перетерпеть,
Но все равно осталось здесь веселье
И песен много, которых и не спеть.
Нет, ты не сдашься, не сдашься никогда
В тебе гордыня есть и не погибнет
Надеюсь, будет, а будет так всегда
В тебе та сила, которая не дремлет.
И на колени, уж точно знаю,
Тебе любимая страна
Не опуститься вовсе, понимаю
Уж лучше стоя встретим мы врага.
А враг? Что враг нам? Ерунда!
Мы не боимся смерти, ведь это же не страшно.
А орки? Да не страшна нам их орда.
Спасти покой – вот это, правда, очень важно!
- Здорово, здорово.
- Ты тратишь свой дар на распевание эльфийских песен, - упрекнул ее голос.
- Что же в этом плохого?
- Твой голос не для этого.
- Но я дарю радость при помощи своего дара.
- Он не для распевания простых песен.
- Простых песен не существует. В песнях живет очень много. Они - это душа Средиземья. Без них жизнь скучна и бессмысленна.
- Но все равно твой голос не для этого.
- Что плохого в песнях? В них нет ничего худого.
- Поступай, как знаешь, - голос вздохнул и пропал.
И Вьюн поступила, как считала нужным. Она всю ночь веселилась и пела. Эльфы подпевали своими чистыми голосами. Вскоре за окнами столпилась целая толпа любопытных и просто тех, кто любит все прекрасное в этом мире.
***
День за днем они удалялась от Серанды и приближалась к Лихолесью. Путь проходил не трудно, но немного тоскливо.
Наступила осень. Она украсила своим золотом леса! Вьюн нравилась осень. Даже больше лета. В осени жила какая-то загадка. Этим то они и схожи с Вьюн. Только дело в том, что осень, наверняка, знала в чем заключается ее тайна, в отличие от Вьюн. Девушка и понятия не имела, что за тайна у нее живет внутри. Что за секрет там обитает. Странно это – не знать своих собственных таен.
Дорога под названием эйронская не петляла, а все время шла прямо. Лишь изредка заворачивала. Вьюн повидала много новых лесов и гор, а города они видела только издалека, эльфийское зрение помогало в этом хорошо. Временами Вьюн вспоминала свою семью. Сейчас они, скорее всего, отмечают праздник наступившей осени и собранного урожая. Но Вьюн не скучала по своей прежней жизни. Сейчас, хлебнув, и как следует, распробовав вкус свободы, она удивлялась тому, как же раньше ей удавалось жить столь пресной и скучной, мертвой жизнью.
Когда же она вспоминала Толларда, то сердце переполнялось грустью. Как он там? Все ли у него в порядке? Он многому ее научил. Жаль, что она больше его никогда не увидит, ведь Вьюн не вернется домой. Ни какие силы не заставят ее отказаться от Средиземья. Слишком долго она ждала такой жизни.
Ночи стали холоднее. Дни укорачивались. Вьюн и ее друзьям приходилось вставать раньше, так как ожило желание, как можно скорее добраться до Лихолесья – родины Леголаса. Кто-кто, а Холм испытал это желание как никто другой. Это он вез Вьюн на себе, причем целый день и причем скакал он галопом, очень редко переходя на шаг. Но он не жаловался.
Временами их группа встречала мимо проезжающих путников. Они расспрашивала их об увиденном позади, а для Вьюн впереди. И они охотливо отвечали ей. Предлагали не сворачивать с этой дороги, так как именно она быстрее всех доведет ее до Лудского леса, а там уже и до Лихолесья не далеко. Эльфы благодарили их за помощь.
Быстро миновал сентябрь. Октябрь принес холода. Утром было уже совсем холодно как зимой. С ним Вьюн боролась только при помощи теплых вещей.
- Скоро мы уже не сможем ночевать в лесу, - пояснил Леголас.
- Ты прав. И что же делать?
- Оставаться на ночь будем в деревушках. Каждую ночь в разных.
- Мы ведь тогда свернем с дороги.
- Ничего, я знаю, как добраться до Лихолесья, - он засмеялся – Надеюсь, ты не жалеешь, что решила поехать в Лихолесье?
- Что ты! С тобой хоть в царство мертвых, - Вьюн вспомнила старую историю.
- Жуткое место, - Леголас поежился. – Не хотел бы я там очутиться снова. И меньше всего я хотел бы того, чтобы очутилась там ты……
Вскоре Вьюн и эльфы должна были въехать в следующий город. Припасы заканчивались.
Иногда Вьюн брала в руки меч и пыталась управляться с ним. Но даже Холм не мог на это равнодушно смотреть. Тогда она садилась на траву, обхватывала голову руками и погружалась в раздумья.
- Как все странно, - твердила она себе, - неужели я когда-нибудь разгадаю эту тайну?
А когда ей становилось совсем грустно, она прижималась своим плечом к плечу Леголаса и печаль уходила. Вьюн и представить не могла свою жизнь без друга. Она понимала, что связывает их нечто большее, чем просто дружба или же любовь. Она все ждала, когда Леголас ей скажет, но он молчал. А его глаза говорили: «Ты обо всем узнаешь, но позже. Обещаю».
Подошел к концу октябрь. Вьюн все чаще проводила ночи в деревеньках. Как и сейчас. Они въехали в пределы Оутшорна. Здесь эльфы купили провизию, подыскали ночлег в маленьком, но уютном домике. Хозяева же этого домика считали Вьюн чудной.
- Надо же, эльфийка. Да только одета как мужчина. Ни одного платья у нее нет. Да и сапоги, вон у нее из какой кожи, видимо для дальних путешествий.
- Зато работа какая. Богатая, эльфийская работа. Видимо, не простые путники у нас.
Эльфы каждую деревню покидала рано утром. Благодарила хозяев за ночлег и отправлялись дальше. Вскоре холода завладели всем Средиземьем. К середине ноября они разгулялись во всю. Вьюн скучала по теплым летним денькам.
Однажды утром, покинув такую же деревушку, как предыдущие Вьюн обнаружила пропажу голоса в голове. Он исчез. Будто и вовсе не появлялся. Вьюн даже обрадовалась так как его упреки и осуждения, а так же и постоянные загадки уже достали. Погода выдалась замечательная. Солнышко весело играла с волосами Вьюн. В его лучах они светились словно золото. Она тем временем думала о том, что зима в этом году благосклонна к ним. В основном, в ноябре кое-где уже лежит снег, а в этом году его приход задерживается.
- Впереди лудский лес, нам безопаснее его объехать, - предупредил всех Леголас.
- Почему? - спросила Вьюн.
- Небезопасно. Раньше там жили орки.
- Но орков уже триста лет нет в Средиземье, - напомнила Вьюн.
- Их нет. Но их злая магия осталась, и она продолжает вредить путникам. Поэтому прошу всех объехать лес.
- Впереди развилка, - произнес Дуб.
- Никто из деревенских жителей не говорил мне о развилке, - удивился Леголас, - ну и куда ехать? На право или налево.
Путники заспорили.
- Решать тебе, Леголас.
Эльф задумался. Его конь бил копытом и тянул направо.
- Я чувствую беду, - сказал эльф. – Ни на одну дорогу ступать нельзя. Минуем лес, объехав его.
- Но это такой крюк, - заспорили друзья.
- Так будет безопаснее!
- Он после Войны кольца во всем видит опасность, - шептались друзья за спиной, но совсем не зло, а так, по-доброму. Вьюн молчала. Она не хотела перечить другу, тем более когда он так серьезно настроен.
Эльфы ступили на тропу. Она оказалось узкой. И сначала вела мимо холмов и мелких кустарников, а потом потихоньку стала все равно сворачивать в лес. Леголас то и дело выравнивал коня, так как Онрано как завороженный пятился в столь запрещенном направлении. Тропа пыталась перехитрить. Запахло волшебством. Животные поддались ему. Но позже и сами эльфы как одурманенные потеряли бдительность. Чего так опасался Леголас произошло. Они все-таки въехали в Лудский лес. Тихо, не спеша следовали они за петлявшей впереди тропой. Она уводила все глубже. А чужая магия чувствовалась все сильней.
Если бы ты знал, дорогой читатель, что это был за лес. Таких лесов в Средиземье не так уж и много. Мудрый и очень старый. Он был просто пропитан тайной и магией. Магией тишины и покоя. Именно в такой лес стремились бы все уставшие и угнетенные жители Средиземья. Именно в этот лес стремились бы попасть все раскаявшиеся грешники. Именно здесь отдыхала избитая и потрепанная душа. Именно здесь она зализывала свои раны. Странная тишина окутала все. Туман обматывал въехавших гостей как паутина. Он становился все гуще. Прошло совсем немного времени, а эльфы уже были полностью покрыты им как белым покрывалом. Он навалился крепким сном и эльфы стали клевать носом. Даже осторожный Леголас стал клониться к седлу. Путники, словно не замечая опасности, крепко заснули.
Очнулась Вьюн только спустя несколько часов. Она была одна. Эльфы как сквозь землю проволились. Девушку сотряс пронзительный страх. Она судорожно оборачивалась по сторонам. Только деревья вокруг. Густой лес и никого.
- Леголас! – закричала она. – Леголас! – лишь имя друга могло сорваться с ее губ. Она знала, что он ее никогда не бросит. Леголас все исправит. Он обязательно найдет ее. – Леголас! – продолжала вопить она, но никто не отзывался.
- Холм, во что мы с тобой ввязались на этот раз? – спросила Вьюн у своего коня, когда смогла успокоиться. Хотя дрожь по-прежнему не уходила.
Вьюн направила лошадь глубже в лес. Холм нехотя ступал вперед. В лесу жила темнота, такая непроглядная и плотная, как ночью. Но эта темнота не пугала. Она просто приняла путников и вскоре вывела их на свет. Там лес стал реже и приветливей. После угнетающей тишины путников окутали лесные звуки. Над головой стучал дятел, в земле копошились белки.
- Это необъяснимо. Сначала мы въехали в такой густой лес, где деревья растут стеной. Въехали прямо в адскую тьму, а сейчас лес так приятен и добр. Душа поет, а в мыслях спокойствие и порядок, - говорила она Холму. Он одобрительно махал головой.
- Чувствую, в необычный лес мы въехали. В совсем необычный.
Они продолжили путь. Лес уже не пугал. Целый день путники были у него в гостях. Ничего страшного не случилось. Хозяин не собирался избавляться от своих гостей. Может, они ему пришлись по душе?
Ночевать тоже пришлось у него. Да он вроде и не возражал. Единственное, что огорчило так это хлынувший дождь. Это в ноябре то месяце! Но и дождь не испугал друзей. Они спрятались под густой кроной широкой ели. А вот о дороге Вьюн беспокоилась. Если ночью ударит сильный мороз, то лес превратится в кусок льда и двигаться станет опасно для жизни. Так и случилось. Дождь ночью прекратился и ударил такой мороз, совсем несвойственный для ноября. Утром все было покрыто толстым слоем льда. Еле собрав вещи и чуть не растянувшись, Вьюн уговаривала Холма.
- Двигайся очень осторожно. Не спеши.
Холм кивал, он все понял. Даже после обеда лед не таял, стоял холод. Холм аккуратно ступал по скользкому покрытию, позже даже приноровился, и сейчас они двигались довольно быстро. Набежали тучи, и небо посерело. Из-за этого вечер наступил рано. Вьюн и Холм свернули за деревьями и собирались на сегодня путь прекратить. Им пришлось бы в любом случае. Так как то, что они увидела впереди, не поддавалось никакому логическому объяснению.
А именно, в полста шагах, вокруг костра сидели огромные деревья с корягами вместо волос на голове. Ростом с самое обычно невысокое дерево. Они вели оживленную беседу. И похоже о погоде.
- Не нравится мне нынешняя осень, - сказал самый высокий из них. Его голос походил на звук, вылетающий из огромной трубы.
- Чем же она тебе не угодила? – второе дерево подкинула в костер бревно. Само дерево так же сидело на бревне.
- Не угодила и все, - первое дерево почесало голову. Или то, что было вместо нее.
- Съесть бы чего-нибудь.
- Эльфов?
- Эльфов не люблю, - возразило первое. – Одни кости. На вкус как коряга, на которой сидишь.
Вьюн от страха забыла дышать. Прячась за кустом она вспомнила слова Леголаса. Лес и правда дурной. Как было бы здорово покинуть его как можно быстрее.
- Может, гномов? – деревья продолжали беседу.
- Где ты сейчас сыщешь гномов? Эти толстяки так обленились, что скоро начнут застрявать в своих пещерах……здесь мы их точно не увидим.
- Помню, покушивал я парочку….
- Тысячу лет назад, - вмешалось первое дерево. – Эту историю мы слышали сто раз. Гномы сами залезли к тебе в глотку, так как подумали, что там дупло и решили переночевать.
- Но покушивал же! – дерево обиделось.
- А ну тебя, - третье дерево протянуло ветки-руки поблжие к костру. – Проклятый холод. Ненавижу холод.
- Можно подумать, мы от него без ума, - заявило первое дерево, пританцовывая.
Вьюн не могла больше выносить увиденного. Каждый мышц ее тела требовал бежать прочь отсюда, и как можно быстрее. Она стала пятиться назад. Под ногами предательски хрустнула сухая ветка.
- Ой-ой. А что-йто там у нас?
Деревья своей скрипучей тяжелой походкой приблизились к кусту, за которым пряталась Вьюн.
- Посмотрите ка, - удивилось первое дерево, когда наклонило свою голову-корягу к девушке. – Это же эльфенок! Да какой хорошенький!
Вьюн отчетливо видела как в глазах у дерева заблестел огонек. Другое дерево в это время подняло ее руку вверх. Вьюн тихонько пискнула от страха.
- Ну что за напасть! Мяса совсем нет, - расстроился второй. – Опять эльф! – дерево обиженно сложило ветки-коряги на месте, где должна была быть грудь.
- Но зато коняшка само то, - обрадовался третий.
- Холм беги, - приказала Вьюн и с силой ударила его ладонью в бок. Конь от неожиданности встал на дыбы и рванулся в глубь леса.
- Проказница! – расстроилось первое дерево. Оно раскрыла рот и со свистом втянуло в него осенних лесной воздух, да с такой силой, что волосы Вьюн поднялись вверх. – Придется….., - проорало дерево, - научить, - еще громче, - тебя, - стоял такой страшный гул, что Вьюн пришлось закрыть уши руками, - хорошим МАНЕРАМ!!!!!!!!!
Девушка упала на землю на спину. Дерево зарычало.Вьюн стала звать на помощь. Медленно она отползала назад, пока не уперлась спиной в дерево. Как выяснилось, оно было четвертое.
- Ку-ку, - произнесло оно и засмеялась дыркой вместо рта словно хитрая сорока. Запах сухого хвороста ударил Вьюн в нос.
- Леголас! Леголас! На помощь, - Вьюн кричала до тех пор, пока вместо звонкого крика из ее горла не стал вырываться глухой хриплый звук, но и он продолжал звать лишь одного человека с надеждой.
***
- Вьюн! – было первое, когда Леголас пришел в себя. – Вьюн? Где она?
В след за ним стали приходить в себя остальные эльфы. – Дурной лес. Я так и знал, что что-нибудь случится, - Леголас был вне себя от горя.
- Вьюн! – закричал он что было сил. – Будь проклят этот лес! Будь проклят! – продолжа кричать Леголас. От безысходности он готов был сойти с ума пока не услышал.
- Леголас, остынь. Быть может она в порядке, - предположили друзья.
- Проклятый туман! – эльф обезумел от гнева, бушуещего в нем. Эльфы впервые видели его таким. Он не находил себе места. Как заводной он метался из стороны в сторону пка не услышал
- Леголас!
- Вьюн, - краска отошла от его лица при звуках родного голоса. – Вьюн, - закричал он еще сильнее.
- Леголас! – послышался визг. Он пронзительной болью вонзился в сердце эльфа. Не дожидаясь следующего зова, он пришпорил коня и помчался что было мочи на рвущий его душу крик.
- Вьюн!
Казалось эльфу, что конь его двигается чересчур медленно. Эльф не выдержал и выскочил из седла и побежал вперед. Безумству вопреки он двигался быстрее любого животного. Страх двигал его навстречу туману. В руках у него оказался волшебный лук подаренный самой Галадриэлью и вот-вот стрела сорвется с тетивы, но эльф замер. Он обомлел, увидев как четверо огромных деревьев углублялись в лес, таща за собой по земле за руки сопротивляющуюся девушку. Эльф был готов увидеть что угодно, но деревья великаны не входили в его планы. Но действовал он без промедления. Стрела выпорхнула как птица и настигла свою цель – корягу, которая сдерживалаю Вьюн. Стрела пронзила ее насквозь. Вьюн высвободившись, побежала вверх на пригорок, с которого стрелял эльф. Он стал спускаться к ней. И уже принял в свои объятия, но проворное деревое нагнало Вьюн и дернуло за ногу. Девушка выскользнула из рук эльфа и, упав лицом в листву, со стремительной скоростью стала съезжать вниз. Дерево тащило ее за собой. Второе дерево отшвырнуло далеко назад бежавшего следом Леголаса и раскидало из стороны в сторону всех его друзей.
- Леголас! – продолжала кричать, обезумев от страха Вьюн.
- Вьюн, - Леголас поднялся на ноги и побежал следом, его стрелы нагоняли похитителей и те громко вскрикивали, когда стрелы ранили их. Но одно из деревьев снова отшвырнуло его в сторону. Эльф ударился об долговязую иву и замер. Сквозь пелену боли он издалека слышал крик Вьюн, но ничего не мог сделать. Его накрыл столб листвы и эльф погрузился в забытье.
***
Деревья шли долго. Они разделились. Двое из них остались, чтобы заняться эльфами. А двое других девушкой.
В самой глуши на опушке стоял дом. В нем жил некто. Именно к этому дому и притащили Вьюн деревья. Они бросили ее около двери и собрались уходить. Вдруг, дверь домика раскрылась и на пороге показался старец.
- Эй, - закричал он. – Ну сколько можно! – старец был явно не доволен. Он спустился к бездвижной девушке. – Опять притащили какую-то падаль! Вернитесь и заберите ее! – завопил старец. – Мне порядком надоело, что вы все чаще привалакивает не понять кого к моему дому!
Деревья поспешили удалиться, даже не оборачиваясь на старика. Они что-то бормотали, а старец продолжал грозно верещать в спину удаляющихся деревьев.
- Нет, вы вернетесь и заберете ее! Я вам приказываю.
Старец присел рядом с Вьюн, посмотрел на нее, вздохнул и вернулся обратно в дом. Вьюн так и продолжала лежать почти бездыханная и неподвижная рядом с крыльцом странного и выжившего из ума старика.
Деревья вернулись к своим собратьям и занялись тем, что вышвырунли эльфов из своего леса и не позволили вернуться обратно, как те не пытались.
****
Только одному Богу известно, сколько времени Вьюн в таком состоянии пролежала. Когда она вновь пришла в себя, перед глазами все плыло. На лбу что-то теплилось. Вьюн прикоснулась пальцами. Кровь. Много крови. Она кое-как поднялась на ноги. Кости оказались целы. Хоть на этом спасибо. Она смутно помнила произошедшее.
Рядом стоял Холм. Он своими губами тормошил волосы Вьюн и тихо ржал..
- Холм! Ты жив. Слава Богам! А Леголас? – Вьюн чересчур резко поднялась. В глазах потемнело. Она повисла на лошади. Холм тихо заржал. Вьюн все поняла.
- Все хорошо. Они в безопасности, - Вьюн выдохнула с облегчением.
- Ну и кто у нас здесь живет? – Вьюн обернулась на дом. И постучалась в окно.
Но никто не открывал. Никого не было. Кроме черного кота с белой грудкой. Он лежал на коврике около камина.
Вьюн удивилась. На стук никто не вышел. Не услышать их мог только глухой. Не обладай Вьюн законами наипростейшей логики, она бы решила, что в этом доме кто и живет, так это черный кот, который сам готовит себе ужин и разжигает огонь в камине, а для этого непременно рубит дрова. Но Вьюн до такой степени еще сума не сошла. Хотя говорящие деревья…….быть может, она черсчур сильно ударилась головой.
Но протарабанив с час, ей никто так и не открыл. Рядом с дверью лежала огромная метла. Вьюн схватила ее и ударила по окну. Стекло плюнуло каскадом во все стороны. Девушка подтянула себя на руках и пролезла внутрь. Она очутилась в доме. Пройдя по осколкам стекла, направилась в комнату за кухней. Но не успела она шагнуть туда, как сильные руки швырнули ее в противоположную стену. Вьюн, ударившись о деревянную лавку, упала на пол. Она с трудом раскрыла глаза.
- Стойте, стойте. Мне нужна ваша помощь.
- Помощь? Я устал всем помогать, как вы все мне надоели. Дайте умереть спокойно, - заорал чей-то голос.
Вьюн наконец увидела кому он принадлежит. Перед ней стоял высокий седоволосый старик. И судя по силе его рук, умрет он еще не скоро.
- Думал, посмотрит, что никого нет, и уйдет. Но на этот раз пришла какая-то нахалка. Мало того, что она истошно вопила на весь лес и звала своего Леголаса, так она еще и разбила мое окно и проникла в дом.
Он открыл дверь. Взял Вьюн за руку и вышвырнул ее на улицу. Дверь за ней он сразу же закрыл. Вьюн лежала лицом во льду. Она не ожидала такого обращения. Другой бы на ее месте испугался и убрался восвояси. К Вьюн это не относилось. Подняв свое бедное избитое тело, она направилась к злосчастному дому. Снова заглянула в окно. Длинноволосый старец сидел за столом и уплетал свой ужин. Вьюн затарабанила вновь. Незнакомец поднял глаза и увидел ее. Он едва не подавился.
- Опять ты? – зарычал старец.
- Помогите мне.
- Убирайся, - заорал он и продолжил трапезу.
Вьюн пришла в ярость. Как это можно быть столь равнодушным к чужому горю? Она попыталась влезть в окно. Но пальцем погрозил ей.
- Ты кто такая? – спросил он Вьюн, когда она зашла через дверь.
- Я Вьюн. Мне нужна ваша помощь. Моя друзья……- она попыталась встать, но руки усадили ее на место.
- Сиди и слушай, - распорядился старец, - кто ты?
- Эльфийка, - неуверенно ответила Вьюн.
- Я вижу, что ты эльфийка. Откуда ты?
- Из Багхаера.
- Куда едешь?
- В Лихолесье.
- Зачем?
- Вместе с другом.
- Откуда?
- Из Рэмбла.
- Что ты там делала?
- Встречалась с друзьями.
- С какими?
-Эльф Леголас, Дуб, Эйомер….
- Достаточно. Зачем ты пришла ко мне?
- Мне нужна помощь.
- Это я уже слышал.
- Моя друзья….на нас напали…..деревья убийцы!
- А я здесь причем?
- Но вы ведь волшебник!
- С чего ты взяла?
Вьюн посмотрела на старца.
- Жить в этом лесу сможет либо безумец, либо колдун. Ваши соседи не совсем приветливы.
- Эти тупицы кучу хлопот мне доставляют. Например, таких как ты.
- Так вы поможете?
- А если я откажусь, ты разгромишь мой дом?
Она ничего не ответила. Ответили ее глаза. Нет, в них не было ни мольбы, ни просьбы. В них была злоба, ярость и сила. Они, прям, излучали ненависть.
- Ты можешь спасти моих друзей, но не хочешь этого делать. Ты злой старик, давно выживший из ума, - говорили они.
Казалось, он прочитал ее мыслями и рассмеялся звонким смехом.
- Откуда я знаю, - сказал он, - вдруг ты вражеский шпион и сейчас обманом хочешь вывести меня из дома, а потом убить?
- Я убью тебя, если ты не выйдешь, - сказали глаза.
- Как ты попала сюда?
- Мы свернули на дорогу к лесу, он обманул нас! Умышленно заставил при помощи тумана зайти внутрь.
- Это не туман, - поянсил старец, - деревья любят покурить табаку.
Вьюн не могла в это поверить. Значит помимо того, что деревья говорят и ходят, они еще и курят!
Незнакомец подошел к камину, взял сверху свою трубку и закурил. Вьюн кое-как удержала в себе приступ гнева. Он тем временем выпустил густой дым.
- Может, мы пойдем? – завопила она.
- А я разве говорил, что иду с тобой?
Вьюн с трудом утолила желание завизжать.
- С твоими друзьями все хорошо. Они за пределами леса. Рвутся внутрь, чтобы спасти тебя. Особенно обезумивший белобрысый эльф. Он так вопил, когда тебя утащили деревья, что чуть не оставил меня глухим.
*****
Вьюн сидела и молчала около огня в камине. Так же молча болталась голова Холма в окне. Старец наблюдал за своим котом
Кот вытянулся на мягком ковре и замурлыкал.
- Базелай! Ах ты, лентяй. Совсем перестал ловить мышей, - упрекнул его хозяин.
Кот демонстративно отвернулся. За последнее время он изрядно растолстел и сейчас малейшее движение вызывало у него кучу хлопот. Старец подогрел заклинанием остывшую пищу и уселся за стол. Невзначай он взглянул в окно и скривился.
- Твой конь долго еще будет сверлить меня взглядом?
- Пригласите его внутрь и он, наверняка, прекратит это делать, - предложила Вьюн.
- Дай-ка угадаю, вы, похоже, подумали и решили остаться жить у меня до своей глубокой старости, - съязвил старец.
- Помогите нам выбраться из леса.
- Нет.
- Ну, пожалуйста?
- Нет.
- Но, почему?
- Уже слишком поздно. Да, тем более, деревья только утром засыпают.
Повисла тишина. Старец о чем-то задумался.
- Где же нам ночевать? Неужели выгоните?
Старец не хотел соглашаться, но выхода не было.
- Только, чтобы утром от вас и след простыл, - сказал он, - я сам поставлю твою лошадь в конюшню и накормлю. Тебе только останется снять с нее тюки.
Вьюн так и сделала. Старец вышел из дома и повел Холма в конюшню. Девушка положила вещи в самый отдаленный угол на кухне и села около огня, вытянув ноги. Он взяла Базелая на руки. Он не возражал. Базелай с удовольствием отдался рукам Вьюн. Вскоре вернулся хозяин.
- Оставь моего кота в покое, - распорядился он.
- Но он не против.
- Зато я против.
Вьюн уложила Базелая на прежнее место. Старец посмотрел на него с упреком.
- Предатель! – промямлил старик.
- А как вас зовут?
- Тебе не нужно мое имя. Завтра, я надеюсь, ты съедешь отсюда.
- Я думаю, у вас редко бывают гости.
- Ближайшее столетие, Слава Богу, они не появлялись.
Разговор сам себя исчерпал. Да и о чем разговаривать со столь ворчливым хозяином?
- Ложись спать на кухне. Вот на этой лавке.
Лавка оказалась длинной и широкой.
- А покормить вы меня не хотите?
- Кормить? Тебя еще и кормить нужно.
Вьюн пожалела о том, что спросила.
- Ладно. Садись, - незнакомец поставил на стол ужин, - ешь и спи.
Пока Вьюн ела, он все время подгонял ее.
- Уезжай на рассвете, - сказал он и ушел спать.
Ни спокойной ночи, дорогие гости, ни как приятно было с вами познакомиться, Вьюн, конечно же, не услышала. А услышать - приезжайте к нам, пожалуйста, поскорей, она даже и не мечтала. Она тяжело вздохнула, укрылась одеялом и заснула.
****
Рассвело. Вьюн открыла глаза. Потянулась. Около камина сидел ее добродетель и читал книгу. Ее книгу. Рядом с ним на полу лежал меч, найденный в Холмах, полотно с вышитым на нем именем Элси, роза, подаренная Леголасом в Розмари. Он почувствовал ее взгляд и повернулся. На мгновенье их взгляды встретились, и между ними пробежала искра.
- Будь проклят тот день, когда ты вошла в мой дом.
- Почему вы роетесь в моих вещах?
- Потому что они не совсем и твои.
- Нет, мои.
Незнакомец положил книгу на пол и взял в руки меч. У Вьюн появилось такое чувство, будто ее оскорбили. Будто кто-то чужой узнал ее тайны и секреты и прикоснулся к ним.
- Положите, - она медленно поднялась и направилась к незнакомцу. Он остался неизменным.
- Положите, - повторила она.
Старец пару раз взмахнул мечом, показывая превосходное мастерство.
- Ты появилась, значит, все Средиземье может уже прямо сейчас начинать плакать. Начинать плакать кровавыми слезами. Пришла ты, а значит пришла смерть всему живому.
- Положите меч, - Вьюн сказала слишком громко. Со слишком большой силой. Меч воткнулся в деревянный пол. Старец не ожидал. Он собирался его поднять, но Вьюн уже запихивала его в ножны, а далее в кожаный мешок. Тоже самое она сделала с книгой, вышивкой и розой.
- Останься. Не уезжай. Я должен с тобой поговорить, - голос хозяина оказался холодным и непоколебимым. Вьюн нехотя подчинилась.
- Бери свои вещи и следуй за мной.
Она исполнила его приказание. Они прошли через кухню, завернули, сквозь позаследующую комнату прошли в большой зал. И очутились перед железной дверью. Незнакомец открыл ее. Дальше следовала лестница. Она уводила куда-то вниз. Спустившись, они оказались в продольной комнате. Старик сказал какое-то слово и она озарилась с полсотни свечей. Вьюн от удивления раскрыла рот.
- Вот это да!
Комната была просто огромная. В центральной стене горел камин. Все стены были завешаны книжными полками. Если бы ты знал, дорогой читатель, сколько здесь обитало книг. Да и каких книг. Старых и мудрых. Внимательный бы сразу заметил, что такие книги может читать только очень умный и сильный, а главное, мудрый человек. И Вьюн это заметила. Она хотела прикоснуться к ним, но ворчун гаркнул на нее.
- Ничего не трогай.
Вьюн отдернула руку, как ошпаренная. Повсюду стояли какие-то баночки и скляночки, везде висели пучки травы и цветов. Около камина стоял массивный стол. На нем лежали бумаги, некоторые книги. Рядом с камином располагалось кресло, в нем спал Базелай. Увидев Вьюн, он мявкнул. Она взяла его на руки и села в кресло. Незнакомец это не одобрил, но перечить не стал. Он занял свое место за столом и уставился на Вьюн. Она тискала Базелая.
- Расскажи историю своей жизни. Только не говори, что ты эльфийка. Я ведь знаю, что это не так.
Вьюн молчала. Как это рассказать чуть ли не первому встречному (да еще и какому) историю своей жизни. Хранители просили молчать.
- Молчишь? Отчего же? Хотя правильно. Осторожность не помешает. Ну, хорошо. Тогда я сам расскажу о тебе. Ты не эльфийка и не человек. Ты ланградеровец. Но думаю, ты и сама это знаешь. Меч появился у тебя из места под названием Холмы. Тебе помог хранитель. Верно? Его зовут Ворон. А в Холмах тебя ждали хоббит и эльф Деорин. Хранитель меча. Верно? Я даже знаю, как ты проникла в дверь Холмов. При помощи песенки. Куда он шел, куда он шел. Наверно далеко? А что искал, а что искал? Верно? Эта песенка. Вышивку тебе подарили в Вэлмуте. Серебряная нить. Она сказала, что Элси это твое имя. Верно? И это верно.
На Вьюн лица не было.
- Откуда ты все знаешь? – спросила она.
- Откуда? – он рассмеялся. - Это ведь я создавал этот меч, это ведь я создавал место под названием Холмы, это я создал заклятье на двери к мечу. А теперь расскажи мне все.
- Я не могу.
- Отчего же?
Вьюн повернула ладонь так, чтобы страец смог увидеть шрам.
- Аааа. Обет молчания. Здорово они тебя. Но меня можешь не бояться. Если расскажешь мне, то никто не умрет. Я сам все тебе рассказал.
И Вьюн рассказала. Как она жила в Багхаере, как бежала из дома, потом нашла меч, познакомилась с Леголасом и Гимли.
- Это те, кто были в Братстве кольца?
Вьюн кивнула.
- Славные они ребята, - сделал вывод старец.
А дальше она рассталась с Леголасом и очутилась здесь.
- Значит, едешь в Лихолесье?
- Да. Леголас решил познакомить меня со своей семьей.
- Он много чего тебе еще не рассказал…..но это будет приятная новость для тебя…. Знаешь, что, оставь-ка меч, книгу и вышивку у меня. Съездишь в Лихолесье, погостишь, а потом приедешь ко мне.
Вьюн дикими глазами смотрела на собеседника.
- Вьюн, не беспокойся. Мне можно доверять.
Он впервые назвал ее по имени.
- От чего же? – удивилась она. - Вы не сказали мне ничего, чего бы я не знала.
- Но я сказал правду. Ты ланградеровец.
- Кто бы еще объяснил, что это значит.
- Ничего. Позже узнаешь. В общем, ты оставишь все это у меня. Через полтора года с небольшим, вернешься ко мне.
Вьюн хотела возразить.
- Не спорь. Все будет именно так. Вот увидишь. Кстати, а как там Деорин поживает? А духи?
- Не знаю. Холмы ведь исчезли.
- Ну ладно. Оставим прошлое. А теперь можешь задавать мне вопросы. Какие угодно, кроме, кто вы такой? И откуда все знаете? Давно ли вы здесь живете? Все кроме этого.
Вьюн растерялась. Именно эти вопросы крутились у нее на языке. Но все-таки она нашла, о чем спросить.
- Расскажите мне про хоббита Фродо.
Старец сначала подивился, а потом ответил.
- Хорошо. А почему ты спросила?
- Про него я почти ничего не знаю. Про остальных в Братстве хоть что-то, а про него ничего.
- Он хоббит. Славный хоббит. Они вместе с Сэмом уничтожили кольцо. Знаешь, я каждый раз все больше удивляюсь этому народцу. Ростом они маловаты, зато силы духа хоть отбавляй.
- А Фродо…..он…
- Нет, Вьюн. В живых его уже нет. Но зато какую жизнь прожил. Долгую и очень счастливую, поверь. Он жил среди эльфов. Они пригласили его с собой в дальнее путешествие, последнее, как они считали.
- А разве нет?
- Нет. Спустя некоторое время Элронд вернулся.
- Вернулся?
- Да. Он сказал, что пока еще не время эльфам покидать Средиземье. В будущем грядет что-то страшное. И он прав. А твое появление говорит о том, что зло не за горами.
- Но в Средиземье нет зла.
- Нет. Пока нет. Но оно начинает прокладывать себе дорогу, медленно, но прокладывать.
- А разве мы ничего не можем сделать?
- Нет. Невозможно бороться с пока еще не существующим врагом.
- Что же делать?
- Ничего.. живи. Еще ничего не известно. Зло может прийти через десять, сто, а возьмет и заявится через двести лет. Но оно придет.
- Я ничего не понимаю.
- Это правильно. Ты слишком молода. Не думай об этом пока. Твое время еще не настало.
Они замолчали. Вьюн злилась на то, что понахваталась новых загадок.
- А как же Галадриель? - возобновила она разговор. - Великая волшебница вернулась?
- Нет. Она осталась в дивной земле за морями.
- От чего же?
- Время Галадриель прошло. Средиземье обрело нового носителя покоя.
- А Элронд? Он так же живет в Раздоле?
- Да, там.
- А его дочь?
- Временами она навещает его.
Разговаривали еще долго. Старец много чего знал и умел. Как поняла Вьюн, он был сильный чародей. Сам то он о себе и слова не проронил. Но Вьюн уже хорошо изучила недавнего знакомого. Он был умным и сдержанным, ни одного лишнего слова не скажет. Еще у него был скверный характер. Он быстро приходил в ярость, но остывал тоже быстро. В чертах его лица читалась мудрость, доброта и сила. От глаз же не ускользало ничего. Они видели и замечали все. Старец смотрел не на людей, а сквозь них. Вьюн он недолюбливал. Он сам ей сказал.
- Не люблю тебя потому, что с твоим приходом связана беда. А я не хочу ни беды, ни страданий для Средиземья. Если бы с твоей смертью можно было это избежать, я бы не раздумывая убил тебя. Но от тебя ничего не зависит. Ты на нашей стороне. Не люблю тебя еще и из-за того, что в тебе слишком много силы. Она без проблем свернет горы. Мы, маги, это чувствуем.
- Это все из-за завести? – Вьюн поразилась.
- Сила. Странная вещь. Мы столько лет трудились во имя ее и не получили даже малейшей крупицы того, чем обладаешь ты. Это не справедливо. Тебе всего семнадцать, но несешь ты в себе столько, сколько и Гильдии магов не унести. Ты и сама не знаешь, сколько в тебе мощи.
- Вы ошибаетесь. Нет во мне силы. Я даже с собственным мечом управиться не могу.
- Ну этого попросту не может быть.
- Правда. Я не создана для меча.
- Странно. Для тебя это странно.
- Сила не стоит ненависти, - она высказала свое мнение.
- Ты просто не знакома с ней.
- Видимо, все маги повернуты на силе, - подумала Вьюн. В чем-то она была права.
На следующее утро, отобрав у Вьюн ее загадки (меч, книгу и вышивку), маг выпроводил ее из своего дома.
- Через полтора года приезжай обратно. По карте, которую я тебе дал, ты запросто доберешься до сюда. Про меня не вздумай даже слова сказать, про оставленное тоже. Увидимся через полтора года. Ну, счастливо, - сказал он напоследок.
- Как же мне вас для себя называть?
- Зови меня Радагаст.
- Радагаст. Значит, Радагаст. До свидания, Радагаст. Берегите мои вещи.
- Передавай привет голосу в голове.
- Ты и про это знаешь, - подумала Вьюн, - я бы с радостью, но он сбежал.
Старец не махал вслед рукой, не желал удачи. Наверное, он был рад тому, что эта девчонка, наконец, уберется отсюда. Единственный, кто сожалел об отъезде Вьюн, так это Базелай. Его давно уже не баловали столь нежные руки. Его хозяин то с годами становился все больше угрюмей и занудней и ласки от него хоть и получаешь, но хотелось бы получать почаще.
*****
Как объясняла карта, одолев лес, путники выедут на широкую дорогу и вскоре по ней доберутся до Лихолесья. Несколько дней Вьюн ехала по необыкновенному лесу. Небо над деревьями плыло ясное и безмятежное. Лед растаял и сейчас Холм утопал в грязи. Волшебные деревья больше Вьюн не доставали.
- Наверное, этот старец натворил кучу дел, раз живет отшельником в столь дивном месте, где кроме него ни души. Раз он живет в таком спокойствии, значит, его жизнь была совсем не похожей на этот лес. Наверняка, он замаливает здесь свои грешки.
Холм и Вьюн ночевали в лесу. Ночи немного потеплели, но это не значит, что Вьюн не стучала зубами от холода около ночного костра.
Следующий день окажется последним в необычайном лесу. К вечеру Вьюн покинула его пределы. Но ни Леголаса, ни друзей эльфов девушка не встретила.
Впереди расстилалась пустота. Она продлилась несколько часов и, когда уже совсем стемнело, Вьюн въехала в окрестности нового города. Добралась она до него уже глубоко за полночь так как ночевать в лесу ей не хотелось.
Город назывался Оуран. Голос обманщик все-таки появился. Как всегда его прихода Вьюн не ожидала.
- Радагаст не очень-то приветлив. Верно?
- Ты здесь?
- А где мне еще быть?
- От чего же вернулся?
- А где я еще должен жить, по-твоему?
- А почему ты пропал?
- Чтобы ты свернула именно на ту дорогу, на какую свернула.
- Из-за этой дороги я чуть не потеряла друга.
- Зато обрела учителя.
- Это ты про Радагаста?
- Ну да.
- Не знаю, какой там учитель из него, но он такой зануда и ворчун.
- Это от старости. Он прожил не одно тысячелетие.
- Разве можно жить так долго?
- В Средиземье еще и не такое возможно.
- Ты хорошо знаешь Радагаста?
- Да, но про него я тебе ничего не скажу. Такие, как он, не позволяют рассказывать о себе кому-то другому. Если он захочет, то сам это сделает.
- Долго еще до Лихолесья?
- Всего лишь на всего зима.
- А где Леголас?
- Я не знаю.
- Как же мне его найти.
- Поверь, он сам тебя найдет. Продолжай свое путушествие.
- Как долго. Кажется, оно никогда не закончится.
- Может, оно просто только начинается? – подсказал голос.
- Где же мне ночевать?
- Что намерзлась уже в лесу? Будешь ночевать, где и прежде. В каких-нибудь деревушках. В этих землях таковых хватает.
- В будущем ты снова исчезнешь и бросишь меня одну в самый тяжелый момент?
- Кто знает. Кто знает. Ты должна сама научиться принимать решения.
- Из-за этого ты и исчез.
- В общем, да. Ты помнишь, как я появился в тебе?
- Тогда я веселилась с друзьями.
- Я всегда буду поучать тебя, если ты забудешь, кто ты есть.
- Все твердят мне это. Ты есть - Ланградеровец. Что это значит? Кто я? Почему, вы, кладете мне на плечи все, что здесь происходит? Почему я должна отвечать за все? Ты. Ты. Твердите вы. Кто я? Почему чародеи меня ненавидят, и мой приход связывают с концом света?
- Это твои вопросы, как я уже говорил, ответы на них ищи сама.
- Тогда не говори новых загадок. Дай разобраться в этих. Я еще не свыклась с мыслью, что не являюсь человеком. Даже не эльфом.
- Привыкать у тебя нет времени.
- Мне всего семнадцать, что ты от меня хочешь?
- Хочу не я, а Средиземье.
- Мне всего семнадцать, что я могу?
- За один год повзрослей лет на сто. Вот, что от тебя требуется.
- Это не возможно.
- Это твои заботы.
- Когда же это все закончится?
- Ты же сама жаловалась на свою скучную жизнь, вот тебе и разнообразие.
- Я хотела просто увидеть Средиземье. Узнать его. Но не стать тем, о ком не слышала и не знаю.
- Тебя никто не спрашивает, хочешь ты или нет. Забудь про свою жизнь. Она тебе не принадлежит.
- Это не справедливо. Каждый имеет право на свою жизнь.
- Каждый, но не ты.
********
Радость того, что голос появился, рассеялась. Он снова мучил ее своими нравоучениями. Ночевали они в деревушках. День за днем цель приближалась. Подошел к концу и ноябрь. Выпал снег. Вьюн наблюдала за ним из своего ночного укрытия (домика, в котором остановилась). Странно. Очень странно. Как все-таки устроено Средиземье. Летом все здесь покрыто зеленью. Вместе с ней Средиземье пребывает в интересном состоянии. Состояние веселья и счастья. Весна – это время веры. Всегда веры. Раз она наступила, значит, все будет хорошо. Осень – это время тайны, уныния и тоски. А зима. Зима это зима. Время успокоения и затишья. Время сна.
А снег тем временем падал и падал. Дороги заносило. Холод сопровождал его постоянно. Каждый день Вьюн не покидали мысли о Леголасе. Но где-то в глубине души она знала – с ним все хорошо. Он в безопасности. А это было для нее самое главное.
*******
Еще одно весеннее утро наступило. Голос говорил, что они к вечеру доберутся к Левелину. Очередной город. Уже сегодня. Вьюн овладело странное волнение. Утром покинули деревушку. Она осталась позади, покрытая первой весенней травой. Голос, Вьюн и Холм свернули от нее в сторону и выехали на широкую дорогу. Она вела в Левелин.
- Будь готова увидеть то, что не ожидала, - предупредил голос.
- О чем ты?
- А вот о чем.
Они свернули на развилку, приняв правую дорогу. Впереди уже виднелся этот город. Левелин. Левелин. Эльфийский город. Город воинов – вот что он значил на языке эльфов. Его стены возвышались прям до небес и для человека, стоявшего там наверху, находившиеся внизу показались бы крохотными точками. Но на стенах стояли эльфы, и они отлично видели тех, кто въезжает в город. Около ворот тоже стояли часовые. Ведь это город воинов. А толпились здесь одни эльфы. Левелин – эльфийский город.
- Какие высокие стены, - испугалась Вьюн, - ни в Рэмбле, ни в Розмари, ни в Вэлмуте я таких не видела. А что за работа!
Она въехала внутрь. Холм не спеша двигался вверх по улице. Вьюн присмотрелась к окружению. Эльфы. Эльфы. Но все они одеты в доспехи с мечами на боку, а некоторые с луками на плечах. Нечасто среди них попадались и женщины – эльфийки, но очень редко. Они, одетые как войны, ничем не отличались от мужчин. Такой же смелый и веселый взгляд. Была с ними та одна, особенная, именно ее Вьюн и приметила. Высокая, стройная, свежая и красивая, словно месяц май. Она стояла посреди эльфов и смеялась звонким смехом.
- А я говорю, что Сол ни разу не промахнулась. Она отменная лучница, - сказал молодой красивый эльф.
- Да кто спорит, - вмешались остальные.
- Мы же знаем, что она всем нам вместе взятым жару задаст.
- Бросьте, друзья, - засмеялась она, - совсем меня захвалили.
- Так по делу, а не просто так.
Эльфы сидели на краю огромного фонтана. Капельки воды покрывали их чудные наряды (туники, брюки). Вьюн спрыгнула с лошади и направилась к ним. Как всегда при виде этого народа она испытала радость и восторг.
- Добрый вечер, добрый народ, - обратилась Вьюн к толпе у фонтана, - не знаете ли вы случайно, как мне найти эльфа Леголаса. Не проезжал ли он здесь случайно?
- Сородич, - загалдели они
- Видимо славный воин.
- Что привело тебя в Левелин?
- Раньше мы тебя здесь не видели.
(Невозможно знать весь город. Но эльфы они таковы. Они обладают отличной памятью, а уж дружбы как у них, нет ни у одного народа).
- Верно. Здесь я впервые, - ответила Вьюн, - и я вовсе не славный воин.
- Ну, а как же меч? – эльфы спросили про подарок Гимли.
- Это наверное от того, что он мог пригодится в дороге, - выручила ее Сол.
- Верно, - согласилась Вьюн.
- Мое имя Сол, а это Эйсан, мой родной брат.
Она представила еще и многих других тоже. Вьюн обрадовалась знакомству.
- Что же привело тебя в Левелин? Город воинов? – спросил Эйсан.
- Я ищу Леголаса. Мы потерялись в Лудском лесу.
- Лудский лес? Как же вас занесло туда?
- Тропа завела……Ну а Леголас? Может, был он здесь?
- Леголас? Так сегодняшним утром въехал он в Левелин со своимим друзьями.
- Так они здесь? – у Вьюн сердце забилось чаще. Выходит, любимые друзья здесь же. И они живы!
- Они у Форонда – владыки Левелина, - Сол указала в сторону высокого здания.
Вьюн устремила взгляд вперед. Большое, нет просто огромное здание. Высокие стены, на них такие же флаги, как и на городских воротах. Скрещенные лук, меч и книга.
- Что это? Кто может жить там, в столь огромном месте? - спросила озадаченно Вьюн.
- Ты разве не знаешь, что это за место? – удивились они.
- Нет. Не знаю, - Вьюн чуть не потеряла дар речи. Настолько она увлеклась увиденным.
Они переглянулись между собой.
- Но раз не знаешь, значит, потерпи до утра.
- От чего же до утра?
- От того, что скоро стемнеет и пройдет немало времени для того, чтобы добраться до туда. Левелин ведь огромен. Это город эльфов. А эльфы не любят тесноты. Поезжай рано утром.
- Но как же Леголас? Я должна его увидеть! Он же места не находит!
- Мы отправим голубей. Они сообщат.
Вьюн металась между тем, как поступить.
- Где же я останусь ночевать?
- Да в любом из этих прекрасных домов. Тебя пустит каждый. И денег никто не возьмет. Здесь особая часть Средиземья. Здесь живут эльфы.
Они что-то смекнули относительно Вьюн, иначе не стали бы ей все так разжевывать и объяснять.
- Давай, мы проводим тебя, - предложили Сол и Эйсан.
Она распрощались с остальными эльфами и отправились вперед. Вьюн шла за ними. С интересом она озиралась по сторонам. Какая красота. Музыка и пение доносится отовсюду. Нет в этом городе камня, повсюду трава и цветы. В Левелине эльфы в отличие от эльфов Раздола жили в уютных и просторных домах. В каждом из них обитали музыкальные инструменты. Что-что, а музыку этот народ любит, независимо от того, воин он, или тот, кто выращивает хлеб. Эльфов ничего не изменит. Они всегда веселы и безмятежны. Наверное, из-за этого Вьюн в них души не чает.
Как не странно, но эльфы ничего не говорили про Левелин. Они, будто умышленно, молчали. Но вот некоторые вопросы они задали.
- Как твое имя?
- Вьюн.
- И откуда ты едешь? С какой стороны?
- Со стороны Рэмбла.
- Вот это даль. А что же ты делала там?
- Я родилась там.
Эльфы переглянулись между собой и замолчали.
Они остановились перед красивым двухэтажным зданием. Стучать не стали, вошли сразу же.
-Эй, Солдорин? Мы пришли.
Из дверей кухни вышел Солдорин, но вовсе не эльф, как ожидала Вьюн. А хоббит. Да, хоббит. Вьюн удивилась. Эльфы поняли причину ее замешательства
- Солдорин хоть и хоббит, но воин он умелый. И живет здесь очень давно. Солдорин всеми уважаем и любим, - оповестили Вьюн эльфы.
- О, дорогие гости. Как здорово, что вы зашли, - обрадовался хоббит, - а это кто с вами?
- Это Вьюн. Наш сородич. У нее дело к Форонду.
- Я вижу, что она ваш сородич. Ну же, располагайся, Вьюн. Чувствуй себя как дома.
- Солдорин воин? – удивилась Вьюн.
- Да мне все время хотелось быть им. С самого рождения. Я покинул Хоббитанию и устремился на поиски приключений. Попал сюда. И так получилось, что полюбил это место еще больше, чем Хоббитанию. Не малых трудов мне стоило стать воином, ведь мы хоббиты не воюем.
- Ты очень сильный хоббит, раз добился своего.
- А ты, ты то зачем приехала сюда? Стать воином?
- Да что ты, - усмехнулась Вьюн. - Я ищу друга. Меч это не для меня.
- Просто так сюда никто не приезжает.
- Мне кажется, я должна найти Леголаса прямо сейчас, - передумала Вьюн. – Не смогу дождаться, когда снова обниму его.
- Вьюн, потерпи до утра.
- Я не могу. Простите.
Вьюн вырвалась из домика. Побороть она себя не смогла.
- Вьюн, давай мы проводим тебя, - крикнула Сол в спину Сол. Но девушка уже ее не слышала. Вьюн и Холм словно ветер бросились к высокому зданию
******
Левелин был уже совсем не тот, что днем. Повсюду были воины. Сейчас они сновали по городу, кто по делам, а кто и просто так. Пока Вьюн добралась до огромного здания, наступила уже густая ночь. Но город быя ярко освящен факелами и поэтому Вьюн без труда нашла дорогу. Ей встречались эльфы, они весело приветствовали ее. Все они с мечами и луками. И Вьюн чем-то походила на них. Тоже одета как мужчина и на поясе у нее висел меч.
-У меня срочное дело к Форонду, - обратилась Вьюн к часовому, - пропустите?
- Ну, конечно. Проходи.
У эльфов недоверия друг к другу никогда не возникало так как они знали, что значит быть эльфом. Вьюн прошла внутрь и удивилась еще больше. Сколько здесь эльфов и лошадей. А смеха то сколько и веселья.
- Нет. Это не может быть правдой. Я, наверное, сплю. Что это за место?
Ответил ей голос.
- Скоро все узнаешь. Но, запомни, обо мне, мече, о себе и Радагасте ни слова. Слышишь?
- Интересно. Как это тебя не услышать, ты ведь живешь у меня в голове. Успокойся, я и не собираюсь что-либо говорить.
- Ну и хорошо. А теперь давай вперед.
И Вьюн пошла вперед. Холм шел за ней.
- Вьюн, - позвал конь, - там впереди стоит Онрано – конь Леголаса.
- Мы уже совсем рядом, - от волнения у Вьюн вспотели ладони.
- Посмотри сама, - фыркнул он.
Вьюн исполнила его просьбу. И правда. Впереди вместе с другими лошадьми стоял Онрано. Он резвился на весенней траве. Вьюн опешила. Они не виделись долго, целых три месяца и встретились здесь.
Они подошли к лошади ближе. Холм весело заржал.
- Онрано, друг, здравствуй, - сказал Холм.
Онрано ответил тем же. Вьюн пробежала пальцами по спине лошади, желая убедиться в том, что она настоящая.
********
Перед ним стояла Вьюн. Все таже Вьюн, какую он видел в последний раз. Высокая, стройная. Длинные кудрявые волосы, заплетенные в толстую косу. На лице слабая улыбка. А в глазах…..а в глазах…. У нее всегда были такие глаза. Зеленые, как изумруд, сильные как горы, смелые как ветер, мудрые как лес, и грустные как дождь. Ничего не говоря Леголас прижал ее к себе и крепко обнял. Он молчал, но Вьюн прекрасно знала о чем, он думает.
- Жива! Жива! Казалось, моя жизнь оборвалась с того момента, когда я увидел тебя в лапах дрондов, - его голос был пропитан болью.
Вьюн чувствовала как сильно бъется его сердце, но не могла даже слова вымолвить. Боялась, что он всего лишь призрак.
- Мы искали тебя много дней. Но не могли ворваться в лес. Деревья встали словно стена и лес стал каменным для нас! Потом ветер принес новости – о том, что ты покинула лес и направляешься к Левелину. Мы пустились в путь, но почему так и не пересеклись. Мы разминулись с тобой в половину дня.
- Главное все живы, а остальное не важно.
- Что случилось там с тобой?
- Ничего особенного, - отмахнулась Вьюн. – Сумасшедшие деревья притащили меня к дому такого же сумасшедшего старика, а он выгнал меня на следующее утро. Деревья так и не встретились мне больше. Но я не расстроена.
- Прости меня.
- За что? – удивилась Вьюн.
- Я не смог защитить тебя!
- Ты старался как мог, - Вьюн улыбнулась. – Не стоит сейчас печалиться об этом.
- Твой крик до сих пор раздается у меня внутри…..никогда себя не прощу за произошедшее.
- Не вини себя, Леголас. Прошу тебя! Дурной лес спутал наши планы, но мы все равно встретились. Словно волшебная нить между нами. Прочнее всего.
- Она никогда не разорвется, Вьюн! Но о ней ты узнаешь чуть позже.
- Тогда расскажи про Левелин.
- Это эльфийский город воинов. Не просто город, а школа. Все эльфы, которые пожелают, могут учиться здесь. Это лучшая школа во всем Средиземье. Лучшая. Нет воинов лучше, чем войны Левелина. Все знают это. Но ты не знаешь, хотя ты и эльфийка. Ты родилась в Багхаере. Выросла там. Жила. Но ты не человек. И поэтому не могла жить среди людей. Твои родители они не совсем твои. Как я понимаю, они удочерили тебя. Не удивляйся. Но, я думаю, ты и сама наверняка догадывалась об этом. Но ты ведь эльфийка, а все эльфы взаимосвязаны. Твои мысли и мечты, жившие вместе с тобой в Багхаере, донеслись до меня. Они просили о помощи. И я понял, что где-то там далеко в глуши Средиземья живет наш сородич. И я не ошибся. Действительно, в Багхаере жила столь странная дева. Странная для людей, но не для эльфов. В Рэмбле мы наконец-то встретились. И я с первого взгляда понял, что именно тебя и искал.
Вьюн молчала. Как-то все это не увязывалось в голове. Она даже разболелась.
- Я долго думал обо всем, - продолжил Леголас, - ты тянешься к знаниям. Тебе интересны города. Нет места на земле лучше, чем Левелин для знакомства с нашим народом и Средиземьем. Тебе нужно восполнить утраченное. Ты должна узнать историю нашего народа. Ведь каждый эльфв Средиземье знает историю волшебного Хлопка и лунного деда. Но только не ты. Ты росла среди людей. Вьюн, твое место среди нас. И Левелин тебя всему научит.
- Но я не воин! Левелин город воинов.
- Ну и что. Воин, это не значит тот, кто хорошо управляется с мечом. У нас много книг. Ты можешь стать воином в области знаний. Если ты хочешь. Ты хочешь остаться здесь?
Вьюн задумалась. Перед глазами проплыли изображения эльфов, всего этого веселья и красоты (фонтанов, цветов, деревьев).
- Соглашайся, - подсказал голос, - они многому могут тебя научить.
- Да, я хочу. Но еще больше я хочу быть с тобой!
- Лихолесье рядом. Я буду часто приезжать. Тебе нужны знания. Без них ты скучаешь.
На поляне появились остальные эльфы из группы Леголаса. Как только они узнали о том, что Вьюн в Левелине – поспешили обнять ее и обо все расспросить.
********
В Левелинской школе учили эльфийскому мастерству обращения с мечом, луком, копьем. Также в Левелине получали знания. Ох, какие знания. Старые и достоверные. Раз это школа эльфов, так что же здесь делает хоббит? У Солдорина своя история. Но одно можно сказать не сомневаясь за свои слова, он стал умелым воином. Эльфы приняли его за одну услугу. Когда-то он им здорово помог. Что же касается самого Левелина, то это место, где живут эльфы-воины. Они живут мирно и весело, поют и шутят. В Раздоле у Элронда эльфы живут на деревьях, здесь же те, кто уже не учится в школе, живут в красивых двухэтажных домах. Левелин это вовсе и не город. Здесь нет камня, но если только высокие стены, окружающие Левелин. Здесь нет зла, ибо, где живут эльфы, зло не живет. Здесь нет неравенства, которое так присуще людям. Во главе стоит Форонд. Он любит Левелин и его обитателей. А обитатели любят и уважают своего мудрого и доброго князя. Левелин – это одна большая счастливая семья. Несколько раз в год здесь проводятся пышные праздники. На них все веселятся и поют. Сам Левелин находился прямо в лесу. . Он назывался Элланский лес. Он был просто огромным. Именно из-за этого тут повсюду росли деревья. Эльфы не срубили ни одного. Посреди леса текла река. Сильная и смелая. Позже эльфы обгородили и этот лес, и эту реку с ее притоками и озерами высокой стеной, и создали город воинов. Построили множество домов, выстроили главное здание. Все получилось немыслимых размеров и красы дивной. Ни один город, как бы он не старался, не мог сравниться по красоте, мудрости и силе с Левелином. Над этим городом эльфы трудились не покладая рук. Сколько здесь было фонтанов, мостовых, скульптур, какие книги жили в этом месте и какие мастера. Да, дивный, дивный город. Не любить его невозможно. Даже зима здесь была короче. Она проходила быстро. А вот лето держалось дольше. Город вечной весны и жизни - так его называют все маги Средиземья.
Левелину много тысяч лет. Сколько эльфов здесь переучилось! Тьма! И все они вспоминают этот город, лесной город с улыбкой на устах и желанием вернуть время. Снова очутиться в роли учеников.
********
Вот так и началась жизнь Вьюн в этой волшебной школе. Через неделю она снова уже прощалась с Леголасом. Он уезжал в Лихолесье. Но теперь они больше не расстанутся. Леголас будет навещать ее часто.
- Вьюн, береги себя. Я скоро приеду. Будь хорошей ученицей, - он обнял ее напоследок, и они расстались. Но сейчас уже не было той боли от предчувствия, как раньше, что они больше никогда не увидятся. Они знали, что увидятся. И увидятся совсем скоро. На душе у Вьюн стало легче. Вьюн стало бы совсем легко, если бы она рассказала все полностью (и о мече, и о ланградеровце, которым являлась).
В Левелине каждый жил там, где хотел. Кто в большом здании, кто в маленьком домике. Вьюн попросила себе маленький домик. Он был самым отдаленным в городе. Стоял он около озера. Прекрасного озера. Летом там плавали лебеди, осенью утки, а зимой это озеро покрывалось толстым слоем льда. Вьюн, увидев это место, просто потеряла голову.
- Как здорово.
За домиком располагалась конюшня. Она пришлась Холму по вкусу. Сена навалом, да и места хватает. Сам же домик состоял из просторной кухни, двух спален, уютной гостиной и кабинета, где располагалась библиотека. В этом домике Вьюн проживет целых шесть лет. Она так и не переедет в главное здание, но об этом позже.
После того, как она приехала в Левелин неделю Вьюн еще не училась. Все это время она проводила с Леголасом. Форонд видел, как они привязаны к друг другу, и возражать не стал. Но вот семь дней истекли и Вьюн принялась за учебу. Каждый день она вставала рано, седлала Холма и ехала в главное здание. Позволь рассказать, дорогой читатель, как устроена сама школа. В центре стояло главное здание просто огромных размеров и в длину, и в ширину, и в высоту. Рядом здания чуть поменьше. Там жили эльфы ученики, те, кто хотел там жить. Далее располагалось множество тренировочных площадок. На них эльфы соревновались в мастерстве. А за площадками располагалась библиотека. По размерам она едва ли уступала самой школе. Ох, что за библиотека! Каких только сказаний здесь не было. Нет в Средиземье места, где жило бы больше книг о самом Средиземье. О его народах, сказках, легендах, историях.
Близкой подругой для Вьюн стала Сол. Да, та самая отменная лучница. Сол нравилась Вьюн. Ух, какая это была эльфийка. Конечно она намного старше Вьюн. Но дело не в этом. Было в Сол что-то особенное. Она лучшая лучница в Левелине и с мечом управляется просто блестяще. Но она и знала уйму всего. Удивительная. Вьюн поражалась ей. Сол вела себя как мужчина. Ничего не страшилась, ни перед кем не пасовала и проявляла такую мудрость, присущую только эльфам. А когда эта девушка смеялась, вместе с ней смеялось все Средиземье. Настолько теплая была эта улыбка. Вьюн любила наблюдать за Сол. Вьюн нравилось, как Сол смеется. Сколько жизни жило в ней. Ее глаза всегда светились светом. Сол добилась многого. В ее семье не особо одобряли ее выбор стать воином. Ведь она женщина. Ее сестры занимались вышивкой и прядением. Вьюн с трепетом смотрела на них. Такие красивые и похожие друг на друга. Светлые волосы, голубые глаза, чистые сердца. У Сол был брат Эйсан. Они приняли Вьюн под свою опеку. И сейчас их было трое. Не разлей вода.
- А давно вы в Левелине? – спросила Вьюн, имея ввиду Сол и Эйсана (брата близнеца Сол).
- Давно? Я не знаю, - ответила Сол, - мы не считаем время, мы просто живем.
И Вьюн тоже решила просто жить и наслаждаться жизнью среди дивного народа, в не менее дивном месте под названием Левелин – школы и города эльфийских воинов, где кроме песен и добра, ты ничего не услышишь и не почувствуешь.
********
- Ну же, Эйсан, позови ее, - Сол толкала брата.
- А что я ей скажу?
- Скажи, что сегодня будет ее первый день в школе Левелина и что она может поехать туда с нами, - подсказала Сол.
- Ты думаешь, она захочет?
- А почему нет? Здесь у нее нет друзей. Мы должны взять ее под свою опеку. Она бедная, несчастная девочка бежала из дома, где дом вовсе и не дом. Полгода добиралась одна до Левелина, причем она даже не умеет обращаться с мечом.
- В Средиземье все равно все спокойно.
- Спокойно. Хорошо, что спокойно. Ну же, стучи в дверь.
Эйсан постучал. На порог вышла Вьюн, одетая как мужчина, с убранными в косу волосами.
- Эйсан, - обрадовалась она, - и Сол здесь? Как здорово, что вы зашли!
- Сегодня твой первый день. Мы решили отправиться с тобой, - сказала Сол.
- Спасибо вам, - ответила Вьюн уверенно, - я поеду с вами с большим удовольствием.
Оседлали лошадей и поехали к школе.
- Расскажите мне про жизнь здесь, - попросила Вьюн.
- Учеников здесь много и поэтому их разбивают на группы. Ты самая младшая из Левелинцев. Думаю, ты будешь просыпаться рано, и ходить туда, куда захочешь сама.
- Не поняла.
- Если ты хочешь упражняться с мечом, то идешь к мастерам по мечам, если с луком, то к лучникам, а если тебя интересуют знания, то идешь к мудрым эльфам. Эльфов никто не принуждает. Они сами выбирают чему учиться. Поэтому это лучшая школа во всем Средиземье. Мы изучаем то, что нам интересно. А чем хочешь заняться ты?
- Хочу много знать.
- А как же меч? – удивилась Сол, ведь она была воином.
- Нет, Сол. Это ты воин, а не я, - разочаровала ее Вьюн.
- Ну что ж. Тогда тебе нужно идти в Элдор, - подсказал Эйсан.
- Элдор?
- Элдор! Место, где учатся те, кто хочет знать все, - уяснила Сол.
- И они не берут в руки меч?
- Нет. В основном нет. Мы их, шутя, называем книжными червями. Они стремятся к знаниям. С ними очень интересно. Все их любят.
- С эльфами вообще интересно и не любить их нельзя, - подумала Вьюн.
Они подъехали к белому зданию. Его украшал виноградник. Под арками сидели эльфы. На их коленях лежали книги. Эльфов было много. Кто-то сидел на ступеньках, кто-то под затейливыми закругленными крышами на плетеных лавочках, многие сидели на траве. Здесь весна наступает рано. В марте почти все деревья в Левелине покрыты листьями и травы вдоволь.
- Любишь эльфов?- внезапно спросил голос.
- А разве их можно не любить. Посмотри как они живут!
Голос замолчал. Видимо он разглядывал их. Он больше не появлялся. Тем временем Вьюн, Сол и Эйсан направились в Элдор. В хранительницу знаний. Увидев их, эльфы, которые сейчас были на улице, встали. Одевались они не так, как воины. Длинные светлые рясы украшали их тела.
- Добрый день, дорогие друзья, - сказали они.
- Вот так встреча.
- Мы тоже рады вас видеть, - приветствовали их Сол и Эйсан, - отгадайте, кого мы к вам привели.
- Да это же та девушка из Багхаера.
- Откуда вы знаете? – спросила Вьюн.
- Здесь все знают про тебя, Вьюн, - ответила Сол, - у эльфов нет секретов друг от друга.
Из дверей Элдора вышел Форонд. Он был в белой рясе.
- Так ты сделал свой выбор, Вьюн? – поинтересовался он.
- Да, Форонд. И изучу Средиземье.
- Леголас так много рассказывал мне о тебе, что я даже и не сомневался в твоем выборе. Добро пожаловать, - он обнял ее, - теперь ты часть Элдора, как и мы.
- А разве вы не воин? - Вьюн казалось, что командовать Левелином должен именно воин так как это школа воинов.
- Я люблю знания, но я и воин.
- Да еще и какой воин, - подытожила Сол.
- Но больше я занимаюсь знаниями.
- Так это вы мой учитель? – Вьюн хотелось, чтоб это было так.
- Да, Вьюн. Но не забывай. Главные учителя нам – это мы сами. Ты - твой главный учитель, а я лишь помощник. Эй, Элдор, встречайте нашего нового друга, - крикнул Форонд и из дверей выбежала толпа молодых красивых эльфов в белых рясах.
- Встречайте, встречайте, - кричал Форонд. Его чистый и звучный голос стоял над всем этим шумом.
- Это наш сородич из Багхаера? – спрашивали они.
- Да, да, он.
- Вот здорово.
Вьюн не сразу сообразила, что с ней происходит. Столько рук ее обнимали. Столько голосов спрашивали ее обо всем. Столько смеха и радости образовалось вокруг нее. У нее теперь была семья. Она это чувствовала. Ее сознание невольно улетело вверх, как в тот раз в Розмари. Сейчас она смотрела на себя откуда-то с высока, со стороны.
- Это не твоя семья, - сказал голос, - не твоя.
- Почему же? Они рады мне и я рада. Посмотри.
И они посмотрели. Вьюн смеялась. Эльфы смеялись с ней.
- Они не твоя семья, - напомнил голос, - даже не думай об этом. Ты не эльфийка, - последние слова оказались слишком резкими, грубыми и злыми. Они словно отравили своим ядом все то счастье, которое только что узнала Вьюн. Счастье, которого в нашей жизни не так уж и много. А истинного счастья вообще мелкие крупицы. А у избранных же этого счастья, кажется, и совсем нет.
*********
Теперь Вьюн Элдорианка, то есть тот, кто хочет много знать. Эльфы приняли ее к себе, окружили добротой, заботой, любовью. Они считали, что она одна из них. Вьюн же никак не могла привыкнуть к хорошему обращению, в Багхаере то кроме усмешек и упреков в свою сторону она ничего не слышала. Но Вьюн не винила их. Да и имеет ли она право винить? Люди по-своему были правы. Она другая. И им ее не понять. Каждый должен жить там, где его понимают. А эльфы понимали ее. И хотя голос в голове и твердил, что она не эльфийка, Вьюн, если честно, не видела ни какой разницы между собой и эльфами. Она также, как и они, любила Средиземье, любила песни и веселье, любила эльфов. Там не было для него места.
Еще Вьюн любила книги. С самого первого дня, как она вступила в Элдор, она ни разу не пожалела об этом. Здесь у нее появился доступ ко всему. И она, словно голодный зверь, накинулась на знания. Эльфы уговаривали ее переехать к ним, но Вьюн так и жила в самом отдаленном домике. Там она любила читать книги, которые брала домой. Она приносила в кухню деревянное кресло-качалку, разжигала в камине огонь, садилась около него, укрывшись одеялом, и погружалась в свой мир. В мир прочитанного и увиденного раньше, в мир воспоминаний. Временами она думала о своей семье. Нет, не с грустью, а с интересом. Как они там? Вспоминала Толларда, чаще всего Леголаса, а в последнее время она думала об Аусинге и о Вороне. Часто ей казалось, что она слышит голос хозяина равнины. Будто он хочет поговорить с ней. Правда, его голос слышался совсем размыто, не ясно. Но все-таки он слышался. А потом она снова открывала книгу и забывала обо всем. Любознательная и ненасытная душа Вьюн была счастлива. Книгу за книгой она покоряла. Покоряла быстро. Форонд не верил глазам. Он долго думал и разрешил Вьюн перейти в библиотеку рангом выше, чем предыдущая. Безусловно, Вьюн стала лучшей ученицей. Но она к этому не стремилась, это вышло само собой, ей хотелось знать все больше и больше. Ты думаешь, это породило зависть в сердцах соратников? Ерунда. Они были так рады за нее.
Как-то днем Форонд вызвал Вьюн в свой кабинет. Она пришла и он начал разговор.
- Вьюн, ты здесь всего год, но за этот год ты узнала столько! Я впервые сталкиваюсь с таким. И я решил. Я сделаю тебя своей ученицей, единственной ученицей, которую буду учить не так, как всех. Тебе нужно учиться по-особому. Все слишком быстро у тебя. Ты слишком умна и мудра для своих лет.
Вьюн опешила. Форонд и так был слишком благосклонен к ней. Да что говорить, он совсем избаловал ее. В ее возрасте читать те книги, которые читала она, не разрешалось. Она же перечитала уйму. Она знала о Средиземье практически все.
- Форонд, ты ошибаешься. Не нужно этого делать. Я ничем не отличаюсь от остальных. Просто я столько лет жила без знаний, к которым стремилась.
- Так ты не хочешь?
- Я не хочу тебя обидеть. Ты сделал слишком много для меня. Но этого не следует делать. Я не заслуживаю этого.
- От чего же не заслуживаешь, Вьюн? Ты эльфийка.
- Нет, не эльфийка, - сказал голос в голове, - Вьюн, бери то, что тебе дают.
- Нет. Я их всех обманываю. Я не заслуживаю этого.
- Ерунда, - огрызнулся голос.
- Нет не ерунда. Я не имею права претендовать на такую честь. Ты же сам сказал, я не эльфийка.
Голос не стал спорить. Он счел ее безумной.
- Форонд, большое спасибо, но пусть все остается как есть. Ты и так мне помог. Вытащил из Багхаера, дал дорогу к знаниям. Подарил мне семью. Как мне отблагодарить тебя?
- Ты становишься мудрее меня. Вот твоя благодарность.
*******
За этот год Вьюн научилась многому и обрела много. Во-первых, дом. Левелин стал для нее домом. Во-вторых, семью. Левелин стал для нее семьей. В-третьих, верных друзей – особенно Сол и Эйсана. Эти трое нигде не расставались. В-четвертых, мудрого наставника – Форонда. В последнее время они слишком много времени проводили вместе. Форонду было интересно с ней. А Вьюн сильно привязалась к нему. Она видела в нем отца, он в ней дочь, на которую не может нарадоваться, в-пятых же Вьюн обрела покой. Да, да покой. Здесь ее ничего не беспокоило. Ничего кроме голоса в голове. Предчувствия ушли, загадки……..загадки остались у Радагаста. И сейчас они ее не беспокоили. Вьюн со спокойной душой отдалась знаниям. Она впитывала их как губка.
К концу года ей разрешили прийти на совет. Безумие, скажите вы, она проучилась всего год, и ее уже пустили на совет.
Раз вы так говорите, значит, вы знаете, что такое совет. Совет Левелина представлял собой собрание эльфов во главе с Форондом и мудрыми советниками. Левелин представлял собой дерево с многочисленными листьями в качестве подшкол, то есть составных одной большой школы. От воинов здесь присутствовал Эйсан с еще десятком эльфов, от лучников десяток во главе с Сол, здесь много кто еще был. Все листики дерева. Вьюн знала, что Эйсан и Сол состоят в совете (кстати, это огромная честь состоять в совете Левелина. Просто так туда не попадешь), но то, что позовут ее? Это уже ни в какие ворота не идет. С ней еще было пятнадцать эльфов. «Воины знаний» - вот как называли их. Был здесь и Солдорин. Был один так как давным-давно уже выучился, но из совета он не собирался уходить.
Совет проходил в главном здании. Внизу располагался круг, а все выше и выше с каждым рядом места для членов совета. Да, в виде амфитеатра. В центре в круге сидел Форонд и его советники. Все они были одеты в одежду воинов. Вьюн также. (Хочу оповестить, что лучшей воинской одежды, чем в Левелине, не существовало). Она вместе со своей группой заняла верхние ряды. Она ведь новичок, а новички занимали верхние ряды. Конечно, она была с группой новичков так как опытные Элдорианцы сидели в первых рядах. Да, те, кто по значимее занимали нижние ряды. Можно было сразу определить, кто какое положение занимает в совете. Достаточно просто посмотреть, где он сидит (не подумай, дорогой читатель, что новички - эльфы не значимые, нет, они очень значимые, просто по началу они слушают тех, кто знает, что говорить, а потом уже и новички спустя пару лет начинают участвовать в жизни совета. Везде нужно учиться. В совете тоже).
Сол и Эйсан сидели в первом ряду. Вьюн и не знала, что они занимают такое важное место. Эльфы собрались, и совет начался. Вьюн с интересом озиралась по сторонам. За год она узнала всех собравшихся здесь и уж, безусловно, они знали ее. Они часто хвалили Вьюн за успехи.
- Добрый день, Левелин, - встал и произнес Форонд. Его голос наполнил даже стены. Вьюн без труда слышала каждое слово, хоть и сидела на последнем рядах. Когда говорил Форонд все молчали. Его уважали. Здесь все друг друга уважали и внимательно слушали. Форонда слушали с интересом, он умел заинтересовать, да и сам Форонд слушал с большим интересом всех, кто сообщал хоть самые незначительные новости. Здесь без внимания никто не останется. В зале собраний никогда не стояла гула. Никто не позволит себе такого.
Конечно, о вмешательстве Вьюн в дела школы пока не может быть и речи. Она попросту не имеет на это права. Хоть она и умна, но год есть год. Она, на взгляд эльфов, почти ребенок и пригласил ее Форонд для того, чтобы она узнала, что такое совет. Относительно этой ученицы у эльфа возникли кое-какие планы.
- Прошел ровно год после предыдущего совета, - продолжил он, - я рад, что мы снова собрались. Для тех, кто находится здесь впервые, хочу сказать, что совет по традиции проходит именно в марте. Хочу также сказать, что все, кто здесь находятся, находятся заслуженно, - он немного помолчал, - ну, хорошо, а теперь приступим к главным вопросам, которые накопились за год. Ну, дорогие эльфы, что скажете?
Эльфы затихли, но затихли всего лишь на мгновенье. Секунда и с рядов посыпались новости, одна за другой.
- Гномы предполагают обзавестись еще одним городом для них.
- Откуда они узнали? – пронеслось у Вьюн в мыслях.
- Король Лихолесья понижает цены на свои товары.
- Арагорн строит новый город.
- Все верно, - согласился Форонд, - но, а что же еще?
- И самое главное, - произнесла Сол, - тайна холмов раскрыта. Они исчезли. Холмов больше нет.
Форонд тяжело вздохнул.
- Верно, Сол. Это самое главное. Я до сих пор не могу в это поверить. Кто мог подумать? Столько лет. Интересно, кто он?
У Вьюн кровь прилила к щекам. Сердце бешено заколотилось, а глаза перебегали с места на место.
- Боже, они все знают. Они все знают, - завопили ее мысли, - они знают, что это я. Они знают, что я обманщица. Что мне делать?
- Вьюн, без паники, - гаркнул голос.
- Но они все знают.
- Ничего они не знают, - он ответил слишком резко, - не будь дурой. Откуда им все знать.
- Но….
- Замолчи и успокойся, - никогда он не был с ней так груб.
Вьюн подчинилась. Она стала дышать ровнее, и сердце наконец-то забилось как прежде.
- Вот так, - сказал голос, - и без паники.
Румянец спал и Вьюн пришла в себя.
- Все хорошо. Они ничего не знают, - твердила она.
Форонд тем временем обсуждал этот вопрос с Сол. Она, оказывается, на первых счетах в Левелине. Вьюн заметила это только что. Она, конечно, знала, что Сол еще та, но то, что она чуть ли не правая рука Форонда, а Эйсан якобы левая, это удивило ее. Эльфы никак не показывали своей значимости. Они не хвастались своими заслугами, не выставляли их на показ.
- И что же ты предлагаешь, Сол?
- Думаю, нужно как можно скорее найти его. Ведь раскрыть тайну холмов это не шутка.
- Что ж, правильно, - согласился еще раз Форонд. - Раскрыть тайну холмов может только один. Он особенный. Нужно найти его. Кто считает также?
Согласились все. И правда, ведь это разумное решение. Вьюн на минуту отвлеклась, а когда подняла глаза от своих рук, то поняла, что взгляды, множество взглядов устремлены именно на нее. Из-за чего? Так она одна получается против. Она не подняла своей руки. Она одна не согласилась. Где это видано, чтобы кто-то, пришедший на столь ответственное и важное собрание впервые, в девятнадцать лет то пошел против всех. Пойти против разумного решения, которое одобрили все. Пойти против старейшин, против самого Форонда. Не удивительно, что все смотрели на нее.
- Вьюн, почему ты не согласна? - спросил Форонд. Его голос прогремел как гром среди ясного неба. Вьюн растерялась, да что говорить, она пришла в ужас.
- Вьюн, почему ты против? – повторил он. Нет не зло, а просто удивленно. В Левелине ведь каждый имеет право на свое мнение, просто это мнение нужно доказать и объяснить. Именно этого Форонд и добивался от Вьюн.
Что-то перевернулось в ней. Что-то изменилось. Ее тело и мысли снова наполнились несвойственной ей силой.
- А зачем?
- Что зачем, - не понял Форонд.
- Зачем его искать?
- Ты разве не понимаешь?
- Не понимаете вы.
Она поднялась со своего места и спустилась вниз. К месту, где сидели Форонд и старейшины. Все остальные наблюдали за происходящим с удивлением.
- Скажи, Форонд, зачем искать его?
- Затем, чтобы оградить.
- Оградить от чего?
- От опасности, возможно. Этот житель особенный. Он нуждается в нас.
- Ты думаешь, тот, кто сломал Холмы, тот, чья воля уничтожила это место, нуждается в защите? – что за голос. Так эльфы не разговаривают. Так говорит судьба и время.- Ты думаешь, мы нужны ему? Нет. Никто ему не нужен. Он сам во всем разберется. Это его нужно бояться. Зачем его искать? Незачем. Он появится тогда, когда сочтет нужным появиться. Не следует пытаться руководить им.
- Ты предлагаешь, пусть он свободно разгуливает по Средиземью? – Форонд рассердился. Да кто угодно рассердился бы. Вьюн спорит с правителем, с мудрым правителем Левелина.
- А ты предлагаешь посадить его в клетку? Он такой же, как и мы, но одновременно и нет. Нельзя управлять им. Раз тайна раскрыта, значит не с проста. Не спорь с судьбой, Форонд. Не спорь с природой, не спорь с холмами. Не спроста он появился сейчас. Ты не имеешь ни какого права, слышишь, ни какого. Не пытайся что-то изменить. Он должен поступить так, как сочтет нужным. Как решит он. Это его бремя, он его понесет, не пытайся изменить его судьбу. Против нее не пойдешь. Ты не выиграешь. Мы тут не причем. Избранники сами решат, как поступить. Оставь все как есть. Он сам выберет время. Он появится тогда, когда придет его время. Оно само расставит все по своим местам.
Форонд молчал. Молчали все. Да и что тут скажешь. Что это был за спор. Вьюн огляделась. Прислушалась и вышла. Она больше ничего не сказала, она просто покинула зал собраний………На улице светила луна. Надо же, как это все затянулось. Ведь столько вопросов обсудили, а последний так….Да что тут говорить. Вьюн закрыла лицо руками и зашагала в темноту.
- Ну, ты даешь, - голос смягчился, казалось, он удивлен, хотя удивить его дело невозможное, ведь он все знает, - я удивлен.
- Я сама удивлена, - устало ответила она, - да что со мной такое?
- Порода берет свое. От нее не скрыться. Но сказала хорошо, а главное верно. «Не пытайся лезть в чужую судьбу».
- Ты думаешь, еще раз со мной кто-нибудь заговорит?
- Тебе неловко.
- Интересно, а какое чувство оживает, когда идешь против всех? Конечно, мне неловко. Но ведь я права и я не изменю своего мнения.
- Странно, ведь ты говорила о себе.
- И, правда, странно. Это ведь я. Даже забыла.
- Наверняка из-за того, что все говорили он, он, он, а не она, - сделал вывод голос.
- Наверное, - Вьюн слабо усмехнулась. Новое чувство появилось внутри относительно голоса. Он единственный все знал, он единственный ее поддерживал, он единственный, кто ее никогда не покинет. Может это любовь? Вьюн задумалась. Действительно, она привязалась к нему. Она скучала по нему, когда он не появлялся и хоть он и докучал ей своими упреками, руганью и загадками, она все равно была рада его разговорам, вопросам. Они помогали ей разобраться в себе. Хотела она, чтобы он пропал навсегда? Нет, не хотела. Сейчас он слишком дорог для нее.
- Все-таки, наверное, неплохо, что ты всегда со мной. С тобой мне не так одиноко, как раньше. Я чувствую силу, твою силу. Она со мной в тяжелый момент. Ты напоминаешь мне о том, кто я. Хоть ты и ворчун, но ты мне нравишься.
- Ой, ой, ой. К чему эти нежности? Я знаю, как ты радовалась, когда я пропал.
- Радовалась поначалу, но после мне стало скучно. Не с кем было поспорить.
- Раз так, то я к твоим услугам. Временами, хочу сказать, ты тоже нечего, хотя ты слишком упряма и слишком умна. Знаешь, это раздражает. Хочется поучить тебя, а получается наоборот, ты занимаешь мое место и начинаешь учить меня. Где это видано?
- Ты уж прости.
Она зашагала к Холму и они направились к маленькому домику Вьюн.
******
Вьюн без труда заснула. То, что она выкинула на совете, почти не волновало ее.
Пришло утро. Весеннее утро. Вьюн оседлала Холма и поехала учиться.
- Может, я уже исключена? - подумала Вьюн.
Она въехала внутрь. Эльфы весело приветствовали ее. Все как обычно.
- Доброе утро, Вьюн.
- Всего тебе хорошего.
Сзади подъехали верхом на лошадях Сол и Эйсан.
- Доброе утро, Вьюн, - поздоровались они.
- Доброе. Скажите, не зря я еду в Элдор? Я исключена?
- Исключена? Что за вздор.
- Но, а как же вчерашнее?
Они усмехнулись.
- Не знаю, что на тебя нашло, но Форонд доволен.
- Доволен чем?
- Твоим ответом.
- Да ведь я пошла против совета.
- Смело. Очень смело. Мы тебе расскажем, что случилось после твоего ухода.
*******
Вьюн вышла. Форонд еще долго молчал. Молчали все.
- А она права, - тяжело вздохнул он, - Вьюн оказалась умнее всех нас. Пусть время само расставит все на свои места. Совет закончен.
Все разошлись. И там, на улице, они, вдыхая свежий и прохладный ночной воздух, тем самым сбрасывая усталость от совета, который сегодня проходил мучительно, они понимали, все эльфы вышедшие из зала собраний, несся с собой размышления о случившемся, понимали, что она действительно права.
********
- Вьюн, ты всех нас поразила, - продолжили друзья.
- Да я сама от себя такого не ожидала. И что на меня нашло?
- Ты поступила смело. Первый раз на совете и устроила такое!
Они приближались к Элдору. Как всегда на крыльце сидели эльфы. Они тоже поприветствовали Вьюн. Друзья же отправились по своим делам. Вьюн шагнула в Элдор, прошла по коридору и очутилась в библиотеке. Совершенно случайно она встретила Форонда.
- Добрый день, Форонд.
Он повернулся. Улыбнулся. Нет, он не сердился на нее, он ей гордился.
- А, Вьюн. Ну, наконец-то. Наш смелый, мудрый эльф, вчера вечером мы все заблуждались, но ты открыла нам глаза и я благодарен тебе за это. А теперь давай учиться.
И они учились. Вьюн узнавала что-то новое. А Форонд все больше восхищался ей. Прошло еще несколько дней, надвигался большой праздник. Праздник Весны.
- Эй, Вьюн, - как-то вбежала Сол в Элдор и позвала горячо любимую подругу, - Леголас приехал. Он ждет тебя в твоем домике.
Вьюн взглянула на Форонда.
- Иди, иди. Он ждет тебя.
Вьюн вылетела из Элдора. Мигом добралась она до своего домика. Оставив Холма на попечение Онрано, она вбежала по лестнице. На широком крыльце в качалке сидел Леголас и читал книгу.
- А обещал, что навещать будешь часто. А уже год прошел.
Он сразу очнулся и встал. Подошел к ней и крепко обнял.
- Неужто скучала?
- Нет, не скучала. У меня здесь столько друзей и книг вдоволь. Что мне скучать по эльфу, когда их здесь навалом.
- А я вот скучал. Думал, как там моя Вьюн. Уж не грустно ли ей? Нет, оказывается, не грустно. Она становится лучшей ученицей у Форонда, ее приглашают на совет, а она там такое устраивает.
- Неужто наслышан?
- Еще бы. Пойти против Совета сразу же в первый раз. Это в твоем духе.
- Ты сердишься на меня?
- Я? Нет. Я горжусь тобой. Твои слова – слова истины.
- Как хорошо, что ты приехал.
********
Наступил день праздника. Что за зрелище. Какая веселая суета повсюду. На кухне творится что-то немыслимое. Мастера повара изо всех сил стараются угодить. На поляне уже поставлен стол. Огромный стол. Его покрывает белоснежная скатерть. Подарок эльфийских дев. Что за работа. Поляна украшена фонарями. Но это еще пустяки. Отчего так рады эльфы? Так ведь Гендальф, сам Гендальф Белый направляется на этот праздник. Вот будет зрелище! Он то мастер устраивать фейверки. Занятия сегодня отменены. Да и как учиться в такой день? Тем временем четверо эльфов прогуливались по мостовой.
- Сол, ты когда-нибудь видела Гендальфа? – спросила Вьюн.
- Да, мы с Эйсаном знакомы с ним
- Они сопровождали его в Лудский эльф, - дополнил Леголас.
Вьюн, услышав знакомое название, усмехнулась.
- А какой он Гендальф?
- Гендальф, - ответила Сол, - это Гендальф. Самый великий маг в Средиземье.
- А мудрец-то какой.
- Вот бы увидеть его, - пожелала Вьюн.
- Хочешь, я тебя с ним познакомлю, - предложил Леголас.
- Да что ты, - возмутилась Вьюн, - он великий чародей, а кто я? Эльфийка, которая даже не знает, кто ее настоящие родители.
- Эта эльфийка не побоялась сбежать из дома в семнадцать, побывала уже у гнома Гимли, одолела пол года по Средиземью в одиночку, пошла против совета, - напомнил Эйсан.
- Вьюн, не волнуйся. Гендальф славный, - успокоил ее Леголас.
Вьюн поежилась.
Праздник начинался вечером. Все с нетерпением ждали этой части суток. Вот он и наступил. Везде горели огни. На поляне сейчас обитало множество эльфов. Вот и Форонд. С кем он? С Эйсаном и Сол. А с кем же Вьюн? Она как всегда с Леголасом.
- Дорогие эльфы, - обратился ко всем Форонд, - к нам сегодня пожалует сам Гендальф Белый. Давайте хорошо примем такого дорогого гостя.
Эльфы согласились. Они любили Гендальфа.
- А вот, кажется, и он, - сказал Леголас, - слышите, как звенят бубенцы.
И, правда, уже отчетливо можно было услышать как они позвякивают. Еще немного и на поляну въехала телега. Хорошая телега, запряженная отличным конем. Сильным и смелым. При виде силуэта старца у Вьюн внутри все перевернулось.
- Гендальф, - заревела толпа, - да здравствует Гендальф Белый.
- Ох, добрый народ. А я то думал вас удивить. Думаю, приеду, чтобы об этом никто не знал, а вы то все знаете уже. Наверняка, Леголас рассказал.
Из толпы к магу вышел названный и крепко обнял старца. Какое-то время они смотрели друг другу в глаза.
- Прости, дорогой друг, не удержался.
- Ну что ж. Я не сержусь, - Гендальф рассмеялся. Его окружила плотная стена эльфов. Вьюн стояла дальше всех. Она не решалась подойти. Она всего лишь рассматривала его. Белые как снег волосы, белые одежды. Доброта и свет в глазах. Он весело смеялся. Смеялся и Леголас рядом с ним. Позже эти двое отделились от толпы, и зашагали в сторону главного здания.
- Как у тебя дела, Леголас?
- Все хорошо, Гендальф. А как у тебя?
- Да и у меня все в порядке. Спасибо за беспокойство. Знаю, что спрашиваешь от чистого сердца.
- Недавно видел Гимли, - вспомнил эльф.
- Вот это да. Ну и как там наш славный гном?
- Отлично. Немного раздобрел, правда. Скучает по приключениям.
- Мы все скучаем……. Ты нашел ее, дорогой эльф? – внезапно задал странный вопрос волшебник.
- Откуда ты знаешь?
- Я маг – я знаю всех, на кого легко бремя весенней звезды.
- Я нашел ее. Спустя сотни лет мы наконец-то встретились.
- Не знаю, что сделать: или поздравить тебя, добрый мой эльф, или же пожалеть.
- Лучше поздравить, Гендальф, - Леголас улыбнулся теплой улыбкой. – С ней моя жизнь стала совсем другой.
- Я буду молить все силы Средиземья за тебя. Ты знаешь, раз появляется весенняя звезда – значит, скоро Средиземью предстоит пройти очередную проверку и вы будете в самой гущи произошедшего.
- Зачем ты приехал на самом деле, Гендальф?
- Ты ведь знаешь, что Холмы исчезли. Тайна раскрыта.
- Что же делать? Всему приходит завершение.
- Будет Совет. После Левелина сразу же отправляйся в Раздол к Элронду. Остальных я предупрежу.
- Неужто это так важно? В Левелине уже проходил Совет на эту тему.
- И что они решили?
- Решила одна эльфийка. Заявила, что мы не должны вмешиваться. Пусть все идет своим путем. Я тебя с ней познакомлю.
- Это она?
Леголас кивнул.
- Мудрые слова. Но все равно приезжай в Раздол.
- Как скажешь.
- Хорошо встретить друга, тем более старого друга. Правда?
- Да, правда, - согласился Леголас, - я рад встрече.
- Я знаю, добрый мой эльф. Я знаю.
Друзья еще раз крпеко обняли друг друга
- А теперь пойдем на праздник.
- Да, эльфы ждут, не дождутся, когда я фейверки устрою. Расскажи мне пока как там Гимли.
********
Они вернулись на поляну. Леголас помогал Гендальфу разгружать тележку с хлопушками. Вьюн тоже подошла.
- А вот и Вьюн, - представил ее Леголас, - Гендальф, пожалуйста, познакомься с Вьюн.
Гендальф повернулся. Его мудрые глаза из под кустистых бровей с тщательностью изучили ее и он улыбнулся.
- Рад знакомству, Вьюн, я люблю знакомиться с эльфами.
- А я рада знакомству с вами. С таким великим чародеем. Леголас мне столько рассказывал о вас.
Гендальф еще раз улыбнулся и принялся за прежнее дело. Разобрали телегу. Позже они установили хлопушки. А Гендальф тем временем завел разговор с Вьюн.
- Ты из Багхаера?
- Да.
- Леголас мне кое-что говорил о тебе. Добралась одна, преодолела все препятствия, причем ты даже не воин. Ты молодец.
- Хоббиты тоже не были воинами! – подметила Вьюн. – Это ведь не главное.
Гендальф на мгновение замолчал. А потом широко улыбнулся. Он увидел в ней не просто соратника.
- Все говорят о том, что ты необычайно умна для своих лет.
Вьюн усмехнулась.
- Я ничего особенного не сделала.
- Ты водишь за нос первого мага Средиземья. По-твоему этого мало?
- Нет. Всего лишь хочу узнать его поближе.
- Зачем? – Гендальф продолжал улыбаться.
- Хочу стать его другом, - уже серъезно добавила Вьюн.
- Дружба со мной всегда приносит одни невзгоды.
- Я их не боюсь.
Он похлопал ее по плечу.
- Вижу, ты славная девушка. А теперь иди, веселись.
Заиграла музыка и эльфы кинулись в пляс. Вьюн наблюдала за Сол. Она танцевала с Леголасом. Они улыбались друг другу. Длинные волосы Сол развивались на ветру, румянец играл на щеках.
- Хороша пара, - сказал голос.
- Верно, хороша. Чудо, как хороша.
Что же касается праздника, он получился чудесный. Эльфы веселились всю ночь. Танцы и песни завладели всеми. То эльфы водили хороводы, то прыгали через костер. Гендальф развлекался вместе с ними. Конечно, они сначала все наелись (что-что, а готовить эльфы умеют), а потом уже и стали веселиться. Вот смех! Гендальф прыгает через костер.
- Ох, осторожней волшебник, - кричит добрый народ.
- Не подожги своих одежд, - шутили эльфы.
- Хватит вам насмехаться, добрый народ, не смейтесь над стариком.
- Ох, Гендальф, ну какой же ты старик? – не успокаивались они.
Знаешь, любезный читатель, я сейчас тебе все это рассказываю, а сама думаю, пол жизни бы отдала лишь бы в эту ночь оказаться там, в Средиземье, вместе с эльфами и мудрым чародеем. Попеть бы с ними, потанцевать, посмотреть на звезды.
Ах, какие звезды в эту ночь светили на небе. Живые, здесь они были всегда живыми. Их свет притягивал и заставлял не просто любоваться, а путешествовать вместе с ними. Смотря на них, улетаешь далеко, куда они приглашают, в обитель, где живет волшебство.
А где же Вьюн? Что-то не видать. Да вот же она. Впереди, в толпе эльфов с завязанными белой повязкой глазами. Она пытается поймать того, у кого в руках звенел колокольчик. Да, они играли в жмурки. Эльфы любят эту игру. В этот раз выпало водить Вьюн. Ей завязали глаза, и сейчас она ориентировалась исключительно благодаря эльфийскому слуху. Хитрый колокольчик звенел где-то сбоку наперекор эльфийскому смеху. А теперь он звенит уже за спиной. Вьюн не поймать его. Она тоже весело смеялась и гонялась за звоном, а эльфы прятались за деревьями, передавали колокольчик по воздуху и сбивали Вьюн с толку. Поймать эльфа, да еще и с завязанными глазами, тяжело.
- Поймай меня.
- Я здесь.
- Нет, я здесь.
- А я здесь.
Они ее совсем вымотали.
- Вот хитрецы, - услышала Вьюн голос Гендальфа, - с ними играть нельзя.
- Ну же, Вьюн, - дразнили они ее, - поймай, поймай.
- Не хочешь помочь мне, - обратилась она к голосу. Он тем временем посмеивался над ней.
- Нет. Лови их сама.
- Ну ладно. Я их обхитрю.
Она сделала несколько шагов вперед. Еще несколько. Будто собиралась ловить кого-то впереди. За спиной она уловила присутствие эльфа, но вида не подала.
- Пусть думает, что я не слышу.
Она прошла вперед несколько шагов. Неизвестный на шаг приблизился к ней. Он вот-вот зазвонит, чтобы снова посмеяться над Вьюн.
- Ну нет, не выйдет, - она и не думала выдавать себя. Вьюн направилась вперед. Еще шаг и тут она резко обернулась. Слишком быстро даже для эльфа. Доля секунды и она уже держит за руку шутника.
- Ага, попался. Вот я тебя и поймала, - она сдернула с глаз повязку. Оказывается, она держала за руку Леголаса. Он весело смотрел на нее.
- Так вот кто насмехался надо мной. Но ничего, сейчас ты водишь.
Они поменялись ролями. Теперь шутник колокольчик был у нее. А Леголас завязал себе глаза. Толпа эльфов трижды раскрутила его.
- Раз.
- Два.
- Три.
Смеялись они.
- А теперь ищи.
Толпа эльфов разбежалась с визгом в разные стороны.
- Леголас, я здесь.
- Нет здесь.
- Леголас.
- Леголас.
Все повторилось вновь, колокольчик весело звенел снова. И Леголас шел на его зов. А эльфы разбегались в стороны, дразнили и шутили.
- Чего ты нас не ловишь?
- Леголас, ну же, поймай меня.
Эльф бегал за ними по полю, а толпа с криком убегала от него. В этот раз попалась Сол.
- Мой друг Леголас все так же юн как и раньше. Эльфы чудной народ! - сказал Гендальф. Похоже, он разговаривал сам с собой.
Но Вьюн услышала. Она приблизилась к магу.
- Вы так восхищаетесь эльфами!
- А, Вьюн. Да, я восхищаюсь ими.
- Я согласна с вами.
- Ты сказала это так, будто не относишь себя к их роду, - Гендальф что-то заподозрил.
Вьюн так и подмывало все выложить, но вдруг в голове появился он.
- Молчать, - провопил голос.
- Я совсем недавно узнала, кто такие эльфы и мне все время кажется, что я недостойна быть одной из них, - вместо задуманного произнесла Вьюн, но это то же было правдой.
Гендальф очень странно посмотрел на Вьюн, но промолчал.
- Леголасу пора уже жениться. Сол замечательная. Думаю, что скоро так и случится, - заметила Вьюн.
- Думаю, это вряд ли произойдет. Вам с ним предстоит серьезный разговор скоро.
Вьюн проследила за взглядом Гендальфа. Леголас и Сол вместе убегали уже от нового вожака. Они смеялись.
Вьюн и маг свернули с поляны и вышли на мостовую. Над ней ярко светила луна. Но даже отсюда они отчетливо слышали эльфийский смех, доносящийся с поляны.
- А вы приехали надолго?
- Побуду здесь с недельку и помчусь в Гондор.
- В Гондор? Вот здорово.
- Ничего, ты еще побываешь там.
- А где вы остановитесь? Наверняка у Форонда?
- Нет. Есть в школе Левелина один домик, самый отдаленный. Около озера. Я все время там останавливаюсь. У этого домика такое широкое крыльцо. Я люблю там посидеть и почитать.
Вьюн усмехнулась.
- Почему ты смеешься?
- Дело в том, что вы говорите о домике, в котором живу я.
- Надо же! Ну хорошо, я поживу у Форонда.
- Да что вы. Мне будет очень приятно, если вы, окажите мне честь.
- Ну что ж. Если ты не против.
Вьюн совсем забыла, что помимо нее в этом домике живет еще и Леголас. А в нем всего две спальни. Где же будет спать Гендальф?
- Ничего, что-нибудь придумаем, - подумала она.
Они немного помолчали.
- Знаете, Гендальф, а я вижу вас не впервые.
- Не впервые? – он растерялся. - Не помню, чтобы мы встречались.
- А мы и не встречались. Я видела вас в горе у Гимли. В Урлагоне.
- Но я там не появлялся.
- Я знаю. Гимли пригласил мастеров в гору и высек вас прям в камне. Вы там такой, как и сейчас.
- Прям в камне, говоришь, - Гендальф заинтересовался.
- Да, прям в камне. Но работа дивная. Видели бы вы.
- Могу представить. Видимо, Гимли скучает по тем славным дням, когда мы путешествовали по Средиземью.
Вьюн заметила, с какой горечью произнесены эти слова.
- Но сейчас то все хорошо. Зло исчезло, - заметил он.
Они разговаривали еще долго. О Средиземье, о чудесах, о жизни. Под конец разговора маг смотрел на нее уже другими глазами. Вьюн же хотелось остаться с магом на всю ночь. Они с полуслова понимали друг друга. Ясно, что они говорят на одном языке. И интересует их одно и тоже.
- Знаешь, Вьюн. Это странно. Я разговариваю с тобой несколько часов, а у меня такое впечатление, будто я знаю тебя всю жизнь. Если бы не твой возраст, то я уж точно бы решил, что мы знакомы. Но я никогда тебя не видел, и в Багхаере никогда не бывал.
Вьюн ему улыбнулась. Их связывало странное родство.
- Каждая встреча нам что-то дает. Ваша мне дала очень много, - искренне сказала Вьюн.
- И я рад нашей встрече. Чувствую, она не спроста.
Они побрели обратно к поляне. Пора устраивать фейверки. Вcе ведь ждали именно этого. Фейверки Гендальфа знало все Средиземье.
- Вот вы где, - подбежал к ним Леголас, - мы вас совсем потеряли.
- Вьюн оказалась мудрым собеседником, дорогой друг, тебе повезло, что ты ее встретил, а мне повезло, что ты нас познакомил.
- Видимо, это судьба, - решил эльф, - ты же знаешь, что она руководит всем.
- Ты прав, Леголас, - согласился маг, - судьбу не обманешь. Порой встречаешь тех, кого давно позабыл.
- Позабыл?
- Но ты, Вьюн, напомнила. Ты мне кое-кого напомнила. А теперь давай поджигать хлопушки.
- Ну, Вьюн, приготовься, - Леголас крепче сжал ее руку.
Да, приготовиться было к чему. Взрыв. Тишина. А потом…………..потом началось. Вверх взмыл фонтан искр и огней. Огней было столько! Они осветили всю поляну. Еще мгновенье и огни превратились в огромную волну. Искры поменяли цвет с золотого на синий. Волна росла, уже слышался шум моря. Он становился сильней. А волна тем временем приобрела такие размеры! Гендальф поджег фейверк бурю. Эльфы замерли, поглощая исходившие красоту и волшебство. А волна росла и росла, набирала силу, могущество. Захлестнулась пена. Волна стала темно зеленного цвета. Сначала волна росла вверх, но сейчас она остановилась и рванула в сторону эльфов. Они, увидев это, разбежались в разные стороны с криками, но не ужаса, а веселья и восторга. Но разве укроешься от волшебства? Волна достала до небес, с треском, шумом и воем ветра опустилась на землю, снова взмыла вверх и накрыла эльфов, а потом она покатилась дальше, растворяясь и превращаясь в золотые точки. Эльфы лежали на траве. Разве в море спрячешься от такого? Волна накрыла всех, но не мокрая волна, а волна волшебства, а у него заведомо свой вкус. Мгновенье они не шевелились, а когда открыли глаза, то увидели свою поляну, покрытую зеленой травой, внутри которой светились золотые огоньки, как от светлячков, оставленные фейверком Гендальфа. Эльфы поднялись, кое-как пришли в себя и захлопали в ладоши.
- Вот так чудеса. Вот так маг.
- Волшебство.
- Здорово, здорово.
- Красота.
Толпа одобряюще заревела. Вьюн просто не находила слов.
- Разве можно создать такое?
Эльфы тем временем благодарили Гендальфа.
- Ох, удружил. Порадовал эльфов.
- Что для вас не сделаешь, добрый народец. Немного передохните, а потом я подожгу следующий.
- Не знаю, выдержит ли мое сердце еще один. Скорее всего, оно разорвется от счастья, - сказала Вьюн, обращаясь к Гендальфу. Его лицо расплылось в широкой улыбке, а возле добрых и мудрых глаз образовались морщинки, делая его образ для Вьюн еще трогательней. Сегодняшнюю ночь ей не забыть, а силуэт великого мага она в своей памяти будет хранить вечно, защищая его от напастей людской души.
Много хочется рассказать об этой волшебной ночи, фейверках, об эльфах …….но……..прости меня. Ну, хорошо. Расскажу о следующем фейверке. Эльфы отдохнули и приготовились к новому зрелищу. Фейверк взлетел вверх, рассекая звезды. Появился клуб дыма, словно туман и из этого тумана, быстрые как мысли, вылетели птицы. Птицы сначала разлетелись в разные стороны, потом взмыли в высь, образуя на фоне черного неба белоснежное покрывало, доля секунды и птицы исчезли. Вместо них над полем стояла радуга. Толпа удивленно ахнула. Еще мгновенье и радуга сжалась в наперсток, а после раздался взрыв. С верху с неба сыпались звезды. Звездопад. Миллионы серебряных искр сыпались на эльфов. Они же раскрыли ладоши и ловили прекрасные огоньки. И эти огоньки так напоминали огоньки, которые светятся в глазах только у одного народа – у эльфов. Вьюн насобирала их полные ладони. Они так здорово потрескивали и переливались
- Словно звезды, - сказала она Леголасу.
- Да, словно звезды.
Но эти звезды оказались не вечны. Опять же волшебство. Эльфы опустили глаза и на ладонях уже не лежали чудесные огоньки. Их место заняли красные, словно кровь, лепестки роз. Да и с неба уже не падали звезды, с него сыпались лепестки роз. А воздухом наполнился сладким запахом.
- Это какая-то сказка, - вздохнули эльфы.
Вскоре и поляна и добрый народ были покрыты бархатом цветов.
- Ты прав, Леголас. Гендальф самый великий маг и чародей, - заявила Вьюн. В этот момент так думали все.
Долго эльфы еще охали и восхищались, а потом на радостях запели. Вьюн подхватила и пела вместе с ними. В Левелине она пела впервые.
Кто умеет чудеса лучше всех творить?
Веселиться и шутить?
Золотом украсить мир?
Закатить веселый пир?
Удивлять и веселить?
О печалях всех забыть?
Гендальф, Гендальф – это он.
Наш чудак и маг.
Старец, старец старикан
Нет не Гендальф, а обман.
Наш – то Гендальф молодой,
Телом, сердцем и душой.
Он мудрец, всем нам отец.
Средиземье сильно любит
И народов не забудет.
Славный, славный этот дед
Он не скажет слова нет,
Он на просьбу не откажет,
Он еще чудес покажет.
Ох, хорошо он, как хорош
Вот бы жил он вместе с нами
Вечно жил, жил не годами
Эльфы смерти ведь не знают,
Да и зла не понимают.
Вот и Гендальф пусть живет
Счастье в каждый дом ведет.
Все молчали и слушали пение соратников (десятка эльфов, Леголаса и Вьюн). Гендальф внимательно прислушался
- Вьюн, как же ты поешь! – удивился маг.
- Да, просто необыкновенно, - согласились все остальные.
- Неужели ты им не пела раньше? – спросил Леголас.
- Нет. Я все время училась.
- Вот это да. Вечер чудес. Сначала Гендальф устраивает такое, а потом Вьюн поет, словно фея, - сказал кто-то из собравшихся.
- Не просто эльфийский голосок.
- Верно, не просто, - маг почесал подбородок. Он знал, что эльфы поют, словно ручей звенит, но Вьюн пела как-то иначе.
С этого дня Вьюн стали здесь называть Эльфиар, что на древнем языке этого народа означало арфа.
*****
Что же касается Гендальфа, то он действительно поселился у Вьюн. Они с Леголасом кое-что придумали. Маг отказался ночевать в доме, заявляя, что:
- На улице весна, а вы заставляете меня спать в доме. Нет, не уговаривайте. Я не каждый день бываю в таком месте, как Левелин. Так что, дорогие эльфы, оставьте меня в покое.
Пришлось подчиниться. Ему на крыльцо вынесли длинную софу, на ней маг и спал. Прожили они так недельку. Вьюн с утра уходила в Элдор, приходила вечером. Леголас и Гендальф с радостью встречали ее. Гендальф развлекал ее разными историями. Он вообще знал очень много. За всю жизнь, наверное, не рассказать.
- Сколько же ему лет? – часто задавала себе Вьюн один и тот же вопрос. Голос тоже отзывался о Гендальфе хорошо. Вьюн однажды показалось (может просто почудилось), что голос и Гендальф знакомы. Но она больше не думала об этом.
Как-то вечером Вьюн пришла домой совсем хмурая. Леголас и Гендальф тут же забеспокоились и стали расспрашивать ее о случившемся.
- Форонд рассказывал мне сегодня про одного мага. Радагаст Карий его зовут.
- А Радагаст! – обрадовался Гендальф. – Ну и что же он сказал?
- Что он повелитель животных. Живет в лесу, дружит с животными и понимает их язык, словно они говорят как люди.
- Да, это правда, - вмешался Леголас, - я хорошо знаю Радагаста. Он очень любит лес, а в животных души не чает. Этот маг обладает великой добротой.
- А может быть так, что Радагаст живет отшельником и совсем без животных?
- Да что ты, Вьюн, - рассмеялись они, - нет, такого не может быть. Радагаст не отшельник, он очень приятный собеседник и путников любит.
- Да уж, - подумала Вьюн, - тот Радагаст, которого знаю я, явно не подходит к этому описанию.
- И где же живет Радагаст? – спросила она вслух.
- На юге Средиземья.
- Нет, это не он, - снова подумала Вьюн.
- А почему ты спрашиваешь?
- Ну, мне стало интересно может ли Радагаст Карий жить отшельником.
- Нет, он не отшельник. Он любит лес и зверей, - подытожил Леголас.
- Кого же встретила я? Уж точно не Радагаста, - она уже не хотела разговаривать на эту тему, но Гендальф начал рассказ.
- Рассказываю эту историю, потому что доверяю вам. Давным-давно образовалась Гильдия магов. Сильная Гильдия. Просто так туда не принимали. Только с огромной силой. А в замен получали ее еще больше. В Гильдии много магов. Радагаст Карий тоже там. Во главе стоял Саруман Мудрый, но………
- Но ведь сейчас ты стоишь во Главе Гильдии, - Леголас знал, что это так.
- Да, я. Но до меня и до Сарумана был еще кое-кто. Вьюн заговорила об отшельниках, и я вспомнил. Акриол. Самый старый маг Средиземья. И самый сильный. Он тот, кто образовал Гильдию магов, он первый маг Средиземья. Силы его нет конца, также как и возрасту.
- И где же он сейчас?
- Очень, очень, очень давно Акриол оставил Гильдию магов. Он ушел. Просто ушел. Его место занял Саруман. Акриол же стал отшельником. Никто и сейчас не знает, где он живет и жив ли еще.
- А у него были после этого ученики?
- Нет. Никто. Сколько не приходило к нему чародеев, сколько не просили, не умоляли. Он всем отказывал. Главная мечта каждого мага, чтобы Акриол взял его к себе в ученики. Но сколько не ищи ветра в поле, все равно не найдешь. Никто не нашел его. И мне кажется, что и не найдет. Должно быть Акриол умер.
Теперь Вьюн стало ясно, кто ее знакомый маг Радагаст, он и не Радагаст вовсе, а Акриол – Первый маг Средиземья, она с трудом скрыла удивление и повела себя как ни в чем не бывало.
Вот и прошла эта неделька. Леголасу нужно ехать в Раздол к Элронду, а Гендальф поедет в Гондор. Вьюн так не хотелось с ними расставаться, но что поделать. И тут Форонд вызвал ее к себе.
- Вьюн, я подумал и решил. Тебе следует съездить в Багхаер к своим родителям, объяснить все, чтобы они не волновались больше. Побудешь там и вернешься домой в Левелин. Отправишься вместе с Гендальфом и Леголасом. Леголас свернет в Раздол, а ты с Гендальфом доедешь до Силарской развилки и повернешь в Багхаер.
Вьюн стояла как громом пораженная. Она совсем не думала ехать в Багхаер к родителям. Чего ворошить прошлое. Пусть себе живут спокойно. Но выручил ее голос в голове.
- Помнишь, Радагаст тебе сказал…..
- Он не Радагаст.
- Какая разница. Акриол тебе сказал, что вы увидитесь через полтора года. Он знал, что Форонд тебя отпустит в Багхаер. Вот и едь к магу. Побудешь у него и вернешься в Левелин.
- Опять обманывать.
- У тебя нет выбора. Для правды нет времени, так что придется ее скрывать.
- Ты прав. Я поеду к Акриолу.
- Как скажешь, Форонд, - согласилась она, - но я буду скучать, все-таки Багхаер совсем далеко.
- Увидимся через полтора года с небольшим.
********
Трое путников покидали Левелин. Весь город провожал их.
- Вьюн, приезжай побыстрей, - попросили ее Сол и Эйсан, - мы совсем загрустим без тебя.
- Ничего, дорогие друзья, время разлуки пройдет быстро.
- До свидания, Леголас, - обратилась к нему Сол, - возвращайся поскорей.
Вьюн и Гендальф заметили, какая грусть слышалась в ее голосе.
- Сол, приеду как только смогу.
Они друг друга обняли и расстались.
- До свидания, Гендальф, - кричала толпа, - приезжай поскорей и привози своих волшебных хлопушек побольше.
- До свидания, добрый народец, не скучайте.
Трое путников проехали через город, толпа проводила их до ворот. Они покинули Левелин и устремились вперед во весь опор на своих прекрасных лошадях.
- Отличный у тебя конь, Вьюн, - похвалил Холма Гендальф, - он похож на моего Светозавра.
- Леголас мне рассказывал о нем.
- Кто бы мог подумать, что такая лошадь живет в Захолме, - удивился маг.
- Там очень хорошие лошади. Их выращивает Конопас. Он свое дело знает.
- Тебе повезло, что ты встретила Холма.
- Да, повезло. Не знаю, чтобы я делала без него.
Холм все понимал из сказанного. Он считал, что кому и повезло так это ему. Вьюн вытащила его из захолустья, благодаря ей он увидел Средиземье и познакомился с Онрано, благодаря ей он наконец-то обрел свободу. Свобода, знаете ли, странная штука. Кажется у тебя в распоряжении огромные луга, просторы, но это еще не делает тебя свободным. Настоящая свобода – это свобода души. И Холм ее получил.
Пару дней они двигались втроем, но вскоре Леголас свернул в Раздол.
- Мы снова прощаемся, - обратился он к Вьюн.
- Жизнь состоит из встреч и расставаний. Мы ничего не можем изменить, - ответила она с горечью в словах. Эта горечь присутствовала и в ее взгляде.
- Скоро увидимся. Пожалуйста, береги себя.
- И ты береги себя.
- До свидания, Гендальф, - Леголас обратился к магу, - присматривай за ней.
- Увидимся в Раздоле, мой славный эльф. Не волнуйся, с ней все будет в порядке. Я знаю, насколько она важна для тебя.
Дальше они отправились уже вдвоем.
- Зачем вам в Раздол? – спросила Вьюн.
- Поговорить о холмах и об их исчезновении.
- Ты думаешь, слова что-то решат?
- Именно из слов вытекает решение. Мы найдем правильный выход.
- А Форонд?
- Форонд тоже поедет на большой совет Средиземья. Он как не как глава Левелина, лучшей школы в Средиземье. Думаю, Сол и Эйсан поедут с ним. Они его незаменимые помощники…..
Вьюн стало не по себе.
- А зачем собирать совет Средиземья только через два года после исчезновения холмов?
- Понимаешь, этот житель сам к нам не придет. А может, за два года кто-нибудь видел его.
- Ты хочешь найти его?
- Я хочу с ним поговорить. Только поговорить.
- А почему ты не подозреваешь меня? – ни с того ни с сего спросила она. - Ведь холмы находятся в той же стороне, что и Багхаер, ведь они пропали тогда же, когда я сбежала из дома.
- Что ты делаешь, - взбесился голос, - нельзя Гендальфу этого рассказывать.
- Возможно, я бы так и подумал, - согласился маг, - но я слишком хорошо тебя знаю, Вьюн. Слишком хорошо. Ты добрая, мягкая, безобидная. Ты это не он.
Она улыбнулась в ответ.
- Ты у нас маг, тебе виднее.
- Ты уж прости, если обидел. Но ты слишком добрая. Ты не создана для войны.
- А тот создан?
- Не знаю, но то, что холмы разрушены, это что-то да значит, хотя зла в Средиземье нет. Маги это чувствуют. Я не ощущаю его присутствия. Во истину благословенное время. Триста лет тишины и покоя.
- Ты повидал много?
- Много. И добра и зла, - голос мага наполнила усталость.
- Ты устал?
- Долгая жизнь имеет две стороны. И хорошую и плохую. Одна дарит силы, здоровье и счастье, а другая их отбирает, но жить хочется всегда. Она не перестает удивлять меня. Я встречаю замечательных друзей, добрых и ласковых, - он погладил Вьюн по щеке, - ты удивительная, Вьюн. Так не хочется с тобой расставаться. Ты несешь какой-то покой всему живому. С тобой спокойно и уютно. Ты словно хранитель тепла.
- Видимо, ты скучаешь по Фродо, - что заставило Вьюн задать этот вопрос, она не знала.
- Ты знаешь про Фродо?
- Форонд рассказывал мне.
- Он балует тебя знаниями.
- Ты прав. Он научил меня многому.
- Но я, правда, скучаю по Фродо. Хоббиты такой замечательный народ. Великая сила живет в них. Неприметная на первый взгляд, но огромная для тех, кто хоть что-то понимает в силе.
Вьюн стало совсем грустно. И Акриол и Гендальф отзывались об этом народе с любовью и восхищением.
- Ты чем-то похожа на него. Вы вроде совсем разные, но что-то вас роднит. Сам пока не знаю что.
- Жаль, что я с ним никогда не встречусь.
- Ну, это не беда. Ты можешь узнать его из наших слов.
- Мне кажется, я уже узнала. Он необыкновенный хоббит. Совсем необыкновенный.
Гендальф обрадовался тому, что она говорит то, что следовало говорить о Фродо. Ведь так приятно, когда о твоем друге говорят прекрасные слова, а главное, говорят их искренне.
*******
Путешествие с Гендальфом проходило ровно месяц. Наступил апрель, а вместе с ним в лесах наступила та особая пора года, когда все вокруг наполняется теплом. Вот-вот Вьюн и Гендальф расстанутся. Что случилось с ними за этот месяц! Как они сдружились. Словно старые закадычные друзья болтали они дни напролет. Гендальфу особо нравилось слушать, как Вьюн поет.
- Ну, еще одну, - упрашивал он ее, - спой еще песню. Вьюн, порадуй старика.
- Ах, Гендальф, ну сколько уже можно.
- Ну, еще одну.
- Ладно.
- Лучше птиц поешь, лучше, - говорил он.
Но иногда они менялись местами.
- Ну же, Гендальф, расскажи еще про хоббитов.
- Вьюн, я устал.
- Ну, пожалуйста.
- Я больше не могу.
- Тогда я не буду тебе петь.
- Уговорила.
Вьюн тянулась к знаниям, а магу же доставляло огромное удовольствие слушать песни. Да они просто созданы для совместных путешествий. Месяц прошел незаметно. Как весело они провели это время. Вот бы хоть еще один денек вместе проехать, тем более конь Гендальфа Зор привязался к Холму. Но время прошло, и они достигли Силарской развилки.
- Вот здесь и попрощаемся.
- Гендальф, мы когда-нибудь увидимся?
- Конечно, Вьюн. Я постараюсь навещать тебя в Левелине.
- Ты меня много чему научил. Спасибо.
- Не благодари. Ты мне дала больше, чем я тебе. Пока я с тобой, моя душа спокойна.
- Жаль, что расстаемся.
- С тобой это делать очень трудно, - он слабо усмехнулся, - будь осторожна, - маг поцеловал ее в лоб, - да хранят тебя все силы Средиземья.
Гендальф резко свернул и, помахав Вьюн в след, скрылся за деревьями. Вьюн осталась одна. На сердце легло странное чувство. Уехал Гендальф и как будто частица ее улетела вместе с ним. Она тяжело вздохнула, достала карту, которую ей дал Акриол, и устремилась к его дому.
В ее путешествии не было ничего особенного. Ну, если не считать наступление сентября. Вьюн любила осень. То время, когда желтеют листья, солнце меняет свой цвет, ветер становится дерзким (слишком много он себе позволяет в это время) и лес таким грустным и таким красивым.
Она въехала в лес Акриола. Как всегда здесь царили мир и покой. Сначала Вьюн оказалась в темноте, позже темнота от плотных деревьев рассеялась и она очутилась перед домом отшельника на светлой поляне. Дронды ей так и не встретились.
- Поистине чудное место, - согласилась Вьюн. Она огляделась. Желтеющая трава. Разноцветные листья деревьев, меняющие свое положение под порывами ветра. Где-то неподалеку располагалось озеро, так как эльфийский слух Вьюн уловил плеск воды. Стоял уже день. Вьюн спрыгнула с лошади и решила войти в дом, но тут из дверей вышел он.
- Распрягай лошадь, ставь в конюшню, хорошо вычисти и накорми, а потом пройдешь внутрь.
Не здравствуй, не добрый день, не как доехала маг, конечно же, не сказал. Вьюн подчинилась. Распрягла Холма, старец взял ее сумки и понес их в дом, Вьюн же с Холмом отправилась в конюшню.
- Мой руки и садись за стол, - услышала она, как вошла в дом.
Вьюн сделала, как он сказал, и уселась за стол. За полтора года маг совсем не изменился. Такой же высокий и стройный. Даже красивый. Но его характер не давал рассмотреть его красоту. Он перед Вьюн поставил обед и уселся напротив.
- Вы ведь знали, что я приеду именно сегодня. Не так ли, Акриол? – она хотела его удивить, но не вышло.
- Наверняка Гендальф наболтал обо мне.
- Откуда вы знаете? – глупый вопрос. Она задала другой.
- Вы и правда тот Акриол, отшельник, великий маг Средиземья?
- Нет.
- Врете, - огрызнулась она, - я знаю, что врете.
Она больше всего не любила лжи, ведь ей самой в последнее время приходилось заниматься только этим.
- Так зачем спрашиваешь, если знаешь сама?
Вьюн не ответила.
- Зачем я здесь?
- Чтобы учиться.
- Учиться чему?
- Магии.
Она хмыкнула.
- Магии? Вы шутите.
- Нет, не шучу.
- Но зачем?
- Потому что так надо.
Она снова не ответила.
- Вы ведь знали о том, что Форонд отпустит меня в Багхаер?
- И это знал. И много еще чего знаю.
- Но как?
- Магия. Я тебя научу.
- Я не хочу этому учиться, - она встала и подошла к окну, - я не должна учиться этому.
Акриол треснул кулаком по столу и из-за этого вся посуда подскочила.
- Да где это видано? – заорал он. - Чтобы я кого-то упрашивал стать моим учеником. Это меня должны упрашивать, а не я. Какая-то несносная выскочка идет мне наперекор.
- Не зли его, - подсказал ей голос, но она его не слушала.
- Я не хочу учиться этому. Не хочу знать, что будет со мной через год или через десять лет. Я просто хочу жить. Просто жить.
- Ты не будешь жить, - заорал он сильней, - ты будешь учиться магии, чтобы в один прекрасный день суметь спасти Средиземье.
- А как же я?
- Нет тебя. Есть только то, кем ты являешься.
Вьюн сжала кулаки. Злость завладела ей. Но внезапно в голове всплыл образ Гендальфа. Светлый и добрый. Она уже не видела Акриола, перед ней был Гендальф. Всего лишь мимолетное видение или воспоминание. Его слова.
- У каждого есть право на жизнь и счастье. У каждого, Вьюн. Великий дает нам жизнь для того, чтобы мы жили, а не отказывались от нее. Наша истинная сила внутри нас.
Вьюн поняла, что улыбается, а Акриол внимательно на нее смотрит.
- Как хорошо было бы мне с ним, - она говорила о Гендальфе.
Акриол сел перед огнем в камине.
- Гендальф Белый. Чудак. Чудак. Чудак.
- Не говори так о нем.
- Вьюн, я не чудовище, поверь. То, что я делаю нужно не только мне, это нужно всему Средиземью. Позже ты поймешь.
Вьюн не стала спорить.
- Вы хорошо знали Гендальфа?
- Мне ли не знать, ведь я его учил.
- Учили? Давно, наверное.
- Да, очень.
- И чему вы собираетесь учить меня?
- Волшебству. Знания тебе даст Левелин. А вот с мечом, жаль, но тебе не научиться работать. Душа не та. Придется учиться волшебству.
- Тогда зачем мне меч?
- Меч? Мы, видимо, переделаем его под какое-нибудь заклинание. Сделаем из него то, чем ты сможешь управлять.
- Поступай как знаешь, Акриол. Я так устала от этих таен и загадок. От этого обмана. От осознавания того, что моя жизнь мне не принадлежит.
Теперь уже не отвечал он. Они наскоро пообедали.
- Сегодня отдыхай, а завтра с утра будем заниматься. Пробудешь у меня с год.
-Как же год? Ведь я должна вернуться в срок. Я обещала Форонду.
- Вернешься. Я при помощи магии доставлю тебя за одну секунду в Левелин.
- Наверное, такое заклятие отнимает много сил.
- Верно, много. Но лишние полгода занятий с тобой этого стоят. Так что готовься, Вьюн. Твоя комната находится с обратной стороны дома. Пойдем, я тебе покажу.
Они вышли, обошли дом и оказались около двери. Акриол раскрыл ее и они очутились внутри, в просторной, залитой солнцем комнате, где количеству окон не было счета. За ними обитал прекрасный вид на озеро.
- А мы с ним чем-то похожи. Он тоже любит воду, - сказала она голосу.
- Вьюн, Акриол не такой уж и плохой. Узнай его получше, и ты в этом убедишься, - дал совет он.
- Я не думаю, что он плохой. Честно, не думаю. Просто он заставляет идти меня против моей природы, заставляет стать тем, кто не такой как я.
- И все же не сердись. Это все из-за любви к Средиземью, все это он делает ради него.
- Здесь здорово, - согласилась Вьюн. Это место и вправду ей нравилось. Даже не смотря на простую обстановку, в отличие от Левелина. Какая красота и роскошь обитали там. Что-что, а красоту и комфорт эльфы любят.
- Здесь, конечно, не эльфийские покои, - Акриол разжег заклинанием огонь в камине, - но эта комната хранит только добрые воспоминания.
Около окна стоял массивный стол из красного дерева, пока еще на нем ничего не лежало, но вскоре это изменится. Вдоль стены узкая кровать, сверху застеленная светло голубым, почти белым покрывалом. На стенах же висела всего одна картина, но зато какая. На пол стены. Что она содержала? Стоял лес, зеленый и свежий, среди деревьев пробегал ручей - чистый и веселый, а около небольшой лужицы, образовавшейся из-за ручейка, смотрела с картины женщина, молодая и красивая. На ней было надето длинное белое платье с широкими рукавами. У нее были темные волосы и карие глаза, а кожа белая как снег. Безусловно, она эльфийка. Только эльфы обладают такой красотой. Женщина, изображенная в полный рост с волосами, спадающими на спину, смотрела с тоской и горестью в глазах.
- Кто она?
Маг не ответил
- От чего же она так грустна?
- У нее на это есть свои причины.
- Ты ее знал?
- Да. Довольно хорошо. Слишком хорошо.
- Какая она?
- Она замечательная! Поверь, замечательная!
Вьюн смекнула, что за этим кроется, возможно, новая тайна. Но настаивать на ее раскрытии не стала. Раз он молчит, то пусть молчит.
- Вот здесь ты и проживешь год, - распорядился Акриол.
- Как скажешь.
Он вышел и оставил ее одну. Вьюн разобрала свои вещи. Лук Леголаса она повесила над кроватью. Почему-то сейчас ей хотелось, чтобы он оказался рядом. Вьюн еще раз взглянула на картину. Женщина смотрела на нее. Смотрела так, будто знала ее, будто ждала ее. Оставшийся день Вьюн провела здесь. Она раскрыла окна и любовалась озером и обитающими там жителями. Она любила наблюдать за лесом. Просто смотреть. Это ей не надоедало, это ей никогда не надоест.
Пришло утро. На новом месте Вьюн спалось, в общем, неплохо, разбудил ее Базелай. Он залез через открытое окно. Вьюн долго не могла понять, как он при своем весе допрыгнул до подоконника. Тихо пройдя по полу, он прыгнул к ней на кровать.
- Базелай, это ты! Почему не спишь?
Кот с упреком посмотрел на нее.
- Ах, да. Наверняка ты проголодался. Ну, пойдем на кухню.
Уже почти рассвело. Вьюн с Базелаем на руках прошла на кухню. Все кастрюли, что она открывала, оказались пусты.
- Что ж, придется растопить камин и что-нибудь приготовить. Если я поступлю иначе, ты мне этого не простишь, - пошутила она.
Кот прыгнул на скамейку. Дров в кухне не оказалось и пришлось выйти на улицу. Дров там тоже не было.
- Придется идти собирать в лес.
Она углубилась в чащу. Базелай решил ее сопроводить. В лесу полно хвороста. Зачем люди рубят деревья? Они насобирали огромную кучу. Вернее насобирала Вьюн, разве Базелай на это годится? Вьюн не заметила в окне лицо мага. Он наблюдал и за ней и за своим нахлебником.
- Ну, надо же, - подивился Акриол, - эта девчонка всего навсего здесь второй день, а он уже переметнулся на ее сторону, - сказал маг при виде выходившей из леса парочки. Но выходить он не стал. Акриол решил поспать еще пару часов.
- Раз встала, то пусть и готовит завтрак.
Тем временем Вьюн и Базелай зашли в кухню. Она поискала огниво.
- А зачем ему огниво? Он ведь маг, - додумалась она. Вьюн положила хворост в камин и припомнила слова Ворона.
- Аулинг, демерот, лаурен, - пламя вспыхнуло, - Базелай как будто бы удивился, - этому я научилась у Ворона, Базелай. На самом деле с магией я совсем не знакома.
Она поискала кое-что съестное. В общем, они сварили кашу с маслом. В кладовой повара нашли домашнюю колбасу. Именно это Базелай и собирался есть. До каши ему не было дела. Позже в кухне их оказалось уже трое. Акриол решил, что пора вставать.
- И завтрак приготовила. Ну, молодец, - он уселся за стол. Услышав слова похвалы, Вьюн даже растерялась, как-то странно это слышать от него.
- Совсем не плохо, - обманул ее маг. Пища же оказалась ужасной. Вьюн не умела готовить. Они поели и маг сказал.
- Давай готовить буду я, - предложил он, - тебе лучше побольше заниматься.
Вьюн не спорила. После завтрака они спустились в комнату за железной дверью, где Вьюн была в прошлый раз. Тут все осталось неизменным. Огонь в камине, книжные полки, забитые книгами, пучки засушенной травы и цветов. В углу на длинном столе лежали меч, вышивка и книга. Да, ее вещи.
- Тебе придется все время учиться. У нас мало времени. Магию постигают столетиями и то не всю. У нас же всего пара лет. Приготовься, будет тяжело.
- Что же поделать. Иначе нельзя?
- Нельзя, - отрезал он, - садись.
Вьюн села в кресло около огня. Позже это кресло станет ее, если конечно Базелай не займет его первым.
- Вьюн, что ты знаешь о магии?
- Ничего.
- Но ведь ты уже обладаешь ей. Ты сегодня утром заклятием развела огонь.
- Я просто сказала слова.
- Слова это еще ничто. Другой человек, произнеся слова заклинаний, не увидел бы ничего. Главное – вера. Ты верила в то, что, произнеся слова, огонь появится. Ты не знала, что дело не в словах. Магия очень сложна. Или ты покоришь ее, или она покорит тебя. Ты готова к битве?
- У меня разве есть выбор? Я уже отлично поняла, что как раз его у меня нет. Я должна быть готовой, - съязвила она.
- Верно. Ты хочешь заниматься магией? Ответь честно.
Она на минуту замолкла, потом улыбнулась и очутилась в своих мечтах.
- Я хочу путешествовать, увидеть все Средиземье, узнать его, жить среди эльфов, наслаждаться пением птиц и пением этого народа. Но не магия. Это не мое. Чувствую сердцем, что этим мне заниматься нельзя.
- А как же власть?
- Власть? А что такое власть? Ты думаешь, это счастье? Это сила? Нет. Мое счастье жить с теми, кто мне дорог и любим, и кто меня понимает.
- Эльфы. Вьюн, ты – неугомонный путник и странник, жаждешь жить с эльфами. Но ты не эльфийка. Нет.
- Ошибаешься. Этот народ – мой народ.
- Нет. У тебя уже нет народа. Ты одна.
Они замолчали. Вьюн в эту минуту ненавидела Акриола. Он ломал ее жизнь.
- Смирись, - твердил голос, - смирись, Вьюн.
- Я слишком молода для смирения. Мой дух требует жизни.
- Смирись, - повторил он, - ты можешь только это.
Вьюн тяжело вздохнула. Внутри нее проходила борьба между разумом и чувствами, но разум победил. Он всегда побеждал, заставляя сердце забыть о чувствах.
- Хорошо, я смирилась, - раздался крик внутри, - вы все довольны? Я смирилась, я буду жить не как хочу, а как должна.
- Ну что ж, Акриол, - обратилась она к магу, - учи меня. Учи хорошо, так как я учусь быстро. И в один прекрасный день я стану сильнее тебя. Но хочу сказать сразу, делаю я это не по своей воле. Человек не должен открывать завесу тайны. Маги все время это делают. Я против этого. Вы берете то, что не ваше. Я против обучения меня магией. Я так же против убийства.
Он не ответил. А потом согласился.
- Хорошо, хочешь учиться, учись. Но стать сильнее меня это не просто. У тебя есть огромная сила, вопрос в том сможешь ли ты ее подчинить себе?
- Смогу, - она ответила твердо.
- Раз так, значит, слушай меня и делай то, что я скажу.
В комнату прокрался Базелай и прыгнул Вьюн на руки.
- Магия на самом деле это очень проста, - начал он, - но понимаешь это только тогда, когда изучишь ее, когда найдешь тот единственный ответ. Не все маги по настоящему маги. Они умеют многое, но магия это не знания – это вера. Это смелость, страху здесь не место. Поверь что это осуществимо, почувствуй вкус веры на языке и тогда заклятье исполнится. А слова, слова это просто выход силы.
Вьюн вслушивалась в изреченное. Слова одновременно и простые и сложные. Но если поймешь их смысл так как следует понять, то ключ от магии у тебя в руках. Волшебство. Многие хотят творить это. Но волшебство должно твориться для чего-то, а не просто так. Главное – не усугублять силой, а то магия поглотит тебя, как это случилось с Саруманом Мудрым, он не увидел грани между дозволенным и недозволенным. Переступишь грань, назад уже не вернешься. Во всем есть черта, в магии она не заметна, так как у каждого мага она своя. Он сам должен знать, когда остановиться.
- Главная работа в магии, - продолжил Акриол, - это работа над своим сознанием. Это внутренняя работа, самая сложная, так как ее ты можешь никогда не выполнить. Так что, Вьюн, работай, работай со своим внутренним существованием.
И Вьюн работала. И чем дольше она работала, тем больше она понимала, что эта работа чужда ей. Это совсем не то учение, что в Левелине. И узнавала она совсем не то. Делала она это все только ради Средиземья. Хотя вся ее сущность молила прекратить изучение этой науки.
Их день начинался рано. Вьюн собирала дрова, прибиралась в доме, гуляла по лесу. Маг не ограничивал ее свободы.
- Установи мир с собой и тогда все получится, - часто говорил Акриол.
Все свое время они проводили в комнате за железной дверью. Они читали книги, беседовали о прочитанном, в общем, поначалу всех их занятия состояли из чтений и бесед. Прошла неделя и Вьюн полюбила эти беседы. Сколько мудрости жило в них. Вьюн всегда тянулась к мудрости. Акриол же был мудрецом.
Как же сам маг к ней относился? Особой привязанности к себе Вьюн не ощущала. Иногда ее ответы его очень радовали так как ее мнение сходилось с его, а иногда от них он был просто в бешенстве.
- Ну что ты несешь? – орал он. - Как ты до этого додумалась?
Одним словом, жизнь здесь для Вьюн проходила нормально. Позже она оценила Акриола по достоинству. Он, и правда, не плохой, а вот мудрости (и хитрости) у него хоть отбавляй. С того момента как в его доме появилась Вьюн, он прекратил заниматься хоть какой-нибудь работой по дому, жалуясь на боль в спине. Вьюн то охотно догадывалась, что со спиной у него на самом деле все в порядке. Просто он совсем разленился, но что не говори, готовил только он, так как стряпню Вьюн можно было есть только на голодный желудок, на очень голодный желудок.
- Вьюн, подай мне книгу, Вьюн, принеси мне одеяло. Вьюн, сходи в лес, набери сухих листьев, Вьюн, что-то пыль повсюду, Вьюн, надо бы за дровами сходить, Вьюн, поменяй воду, а эта что-то не свежа. Вьюн, подкинь дров, Вьюн, помой кухню еще на один разок (то есть на третий), - твердил все это он без конца.
А Вьюн, скрипя зубами, жалуясь голосу на выжившего из ума старика, выполняла так называемые его просьбы, на самом же деле приказания.
- Ты уж прости, что не помогаю, но моя спина просто не дает мне покоя, - говорил он скромным тоном.
- Он меня совсем загонял, - сказала она голосу, - свалил на меня всю работу. Ничего у него не болит. Я отлично знаю.
И правда, как-то раз она убедилась в этом. Попросив Вьюн сходить за водой, старец насмехался при виде своей подопечной с коромыслом, при этом он приплясывал и что-то напевал. Базелай, сидя рядом с ним, явно не одобрял этих выходок.
- А пусть не думает, что она умнее меня, - оправдывался маг. Базелай не стал спорить и выбежал из комнаты. - Беги, беги, жалуйся, предатель. Стоило здесь появиться первой смазливой девчонке, и ты уже забыл про того, кто кормил тебя, а ешь ты дай Боже, столько лет.
Он все приплясывал. В эту минуту Вьюн и зашла. Увидев ее, старец согнулся пополам.
- Ох, моя спина, - причитал он, - ох моя спина. Какой ужас. Лучше бы мне умереть.
Вьюн не стала осуждать его за обман. Она про себя лишь усмехнулась.
- Почему ты такой ворчун? спросила она за ужином.
- Я ворчун?
- Да. Ты все время сердишься и злишься. Всё не по тебе.
- А как я должен себя вести? Я же маг.
- Гендальф тоже маг, но он совсем другой, - Вьюн вспомнила друга и улыбнулась, - он всегда поддержит добрым словом. Я его очень люблю. Тебя я тоже люблю иногда, когда не злишься и не издеваешься надо мной. Спокойной ночи.
Она ушла спать. Акриол же сидел, как громом пораженный.
- Она меня любит? – удивился он. - Но за что? Я все время ругаю ее, заставляю исполнять мою волю. Это ведь я заставил ее заниматься магией. Она этого так не хотела. Я ей постоянно твержу, что у нее нет своей жизни. И после этого она меня еще любит? Что за странная девушка. Почему в ее сердце нет ненависти? Почему там, где она все оживает? Воистину она не похожа на свой народ. Где ее гордость? Та огромная злая гордость? Осознавание своего преимущества. Где все это? Где ее чванство и самодурство? Да этого у нее попросту нет. Я боюсь признать, что она умнее своего народа. Неужели она обладает даром света? – старец замер. – Нет, - он грустно улыбнулся. – Не говори глупостей, Акриол, - маг так разнервничался, что стал говорить сам с собой. - Этого дара давно нет. В Средизьмье больше нет столь великой магии.
Дар света – очередная легенда. Обладатель этого дара мог воскрешать мертвых, наполнять реки, прекращать дожди, разтопить снег и лед. А главное, в его душе никогда не умирала вера в хорошее и светлое, не смотря ни на что.
*******
Что касается учебы Вьюн, то она проходила довольно хорошо. Нет, Вьюн еще не обладал магией. Слишком много всего боролось у нее внутри. Сердце хотело жить, разум хотел управлять им. Эта борьба проходила долго и мучительно. Эти двое никак не могли договориться.
Занятия проходили в форме беседы. Акриол и Вьюн читали одни и те же книжки. Они разговаривали о прочитанном, разбирали смысл этой жизни, разбирали ее загадки.
- Это очень важно для мага, - повторял Акриол, - понять для чего он живет.
А потом он продолжал говорить уже о другом.
- Тебе не нужно знать заклинаний, или варить зелье, тебе это не нужно. Твоя сила велика и без этого. Просто пожелай, и это исполнится, - говорил он.
Однажды утром Вьюн пришла как всегда в комнату за железной дверью. Маг сидел за книгой.
- Садись на свое место.
Она так и сделала.
- Хватит уже читать и говорить. Будем работать по-настоящему, - распорядился он.
Вьюн опешила. Что значит работать по-настоящему? Она и так работала как проклятая с утра до ночи. Ты думаешь, это так легко работать с мудростью? Нет. Попробуй угодить ворчливому старику. Это не так уж и просто.
- Видишь книгу, - продолжил он, - ты не выйдешь отсюда, пока она не покроется льдом. Как только ты это сделаешь, я тебя выпущу.
- А как же слова? Заклинания? Я не знаю никаких заклинаний.
- Тебе они не нужны.
- Но я не умею этого делать. Ты же знаешь.
- Я уже сказал. Пока книга не покроется льдом, ты отсюда не выйдешь.
- Это не возможно. Здесь тепло, вон в камине горит огонь.
- Он и будет гореть.
- Затуши его хотя бы.
- Нет. Он будет гореть. Помни, что твоя сила в тебе, а не в заклинаниях, - сказав это, маг взял в руки другую книгу и углубился в ее изучении.
Вьюн же сидела в кресле у огня, перед ней на столе лежала злосчастная книга. Что же делать? Вьюн сверлила ее взглядом. Она приняла в руки свою силу и чувствовала ее вкус на языке. Но что толку от силы, которой не можешь управлять. Вьюн встала и закрыла глаза, представила, что книга покрыта льдом, большим толстым и холодным. Открыла глаза. Ничего. Книгу покрывал лишь толстый переплет и не одной льдинки. Вьюн пыталась снова и снова. Без конца. Она требовала, чтобы книга приобрела то, что так жаждала от нее Вьюн. Ничего. Ничего. Ничего. И опять ничего. Никакого результата. Вьюн взмокла. Солнце в окне светило очень ярко, не смотря на ноябрь. Начало ноября. Да, было уже давно за полдень. Вьюн снова села в кресло и вытерла пот со лба. Маг так же изучал книгу, видимо она его не в шутку увлекла. Ни слова он не сказал Вьюн, он все читал и читал, совсем редко меняя положение тела.
- Да что же это такое, - завопила она, - эта книга никогда не покроется льдом. Покрывайся ты, дрянная книга. Быстро покройся льдом, я тебе приказываю. Приказываю, слышишь? – Вьюн швырнула книгу в стену. Маг даже не пошевелился.
Солнце за окном закатилось и наступил вечер. Маг и не думал открывать дверь.
- Акриол, ты что собираешься меня здесь держать до ночи?
- Если понадобится, то и целую жизнь, - ответил он холодно, - работай, Вьюн, работай.
Она ожесточилась, начала работать. Что она только не вытворяла со своим сознанием и желаниями. Она их выстраивала в цепь, она ими командовала, руководила, загоняла в угол, злилась на них, но в конце концов это они загнали ее в угол.
Когда Вьюн снова посмотрела в окно, на небе уже горели звезды. Вьюн хотелось завыть от злобы. Гадкий старик спал, книга лежала на столе. На ней не было льда. Вьюн еще раз швырнула ее в стену. Позже пришлось идти и поднимать.
Вьюн и сама не заметила как заснула. Проснулась она поздно. Маг сидел около огня в камине и пил чай.
- Садись завтракать, - предложил он.
Вьюн на одеревеневших ногах подошла к столу, налила себе чаю и принялась за трапезу.
- Сколько времени ты собираешься меня здесь держать?
- Сколько потребуется.
- Но это безумие. Акриол, поверь, я стараюсь. Я использую все твои советы, но, видимо, эту книгу нельзя покрыть льдом.
- Можно, сиди и работай.
Этот день тянулся еще дольше, чем предыдущий. До обеда прошла вечность. После обеда прошло две вечности. Вьюн снова бесилась и орала. Маг не обращал внимания на ее вопли и ругань. Позже она успокоилась. Просто сидела в кресле, уставившись в одну точку. Приближался вечер. Отчаяние завладело Вьюн. Ей казалось, что это все безнадежно. Позже она снова швырнула книгу в стену.
- Я скорее дыру в ней проделаю, чем покрою льдом.
Все закончилось тем, что она снова ее подняла.
Второй день подходил к концу. Вместе с ним Вьюн ощущала у себя в голове помутнение разума. Снова она упала в кресло.
- Это не возможно, - простонала она.
Через час она уже крушила эту комнату. Раскидывала книги, срывала пучки травы со стен, ломала стулья. Через два часа она все чинила и расставляла по своим местам.
Пришло утро нового дня. Третьего. Вьюн совсем одичала. Сначала она мерила шагами комнату, позже стала думать, чем бы разбить окно, чтобы очутиться на воле. Но закончилось все тем, она уселась в кресло около огня, сложив на коленях руки. Вьюн вспомнила лед. Какой он? Может быть тонкий, а может и нет. С такими причудливыми узорами и рисунками. А какой он гладкий. Без шероховатостей. Ее разум больше не думал о достижении цели. Она просто думала о льде. Вьюн вспомнила лед. Да, она любила кататься. Она вспомнила свое детство. Вот она подскользнулась и растянулась на озере. Ее лицо просветлело и недавние злоба и гнев прошли. Вьюн вздохнула. Как тихо все стало. Она даже не слышала, как маг переворачивает страницы. Все замерло. Только она и лед.
- Что ты хочешь от меня? – спросил он.
- Покрой книгу, - она не просила и не приказывала. Она настолько поверила в осуществление задуманного, что когда раскрыла глаза, увидела книгу, книгу, покрытую светло голубым льдом. Он переливался и светился в отблесках пламени.
- Акриол, - позвала Вьюн, не веря своим глазам, - Акриол.
Он не отводил взгляда от своего занятия.
- Чего тебе, Вьюн?
- Я это сделала. Лед. На ней лед. Она так холодна, - Вьюн прикоснулась к книге кончиками пальцев. Их покрыл иний.
Маг уделил внимание ее книге. Его брови удивленно поползли вверх.
- Так ты сделала это. Ну что ж, молодец! Мое защитное заклинание оказалось слабоватым для тебя. В следующий раз поставлю сильное.
Вьюн чуть не упала.
- Защитное заклинание? Что это значит?
- Ну, чтобы книга не покрывалась льдом.
- Ах ты. Я три дня маялась. Пыталась покрыть эту чертову книгу хоть одной снежинкой, а на ней оказывается защита ото льда, - она крепко сжала кулаки.
- Так же интересней.
- Ух, - она, хлопнув раскрывшейся дверью, вышла из комнаты.
- Как я его ненавижу, - сказала она про себя.
- Я знаю, - донесся до нее насмешливый голос мага.
*******
Вьюн в эту ночь спала как убитая. Магия дико выматывает. Вьюн же ей занималась целых три дня. Она, конечно, позлилась на Акриола, но потом заснула. На следующее утро они как всегда встретились на кухне. Он насмешливо смотрел на нее. Она же смотрела на него с обидой.
- Ну ладно, не сердись. Посмотри на это дело с другой стороны. Ты сломала мое защитное заклятие и покрыла книгу льдом. Теперь ты знаешь, как работает магия.
В душе она согласилась с ним, но виду подавать не стала.
- И что мы будем делать сегодня? – спросила Вьюн.
- Сегодня мы пойдем в лес. Я научу тебя его слушать.
- Я и так слышу его.
- Я научу тебя слышать его по-другому.
- Как же?
- Увидишь. Завтракай и пойдем.
Так она и сделала. За три дня заточения у нее появился аппетит.
Они вышли из дома, когда ноябрьское солнце стояло уже высоко. Вьюн здесь была уже третий месяц. Чему она научилась за это время? Ну, она перечитала уйму мудрых книг и научилась кое-как управляться с магией. Против своей воли конечно. По этому поводу она с Акриолом часто ругались, он то считал, что для спасения Средиземья требуется как раз-таки это, она же считала иначе. Нет, она не отказывалась от спасения любимой страны. Будь ее воля, она бы и жизнь отдала ради Средиземья.
Они шли долго, зашли в самую чащу. Солнце не могло пробраться через плотную стену деревьев. Нет, здесь не стояла жуткая темень, просто легкий полумрак. Именно сюда и привел ее маг.
- Я знаю, ты слышишь лес. Так же как и эльфы, но я хочу научить тебя другому. Видишь, какая здесь плотная стена. Можешь сделать так, чтобы эта стена разошлась?
- Это не возможно. Деревья не умеют ходить, - Вьюн усмехнулась. – Кроме дрондо, конечно.
- Ерунда. Деревья могут все.
- Это не возможно. Я не верю.
- В этом твоя беда, ты Фома не верующая. Вьюн, поверь в чудо.
Она не спорила.
- А теперь закрой глаза, - распорядился он.
Вьюн подчинилась. Маг тоже закрыл. Когда они открыли их, Вьюн ахнула. Стена из леса расступилась. В ней образовался проход. Деревья встали иначе.
- Как это возможно? – изумилась она.
- Возможно. Возможно еще и не такое.
- Но как?
- Магия. Я же говорил. Магия может все.
- А причем здесь слышать лес?
- При том, что при слове слышать подразумевается и слово говорить.
- Но я умею говорить с ним.
- Тогда поставь деревья так, как они стояли раньше.
Вьюн сосредоточилась. Капнула вглубь себя. Приняла силу, разрушающую силу. Вьюн была уверена, что справится. Она покрыла книгу льдом, а значит и это сделает. Но, открыв глаза, перед ней стояло именно то, что создал Акриол.
- Ничего не вышло.
- Вот когда сделаешь обратное, тогда ты научишься разговаривать с лесом как говорят настоящие маги. Считай, что это твое задание до конца срока пребывания здесь.
- Осталось семь месяцев.
- Вот за эти семь месяцев поставь деревья на место. Здесь я тебе подсказывать не буду. Это твоя работа. Думай. А теперь пойдем.
Они вышли из леса. Вьюн перебирала в голове все услышанное. Честно сказать, она ничего не поняла. Причем здесь слышать лес?
- Сразу скажу, - напомнил маг, - эта работа сложная и заниматься ты ей будешь тогда, когда днем отзанимаешься со мной.
- Когда же мне ставить лес на место? С тобой я занимаюсь целый день.
- У тебя еще есть ночь, - подсказал он.
Они вернулись в дом, и ушли в комнату за железной дверью.
- Ну, вот, Вьюн. Вчера ты сломала мое заклятие и покрыла книгу льдом. Правда до этого ты перевернула эту комнату вверх дном. Но все-таки ты справилась. Ты успокоилась, твой разум просветлел. Магия творится только при чистом разуме, ничем не затуманенным. Ни яростью, ни злобой, ни страхом. Просто спокойствие. Ты не думала о достижении цели, ты не старалась исполнить требуемое, ты просто поверила в это. Будто так и должно быть. Что ты почувствовала при исполнении желаемого?
- Легкое головокружение.
- Это ничего, так как твоя сила пока еще слаба. Настоящий же маг не чувствует ничего. Она неотрывная его часть. Ты же не испытываешь головокружение, когда двигаешь руками. Вот так и с магией. Но ты научишься.
- Ты думаешь, что это спасет Средиземье?
- Я уверен. Правда, ты так молода для магии, но это для тебя не вопрос.
- Пока жива вера, жива магия мага, - позже добавил Акриол.
- А когда угасает вера?
- Маг начинает использовать, как ты говоришь, недозволенное.
- Как Саруман?
- Тебе Форонд говорил?
- Да. Да. Он.
- Видимо, как Саруман. Он сошел с тропы мудрости, его вера в добро и его силу угасла и он потянулся к недозволенному. Стал разрушать тайны природы.
- А почему ты не участвовал в войне кольца? Ты же мог им здорово помочь.
- Им было кому помогать. Эта война была не такая уж и страшная, хотя и казалась последней. Та, что грядет впереди, гораздо сложнее. Вот она как раз и может оказаться последней для Средиземья, если ты не научишься магии, - он понял, что сказал то, чего не следовало говорить, - но не обращай внимания на мои слова. Это просто бред старого мага. На самом деле добро всегда побеждает зло.
Вьюн сделала вид, что так и думает. Она отвернулась к окну и с трудом скрыла беспокойство на своем лице. Внутри у нее все похолодело от ужаса. Странно в голове прозвучали слова мага.
- Последняя война, последняя, - твердило сознание. У Вьюн в горле образовался комок, а по коже пробежали мурашки.
- Разожги огонь, - попросил маг.
Вьюн справилась с мерзким ощущением внутри, отдала свои силы огню и исполнила ожидаемое. Пламя заплясало, постепенно разогнав душевный холод мага и его ученицы.
- И что же дальше? – спросила Вьюн.
- Поговори с Базелаем.
- С Базелаем? О чем?
- Поговори с ним так, будто он говорит на всеобщем наречии Средиземья.
- Но я же и так его понимаю. Я же умею с ним говорить, - напомнила Вьюн.
- Верно. Эльфы. Эльф живет и в тебе. Этот народ слышит все. Они даже с солнцем умеют разговаривать, не то, что с животными, - заметил он с грустью в голосе.
- Что значит, эльф живет и во мне?
- Это значит ты и эльф ……..и….вообще не время об этом говорить.
- Опять не время, - разозлилась она, - когда же придет время?
- Уж лучше бы оно никогда не пришло! – тяжело вздохнул Акриол.
Маг не стал договаривать и вышел из комнаты. Вьюн впервые видела его таким.
Она же отправилась в лес. Ей еще предстояло разгадать загадку с деревьями. Она прошла сквозь зеленую стену, Базелай увязался с ней. Вместе они оказались около тех деревьев. Вьюн села на пенек и стала думать. Базелай забрался к ней на руки.
- В чем здесь вопрос? Почему с огнем и со льдом у меня все выходит, а с лесом нет? Что за загадка? – обратилась она к Базелаю.
- Магия состоит из загадок. Ответы на них маг находит в себе, а не в других, - ответил он.
- Но я не знаю ответа.
- Ищи. На каждый вопрос есть ответ.
- Как все легко на словах. На деле все по-другому.
- Если поймешь то, что несут в себе слова, то, что говорят слова, то дело станет таким же легким, как и слова.
- Кот мудреца – сам мудрец, - усмехнулась Вьюн и почесала у Базелая за ухом.
- И курица стала бы мудрецом, прожив с ним столько лет, сколько прожил я, - подумал он.
Вернулись в дом они уже под вечер. Деревья остались в том же положении, в каком их оставил Акриол. Маг ждал сожителей на кухне с уже приготовленным ужином. Чем-то эта картина напоминала возвращение блудных детей к мудрому отцу. Кот занял свое место около огня, Вьюн переместила свое внимание на мага.
- Ну и где вы были? – спросил он.
- В лесу. Пыталась разгадать секрет магии.
- Теперь ты понимаешь, что лед и огонь это еще не магия, это может каждый, а вот попробуй, разгадай-ка ее тайну, тайну магии.
- Да, ты прав. Ты как всегда прав. Магия это загадка. Ответ не сложен на самом деле.
- Не сложен для тех, кто ищет. Для того, кто сидит сложа руки, не работая со своим сознанием, не споря и не соглашаясь с ним, тому никогда не найти ответа так как прежде чем принять и победить магию, нужно одержать всего одну победу, выиграть самую главную войну – это войну с собой. Как только внутри воцарится покой, тогда магия, истинная магия, а не просто разжигание огня и покрывание льдом, придет сама к тебе в руки. Знаешь, почему у тебя не выходит? Ты бежишь от своей судьбы, бежишь от правды, бежишь от самой себя. И пока ты будешь бежать, истинная магия никогда не придет к тебе. Ты бежишь от настоящей возможности победить зло. Выискиваешь другие пути победить его. Но в этом случае других путей нет. Только магия поможет тебе. Ты можешь со своей силой научиться многому, но пока ты бежишь, твоя сила, именно твоя, к тебе не придет. Одолей своих внутренних врагов. Победишь, и ты в мгновенье научишься магии. Не нужны тебе годы. Но если ты не выиграешь битву, то ни какие столетия изучения магии тебе не помогут. Так что борись и побеждай. Именно в борьбе заключается жизнь, жизнь и магия, которая так проста для тех, кто в ней разобрался, и так сложна для тех, кто только пытается ее понять.
А есть ли у нее внутренние враги, Акриол? Может их у нее попросту нет. Может, она права?
- Как всегда мудрые слова, - ответила Вьюн.
- Был бы мудрый слушатель. Это главное для мага. Что толку разговаривать о мудрости с глупцом. В этом случае глупцом окажется маг, а глупец окажется мудрецом.
- Ты сейчас мне напоминаешь Гендальфа. Все тот же не затуманенный ясный взгляд, такой же, как и ум.
- Это честь для меня, раз сравниваешь со своим мудрым любимым Гендальфом. Я то знаю, что ты его гораздо больше ценишь, чем меня.
- Зачем ты так? Просто с Гендальфом так легко, у нас одинаковые мысли, мы с полуслова понимаем друг друга.
- Ну еще бы, - усмехнулся Акриол.
- С тобой мне сложнее. Но я люблю тебя. Не из-за того, что научил меня многому, не за то, что даешь никому не данное, и уж точно не из-за твоего издевательства надомной. Просто я чувствую, что должна тебя любить. Моя любовь тебе очень нужна. Она спасет тебя.
Маг отвернулся к окну.
- Вот они самые мудрые слова. Зачем сила и власть? Они не нужны. Эта девочка говорит самое верное. Любовь, только она имеет самую большую силу на земле, мы пытаемся обуздать силу, гораздо большую, чем она. Но такой попросту не существует. Нет ничего сильнее ее. Она может все, - подумал он, - вот истинная мудрость, она не в книжках, она в сердце. Но я ничего не могу поделать. Я лишь выполняю мою работу. За меня уже все решили.
- Знаешь, Вьюн, - сказал он вслух, - не узнай я, что ты тот самый, вовек бы не догадался. Не в того человека вселилась душа ланградеровца, не в тебе она должна была родиться.
- А разве можно что-то исправить? – у Вьюн затаилась надежда.
Маг промролчал.
Она ничего не сказала. Вьюн устала и ей хотелось спать. Еще ей хотелось увидеть Леголаса, проехаться с ним по лесу, спеть и поговорить. Ей не хватало друга, который знает все ответы на все вопросы, с которым так хорошо и спокойно, с которым душу, сердце и голову не терзают бесконечные загадки, которые будут похуже всякого телесного наказания.
Вьюн вернулась в свою комнату. Странный получился этот вечер. Не так раньше проходили вечера. Вьюн возвращалась сюда с радостью оттого, что узнала что-то новое. А сегодня? Сегодня нет. Вьюн хорошо чувствовала Акриола. Он никогда раньше не был таким. Казалось Вьюн, что он ничего не боится, но сегодня она увидела его страх. Холод ожил в ее мыслях и разуме. Опять внутрь забралось то, подобное чудовищу, чувство опасности. Оно не беспокоило ее долго. Пару лет. Там где эльфы страхам и горестям не место. Но оно освободилось и сейчас заняло прежнее место, где жило раньше иногда то пропадая, то появляясь, но обитая и напоминая о себе. Мерзкое и пакостное оно подобно холодному и липкому поту от увиденного во сне кошмара.
********
Проснулась она рано. С картины смотрела ее незнакомка, такая прекрасная в лучах восходящего солнца. Вьюн так хотелось узнать кто она. Но Акриол упорно молчал. Вьюн думала, что со временем он сжалится и все расскажет, но Акриол молчал, словно хмурая гора-великан. Вчера эта гора позволила себе слишком много. Она позволила увидеть свой страх, позволила увидеть то, что ждало всех впереди, а главное, почувствовать своей необычной ученице, что Акриол - первый маг Средиземья обеспокоен (просто в ужасе). Но ничего, этого больше не повторится. Он ведь маг как не как, причем первый маг в Средиземье. Но маги тоже люди, такие же разные, кто добр, а кто и зол. Но в основном все из них если что и любят больше всего, то это Средиземье, и Акриол любил его. Любил так, что не пожалеет своей жизни лишь бы как-то помочь стране, а уж жизни последнего ланградеровца и подавно. Ведь ланградеровец и так создан для Средиземья. И только для Средиземья. Так считал Акриол первый маг Средиземья. Возможно, он и ошибался, но такие люди ошибаются редко, а если и ошибаются, то всего один раз за всю жизнь. Хочу сказать, что Акриол раньше не совершал ни каких ошибок. Может, все еще впереди? Кто знает, кто знает. Мы ведь всего-навсего люди, мы лишь частично узнаем тайны розмыслов великих магов, а настоящая тайна останется в секрете, на то она и тайна.
*********
Подошла зима. Странно, но именно сегодня выпал первый снег. Вьюн, Акриол и Базелай сидели утром в кухне около огня в камине и смотрели в окно. Никто ничего не говорил, слова здесь излишне. А небо затянуло белыми снежными облаками, от чего появилось ощущение того, якобы на улице давно вечер, хотя в правду всего лишь утро. Сначала эти облака, как бы невзначай, роняли мелкие снежинки, белые и чистые как мысли и сердца эльфов. Позже облака вошли во вкус. Видимо им понравилось покрывать задорными крупицами деревья, птиц, сидящих на их ветках, лед, живший вместо озера. И вскоре земля была усыпана толстым слоем холода, росшим с каждой минутой, при прикосновении с кожей мороз которого превращался всего лишь в лужицу, но позже замерзая и становясь такими чудными кружевами, какая еще не каждая рукодельница сможет сплести.
- Не нужны никакие отвары из трав и лекарства для больных. Достаточно посмотреть на небо, принять силу природы и ты в мгновенье излечишься. Природа лучший целитель в мире, - заявил Акриол, - только многие этого не понимают.
- Ты прав, если впустить в себя часть силы Средиземья возможно не только исцеление, - согласилась Вьюн.
- Я не могу научить тебя магии, пока ты не разберешься в самой себе, - часто говорил Акриол то с упреком, то со злостью из-за ее непригодности к настоящей магии, - Вьюн, с тобой так сложно. Порой ты делаешь действительно сложные заклятия, потратив на это секунды, а иногда не можешь выполнить самого простого.
- Со мной так же сложно, как и с тобой, - подумала она.
Маг, видимо прочитав ее мысли, насупил брови и помахал у нее перед носом своим указательным пальцем.
- Как тебе это удается? – разозлилась Вьюн.
- Ты не блокируешь свои мысли, - засмеялся он, - они для меня словно мои.
- Это не честно. Ты не имеешь права видеть то, что у меня в голове, - возразила она.
- Прячь их. Поставь стену. Тогда никто не сможет узнать то, о чем ты думаешь.
- Я не умею этого. Как возможно построить стену в голове?
- Я ведь построил. Ты никогда не пробьешь ее. Мои мысли – это мои мысли. Их никто не узнает. В твою же голову может залезть каждый опытный маг. Это плохо, Вьюн. От врагов нужно построить такую стену! О-го-го! Враги сильны и если они будут знать все, что ты думаешь, то считай, война проиграна еще не начавшись.
- Как все трудно. Мне кажется, я сойду с ума, прежде чем все это осмыслю.
Он снова рассмеялся. При этом его хмурое лицо озарилось светом, и Вьюн узнала в этом силуэте такой близкий и родной сердцу силуэт Гендальфа.
- Вот видишь, - появился голос в голове, - Акриол совсем не плохой. Просто он слишком долго жил один.
- Все-таки люди не должны бежать друг от друга.
- Люди бывают разные.
- Верно.
Голос пропал и Вьюн задала магу вопрос.
- А ты можешь разговаривать с другими на расстоянии?
- Могу. Но такое требует очень много сил и знаний. Главное, чтобы твой голос, который пронесется по всему Средиземью, услышал слушатель, а не наши злые и коварные враги.
- Ты ведь знаешь, что у меня в голове живет чей-то голос?
- Да, знаю.
- А ты знаешь чей?
- Ты играешь не честно, - напомнил голос.
- Знаю, - ответил маг, - но говорить не стану. Он против этого.
- Вот видишь, - выиграв, усмехнулся голос, - ничего ты обо мне не узнаешь.
- Что ж, я подожду. Ты от меня никуда не денешься, ведь моя голова всегда со мной.
- Акриол, я давно хотела спросить, - обратилась она к магу, - кто такая Дарин?
- Откуда ты знаешь это имя? - казалось, он удивлен.
- Я повстречала ее в городе гномов.
- И что? Что она тебе сказала?
- Что со мной сотворят то, от чего кровь стынет в жилах. Что-то ужасное.
- Она просто выжившая из ума ведьма и слова ее просто бред мага.
- Я не согласна, - пронеслось у Вьюн в голове, но она спрятала свои мысли или просто Акриол не стал их читать.
- Расскажи мне про нее.
Он немного помолчал. Сжал кулаки и монотонным, неживым, где-то из глубины легких голосом начал рассказ.
- Давным-давно образовалась Гильдия магов. Я ее создал. Собрал всех воедино. Много магов вышло из нее. Разных магов. Но учились здесь только мужчины. Ни одной женщины. После в Средиземье родилась Дарин. С огромной силой, хочу сказать. Эта девочка выросла и бросила вызов самой Гильдии магов, создала новую свою. Она утверждала, что ее Гильдия будет куда сильнее, чем та, которую создал я. Где это видано? Чтобы какая-то женщина утверждала такое. Она и правда создала новую Гильдию, собирая по всему Средиземью всех одаренных, но срок ее Гильдии был недолог. Место этой обители сгорело, а все маги погибли. Это была кара Великого. За тщеславие. Дарин считала себя самой сильной.
- И что же дальше?
- Между нами и ней завязалась вражда. Она считает, что это мы уничтожили ее Гильдию своими заклятиями.
- А разве это не так?
- Нет. Мы ничего не делали.
- Дарин и вправду так сильна, как говорят?
- Сильна. Но ее ненависть гораздо сильнее
- От чего же?
- Дарин просила, чтобы я ее принял в Гильдию магов. Я отказал. Не женское дело магия.
- А как же я?
- Ты другое дело. Ты должна этому учиться.
- Как все-таки сложна жизнь. Тот, кто хочет учиться магии, не может этого получить, а тот, кто не хочет и не должен, того заставят, – она имела ввиду себя, - я считаю, ты сделал большую ошибку, отказав Доне. Не было бы этой вражды, согласись ты ее учить.
- Она женщина! Простая женщина, - заорал он.
- Ты возомнил себя Богом, Акриол, - ее холодный тон его потряс.
- Женщины должны сидеть дома и заниматься хозяйством, - Акриол закричал еще сильнее.
- Что ты знаешь о нас? Ничего, - она не кричала, она была спокойна, слишком спокойна даже для мага.
- Дарин одарена силой. Ты должен был ее учить, - продолжала Вьюн, - ты не прав. Все вы не правы по отношению к ней. Хоть я и ланградеровец, но я тоже женщина.
- Я знаю. На твоем месте должен быть мужчина. Не знаю, у кого хватило ума одарить такой силой тебя!
- Это ты сошел с тропы мудрости. Это ты слишком тщеславен, Акриол, - процедила она сквозь зубы, - я встретила Дону, я видела и слышала то, что она думает о других. Я слышала ее слова о народах Средиземья, якобы все они ничтожны. И я думаю и уже знаю, что ты ничем, слышишь, ничем не отличаешься от нее. Это вы ничтожны. Ничтожны тем, что не можете любить, что не видите истинной силы, которая, как говорит Гендальф и он прав, живет внутри. Ее никакой магией не создашь.
Акриол молчал. Слишком сильны оказались слова Вьюн.
- Гендальф, Гендальф, - твердил он, - ты никогда не научишься истинной магии, если будешь размышлять как Гендальф. Якобы истинная сила не в магии.
- Ты просто помешан на своей магии. Что такое магия? Что она может? Победить врага? Нет. Враг побежден благодаря смелости, благодаря чистоте души и сердца и веры, но не магией. Фродо не обладал волшебством, но это однако не помешало ему уничтожить кольцо! – с вызвоовм кинула оона.
- Это из-за того, что хоббиты не пригодны к магии, равно как и женщины! – заревел он.
- Это не правда, - закричала уже Вьюн.
- Правда, Вьюн. Я столько времени учу тебя, а от тебя практически нет толка, ты не слушаешь то, что я говорю.
- Я слушаю. Я все слушаю. А ты думаешь только о себе и о своей магии. Ты упрям. Возьми ты Дону тогда под свою опеку, возможно, она сейчас не думала так.
- Я тебе уже говорил, что учить женщину нет смысла.
- От чего же? Неужели мы так отличаемся?
- Ваш разум не ровня мужскому.
- Гендальф так не считает.
- Гендальф, Гендальф, Гендальф. Только и слышу это имя.
- Он намного лучше тебя, он намного умнее и мудрее тебя.
- Гендальф – безумец. Слишком мягкосердечный. Он не может тягаться со мной.
- Но он то стал первым магом
- Потому что я ушел из Гильдии.
- Нет, не из-за этого. Он получил ту силу, которой нет у тебя. Когда он погиб в Мории, он возродился. И стал уже Гендальфом Белым.
- Это он тебе говорил?
- Да, он. Он настоящий маг. Он бы стал меня учить, попроси я. Он бы и Дарин стал учить.
- И зря. Женщины ничего не смыслят в магии. Ты, прямое доказательство этому.
- Не хочу и не буду с тобой спорить.
Она вышла из кухни и направилась в свою комнату. Маг тем временем сел на стул и обхватил голову руками. Он был в бешенстве. Акриол посмотрел на Базелая, кот лежал около огня.
- Ну что, Базелай, кто же прав? Рассуди нас.
Кот лениво поднял голову. Его зеленые глаза с сожалением уставились на мага. Акриол понял то, что считал кот по отношению к спорившим чародеям.
- Опять она права, - заревел маг, - ты говоришь, что какая-то выскочка, несмышленая девчонка заткнула за пояс первого мага Средиземья. Где это видано! И ты мой верный старый друг переметнулся на ее сторону. Чем она прельстила тебя?
- Она ланградеровец. Она умнее тебя, как бы ты не старался ей перечить. Она родилась с мудростью в сердце.
Акриол помолчал. Подошел к окну и посмотрел на заснеженное Средиземье.
- Боже мой, - усмехнулся он, - до чего я дожил. Спрашиваю совета у обыкновенного кота, который и мышей то не ловит не то, что занимается магией.
Акриол еще раз усмехнулся. Приступ гнева прошел и маг принял свое истинное обличие.
А Вьюн в свою очередь у себя наматывала круги вокруг стула, поставленного посередине, и ломала локти. Ее гнев тоже прошел и сейчас она раскаивалась за резость с Акриолом. Она слишком погорячилась. Не стоило так говорить.
- А что, ты, молчишь? - обратилась она к голосу.
- Я слушаю твои размышления.
- Ну и что ты думаешь?
- Ты права, частично.
- Почему же частично?
- Ты снова начинаешь заводиться. Спокойней, Вьюн. Говорю частично так как принять то, что ты действительно права не так уж и просто. Это задевает мое самолюбие.
Вьюн села и уставилась на картину. Только прекрасная незнакомка не спорила и не упрекала ее, сейчас она смотрела на Вьюн с нежностью, но где-то далеко в глазах все равно жила тоска. Вьюн улыбнулась ей. Женщина нравилась Вьюн. Каждый день она видела ее лицо, ее прекрасное лицо, грустные глаза. Только с ней Вьюн никогда не спорила.
За окном закатилось солнце и в комнату закралась темнота. Вьюн, глубоко вздохнув и посочувствовав о том, что дала волю гневу, легла спать, надеясь на то, что утро выдастся добрым и Акриол не будет пилить ее за самодурство.
*****
Утро, и правда, выдалось доброе. За окном переливался снег. Такой чистый и непорочный, не тронутый ни одним существом. В глуши Средиземья его трогать практически некому, только старому чародею и его непослушной ученице.
Встретившись в кухне с Акриолом, Вьюн не стала извиняться. Ей не за что извиняться, она просто защищалась. Он тоже не извинялся, его гордость не простила бы этого.
- Ну, как спалось? – спросил он весьма вежливо.
- Хорошо. А как тебе?
- Да и мне не плохо, - на самом же деле он и она сегодня ночью не спали (почти). Раскаянье, знаете ли, странная штука.
- Завтракай и пойдем заниматься.
О ссоре позабыли. Все вернулось на круги своя. Вьюн как всегда сначала потискала Базелая, Акриол при этом посмотрел на кота с упреком.
- Предатель, - подумал он.
А после она прошла за магом в комнату пыток, так Вьюн называла ее. Кто знает, что сегодня ей готовит старый чудак Акриол?
*********
Подошла уже весна. Акриол учил Вьюн, Вьюн чему-то учила Акриола, они спорили, пререкались, иногда кричали. Довольно странные отношения между учеником и его учителем. Где это видано, чтобы ученик спорил с учителем? Но ведь Вьюн необычная ученица. Не из-за того, что она ланградеровец. Это не важно. Просто она родилась такой. Слишком смелой, не знающей слова назад, только вперед. Нет уныния, горести, всегда только веселье, светлые и добрые глаза, не затуманенные злостью и местью. Она не запоминает зла и обид, не таит их в себе в желании отомстить. И поэтому ее лицо не угрюмо, оно прекрасно, так как думает она о прекрасном, и о добром.
Но не всегда они спорили, совсем часто они смеялись вместе, шутили, соглашались с чем-то. Акриол не говорил Вьюн добрых слов, да Вьюн и не просила. Она сама давно поняла, что маг вовсе не ненавидит ее, а наоборот довольно привязан к ней. Хотя и молчит. Но Вьюн часто замечала, как меняется его лицо, когда она утром входит в кухню. Он словно готовился к новой битве. В его глазах загорался веселый огонек. Боролся же он с мудростью Вьюн. Хотел показать, что он умнее, но почему-то всегда оставался с носом. Вьюн на его трудные вопросы отвечала довольно легко. Он пытался ввести ее в заблуждения, но она изворачивалась (не даром ее имя было Вьюн) и не попадалась в сети, расставленные умелым магом. Акриол злился, но и радовался.
Что же касается Вьюн и ее домашнего задания, то оно проходило без изменений. Эти деревья, которые маг переставил осенью, сейчас покрылись зелеными листьями. Вьюн не могла разгадать этой загадки как не старалась. Возможно, Акриол наложил на них защитное заклятие, наверняка довольно сильное, но дело было не только в нем. Вьюн каждый вечер приходила в гости к деревьям, сидела в их обществе (и в обществе Базелая конечно), сверлила своих хозяев взглядом, говорила с ними, но все бес толку.
Но возвращалась она уже поздно ночью, возвращалась ни с чем. Устало расплетала волосы, ополаскивала лицо, желала спокойной ночи прекрасной незнакомке и ложилась спать. И так каждый день. Просыпалась рано, целый день работала с мудрым дедом, постигая законы мудрости, которые временами казались ей просто дурными. Иногда ее разум не мог понять все то, что содержала мудрость. Может оттого, что не всегда мудрость была мудростью?
Вот и подошел тот весенний день, когда Вьюн следовало покинуть Акриола и отправиться в Левелин. Чему она научилась за год? Ну, словами ведь все не расскажешь. Тем более о магии. Нет, магией она еще полностью не обладала. Все-таки молодость не совсем подходит мудрости. Молодость это эмоции и жизнь, а мудрость – это прежде всего мертвое спокойствие. Трудно молодому убить в себе все чувства юности и принять в горячее сердце холод спокойствия. Почти не возможно. Разве могут в молодой голове все мысли сидеть на своих полочках? Жить по правилам? Упорядочено? Да нет, конечно. В это время все мысли носятся как обезумевшие. Думать о чем-то одном долго для них это оскорбление. Вместо спокойствия здесь царит хаос и желание схватить сразу все, а не одно. Но все же Вьюн много чего уже умела. В этом ее заслуга. Она заставила спокойствие завладеть раз не всем разумом, то хотя бы его частью.
- Ну что, Вьюн, - обратился Акриол к ней, - готова вернуться в Левелин?
- От чего же нет. Только безумцы бегут от эльфов.
- Верно, - согласился маг, - эльфы - чудный народ. Лучшее творение Средиземья.
- Когда мы увидимся вновь?
- Сама узнаешь. Карта пути ко мне у тебя есть. Как появится время - возвращайся обратно. А сейчас я тебя отправлю в пределы Левелина. В сам город эльфов не следует, могут возникнуть подозрения, а около, само то.
- Я что-нибудь почувствую?
- Нет. Я опытный маг. Но дело даже не в этом. Ты обладаешь магической силой и тебе это не страшно. На самом же деле тот, кто слишком слаб может не выдержать силы великих магов.
- Что ж, тогда нужно прощаться. Прощай Акриол, - она не обнимала его. Она просто не могла себе этого представить, а вот Базелая, наоборот, она крепко обняла.
- Я буду скучать.
- Но уж не сильнее, чем я, - ответил он ей, - поскорей бы увидеться.
- Присматривай за моими деревьями, - попросила Вьюн.
Ты спрашиваешь, дорогой читатель, что еще за деревья? А помнишь, в самом начале повести я рассказала о Белокустах, о магических кустарниках, которые защищают Средиземье от зла. Вьюн взяла пару отростков. Помнишь? Если да, то большое спасибо тебе. Прибыв к Акриолу осенью, впервые, когда Холм попал в беду, Вьюн посадила Белокусты в большие ящики. Ты думаешь, как это они столько времени могли оставаться живыми? Ведь Вьюн примерно четыре месяца была в пути до домика Акриола? Но Белокусты волшебные растения, в руках у добрых людей они не умирают. И садить их можно даже осенью, так Вьюн и поступила. Посадила их в ящик. Поначалу приростаются они долго, но после высаживания их в матушку землю (желательно весной) они довольно быстро приходят в себя. Так и случилось с Белокустами. У Вьюн уже целый десяток. Белокуст разрастался быстро. Честно сказать, Акриол считал эту затею глупой.
- Вьюн, зачем ты это делаешь? - как-то раз спросил он.
- Сама не знаю. Просто чувствую, что должна.
Он больше не спрашивал ее об этом. Если ей нравится, то пусть. Земли вокруг дома Акриола хватало и оттого, что его окружают Белокусты совсем не плохо.
- До свидания, Вьюн, - сказал Акриол напоследок, - никому не говори ни о себе, ни обо мне. Даже Гендальфу.
-Как скажешь, - нехотя согласилась Вьюн.
- А теперь дай мне свои руки.
Она подчинилась. Акриол положил свои ладони сверху, произнес, как всегда, загадочные слова. Доля секунды и вот уже Вьюн и Холм стоят в окрестностях Левелина.
- Вот чудо, - удивилась Вьюн.
Она поправила сумки на спине у Холма и запрыгнула на лошадь.
- Ну что, Холм? Возвращаемся?
Конь обрадовался. Ведь ему не терпелось увидеть своих друзей эльфийских лошадей, он то все время у Акриола проводил в одиночестве. Вьюн тоже радовалась возвращению. Как хорошо, однако, вернуться домой, где тебя ждут. А ее здесь ждали. Она это точно знала. Вьюн снова очутилась в знакомых лесах. К вечеру она прибудет в Левелин, в дивное место с чудными эльфами во главе со своим мудрым и добрым князем Форондом. Вьюн свернула на узкую тропинку и поддалась ее очарованию. Вскоре эта тропинка вывела ее к воротам Левелина. Увидев довольно известного путника, эльфы с высоких стен сразу же затрубили.
- Вьюн, Вьюн вернулась.
Она въехала внутрь. Толпа эльфов окружила ее.
- Ну, как съездила?
- Как там твои родители?
- Вьюн, у тебя все хорошо?
- Дорога прошла гладко?
- Спасибо, дорогие друзья. Все хорошо. Я благополучно съездила в Багхаер. Я рада, что вернулась домой к вам.
- Мы скучали.
- И я скучала.
- Обещай, что споешь нам сегодня.
- Обещаю, - как им отказать.
Вьюн проехала через город, который ревел от радости, что Арфиан вернулась. Она направилась первым делом к Форонду. Он уже знал, что она приехала. Его эльфы в долю секунды оповестили об этом.
- А, Вьюн, - он обнял ее, - как хорошо, что ты снова дома. Я так скучал по своей непредсказуемой ученице.
- А как я скучала!
- Ну и как прошло путешествие?
- Ну, начинай рассказ, - подсказал голос.
- Ты хочешь сказать, начинай обманывать.
- Что же поделать?
- Я совсем утонула во лжи.
- Ложь это не кровь невинных. Ничего, отмоешься.
- Как прошло путешествие? – повторил вопрос Форонд.
- Хорошо. В Багхаере все по-прежнему.
- А твои родители?
- Они подтвердили, что я не их кровная дочь, - солгала она, - они рады, что я обрела свой истинный дом и живу среди своего народа.
- Они скучают?
- Немного. Но я пообещала навещать их.
- Это само собой. Я постараюсь почаще отпускать тебя в Багхаер. Беда только в том, что он находится слишком далеко. Холм хоть и самый быстрый, но все-таки другая часть Средиземья, это другая часть Средиземья. Багхаер находится в самой глуши. О нем мало кто знает. Да и народ там по пальцам пересчитать можно.
- Багхаер совсем маленькая деревушка. Ты бы знал, что за народ там живет. Они даже ничего не знают о Захолме, такой же маленькой деревушке, как и Багхаер, хотя она находится в трех днях пути.
- Да, странное место. Оно словно какими-то чарами окружено, чтобы о нем никто не знал. Но хватит об этом. Ты снова дома, а это главное.
- Хорошо вернуться домой.
- Если это твой настоящий дом, то да.
- Левелин мой настоящий дом, не Багхаер, Левелин.
****
Двое путников на хороших лошадях ехали через Средиземье в место под названием Алансил. Что это за место? Да обыкновенная деревушка, ничем не выделяющаяся на фоне других. Так казалось на первый взгляд, на самом же деле она отличалась. Именно в ней жило себе поживало зло. Большое зло, но не больше чем то, которое к нему приближалось.
Эти двое свернули с тропы и остановились на зеленой поляне, покрытой весенней травой.
- Куда мы едем, брат? – спросил второй путник. Мальчик. Лет двенадцати. Довольно симпатичный и милый мальчик. Но, что скрывалось у него внутри? Вот это вопрос! Что жило там? И вообще живо ли там еще что-то? Да, там пока еще обитала жизнь, но вот в его брате……..Кстати, а кто же его брат?
Мужчина, высокий, с прекрасной светлой кожей и жгучими карими глазами. Лет тридцати примерно. Среднее телосложение. Что он делал? Он снимал сумки с лошади.
- Едем в Алансил.
- И зачем же?
- Найти Сарумана.
Он снял сумки, обтер лошадь и пустил ее к ручью.
- А зачем нам Саруман? – спросил мальчик.
- Ты задаешь слишком много вопросов. Неужели, хоть раз не можешь подумать сам, - его тон оказался холодным и спокойным. Он вытер пот со лба и стал разжигать костер. Чем он пользовался? Только магией. Да и какой магией! Ты думаешь, он бормотал слова? Или заставлял свое сознание сосредоточиться? Ничего подобного. Все, что он хотел, в сию секунду исполнялось.
Ни у одного мага в Средиземье нет такой силы, даже у Акриола. Как же звали его? Носителя такой силы? Вульдор. Брата, того мальчика – Эхей.
- Зачем мы здесь? – спросил Эхей.
- В Средиземье?
- Да.
- Напомнить, что время Средиземья прошло, всему приходит конец и ему пришел. Ничто не вечно. Средиземье жило долго, даже слишком. Хватит уже, - в его словах не было ни ненависти, ни ярости, вообще ничего, только какая-то затаенная грусть и капля усталости.
- Мне нравится Средиземье.
- Чем же? Красотой и добром наверняка. Но этого всего лишь обман. Это все напускное. Что внутри этой красоты?
Эхей не ответил.
- Сила, - произнес Вульдор.
- Разве у нас мало силы?
- У меня много, но у тебя, на мой взгляд, вообще ее нет.
- Это не правда. Я тоже могуществен.
- Нет от тебя мне никакой пользы. И зачем отец создал тебя? Таскаешься за мной.
- Вот когда Средиземье падет, я тебе покажу.
- Благодаря тебе оно уж точно не падет.
- Но мы же всемогущи!
- И что? Что это даст. Враг силен. Я это понимаю, ты нет. Знаешь, Эхей, в войне мало могущества и силы, здесь нужно еще кое-что, а для последней тем более. Почему этого никто не понимает? Почему все хотят захватить Средиземье только при помощи силы и мощи? Вот почему они всегда проигрывали. Нужно здраво оценивать своих врагов. Сила это еще мало на самом деле. Есть нечто большое, чем просто сила.
Мальчик не ответил. Его брат обладал огромной мудростью. Из-за этого Эхей злился на него.
С этого времени в Средиземье проснулось зло. Над волшебной страной нависла опасность. Но Средиземье не раз уже участвовало в войне, но всегда побеждало. Не раз над ним нависала опасность. Но………это наверное, даже и не опасность…….Это конец. В одном Вульдор все-таки прав. Все имеет конец. Он неизбежен.
Вообще Вульдор содержал в себе куда большую мудрость и силу, чем все маги Средиземья. Что это был за человек? Что за глупые слова. Нет, он не человек. Он ни к одному народу не принадлежал. Он просто творение, искусственно созданное зло, но созданное искусно. Что касается Эхея, он тоже всего лишь создание пока еще маленькое. Всего лишь мальчик. Но вспомни, как растут грибы после дождя. Думаю, это же подходит и к Эхею. Мал, совсем не значит безобиден. И все же эти двое несли такой страх всему живому, страх, разрушающий и сжигающий веру, веру в победу и вообще в жизнь. Они словно заражали какой-то страшной болезнью, подобной чуме.
Они перекусили и отправились дальше. Эхей сидел на лошади позади своего брата. Они двигались быстро, все дальше уносясь от поляны и приближаясь к намеченному месту. Алансил. Так прошло много времени. Но к середине лета они были уже здесь.
Ранним утром они въехали в деревушку. Все ее обитатели еще спали, спало и солнце, видимо оно не привыкло просыпаться так рано, но все вокруг уже посерело. Даже птицы не щебетали.
Они проехали через деревню, ни у кого не спрашивая пути. Зачем им это? Они и так все знают. Незнакомцы направлялись к обветшалому домику. Он стоял в конце деревни. По дороге им встретился молодой парень (наверняка он возвращался или от друзей, с которыми устраивались ночные пирушки или от какой-нибудь сельской красавицы).
- Эй, парень, - окликнул его Вульдор, - подойди.
Парень подчинился. Эти двое ничуть его не пугали. Да и, правда, чем могут напугать красивый молодой мужчина и симпатичный мальчик. Верно, они совершенно ничем не отличались от обыкновенных жителей Средиземья. Так казалось на первый взгляд и простым смертным и опытным магам. Но незнакомцы на этом только выигрывали. Они могли спокойно и свободно передвигаться по всему Средиземью.
- Эй, парень, - обратился к нему Вульдор, - где живет старик с белыми волосами?
- А, это ты про безумца спрашиваешь?
- От чего же про безумца?
- А как же? Он главный безумец в нашей деревушке. Ты бы знал какой он чудак. Такое понарассказывает.
Вульдор усмехнулся.
- И что же он рассказывает?
- О, этот старик просто чокнутый. Говорит, что он Саруман великий и мудрый, первый маг Средиземья. Будто он участвовал в войне кольца. Вся деревня смеется над ним. Вот так чудак. Не правда ли?
- Правда, - согласился Вульдор, - так, где он живет?
- Да вон, - парень указал рукой в сторону дряхлого маленького домика около обрыва, казалось еще не много и этот домик рухнет вниз.
- И что же, он живет там один?
- Один – одинешенек. Да и кто захочет жить с чокнутым.
- Спасибо тебе, - Вульдор отправился в сторону жилища безумца, парень же отправился домой.
- Так вот, значит, где живет Саруман великий, до чего же он опустился, - сказал Вульдор, подъехав вплотную к деревянному сарайчику. Дверь оказалась закрытой, а окна занавешены.
- Подождем пока он проснется, - распорядился Вульдор.
Они слезли с лошади и расположились перед домом, присев на пеньки.
Вид у дома был нелепый и неряшливый. Видимо, первый маг Средиземья, Саруман великий не очень-то приспособлен к домашним делам. Что ж, за триста лет ему пришлось кое-чему научиться.
Вульдор с Эхеем сидели молча. Эхей для Вульдора не представлял приятного мудрого собеседника. Вульдор любил мудрые беседы, но на его взгляд, Эхей мудрецом не являлся.
- Если не можешь сказать что-то умное, лучше вообще ничего не говори, - часто он напоминал брату.
Вокруг дома валялись паленья, нарубленные дрова и щепки, хорошего хозяина из Сарумана не получиось. Он то привык действовать благодаря магии, но сейчас то ее у него не было. Гендальф лишил Сарумана силы. А для мага жить без силы равносильно смерти. Вот Саруман и жил, медленно умирая. В его сердце давно уже не горел огонь жизни, вместо него пришли злоба и ненависть. Кто-кто, а они жили рука об руку и жили хорошо, увеличиваясь в размере с каждым днем. Сейчас они настолько велики, насколько велико Средиземье. Благодаря желанию отомстить, возможно, Саруман и прожил целых триста лет. Только ради мести.
Дверь отворилась (с ужасным скрипом и воем) и в ней появился старик. Это уже не был мудрец, нет. Его величие и сила канули в века. Сейчас в дверях стоял дряхлый дед. Его белые борода и волосы, спутанные и грязные, только уродовали и без того страшного старика. Белый саван же, когда-то сиявший своей нереальной белизной, покрылся черным налетом не только от пыли, но и плесенью от застывшей на нем пищи.
- Проклятое утро, проклятый день, проклятая жизнь, - заворчал он, - опять нужно топить печь.
- Ну надо же, передо мной сам Саруман мудрый. Во что ты превратился!
Старец повернул голову. На пне сидел молодой красивый мужчина, за его спиной находился мальчик.
- Что тебе здесь надо? – заорал старик. - Опять деревенские тупицы пришли посмеяться надо мной.
Вульдор встал.
- Я не для этого здесь, - ответил он чистым и низким голосом, - ты мне нужен.
Старец тупо таращился на него.
- Кто ты?
- Я тот, кто вернет тебе твою силу.
- Кто ты? – повторил Саруман вопрос.
- Неважно. Я верну тебе твою силу, а ты в замен поможешь мне.
- Ха-ха-ха, - рассмеялся старик, - не думай, что я чудак. Нет, мой разум еще ясен. Ты не можешь вернуть мне мою силу. Я не дурак, хоть у меня и нет силы. Ни у кого нет такой силы, чтобы вернуть мне мою обратно.
- Я это сделаю и сделаю без труда.
- Я не верю.
- Придется поверить.
Вульдор снял с плеч плащ, показывая не свое красивое тело, хоть и спрятанное под одеждой, но и то, что оно состоит из мяса и костей, как и все. Его руки слегка коснулись плеча мага…….На мгновенье мир замер. В нем все перестало существовать. Но ни один маг не почувствовал этого. Сила Вульдора была неощутимой ни для кого, она была просто необъяснимой.
И что же случилось? Что же со стариком? Нет. Это уже не выживший из ума чудак. Саруман мудрый – вот кто стоял перед Вульдором. Чудо? Не то слово. Страшное чудо! Его платье снова засветилось белизной. Его волосы снова распрямились и превратились в спадающий шелк. Что же касается его разума, то он стал еще яснее. В руках Саруман держал посох. Тот самый посох, при помощи которого творил свои дела. Сейчас Саруман с удивлением смотрел на статного мужчину перед собой.
- Кто ты? – казалось Саруман испуган. Наверняка, он понял, что за силой обладает этот незнакомец.
- Лучше пройдем внутрь, - предложил Вульдор.
Маг не стал спорить. Да и кто бы спорил?
Внутри царил еще больший беспорядок, чем снаружи. Грязная посуда, разбросанная по сторонам, куча пепла и на полках и на стенах. Обстановка оказалось скудной. Широкий стол, лежанка в виде деревянной лавки, пара стульев.
- Как ты здесь живешь?- удивился Вульдор.
Маг не ответил. Он только сейчас взглянул своими истинными глазами на все это.
Вульдор смахнул пыль со стула и уселся около камина. Эхей же, путавшийся под ногами, стоял, оперевшись об дверной косяк.
Саруман разжег взглядом огонь в камине.
- Как приятно чувствовать вновь вернувшуюся силу, - сделал вывод Вульдор.
Маг молча с ним согласился.
- Знаю, о чем ты думаешь, - начал беседу Вульдор, - тебе неясно, кто перед тобой. Я не собираюсь таиться. Мы ведь на одной стороне. Хочу сказать одно, ты мечтал отомстить и у тебя появилась такая возможность. Что же касается меня, то мной не движет ни месть, ни злоба, ни страх. Я просто посланец. Злом я себя не считаю. Я просто неизбежность. От меня не скрыться. Я время!... …мой отец Саурон. Да, я искусственно созданный при помощи магии и колдовства, силы и разума, но не без союза с темной стороной. Она хорошо ко мне руку приложила. Но я не зло….. я просто неизбежность. Ничто не вечно, ты же знаешь. Не даром я выбрал тебя.
- Гендальф совершил ошибку, не убив меня, - завершил Саруман.
- Нет. Гендальф не совершал ошибок. Он лишил тебя силы, а это для мага страшнее смерти. Но и убей он тебя, это не важно. Я бы воскресил тебя.
- Ты и это можешь? Я не чувствую твоей силы. Что же ты такое?
- Не чувствуешь, так как никто не обладает такой силой, чтобы чувствовать мою.
Они замолкли. Саруман был напуган. Как тут не пугаться, когда перед тобой такое!
- Мой отец Саурон создал меня при помощи тьмы. Я спал долго. Я его тайное оружие. Обо мне никто не знал. Даже ты, его доверенный советник. Знал только он. Но одного отец не предусмотрел. Я куда сильнее, чем он сам.
- Что же ты задумал?
- Вернуть Средиземье в его первоначальное состояние. Когда не было ничего.
- Ты хочешь стереть все народы с лица Средиземья, - догадался маг.
- И не только народы.
- Но как? У тебя нет армии. Орки разбежались.
- Ха-ха-ха, - рассмеялся Вульдор, - зачем мне армия? Я уничтожу Средиземье их же руками. Для этого то ты мне и нужен. Как говорится, большие и властные империи рушатся изнутри.
- Так кто же ты?
- Я тот, кто принесет Средиземью конец и начало новому.
********
Ты спрашиваешь, дорогой читатель, для чего Вульдору, столь сильному и мудрому существу, нужен Саруман? Саруман Мудрый умел кое-что, что не умеет никто. Его уста обладали ядовитым словом. О-хо-хо. Никто там не говорит, никто так не прельщает. В устах Сарумана все правда. В них все так легко и ясно. Кажется, они говорят тебе истину, которую ты давно искал. Скольким жителям Средиземья Саруман окрутил голову своими устами льстивыми и одновременно сладкими. Мало кто может устоять против волшебства Сарумана мудрого!
*******
Трое путников покинули Алансил. Никто не видел, как они уезжали. Да никто и не знал их. Уж нынешнего Сарумана (вернее предыдущего) никто бы сейчас не узнал. Он величественно сидел на лошади (эту лошадь ему подарил Вульдор, он купил ее у одного сельского жителя).
Ехали они на место под названием ….., нет не было у него названия. Этого места никто не знал, не было его и на карте. Никто и не видел его. А если бы и видел, то ничего не заподозрил. Оно подобно своему хозяину, ну то есть Вульдору, не вызывало ничего.
- Да, - думал Саруман, - схитрило зло. Каково создание. Как Вульдор ведет себя. Насколько он мудр. Ни какой показухи. Он не хвастается своей силой.
Вульдор не собирался читать его мысли. Он был занят своими. Тщательно прорабатывал он в голове свой злобный, но на его взгляд совсем и не злобный, план. Вульдор заострял внимание на каждой мелочи. Он без конца думал. Гениальный стратег.
Одним словом, такого сильного, а главное, умного врага Средиземье еще не видело
*******
А тем временем пока Вульдор ехал в свое загадочное место, Вьюн училась в Левелине. Она проснулась рано. Сегодня совет, поэтому спать долго нельзя. Да, Вьюн уже здесь четвертый год. Все по-прежнему. Она своими знаниями всех удивляет.
Сегодня совет. Интересно, что они будут обсуждать сегодня? Это четвертый совет у Вьюн. Еще чуть-чуть и она сядет в первые ряды рядом с Сол и Эйсаном. Каких-то три года, а Вьюн уже совсем незаменима.
Вьюн вышла на улицу. Холм с нетерпением ждал, когда они отправятся в Элдор.
- Ну, Вьюн, поехали, - подгонял он ее.
- Сейчас, сейчас, мой славный друг.
Наравне с солнцем они въехали в Элдор. Вьюн нужно кое-что успеть, если она на совете хочет показать нечто и объяснить это нечто. Она над этим работала долго. Растила и лелеяла как собственное дитя.
******
В данный момент Вьюн сидела в комнате за библиотекой, находящейся в Элдоре. Эту комнату ей подарил Форонд за успехи в учебе. В ней Вьюн хранила свои книги, кое-какие собственные исследования, и ее последнее дело, которое она представит на совете. Ее или осудят за это или наградят. Возможно все. Но Вьюн не сдастся.
В этот весенний день все цвело. В Левелине редко бывали темные облака с дождями, но эльфы им радовались ничуть не меньше, чем яркому солнышку.
Вьюн села около огня (кстати, здесь она магией не пользовалась) и взяла в руки большой ящик. Она решила просмотреть его содержимое, но после поставила ящик на место (под стол).
- Что ж, разберемся с этим на совете. А сейчас не зачем себя терзать.
Она достала с высокой полки книгу и задумала углубиться в ее изучении. Хоть как-то убить время. Совет начинается только после обеда.
В дверь постучали и вошли Сол и Эйсан.
- Вьюн, можно к тебе?
- Конечно, я так рада, что вы зашли.
Эльфы только недавно прибыли из путешествия и сразу решили заскочить к другу.
- Ну, как съездили? – поинтересовалась Вьюн.
- Отлично. Месяц прошел как один день, - заметил Эйсан.
- Но уж точно не для меня. Я по вам так скучала.
- Да и мы скучали. Жаль, что ты не могла отправиться с нами.
- Наверно, ты была нужна Форонду, - сказал Эйсан, присаживаясь рядом с Вьюн на второй стул, - надеюсь, в следующий раз Форонд отпустит тебя, - пожелал эльф, - хотелось бы, чтобы ты попутешествовала с нами.
- Это мое заветное желание, - ответила Вьюн.
Сол и Эйсан часто уезжали в путешествия. Они выполняли поручения Форонда, осматривали Средиземье, проверяли все ли в порядке, узнавали новости. Ответственная работа, ничего не скажешь. Но ведь Сол и Эйсан правая и левая руки Форонда, им то доверять такое можно.
Они все время рассказывали об увиденном и Вьюн, благодаря их рассказам, выполняла свою работу, о ней никто не знал.
Их путешествия были всегда интересными словно сказка. И заканчивалось это путешествие такими же словами, как и в сказке.
- Все хорошо. В Средиземье все спокойно. Уже триста лет полный покой и порядок.
Не смотря на это, Форонд даже и не думал прекращать осматривать Средиземье. Он был осторожен. Не даром Левелин лучшая школа с лучшими войнами, не даром Форонд глава этой школы.
- Мы побывали в южной части Средиземья, - начала рассказ Сол, - там живут люди. Народ под названием Агира. Малочисленный народ. Они воители, но живут мирно.
- Какие они? – не удержалась Вьюн.
- Такие как все люди, - ответил Эйсан, - только кожа потемнее.
- Так что вы там делали?
- Пожили у них, порасспрашивали, что да как. Не беспокоит ли их чего.
- Ну и как?
- Говорят все спокойно. Как и везде.
- Все тихо, - сделала вывод Сол, отменная лучница во всем Левелине.
- Ох, не доверяю я этой тишине, - подумала Вьюн,- что-то не так.
- Что будешь говорить на совете? – поинтересовался Эйсан.
Вьюн он чем-то напоминал Леголаса. Такой же умный и добрый, заботливый и красивый. Все эльфы похожи.
- Наверное, просто послушаю, что говорят другие, - ей не хотелось сейчас раскрывать своих планов.
- А мы сделаем доклад о своем путешествии, - пояснила Сол.
Они еще долго болтали. Сол и Эйсан тоже кое-чего не рассказали Вьюн, решили удивить ее.
После обеда толпы эльфов потянулись к огромному зданию. Все заняли свои места, Форонд внизу вместе со старейшинами за длинным столом.
- Дорогие Левелинцы, - обратился Форонд к собравшимся, - я приветствую вас на весеннем совете. Рад вас всех видеть. А теперь начнем.
Вьюн сидела совсем близко к Сол и Эйсану.
- Так что же, друзья, что скажите? - Форонд настаивал на новостях.
Что могло измениться за год? Да все по-прежнему. Люди заселяют новые земли, эльфы не грустят, хоббиты весело поживают в своих норах, орков и след простыл, но, а маги, а что маги? Расползлись по Средиземью и живут себе. Что же касается Гильдии магов, то она не то что распалась, нет, она существует, но в магах сейчас нет надобности.
- Сол, Эйсан расскажите про свое путешествие, - попросил Форонд.
Вышел Эйсан.
- Мы с Сол в этот раз ездили в Южные земли. Там живет народ Ангара или Агира. Не плохой народ, мудрый и смелый. Мы у них разузнали кое-что. В Средиземье мирно, тихо как ночью. Всюду царит мир. Что же еще пожелать? Слава Великому, пока все в порядке.
- Что ж, хорошая новость, - согласился Форонд, - кто еще что-нибудь скажет?
Вышло на место Эйсана два эльфа. Они из отряда лучников.
- Ну а вы, славнее мои эльфы, что скажите?
- Эльфы Элронда собрались в большой поход по Средиземью.
- Верно, - согласился Форонд, - нужно все проверять. Я уверен, что они в путешествиях пользуются нашими картами Средиземья. Ведь всем известно, что в Левелине лучшие карты Средиземья.
- Что он делает, все, я пропала, - подумала Вьюн.
- Ну, конечно, - сказала Сол, - кто же сомневается в этом. Это всем известно. Лучше карт, чем в Левелине не существует.
Помимо всего Левелин занимался разработкой карт Средиземья, самых лучших, причем здесь были карты всего.
Вьюн решилась и поднял руку.
- Вьюн? – в пол голоса произнес Форонд. – В чем дело? Ты хочешь высказаться?
- Дело в том, что я не согласна. Я не считаю карты Левелина настолько удобными. Они конечно хороши, слов нет, но…..
- Ты опять идешь против совета? – опешил Форонд.
- Да, - негромко ответила Вьюн, - и всегда буду идти, если буду думать иначе.
- Чем же тебя не нравятся карты Левелина? – с усмешкой спросил Форонд.
- Они не совершенны.
- Не совершенны? - Форонд рассмеялся. - Нет карт лучше, чем в Левелине.
- Верно, нет. Но и они не совершенны.
Он покачал головой.
- Почему?
- На ни одной из них нет долины грез, - спокойно ответила Вьюн.
На наставнике не было лица.
- Долина грез? Откуда тебе известно про это место? – удивился он, а потом усмехнулся. – Долина грез! Это просто легенда! Волшебный хлопок не растет больше нигде,– с грустью добавил он. - Лекарства от лжи и забытья больше не существует.
- Нет, - возразила Вьюн. – Я знаю, где это место.
- Никто не знает! – закричал Форонд. – Его искали много сотен лет! И эльфы куда умнее тебя!
Она даже вздрогнула. Последние его слова прозвучали слишком резко.
Вьюн встала, держа подмышкой большую коробку, и вышла к Форонду. Он смотрел на нее с яростью. Вьюн, проглотив ком в горле, начала.
- Долина грез немного левее от севера. Совсем недалеко от Гондора. И хлопок там есть. Правда совсем немного.
- Ты утверждаешь, что наше наследие возродилось рядом с людьми? – словно плюнул Форонд.
- Гондор не просто город, - напомнила Вьюн. – Ты забываешь про королей!
- Вьюн, ты только зря теряешь время и свое и наше, - теперь Форонд смотрел на нее с жалостью. – Столь старой магии в Средиземье больше нет. Саурон уничтожил весь хлопок, когда жег леса и поля. Это было еще до его возрождения.
Настоящая сущность Вьюн взяла вверх.
- Я нашла это место, и я была там, и я видела хлопок! - зашипела она. Она разжала ладонь. В ее руке находился почти сухой листик. Очень маленький. – Может, если ты увидишь это, ты передумаешь, - она протянула лист Форонду. Он с изумлением уставился на растение, Форонд узнал его. – А сейчас и ты и все остальные посмотрят карту, - приказала Вьюн. Ее тон напомнила шепение змеи.
Вьюн огляделась. Сол и Эйсан с немым удивлением в глазах наблюдали за своим другом.
- Вьюн, что с тобой? – будто спрашивали они.
- Я становлюсь кем-то другим, - подумала Вьюн, - я становлюсь злой!
Вьюн тем временем пришла в себя. Она шумно дышала и нервно озиралась по сторонам. Ее запросто могли выгнать за такое поведение не только из совета, но и из Левелина. Другие сказали бы, что у нее нет никакого уважения к старшим. Но этого не случилось. Видимо, ее слова подействовали на собравшихся, в том числе и на Форонда, хотя он и поглядывал на нее недоверчиво.
- Давай свои карты, - холодно приказал он. Форонд не доволен ей. Все не довольны ей. У нее отсутствует уважение не только к совету, но и к самому Левелину.
Вьюн протянула коробку. Форонд даже не смотрел на ученицу, он не хотел смотреть на нее. Из-за этого у Вьюн защемило сердце. Форонд открыл коробку и вытащил первый попавшийся сверток. Вьюн не сводила взгляда с его лица. Форонд с недовольным видом, с очень недовольным видом изучал его. У Вьюн все тело покрылось мурашками. Сомненья начали закрадываться в душу.
- Как ты обозначила это место?
- Я не стала называть его долиной грез, подумала, что это не безопасно. Ведь враги смогут завладеть нашими картами и узнать, где растет волшебный хлопок. А эльфам можно доверить все! Я назвала его «Деревенька Прилюд». Думаю, это слово совсем обычное. Никто ничего не заподозрит.
Вьюн продолжала наблюдать за Форондом. Его лицо смягчилось. Казалось, он заинтересовался.
- Откуда у тебя эти сведения? – громко спросил наставник.
Вьюн все надеялась, что он не задаст этот вопрос.
- Вьюн, откуда у тебя эти сведения? - повторил он. – Кто подсказал тебе, что долина грез недалеко от Гондора?
- Эленгрил, - ответила она твердо.
Весь зал ахнул.
Эленгрил это великая библиотека, не только в Левелине, но и во все Средиземье. О ней мало кто знал, в нее мало кто имел право входить. В Левелине в нее имели право входить всего лишь Форонд и некоторые старейшины. Еще Гендальф и Леголас. Даже Солдорин (кстати, он тоже присутствовал на совете) не имел права войти внутрь. Великая хранительница знаний – Эленгрил. Все знали об этом месте, но так мало живых знали, где оно находится. Совсем мало. Почти никто.
И где же находился Эленгрил? В пределах Левелина, ведь Левелин огромен. Но попробуй, найди его. Эленгрил находился под землей, в древнем лесу. Не было красивого здания, не было белых и величественных колонн вокруг него. Он был спрятан. Над ним располагался небольшой холмик, покрытый самой обыкновенной зеленой травой весной, а зимой белым снегом. Что здесь хранилось? Все рукописи, какие только возможно о Средиземье. Какие знания здесь жили? Клад даже для самых мудрых магов. Эльфы собирали эти знания с самого начала существования Средиземья.
Как же Вьюн нашла это место? Видимо, у нее дар находить все спрятанное. Она совершенно случайно наткнулась на него, когда гуляла вместе с Холмом. Знания позвали ее. Они хотели, чтобы она их нашла.
- Вьюн, иди сюда. Вьюн, найди нас. Зайди к нам, - молили они, - скажи десерат, Ролора, женес, повтори за нами и заходи.
Вьюн повторила, и Эленгрил впустил ее. Длинные коридоры, неизвестные цветы повсюду, полумрак, листья красного и желтого клена, хвойные иголки на полу, странные камни повсюду, и запах старых книг, чьи страницы того и гляди скоро рассыпятся, они бы и рассыпались не обитай в этом месте волшебства.
Что здесь искала Вьюн? Прежде всего, ответ на один единственный вопрос, самый важный вопрос в ее жизни. Так, кто же такой ланградеровец? Нашла ли она? Нет, не нашла. Как не старалась. Перечитала все. Но ответа не было.
- Вьюн, я же просил тебя не искать ответ, - не раз предупреждал голос, - здесь ты все равно его не найдешь.
Она не слушала.
Эленгрил стал для нее вторым домом. Если она не в Элдоре, значит она здесь. Именно тут Вьюн узнала про хлопок. При помощи его магии она очутилась в Гондоре, нашла хлопок, а после начала свою работу над картами.
- В Эленгриле? - Форонд был вне себя. Он и все остальные даже позабыли о волшебном хлопке. - Как в Эленгриле? Это немыслимо. Это неправда.
- Это правда. Поверь, я там была.
- Это не возможно.
Он замер. Может, его дар речи утерян? Форонд долго ничего не говорил.
- Я запрещаю тебе приходить на совет, я запрещаю тебе приходить в Эленгрил, - размерено и холодно произнес он, - ты больше не принадлежишь к совету из-за того, что узнала тайну проникновения в Эленгрил. Ты не имела права подслушивать и шпионить за теми, кто приходит туда. Я не могу простить тебя за обман, за то, что ты незаконно проникла в Эленгрил.
Вьюн едва не потеряла сознание. Краска прилила к ее щекам. Но замешательство прошло, и на его место пришла обида. Ее обвинили несправедливо.
- Ты не имеешь права исключать меня из совета, не имеешь прав запретить посещать Эленгрил. Я не подслушивала, я не шпионила. Ты ошибаешься. Я не ставила перед собой - цель проникнуть в Эленгрил. Он сам меня позвал. Это вышло само собой. Он пустил меня. Он попросил, чтобы я пришла и вошла внутрь. Ты не должен идти против его желаний, - уверенно ответила она.
Форонд опешил. Он удивился еще больше.
- Пустил? Ты хочешь сказать, что Эленгрил - святыня знаний попросил тебя войти? Вьюн, ты так молода. Как это возможно?
Ее гнев смягчился. Она больше не злилась.
- Форонд, поверь мне, я не шпионила, как ты мог обо мне такое подумать, нет. Но Эленгрил пожелал, чтобы я стала его ученицей и я стала. Он очень много мне дал. Я за это благодарна ему. Но я не шпионила, - ее оскорбленное достоинство металось внутри.
- Я не верю, - Форонд упрямо замотал головой. Эта история казалась ему немыслимой. Да и как поверить в такое? Обыкновенный эльф, на их взгляд, проучившийся в Левелине всего четыре года был допущен к вечному, как это возможно? Неужто Эленгрил сошел с ума? Он не впускал никого, даже мудрейших магов, а молодую эльфийку впустил. Это не правда, не правда. Не мог он ее впустить.
- Вьюн, это ложь. Я не верю. Эленгрил не сделал бы так. Ты не законно проникла в Эленгрил – святыню вечных знаний, ты незаконно использовала эти знания в своих картах. Ты незаконно использовала его магию. Закон Левелина запрещает силой проникать в Эленгрил. И поэтому я исключаю тебя из совета.
Вьюн сжала кулаки. Скулы на ее щеках напряглись, а в глазах разгорелся еще больший огонь. Она со свистом втянула воздух и глубоко вздохнула.
- Ты не имеешь права, - только сказала она.
Все молчали. Такого совета Левелин еще не видел. Мало кто верил, что Эленгрил действительно по собственному желанию впустил Вьюн. Ведь такого раньше не случалось.
Повисла угнетающая тишина. Отвратительная и мерзкая. Вьюн отчетливо слышала, как бьется ее сердце. Еще бы. Ведь ее выгоняют из совета. И есть за что. Они ведь считают, что она обманом попала в Эленгрил. Эленгрил для эльфов это святое.
- Все решит голосование, - решил Форонд, - пусть совет проголосует.
Вьюн знала, что по правилам она заслуживает исключения. Возможно, будь на ее месте другой, который утверждает, что Эленгрил сам впустил его, хотя в этом мало правды, она бы тоже голосовала за его исключение.
- Стойте, - раздался сквозь тишину чистый эльфийский глосс, - Форонд, ты ошибаешься. Ты не имеешь права.
Сол подскочила со своего места и оказалась рядом с Вьюн.
- Сол? Ты считаешь, что Вьюн не виновата?
- Нет, не виновата. Раз Эленгрил впустил ее, значит, он этого хочет. Не иди против него.
- Как можно верить в это? Вьюн так молода. Она моложе всех нас. Эленгрил не поступил бы так.
- Поступил. Пусть она молода. Вьюн говорит правду. И если она уйдет, то вряд ли Эленгрил пустит тебя снова.
- Сол. Ты тоже идешь против совета, это не хорошо.
- Ну и что, я не позволю Вьюн уйти. Это не справедливо. Наверняка она права, долина грез существует, так же как и хлопок. Признай, Форонд, она полностью изменила все карты и изменила спаведливо. Она как никто другой имеет на это право.
- Я тоже так считаю, - рядом с Сол появилась фигура Эйсана, - я против исключения Вьюн. Она умелая Элдорианка. Таких успехов, каких добилась она, не добиться никому. Нужно признать, что Эленгрил впустил ее по своей воле. Хоть в это и трудно поверить, но Вьюн заслуживает того, чтобы стать элгорианкой. Она стала ей уже. Ты же знаешь, Форонд, что она особенная.
Глава Левелина усмехнулся.
- А если я вас лишу ваших мест, вы также будете доказывать, что Вьюн права?
- Можешь лишить, если хочешь, - не спорил Эйсан, - это в твоих силах и в твоей власти, но мы будем стоять на стороне правды. Несмотря не на что. Сегодня правда на стороне Вьюн, а значит и мы там.
Форонд рассмеялся.
- Вот так защита у тебя, Вьюн, они не боятся потерять место в совете. Что ж, дорогие друзья, берегите вашу дружбу. А теперь, Вьюн, поклянись, поклянись Левелину, что Эленгрил и вправду впустил тебя.
Вьюн повернулась лицом к Левелину.
- Левелин, клянусь ценой своей жизни и честью моего сердца. Не позволю тебе солгать. Эленгрил – святыня знаний приняла меня к себе по собственному желанию. Я благодарна Эленгрилу. Это честь для меня. Да не запятнаю я его славы.
Левелин молчал. Этой клятве нельзя не верить.
- Прости, Вьюн, за недоверие с нашей стороны,- сказал Форонд, - я ошибался. Прости меня. Я зря усомнился в тебе. Просто в это трудно поверить. Эленгрил не простая библиотека. Не потеряй его расположение к себе. Стань достойной эленгриалкой. Ведь нас мало. Носи с достоинством наш знак и не потеряй его, - он обнял ее за плечи.
Вьюн была счастлива. Все позади. Ее дерзость простили.
- А теперь давайте посмотрим столь необыкновенные карты, - подсказал Форонд.
Толпа эльфов ринулась к ящику, доверху забитому многочисленными свертками. Ведь Вьюн пришлось переделать все карты, которые только были в Левелине. Но она мастерски справилась с этой задачей. Ее карты оказались такими простыми.
Вьюн тем временем через заднюю дверь вышла на улицу и погрузилась в ночную прохладу. Она прижалась спиной к каменной холодной стене и закрыла лицо руками. Усталость буквально валила ее с ног. Но, слава Богу, все обошлось, Левелин поверил ей. Левелин признал ее.
- Не можешь прожить без приключений, - раздался из темноты хорошо знакомый голос. Знакомый и самый приятный на свете.
Вьюн открыла глаза и устремила взгляд в темноту. Может, просто показалось? На свет вышел Леголас.
- Леголас? Что ты здесь делаешь? – с восклицанием спросила она.
- Вот решил заглянуть к тебе, получилось так, что приехал прям в день совета. Ну и устроила ты сегодня.
Она смутилась. Но всего лишь на мгновенье.
- Ну и что ты думаешь? – спросила она.
Он стал серьезным и с восхищением посмотрел на нее.
- Ты меня все больше радуешь. Я видел твои карты. Они бесподобны. Слишком хороши даже для мастера. Ты не перестаешь меня удивлять. А то, что ты эленгрилка так это и вовсе не подается объяснению. Вьюн – ты необыкновенна.
Его глаза светились чистым и добрым огнем. Подобно свету ночных звезд, которые сейчас сияли так ярко.
Минуту они просто смотрели друг на друга.
- Хорошо, что ты приехал…..меня в последнее время не покидает чувство, что мы больше никогда не увидимся.
Их радость пропала и на ее место пришла печаль. И в его и в ее глазах зажглась такая грусть, свойственная только тем, кто очень скучает и тоскует.
- Этого никогда не случится, - пообещал Леголас. Но он не сказал о том, что и его в последнее время стало мучать подобное чувство, а еще его стали мучать ужасные сны. Все они касались Вьюн.
Они молча брели по мостовой.
- Тебя хочет видеть Гендальф, - позже добавил Леголас.
- И Гендальф здесь?
- Да.
- И где же он?
- Наверняка с Форондом.
- Кто-то еще с тобой? – догадалась Вьюн.
- Не поверишь.
- Ну же, скажи, - просила она.
- ГИМЛИ.
- Не правда.
- Правда. Гимли решил навестить тебя.
- Вот так ночь. Сначала совет. Потом мои верные друзья приезжают в Левелин.
- Он тоже присутствовал на совете. Ему понравилась твоя речь.
Гномы ведь любят красивые речи.
- Кстати, как ты съездила в Багхаер?
Она отвернулась от него и посмотрела в темноту. Он единственный, кому ей так больно лгать. Как же так. Что же делать?
- Тогда расскажи, - подсказал голос, - расскажи все.
Вьюн вовремя пришла в себя.
- Нет. Я его слишком сильно люблю.
- Я съездила хорошо. С ними все в порядке.
- Я искренне рад за тебя. Надеюсь, они все понимают.
- Они все понимают…..
- Вьюн, что происходит? – перебил ее Леголас. Он лучше всех знал ее. Он чувствовал в ней перемену.
- Я становлюсь злой, Леголас, - прямо ответила она. Леголас долго молчал
- Пойдем в дом, - позже предложил он, - скоро придет Гендальф, думаю, ему не терпится поболтать с тобой.
Они побрели к домику Вьюн.
*****
Домик пустовал. Видимо все обсуждали открытие Вьюн. Леголас принес хворост и растопил камин в гостиной. Вьюн едва сдержала себя, чтобы не разжечь огонь магией. Руки ужасно зудели.
- Мы ехали из Раздола, там проходил совет, потом заехали в Лихолесье и прямиком сюда.
- Так значит, совет прошел. Скорее всего, Форонд ездил туда, когда я была в отъезде.
- Да. Он был там. Сол и Эйсан тоже. Гимли и Арагорн приезжали. Много кто еще там был. Говорили о холмах и об их тайне.
- Что решили?
- Не искать его. Пусть все будет, как есть. В Средиземье ведь все спокойно. Беспокоиться нет смысла.
- Каково там, в Раздоле? – спросила Вьюн.
******
Путники въехали в Раздол. Их было двое. Один молод. Другой стар. Первый принадлежал к роду людей, но в его жилах текла и кровь северян, тоже людей, но живут они гораздо дольше. Этот путник король. Это можно сказать даже не зная. Он выделялся. Выделялся настолько насколько выделим дуб посреди молодых берез. Король всем королям – Арагорн. Повелитель Гондора, владыка покоя. Он совсем не изменился за эти триста лет. Все так же молод и душой и телом и глаза его чисты. В его землях порядок как и во всем Средиземье. Да и разве может такой король не следить за порядком? Второй путник это Гендальф Белый. Он, как и обещал, сначала заехал в Гондор, а потом сюда вместе с Арагорном. Грядет совет. Нешуточный совет, не на шуточную тему совет. Совет Средиземья явление редкое и важное.
Но Гендальф и Арагорн не единственные, кто прибыл в Раздол. Сюда со всех сторон стекается народ Средиземья, чтобы кое-что обсудить.
Гномьи повозки и лошади, то есть пони уже внутри Раздола, видимо гномы уже здесь.
- Что ты думаешь, Арагорн, по поводу этого всего? – спросил маг у своего друга. Они уже слезли с лошадей и прогуливались в садах Элронда.
- Странно это все. Почему именно сейчас. Я не понимаю.
- Но зла нет в Средиземье. Ни один маг его не чувствует.
- Ладно, поговорим на совете. А сейчас пойдем, увидимся с друзьями.
Они весело зашагали в сторону прекрасного дворца. Сверху, со стен их заметил Леголас и сейчас он несся на встречу им.
- Леголас, дружище, - обрадовался король, - рад тебя видеть.
- Мой славный король Гондора, и я рад.
Они заключили друга в объятия. Потом пристально посмотрели друг другу в глаза и снова обнялись.
- Ты, мой славный эльф, совсем не изменился. Все так же молод и красив. И в глазах твоих все тот же свет.
- Да и ты не особо изменился. Король виден и со стороны.
Кое-кто еще увидел их сверху. Он сейчас с шумом бежал по длинным многочисленным коридорам Элронда в желании заключить и мага и короля в тесные объятия. Этот кто-то шумно пыхтел и, иногда спотыкаясь, прихрамывал на одну ногу.
- Арагорн, Гендальф, - кричал он, - дорогие друзья, про меня то совсем забыли.
- Гимли, смельчак Гимли.
Арагорн опустился на колени и с радостью обнял старого друга, а потом изучил его лицо. Гендальф тоже опустился на колени и проделал вышесказанное.
- Вот так встреча. Спасибо Всевышнему, - обратился к небесам Арагорн, - Гимли, ты совсем раздобрел.
Друзья весело рассмеялись.
- А ты что, хочешь, чтобы я был такой же тощий как Леголас? – рассердился гном.
Они засмеялись веселей.
- Вот смеху было бы, - сказал Гендальф, - гном и худ. Где это видано?
- Как твоя гора, дорогой друг? – поинтересовался король.
- Процветает. Решили выстроить еще город гномов.
- Наслышан. Наслышан и рад. Хорошая новость.
- Хорошая встреча, - подсказал эльф.
- Да, хорошо однако увидеть тех, кто дорог и любим.
Друзья зашагали в сторону покоев Элронда. Арагорну не терпелось встретить своего тестя. А тестю не терпелось узнать все новости о своих внуках. Он давно их не видел. А последнего, Аландила, так вообще не видел с младенчества, (с десяти лет). Десять для эльфов и не срок и не возраст. Для них времени не существует.
Четверо воинов поднялись по изворотливым лестницам, завернули через проходы и оказались около дверей владыки Раздола. Он их ждал. Друзья еще не успели постучать, как из-за дверей донеся чистый и свежий голос.
- Входите, входите.
Они последовали совету. Элронд стоял спиной к вошедшим и смотрел в окно. В этот чудный день, тем более в Раздоле всем хотелось наблюдать за деревьями. Он повернулся и улыбнулся своей улыбкой. Улыбкой Элронда. Мудрой и доброй. Сколько ему было лет? Никто не скажет. Кажется, он жил всегда. В его глазах никогда не угаснет эльфийский свет несмотря ни на время, ни на все остальное. В Средиземье есть живые, которые не должны умирать.
Возраст Элронда не определим. Но вот его глаза, повидавшие все, говорили о многом. Прежде всего о том, что Элронд повидал не только добро, но и атаки зла. Но как бы не старалось зло, эльфийский князь не изменится, его разум всегда будет ясен, в его сердце будет жить только добро, а уста будут изрекать только мудрые и полезные и советы. Без советов Элронда Средиземью пришлось бы туго. Ведь известно, что верный совет дороже всех денег.
- Здравствуйте, дорогие друзья, - поприветствовал эльф Гендальфа и Арагорна. Он приблизился к магу.
- Мой старый друг, мой добрый кудесник. Рад тебя видеть.
Они взглянули друг другу в глаза и прочитали все, что хотели прочесть. После Элронд подошел к своему зятю.
- Арагорн, король Гондора и тебя я рад видеть. Жду с нетерпением, когда поведаешь мне все новости и о внуках и о моей горячо любимой дочери, об Арвен, о себе тоже конечно. Надеюсь, в вашем доме только покой и счастье.
- Спасибо, Элронд – мой второй отец, в нашем доме кроме счастья и покоя ничто не обитает.
- Это хорошо.
Друзья остались в покоях Элронда и углубились в разговор.
*****
Совет начался утром. Он проходил на открытом воздухе, а не в помещении. Стулья расставили кругом. И для каждого на них нашлось место. Здесь присутствовали и гномы во главе с Гимли, и эльфы Лихолесья во главе с Леголасом, и люди во главе с Арагорном, и маг Гендальф, и Форонд.
- Все знают ради чего мы здесь, - сказал Элронд, - холмы пали. Мы должны разобраться почему.
- Это сложно, - ответил Гимли, - я, если честно, вообще не понимаю, от чего так случилось.
- Ни один ты в замешательстве, Гимли, - подсказал Арагорн, - видимо не спроста они пали сейчас.
- Верно, не спроста, - согласился маг.
- Вы думаете, это к худому? – поинтересовался Элронд.
- Не знаю, - продолжил Гендальф, - триста лет в Средиземье тишина, с чего холмы рухнули сейчас это загадка. Зла в нашей стране нет. Я не чувствую.
- И эльфы не чувствуют, - в этом Леголас был прав.
- В Левелине уже прошел совет на эту тему, - Форонд встал, чтобы его все могли видеть, - Левелин считает, что этого жителя Средиземья ни в коем случае нельзя искать. Он носитель тайны, не в наших силах пытаться им руководить.
Все замолкли. Форонд говорит правильно, но ……..Холмы есть холмы. Они стояли столько лет. Стояли не тронутыми даже во времена великих воин, даже во время войны кольца, а сейчас во время небывалого покоя проснулись. Это одновременно и страшно и загадочно. Что кроется за всем этим? К чему пришел совет Средиземья? А к чему тут придешь. Зла нет. Кто раскрыл тайну холмов, не известен. Искать его они не должны. Если будут искать, значит пойдут против Средиземья и его законов. Пусть оно все решит само.
- И все же в толк не возьму, как такое случилось, - говорил Гимли Арагорну, Леголасу и Гендальфу, выезжая за пределы Раздола.
- Загадка, - ответил Гендальф, а сам вспомнил разговор с владыкой Раздола, который проходил наедине.
- И что ты думаешь, мой вечный соратник? – спрашивал тогда у него Элронд.
- Холмы зародились с самого зарождения Средиземья, - вместо ответа он решил рассказать хорошо известную всем легенду, - ты знаешь, сколько там народу перебывало…… Хранители хорошо охраняли это место.
- Неужели, зло уже не за горами? – спросил Элронд.
- А как считаешь ты?
- Я ведь вернулся обратно в Средиземье из-за того, что мое время еще не пришло.
- Ты веришь, что зло вернется? – задал маг Гендальф очередной вопрос.
Гендальф тяжело вздохнул.
- Может, холмы ушли вовсе не из-за опасности, а просто оттого, что они устали, просто устали. Может, мы зря переживаем. Ведь все тихо и спокойно. Может, хватит уже Средиземью воевать.
- Дай Бог, чтобы твои слова оказались словами истины.
Друзья вместе ехали до развилки. Арагорн свернул в сторону Гондора, а чародей, эльф и гном, а так же Форонд, Сол и Эйсан направились в Левелин. Маг хотел увидеть своего молодого мудреца, то есть Вьюн, а гном желал еще раз услышать необыкновенное пение новой знакомой, пришедшейся по душе всему Урлагону. Позже Арагорн свернул и поехал домой, там его ждет жена и младший сын Аландин – копия своего отца, сейчас спустя четыре года этот парень просто неотличим от короля Гондора. Такой же смелый и красивый.
******
- Значит, совет ничего не решил, - сделала вывод Вьюн.
- Да и что тут решишь. Ничего не ясно.
- Что ж, будем жить дальше, а там посмотрим.
Внезапно дверь растворилась и на пороге домика Вьюн появились двое. Гендальф и Гимли. Оба на веселее, оба со смехом на устах. Наверняка они веселились с эльфами.
- Ох, давно я так не смеялся, - сказал гном и снова поддался смеху. Гендальф последовал его примеру.
- Нет, - возмутился гном, - играть в жмурки с эльфами это сумасбродство. И зачем я поддался на твои уговоры, Гендальф? – Гимли с трудом распрямил спину. Его ноги ломило. Еще бы. Он гонялся за самими эльфами.
Леголас и Вьюн повставали со своих мест, и вышли им на встречу.
- Гендальф, Гимли, - Вьюн подошла ближе.
Маг и гном прекратили смех и обратили свой веселый взгляд на нее.
- Здравствуй, Вьюн, - обрадовался Гендальф. Он долго рассматривал ее лицо.
- Ты совсем не изменилась, - Гендальф усмехнулся.
- Как и ты! – Вьюн оставалась серьезной.
- Маги равно как и эльфы не меняются никогда, - вмешался Гимли.
Вьюн опустилась перед ним на колени.
- Большое спасибо, Гимли, что приехал, - она говорила искренне, - я и не ожидала.
- Я не мог не заскочить к тебе. Уж больно хочется послушать, как ты поешь. Но я здесь не только из-за твоего пения. Просто захотелось увидеть тебя. Ты вон как изменилась. Элдорианка, элгорианка, смелый член совета, а теперь уже и лучший картежник Средиземья. Вот так эльф мне попался.
- Ну, этот эльф и в подметки не годится сильному гному Гимли, - она восхищалась им. Он не утратил силы духа, пройдя через все то, что прошло Братство кольца.
Гендальф уселся около огня и задумался.
- Ну надо же, Вьюн и элгорианка, - пронеслось у него в голове.
Вьюн прочитала его мысли (этому она научилась у Акриола, хотя его мысли, как не старалась, она ни разу так и не прочла) и улыбнулась внутри.
- Как твоя гора, Гимли? - обратилась она к гному. А он тем временем хотел напомнить, что пора и честь знать, то есть кормить гостей, неважно, что глубокая ночь.
- Отлично, моя гора не грустит. Поем, жуем, куем, да твои песни вспоминаем.
- Я рада. А теперь пойдемте в кухню. Я вас чем-нибудь угощу.
Они проследовали за хозяйкой. Вьюн слазила в погреб и понавытаскивала всяких вкусностей. Гостей Вьюн любила, а эти гости довольно редкие. Гимли она всего-навсего видит второй раз за все время.
Гимли о еде отозвался с благодарностью.
- Эльфы кормить могут, а главное, еды вкуснее, чем у них не сыщешь. Вот бы остаться у тебя, Вьюн, подольше.
- Так оставайся, милый друг. Я буду только рада.
- Я знаю, но гора, меня ждет Урлагон.
- Это хорошо, когда ждут. Самое важное для живых знать, что их кто-то ждет, - Гендальф закурил трубку и выпустил кольца дыма.
Они так сидели до утра. Хвалили Вьюн, желали удачи, а главное, желали не сходить с дороги. Она многого добилась и добьется большего, если будет такой же, как сейчас, то есть смелой и веселой, мудрой и умной, а главное живой.
Все они: и гном, и эльф, и маг остались жить у Вьюн. Хоть и тесновато, зато весело. Гендальф спал на софе в обществе крыльца, Гимли расположился на кухне. Кухня у Вьюн просторная и светлая. Гномы так любят. Леголас спал в гостиной. Это время Вьюн никогда не забыть, чтобы потом не сделали ни с ее памятью, ни с ее телом.
Друзья просыпались рано и все вместе готовили завтрак. Потом ехали к Форонду и занимались делами, кто какими. Гимли всегда был с Леголасом, ведь им скоро предстоит расстаться, Леголас проводил время с Вьюн и еще с двумя эльфами Сол и Эйсаном. А Вьюн проводила время с Гендальфом, маг в свою очередь проводил время с Форондом. Таким образом, они все вместе проводили время. Проводили весело, смеясь и шутя. Гендальф вдоволь побаловал Левелин фейверками. Здесь приезда мага ждут с нетерпением, а помнят еще дольше, чем ждут. Блаженное, блаженное время.
Как-то раз Вьюн прогуливалась по цветущим садам Левелина, сопровождал ее Гендальф. Он давно хотел поговорить с ней с глазу на глаз.
- Я и вправду удивлен насчет Эленгрила. Но он не ошибся, ты заслуживаешь того, чтобы учиться у него. Теперь ты знаешь, насколько стар он. Теперь ты знаешь, что он такой один. Видно есть в тебе что-то, раз он пустил тебя такой молодой. Служи на благо Средиземью, Вьюн, раз он разрешил и пустил, значит служи.
- Гендальф, а ты давно являешься элгорианцом?
- Давно. И я каждый день благодарю Эленгрил за честь оказанную мне. Пойми, Вьюн, сейчас на тебе лежит обязанность заботиться и о Средиземье и о его народах. Эленгрил мало кого выбирает, а если выбирает, значит, мы должны служить ему. Служить добру и знаниям.
- Куда ты собираешься после Левелина? – спросила Вьюн.
- Проеду по Средиземью и все проверю.
- А когда снова приедешь в Левелин?
- Обещаю заскочить на обратном пути. Наверное к тому времени ты опять всех удивишь чем-нибудь. Вон и так все Средиземье на картах, благодаря тебе, переделывают. Теперь уж точно все будут знать, кто такая Вьюн из Левелина. Великая эльфийка – молодая картежница.
Вьюн в ответ улыбнулась.
Друзья пробыли в Левелине с пару недель. Гимли был здесь впервые. Это место пришлось ему по душе, да и эльфам старый вояка гном со своими забавными и интересными историями очень понравился. Повара эльфы были рады такому едоку. Они изо всех сил трудились, чтобы угодить гостю, хоть он и гном. Но это уже не важно. Эльфы и гномы давно не враждуют.
Что же касается заговора Гендальфа и Вьюн о женитьбе Леголаса и Сол, то он развивался. Заговорщики разными путями шли к его осуществлению.
- Леголас, почему ты не женишься? - часто спрашивала Вьюн, тем самым, намекая ему о том, что рядом такая замечательная эльфийка как Сол.
Он почему-то уходил от ответа.
Прошло нескольо дней.
Сегодня пир. Левелин провожает своих гостей.
- Выпьем за славного эльфа Леголаса, - эти слова произнес Гимли, - выпьем за принца Лихолесья, за моего лучшего друга.
- За Леголаса.
- За Леголаса!
Вот и второй бокал выпит, дело за третьим не станет.
- Выпьем за Гендальфа – великого мага!.
Толпа заревела.
- Выпьем за наших друзей и друзей друг другу. Пусть они остаются лучшими и самыми любимыми друзьями, - сказала Вьюн.
Вскоре обо всех бедах и беспокойствах позабыли. На поляне разожгли огни, ими же украсили и деревья и дома эльфов. Заиграла веселая музыка, и первый в пляс подался Солдорин – смелый хоббит.
Задорные огоньки от фонарей играли на лицах эльфо, но даже их яркий свет не мог светить сильнее, чем сияние глаз великого народа.
В стороне стояли Вьюн и Гимли.
- Левелин необычный город, - признался гном. – Стыдно признаться, но мне он нравится даже больше чем моя гора!
Вьюн лишь улыбнулась в ответ.
Эта ночь оказалась длинной. Не просто длинной, а бесконечной. Сколько вина сегодня выпито. Столько песен сегодня спето. Вьюн пела всю ночь на радость виновникам торжества.
- Дивно, дивно поет, - изумился гном.
- Верно, - соглашался Гендальф, - не просто эльфийский голос.
Прогулял Левелин всю ночь до утра. А на следующее утро Леголасу нужно ехать в Лихолесье к отцу.
И вот снова друзья прощаются.
- До свидания, Вьюн. Не грусти, - сказал Гимли.
- Я постараюсь не грустить. Скоро ты снова вернешься в свои горы, а это главное….., - Вьюн грустно улыбнулась. - До свиданья, Гимли. Надеюсь, ты приедешь еще ко мне.
- Обязательно. Левелин чудное место. Здесь лучше даже чем в горах. Да и кормят вкусно, - уже прилюдно заявил Гимли. Для гнома это очень смелый поступок.
Гендальф тоже покидал Левелин.
- Ну что, мой мудрый эльф, снова прощаемся.
- Что поделать, кудесник. Но ты не забывай меня.
- Разве можно тебя забыть, Вьюн.
Он обнял ее напоследок.
- Береги себя.
Тем временем Леголас прощался с Сол и Эйсаном.
- Я приеду через два года. Не скучайте.
- Мы будем ждать тебя. Приезжай поскорей.
Жаль им расставаться. Но дела не ждут.
- Прощай, Гимли, - кричали эльфы.
- До свидания, гном.
- До встречи, Гендальф. В следующий раз привози хлопушек побольше, - советовали эльфы.
- Опять расстаемся, - сказала Вьюн Леголасу, когда они отдалились от толпы, чтобы спокойно попрощаться.
- Ты знаешь, как тяжело мне это делать, Вьюн. А с каждым разом все труднее. Когда-нибудь наступит время и я не смогу тебя отпустить…… весенняя звезда имеет свою силу.
Вьюн опустила глаза. Слезы того и гляди предательски начнут капать по ее красивому лицу, но она сдержала себя.
- Весенняя звезда? Что это? – не поняла Вьюн.
- Расскажу, когда вернусь, - Леголас улыбнулся и обнял Вьюн.
- Вернешься? Ты обещаешь?
- Конечно. Ведь между нами весенняя звезда и я найду тебя, где бы ты не была. Ничто не в силах спрятать тебя от меня.
- Когда ты расскажешь мне? – Вьюн настаивала на ответе.
- Когда увезу тебя в Лихолесье!
- Ты обещал, сдержи свое слово.
- Непременно! – Леголас прикоснулся к холодному лбу Вьюн и выдохнул. – Сазарми дарьян эмату, - произнес он на древнем языке.
***
Полтора года прошло незаметно. За это время Вьюн успела еще раз съездить к Акриолу. Маг обрадовался ее появлению, но особого вида не подал. Зато Базелай прыгал от радости. Его любимая Вьюн вернулась. Все это время Вьюн вместе с магом занималась магией.
- О, ты уже многое можешь, - похвалил он ее, - видимо, ты занималась.
Что касается Белокустов, то они расползлись по всей земле вокруг дома мага.
- Он любит эти кустарники, ходит и поливает их. Пропалывает и болтает с ними, - выдал секрет Базелай, - он скучает по тебе. После твоего отъезда наш дом опустел. А Акриолу совсем нечем было заняться, кроме домашних дел конечно. Ведь ему пришлось все делать самому.
Жизнь здесь потекла привычным руслом, полным учений и труда. Домашнее задание Вьюн относительно деревьев осталось неизменным. Здесь скрывался куда больший секрет, чем казалось на первый взгляд.
И здесь время прошло быстро. Немного магии и Вьюн снова стоит в пределах Левелина.
А с приездом домой Форонд поручил ей кое-что.
- Сол и Эйсан отправляются в очередное путешествие по Средиземью. Они так меня просили, чтобы я тебя отпустил вместе с ними. Просто не отходили от меня, пока я не сказал да. Ты довольна?
Вьюн не верила своему счастью. Да это же ее заветная мечта. Попутешествовать вместе с Эйсаном и Сол. Вот здорово!
- Спасибо, Форонд. Вот удружил.
- Только будь осторожна.
- Как скажешь, дорогой наставник.
Он поцеловал ее в лоб и она пошла собирать вещи для нового путешествия.
Куда они направлялись? А просто проехаться по Средиземью. Вьюн с ними хоть куда. Нет разницы в какую сторону ехать. Холму нравился такой поворот событий. Только приехали с одного путешествия, а тут уже новое зовет. Стоял последний месяц лета. Его последние деньки. Вот-вот заявится осень.
Это путешествие проходило сквозь леса. Они ехали на запад. Вьюн в лишний раз убедилась, что Сол и Эйсан не только лучшие спутники, но и опытнее следопытов не найдешь. С такими, как они, время проводить одно удовольствие. Сколько историй они понарассказали. Сколько песен спели. Вьюн они всячески баловали. Она для них так и осталась молоденькой девчонкой, в один прекрасный день въехавшей в Левелине на своем чудном жеребце. Но Вьюн давно уже выросла. И не раз доказала это. Она вернее, чем эльфы определяла дорогу и направление. А ее карты помогали в этом только так. За августом наступил сентябрь, а за сентябрем его брат октябрь. А эльфы все были в пути. По дороге им встречалось именно то, что и везде. Прекрасные леса, старые горы, синие озера. Средиземье не скрывало свою красу. Красоту изящную и смелую, одновременно и хрупкую и сильную.
Эльфы скакали целые дни напролет. Холм всегда был впереди. Его это веселило. И эта свобода и друзья. И эта жизнь беззаботная и веселая.
- Проверим еще пару мест и отправимся обратно в Левелин, - решил Эйсан. С ним никто не спорил. Они и так посмотрели слишком много. А уже вплотную подступили холода. Конец ноября как не как. Но эльфов холод не пугает. Их обязанности превыше всего.
День стоял чудесный. Друзья весело шутили и радовались. В Средиземье и в этот раз все в порядке.
Они миновали несколько холмов и уперлись в огромную гору. Интересно, что за ней?
- Вы знаете, что за место за этой горой? – спросила Вьюн.
- Нет, - удивилась Сол, - мы и эту гору видим впервые.
- Этого места и на твоей карте нет, - уяснил Эйсан, - нужно посмотреть, что там за горой. Ее не объехать. Она слишком длинная, но по ней и на лошадях не забраться, слишком крутая она. Словно стена.
- Давайте заберемся и посмотрим, - распорядилась Сол.
- А может не надо, - вдруг испугалась Вьюн.
- Ну, как это не надо? – эльфы не сдавались.
А Вьюн настаивала оставить эту гору. Но вышло так, что они оставили лошадей внизу, и стали взбираться наверх. Иногда под их руками сыпался мелкий гравий, но это их не остановило. Поднимались долго и мучительно. Когда они достигли вершины, шумно дыша при этом, эльфы посмотрели вниз и ахнули. Чтой-то там внизу? Игра воображения? Или злой обман? На небе светило солнце, ветер пел песни, а внизу такое!
- О силы Средиземья! - только и смог прошептать Эйсан.
Сол же вообще потеряла дар речи. А Вьюн …..Вьюн судорожно хватала ртом воздух. Ее лицо посерело. А в глазах застыл немой ужас. Сколько времени они так стояли неизвестно. Сол проглотила комок в горле и смахнула слезы. Эйсан тем временем нащупал меч и сейчас был готов ко всему.
Внизу жило зло. Оно распростерло свои мерзкие и омерзительные руки на много миль вокруг. Заразило Средиземье своим запахом. Там внизу стояла крепость. Просто огромная и страшная. Черная и мощная. Вокруг нее сновали тысячи орков. Да, этот злобный и жестокий народ. В их душах никогда не жило ничего святого. Сейчас, наблюдая и видя от туда с высока их силуэты – черные, мерзкие, отвратительные, злые, сразу становилось ясно, что святое в их душах, если оно и появись, допустим случайно, сразу же погибнет, не прожив там и доли секунды.
Крепость возвышалась до небес. Холодная и неприступная. Не было еще в Средиземье такой, да и не будет. Как не странно, но над ней плыло небо, голубое и ясное, осеннее небо. Какая мука плыть над этим. Возвышаться над чернотой и ненавистью, которыми это место пропитано вдоволь. Но небу деваться некуда и оно, наверняка, скрипя «зубами» тянется над этим уродством.
Орки строили новые стены. Настолько огромны и высоки они были. И от туда, сверху, бесконечные ряды злого народа, располагавшегося внизу, вызывали дрожь и омерзение. Вьюн видела, как перекосились от отвращения лица Сол и Эйсана, что-то застыло в них.
Еще вокруг всего этого обитала пустота. Ни одного ни дерева, ни травинки, ни листика, даже сухой травы. Одна сплошная равнина, выжженная кострами. Орки ненавидят лес, они ненавидят Средиземье с его вечно свежей красотой. Всеми путями они идут к уничтожению ее.
Грохот стоял такой, что трое слышали его даже вдалеке. Этот шум так резал слух, что хотелось закрыть уши, упасть на колени и взмолить Средиземье о помощи. Этот шум не имел ничего общего с шумом, обитавшим внутри гор, у гномов. Гномий шум – это шум работы, а этот – этот, песня смерти. Достаточно только услышать все то, что и говорили, что и делали орки, как скрипели их железные сапоги, как громко они ругались. И какя вонь стояла вокруг...
Да, зло воздвигало свои стены. А за этими стенами обитало кое-что пострашнее, чем само зло.
- Что же делать? – наконец произнес Эйсан.
- Я не знаю, - вместо звучного и приятного голоса Сол раздался хрип.
- Как такое возможно? Я не понимаю.
Только одна Вьюн стояла безмолвной.
- Вот оно и пришло время, - пронеслось у нее в голове, - как я надеялась, что этого всего не случится. Что я просто обманываю себя.
- Вьюн, уходите скорей, - подсказал голос.
Она сразу взяла себя в руки.
- Живо уходим отсюда, пока нас не заметили.
Эльфы не могли отойти от увиденного.
Вьюн похватала их за руки.
- Потом будете изумляться. Нужно скорей уходить и предупредить Средиземье.
- Вьюн, как такое возможно? – задала Сол вопрос.
Вьюн посмотрела на нее. Расширенные от ужаса увиденного глаза, замешательство на лице. Им есть с чего удивляться. Сколько раз они объезжали Средиземье. Всюду покой. А тут такое! Враги. Враги. Враги. Везде они. А сколько их!
Вьюн стало жаль и Сол и Эйсана.
- Сол, пойдем, - уговаривала она ее, - нужно действовать.
Позже и Эйсан пришел в себя, а сразу за ним и Сол. Теперь в глазах эльфов горел огонь воинов. Замешательство прошло, осталась только уверенность.
- Ты права - нужно уходить, Средиземью грозит опасность. Мы должны предупредить всех остальных.
Эльфы развернулись и собрались уже покинуть гору, но было уже поздно. Отряд орков поднимался с другого склона. Примерно сотня воинов.
Куда бежать? Где прятаться? Негде. Всюду враги. Эльфы спустились намного ниже, там располагалось ровное место. Удобное для битвы. Отряд остановился. Орки заметили и эльфов и их скудное количество.
- Эльфы. Этот народ, - кого и ненавидели орки больше деревьев, так это эльфов.
- Вот так повезло нам.
Сол и Эйсан встали к друг другу спиной. Наготове мечи.
- Вьюн, уходи, - сказала Сол.
- Нет.
- Уходи, - голос Эйсана прозвучал резко, - ты не сможешь за себя постоять. Уходи. Мы их задержим
- Нет. Я не оставлю вас.
- Уходи, - заорала Сол, - я не хочу тебя потерять.
Они стали к оркам лицом, тем самым загораживая Вьюн.
- Уходи, - повторил Эйсан.
- Я не могу.
- Нет смысла умирать всем, - рявкнула Сол, - скачи в Левелин. Предупреди их.
- Вы ведь погибнете.
- Ну и что. Скорей скачи в Левелин. Пока есть возможность. Ты успеешь. Лошади там внизу. Скорей же, Вьюн. Уходи. Мы их попробуем задержать.
Вьюн с тоской посмотрела на друзей. Глаза сделали свое дело и Вьюн поплелась в сторону склона, но………….и от туда вышел отряд орков. Эльфы оказались окружены. Теперь все бесполезно. Вьюн замерла на месте. Эйсан тем временем подбежал к ней и, схватив за руку, приволок к предыдущему месту. Он закрыл ее своей спиной.
- Может и прорвемся, - сказала Сол, - нужно просто постараться. Вьюн, бери лук.
Стреляла Вьюн плохо. Убивала же никогда.
Орки сомкнули ряды и тут началось. Орки решили не нападать всей толпой. Им захотелось растянуть удовольствие. Но они не учли, что перед ними Левелинцы, лучшие воины в Средиземье. Первый орк пал, даже не успев взмахнуть мечом. Сол проскользнула под его руками и вонзила свой меч ему в сердце. Эльфийская быстрота. Орк огромный и отвратительный с грохотом упал на колени, а потом и вовсе упал замертво. Это послужило толчком. Орки с ревом неслись на эльфов. Некоторые из них падали сраженные стрелами Вьюн. Она убивала. Ну и что. Она потом будет об этом думать. А сейчас ей некогда. Но, увидев, как это делают Сол и Эйсан, Вьюн едва не потеряла сознание. Настолько быстро их мечи находили свои цели, они резали и рубили. Уворачивались и снова убивали. Сол оттолкнула Вьюн и приняла удар на себя. Ее меч, словно живой, весь покрытый кровью врагов, сейчас искрился и переливался на солнце. Вскоре вокруг них уже лежала куча трупов. Но орков много. А Сол и Эйсан и не боялись, что их много. Они настолько умело и быстро убивали, что тень сомненья начала закрадываться даже в сердца орков. Стрелы Вьюн так же иногда находили куда попасть. В ее ушах все звенело, она не слышала ни слов, ни криков, какое-то опьянение. И сон. Того и гляди, он ее сморит.
Эйсан выполнил блестящий пируэт и вонзил свой меч между лопатками очередному нападающему. Потом с хрустом выдернул оружие и сразил нового врага. Ряды орков заметно поредели, но они продолжали атаковать. Сол увернулась от топора, выгнулась как тростник и своим мечом достала незащищенное место орка. Он зашатался и выполнил задание, то есть упал замертво.
- Может еще и вырвемся от сюда, - предположила Сол.
Вьюн молча согласилась, сглотнула в горле горькую слюну от увиденных мертвых тел. Мертвые замирают в таком положении, какое им больше нравится. Кто с закрытыми глазами. А кто и наоборот, хочет видеть своего убийцу. Может, он мечтает о мести в будущем? Может, он хочет запомнить того, кто вырвал у него жизнь?
Надежда внутри у Вьюн окрепла. Скорее всего, они спасутся. Сейчас уже Эйсан оттолкнул ее, и, закрывая спиной, нанес орку смертельный удар.
- Сзади, - подсказал голос.
Вьюн вовремя обернулась и уклонилась от просвистевшего совсем рядом меча. Он едва ей не снес голову. Но тут же Сол оказалась рядом и спасла подругу.
- Осторожней, и не отходи от меня, - попросила Сол Вьюн.
Еще пара мертвых. Кажется, им не будет конца. Они все падали и падали. Они все умирали и умирали. Что ж, такова учесть врагов Средиземья.
- Будь поосторожней, Сол, и не высовывайся так сильно, - предупредил ее брат.
- Хорошо, Эйсан, не волнуйся. Осторожней справа. Они что-то замышляют. Вьюн, от нас не на шаг.
Снова пара выпадов и пара трупов. И лужа крови вокруг. Но внезапно убийство орков прекратилась. Они сбились в кучу и больше не нападали.
- Хватит уже этих игр, - раздался голос за их спинами. Ранее не видимый появился. Мужчина. Молод и хорош собой. На лице ледяное непробиваемое спокойствие. В руке он держал меч. Золотой. Он играл и переливался на солнце.
Вьюн при виде незнакомца попятилась в сторону. Она краем глаза разгадала, что у него внутри.
- Сол, Эйсан, - позвала она, - прошу вас, отойдите.
Они ее не слышали. Или просто не захотели слушать.
- Умоляю вас, уйдите, - повторила Вьюн.
Друзья не сдвинулись с места.
- Поиграли и хватит, - произнес незнакомец уверенно.
- Сол, уходи. Быстро за мою спину, - закричал Эйсан.
Она хотела возразить, но Эйсан не принимал неподчинения.
Незнакомец вышел в центр круга. Эйсан последовал его примеру.
- Левелинцы, - сказал мужчина, - вы быстры, признаю. Мастера, ничего не скажешь.
Эйсан не собирался вступать с ним в переговоры. С врагами не говорят.
Какое-то время они изучали друг друга. Эйсан был опытным и умелым воином. Он сразу понял, что его противник силен. Вьюн и Сол наблюдали за каждым движением круживших. Сол крепко сжала руку Вьюн. Она боялась за брата. Вьюн боялась за друга. Первый этап битвы прошел и начался второй. Теперь они уже сражались. Незнакомец не нападал, он всего лишь отбивал удары Эйсана. Отбивал с такой легкостью, будто бы он сражался с маленьким мальчиком. Видимо, это его веселило. Ох, как он быстр. Даже эльфийская быстрота по сравнению с его казалось ничтожной.
- Кто же он? – не удержалась Сол. - Что это?
Эйсан ни разу не ранил незнакомца. Его меч даже не прикоснулся к столь изворотливому телу.
- Сол, Вьюн, уходите, - приказал он.
Сол не собиралась оставлять брата. Не уйдет он, не уйдет и она. Вьюн и подавно не собиралась покидать друзей.
Но совсем скоро чужаку надоела эта игра и он решил перейти в наступление. Как ужасны были его удары. Бедная Сол. Незнакомец парировал удары Эйсана и дарил ему свои. Ни одного из них Эйсан не смог отбить. Каждый из них нашел свою цель. Эйсан, истекая кровью, не собирался сдаваться. Но его движения уже не были так быстры. А одежда пропиталась липкой кровью. Она покидала тело молодого и красивого эльфа, а вместе с ней из него вытекала жизнь. Медленно. Но напоминая о себе.
Сол вся напряглась, из ее глаз давно уже лились ручьем слезы.
- Сол, назад, - ревел Эйсан, - даже не смей. Уходите. Уходите, - последние слова он произнес с мольбой. Его глаза, раньше такие веселые и добрые, сейчас прощались с горячо любимой сестрой, и с горячо любимым другом и с горячо любимым Средиземьем. Ему больше никогда не бегать по зеленой траве, ему больше никогда не петь эльфийских песен, его славная милая улыбка больше никогда не появится.
Незнакомец решил нанести последний удар. Его меч с силой вошел в доброе сердце эльфа и отнял жизнь. Эйсан опустился на колени и прикрывал то место, куда его ранили. Пальцы окрасила алая кровь. Эйсан скривился от боли, тяжело вздохнул и посмотрел в сторону друзей. Что-то поселилось в его глазах. Нет, не страх. Эльфы не боятся умирать. Там сейчас жила такая тоска и грусть, а еще мольба.
- Уходите. Ну, пожалуйста, уходите.
Сол зажала рот рукой, но с места не сдвинулась. Эйсан вздохнул и распростерся на земле. Его глаза остались открыты. Они смотрели в небо. Такие милые и нежные раньше, сейчас же просто грустные и мертвые. Его тело не двигалось больше. Его грудь не вздымалась. Он замер. Замер навсегда. Он умер.
- Нет, - закричала Сол. Ее истошный вопль разнесся на много миль вокруг. Она подбежала к брату и упала вместе с ним рядом на колени. Ее соленые и горькие слезы скатывались одна за одной к нему на лицо. Сол обняла голову брата и зарыдала. Ее поцелуи покрывали его лицо, но это не помогло. А потом она стала его укачивать как грудного ребенка.
- Ну же, Эйсан, очнись, - просила она, - не спи, ну, пожалуйста, не спи.
Последние ее слова потонули в рыданиях. Ее прекрасное лицо сейчас так помрачнело. Оно стало словно у старухи. А Вьюн все заставляла себя проснуться. Она все не верила в происходящее. Для нее это все словно кошмарный сон.
Сол вытерла слезы и вытащила свой меч. Ее движения были и чисты и безупречны и быстры тоже. Она мастер – мастер меча, но …………..незнакомец не стал с ней играть как с ее братом. Он завершил свое черное дело. Его руки с силой притянули Сол, сжали в объятиях, любовных объятиях и наградили смертью. Меч легко рассек и белую молодую кожу и плоть, добрался до сердца, не сворачивая с пути, и разорвал его на части. Потом эти руки любя уложили почти безжизненное тело прекрасной эльфийки рядом с телом брата. Вьюн, до этого пребывавшая в забвении, очнулась.
- Сол. Сол. Нет.
Вьюн не испугалась. Она ничего кроме боли не чувствовала. Два красивых тела дорогих друзей лежали так близко. Вьюн наклонилась над ними, упала на колени. Провела дрожащей рукой по их лицам, по каждой черточке. Глаза наполнились слезами. Глаза Сол, как и брата были устремлены в небо. Вьюн сглотнула ком в горле.
Все вокруг изменилось. Сиявшее прежде солнце спряталось за многочисленными набежавшими облаками. Ветер усилился и превратился в ураган. Полил дождь. Холодный и мокрый. Но Вьюн не чувствовала холода. Она вглядывалась в лица брата и сестры. Может, они просто спят? Но нет, они не спят. Этого не может быть, еще час назад они все веселились вместе. Пели и шутили. Еще час назад они были так счастливы. Но ее дорогие друзья…..ее дорогие друзья. Сколько лет она с ними провела. Это умерли ее брат и сестра.
- И мы уйдем из совета, если Вьюн уйдет, - вспомнила Вьюн.
И их первую встречу, она помнила. Говорят, перед смертью проносится все. Вот и у Вьюн пронеслось все. Так кто же умер?
- Как мы по тебе скучали! – их слова после ее возвращения от Акриола.
- Наша Арфиан вернулась, - их тесные объятия в день встречи.
- Вьюн, Леголас приехал, - ее радость оттого, что к Вьюн приехал Леголас.
Леголас. Он ведь их очень любит. Нет, не умерли, не может быть этого. Это все не правда. Но, увы, бездыханные тела не оживали. И вместе с Вьюн плакало и Средиземье. Когда умирает эльф, умирает и часть волшебной страны.
**********
Вьюн медленно поднялась на словно одеревеневших ногах. Ее каменное лицо не источало ничего. Она еще раз посмотрела на друзей, закрыла им глаза. Ей больше не видеть их, ей больше не знать их. Какое-то мгновенье и их уже нет.
Вьюн выпрямилась и пронзила взглядом незнакомца. Он в свою очередь смотрел на нее. Смотрел пристально, изучающее. Видимо она его не на шутку заинтересовала.
- Кто ты? – холодно спросила Вьюн.
- А кто ты?
Она не ответила. А орки тем временем замерли за спиной своего хозяина. Он обтер меч о кусок ткани и всунул его в ножны.
- Почему ты не убьешь меня?
- Не хочу, - он и вправду не собирался нападать.
А орки как раз наоборот жаждали еще одной смерти. Их руки так и чесались. Сразить. Убить. Пусть и в спину, но убить. Орки не обладают честью в бою.
- Если ты меня не убьешь, значит, я тебя, - Вьюн со страшной быстротой вытащила из ножен меч врага и уже почти достигла своей цели, но из толпы сзади вылетел огромный камень и угодил ей в голову. Она, потеряв сознание, упала наземь без чувств.
- Не нападать, - крикнул незнакомец.
Он опустился рядом с ней на колени и внимательно .
- Не убивать ее, - повторил он.
*******
Очнулась Вьюн в сырой камере, наверняка внутри крепости. Голова гудела. Очнулась Вьюн, а вместе с ней очнулась боль от утраты близких и любимых. Она вспомнила, что Сол и Эйсана больше нет. К горлу подступили слезы, но она отогнала их.
Камера оказалась темной и сырой, а также просторной. Но помимо Вьюн здесь жил кое-кто еще. Крысы! Сейчас, когда через решетку в стене просачивался ледяной свет луны, их стаи вышли на поиски пищи. Черные и огромные они, перебирая своими скрюченными лапками, осмелели и повыползали на середину камеры. Красные глаза, налитые кровью, желтые зубы, чей укус смертелен, длинные жесткие усы и вытянутые морды. Они юркали не только по полу, но и по стенам, и вскоре стол, стоявший около железной лежанки Вьюн, стал пристанищем для всего их семейства. Они быстро подобрали остатки скудной пищи, которая оказалась ни чуть не лучше на вкус, чем вкус мертвого мяса орков. Такой же вонючий и тошнотворный. Одна из них, самая крупная, уселась посреди стола, (размер ее походил на размер взрослого котенка) и уставилась на Вьюн. Потом громко запищала. Как ужасен крысиный писк. Но этот писк не был просто развлечением, он оказался зовом. Из всех щелей и проемов выбегали эти твари. Самой разной величины. И масти. Но все они одинаково омерзительны. На тело Вьюн они смотрели как на кормушку. Она же, видимо разгадав их план, покрылась холодным потом. Сердце того и гляди выпрыгнет. Руки судорожно затряслись. А твари радовались повороту событий. Наконец-то они будут есть что-то свежее. Первая крыса осмелилась и юркнула к Вьюн на постель. За ней еще десяток. Все они злобно пищали и сверкали глазами. Вьюн закричала. Она пыталась поскидывать их, но на место убравшихся прибегали другие. Кое-кто уже вонзил свои зубы в ее нежную кожу. Кто-то забрался под одежду. А из нор и щелей бежали, бежали на подмогу их соратники. Всем хотелось кушать. Невозможно поверить, что на свете существует столько крыс. Здесь были и крысята. Они в пору своего растущего организма не боялись ни вопля, ни отчаянных попыток мяса освободиться от их присутствия. Парочка из них запуталась в волосах. На основе всего у этого у Вьюн случился припадок. Ей казалось что ее подхватили чьи-то сильные руки и вынесли прочь из камеры.
Крысиная возня прекратилась. Вьюн сидела в кресле. Кресло стояла около огня в камине. Камин располагался в богатом зале с тяжелыми портьерами и мягкими коврами.
Спиной к ней стоял все тот же незнакомец. Он грел руки. Вьюн справилась с дрожью в теле (это ей далось не легко) и поднялась. Убедившись, что помимо нее в ее теле больше никого нет, она заговорила.
- Ты кто?
Незнакомец обернулся, растер руки и налил из хрустального графина красную жидкость. Бокал он протянут Вьюн.
- Это успокоит тебя.
- Я в доме врага не ем и не пью.
- С чего ты взяла, что я враг тебе?
- Ты на моих глазах убил самых дорогих мне людей. Самых любимых и близких. Кто же ты тогда?
- Я не враг тебе. Я же не злюсь на то, что ты едва не вонзила в меня меч, если бы не орки.
- Я жалею о том, что не убила тебя.
- Тогда убей сейчас.
Вьюн стащила со стола острый меч и с грохотом обрушилась на него. Он удивился. Он не ожидал. Но незнакомец с легкостью увернулся от всех ее ударов.
- А ты слов на ветер не бросаешь, - он остановился и посмотрел ей в глаза, - неужели они и вправду так дороги тебе?
- Убей своего брата, а потом подумай, больно ли тебе будет?
Он не ответил. Он всего-навсего вырвал меч из рук Вьюн.
- Я тебе не доверяю. Ты непредсказуема.
Оружия больше в комнате не было. Иначе Вьюн нашла бы его и перешла в новое нападение.
Незнакомец осмотрел ее и скривился.
- Крысам ты пришлась по вкусу.
Вьюн только сейчас заметила, что ее тело покрыто их глубокими укусами. Видимо ненависть к этому человеку оказалась сильнее, чем боль.
- К утру ты умрешь, - пояснил враг, - их яд смертелен. Выпей противоядие.
Он поставил перед Вьюн стакан.
- Я уже сказала, что в доме врага не пью и не ем.
- Тогда умирай.
Он вышел из комнаты и закрыл дверь. Стакан не унес с собой. Но она так и не притронулась к нему.
Укусы начало печь. Подобно раскаленным углям в камине. Вьюн закрыла лицо руками и вытерла стекавшие слезы. Слезы и обиды и горя.
Уж одно точно. Если она доживет до утра, то этих злобных тварей ей не забыть. Этот ужас и панический страх.
Вьюн больше не плакала. Она смотрела на огонь. Его жар хорошо доносился до Вьюн, согревая ее плоть, но вот ее сердца он не согрел. Туда пришла зима.
Просидела она так долго. На небе уже потухли звезды. Скоро рассвет, а там и ее смерть близка. Нет, она не боится ее, Вьюн боится за Средиземье.
Дверь отворилась и вошел все он же. Его ноги передвигались бесшумно. Его стройное и легкое тело скользило как эльфийское. Он заметил и полный стакан, и отчужденное состояние своей пленницы.
- Я в доме врага не ем и не пью, - переиграл он ее. Потом взял стакан и силой влил жидкость внутрь.
Вьюн закашлялась. Он вытер полотенцем стекавшие капли с ее лица и сел рядом.
- Кто тебя научил этому правилу? – с усмешкой на губах произнес он.
Этому правилу ее научил Акриол.
- Вьюн, запомни. Никогда, никогда ничего не принимать от врага.
- Кто ты? – спросила она.
- Зови меня Вульдор. Я тот, кто закончит в Средиземье жизнь.
- Зачем тебе это?
- Время Средиземья пришло. Вот я и здесь. Ничто не вечно. Это ведь тоже золотое правило. Верно, Вьюн?
Она с немым вопросом в глазах уставилась на него.
- Твое имя я узнал по вышивке на твоих одеждах. Там отчетливо написано. Вьюн.
- Кто сказал, что это моя одежда?
- Это твоя одежда. И Вьюн это твое имя. Я знаю, что ты из Левелина. Только там такие одежды. И карты у тебя в сумках Левелинские. Новые, которые Вьюн переделала. Не думай, что я не знаю новостей Средиземья хоть и не принадлежу к этой стране. Все Средиземье знает об эльфийкой картежнице Вьюн, талантливой и молодой. А твои друзья Сол и Эйсан правая и левая руки Левелина.
- Не смей произносить их имена, - прошипела она.
- Как скажешь, - он не стал спорить.
Получается, за эту ночь он спас ее дважды. Но Вьюн не испытывала благодарности к нему. Ведь он спасал ее от себя самого.
- Зачем я тебе?
- Рассказать кое-что, о чем я не знаю.
Вьюн удивилась. Ей казалось что, такой как он должен знать все. Оказывается, нет.
Он снова вышел, а Вьюн осталась одна. Ей нужно бежать из этого места. И как можно скорее.. дверь была закрыта. Глупо было б оставлять пленника незапертым.
******
- Что ты собираешься делать? - спросил Саруман у своего господина.
Эти двое находились в таком же просторном и богатом зале, как и тот.
Вульдор почесал подбородок и решил.
- Не знаю. Ее разум для меня скрыт. Следовало оставить тех остальных. Возможно, они бы мне кое-что и рассказали, попади я в их разум. …..хотя оживлять тех эльфов все-таки бессмысленно.
- А эту следовало убить.
- Нет. Что-то в ней есть. Ее разум не проникновен для меня. Нет, я знаю то, что она думают. Ее мысли открыты, но вот ее знания полученные за жизнь. Их мне не разгадать. Они закрыты. Странно это.
- Значит, магией ее таен не узнать.
- Нет. Не узнать. Эленгрил останется не доступен для нас. Левелин не раскроет своих таен.
- Тебе нужен Эленгрил? Что там такого? Ведь ты все знаешь.
- Но он мне нужен. И эта эльфийка единственная кто знает, как туда попасть. Мы должны любой ценой разгадать секрет.
- Любой, говоришь. Что ж, это можно. Отдай ее мне и обещаю, совсем скоро она нам все сама расскажет. Раз магией не проникнуть и не узнать, что у нее внутри, будем использовать старый и добрый способ. Она сама все расскажет. Поверь.
- Первый раз встречаю такое. Никто не может прятать от меня своих знаний. Но она же. Кто она?
- Обыкновенный эльф, - Саруман был уверен, - просто что-то в ней не так. Но долго она не протянет со своими тайнами. Она совсем молода. И к войне не приучена.
- Верно, меча она не знает. Но отваги и смелости в ней хватает сполна.
- Даже самая отчаянная отвага умирает, когда попадает в руки опытного палача.
- Не думаю , что это выход, - Вульдор замялся.
- Неужто ты уже успел привязаться к этому эльфийскому выродку? – Саруман ненавидел эльфов.
- Конечно нет, - фыркнул Вульдор. – Но твои пытки причинят ей боль, а вдруг они убъют ее?
- Ничего. При помощи твоей и моей силы мы сможем и пытать и лечить ее одновременно.
Вульдор поморщился от предстоящего решения.
- Только не переусердствуй, - процедил он и покинул волшебника.
Вульдор снова вернулся обратно в комнату. Пленница сидела задумавшись.
- Не помышляй о побеге, - подсказал он, - это бесполезно. Отсюда не убежать.
Вьюн догадалась, что он силен, что он мудр, что он знает все ее мысли.
- Расскажи мне про Эленгрил, - попросил он.
- Ты просишь эльфа рассказать о своей святыне? Я думала, ты умен, - Вьюн усмехнулась.
- Я могу наказать тебя за дерзость, но это вряд ли поможет. Расскажи, - попросил он ее.
- И что же взамен? Наверняка, пообещаешь отпустить меня, наградить сокровищами и поклянешься больше никогда не причинять вреда, - в ее словах хорошо слышался яд и презрение, - не теряй времени. Эльфы не предают ни своей страны, ни своего народа.
- Я не обещаю отпустить тебя. Я не собираюсь обманывать как все, кто был до меня. Ты ведь умна и знаешь, что не отпущу. Но обещаю убить тебя быстро. Твоим друзьям повезло больше чем тебе.
Вьюн плюнула Вульдору в лицо. Он этого не ожидал и даже опешил. Вульдор вытер лицо укавом туники.
- Убирайся, - прошипела Вьюн.
- Хорошо подумай.
- Я не буду думать. Эленгрил тебя никогда не впустит.
- Впустит, если ты скажешь, как войти.
- Я не скажу.
- Тогда жди пыток.
Она молчала. Тяжело вздохнула. Он, распознав ее ответ, не стал ей докучать.
- Только учти, Вьюн. Не думай, что мы будем тебя долго пытать. Мы будем, верно. Но не думай, что ты сможешь умереть всего однажды. Когда ты умрешь от страшных пыток, я тебя снова воскрешу. А потом снова пытки и смерть. Воскрешение. Жизнь и пытки. И так до тех пор, пока ты не расскажешь мне все. Не думай, что мне это нравится. Нет, не нравится. Я все это делаю от крайней нужды. Прошу тебя, расскажи по-хорошему, - сказал он напоследок.
- Убирайся.
******
Какая ужасная пора настала в моей книге. Как мне не хочется рассказывать о ней. Но что я могу? Правду не скрыть.
Место проживания составила все таже камера. Темная и сырая. Она полностью убивало сознание эльфа. А его обитатели отравляли своим ядом кровь. Вьюн оставили жить здесь. Что может быть страшнее? Но это всего лишь начало. Крысы обнаглели, они каждый день выбегали из своих нор, зыркали глазами по сторонам и не оставляли свой замысел – съесть непокорного эльфа. Впервые в душе у Вьюн зародилось чувство ненависти. Она ненавидела этих тварей. Она ненавидела это место. И Вульдора, за то, что он отнял ее друзей, эта мука оказалась болезненней всех остальных.
Крысы каждую ночь выходили их своих убежищ и нападали. Нападали злобно и яростно. Эти существа злопамятны. Вьюн ночами не спала. Она всегда забивалась в самый дальний угол камеры, прикрывшись, чем только можно. Но тварям это не помеха. Они вылазили отовсюду. И кусали, кусали. А с каждой ночью их появлялось все больше. Вся крепость ночью была здесь.
И днем Вьюн не спала, крысы не позволяли. Она ни на минуту не расслаблялась. Вслушивалась в тишину, которая иногда, совсем редко, но присутствовала. Слушала нет ли поблизости этого противного и страшного писка. А когда их не было (обычно они перебегали с одного края крепости в другой с появлением трупа орка), Вьюн заставляла себя хоть немного поспать. Эти вечно бессонные ночи превратили ее из прекрасного доброго спокойного и веселого эльфа в задерганное существо, нервно озирающееся по сторонам в поисках опасности. Пол беды если эта опасность всего лишь выдумка. Но здесь все иначе. Опасность со всех сторон. И в любом обличие.
Каждый день Вульдор приносил Вьюн противоядие от яда, силой вливал и уходил. А потом говорил.
- Вьюн, дорогая, хватит мучить себя. Ну расскажи все, пожалуйста.
Он уходил ни с чем. Крысы же оказались еще не самым страшным. Ей каждый день говорили, что пришло время пыток. Знаете как это ужасно ждать каждый день, что сейчас над тобой начнут издеваться: и над твоим телом и над твоей душой. И Вьюн с тревогой ждала. Ждала, что вот наступит этот день, когда ее пытки начнутся. Она готовилась к боли, которой так боялась. И этот день настал.
За ней пришел отряд орков во главе с Саруманом. Вьюн узнала предателя мага по его посоху (Акриол говорил о нем). Они долго вели ее по изворотливым вонючим коридорам, вели в подземелья. Кое-где валялись трупы орков. И там праздновали и пировали ее старые знакомые.
Орки друзей не имеют. Они даже друг друга убивают. Настолько черствы их сердца. Ссорятся же они по всякому пустяку. Даже из-за пищи. Убивают же они зверски и жестоко.
Вьюн привели в комнату. Ужасную и страшную. В центре внушительных размеров кипел котел, наверное с маслом. Пузыри лопались, и брызги от их взрыва иногда падали на спины внизу трудившихся орков. Тогда они истошно вопили и рычали. Сердце у Вьюн упало. Тело похолодело от ужаса. Она раньше не сталкивалась с болью. Эльфы не причиняют ее никому.
Невдалеке от котла стояла дыба, кто бы знал, сколько на своем веку она костей переломала. Но дыба не одна. Здесь и молотки и щипцы. И раскаленные угли. Вьюн хотелось закричать и исчезнуть. Неужели это все будут делать с ней?
Давным-давно на таких же дыбах пытали несчастного голлума. Все те же орки. Все тот же Саруман. Ломали его кости, ломали его веру.
К ней подошел Вульдор. Он был обеспокоен.
- Вьюн, я прошу тебя. Остановись. Расскажи. Твои мучения не принесут пользы. Согласись все рассказать.
- Нет, - она упрямо замотала головой.
Он с силой затряс ее.
- Согласись. Оставь свое упрямство.
В ее глазах ожила злость.
- Никогда.
Она отшвырнула его руки. Все-таки нашла в себе силы.
- Не прикасайся ко мне, - прошипела она.
Он отвернулся и ушел.
Только сейчас Вьюн заметила мальчишку лет четырнадцати. Видимо ему было скучно. Он крутился у всех под ногами, но никто не кричал и не попрекал его.
- Хорошее зрелище, - подумала Вьюн, - ему будет интересно смотреть, как мое тело разорвут на куски.
Она попыталась сопротивляться. Но все бес толку. Она не воин. Да и будь им, бессонные ночи, отсутствие и покоя и пищи, сделали бы свое дело.
- Эльфы поначалу всегда так упрямы, - услышала она в стороне разговор группы орков, - но мы справимся.
Орк грубо подпихнул Вьюн вперед. Там ее приняли пара рук и закрепили ее тело на дыбе. Вьюн даже не слышала того, что говорили. Настолько ей было страшно.
С чего начать? Думали мучители. Может выжечь ей глаза? Может, заставить ее выпить раскаленное железо? Да, версий много. Как же многообразно зло.
- Давайте сначала заклеймим, - предложил кто-то.
- Да.
- Сначала заклеймим.
Огромный орк, стоявший около печи с углями, с красными углями, окунул длинную железяку с клеймом на конце в жар, и стал ждать, когда оно накалится. Ждал долго. Вьюн за это время просто сошла с ума. Каково наблюдать за тем, что собираются сделать с тобой? Орк вытащил раскаленное до красна клеймо. От него валил пар. Он держал палку крепко, при этом его тупая морда улыбалась. Разве можно радоваться боли других?
Он приблизился к Вьюн. Мальчик тем временем насторожился. Его это заинтересовало. Орк подошел совсем близко. Она не сводила глаз с куска железа, а орк показал свои гнилые зубы и зарычал.
- Начинай, - приказал Саруман.
Орк развернул клеймо и вонзил его в плечо Вьюн. Она завопила, а клеймо прожгло кожу и достало до кости. От раны источал запах горелого мяса. Вскоре кровь перестала идти. Она просто запеклась. Крик Вьюн разлетелся по всем коридорам, наполнил стены всей крепости. Даже крысы на мгновенье оторвались от своего лакомства и застыли в недвижимости. Может, их ждет добавка? Это хорошо.
Вьюн сползла с дыбы. Такого прежде ей терпеть не приходилось. Лицо посерело. Пара орков принесли чан с водой и вылили на нее.
- Ну, пытки только начинаются, а она уже готова, - разозлились они.
Вьюн застонала. Рука горела. Мышечной ткани на плече совсем не осталось.
- Что дальше? – поинтересовались орки.
- Растягивайте дыбу, - Саруман решил пользоваться старым планом.
Дыбу, и правда, стали растягивать, круча при этом злые колесики. Вьюн ощущала всем телом, как растягивались ее мышцы, как хрустели ее кости. Как они ломались. Все началось с позвонков на шее. Слишком хрупкие они не выдержали. Казалось, это все проходило бесконечно. Вьюн уже давно не кричала. Она орала до тех пор, пока не охрипла и не сорвала голос. Сейчас у нее не было голоса. Вряд ли она когда-нибудь еще споет песни. С ее глаз всего лишь капали слезы.
Так ее мучили всю ночь. Нет у меня сил продолжать этот рассказ. Знаю только одно, что бедное избитое и потрепанное тело Вьюн с выпирающими костями и кровоподтеками, с разодранной кожей и убитой душой, бросили на холодный каменный пол в камере и ушли. И это месиво, когда-то бывшее прекрасным эльфом сейчас не могло даже стонать. Из щелей повылезали старые приятели. Запах мяса их привлек. А Вьюн даже не в силах пошевелиться. Она не сможет побороть их. Этот ужин достанется им легко. И вот уже потянулись первые ряды желающих набить брюхо. Их поход сопровождается хорошо знакомым писком. У Вьюн нет сил даже бояться. Ее сегодня так истязали. Ее будут есть, а она ничего не может сделать. Эти твари забрались на то, что осталось от ее тела. Они с аппетитом нюхают. Вот тут и проснулась Вьюн, та настоящая, пока еще почти не родившаяся, но все-таки обитавшая внутри.
- Неужели ты позволишь каким-то крысам убить тебя? Очнись. Ведь ты же ланградеровец. Вспомни кто ты. Вспомни про Средиземье. Кто спасет его, если ты умрешь? Кто? Ты не имеешь права умирать. Все, но только не это. Вспомни Сол и Эйсана. Они умерли из-за тебя. Они сражались до последнего. Они защищали тебя, неужели ты позволишь быть им неотомщенными? Сколько они сделали для тебя. Неужели ты ничего не сделаешь для них? Сгони этих мерзких тварей.
Вьюн с трудом раскрыла глаза. На нее смотрели гадкие морды, пожирающие ее тело. Их глаза светились, их зубы и рты причмокивали.
Да, Вьюн была присмерти. И раскаленные щипцы. И горячее железо, побывавшее внутри. И в твердом и в раскаленном виде. Странно, что она вообще жива еще.
Но она перестала себя жалеть, открыла глаза. Капнула в глубь, сейчас уже в пустоту. Там жила сила. Злая и ненавидящая. Давно она там? Кто знает. Вьюн приняла эту силу, не беспокоясь о том, что эта сила разрушающая. Какая разница. Лишь бы она помогла убить. А потом разберемся хорошо это или нет. Сила потекла, чужая сила, не ее. Она наполнила тело и мысли. И тут Вьюн представила пламя, ненасытное, черное, убивающее. Огонек соскользнул с рук. Превратился в пожар. Враги старались скрыться. Крысы. Вьюн было приятно смотреть на их смерть. На их покрытые огнем шкуры. Огонь пожирал их. А они пищали.
- Пищите, пищите, - поцедила Вьюн сквозь зубы, - умрите все. Мучайтесь, как вы мучили меня. Подыхайте.
А пламя разрасталось. Крысы метались с визгом во все стороны. Их шкуры топорщились и покрывались ожогами, от них валил пар и вонь, но этот запах для Вьюн был приятней всего. Как хорошо убивать врагов. Как приятно.
Вскоре не осталось ни одной. Вместо них на каменном полу лежали изуродованные тела. И Вьюн была счастлива. Что сказали бы эльфы, узнав, что она радуется смерти. Но Вьюн не думала об этом. Ей сейчас было так хорошо.
Она почувствовала вкус мести на своем языке. Ох, как сладок ее вкус. Она широко улыбалась.
После Вьюн провалилась в забытье. Она спала, зная, что больше ни одна крыса не потревожит ее сон.
********
Очнулась Вьюн спустя месяц. И совсем в других покоях. В чистой постели. Рядом сидел Вульдор. Боли не было. Вьюн осмотрела и ощупала себя. Ни сломанных костей, ни ожогов. Ничего. Она скатилась с кровати и заняла место у противоположной стены. Она ничего не говорила Вульдору. Он же просто смотрел на нее. Они просто смотрели друг на друга.
- Ты уже месяц здесь, - наконец-то заговорил Вульдор.
- Кто меня лечил? – спросила она.
- Я.
- Долго?
- Одно мгновенье. Все остальное время ты спала.
Вьюн отшатнулась еще дальше.
- Что ты такое?
- Я же говорил. Я завершение существования Средиземья.
- Ты зло.
- Я не зло. Всему приходит конец. Ведь все это знают. Почему ты споришь и не понимаешь?
- Потому что ты не прав.
- Ты не боишься меня?
- Тебя нет.
- Ты не хочешь рассказать про Эленгрил?
- Нет.
- Ты хочешь, чтобы я снова проделал с тобой все то, что сделали орки? Неужели ты любишь страдать?
- Я люблю Средиземье.
- Вьюн, пойми, твое молчание его не спасет. Я неизбежность. От меня не уйти. Пусть Средиземье даже не пытается.
Вьюн тем временем изучила себя. Ее кожа снова была гладкая и белая.
- Хороша, правда? - прочитал ее мысли Вульдор. - Если не согласишься играть по моим правилам, то она снова превратится в прежнюю.
Вьюн вспомнила все пытки и по телу побежали мурашки.
- Нет. Даже не думай. Эленгрил не доступен для тебя. Даже не думай попасть туда.
- Вьюн, тебе не надоело идти наперекор? Ты думаешь, тебя спасет твоя магия? Какой-то жалкий огонь? Я видел, что он сделал с крысами. Впечатляет. Но против меня этим не воспользуешься. Ты эльфийка – обладающая магией. Странно, но бывает. Твоя магия не ровня моей. Неужели ты не понимаешь?
Она его не слушала. Вьюн вызвала снова ту силу, страшную и холодную. Создала тоже пламя, тот же огонь, пропитала его ненавистью. Пропустила сквозь руки и направила в сторону зла. И что же? Вульдор одним взмахом ресниц разрушил это все. Его магия, и правда, велика и безгранична. Нет для него преград.
- Вьюн, не иди против меня. А главное, не пользуйся своей магией вопреки моей.
- Что за сила в тебе?
- Хочешь знать?
- Хочу.
- Иногда лучше не знать с чем имеешь дело.
- Лучше знать своих врагов в лицо, чем не знать их вообще, - смело ответила она.
- Что же. Пойдем.
Они вышли из покоев и направились посмотреть с крепостных стен вниз. Что там? Идет воздвижение и стен и каменных строений. Работают орки, их шум и ругань отчетливо слышны и наверху.
- Как ты собрал такую армию? – не удержалась Вьюн. - Их столько! Не могло Средиземье содержать в себе столько орков.
- Они приплыли из других земель, мало заселенных и неизвестных. Приплыли на мой зов. Я их просто позвал.
- Просто позвал? Как это возможно? Как они прошли по Средиземью незамеченными?
Он не ответил.
- Ты собираешься воевать со Средиземьем при помощи их?
- Нет. Думаю, что мне армия вообще не понадобится.
- Как же тогда?
Он повернулся и пристально посмотрел на нее.
- Я знаю, что ты задумала, Вьюн. Собираешься вызнать побольше, а потом улизнуть. Ты изучаешь врага. Это правильно. Только ты не учла одно. Ты не выберешься отсюда. Иначе я бы не стал тебе всего этого говорить. Забудь про побег. Я знаю, что только он живет у тебя в мыслях. Но обратной дороги нет. Тебе не скрыться.
- Когда ты снова решишь меня пытать?
- Я, тебя не пытаю. Ты сама себя пытаешь. Расскажи и все прекратится. Почему ты противишься?
- Неужели не ясно? Средиземье это мой дом.
- Вьюн, мы пришли к тому же. Я не зло. Пойми. Но время Средиземья вышло. Пара ему на покой.
- Нет. Ты зло. Всего лишь зло и Средиземье победит тебя.
- Кто пойдет против меня? Тот воин, разрушивший холмы? Тот избранный? Но, Вьюн, пойми, моя смерть не от меча. И не от магии. Говорю тебе, так как ты все равно ничего не поймешь из услышанного, ты все равно отсюда не выйдешь ни живой, ни мертвой. Средиземью не тягаться со мной. Моя сила жила еще за долго до моего появления.
- Кто тебя создал?
- Тьма.
- И ты говоришь, что ты не зло.
- Я не ее служитель. Я служу самому себе и времени, а оно вечно. Только время. Города, страны, народы, нет, а время да.
Сейчас над крепостью Айсилар плыли белые облака. Вьюн невольно засмотрелась на них. Тут и всплыли в голове некие образы.
- Что с телами Сол и Эйсана? – спросила она.
- Мы привязали их к спинам лошадей и пустили в Левелин.
Вьюн удивилась. Каково великодушие. Кто бы мог подумать, человек, по воле которого с ней творят такое, решил захоронить тела эльфов на родине.
- А моя лошадь?
- Ее мы туже отпустили в Левелин.
- Так когда начнутся новые пытки?
- Скоро, Вьюн, скоро. Пока набирайся сил для них.
Он собрался уходить, зашагал прямо.
- Вульдор, - окликнула она его, он обернулся, - что ты собираешься сделать со Средиземьем?
- Уничтожить его.
- Почему все так ненавидят его?
- Потому что оно сильно, а век силы не вечен.
*****
Спокойствие Вьюн тянулось всего лишь пару недель. Да и какое это спокойствие? Жила она в своей камере. Только без крыс уже. Побег разрабатывала в голове. Ходила и высматривала. Да что толку устраивать побег, если о нем все знают. Знают, когда и как он будет проходить.
Боль от издевательств притихла. А вот душевная боль. Гибель Сол и Эйсана наложила на Вьюн сильный отпечаток. Ей никогда не забыть ни их, ни их смерти.
Эту пару недель Вьюн изучала своего врага. Он не противился. Пусть изучает. Пусть знает, с чем на этот раз столкнулось Средиземье. Он умен. Ох, как умен. Он силен, ох как силен. Он дальновиден и мудр. Вьюн и не думала, что зло настолько может измениться. Вьюн и не думала, что зло настолько может быть сильно.
- Ты путаешь меня со злом, - часто повторял он, - я не зло. Я время. В этом ваша ошибка, вы все не можете поверить, что время пришло. Все думаете, что это очередная атака зла. Нет. Это куда страшнее.
Совсем часто Вьюн в последнее время видела Эхея. Он оказался братом врага. Вьюн ненавидела его ничуть не меньше. Однажды она встретила Сарумана. Он весь в белых одеждах стоял на самой высокой башне и смотрел вдаль.
- Гордись тем, что видишь самого великого мага в Средиземье, - сказал он ей.
- Ты не самый великий маг Средиземья. Ты вообще не маг. Маги мудры. Ты же давно сошел с тропы мудрости.
Саруман рассмеялся. Его одежды трепал ветер, его глаза были смелы и чисты.
- Ты ничтожная эльфийка. Что ты знаешь о мудрости? Ничего.
- Только то, что к ней ты не принадлежишь.
- Ты не боишься? Что ж я проучу тебя.
- Ты отвратителен. Таких как ты не пугаются, их презирают. Ты предатель. Ты оставил Средиземье. У тебя нет своей силы. Твоя сила не от Средиземья, она всего лишь от врага.
- Все верно, но ты ошибаешься в одном. Ты думаешь, что Средиземье и эту войну победит. Нет, эльф. Не победит. Вульдор прав. Время не победить.
- Верно. Не победить. Но с ним можно договориться. А вот со злом нет. И ты и Вульдор зло. А Средиземье справится. Ему не привыкать. И как вы не старайтесь, но его силы вам не одолеть.
- За свою дерзость ты сегодня получишь по заслугам.
А вот в этом он был прав. Пришел очередной день пыток. Он куда страшней, чем прежний. Хотя разве что-то может быть страшнее? Оказывается, да.
Сегодня за ней пришли ровно после обеда. Как всегда отряд злобных орков со своими тупыми мордами. Ее привели все в туже комнату. Все тот же котел с кипящим маслом. Раскаленные до красна щипцы, острые пилы. Все орудия пыток. И королева – дыба с многочисленными колесиками и винтиками.
Только почему-то сегодня эти предметы миновали стороной.
- Вульдор, у нас нет другого выхода. Иначе она не заговорит. В тот раз мы перепробовали все. Она молчит. Остается только это.
- Сколько же времени мне ее лечить потом!
- Незачем лечить. Она сегодняшний день не переживет. Зато рассказать успеет все. Начинайте, - распорядился Саруман.
- Стойте, - Вульдор направился к Вьюн.
- Вьюн, расскажи. Мне не хочется этого делать. Но я должен. Это не в моей власти.
- Мы сами отвечаем за то, что совершаем, - эти слова были словно плевок в его сторону.
- Все бес толку, - подумал он, - начинайте. Остается только это. После этого она уж точно заговорит.
В котел залили побольше масла. Поставили на огонь. И нагрели. Это вам не кости ломать.
- Кипящее масло, - с ужасом произнесли Вьюн и Вульдор одновременно.
- Это не масло, - пояснил Саруман, - это жидкий металл. Пострашнее, чем масло, можешь поверить.
Вьюн сглотнула ком в горле.
- Неужели они думают, что после этого в моих силах будет хоть что-то сказать, неужели они думают, что я останусь жива.
Ее тело подвесили над котлом. Все смешалось в душе у Вьюн. За что ей все это? Медленно и мучительно веревка опускалась к лопающимся пузырям, к смерти. Ее ноги уже едва не касались жидкости.
- Вьюн, не глупи, - просил ее Вульдор, - отбрось гордость. Средиземью не победить. Твоя смерть ничего не изменит. Расскажи. Обещаю, ты не будешь мучиться.
Вьюн знала, что он говорит правду. Он человек слово. Раз пообещал, значит так и сделает. Но дело не в ее судьбе, дело в судьбе Средиземья. Она куда важнее, чем ее жизнь или смерть.
Веревка напряглась, замерла на мгновенье. Вьюн сжала зубы и кулаки и приготовилась. Ее ноги по щиколотки опустились в металл. Она взвыла. Адская боль. По сравненью с ней все остальное пустяк. Вульдор зажал уши рукми!
В таком положении они держали ее долго. Вульдор не смотрел. Он ушел на стены крепости. Позже, когда ее ноги сварились и ни сил, ни голоса кричать уже не было - одни хрипы, они продолжили. Опускали до колен. Медленно, зная свое дело. Вьюн хорошо чувствовала, как кости внутри плавятся, а кожа превращается в угли. Черные волдыри восседали друг на друге. А потом по пояс. И выше. А потом веревка отпустила Вьюн, и она рухнула с головой в пекло. Что могло от нее остаться? Ничего. Одни угли. Она не произнесла ни слова об Эленгриле. Самая страшная пытка не помогла. Придется воспользоваться чем-то другим.
Орки побродили под горящим металлом и вопросительно уставились на мага.
- Не помогло, - вздохнул он, - не помогло.
- И что дальше? – стали возмущаться они. - Вульдор ведь предупреждал, что ее нельзя убивать.
- Я думал это поможет ей заговорить.
- Но сейчас то, кто будет говорить? – не успокаивались орки. - Неужто котел заговорит? Что же ты наделал.
- Замолчите, - рявкнул на них маг. Он отвернулся и зашагал на крепостные стены. Его лицо было угрюмо и задумчиво.
Там же стоял и Вульдор. Он смотрел куда-то вдаль, взгляд не затуманен, чист и ясен. На небе горели звезды. А там же внутри черноты восседал бродяга месяц. Он скривился подобно морщинкам на челе Вульдора.
- И что она сказала? – спросил он холодно так же холодно, как и дуновение зимнего ветра. Ведь декабрь на дворе. Маг не решался ответить.
- Ничего. Она не сказала ничего.
- Не может быть, - удивился Вульдор, - где она? Я хочу ее видеть.
- Не получится. Вышло так, что веревка лопнула, и она угодила в котел полностью. Мы ничего не смогли сделать. Ее тело растворилось. Ее больше нет.
- Неееет! – Вульдор еле подавил внутренний стон. Его глаза горели адской злобой. - Ты дурак. Я же сказал, не переусердствуй! – огненные шары закртились вокруг мага. - По-твоему, что я сейчас должен воскрешать? Содержимое котла? – Вульдор был готов не просто ударить Сарумана. Он готов был его убить - даже не смотря на то, что это было не по правилам его игры.
Маг не спорил. Кто бы мог подумать, что прочная веревка не выдержит
- И что мне сейчас делать?
- Вульдор, попробуй найти другого эленгрианца.
- Другого? Да их по пальцам пересчитать можно. Ты наверняка забыл, что их почти нет. Вьюн нельзя было убивать так. Я не хотел ее убивать.
- Да, жаль. Умная девка была, - согласился маг.
- Дело не в ее уме. В ней жила загадка, решение ее полезно. Сейчас у меня этой загадки нет.
- Что делать с котлом?
- Вылейте его содержимое в реку, - решил Вульдор.
- Как скажешь.
Вульдор остался в одиночестве. Он с грустью посмотрел на небо.
- Да, жаль, Вьюн, что так все получилось. Поверь, я не хотел твоей смерти.
За его спиной послышался шум. Вульдор обернулся и увидел Эхея.
- Что ты здесь делаешь?
- Мне скучно. Убивать орков мне надоело. Не знаю, чем заняться. Я думал, уничтожать Средиземье это весело, я же скучаю.
- Весело? По-твоему война и смерть это веселье? – Вульдор усмехнулся.
- А разве нет?
- Нет. Нет в них ничего героического, нет в них ничего веселого.
- Странный ты. Такой же, как она, та эльфийка. Когда ты говоришь, в мои мысли втекает сила, она заставляет меня верить в твои слова и понимать. Чем-то твоя сила схожа с ее. Такое же внушение.
- Какое еще внушение? – Вульдор смешался. Впервые на его красивом лице проявились хоть какие-то чувства.
- Что ты сказал? Какое еще внушение? - переспросил Вульдор.
Эхей испугался. Он и не думал, что это так важно.
- Рассказывай все, - процедил сквозь зубы Вульдор.
Глаза Эхея судорожно забегали по сторонам.
- Когда я стоял рядом с котлом, на том месте, где всегда стою, откуда наблюдаю за казнями и за пытками, когда ее опускали все ниже и ниже, она подняла свои глаза, нашла мои и пронзила их. Пронзила так, что стало больно. Она сверлила их. И жгла. Знаешь, такое страшное пламя. Оно даже сейчас перед глазами. Вернее внутри. Странная сила.
- И что? Что дальше?
- Она вонзила свои глаза в мои. Впустила внутрь свою силу. Сожгла все там и сказала. Порви веревку. Порви веревку. Слушай меня. Слушай меня. Рви ее. Рви ее взглядом. Она поселилась во всех моим мыслях. В каждом уголке жила ее воля. Порви веревку. Мне ничего не оставалось. Она внушила мне. Я подчинился. Взглядом перерезал веревку.
- Почему ты не сказал раньше? – взревел Вульдор. Ох, как он был зол сейчас.
- Она запретила.
Вульдор опустился на колени, пристально посмотрел Эхею в глаза и снял то, что наложила Вьюн. Эхей окончательно пришел в себя. А Вульдор уже несся в комнату пыток.
- Где котел? – заорал он.
- Как ты приказал, вылили в реку.
- У У у.
Вульдор затряс кулаками.
- Вьюн, Вьюн. Как ты додумалась?
Так ругался он долго.
- Что не так? – Саруман пребывал в замешательстве.
- Она перехитрила нас. Не мы ее убили. Она сама. Проникла в мысли Эхея и заставила испортить веревку. Какова хитрость.
- Она все равно мертва. Чего бояться?
- Ты не понимаешь. Она перехитрила нас. Сказала и показала, решила доказать, что Средиземье хитрее нас. Эту битву выиграла она. Но не войну. Да, Вьюн, ты победила. Но война остается впереди.
- Как это случилось? Забралась в мысли к твоему брату. Вот это да!
- Ее нельзя убивать. Но уже поздно. Да, Вьюн, ты сильна и хитра, но уже мертва. Всего лишь мертва.
*********
Река текла через все Средиземье. Крупная река. Красивая река. Синяя и глубокая. В ней жили рыбки, рачки, моллюски, водоросли и еще кое-что. Это река на своем пути часто сворачивала, делая тем самым себя и длиннее и интереснее. Река была веселая, но она была и старая. Она много чего повидала. Она во многих воинах поучаствовала. Вряд ли ее что-то испугает. Куда она стремилась? В путешествие. Средиземье интересно и познавательно. Почему бы не прокатиться по нему еще разок. Но все-таки направлялась она к одному месту. Трудно сказать, кто позвал ее туда. Или это место жаждало встретиться или речной житель гнал реку именно туда. Но, скорее всего, озорницу звало именно оно. Долго на одном месте она не останавливалась, все спешила вперед. Дело промедлений не терпит. Да и этот еще все время подгоняет.
Река прибыла к назначенному месту со странным деревом, чья кожа белая и гладкая словно змеиная. Его ветви раскинулись далеко. Его верхушка упиралась в небо. Безусловно, дерево старо. Безусловно, оно такое одно в Средиземье. Река выплеснула своих детишек рядом с деревом, примерно с лужицу, и покатила дальше. О детишках она не волновалась, теперь они поселятся в ком-то другом. Лужица лежала спокойно и переливалась в лучах мартовского солнца. Недавно растаял лед, вот почему их мать оказалась такой быстрой. Казалось, дерево наклонилось над лужицей, улыбнулось и позвало.
- Элси, Элси. Проснись. Вставай. Хватит спать. Ты спала всю зиму. Вот весна пришла. Она разбудит и тебя. Элси не спи. Средиземье зовет тебя.
О чудо. Лужица шелохнулась. По ней пробежали волны. Вода позеленела, в ней отразились белоснежные облака и зеленые леса, серые горы.
- Элси, - звало дерево, - Элси.
Лужица расступилась и из нее вышла дева. Бледная как нимфа. Глаза, застекляневшие, начали вбирать в себя тепло и новизну увиденного, как бы впервые, солнца, леса, а главное этого древа. Пара мгновений и она ожила. Даже улыбнулась улыбке старого друга.
- Аусинг, - волшебное слово.
- Вьюн.
- Я жива.
- Ты и не умирала. Твоя смерть не такая как у всех. Просто спала. Очнись же.
- Я очнулась.
- Сядь под моими ветки, - попросил Аусинг, - облокотись о мой ствол, сядь и исцелись.
- Разве такое возможно? Ты же знаешь, что они со мной сделали, целитель.
- Забудь, забудь то зло. Забудь ту силу, к которой потянулась. Эта злая сила, не твоя, Вьюн. Не твоя. Чужая. Сила тех, кто жил раньше, но не твоя. Забудь зло и ненависть. Спой. Ты же обладаешь этим даром. Спой.
- Я не могу. После такого не поют. Они убили самых близких. Сол и Эйсана больше нет! – прохрипела она.
- Ты поступила смело. Очень смело. Не грусти о них. Они больше никогда не будут страдать. Забудь про боль. Пой.
И Вьюн пела. Она и вправду исцелялась. То зло, которое она пережила, ушло. И боль тоже ушла. Аусинг стар и мудр. Его сила все исцелит.
- Побудь со мной, - сказал он ей.
Вьюн и не собиралась уходить. Неважно сколько времени она провела здесь, здесь его не существовало. Они часто разговаривали. Делились горестями. Они любили друг друга.
- Я должна ехать в Раздол, мой вечный друг.
- Едь, Вьюн. Едь. Не грусти и помни, что я всегда в твоем сердце. Ты можешь говорить со мной и на огромном расстоянии. Не забывай свою истинную силу. Она не в убийстве и не в магии.
- До свидания, Аусинг.
- Береги себя.
Она в последний раз провела пальцами по его коже. И отправилась в Раздол. Она оказалась примерно там же, где началось ее первое путешествие. Как давно это было. Сколько воды утекло с тех пор.
Первые дни двигалась пешком, а потом нет. Случайно она повстречала друга. Холма. Он не мог оставаться в Левелине, зная, что Вьюн жива. Он чувствовал. Он искал ее по всему Средиземью. А потом его позвал Аусинг. И Холм тут. И Холм рад, встретив друга. И Вьюн рада. Они словно на крыльях ветра понеслись в Раздол. По самым коротким путям, Вьюн хорошо знала Средиземье. Она изучала его шесть лет. Время прошло быстро. И прибыли они в два раза быстрей. Наверняка им помогала сила Аусинга. Путники не спали. Даже на ночь не останавливались. Они понимали, как это важно успеть все рассказать пока еще не поздно.
Однажды утром, теплым и осеним, они въехали в Раздол. Раздольские эльфы ее не знали. Да ей это и не надо. Вьюн проскользнула через покои, через коридоры и вбежала к Элронду.
- Срочно собираем совет, - закричала она с порога.
- Кто ты?
- Сначала разошлите гонцов и объявите тревогу, а потом я расскажу кто я. Медлить нельзя.
Элронда заразила ее решительность и уверенность. Он не стал спорить.
- Так кто же ты?
Вьюн присела на стул, вытерла со лба пот и начала рассказ.
- Меня зовут Вьюн. Я ученица Левелина.
- Уж не та ли Вьюн, которая переделала все карты Средиземья?
- Да, та. Но дело не в этом. Осенью мы совершали объезд. Нас было трое. Сол, Эйсан и я.
Элронд услышал знакомые имена и скривился от боли, но перебивать не стал.
- Мы объехали и посмотрели много мест. Все было тихо. Но потом, - Вьюн сглотнула, - потом мы уперлись в огромную гору и решили посмотреть, что за ней. Поднялись. Внизу располагалась крепость. Вражеская крепость. Миллионы орков трудились, не покладая рук, воздвигая ее. Крепость просто необыкновенна. Она настолько велика! Не было в Средиземье такой раньше. И всюду враги. Мы уже собирались спуститься и скакать в Левелин, но тут…..тут подоспел отряд орков, они нас окружили и завели битву. Но Сол и Эйсан не испугались их. Они смело сражались и побеждали. Они очень смело сражались, - Вьюн встала со стула и подошла к окну, - потом из-за спин орков вышел Вульдор и………, - ее голос изменился, стал не красивым. - Убил их.
- Вульдор? Кто он?
- Послушайте, Элронд. Я знаю, что все сказанное мной не кажется правдой, тем более вы видите меня впервые. Но прошу поверить. Он страшный человек. Он силен и мудр. Ни один враг Средиземья не обладал такой силой. Он хитер. Он собрал бесчисленную рать. Построил крепость, свой замок. Нашел Сарумана Мудрого, вернул ему силу. Я жила в крепости несколько месяцев. Я узнала, что это за существо, - глаза Вьюн заполыхали, расширились от испуга, - он ни перед чем не остановится. Он ужасен. Силен и мудр. Он обладает магической силой. Ни у одного мага нет такой силы. Поверьте мне. Я уже имела с ним дело. Он страшен, хоть и находится в теле обыкновенного мужчины. Силы его нет предела. А ум всегда ясен. Он не такой как те, - Элронд слушал внимательно. Его чистые глаза то и дело поглядывали на Вьюн, и он видел, что она уверенна в том, что говорит правду.
- Вьюн, кто же этот Вульдор? Обыкновенное зло?
- Нет. Он не называет себя злом. Он называет себя неизбежностью и временем. Говорит, что он конец всему живому, то есть Средиземью.
- Ты в это веришь?
- Я не могу в это не верить. Страшно от одной мысли, что он может сделать со страной.
- Вьюн, как же он смог провести такую роту орков через все Средиземье? Тебе это не кажется странным? И Левелинцы и люди проверяют Средиземье. Все спокойно. Орков и дух простыл. Как же они проскользнули?
- Не знаю. Но без магии здесь не обошлось. Он ведь кудесник.
- Магии? Но маги бы почувствовали это. Ведь каждая магия ощутима. А эльфы чувствуют зло. Но мы же не чувствуем ничего. Да и маги молчат.
Вьюн отвернулась. И правда, странно. Как может быть, чтобы маги ничего не чувствовали, чтобы чуткие сердца эльфов молчали?
- Элронд, я не знаю. Но все именно так. Над Средиземьем нависла угроза. Самая опасная и возможно последняя. Сол и Эйсан погибли, пытаясь донести эту новость.
- Почему же жива ты?
- Я элгорианка. Вульдор хотел разузнать секрет проникновения в Эленгрил. Они много дней пытали и мучили меня. Но я клянусь, что молчала.
- Так как же ты оказалась здесь?
Вьюн уже была готова рассказать и про котел, и про Аусинга, и про остальное, но впервые за такое время в голове ожил старый друг.
- Вьюн, не слова ни о котле, ни о своей смерти, ни о Аусинге. Молчи. Умоляю.
Вьюн очень удивилась. Она совсем отвыкла от него. С минуту помолчала, думая о просьбе голоса. И согласилась.
- Я сбежала. Выбралась и прямиком сюда.
- Мне казалось по твоему рассказу, что из такого места как эта крепость убежать нельзя.
- Верно, нельзя. Мне просто повезло.
Элронд понял, что она не желает рассказывать о своем побеге, и спросил о другом.
- Вьюн, как же ты осталась жива после таких зверских пыток?
- Он лечил меня. А потом снова пытал.
- Лечил?
- Да, какое-то мгновенье и мои кости срастались, а кожа становилась такой же гладкой и здоровой.
- Судя по твоему рассказу, Вульдор необыкновенно силен.
- Верно. Его сила это что-то необъяснимое, у меня нет слов.
Перед глазами у Вьюн плыл образ Вульдора.
- Тела Сол и Эйсана мы похоронили в Левелине……все горевали о них. Если то, что ты говоришь, правда, их убийца будет наказан. Тебе много чего пришлось пережить. Остается ждать совета, чтобы все решить и проверить.
- Неужели ты не веришь мне?
- Я не знаю, Вьюн. Это все не ясно. Как такая орда орков смогла пройти через все Средиземье незамеченными? Как в Средиземье могло появиться такое зло как Вульдор и ускользнуть от внимания магов, даже Гендальфа?
- Он силен.
- Да, возможно. Но ни одна сила не может оставаться незамеченной. Где находится эта крепость?
- Этого места нет на картах. Оно неизвестно.
- А сколько времени эта крепость стоит там уже?
- Вульдор мне говорил, что около шести лет.
- Вьюн, но за эти годы кто-нибудь обязательно наткнулся бы на нее. Даже Сол и Эйсан.
- Ты не веришь мне! Неужели ты думаешь, что это я убила их? – разозлилась Вьюн.
- Нет, Вьюн. Я не думаю так, - он положил ей на плечи свои руки.
- Элронд, собирай совет, - отрезала она.
Вьюн вышла из его покоев. Тяжело вздохнула и углубилась в сад.
- Ты поступила правильно, - одобрил голос.
- Где ты был все это время? Почему исчез?
- Магия Вульдора слишком сильна. Я не мог обитать в его крепости. Эта сила изгнала меня из твоей головы.
- Как же он опасен!
- Хорошо хоть ты это понимаешь. Остальные не хотят в это верить. Средиземье не хочет зла.
- Что делать? Он с легкостью убил Сол и Эйсана. Он с легкостью убьет всех. Я не могу этого допустить.
- Ты не должна этого допустить. Надежда только на тебя………, мне очень жаль, что твои друзья погибли. Честно, я очень любил их.
- И я любила.
- Ты смело поступила у Вульдора. Почти безрассудно, но смело. А порванная веревка – это умно. Хорошо придумала. Если бы он узнал путь в Эленгрил, то бедное Средиземье плакало бы сейчас кровавыми слезами.
- Я и не думала, что не умру. Все это я делала ради смерти, чтобы уничтожить свои знания.
- Все так. Но тебя убить трудно.
- Там у Вульдора я пользовалась чужой силой, не моей, эта сила страшная, - вспомнила она.
- Не бойся ее. Это твоя сила.
- Аусинг сказал, что нет. Это не моя настоящая сила. Чужая, не моя.
- Нет, твоя. Поверь. Только твоя. И как раз таки настоящая. Не противься ей.
****
Вьюн жила в Раздоле несколько месяцев. Элронд в это время объявил тревогу по Средиземью. Собирается совет. Необходимо приехать всем. Вьюн ждала дня совета с нетерпением. Он тревожил ее. Она знала, что-то не так. Не поможет этот совет ей.
*****
К Раздолу со всех сторон тянулись путники, иногда повозки. Средиземье собиралось у Элронда по зову молодой эльфийки – Вьюн, талантливой картежницы. За это время Средиземье неплохо изучило ее карты. Они ему пришлись по душе. И за это Средиземье уважало эту молодую эльфийку. Раз она настаивает на собрании, значит так нужно. И поэтому множество путников, кто от рода людей, кто от рода гномов ехали в Раздол – обитель мудрых эльфов во главе с мудрым и прекрасным владыкой Элрондом. Элронд много лет назад вернулся из-за моря. С ним вернулись и его эльфы. Сердце Элронда в тот раз сказало, что покидать великую страну пока еще не время. И он вернулся, вернулся и Гендальф – защитник и хранитель Средиземья, пожалуй, самый главный. Гендальф – горевестник, вот его имя. Но в этот раз горькую весть принес не он, а Вьюн. Что ж, разберемся. Как не странно, но ни эльф, ни кудесник зла не чувствовали. Что за загадка? Вьюн же настаивала на том, что оно в лице Вульдора – хитрого и умного врага, который может и убивать и воскрешать. Который может и забирать силу и дарить ее. Пока не столкнешься с ним, ни за что не поверишь, что кто-то способен обладать такой силой.
Вот и въехал в Раздол первый путник – эльф. С ним небольшая группа. Тоже эльфы. Этот эльф обеспокоен. Еще бы. Ведь его близкий друг нашелся, нашелся живым. Он вбежал по лестнице во дворец Элронда и нашел ее. Леголас крепко обнял Вьюн и долго еще не разжимал своих объятий.
- Жива! Жива! Слава Богам! Жива, - без конца повторял эльф, не выпуская Вьюн из своих рук. – Никогда больше никуда не отпущу! Спасибо тебе река Элья – услышала мои молитвы. Спасибо друг ветер. Спасибо мать земля. Жива! – шептал он. – Лару слар земи. Лару слар хенди, - не древнеэльфиском Леголас благодарил все живое за жизнь своего друга.
Вьюн понимала, что раз приехал Леголас – теперь нечего бояться. Ей стало спокойно и безмятежно. Она закрыла глаза и лишь молилась о том, чтобы он больше никогда не расставался с ней даже на мгновенье. Но их ждал разговор. И кажется прошла целая вечность пока Леголас все-таки решил разжать свои объятия и посмотреть на нее.
- Леголас, это он убил их. НЕ Я! - было первое, что произнесла Вьюн.
- Вьюн, я верю тебе.
- Правда? - она посмотрела в его глаза – ни тени сомнений не осталось. Чисто голубые они в данный момент светились такой радостью, что у Вьюн не осталось подозрений.
- Леголас, до сих пор не верю, что их нет.
Его лицо было печально. Сол и Эйсан были его близкими друзьями.
- Вьюн, что же случилось?
Она поведала эльфу грустный рассказ. И о смерти эльфов, и о ее пытках, и о побеге. И об орках.
- Как же так? Как они прошли через Средиземье?
- Леголас, ты даже и не представляешь какой силой владеет Вульдор. Он не просто обыкновенное зло.
- Но и сердца эльфов и маги молчат. Что же он такое?
- Он создание тьмы.
- Но эльфы столько раз объезжали это место. Там все чисто.
- Я не знаю, Леголас, отчего так. Но там я пробыла больше месяца.
- Когда в Левелин прибыли павшие во главе с Холмом, мы сразу поняли, что-то не так. Но то, что в Средиземье орда орков, что они строят крепость? Об этом никто и подумать не мог. Как это возможно?
- Я не знаю. Я не знаю. Прости меня.
- За что?
- За то, что не уберегла их!
- Я уверен, что в этом нет твоей вины.
Леголас никогда не сомневался в ней. Безгранично и всем сердцем он верил Вьюн. И не перестанет верить не смотря ни на что.
- Как же ты вытерпела все то, что они с тобой делали?
Вьюн съежилась.
- Я….не знаю. Боль как в тумане – но все же ощущения не забыть никогда……я сбежала, - Вьюн с горечью произнесла полу правду полу ложь.
- Как же ты сбежала?
- Выдался удачный момент. Меня совсем не охраняли. Вот и улизнула.
- Но на твоем теле нет ни каких следов от пыток?
- Вульдор…., - Вьюн сглотнула, мерзкий ком повис – название ему страх, - он не только убийца, но и целитель.
- Во истину страшна твоя новость.
***
В Раздол прибыли все. Гимли во главе гномов Урлагона, а также великий Гондоровской король вместе со свитой и горячо любимым сыном Аландином. Так же был здесь и другой воин. Нрава тяжелого и сурового, сердца отважного, лица прекрасного. Много кто еще. Да и Гендальф Белый тоже здесь.
Настал день совета. Он начался утром. Вьюн сидела среди эльфов Левелина, рядом с Форондом. Он, узнав, что она жива, помолодел лет на сто, но новость о том, что погибли Сол и Эйсан, состарила его на целую тысячу. Для него они были словно дети родные.
В круг вышел Элронд и заговорил.
- Дорогое Средиземье, собрались мы здесь по грустному поводу. Оказывается, в Средиземье поселилось зло. Зло жестокое. Один эльф побывал у него в плену, но благодаря удаче сумел сбежать и достичь Раздола. Пусть Вьюн сама все расскажет.
Вьюн только сейчас увидела Арагорна. Великого короля. Он сидел напротив и не сводил с нее взгляда, изучающего и тяжелого. Рядом с ним сидел тот северный воин. Реньян – его имя. Он, так же как и король, изучал Вьюн. Мало кому этот воин доверял. Но что не говори, мыслил он всегда верно и ясно. От него ничего не ускользало. Вслушивался в каждое слово. Сразу различал где ложь, а где правда. Такова порода северян.
Вьюн вышла в круг и начала рассказ. С полсотни глаз впились в нее. Кто с сочувствием, а кто и с недоверием.
- В последнем месяце лета мы Левелинские воины начали объезд Средиземья. Нас было трое. Помимо меня еще двое отважных эльфов. Проверив западную часть, мы, убедившись, что все тихо, решили заглянуть за огромную гору, узнать что там. Увиденное не поддается описанию. Орков было столько, даже счету нет. Все черно от них. Они воздвигнули крепость не бывалых размеров и высот, и воздвигали рядом такие же. Этого места на карте нет. Оно не известно. Позже нас окружил отряд орков. Они сражались с нами. Еще позже из-за их спин вышел на первый взгляд обычный человек, но это не так. Он запросто победил лучших воинов Левелина. Его движения настолько быстры, что просто неуловимы зрением….. Меня взяли в плен так как я элгорианка, Вульдору было необходимо для победы над Средиземьем узнать тайну проникновения в Эленгрил. Они долго меня пытали, но клянусь, я и словом не обмолвилась о тайне. Позже мне удалось сбежать. Достигла Раздол. Попросила Элронда собрать совет. И вот вы здесь. Хочу сказать одно, зло ожило. Оно хочет уничтожить все вокруг. Рабы ему не нужны. Ему нужны покойники. Он хочет привести Средиземье в его первоначальное состояние.
Все молчали. Гендальф с задумчивым лицом и взглядом слушал Вьюн. Арагорн же не верил услышанному.
- Не понимаю, - начал он, - мы объезжаем Средиземье, но ни одного следа орка не видели.
- Вульдор не просто зло, - ответила Вьюн, - он еще и маг.
- Но Гендальф и все остальные маги его силы не чувствуют, - внес свою лепту Гимли.
- Верно, Гимли, - согласился Гендальф, - что-то не ясно в этом рассказе.
Вьюн непонимающе уставилась на мага. Неужто и он ей не верит?
- О чем тут говорить? – усмехнулся Реньян. - Нужно самим съездить и посмотреть. Чего говорить о том, что видел всего один эльф. Вдруг ничего и нет вовсе. Эта эльфийка взяла да и убила тех двоих, ну ссора у них вышла. Вот она и придумала эту историю, - уверенно и громко сказал Реньян. Он в ее словах правды не видел.
Вьюн покрылась смертельной бледностью, а все потеряли дар речи.
- Реньян, как ты смеешь? – Форонд встал и занял место рядом с Вьюн. - С каких это пор эльфы убивают друг друга? Что такое ты говоришь. Сол и Эйсан лучшие друзья Вьюн. Они ей как брат и сестра.
- Ну и что. Все ведь знают, как она привязана к Леголасу. А он может собирался жениться на ее подруге. Вот между ними и завязалась драка. Эйсан заступился за Сол, да и погиб. Тела она привязала к лошадям и отправила их в Левелин. Свою лошадь тоже отправила. А сама выдумала эту историю с орками.
Вьюн покраснела и потупила взор. Для нее пол стал двигаться.
- Что ты говоришь? – не выдержал Леголас. Он загородил своей спиной друга. - Вьюн мне как сестра. А я для нее как брат. Твоя дерзость обходит все границы.
- Между братом и сестрой не бывает весенней звезды! - напомнил Реньян. И откуда ему это стало известно?
Похоже, о весенней зведе знали все, кроме самой Вьюн.
Толпа удивилась. И Зашумела. И Лишь Арагорн и владыка эльфов посмотрели на Леголаса с сочуствием. Эрагон как никто знал какую боль может принести весенняя звезда - одновременно и подарок и проклятье.
Того и гляди, случится драка. На стороне Леголаса все эльфы повставали со своих мест, а со стороны Реньяна северные воины уже похватались за оружие.
- Я Вьюн хорошо знаю, - кричал Гимли, - знаю с тех пор, когда она была еще совсем девчонкой.
Завязалась ругань. И со стороны людей и со стороны эльфов.
- Друг Леголас, маг Гендальф, король Арагорн, владыка Элронд, посудите сами, - продолжил Реньян, - все тихо в Средиземье и тут эта эльфийка приносит такие новости, которых в Средиземье быть не может. Она всех нас водит за нос. Убила тех двоих, да и придумала, чтобы не посрамили. В ее словах нет правды. Как же она добралась да Раздола, сбежав? Такой враг как Вульдор наверняка бы не спускал с нее глаз. Да и сбеги она, он бы выслал за ней отряд орков, чтобы они убили ее или вернули обратно. Да и на теле ее нет ни одного синяка не то, что шрама. Как это понять?
- Ты все равно погорячился, Реньян. Всем известно, ты славный воин и Средиземье любишь, - вмешался Гендальф, - но на счет Вьюн ты не прав. Я давно ее знаю, она Левелинец. Она элгорианка. А то, что ее не поймали - это не беда. Вьюн хорошо знает Средиземье. Она ведь та картежница. А шрамов нет, так может и правда Вульдор великий маг.
К словам мага прислушались. Но какая-то странная мысль зародилась относительно Вьюн у людей. Всем ведь известно, что люди подозрительны. Подождали пока все остынут. Только Вьюн прийти в себя не могла. Ее публично обвинили в том, что она сама убила своих друзей, что это все выдумка.
- Реньян прав, - Гендальф встал на место Вьюн, а ее усадил поближе к Форонду, - следует все посмотреть. Выезжаем на следующий день. А ты что скажешь, Арагорн?
Король прежде молчал, но сейчас заговорил.
- Не верится, что зло пришло снова. Ведь враги уничтожены. Странная история. Завтра поедем и все проверим.
Совет закончился.
Все разбрелись, только Вьюн осталась сидеть как вкопанная на своем стуле. К ней подошел Гендальф
- Спасибо, Гендальф, ты спас меня, - тихо прошептала она.
- Я это сделал ради того, чтобы совет не растерзал тебя. В одном они правы. Твоя история не правдива в целом. Она странная. Сколько раз объезжали все. Ничего. И тут ты говоришь, что в Средиземье орда орков.
- Ты мне не веришь! - Вьюн опешила.
- Я знаю, что ты лгать не будешь, но это все так не правдиво. Не все вяжется в твоей истории, Вьюн.
- Гендальф, не я выдумала эту историю. Просто время для зла пришло. Вы не хотите в это верить. Не хотите верить в то, что грядет война, страшная, а может и последняя.
Он не ответил.
Вьюн разозлилась и ушла.
******
На следующий день рано утром они выехали в путь. Вьюн присутствовала так же. Совет не особо слушал ее. Он хотел это видеть. Что ж, она покажет. Это место ей никогда не забыть. А дороги туда и подавно. Путников было примерно с тридцать. Гимли и его гномы, король Арагорн, Гендальф, Леголас с эльфами, Форонд, Вьюн по его правую руку, и Реньян. Он Вьюн не доверял. Из-за этого он постоянно спорил с Леголасом. Кто-кто, а эльф Вьюн верил. Он ее хорошо знает. И в обиду не даст.
Этот поход не был веселым. Нет. Он отличен от всех тех прошлых веселых, интересных походов и путешествий. Гномы совсем редко смеялись. Когда, как говорит Вьюн, на пороге война тут не до смеха. Вьюн была благодарна Гимли и Леголасу, они не сомневались в ее словах. Гендальф же не знал, что и думать. С одной стороны он верил и знал, что Вьюн не обманывает, но с другой стороны у нее нет доказательств. Ее история основана на простых словах. Ни одной зацепки. Ладно, доедим до крепости и посмотрим. Форонд Вьюн тоже верил, ведь он ее учил, он видел ее в деле. Хоть воевать она не умеет, но если надо и от отряда орков сбежит. Арагорн в основном молчал. Он не спорил и не осуждал. Обо всем этом с кем он и разговаривал, так это с Гимли и с Леголасом, ну еще и с магом.
- Что вы думаете обо всем этом, дорогие друзья? - спрашивал он их.
- Не знаю, что и думать, - отвечал Гендальф, - эту эльфийку мы все знаем отлично. Она мне как дочь родная. Умна очень, и сердце у нее доброты не обыкновенной, даже и думать пусть не думают, что убийство Сол и Эйсана ее рук дело. Жаль этих двух. Вьюн их любила. Она то и с мечом обращаться не умеет, но не в этом дело. Душа у нее волшебная. Где она, там все живет и расцветает. Особенная она. Но, а зло? Она на это не пойдет. Ровно, как и на обман. Заглядывал я в ее мысли. Они чисты. И правду она говорит.
- Да только такой правды быть не может, - с грустью заметил Арагорн, - ты же знаешь, Гендальф. Мне известно, что по этому поводу ты заглядывал в волшебный камень Палантир. От него ничего не скроется. Он молчит, не нашел он зла.
- Верно, заглядывал, - покачал головой маг, - верно, не нашел.
А тем временем Алландил младший сын Арагорна семнадцителетний парень сильно привязался к Вьюн.
- Ох, сколько всего она знает, - часто говорил он отцу, - не даром она элгорианка. Знаниям ее нет предела. Я верю ей, отец.
- Просто вы молоды. А молодые всегда во все верят, - отвечал его отец, и в его словах присутствовала доля правды.
Не было в этом походе ни песен, ни шуток, ни веселых споров. Задумчивые лица украшали всех. Самое задумчивое обитало у Вьюн. Она все думала и думала. Тихая и замкнутая Вьюн ожила вместо той прежней, веселой. Реньян все время косился на нее. Она спиной чувствовала его взгляд.
Этот путь для Вьюн мучителен. Каково это ехать к тому месту, где пали друзья? Где тебя мучили и убивали? А на дворе опять осень. Уже и год прошел. Случайное совпадение времени. Еще немного и они доберутся……...
А Средиземье снова покрылось золотом, такого даже в пещерах у гномов нет. Уж очень оно редкое это золото. И небо поменяло свой цвет с ярко синего на бурое. Что там, Средиземье? Что ждет тебя впереди? Эй, волшебная страна? Не страшно ли тебе?
И ты отвечаешь. Шелестишь золотыми листьями, верхушками самых высоких деревьев, отвечаешь проплывающими облаками, прохладным дождем, дерзким ветром. Нет, не страшно. Переживем. Прорвемся.
Вот цель и достигнута. Огромная гора стоит и молча изучает путников. Все замерли перед ней. Всем одновременно и страшно и любопытно. Что? Что там? Вопросы застыли на устах.
- Ничего не бойся, - подошел Гендальф и прошептал Вьюн на ухо, - я тебя не оставлю. Ты под моей защитой. Не переживай.
Она сказала спасибо глазами. Маг скорбно улыбнулся. Пожал ее холодную тонкую руку своей большой теплой и морщинистой, и стал взбираться на гору. Леголас помрачнел. Сейчас ему предстоит увидеть то место, где были убиты его невеста и друг. Не позавидуешь ему. Но он держится. Он о себе забыл и беспокоится о Вьюн.
- Может, останешься внизу? – попросил он ее. - Не зачем тебе терзать себя. Я знаю, тебе и так больно.
- Спасибо, Леголас. Но я должна.
- Вьюн, я запрещаю, - настоял он, - будет безопасней, останься ты здесь. Кто знает, что там наверху?
Она не спорила.
Путники поползли вверх. Им хотелось покорить эту гору. Они этого добились, ободрав и руки и ноги, они стояли на ее вершине и смотрели вдаль. Молча озирались по сторонам. Вьюн не удержалась и оказалась среди них.
- Не может быть, - прошептала она, - не может быть.
Впереди, как на ладони, располагалась прекрасная равнина, сверху покрытая золотом. Ни орков, ни крепости. Ни какого намека на их присутствие. Обыкновенная равнина Средиземья. Где все это? Где злобные орки? Где их крепость? Где Вульдор? Где война и где опасность, о которой говорила Вьюн?
- Не может быть, не может быть, - все шептала она.
Она не верила своим глазам. Как такое возможно? Что же это такое?
- Потратили столько времени, чтобы посмотреть на траву свысока, - выразил свое мнение Реньян, - я же говорил, все это выдумка. Здесь орками и не пахнет.
Вьюн не слушала его. Она вообще никого не слышала. Она все шептала.
- Не может быть, не может быть. Как же он сумел такое сделать? Во истину непобедим!
Войны, постояв и посмотрев вниз, стали спускаться. Реньян, проходя мимо Вьюн, слегка задел ее плечом. Она даже не почувствовала. Ее изумлению не было предела.
- Гендальф, - наконец заговорила она, - что ты чувствуешь?
- Ничего. Вьюн, здесь нет магии. Не силы, не магии. Врагов нет.
- Но как же нет? В воздухе точно слышится его сила. И магия. Его магия здесь.
Их осталось пятеро. Вьюн, Леголас, Гимли, Гендальф и Арагорн. Позже их осталось двое. Она и Леголас. Вьюн не знала сколько времени она так простояла, но солнце уже село и окрасило своими последними, скудными лучами все это место.
- И ты мне не веришь? – спросила она его.
- Я всегда тебе буду верить. Всегда. И сейчас. Я не оставлю тебя.
- Прости меня.
- За что?
- Я только огорчаю тебя.
- Нет. Ты меня никогда не огорчишь.
На следующее утро они отправятся обратно. Этот поход ни к чему не привел. Вьюн старалась не думать о том, что все получилось именно так. Что ж, утро вечера мудренее. Пусть все за ночь остынут. А раздраженные и недоверчивые взгляды, которые сейчас так и липнут к одному, расстаят.
Вьюн долго не могла заснуть. К ней подошел Холм и уткнулся губами в ее волосы.
- Ну что, мой славный друг, - произнесла она устало, - уж ты то мне веришь. Ты сам видел и орков и эту крепость.
- Вьюн, главное то, что ты знаешь, что зло в Средиземье. А это значит, что ты начеку. Ты не позволишь просто так ему прийти и все погубить.
- Верно. Все верно. Это главное. А недоверие это не страшно. Было бы гораздо лучше, если бы мои слова и вправду оказались выдумкой.
Она пошла спать. Просто уснула, а среди ночи увидела образ.
- Вьюн просыпайся, просыпайся.
Она открыла глаза и увидела первого мага Средиземья – Акриола. Он был в белом, его волосы развевались на ветру. Его руки распростерты и взывают к ней. Вьюн окончательно проснулась и встала.
- Акриол?
- Не удивляйся. Я пришел за тобой. Нет смысла больше скрывать. Зло здесь. Пришло время.
- Ты чувствуешь, что оно здесь?
- Нет, не чувствую. Просто знаю, что ты знаешь. А я знаю, кто ты. Пойдем.
- Куда?
- Мы должны уйти.
- Как?
- Возьми меня за руки, - он протянул ей свои руки ладонями вперед, - возьми, и пойдем.
- А что же подумает все? Что я сбежала?
- Забудь о том, что все подумают. Не время думать о своей жизни. Забудь. Время пришло. Теперь ты живешь только ради него.
- Просто уйти? Разве так можно?
- У тебя нет выбора.
Она молча с ним согласилась.
- Я должна проститься.
- Поступай, как знаешь. Не могу обещать, что ты увидишь их снова.
Вьюн прошла мимо спящих. Наклонилась над Гимли. Он громко храпел. Вьюн усмехнулась.
- Прощай, Гимли. Спасибо тебе за все.
Следующий Гендальф.
- Мой славный маг. Тебе уже не учить меня и советов не давать. Я люблю тебя, мой добрый кудесник. И не сердись на меня. Так надо.
Следующий Форонд.
- Мой добрый наставник. Ты дал мне дом и семью. Ты словно отец мне. Вытащил из Багхаера, подарил новую жизнь, дал знания. Спасибо.
Она прошла к другому спящему. Последнему и самому дорогому.
- Ну что, Леголас. С тобой расставаться мне тяжелей всех, - она провела кончиками пальцев по его прекрасному и спящему лицу, тяжело вздохнула, - береги себя, мой прекрасный эльф. Может, я тебя больше и не увижу. Не могу в это поверить. Но я не в силах что-либо изменить. Знай, что я тебя горячо люблю и буду любить всегда.. хочу, чтобы прожил ты долгую и счастливую жизнь. Знаю, так и будет. Обо мне не грусти. Такая судьба у меня.
Так много хочется сказать, но все слова пропали куда-то. Вьюн наклонилась и поцеловала его в лоб.
- Береги себя. Твой образ из моего сердца не исчезнет никогда.
Она встала, взяла за поводья Холма, прикоснулась к руке Акриола, и через мгновенье они уже стояли около домика отшельника, а там под горой после их исчезновения проснулся Гендальф.
- Магия, - сказал он, - чья-то магия.
Мигом весь лагерь поднялся. Все, кроме Вьюн и Холма. Как не искали, не нашли.
- Ну вот, - подытожил Реньян, - она сбежала. Ее обман не прошел и она сбежала
- Не правда, - закричал Леголас. Он с усилием сдержал себя от желания ударить этого северного воина, - Нет, что-то случилось. Вьюн никогда бы не ушла просто так. На это есть причины.
**********
Магия! Что скрывается за ней? Беспредельная сила и власть или просто жизнь отшельника? Великая жизнь или жалкое горькое существование? От чего все бросают свои дома и семьи в стремлении завладеть ею? Но разве можно завладеть магией? Нет. Она дана от рождения. Или она есть или ее нет вовсе. Этому не научиться. Все в поисках силы. Так что же мы ищем? Силу? А есть она та сила, которую нужно искать? Может, она совсем рядом, внутри и поиски излишни?
Двое вошли в дом. Он разжег огонь, она приняла на руки раскормленного кота. Ее лицо было печально. В ее глазах жила грусть.
- Не печалься, Вьюн, - сказал маг, - теперь все изменилось, - он сделал акцент на слове всё.
- Да, изменилось. Хочу научиться магии. Настоящей, моей магии, - она имела ввиду именно свою силу, а не силу ланградеровца. Но маг не понял ее.
- Неужели на тебя так сильно повлияла смерть друзей?
- Не только это. Пойми, мной не правит месть. Просто поняла с кем мы имеем дело!
- Неужто он и вправду так силен?
- Не то слово. Ты чувствуешь его магию?
- Нет.
- А вот я чувствую. И уже знаю, что победить его Средиземье не сможет. Оружие в его руках. Мы беззащитны.
- Как это? У нас есть ты. И твоя сила.
- Пойми, Акриол, что-то здесь скрывается. Сила и магия не помогут.
- Такого быть не может. Сила есть сила.
- Не в этот раз.
Она пошла спать. Завтра предстоит много работать. Мучить свое сознание. Сейчас у Вьюн нет выбора хочет она или нет. Она должна учиться.
Такая знакомая комната. Такая знакомая картина на стене. И эта женщина. Все так же печальна.
- Здравствуй, моя прекрасная незнакомка, - произнесла Вьюн, - вот мы и встретились снова. Надеюсь, ты тут оберегала моих друзей. Да, ты оберегала.
Вьюн открыла окно и впустила осенний воздух. Он наполнил стены, пригласив с собой еще и соратника по делу. Ветер растрепал шторы, прошелся по странницам толстой книги и выскользнул обратно к озеру.
- Вот я и снова здесь. Жаль только, что сейчас я после своего обучения не вернусь в Левелин. Теперь он уже не мой дом. И семьи у меня больше нет. Я для всех просто предательница и убийца эльфов……
******
Утро выдалось добрым. Несмотря на яркое солнце и красоту задорной осени где-то там далеко поживало зло. Раздумывало себе как лучше истребить Средиземье. Ему эта игра нравилась. Еще бы. Забавно жить и убивать, когда о тебе никто не знает, когда тебе никто не в силах воспротивиться.
Они встретились на кухне. Поприветствовали друг друга и отправились в комнату за железной дверью. Там у них завязался разговор.
- Как тебе удалось сбежать от Вульдора?
- Для этого я умерла. Сварилась в котле с жидким железом.
- Как ты терпела это все?
- Пришлось.. ….тебе ведь наверняка известно, что я элгорианка.
- Честно сказать, не ожидал. Нас мало.
Маг взглядом требовал продолжения рассказа.
- У Вульдора есть брат – Эхей. Мальчик лет четырнадцати. Когда меня пытали, он пристально посмотрел на меня. Здесь я кое-что и придумала, так как в мысли Вульдора не проникнуть я решила проникнуть в мысли Эхея. Тяжело. Даже слишком. А ведь ему всего четырнадцать! Но получилось. Приказала ему, чтобы он порвал взглядом веревку, тем самым подарив мне возможность умереть. Так и вышло. Но я не умерла. Они вылили содержимое котла в реку. Там я прожила три месяца. Эта река принесла меня к Аусингу. Он меня и излечил. Вылечил и мою душу, и мое тело. Я даже могу петь.
- Аусинг. Великий целитель Средиземья. Наш старый друг. Я смотрю, у вас с ним особые отношения.
- Он единственный мой учитель с кем я не спорю.
- Аусинг мудр и стар. Он все знает.
- Там у Вульдора я воспользовалась чужой силой. Страшной и разрушающей. Но не моей. Аусинг сказал, что эта сила чужда мне.
- Не верно. Вот и проснулась твоя сила. Сила твоего народа. Сейчас следует развить ее.
- Мне кажется, что Аусинг прав. Эта сила не моя.
- Вьюн, послушай первого мага. Я не ошибаюсь. Эта сила твоя. Пришло время ей проснуться. И она проснулась. Эта сила тебе неизвестна.
Вьюн тяжело вздохнула. Что-то тревожило сердце.
- Послушай его,- подсказал голос, - он прав.
Вот и началось рождение новой Вьюн. Всего лишь самое начало, но зато какое. Акриол и Вьюн перешли к другому уровню. К уровню защиты и нападения.
- Вьюн, ты должна научиться магии войны. Скоро придет война и ты должна воевать.
- Акриол, прости, но мое сердце гложет меня. Оно запрещает мне овладевать и своей скрытой силой и магией войны.
- Вьюн, ты молода и невинна. Тебе не хочется впутываться в войну, но без этого никак. Ты должна научиться разрушать. Я знаю, твоя душа прекрасна, а сердце никогда не помышляло злого. Ты никогда не научишься ненависти и убийству. Такова твоя природа, но что-то все-таки ты должна уметь. Овладей магией. И возводящей и разрушающей.
- Как скажешь, маг. Но знаю, что не к добру все это.
- Обретение силы никому хуже не сделало, особенно в войне, - сказали в один голос и маг и голос в голове.
- Сражайся со мной, Вьюн. И не щади.
- Я не умею.
- Знаю. Научись хотя бы защищаться.
- Но…., - Вьюн пыталась спорить.
- Защищайся, - крикнул маг. В его руке появилось красное пламя. Такое живое и жаркое. Оно скатилось с ладони и устремилось к Вьюн. Вцепилось в тело и трепало его, трепало и жгло. А за этим пламенем еще одно и еще. Казалось, им не будет конца, а их болючим укусам и подавно.
- Защищайся, Вьюн. Защищайся, - кричал маг.
- Акриол, не делай этого. Разве это поможет избавиться от врага?
- Это поможет избавиться от твоих страхов.
- Глупо ничего не бояться. Только мертвые ничего не боятся. Я же жива. Хоть и жестоко пытали меня, хоть и отобрали самых дорогих, хоть и оставила самых близких, хоть все и думают, что лгу я. Но все равно я жива. Я не завишу от ненависти и мести. Нет их в моем сердце.
- Защищайся, Вьюн, защищайся, - а маг все посылал и посылал огоньки, назойливые и игривые, пока кожа Вьюн не потемнела, и маг увидел, что продолжать нет смысла.
- Почему ты не защищаешься? Почему не используешь ту силу, свою силу.
- Да не моя это сила. Не моя, - отвечала она хриплым голосом.
- Вьюн, забудь обо всем и думай только о Средиземье.
- Я думаю. И люблю его. Но…….
- Забудь про это и работай.
Пару дней она отдыхала. Маг здорово ее обжег в желании разозлить.
- Да что с ней? – разговаривал он с Базелаем на кухне. - Первый раз такое вижу. С такой, как она, мы эту войну проиграем.
- Не вини ее. Всему свое время.
- У нас нет времени. Она думает только о себе и о том, что та сила не ее. Ей бы только с букашками болтать, да на птах смотреть.
- Она не думает о себе. Просто это ей чуждо. Вьюн не рождена воином.
- Она рождена ланградеревцем. И пусть знает, что судьбы всего Средиземья весят на ней. А она же смотрит на озеро и жалуется, что ее заставляют думать о войне. Средиземье проиграет. Вьюн не хочет учиться. Ей плевать на всех.
- Это не правда.
- Пусть тогда докажет обратное. Пусть научится. От того, что она болтает с комарами и улыбается солнцу не будет толку, когда все Средиземье будет устлано мертвыми.
- Это не так.
Вьюн и вправду не понимала того, чему ее хотел научить Акриол. Он заставлял ее идти против самой себя.
- Нельзя так, Акриол, - твердила она, - нельзя.
- Хвати петь и любоваться Средиземьем, подумай об его народах.
Она только тяжело вздохнула, а про себя подумала.
- Но нельзя же так. Нельзя. Что-то неправильное мы делаем.
*******
Больше всего Вьюн любила ходить в лес к деревьям. Она часто сбегала от Акриола ранним утром именно туда. Чтобы он не мог делать то, что совершал. Они ей были рады. Приходила к тому месту, где стояло ее домашнее задание. Говорила с ними.
- Как дела, Вьюн? – спрашивали они.
- Плохо. Очень плохо. Что-то гложет меня. Не тому меня учат.
- Не печалься. Помни что Средиземье рядом. Ты всегда можешь попросить у него помощи и совета.
****
- Тебе и самой себя не защитить, не то, что других. Мы все погибли, - Акриол с упреком посмотрел на ученицу.
- Ты не хочешь пользоваться той силой, которая внутри, - дополнил он, - что мне с тобой делать?
Она не отвечала.
- Вьюн, Средиземье погибнет только из-за тебя. Из-за твоего упрямства.
- Ты не понимаешь, - вмешалась она, - дело не в упрямстве.
- Пойми, ты не просто обыкновенный воин. К кому Средиземью обратиться? К тебе. За чем? За помощью. Но что ты можешь? Разжигать огонь взглядом. Покрывать книгу льдом. При помощи этого ты собираешься драться с Вульдором?
- Истинная сила внутри.
- Какая сила? Ты думаешь его можно победить чистым взглядом. Нет. Сама говорила. Его силы конца нет. Беда в том, что сила в тебе есть. Но пользоваться ты ей не хочешь. Поверь, сила твоя ничуть не меньше. Возможно, мы и победим. Только прими в руки свою силу. Хватит упрямиться.
- Ты не понимаешь.
- Это ты не понимаешь. Тебе лишь бы спорить. Ты всегда споришь. В этом ты видишь смысл своей жизни, а то, что скоро начнется нечто ужасное тебя не волнует, - слова эти для Вьюн были как пощечина.
- Это не правда.
- Правда. Разгадай секрет магии, хоты бы это.
Она отвернулась и ушла. Обратно к деревьям. Почему он обвиняет ее? Почему не слушает? Думает, раз она молода, значит, обязательно заблуждается. Как же так.
А деревья тем временем шумели своими остатками, всем тем, что осталось от их широких крон. Скрипели стволами и раскачивали ветками.
- Что, опять неприятности, Вьюн? Чем тебя опечалил Акриол?
- Говорит, что я не люблю Средиземье.
- Что за вздор. Средиземье знает насколько оно дорого для тебя.
- Я бы ничего не пожалела лишь бы здесь вечно жили спокойствие и порядок.
- Мы знаем.
- Мы знаем.
- Не убеждай нас. Мы знаем.
Шелестели они.
- Но Акриол хочет заставить меня сломать все то, что внутри меня.
- Не слушай его.
- Не слушай его.
- Он не знает того, что знаешь ты.
- Верь только себе и своему сердцу, Вьюн. Слушай только его.
- Ладно, я пойду. Спасибо вам друзья.
- Да хранят тебя боги, Вьюн. Тебя и твою сердечную доброту. Душа многообразна, она состоит из многого. Пусть же твоя состоит только из чистоты.
Вьюн уже обернулась и собралась уйти, но тут застыла на месте. Что-то щелкнуло в голове.
- Так вот каков секрет магии. Магия многообразна. Нельзя одну и ту же силу использовать везде. К примеру, вами никогда нельзя повелевать. Вас нужно уважать, дорогие деревья. Горы нужно чтить. Солнце надо любить, а небом нужно восхищаться. Нельзя к Средиземью применять разрушающую силу. Нельзя вами руководить. Всех вас надо уважать. К каждому из вас нужно относиться по особому. Вы ведь все разные. Ни одно дерево не похоже на другое. Но вас нужно еще и понять так как вы, верно, многообразны. Если имеешь дело со Средиземьем, то вера здесь не поможет, вера в то, что желаемое исполнится. Нужно вас понять и понять правильно, нужно вас попросить и попросить знающе, нужно вас любить и любить чисто. А ко всему применять одну силу это глупо. Ко всему не нужен один единственный подход, так как и сила и магия многообразны. Слова как прописная истина, но попробуй, дойди до нее. Сколько я времени над этим всем голову ломала. И приказывала и умоляла. Нет, нужно все сразу. Только без приказа. Со Средиземьем все по-другому. Это не огонь и не лед. Здесь это не пройдет. Здесь нужна не только вера.
Вьюн закрыла глаза. Соединила все чувства, и восхищение, и любовь, и дружбу со Средиземьем. Она не приказывала и не умоляла. Она просто говорила, говорила молча, но зато громко.
- Средиземье, услышь меня. Проверь мою душу, убедись, что в ней нет злого помысла. Помоги мне. Тобой нельзя управлять и я не управляю. Прошу о помощи. С тобой нужна не только вера в желаемое. Тебя нужно уважать и любить.
Вьюн открыла глаза. Вот чудо! Вот чудо! Вьюн рассмеялась звонким смехом. Громким и чистым.
- Смогла. Я смогла разгадать секрет магии!
Вьюн осмотрелась. Деревья встали как прежде. Вьюн справилась со своим домашним заданием.
- Смогла, смогла, - кричала она. - Акриол, Акриол. Я разгадала секрет магии. Нашла ключ к замку.
Старец тем временем похаживал вокруг дома и о чем-то раздумывал.
- Акриол, - он обернулся на ее крик.- Я нашла, разгадала секрет магии.
Он удивленно уставился на нее.
- Я поставила деревья, так как они стояли с самого начала.
- И как же? Каков же секрет магии?
- Магия многообразна. К каждому заклятию прилагается своя сила. К Средиземью одна, к живым другая, ко времени третья. Разная. Одной силой ничего не решишь.
Он удивился, так как не об этом секрете он думал, Вьюн нашла другой секрет, тот, который раньше не знал никто. Она сейчас является не просто магом, не тем, кто заставляет других действовать по его правилам, она является создателем чего-то нового. Маг рассчитывал, что она найдет старый секрет магии, она же нашла новый. Никому неизвестный, ее, только ее секрет, доступный только ее пониманию. И она радовалась, так как нашла свою силу, наконец-то свою силу.
- И как ты додумалась до этого?
- Просто разговаривала с друзьями.
- Что ж. Докажи не только на словах.
Вьюн на мгновенье ушла в свои мысли. Как же доказать ему?
- Ну что же, маг. Первый маг Средиземье Акриол, смотри.
Вьюн обратилась к ветру. Осеннему дерзкому ветру. Магия это не только цветные хлопушки и фейверки, не только убийство демонов и чудовищ, не только разноцветные огни и заклинания. Нет. Просто магия слишком странное слово. Оно в себе много чего содержит. Варево и сотворение волшебного зелья не всегда относятся к настоящей магии. Да, магия это не только исполнение желаний. Так что же она такое? А у нее нет четкого определения. Не просто сила, не просто власть, не просто волшебство. Она стара. Магия, скорее всего, это магия сердца.
Прилетел бродяга ветер. Где он бродил никто не знает. То там, то здесь. Силен этот озорник. Силен и весел. А смел то как. Он закружил вокруг мага, раздувая и поднимая его черные одежды. Путая его волосы, спутывая в один ком. А Вьюн залилась смехом.
- Ну все, хватит озорничать, - рассердился маг, он взмахнул рукой и ветер исчез.
На его место пришла черная туча. Она источала гром и молнию. А потом пошел дождь. И вымочил уже и без того озлобленного мага.
- И этого хватит, - опять взмах и туча убежала. Его одежды высохли.
- Вьюн, не зли меня. Мы говорили о настоящей магии, а не о шутках.
- А ты считаешь, что сила Средиземья не настоящая магия?
Она рассмеялась. Солнце скрылось под многочисленными набежавшими облаками. Деревья нагнулись ниже над магом. Они почти касались его головы. Их стволы скрипели. Казалось, они поют какую-то песню, нет, это Вьюн поет. Аусинг исцелил ее и теперь она может петь. Тонкий лед на озере треснул. Мелкие змейки поползли во все стороны. Как быстро они двигались. Обгоняли друг друга и вырывались вперед. Вот уже и лед исчез. Его холодные и синие друзья дрогнули. Озеро с треском ожило. Вода полной грудью вдохнула осенний воздух. Ее холод не особо отличался от его. Там прозрачный, а тут светло голубой. Вода шелохнулась. Поднялась вверх. Замерла на пол пути, но передумала и продолжила путь вверх. Закрутилась вихрем. Слилась с пением Вьюн. Устремилась к магу. Встала рядом с ним. Посмотрела ему в глаза. Своими синими в его черные. Совсем не в выгоревшие, а в ясные. Он серьезен и спокоен. Слегка зол. Она холодна и задириста. Вода не стала мочить мага. Заняла свое прежнее место и покрылась льдом. Обратное действие. И Средиземье слушало. А дальше пошли в ход Белокусты. Их серые ветки с давно облетевшими листьями сейчас грустили о весне. Почему бы их не порадовать? Сначала появились почки. Они набухали, позже раскрылись и из них выпорхнули белые цветы. Как чуден белокуст в цвету. Во истину прекрасен.
- А думаешь ты, Акриол, о весне, - сказала Вьюн, - сейчас твои мысли для меня словно мои. Помню эти слова сказал мне ты. Сейчас и я твои знаю. Ты думаешь о весне и о лесе. О его зелени и свежести. О букашках и грибах. Ты любишь собирать ягоды. И сейчас думаешь, как бы здорово было бы пройтись по лесу и понасобирать свежей малины. А Базелай думает, попадет ли ему за стащенную колбасу. А я думаю, как было бы хорошо останься Сол и Эйсан в живых, - она погрустнела. Магия ушла и осталась одна Вьюн. Тучи разбежались, деревья распрямили свои стволы. Белокусты превратились в прошлые сухие кустарники с вытянутыми тонкими ветками, которые всегда тянутся только к солнцу и к хорошим людям.
Вьюн села на лавку около дома и обхватила голову руками. Ее веселости пришел конец.
- Вот ты и обрела магию, - подошел ближе и сказал Акриол,- осталось только взять свою силу и все будет хорошо, - он все еще настаивал на силе ланградеровца.
- Ничего не будет хорошо, - огрызнулась она. Встала и устремила взгляд вдаль на горы. - Ты же знаешь, что не будет. Сила Вульдора неощутима и необъяснима. Он может даже мертвых воскрешать.
- Ты тоже сможешь если примешь то, что внутри.
- Нет. Так нельзя. Эта сила запретная. Против судьбы не пойдешь. Она единственная с кем не поспоришь. А смерть лучше не злить.
- Но, похоже, смерть и сама боится Вульдора.
- Верно. Просто он не относится к тем, кого она обслуживает. Он что-то иное. Созданное не жизнью и не смертью. Он говорил мне, что магией его не убить. Не силой. Его смерть загадка.
- Разгадывать эту загадку придется именно тебе.
- Мне бы хоть со своими разобраться не то, что с чужими.
- Жизнь состоит из загадок, что поделать, - заметил маг.
- Не всегда загадки должны быть разгаданы. Уж лучше им не найти ответа.
Акриол молчал. Как сказать ей, что пора уже перейти к другой магии? Она все время отказывается и сейчас откажется. Он ничего не сказал, развернулся и зашагал в дом. Его плечи осунулись, его голова понурена. Вьюн стало не по себе. Это из-за нее он так постарел.
*****
Вьюн не считала время проведенное здесь. Только уже наступила зима.
- Как там Леголас, интересно, - часто думала Вьюн, - наверное, совсем расстроен. Он то не знает, что я ушла не по своей воле. А Форонд, что он там делает? В Левелине то, наверное, снежные бабы строятся, - Вьюн со всеми своими мыслями улетела домой.
Вот она убегает от Леголаса и Эйсана. Они хотят ее окунуть в снег. А Сол тем временем катает большой ком из снега. Кто-то в Элендоре устроил перепалку благодаря такой игре как снежки. Все смеются и поют. А с неба падает и падает снег. Вот и весь Левелин покрыт им. А потом эльфы бродят по белым дорожкам, оставляя за собой смешные следы. Вьюн усмехнулась про себя. Ей больше никогда туда не попасть. Ей больше никогда не веселиться с друзьями. Пришла иная пора. Затишье. Триста лет Средиземье спало. А потом пришло время войны.
У Вьюн нет дома. Что они там все думают о ней? Убила лучших друзей? Всех обманула и сбежала? Нет, эльфы так не думают. Кто угодно, но только не эльфы. Эльфы знают, что значить быть эльфом.
Вьюн так и не пошла на уговоры Акриола научиться другому. Она училась своему. Той внутренней силой она обладать не хотела. Маг совсем отчаялся.
- Мы погибли, мы погибли, - твердил он, расхаживая около огня в камине и поглядывая в окно на заснеженное Средиземье.
Базелай не особо прислушивался к словам хозяина. Он намывал гостей. Хотя, кто может забрести в чащу? Кто может найти Акриола, скрытого ото всех? Только Вьюн.
- Может, все так и должно быть, - потом сказал кот, - она же ланградеровец, ей лучше знать, как поступать.
- Она молода. Ни какая сила не заменит мудрости прожитых тысячелетий. Она же ничего кроме своей короткой жизни среди эльфов не видела.
- По-твоему, этого мало?
- Нет, не мало. Но шесть лет есть шесть лет.
- Порой и пары месяцев хватит, чтобы найти самые важные истины. Если умеешь искать. А тем более если живешь среди великого народа.
- Еще и ты вздумал меня учить? Какой-то кот?
Базелай пропустил оскорбление мимо своих острых ушей.
- Ты просто не можешь поверить, что она так быстро разгадала секрет магии, - съязвил кот, - вот и все.
- Ее магия воистину необычна. Видел, что она сделала с озером? Диво. Живительная сила. Но одной живительной силы недостаточно. Одно знаю точно, она не будет учиться своей истиной силе. Остается только одно.
- И что же?
- ШЕРИЛЭН.
- Не может быть, - Базелай замер.
- Ты не можешь так поступить с ней, - взмолился Базелай, - это убьет ее.
Маг молчал. Он уже все решил.
- Вьюн не желает учиться у меня. Пусть же они ее учат.
- В тебе сейчас говрят обида и гордость за ее непослушание. Нельзя так потсупать с живыми!
- Уже ничего не осталось.
- Она не простит.
- Я знаю. Зато Средиземье останется.
- Давай послушаем ее, - уговаривал кот, - она настаивает на том, что этой силой владеть нельзя. Может, она права.
- Она ошибается. Все решено. Шерилэн.
Базелай склонил голову и из его золотых глаз скатилась одна скупая кошачья слеза. Горькая, горькая. Он словно провожал кого-то на тот свет. Слеза скатилась и со звоном упала на пол.
Тут Вьюн и вошла. Огорченные лица друзей огорчили и ее.
- Акриол, мой мудрый друг, что с тобой? Базелай, а ты чего так пригорюнился? Кто тебя обидел?
Кот отвернулся и с упреком и ненавистью посмотрел на старца.
- И ты с ней собираешься сделать такое? – спросил он мысленно.
- Не думай, что я не люблю ее, - так же мыслимо ответил маг, - просто деваться уже некуда.
- Но до такого дойдет только тот, кто…..
- Знаю, что такого и врагу не пожелаешь. Но я не могу поступить иначе. Пойми, уже ничего не поможет.
- Они ее просто уничтожат.
- Все в порядке, Вьюн, - ответил маг вслух со скупой улыбкой на устах, - Базелай опять ворует.
Кот никак не отреагировал. Ему так жаль было Вьюн,что он и не слышал последних слов мага.
*****
Проснулась Вьюн посреди ночи из-за того, что услышала незнакомые голоса в кухне. Они ругались. Вьюн прислушалась. Ее мысли очистились, и сознание улетело в кухню. Но никого кроме Акриола она не видела. Образы тех остальных, похоже их было двое, были словно затуманены.
- Я не позволю, - твердо сказал женский голос, безусловно эльфийский. - Я не позволю сотворить с ней такое.
- Но другого выхода нет. Поверь, я все перепробовал, - оправдывался маг.
- Ты что ее ненавидишь? – не успокаивался женский голос.
- Как я могу ее ненавидеть, она мне как внучка.
- И ты бы свою внучку отправил туда? – присоединился второй молодой голос. Красивый и чистый. - Ты бы отдал ее им?
- Что ты предлагаешь? – разозлился маг.
- Неужто осталось только это?
- Что еще? – спросил Акриол.
- Нет. Только через мою смерть ты отдашь ее, - смело заявил все тот же женский голос.
Маг помолчал. С сожалением посмотрел на женщину и добавил.
- Так ты и так уже мертва.
- Она никогда нам не простит, - произнес второй мужской голос.
- Еще бы. Шерилэн. Это же Шерилэн! – в этих словах слышался животный страх, но не простой страх, особенный, и он пугал еще сильнее, чем обычный.
- Что вы все с ней сделали, - с горечью сказал женский голос, - как я вас всех ненавижу за это.
- Делать нечего. Решено, - повторил маг.
- Да уж. Ты прав. Вьюн не научиться своей настоящей силе, не попади она туда, - дополнил второй мужской голос. Он тоже был печален.
- Но есть одна загвоздка, - начал Акриол.
Неизвестные уставились на мага.
- Кажется, Вьюн обладает даром света!
- Что? – в один голос произнесли они.
- Не может быть! – мужской голос засмеялся. – Похоже, Акриол, ты выжил из ума, - он продолжал смеяться, а потом вдруг стал серьезным. - Этот дар уничтожили на моих глазах. Он тух около моих ног! – прошипел незнакомец. – Он обжигал мои ступни, и даже мои слезы не смогли затушить его! – лицо незнакомца исказилось от боли. – Не смеши меня, Акриол. Будь уверен, дара больше нет. Но я бы отдал все лишь этот дар возродился. Жаль, что от него даже малейшей частицы не осталось.
– А что скажешь ты? – обратился Акриол к женщине.
- Если Вьюн и правда обладает даром света, Шерилэн убьет ее. Две магии не могут жить в одном теле.
Тут и вошла Вьюн. Только один маг. Больше никого. Он сидел и грел руки около огня. Ночи выдались нынче холодные.
- Где они? – спросила Вьюн.
- Никого нет. Тебе показалось.
- Я слышала голоса.
- В Средиземье полно голосов.
- Что такое Шерилэн? – спросила Вьюн напрямую.
- Место, благодаря которому ты спасешь Средиземье.
- Что там?
- Там много знаний и силы.
- Я не должна ехать туда. Чувствую сердцем. Оно запрещает.
Маг не собирался кричать.
- Вьюн. Это единственный выход. Едь туда только ради Средиземья. Прошу. Средиземье просит. Оно умоляет.
- Я не должна.
- Ради Средиземья.
- Сердце запрещает. Пойми, Акриол, нельзя, - эти слова хоть и произносились в последнее время слишком часто, но ни какого результата не приносили.
- Вьюн, мы все погибнем только из-за тебя. Из-за твоего упрямства. Пожалуйста, согласись. Поедь в Шерилэн.
- Вьюн, послушай его, - вдруг появился голос в голове, - он прав. Твое сердце ошибается. Это единственный выход. Это единственное спасение для Средиземья. Поверь, ему нужно это. Благодаря этому оно не погибнет.
Вьюн вздохнула. Сжала кулаки и зубы. Опустила взгляд. Эти слова дались ей не легко. Она это делала только ради страны. Ее внутреннее я кричало и умоляло не поступать так, но Вьюн сказала.
- Только ради него. Я согласна. Если ты говоришь правду, и я действительно благодаря ему спасу Средиземье, то поеду. А если нет?
- Да, Вьюн. Да. Шерилэн хоть кого научит.
- И когда же? Когда мне следует направиться туда?
- Чем скорее, тем лучше.
- Значит завтра утром. Скажи, Акриол, - проронила она напоследок, - ты правда знаешь, что поступаешь правильно?
- Да, Вьюн, правильно.
- Надеюсь, ты не ошибаешься.
******
Вьюн вместе с магом должна отправиться в Шерилэн. Нужно добраться до одного магического камня. Там их встретят и проводят куда надо.
- Попрощайся с этим домом, - напомнил Акриол, - ты больше никогда сюда не вернешься. И с Базелаем попрощайся. Его ты больше не увидишь.
Вьюн все не верила в это. Не может это все происходить с ней.
Она взяла друга на руки.
- Прощай, мой милый. Жаль, что мне тебя не увидеть снова.
- Не печалься. Кто знает, что там впереди. На все воля Божья, - заметил кот.
- Это тебе нужно быть первым мудрецом Средиземья, - заметила она.
- Нет, - возразил кот, - это ты должна им быть.
- Береги наши деревья.
- Я их не забуду и тебя никогда не забуду. Ты принесла в этот дом жизнь. Дай Боже, чтобы эта сила в тебе осталась.
Она его опустила на пол и зашагала в свою комнату. К портрету прекрасной незнакомки.
- Ну что, хранительница, и тебя я покидаю. Береги тут моих друзей и себя не забывай. Твой облик я унесу с собой.
Следующие на очереди Белокусты. Жаль, что сейчас не весна и они не цветут.
- Вас я подобрала далеко отсюда. Защищайте и эту землю тоже. Да и все Средиземье.
Маг протянул руки и принял ее. Последний взгляд. Сколько всего она узнала здесь. Сколько обрела.
- Моя жизнь состоит только из расставаний, - последние ее слова.
Он мог бы сказать, что впереди все переменится, и она обязательно будет счастлива. Но зачем лгать?
Опять доля секунды и они стоят в неизвестном месте. Около огромного белого камня. Рядом с ним еще кто-то.
- Я ждал вас, - голос холоден и мертв. А глаза……..мурашки по коже.
Мужчина был хорош собой, но не молод, хотя и не стар. У него не было возраста. Его одежды черны как ночь. На груди знак. Меч, вышитый, цвета железа. Его кожа смугла, а волосы черны и уложены назад. Сверху обруч. Такого же цвета, как и символ. На лице полностью отсутствуют какие-либо чувства. В глазах отсутствует какое-либо проявление жизни.
Увидев его, Акриол, первый маг Средиземья, упал на колени. И склонился до земли. Вьюн стояла прямо. Она следила за каждым движением незнакомца. Как он двигался! Так живые ходить не умеют. Что-то неподдающееся взору. Все его движения уловить невозможно. Вьюн даже стало не по себе от такой быстроты.
- Эжзо! – прошептал маг. Его голос дрожал. А глаза лихорадочно блестели. Неужели это Акриол?
- Встань, Акриол.
- Перед кем может присягать первый маг Средиземья? - пронеслось у Вьюн в мыслях.
Эжзо повернулся к ней. Он знал, о чем она думает. Ее выстроенная стена перед мыслями разлетелась как песок. Вряд ли ее собрать. А он все смотрел и смотрел. Вьюн даже отшатнулась.
- Кто ты? – спросила она. Он не ответил.
- Что такое Шерилэн? - Вьюн повернулась к магу. Ей было страшно. - Акриол, что такое Шерилэн? - почти кричала она.
Он мотал головой и плакал.
- Прости, Вьюн. Прости, - маг отвернулся и зашагал прочь, - прощай, Вьюн, - крикнул он, потом его слова донеслись и до нее.
Вьюн стояла в стороне от Эжзо. Он подошел ближе.
- Я ждал тебя.
- Ты знаешь меня?
- Шерилэн знает все. Хочу задать тебе вопрос. Пойдешь со мной в Шерилэн?
Вьюн на минуту задумалась. Она уже хотела развернуться и бежать прочь отсюда, но голос в голове произнес.
- Соглашайся, Вьюн. Так надо. Это спасет Средиземье.
Вьюн не могла не верить ему. Он ведь ей плохого не пожелает. Ответ был прост и тверд.
- Да, пойду.
- Тогда дай свою руку.
Она протянула, он принял. Его руки оказались холодны, даже ледяны. Двое подошли к огромному белому камню. Солнце только-только вставало. Его лучи осветили все это место, и Вьюн стало так тоскливо, будто ей больше никогда не увидеть солнца. Эжзо прикоснулся к камню, тот раздвинулся и посреди появилась синяя гладь, словно зеркальная.
- Я чувствую твой страх, - сказал он Вьюн. Ей и правда было страшно, как же ей объяснить, что бояться еще рано, - перестань бояться иначе зеркало – Лумер не пропустит тебя.
Вьюн при помощи магии заставила себя успокоиться.
- Ты все еще боишься, - напомнил Эжзо.
Вьюн приложила все усилия. Не легко ей пришлось. Но дело сделано. Она не боялась.
- Вот так, - согласился Эжзо, - а теперь идем.
Он протянул ее через переливающуюся поверхность и они очутились на другой стороне. Вьюн дико озиралась по сторонам. Черные высокие здания, высокие деревья и река большая и синяя. Вроде все как обычно. Но нет. Нет здесь ничего обычного. Не жило здесь веселья и радости. Вьюн это чувствовала.
- Шерилэн, - с гордостью произнес Эжзо.
Они выпорхнули из зеркала и их ноги встали на занесенную снегом поляну. Как тихо здесь. Совсем не так как в Левелине. Вьюн вспомнила его и невольно улыбнулась.
Просто мертвая тишина. Неужели здесь мертвые живут? Кое-кто похуже.
Сам Шерилэн был огромен. Просто не объять взглядом. Даже эльфийским. И эльфийский чудо город Левелин казался бы сейчас по сравнению с этим крохотным. Всюду здесь стояли черные здания, они протыкали своими верхушками небеса. Интересно еще и то, что здесь не присутствовало ни одного срубленного дерева. Хотя я не думаю, что это может сделать их (и деревья и обитателей этого места) живыми, это совсем не одобрение.
Вспомни, как встречали путников в Левелине. Песнями и танцами. И пирами обязательно. Здесь встречала тишина. Даже шум ветра, прогуливающегося где-то там, в дали, хорошо разносился по всему Шерилэну. Какая-то грусть окутала все это место. Какое-то уныние и тоска поселились внутри. А небо, хоть и голубое и ясное, вместо радости дарило холод. Как и солнце, которое сейчас яркого светило. Только холод. Здесь и вправду нет жизни. Так что же это за место? Кто живет здесь? Давным-давно, когда не было ни магов, ни королей, появился Шерилэн. Говорят, может это просто слух, он появился еще раньше, чем само Средиземье. Правда или нет, я не знаю.
Шерилэн это обитель защитников. Обитель воинов. Боюсь, что не смогу донести все то, что обозначает это место. Здесь словами не расскажешь. Да и знаки не помогут. (Возможно, только страх в глазах поможет, он, вероятно, окажется более толковым повествователем). Это место нужно увидеть. Понять насколько оно старо. Возможно, старее Средиземья. Насколько оно сильно. Сильнее гильдии магов.
Шерилэнцы больше всего «любят» Средиземье, больше всего ненавидят зло. Но сами они не совсем и добро. Вся их жизнь служение стране. У Шерилэнцев нет ни браков, ни семей. Цель их жизни оберегать Средиземье. Любыми путями.
Никто не знает, где находится это место. Никто никогда не видел ни одного Шерилэнца. Это все считают легендой. Старой легендой, которую сейчас не знают даже самые старые старцы.
Вся их жизнь служение мечу. Это обитель воинов. Вся их жизнь служение убийству. Это обитель убийц. Они не выращивают хлеба, они не ткут одежд. Они только воюют. Они не поют песен и не смеются. Они только болтают со своим мечом (не удивляйся, меч, оказывается, тоже умеет разговаривать) и занимаются своим долгом. Служат Средиземью. Не вздумай путать Шерилэнцев с эльфами. Они ничего общего не имеют. Совершенно разные. В эльфах есть жизнь, а в Шерилэнцах нет. Они не ведают ни страха, ни боли, ни любви. Вообще ничего. Только долг, долг, долг, и то, к которому они ничего не испытывают. Просто долг.
Личная характеристика - лучше них никто не сражается и не убивает. Больше них никто ничего не знает. Сильнее их нет. Мудрее их не существует. Гильдии могущественной больше не создастся. Магией, какой они обладают, никто больше обладать не будет. (Не в силах живые обладать таким!) Они не вмешиваются в дела народов Средиземья. Им до междоусобиц нет ни какого дела. Их беспокоит только Средиземье в целом. Никто из живых ни разу не видел Шерилэнца. И этого места не существует ни на картах, ни в мыслях. Говорят, оно проклято.
Шерилэнцы не ищут славы, не ищут смерти и не ищут счастья. Шерилэнцы не умирают. Пусть эльфы и в состоянии прожить вечно, но если они падут замертво, то жизнь окончена. Эти же не умирают, даже если и истекают кровью (хотя такого, чтобы они истекали кровью, быть не может). Вечные защитники волшебной страны. В них никто не верит. Сказка про самых быстрых и самых жестоких и умелых убийц, то есть хранителей покоя, никому не кажется правдивой. Это место создано без времени и смерти. Здесь нет времени. Так как оно находится за пределами Шерилэна.
Страшное место. Сильное место. Старое место. Умное место. Всезнающее место. Бессмертное место. Место, где живут воины и убийцы. Так что же здесь делает Вьюн?
*******
Она прошла мимо черных зданий. Немыслимая архитектура. Но навесы и балконы, а так же статуи и фонтаны, столь часто встречавшиеся в Левелине, здесь отсутствовали. Ни каких услад для глаз и души. Да и зачем это воинам? Настоящим воинам, которые живут только войной и бескрайними знаниями. Зато лес здесь стоял густой. И озеро, хоть и замерзшее синевой, тоже украшало Шерилэн. Но красота эта не значима для них. Они не замечают ее. Настолько углубляются они в свои мысли, что порой не замечают какой день стоит. Шерилэнцы замкнуты и немногословны. Они мастера, а мастера не говорят без большой надобности. Хвастовством не занимаются. На показ ничего не выставляют. Пожалуй, только за это их можно ценить. Нет и еще за кое-что. Они терпеливы и трудолюбивы. Никогда они не сидят без дела.
На первый взгляд Шерилэнца никогда не узнать. И на второй и на третий. И на тысячный. Ты можешь жить с ним всю жизнь, не подразумевая, кто он на самом деле. Они блестяще сыграют роль. Они шпионы. Актеры. Узнать Шерилэнца можно только в бою. Уж здесь ему не скрыться. Лишь в схватке проявляется истинное лицо любого Шерилэнца.
Они шли целый день. За это время Эжзо не проронил ни слова. Вьюн не настаивала на разговоре с ним. Он показался ей довольно хорошим человеком. Какой ошибочный, однако, вывод. На поворотах Эжзо говорил куда свернуть. Через овраг советовал, как лучше перепрыгнуть. Он заботился о ней всю дорогу. И Вьюн даже заметила, что в душе по отношению к спутнику зародилось теплое чувство.
А когда они зашли в огромное черное здание, по-видимому главное, с высоченными потолками и толстыми стенами, он сказал.
- Вьюн, не верь тому теплу по отношению ко мне. Поверь, совсем скоро ты меня возненавидишь лютой ненавистью. Такой, что будешь готова нанести удар в спину, лишь бы я только умер.
- Что ты говоришь? Ты ошибаешься. Я не ненавижу. Ненависть мной не управляет. Я не должна и не стану злой.
- Поверь, совсем скоро будет так, как сказал я.
Они прошли дальше. Вьюн отряхнула снег. А Эжзо это, похоже, и не волновало. Он даже его не чувствовал. Свернули через пару коридоров. Одолели сотни ступенек. И вошли в просторный зал. Там сидело примерно тридцать Шерилэнцев. Они обсуждали новости. Ни огня в камине. Ни яркого света. Ни цветов на подоконниках. Да если бы еще и были окна. Темнота, холод и они. Все в черных одеждах, как и Эжзо. У всех на груди символ - вышитый меч.
- Она прибыла, - промолвил Эжзо. Его голос разлетелся по всему залу. А остальные обернулись, хоть они и так знали, что он пришел.
- Это она?
- Да, ее зовут Вьюн.
- Она и вправду он?
- Да.
Собравшиеся пробежали по ней своими суровыми взглядами. Вьюн чувствовала себя беззащитной, но нашла силы задать вопрос.
- Зачем я здесь?
Ответил Эжзо, ответил не только ей, но и собравшимся.
- Вьюн приехала учиться. Она должна стать Шерилэнкой. Мы поможем ей.
В этих словах читалось, не поможем, а сделаем.
- Кто вы такие?- спросила Вьюн. - Чему собрались меня учить?
- Войне. Ты станешь воином. Овладеешь мечом.
- Но я не воин, - она усмехнулась.
- Ты должна им стать.
- Я никогда не смогу.
- В Шерилэне нет слова никогда. Он вечен.
- Так кто же вы?
- Мы защитники Средиземья. Хочешь стать защитником?
- Я не знаю.
- Скажи да, Вьюн, - настаивал голос, - это спасет всех. Стать защитником это правильно.
У нее опять заныло сердце.
- Нет, нет, - твердило оно.
- Да, да – твердил голос.
- Да, - наконец-то сказала Вьюн. Не по своей воле. Ее вынудили сделать это.
Шерилэнцы не рассказали всей правды о себе. Ограничились лишь парой слов. Мы – защитники. А что они такое на самом деле, Вьюн не знала.
- Завтра буде совет, - объявил Эжзо, - и ты, Вьюн, принесешь клятву Шерилэну стать одним из нас, то есть защитником.
- Защитником? - подумала Вьюн. – А не убийцей ли случайно?
Чему ее здесь собрались учить? Зачем она здесь? Ответа Вьюн пока не найти.
Ее отвели в комнату в самой высокой башне. Одно окно, каменные стены, высокий потолок. И узкая кровать. Все украшения. Вьюн вспомнила свой домик в Левелине. Теплая печь, мягкая кровать. Парочка умных книг. Парочка добрых друзей. Как давно все это было. Неужели ей придется жить здесь? Что это за жизнь для эльфа?
- Ты не эльф, - напомнил голос в голове.
- Кто же?
- Ланградеровец.
- Когда узнаю?
- Скоро. Еще чуть-чуть осталось. Потерпи.
Вьюн положила темный мешок на кровать и открыла его. Вытащила толстую книгу, да, ту самую, что ей отдал Гимли, достала меч, да, тот самый, что нашла в холмах, а потом и вышивку. И самый дорогой груз – лук Леголаса.. Дороже всего золота мира и важнее всех истин Средиземья. Что там впереди, что ждет тебя, Вьюн?
Она легла спать. За окном ревел зимний ветер. Сердце ревело ни чуть не тише его. Да, холодна зима. Но когда ты в Левелине, этот холод не ощутим. Там его одолевают дружба и любовь. Здесь же холод не победим. И холод зимы, и холод сердца.
Завтра совет!
******
- Ты и правда думаешь, что я должна стать Шерилэнцем? – не в первый раз спросила Вьюн у голоса.
- Да, - не в первый раз ответил он, - это единственное, что может спасти Средиземье.
- Неужели ничего больше не поможет?
- Вьюн, поверь. Уже ничего.
За ней пришел Эжзо и напомнил, что пора идти на совет. Вьюн встала с кровати и поплелась вперед за ним. Шли они долго. По дороге Вьюн пыталась изучить это место. Нет, так его не изучишь. Взгляду оно ничего не расскажет. А вот поживи здесь, и все станет ясно.
Они пришли. Черный дом совета ждал их. На небе горели звезды. Что такое ночь для Шерилэнцев, подумаешь! Они то вообще не спят. Прошли внутрь. Длинные извилистые коридоры. Приглушенный свет и столько народу! Все в черном. И мужчины и женщины. Братья и сестры, которых связывает только одна цель – служение Средиземью. Их ряды выстроены ровно. Они стоят и ждут. В глазах не страха, не удивления. Их тесные ряды расступились, и Вьюн прошла сквозь. Все они высоки как один, как и Вьюн. По ним уже и не скажешь, к какому народу они принадлежат. Или люди или эльфы. Одно слово – Шерилэнцы. Эжзо поднялся на высокую трибуну, Вьюн стояла позади.
- Шерилэн! Сегодня к нам пришел новобранец. Всем известно, что новобранцы здесь появляются совсем редко, почти никогда. Но Вьюн не просто новобранец, она ланградеровец.
Зал не охал, хотя они этого и не знали.
- Она последний ланградеровец. Сегодня она принесет клятву. Клятву не рушимую и не отпускающую. Теперь она обязана навсегда стать Шерилэнцем.
Он ушел в сторону, тем самым, освобождая место для Вьюн.
- Беги пока не поздно, - вопило чутье.
- Вьюн, это последняя надежда, - твердо сказал голос.
Она сглотнула ком в горле и попрощалась и со своими мечтами снова приехать в Левелин.
- Да! Я приношу клятву и становлюсь Шерилэнцем, - у Вьюн внутри пронесся чей-то отчаянный крик.
Подошел Эжзо и провел сверкающим ножом по ее плечу. Засочилась алая кровь, но она быстро перестала течь. На месте пореза образовался знак Шерилэна. Меч. Всего лишь меч. Этот знак нельзя показывать, чтобы никто никогда не узнал кто ты.
- А теперь, Вьюн, когда ты стала одной из нас, мы ответим на твои вопросы. Каждый вправе знать кто он. Вьюн, задавай свои вопросы.
Она не верила в то, что сейчас слышала. Столько лет она искала ответы. Неужели сейчас все станет ясным?
- Кто такой ланградеровец?
- Принесите книгу, - распорядился Эжзо, - ты уже читала эту книгу. Одну страницу всего. Теперь прочти полностью.
Кто-то принес книгу и положил перед Вьюн. Книга в черном переплете и с белыми страницами запела свою песнь, моля о прочтении. Вьюн решилась и открыла первый лист. Читала про себя. Эта книга про нее, эта книга для нее. Эта книга о ее народе.
«Давным-давно, когда только было создано Средиземье, Бог создал первый народ. Они высоки и стройны. Красивы лицом и телом. Силе их нет конца, знаниям и подавно. Сейчас мы легенда. Мы явление первоначальное. Совершенное. Средиземье принадлежит нам. Мы его хозяева. И живем мы вечно и правим им вечно. Оно наше, наше. Наш народ самый сильный. Мы обладаем всем. Мы были созданы, для того чтобы управлять Средиземьем, а оно для того, чтобы быть нашим. Позже из каждого нашего качества был создан новый народ. Эльфы - благодаря нашей доброте и мудрости, гномы - благодаря нашей трудолюбивости, маги - благодаря нашей силе и уму, а люди благодаря нашей расчетливости и любопытности. Хоббиты - благодаря нашей смелости и отваге. Все они подчинялись нам. Мы ими управляли. А потом Бог рассердился на нас. За то, что мы чересчур сильны. Мы вырождались. Мало было достойных кто готов скреститься с нами.
В те времена зло собрало силы и попыталось одолеть Средиземье. Ланградеровцы сражались и победили. Но наш род продолжал вырождаться. Нас становилось все меньше. Это было очень давно. Сейчас нас даже сказкой не назовешь, так как Средиземью слишком много лет, а жили мы у самых его истоков. Но жили долго. И правили почти вечно. Но Средиземье наше. Каждый это знает. Им правят другие, пока не вернется ланградеровец. И он вернулся. Это ты, Вьюн, которая сейчас читает эту книгу. Нареченная при рождении Элси, то есть последний и возродивший всех нас, чтобы снова сесть на трон и править всеми народами. Средиземье наше. Наше. Только наше. Больше ничье. Меч, который ты нашла в холмах, создан специально для тебя. Больше не для кого. Стань воином, истреби зло и верни Средиземье своему народу. Средиземье принадлежит только нам, только нам, только нам. Ты последний ланградеровец. Спаси Средиземье и верни себе».
Вьюн оторвала глаза от книги. Она прочла ее. Узнала все о своем народе. Узнала о том, кто она. Оказывается, Средиземье принадлежит ей. По коже пробежали мурашки. А те внизу не спускали своего взгляда с нее. Но это не конец ее вопросам. Есть еще.
- Кто такой голос у меня в голове?
- Твой отец, - прозвучал все тот же голос, что раньше жил там, только сейчас доносившийся из-за спины. Шерилэнцы упали на колени. Нет, не ей они кланяются. Они стоят на коленях перед ее отцом. Вьюн повернулась. Их глаза встретились. Отец! Отец? Как такое возможно? Он высок ростом и красив, волосы белы как снег, лицо молодое и мудрое, глаза синие. На волосах обруч, а кожа как фарфор. В тот раз Толларду приснился не Деорин хранитель меча, а король Средиземья. Отец Вьюн. Они смотрели друг на друга бесконечно. Столько же времени Шерилэн стоял на коленях.
- Как такое возможно? – спросила она. - Я знаю своих родителей, настоящих. Они из Багхаера. Я знаю, что родилась у них.
- Верно. Родилась у них, но не они твои родители. Во времена великой войны, о которой никто не знает кроме Шерилэна и Гендальфа, а также Акриола, нас Ланградеровцев осталось мало. Наш срок был уже не долог. Мы вымирали. Ты - моя дочь родилась и была оставлена, но не в это время. Но ты ланградеровец. Просто твое рождение мы отложили на потом. Чтобы во времена самой страшной войны, наверняка последней, у Средиземья остался ланградеровец. Чтобы осталась возможность уцелеть.
- Значит ты, мой отец, тот голос, который жил в голове. Невероятно. Так кто же моя настоящая мать?
- Ты помнишь портрет в доме Акриола? Та незнакомка.
Вьюн вспомнила портрет и на мгновенье улыбнулась. А потом ее лицо исказилось от удивления. Как мать? Та прекрасная незнакомка ее мать? Быть не может.
- Она же эльфийка! – дополнила Вьюн.
- Да, эльфийка. Замечательная эльфийка.
- Чья она дочь?
- Гендальфа Белого.
Вьюн ахнула. Все закружилось вокруг. Гендальфа? Как Гендальфа?
- Так он мой дед, - отчужденно произнесла Вьюн.
Все стало на свои места. Так вот почему Акриол говорил, что они одинаковы. Что Вьюн, что Гендальф. Вот так ответы! Кто мог подумать!
- А Гендальф знает обо мне?
- Нет. Он не знает, что его внучка ты. Он не знает, что его внука перекинули через время. А вот Акриол знает.
- Как ты очутился в моей голове?
- Магия отца и дочери.
Вьюн все еще не верила в это. Оказывается, ее мать та прекрасная незнакомка, а отец - зануда и всезнайка голос в голове. А дед…….это тот самый узнаваемый и самый мудрый дед всего Средиземья.
- Что этот портрет делает в доме у Акриола? – спросила она.
- Он знал твою мать. Они были друзьями….. Акриол и не думал, что последний ланградеровец окажется женщиной. Он ждал мужчину.
- Моя мать мертва?
- Да. И я тоже мертв. Мы давно умерли, но магия родителей позволяет нам оставаться в этом мире, чтобы присматривать за тобой. Но сейчас тебе присмотр не нужен. Ты Шерилэнка. У тебя больше нет вопросов. Язык книги теперь тебе ясен. Да ты и сама знаешь кто ты. Кто я и кто она. Теперь тебе известно все. Вьюн, твое настоящее имя Элси, что значит последний. А теперь стань воином и защити Средиземье.
- Нельзя становиться мне воином. Я никогда не смогу.
- Сейчас сможешь. Шерилэн научит. Я ухожу. Ухожу обратно внутрь тебя.
Он исчез и Шерилэн поднялся с колен. А Вьюн тем временем перебирала в голове все услышанное. Вот так совет. Про какое самообладание может идти речь. Она едва стояла на ногах. Все как в страшном сне.
- Теперь тебе все известно, Вьюн, - сказал Эжзо. Похоже, они то это знали уже давно. Еще бы. Ведь это Шерилэн.
- Да уж, - проговорила она, - иногда действительно не стоит знать правды. Эта правда ломает жизнь.
- С сегодняшнего дня ты Шерилэнка, Элси. Вьюн тебя больше не зовут. Ты Элси.
Вьюн это особо не волновало. Она вообще почти ничего не слышала из услышанного.
- Пойдем, - позвал ее Эжзо.
Они вновь прошли по снегу из одного здания в другое. Там остались вдвоем, и Эжзо завел разговор.
- Расскажи, как тебя пытали, Элси.
Вьюн не ожидала такого вопроса, но ответила. Рассказала все. В мельчайших подробностях как просил Эжзо. Зачем это ему?
- Тебе было страшно? Тебе было больно?
- Да. И страшно и больно.
- Хочешь, чтобы было не больно?
- Почему ты спрашиваешь? – Вьюн задергалась.
- Хочу научить тебя не бояться.
Он позвал двоих и они, подхватив Вьюн за руки, вывели ее в совершенно другое здание. Чем-то оно походило на комнату пыток Вульдора. Только здесь было еще страшнее. Все таже дыба и котел. Все те же поганые щипцы, раскаленные до красна. Снова мелкие винтики и колесики. Глаза Вьюн лихорадочно заблестели и забегали по сторонам.
- Что вы собираетесь делать? – завопила она.
- Я хочу научить тебя не бояться и не чувствовать боли.
Вьюн догадалась, что они хотят сделать, и стала отчаянно вырываться.
- Отец, отец, мама, мама. Спасите меня. Нет, нет, только не это.
Все ее попытки вырваться не увенчались успехом. Двое высоких Шерилэнцев прикрутили ее руки к дыбе и завязали глаза. Как это ужасно. Она даже не видела кто перед ней.
- Элси, - позвал Эжзо, - слушай внимательно, что я буду говорить. Если ты не будешь слушать и понимать, мне придется делать это снова и снова.
- Это же люди, почему они поступают хуже зверей? – шептала Вьюн.
- Не верь в боль, Элси, - продолжал Эжзо, - ее нет. Не чувствуй ее. И не бойся. Не верь в страх. Покинь свое тело.
Нагретые щипцы вцепились в ее руку. Вьюн закричала, а Эжзо твердил.
- Не верь в боль. Не чувствуй ее.
А щипцы трепали и трепали бедную руку, пока от нее ничего не осталось, или вернее осталось, что и в прошлый раз у Вульдора.
Как могут живые творить такое? Шерилэнцы к живым не относятся. Они ничего не боятся и ничего не чувствуют.
А тем временем Вьюн истязали и истязали. Как издевались над ее телом и сознанием у Вульдора. Что они только не делали с ней.
- Не терпи боль, - твердил Эжзо, - покинь свое тело. Забудь про боль и не верь в нее.
Эти слова кажутся абсурдными. Как забыть, когда с тобой проделывают такое. Все до каждого движения. Все так же, как и у врага.
- Весь Шерилэн будет пытать тебя, Элси, - сказал Эжзо, - научись защищаться.
У Вьюн даже не было сил ответить. В глазах слезы и ненависть. На теле ни одного целого места. Сплошное кровавое месиво. Вульдора и то можно было понять. Он пытал ее из-за знаний. Здесь же ее пытают просто так. Делают воина. Чтобы научилась убивать.
- Вьюн, прекрати бояться, - напоминал Эжзо. Ох, он страшный человек. Ни кровь, ни вопли, ни мольба в глазах его не трогали. Вульдор уходил и не смотрел на пытки. Эжзо же все время присутствовал. Говорил, как лучше пытать, то есть побольней. Дыба со скрипом раздвигалась, тем самым растягивая и ломая ее тело. Уничтожая всю ее доброту и непорочность. Что же напоследок? Все тот же котел. И откуда здесь все это? Вьюн давно уже не сопротивлялась. Ее порубленное тело не в состоянии просто шевелиться не то что……….
С грохотом она упала в него. Скупые слезинки выкатились из глаз и смешались вместе с адской жидкостью проникающей в каждую трещинку и заставляя беззвучное горло все-таки издавать звуки. Но ее вовремя вытащили. До того момента, когда ее тело полностью сварится. Бросили на холодный пол. Они знают свое дело.
- Элси, - над ней наклонился Эжзо, - забудь о боли и о своем теле. Есть только твоя душа. Она этой болью не тронута.
Вьюн унесли и положили в башне на кровать. Тут из углов повыбегали те самые крысы, зыркая своими красными жадными глазами. Вьюн в сотый раз пожалела о том, что рассказала Эжзо о своих пытках. Ведь все это он делает исходя из ее повествования. Он хочет, чтобы она пользовалась именно своей силой. Так называемой силой своего народа. Ее тело колотилось в судорогах, оно же оставляло на белых простынях кровавые лужи. А крысы проделывали в точь именно то, что и Вульдора. Вьюн так не хотела пользоваться этой силой. Нельзя этого делать, но ее вынудили. Снова толчок и путешествие внутрь. Собрание всей ненависти воедино и огонь вылетел, словно живой и зараженный только одной мыслью - убивать. А потом снова сладость от мести. А потом снова ядовитая легкость и радость от убийства врагов. А потом снова то раскаяние, что она словно последнее чудовище радуется смерти, губя свою душу в убийстве.
А в это время Эжзо радовался тому, что Вьюн пользуется, да, пользуется своей силой. Она просто хочет жить. Это взяло вверх.
Позже Вьюн провалилась в забытье. Очнулась вся перебинтованная. Сколько времени придется ждать, чтобы ее кости срослись, а тело снова превратилось в здоровое? А что время. Этим оно не почем. Здесь его нет. Пусть все сращивается. Они, конечно, могут это сделать и при помощи магии. Но ведь так болезненней. А их цель научить Вьюн не чувствовать ни боли, ни страха.
И после того как Элси очнулась, каждый день проходил словно день пыток. Боль не затихала ни на минуту. Кости сращивались медленно. Они были так раздроблены и разбиты, что их воссоединение убило бы Вьюн, не пои ее Шерилэнцы живительным настоем. Это фонтан Шерилэна. Он бил из земли. Выдавал нищую дозу, зато каждая его капля дороже всего золота мира, так как она может вернуть с того света. Шерилэнский источник – тоже легенда. Лороен. Но почему-то в последнее время все легенды ожили. И ланградеровец. И меч. И книга. И сам Шерилэн. И волшебное зеркало – проход своего рода.
Вьюн не выходила из своей башни. Она так глубоко ушла в свои мысли, что не различала где день, а где ночь. Голоса в голове все это время не было.
- Шерилэнцам не нужна ни вода, ни пища, - сказал напоследок Эжзо, когда Вьюн уносили наверх, - мы питаемся силой Средиземья. Очисть свою душу для нее и тогда поймешь, что и пища, и вода нам не нужны. Тебе придется трудно в первое время, но я не собираюсь ждать, пока ты привыкнешь. У нас нет времени. Привыкай и справляйся сама. Умрешь, мы тебя напоим из фонтана. Ты сейчас ненавидишь меня, Вьюн. Я знаю, но пройдет время и ты все поймешь, и будешь благодарна за то, что я сделал тебя такой, какая ты должна быть во времена последней войны. Это убьет врага и спасет все Средиземье.
Вьюн впервые возненавидела лютой ненавистью и Шерилэн и всех его обитателей.
- Что я плохого сделала кому-либо? За что мне все это? – хрипела она, глотая соленые слезы, которые катились такие горячие, горячие.
За это время Вьюн упала в пропасть из которой ей никогда не выбраться. Пропасть отчуждения и душевного одиночества.
Когда тело слегка зажило и кости срослись Вьюн принесли костыли. Мерзкие палки при помощи которых ей предстоит мучаться возможно несколько месяцев, а может и пол года.. …, а потом кости снова сломают. Так есть ли смысл брать их сейчас? Вьюн откинула их. Пора магии проснуться. Она спала долго. Нет, не той магии, какой она пользовалась при убийстве крыс. Вьюн приняла свою. Она обладала живительной силой. Не даром она разгадала секрет магии. Теперь это не трудно. Вьюн приняла в руки живительную силу. Голова уже давно не кружилась. Она стала опытным и умелым магом. Шерилэнцы стояли в стороне, а Вьюн светилась белым цветом, тем самым исцеляя свое тело. Позже, где-то далеко в будущем этот цвет станет черным. Не по ее вине. Просто так сложится судьба.
Но сейчас он пока белый, словно весенние цветы. С тела сходили синяки и переломы. Кожа становилась гладкой и ужасные ожоги, полученные в котле с металлом, исчезали. Но то, что останется внутри ни какой магией не исцелить и ни какими отварами из трав не выгнать. Аусинг, конечно, мог бы помочь, но Вьюн так далеко.
Очередной совет проходил там же, что и клятва Вьюн. Шерилэнцы сидели в полу круге и изучали какие-то карты и рукописи. Вьюн усадили рядом с Эжзо.
- Ты, Элси, побывала на совете и в Левелине и в Элдоре, и в Раздоле, но, а сейчас ты в Шерилэне. В Раздоле ты говорила о зле, которого сейчас никто не чувствует. Честно сказать, мы тоже. И это вызывает страх у магов. Но мы не боимся. Конечно, мы понимаем насколько сильно оно. Ты говорила, что это и не зло вовсе. Вернее, так говорил сам Вульдор. И он прав. Он не полностью зло. Не удивляйся, Вьюн, скоро ты избавишься от этого чувства. Мы все знаем и про твою жизнь в Левелине и про совет в доме Элронда.
- Но как? Как это возможно?
- Сила. Мы спрашиваем у Средиземья и оно все нам рассказывает. Я же говорил, мы ни к одному народу не относимся. Только Средиземье. Мы его слуги. Оно понимает это. И в замен дает свою силу.
Вьюн усмехнулась. Какую еще силу? Убивать? Что это за сила ничего не бояться и не чувствовать? Нет, не Средиземье эту силу дает. А кто же? Кто-то другой. Не зло. Возможно время. Но не Средиземье. Сила Средиземья заключается в другом. Не в убийстве.
- Вульдор бескрайне силен, - продолжал Эжзо, - даже мы не чувствуем его магии. Даже мы не видим его крепости.
Услышав эти слова, Вьюн вспомнила недавние, нет не недавние уже и зима прошла и весна в разгаре, события. Как долго она, оказывается, здесь.
- Почему крепости не оказалось на том месте? – спросила Элси, имея ввиду ту крепость, в которой была она.
- Крепость невидима. Как и орки. Он маг. Провел их через Средиземье так, что никто не узнал об этом. И сейчас никто не знает. Твои слова не особо их убедили. А то, что ты сбежала с Акриолом прямое доказательство твоего обмана.
У Вьюн кольнуло в груди. Неужели сейчас все друзья считают ее обманщицей? И даже родной дед? Гендальф Белый?
Эжзо сломал стену в ее голове и ответил.
- Нет, они так не считают. Ты не обманщица для них. А вот люди….они всегда были чересчур подозрительными!
Вьюн встала со своего стула и прильнула к стене. Даже Акриол, первый маг Средиземья, после того как Вьюн разгадала секрет магии, не мог пробить стену, скрывающую ее мысли. Он просто не обладал такой силой. Но этот же………
- Кто ты? – заорала Вьюн. - Кто вы, черт возьми, все такие? Тоже зло? Как и Вульдор.
- Мы не зло, - холодно ответил Эжзо. Вообще-то он всегда отвечал холодно.
- Мы защитники, - закончила фразу Шерилэнка. Женщина. Высокая и стройная. Взгляд спокойный и рассудительный, но не живой. Ее черты лица, словно высеченные из камня, мало что говорили.
В будущем эта женщина, которая и красива и стройна, будет такое вытворять с Вьюн, от чего застывает кровь в жилах.
- Сядь, Элси, - приказал Эжзо, - скоро ты станешь такая же, как мы. И сломать стену пред мыслями для тебя не будет ничего стоить.
Вьюн подумала о том, что скоро она и вправду станет такой же и план о побеге был уже готов. Но это одинаково, как и у Вульдора. Что толку бежать, когда об этом все знают.
- Вьюн, волшебное зеркало сможет пропустить тебя обратно лишь тогда, когда ты станешь Шерилэнкой. Беги если хочешь. Ты просто не сможешь выбраться наружу. Отсюда пути нет. Только когда перестанешь бояться всего.
Вьюн успокоилась и опустилась на стул.
- Почему, когда я в последний раз была там, я этой крепости не видела? – задала она важный вопрос.
- Этого мы пока понять не можем.
Вьюн снова усмехнулась. Надо же, они не знают. Эжзо не ответил. Он не собирался спорить. Они никогда не спорят. Но действуют всегда только по своему.
- Что сегодня? – вызывающе спросила она. - Снова котел?
- Сегодня спрашивай, - Эжзо был готов дать ответ на любой вопрос. Он знал все. Даже сколько детей родилось сегодня во всем Средиземье.
- Почему Акриол сказал мне, что он ничего не может поделать, что он всего лишь делает свою работу? – внезапно вспомнила Вьюн разговор в домике отшельника.
- Мы знали, что когда-нибудь ты появишься. В отличие от Средиземья мы знаем, что зло обязательно проснется вновь. Еще до твоего рождения, когда никто не знал, что последним ланградеревцем окажется женщина, мы сделали меч, Акриол тоже участвовал в его создании, на меч наложили секретный запрет. Какую-то песенку. И спрятали его в холмы. Это место тоже создавал и Акриол и твой отец-владыка Средиземья. Твоя мать тогда ждала ребенка. Все ждали мужчину. Но родилась ты, Элси т.е последняя, Акриол не знал, что родилась женщина, мы его освободили еще до твоего рождения. Он тогда еще состоял в гильдии. Он единственный, кто из нынешних живущих знает этот секрет. Он последний кто знает о ланградеровцах правду, то, что они не выдуманная легенда, как считают другие народы.
- А как же мой дед? Ведь его дочь моя мать.
- Он тоже знает про ланградеровцев, но про холмы и про то, что меч создан для последнего ланградеровца – нет. Он даже не знает, что у него родился внук.
- Как же так? – не поняла Вьюн. - Вы скрыли то, что его дочь родила ребенка?
- Да, Гендальф пошел бы против всего этого. Знаешь, он чудак. Все верит во внутреннюю силу. В истинную силу, которая не в магии. Которую ничем не создашь. Якобы это сила сердца.
- Это верно.
- Нет, Вьюн. Не верно. В войне, настоящей войне как эта, в последней для всего Средиземья, доброта сердца не поможет. Эта война воинов. Поэтому ты просто обязана научиться войне, чтобы убить Вульдора. Чтобы спасти Средиземье.
- Вульдор говорил мне, что его смерть не в магии и не в убийстве.
- В чем же тогда?
- Не знаю. Его смерть загадка.
- Нет. Не загадка. Смерть есть смерть. Стань сильней и быстрей его и тогда он побежден.
Вьюн вздохнула. Как можно идти против всех, когда они твердят, что ей просто необходимо стать воином. Даже родной отец.
Совет закончился. Все разбрелись по своим делам. Вьюн же просто ходила по Шерилэну в желании узнать его получше. Но это место такое страшное и чужое ничего интересного не дарило. Нет, это не ее дом. Это не Левелин. Пару дней ее никто не трогал. Вьюн просто думала. Раньше у нее на это времени не было. Было время только на боль. А на раздумья…….Но сейчас оно настало. В голове ожили, наконец-то, какие-то чувства удивления.
- Гендальф, оказывается, то мой родной дед. Последний, кто у меня остался из семьи. А моя мать его дочь.
Она вспомнила слова Эжзо.
- Гендальф маг, но его дочь эльфийка, так как Гендальф был женат на эльфийке. Давно это было. Он еще тогда был так молод. Его дочь похожа на свой народ, ты же не похожа ни на кого. Ни на свою мать, ни на своего отца, только на своего деда. Такой же вздор в голове. Такое же сердце. Ты из рода магов, эльфов и Ланградеровцев. Странное сочетание, но видимо это не с проста.
******
К ней пришли посреди ночи. Вьюн и не слышала их проникновения. Шерилэнцы обладают такой быстротой и грацией, что даже волшебным эльфам не услышать их. Они ей связали руки и завязали глаза. Заткнули рот. Их цель напугать Вьюн. Ее не бояться. Выволокли на улицу, где бедствовал весенний ветер. Странно, что Вьюн это заметила. Ее то соратники уже давно не замечали какое время года в Средиземье. Совершенное убийство и быстрота дарят не сравнимую силу и превосходство, дарят власть и бесстрашие, но берут в замен гораздо больше.
Посреди стоял огромный стол, заваленный самой разной едой. Здесь были такие вкусности, каких, порой, даже у эльфов не встретишь. Вьюн привязали к столбу около черных ворот. Там за воротами выли волки. Голодные и злые. Такие же голодные, как и Вьюн. Там же на столе стояли бутылки с вином, их красное содержимое медленно шевелилось, напоминая как чуден и сладок вкус вина. Как сладок вкус воды.
Шерилэнцы уселись и стали пировать. Это все делается ради Вьюн. На самом деле до пищи им нет ни какого дела. А Вьюн привязанная, и тем самым бессильная что-либо сделать, просто стояла и смотрела, как они едят. Ее сознание помутнело. Она ничего не слышала кроме позвякивания стаканов и ложек. Этот звук ужасен, когда ты голоден. Когда ты так голоден. А здесь…..а сейчас……..Пир. Великий и богатый. Вино лилось рекой. Вьюн уже совсем ничего не чувствовала кроме звука и вида поглощаемой пищи. Совсем ничего. Вдруг изо стола встал Эжзо. Он аккуратно вытер губы кончиком салфетки и направился к Вьюн.
- За этой дверью, Элси, волки, их выловили в лесу и не кормили несколько дней. Все только ради тебя. Твои руки связаны. Ты беззащитна. Я открою ворота и твоя задача уцелеть. Как хочешь. Хочешь, пользуйся магией. Хочешь мечом, - Эжзо указал в сторону меча, лежащего около стен здания совета. Примерно в ста шагах.
- Пользуйся, чем хочешь, - повторил он, - но руки у тебя будут связаны, и мы так же будем продолжать есть. Постарайся не думать о пище. Не думай о стуке вилок и стаканов. Не думай об аппетитных запахах. И не думай о воде. Твое горло жжет пламя. Я знаю. Я чувствую все то, что чувствуешь ты. Ты хочешь есть и тебе страшно. Ты устала и хочешь спать. Но мы не спим. Но ты станешь Шерилэнкой. Нет ни одного, кого бы Шерилэн не научил убивать. Убивать, как убивают Шерилэнцы, - он ушел, но на последок добавил, - попытайся выжить. Воспользуйся ненавистью.
- Я не должна, - прошептала Вьюн, - ненависть не должна мной управлять. Это окончательно меня погубит.
Никто из Шерилэнцев не смотрел на нее. Никто не обращал на нее внимания. Они не уважают страха.
Вьюн пыталась развязать руки. И при помощи магии и просто при помощи эльфийского мастерства. Но Шерилэнцы свое дело знают. С их узлами не справиться. За спиной навязчивый вой становился все громче. Все озлобленней. Волки тоже хотели есть. К Шерилэнцам они и на шаг не подойдут. Знаком им этот народ. А вот эта молодая женщина, отчаянно бьющаяся около столба, как раз-таки придется им по вкусу. Волки тоже чувствуют страх. Страх Вьюн же необъятен. Сравниться может только с голодом.
Руки от напряжения стали мокрыми. Крепкие узлы не поддавались. Они лишь стерли кожу до крови. Разум не подчинялся. Он все стремился к богатому столу. Тело колотилось в судорогах. Покрытое пятью холодными потами оно сейчас сползло вниз по столбу и замерло.
Примерно с пол ночи она провалялась так. Ворота пока не открывали. Шерилэнцы ждали пока Вьюн окончательно сойдет с ума. А она и так всего лишь в паре движений от этого. Это все ее доконало. И богатый стол и этот липкий и холодный страх. И ноющее тело. И этот мерзкий вой. Шерилэн специально этого ждал, пока сражаться больше не будет сил. Вьюн даже не знала бьется ли ее сердце. Да, вроде бьется. Так тихо,…..но сейчас уже сильнее. Еще сильнее. Словно выпрыгнет. Что же случилось? Эжзо открыл ворота. Стая волков стрелой покинула клетку. Их движения полны голода. Их глаза полны ярости и решимости. Волки тоже всего лишь орудие. Они тоже не особо виноваты. Над ними тоже долго издевались.
Безумие ожило. Вьюн кое-как поднялась на одеревеневших ногах. Заставила свою магию подчиниться. Просто невозможно. Ее разум думает только о пище и о страхе. А стая все ближе. И ожидание их укусов мучительней самих их. Хотя и они, разрывающие плоть и отрывающие по кусочку от худого тела, стоят многого. Ее крик наполнил все это место.
- Не думай о боли, Элси, - кричал Эжзо.
Волки прыгали все выше. Кто-то уже вцепился в лицо. А потом сотни вражеских зубов впились в ее тело и ели, ели, ели……..
*******
- Тыыыы чудовище, - прохрипела Вьюн, и заикаясь, и трясясь словно тростник, - выыы всссе чудддовиишщща.
Она снова вся забинтована. Лежит в своей комнатушке, когда за холодной каменной стеной стоит жаркое солнце. Эжзо сидит рядом. Он о чем-то задумался. Наверное о том, что делать с ней дальше.
- Пойми, Вьюн, - начал он, - это все делается ради Средиземья и ради тебя. Позже, когда ты освободишься от страха, ты все поймешь. Сейчас ты всего лишь боишься. Ты еще ничего не умеешь. Ты все не хочешь пользоваться той своей силой. Захоти, ты бы с легкостью расправилась и с крысами и со всеми нами. Подчинись ей.
- Нееее льзя.
- Ты должна ради Средиземья.
- Нелльзяяя.
Он не сердился. Он никогда не сердился. На его губах никогда не появлялась улыбка. И никогда не появится. Он Эжзо – глава Шерилэна, учитель войны. Он сам занимается Вьюн, так как она последняя, так как только она может спасти Средиземье. И только Шерилэн может помочь ей.
Эжзо ушел. Он не хлопал дверью и не ругался. Удел всех Шерилэнцев это ледяное спокойствие. Ничто не в силах их разгневать и удивить. Шерилэн – обитель мертвых чувств.
Вьюн осталась одна. Быстро пробежала руками по своему телу и ужаснулась. Ни одного живого места за исключением глаз. Наверняка, чтобы она смогла как следует испугаться, увидев все то уродство, что с ней сотворили. На противоположной стене висело зеркало. Единственное во всем Шерилэне. Вьюн впервые здесь видела зеркало. Шерилэн хотел, чтобы Вьюн посмотрела на себя. Как удержаться? Передвигаясь кое-как, то по стенке, то благодаря скудной мебели Вьюн доплелась до него. Набралась смелости и взглянула. А потом вопль. Господь Всемогущий. Что они с ней сделали. Вьюн прикоснулась к коже, к когда-то гладкой и свежей. Вспомнила как Гендальфу нравилось ее лицо. Такое доброе и веселое. Чтобы он подумал сейчас, проведя пальцами по изрытым шрамам зеленоватого цвета. Чтобы подумал Леголас? Странно, она все еще помнит и Гендальфа и Леголаса. В основном на этой ступени ее соратники уже не помнили ничего. Шерилэн заглатывал их. Даря совершенство, но выгребая какие-либо чувства.
- Не пугайся, Вьюн,- услышала она за спиной голос Эжзо, - синяки пройдут, шрамы исчезнут. Твоя оболочка вернется. Шерилэнцы не должны волноваться о своей внешности. Не должны ее пугаться. Наше дело война. Кто, по-твоему, будет защищать Средиземье если не мы?
Вьюн не отвечала, она его почти и не слышала, то отражение в зеркале, такое страшное с обезумевшими глазами привлекло ее сильнее, чем слова наставника.
- Не пугайся, - добавил Эжзо, - это всего лишь отражение.
- Вылечи меня, - Вьюн даже обрела голос.
- Нет. Это еще одно испытание.
- Тогда я вылечу себя сама.
- Нет. Я ввел запрет на твою магию здесь. Будешь ей пользоваться, Шерилэн тебя убьет.
- Кто же тогда будет спасать Средиземье? – усмехнулась она.
- Фонтан тебя оживит.
- С чего вы все взяли, что именно вы нужны мне?
- Это решали все мудрецы Средиземья. Меч создан для тебя, книга создана для тебя. Только при помощи воинского мастерства ты сможешь победить врага. Всегда так было.
Вьюн не ответила. И правда, во всех сказках и во всех историях рассказывают про поединок добра и зла, про их встречу, про то, как они сражаются при помощи мечей или своей магии. Смотрят кто сильней. И добро побеждает так как оно оказывается умелей.
Вот и здесь ее пытаются заставить взять в руки меч, чтобы спасти Средиземье.
Эжзо снова ушел. Вьюн не пыталась лечить себя. Она знала, что он слов на ветер не бросает.
Пару дней Вьюн не отходила от зеркала. Она словно приросла к нему. Но позже страх перед собственным отражением приугас.
- Не противься Шерилэну, - напоминал голос, - ты все еще сражаешься с ним. Вьюн, покорись. Все здесь поначалу противятся. Научись быть воином. Пойми, так надо. И для Средиземья и для твоего народа.
- Какого народа? Вас больше нет.
- Ты можешь возродить нас.
- Возродить для чего?
- Чтобы управлять своей страной.
Вьюн снова усмехнулась.
- Послушай меня, - продолжил голос, - я же твой отец.
Вьюн ушла в раздумья. С одной стороны он прав. Он ее отец, ему можно верить, она должна ему верить. Может и правда спасение Средиземья лежит в этом?
- Нет, - решила она, - мне бежать отсюда нужно. Не учиться, а бежать. Не моей силе меня здесь учат. Пытаются всучить чужую, выдавая за мою. Но она не моя. Бежать, бежать.
Но волшебное зеркало не выпустит. Только тех, кто уже ничего не боится, то есть Шерилэнцев. Нет, отсюда дороги нет. Только в одну сторону.
******
Вьюн заставили ходить по Шерилэну в своем нынешнем обличии. Это испытание для нее. Шерилэну то вообще нет дела, как она выглядит. Они уже через все прошли. Да и Вьюн позже привыкла. Уже не кричала от ужаса, когда невзначай появлялось ее отражение в серебряной глади реки.
Осень здесь иная, нежели и в Средиземье, нежели и в Левелине. Вьюн все чаще с тоской вспоминала про Левелин, про дом. Какие они все-таки разные. Левелин и Шерилэн. В Левелине ты в семье, эта семья поет и веселится и, думая о ней, на твоих устах появляется улыбка и свет в глазах. Эльфы – волшебный народ. А здесь твои спутники одиночество и тишина. Никому нет до тебя дела. И вспоминая это место в глазах, так же невольно, появляется ужас.
Вьюн пока еще не видела, как сражаются Шерилэнцы. Она до этого не доросла. Ей предстоит сначала хотя бы пережить все ужасы своей души, а потом, потом приготовиться к тому, чтобы увидеть как сражаются Шерилэнцы.
Вскоре изуродованное лицо затянулось шрамами, не это не сделало его прежним. Это лицо Вьюн прятала изо всех сил, то под капюшон черного плаща, то в темноте подступавших сумерек. Эжзо специально выставлял ее на показ. Заставлял появляться при свете дня, заставлял все время быть на виду. И Вьюн чувствовала себя такой несчастной. Конечно, если бы Вьюн полностью уже была Шерилэнцем, то поняла, что они временами даже не видят ее, не то, что обращают внимание на ее лицо. Но Вьюн еще не знает Шерилэн, вернее сказать, знает всего лишь его крохотную часть. Хотя Шерилэнцы красивы. Их род прекрасен лицом и телом. И Вьюн это понимала. Понимала, так как она не Шерилэнка, позже став ею, она и понять не сможет, так что же такое красота. А о красоте Шерилэнцев она ничего не сможет сказать, потому что у них ее попросту нет. Только красота войны, так называемая защита.
Тебе интересно как Вьюн все это время выживала без воды и пищи? А какое время? После того, что с ней сделали, она только пол года была без сознания, а потом новые пытки и снова забытье. А эти несчастные дни, что она бодрствовала Вьюн никогда не забыть. Что ужасней, пытки, но потом сон, или несколько месяцев без воды и пищи? Верно, все плохо. Она убегала от одних мучений, но прибегала к другим. И Вьюн медленно катилась в пропасть. Нет, так больше нельзя. У нее уже нет сил сопротивляться, она боролась с Шерилэнем, изо всех сил сражалась. Не пускала его в себя.
- Я не стану такой, - твердила она, - я останусь живой.
Но разум медленно умирал и тело медленно умирало. Оно так устало и от страха, и от боли, и от одиночества.
- Не противься, - просил голос, - я умоляю, подумай о Средиземье. Вьюн, скоро начнется такое! А ты совсем не готова. Кто его будет защищать? Кто чувствует зло Вульдора? Только ты. Даже я, владыка, не чувствую. Ты представляешь насколько он силен! Не упрямься.
- Нельзя, нельзя, - вовремя вспоминала Вьюн.
Со всех сторон слышалось только одно. Ты должна стать Шерилэнцем. Только это спасет его. И родной отец и Акриол так говорили.
Никто не слушал ее. Ее соображения абсурдны. Она слишком молода, чтобы спорить с мудростью Средиземья. Ее народ лучше знает, великие маги лучше в этом разбираются. В их руках она только орудие, пешка в большой игре. Но не всегда мудрость сопровождают именно старость и опыт. Те, кто жил задолго до Элси, да и сейчас живут только не в облике живых, а в облике ветра, проносящихся облаков, в облике времени. Эти мудрецы, когда-то правившие, как они считали, Средиземьем, предусмотрели все. И меч создали, и магии решили научить, ну а на крайний случай Шерилэн! С ними ведь не поспоришь. Против них не пойдешь. Кому нужно слушать последнего ланградеровца?
*******
- Что с ней? – изумился Эжзо. - Почему ее совсем не волнует Средиземье. Почему она нам совсем не верит?
Позади появился владыка.
- Ты не особо то доволен моей дочерью, - раздался строгий голос.
Эжзо обернулся. Нет, он не испугался.
- Владыка! Да, я ей не доволен. Она сопротивляется, она не желает учиться.
- Что ж, ты прав. И у Акриола, и здесь, она и меня то не всегда слушает. Своего родного отца. Все считает себя умнее своего народа. Все рвется к эльфам и Гендальфу. Этот старый чародей самый близкий человек для нее, ну еще и эльф Леголас.
- А те двое? – спросил Эжзо.
- Те павшие. Сол и Эйсан. И эти тоже, но их больше нет. Используй это в своих учениях. Разозли ее и заставь защищаться.
- С ней трудно, владыка.
- Разве Шерилэн чего-то боится? – спросил владыка.
Эжзо промолчал. Ответ ясен. Отец тем временем посмотрел на звездное небо.
- Чудная ночь сегодня, - заметил он.
Эжзо поднял голову и как будто впервые обнаружил, что на улице ночь.
- Элси и вправду не похожа на свой народ, - продолжил владыка, - она не стремится к власти и силе. Все верит в истинную силу души, не разума, а души.
- Как ее дед, - добавил Эжзо.
- Именно из-за этого я Гендальфу ничего и не сказал ни про внука, ни про то, что мы его перекинули через время. Этот чудак пошел бы против всех…….он то до сих пор верит, что дар света не утерян, - владыка грустно улыбнулся. - Элси пошла в него. Верит только своему сердцу. Не мудрости, не уму, не своему отцу, только сердцу.
- Дар света, - протянул Эжзо. – Раньше великое оружие, сейчас же просто очередная легенда. Я своими собственными руками распустил его пепел по ветру. И Гендальф видел и этот пепел и как я это делал. Какие еще доказательства ему нужны?
Владыка не ответил.
- Кто может повлиять на нее? – задал вопрос Эжзо.
- Меня она слушает лишь в половину. Не знаю. Трудись, Эжзо. Я понимаю, другого выхода нет, иначе бы она не очутилась в Шерилэне. Но Вьюн столкнулась со злом. Не поверишь, даже я не в силах бороться с ним. В его замке я просто не могу существовать. Настолько велика его сила. Я раньше такого не встречал. Во истину не обыкновенное зло. А вот Элси видела. Она узнала его. И она в ужасе. Впереди последняя война. Средиземье ее или переживет или исчезнет. И ланградеровцам больше никогда не возродиться. Но она должна научиться. Только это поможет всем нам. Если она обретет свою настоящую силу.
- Она противится.
- Ну и что. Шерилэн вечен. Не в ее силах воевать с ним столько времени. Она тоже очень устала. Ты думаешь, я хочу, чтобы моя единственная дочь страдала? Нет, просто уже ничего нельзя сделать.
- Ты любишь свою дочь? – внезапно спросил Эжзо.
- Люблю. Она у меня одна. У меня нет сыновей, нет никого. Только она.
- Прости, владыка, но мне жаль тебя.
- Жаль?
- Вьюн не воин. Вьюн не чародей. Она не защитник. И все время идет против своего отца. Такого ни кому не пожелаешь. Нет твоей вины в том, что она не хочет думать о Средиземье.
- Ты не совсем прав, Эжзо. Она любит Средиземье и своей жизни не пожалеет ради него. Она просто никого не слушает. Как я говорил, считает себя умнее своего народа. Думаю, это пройдет. Шерилэн ее изменит. А то, что она не обладает магией это не так. Там у Акриола она повелевала природой!
- Это не та магия. Ты хорошо это знаешь. Та магия, которой она обладает, сейчас никому не нужна, в войне ей нет места.
- Тогда учи ее, учи.
- Учить? Странно, родной отец просит меня научить его дочь. Просит Шерилэн. Я знаю, что все о нас думают. Такого они и врагу не пожелают. А тут родной отец.
- Ты не подчинишься мне? – грозно спросил владыка.
- Нет, владыка, конечно я подчинюсь. Но дело не только в этом. Ты прав, поступая так. Но Вьюн считает, что мы поступаем не правильно, заставляя ее учиться этому.
- Вьюн считает, что все не правы, - резко ответил владыка, - ты же слышал, что она говорит. Что мы все заблуждаемся. Она умоляет о том, чтобы ей дали возможность бежать отсюда. Не легко мне это говорить, но не поддавайся ей.
- Я не поддамся ей. Я же Эжзо!
- Верно, ты Эжзо, ты глава Шерилэна! – вздохнул владыка.
- Элси обозначает не только последний, но и …
- Возродивший, - дополнил владыка, - я знаю.
- Дай Бог, чтобы твоя дочь перестала упрямиться.
- Тяжело вам придется. Она считает, что она одна в свои младые годы знает всю истину этой жизни.
- Просто Вьюн никогда не видела войны, - добавил Эжзо.
********
Провал на пол года. Но и эти полгода спокойствия для Вьюн затишьем не назовешь. Тебя пытают всего какую-то ночь, а потом столько времени ты страдаешь от этих последствий. Хотя пол года это и не долго совсем. Страшнее когда из-за одной ночи страдаешь всю жизнь.
Но и эти пол года миновали. И кости срослись и кожа затянулась только не в гладкую, а в изрытую. Еще хуже, чем после оспы. Голос не возвращался гораздо дольше. Его совсем недавно истребили подчистую. Вьюн долго оставалась немой. А позже, когда все же первые хрипы, напоминающие бульканье все того же котла, появились, Вьюн и разговаривать не хотелось.
Голос окреп, но не стал он таким как прежде. Жесткий и непоколебимый. В нем уже ничего не прослышивалось. Ни горести, ни веселья, ни счастья. Всегда одинаково жесток. И Вьюн, теперь полностью осознав, что так ей предстоит разговаривать всегда, старалась вообще ничего не говорить. Лучше молчать, чем произносить глухие слова, в которые она и сама то не верит не то, что окружающие. А Эжзо и не заставлял ее говорить. Шерилэнцы немногословны. Видимо, это все от раскаленного металла. Да и Шерилэнцам совсем не обязательно произносить какие-то слова, они понимают друг друга и без слов. Общаются мысленно.
- Зачем тратить время на слова? – часто спрашивал Эжзо. - Слова – это глупая болтовня.
- Ты не прав, Эжзо, - отвечала ему Вьюн, правда не своим чистым и прекрасным голосом, но все-таки отвечала, - слова много чего значат. Из них вытекает решение.
- Это тебе Гендальф сказал, - сделал вывод Эжзо, - ты все еще его слушаешь.
- Он хотя бы мыслит верно.
Эжзо лишь усмехнулся. Не хочет он с ней спорить. А вот она, похоже, хочет. Он собирается уходить, но Вьюн загородила ему дорогу.
- Слушай, Эжзо. Все вы здесь не правы.
Эжзо пытается ее отодвинуть, но Вьюн твердо стоит на своем.
- Вы считает себя неуязвимыми и всемогущими. И это во истину так. Но вы всего лишь войны. Вы пусты внутри. В вас нет ни смеха, ни радости, ни горести, ни любви. Одна война. И мне жаль вас, так как вы заблуждаетесь, считая себя всемогущими. На самом деле вы всего лишь несчастны. И видите и истины и смысл этой жизни в перевернутом зеркале.
- Вьюн, пропусти, - Эжзо повысил тон.
- Нет, - огрызнулась она, - стой и слушай. Я не стану такой как вы. Низачто. Потому что вы мертвые, а я живая. Да, несмотря на то, что вы со мной сотворили, я еще живая. И ненависть мной не управляет. А вы - Шерилэнцы. Вы, но не я.
- Скоро это изменится, - спокойно произнес Эжзо и вышел прочь из ее башни.
- Эжзо, выпусти меня пока не поздно. Позволь уйти. Ради Средиземья позволь уйти, - вопила она во все горло.
Нет, он и не собирался вдумываться в смысл ее слов. Шерилэнцы давно все решили для себя и чьи-то слова для них не важны.
Вьюн решилась. Другого выхода нет. Вот она уже и около Лумера стоит. Зеркальная гладь встрепенулась, словно гладь реки при сильном ветре.
- Чего тебе? – спросил Лумер. Его голос был похож на звон хрусталя.
Вьюн отшатнулась, но совсем скоро пришла в себя.
- Выпусти меня, - приказала Вьюн.
- Я выпущу тебя, если пообещаешь вернуться.
- Обещаю, - Вьюн выстроила такую защиту от мыслей, что даже Лумер бы не догадался, что это обещание она выполнять не собирается. Страх позволяет идти и не на такое.
- Хорошо, проходи, но не забудь про свое обещание.
Гладь замерла, и Вьюн проскользнула сквозь. Как прекрасно Средиземье! Здесь и небо другое и солнце. И ветер и лес. Вьюн зашагала вперед по извилистой тропинке. Как будто в первый раз. Даже улыбка появилась на ее устах. Она шла долго, радуясь своей победе. Шерилэн видимо еще не знает, что она сбежала. Шерилэн пока еще не бросился за ней в погоню.
Впереди стоял обрыв, а за ним чудесный зеленый лес, а там вдали высокие горы, а там свобода. Вьюн медленно подошла к обрыву и посмотрела вдаль. Нет, обрыв ее не пугал. Его ведь можно обойти. А там и до Раздола добраться, и до Гендальфа. А он то ее им не отдаст. Ни за что не отдаст.
Вдруг, там позади Вьюн услышала шум. Шум шелеста платья, словно волшебного. Почти незаметную поступь шагов и музыку внутри сердца, эльфийскую музыку. Вьюн обернулась в пол оборота. Там стояла прекрасная женщина. Она внимательно смотрела на Вьюн, ничем не скрывая страха и боли в глазах. По ее щекам давно уже одна за другой скатывались слезы, давно уже вся та зеленая трава, на которой стояла женщина, высохла и превратилась в желтую от падавших на нее капель.
- Что они с тобой сделали! – вырвался стон из ее груди.
- Мама, - только и произнесла Вьюн и кинулась в объятия к прекрасной незнакомке, когда-то обитавшей на полотне.
- Мама.
- Доченька. Родная моя. Что же они с тобой сделали.
У Вьюн никогда не было семьи. У нее никогда не было матери, настоящей матери. В Багхаере ее семья была для нее чужой. Горести Вьюн не особо понимали в этом доме. Ее саму никто не понимал. Только одиночество от нее не бежало как ошалевшее. Скорее наоборот. Оно навсегда поселилось в ее сердце, пока его не разогнал на время друг Леголас, и Сол с Эйсаном. Но сейчас никого из них рядом нет. Последние двое мертвы, а первый…..
- Что они с тобой сделали, - без конца повторяла ее мать.
Только отец молчал. Он впервые обнимал свою родную, единственную дочь.
- Отец, - спрашивала она, - за что они со мной так? Почему у меня такая страшная судьба?
Он лишь гладил ее по волосам. И приговаривал.
- Моя славная смелая доченька. Моя умница! Ничего нельзя сделать. Все зависит только от тебя. Средиземье можешь спасти только ты. И только так. И свой народ только ты спасешь. Чтобы снова управлять. Тебе, положено нести это бремя.
И тут слезы высохли. Вьюн подняла свое тело, отшатнулась и посмотрела на своих родителей! Посмотрела так, словно перед ней стояли чужие люди.
- Боже ты мой, - процедила она по слогам, - это ведь вы меня сюда отдали. Распорядились как вещью. Это не они со мной такое делают, это вы со мной такое вытворяете. Родные отец и мать!
- Вьюн, - ее мать с ужасом в глазах слушала свою дочь, - это не так!
- Это так. Все вы ничего не понимаете. Нельзя меня учить убивать! Разве я не говорила вам. Кто меня слушает? Мой отец? Нет. Вы все чужие мне. Мне казалось, я нашла семью. Я любила вас. Там в Шерилэне, когда меня пронизывали всей этой дрянью я думала о вас, мои родители. Я думала о том, что вы защитите меня. Но и вы не слушали меня. Никто меня не слушал. Никто мне не верил. Казалось, что вы любите меня. Почему бы вам самим не стать Шерилэнцами? Что, духу не хватает? Почему меня отдали им? Почему обманули? Сказали, что это спасет Средиземье. Да не спасет это Средиземье. Поймите же. Если бы это и, правда, было спасением, клянусь, я бы стала им, этим проклятым Шерилэнцем.
Владыка направился в ее сторону.
- Не подходи ко мне, - жестко распорядилась она, - и не смей со мной говорить больше. Вы не родители мне. Вы просто убийцы. Вы убили меня в Шерилэне. Уничтожили вместе с ними все святое у меня внутри. Я до сих пор не понимаю, как же вы могли со мной так поступить. Вы все. И Акриол. Я любила его. А он обманул меня. Шерилэн спасет Средиземье. Говорили вы. Отчего же не сказали, что он такое! Потому что знали, что я ни за что не вступлю в его ряды по своей воле. Поймите же, живые не становятся сильней оттого, что знают, как убивать.
- Вьюн, - крикнула ее мать, - прости.
- Уже поздно. У тебя был замечательный отец. Жаль, что у меня не такой.
Она хотела сказать еще кое-что. Но тут гнев владыки Средиземья проснулся.
- Ты любишь только себя, - сказал он твердо и непоколебимо, - Эжзо прав. Не пожелаешь ни одному отцу такого ребенка. Но ты будешь мне подчиняться, так как ты моя дочь. Ты должна стать Шерилэнцем.
- Я не буду тебе подчиняться, - четко и ясно проговорила Вьюн, - ни-ко-гда. Я больше никого никогда не стану слушать. Достаточно того, что я уже слушала тебя. Надо было все с самого начала рассказать Гендальфу. Нужно было не слушать Акриола. То, что вы все не в своем уме не обязывает меня тоже становиться такой.
Больше ничего не сказала. Она упала и схватилась за плечо. Его словно разрывало на мелкие части. Вьюн скривилась от боли, и ее лицо стало цвета земли. Отец и мать были уже в полу шаге от нее, но Вьюн запретила им подходить к себе.
- Стойте, где стояли.
А сама тем временем покрывалась красными пятнами, как при ожоге.
- Элси, - звал Шерилэн, - возвращайся.
Вьюн и забыла про знак на плече. Эта метка. Благодаря ей Вьюн теперь навсегда принадлежит Шерилэну. Она заставит сдержать все клятвы, она заставит вернуться. Клятва Шерилэна не рушима ничем.
- Это клятва Шерилэна, - тихо сказала Вьюн, - она меня никогда не отпустит.
- Элси, возвращайся, - вопил Шерилэн.
- Нет, - закричала она. Встала и на заплетающихся ногах поплелась вперед. И с каждым шагом тело пронизывала все новая боль.
- Не иди против нас, - советовал Шерилэн, - мы сильнее. Возвращайся.
Вьюн с тоской посмотрела на те горы где-то вдалеке, на те леса. Всего то час назад она думала, что смогла сбежать, что свободна. А, оказывается, нет. Неужели ей придется повернуть и идти в обратном направлении? Низачто! И Вьюн все так же поднимается и стремится в объятия свободы. Она не сдается. Но с каждым шагом Шерилэн становился сильнее.
- Не отпустят они меня, - простонала она, - не отпустят.
Вьюн сидела около обрыва на земле и восстанавливала дыхание. Со свистом и шумом воздух попадал внутрь и медленно расходился по всему телу. Она отерла пот со лба, вытерла рубахой кровь, стекавшую с носа.
- Мне придется вернуться, - холодно произнесла она, - уйди я, они найдут меня. Умри я, они напоют водой фонтана. Ничего уже не поможет, - эти слова тяжелы для нее, - все из-за метки.
Вьюн поднялась и собрала в косу растрепавшиеся волосы, протерла изрытое шрамами лицо и короткими шажками побрела в сторону Шерилэна.
- Вьюн, - окликнули ее родители.
- Уходите и больше никогда не приходите ко мне. Я не желаю вас знать, - сказала она ясно и четко произнося каждую букву.
Вьюн не поворачивалась и не прощалась с ними. Она хоть и чувствовала спиной их провожающие взгляды, но не повернулась. Просто брела обратно. И этот путь сквозь зеленые деревья по извилистой тропинке был для Вьюн словно путь к смерти.
Странная вещь клятва. Они бывают разные. В зависимости от места, где дана, в зависимости от людей, кто ее получает. Иногда можешь перехитрить клятву. В Шерилэне клятву ничем не смоешь и этот символ в виде меча, который присутствует у каждого Шерилэнца, ничем не вывести.
Вьюн вернулась только на закате, она так устала! Возвращаться оказалось гораздо труднее, чем бежать вперед. Хотя ноги идут к Шерилэну, разум бежит все дальше от него. Туда в Средиземье, к родным и близким людям. И Вьюн бежит вместе с ними. А дальше они натыкаются на какую-то стену и путь закончен. Шерилэн никого никогда не отпустит.
Лумер стоял молча и смотрел. А Вьюн смотрела на него.
- Заходи, - распорядился он.
Она проскользнула внутрь. Там была зима. Холод ударил Вьюн в лицо. Впереди стояли Шерилэнцы. Они знали, что Вьюн сбежала. Они не преследовали ее. Она сама вернулась. А Вьюн же совсем не переживала о том, что они смотрят на нее осуждающе. Ей безразличен Шерилэн. Она его не любит. Здесь некого и не за что любить. Вьюн прошла мимо их рядов и направилась в свою башню. Там легла на кровать, свернулась в комок и поняла, что сейчас она совсем одна на этом белом свете. Нет у нее ни отца, ни матери. Они, и как та семья в Багхаере, не понимают ее. Вьюн уставилась в холодную стену и подумала.
- Я чужая среди чужих, я чужая среди своих. Я одна.
******
Больше этот вопрос не обсуждался. Вьюн и так здесь не особо жаловали, а то, что она нарушила клятву и обманом сбежала, совсем не сыграло ей на руку. Но вопрос и правда закрыли. Обмани Вьюн Левелин, она бы не простила себя этого. Но, а Шерилэн…….какая разница…….ну и что? Если бы обман помог ей покинуть это место навсегда, то, пожалуй, она бы солгала снова. И лгала бы постоянно. Вьюн открыто презирала Шерилэн. Все это видели и она знала. Друзей у нее здесь не заведется. Такие друзья ей не нужны.
Месяц Вьюн бродила никем не тронутая. Вьюн даже пила из реки и на это никто ничего не говорил. Ела ягоды и никто этого не запрещал. А голос в голове так и не появился. Он был зол на Вьюн. Считал, что она не права. Вьюн надоело всех их переубеждать. Ей надоело, что ее никто не слушает, будто она всего лишь маленькая девочка, бегающая и уверяющая в том, что она и вправду не ела варенья, спрятанное для праздника. Эта девочка устала. И Шерилэн устал от ее выходок. Никто не держался так долго.
Ночь. Любимое время для Шерилэна. Вьюн как-то позволила себе смелость и высказалась по этому поводу.
- Вы любите ночь, потому что ваша душа настолько же черна, как и она.
Ее за это не похвалили.
Ночь. Кто-то, вернее они, прокрались в ее башню словно тени. Схватили и увели. Вьюн и сейчас пыталась вырваться. Неважно сколько раз ее уже так связывали и волокли все в одно место, она каждый раз будет пытаться вырваться. Просто надежда еще жива.
Все та же комната или помещение. Полная темнота. Только свет от жарких углей дарил свет. Но этот свет забирал самообладание и спокойствие, открывал ворота обезумевшему страху. Шерилэнцы оставили ее на полу и покинули зал. Что они задумали? Наверху, где-то под куполом стоял Эжзо. Стоял и смотрел. Вьюн поднялась на ноги и огляделась. А потом спросила.
- Эжзо, что ты задумал?
- Учить тебя, - все тот же ответ. Вьюн вместо слова учить всегда слышала слово убить. Они для нее словно менялись местами.
- Твои уроки заканчиваются смертью.
- Зато для Средиземья способностью выжить.
- Нет, ты ошибаешься. Они и для него заканчиваются смертью.
- Хватит, Вьюн. Твой отец просил меня научить тебя. Пойми, он любит тебя. Он любит Средиземье.
- Такое не понимают. И я не пойму. Любовь должна возрождать, а не убивать.
- Вот мы тебя и возрождаем. Настоящую Элси с ее настоящей силой. Ради спасения.
- Нет. Настоящая Элси стоит перед тобой. Возрождаете вы чудовище.
- Позже ты все поймешь.
- Что же, - Вьюн язвительно улыбнулась, - начинай свои пытки. Где они? Куда разбежались?
- Не Шерилэнцы тебя сегодня будут пытать.
Двери со скрипом раскрылись и, медленно и пугающе, злобно и отвратительно внутрь ввалилась толпа орков. Счета им нет. Их высокие и вонючие тела загромоздили все пространство. Их запах разлетелся повсюду. Запах смерти. Спутанные космы, тупые морды, безжалостные сердца и жадные до крови глаза. Народ орков отвратителен. Они убивают даже себе подобных. Они поедают даже себе подобных. В их лапах сейчас оружие, а в мыслях одно желание мучить и слышать крик. Вьюн отшатнулась назад и взглядом выискивала место для укрытия.
- Вьюн, - обратился Эжзо, - ты никогда не тянулась к войне, ты всегда тянулась к знаниям. Что ж. Попробуй сейчас спастись только при помощи их, - сказано это было с нервной усмешкой на устах.
Сердце Вьюн забилось сильнее. Нет ее вины в том, что она не воин. Она была рождена для другого.
- Хватай ее, - распорядился самый высокий орк.
Вьюн увернулась от пары цепких лап и проскользнула еще мимо двух. Эльфийская быстрота здесь здорово выручала. Двое загородили ей дорогу. Вьюн, недолго думая, подтянулась на выступавшем косяке и, перелетев через ограду, оказалась на втором этаже комнаты пыток. Сзади послышался топот вражеских ног. Она, так же как и сейчас, подтянулась на третий этаж и на какие-то секунды оказалась в безопасности. Но орки и не думали оставлять ее. Вот уже целый их отряд поднялся по лестнице наверх, причем с двух сторон. Они окружают ее. А кто-то уже забрался и на четвертый этаж. Бежать некуда. Только вниз. Вьюн и не боялась, прыгая обратно. Одно мгновенье и она на том же месте, где все это началось. Вьюн ринулась к двери. Та прочна закрыта, скорее всего снаружи. Проклятый Шерилэн! Их издевательствам не будет конца. А орки совсем рядом. И Вьюн ощущает их мерзкое и смрадное дыхание на своем теле. Запах орков по-своему убийствен. Говорят, эти существа появляются из гнилой почвы. И я охотно верю им так как понять, кто смог произвести на свет такое, очень сложно. Говорят еще, что орки раньше были эльфами, а потом в них якобы вселилось зло. Ну, уж это точно полный бред! Ни какое зло не в состоянии сделать волшебный народ такими.
Орки сжали круг и Вьюн едва не задохнулась от их присутствия. Злобный рык, похожий на волчий – вот их слова. А из проходов и коридоров бежали такие же, как они, только в облике Шерилэнцев. Они поднялись выше и встали позади Эжзо. Вьюн сглотнула ком в горле и предприняла последнюю попытку уцелеть. Оттолкнула двоих и сквозь образовавшуюся щель ринулась к самому узкому уголку в стене. Это отверстие наверняка выведет ее на улицу. Вьюн протиснулась и поползла вперед, но тут над головой раздался оглушительный грохот, а потом все провалилось в пропасть и покрылось туманом забытья.
Очнулась она привинченная к дыбе. Та, стоя прямо, позволяла видеть Вьюн картину впереди. И сверху. Там стояли и смотрели Шерилэнцы. Смотрели и на Вьюн и на орков. А вторые уже раскладывали щипцы и любовались на скрюченные железки. Какой-то орк взял одну из таких и согнул пополам, а потом снова выпрямил и бросил в только что разведенный огонь. После Шерилэна Вьюн всю свою жизнь будет ненавидеть огонь, который раньше так любила. Ей нравилось его тепло и принимаемый уют. Нравилась его мудрость и сила. А сейчас же. Она знала, что огонь нагреет металл, а после этот же огнь подарит ей не уют и согрев, а попытку стать услышанной благодаря оглушительным воплям боли и ужаса. В след за той железячкой в огонь полетели следующие. Пролежали они там больше пары часов. Орки все не решались вытащить их, боясь, что они не достаточно нагреты. Самый крупный орк и, по-видимому, главарь взял огромные щипцы и достал одну. Потом решил проверить на своих соратниках, на тех, кто слишком много болтал и задавался. С размаху он всадил острие в руку путавшемуся под ногами орку. Тот взвыл и стал носиться словно дикий.
- Ну что горячо? – взревел старший.
Обожженный громко скулил. Он достал меч и кинулся на главаря. Но меч его не достал цели, так как главарь вовремя достал свой и пронзил восставшего. С хрустом он извлек свое оружие и кинул на пол. Орк последний раз качнулся и упал лицом вниз.
- Значит, достаточно горячее, - сделал вывод главарь, - пора заняться делом. Интересно, то клеймо, что мы оставили в тот раз у Вульдора, осталось или нет?
Главарь подошел к Вьюн так близко, что она увидела его гнилые желтые зубы, которые касались ее ресниц. С языка орка слетела едкая слюна и скатилась у Вьюн по щеке. Она в ответ поморщилась от отвращения. Орк лишь рассмеялся.
- Вот мы и встретились, эльф, - прошипел палач. Вьюн поняла, что он не знает, кто она на самом деле. Скорее всего, Шерилэнцы убьют всех орков после того, как те сделают свое дело.
- Хочется напомнить тебе о гостеприимных покоях Вульдора, - пояснил он.
Вьюн ничего не говорила. Что толку разговаривать с ними. Зато разум говорил. Он все кричал от предстоящего ужаса. Тело холодело и покрывалось мурашками. В ушах звенела песнь страха, горьким ядом пропитавшая все мысли. Ожидание боли временами страшнее самой боли. А орки шептались в уголке с чего бы начать, а Шерилэнцы своими острыми глазами наблюдали за каждым их движением. А Вьюн медленно сходила с ума от всей этой угнетающей обстановки. Глаза панически бегали по сторонам, выискивая спасение.
- Спасение внутри тебя, Элси, - сказал Эжзо, - захоти и все это прекратится.
Вьюн ничего не ответила. Страх уничтожает возможность говорить. Боль дает возможность стать услышанным.
Высокий орк с уже знакомым клеймом подошел к Вьюн. Его радовало предстоящее. Ее же это пугало. Дрожь сотрясала все тело. Вьюн победил парализующий страх. Обнял крепко-крепко. Она едва не задохнулась в его объятиях.
И Вьюн смотрела в глаза своему страху. Уродливый орк с клеймом в руках казался ей самым большим кошмаром, после Шерилэнцев. Да, всего лишь после них. Так как и он, и они причиняли боль и мучения. Но позже Вьюн поймет, что не только тех, кто причиняет боль нужно бояться, не только тех, кто внешне страшен. Вьюн позже узнает, что есть самое страшное на этой земле. А сейчас она просто боится тех, кто ломает ее душу.
Орки проделывали в точности до малейшего пустяка все, что делали у Вульдора. Им это нравилось.
На Вьюн вылили ведро ледяной воды. Надеялись, что это приведет ее в норму, а то от слишком большой потери крови она уже совсем ничего не чувствует. А орки еще совсем не устали. Подумаешь, глубокая ночь. Когда занимаешься тем, что нравится, время бежит незаметно. А в этом случае ……
Вьюн давно уже потеряла дар слышать чьи-то голоса, это все от жестоких пыток, но сейчас она отчетливо слышала смех орков - глухой и приглушенный, шепот Шерилэнцев - твердый и рассуждающий, стук собственного сердца, но он почти не слышим. Это все нарушили новые звуки и звуки хорошо знакомые. Чей-то отчаянный крик раздался в коридоре. Крик этот полон страха и ужаса и так он схож с криком Вьюн при самой первой пытке. Но кричит сейчас не она. Этот голос слишком чист, крик Вьюн давно уже не так звонок. А потом к этому крику присоединился еще один. Вьюн открыла глаза, пришлось здорово проморгаться так как рана на голове сильно кровоточила и из-за этого не давала возможности видеть. Поначалу картина предстала ее взору в расплывчатых образах. Скопище орков, посередине какие-то двое. Они высоки и стройны, изрядно избиты, но пока еще живы. Позже эти силуэты приобрели ясные и четкие очертания, но от увиденного радости не прибавилась. Вьюн пожелала себе, чтобы ей выкололи глаза.
Впереди на холодном полу лежали двое. Вьюн они хорошо знакомы. И из-за этого внутри все перевернулось, в душе закипела волна нового чувства. Эти двое покрыты синяками и отеками от сильных ударов. Эти двое хоть и напуганы, но держатся стойко. Эти двое Сол и Эйсан. Вьюн с тоской пробежала глазами по их телам. Страшная картина. Вьюн видела, как бешено они озираются по сторонам, она даже слышала шум их дыхания и стук их сердец. Но эти двое не узнали Вьюн. Кого можно узнать по изуродованному телу, по изуродованному голосу. Нет, Вьюн здесь не было.
Сол и Эйсана подхватили несколько орков и потащили к дыбам. Что они собираются делать? Вьюн сглотнула ком в горле. Ее сердце бешено заколотилось. С болью в глазах она смотрела, как друзей привинчивают к дыбе, как кожаные ремни застегивают на множество застежек.
Сол отчаянно пыталась освободиться. Эйсан всего лишь наблюдал за орками. Эти двое раньше никогда не попадали в руки к этому народу. Их не было в Средиземье триста лет.
С грохотом высокий орк выбрасывал из мешка новые инструменты. Его лицо ухмылялось, его черная душа хихикала. Остальные стали разводить пламя в почти угасших углях. Они не ленились. Ради боли эльфов орки пойдут на все. Орки ненавидят этот народ больше всего на свете. Сол и Эйсан пристально наблюдали за врагами. Их белая кожа сейчас поблескивала в лучах приглушенных факелов. Этот блеск смешался с их кровью и кровью сердца Вьюн.
Так прошло времени с час. А позже, когда все было готово, орки приступили к делу. Начали с Сол. Решили, пусть родной братец посмотрит, как его сестра умирает. Решили пусть то, что в углу, изуродованное и очумевшее посмотрит, как гибнут ее друзья.
- Эжзо. Отпусти их. Делай, что хочешь со мной. Но только отпусти их, - она знала, что Эжзо стоит на верху. Она знала, что он смотри и видит все. Она знала, что это он все это придумал. И Вьюн ненавидела его.
- Нет, Элси. Смотри, как умирают твои друзья. Так будет умирать все Средиземье. И все из-за тебя.
Кто-то закричал. Сол. Орк, не долго думая, вонзил клеймо ей в плечо и смеялся при этом во все горло. Вьюн видела как чернела ее кожа, как исказилось ее лицо от боли. Как помертвели красивые глаза Эйсана. И только крик слышался во всем этом месте. Нет, Вьюн не кричала.
- Эжзо, отпусти их, - вопила словно обезумевшая Вьюн, - отпусти их. Я умоляю тебя.
- Нет, Элси, - отрезал он.
Спустя несколько часов тело Вьюн сползло с дыбы. Оно не шевелилось. Ее глаза были устремлены всего лишь в одну сторону. Уже несколько часов они смотрели только в одну сторону, как стеклянные.
- Облейте их водой, - распорядился главарь, - я еще не закончил. Мы еще не варили их. И положите их снова на дыбу.
Сол и Эйсана подняли. Кинули на прежнее место и решили заняться прежним. Вьюн и не думала, что они еще живы. Оказывается, есть шанс. Может, Эжзо смилуется? Вьюн хотела крикнуть, но вместо этого из ее горла вырвались глухие стоны. Ее мучили в двойне этой ночью. Сначала рвали и терзали орки. А потом рвали и терзали ее друзей. Но она не переставала звать. Просить и умолять. Но это тоже самое, когда сидишь дома, а там за закрытым окном нагибается и скрипит ива под порывами ветра. Мы смотрим в окно, видим дерево, наблюдаем за его движениями, только ничего не слышим. Вот и Шерилэнцы – они все видят, но ничего не слышат. Потому что они глухи к чужим страданиям.
- Нет, - снова завопила Вьюн, - Эжзо, ты не можешь так поступить с ними. Только не это. Оставь их. Отпусти. Делай со мной, что душе угодно. Только отпусти их.
- Нет, Вьюн. Смотри.
А тем временем орки привели эльфов в чувства. Что толку пытать тех, кто провалился в туман забытья? А Вьюн тем временем озирается по сторонам, пытаясь увидеть каждое лицо Шерилэнца, пытаясь увидеть каждое лицо орка. Пытаясь запомнить. Она больше не плачет. Эта ночь последняя в душе у Вьюн. Вьюн больше нет. Вместе с друзьями, которые умирали там, в собственном крике о помощи, в их крике, зовущем на жалость, умирала она. И она больше никогда не будет просить о помощи. И она больше никогда не будет кому-нибудь доверять. Она больше никогда не услышит слов других. И она всегда будет помнить эту ночь.
После дыбы орки решили забросить несчастных эльфов в котел. Уже стали обрезать ремни, сковывающие когда-то прекрасные тела. И эти тела падают на руки к оркам. И орки волокут самое чистое и непорочное для Вьюн к смерти.
- Неееееет, - завопила она. И настолько сильно, что даже Шерилэнцы обернулись и странное чувство пробежало по их лицам. Настолько сильно, что даже орки остановились на пол пути к задуманному. Они невольно уставились на уже не понять кого и тень страха закралась в их души.
Не даром они испугались. Ремни, сковывающие Вьюн, лопнули, и она очутилась на свободе. Кто стоял перед ними? В глазах одна ненависть. В сердце одна месть и злоба. Стоит и смотрит. Шумно дыша и ничего не слыша вокруг. Как она ненавидела этот народ. Он отобрал у нее все. Как она ненавидела Шерилэн. Он убил в ней все!
Орки насторожились и похватались за оружие. Вьюн и не думала об их оружии. Кажется, она повредилась рассудком. Главарь, державший ее друзей, решил избавиться от них и заняться другим эльфом. Он вытащил свой меч (этих движения навсегда у Вьюн отпечатаются в памяти) и медленно, будто играя, вонзил его в тело Сол. Меч прошел насквозь и его начало показалось совсем с другой стороны, нежели то, в которое он вошел. Следующий Эйсан. Пара движений и их больше нет. Снова…. Орк с грохотом опустил их на холодный пол и посмотрел пристально на Вьюн. Она долго не могла понять, кто так пронзительно кричал на весь Шерилэн. Но слух помог и уяснил, что это она. Вьюн с несвойственной для живых быстротой выхватила меч у рядом стоявшего орка, проткнула его, с хрустом вытащила оружие и стала убивать! Всех подряд, кто только оказался рядом. Убивала так, как не убивает никто. В ушах звенела одна песня, песня ненависти и Вьюн слушала ее. А перед глазами все стояла одна картина. Мертвые тела Сол и Эйсана. И Вьюн, сжав плотно зубы, не видела никого, не слышала ничего. И ей хотелось делать только одно – убивать! И в эту минуту она чувствовала себя отомщенной. И в эту минуту она была счастлива. Один за другим враги падали замертво. Она отбивала их удары и нападения, сносила им головы, и убивала. И ей было мало, ей хотелось еще и еще. Только меч, только смерть. За все то, что они сделали с ее друзьями, за все то, что они сделали со Средиземьем, за все то, что они сделали с ней. А меч резал и резал. Искал новые жертвы, не чувствовал боли, не чувствовал страха. И Вьюн слилась с мечом воедино. Не важно, что этот меч принадлежал не ей. И когда стена пред главарем орков исчезла, Вьюн кинулась на самого страшного врага. Она не боялась. Ураганом она пронеслась по этому месту, оставив за собой только мертвых. Орк скривил зубы и приготовился к схватке. Он на голову ее выше, он на всю жизнь ее старше. Так он думает. Но он не знает к какому роду она принадлежит. Он все кружил перед ней, пытаясь запутать. Вьюн не кружила. Стояла на одном месте и молча говорила. Смерть, смерть, смерть. Орк видел это в ее глазах. И не одна попытка отбиться не принесла ему успеха уцелеть. Вьюн резала его на части, подобно тому, как он резал ее друзей. А потом вонзила свой меч ему в сердце и заставила гореть. И она слышала его крики и улыбалась. Это самые приятные звуки для нее. Пусть он кричит вечно.
Вот так она и стояла с мечом в руках над телом поверженного. Так и встретило ее восходящее солнце. И тут Вьюн проснулась и уже своими глазами посмотрела на все это место. Тел Сол и Эйсана не было. Магия Шерилэна! Всего лишь обман…..Со звоном вывалился меч у нее из рук. Пальцы и руки тряслись. А глаза судорожно перемещались с одного убитого на другого. Неужто это сделала она? Вьюн зажала рот рукой, не давая воплю ужаса вырваться наружу. Одни мертвые вокруг. Растерзанные и потрепанные как будто лесной зверь побывал здесь. И это чудовище она. Стоя в луже крови своих врагов Вьюн вспоминала со слезами на глазах все произошедшее. Одна смерть живет в ее жизни. И она сама ее дарила. Вьюн упала на колени и обхватила голову руками.
- Как я дошла до такого? – спросила она себя. Вьюн еще раз пробежала глазами по убитым. Просто гора мертвых. Она отползла к стене и забилась в угол, надеясь на то, что все это просто кошмарный сон. Попыталась отшкрябать свое тело от вражеской крови. Но одинаково, как и это место, его не отмыть. Вьюн повернула свои руки ладонями вверх и посмотрела.
- Кровь на моих руках уже не отмоется. И душа моя настоящая уже никогда не вернется. Что же я наделала!
А солнце совсем уже встало. Странная картина.
Шерилэнцы спускались с верхних этажей, Вьюн не смотрела на них. Все куда-то вперед, куда-то в пол. Шерилэнцы вышли и оставили Вьюн одну. Только Эжзо встал за ее спиной и сказал.
- Вот ты и родилась, Элси.
После этих слов он вышел.
- Вот я и умерла, - сказала самой себе Вьюн и уронила голову на колени.
А там впереди, утопая в лучах солнца, лежали сплошь одни мертвые. Красота войны смешалась с красотой Средиземья. Красота Вьюн умерла. Осталось место только для раскаяния и ужаса от самой себя.
*****
Она не помнила как покинула это место, не помнила как отмыла свое тело. Помнила только лица убитых друзей, а потом месть и расплата. Еще ей запомнился соленоватый вкус на языке, он почему-то присутствовала постоянно. Позже Вьюн догадалась, что всегда плачет.
Целый месяц к ней никто не приходил. Вьюн даже не запрещали питаться, да только она и сама совсем ничего не хотела есть. Как только она думала о еде, перед ее глазами всплывали образы мертвых, как только она думала о питье, перед ее глазами всплывали лужи крови. Отучиться от пищи, оказывается, так легко. А когда хорошие учителя, то тем более. Она думала только об убитых. Закрывала глаза, и невольно появлялись их силуэты. Бежала от своих мыслей, но они не отпускали ее никогда, на то они и ее. Убьешь всего лишь однажды и больше никогда не сможешь стать прежним. И то, что совершила Вьюн, ядом растеклось по ее телу и разуму. Звук ее меча, рассекавшего врагов, заменил воспоминания о звуках песен. Только песня смерти слышалась у нее в голове. И смерть звала ее.
- Вьюн, Вьюн, - кричала она, - помни обо мне. Слушай меня. Ведь ты уже слушала. Ты дарила меня своим врагам.
- Нет, - оправдывается Вьюн, - я не хотела. Я не виновата.
- Я и не виню тебя. Такова твоя участь. Ты должна дарить смерть.
- Нет, это не моя участь. Ты ошибаешься.
- Поздно. Ты уже сделала это. Теперь пути назад нет. Только вперед. А значит, наш союз начался.
- Я не союзница тебе.
Смерть засмеялась. Этот смех походил на шум листьев.
- Ты можешь обманывать саму себя, но меня ты не обманешь. Твои руки созданы только для меча и не для чего больше. Помнишь эти слова?
- Эти слова не обо мне.
- Они о последнем ланградеровце. Разве ты не он? – смерть снова захихикала и от этого смеха тело покрылось мурашками. Разговор со смертью совсем не напоминает беседу с друзьями. Совсем.
- Да, я последний, - согласилась Вьюн, - но эти слова не обо мне.
- Пусть и не о тебе. Не о тебе той, которая была раньше. Они о той, которая ты сейчас.
- Нет.
- Тогда посмотри на себя.
Смерть оказалась за ее спиной и из-за этого Вьюн не видела ни ее лица, ни ее облика. Она только чувствовала ее холодное дыхание. И это дыхание содержало в себе самый холодный холод. Даже Госпожа зима, как бы она не старалась, не сможет морозить так. Только Госпожа смерть. Ее холод необыкновенен. Зовущий и притягательный, но тем временем и отталкивающий.
Впереди стояло зеркало в полный рост Вьюн. Оно искрилось и переливалось.
- Посмотри на себя, - мурлыкала уже близкая подруга.
Вьюн нехотя подчинилась. Что увидела она там? Сначала свое отражение. Некрасивое и изуродованное лицо. Изуродованное не только пытками, но и гримасой отчуждения. Фигура худа и угловата. Кожа бледна и безжизненна. Отражение стало затуманиваться и Вьюн увидела иную картину. Увидела последние минуты мучений своих друзей. Потом увидела саму себя. С мечом в руках, с криком на устах, с ненавистью в глазах. Она отбивала выпады и нападения, отвергала их наглые попытки погубить ее и убивала. И кто учил ее этому? Помнится, совсем давно для Вьюн, Леголас никак не мог научить ее держать меч в руках, не то, что управлять им. Сейчас же ее тело извивалось подобно змеиному, крутилось, крутилось, а потом………
Вьюн отвернулась и с силой оттолкнула стоявшую позади подругу. Та уходить не хотела. Вьюн не видела ее, только слышала мягкий голос. Но и слушать его опасно. Вьюн швырнула стул в проклятое зеркало и выбежала прочь из башни. Смерть ее не преследовала. Вьюн и без нее чувствует себя омерзительно.
Но бежать некуда. Все дороги закрыты, остается бежать только внутрь себя. А внутри……..там защиты нет, так как внутри живет то, чего Вьюн так боится. Какая-то странная сила, чужая. Все твердят возьми и возьми. Только Шерилэн не твердит. Он принуждает. И принуждает такими методами, что не взять нельзя.
На дворе осень! Как-то быстро пролетают здесь все времена года. У них здесь нет особого различия. Никто тут не чувствует их тепла, их холода. Странно то, что Шерилэнцы могут разговаривать со Средиземьем. Узнавать все новости. Могут, хотя его красоты они не чувствуют, они также используют Средиземье в своих целях, защищают его, но при этом ничего к нему не испытывают.
Там в стороне стоял Эжзо, смотрел куда-то вдаль, думал неизвестно о чем. Вьюн замерла в паре шагов от него. Она уже хотела бежать обратно в башню, но он взглядом требовал, чтобы она осталась.
- Тебе придется учиться, - холодно сказал он.
- Я не хочу становиться такой, - отрезала она.
- Уже поздно, - он глубоко вздохнул, - ты думаешь, что после той ночи ты сможешь остаться прежней? Да ты посмотри на себя.
- Это я уже сделала, - ответила она размеренно, - кое-кто одолжил мне свое зеркало.
- Ты разговаривала с ней. Неужели тебе не ясно? Ты столько времени здесь и все думаешь, что Шерилэн совсем не затронул тебя. Это глупо. Ты смотрела на себя, но посмотри повнимательней. Нет пути назад. Его и раньше не было. Как можно остаться прежней после всего этого? Не обманывай себя. Ты уже не та. Вьюн умирает, остается Элси.
- Это вы меня убиваете, - прошипела она.
- К чему эти споры. Дело сделано. Ты взялась за оружие, перешагнула через себя и пошла убивать.
- Ты знаешь, из-за чего я так поступила. Из-за себя я бы на такое не пошла. Из-за орков тоже. Но ты привел их! Ты, терзал их на моих глазах. Хоть и орки делали это, но на самом деле это ты их мучил. Я знаю, что ты оживил их. Оживил их ради того, чтобы снова убить, но в придачу лишить жизни еще и меня, - при слове ты Вьюн издавала прямо таки змеиные звуки.
- Мне ничего не оставалось.
- Только чудовище пойдет на такое. Пытать просто так совсем неповинных людей. Ради чего?
- Ради тебя.
- Нет, не ради меня. Ради себя.
- Что ж. Тогда ради Средиземья.
- И не ради Средиземья. Думай о нем вы хоть чуть-чуть, то послушали бы меня. Меня никто не слушает. Если Средиземье и погибнет, то только из-за вас. Из-за моего отца, из-за Акриола, в первую очередь из-за Шерилэна.
- Ты никого не слушаешь, - сделал вывод Эжзо, - одно хорошо, что Шерилэн вечен и во имя спасения Средиземья он научит тебя и заставит учиться.
- Ты не понимаешь, что делаешь, Эжзо.
- То, что я делаю, я делаю не ради себя.
- Но только из-за вас этой страны не спасти.
- Шерилэн ни одной битвы не проигрывал. Наше мастерство безупречно, наши знания безграничны.
- Ваше мастерство скупо, ваши знания глупы, ваша сила просто мертва, - процедила она сквозь зубы и оставила наставника одного.
- Я никогда не забуду, Эжзо, того, что ты сделал с моими друзьями и со мной, - сказала она напоследок. Очень громко и очень смело. Эжзо обернулся и увидел ее глаза. - Говорю пока еще я – я. А то, что ты сделаешь меня Шерилэнкой, это не победа – это поражение. Остановись пока не поздно.
Он не остановился.
*******
Шерилэн сломал ее веру.
Первый урок проходил в здании, которое Вьюн никогда не видела. Сюда приводили только тех, кто был готов слушать. И Вьюн была готова.
Это Шерилэнская обитель знаний. В Шерилэне жили знания с самого начала существования волшебной страны, легенд здесь не было, так как легенды здесь были правдой. Жили книги здесь и о самом первом и могучем народе – о ланградеровцах. Об их культуре. Вьюн с радостью для себя нашла эти книги. Узнать о своем народе все – вот что двигало ей сейчас. Та книга много чего рассказала, но библиотека Шерилэна рассказала ничуть не меньше.
«Ланградеровцы жили в высоких домах. Они считали себя слишком великими, чтобы жить в обыкновенных домах и поэтому они жили в самых высоких. Из окон они смотрели в даль и наблюдали за Средиземьем. От их взора ничего не пряталось. Перед этим народом преклонялись все остальные. Песни этот народ пел редко. Он считал, что его голос священен и для простых песен не предназначен. Этот народ слишком горд, чтобы признавать свои ошибки, слишком надменен и высокомерен. Они считали себя царями и правителями. Средиземье принадлежало только им.
Пищи Ланградеровцы много не ели. Ели только самое лучшее. Пили только кристальную воду и богатое вино. К другим народам относились с жалостью. Считали их неполноценными, не то, что Ланградеровцы, чье величие и сила несравнимы. Ланградеровцы внешне походили на эльфов. Также красивы и утончены. Но душой эльфы совсем не схожи с ними. В эльфах нет мании величия, в них нет жадности, в них нет зависти. И эльфы не считают себя правителями всего Средиземья. А Ланградеровцы, в отличие от эльфов, мало, что делали своими руками. На полях не работали, одежд не ткали………у них была сила и магия!».
Ланградеровцы народ уникальный. Они жили у самых истоков Средиземья. Их народ воистину могуществен.
Но чем больше Вьюн читала о них, тем яснее представлялась ей вся картина. Она не видела ничего общего между собой и ними. Целая пропасть разделяла их. А ведь это народ Вьюн. Кто бы мог подумать, что они окажутся такими разными? Здесь дело не во времени, которое разделяло последнего и прежних. Нет. Порой время не властно над всем. Вьюн уже родилась такой. Никто ее не учил мудростям жизни, она с этой мудростью пришла. Никто не говорил ей ответов на мучительные вопросы. Она родилась с ответами на устах. Вьюн не тянулась к своему народу. Он чужой для нее. Правда оказалась не той, какую искала Вьюн. Для нее они просто высокомерны и надменны, но сильны. От этого не уйти. Только сила их подобно силе Шерилэна холодна.
В последнее время народ Вьюн все чаще звал ее.
- Элси, Элси, - кричали странные голоса и туманные облики по сторонам, - возроди нас. Возроди для нового правления. Средиземье наше. Оно ждет нас. Мы рождены для власти. Средиземье твое. Возьми его. Заставь подчиняться и верни свой народ обратно.
Вьюн бежала от этих голосов, но они обитали повсюду. И звали и звали.
И они тоже пытались чему-то научить ее. Научить силой, если потребуется. Но никто из них не понимал, что эти знания убивают ее.
****
Чаще всего Вьюн в последнее время думала об Аусинге. Вечный хранитель теперь не раз стучал в дверь ее мыслей. И Вьюн открывала ее. Но хранитель в отличие от прежних времен сейчас приходил с грустью. И на Элси смотрел грустно.
- Элси, Элси, Элси. Как же так получилось? – охал и спрашивал он.
- Аусинг. Ты же сам все знаешь. Они не сказали мне всей правды о Шерилэне. Заманили обманом. А отсюда уже выхода нет.
Аусинг тяжело вздохнул и понурил свои белые ветки.
- Верно, нет. Это место создано за пределами Средиземья. Кто его создавал, вряд ли кто знает. Здесь нет ни времени, ни старости, ни смерти. Только они. Но я научу тебя как не стать такой как они полностью. Слушай и запоминай.
Аусинг-хранитель открыл Вьюн старый и самый главный секрет. Может он ее спасет, а может и нет. Никому Аусинг его не раскрывал. Вопрос в том по силам ли он Вьюн. Ведь всем известно, что они из нее делают не просто Шерилэнца.
Вьюн всегда разговаривала с Аусингом по вечерам. От его присутствия она не бежала. А скорее наоборот. Только ему была рада. Она с радостью наблюдала, как появляется его белый ствол, такой гладкий, она с радостью вдыхала его запах. Сухой и мудрый. А когда он шелестел своими серебряными листьями Вьюн казалось, что это ручей звенит. Он и был для Вьюн самым близким другом и останется им навсегда. И Вьюн знала, что он ее никогда не предаст и не обманет. И Вьюн знала, что второго такого Аусинга никогда не вырастет. Его визиты последнее спасение и для нее и для ее души, которая по частицам разламывается как треснутое зеркало. И эти трещины бегут все даль и дальше, оставляя за собой только железный каркас, оболочку, хотя внутри уже блестеть нечему.
И дни шли и, несмотря на скупость своей собеседницы и в словах и в теплоте сердца, Аусинг все равно приходил к ней. Но с каждым разом его ветви опускались все ниже и ниже. Он видел, кем она становится. Он знал, что эти когда-то добрые глаза все больше наполняются холодом убийства. Он знал, что ее тело превращается в такое изворотливое и гибкое словно змеиное. И руки ее всегда тянутся к мечу. И глаза медленно путешествуют по каменной башне, по привычке выискивая врагов. Он знал, что Шерилэн никого не оставит прежним. Но он приходил и будет приходить. И когда она сидит в углу, забившись и не сводя взора с одного месте, он сядет рядом. И скажет.
- Что же ты наделал, владыка. Как посмел отправить ее сюда.
Вскоре Элси стала жить среди них. И одевалась она также. И выглядела точь-в-точь как они. И почти не отличалась. И в ее глазах, как и в их, жила сталь. И в ее тело стала вливаться не живая быстрота. И ее магия изменилась. И уже теперь ее сила стала просыпаться. И эта сила дала превосходство над всеми и эта сила могущественна и страшна, но всего лишь эта сила смела все подчистую, что раньше жило внутри, что было гораздо сильнее.
*******
У Шерилэнцев были имена. Но эти имена никогда не произносились. И я не буду произносить. Произносить имя Шерилэнца считается дурным знаком, а мне беды не нужны. В основном они звали друг друга мысленно и поэтому эти имена оставались неизвестными. Говорят, и я знаю что это правда, если кто-то в Средиземье произнесет имя Шерилэнца, то этот Шерилэнец, будь он за сто городов от «виновника», услышит свое имя и придет. Придет и убьет того, кто знает его имя. Так что я не буду ничего говорить. Мне просто дорога моя жизнь.
В Шерилэне не было ни правой, ни левой руки. Был только Эжзо – глава. Был только Шерилэн, где все равны и по силе, и в другом. И была только война. И однажды Элси привели посмотреть на то, как сражается Шерилэн. Это была огромная площадка. Кое-где деревья, кое-где углы черных зданий. В центре кружили двое. Одетые в черное и с мечами наголо. Сначала Элси было трудно даже уловить их движения, настолько они быстры оказались. И она вспомнила быстроту эльфов. Нет, несравнимо. Шерилэн ни с чем не сравним. Он отдельно рассматриваемая группа.
Эти двое извивались подобно флагу не ветру, только гораздо быстрее. Их мечи, словно живые, скользили и разрывали воздух на части. А Шерилэнцы кружили и кружили. И только звон, звон, звон. Элси не знала, что Шерилэнцы сражаются так уже ни один день. Когда начинается битва, они забывают обо всем. Вы скажите, что это довольно утомляющее зрелище смотреть и половины не успевать воспринимать из-за такой быстроты. Но нет, это зрелище притягивает и заражает. И глаз отвести невозможно. Благодаря солнечным лучам те двое покрылись золотым сиянием и выглядели просто миражами. Элси забыла и о стоявших рядом. И о себе. Вообще обо всем.
Когда Элси пришла в себя, то поняла что сидит на какой-то скамейке с широко раскрытыми глазами. Только сидит уже далеко от места сражений. Солнце клонилось к земле, что позволило Элси сделать вывод о времени. Рядом сидел Эжзо.
- Сколько времени я сижу вот так? – отчужденно произнесла она.
- Не шевелясь и уставившись в одну точку?
- Да.
- Почти целый день.
- Это после того как я увидела, как сражаетесь вы?
- Да.
- Это на всех так действует?
- Нет. У тебя почти нормальное восприятие. Ты Шерилэнка. Хоть и не полностью, но….
- Как же на это реагируют обычные жители? - перебила она его.
- Плохо, Элси. Ты ведь еще не видела, как мы убиваем, а уже приросла к одному месту.
- И как же вы убиваете?
- Как скоро и ты будешь убивать.
- Как такому можно научиться? Это невозможно!
- В Шерилэне возможно все. У нас есть свои секреты и ты узнаешь их. У нас есть и свои законы.
Элси молча просила поведать.
- Во-первых, – начал Эжзо – из Шерилэна никто не уходит. Никогда. Во-вторых, Шерилэн никто никогда не предает. В-третьих, и его законы и его секреты остаются неизвестными для всех кроме нас. Потом закон про знак. Он никогда не исчезнет. Это навсегда. Есть еще много законов. Но самый главный – это наши имена. Они никому не известны. И произносить их смертным не разрешается. Иначе смерть. И ты должна будешь убить любого, кто узнает твое имя.
- А как же Акриол? Откуда ему известно твое?
- Об этом расскажу потом.
- Но ты забыл, Эжзо, что есть и такой закон. Ни каких секретов от Шерилэна. Ни каких.
- Тебя учили книги!
- Я изучила Шерилэн. Мне про нас все известно.
Эжзо прервал ее мысль и поведал свою.
- Ты сказала не про вас, а про нас. Ты уже здесь и принадлежишь Шерилэну. Все. Дело сделано.
Элси склонила голову и длинные морщинки пробежали у нее на лбу.
- И правда, – подумала она - я сказала про нас.
- Ты и сама не заметила, как стала такой же.
- Но ведь я почти ничего не умею из вашей науки.
- Ты уже все попробовала, а это важнее. Ты терпела боль, ты убивала, и ты уже тянешься к своей силе. Ты стала жестче. И тебе ничего не страшно. Ты становишься великой!
Он ушел, а Элси осталась смотреть на последние солнечные лучи. Какое-то мгновение и все покрылось тенью. Она вздохнула.
- Человек, который ничего не боится не может быть великим! – вспомнила она слова Гендальфа. – А я становлюсь не великой, а пугающей, потому что настоящий страх там, где его нет, - добавила она уже от себя.
*******
Спустя каких-то три месяца Элси настолько смешалась с толпой, что узнать ее было просто невозможно. Ее взгляд приобрел странный блеск. Ее походка стала словно полет. И ее речь стала просто немой. Элси хорошая ученица от природы. А раз учение неизбежно она слушала и запоминала. Слушала так как Вьюн больше не было. Она умерла навсегда.
Все разговоры с Эжзо Элси помнила наизусть. Каждый его совет и напутствие. Позже Элси и других Шерилэнцев сумела слушать. Позже поняла, что и сама дает советы и правильные советы. И страшные советы, которые Вьюн бы не дала.
Жила Элси со всеми остальными. Ходила на тренировки, как и все. Ее учил весь Шерилэн. Не только Эжзо. Как и сейчас.
Огромное озеро. Оно покрыто синевой льда. На улице зима. На льду стоит Элси. Вокруг они. Это очередное испытание. Сильный ветер гнет сухие ветви деревьев и срывает с них белый снег. Он, легкий и не особо быстрый, падает вниз, покрывая волосы Шерилэнцев. Они не вздрагивают и не хватаются за оружие. Они, еще когда снег лежал на верху, знали что сейчас он упадет. Ветер отчитался о своих намерениях перед ними.
Вдали где-то серебрятся горы. Элси уже совсем потеряла счет этим зимам. То лето, то зима. Какая разница. Ей уже давно это не важно. По льду ходит Эжзо. Он молчалив и угрюм. Рядом с ним та белокурая женщина. Шерилэнка. Сейчас верный товарищ Элси. Женщина стукнула слегка по озеру каблуком своих сапог, и лед треснул. Образовалось небольшое отверстие размером с круглый стол. Внизу сияла вода. Даже стоя так далеко Элси чувствовала ее холод. И злость. Вода шелохнулась и слегка поднялась над отверстием. Широко зевнула при этом.
- Кто посмел меня будить? – спросила она громко и властно. Но, увидев воинов в черном, она поникла и замкнулась в себя.
- Что я могу для вас сделать? – прожурчала она.
- Убей ее, – четко и ясно сказал Эжзо и толкнул Элси в дыру.
Вода не решилась ослушаться. Она не будет играть. Ей хочется только одного – спать.
А Элси тем временем оказалась под водой. Легкие и сердце сразу же сковал пронзительный холод. Впереди показался свет и она поняла…………
Элси направилась к отверстию, но было уже поздно. Какое-то мгновенье и озеро замерзло. Вернее это Шерилэн заморозил его. Элси притронулась руками ко льду и попробовала выбраться с помощью магии. Но снаружи как всегда проход был закрыт. Стена силы стояла и не пускала. Она оказалась закованной в ледяную клетку. Руки и ноги медленно и мучительно покрывались белым налетом. Даже под водой. И воздух заканчивался. А там впереди послышался плеск. Дева в синем платье похожая на нимфу кружила вокруг нее. Ее синие волосы развевались под водой. Ее бледная кожа потрескивала в лучах синевы. Она уставилась на Элси с сожалением и с игривым блеском в глазах. Не буди реку зимой. Она не такая как летом. Река она шутница. Вечно молодая и веселая. Она многих свела на тот свет, но не в желании причинить боль, ей просто хотелось поиграть. Сейчас ее разбудили против воли. Ей это не нравится. Но с Шерилэнем она спорить не будет никогда. Нимфа слегка улыбнулась и подплыла к Элси ближе. Почти вплотную. Наградила своими объятиями и запела.
Плыви, плыви мой мотылек.
Плыви, плыви ты в даль
Я знаю, путь то твой далек, и ты устал, а жаль.
Иди, иди ко мне цветок я подарю покой
Усталость снимем мы рукой
И позабыть про боль.
Зачем, зачем тебе идти, останься у меня
Зачем, зачем тебе грести
Тебя не ждет родня.
Останься милый у меня и буде вместе мы.
Нам будет весело с тобой
Мы будем ждать цветы.
Вот так она и журчала. И эта песнь вливалась и вливалась, как сама река, в уши и повторялась снова и снова. И вскоре Элси перестала грести руками, закрыла глаза, и длинные руки нимфы окутали ее. Тело холодело и превращалось в белое-белое как у статуй. Как статуи Сол и Эйсана в виде лебедей на их могилах. И вспомнив это, Элси раскрыла глаза. Оттолкнула нимфу и стала грести. Вверх. Но она не могла дышать и пришлось вспомнить про то, что легкие пусты. Элси потянулась к магии и вцепилась пальцами в голубой лед. Стена не пускает. Элси старалась, но Шерилэн силен. Знакомая подплыла ближе и прильнула руками к белым длинным волосам Элси. И запела.
Кудри, кудри как хороши.
И белы, белы как снег.
Как притоки вы длинны
Не глупы, как бред.
Эти кудри мне нужны
Поиграть бы с ними
Были мы б с тобой дружны
Бегали б за ними.
Тело Элси снова наполнилось усталостью и холодом. Оно отяжелело и повисло на руках у нимфы. А она уносила его все глубже и глубже. Перепевая все свои песенки.
Очнулась Элси уже на свободе. Она лежала на голубом льду. Глаза были устремлены в высокое небо. Рядом стоял Эжзо.
- Она мастерица петь, – сказал Эжзо, – никогда не поддавайся дурману ей подобных. Их голос сладок и приятен. Но они дурачат тебя.
Элси поднялась и стряхнула льдинку с щеки. Вся ее кожа была покрыта тонким слоем льда. Зубы невольно отбивали дробь.
- Почему у меня не выходит? – заикаясь, просила она.
- Видимо, еще рановато. ……..Ну что ж. Работай.
Он оставил ее. Элси еле справилась с трясущимся телом и, шатаясь, поплелась внутрь башни. Там она села на деревянный настил, обхватила себя руками и уставилась в окно.
Странная особенность. Эти окна напоминали простые дыры в каменных стенах. Не затворок, не стекол, не тем более занавесок. Простые дыры, в которые пролазил ветер и разгуливал всюду. Элси вспомнила про огонь в доме Акриола и попыталась развести его в камине, которым здесь никто никогда не пользовался.
Но до нее донеслась мысль Эжзо.
- Элси, попытайся не думать о тепле. Не думай и о холоде.
И Элси послушалась совета. Восстановила дыхание. Очутилась внутри самой себя. Перед какой-то дверью. Закрытой и черной. Постучала в нее. Никто не открыл. А дверь украшали какие-то странные и старые знаки. Они переливались серебряным светом, манили и звали. Но, спрашивая их, они оставались безмолвными. Элси повернулась и зашагала прочь от нее. Но там дальше обитала черная пустота. Какой-то путь в некуда. И сколько Элси не бродила по этой черной дорожке она возвращалась все к этой же двери.
Она не знала, что сидит в башне не первый день. Все пыталась выбраться из внутреннего тупика. И сидела бы, пожалуй, целую вечность еще, не приди Эжзо и не вытащи ее обратно в Шерилэн.
- Бежать и правда некуда, – грустно сказала она, – или в Шерилэн или внутрь. Но там еще хуже, чем здесь. Сплошная темень и тупики.
- Неужели ты все еще хочешь уйти? – поинтересовался Эжзо присев рядом.
- А что толку? Как мне такой жить там? Ты же сам просил посмотреть на себя. И я смотрела. Каждый день смотрю. Неужто, ты думаешь, что я смогу жить после Шерилэна?
- Я знаю, что нет.
- Так к чему вопросы. Уже поздно.
- Такова судьба, Элси. Это единственный выход.
- Я теперь не помню и не знаю, что это за выход. Я не знаю правильного выхода. Помню, что раньше знала. А сейчас нет. Я мало, что помню из своей прежней жизни.
- Таков удел Шерилэна. Мы получаем силу и бессмертие, но в замен отказываемся от своей прошлой жизни.
- Знаешь, у меня каждый день перед ночью присутствуют такие мысли, что я что-то забыла сделать. Сделать что-то важное. Перебираю в голове, но оказывается, за день я успела все. Но эти мысли…….Я забываю что-то очень важное. Знаю, но не помню.
- Благодаря тебе Средиземье не исчезнет. Если обретешь свою силу. Если полностью станешь Шерилэнкой.
- Какая я была прежде? - внезапно переменила она тему.
- Ты заблуждалась. Но Шерилэн научил тебя верной мудрости.
- Что я раньше говорила?
- Это не важно. Эти слова не правильны.
- Я по своей воле пришла сюда? – с яростью и желанием узнать все были произнесены эти слова.
- Да. По своей.
- Ты говоришь правду? – Элси пронзительно уставилась в его глаза. Его взгляд был ясен.
- Это правда. Ты пришла по своей воле. Ты хотела стать Шерилэнкой, - он верил в то, что говорит истину и поэтому ложь оказалась скрытой от нее.
- А что же мой отец? Почему он не появляется у меня в голове?
- Скоро появится. Оставайся, я должен идти.
Он ушел и вслед за ним в башне появился Аусинг.
- Элси, Элси, - покачал он «головой». - Не верь Эжзо. Ты не это говорила.
- Я не помню то, что говорила.
- Ты забыла самые важные истины. Ты помнишь мой секрет?
Она скривила брови. И задумалась.
- Да, помню.
- Помни. Ради всего святого, помни.
Он тяжело вздохнул и исчез. Исчез в сотый раз и унес с собой усталость и грусть, разочарование и горе как за все предшествующие свидания.
Эжзо шел прямо по дороге. А за его спиной появился облик в серых одеждах.
- Она забыла, – произнес он медленно.
- Забыла, владыка. Твоя дочь больше не помнит своих бредовых истин, столь схожих с истинами ее деда.
- Это хорошо. Элси тяжело управляема. Это позволит научить ее всему, что потребуется в страшном будущем.
- Не грусти, владыка. Это необходимость. Ты же понимаешь.
- Да. Но она моя дочь. Я не хочу, чтобы она страдала. Я люблю ее. Но ты прав, изменить ничего нельзя. Это ее судьба. Только решаем за нее мы.
- Ты не виноват. Кто знал, что твоя дочь пойдет в деда, а не в отца. Но истинами Гендальфа Средиземье не спасешь. Необходимо ее обмануть.
- Этот обман ей точно не раскрыть?
- Нет. Поверь, наш источник – Омус, то есть сам обман стирает все воспоминания подчистую. Элси не вспомнит ничего. Никогда.
- Значит, она больше не ненавидит меня. Думаю, я могу появиться вновь.
- Благодаря Омусу мы сможем ее научить всему.
- Мы ведь уничтожили ее сущность, – с горестью произнес отец, – это не хорошо.
- Мне тоже жаль, владыка. Было бы другое время, все было бы иначе.
- Да уж, - все так же со вздохом согласился он и направился в башню к дочери.
Она сидела, понурив голову. И смотрела под ноги. Потом почувствовала присутствие постороннего и встала.
- Отец? Ты вернулся? Где ты был столько времени?
- У меня были дела. Лучше расскажи о своей учебе.
- Я становлюсь Шерилэнкой. Как и хотела раньше. Эжзо говорит, что я пришла сюда по своей воле, и то, что я хотела ей стать. Говорит, что я нашла правильный ответ и поэтому пришла сюда учиться.
- Это верно, - солгал владыка, - ты и правда нашла правильный ответ. Ты захотела, чтобы сила последнего ланградеровца в тебе проснулась.
- Почему же я этого не помню? – спросила она.
- Возможно, это Шерилэн так действует на твою память.
- То, что я не помню самых важных истин? – подозрительно уставилась она на отца.
Он подошел ближе и положил свои руки ей на плечи.
- Элси, верь своему отцу. Все так и было. Я же твой отец и я люблю тебя.
- И я люблю тебя. Хорошо, что я выбрала правильный путь. Верно?
- Да, хорошо. А теперь учись.
- Ну что, Элси. Сегодня обратимся к силе магии, - объявил Эжзо цель их урока.
- Как скажешь, - покорилась она.
- Я знаю, что тебя учил Акриол. Я знаю, чему он тебя учил. Но я буду учить другому. Магии войны.
- Разве есть такая магия?
- В Шерилэне есть все. Смотри и слушай.
Внутри огромного помещения на такой же огромной площадке появились они. Враги. Орки. Они озлобленны. Но пока еще не напуганы. Эжзо им кажется обыкновенным человеком. Он один, а их сотни. В придачу при нем нет оружия. Совсем ни какого. Но этот незнакомец стоял твердо и смотрел грозно. Рядом с ним стояла молодая женщина, но уже седая.
- Смотри, Элси.
Он стал спускаться ниже. Как не странно, но ни каменный пол, ни тени на стене не шелохнулись пока он шел. Даже его тень не двинулась. Возможно, что у Шерилэнцев вообще ее нет. Они сами-то как тени.
А орки похоже удивились. Неизвестный приближался.
- Убить его, - прорычал самый высокий и кинулся на Эжзо.
Что происходило дальше Элси не забыть. И этих движений таких смертоносных, таких щедрых на смерть. И взгляда Эжзо. Он совсем иной нежели в беседе или в учении. Такого взгляда Элси еще не видела. Этот взгляд был быстрым и острым, как сама бритва. И куда бы он не смотрел всюду падали замертво.
Первый накинулся на противника, но его тело осунулось и скукожилось, падая вниз на пол. Следующего постигла такая же участь. А Эжзо просто стоял на одном месте. Стоял и смотрел как под его взглядом враги сворачиваются вдвое и с криком ужаса и боли на устах падают замертво. И не было ни крови, ни сломанных костей. Нет, сила Шерилэна в другом. Орки молили о пощаде. Но они все падали и падали. И пол был усыпан только их телами и не каплей крови. Шерилэнцы работают чисто. И в бою они редко заляпаны кровью. Просто они настолько быстры, что она не успевает до них долетать. Их убийство настолько совершенно, что только ему одному можно уже посвятить книгу. Это прямо какая-то наука. Страшная, правда, но и сложная.
И находясь там, в стороне, Элси впервые стало жаль орков. Это как же надо убивать, чтобы пожалеть тех, кто творил с тобой такое……кто пытал твоих друзей.
Покончив с этим делом, Эжзо ровным шагом вернулся обратно. Спустя несколько часов, когда Элси снова пришла в себя, он был готов отвечать на ее вопросы.
- Как это возможно?
- Я просто слышу, как бьется их сердце. Слышу и приказываю ему остановиться.
- Ты можешь заставить остановиться сердце, не принадлежащее тебе? Но это невозможно.
- Это Шерилэн. Ты же сказала, что знаешь про нас все.
- Но я не видела еще всего.
- Не беда. Главное – ты знаешь к чему стремиться.
- Так это было магией? – перевела Элси разговор в другое русло.
- Какая-то мелкая крупица.
- Что же ваша настоящая магия из себя представляет?
- О! это страшно. Она сносит все на своем пути.
- Как ты это делаешь? – она задавала те вопросы, от которых раньше бежала.
Эжзо посмотрел прямо. Про себя усмехнулся и подумал.
- Наш обман сработал. Теперь можно ей управлять.
- Понимаешь, Элси, - продолжил он вслух, - магия Шерилэна странная вещь. Это совсем не то, чему тебя учил Акриол….
- Акриол? – удивилась Элси. – Кто такой Акриол?
Эжзо опешил. Он понял, что они, похоже переусердствовали с Омусом. Вместо нескольких они стерли все ее воспоминания.
- Неважно, - промямлил он. - Наша сила направлена на истребление врагов. И только. И эта сила неощутима, так как она в себе ничего не несет. Не веры, не желаний, не страха и не боли. Пустота и только меч в твоих руках, и только песнь бога войны в голове.
- Как этого достичь?
- Работай над собой. Шерилэн это работа. Но, прежде всего, открой ту дверь, которая стоит по дороге к твоей силе.
- Это ведь тоже загадка.
- Шерилэнцы отличаются не только никому несвойственной силой, но и никому несвойственным умом. И никому неизвестными знаниями.
Элси все поняла и вышла. Перешагивая через мертвые тела, причем как через обычные болотные кочки она очутилась на свежем воздухе.
- Приходи завтра утром к главному зданию, - сказал напоследок Эжзо, - будем учиться работать с мечом.
****
Меч? Для чего он? Для защиты. Как управляться с ним? Спроси у него самого. А что, он умеет говорить? Ох, меч умеет все. А в руках настоящего война он не только говорит. Он поет. Звенит. Стремится вперед. К новым врагам. К новым победам.
Сейчас Элси стояла напротив Эжзо. В руках она держала меч, не тот, что нашла в холмах, но тоже очень старый. Его имя было Гэладон. Он был сделан из настоящего золота и поэтому искрился не только в лучах солнца. Его ей подарил Эжзо.
Он долго на нее смотрел. Эжзо изучал противника. Шерилэнцы играют без поддавков так как война это для них не игра. Если она хочет остаться живой, пусть делает все что может. Пусть научится в изучении таких битв как эта.
- Битва, Элси, это не только война твоего быстрого тела. Здесь сочетается все. А, главное, война разума. Обмани врага, затумань его мысли. А потом убивай и не жалей. Война наука сложная. Здесь все с опытом приходит, но даже он не сможет заменить твоего ума. Если ты не умеешь слушать и не слышишь дельных советов, если ты не видишь своих ошибок и ничего не делаешь чтобы их исправить, то ты никогда не станешь настоящим воином – настоящим Шерилэнцем. Война – это не только работа с мечом, но и разум. В ней используется все. А вот правил нет никаких. И запомни. Удар в спину – тоже удар.
Он взмахнул своим мечом и Элси отскочила в сторону. Да только он и не думал идти в нападение. Просто проверяет ее.
- Ты не слышишь звука меча, Элси, - сказал Эжзо, - он в миле от тебя, а ты уже бежишь от его удара. Таким образом, ты говоришь своему врагу, что боишься. А если видишь страх врага, то становишься в два раза сильнее. Пусть же они тебя боятся, а не ты их. Не беги от ударов. Забудь про их удары. Смотри только на свои. И тогда ни один враг не коснется тебя своим мечом.
- Если я не буду бежать, я погибну.
- Ты совершаешь одну ошибку. Ты наблюдаешь за мной и за моими движениями. Но наше первое и золотое правило гласит. Не изучай врага, лучше изучи самого себя. Самый сильный тот, кто полностью овладел своей силой. Не смотри на меня, Элси. И не думай о том, что силен. Думай о себе.
Он шагнул в ее сторону и нанес удар. Она не успела увернуться и меч оцарапал ее руку.
- Не думай, что я буду поддаваться. Нет! Моя цель истребить тебя. Пользуйся чем хочешь, но защищайся. Обмани меня, замани в ловушку, но не стой и не жди пока я не убью тебя.
Элси опешила. Она не научилась нападать на тех, кто вел с ней беседы и все это время называл себя наставником. Терпеть боль и дарить ее совсем разные вещи.
- Не слушай мои движения, - закричал Эжзо, - слушай себя. Ну же. Победи меня.
Смешные слова. Эжзо самый могучий воин в Средиземье. Он глава Шерилэна. И он просит того, кто убивал за свою жизнь однажды в приступе гнева и бешенства победить его.
- Элси, твои движения ужасны. Они медленны и нерешительны, - подытожил он после часа нападения на него.
Но эти движения совсем не походили на движения той Вьюн, которая впервые взяла в руки меч. Она уже была хорошим воином Средиземья, но являлась самым худшим воином Шерилэна. И слово быстро, очень быстро, слишком быстро это ничто для их быстроты. Слово сила, могучая сила, великая сила ничто для их силы.
- На сегодня хватит, - пояснил наставник, - приходи завтра утром и подумай над всем, что услышала сегодня.
Элси вытерла тыльной стороной ладони пот со лба и поплелась к синему озеру. Но на пол пути к двери она остановилась и задала Эжзо вопрос.
- Эжзо, я, правда, пришла сюда по своей воле?
- Да. Ты хотела стать воином. Поверь. Не помнишь т. к. Шерилэн отбирает некоторые воспоминания.
- Что ж, если как ты говоришь, я нашла правильный выход, я должна до конца исполнить все это. Раз я решила, что это спасет Средиземье.
Больше она ничего не спрашивала. Пошла к озеру. Весною оно меняло свой цвет с холодного зимнего на более приветливый. Села на землю и погрузилась в свои размышления.
- Значит, нужно изучать себя, а не других. Значит, я должна взять в руки свою силу.
Позади послышался голос владыки Средиземья.
- Верное решение, дочь моя.
- Главное чтобы оно было мое, отец.
- Поверь, оно твое. Я рад, что в учении ты продвигаешься все дальше и дальше.
- Эжзо говорит, воин пока из меня никудышный.
- Это для Шерилэна. Для Средиземья очень хороший воин. Но тренировки все исправят.
- Я все не могу открыть ту дверь, - добавила Элси.
- Здесь я тебе не помощник. Старайся.
- Я точно должна взять эту силу? Я почему-то не помню ответа на этот вопрос.
- Должна. Ты сама так решила, прежде чем попасть сюда.
- Надеюсь, ты говоришь правду.
- Как я могу лгать тебе? Я же твой отец.
Элси ничего не ответила. Позже владыка ушел. Но перед тем, как уйти Элси спросила его еще об одном.
- Как получилось так, что Вульдор столь сильный и умный не видит моего присутствия? Как он мог не знать, что я, последний из Ланградеровцев, живу в Багхаере?
- Это давняя история. Мы не случайно выбрали это место для тебя. Багхаер маленькая деревушка. На самом конце Средиземья. Здесь бы тебя никто не искал. Никто, но только не Вульдор. Мы это место магическими чарами обвязали. Скрыли его от всего Средиземья. Очень мало тех, кто знает и про это место и про то, где оно.
Вдруг Элси скривила брови и нахмурилась. Она что-то вспомнила.
- Помню разговор с Форондом об этом месте. Он мне тоже самое сказала. Словно чары какие-то на нем, чтобы никто не знал, что это за деревушка Багхаер.
Владыка со стороны наблюдал за своей дочерью и заподозрил что-то неладное. Он и не думал, что она помнит это. Омус должен был стереть почти все, как и ее ошибочные верные ответы. Владыка не знал, что к Элси захаживает сам Аусинг. Что он подолгу говорит с его дочерью. Но владыка и не знал, с какой грустью в «глазах» уходит от нее это древо. Все ниже его ветки склоняются. Дерево хорошо видит, что Вьюн больше нет. И поэтому ему так горестно. Аусинг здесь единственный ее друг. Он для нее самый дорогой и близкий.
Владыка ушел. Его походка несет в себе усталость. Хоть он внешне молод, но его глаза содержат самую настоящую старость. Они все так устали.
- Зачем ты обманываешь ее? – спросила его жена. Мать Элси.
Он тяжело вздохнул и отвернулся от ее прекрасного лица.
- Потому что иначе нельзя. Ты же и сама знаешь.
- Мой отец нам никогда бы не простил этого.
- Твой отец заблуждается, Шаолин. И Элси подобно ему заблуждается.
- Но обман это не выход.
- В этом деле нет выхода. Или Средиземье падет или только Элси.
- Она же твоя дочь!
- А что поделать? По-твоему, я должен позволить погибнуть всем народам Средиземья из-за того, что мне жаль мою дочь? Одна судьба ничего не решает.
- Неужели ничего нельзя больше сделать?
- Ты ведь и сама понимаешь насколько силен враг. Что не говори, но в одном Вульдор прав. Золотой закон мудрости. Все что имеет начало, имеет и конец. Возможно это и вправду он.
Шаолин побледнела.
- Не могу в это поверить. Не может быть, что Средиземье уйдет навсегда.
- Только Элси способна что-либо изменить. Только Шерилэн способен научить ее сражаться наравне с ним. Так пусть учится.
- И все равно я себе и тебе никогда не прощу за то, что она здесь!
*******
Пришло следующее утро. Солнце поднималось в свои владения, его слуги верные лучи все дальше бежали по своим землям. Элси сейчас наблюдала за ними. Это раннее утро. Но совсем не важно какой час стоит на дворе. Элси не ложилась спать. Рядом стояла ее златовласая подруга.
- Идешь утром к Эжзо? – спросила она, хотя и так знала ответ. - Слушай его внимательно. Он настоящий наставник и научить может всему.
- Тебя он тоже учил?
- Он здесь учил всех. Не серди его и удачи тебе в учении.
Элси подхватила свой меч и направилась к месту сборов. Как всегда их только двое. Она защищаться еще не умеет. Эти уроки в основном состоят из советов. Но и советы многого стоят. Если, конечно, знаешь, как их использовать.
- Элси, ты вовремя. Знаю, что ты думала обо всем, что я сказал. Это хорошо. Ну, а теперь нападай. Сегодня нападаешь ты. Я останусь без действий. Даже глаза себе завяжу, чтобы у тебя было больше шансов.
Он отвернулся к ней спиной и отдал свою жизнь в ее руки. Вопрос в том, сможет ли она взять ее. Элси крепче сжала рукоятку и вскоре она стала скользкой. Это от потных ладоней. А потом посыпались попытки убийства наставника. Элси характер давно поменяла и поэтому сейчас исполняла то, что требовалось. Раз Шерилэн говорит убей меня – значит она убьет его. С Эжзо она не стеснялась. И удар в спину не считала предательством. Она видела, как ее собратья сражаются. Их жалеть не за что. И ее жалеть не за что. Она не неумейка, она Шерилэнец.
- В борьбе все средства хороши – это второе золотое правило Шерилэна. Не щади врагов. Они тебя не пощадят. Есть шанс убить их – убивай. Но не верь. И не жалей.
Посыпались удары. Удары смелые и жесткие. Быстрые и смертоносные. И все метили то в голову, то в сердце. И Элси совсем не пугало то, что попади она, весь пол будет заляпан кровью. Она ее столько уже перевидала, что смотрит на нее сейчас как на воду.
Но как она не старалась, ее меч так и не достиг желаемого, хотя он желал. Он пел, а она слушала. Он звал, и она шла. Эжзо быстр как ветер. Повязка на глазах не важна. Он и без глаз и без ушей и без ног уйдет.
- Наша сила в разуме. Не через уши я слышу твои движения. Они бесшумны, я согласен. Я слышу через разум. А там ты шумишь как загнанная лошадь. Твой разум издает звуки. Не только тело должно оставаться бесшумным.
Еще один совет. На слух вроде и прост. Да вот осуществить его не легко. Но Элси старается. Раз это, как они говорят, ее решение, и это единственный выход спасения ее любимой страны, она будет работать не щадя себя.
Эжзо кружил. Уклонялся и скользил. Элси преследовала его по пятам, не давая опомниться. Но Эжзо лишь посмеивался про себя над ней. Пока она будет работать внешне, а не внутренне, достижение цели далеко. А Элси все пытается победить при помощи физической силы. Но не с Эжзо же так воевать!
Она взмокла и упала на пол. Шумно дышала и прийти в себя не могла. Сердце стучало как бешеное. Эжзо же наоборот выглядел так, будто стоял в стороне и наблюдал. Но как раз-таки ему пришлось бегать во много раз больше чем ей.
- Не верь своей усталости, - преподнес он новый совет.
Элси не могла надышаться. Воздух со свистом входил и выходил из ее легких.
- Твоя эльфийская сущность позволяет тебе быть быстрой и выносливой. Но эльфы тоже устают. Забудь про то, что ты эльф. Нет, ты Шерилэнка. А мы не устоем. Ну же вставай. Срази меня.
- Я не могу.
- В Шерилэне нет слова не могу, - заорал он, - вставай.
Она тяжело поднялась. В глазах двоилось. Пол ходил ходуном.
- Бери меч и работай.
Злость взяла свое. Может, как раз-таки ее здесь и развивали? Не мастерство, не идеальное убийство, а злость? Не знаю. Шерилэн скопище головоломок и загадок. И секретов. А лезть в чужие секреты это опасно для жизни. Даже повествователя, возможно и читателя. Но я знаю, что здесь собрались одни смельчаки. Но этим смельчакам я наказываю про Шерилэн никому ни слова не говорить. Это запрещено. А имен их и подавно не произносить.
Элси работала целый день. И целую ночь. А потом еще день. Она забыла обо всем. Никого не видела и никого не слышала. Какая-то песня поселилась в голове. Сладкая песня. Самое страшное, когда знаешь эту песню наизусть. Это значит, что тебе уже никогда не выбраться из шкуры Шерилэнцы. И Элси знала эту песню.
Я красив и я жесток и дарю я смерть
Как и ты, я одинок, да и тверд как медь
Знаю только я одно - как рубить и сечь
Есть и имя у меня – это я – твой меч.
Слушай, слушай песнь мою
Я сквозь бой тебя веду, с ней останешься жива
Смело срубим мы врага.
Слушай, слушай песнь мою
Ей я силу подарю.
Будешь ловким словно смерть
Будешь жестким словно медь.
Слушай, слушай песнь мою
Я ей смерть всему дарю.
Пой ты, пой ты песнь мою
Это главное в бою.
Ее удары стали настойчивее. Ее движения стали быстрее. И Эжзо стало интереснее с ней работать.
- Вот так, вот так, Элси. Ну же.
Все лучше и лучше. Все быстрей и быстрей. Да, цель не достигнута. Элси с Эжзо не сравниться. Но она набирает силу. И кружит она и не узнать ее. И эти пируэты и выпады. Ее этому никто не учил. Только жизнь, увы такая ужасная, зато лучший наставник.
- Хорошо, - произнес Эжзо, - приходи завтра.
Она почти его не слышала. Просто прочитала по губам сказанное. Эжзо еще долго стоял и смотрел на нее. Он впервые видел кого-то, кто так слушал песню войны. Элси не могла остановиться. Таковы Ланградеровцы. Они и умнее и сильнее. И учатся быстро. Не даром они правят Средиземьем.
Несколько часов эти слова вертелись у нее в голове. Стали такими назойливыми, что Элси хотелось петь эту песню вслух, лишь бы отвязалась.
- Ну же хватит, - Эжзо подошел ближе и притронулся своими длинными и белыми пальцами к ее плечам.
- Очнись, Элси. На сегодня урок закончен.
Она, уже бормоча ее под нос, наконец-то вышла из оцепенения.
Провела рукой по волосам, еще полностью не осознавая того, что делает. А вот меч в руках загадочно серебрился и манил. И пальцы сжимали рукоятку все сильней. А глаза как бы невзначай выискивали того, кого можно убить. Лишь бы душу отвести.
- Как тебе удается не попадаться под мой меч?- решила спросить она.
- Я просто слышу стук твоего сердца и обороняться мне легко. Знаешь почему так трудно воевать с Шерилэнцами?- он сам ответил на этот вопрос. - Потому что никто не слышит, как бьется наше.
- Может, у нас его попросту нет?
- Есть. Но оно скрыто ото всех в глубинах омута. Вот и наша смерть состоит в этом. Как ты думаешь, почему мы живем вечно?
Элси не нашлась с ответом. За нее сказал Эжзо.
- Потому что наше сердце спрятано внутри нашего разума. Наша смерть состоит в поисках его. Ничто нас не уничтожит кроме этого. Если проникнешь внутрь наших мыслей и найдешь наше сердце. Оно скрыто глубоко-глубоко. И никому не найти его. Поэтому мы и живем вечно. А другие увечья для нас ничего не значат. Пусть, хотя такого и быть не может, проткнут нас в то место, где обитает оно. Ничего не произойдет. Пусть оно там. Но на самом деле, оно спрятано в глубине под замком.
- Прям, как в сказках. Злодеи прятали свою смерть то в сундуке на дереве, то под землей, а мы, значит, прячем ее внутри наших мыслей. И поэтому бессмертны, - дополнила Элси.
- Только мы не злодеи, - пояснил Эжзо, - мы не вмешиваемся в дела королей, пусть живут, как знают. Не вмешиваемся в дела междоусобиц. Разберутся сами. Наше дело – это страшная опасность для всей страны. Как эта.
- Но Шерилэн и в войну кольца не вмешался.
- В войне кольца было кому помогать.
- Вот и Акриол так сказал, - Элси подозрительно уставилась на Эжзо. Он этот вызов проигнорировал.
- Война кольца была страшной войной, но не такой как грядет эта, - продолжил он.
Элси убрала меч и они вместе с наставником вышли из здания. По пути завели беседу о прошедшей войне.
Элси предстоит еще многому научиться. Не было и не будет такого жителя, кого Шерилэн бы не сломил. Дело в том, сможет ли часть живого уцелеть в этом жителе или нет. Если да то…………..боюсь раскрывать секреты. Обернусь. Нет, за моей спиной никто не стоит. Нет призраков в черном. И Слава Богу. Рассказывая об этом месте, сам уже поседеешь, не то, что те, про кого идет рассказ.
*****
Временами Элси сидела в своем прежнем жилище. Там ей никто не мешал. Нет, в общем помещении ее тоже никто не тревожил. Присутствие Шерилэнцев неощутимо. Но здесь ей лучше работалось. Позже она научится работать хоть где. Хоть в каких условиях. Среди кого угодно. Но не сейчас. Здесь она закрывает глаза и бежит к той двери. Она странно поблескивает. И эти руны, украшающие покров. Прочитать их пока не удается. Но нужно стремиться не к прочтению, а к пониманию смысла написанного. Еще одно золотое правило, только в магии уже. Но и буквы эти Элси не ясны. Загадочные письмена не поддаются расшифровке. Наверняка это язык Ланградеровцев. Да только еще одна загадка. Элси этот язык знает. Здесь же что-то иное. Скорее всего, послание именно последнему. Но еще интереснее, что там за этой дверью? И откроется ли она когда-нибудь?
Но что не говори, а это занятие завлекает. Элси дни и ночи проводила около этой двери. Садилась, опиралась спиной об ее холодный покров и беседовала с ней. Только та оставалась безмолвной. Магия Элси стремилась к ней, только магия той недоступна. Элси стучалась в нее кулаками, злилась и молила. Дверь стояла стеной.
А потом Элси возвращалась обратно в Шерилэн. Бродила по его улицам. Она уже не искала красоты. Она ее просто не видела. Все чаще думала о завтрашних уроках. Все чаще думала о мече. Пальцы тосковали без тонкой рукоятки, тело просило покружить в схватке. Эжзо это все видел и был рад. Задуманное осуществляется.
Но не только своими мыслями занималась Элси. Каждый день тренировок не проходил даром. Работала она с Эжзо. А это считается честью. Он лучший воин.
В оружии Шерилэнцы тоже толк знали. Элси однажды побывала в их оружейне. Оружие всех народов Средиземья ни в какое сравнение не шло с этим. Оружейня представляла из себя огромный зал, переходящий в огромные комнаты. И всюду на стенах, куда бы не упал взгляд, висело оно. Хоть и орудие убийства, но зато такое прекрасное. Шерилэн сам ковал оружие. Где – никому неизвестно. Позже Элси все-таки узнала где. Шерилэнцы, подобно гномам, под землей собирались в своих земляных домах и порождали что-то ни с чем не схожее. Оружие Шерилэна имело свой знак. На мече знак в виде меча. Черного и все говорившего за себя.
В этих ковальнях горели факелы и жаровни. Угли искрились словно светлячки и обстановка казалась знакомой. Элси не любила этого места. Слишком много огня жило здесь. А она огонь, столь приятный для нее в прошлом, сейчас ненавидела. И всегда, когда Элси заходила сюда, огонь угасал и Шерилэнцам приходилось разжигать его заново. А в ответ она слышала.
- Элси, не любишь огня, лучше не приходи сюда. Ты нам мешаешь работать.
Все эти комнаты выводили в извилистый коридор, от которого тянулись причудливые проходы, уводившие в покои самих Шерилэнцев. Это на непредвиденный случай. Но не предвиденных случаев здесь быть не может.
Хочу вернуться к знаниям Шерилэна. Сначала они читали книги, но позже, когда прочитывали все, они узнавали новости благодаря или своим шпионам или самому Средиземью. Просто выходили и слушали ветер. И ветер доносил, кто родился, кто умер. И Шерилэн знал все. Абсолютно. Есть одни умные слова, что знать все не возможно. Но к Шерилэну они не относятся. Единственное, чего они не знали от и до – так это о Вульдоре. Его никто не видел. Он словно невидимка проскользнул по Средиземью. Стал строить свои крепости. Провел целую орду орков. Вопиющий случай. Это впервые за всю историю волшебной страны.
- Здесь не мы себя учим, а само это место учит нас, - часто повторяли они.
И это верно. Если остановиться и прислушаться, то каждый Шерилэнец услышит, как в воздухе обитает сила самого Шерилэна. Она не свистит, она гудит и воет. Словно ветер, выворачивает только не деревья, а уши. И эта сила говорит и если умеешь слушать, то услышишь такое! Хочешь научиться? Тогда просто стой и слушай.
- В Средиземье все полно советами. И деревья и озера, - эти слова принадлежали Эжзо. И эти слова Элси никогда не забыть. Она их считала самыми мудрыми из всего произнесенного внутри этого места. Несвойственны эти слова Шерилэну. Вот почему они так выделяются на фоне всей остальной здешней мудрости.
Позже к учителю Эжзо прибавились другие собратья. Но все они выступали в роли врагов. И сам Эжзо выступал в роли врага. Элси все время приходилось сражаться с ним. Он хотел запутать Элси. Пусть попробует смотреть за несколькими, а не за одним. Ясно, что к настоящей схватке с Шерилэнцами она не готова. Эту науку постигают столетиями. Но узнавать в бою других тоже полезно. Пусть делает свои выводы, пусть думает и старается победить. Раскрывает секреты боя, применяет законы Шерилэна. Главное, пусть не останавливается. И ничего не вспоминает.
На тренировках сейчас присутствовало четверо. Эжзо, двое Шерилэнцев и Элси. Трое с завязанными глазами. Элси с мечом. Ее цель поймать хотя бы одного.
- Элси. Не думай на кого нападать. Мы слышим твои мысли, - произнес ее собрат, черноволосый и гибкий словно тростник, - или хотя бы спрячь их глубоко. Мы уже знаем на кого ты будешь нападать. И поэтому твоя победа невозможна.
Работа с собственным сознанием и мыслями очень важна для Шерилэнца. Даже и совершенные движения, такие быстрые и неподдающиеся вниманию всего лишь пол победы. Можно прочитать задуманное там внутри и ты по неволе проиграл. В мыслях Шерилэнцев сплошная пустота. Разгадать о чем они думают невозможно. Даже в мысли великих магов можно забраться, к этим же дороги нет. Сплошной обрыв, через который не перепрыгнуть.
Почему Шерилэнцев так боятся? Со старины идет такое - если не знаешь как победить врага, значит, не начинай войну. Она проиграна. И это вселяет страх. А бороться с Шерилэнцами не имеет смысла. И это страшно.
Когда Элси к концу дня выдохлась, Эжзо решил подарить парочку важных советов.
- Беда твоя в том, что ты не умеешь, как мы, полностью прятать свои мысли и желания.
- Но Акриол учил меня, и я научилась, - попыталась оправдаться она.
- Забудь про Акриола. Не лезь к магам Средиземья. Я о другом говорю. Там твои мысли не достанут. Но я ведь говорю о враге, нашем настоящем враге. Ты двигаешься быстро. Согласен. Но твои мысли. Они разбросаны и хаотично носятся из стороны в сторону. Пойми, жестокие пытки в самом начале они ничего не значат. Мы не любители этих игр. Мы больше работаем внутренне. И с мечом. Не с дыбами и раскаленными углями. Шерилэн это защита прежде всего.
- Куда же прячете вы свои мысли?
- У нас их, вообще, нет, - пояснил рыжеволосый соратник.
- Вообще нет мыслей, - произнесла для себя по слогам Элси.
****
Так прошла еще пара лет. Мастерство Элси усовершенствовалось. Оно изменилось и приобрело силу. Теперь ей разрешилось упражняться с мечом по-настоящему. Старый и вечный учитель взял ее на себя.
И вот снова, только спустя годы, они стоят на круглой площадке, огороженной факелами. Эта пара лет протянулась как целое тысячелетие, а научила за гораздо большое время. И изменила как за все жизни на земле. Окружающих Элси не видит и стука сердца своего не чувствует. Нет, это уже не та Элси, что впервые взяла в руки меч. Это не ее тело. Оно сейчас такое быстрое! Ее глаза не бегают по стенам и не выискивают врагов. Зачем ей это? Она и без того услышит их.
Смотрит прямо на Эжзо. Он взгляда не отводит и изучает ее мысли. Но Элси давно уже научилась прятать их и «вешать в мешок под деревом». На самом деле она даже научилась не порождать их. Что не говори, ученица Элси отменная.
- Очень важно, Элси, чтобы ты научилась видеть врагов не только с одной стороны. Они бывают повсюду. И среди друзей и среди семьи. И ты должна научиться убивать всех врагов, - важные слова, без которых ни один бой не начнется. Они, как правило, сложности не содержат, только на практике приобретают совершенной иной смысл. Верно, враги - они повсюду. И в своем облике и в облике врагов. А в самом же Средиземье они везде. Хоть и спят или притворяются спящими, хоть и бездействуют – это не значит, что их нет. Как всегда выжидают своего коронного часа, чтобы сыграть довольно большую роль, хоть в войне зла и предательства крохотную, но сыграть. И эти предатели выжидают. Молча, никого не посвящая, а все слушая, бегут они на сторону врага, гонимые только ненавистью и страхом за собственную шкуру, стоимость которой ничтожна для всей волшебной страны, но не для них. Подобно крысам они несутся в одну сторону – там, где ни правил, ни чести, ни благородства, ни долга. И эти крысы, предавшие однажды, предадут и во второй раз в случае необходимости, лишь бы уцелеть. Но как не странно зло не удивится их выходке, ибо оно само породитель этих качеств. Но крысы с последней стороны живыми не уйдут, так как предательства и зло не прощает.
Эжзо не крался. Поступь Шерилэнцев легка словно немая. Идут они прямо, не сворачивая. Ведь сворачивать как раз таки вынуждают или страх, или опасение, или осторожность. Для Шерилэнцев все это не знакомо. Истребляют они настолько гладко и быстро, что порой и не замечают, что убили. От всей этой необъяснимости порой мурашки бегут по коже, а от желания разобрать смысл возможного и непонятного сходишь с ума.
Элси не отходила назад. Смело она встретила противника, да дело вовсе и не в смелости. Привычка заменила все чувства и качества. Настолько ей эти битвы знакомы и понятны, что она каждой придумывает имя и общается мысленно, скрывая, конечно, этот разговор за туманом белых (если говорить всю правду, то черных) облаков. У этой битвы было уже многотысячное имя, состоящее из незатейливых букв на языке Ланградеровцев. Но их язык считается священным (противоречие между мнением истинной Элси), вернее сами Ланградеровцы так думают.
Битва постучалась в дверь, прошмыгнула мимо рядов стоящих, невзначай коснулась своей пеленой обуви Шерилэнца и шмыгнула в круг. Там запела и затанцевала. Закрутилась, словно заводная, и веселилась, веселилась, веселилась. И Элси ее отчетливо слышала и Эжзо ее отчетливо слышал, но в преимущество Элси он не только слышал, не только видел, он был знаком с ней лично. Знаком так, что сам заставлял столь великую гостью петь и плясать, как он пожелает. И она плясала. Отбивала дробь своими башмаками, гремела серебряными украшениями, злилась на Эжзо, но идти против не решалась.
Пока еще Элси ни разу не отбила его выпада. В бою Эжзо не победим, и чем чаще она встречалась с ним, тем больше в этом убеждалась. В Шерилэне не было ни одного, кто бы его одолел. Как Элси не крутила и не защищалась, какие пируэты не дарила, как не вращала Шерилэнским мечом ее бой заканчивался всегда одинаково. Хотя ее движения и походили на движения собратьев и наставника, так же быстры и неуловимы, а ее мысли, как и их, пусты и бедны как одеяние попрошайки.
Да, она научилась не спать и не есть, не чувствовать усталости и вообще не чувствовать ничего, от схватки не бежать, а главное, нет, не заглушить свой страх – а подружиться с ледяной рассудительностью и всегда трезвым умом, с бесчувственностью. Но сам секрет Шерилэна, видимо, и не в этом вовсе.
- Сплошные загадки меня окружают, - как-то заметила она.
Кто-то бы сейчас совсем не знакомый Элси, то есть такой давний и старый обитатель этого тела сказал иначе.
- Зачем лезть в дебри непонятного, зачем пытаться придумать какие-то новые важные истины, когда на земле уже рождены и самые важные, и самые главные. Это истины о любви и о дружбе. А пытаться заменить их другими не только глупо, но и бессмысленно. Чего вы все ищете? – сказала бы она. - Оглянитесь, самое важное рядом. И оно в прекрасном. Не в страшном и холодном месте столь же мертвом, как и его обитатели.
Нет, она не знакома с этой седоволосой. Нет, она не друг этой. Она таких друзей презирает. У нее то в друзьях были либо дивные эльфы, либо забавные гномы, либо один очень мудрый чародей.
Понимала та одно. С седоволосой поступили жестоко. Опоили Омусом, чья природа родня обману и вечному сну, в чьих объятиях навсегда остаются все те воспоминания, которые не по вкусу Шерилэну. А Шерилэну не по вкусу было все, и пройденное и узнанное ранее.
Элси скользила по полу. В мыслях поставила защиту толщиной с крепостные стены. Заставила сердце остановиться и занеметь. Приказала телу уворачиваться и не подчиняться воле наставника. Разум же занимался всего лишь одним делом, но самым изводящим. Он прокручивал внутри все советы когда-либо услышанные от Эжзо. Их уже накопилось около тысячи. Один умнее другого. Все разные, но все также неподдающиеся разгадке. И поэтому Элси их повторяла и повторяла, думая, что они подарят победу.
- Не верти советами, - не выдержал и заорал Эжзо, - лучше вдумайся в их смысл.
Что же касается Эжзо, то он был настоящим учителем и наставником. Не обвинял и не попрекал в случаях неудачи. Время его мало волновало. Он считал, что спешка никогда не научит всему мастерству, может научить только кусочку. В своих учениях он руководствовался тремя правилами. Ничего не принимать от врага. Ни во что не верить. Никогда не останавливаться.
Эти правила в голове Элси хорошо отложились. Засели на главной полочке, с которой их низачто не стащить.
- Не слушай только моих советов в войне. Руководствуйся собственными. Давай, Элси. Работай. Слушай песнь и сражайся.
Элси пришлось отскочить назад, так как Эжзо пошел в наступление. Остальные шерилэнцы отошли подальше, делая круг шире. Элси совершила блестящий поворот и оказалась за спиною у наставника, но он оказался быстрее и параллельно ее хитрости преподнес свою. Он стоял так близко к ней, что Элси почувствовала его холодное прикосновение силы позади. Меч уперся между лопатками, но почему-то не стал проходить глубже.
- Хватит, - громко произнес Эжзо и Шерилэнцы, зная, что он хочет остаться с ней наедине, разбрелись по городу.
Остались двое. Эжзо отстранился от нее на несколько шагов. Она развернулась и уставилась на него. Он задумался. Она насторожилась, но виду не подала. Он кое-что вспомнил. Перед его глазами стояло «старое воспоминание». Молодая красивая девушка. Внешне эльфийка. Она такая живая и смелая……. Этой женщины сейчас нет.
Сила Элси проскользнула под покровом ночи в его мысли и успела застать всего лишь остаток увиденного ранее. Какая-то ей незнакомая дева вся в белом сиянии. Она улыбается и что-то поет. А потом смеется, смеется, смеется……………
Эжзо почувствовал ее присутствие и воспоминания погасли. Сейчас его взгляд был устремлен на Элси. Он будто выискивал хоть малейшее сходство между погасшим и стоявшим рядом обликом. Нет, никакого сходства. На самом же деле это второй облик давно погас, а не первый.
- Кто она? – спросила Элси.
- Тебе она незнакома.
Она не стала спорить. Та дева, и правда, кажется ей увиденной впервые. Вместо разговора она покрепче сжала рукоять меча и крутила им как по волшебству, наблюдая за чудным золотым сиянием, которое рассекало темень помещения. Шерилэнцы не особо любили света. Темнота была для них поуютней. Им не нравилось, чтобы на них обращали внимания и поэтому они сливались воедино со своей подругой. В темноте ведь так спокойно. Это другие ей не доверяют. Это других она подводит и предает. Но в этом случае темнота сама боится тех, кто входит в ее объятия, то есть Шерилэнцев. И темнота дрожит и покрывается мурашками от соприкосновения с ними. Но не бежит. И темноте не приятно и не уютно, когда Шерилэнцы пользуются ее услугами, но она молчит.
Что ж поделать, таков удел всех Шерилэнцев. Их боятся. И никто не жаждет увидеть их на празднике. Вообще, видеть Шерилэнца считается дурным знаком. Тут все ясно. Они то появляются в страшные времена.
- Эжзо, как тебе удается быть таким сильным? Как ты так владеешь мечом? – прервала Элси своим вопросом мой рассказ.
Эжзо отошел от нее на несколько шагов, вынул свой меч и сжал обеими руками рукоятку. Несколько мгновений он не сводил взора с серебряного лезвия. И взгляд этот нес в себе настоящее послание к стальному богу.
- Нужно говорить с мечом, - ответил наставник после продолжительного молчания, - расскажи ему обо всем. Слушай его и говори сама.
- Я никогда не говорила с ним.
- Поэтому тебе и не удается победить. В битве не смотри на врагов. Не нужно следить за их движениями и продумывать план наступления. Мысли не должны рождаться в битве. И промедления тоже. Не играй в войне. Мы убиваем врагов, а не сражаемся. Убиваем! Говори с мечом. Слушай только его. Поверь что вас двое, и вы неотрывно связаны. Попробуй сейчас.
Двери распахнулись и вбежали орки. Их рев сам оповестил об их присутствии. Но Элси и не слушала их крика. Только стук сердца. Тук-тук-тук. Ее сила заскользила по их мыслям, оценила их возможности. Опасаться здесь некого. Просто можно орудовать мечом.
Давно вышколенные движения заменили бездействие. Как же ей все это знакомо. Да, она каждый день убивает представителей этого народа. С каждым днем все больше и больше. С каждым разом все быстрее и быстрее. Поначалу Элси руководствовалась исключительно ненавистью. Все время ее атаковали страшные картины пыток дорогих друзей и это толкало на убийство. Она кривилась и сглатывала горькую слюну, руки, как и душа ныли, разум был тяжел от переполняющего его чувства удушья и ненависти, но она делала необходимое. А что же сейчас? Страшные картины больше не появлялись. Может просто оттого, что сейчас для нее они не такие уж и страшные? Горького привкуса на языке нет. В глазах не двоится. А внутри что и живет, так это пустота. Убийство вошло в привычку. И это было так просто. Не морщась и не издавая ни каких звуков, она прошлась по обычным гостям, что и завтра появятся. Вражеское оружие звенело, но не от соприкосновения с ее мечем, давно уже ее ударов орки не отбивали, а от падения на каменный пол и, тем самым, предвещая неминуемую кончину. Их тяжелые тела заваливались на бок, некоторые «лицом» вниз. Положение не важно. Их первоначальный крик, призывавший к атаке, в данный момент являлся криком мольбы. Да только Элси мольбы не слышит. Она все убивает, убивает, убивает………
В самом начале схватки орки нападали. Черные одежды врага не особо их насторожили. Это все от неосведомленности. На самом деле Средиземью знакомы и эти черные одежды и серебряный меч, вышитый на груди. И эти одежды самые неприятные одежды для глаз всех живых.
Плотные ряды орков поредели и их мастерство присутствующее поначалу, такое смелое и вызывающее, смешалось и превратилось в скупые движения, которые позже полностью парализовал страх. Вообще-то, орки войны хорошие. К примеру, созданная Саруманом армия под именем Урукхай являлась жестокой и смертоносной, сильной и покоряющей. Они сами дарили страх, а не принимали его. Но даже Урукхай сейчас трясется от страха. От облика, чья тень не существует, от черных одежд, которые несмотря и на ветер и на ураган останутся такими же безупречными. Боятся тела, хотя оно так худо и беззащитно на первый взгляд. Но вот как раз-таки обладателя вышеперечисленного пугаются они больше всего и их уста шепчут.
- Пощади. Пощади………..
Элси им ничего не отвечает. Но во времена первых битв она говорила.
- А разве вы, пощадили тех, о ком просила я? Разве вы слышали мою мольбу? Я помню, что вы с ними сделали. Помню каждую секунду мучений самых близких. И я за это вас всех ненавижу.
А потом снова и снова. Визг ее меча. Он орудует по сторонам. Взлетает и падает вниз. Рассекает воздух и находит жертвы. И только вжик, вжик, вжик. И нет лишних движений. Каких то ненужных поворотов и выпадов. Смотришь на нее и кажется, что орки просто замерли перед ней, будто они стоят и ждут ее меча, настолько быстро она двигается, что они и не успевают понять, что мертвы. А потом не наступает утро как прежде. Элси научилась справляться с ордой орков за секунды. Или просто время так напугано, что боится подойти ближе, взглянуть в окно, узкое и холодное, и обомлеть? И время стоит и смотрит, не решаясь оказаться внутри.
Есть еще одна странная и интересная черта в Шерилэне. Здесь не учат движениям и пируэтам. Не показывают, как правильно держать меч и как орудовать им. Шерилэн просто заставляет взять меч. Это куда важнее. Он заставляет переступить ту грань, которая не дает тебе полной свободы в убийстве, и когда грань переступлена, и когда ты пошел убивать, вот тогда ты сам и научишься. Посмотришь по сторонам. Запомнишь, как двигаются Шерилэнцы. Это работа умственная, прежде всего. Проанализируешь все движения. Попробуешь воспроизвести их сам. А потом быстрее. А потом добавишь свои. так как Эжзо считает, что у каждого шерилэнца движения индивидуальны, не нужно придерживаться правил боя других. Прежде всего, никаких правил. Убивай, как нравится. А из этого вытекает самое главное правило. Не изучай врага, лучше изучи самого себя. Также и движения и выпады. Единственное, что схоже у всех – безупречное выполнение и неживая быстрота, гладкое убийство и преимущество перед всеми.
******
В последнее время Элси посвящали в секреты магии Шерилэна. С магией Средиземья нет у нее ничего общего. Эта магия построена только на разрушении и на убийстве.
Самая страшная черта этой магии в том, что она отбирает и уничтожает магию прежнюю, узнанную там, в Средиземье, давно-давно. Правило есть правило. Обе магии не могут жить в одном теле. Соратниками их не назовешь. Слишком разные. Одна возводящая, а другая наоборот. И магия Шерилэна побеждает первую, истребляя ее под корень. Холодный огонь Шерилэна затушил и подарил иную силу. И сила эта необъяснима так как эта сила конца и начала не имеет. Вечность. А это понятие, как известно, расшифровать не всегда удается.
Учения проходили тяжело. Внутренняя работа состоит из, хоть и ненастоящих, пропастей, но порой как раз-таки от туда выбраться куда тяжелее. В реальности тебя в этой пропасти могут найти, тебе помогут и вытащат. А внутри? Кто будет помогать внутри? Только ты сам. Вот и магия Шерилэна, здесь у нее есть свое имя – Айлин – заставляет и учит полагаться только на себя. И Айлин проходится как ураган, не оставляя внутри ничего живого, хотя там уже и так ничего не осталось. Просто она разворотила пустыню, вздыбила песок и разбросала его на другие места, тем самым, научив песок быть сильней и агрессивней. И песок научился так как Айлин оказалась жестокой и злой. Она трепала, носила неведомо куда, заставляла смотреть на все свои страхи и на страхи чужих, заставила понять саму природу страха. А потом она обнаглела и стала приходить без приглашения, задерживаться подолгу, а потом…….потом и вовсе осталась жить внутри. Навсегда.
*****
- Ну вот, Элси, - обратился Эжзо к ней мысленно, - переходим к другой ступени.
Другая ступень состоит из защиты. Да только в его руках меча нет. И в теле его признаков на нападение не видать. Что ж, остается то, что сама атака спрятана в глазах? Нет, и в глазах ничего нет. Шерилэнцы – это обитель мертвых чувств. Атака сидит в его силе, которая тянется к Элси. И она эту атаку чувствует. Чувствует т. к. ее сила за время пребывания здесь, за время адской работы и внутри и снаружи, за время издевательств, за время борьбы и со страхом и болью Элси сама стала сильной. Сильной в убийстве, а не в любви. Случайно мне вспомнилась одна важная деталь. Когда Элси только начинала жить здесь, ей постоянно снился один и тот же сон. Всюду одна чернота. Тишина идет за ней по пятам……дальше огромная яма. И в этой яме она видит себя. Сначала яма поглотила ее щиколотки, позже через месяц дошла до колен, спустя какое-то время она докатилась до пояса. А там все выше и выше. А потом эта яма заглотила ее полностью. И у этой ямы есть имя – Шерилэн. А сейчас Элси и не вспомнит этот сон, но если и вспомнит, то вспомнит смутно. А в то, что она вела борьбу с этой ямой и сражалась отчаянно, изо всех сил, призывая жизнь помочь, просто не поверит.
Сейчас зато ни какие сны ее не беспокоят и ни каким страхам не под силу забраться не в это место, не внутрь всех его обителей. Страх и сам боится.
Эжзо приоткрыл завесу, которая скрывала его силу и устремил ее к Элси. Мощный удар отшвырнул ее назад. Пролетела она с пол сотни метров и ударилась об каменную стену. На самом деле, захоти бы Эжзо, то Элси, не обращая на препятствие внимания, стремилась бы дальше. Но Эжзо решил, что такое расстояние вполне достаточное между ними. Элси долго еще не поднималась. Возможно, что-то сломано внутри. Она медленно исцелялась, так как сила Эжзо запрещала делать ей это быстро. Его сила стояла стеной и не пускала наружу. Элси толкнула ее. Та стояла как вкопанная. Элси приняла в руки всю мощь и толкнула сильнее. Стена не поддавалась. Вместо этого она наклонилась над ней в желании расплющить своим весом. Эжзо держался крепко. Наставник к этой стене прибавил еще десяток. И все они одинаково первой наклонились к жертве. Нет, Элси не боялась. Она тщательно перебирала все то, что еще можно сделать. Она окунулась внутрь в стремлении скорей достичь своим бегом железную дверь, скрывающую за собой ее настоящую силу. Но дверь закрыта и вокруг нее царит все таже пустота. И как Элси не сильна, дверь пока еще остается сильнее. Сильнее тем, что ей известен секрет самой себя, а Элси нет. И приходится бежать обратно по извилистым коридорам к реальности, где холодные стены силы пытаются раздавить.
Элси предприняла еще одну попытку. Собрала все узнанное в кулак и поставила защиту. Но Эжзо это проигнорировал. И она взамен увидела, как стены затряслись и кирпичи, когда-то совсем не выделявшиеся, сейчас расслоились и с каждой секундой все больше выдвигаются вперед. Вот и первый с грохотом упал на пол совсем рядом с ней. А за ним второй и третий. И спустя мгновенье все стены рухнули, погружая Элси в пыль, обнимая своей тяжестью и призывая согласиться, что эту битву она проиграла.
Спустя час Элси открыла глаза. Она лежала на полу. Стен не было, что в лишний раз доказывает, что наставник атаковал ее мысленно. Кстати, он сидел неподалеку. Молча и о чем-то задумавшись.
- Теперь ты понимаешь, что такое мысленная атака? – спросил он.
- Да. Благодаря ей запросто можно убить, - ответила она поднимаясь и убеждаясь, что все переломы излечены.
- А теперь иди, - распорядился он, - поработай сама.
Элси вышла из здания тренировок, каких в Шерилэне превеликое множество, в каких она уже сотни раз побывала. Зашагала в общее помещение, по пути наблюдая, как собратья сражаются между собой. Она давно уже научилась смотреть на эти битвы, ничему не удивляясь. И проходя мимо таких же, как и она, в голове Элси появлялись их приветствия и послания.
- Зайди в библиотеку. Нужно разобрать новые рукописи.
- Загляни к А…(имя произносить не буду). Она хочет кое-что обсудить.
- Поработай сегодня как следует со своей магией.
И все это доносилось внутрь за долю секунды. И стой Элси на другом конце света она все равно услышит, что они ей передают. Их связывает одна сила и знак в форме меча на плече. И поэтому Шерилэнцы братья и сестры. Предательства в их рядах быть не может. Ни какой враг близко не подойдет к Шерилэнцу не то что воевать, но и договариваться.
- Элси, иди к нам, - позвал ее рыжеволосый соратник, - будешь прикрывать сзади.
Она обернулась и увидела пятерых Шерилэнцев. За железной оградой они вели бой. На одной стороне было трое на другой те, кто остался.
- Элси, прикрывай нас, - сказал все тот же рыжеволосый, бледнолицый и высокий, и пошел в наступление.
Элси перелетела через высокую ограду. Она быстро заняла свое место и приготовилась к войне. Ясно, что она слабее их, но то, что она не сильна никто не говорит.
Из-за туч показалось вечернее солнце, готовое вот-вот склониться и пойти на покой. Странно, что солнце заглядывает в это место. Оно прошлось по лицам воинов и посторонний бы заметил, как они красивы: высокие подтянутые тела, вечно молодые лица. И прекрасная кожа. Все они прекрасны за исключением одной. Ее седые волосы полоскал ветер, а лицо напоминало землю после пашни. Но и остальные были прекрасны до того момента пока в их руках не запел меч и они не пошли убивать.
- Элси, держи защиту крепче, - закричал рыжеволосый и нырнул под вражеский меч. Потом он совершил совсем не поддающиеся взору обороты, но Элси увидела их, и оказался у «врагов» за спиной. Но и они время зря не теряли. Крутили и скользили в желании запутать и показать противнику незащищенное место на теле, хотя это был всего лишь обман. У них то все под контролем. Черноволосая девушка взлетела вверх и оказалась рядом с Элси. Выпады, молниеносные обороты. Элси с трудом отбивала их. Но отбивала. Рядом оказался ее соратник и приказал защищать его позади. Все так и вышло. А тем временем все остальные, легкие и быстрые, пытались сразить друг друга. И Бог знает сколько времени они вот так провели, пытаясь обмануть и запутать. Только солнце уже зашло, а потом появились звезды. Но, несмотря на отсутствие света, продолжалась самая настоящая война. А после заново взошло солнце. И ему опять пришлось освещать собравшихся на такое. И собравшихся по собственной воле. И Элси тоже по своей. И она воюет и ей нравится. И она не бежит и не сопротивляется как в самом начале, когда еще оставалась живой и это в лишний раз доказывает, что прежней Элси больше не. А есть только эта. Воин. Кто вращает мечом также мастерски, как и стоявшие рядом, кто не продумывает стратегию битвы, а просто воюет, чтобы эта стратегия не осталась разгаданной. И звук меча ей куда приятнее звуков всего другого. Да и сам меч ей куда интереснее остальных, так как и он стал с ней говорить. Вернее, говорит пока еще она, он слушает. Но и он скоро перестанет противиться и не только заговорит, но и запоет. И в битве будут только она и меч, неотрывно связанные и живущие только ради друг друга и только ради убийства.
Позже, когда все это закончилось, ( но не из-за усталости, а благодаря необходимости разобрать последние новости и сделать свои выводы, а потом съездить кое-куда и все разузнать. И снова вернутся обратно. И только работа, работа, работа. И полное всезнание, и полный контроль за всем), Элси отправилась в библиотеку, чтобы встретиться с такой же, как и она. По пути ее проводило наступившее утро. О нем напоминал всего лишь свет, а пение птиц и их веселый щебет молчали. Здесь попросту птиц не было. Даже ветер, столь смелый в других местах, здесь не особо позволял себе шуметь. В первое время Элси чуть рассудка не лишилась из-за угнетающей тишины, но а позже……………Оказывается и тишина может много чего поведать. Она, правда, не слишком разговорчива, всегда уходит от ответа и предпочитает промолчать. Все время опускает глаза и старается ускользнуть, чтобы ее больше не беспокоили, а иногда пытается схитрить и нежно прижимается к тебе и медленно шепчет.
- Помолчи и подумай. Я ведь чудо как хороша. Я ничего никому не рассказываю и никого не тревожу, не злю и не вывожу из себя.
А тем временем она все ближе и ближе. И голос ее звучит и тише и медленнее, а сама ее хватка сильнее. И она и вовсе замолкает.
Попутно тишине, выплывающей из ниоткуда, выплыло и здание, к какому стремилась Элси. «Дом» знаний протыкал небеса. Они, несмотря на раннее утро, уже полностью надели свои синие наряды.
Дом был огромен. И там была спрятана мудрость. Она, как и солнце, спрятанное за туманом, с первого взгляда не приметна. И эта мудрость скрывалась за извилистыми буквами разных языков, не важно каких, главное, эти языки (все одинаково) прятали ее от глаз подальше. Туда в дебри, в пропасти, прикрываясь сложными метафорами, совсем непонятными изречениями. Но одну подсказку все-таки они оставляли.
- Ищи. Ищи, - шептали и книги и само это здание, столь старое и такое умное. Здание, которое может слушать и говорить, а главное советовать. Оно такое угрюмое и задумчивое. И несет в себе совсем не то, что нес Эленгрил. Но скажи сейчас это волшебное слово – Эленгрил, Элси, когда-то любившая больше жизни этого друга, сейчас бы спросила.
- А кто это, Эленгрил? Чему он учит?
А Эжзо бы ответил.
- Ничему в сравнение с нашей мудростью.
Она вошла в ворота давно знакомого места. Миновала коридоры, здесь ее провожал приглушенный свет факелов, да серебристый свет вышитого знака на тунике. Потом ее встретили книги. Самых разных размеров и самого разного содержания. И не было здесь на них таких названий и определений как «сказки», «легенды»…………….А только «история Средиземья», и….и. В общем, здесь было все. Старина старин, седина седин. И книги, о которых никто в волшебной стране не знал, а истории в этих книгах, которых никто не помнил.
Книжные полки ломились от их обитателей, а в самой библиотеке толпились те, кто знали все. Они мысленно приветствовали Элси и продолжали заниматься своими делами. Элси прошла многие комнаты и оказалась перед дверью последней. Вошла не стуча, так как в Шерилэне и так известно кто там шагает по коридорам, и кто сейчас войдет.
Она сидела спиной и размышляла о Вульдоре. Рядом стоял Эжзо и ее отец.
Элси проследовала к тем троим и попыталась забраться в мысли белокурой, но в ответ услышала отрицание на задуманное.
- Он набирает силу, - сказал владыка и стало ясно, что он говорит о главном враге.
- Совсем скоро он выйдет из тени, - продолжила белокурая, - мы узнали, что он решил построить еще одну крепость на востоке. Видимо для того, чтобы окружить Средиземье со всех сторон и вести атаку отовсюду.
Спрашивать, откуда им это известно, глупо.
- О тебе ему пока ничего не известно, - добавил Эжзо, обращаясь к Элси, - но это не надолго. Совсем скоро он увидит тебя. Секрет, как тебе удается скрываться от его взора, нам не ясен.
- Что же будем делать? – спросила Элси.
- Главное, пока еще есть время – учиться, - сказала белокурая, - тебе следует открыть внутреннюю дверь к своей силе. Возможно, тогда все и прекратится. Возьмешь ее, и Вульдор сгинет.
- Это верно, - согласился Эжзо, - главное – взять силу.
- Это наше спасение, - согласился и владыка, - конец злу и возрождение нашему народу. Элси, ты должна это сделать.
Она не спорила. Они уже давно ее убедили в неизбежности открытия двери. Они словно стояли рядом, когда она сидела, опершись спиной об ее холодное покрытие. Стояли и говорили.
- Ну же. Еще немного. Давай, давай, открывай.
А Элси тем самым все приближалась к их цели, не своей, так как она не помнила своей цели. А потом к числу трех прибавлялись другие. И Акриол, настоявший на силе ланградеровца. А потом и все Шерилэнцы становились за спиной Элси, там, в темном переулке около загадочных знаков, украшавших дверь, и просто кричали во все горло.
- Возьми, возьми, возьми. Это единственное решение. Это единственное спасение.
Но их цель пока оставалась не достигнутой. Ответ находили в ожесточении обучения. Прибавляли к узнанной жестокости такое, что и жестокостью назвать нельзя. Одни тренировки сменялись другими. А доза Омуса увеличивалась и увеличивалась до того, что Элси с трудом помнила собственное имя – Элси. И только меч она знала лучше всего. И только с ним она разговаривала, как учил Эжзо.
- Расскажи ему все. Пусть он станет твоим единственным другом. Только ты и твое мастерство.
Позже так и случилось. Когда находишь общий язык с мечом трудно заниматься чем-то другим кроме общения с ним. А там и магия вливается. И знания попадаются под руку. Все это смешивается и превращается в ужасное зелье, ядом протекавшее по телу. Не по мыслям, так как их давно уже нет. А тело радуется узнанному и взлетает, да только благодаря таким знаниям оно не взлетает, а падает все ниже и ниже, хотя в бою и выше всех. Но для них бой и есть настоящая свобода и поэтому только в нем для них важен полет. А в остальном пусть они падают в пропасть. Главное, здесь мы на высоте. Какая еще сила сильнее нашей? Внутренняя? Что за бред! Сила сердца слаба, слаба тем, что меча она не знает, а значит и убийства не ведает. А что же за война без убийства? Да и что за победа без убийства врагов? А это значит, что есть только сила меча. И только она может победить сильного врага. А вера для нас пуста. Опыт и совершенство в нашем искусстве заменяют все.
******
И еще пара лет миновала. Время из Элси создает что-то новое. Как скульптор создает новую статую. Только в этом случае этой скульптуре забыли подарить и очертания и красоту, стоит самый обыкновенный кусок мрамора без чувств и без подозрений на будущий шедевр. И этот кусок никем не примечаем. Да и в самом деле, что интересного в холодном и в белом остатке скалы? А поначалу он являлся частью чего-то огромного и живого, а остался всего лишь кусочек, крохотный, но такой безобразный. Вот и думается, как из огромного и прекрасного образовалось крохотное, но такое отвратительное?
Элси направлялась к Эжзо. Он ждет ее с утра, и она опаздывает. Ничего. Она была занята, а он подождет. По пути надо бы заскочить к ней. Кое-что обсудить.
Элси против всей этой идеи.
Она быстро миновала площадки, скучные и невзрачные на первый взгляд. Другое дело, когда в руке меч и вокруг те, кого можно убивать по-настоящему. Нет, уже не орки. Давно уже не орки. Надоедает сражаться с ними. Сражаться - смешное слово. Орки такие медлительные, такие слабые. Не нужны и усилия в войне с ними. Захотел, чтобы они умерли, так и есть. Элси скучно с ними. И поэтому она ненавидит Эжзо, когда он заставляет ее сражаться против них. Вот сам Эжзо другое дело. Хитрый и верткий. Только дух захватывает. А когда к нему присоединяются и остальные!
Она почти бежала в библиотеку. По пути ей встретились собратья и передали кое-какие новости.
А тем временем Эжзо вел беседу с владыкой.
- Никто и не думал, что дело обернется так, - Эжзо был почти удивлен.
- Да…., - владыка потер подбородок и стал мерить мрачную комнату шагами. - И, правда, совсем не то получилось.
- Элси вошла во вкус. Она не просто становиться Шерилэнцем. Она считает Шерилэн своим! Эжзо - не его владыка. Она считает владыкой Шерилэна себя. Еще чуть-чуть и она скинет меня с верху. Она займет мое место.
- Элси по природе ученица. Она любит учиться. По началу мы не могли заставить ее, а сейчас она сама бежит впереди нас. И чем дальше она бежит, тем сильнее становится. Уже и Шерилэн для нее это не сложно. Это все из-за того, что она последний. И то, что она возродивший. И она не может остановиться. Эта песня смерти в ее голове теперь уже навсегда поселилась. И поет она ее громко.
- Что же будет когда она возьмет ту силу? – поинтересовался Эжзо.
- Думаю, Вульдор не выдержит натиска. Никто и не знал, что в Элси заложена такая мощь.
- Помнится, совсем недавно она и меч в руках держать не умела.
- Зато сейчас! Она уже наравне с вами. Еще немного и она будет наравне с тобой. А сила поведет ее впереди всех. Это неизбежность. Как не крути природа возьмет свое, - намекнул отец, - вот она, владыка Средиземья. Никто с ней спорить не будет. И Ланградеровцы снова возродятся, чтобы править. Как и написано в легенде.
- Та прежняя твоя дочь погибла, вот кто настоящая. Но если бы не Омус, то и не знаю……..
- Да, - скривился владыка, - этот напиток такое же чудо, как и волшебные камни. В которых просвечивается и будущее и прошлое.
- Такой камень есть и у Гендальфа, - напомнил Эжзо, - но старый колдун им не пользуется. Только в тот раз, когда Элси принесла скорбную весть в дом Элронда.
- Мне не нужен этот камень. У меня есть моя дочь. А она сильней, чем все эти камни.
- Ты помнишь, какая она была раньше? – переменил тему наставник.
Отец потупил взор и задумался.
- Да, помню, - ответил он и по его щеке незаметно заскользила слеза. Незаметно, но только не для Эжзо.
- Изменения неизбежны, владыка. Ты и сам знаешь. Ничего не поделаешь. Так всего лишь погиб один вместо всей страны.
- Но зато, какой погиб, Эжзо. Вспомни, как она сражалась против Шерилэна. И она бы победила, если бы не Омус. Ее даже Лумер пропустил наружу. Никого просто так не пропускал, а ее пропустил.
- Не грусти, владыка. Твоя дочь спасет всю страну. И возродит свой народ.
- Как ты думаешь, Эжзо, Средиземье нам когда-нибудь простит сделанного с ней?
- Ему придется. Ведь это все делается ради него.
- Да, ради него. И ради него я не могу позволить его народам погибнуть. Пусть погибла моя дочь в неизбежности. Но Средиземье пусть живет.
- Все получится, - твердо сказал Эжзо, - вот увидишь. Элси одолеет Вульдора и все будет хорошо. Больше не будет врагов и Средиземье будет спать спокойно. Шерилэнцы в войне лучшие. И мы воин не проигрываем. И Элси не проиграет.
- Война, война. Кругом одна война, - протянул владыка.
- Эта война коснется только одного, твою дочь.
- Но не забывай, что свою настоящую войну моя дочь проиграла, - напомнил отец.
- Ее проиграла Вьюн, а не Элси.
- Пусть твои слова окажутся правдой. Я буду только рад этому. Мне тяжело осознавать, что моей дочери больше нет, но еще тяжелее было бы осознавать, что не стань она тем, кем должна стать, погибло бы все Средиземье.
- Это вопрос одной жизни. Мы уже говорили об этом.
- Говорить можно долго, но эту жизнь уже не вернуть.
- Ничего не бывает без потерь. Всего одна жизнь, владыка. Всего одна взамен всей жизни. А ты не грусти. Скоро твой народ возродится вновь. И Элси будет править. И защищать. Все так и должно быть. Так написано в легендах и так писали пророки. Против судьбы не пойдешь, владыка.
- Не странно ли тебе, Эжзо, говорить о судьбе? Вы разве когда-нибудь останавливались пред ней? – удивился отец.
- Мы ведь говорим о Средиземье, а не о Шерилэне.
- Да, верно, - разозлился владыка, - мы ведь говорим о жизни, а не о мертвых.
- Я не буду с тобой спорить, - заявил Эжзо, - это ты привел ее сюда. Мы просто делаем свое дело, а распорядился ее судьбой ты.
- Нет, Эжзо. Ты сам себя обманываешь. Это ведь вы ломали ее жизнь, а не я. И вы бы все равно нашли ее и сделали такой как сейчас. Неважно, кто ее привел. Ты и сам бы отправился за ней.
- Правильно. Это оттого, что другого выхода нет. А я должен защищать Средиземье. Любым способом. И ты это знаешь, владыка. Ты тоже защищаешь Средиземье. И ты знаешь, что ради него нужно идти на все.
- А я и иду, - грустно напомнил он.
- И мы идем правильно. Как еще бороться с врагом?
- Да, да только так. Золотое правило. В войне только меч спасает и побеждает. В магии только разум. А в жизни только сила может что-то изменить.
Владыка обернулся и зашагал прочь от Эжзо. В последнее время на нем повис груз воспоминай относительно своей дочери. Особенно ее первый день здесь и первые пытки, а потом ее первый бой. И хотя его дочь уже совсем давно ничего и не помнила и не чувствовала, ее отец и помнил и чувствовал. Но он знал, что поступил верно. Он придерживался старой мудрости. Но владыка грустил о той прежней Элси, он вспоминал их беседы и споры. А сейчас? С кем он будет спорить сейчас? С кем беседовать и с кем шутить? С вон той, которая больше всего любит убийство? Да и о чем с ней говорить? Она все твои мысли заранее знает. И знает то, что ты скажешь и что думаешь. И твои знания достанет прям из головы, да что ей знания! Захоти она и твое сердце остановится. И замрет. И ей не будет горестно от этого. И ей не будет жаль тебя. Если так нужно, она сделает, потому что в войне нет ни правил, ни жалости, а только долг. А долго то у нее есть. Ей его в течение многих лет прививали. И ее убедили в необходимости научиться убивать. А управлять ей стало легко. Человеком, которым не помнит ничего и со временем забывает все больше, легко руководить. Да только Элси руководить долго нельзя. И ее ум и ее сила не такие как Шерилэн. И сила ее становится страшнее, а ум все изощренней. А Шерилэн она просто использует ради учебы, которая вроде бы необходима. Так то все говорят, и отец говорит. И она послушает их, так как она совсем не помнит правильно ли это или нет.
Омус родился давным-давно. Это не волшебный эликсир, скорее отрава. Кто создавал его трудно сказать. Но не добрые руки его помешивали, это точно. Говорят, что это слезы одного мужчины. Он любил без ума одну женщину. Королеву эльфов. Сам этот мужчина принадлежал к роду орков. Смешно? Влюбленный орк! Где это видано? Спросите у судьбы. Она мастерица устраивать шутки. Орк и вправду полюбил эльфийскую королеву. Да только эта любовь оказалась безответной. А орк с каждым днем погибал от любви все больше и образ прекрасной королевы не покидал его ни на мгновенье. Но однажды, когда орк бродил погруженный в несчастье по лесам Средиземья, ему повстречался человек. Он был завернут в плащ и скрыт от глаз. Он был в хорошем расположении духа и согласился исполнить любое желание орка. Тот пожелал обладать прекрасной эльфийкой, захотел, чтобы она стала его королевой навечно. В ответ он получил отказ. Незнакомец не смог подобраться к чистому сердцу королевы. У эльфов сердца волшебные и никакое колдовство не проникнет внутрь. Тогда орк попросил следующее.
- Сделай так, чтобы я забыл эту любовь. Сотри ее из моей памяти.
Незнакомец согласился, но взамен попросил слезы орка. Он подставил серебряный графин и слезы орка заструились внутрь. И эти слезы после получили название – Омус, то есть стирающий все воспоминания. Слезы орка. Яд для памяти и для доброй души.
А сам же орк, избавившись от чувств любви, отправился убивать эльфов, как делают все орки, так как они ненавидят этот народ. Еще говорят, что ненависть их усилилась после отказа эльфийской королевы. И когда этот орк прибыл в волшебный город чудных эльфов в намерении жечь и истреблять, его встретила сама королева. И орк не теряя времени кинулся на нее с мечом, в результате чего и погиб от ее же руки совсем и не подразумевая, что эту женщину он любил больше жизни.
Орк погиб, но его слезы остались. Всего лишь небольшой кувшин, но зато при помощи него можно забыть все на свете. И забыть навсегда. Как и Элси. Она не помнила ничего из своей прошлой жизни. Даже и деда своего. Знала, что есть такой. Знала то, что он не прав в своих учениях. Так говорил Шерилэн. Обитель самых сильных и самых мудрых. Как им не верить?
Вот и вся легенда. Омус. Страшное название и слово страшное. А его действие……..Грустно, когда совсем ничего не помнишь из прожитого. Но еще печальнее, когда вместе с воспоминаниями погибли и облики друзей, да и каких друзей. Грустно, когда такая великая жизнь среди великого народа исчезнет навсегда. И столько увиденного и пережитого останется позади. Хотя последние моменты из жизни Элси следовало бы и стереть. И смерть друзей и расставание с самым любимым человеком.
Элси обогнула выступающие обломки скалы и углубилась в дебри близлежайшего леса. Он оказался не совсем приятным, так как вел к не совсем приятному месту. Он, словно стена, окружал библиотеку Шерилэна и, словно верный пес, охранял ее. Только отпугивающих огромных зубов и когтей у него не было. Его вид являлся отпугивающим. Широкие темные стволы и закрученные пальцы деревьев. Помнится, прежняя Элси любила говорить с лесом, она с каждым деревом находила общий язык. Но с этими бы она его не нашла. Зато нынешняя Элси понимает их прекрасно и может болтать с ними обо всем. Но эти деревья подобно обитателям этого места не особо то разговорчивы, скорее наоборот. Они угрюмы и молчаливы. А единственные их слова - это стон скрипящих стволов. Что они этим хотят поведать не известно. Эти деревья стоят здесь с незапамятных времен. Стоят и помнят. Ну и охраняют. И через их плотную стену никогда не пройдешь, если не скажешь таинственных слов. Деревья разорвут в клочья неизвестного. А слова эти заключаются в продемонстрировании знака Шерилэна. Покажи его и ступай. Как и в этом случае.
Элси прошла сквозь стену сухой древесины и оказалась около огромного здания, чья память помнила всех входящих в его покои. Элси проскользнула по темным и прохладным коридорам, в пути она вспомнила свой первый приход сюда. Ее поразило богатство книг, их старость обитала в самом воздухе, а их голоса вливались внутрь и молили об прочтении. И начиная читать одну, вторая уговаривала изучить именно ее, а третья молила оставить ту и погрузиться в прочтении третьей. В Шерилэне трудно читать одну книгу. Настолько они интересны и индивидуальны, что прочитать хочется сразу все. Но одно печально. Все знания, приобретенные здесь, Шерилэнцы использовали только для одного. Все для убийства.
Элси остановилась перед железной дверью и через секунду вошла внутрь. Там ее ждали собратья. Все одетые в черное и решающие какие-то задачи.
- Вульдор приобретает все большую силу, - заявила светловолосая. Это не было новостью.
- Он построил крепость на востоке. Сейчас перемещается на запад, - продолжил медноволосый и веснушчатый.
- И он все так же остается невидимым, - присоединился еще один. Мужчина или женщина это сказал, думаю, не важно пояснять. Так же какого цвета были его волосы. Главное, он Шерилэнец.
- Это, и вправду, загадка. Как ему это удается, не понять. Его никто кроме Элси не видел. И видеть не может. Он словно под пеленой облаков. Что же он будет делать дальше?
- Ясно, что, - Элси подошла к широкому столу, где одна на одной лежали карты Средиземья. Она развернула самую нижнюю и насупила брови.
- Следующую крепость он построит здесь, - Элси указала пальцем на местность принадлежащую северу. Земли близлежайшие около Гондора. – Мы все понимаем ради чего он строит эти крепости. Он окружает Средиземье со всех сторон. Так ему удобнее будет вести контроль за всеми его частями. И так будет удобнее захватить его.
- Средиземье о нем пока еще ничего не знает, - дополнила светловолосая, - оно живет как и прежде. И волшебные эльфы даже и не подразумевают, что скоро после строения крепости с севера, он построит крепость рядом и с эльфами. Невидимую крепость. Как и все остальные, как и он сам.
- Как и последующие, - сказал рыжеволосый.
- Гильдия магов об его существовании ничего не знает. Они его магии не чувствуют, - светловолосая нашла на карте без труда место, где находилась Гильдия и поставила крест на нем.
- Да, в этой войне маги не особо помогут Средиземью. Придется нам вмешаться.
Все погрузились в раздумья. А позже кто-то спросил Элси.
- Элси, что ты предложишь?
Она скривила губы и уставилась в пол.
- Узнавайте побольше о его планах, - распорядилась она, - не понять каким образом он хочет уничтожить Средиземье. Толи война при помощи орков, то ли еще что-то. Разузнавайте. Это не Саурон, который возвел всего одну башню в Мордоре. Этот возводит их всюду. И не только в землях принадлежащих злу. Он и около Гондора башню построит. И в земли эльфов залезет. И плевать ему на святые воды. И сила его не станет слабей в их просторах. Вульдору все не по чем. Пусть наши шпионы сьездеют к первоначальной крепости. Может, что изменилось.
- Ветер говорит, что там все по-прежнему. Эта крепость является главной.
- Возможно, ветер не увидел всего. Пусть Шерилэнцы посмотрят, - повторила Элси, - собирайтесь в дорогу.
- Недавно к нему прибыла сотня кораблей с орками. Печальная новость в том, что высадились они в Серебристых гаванях, - сообщил рыжеволосый.
- Да, - протянула светловолосая, - магия эльфов его не трогает. Он и через их земли проведет орков незамеченными.
- Но пока еще орки почти никого не убили. Они не нападают, - снова вмешалась Элси, - орки приезжают, но не воюют. Они строят крепости. Но не нападают.
- Еще одна загадка.
- Как же тогда Вульдор собирается воевать? - удивились они.
Вместо ответа все снова устремили свой взгляд на карты. Высматривали внимательно в желании найти ответ. Но планы Вульдора оставались неизвестными даже для Шерилэнцев. Само же Средиземье и не думало, что по его землям гуляет враг и при чем гуляет свободно не опасаясь стать замеченным.
- Интересно, для чего ему нужен Саруман? – спросили сразу несколько собравшихся.
- В этом и часть загадки, - предположила Элси, - что может Саруман, чего не может Вульдор?
- Ничего, - не раздумывая ответили они. И это был правильный ответ.
- Выходит, для того чтобы Вульдор не тратил своего времени на то дело, которое может совершить и Саруман, - решили они.
- Что же он задумал? Как он собирается разрушить страну?
- Его мысли скрыты от нас. А вот стена перед мыслями его брата не такая прочная. Шерилэн медленно атакует его желания и скоро эта стена рухнет. Нам все станет ясно.
- Эхей, и правда, отличается от своего брата, - заметила Элси, - он в сравнение с Вульдором озлоблен и неспокоен. Вульдор же всегда уверен в себе и спокойствию его нет конца. Он никогда не злится. Вульдор совсем не злой. А вот Эхей! Он завидует своему брату. Завидует силе и разуму, которые ему не получить. Эхей любит смотреть за пытками. Он любит причинять боль. Вульдор же нет. Как говорит, делает это из-за необходимости. И убивает из-за необходимости.
Шерилэнцы не спрашивали откуда Элси так хорошо известен характер Вульдора. Они знали, что Элси была у него в гостях.
- Эхей не похож на Вульдора, - продолжила Элси, - но их связывает родство. Они одной рукой созданы.
- Но для чего Вульдору Эхей? – задала вопрос светловолосая.
- Я этого не понимаю. Может, Эхей и не нужен Вульдору. Просто их двое.
- А Вульдор привязан к Эхею?
- Особой привязанности я не почувствовала тогда. Вульдор просто оберегает своего брата. Они совсем разные. Им разговаривать не о чем. Вульдор не особо ценит своего брата, но все равно оберегает.
- Странный этот Вульдор, - вмешался рыжеволосый, - не такой как все остальные.
- Это из-за того, что он себя с остальными рядом не ставит. И злом он себя не называет. Говорит, что он просто конец жизни в Средиземье. Всему приходит время.
- Он опирается на золотое правило мудрости, - подсказал кто-то, - правило то правильное, но поверить в то, что Вульдор и вправду все закончит, трудно.
- Наша цель не верить, а защищать, - Элси повысила голос, - и здесь мы будем защищать. Так что отправляйтесь в дорогу и проследите за всем. Может, что и всплывет.
Шерилэнцы мысленно согласились с ней и покинули библиотеку. Они отправляются в путешествие за новостями, которые полностью даже ветер не узнал.
В комнате осталось двое. Элси и светловолосая.
- Тебя ждет Эжзо, - напомнила она, - отправляйся к нему, Элси. Учеба твой главный козырь. Недолго Вульдору осталось. Ты с каждым днем становишься все сильнее. И скоро твоя сила сравняется с его. Только дверь открой и все получится.
Элси вышла из этого места. Взглядом она проводила удалявшихся путников. Рыжеволосый повернулся и поднял свою руку в знак расставания. С этим Шерилэнцем Элси здесь больше всех общалась. Она любила сражаться с ним в паре. Чем-то они походили друг на друга и поэтому в войне им было легко. Они с легкостью прикрывали друг друга и нападали на «врагов» поочередно. А сейчас Элси придется искать себе другого партнера в пару. Шерилэнцам нравилось сражаться парами. Прям, какой-то таинственный танец. Главный бог этого танца - меч, а гость - война или смерть. Но сейчас Элси предстоит биться один на один и причем с Эжзо. Она завернула за угол и быстрым шагом преодолела несколько заворотов. Потом приблизилась все к тому же зданию. Оно имело свое название. Олсилорен. Что значит место битвы и место рождения новых людей. А в этом месте обитало столько битв! Миллионы миллионов. И все такие разные. И принадлежали они разным людям, но схожим между собой. И это место помнило воинов. А вот врагов не совсем. Их столько здесь перебывало, что трудно сосчитать. Шерилэнцы же здесь появлялись каждый день и поэтому их не забудешь. Но особенно хорошо это место помнило когда-то красивую и молодую деву. Помнится, впервые прейдя сюда она совсем не умела сражаться, а позже, да, позже научилась. А потом пошла, пошла убивать. И еще позже сам Эжзо сражался с ней на равных.
Пришла сюда Элси, когда солнце уже высоко стояло над землей, хотя они договаривались встретиться на рассвете.
- Ты опоздала, - донесся голос Эжзо и он появился в дверях.
- Важнее то, что я пришла. А время власти не имеет.
- Ну что ж. Раз не имеет, тогда давай начнем.
Элси проследовала за ним внутрь. Широкий зал с отсутствием света. Знакомый запах и знакомая атмосфера. А так же знакомый пол и стены, знакомый потолок и просто знакомый знакомый. Наставник. Но наставник до тех пор пока Элси не станет сама себе наставником. Похоже, так и есть. Решения теперь уже она отдает. И совещается с Шерилэнцами тоже. И не волнует ее, что Эжзо возможно и против. Все, время пришло. Элси родилась.
- Начинай, - обратилась она к нему.
Эжзо не стал ее разочаровывать. Быстрее мысли он вскружил, подобно вихрю, и обрушился на нее. Она лишних движений не совершала. Только самые необходимые и самые верные. Пару раз они взмахнули мечами, а потом рванули ввысь. И эти двое слышали одну песнь в голове. Песнь войны и меча! Вопрос в том, кто ее слышал громче. Сегодня громче ее слышала Элси. И эта песнь обитала не только в голове, но и во всем теле. Тем самым делая и движения, и выпады, и удары страшными, подобно самой песни смерти. И впервые сражаясь в схватке, Эжзо был поражен. Он не был напуган и растерян. И удивлением это не назовешь. Такое странное чувство. Оно появилось от таких странных движений своей ученице. Нет, не неуязвимость. Все Шерилэнцы обладали неуязвимостью. Здесь скрывалось нечто большее и в связи с этим большим(ударение на о) здесь скрывалось под личиной страха не сам страх, а какое-то оцепенение. Хотелось стоять и смотреть как сражается Элси. Не воевать с ней, а смотреть на ее войну. Потому что в данный момент она не с Эжзо воевала, она вообще воевала с самой Госпожой войной. И Элси теснила ее к стене, не давая шансов на победу.
Эти двое и не заметили как вокруг них собрался весь Шерилэн. Они стояли и наблюдали. Не завидовали так как сражались они ни чуть не хуже. Но вот заметили что в движениях Элси, и правда, ожил еще кто-то.
- Ты рассказала мне о своих горестях. И ты приняла мою сущность, - на самом деле это меч появился там, не просто в руках, а внутри. Он стал самым дорогим для нее. И самым интересным. Прям как в песне.
Куда он шел? Куда он шел?
Наверно далеко.
А что искал? А что искал?
Ответить нелегко.
А может, он искал любовь?
Нет, не любовь искал.
А может, он искал родную кровь?
Да и не кровь искал.
Искал он меч, что краше всех.
Что всех ему родней.
С которым будет веселей,
Чем даже у друзей.
С которым, будет он ходить по землям,
Дальше всех.
Которым будет не рубить,
А защищать других.
Так пела Элси раньше. Она мастерица петь была. Только этот дар Элси сберечь не смогла. Зато она приобрела другой. И тоже с песней. Правда пела не она, а меч. Зато она любила слушать.
Элси выпадом обманула наставника, о чем он даже и не подразумевал. Она оказалась за его спиной и Эжзо с трудом увернулся от меча, который должен был зайти сзади. Эжзо тоже решил схитрить, но Элси умудрилась прочитать это в его мыслях и поэтому замысел не удался. Они продолжили кружение. Они не проверяли друг друга так как давно уже узнали, кто чего стоит. Просто пытались убить. Неважно каким способом. Мысленной атакой или при помощи меча.
Здесь в ход пошла вся сила. И магическая и сила Шерилэна. И в связи с этим, вокруг двух круживших не редко появлялись огни, то есть магические шары, ослепляющий свет которых мог навсегда лишить возможности видеть. И сила воли поднялась как при штормовом положении. Но Шерилэнцы не смотрелись кораблями, попавшими под руку стихии. Скорее наоборот. Это они рассердились и это их нужно опасаться. И только вокруг не океан, а зрители.
Времени прошло много. Но никто не обратил на это внимания (хотя Шерилэнцы, по секрету сказать, обращают внимание на все. Такая уж у них память. Каждая мелкая деталь отпечатывается словно след сапога на свежевыпавшем снеге. Что ж. Тогда это делает плюс этой битве).
Эжзо ускорил нападение в намерении заставить Элси совершить какую-нибудь ошибку. Но Элси давно уже ни каких ошибок не совершала, особенно в учебе. Это ее конек так как она по-настоящему умеет слушать и наблюдать, запоминать и думать.
Она отбила каждый его удар, но свои пока приберегала. Эжзо влетел в ее разум и попытался пробить огромную стену пред мыслями. С трудом, но она поддалась. Кирпич за кирпичом отваливался от строения, приближая победу наставника. Но стена оказалась твердой и непослушной. На том месте, где вылетали кирпичи через какой-то промежуток времени вставали другие. И казалось, продолжалось бы все это бесконечно если бы Эжзо не действовал быстрее, чем заделывание щелей в стене. Он приложил все усилия и проход образовался. Он протиснулся туда в желании закончить этот бой, так как победа Эжзо уже неизбежна. И все Шерилэнцы это понимали, так как вслед за Эжзо туда потянулась и вся сила Шерилэна, всех его обитателей. Они шагали внутрь в стремлении узнать, что там за стеной. И что задумала Элси? Какую тактику выбрала в этот раз? Сегодня она, и правда, держалась слишком долго. Но Эжзо перехитрил ее. Все-таки он остается сильнее. И он решил это доказать.
Эжзо прошел вперед на несколько шагов (все это проходит внутри сознания Элси). За ним по пятам пошли и Шерилэнцы. Сейчас дымка рассеется и они увидят, что затеяла Элси. Но что такое? Дымка рассеялась и…………..и впереди лежала пустыня. Ничего. Только ни-че-го. Тишина…………..а потом падение вниз. Все ниже и ниже с пронзительной быстротой весь Шерилэн скатывался в пустоту. Какое-то странное падение. Как будто нагнулся над колодцем и невзначай перевернулся. И когда наступит конец этому полету? Неизвестно. И только сейчас Эжзо и всем остальным стало ясно, что она заманила их в ловушку. Подумав, что стоявшая стена это препятствие пред ее мыслями, они поверили в это. Но, а на самом деле. Она их всех поймала. И сейчас лежа на дне колодца, они смотрели как крышка закрывается и темнота наступает. И выхода нет, если она сама их не захочет выпустить.
- Не может быть, - пробормотали они, - как она сумела?
- Она нас всех победила. Победила то, что никто и никогда не побеждал. Победила в одиночку.
Элси засунула свой меч в ножны и зашагала прочь из здания боя. Она проходила мимо Шерилэнцев. Они словно окаменели. Стояли на одном месте не сводя взгляда также с одного места. И Элси не слышала их голосов внутри. Они там могли находиться вечно, пожелай она. Нет, она их не убила так как убить Шерилэнца считается невозможным. Но она победила их.
Лишь к вечеру ( не знаю какого дня) она нагнулась над колодцем и открыла крышку, тем самым освободив своих соратников. Они выходили молча, но в их глазах Элси сумела прочитать похвалу. Последним вышел Эжзо. Он долго смотрел на нее. Она поняла все, что он и думал и что он хотел сказать. Он был рад.
- Вульдор поиграл, - уверенно произнес он и зашагал в библиотеку, в место совещаний. Скоро прибудут те, кто покинул Шерилэн и расскажут как там обстоят дела. Позже в библиотеку направилась и Элси. Решилось все тем, что Шерилэнцы принесли плохие новости.
- Вульдор все также остается невидимым. И эта крепость на севере оказалась уже построенной. Он в состоянии ворочать время. Вот поэтому он так быстро воздвигает свои строения, - сообщил рыжеволосый.
Ворочать время издавна считалось высшей степенью магии так как время считается независимым и играющим только по своим правилам. Это все говорило о том, что Вульдор возможно и на самом деле есть само время, как он объявил в тот раз Элси. И от этого вывода Шерилэнцам пришлось какое-то мгновенье помолчать. Помолчать из-за того, что никто не знал, что сказать и предложить. И, несмотря на сегодняшнюю победу Элси, радующую и обнадеживающую, им пришлось задуматься и о поражении Средиземья, что тоже впечатляло.
******
- Тренировки решат все, - в который раз повторил наставник.
Они стояли на берегу замерзшей и спящей реки. Помнится, Элси в первый раз провалила это испытание. А сейчас тоже была зима, только сколько лет прошло с той зимы она не знает. Да, снова зима пришла. Покрыла снегом найденное ей. Нашла она много чего. Зима настоящая волшебница. Она так здорово меняет прежде стоящие пейзажи, она их не просто меняет, а рисует сама. Правда, холодными красками. В основном белыми или синими. Как лед, покрывший реку. Река завернулась в него словно в одеяло и спит себе. Но сон ее недолог. Эжзо хочет разбудить ее. А она в свою очередь ничем не сможет ему ответить. Она позлится и поворчит, но ничего не сделает. Эжзо прикрыл глаза и заговорил с рекой. Ледяной покров шелохнулся и по нему побежали мелкие трещинки. Эти трещины быстро завладели всей поверхностью и стали расширяться. Послышался плеск. Госпожа река проснулась. Она широко зевнула. Потом еще раз. Опять ее разбудили эти. Ну сколько можно? Дайте поспать. Реке не хотелось раскрывать своих объятий. Она хотела только спать. Потом она глубоко вздохнула и из-за этого повеяло пронзительным холодом. Кусочки ледяных снежинок отлетали в стороны и усыпали Шерилэнцев. Эти льдинки вонзались в тело как острое стекло, но только не ранили, а жгли ледяным огнем. И благодаря им река получала власть над желаемыми. Эти льдинки своим холодом, схожим с равнодушием, убивали всякое желание бороться. Но это равнодушие ничто в сравнение с равнодушием Шерилэна. И когда холод натыкался на еще больший холод гостей он сам себя изничтожал моля об огне.
Река, узнав кто перед ней, порычав, сбилась в комок. Она пыталась сдержать себя, но ей не удалось и она зевнула. Потом она отползла на несколько шагов назад боясь, что Шерилэнцы рассердятся на такой прием. Но, нет. Им все равно. И она осмелела.
- Ты помнишь ее? – спросил Эжзо у реки, имея ввиду Элси.
Река устремила свои синие озера к облику Элси и кивнула. Она ее помнила. Помнится, она ей пела, а та слушала. Если потребуется она и сегодня споет.
- Да, я помню, - сказала река, но ответ совсем не походил на журчание летней воды.
- Делай то, что делала тогда, - распорядился Эжзо.
Он толкнул Элси в образовавшееся из-за таяния льда отверстие над синевой. Эта синева с радостью приняла гостью. Какое-то мгновенье синева оставалась в неподвижности. Она просто наблюдала как отверстие затягивается и покрывается давно знакомым льдом. Но лед одолел не только верхние слои. Он был в силе заморозить все то, что и внутри. Поэтому действовать надо было быстро.
Элси почувствовала, как над рекой расположилась вся мощь Шерилэна. Как и в прошлый раз. И эта мощь повисла стеной, образуя тем самым колпак. И попробуй пробейся через все это, когда и сверху и изнутри к твоим мыслям ползет холод, спокойствие, желание оставить все. А тело медленно погружается глубже и оно утопает в тесных объятиях нимфы.
Нимфа усмехнулась и захотела подплыть ближе. Элси не двигалась. Все ее тело покрылось льдом. Она не дышала и не пыталась выбраться наружу. Не отталкивала хозяйку и не бежала от нее. Она всего лишь смотрела той прямо в ее синие глаза. И на мгновенье нимфа тоже замерла. Когда-то холод, сковывавший Элси, сковал ее саму. А гостья же совсем не обращала внимания на него. Казалось, что холод бежал от нее. Бежал как обезумевший. Нимфа хотела запеть свои песни, которые, возможно, спасут ее, но та не позволила. И не важно сколько времени Элси провела хоть и под водой, но совсем не в ее объятиях. В этот раз замерзла не она, в этот раз замерзла нимфа. А Элси мысленно заставила лед затвердеть, а холод слетать на сам север к духу холода и принести побольше его щедрых даров. И нимфа скукожилась так как этот мороз, он не был цвета синевы, этот холод был прозрачен, но вопреки своей природе немногословности (так как через него и так все видно), он был ужасно жаден до тепла! И так жаден на прикосновения и на обнимания. Он совсем не медлителен, а наоборот!
И наблюдая за мучениями бедной нимфы, Элси стало радостно. А ведь когда-то давно и в Багхаере и в Левелине Элси любила синеву. Она любила реки. И те были ее друзьями. Им нравилась та забавная и добрая девчонка, такая же озорная, как и они сами.
*****
Нимфа тряслась от обхватившего ее мороза. Но Элси это больше не волнует. Теперь ей следует выбраться наружу. Она слышала силу стоявших там наверху. Она не собиралась переворачивать внутри самой себя все вверх дном. Наверное, она приблизилась еще на один шаг к той внутренней силе.
Лед разлетелся с треском и всех собравшихся откинуло назад.
- Она это сделала, - прошептал Эжзо, - она все-таки это сделала.
Сверху на всех посыпались осколки льда. Они имели вид все того же голубого стекла. Только падали почему-то так медленно, словно легкие снежинки. И они кружили, кружили, кружили. А Шерилэнцы, обретя наконец-то понимание того, что совершила Элси, с трудом поднялись и переглянулись между собой.
- Цель близка, - твердо и ясно произнес Эжзо.
*****
Цель близка. Вот те слова, которые сказал Эжзо. Правда ли это? Если мыслить в пределах Шерилэна, то да. Дверь приблизилась на пару шагов. Теперь Элси отчетливо видела перед собой все эти письмена. Долго ли ждать ее открытия? Никто не знает. Шерилэнцы подразумевали, что дело решится в бескрайних тренировках. Если она будет тренироваться еще больше, то дверь натиска ее силы не выдержит и отворится. И поэтому тренировки заменили бесконечными тренировками и сражениями. Что изменилось за это время? Ничего. Ничего за исключением прибавившейся горести у ее старого друга.
В этот вечер Аусинг брел к ней. Его ветки шелестели и потрескивали. Он хотел поговорить с Элси. В последнее время она почти с ним не разговаривала. Только слушала, при этом уставившись в одну точку. Но он все равно садился с ней рядом и пытался хоть как-то вывести ее из оцепенения. Он рассказывал старые истории, которые прежняя Элси так любила. Он рассказывал и то, что говорил раньше. Но почему то она не помнила того, что эту повесть она уже слышала от него. Он рассказывал то, что приключилось с ней ранее до Шерилэна. Но она почему-то этого не знала. А Аусинг удивился бы (как это возможно забыть свою прежнюю жизнь?) не знай он Шерилэн, не знай он про Омус и про то, что здесь с ней делают. И старый целитель заметил, что он становится совсем не интересен для уже чужой Элси.
Сегодня он пришел как обычно. Его белая кожа слегка задела каменные стены и он очутился внутри. Там Аусинг увидел ее. Она закрыла голову локтями и молчала.
- Элси, - позвал ее Аусинг.
Она почему-то не отвечала.
- Элси, - он позвал громче надеясь на то, что она просто не обратила внимания на его зов. Но она и опять молчала.
- Элси, - почти кричал старый целитель. То, чего он так сильно боялся, наступило.
- Элси, Элси, Элси, - кричал он не переставая, при этом роняя свои белые слезы, свои белые слезы до тех пор, пока листья не исчезли с его ветвей.
И кричал он так долго. Пока на небе не стали ярко гореть звезды и не выплыла красавица луна. Такая недоступная и холодная, схожая с Элси.
Целитель склонился над старым другом и встряхнул его за плечи. Но друг и не почувствовал волшебного прикосновения Аусинга. Тогда древо взглянуло в ее глаза. Оно взглянуло и белая кожа дерева приобрела земляной оттенок. Там внутри сплошной Шерилэн стоял. Нет, надежды на исцеление нет. Все потеряно. Элси никогда не вернуть. Умерла она. Умерла.
Вдруг, Элси поднялась. Она направилась к мечу и ради разнообразия (скорее ради удовольствия) стала орудовать им.
- Ах, - вздохнул Аусинг и предпринял последнюю попытку, - Элси, Элси, - зашептал он, но эта попытка с треском провалилась.
- Она не слышит меня, - тихо прошелестел он уже пустыми ветками, - она больше не слышит меня. И не видит. Теперь я для нее стал невидимым так как у нее уже нет той силы, чтобы видеть и меня и простую красоту.
Аусинг, повесив свои ветви до земли, медленно зашагал обратно к своей равнине. И с каждым шагом его «руки» опускались все ниже и ниже. А слезы горячее и солянее. А потом на небе почему-то появились тучи и они стали плакать вместе с Аусингом. И целитель не скрывал своих слезы, так же как и Средиземье не скрывало своих в виде дождя.
Элси подошла к окну и уставилась на слетавшие с облаков капли.
- Странно, новости о том, что пойдет дождь не было. Так почему же он пошел? Почему облака нас не оповестили? Не порядок. Надо этим заняться.
И Элси уже была готова разбираться с облаками как, вдруг, в конце комнаты зажегся свет. Элси прищурила глаза и положила руку на меч. Свет рос и становился сильнее. Он был белым и ослепительно ярким. Сквозь него что-то просвечивалось и Элси применила всю свою силу, чтобы разглядеть, но ничего не вышло. Это ее удивило и позабавило.
- Кто ты? – спросила она. – Выходи. Кто посмел мне воспротивиться?
Слова эти прозвучали вызывающе от чего вышедшей из света пришлось скривиться. Ей захотелось и уши закрыть, но она сдержалась.
Вышедшая оказалась прекрасная женщина. Ее светлые волосы прямыми нитями спадали до пола. Ее синие глаза искрились и одета была она во все белое. Такого же цвета кожа. И весь этот облик светлый и прекрасный. Чистый и непорочный. И свет. Свет. Свет. Божественный. И странный. Незнакомка молча смотрела на Элси. Время этой незнакомки пришло и вот она здесь. А Элси тем временем не сводила взора с нее.
- Почему ты не подчиняешься моей силе? – громко спросила она.
- Потому что твоя сила слаба, чтобы противостоять моей, - тихо ответила незнакомка.
- Вздор, - снова усмехнулась Элси, - сила Шерилэна непобедима.
- Она для меня ничего не значит, - так же тихо продолжила беседу незнакомка. И свет ее не стал блеклым.
- Кто ты? – наконец задала за всю эту беседу самый важный вопрос Элси.
- Я жизнь, - размеренно ответила та.
- Что ты делаешь сейчас?
- Я ухожу от тебя. Я тебя покидаю. Меня в тебе больше нет.
Элси молчала. В ее внутреннем состоянии ни каких изменений с чувствами не произошло. Жизнь напоследок заглянула в глаза Элси в желании увидеть хоть малейший повод остаться. Нет. Повода нет. Она из-за этого тяжело вздохнула и прошла мимо. И свет теперь светил впереди.
Какое-то время Элси наблюдала за ее уходом пока та и вовсе не скрылась. Воцарилась тишина. Опять всего лишь на мгновенье. Снова в том же углу послышалось чье-то присутствие. Элси напряженно обернулась. Там образовалась темнота. И вместо света она светилась сама собой. Черным облаком. Спустя мгновенье из черного тумана вышла еще одна. Только завернутая во все черное и погруженная в черные наряды. Эта женщина была черноволосой, но такой же бледнолицей. Но она была и холодной. Медленно она подошла к Элси и остановилась рядом, ожидая вопроса.
- А кто ты? – спросила Шерилэнка, скривив губы и сложив руки на груди.
- Я смерть, - тихо прошуршала та.
- Зачем ты здесь?
- Я покидаю тебя. Мне не зачем к тебе приходить. Ты ни к миру живых, ни к миру мертвых больше не относишься. Ты тот, кто будучи мертвым обитает среди живых. Меня в тебе больше нет.
Она повернулась и зашагала в ту же сторону, что и жизнь. И Элси и ее не стала останавливать. А позже на их место пришла пустота. И только она не покинула Элси.
Вот так от Элси ушли и жизнь и смерть. И Аусинг тоже ушел. Что толку разговаривать с теми, кто тебя и не слышит и не видит. Элси прошла по сухим листьям и скатилась по холодной стене на каменной пол.
- Откуда здесь листья? – не поняла она и небрежно откинула слезы Аусинга.
****
В Раздол въехал эльф. Он был не на шутку обеспокоен. Его красивое лицо, когда-то совсем не знавшее печали, сейчас источало только ее. Он теперь редко смеялся. Он теперь редко пел и редко спал. Он все время думал и вспоминал. Он кое кого потерял. И этот кое-кто был ему очень дорог. Он много лет знал этого обитателя Средиземья. Они через многое прошли и через многое пройдут в будущем. Этот кто-то был прекрасным другом раньше.
Въехавший спустился со своего скакуна и отдал его на распоряжение двум подошедшим эльфам. Они с немым вопросом на устах спросили о результатах, на что путник отрицательно покачал головой. Те тяжело вздохнули и мысленно посочувствовали.
Путник прошел через дивный сад Элронда, поприветствовав обитавших там эльфов. Потом он миновал несколько покоев, где тоже занимались различными делами эльфы. Они играли на арфах старую мелодию не подпевать которой являлось невозможным. Но только не для въехавшего. Он был слишком печальным. А песня говорила вот о чем.
Летела душа далеко
Все дальше она покидала
Ей жить теперь не легко
Несчастье она повидала.
Ей больно и грустно сейчас
И скучно стало вдруг
Как веселиться в сей час?
Когда потерян друг.
Пой песню ангел
Пой песню голос мой
Пой громче, пой смелей
А вдруг услышит песню тот,
Кто мне всего родней.
Пусть ритм ее и вся краса летит куда то в даль
Пусть мне подскажут небеса
И им не станет жаль.
Он какое-то время послушал эту песню, сливавшуюся с дивными голосами эльфов. Потом он направился в покои светлого князя. По пути перед его глазами пронеслись воспоминания. Как будто они происходили вчера. И эти воспоминания заставляли сначала улыбнуться, а потом опечалиться еще больше. Старые друзья они таковы. Заставляют почувствовать насколько они тебе дороги только в момент их исчезновения. Друзья, друзья. Волшебное слово. И нет жизни тебе, когда уже нет жизни первого. И каждое дерево, и каждый куст напоминает о нем. И лес такой же зеленый, как и его глаза. И журчание реки такое же, как смех все того же.
Он вошел в покои и встретился взглядом с взглядом еще двух. По грустному лицу вошедшего им все стало ясно, но они все-таки решили спросить.
- Ты не нашел ее?
- Нет, - ответил Леголас, - ее нигде нет.
Те двое какое-то время помолчали. Что здесь сказать?
- Еще не все потеряно, - дружески приободрил Элронд, - поверь, все образуется. Она найдется. Наверняка все в порядке.
Леголас молчал. Он это уже слышал. Он слышал это каждый раз, когда возвращался сюда. Возвращался из прошлых путешествий слыша это. И будет слышать это, возвращаясь из других.
Элронд с сожалением посмотрел в глаза эльфу и вышел, оставляя их наедине.
- Гендальф, я не понимаю, - начал Леголас, - я всюду побывал. Я все Средиземье объехал. Ее и след простыл.
Маг отвернулся к окну.
- Может, вы просто разминулись? Ну, такое бывает. Ты только из этого места, а она как раз-таки туда.
Он всячески пытался успокоить друга, на его страдания смотреть невозможно, хотя маг и сам сильно переживал. Гендальф тоже объехал все Средиземье в поисках ее. Ничего. Словно в воду канула.
- Что же это такое, Гендальф? Где она? Жива ли?
- Не волнуйся, добрый мой эльф. Конечно, она жива. Может, ты не во все места заезжал?
- Куда только можно заехать. И в Левелин. И в Лихолесье, может, она решила приехать ко мне. И к Гимли я заезжал. И в Вэлмуте и……..я везде был, - голос эльфа становился громче, - все Лихолесье по моей просьбе ищет ее. Куда мог пропасть эльф? Гендальф, ты же маг. Помоги мне. Умоляю. Найди ее!
- Конечно мы ее найдем. Еще чуть-чуть поищем и найдем, - маг похлопал эльфа по плечу, пряча свою обеспокоенность по этому поводу глубоко-глубоко. Как сказать другу, что он уже все перепробовал, чтобы ее отыскать. И в волшебный камень заглядывал и у Средиземья спрашивал. Ее нет. Словно умерла. Вот эта мысль все чаще преследовала обоих. Они от ее навязчивости не могли отбиться.
- Ты ведь знаешь, Гендальф, что между нами весенняя звезда! – сказал Леголас.
Маг молчал.
- Ты ведь знаешь! - повторил Леголас.
- Знаю! – маг посмотрел на Леголаса. – Волшебная нить, которая никогда не рвется. Очередное чудо эльфийского народа.
- Чудо, которого, как все считали, больше нет, - напомнил эльф. – И еинственный живой эльф, кто испытал его на себе это Элронд! И оно чуть не убило его, когда его нареченная Енин умерла. Если бы Вьюн была жива я бы нашел ее, Гендальф! – голос Леголаса отдавал ужасным холодом.
- Нет! Что ты! Она жива! – уверял его Гендальф.
- Куда мог деться эльф? Куда он мог деться, что даже нить весенней звезды не может найти его? Ответь мне, Гендальф! – крик Леголаса напомнил замок владыки эльфов. - Ты ответь, не как маг - а как друг! Я ведь знаю – ты знаешь! – Леголас впился своим взглядом в глаза старика.
- Леголас, если бы она умерла – ты бы тоже умер. Ты же знаешь как действует заклятие вечерней звезды.
- А я и так умер, Гендальф, - процедил Леголас. - От тоски, - пояснил Леголас и устало опустился в кресло. – Это я во всем виноват! Я обещал, что всегда буду рядом! Всегда. А я бросил ее. Не сберег. Я ей даже не успел рассказать о том, что между нами! Все не мог набраться смелости! А она просила рассказать. Каждый раз она ждала, но я молчал. А сейчас поздно!
- Леголас, дружок, в чем же ты виноват? Уверяю, мы найдем ее. Не позволяй грустным мыслям завладеть твоим сердцем…… ты поживи пока у Элронда. Передохни. А я ее еще раз проедусь по Средиземью, - предложил маг. Его глаза под кустистыми бровями уговаривали эльфа согласиться. А доброе морщинистое лицо убедило бы кого угодно, но только не его.
- Да ты что, Гендальф? Как же я могу? Как же ты предлагаешь мне такое?
Маг скривился от огорчения проигранной затеи. Чародей видел, как его друг истязает себя. Приезжая только из одного тяжкого путешествия в поисках ее, на следующий день он оправляется в такое же. Ему отдых нужен. Правда Гендальф и сам без конца искал ее. И мысленно летал по Средиземью и с другими магами путешествовал. А потом, еще более расстроенный, он охал и смахивал набегавшие слезинки, и говорил.
- Куда ж ты подевалась, Вьюн? Куда?
Вся эта история прибавила Гендальфу парочку глубоких морщин на челе.
- Ладно, - продолжил Леголас, - завтра я отправлюсь снова в Урлагон. А там посмотрим.
Гендальф устало вздохнул.
Маг вышел, подарив другу одиночество. Леголас уронил голову на руки и задумался о том, что он упустил. Потом он устремил свой взгляд в окно. Там на цветущем дереве сидело несколько голубей. Белые как снег и добрые как сами эльфы. Леголас встал и протянул руки к птице. Она без малейшего трепета скользнула к нему на ладонь. Голубь весело курлыкал. А Леголас разговаривал с ним. Вернее, просил кое о чем.
- Найди ее, - попросил он белоснежного голубя, - найди, хоть и мы не нашли. Напомни обо мне. А теперь лети и будет твой полет быстрым и приведет он тебя к ней. Да сохранит тебя заклятие вечерней звезды.
Леголас разжал ладони, птица взмыла в облака. Они такие же белые приняли ее в себя и позже скрыли от всякого взора. А голубь летел и летел. Просьба эльфа руководила им.
- Он совсем измучил себя, Гендальф, - сказал Элронд другу. – Я боюсь за него. Леголас мне как сын и я никогда не прощу себя если….
- Все будет хорошо! – перебил его волшбеник. – Верь мне!!!!
*****
- Элси, как дела с дверью? – спросил Эжзо, подходя ближе к ней.
- Совсем чуть-чуть осталось, - ответила Элси, - она почти слетела с петель.
Эжзо обрадовался. Задуманное осуществляется. Весь Шерилэн радовался этой новости. Весь он ждал этого с нетерпением. Запах победы уже ощущается в воздухе и поэтому Шерилэн доволен. Рады тому, что Элси наконец-то готова взять свою силу, чтобы сейчас победить, а в будущем править. Видимо, для взятия силы было необходимым стать такой как она. Как Элси. А то есть стать убийцей. Омус поработал на славу. Она все забыла. Даже всех друзей. Даже Сол и Эйсана. И деда своего. И смысл слов его. Элси верит в то, что Шерилэн поступил правильно. Она верит в то, что по своей воле оказалась здесь. Что нашла ответ в становлении такой. И Средиземье победит благодаря такому ответу. А что еще нужно для его слуг?
Элси снова направилась в башню, вскоре весь Шерилэн облетела новость о том, что Элси скоро откроет свою внутреннюю дверь. Из-за этого они, пока она шла к башне, подходили к ней и «поздравляли».
- Отличная работа, Элси.
- Вульдор против твоего мастерства не устоит.
А Элси тем временем добралась до своей башни. Ей сегодня предстоит хорошо потрудиться. Взять свою силу. Сотни ступенек остались позади как все эти годы, проведенные здесь. Годы так называемого обучения. Подарком судьбы это не назовешь. Скорее наоборот, проклятьем. Чему же они научили? А чему нет? Не научили любить и прощать, дарить и радоваться. Научили только забирать и заставлять плакать других. А дарить только одно – смерть. Великое учение.
Башня Элси была высока. Отсюда можно, если хочешь, разговаривать с облаками. Но они не любят разговаривать с Шерилэнцами, хотя им приходится. Другое дело эльфы. Небо любит этот народ и болтать с ними может целыми днями и ночами. А вот Шерилэнцы, нет. Облака прячут свои глаза в общении с ними. Этот разговор им не приятен. И похож больше на допрос, а не на дружескую беседу. Сегодня Элси их допрашивать не станет. У нее есть занятие поважнее. И облака, когда-то так любившие ее, сейчас вздохнули с облегчением и спрятали свой взгляд, в котором обитало только омерзение к ней, в свои покровы.
Элси уселась на холодный пол и привалилась к стене. Помнится, здесь стояла раньше мебель. Но сейчас ее нет. Не для кого ее ставить. Несмотря на день, в башню закрались сумрак и прохлада. Тени деревьев отсвечивались на светлых стенах. Деревья теребил ветер и из-за этого их тени на одном месте не сидели, подобно обитательнице здешней комнаты.
Она снова ушла внутрь и очутилась в темном коридоре. Он вел к одной двери. Серебряной и загадочной. Она светилась и странные знаки, восседавшие на ней, тоже приобрели серебряный свет. Дверь.
Элси сначала постучала в нее. Та оставалась безмолвной. Потом она стала долбить по ней кулаками, в ответ услышав треск и грохот. А потом сильнее. Да, дверь еле держалась уже. Но она все так же оставалась закрытой. И на уговоры не поддавалась. Все молчала.
Элси применила всю силу: и силу магии, и силу разума, а дверь, чуть не разлетевшаяся на осколки, все также оставалась закрытой.
И позже как всегда Элси снова погрузилась в раздумья, оставаясь в ее круге. А потом она усмехнулась. Усмехнулась оттого, что поняла. Оказывается, все было так просто. Она поднялась и встала наравне с дверью. Та с вызовом смотрела на Элси. Она же этот вызов проигнорировала.
- Почему я должна стучаться в тебя? – спросила Элси. – Так следует поступать, когда приходишь к кому-нибудь в гости. Я же ни к кому не пришла. Это моя сила. Я не должна просить у тебя, чтобы ты мне ее отдала. И я не буду стучаться и бороться с тобой. Ты всего лишь дверь. А за тобой то, что принадлежит мне. И я просто зайду.
Элси толкнула дверь. Та со скрипом растворилась. Казалось, целая вечность прошла пока это случилось. Стоя здесь некто иной, а не этот, он бы давно сгорел от любопытства узнать, так что же там впереди. Но здесь стоял тот, кого подобные чувства давно не терзали.
Впереди обитала чернота.
За спиной Элси снова встал весь Шерилэн и закричал.
- Бери, бери ее.
А там, где-то в другом конце Средиземья, Аусинг - хозяин равнины кричал совсем другое.
- Не бери. Ни в коем случае не бери.
Но его просьба оказалась не услышанной.
Что представляла из себя ее сила? Это был не свет, столь часто описываемый в других произведениях. Это была тьма. Живая и разрушающая. Сила войны, сила магии. И ничего общего она не имела с прежней силой прежней Элси.
Она шагнула вперед
Тьма не рассеялась, она просто приняла ее и окружила плотно-плотно. А потом, потом Элси поняла, что это и есть вся эта сила, к которой ее толкали все знакомые и все учителя. И от этой силы лицо Элси исказилось, а тело углубилось во все больше подступавшую темноту. Оно просто чуть ли не разлетелось на куски от такой мощи. И весь Шерилэн слышал крик. Это был крик Элси. Сила постепенно вливалась в ее тело, от чего жилы на руках разбухли и каждая прожилина сейчас высвечивалась. А Элси вопила во все горло. И не от боли, а от неизвестности, которая сейчас поселилась внутри.
Потом она с грохотом рухнула на пол в башне. На дворе уже ночь стояла. Элси тяжело вздохнула и с трудом поднялась. Руки и ноги трясло, а голова шла кругом.
Вот так Элси и овладела своей собственной силой. Весь Шерилэн радовался. Все Средиземье плакало. В особенности Аусинг. Но не Акриол. Позже, узнав, что задуманное осуществилось, он произнес.
- Наконец-то, Средиземье теперь спасется от врага. Элси победит его в битве и всюду воцарится покой.
Примерно тоже сказал и владыка Средиземья.
- Осталось только разобраться с Вульдором и тогда Элси возродит свой народ. И мы вернемся. Столько лет я этого ждал. Столько лет этого ждала наша страна. Возродивший. Элси - значит возродивший.
А вот Элси было практически все равно.
Эта сила вернула прежнюю оболочку Элси. Волосы снова стали золотыми, а кожа белой и гладкой. Красавица. Только ей это больше не требуется.
Потянулись дни, потянулись месяца. Элси и дальше продолжала сражаться и воевать на площадках Шерилэна. Для настоящей силы повода использования пока не было. Но ее с этим и не торопили. Шерилэнцы добились своего. Чего еще пожелать? Дело сделано.
******
Однажды утром в Шерилэн прилетел голубь. Белоснежный, словно снежное облако. Ясно, что он прилетел из места, где живет волшебный народ. А может и нет?
Как такое возможно? Ни одна птица не могла прилететь из Средиземья в Шерилэн. Он закрыт для всего живого. Как этой птице удалось проникнуть сюда загадка.
Вид птицы не говорил, что она проделала долгий путь, но и это так ясно. Голубь все кружил и кружил по Шерилэну, будто выискивая кого-то. Кого же он может искать здесь?
Шерилэн собрался и теперь наблюдал за птицей, парившей в облаках. Они следили за каждым ее движением. Толпа расступилась и из нее вышел Эжзо.
- Как эта птица оказалась здесь? – спросил он очень громко и его голос разнесся по всему Шерилэну.
Шерилэн не отвечал, он не переставал наблюдать за незваным гостем. Птица полетела дальше и Шерилэн последовал за ней. А она их привела в огромную беседку с закругленными арками. Там они все и столпились. Беседка же оказалась огромной. С высокими потолками и широкими стенами. Птица теперь кружила над ней.
- Принесите лук и стрелы, - распорядился Эжзо.
Кто-то отправился выполнять его поручение.
Элси заметила птицу, проникшую чудом в это место, и поэтому очутилась здесь же.
- Скорее всего, это вражеский шпион, - добавил Эжзо, принимая длинный лук. Лук Галадриэли – они отобрали его у Элси давным-давно, лишь бы лишить воспоминаний. Он натянул тетиву и прицелился. Птица кружила под самым небом. Это не помеха.
- Вьюн, Вьюн, - вдруг закричал голубь. И этот крик донесся и до собравшихся внизу. И этот крик был таким странным и таким знакомым.
- Кто это Вьюн? – задала вопрос Элси.
- Ты не знаешь этого имени, - ответил твердо Эжзо, сильнее натягивая тетиву.
Элси минуту молчала. Что-то иное всплыло внутри и сейчас не давало покоя. Она подошла к окну и устремила свой взгляд на голубя. Он резко сорвался вниз и очутился у нее на руках. Нет, он не был ранен. Он просто сел к ней на ладони и как будто-бы позвал.
- Вьюн, Вьюн.
- Нет, мне знакомо это имя, - медленно, как будто по слогам сказала она.
А потом вспышка озарила ее мысли и за одну секунду в них пронеслось то, что проносится перед смертью. Перед ней пронеслась вся ее прошлая жизнь. Ее прошлые друзья. Ее прошлые истины. И любимые. И ЛЕГОЛАС! А потом и то, что с ней случилось. И как она оказалась здесь. И то, что здесь совершали с ней. И то, как ее обманули. Некоторое время она стояла молча, уставившись на голубя. Она все вспомнила. Все до последней секунды ее жизни. И настоящей и мертвой.
А тем временем в толпе снова кто-то появился. На этот раз из толпы вышел владыка Средиземья. Он встал рядом с Эжзо.
- Элси, - обратился он к ней, - нужно избавиться от птицы. Возможно, это вражеский шпион, скрытый под лучиной добродетели.
Он хотел еще что-то сказать, но потерял дар речи. Что за глаза смотрели на него. Это были глаза его дочери. Глаза Вьюн. Живые, а не замороженные коркой льда. Она со свистом выпускала воздух из легких. Она была зла. Так зла, как никогда не злилась.
- Вы обманули меня, - медленно произнесла она.
Эжзо и владыка пятились назад.
- Не может быть, - шептал Эжзо, - Омус ведь стер ее память. Почему она все вспомнила?
- Вы обманули меня, - повторила Вьюн и направилась к Шерилэнцам. Те отступали назад. Ее вид не просто настораживал. Он приводил в безумие. Ее шаги были легки. А вот свои намерения за этими шагами она скрыть не смогла. И с каждым шагом память ее все больше прояснялась. Она оживала и дарила воспоминания.
- Вы сказали, что я по своей воле пришла сюда. Это ложь. Вы сказали, что я нашла ответ на самый важный вопрос. Ответ заключался в желании стать воином. Это ложь. Вы сказали, что Гендальф заблуждается, что его учения обманчивы. Это ложь. Вы заставили меня поверить в то, что главное для всех - это взять свою силу за дверью. Это ложь. Вы все время обманывали меня. Вы не слушали того, что я вам говорила. Вы не слышали моей мольбы. Вы не выпустили меня отсюда, когда я просила. Вы сказали, что имя Вьюн мне не знакомо. Это ложь….. Ложью ложь будет отомщена. Смертью смерть будет вознаграждена, - последние слова в ее мыслях появились сами по себе. Будто в Элси сейчас боролись две стихии: жизнь и смерть. Смерть побеждала.
Шерилэнцы пятились от нее. Она же все быстрей к ним приближалась. А они все быстрее убегали от нее. И не зря. Ее лицо источало гнев, ее тело говорило только об одном. Оно говорило о том, что идет убивать. Элси шла размеренно, не обращая внимания на то, что от нее пытаются скрыться. Она была уверена в обратном. Не важно. Пусть занимают свои позиции. Пусть объединят свои силы. Ей сейчас все это не важно. Только злость внутри. Только злость. Жажда мести за обман. Какое новое чувство. Оно так интересно. Оно так притягивает и благодаря ему, что сейчас просто вывалится наружу из тела носителя, Элси привела в ужас весь Шерилэн. Даже владыку Средиземья. Он не верил своим глазам глядя на нее. Настолько она была страшна в этот момент. И поэтому он вместе с остальными отступал назад.
Небо затянули черные облака. Скорее всего, это Элси сделала. А потом хлынул дождь. Как будто черный. Здесь сейчас происходило что-то неподдающиеся простому логическому и объяснению и пониманию.
В руках у Элси откуда-то появился меч. Он сам скользнул к ней в руки. Он обрадовался моменту стать известным. А потом. Потом началось……
Небо извергало удары грома и молнии. Оно рычало и ругалось. Дождь усилился, обратив Шерилэн в потопище. Обратив всех его обитателей в…….
Им это безразлично. На дождь они не обратили внимания, а вот на Элси. Ее прищуренные глаза, ее раздувающиеся ноздри. И ее бесшумные шаги преследования.
А потом произошло что-то небывалое. Здания, стоявшие в данный момент под черными облаками, затряслись. Словно землетрясение произошло. Но это Элси. Это она. Она и сама не знала, что эта ее сила прорвалась и теперь рвет это место на куски. Элси не видела, что происходит за ее спиной. А там! Дом совета взлетел на воздух. Черные камни раскрошились и превратились в песчинки. Этот взрыв не просто всех оглушил, он свел с ума. А камни сначала подлетели к небесам, смешались с их чернотой и направились вниз. При этом их сопровождал такой грохот! И так одно за одним все дома и все библиотеки взлетали ввысь. Разлетались за Элси. Все за ее спиной. Все, пока она шла своими роковыми и разрушающими шагами. И ни какие заклятия, охраняющие и книги, и оружие в этих строениях не помогли им уцелеть. Никакая сила Шерилэна не могла заставить их остаться в неизменном состоянии. И в воздухе уже, помимо камней, кружили и разорванные страницы старых книг, кусочки металла Шерилэнского оружия, черная пыль от когда-то стоявших домов. А Элси все шла за ними по пятам и ничто не могло ее остановить.
Ветер изменил свое направление, он даже изменил самому себе и теперь буйствовал в этом месте. Может, он радовался предоставленной возможности все здесь перевернуть. Раньше приходилось спрашивать разрешения у них. А сейчас же нет. Деревья наклонились, их ветки скривились подобно веткам деревьев в лесу орков. А ветер тем временем уже выворачивал их с корнем. Деревья пытались сопротивляться, но всё оказалось бес толку. Земля отпустила их и они запарили будто птицы. Поднимались в небеса и там кружили и набирали высоту. Иногда они задевали оставшиеся строения, что совсем не мешало им кружить, так как строения тотчас тоже взлетали вверх. Боже, что здесь творилось!
Шерилэнцы похватались за мечи. Элси этого и ожидала. Кажется, она была рада наконец-то начавшейся схватке. Время проявить себя и отомстить за нанесенные обиды. За разрушенную жизнь и обман. Но Элси нужен Эжзо. И только он.
А тем временем весь город взлетел на воздух и кроме черного тумана, спускавшегося на землю, от него ничего не осталось. А этот туман нес в себе пыль и мелко изрубленные страницы. И осколки стекла. Элси и Лумер сумела разрушить. Он треснул, плюнул каскадом и исчез. А осколки сыпались сверху, раня Шерилэнцев. Но они этой боли не чувствовали. Хотя осколки, столь мелкие сейчас, и нанесли ущерб их белоснежной коже.
Стена Шерилэна выстроилась перед Элси. Ее сила смела эту стену подчистую. Потом кто-то осмелился напасть на нее. Посыпались безупречные страшные удары, а потом и все Шерилэнцы присоединились. Но Элси то. Элси. В голове ожила новая песня. Она была намного страшнее прежней. И очень понравилась слушателю.
Элси крепче сжала рукоятку меча и вошла в круг. Она кружила. Она летала. Она была быстра и смертоносна. Ее не беспокоило то, что она сражается со всем Шерилэнем. Ее не беспокоила их сила. Ее, вообще, ничего не беспокоило. Она не собиралась тратить свое время на красивые удары. Она просто разила. Их удары не доставали до ее тела, т. к в этот момент ее тело пропало. Неведомо куда. Только меч. А он говорил обо всем. Боже мой, как ужасна эта битва.
Сила Элси раскидала Шерилэнцев в стороны. Будто пред ней стояли карлики.
Впереди стоял Эжзо. Он ничего не говорил. Он знал, что говорить с ней сейчас бес толку. В его руках тоже был меч.
Элси направилась прямо к нему. Она не замерла в паре шагов. Она подошла и бой начался. В этот момент сцепилось неизвестно что. Тот, кто все это создал. Создал еще до создания Средиземья. И тот, кого создали. Вокруг них столпились они. Сзади по пятам за дерущимися ходили двое. Это отсутствие законов в войне и бескромешная сила. И эти двое и сами испугались, наблюдая за дерущимися.
Элси отбивала его удары с легкостью. И почему-то взгляда не сводила. Не на секунду. И этот взгляд он сам обезоруживал. Элси не нападала. Пока. Но вот она развернула свой меч и пошла. Пошла. Она теснила Эжзо к стене. Он уже не мог с ней бороться. А она, вместо прекращения битвы, проникла в мысли наставника. Перерыла там все, чего она не знала. Что от нее скрыли. А потом наткнулась на последний разговор. На последнюю скрытую от нее новость. Вот она.
Владыка постучал в дверь кабинета Эжзо. Тот сидел и разбирал карты Средиземья.
- Владыка! – поприветствовал Эжзо вошедшего. – Что тебя привело сегодня?
- Ты сам знаешь, что меня привело.
Эжзо опустил взгляд на свои руки и кивнул. А потом снова уселся за прежнюю работу.
- Он ищет ее, - продолжил владыка.
- Мы знаем.
- Он уже все Средиземье объехал.
- Мы знаем, - все также повторился глава Шерилэна.
- Этот эльф, я уверен, добьется своего. Он найдет ее.
- Что ты говоришь, владыка, - возмутился Эжзо, - как он сможет найти ее здесь. Это невозможно.
- Его сила воли сильна. Их связывает какая-то нить. Ты же знаешь. Ты это чувствуешь.
- Да, чувствую, - Эжзо повысил голос, - чувствую силу, которая связывает их. И эта, как ты говоришь, нить она не порвалась. Даже Шерилэну не удалось разрезать ее. И я знаю, что этот эльф все Средиземье обрыскал. Словно ищейка. И он будет искать, пока не найдет. Но он не найдет. Ты зря волнуешься. Это Шерилэн! Ше-ри-лэн. Ему сюда дороги нет.
- Он не отступит. Эжзо – это весенняя звезда! – прошептал владыка.
- Что? – Эжзо испугался. Да-да – он ипсгулся.
- У него ничего не выйдет, - с твердостью ответил глава, - ты наверняка забыл, владыка, что для того, чтобы он нашел ее необходимо, чтобы она его помнила. А что помнит она? Ничего. И никогда уже не вспомнит.
- Это весенняя звезда, Эжзо! Смирись. Даже нам не по силам бороться с этим. Он найдет ее любым способом. Рано или поздно. И ты это знаешь так же как и я.
Элси, усмотрев этот секрет, рассвирепела еще больше.
- Вы заставили меня забыть его, - провопила она, - вы заставили меня забыть все и всех при помощи своей отравы, - этот секрет ей тоже удалось усмотреть.
Элси отпихнула Эжзо от себя. Потом откинула меч, так как он ей в убийстве наставника не поможет, а она именно смерти хотела. Помнится, Эжзо говорил, что для убийства Шерилэнца нужно найти его смерть внутри. Якобы она спрятана в мыслях.
Она схватила его за плечи и устремилась внутрь его силы.
Тишина. Пустота. Как и подобает. Но Элси уже слишком сильна даже и для Шерилэна и поэтому ее эта пустота не купила. Она треснула по ней кулаком. Та разлетелась. А потом показалась равнина. А потом горы. И бесконечные тропы. Но и эта картина не прельстила Элси. Она тоже разлетелась на куски как работа не понравившаяся художнику.
А что же дальше? Бег по извилистому коридору. И чувствовалось, как Эжзо бежит следом в желании остановить Элси так как она бежит в правильном направлении. Она бежит к его смерти. После тысяча дверей. Все закрыты пока Элси не заставила их просто испариться.
И вот она. Обрыв. Там за обрывом стоял дуб. На нем болтался сундук.
- А ты говорил, что мы не злодеи, - сказала Элси и Эжзо это слышал, - вон и смерть у тебя в сундуке, как у них.
Сундук привязан цепями к дубу. Обрыв огромен. Но не для нее. Она перелетела через него как птица и направилась к дереву. Потом приказала дереву сгореть.
- Пусть сгорит оно, как сгорела моя жизнь.
И дерево пылало черным огнем, несмотря на слова Эжзо прекратить все это.
Сундук рухнул и ударился оземь. Осталось только открыть его. И все решится. Так она и собиралась поступить. Она наклонилась к крышке.
- Элси, не надо, - сказал Эжзо.
- А когда я тебя просила. Когда умоляла. И говорила. Эжзо, не надо меня этому учить. Нельзя меня этому учить. Ты слышал меня? Гордись, это ты меня такой создал, - процедила она сквозь зубы. В глазах замерли черные слезы тоски.
Все было решено, но рядом почему-то оказался владыка Средиземья.
- Элси, зачем тебе это? Это не вернет тебя. Это уже ничего не решит. Ты уже не станешь прежней.
- Благодаря тебе и ему, - дополнила она, - не думай, что я забыла про тебя, - в ней все еще говорила месть.
- Зачем тебе эта месть? – спросил отец.
- А ты спроси у себя, - прошипела она, - зачем ты во мне это чувство развил, отец? Раньше его у меня не было. Не ненависти, не мести. Зачем они вам понадобились? Ты спрашиваешь у меня. Спроси у себя самого. Ради спасения Средиземья, ответишь ты. Так вот я его и спасаю. От таких, как ты и он. Какие же вы дураки. Неужели могли подумать, что это и вправду спасет страну? Почему ты не слышал тех слов, что я говорила? Ты любил повторять - «Я же твой отец». А я скажу. Ведь я твоя дочь. Почему ты не слышал? Потому, что вы все глухи к истине и мудрости.
Она поднялась на ноги. Убрала руки от сундука.
- Живи, Эжзо. Но поверь, тебе терять нечего в связи со смертью. А ты, отец. Запомни. Больше никогда не подходи ко мне. Я знать тебя не желаю. Родители так со своими детьми не поступают. Ты мне не отец больше.
Все закружилось и Элси покинула мысли наставника. Теперь она стояла перед ним. А рядом стоял владыка. Элси толкнула Эжзо, убирая руки с его плеч.
И осмотрелась. Ее гнев рассеялся. И она наконец-то увидела себя саму. От чего истошно закричала. От чего из ее рук вывалился меч и со звоном упал на каменный пол.
- Что вы со мной сделали, - она упала на колени и зажала уши руками. Видимо, ей стало противно от своей сущности, нынешней Элси живущей в ней повсюду. А главное от чего она так кричала, это то, что Элси обнаружила ту силу, от которой бежала, которую брать было нельзя. – Что вы наделали, - она осуждающе посмотрела на них.
Элси встала и поплелась прочь от собравшихся. По пути ей предстал вид нынешнего города, совсем недавно имевшего название Шерилэн. Здесь не осталось ни одного строения. Только мелкие камни повсюду от осыпавшихся стен. Здесь не осталось ни одного дерева. Сплошные щепки от их крон. Здесь не осталось ничего. Ее сила разрушила Шерилэн в пылу гнева и ненависти.
- Элси, - позвал ее Эжзо, - а как же город?
- Сами восстанавливайте его, - резко ответила она, - я этого места не люблю.
Они не стали ее останавливать. Просто озирались по сторонам в желании увидеть хоть что-то не разрушенное. Все тщетно. Придется заново его строить. Конечно при помощи магии. Иначе это место не создать. И Шерилэнцы разбрелись кто по каким местам, отстраивая все заново. И остались только двое. Эжзо и владыка. Они долго молчали, не зная с чего начать разговор.
- Главное, что цель достигнута, - наконец-то сказала Эжзо, - она взяла свою силу. А то, что этот проклятый эльфийский голубь возродил ее память ничего не меняет.
- Это много чего меняет, Эжзо. Элси больше слушать нас не будет. Никогда. Теперь она для нас утеряна.
- Это ничего. Скоро будет, ты сам знаешь что. А там все и закончится. Радуйся, владыка. Радуйся. Все. Вульдору конец пришел. Он закончит свое существование еще даже не успев его начать.
- Да будет так, - пожелал владыка.
- Так и будет. Вот увидишь.
Элси тем временем вспомнила еще об одном, но не менее важном. Она направилась в конюшню. Там среди других лошадей стоял он. Ее первый друг. Холм. Он обрадовался, увидев ее. Заржал. Но когда она подошла ближе он попятился, словно к нему подошел кто-то не принадлежащий к жизни. Конь забился в угол и отчаянно ржал. Ему вошедший не нравился. Непонятно, как он в нем разглядел знакомые черты.
- Холм, - позвала Элси, - Холм.
Он насторожился, но подходить не стал. Она же распахнула ворота, сковывавшие его, и сказала.
- Уходи, уходи от сюда. Скорей.
За ее спиной появились Шерилэнцы и произнесли.
- Элси, это против законов Шерилэна. Никто никогда не уходит из Шерилэна. И лошади тоже.
- Пошли все вон отсюда, - огрызнулась она и достала меч, - он уйдет. И плевать мне на ваши законы. Холм, уходи. Скачи в Средиземье. Скачи в Раздол. Скачи к Леголасу.
Конь, услышав знакомое имя, опомнился и как ветер выпорхнул из конюшни. Он ненавидел это место. Оно для него чужое. Наконец-то он свободен. Свободен для того, чтобы найти сначала его, а потом и ее. Но он и не подозревал, что вот сейчас перед ним как раз-таки она и стояла.
- Остановить его, - приказал Эжзо.
- Не сметь, - закричала Элси, - пусть уходит.
Никто не двинулся с места. А она все смотрела и смотрела как его силуэт удаляется и покидает это проклятое место. Оказывается, он все это время был здесь, а она то и не знала. Но ничего. Теперь он свободен. Теперь с ним все будет хорошо.
*****
Вульдор сверху с крепости смотрел на земли вдалеке. Уже рассвело и они покрылись дивным сиянием. Рядом с ним оказался Эхей. Он залез на стену и свесил ноги вниз. Ему сейчас было на вид лет шестнадцать. Он поболтал ногами, а потом обратился к брату.
- Когда Средиземье падет?
- Скоро. Наш план уже начинает действовать.
- Странно это начинать воевать без армии.
- А зачем нам армия? Есть вещи, которые будут пострашнее ее самой.
- Как же тогда Средиземье падет? Раз ты не собираешь нападать.
- Я просто постою в стороне. И посмотрю.
- На что?
- Будет на что.
- Ох, мне скучно, - Эхей слез со стены и теперь уперся спиной об нее.
- Иди чем-нибудь займись, - посоветовал Вульдор.
- Чем?
- Почитай, - Вульдор присел рядом с братом.
- Я не люблю читать.
- А зря. В Средиземье много умных книг. И мудрых тоже. Напрасно те, кто были до меня, не читали их. Поэтому они и проиграли. Книги - это сокровищница для тех, кто ведет борьбу. Они многому могут научить.
- Зачем нам книги? Зачем нам Эленгрил? Мы запросто можем разгромить Средиземье и при помощи нашей армии.
- Другие тоже так думали и они проиграли. Твоя беда, Эхей, в том, что ты типичный враг. Твои поступки легко предсказать и поэтому с тобой можно воевать. И тебя можно победить. Будь хитрее. Зачем терять армию, если можно и без нее.
- Но как же?
- Потом узнаешь.
- Я не пойму то, что ты задумал.
- Это хорошо. Главное, чтобы и другие не поняли.
Эхей хмыкнул и направился к оркам. Он решил убить парочку для разнообразия. Вульдор ему не запрещал заниматься этим, но как раз таки этого он и не понимал.
- Все хотят убивать. Что же с вами, люди? – подумал он.
Внизу суетились орки. Они возводят уже не первую крепость.
Внезапно, на стены крепости влетел Саруман. Его волосы растрепал ветер. Его одежды он рвал на части. Лицо его было обеспокоено.
- Вульдор, Палантир донес до меня кое-что, - Саруман имел ввиду великий камень, каких в Средиземье было всего несколько. Один такой камень был и у Гендальфа.
- Что же?
- Пойдем со мной, - голос Сарумана едва не дрожал.
Они быстро спустились в комнату, находящуюся в распоряжении мага. Эта комната располагалась под самой крышей. Там же находились странные знаки, изображенные то на стенах, то на полу, то на самом потолке. И книги, какие-то старые и странные книги. Склянки с различными жидкостями. Много чего еще и загадочного и неизвестного.
- Он мне показал…….он мне показал, - Саруман не решался начать.
- Что, что он тебя показал? – рассердился Вульдор.
- Ланградеровец. Ты не поверишь. Но в Средиземье оказывается есть ланградеровец, - голос мага изменился, он, казалось, сам в это не верит.
- Что? Ты в своем уме? Ланградеровцы очистили это место от своего поганного присутствия столько времени назад, а ты говоришь, что здесь есть ланградеровец!
- Посмотри сам, - Саруман трясущимися руками сдернул покров с камня и их взору предстала серебряная гладь.
Они оба наклонились. Огонь заплясал внутри. Гладь затуманилась, потом стала черной, а потом……
Вульдор поднял голову и на его красивом лице застыла маска растерянности.
- Этого быть не может, - твердо сказал он, - Ланградеровцы выродились. Их больше нет!
- Но, а как же это? – Саруман сам был растерян.
Нет, лица ланградеровца они не видели. Лишь облик. Ну и этого хватило, чтобы обеспокоиться.
Вульдор скривил губы и заходил по комнате.
- Да, - протянул он, - вот это новость.
- Что будем делать? – нерешительным тоном спросил маг.
- Ты сам знаешь.
******
Всюду горели факелы. Это место не любило света, но сегодня оно позволило украсить себя несколькими десятками факелов. Это старое место. Очень старое. Оно не принадлежало ни времени, ни богам. Место встречи двух сторон и место переговоров этих сторон. Это место редко кто посещал, здесь обыкновенные люди не толпились и обыкновенные дела не делались. Место это находилось на границе двух миров. Одного доброго другого злого. Давно здесь никто не появлялся. И этот зал сейчас даже удивился при виде гостей. Они нарушили его сон. И зачем они здесь?
Ветер стих на мгновенье. Он ранее любил пошутить здесь, погулять. Хоть как-то развлечь это место. А то ему скучновато. Иногда, конечно, и дождик сюда заглядывал. И солнышко. А вот сейчас и ночь заглянула. Такая темная-темная. Но, правда, со звездами. Чудными и далекими. Прекрасными. Странно, что такая ночь пришла сегодня, когда здесь решается такое. И встречаются такие.
- Вульдор, - обратился Саруман, - сейчас ты его увидишь. Увидишь последнего ланградеровца.
- Я знаю. Почему они запаздывают?
- Не знаю.
- Они позвали нас сюда. И мне ведомо за чем. Так где же они?
Вдруг, из дальнего прохода в стене вышли ряды «живых» путников одетых в черное. Впереди шагала молодая красивая женщина с золотыми волосами. Она тоже была одета в черное.
И эта женщина была ему знакома. Он, разумеется, ее поначалу не узнал, но, а потом всмотрелся повнимательней и хорошо знакомые черты в его мыслях ожили сейчас именно на ее лице.
- Вьюн? – удивился он. – Что она здесь делает? Она же мертва.
А тем временем группа людей в черных одеждах приблизилась. Теперь Вульдор отчетливо видел ее. Он пробежал суровым взглядом по ее фигуре, нахмурил брови и ему все стало ясно.
- Добрая ночь, Шерилэн, - обратился он к ним.
Саруман, услышав это слово, попятился за спину своего господина. Он и не думал, что это они. Шерилэнцы же, увидев Вульдора впервые, даже не растерялись, хотя они ожидали увидеть нечто другое. Возможно, какое-то чудовище или что-то схожее с ним. Но не высокого стройного мужчину с приятным голосом и хорошими манерами.
- Она не добрая, Вульдор, - ответил Эжзо.
- От чего же? – Вульдор улыбнулся. – Такая чудная ночь, - все это время он не сводил взора с Вьюн. Она же смотрела себе под ноги. Она не хотела с ним встречаться взглядом, а он, кажется, ждал только этого.
- Вульдор, - продолжил Эжзо, - честно сказать, вижу тебя впервые.
- Я знаю. Я и сам тебя, Эжзо, вижу впервые. Не думал, что Шерилэн сегодня явится сюда.
При каждом повторе этого слова Саруман все больше прятался за спину Вульдора.
Эжзо на минуту разговор прекратил. Он попытался забраться в мысли к Вульдору. Но уперся на стену. Вульдор усмехнулся.
- Не делай больше этого, - мысленно сказала Элси наставнику, - иначе он убьет тебя.
Эжзо пытаться не стал. Элси же сказала это не из чувства опасения за жизнь Эжзо, а просто ей следовало предупредить его. Но взгляда она так и не подняла. Вульдор стоял к ней так близко, что отчетливо видел как вздрагивают, увы не от страха, ее ресницы.
- Эжзо, я польщен вашим присутствием. Присутствием Шерилэна, - продолжил Вульдор, - это означает, что вы ко мне серьезно относитесь. И это радует. Приятно видеть равного врага. Но вы позвали меня для того, чтобы показать его. Последнего из великой династии. Чтобы я сразился с ним. Где же он? Что-то я не вижу.
Тут Элси подняла свою голову и ее глаза посмотрели в глаза врага. При этом из-за облаков на небе выплыла луна и ее свет как раз-таки упал на ее взгляд, что сделало его особенным.
Вульдор сначала не догадался, а потом его брови удивленно поползли вверх и он уже раскрыл рот для того, чтобы хоть что-то сказать, но слов почему-то не нашлось.
- Вьюн? Вьюн? Это ты? Но такого быть не может. Как же так. Ты ведь эльфийка…………..оказывается, нет. Ты последний, ты тот. Это ты разрушила тайну холмов и ты завладела оберегаемой ими тайной. Что же они хранили?
Элси одним движением расстегнула плащ, в который была завернута. Он слетел и упал на пол. А там под ним оказалось еще более черное одеяние Шерилэна с вышитым на груди их знаком. Саруман от ужаса упал на колени и промычал.
- Мы пропали. Все закончено.
И весь Шерилэн повторил.
- Да, все закончено для вас.
- Вот что они хранили, - сказала Элси и в руке у нее оказался золотой меч, хотя не золотой, у этого меча не было цвета, была только цель. Тайна холмов. Меч легенда. Он своим светом здесь все мог осветить. Равно, как и солнце.
Вульдор подивился прекрасной работе и устремил свой взор снова на нее.
- И что ты собираешься делать, Вьюн?
Она, услышав это имя, сначала не поняла к кому он обращается, но после, вспомнив, что это имя когда-то принадлежало ей, ответила.
- Я собираюсь сразиться с тобой, - в ее голосе не было каких-либо проявлений чувств. Он был чист и спокоен.
Он снова усмехнулся. Он знал, что Вьюн не воин. Что она никогда не научится держать в руках меч.
- Но как? Ты ведь не умеешь, - напомнил он.
Оказывается, умеет.
Она вышла в круг и взглядом пригласила войти туда и Вульдора. Он, все еще не понимая, выполнил просьбу.
- Вьюн, как ты собираешься сражаться со мной? Ты что, хочешь погибнуть?
Она ему не отвечала. Она в этот момент пожелала, чтобы его слова оказались правдой, чтобы у нее и правда не было мастерства.
Вульдор хотел уже отговорить ее от этой битвы, но Элси никого не хотела слушать. Она оголила свой меч и пошла делать то, что делала всегда. Убивать. Она пошла в наступление, как ее учил Шерилэн. Как она сама себя научила. Вульдор даже опешил. Он с превеликим трудом отбил пару ее первых ударов, догадываясь о том, что она еще даже не начала сражаться. И тут до него дошло.
- Вьюн, неужели ты Шерилэнка? – спросил он.
Ей бы хотелось ответить нет, но от правды не скрыться. Она промолчала. А ему ее немой ответ сказал сам за себя.
- Как же ты дошла до такого?
Она вместо беседы с ним осуществила блестящий пируэт, от которого он полностью скрыться не сумел, ее меч оцарапал его.
Эта битва была ужасна. Когда два врага, столь сильные и в магии и во владении мечом, сцепились, весь мир замер. Только эти двое не переставали нападать и отбивать удары. Тело Элси взлетело вверх и оказалось за спиной у Вульдора. Он выгнулся и уцелел от ее удара. И Вульдору стало не по себе от такого мастерства как у нее. И ему стало жутко от такой силы как ее. И эта сила сносила все на своем пути. Швырнула в сторону тело врага и тело предателя мага. Тряхануло потолок так, что посыпались камни. А прищуренные глаза и искривленные брови говорили. Смерть. Смерть. Смерть. Я беру в руки меч и остановиться не могу. И Вульдор это понял.
Помнится и ворон, и Деорин говорили про то, что меч, найденный в холмах, нужно использовать крайне редко. Элси догадалась почему. Он обладал своей силой. И эта сила подчиняла. И этой силе только убийство приносило радость. Меч звал и пел. Это он направлял ее руку и советовал как совершить самое красивое убийство. Этот меч был озверевшим, до сумасшествия смелым и задиристым. Он бы и против армии пошел. И он не видел ничего.
Элси теснила Вульдора к стене. Их сопровождала музыка от соприкосновения мечей. И этот звон появлялся снова и снова. И он так быстр.
Все Средиземье присутствовало в этот час здесь. И оно так тихо стояло там за всеми собравшимися, что его и слышно не было. Но оно пришло. Ветер стих. Луна выглядывала то и дело из-за облаков в желании увидеть так кто же победил. Звезды не отрывали своего взгляда от двух дерущихся. Они и без того холодные похолодели от увиденного там внизу. Что же касается воды, то она перестала журчать. Надо же подумать, бурная река превратилась в тихое озеро. Бесшумное, как и движения двух врагов. Все. Все затихло. Деревья наклонились к этому месту поближе и слушали так как видеть это они не решались. Им тоже интересно кто же одержит верх. Добро или зло. Вульдор или Вьюн.
А они, тем временем, полностью с головой ушли в танец смерти. Там и магия появилась. Туда и смерть пришла. Она встала около двери, в уголке. Но что-то забрать кого-то она не торопится. Она сложила руки на груди и наблюдала. Холодными глазами следила за их движениями не в силах дождаться того, когда кто-нибудь из них допустит ошибку. Но она в этом случае оказалась глупа. Не те сражались, кто мог ошибаться.
Элси попутно нападая и тесня Вульдора выпустила из рук холод, который покрыл все тело врага. Вульдор сейчас обрядился в иней и только его карие глаза оставались неизменными. Он тоже предпринял некоторые попытки пользоваться своей магией, но все они умирали, не успев даже ожить. Элси пробиралась внутрь и эту магию крушила. Она вела атаку сразу в нескольких направлениях. Разум прежде всего и тело такое быстрое сейчас.
Лица Шерилэнцев затаили в себе не то, что радость, но уважение и уверенность в победе. Это уже близко.
Элси опять совершила блестящий пируэт, какого не мог совершить никто, и очутилась в объятиях врага. Он не успел опомниться, как ее меч со страшной быстротой отыскал его сердце и проложил к нему дорогу. Вульдор удивился. С этим чувством он и упал. Какое-то время все молчали. А потом……..
- Ну вот и все, - произнес Эжзо, - дело сделано.
- Дело сделано прекрасно. Этот бой должен иметь свое название, - из-за спин вышел отец Элси. Он радовался. Цель достигнута, теперь же можно будет и свой народ воскресить.
Все повеселели. Только Элси оставалась безмолвной. Она ни на кого не обращала внимания и ни с кем не говорила. Она просто подняла свой меч, засунула его в ножны и несмотря на то, что все собрались над телом поверженного врага, ушла прочь из этого места. Она сделала то, что все от нее требовали, теперь же пусть оставят ее в покое. Но она не успела дойти до выхода ………
Вульдор не спеша поднялся. Повернул голову. Посмотрел по сторонам. Усмехнулся. И наградил всех взглядом, в котором обитала жалость. И тут началось…….
*****
В эту минуту в Средиземье происходило все примерно одинаковое.
- Арвен, - позвал Гондоровской король свою жену, - подойди ко мне, – сам он стоял у окна и смотрел в сторону земель принадлежащих никому.
Арвен поднялась с кресла и оказалась рядом с Арагорном.
- Что случилось?- спросила она немного обеспокоено, так как и ее муж тоже был обеспокоен.
- Ты чувствуешь?
- Что чувствую?
- Зло. Оно повсюду. Послушай, - попросил ее Арагорн и Арвен исполнила просьбу.
Ее эльфийская сущность позволила своей внутренней силе пробежать по Средиземью, выискивая не доброе. Арвен задумалась. Постояла так мгновение и схватилась за сердце.
- Орки. Зло. Зло. Оно повсюду. Я чувствую его, - ей с трудом дались эти слова. Эльфы - волшебные существа. Присутствие зла их убивает. Арагорн подхватил ее на руки.
- Зло. Зло, - твердила она, - оно всюду. Всюду, - ее голос напоминал хрипы. Глаза расширились от испуга.
И Арагорн знал, что она говорит правду. Он тоже почувствовал присутствие зла в Средиземье.
А тем временем в местах, где обитают эльфы произошло вот что.
- А, - Элронд скривился от боли. Он не упал благодаря Леголасу, подбежавшему вовремя. Он подхватил владыку эльфов и усадил на рядом стоявший стул.
- Зло, - простонал Элронд, - всюду оно. Я чувствую.
- Да, - согласился Леголас. И он ощутил его присутствие. – Оно в Средиземье. В Средиземье. Ожило. Ожило.
И каждый эльф это почувствовал.
А тем временем гномы в своих пещерах прекратили работу. Такое могло произойти только по важной причине.
- Вы чувствуете, - позвал всех Гимли, - что-то случилось. Что-то случилось. Беда в Средиземье.
А еще чуть раньше. Всадник слетел с коня. Он упал на траву и его глаза устремились в небо. Синее-синее. И из этих глаз скатилась слеза.
- Вот оно и пришло. А мы все надеялись на тишину и спокойствие. Оно уже здесь.
Гендальф Белый с трудом поднялся и направился к своей лошади. Именно атаки зла заставили его вылететь из седла.
А тем самым временем там………………
********
А тем самым временем Вульдор поднялся. Элси замерла в дверях. Она и сама услышала, как зло проснулось. Теперь оно было ощутимо для всех.
Она повернулась. Он стоял невредимый. Такой же, как и прежде. Продолжать битву нет смысла. Это и так ясно. Шерилэнцы отшатнулись от него. Элси же подошла ближе.
- Вьюн, как ты докатилась до такого? Ну зачем ты стала Шерилэнкой? Неужели, ты не понимаешь, что сейчас это всех погубило. Неужели ты думала, что моя гибель заключается в смерти от меча? Нет. Я же говорил, моя смерть это загадка. Как ты могла совершить такую глупость.
Она и не говорила, что эту глупость совершила и не она. Он сам догадался. Просто заглянул в прошлое.
- Это твои маги и твои учителя погубили Средиземье. Они сами это сделали, заставив тебя постягать науку убийства. Нельзя тебе было этого делать. Не в коем случае. Только ты со своей силой могла спасти Средиземье. С силой Дара Света, которая не тянется к мечу и ненависти не знает. Нет больше этой силы у тебя. А только она могла что-то изменить в схватке со мной.
Сказав это, он отдалился ото всех и рассмеялся, глядя на Шерилэнцев.
- Неужели вы думали, что меня можно убить в битве? Мечом? Пусть и Шерилэнским. Вы все с самого начала ошибались. Когда и меч создали, когда и учить ее магии стали. Нельзя было Вьюн учиться магии. Вообще никакой. Только Вьюн с ее истиной силой могла что-либо сделать. Сейчас же нет. Нет. Нет. Что ж. Шерилэнцы. Спасибо вам, спасибо маги. Спасибо Ланградеровцы, что настояли на том, чтобы Вьюн взяла ту силу. А вот ее нельзя было брать. Потому, что она не ее. Вы подрасчетали, но не учли, что в этот раз зло решит придумать себе другую кончину. И оно заключило ее в силу чистоты последнего ланградеровца. Только он мог победить. Если, конечно, эта сила у него останется. Главное правило – чтобы он не брал в руки меч и не убивал. Вы убили в ней жизнь. И поэтому, вся жизнь в этом месте погибнет. Вы научили ее магии смерти. И поэтому волшебство перестанет существовать.
Шерилэнцы пораскрывали рты. Что значит, они проиграли? Но ведь меч, он же сильнее. Про какую еще силу говорит Вульдор? Почему он не погиб?
Одна Элси не удивлялась. Она этого всего и ожидала. Она не поднимала взгляда. Ее лицо было угрюмо.
- Идите, Шерилэнцы. Толку вам стоять здесь больше нет. Прощайте. Признайте, что вы последнюю битву проиграли. Сами себе, причем. Мое время началось и от него не скрыться так как я конец всему живому и начало чему-то новому. Золотое правило мудрости, не так ли, Эжзо? Все, что имеет начало, имеет и конец. Ваш пришел.
Шерилэн не стал спорить. Все, что тут сейчас произошло, не увязывалось у них в голове.
Элси повернулась и уже хотела уйти, но Вульдор сказал.
- Вьюн, будь добра, останься.
Она, как всегда, услышав это имя, не сразу сообразила, что он обращается к ней. «Вьюн» доносилось для нее издалека. Словно какое-то чужое и незнакомое слово.
Она остановилась, но не повернулась. Через какое-то время, когда зал опустел и их осталось двое, он завел беседу.
- Так, оказывается, это ты была последним. Я и не думал. Оказывается, ты и не умерла тогда. Я и не знал. Только сейчас мне стало ясно, почему раньше я твоего присутствия не ощущал. Это все твоя прежняя сила. Она скрывала тебя от моей. А сейчас…..сейчас мне будет отчетливо видно, где ты находишься и где будешь находиться…. она же не позволяла мне полностью проникнуть в этот мир. Я оставался невидимым из-за того, что не мог стать видимым пока дар света жил в тебе. Только не сейчас.
Элси не вступала с ним в беседу. Она знала все то, что он скажет. Ее сила стала сильней его. Но эта сила погубить его не сможет. Только прежняя и прежняя Элси, вернее Вьюн. Но их нет. И больше никогда не будет.
Она повернулась к нему лицом и заглянула в его глаза. Он, в свою очередь, в ее. Но как только он это сделал, он схватился руками за голову. Вульдор не кричал, но и так было видно, что ему больно. Элси нравилось причинять боль.
- Как же ты все-таки докатилась до этого? – не понимающе уставился он на нее. – Кто тебя надоумил придти в Шерилэн? – он смахнул слезы боли.
- Мой отец, - холодно ответила она.
- Шерилэн это страшное место, Вьюн. И люди там страшные. Да и ты такая же.
Она не спорила. Он прав. И она это знает.
- Эта сила стерла в тебе все чувства, - добавил Вульдор.
И она не спорила. Только спросила.
- Как ты собираешься завладеть Средиземьем?
- Не скажу, - он не собирался посвящать ее в свои планы.
- Тогда сама посмотрю, - предупредила она его. – Лучше расскажи!
- Прекрати, - взмолился он. Внутри все горело. Элси продолжала мучить Вульдора.
- Не надо, - попросил он, но мертвые мольбы не слышат.
Под покровами тьмы она проскользнула в его мысли. Раздробила стены, стоявшие всюду, и узнала. И от этих знаний ее лицо и без того бледное ужаснулось и осунулось.
- Господь Всемогущий, - простонала Элси.
Вульдор разогнулся, так как сила Вьюн его пополам свернула и сказал.
- Неужто тебе еще и это имя знакомо. Имя Господа. Ты хоть помнишь кто он такой?
Он не хотел ее обидеть. Но его слова оказались такими болючими.
- Вьюн, твоя сила дала тебе превосходство перед всеми мертвыми и даже перед Шерилэнцами. Но эта сила дала ничтожность передо мной. И пред всеми живыми. Все, теперь я бессмертен. Потому что ты взяла то, что не принадлежало тебе. Твой народ ошибся, считая эту силу твоей. Они ошиблись, заставляя взять ее. Могу предложить одно…... Переходи на мою сторону. Стань моей королевой и мы создадим новый народ. Новый мир.
- В своем ли ты уме, Вульдор? Ты просишь, чтобы я перешла на сторону зла? – возмутилась она.
- Да ты посмотри на себя, - закричал он, - кто, ты, по-твоему? Посмотри внимательно. Ты ли добро? Тот, кто одним взглядом останавливает армии, кто полюбил убийство как родного брата? Посмотри на смерть.
Вульдор силой развернул Элси в сторону, где стояла она. Дама в черном стояла в уголке. И для чего она здесь? Просто ей скучно.
- Посмотри на нее, - прошептал Вульдор Элси на ухо, - она быстрее ко мне подойдет, чем осмелиться шагнуть к тебе. Посмотри на себя. Кто ты, Вьюн? Добро? Да стой здесь неизвестный человек он бы скорее меня принял за него, чем тебя. Что живого у тебя осталось внутри? Кого ты помнишь?
Она выдернула свою руку. Она не пришла в гнев, так как он был прав, живой бы разозлился, ей же безразлично.
- Ты просто пепел! - процеил Вульдор сквозь зубы.- ……….. Переходи на мою сторону. Тебе уже ничего не остается. Средиземье погибло! Как и ты, Вьюн!
Она опять не отвечала.
- Ты что мне не веришь? – рассердился Эжзо. – Не веришь, что такая. Тогда спой мне что-нибудь. Докажи обратное.
Элси сдвинула брови. Спеть? А как это делается?
- Ты больше никогда не споешь, Элси. Ты мертва. А мертвые не поют. Твой дар, полученный от Средиземья, петь его голосом, утерян. Переходи на мою сторону. Твое место с нами. Потому что твоя сила убъет все житвое, она убъет Леголаса! Признай!
Рука вьюн напряглась, а лицо стало ядовито белым. Внезапно она схватила Вульдора за горло, да так сильно, что его лицо посинело от боли. Элси хотела запретить говорить ему, запретить произносить столь священное для нее имя.
- Никогда, слышишь, никогда не произноси даже в мыслях его имя! – процедила она как ядовитая змея. - Уходи, Вульдор, - тихо приказала она. – Уходи, - Вьюн отпустила его и он, хватая ртом воздух, отшатнулся в сторону.
Вульдор хотел сказать еще что-то, но всплеснул руками, потушил свой гнев и направился в свою крепость. По пути он захватил Сарумана, валявшегося на земле в приступах страха. Саруман знал, что такое Шерилэн.
Элси проводила их суровым взглядом и вернулась в Шерилэн. Все, битва проиграна. Это печально.
******
Она в Шерилэне появилась последняя. Все стояли и ждали ее прихода. Она появилась, и все отшатнулись от нее на несколько шагов.
- Что, довольны? – только спросила она и ушла в самую чащу раздумий. По пути она задела плечом плечо своего отца, на что ответила ему.
- Все как ты хотел, владыка. Взять силу и победить врага. На твой взгляд, учиться этому было самым необходимым.
Элси ушла в неизвестном направлении. Никто не пошел за ней. Эжзо с владыкой отделились от толпы и уши в заново выстроенную библиотеку.
- Я не верю, - сказала владыка, - что же мы все наделали.
- Все потеряно. Мы ошиблись.
И там, в глуши волшебной страны, в неизвестном лесу среди Белокустов один старик сказал почти тоже самое.
- Как же я ошибся. Как! - Акриол встал и обхватил голову руками. – Прости меня Средиземье, прости.
*****
- Вьюн, Средиземье совет собирает,- неуверенно сказал Эжзо, заходя к ней в башню. После битвы с Вульдором он чувствовал себя виноватым. Еще бы.
- Не смей произносить этого имени, - прошипела она, - у тебя нет ни какого права.
Он потупил взор.
- Средиземье совет собирает у Элронда, - повторил он тихо. Не используя ни какого имени (может оттого, что у нее уже не было имени?)
- И что ты от меня хочешь? – громко спросила она, поднимаясь с пола.
- Тебе следует съездить туда.
Она усмехнулась. Потом по ее желанию в комнате появилось зеркало и она подошла к нему.
- Да ты посмотри на меня, - в зеркале появилось красивое отражение.
- Ты все таже. Эльфы разницы не увидят.
- Ты хоть понимаешь, что говоришь? – ее слова напоминали змеиный язык. – Все таже. Внешне, но не внутренне.
- Но шрамов больше нет и волосы твои, как прежде, золотые.
- Да у меня вся душа в шрамах. Это она у меня изуродована. Как ты можешь просить такое чудовище как я отправиться в обитель волшебных эльфов? Ты что не видишь, какая я?...... Как я ему в глаза посмотрю? – она имела ввиду Леголаса. – Как я им всем буду в глаза то смотреть? Ты хоть понимаешь, о чем просишь? Ты думаешь, они не заметят того, что я изменилась? Думаешь, смешается с ними, как и прежде. Пусть не говорит, что она Шерилэнка. Пусть все думают, что Вьюн вернулась просто из какого-то путешествия. Та самая Вьюн. Как я ее играть буду? Ту самую Вьюн то? Я же мертвая, Эжзо. Мертвая. Что мне делать среди живых? Среди эльфов?
- Средиземье ищет тебя. Там всего годы прошли……..
- Зато здесь тысячи лет! Страданий и боли!
- Тебе необходимо прийти на совет. Пусть и с обманом.
- Совсем недавно вы все говорили, что мне необходимо стать одной из вас. И что вышло из этого?
Эжзо промолчал. Он и правда просил приехать ее туда не в облике Шерилэнца, а в облике Вьюн. Чтобы подозрений не возникло.
В дверях появился Вульдор и поприветствовал Эжзо. Вульдор в последнее время здесь часто появлялся. Он приходил к Элси. Навестить ее и поболтать. Каково это, когда с тобой рядом обитает враг, а ты даже не в состоянии убить его. Так себя чувствовали все Шерилэнцы. А Вульдор тем временем разгуливал по их землям. Ни чуть не стесняясь их обитателей, то есть Шерилэнцев.
Эжзо, увидев его, вышел из башни. Эжзо специально прошел настолько рядом с ним, чтобы иметь возможность заглянуть в его глаза и тем самым сказать все то, что он о нем думает. Вульдор оскорбление проигнорировал и не обратил внимания на толчок.
- Не загораживай мне дорогу, Вульдор, - предупредил Эжзо.
Вульдор лишь усмехнулся.
- Чем занимаешься, Вьюн? – спросил он. – Думаешь, ехать ли на совет или нет. Съезди.
- Нет.
- Почему? – он сам ответил на этот вопрос. – Ах, да. Боишься встретиться с ним. Как же так, если он узнает, кто ты есть на самом деле. И какая ты. Ты так боишься, что он узнает, что ты вовсе не та веселая прекрасная эльфийка, которую он знал поначалу. Он узнает, что ты его все время обманывала. Ты не рассказала ни про меч, ни про себя. Ты боишься, что он оттолкнет такое кровожадное и убийствообожающее чудовище как ты. Он то знал совсем не тебя, Элси, - Вульдор даже не смотря на запрет и возможную боль продолжал говорить о Леголасе. Но, если честно, больше самой Вьюн боялся он чувства, которое жило в ней по отношению к этому эльфу. Ранее он ничего подобного в своей груди не ощущал, а любой смертный догадался бы, ведь это была банальная ревность.
Он присел рядом, а она наоборот встала и отошла к окну.
- Вьюн, переходи на мою сторону. Пойми, я не зло. Я посланник. Посланник времени, - он нежно прикоснулся к ее плечу. Внезапно его руку сковал мороз. Она покрылась легким инеем.
- Ай, - Вульдор одернул руку. – Мороз! От тебя исходит мертвый холод! Он все замораживает! – изумился он.
- Что? – переспросила Элси. – А, - она посмотрела на руку Вульдора, - все, к чему я прикасаюсь, покрывается льдом. Даже цветы и те….. умирают! – Элси опустила глаза и скривилась от душевной боли. – Я даже не могу ни к чему прикоснуться, - прошептала она. – И больше всего я боюсь прикоснуться к нему! – выдавила она.
Вдруг перед Вьюн предстал образ Леголаса, но только на там месте, где только что стоял Вульдор. От неожиданности ей внутри сделалось нестерпимо больно. Будь Элси живой, она бы заплакала – но из ее губ вырвался лишь приглушенный стон. Она приблизалсь к Леголасу и аккуратно ледяными пальцами прикоснулась к его щеке, все еще не веря в увиденное. Он в свою очередь трепетно прижал ее ладонь сильнее к своей щеке и постепенно ее пальцы сделались теплыми. Вьюн ощущала всю мягкость и молодость его кожи, и не только это. Она жадно впитывала так горячо любимый образ друга, так давно не приходивший к ней во снах….все от того, что и сны перестали приходить к последнему из своего рода.
- Прекрати меня мучить, Вульдор, - прошептала Вьюн. – В тебе нет ни капли жалости!
На месте Леголаса появился Вульдор. Он использовал иллюзию….и он не отпускал руку Вьюн. По-прежнему держал на своем лице.
- В сравнении с тобой я просто переполнен состраданием, Вьюн! - словно плюнул Вульдор.
- Неужто ты все еще думаешь, что я тебе союзник, Вульдор? – спросила Элси.
- Я не знаю кто ты, Вьюн…..но я уж точно не тот кто оттолкнет тебя!......, - Вульдор притянул ее ближе к себе, и сделал это очень нежно, его глаза были ласковыми, - даже не смотря на то насколько сильно ты стала чудовищем, от которого в свое время пыталась спасти Среизьмье, - говоря это он смотрел ей прямо в глаза и продолжал держать ее руку на своем лице. Оно в свое время постепенно покрывалось льдом. – Между тобой и Леголасом весенняя звезда, Вьюн. Знаешь ли ты что это такое?
- Это связь, которая никогда не рвется! – прошептала Вьюн. – Волшебная нить между горячо любящими друг друга людьми.
- Вот именно, никогда. Знешь ли ты какую боль причиняет эта связь двум любящим друг друга? А в случае смерти? Знаешь ли ты насколько это редко случается между двумя живыми существами?
- Один раз в тысячу лет!
- Один раз в цикл серебряной луны. А это гораздо дольше……именно поэтому ты изначально не обожгла меня льдом, когда прикоснулась ко мне – ты думала, что это он! Пойми, Вьюн, как только ты встретишь Леголаса снова, ты не сможешь от него скрыть кто ты есть! Он чувствует тебя лучше, чем ты сама.
Вьюн резко вырвалась из его объятий.
- Я не смогу сказать ему правду. Он никогда не простит меня за ложь. И никогда не примет это «нечто» в моем теле.
Вульдор не стал отвечать на этот вопрос и ответ одновременно. Хотя он знал ответ. Да и Элси его знала.
- Тогда переходи на мою сторону и избавь себя от мучительной встречи с ним.
- Я видела то, что ты задумал, Вульдор. Я знаю, что ты собираешься сделать со Средиземьем. Здесь добром не пахнет.
- Это неизбежно. По-другому нельзя. Золотое правило времени, ты же знаешь.
- Убирайся отсюда со своими правилами, - распорядилась она.
- Как скажешь, - он расстроился, - увидимся завтра.
- Элси, - сказал он напоследок, - Леголас в твоей пустой душе ничего не найдет. Не обманывай его больше. Он не простит тебе обмана. Расскажи все. Может, он и посягнет эльфийскими законами правды ради своего друга и примет тебя.
- Но не законами своего сердца, - добавила Вьюн.
- Я бы посягнул.
- У тебя нет сердца! - напомнила Вьюн.
Спустя минуту Вульдор тихо ответил.
- Как и у тебя.
Повисла пауза. Вьюн сверлила взглядом его. Он так же пристально смотрел на нее.
- Убирайся, - повторила она, а про себя добавила, - я не могу все рассказать, он никогда меня не простит. Я его навсегда потеряю. А я не могу. А он все, что у меня осталось.
Вульдор тихо удалился.
Элси вспомнила свои прежние предположения, когда была еще совсем девчонкой. Когда она была ученицей Левелина.
- Как глупо, - усмехнулась Вьюн, медленно сползая по стене на холодный пол, - и как только мне могло прийти раньше такое в голову, что Леголас сможет на ком-нибудь жениться. Хотя откуда мне было знать, что это глупость. В тот момент я испытывала к нему чувства, о которых даже и предположить не могла. Он для меня всегда был старшим братом, я была ребенком… Ведь никто не рассказывал мне о весенней звезде, даже в Левелине. Все знали, что это должен сделать именно Леголас…..а он так и не решился, - Вьюн улыбнулась. – Но сейчас то я знаю, что такое весенняя звезда, - Вьюн стала серьезной, а голос жестким. – Только мы можем быть друг другу избранниками. И проживая каждую минуту на этой земле, я причиняю нестерпимые страдания Леголасу. Из-за того, что две нити должны быть вместе, а не порознь. В Шерилэене я умирала тысячу раз…..и Леголас умирал вместе со мной!
Небо разъяснилось. Сейчас оно было синее-синее. И такое ясное. Хоть и плыло над Шерилэном.
- Нет, это не выносимо.
Невыносимо оттого, что небо так было схоже с глазами самого дорогого сердцу человека. Небо так походило на бездонные глаза Леголаса. И каждый раз поднимая вверх свои, она вспоминала его.
Все решено. Она едет на совет. Теперь она знала, что собирается сделать Вульдор. Она знала, как он собирается разрушить Средиземье.
*****
В Хоббитании жило много приличных хоббитов. Они жили, как и прежде, в норах. И ели, как и прежде, много. А готовили и запасали только самые вкусности из вкусностей. Хоббитания была краем чудесным. В нем и народ жил дивный. Хоббиты. Хорошо известный народ. Пусть и ростом маловаты. Но зато силы воли у них о-го-го.
В Шире стояло много домов. Все они как один забавны, но были среди них те, кто совсем умом тронулся. Это я про дома, дорогой читатель. Хотя и про обитателей этих домов такое тоже сказать можно. Дома стояли рядом друг с другом. И жили в них такие же близкие по духу хоббиты. Они были сорванцами, молодыми и задиристыми. С очень богатым воображением, хочу вам сказать.
- И с отсутствием совести, - дополнил бы их сосед, но его слова не надо принимать всерьез.
Да, эти хоббиты любили попроказничать, но это в силу своей молодости. Они могли забраться в чужой сад, понаворовать яблок, разозлить собак, стащить белье с проволоки ворчливой тетки.
- Это все от нечем заняться, - осуждали их остальные приличные хоббиты.
Эти трое пуще всего любили в походы по Ширу ходить. Да и вспоминать про своих великих предков. А предки то у них! Фамилия Генжи вам знакома? Еще бы! А Пелигрим и Меридиадок? Ну и эти знакомы. Конечно, их дедами были Сэм, Пипин и Мерин. Славные хоббиты.
- Сумасброды чокнутые, - сказали бы их соседи, - путешествия одни на уме. Ни какой спокойной жизни ни себе, ни хоббитам приличным. Все им эльфов подавай, все бы им схватки с драконами нужны. Тьфу! Что за народ! Что за род эти Гэнжи да Пелегрины с Меридиадками.
Вот так о них отзывались приличные хоббиты, но мы то знаем, что прадеды этих сорванцов были великими хоббитами. И в делах великих участвовали. В самой войне кольца аж. Во!
Наступило раннее утро в Шире. Все еще конечно спали. Хоббиты вообще-то любители поспать и до обеда и после. Спали все, но эти трое уже проснулись. Сейчас двое из них отбивали дробь по застекленной раме своего третьего друга.
- Чего он не открывает? Спит что ли? – возмутился Фарим, принадлежащий к роду Меридиадков.
- Ну, сейчас мы ему устроим, - решился Рол, потомок Пелигринов, - договорились же на рассвете. Чего он разоспался? – он стал тарабанить сильнее.
- Мы так всех соседей перебудим.
- Да, перебудишь их. Набили себе брюхо и спят как убитые. Нам главное Масера разбудить.
Вдруг окно открылось и оттуда показалась голова хоббита со взъерошенными волосами.
- Масер, - закричали друзья, - ты чего спишь еще что ли? Мы же договорились.
- Ребята, а может не пойдем? – уговаривал их Масер отменить всю эту затею.
- Как это не пойдем? Ты же потомок самого Сэма Генжи. Не стыдно ли тебе? – завозмущались они.
- Да есть ли смысл идти в этот Раздол? – не успокаивался Масер. – Зачем все это?
- Ну, ты сейчас у нас получишь, - зашумели друзья, - ты что не хочешь прожить такую же судьбу как твой прадед?
- Хочу, конечно. Но в Средиземье то все спокойно.
- Как это спокойно? А вчерашнее?
- Да подумаешь, - Масер широко зевнул, - подумаешь, соседи поругались. С кем не бывает. Уж не с этой же новостью идти к Элронду. Зачем тревожить его по пустякам?
- Вчера ты так не говорил! – Рол насупил брови. – Чует мое сердце что-то неладное.
- Чует мое сердце вам всем троим лечиться давно пора, - донесся из-за дома голос хоббита, - совсем из ума выжили. Что только не понасочиняют, – это был голос Варло, он страдал бессонницей и поэтому просыпался раньше всех. – Идите-ка, ребятки, по домам. Не страдайте ерундой.
Хоббит Варло ушел и оставил шалопаев одних.
- Ну же, Масер, решайся, - подтрунивали они его.
- И что мы скажем? Элронд, наши соседи повздорили.
- Так ведь никогда раньше они не ругались. А сейчас ненавидят друг друга пуще всего на свете.
- Тоже мне новость, - не успокаивался Масер.
- Брось, нас ждут впереди приключения. Настоящие, такие же, как и у наших прадедов. Вот будет веселье.
- Не знаю, - не соглашался он.
- Вспомни, как мы мечтали посмотреть Средиземье. А его народы? Мы увидим его народы. Ну же.
- Ну ладно, - Масер поддался, от чего остальные запрыгали от радости, - тем более вы совсем отогнали от меня сон своим присутствием.
- Ой, да ладно. Спорю, тебе самому такая жизнь надоела. Вперед. Вперед. На встречу приключениям. Идем к Элронду сообщать свою новость.
- Бедный Элронд, - подумал Масер, - такую ерунду ему наверняка еще выслушивать не приходилось.
Позже Масер вышел из своего домика. Он запер его на ключ, а сам ключ повесил себе на шею.
Трое хоббитов удалялись на рассвете из Шира. За их спинами висели до верху набитые тюки. У кого с едой, а у кого и с кастрюлями. Теперь вся Хоббитания вздохнет свободно.
Наконец-то эти ненормальные уберутся отсюда. Они со своей жаждой приключений всех с ума свели. А придумывание опасности во всем, что двигается или говорит для них стало любимым занятием. Их фантазия была просто безграничной.
Провожала из Хоббитании троих хоббитов одна песенка, которую они пели сами.
Извилистый почерк как будто в письме
А это дорога бежала к судьбе.
Она все петляла, все не о чем
Писала, писала хоть ты и с мечом.
Дорога кружила и уводила все в даль
Дарила, теряла, подумаешь хмарь.
Погода не важна совсем для пути
Важнее вперед идти и идти.
А за этой песней последовала другая, но не менее забавная и старая. Кстати ее сочинил сам Сем Генжи. Он это дело - стишки и повести сочинять очень любил. И сейчас, исполняя песню своего деда, Масер возгордился им еще больше.
Однажды утром, я повстречал одну тропинку с леса
А лес скрипел он и ворчал
Не вызвал интереса.
Но за тропинкой я пошел
И дальше, дальше, дальше
Я в мир другой совсем зашел
И спала та завеса.
Вот это мир, вот чудеса!
И привела меня она
Все та дорожка та,
Когда-то бывшая тропой
Что так звала меня с собой.
Теперь уж я, и вся семья
Бродить мы любим все по той
Дорога что была тропой
Где все кричат ……герой….. постой.
А где-то далеко-далеко слышалась еще одна песня, но пели ее, увы, и не эльфы, и не хоббиты, и не гномы.
Наточу я меч свой острый, чтоб потом губить
Лес зеленый, и лес пестрый
Будем мы рубить.
Наточу я меч свой острый, чтобы эльфы все
Погибали быстро очень
Все на зло судьбе.
Наточу я меч свой острый, чтобы вся страна
Рыла ямы, рыла больше
Все для мертвяка.
Наточу себе я зубы, вздыблю себе шерсть
Чтобы песен этих чудных
Больше им не петь.
Наточу себе я всё, всё и для того
Чтобы больше здеся
Было никого.
Это пели орки. Теперь уже видимые.
Дубль 2.
Утро выдалось мрачное. Также как и настроение Масера. Он все смотрел в одну сторону. В сторону оставшегося позади дома. При этом он все чаще посапывал. Не легко ему пришлось расстаться с Широм. Там осталась его жизнь. Такая тихая, спокойная, пусть, но она по-своему прекрасна. Впереди его тоже ждала жизнь. Неизвестная. Вот ее имя. Странно давать имя жизни. Но как же без этого? Бывает она и жуткая, и спокойная, и счастливая. А в этом случае, случае Масера, да и не только, его ждала жизнь неизвестная. Она одновременно и пугала и просто настораживала, и уводила за собой, и дарила такое чувство, как любопытство.
- Эх, Шир, Шир, Шир, - вздохнул он, - увижу ли я тебя когда-нибудь снова?
- Масер, - засмеялся Рол, - можно подумать, мы впервые уходим из Шира.
- Но в этот раз все не так, - твердо сказал Масер, - может, вернемся? Пока не поздно? – он жалостливо уставился на друзей, умоляя взглядом повернуть к дому.
- Да ты что? Масер? – завозмущались хоббиты. – Разве ты не хочешь идти на встречу великой судьбе? – тон хоббитов звенел от напряжения. Смыслом всей их жизни являлись путешествия, но сейчас один из них этот смысл рушит. Он призывает своих друзей отказаться от самого интересного и вернуться. Конечно Шир это самое лучшее место в Средиземье, хоббиты то и не спорят, но хочется посмотреть, что же там делается в самом Средиземье. А главное, наконец-то встретиться с настоящими приключениями. С теми, в которых живут настоящие драконы. В этих приключениях хоббиты окажутся настоящими героями и, на их взгляд, в этих приключениях они всех врагов поставят на место, то есть заткнут за свой толстый, длинный, хоббитский пояс.
- Масер, вспомни своего великого предка, - призвал его Рол.
- А что мой предок? Он, кстати, был первоклассным садоводом. Сэм Гэнжи!
- Любитель кустиков и картофеля, - дополнил Фарим.
- Носитель эльфийского меча и громила страшных орков, - слова Рола были правдой.
- Вот видишь, - поддержал друга Фарим, при этом приобняв его, - твой предок был великим. Вот и мы должны стать такими же, - они оба задрали подбородки высоко в небо так, что приобрели вид бравых воинов.
Рол хлопнул себя кулаком по груди и произнес с важным видом речь.
- Мы несем важную новость в дом Элронда, эта новость изменит все, и только мы можем защитить великую страну от опасности.
Минуту все трое молчали. Речь и вид Рола были настолько серьезными, что те невольно расхохотались. Хоббиты катались по зеленой весенней траве, смахивая стекавшие слезы смеха.
Хоббиты замерли и уставились своими ясными глазами в не менее ясное небо. Они успокоились и завели беседу. В глубине души хоббиты понимали, что их новость, находящаяся в путешествии к дому Элронда, на самом деле является не серьезной и для опасности и для дома прекрасного князя великого народа. Но хоббитам попросту захотелось развеяться. Путешествие! Волшебное слово. В нем такая магия заложена! Приключения! О, у этого слова заведомо свой вкус.
- Ну, Рол, ты и загнул. Выразился, прям как эльфийский лорд. Только мы можем спасти волшебную страну, - повторил Фарим, - ха, ха.
- Эй, ребята, - обратился Масер, - может, повернем? Ну что мы там не видели? Элронд с этой новостью нас взашей погонит.
- Да ты что, Масер? Где это видано, чтобы эльфы кого-то гнали из своих домов.
- Но стыду-то будет, - не успокаивался Масер, - давайте, повернем.
- Нет, уж. Раз решили, значит вперед. На встречу приключениям, - в один голос пропели Фарим и Рол.
- Ох, - вздохнул не в первый раз Масер, - да зачем все это? Можно и в Шире вдоволь побродить. Земли-то вон сколько.
Рол лишь махнул рукой.
- Неееееееееет. Наши предки через все прошли, вот и наша судьба такова.
- Да через что? Мы-то через что пройдем? – не успокаивался Масер. – Орков нет, драконов нет. Чего искать то?
- Ну и что, что нет, - вмешался Фарим, - мало ли в Средиземье интересного! Главное – это дух путешественника. А он у нас присутствует сполна.
Масер хмыкнул. Он и вправду любил побродить по родным краям, но сейчас его не тянуло в столь далекое путешествие. Тем более с такой глупой новостью.
Эльфов хоббитам доводилось видеть не один раз. Хотя эльфы в Шир особо не заглядывали, они в основном кружили в близлежайших землях. Так, проездом. Но эльфов понять можно. Хоббиты этот народ не понимают. Слишком утонченные они для них. Среди хоббитов жило совсем мало тех, кто мог разговаривать с волшебным народом осознавая, что те все-таки имеют ввиду. И поэтому эльфы в самом Шире появлялись редко, но хоббитов они любили. А вот эти трое в эльфах душе не чаяли. И встречались они с ними довольно часто. Масер, Рол и Фарим путешествовали по Хоббитании и поэтому встречали эльфов. Волшебный народ будоражил своим волшебством, он притягивал и пьянил своей индивидуальностью, своей культурой. Собой. Сами эти трое вот что говорили по этому поводу.
- Наверняка, это у нас от Фродо. Все ведь знают, что он был необычным хоббитом. Будто у него в крови эльфы были. Он с этим народом беседовал, словно он один из них. Все таже странная грусть, как и у них. Видимо, это передалось, конечно не все сразу, и его друзьям, то есть нашим предкам, а потом и нам.
Кстати, миф о том, что в роду у Торбинсов присутствовали эльфы, после расставания Бильбо и Фродо с хоббитами, все чаще преследовал всю Хоббитанию. Невиданное событие. Хоббиты уплыли с эльфами в далекие заморские страны. Но фамилия Торбинс все ставила на свои места. Вокруг них вечно крутились и чародеи, и эльфы, и драконы, и золото. Все то, что вокруг приличных хоббитов и появиться не смеет. Так, что, думаю, Хоббитания этого и ждала, то есть того, что чокнутый дядюшка и его чокнутый племянничек покинут чудесный край, а значит и Шир. Но шуму это все-таки наделало уйму. Так же как и возвращение неведомо откуда Пипина, Мерина и Сэма. Их тогда вопросами по крышу завалило. А не получив точного ответа, вернее получив такие сумасбродные ответы насчет их путешествия, приличные хоббиты лишь тихо перешептывались за их спинами. Но перешептывались они совсем не по злому. А так, просто удивленно. Где же это видано, чтобы хоббиты участвовали в войне (сами то они не войны). Тем более в войне кольца. Ишь куда забрались!
Многие хоббиты в эту историю верили так как Торбинсы, Мерины и Пипины совсем не походили на приличных хоббитов и поэтому-то с ними и случилась вся эта неразбериха, что с приличными не произойдет. Но, а Генжи то зачем с ними потащился? Приличный хоббит и такое!
Подумать только, В БОЛЬШОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ ПОПАЛО ВСЕГО ЧЕТВЕРО ХОББИТОВ, а изменения пришли ко всей Хоббитании. Благодаря вернувшимся в Хоббитании ожили новые сказки. В пример, история про волшебные деревья. Малыши любили слушать о том, как огромные деревья, умеющие ходить, да и болтать тоже, разрушили крепость Айзенгард. Ну, или другая сказка, страшная правда, о Мории. Про ее темные чертоги и про ее прежних обитателей, то есть орков. Говорят, будто туда снова гномы заселились. Оно то понятно. Там-то ранее именно гномы и жили пока не пришли лихие времена. Страшных сказок и правда прибавилось. И ужасные черные назгулы, да и сам Саруман. Вот страх то! Но и веселые истории не остались в убытке. Гномы-чудаки. Смешные проглоты. Неунывающие вояки. Слушать про них всегда приятно. А вот эльфы! Да, в них всегда таилось нечто таинственное. Но хоббиты в великие тайны носа не суют, поэтому чудных эльфов остерегаются. Да и зачем им эта тайна. Без нее и спится крепче. А что-что, а сон хоббиты любят, равносильно как и хорошую еду
- А что в этом плохого? – заворчали бы они. – Лучше сидеть сытым дома, чем где-то шляться голодным.
Кстати, эти слова не без мудрости. Зачем искать что-то лучшее, если тебе и сейчас хорошо? Мудрость хоббитов вовсе не глупа, нет. Она очень даже умна, хоть и проста. Но и в простоте есть глубокий смысл. Ведь что может быть лучше, чем дом, родные просторы, родные соседи? Так что же толкает путников бросить все и уйти в совершенно иной мир? Неизвестно.
Хоть и утро по началу было мрачное, сейчас погода радовала. Черные облака разбежались. На небе ярко сияло солнце. Хороший это или плохой знак никто не знает. Масер поднял свое пухлое тело с травы и направился к костру. По пути он поднял с земли толстую палку, предназначенную для помешивания углей в костре.
Это было их второе утро в путешествии. Всего одна летняя ночь. Сколько их там впереди?
Масер достал из мешка большой дорожный котелок. Протер его сухим полотенцем и наполнил водой. Потом стал ждать кипения. Масер подобно своему предку оказался самым запасливым из всей этой компании. Эта черта главная в их роду. Подумаешь, котелки много места занимают. Пусть. Зато пропади один, ты смело можешь доставать и второй, и третий. А там еще и парочка сковородок припасена. Да и о еде Масер побеспокоился. Его друзья-то особым вниманием наградили только свои деревянные мечи. Путешествия для них состояли в поединках с драконами, а то, что они будут есть в перерывах между битвами их не волновало. И как Масер решился на эту безумную затею? Нет, он был довольно смелым и путешествия любил, но к ним относился по-особому. Всегда запасное одеяло прихватит, лишнюю палку домашней колбасы прибережет. Но одно могу сказать, не опасаясь за свои слова. Эти трое были веселыми ребятами.
Масер пособирал поблизости сухих веток и подбросил в костер. А Рол и Фарим болтали о предстоящем.
- Интересно, какой он Элронд? – спросил Фарим.
- Как все эльфы. Мудрый и немного грустный.
- Но эта грусть в любой момент может обернуться искренней радостью, - подметил Рол.
- Верно. Эльфы сложные натуры. Попробуй, разбери, что у них на уме. То они грустные, то веселые. Сразу не поймешь.
- Но, думаю, с ними все равно весело. Ты же помнишь, как прошлым летом мы повстречали их в округах Шира.
- Как забыть. Еще бы, - хоббит вытянулся во весь свой рост (рост шестилетнего мальчика), высокий, по мнению хоббитов, на зеленой лужайке, заложив при этом свои руки с толстыми пальцами за голову.
- Мы тогда заплутали немного, - напомнил Масер, случайно услышавший напоминание об эльфах, - если бы не они, плутать бы нам пришлось еще долго.
- Они то нас и накормили и напоили. И дорогу правильно подсказали.
- Да, - причмокнул Масер, - пища эльфов воистину наслаждение. А их вино настоящий нектар.
- Да уж. Этого не забыть. Но вот как они спрашивали у ветра в каком направлении нам двигаться мне не запамятовать. Надо же. Они болтали с самим ветром. Будто он им закадычный друг.
- А так и есть, - сказал Рол, - чем они не друзья?
- Эльфы могут и с солнцем поболтать, - напомнил Масер. Он то и дело вмешивался в этот разговор. Он так же любил эльфов. И кое-что знал о них. Единственным отличием между ним и его друзьями было то, что Масер вовсе не лежал сейчас на траве, как те двое, а суетился около котелка в желании повкусней накормить всю компанию.
Вода закипела и Масер закинул внутрь чищенный картофель. Вода стала возмущаться меньше и вскоре вместо взрыва лопающихся пузырей она только приятный запах источала.
- М-мммм, - потянул носом Фарим, - видимо, время завтрака пришло.
- Точно, - предположил Рол.
- Эй, лежебоки, - повысил тон Масер, - что вы сделали ради приготовления этого завтрака?
- Брось, Масер, - завозмущались хоббиты. Их можно было понять. Картофель пах все аппетитней. – Как же мы без завтрака?
- Так вы только языком чесать умеете, - упрекнул Масер друзей.
- Ты у нас повар здесь, тебе и решать, - выкрутились хоббиты. Они смущенно смотрели в землю, вернее притворяясь смущенными. Они этот прием давно изучили, и этот прием беспроигрышно действовал на Масера.
Масер усмехнулся.
- Ладно, берите свои чашки, - согласился он.
Рол и Фарим с радостью подскочили и побежали к своим дорожным сумкам, выискивая огромные ложки. Масер в ответ покачал головой, уперев руки в боки.
- Эх, вот так лентяи, - Масер наклонился над котлом и, зачерпнув большой поварешкой варево, наполнил тарелки хоббитов.
Все трое уселись под широкостволыми дубом и стали наслаждаться завтраком.
- Однако, что может быть лучше, чем бродить по Средиземью со своими друзьями, - сказал Рол после сытной трапезы, облизывая ложку.
- Дай Бог нам хоть из Хоббитании выбраться, - подытожил Масер, - про какое Средиземье ты говоришь? Мы всего лишь в окрестностях Шира.
- Да, ладно, - не обратил внимания на намек Фарим, - Средиземье ведь оно повсюду. И Хоббитания тоже считается Средиземьем. Чудесным краем с чудесным народом.
- Это повод подремать еще с часок, - предложил Рол.
- Чем плоха эта новость? Почему и правда не вздремнуть? – присоединились другие.
Вот так путешественники! Поели, поспали, а потом и снова в дорогу. А что? Приключения должны приносить радость. И не смотря на все трудности в пути, на смену обстановки хоббиты не собирались менять свои традиции. А эти традиции состоят из дообеденного сна, послеобеденного сна, второго завтрака, второго обеда, второго ужина. Ну а про чаи и забывать не следует. Как же без них? А без плюшек к чаю? Что это за жизнь для хоббита без его привычной жизни?
Хочется заметить, что хоббиты еще из Хоббитании не вышли, а уже расслабились. Но это не беда. Их вперед ничего не гнало, кроме этой новости. А значит, можно жить, как и раньше. Тем более, по пятам за ними никто не бежал. А в карманах у хоббитов, если что и имелось – так это молодость. Нет, она не была за их плечами. Она была именно в карманах. А с ней, как известно, ничего не страшно.
Трое хоббитов задремали под старым дубом. Им снились разные сны. Но все они в противовес снам дерева были направлены на славу и честь. Дуб то давно видел во снах только покой, нежели хоббитцы. Им снились невообразимые приключения, поединки с драконами, да и с орками тоже. Вот, к примеру, сон Фарима. Хоббит стоит посреди врагов. Они озлобленны. Они орки. Все с мечами наголо кидаются на нашего друга. Но он мастерски уворачивается от их мечей, круша при этом злобных врагов. И, победив всех орков, он оказывается на вершине славы. Его все любят. Им все гордятся. Он герой. Вот, что он слышит.
- Слава, слава смелому Фариму. Спасителю Средиземья, славному воителю. Громиле грозных орков.
А вот, что снится Ролу. Огромный дракон живет в своей пещере. Вокруг него сияют груды награбленного золота. Оно, как и шкура дракона, светится ослепительным сиянием….. дракон опасен. Он гроза многих земель. Все, услышав рев дракона, прячутся кто куда. А дракон, покинув свое жилище, летит в заселенные земли, сжигая их дотла, при этом сперва разграбив все дома в поисках золота и съестного.
Но в один прекрасный день, когда на синем небе гордо восседало яркое солнце, появился прекрасный рыцарь. Он смел и добросовестен. Он благороден и его все знают. Его имя Рол Наисмельчайший. Вот чья слава действительно идет впереди самого война. Рол прибыл в разграбленные драконом места, чтобы победить страшного врага. Он не испугался и направился прямо к пещере беспредельщика. Тот видимо спал, поэтому вокруг его дома стоял оглушительный храп. Но Рол настоящий смельчак. Он не побоялся разбудить спящее чудовище.
- Просыпайся, разрушитель покоя здешних земель. Просыпайся и сразись со мной в честном бою.
И дракон проснулся. Со злости выпустил струю огня и наградил окружающих диким ревом. Потом он медленно вышел из своего укрытия, показывая и свою красоту и свою силу, и направился к прекрасному рыцарю. Но не успел дракон совершить задуманное, то есть превратить наглеца в горелую головешку как упал замертво. А потом честь и похвала сыплются на смельчака. И благодарность. И слава. И он герой.
А что же снится Масеру? Вот его сны немного отличаются от снов друзей. Масер не стремится к славе. Он больше тянется к интересным новостям. Все эти книжечки. В большинстве случаях о садоводстве. Чем лучше картофель полевать. И снилась Масеру куча овощей больших размеров. Громадная тыква. И все проходят мимо, и все удивляются этой тыкве. И все соседи говорят.
- Вот так тыква. Вот так Масер!
И для них он герой. Тоже герой.
Нельзя сказать, что Масер совсем не такой как его друзья. Нет, они почти одинаковы. Сорванцы, одним словом. Просто жило в Масере еще кое-что. Он сначала думал, а потом уже совершал какие-либо поступки. Вот и все. А так Масер никогда не жалел о походах за соседскими яблоками или грушами. Не жалел он и о смешных розыгрышах. Помнится, однажды они повыводили всех овец из сарая Мота Бередука, не сказав хозяину ни слова. Он, встав рано утром, направился к своим любимцам, но, не увидев ни одной овцы, поставил на ноги весь Шир. Хозяин оббегал весь поселок, заглядывая во все сараи Хоббитании. Поздно вечером вернувшись в сарай, он увидел всех своих овец. Они грустно смотрели на него и бякали. В этот момент Мот и себя почувствовал бараном. На следующее утро над Мотом насмехался весь Шир.
- Вот до чего Мот дожил. Даже своих овец в сарае утром не углядел. Вот слепота-то. По всему Ширу бегал в поисках своих овец, а они то в сарае сидят.
Мот, смекнув, что его надурили, всего лишь молчал и обидчиво дул щеки. А за углом дома по земле катались трое, кто все это устроил. Да, с чувством юмора у хоббитов все в порядке.
Проспали хоббиты до обеда. К этому времени заметно потеплело. И теперь жаркий день отбивал все желание двигаться куда-то вперед.
- Эх, поспать бы еще, - пожелал Масер, - но придется готовить обед. И как всегда одному.
Масер все чаще в последнее время чувствовал себя нянькой. Что не за путешествие, то готовит именно он. Что за неудачи в пути, то именно Масер должен разбираться. И эта Роль – так называемого пажа своих господ, то есть Рола и Фарима ему уже надоела.
Он поднялся с травы. Наскоро отряхнул свою простую хоббитскую одежду (кстати, говорят, возможно, это просто легенда, обитающая однако по всей Хоббитании, что одежда хоббитов имеет свое волшебство. Будто бы в ней какая-то магия заложена. Говорят, давным-давно одежду для первых хоббитов сшили из волшебного хлопка. Этот хлопок был неприметен на первый взгляд. Рос себе на незаметном месте около самой обыкновенной горы. И само это растение не выглядело по-королевски. Зато несло оно в себе волшебство. Оно отгоняло дурные мысли от носителей этой одежды. Давало покой сердцу. Любовь к своим краям и к своим соседям, к семье. К одноместной жизни. Именно из этого хлопка хоббитам была сшита их одежда. Не совсем изящная, правда. Не в сравнение одежде эльфов. Но зато она была просторная и дарила добрые мысли. Может, из-за нее хоббиты так любят свои края, да и вражды не знают?) и снова направился к костру. По пути он собирал валявшиеся на земле сухие ветки. Ветки эти позже оказались в компании жарких углей. Тех самых, что сегодня завтрак готовили. Масер опустился на колени и стал дуть.
- Ой, Масер, ты нас совсем разбудишь своим шумом, - сонно потянули хоббиты, - чего ты так расшумелся?
- Вот я сейчас возьму палку потолще и пусть она вам расскажет чего я так расшумелся, - разозлился повар, - от вас нет ни какого толку.
- Как это нет? – завозмущались они. – А кто же будет есть то, что ты готовишь? От нас в этом деле очень большой толк.
Масер возмущенно выпустил пар из ноздрей.
- Еще бы. Здесь то вы мастаки! Что ж, получается, я вам только для готовки нужен?
Хоббиты замялись.
- Нет, - неуверенно ответил Рол, - мы же друзья. Что за путешествие было бы без тебя? Совсем не то уже. Ведь нас всегда было трое. И все шалости мы все вместе устраивали. Да и росли мы как братья! А не как простые соседские мальчишки.
Масер смягчился и грустно улыбнулся. Как приятно слышать и знать, что тебя ценят.
- Да тем более если бы не ты, то кто бы нам готовил тогда? – дополнил, усмехаясь Фарим.
Масер от этих слов рассвирепел и кинулся на своих собратьев. Они от страха повскакивали с примятой их телами травы и кинулись врассыпную. Но Масер все-таки изловчился и поймал их обоих. Завязалась веселая потасовка. В конце концов они шумно повалились на траву, смеясь во все горло. Масер смахнул слезинки смеха с щеки и спросил.
- Как вы думаете, что у нас там впереди? Что нас ждет в Средиземье?
- Не знаю, – честно ответил Рол, - но что-то ждет.
- Это точно, - присоединился Фарим, - но, это, конечно, может показаться вам бредом, но мне кажется, что нам следует уйти из Хоббитании. И чем скорее, тем лучше. Мы должны ехать к Элронду.
- Да, - усмехнулся Масер, - ты наверняка наслушалось бабьих сказок. В Средиземье все спокойно. Столько лет уже порядок!
- Кто знает, кто знает, - стал причитать Рол.
- Ой, ну хватит уже, - фыркнул Масер, - вы на меня тоску нагоняете своими словами.
Нам этом разговор закончился. Масер вернулся к костру.
- Лучше делать это, чем слушать как они проповедует конец света, - решил он.
Рол и Фарим не побежали его останавливать. Они вместо этого схватились за свои деревянные мечи и увлеклись сражением.
- Сдавайся, злобный орк, - закричал Фарим, тыкая своим мечом в сторону рядом стоящего хоббита.
- Нет, Фарим. Так не пойдет. Сейчас твоя очередь выступать в роли врага. Я в тот раз играл орка. Сейчас ты играй.
- Ну ладно, - нехотя согласился Фарим.
- Но ты будешь не орком. Драконом.
- Драконом? Я в тот раз был драконом. Надоело.
- Тогда будь орком, - выкрутился Рол.
- Нет. И вообще, я вспомнил, на самом деле это твоя очередь быть врагом.
- Неправда.
- Правда.
- Неправда.
Их спор вывел из себя Масера.
- Черт знает что! – возмутился он. – Тьфу!
Друзья на мгновение прекратили перепалку и посмотрели в одну сторону. В сторону повара. Они переглянулись и поняли друг друга без слов.
- А пусть Масер будет драконом.
- Чего? – Масер едва не подавился, распробывая варево. – Нет. Я в ваши игры не ввязываюсь. Оставьте меня в покое.
Но было уже поздно.
- Вот он страшный дракон, - заголосили хоббиты, - гроза всех южных земель. Беспощадный ворюга овец. Мы пришли сразиться с тобой. Выходи на бой. Смерть пришла за тобой. Выходи.
Масер недовольно поглядывал на них.
- Хватай его. Хватай, - завизжали хоббиты и кинулись на повара.
Масер, не зная что делать, стал улепетывать от своих не совсем нормальных попутчиков. Фарим и Рол загнали его на дерево. Масер не любил высоты и сейчас, вцепившись дрожащими руками за ветку, озлобленно косился в сторону шалопаев.
- Дракон оказался трусом. Ха-ха-ха, - Рол согнулся пополам.
- Как же нам его вызволить оттуда? – спросил Фарим.
- Да, жалкий дракон попался. Он, наверное, и летать не умеет.
- Ну и драконы остались, - Рол то и дело поглядывал на банку с вишней. - Я знаю, как мы его снимем оттуда.
Хоббиты подбежали к банке и стали уплетать ягоду.
- Что не дракон, то трус. Даже биться не хочет. Залез себе на дерево и сидит там. Но ничего. Мы заставим его ответить за все совершенные беды.
Они наели целые пригоршни костей и сейчас посмеивались.
Масер, догадавшись о задуманном, решил применить важный аргумент.
- Обещаю, если вы не прекратите все это, то останетесь и без обеда и без ужина.
- Ох, какой дракон! Еще и угрожает. Фарим, нам непременно следует его проучить.
В сторону Масера сейчас летели не обвинения, а самые настоящие кости. Они, хоть и маленькие, пытались угодить в незащищенные одеждой места на теле.
Масер попытался взобраться повыше. Он еле как отодрал свои руки от толстой ветки старого дуба и встал на ноги. Приобретя равновесие, он устремился на самую вершину дерева. А она у него была о-го-го! Но скорее всего в данный момент Масер боялся больше своих непредсказуемых друзей, чем самой высоты. Зеленые листья то и дело били его по лицу. Это не из-за того, что хоббит не нравится дереву, просто поднялся ветер и сейчас не давал покоя старому дубу. Хочу сказать, что любой эльф сейчас бы услышал разговор старого дуба с ветром.
- А, отстань, - сказал бы старый дуб, - иди, подаставай кого-нибудь другого.
- Ну, Дуб. Давай поиграем.
- Отстань, ветер, - Дуб махнул «рукой» и отвернулся.
- Ну же, Дуб. Не будь таким занудой. Давай поиграем. Ну давай, давай.
- Не канючь. Ты мне надоел уже, - заворчал Дуб.
- Ну, Дуб. Ну, пожалуйста.
- Ветер, отстань, - рявкнуло дерево и махнуло рукой. – Я спать хочу.
- Ты все время спишь. Поиграй со мной, а то мне скучно.
- Я тебе не весельчак.
- Ну, Дуб, - ветер стал теребить дерево сильнее, - ну поиграй со мной.
- Уйди от меня, - Дуб совсем разозлился, - тебе, что молодых деревьев мало? Обязательно лезть со своими глупостями к старику.
Ветер не собирался обижаться. Но он и не собирался покидать своего старого знакомого. От этого Масер вдоволь наелся листьев. Но ноги его не переставали взбираться все выше и выше. И вскоре его силуэт можно было увидеть на самой высокой ветке дуба. Достать до него злые косточки уже не могли. Масер этому радовался безгранично. И поэтому решил в свою очередь отплатить своим друзьям их же монетой. Встав прочно на ноги, он засунул свои мохнатые руки в карманы. А они то у него были набиты чем-то похуже, чем косточки. Там лежаки шишки. Масер насобирал их в пути. Уж больно они его увлекли. И сейчас они больно жалили тех, кто недавно его обижал.
- Эй, Масер, хватит, - просили хоббиты.
- Ага. Получайте. Вот вам.
Шишки летели одна за другой. И совсем часто находили свои цели. В основном шеи беззаботных хоббитов.
- Вот вам. Вот вам, - радовался Масер.
Но вскоре шишки закончились и, доставая последнюю, Масер предпринял попытку запустить ее с необыкновенной точностью. Но что-то не дало ему исполнить свой замысел. Он оступился, потом бешено замотал руками словно птенец, который никак не может поверить в то, что он птица и умеет летать, и сорвался с дерева. Полет его не назовешь красивым так как он с оглушительным грохотом приземлился на летнюю траву. С грохотом так как хоббиты полноваты.
Фарим и Рол на смерть перепугались и оказались рядом с другом, опасаясь увидеть замершее на вечно тело. Но, подбежав ближе, они услышали его слабый стон.
- Уф, - вздохнули они, - ну и напугал ты нас, Масер.
- Ох, - запричитал Масер, - ох, моя спина.
Друзья помогли повару подняться. Тот растирал ушибленные места, которых оказалось не мало.
- Ох. Ох.
- Воистину ты в рубашке, Масер, родился, - заметил Фарим.
- Да, - согласился Рол, - навернуться с такой высоты и ничего не сломать. Только синяков наставить.
- Ох. Ну вот. Теперь придется готовить вам.
Хоббиты спорить не стали, все из-за того, что в услышанное только что, не верили. Разве Масер подпустит кого-нибудь к своим котелкам да сковородочкам?
- От чего ты свалился, Масер?
- Не поверите.
- От чего же? Рассказывай.
- Я засмотрелся куда-то вдаль. И увидел там дымок. Он как будто из трубы выходил. Что-то не припомню, чтобы кто-то жил в этих краях. Это меня удивило и поэтому я и упал.
- Дымок, говоришь? – хоббиты переглянулись.
- И правда, кто может жить в этих краях? Вроде бы тут никто не обитает. Кроме птиц и зверей, конечно.
- Вот и я не припомню, - одобряюще сказал Масер, - откуда дым-то идти может?
Все они пожали плечами и направились к костру, уже не сражаясь. Масер углубился в свои мысли, как и Рол с Фаримом.
День тем временем полностью завладел своей территорией. Лесная сырость скрылась в самые непроходимые чащи. Как и обитатели, которые не любят жары. А некоторые наоборот. Повылазили из своих скучных нор, для того чтобы погреться на солнышке, пушистые же звери, чтобы попортить свою прелестную шубку. Но в данный момент о шубе они мало беспокоились. Гораздо приятней развалиться на суку какого-нибудь дерева и наслаждаться хорошей погодой.
Масер покормив своих друзей, завалился на боковую.
- Вот солнце немного спадет, тогда и пойдем, - решили они.
Примерно после полдника (очень сытного) путники отправились в дорогу. Взгромоздив тяжелые сумки себе на плечи. Самая тяжелая была у Масера. Это понятно почему.
- Масер, ты, наверное, думаешь продавать свои котелки и сковородки на тот случай, если у нас закончатся деньги? Поэтому их у тебя так много? – пошутили друзья.
Масер не стал отпускать колкости в ответ на их разговорчики.
- Вот когда бы вы ели и пили из одной кастрюли, посмотрел бы я на вас, - подумал он.
Они свернули на узкую тропинку, уводящую в густой лес. Вскоре эта тропинка завела в самую чащу. Но чаща эта в себе не несла ничего злого. В Средиземье кто-кто, а леса врагами никогда не являлись. Они, конечно, имели свой характер, временами ворчливый, но поверьте, совсем не озлобленный. Этот лес сопровождал их целый день. В нем они и остановились на ночь. Как не странно, но ни какого домика с дымом, выходящим из трубы, не показалось. В этом лесу и не пахло какими-либо жителями. Вот что друзья думали по этому поводу.
- Масер, тебе просто показалось, - предположил Рол, поудобней усаживаясь около вечернего костра.
- Верно, - согласился Фарим, - просто показалось. Мало ли что почудится.
- Нет, - не успокаивался Масер, - я еще не настолько из ума выжил. Точно помню этот дымок. И выходил он из трубы.
Друзья только причмокнули губами в ответ.
- Но, Масер, мы шли почти целый день и не наткнулись ни на один дом.
- Ну и что, - неугоманивался хоббит, - может, еще встретим.
- Да, - протянул Фарим, - хорошо заметил. Успокоил, когда на дворе ночь. Ты еще скажи, что гораздо лучше будет вот сейчас ночью встретить хозяина этого дома. Нашел, что сказать. Откуда нам знать, что за хозяин у него. Хороший он или плохой, - Фарим стал испуганно озираться по сторонам. Мысль о том, что там за деревьями все-таки располагается этот злосчастный дом, в не существовании которого так не хочет признаваться Масер, вывела его из равновесия. А вдруг и правда этот дом есть и сейчас злобный хозяин рыскает по лесу в поисках пищи. А вдруг он и от хоббитов на ужин не откажется?
- Масер, ну же признайся, что тебе всего лишь почудилось, - уговаривал его Рол.
- Ничего мне не почудилось, - разозлился еще сильнее хоббит.
- Что ж, - Фарим внимательнее стал всматриваться в очертания деревьев и силуэтов за их стволами, - это не радует. Придется дежурить ночью.
Остальные призадумались. Мысль то верная. Но кто захочет всю ночь не спать?
- Будем дежурить по очереди, - твердо решил Масер.
Хоббиты, кряхтя, поднялись со своих сидений около костра и разбрелись в разные стороны в поисках дров. Ясно, что друг от друга они далеко не отходили. Авось вон именно за тем деревом и стоит хозяин дома с трубой, из которой выходит дым?
Хоббиты не хотели друг другу признаваться в том, что напуганы. Их понять можно. Совсем недавно им хотелось сражаться с драконами, а тут они испугались какого-то дыма.
- Да попробуй он к нам пробраться, мы ему такую взбучку устроим, что мало не покажется.
- Конечно, покажем.
Поддерживали друг друга хоббиты. Тем самым, заставляя друг друга верить в безопасность этого леса.
- Чего нам бояться? У нас вон и мечи есть.
Все трое покосились в сторону деревянных мечей. Так называемых своих защитников.
Позже все трое собрались около костра и кинули жребий кому караулить первым. Эта честь выпала смельчаку Ролу. Храброму рыцарю, убийце драконов, правда, в его собственных снах.
Фарим и Масер же залезли под свои одеяла и задремали.
Рол лениво шевелил палкой в костре и подкинул парочку веток ради света, а не ради тепла. Хоббит с завистью посмотрел на спящих друзей. Они сейчас мирно посапывали и наверняка видели не первый сон.
- Нет уж, - Рол налил себе чаю из котелка и уставился на огонь, - раз договорились караулить, значит, будем караулить. А сон отогнать это легко. Вот выпью чаю, да покрепче, он и сбежит от меня.
Но примерно через час, когда содержимое огромного котелка находилось внутри у хоббита, Рол повалился на одеяла, побежденный мертвым сном. Он усилием воли пытался раскрыть глаза, опираясь прежде всего на долг перед друзьями, но они почему-то на это не реагировали. Хоббит лежа на спине, так как на животе из-за количества выпитого чая было лежать невозможно, громко захрапел. И этот храп был пострашней, чем треск или возня ночных жителей леса.
****
Пришло утро. Потянувшись, Масер открыл глаза. Рядом лежали двое хоббитов. Рол был небрежно закутан в одеяло, стянутое у Фарима. Фарим же лежал, сжавшись в комок без своего укрытия.
- Вот так часовой этот Рол, - причмокнул Масер, догадавшись о произошедшем.
- Эй, лежебоки, - закричал он, - подъем. Вставайте, - голос хоббита сейчас разносился по лесу довольно громко. Это из-за того, что утро оказалось ранним и лесные жители еще не успели проснуться и своей трескотней перебить бас хоббита.
В ответ на эти слова Рол лишь сильнее закутался в одеяло, а Фарим стал отчаяннее выискивать, чем бы укрыться.
- Вы что не слышите? – Масер подошел ближе и содрал одеяло с Рола. - Давайте просыпайтесь.
- Масер, ты чего? – заворчали друзья. – Мы хотим поспать.
- Хватит спать. Мало того, что эту ночь наш караульный уснул на посту?
- Уснул? – переспросил Фарим. – Как уснул? Рол?
- Да ладно вам, - сонно пробурчал хоббит. – Можно подумать, вы всю ночь ждали того, что я вас разбужу и предложу сменить себя. Вы то и сами забыли, что через несколько часов вам пришлось бы сидеть вместо меня у костра.
Хоббиты потупили взгляд в траву.
- Да, все мы хороши. Уснул Рол, а мы даже и не думали просыпаться.
- Да ладно, - так же сонно, как и прежде протянул Рол, - пора согласиться, что Масеру тот дом привиделся и перестать истязать себя вот такими посиделками.
Масер ничего не ответил.
Позавтракав, они отправились в дорогу. Все по той же тропинке, и сопровождал их все тот же лес. И поверьте, сопровождал он их не один день. За это время хоббиты окончательно порешили на том, что дымок Масеру и правда почудился.
Прошагав несколько дней, они остановились около одной реки. Ее имя было Водяница. Тянулась она на много миль вокруг. Вот именно около нее хоббиты и прилегли отдохнуть. Тут у них завязался необычный разговор. Вернее воспоминание. Как всегда о жизни своих предков. А сейчас воспоминание о друге своих предков. О Гендальфе Белом.
- В Хоббитании этого старика все считают чудаком, но мне он таким не кажется, - начал Рол.
- Так ты его никогда не видел! Откуда ты знаешь чудак он или нет? – фыркнул Фарим.
- Не знаю. Я и правда этого чародея никогда не видел, но сердцем чувствую, что этот дед славный.
- Вот именно, что дед, - вмешался Масер. – Лунный дед. Вот как его зовут эльфы.
Фарим и Рол скривили брови и заинтересовались.
- Что-то не припомню, чтобы эльфы нам про это рассказывали, - в один голос заявили друзья.
- Меньше трескать их лепешки надо, - намекнул Масер. - Слушали бы больше. Того и гляди не прослушали бы этой истории.
- Не вини нас за то, что мы охотливы до эльфийской еды, - выкрутились хоббиты, - ты ведь сам знаешь какова она на вкус.
- Верно, знаю. Но я еще знаю каковы на вкус истории эльфов. А уж они, думаю, будут послаще.
- Ха. Придумал тоже. Я конечно не спорю насчет историй эльфов, но все-таки их угощения ни с чем не сравнить.
- Да ладно уже говорить про угощения, - вмешался Фарим, - пусть Масер расскажет историю про лунного деда. Так ведь его эльфы называют?
- Так….так. Слушайте. Они говорят, будто Гендальф, чародей то великий, с луны пришел. То есть жил то он раньше на небе. Катался на месяце. Смотрел за порядком. Будто он не обыкновенный человек. Волосы у него раньше серебряные были, словно цвет луны. Ну а потом белые стали. Но не в этом дело. Однажды надоело лунному деде сидеть на луне и смотреть за всеми сверху, накинув поверх своих серебряных одежд серый плащ, спрыгнул он вниз на землю. Его затейливые сапожки уперлись о земь и он пошел бродить по стране, мечтая, как и все живые, жить среди народов Средиземья, веселиться с ними, петь и шутить, пить прекрасное эльфийское вино.
- Тут то все ясно, - засмеялись хоббиты, - так что было дальше?
- Потом лунный дед стал помогать добру в борьбе со злом. Лунный дед то умелым чародеем оказался. Много лет он провел на земле, да так привязался к народам Средиземья, что и уходить не захотел обратно, то есть на луну. Вот так и остался лунный дед на земле жить. Иногда он поднимает глаза и смотрит на лунное холодное сияние и тогда ему становится грустно, но говорят, он ни о чем не жалеет. Его мечта сбылась. Мечта о том, чтобы попасть вниз и стать путешественником.
Друзья на мгновение замолчали.
- А ты, Масер, веришь в это? - спросил Фарим.
- Не знаю. Но, возможно, это и правда. Эльфы ведь просто так не болтают. В их словах и рассказах всегда что-то заложено. Думаю и эта история не без истины.
- Только подумать, - удивился Рол, - Гендальф Белый и лунный дед. Тот, кто заправляет месяцем и звездами. Может он их пастух?
- Может и пастух. Но сейчас он больше напоминает пастуха самого Средиземья.
- Думаю, он за небом тоже поглядывает, - добавил Фарим.
- Интересно, как это быть лунным дедом? Гендальф что ли из луны состоит?
- Нееееет. Он не из луны состоит. Во всяком случае сейчас. Внешне, наверное, он вполне нормальный человек. А вот с головой как у него, я не знаю.
- Зато Хоббитания знает, - вмешались друзья, - ты что не помнишь, что Хоббитания считает его чудаком?
- Ну и пусть считает. Зато я не считаю, - Масер заступился за волшебника, - в записях своего прадеда я нашел напоминание о Гендальфе. Как сейчас помню, что там было написано. «Гендальф был высок ростом и внешне походил на старика, но совсем не дряхлого, скорее очень мудрого. Он носил серую шляпу с широкими полями и такой же серый плащ. Волосы у него раньше были тоже серые, но после похода в Морию они у него побелели, словно только что выпавший снег. Гендальф - великий чародей и великий друг. Он очень добрый и очень мудрый. Он появлялся в тяжелые минуты страны, когда приходило горе. И поэтому его прозвали Гендальф горевестник» - на этих словах Масер сделал специальный акцент, - «но я то есть Сем Генжи помню его не только горевестником, но и замечательным, великим человеком, великим магом. Что и любил он больше всего - так это Средиземье и его народы. Что и ценил он больше всего – так это дружбу и любовь, что боялся он больше всего - так это ссор и разлада, что презирал он больше всего – так это обман и предательство, а еще и трусость. Вел этот дед дружбу с эльфами, но не только. Он и с людьми отношения имел. А вот с хоббитами, значит с нами, он дружить, пожалуй, больше всего любил. Нравились мы ему. И поэтому он навещал нас часто. Он любил повторять, что не перестает удивляться хоббитам. Слышать это приятно. Тем более я, Сем Генжи, точно знаю, что Гендальф такие слова просто так на ветер бросать не будет. Что еще хочу сказать, так это то, что Гендальфа никогда не забыть, ни его советов, ни его облика, ни его песен, ни его любви к стране. Вот, воистину, тот, кто живет, пожалуй, только ради нашей страны. Что же о том, откуда взялся Гендальф и из какой он семьи, я не знаю. Наверное никто этого не знает. Казалось, Гендальф был всегда. Вот сколько существует Средиземье, столько и он лет живет здесь. Честно сказать, из нас всех хоббитов лучше всех понимал его Фродо, они с магом могли часами болтать. И эта беседа напоминала больше всего какие-то загадки, нежели разговор. Но им вместе хорошо очень было. Вот поэтому Фродо и уплыл вместе с Гендальфом в далекие страны, уплыли вместе с Элрондом и его эльфами. Но я не грущу, хотя иногда с тоской вспоминаю об этих двоих. Зато одно хорошо, раз маг уплыл, значит в Средиземье все в порядке. Значит, время тишины пришло», - Масер закончил рассказ и глубоко вздохнул, а потом добавил. – Говорят, будто Гендальф Белый вернулся. Как и Элронд.
- Что же это может значить? – забеспокоились друзья.
Масер пожал плечами.
- Может, Гендальфу заново захотелось увидеть страну, вот и все. А Элронду не пришлись по вкусу заморские земли.
- А может, Гендальф обратно на луну улетел? – предположил Рол. – Он как не как лунный дед.
- Это может быть просто легендой, - намекнул Масер.
- А я уверен, что это и не легенда вовсе, - заявил Фарим, - посудите сами. Серые одежды у него. Он стар. Да никто ничего о нем не знает. Разве кто-нибудь может знать про лунного деда? Все сходится. Он с луны. Да и сам он загадка, как и луна.
- Вот бы увидеть его, - пожелали друзья, - уж мы бы спросили у него откуда он.
- Может и увидим еще. Кто знает. А то, что он мудрец, я не сомневаюсь. Ведь луна всегда была мудрой.
Разговор закончился и они отправились дальше в дорогу. Они поднимались вверх по реке. По Водянице. Она вскоре должна была их кое-куда вывести. Близился вечер. Его слуги – сумерки все больше окутывали и деревья, и возвышения, и сами небеса. Ранее голубые они сейчас покрылись черной краской. Поднимались хоббиты молча. Каждый рассуждал про себя. Масер, например, о домике с дымком. Фарим и Рол даже и не думали об этом. Они накрепко решили, что Масеру это все привиделось.
Водяница уводила все выше. Ее воды раскинулись широко-широко. Эти воды были ярко синими, чем-то схожими с синими лентами в косах прекрасных эльфинь.
Масер о чем-то задумался и споткнулся. Это оказался маленький чайничек. Его, как видимо, вынесла река откуда-то издалека. Масер поднял его, осмотрел со всех сторон и засунул себе за спину, пополнив содержимое и без того набитых доверху сумок.
- Масер как всегда, - заворчали друзья. Но ворчали они не от злости, а от усталости. Целый день брели и ни разу не остановились.
- Вечно ты всякий мусор собираешь.
- Какой же это мусор? – возразил хоббит. – Хороший чайничек. В дороге ничего лишним не будет.
- Пусть не будет, лишь бы тащил это ты, а не мы, - друзья устало повалились наземь. Вернее, это была зеленая поляна рядом с рекой.
- Все, больше шагу ступить не могу, - пролепетал Рол.
- Согласен, - присоединился Фарим. Вообще-то эти двое редко шли против друг друга. Они больше походили на близнецов, чем на дружных соседей.
- Хорошо, - одобрил эту затею Масер, - остановимся здесь.
Так и сделали. Лес вокруг реки заметно поредел. Он наверняка боялся, что во времена сильных дождей Водяница может выйти из своих каменных берегов и утащить его под воду. На самом то деле она объясняла все это иначе.
- Лес, пойдем ко мне в гости. Ты в тот раз обещал, что придешь. Выполняй обещание.
А лес в ответ смущенно будет коситься в землю и бурчать под нос.
- Знаешь, река. Я уже пообещал сегодня поиграть с ветром. Давай в следующий раз.
- Вот, всегда ты так, - рассердится река, - вечно кому-то напообещаешь, а про меня и не помнишь.
Что ж поделать. Лесу совсем не хочется идти в гости к Водянице, авось еще не отпустит обратно к солнышку. Так с многими деревьями стало. Поверили, пришли. Да и не вернулись. И приходится им сейчас любоваться солнышком сквозь голубые очи реки над головой. Ну да ладно, это отношения леса и реки. Пусть сами и разбираются.
Хоббиты тем временем насобирали хвороста и разожгли костер. Наскоро приготовили ужин - грибной суп и улеглись спать. Вскоре на небе выплыла госпожа луна – хозяйка всех ночей. Она дивно сияла и освещала мирно спящих хоббитов, завернутых в одеяла с головой, Водяницу, что в этом серебряном блеске смотрелась очень мило, притихший лес. А еще……..еще троих, кто сейчас стоял невдалеке от стоянки хоббитов за деревьями и выглядывал из своего укрытия. Эти трое наблюдали за хоббитами. О чем-то они тихо перешептывались и над чем-то посмеивались. Они вели себя очень тихо, так же тихо как вел себя свет луны, он оставался безмолвным даже тогда, когда украшал своим сиянием спящих.
*****
Хоббиты проснулись довольно рано. Это по хоббитским меркам, конечно. В десять они были уже на ногах. Сытые и расположенные к дальнейшему путешествию. Выпили крепкого чая, размяли затекшее тело и отправились вперед. Они снова забрели в самую чащу. Туда вела тропинка, а с ней спорить временами как раз-таки не стоит. А то она возьмет приведет в самую непроходимую чащобу, да и оставит тебя там. Ей то это легко. Просто возьмет и остановится на самом страшном месте. Вот куда хочешь, туда и шагай. Поэтому хоббиты послушно брели за этой тропкой. Она пока ни каких фокусов не выкидывала. Наверное, у нее был покладистый характер. Тропинку эту окружали высокие ели, они своими широкими кронами почти касались земли. А там где ели, там и белки живут. Они сейчас с интересом поглядывали на путников. Одна из них непременно перепрятала все свои припасы на тот случай, если кто-нибудь позарится на них. Суровым взглядом провожал этих путников один ворон. Он был черного цвета, крупных форм и хорош собой. Как он считал.
- Посмотрите на этого ворона, - шикнул на ухо Рол друзьям, - он как-то странно на нас смотрит.
Хоббиты притихли и недоверчиво покосились в сторону птицы. Хоббиты вжали голову в плечи и приобрели вид старых черепах. Они остановились и сбились в кучу.
- Считается дурным знаком в начале пути видеть эту птицу. Она нам одни несчастья принесет, - продолжил так же тихо Рол.
Птица же потеряла всякий интерес к этим троим и сейчас чистила перья.
- Надо прогнать ее, - согласился Фарим.
- А я слышал, что ворон – это птица мудрая и несчастья она не приносит, - защитил Масер сидящего наверху дозорного.
- Ерунда, - отозвались хоббиты.
Рол и Фарим отскочили от Масера и не с того не с сего завопили во все горло.
- Кышь, кышь отседа. Пошел вон. Убирайся. Нам неприятности не нужны.
Они при этом шумели на весь лес и отчаянно махали руками. Птица замерла на мгновенье. Теперь уже она косилась на хоббитов как на пришибленных или больных на голову. А Фарим и Рол уже швыряли камни в ворона и все это сопровождали вот какими словами.
- Пшел. Пшел отседа. Лети. Убирайся. Приноси несчастья кому-нибудь другому.
- Боже, что за дикари эти хоббиты, - громко ответил ворон стоявшим и горланящим внизу, - попросили бы по-человечески я бы и сам ушел, – он сорвался с ветки и взмыл в синее небо.
Хоббиты же от удивления попадали наземь.
- Говорящий ворон, - промычали они, - вот это да.
- Никогда я не чувствовал себя таким дураком, - отозвался Масер. Ему было стыдно за своих друзей. А они же долго еще не могли прийти в себя.
- Говорящий ворон. Говорящий ворон, - повторяли они.
- Говорящий то говорящий. Он куда вежливее вас, - наругал их Масер, - он подобающе своему роду воспитанным оказался. А что он о нас подумает? Все вороны до конца дней своих будут считать хоббитов дикарями и деревенщинами. И все благодаря вам. Пшел, пшел отседа, - перекопировал Масер их. При чем он так умело размахивал руками, прям как его друзья в тот момент, когда они пытались согнать ворона с ветки. - Хотя можно было, оказывается, просто попросить его………..Тьфу, - рассердился Масер, - ворон и правда птица мудрая. А хоббиты как были нерасторопами и неумейками такими и останутся.
- Это кого-то ты назвал нерасторопами, - обиделись на него друзья, - кто же знал, что этот ворон такой мудрый, да еще и говорить умеет.
- Вот именно этого никто и не знал. А вот то, что хоббиты тупицами оказались сейчас все знать будут, - не успокаивался Масер.
- Это кто же всем расскажет?
- Кто, кто. Да тот самый ворон. Вы верно заметили. Он ведь говорящий.
Друзья повесили головы. Да, некрасиво получилось. Но хоббиты привыкли птиц камнями да бранными словами прогонять. Теперь они наверняка будут поступать иначе. К примеру подойдут к мышам в амбаре и скажут.
- Дорогие мыши, не будете ли вы столь любезными и не прекратите есть мой хлеб, выращенный моими руками для моих кренделей.
Нет, думаю на мышей такая вежливость вряд ли подействует.
Масер ходил и причитал о случившемся. А Фарим и Рол не сводили с него глаз в надежде на то, что хоббит простит их. Так и случилось. Масер еще раз тяжело вздохнул и напялил свои сумки обратно на спину.
- Ну что поделать. Пойдемте вперед что ли.
Хоббиты последовали его совету.
- Только больше даже не вздумайте что либо болтать без моего разрешения, - предупредил он их грозным голосом.
Тропинка подождала пока разногласия между путниками уладятся и повела их дальше. Масер специально озирался по сторонам в поисках какого-нибудь ворона, чтобы непременно извиниться за своих друзей. Они же тоже выискивали глазами птицу. Может, для того, чтобы снова запустить в нее камнем? Вряд ли. Но как на зло ни одной птахи вокруг не было.
- Видимо, этот ворон уже успел наболтать всем о нас, - сердито пробурчал Масер.
Фарим и Рол пока помалкивали, наверняка боясь разозлить и без того прибывающего не в духе Масера. Вскоре лес стал редеть, а тропинка вроде бы начала бежать быстрее. Хоббиты неслись вслед за ней, желая увидеть что же там за окончанием леса. Последние деревья расступились, широкие ветви елей остались позади и перед путниками появилось диво. Впереди располагался холм, а под ним стоял домик. И из него, верно, выходил дымок. Вернее выходил он из трубы, но все равно выходил.
-Но я же говорил, - обрадовался Масер, - вот он дом, а вот и дымок.
Хоббиты пораскрывали рты.
- Масер, да ты что? Не мог ты этот дом видеть. Мы до него два дня брели. Как же ты его увидел?
Масер только что и сам понял нереальность сказанного ранее.
- Не знаю как. Но я его увидел. Вот он стоит!
Домик стоял твердо на свои каменных ногах то есть высоких стенах. Домик этот был средних размеров и с множеством маленьких окон. Они все были занавешены цветными занавесками, симпатичными тюлями с нашитыми на них рюшами. Сам домик недавно побелили и сейчас у него присутствовал прямо таки товарный вид. Рядом с ним располагался прекрасный сад. И, как видимо, за этим садом вели хороший уход, причем не только мужские руки.
В центре домика красовалась огромная дверь. Сделанная скорее всего из тополя. Она была новой и поэтому от нее исходил запах древесины.
- Ха! Я, кажется, вспомнил чей это дом, - сказал Масер в образовавшейся на мгновение тишине. – Это дом Тома Бомбадила.
- Ха! Ты шутишь. Этого не может быть. Том всего лишь выдумка.
- Нет, не выдумка. Мой прадед подробно расписал и усадьбу Тома и его жену. Золотинку. Дочь Водяницы.
- Да, действительно таких сказок мы еще не слышали, - фыркнули Рол и Фарим.
- Совсем это и не сказка., - в другой бы раз Масер расстроился на недоверие со стороны друзей, но сейчас он так увлекся воспоминаниями Сэма, что и не обратил внимания на насмешки хоббитов.
- Вот увидите, - настаивал он, - сейчас к нам выйдет добряк Том и поговорит с нами. Только осторожнее, говорит он стихами и ему также надо будет отвечать.
- А потом еще и его жена появится, прекрасная, словно фея, Золотинка, - продолжили со смехом на устах они.
- Вот увидите, увидите. Сейчас выйдет добряк Том.
И, правда, дверь со страшным скрипом отворилась и на пороге появился Том. Но………..почему-то вовсе не добряк. На его лице застыло кислое выражение будто он целую неделю ел квашеную капусту. Том был высокого роста, на голове у него красовалась синяя шляпа, на ногах веселые башмаки, а самого же его украшал огромный живот.
- Сэм рассказывал, что Том был полноват немного, - прошептал Масер хоббитам на ухо, - но я и не думал, чтобы он так располнел с тех пор.
В руках у Тома был какой-то ящик. Он с грохотом опустил его в стоявшую рядом с домом телегу. В ней уже имелись такие ящики, некоторые побольше, некоторые поменьше. Наконец-то Том посмотрел в сторону хоббитов. Посмотрел и удивился так как видеть их совсем не ожидал.
- Стойте здесь, - распорядился Масер и вышел вперед.
Здравствуй, здравствуй, добрый Том.
Мы от хоббитов поклон
Щас тебе мы отдадим
И на лавках посидим.
Ты же гостя пригласи
Хоть чуть-чуть развесели.
Ведь не даром мы к тебе
Прибыли на зло судьбе.
Будь так добр приютить
День, другой чтоб погостить.
Отдохнуть чуть-чуть с дороги
А потом и наши ноги
Прямо-прямо побегут
Важну новость отдадут.
Масер широко улыбнулся надеясь на то, что хозяину - любителю стишков понравится его речь и он обязательно похвалит хоббита, а потом пригласит всех их в дом. Но в ответ «добрый» Том скривился еще больше, он немного растерялся и сейчас перебирая все слова, чтобы создать рифму, переступал с ноги на ногу, придумывая речь.
- Ну, привет, - начал он, - вам хоббитцы
Кто похож на холодцы
Рад, что к нам вы вот зашли
Лучше б вы сейчас ушли.
Есть заботы у меня
Золотинка, вот, и я
В гости вроде собрались
- Ээээ, ну….не подскажите рифму к слову собрались? - замялся Том.
Масер стоял опешивши. Чтобы сам Том Бомбадил просил рифму? Нет, это уже слишком.
- И, вообще, я уже давно не рифмую, - заорал Том разозлившись
- Расстались, - подсказал Масер, - рифма к слову собрались расстались.
- Расстались?- завопил пуще прежнего Том. - И вы уже знаете? Наверное, вся округа судачит об этом. Расстались. Расстались.
В дверях появилась видимо сама Золотинка, так как ветер на мгновение стих и все замерло вокруг. Ее золотое платье из желтых листьев чудно вздувалось. А светлые волосы весело играли на солнце.
Увидев ее, Масер предпринял новую попытку завести беседу.
Добрый полдень, Золотинка
Вижу, правда та молва
Что гуляет, где и тинка
Где и реки и трава.
Золотинка стояла в дверях толи растерявшись, толи разозлившись. Не понять. Она странно косилась на хоббита. А Масер даже немного испугался.
- Я же уже сказал, - громко повторил Том, - не рифмуем мы больше.
- Как это не рифмуете? Все ведь знают, что весельчак Том больше жизни любит стишками говорить, да и прекрасная твоя женушка тоже, - вмешался Рол. Видимо, он все-таки припомнил эту сказку.
- Моя прекрасная женушка больше мне не женушка, - пояснил Том, - она уезжает. Мы расстаемся.
- Как?- переспросили в один голос трое хоббитов. От удивления они язык проглотили.
Золотинка не стала задерживаться в дверях. Она уперла руки в боки и вошла обратно в дом.
- Том, - донеслось оттуда, - захвати еще парочку ящиков с моими вещами.
Он отправился внутрь за сундуками.
- Вы в это верите? – обретя дар речи, спросил Масер.
Хоббиты в ответ лишь замотали головами.
- Они не говорят стихами. Они расстаются и Золотинка уезжает от Тома. Как это случилось?
Они не успели договорить как из дома донесся крик.
- Вот! Ничего ты не можешь сделать, - ругалась Золотинка, - уронил мой ящичек с посудой. Что я сейчас буду без него делать? Правильно говорила мама о тебе. О том, что ты неумейка и растяпа. Почему я не послушала ее тогда? – обвиняла она себя.
Золотинка вышла из дома, несся в руках сундук с разбитой посудой. Она закинула его в повозку. Послышался звон. Видимо, посуда расколотилась еще на более мелкие части. Но Золотинка не особо обратила на это внимания, как и на хоббитов. Она все продолжала вести беседу с собой.
- И зачем я покинула свою матушку-водяницу. Жила бы сейчас у нее. Ни о чем не печалилась. И зачем мне такой муж как Том был нужен? Сама не знаю. Но сейчас-то я наконец-то возвращаюсь к маме.
- Возвращайся, - послышался голос Тома, - твоя мать никогда особо не жаловала меня. Начиная с тех пор как я свалился с обрыва в реки твоей мамочки…….
- Вот уже тогда ты был растяпой.
- Ох…ох ..ох. А ты всегда только и слушаешь свою мамочку. Только и слышу. Водяница. Водяница. Мама то сказала, мама это сказала.
- Хорошо, что я уезжаю. К маме.
- Вот и едь. Я и вещи помогу тебе собрать.
Ругались они так долго. И, как поняли хоббиты, не первый раз на дню. Временами эти двое чередовались и выносили вещи Золотинки. Складывали в телегу, а потом снова убегали в дом и ругались. Так прошло время примерно до ужина. Хоббиты не решались уйти, но и зайти в дом тоже не решались.
Вдруг, в дверях снова появился Том. Он забрался в сад и стал выкорчевывать лопатой цветы, посаженные его женушкой.
- Не хочу, чтобы мои цветы здесь оставались, - заявила она, - так что выкопай их. Пусть со мной едут.
- Что ж. Пусть живут под водой, - согласился Том.
Золотинка тем временем срывала с окон занавески. Хоббитам все это надоело и они решили напомнить хозяевам, что пора и честь знать то есть пригласить путников ко столу. Да только кто решится на это напоминание?
Первым в доме оказался Масер. Он быстро прошмыгнул на кухню. За ним по пятам прошмыгнули и остальные. Масер открыл свою сумку и высыпал на стол содержимое. Внезапно в кухне появилась сама хозяйка. Она прошла мимо хоббитов, ничего им не сказав, и не в чем не упрекнув. Она все повторяла.
- Говорила же мне мама. Говорила.
Потом она увидела на столе найденный Масером железный чайничек.
- Ха, - удивилась она, - чайничек моей мамы, помнится, она его все лето искала, - она взяла подмышку чайничек и зашагала к повозке.
Масер даже не успел возразить, настолько быстро все это произошло.
- Ну вот, остались и без чайника, - он наскоро запихал все обратно в сумки и спрятал их под стол. От глаз хозяйских подальше.
- Так вот почему ты всегда с собой носишь столько запасной посуды, - уяснили Рол и Фарим, - на тот случай если встретятся такие хозяева как эти.
- Но Сем рассказывал в своих повестях, что лучших хозяев чем Том и Золотинка вовеки не сыскать, - заступился за них Масер. – Я не понимаю почему они такие сердитые сегодня.
- Такие сердитые они не только сегодня. Видимо, они сердятся и на друг друга и на гостей не первую неделю, - сказал Рол.
- Хм, - Масер задумался, - ты прав, Рол. Что-то здесь не так. Они совсем другие стали нежели были раньше. Прадед писал, что когда они прибыли в дом Тома здесь их околдовал покой и уют. Счастье. Дружба. Том и Золотинка очень трепетно относились и к себе и к гостям. Сем пишет, что дни пребывания здесь он никогда не забудет. Настолько они были светлые эти дни.
- Твой прадед, да и наши тоже, знали совсем других хозяев этого дома.
- Они знали этих же самых хозяев, просто что-то с ними стало, - Масер подошел к окну и уставился на копошащегося в огороде с цветами Тома, - Том и Золотинка никогда не должны были расстаться. Все это знают.
- Для всех это было не больше чем простая сказка, - добавил Фарим, - я и сам так думал пока вот сейчас не выбрел к их дому. И в этой сказке Том и Золотинка правда жили душа в душу. Но нужно учесть, что они настоящие. Может, на самом деле их покой в доме просто выдуман?
- Нет, - немного рассердился Масер, - он не выдуман. Они правда жили душа в душу. У них все было так, как рассказывается в этих историях про них.
- Тогда в чем же дело?
- Не знаю, - Масер устало плюхнулся на стул.
- Это все говорит о том, что нам следует как можно быстрее добраться до Элронда, - сделал вывод Рол.
- Верно, - согласились Масер и Фарим. Насчет этого никто не спорил.
- Что-то творится в Средиземье, - грустно заявил Фарим, - пора согласиться с этим. Не хочется в это верить, но придется.
- Не знаю, - Масер покачал головой, - может, мы просто преувеличиваем? Может завтра они уже помирятся? – Масер все надеялся на то, что у них у всех просто разыгралось воображение.
Друзья уяснив, что хозяевам нет ни какого дела до гостей решили остаться здесь на ночь.
- Это лучше, чем ночевать в лесу, - сказал Масер.
- Сомневаюсь, - в один голос заметили Фарим и Рол.
В этом они оказались правы. Несмотря на темный вечер Золотинка и Том не переставали спорить и пререкаться.
- Как они еще не устали, - подивились друзья.
Обслуживать хоббитов пришлось самим хоббитам. Они растопили печь, которую не топили уже давно. И всем стало ясно почему. Хоббиты переглянулись между собой. Они поняли друг друга без слов и продолжили приготовления к ужину. Вскоре, в кухне затрещали сухие паленья и стало поуютней. За окном (увы, ничем не занавешенным так как Золотинка шторы решила увезти к своей мамочке) ярко поблескивала луна. Она почему-то погрустнела. Как и хоббиты. Видимо ей не понравилось все услышанное здесь. Внезапно в кухне появился Том. Он сел на лавку и уронил голову на колени. Друзья решили завести с ним беседу.
- Том, почему вы больше не говорите стишками?
- Стишками? А разве я раньше так говорил? – он на минуту растерялся, а потом припомнил. – Ах, да. Точно. Раньше я так говорил. Совсем забыл об этом, – он замолчал.
В дверях появилась Золотинка. Масер решил поговорить с ней.
- Золотинка, а почему ты сегодня не ходила в лес? – из историй прадеда Масер знал, что Золотинка очень любила лес и поэтому каждый день обязательно гуляла там.
- Лес? – подивилась она. – А я разве раньше ходила в лес? – она нахмурила брови в попытке вспомнить то, о чем говорил этот маленький человечек. – Ах, да. Правда. Раньше я была там.
Хоббитам от такой забывчивости стало не по себе. Да чтой-то с ними? Почему они все забывают? Почему только ругаются?
Не прошло и нескольких минут, как супруги напустились снова друг на друга. Ругань началась по какому-то пустяку. А если честно, то хоббиты так и не поняли из-за чего. Но, вдруг, закипела кастрюля и они притихли. Масер наскоро подбежал к ней и снял крышку. Жидкость стала выливаться на плиту и шипеть словно гадюка.
- Ну вот, - заохала Золотинка, уперев руки в боки, - еще и эти растяпами оказались, – ее золотые волосы затряслись, а красивое лицо изуродовала злобная улыбка. – Такие же растяпы, как и мой муженек, - она повысила голос.
- Я к этим растяпам ни какого отношения не имею, – закричал Том, что и следовало ожидать.
Хоббиты, перепугавшись, схватили кастрюлю и убежали на второй этаж. Там располагались спальни.
- Уж лучше бы мы остались в лесу, - выпалил запыхавшийся Фарим.
В комнатах наверху давно не царил тот уют, который раньше жил повсюду в этом доме. Здесь стало меньше света. Меньше смеха. Меньше гостей. А вот темноты и паутины прибавилось. Да и тоски тоже. Она раньше из одной комнаты в другую ходила. А сейчас нет. Сейчас ее стало много. И она повсюду. И это страшно так как помимо нее здесь больше никого не было.
Хоббиты немного приободрились когда приступили к ужину. Как не как еда поднимает настроение. Хотя в этот раз еда была не столь вкусной как обычно. Нет, дело не в поваре и не в самой еде. Просто, когда там внизу ссорятся двое, когда вокруг них все летит кувырком, и еда в горло не лезет. Хоббиты съели это все только из чувства необходимости. А потом у них завязался разговор.
- Золотинка, - начал Масер, - она как волшебная фея. Где она – так все в цвету. Где она – там солнышко. А еще она петь очень любит, - на него упали два обезоруживающих взгляда, - любила, - поправился Масер. – Прадед писал, что она была дочерью Водяницы.
- Ну, это мы сейчас и так знаем, - усмехнулись хоббиты, - она весь вечер маму свою вспоминает.
- А еще она обладала необыкновенной красотой, - продолжил Масер, - и всегда она одевалась в одежды каждого времени года. Вот, к примеру, летом в зеленые платья, зимой в белые, весной в розовые. Волосы убирала цветами. Эти цветы, и листья даже, украшали ее прекрасные нарядные платья. Золотинка походила на сестрицу времен года.
- Не пойму только одно, почему она сейчас одета в платье с желтыми листьями. Ведь лето–то. Нужно одеваться в зеленое, - вставил Фарим.
- И правда. Точно. На улице лето, а Золотинка уже нацепила желтое платье.
- Странно, - Масер почесал затылок, - одни загадки. Скоро голова лопнет от них. Надо будет у нее завтра об этом спросить.
Хоббиты решили лечь спать. Они упали на кровати (эти кровати совсем недавно были мягкими, а сейчас же походили на какие-то деревянные нары) и захрапели. Хоббиты, конечно, попричитали о том, что, увы, не спят на перинах, как ожидали. Но усталость тихо пробралась в спальню и сморила крепким сном путников.
А за окном снова светила луна и она снова освещала тех, кто спрятался под окном. А спрятались там все те же трое. Казалось, они преследует хоббитов. Сейчас эти трое подглядывали в окна в желании увидеть тех, за кем наблюдали.
- А еще, - зевая сказал напоследок Масер, - говорят, что Том и Золотинка они волшебники что ли. Волшебством они обладают.
Масер хотел еще что-то добавить насчет волшебства и магии, мол это все так интересно, жаль, что хоббиты в этом ничего не понимают, но его глаза закрылись и он захрапел подобно своим собратьям.
*****
Хоббиты стояли перед окном и смотрели на небо.
- М –да, - протянул Рол.
- М-да, - присоединился Фарим.
За окном лил, как ненормальный, дождь. И с чегой-то вдруг? Вчера, к примеру, была прекрасная погода и ни каких признаков на хмурость она не подавала. Тем более, ночное небо было полностью усыпано звездами.
Хоббитов на самом деле расстроил не столько дождь, а то обстоятельство, выплывающее словно луна выплывает ночью, что хоббитам придется остаться как минимум до следующего утра в доме Тома Бомбадила. А из этого вытекает, словно река Водяница (любимая теща Бомбадила) вытекает из подножия гор, то, что им придется целый день выслушивать ругань хозяев. А это не самое лучшее времяпрепровождение.
- А, может, лучше отправимся вперед, - жалостливо предложил Фарим.
- Ага. А потом подхватим простуду и воспаление легких, - съязвил Масер. – Лучше уж подождать немного. Потерпеть. Просто внимания не обращать на эти скандалы.
Эти слова не вразумили хоббитов. Но они согласились подождать до следующего утра.
- Только до утра, - согласился Масер на хныканье своих друзей относительно не дружелюбных хозяев, - обещаю, что только до утра. А там пусть и дождь идет и град.
- И снег, - вставил Рол.
- Ну уж снег то, думаю, вряд ли,- усмехнулся Масер.
Хоббиты приободрились. Конечно, им бы хотелось, чтобы Золотинка непременно перестала спорить с мужем и вместо этого приготовила бы вкусный пирог с голубикой, ну или плюшек каких-нибудь. А Том рассказал бы какую-нибудь интересную сказочку или историю про их прадедов. Но почему-то хозяева и не думали вести себя подобающе мечтам своих гостей. Они то и гостями их не считали. Странными проживателями, вернее. Не понятно, что им нужно в этом доме? Не понятно, что им нужно от хозяев? Да, бесцеремонные нынче путники пошли. Пришли, поели, поспали. Вон завтра утром снова зашагают куда-то. А здесь, получается, прямо таки проходной двор. Так ворчали хозяева, не считая того времени, когда они ругались между собой.
- Вообще-то, - начал рассказ Масер, - Том раньше был очень приветливым. Он много историй знал и сказок. Во всяком случае, так писал мой прадед.
- Интересно, а давно это у них?
- Кто знает. Мы то сами впервые здесь. А другие хоббиты сюда и не заглядывают. Так что приходится только гадать как давно это все у них началось.
Хоббиты еще немного погоревали об испортившейся ни с того ни с сего погоде и поплелись в кухню, переживая о том, что нарвутся на озверевших еще больше домочадцев. Но спустившись вниз, хоббиты увидели лишь пустую кухню и никого больше. И ничего тоже. Вот именно. Не огромного стола, не ящиков с посудой.
В доме жила тишина. Хоббиты прошли по скрипящим половицам и прямиком направились на улицу. Там тоже никого не было. Даже телега исчезла.
В саду царил беспорядок. Вывернутые с корнем растения. Перекопанные грядки. Завалившейся забор. И следы……..Правда эти следы принадлежали не живым. Они принадлежали госпоже Грусти. Хоббиты этих следов не увидели, так как следы грусти являются невидимыми. Но у грусти есть свой вкус и свой запах. Хоббиты скромно озирались по сторонам. Казалось, еще какое-то мгновение и этот крепкий на вид домик рухнет вслед жизни тех двоих, кто жил здесь раньше. А совсем недавно, то есть вчера, впервые увидев этот домик, у которого присутствовал товарный вид, хоббиты думали, что все здесь хорошо. Увы, нет. И вот сейчас под порывами ветра, под скользким холодным дождем у этого самого дома был вид совсем не приятный и совсем не счастливый, а наоборот. Будто в нем никто и не жил раньше, да и в данный момент никто не живет. Настолько он обветшал всего за одну ночь. Настолько он покрылся пылью и тоской. Настолько он завалился на бок, хотя совсем недавно стоял крепко-крепко. Подобно узам семьи Золотинки и Тома, кто раньше никогда не сорился. Ни-ко-гда.
Масер хмыкнул носом и предложил пойти в дом.
- Неужели, они правда разъехались в разные стороны?
На этот вопрос никто не ответил из-за того, что никто не знал, что следует ответить. Хоббиты вытерли свои пухлые лица сухими поленцами и направились в обход по дому. Про завтрак они позабыли, так как такая обстановка отбивает все желание есть.
Хоббиты, совсем того не ожидая, забрели в чулан. Он был забит всякими забавными вещами. Наверху висели шляпы Тома. Все они с широкими полями, самых разных цветов. Но в основном здесь висели синие шляпы. Так же стояли здесь и сапоги Тома. Высоченные. Хоббиты примерили их и утонули…….настолько они были огромными. В самом углу чулана стояло весло. То самое, благодаря которому Том правил лодкой в своем самом первом путешествии.
- Ха, - Рол принял весло в свои руки, - то самое весло, про него все сказки говорят. Мол, с этим веслом Том плыл по Ветлянке. Оплывал коряги и кочки.
- Да, то самое.
Хоббиты продолжили изучение чулана. Нет, они не капались в чужих вещах. Они просто с интересом поглядывали на то, что здесь обитало. А обитало здесь столько всего! Тем более, эти вещи помогли отогнать налетевшую, словно коршун на свои жертвы, грусть. А в самом дальнем из дальних углов висели платья самой Золотинки. Хоббиты не стали к ним прикасаться, а всего лишь посмотрели со стороны. Эти платья представляли собой волшебное зрелище. Сделанные из живых цветов, листьев и……..да, точно, из снега. Белое как облака и легкое как сам снег. Хоббиты даже дыхание затаили. Внезапно позади послышался шум. Это вернулась Золотинка. Она заметила открытую дверь в чулане и заглянула туда. Увидев хоббитов, она удивилась. Те стояли молча, не зная, что ответить. Она же сердиться не стала, а только улыбнулась. И эта улыбка была самой очаровательной в мире. Хоббиты даже подивились.
- Чтой-то вы здесь делаете? – вежливо спросила она.
- Не пойми нас не правильно, - стал оправдываться Масер, - мы ничего дурного не думали. Просто случайно заглянули сюда. И обомлели. Столько здесь всего!
Она усмехнулась. Масер осмелел и задал волнующий всех вопрос.
- Прекрасная Золотинка, не будешь так любезна ответить почему на тебе сейчас платье осени? Ведь на улице лето.
Она задумалась.
- Лето? – как будто впервые слышала она это слово. – Ах, да. Лето. Помню я платье лета. Я его немного поносила. А потом……Потом оно мне надоело. Вот я платье осени и надела.
- Но разве может тебе надоесть платье лета?
- Подумаешь! Я и это совсем чуть-чуть поношу. А потом платье зимы одену.
Хоббиты испуганно переглянулись между собой.
- Ну ладно. Некогда мне тут с вами болтать. Нужно остальные вещи собирать, - с этими словами она выпорхнула из чулана и побежала наверх.
- Надоело, - шептал Рол, - говорит, что платье ей надоело. Ну же, Масер? Скажи что-нибудь. Ты о ней больше нас знаешь. Почему ей надоело платье? Неужели и раньше она вот так просто меняла свои наряды несмотря на времена года?
- Честно сказать, нет. Вы ведь знаете легенду про Золотинку. Она должна одеваться соответственно каждому времени года. А то, говорят писания, в Средиземье все времена года смешаются и будет всем худо от этого. Золотинка - она фея. Волшебница, отвечающая за погоду.
- Но ты же не веришь тому, раз она платье осени надела, то завтра обязательно осень настанет? – пошутили Рол и Фарим.
- Нет, конечно. Какая еще осень? Всего-то июль на дворе. Но одно странно. Раньше, наверное, Золотинка так не поступала. Надо скорей к Элронду торопиться. Что-то неладное происходит. Все волшебники что ли с ума посходили?
- На то они и волшебники. Чудные, одним словом.
Вскоре внизу послышались звуки сапог тома. Хоббиты насторожились и пытались разгадать (судя по темпу хождения сапог) настрой хозяина. Сапоги торопливо то и дело перебегали с одного места на другое. Потом сапоги что-то роняли, потом видимо поднимали и прятали, чтобы хозяйка не увидела новой разбитой посуды. Хоббитам не терпелось спросить, где эти сапоги пропадали сегодня утром. Но вряд ли они ответят без позволения хозяина.
Хоббиты набрались смелости и спустились вниз. Том сидел в кресле качалке и о чем-то думал. Из раздумий его вырвали все те же хобиты.
- Привет, Том, - закричали они.
- А холодцы то есть хоббитцы, - растерялся он, - я думал, вы убрели из этого дома уже.
- Нет. Решили переждать непогоду. Ты позволишь?
- Конечно. Оставайтесь. А завтра я вас сам лично выведу из леса.
Такая вежливость напугала хоббитов. Что Том, что Золотинка. Может, они помирились? Это исключено.
- Том, а почему вы расстаетесь? – спросил Рол. С его стороны это было смелым поступком.
Том замялся. Он смущенно пялился в пол, потом на стены. Да и про потолок не забыл. Том, наверняка, пытался вспомнить из-за чего и вышла вся эта неразбериха. Он отчаянно перебирал в голове все возможные случаи разлада. Но он не знал почему все произошло именно так. Он и правда не знал ответа. На место растерянности пришла злоба.
- Почему? Почему? Заладили тоже. Откуда я могу знать почему. Я не знаю. Спросите лучше у нее.
Хоббиты от испуга попрятали свои головы в плечи и наскоро выбежали из гостиной.
- Странно все это, - не в первый раз повторил Масер.
- Да, - не в первый раз согласились остальные.
Они долго еще пытались отдышаться. Настолько сильно напугал их Том. Масер сел на ступеньку деревянной лестницы и сказал.
- Он даже сам не знает из-за чего они спорят. Что же это такое происходит?
Хоббиты уселись рядом и стали смотреть в окно на усиливавшейся с каждой минутой дождь. Они глубоко вздыхали и охали.
Послышалась легкая поступь и перед хоббитами появилась Золотинка. Ее лицо сияло и она улыбалась.
- Вы чего загрустили? – сладким голосом спросила она.
- Мы не понимаем того, что происходит в вашем доме, - честно ответил Масер. – Скажи, почему вы соритесь?
Золотинка замолкла, пытаясь вспомнить причину ссор.
- Я не знаю, - наконец-то ответила она, - я не знаю, - повторила она уже тише.
Сейчас уже рассердился Фарим.
- Как можно не знать то, из-за чего рушится ваша жизнь? С чего начались ваши ссоры?
- Я не помню, - повысила голос Золотинка. Стало ясно, что следующий вопрос приведет ее в бешенство.
Хоббиты наскоро поднялись с лестницы и решили оставить Золотинку одну от беды подальше. Когда они уже уходили Золотинка крикнула.
- Я, и правда, не знаю почему мы ругаемся.
Хоббиты поспешили наверх. А по пути они шептали.
- Видимо, Том и Золотинка с ума посходили. Они сами даже не знают из-за чего идет разлад.
С этими словами хоббиты заперлись в комнате и с нетерпением стали ждать, когда погода смилуется над ними и тем самым позволит продолжить путь. Спустя какое-то время снизу снова стали доноситься крики. Хоббиты уже не удивлялись им так, как удивлялись впервые, услышав все это.
*****
Утро выдалось чудное. Дождем и не пахло. А пахло только свежестью. Хоббитам не терпелось покинуть этот дом. Их понять можно. Каково это жить там, где не стихает спор? И где постоянно кажется, что именно ты, гость, стал причиной этих споров.
Мечта о завтраке у хоббитов даже не успела зародиться. Ясно и так, что в этом доме больше не готовят и не трапезничают за одним столом. А к гостям хозяева потеряли всякий интерес. Правда они иногда были весьма приветливыми с ними. Как вчера, например. И Золотинка и Том. Какой-то промежуток времени они не сорились и поэтому позволили себе поговорить с хоббитами по-доброму. Но их надолго не хватило, поверьте. А потом снова послышались упреки.
- Вот говорила мне моя мама.
- Вот. Только про твою маму и слышу.
Хоббиты стояли на залитом солнцем крыльце и потягивались.
- Славное утро выдалось, - сказал Рол. Друзья ответили своими улыбками, что согласны с ним.
- Надо бы попрощаться с хозяевами, - напомнил Масер, - да и поблагодарить их.
- Интересно, за чтой-то? – удивился Фарим. – Уж точно не за гостеприимство.
- Но они как не как не выгнали нас, - вступился за них все тот же Масер.
- А надо было? – подивились хоббиты. – Масер, мы говорим не об орках, а о Томе и Золотинке. А ты сам говорил, что добрей их хозяев не сыскать. А они нас даже в дом не пригласили. Мы как воришки пробрались к ним на кухню, а потом и на верх. А они нас ни к ужину не позвали, ни завтраком не накормили. Им до нас вообще дела не было.
- Вы, конечно, правы. Но поблагодарить их все-таки надо.
Только Масер вспомнил о хозяевах как в дверях появились они. Несмотря на раннее утро Золотинка не переставала собирать свои вещи.
- Дорогие Том и Золотинка, - обратился Масер к ним, - мы, хоббиты, благодарим вас за помощь. За то, что не выгнали нас под дождь. И приютили на две ночи. Большое спасибо вам за это.
Хозяева не сразу нашлись с ответом.
- Ну уж…..спасибо вам холодцы…то есть хоббитцы. Вы уж нас простите, если что не так.
От таких слов сердца хоббитов растаяли. И они смягчились.
- Я обещал вас проводить, вывести из леса. Обещание я свое готов выполнить. Золотинка вот тоже сегодня уезжает……уже навсегда, - с грустью в голосе добавил он.
- А ты разве, Золотинка, не пойдешь проститься с этими местами?
- Проститься? – Золотинка, видимо, опять что-то запамятовала.
- Да, - продолжил Масер, - ты ведь так любишь лес (во всяком случае об этом подробно написал Сэм). Неужели ты не простишься с ним?
- Я люблю лес? Ах, да. Ну что ж. Раз люблю, значит попрощаюсь.
- Ох уж эта забывчивость! – подумали хоббиты. Но подумали они не усмехаясь про себя, а подумали они с мурашками на коже. Потому что эта забывчивость пугала все больше.
Том взял свой посох и зашагал впереди. Золотинка осталась стоять на крыльце. Хоббиты последовали за ним, но они то и дело оглядывались в желании запомнить силуэт этой прекрасной девы. Девы, ранее очень доброй и милой, сейчас же……..сейчас же нет, не злой, но уже не той, что прежде. Как будто какая-то ее часть умерла. И неизвестно возродится ли она когда-нибудь. У этой девы было имя Золотинка, но почему-то казалось, что это не ее имя больше. Свет, что жил раньше и в этом имени, и в носители угас. Золото хоть и сияло, но перестало быть настоящим.
Лес принял троих в свои объятия. Деревья немного расступились и пропустили путников вперед. Впереди снова заплясала знакомая тропинка. Ее путники не избегали, а смело шагали по ней. И она была рада им, и они были рады ей. Так как она не пугала. Не хитрила. И не пряталась. Отличные качества не только для тропы, но и для всех живых. Вскоре лес стал гуще. И деревья стали интереснее. Старее, мудрее. И тише. В самой глуши живет свое волшебство. Здесь свои правила, иные. Деревья в глуши вовсе не привереды, просто они намного осторожнее остальных деревьев. В чаще редко кто появляется и поэтому деревья там насторожены, словно старые вояки на стенах не менее старых городов.
В чаще живут разные деревья. И ели, и пихты, и дубы……..И характеры у них тоже разные. Кто любит поговорить, а кто и, наоборот, помолчать. Но с эльфами любят разговаривать абсолютно все деревья. Эльфы знают, что такое боль для дерева. Может они сами частично деревья? И камни? И ветер? И солнце? И дождь? Всё? Возможно, в эльфах переплетается вся сила и все сотворенное Творцом. Не даром эльфы столь уникальный народ. Столь прекрасный.
Хоббиты весело шагали за проводником. Он шел довольно быстро. Друзья все ждали, что Том запоет. Ведь в таких случаях, когда и дорога хорошая, да и попутчики не плохие как раз петь и следует. Но Том почему-то молчал. Совсем редко он посматривал по сторонам для того, чтобы убедиться в порядке ли все. Казалось, Том был занят только своими мыслями, которые атаковали его без конца.
Тропинка стала уводить в самую чащу. Хоббиты особо не переживали. Им и в голову не могло прийти, что Том захочет завести их подальше и бросить на растерзание волкам. Он хоть и хмурый и ворчливый сейчас, но добряком остается.
- Эй, Том. Странной дорогой мы идем, - крикнул в спину ему Масер.
- А вы разве не этой дорогой сюда пришли? – удивившись, спросил он.
- Нет. Совсем не этой.
- Странно. Я думал вы шли по этой тропке. Сейчас она должна свернуть и я вас выведу к концу леса.
- Получается, мы круг делаем, - вмешались хоббиты.
- Нет, не круг. Это самая короткая тропа. И чтобы попасть ко мне вам пришлось бы идти именно по этой тропе. Вскоре будет развилка. Там будет две дороги. Та, по которой вы пришли ко мне. И та, на которую сейчас свернем мы, чтобы выйти из леса на другую сторону.
- Но мы шли по другой дороге, - твердо сказал Масер, - точно говорю. По другой.
- Ну скажите еще, что вы и дядьку иву не видели! – усмехнулся Том.
- Какого дядьку? – переспросили хоббиты.
- Вон, - указал рукой Том, - скоро он покажется.
И правда, прошагав еще с час, они увидели огромное дерево. Его ствол был темно коричневым, его ветки были широкими и сильными. И это дерево было спящим. Хоббиты, узрев храпящее дерево, рты пораскрывали. Но тут встрепенулся Масер.
- Это дерево мы не видели.
- По какой же дороге вы шли? – не мог понять проводник. – Эта дорога самая короткая и вроде бы единственная. И она проходит мимо дядьки ивы.
- Нет. По этой дороге мы не шли, - повторили хоббиты.
- А как же вы шли?
Масер развязал сумку и вытащили карту. Это была карта всего Средиземья. Том аккуратно принял ее.
- Эльфийская карта, - вдохновенно произнес он. – Откуда она у обыкновенных хоббитов?
- Нам ее эльфы подарили, - присоединился к разговору Рол, - сказали, что эта карта совсем новая. Ее какая-то молодая эльфийка изобрела. Вьюн, кажется, ее имя.
- А, Вьюн! Наслышан, - признался Том. – Слышал я про эту эльфийку и про ее карты. Мол, на них самые короткие дороги показаны. Мол, этим картам цены нет. Но я и не думал наткнуться на столь ценную карту в руках у хоббитов. Хотя если вам ее подарили эльфы, то все понятно. Карты Вьюн, и правда, самые лучшие. И не странно, что вы пришли к моему домику другой дорогой, причем, как видимо теперь, самой короткой. Дивная работа, - Том трепетно провел рукой по пергаменту, - берегите эту карту. Она еще не раз вас выручит, - он протянул карту обратно Масеру.
- А ты знаешь эту Вьюн? – спросил Фарим.
- Нет. Никогда ее не видел. Но зато про нее мне рассказывал ветер. Она добрый хороший эльф. Ученица Левелина. Лучшей школы во всем Средиземье. Но говорят, Вьюн куда-то пропала. Все ее ищут. Но найти не могут.
- Пропала? Куда ж она могла пропасть в Средиземье? Эльфы просто так здесь не пропадают, - уяснил Масер.
- Верно, - согласился Том, - не пропадают. А вот эта пропала.
Они немного помолчали. А потом Рол спросил.
- А чегой-то дядька ива спит? Помнится, где-то я читал (наверняка записки Сэма), что дядька ива любит путников ловить, но совсем не спать.
- Верно, - снова усмехнулся Том, - путников он ловить любит. Но он так просто дурака валяет. А на самом деле зла это дерево не причиняет. Но оно, и правда, не первую неделю спит уже. Сам не знаю почему. С ним это впервые.
Дерево храпело громко и пугающе. Даже к спящему к нему не очень хотелось-то подходить близко.
- У дядьки ивы, - продолжил Том, - скверный характер. Он не особо путников жалует. Они ему одни беспокойства доставляют.
Они постояли еще немного около спящего дерева и двинулись дальше. Хоббиты украдкой поворачивались в сторону ивы, переживая о том, что оно проснется и его широкие ветви устремятся в погоню за путниками. Поэтому они шагали быстро, хотя ранее любили передвигаться по лесу не торопясь. Впитывать его красоту, покой, силу. Но почему-то сейчас они бежали как угорелые по пятам за проводником, временами наступая ему на пятки.
- Эй, эй хоббитцы. Куда вы так бежите? – поинтересовался Том. – До ночи еще далеко, а вы бежите будто за вами тьма гонится.
Хоббиты о причине своего страха ни слова не сказали.
- Так ведь нам к Элронду надо, - выкрутились они.
- К Элронду? – подивился Бомбадил. – А зачем вам к эльфийскому князю?
- Да так, - замялись хоббиты. Не скажешь же ему, что мы, мол, идем докладывать о том, что твоя женушка уезжаете от тебя или то, что ругаетесь вы как дворовые собаки. Да и про соседей заикаться не стоит. А то и Том на смех подымет.
- В гости мы идем, - подсказал Рол, - в гости к эльфам. Засиделись дома. Надоело овец прятать от хозяев.
- Ну, если в гости, то это хорошо, - согласился проводник. – Эльфы гостей любят. Если, конечно, вы не орки.
- Какие же мы орки? – рассмеялись хоббиты.
- Я знаю, что вы не орки, - сознался Том, - вы хоббиты. Помнится, несколько столетий назад заходила ко мне четверка хоббитов. Славные они были ребятки. Правда, я тогда с ними по-другому болтал. Стишками.
Хоббиты смекнув, что Том рассказывает об их прадедах стали вслушиваться в каждое слово.
- А какие они? Те хоббиты то?
- Ну….такие же как и вы. Я вижу, вы смелые ребятки. И те были смелыми и дружными. Вы на них даже похожи.
Хоббиты загордились пуще прежнего. Оказывается, они похожи на своих бравых предков! Во!
А тем временем четверо бредущих с каждым шагом все больше покоряли лес. Еще немного и хоббиты покинут его пределы. Там начнется новая местность. И что там впереди, неизвестно. Из леса вышли уже ближе к вечеру. Ты, дорогой читатель, не вини меня в том, что, мол у Толкиена они по этому лесу совсем иначе брели то есть и время не то потратили, чтобы одолеть тропу. Не забывай, что прошло триста лет. А за это время и тропы меняются, да и сами леса. Где-то становятся короче, где-то длиннее. Где-то и вовсе лес вымирает. Время никого не оставляет нетронутым его магией.
Вот и вышли на место расставания. Хоббиты аж немного погрустнели. Том на самом деле добряком оказался, жаль, что он больше стишками не говорит.
Рол, Фарим и Масер стояли и переступали с ноги на ногу, не зная, что сказать.
- Ну, - начал Масер, - пора прощаться. Спасибо тебе, Том, за все. Передавай привет прекрасной Золотинке.
- Вот этого я обещать не могу, - печально заметил Том, - она, наверняка, уже уехала. Мы больше не увидимся.
Хоббиты склонили голову на грудь.
- Я вам, хоббитцы, решил подарки сделать, - продолжил спустя мгновенье Том.
Он снял свою шляпу и достал оттуда маленький мешочек. Потом он сунул свою большую морщинистую руку внутрь и достал дудочку.
- Это дудочка-призывалочка. Призывает она воду. Стоит тебе заиграть, как вода зажурчит и скажет где она. Эта дудочка не простая. И не обыкновенную воду она ищет. Она не для поисков обыкновенной воды создана. Для святой воды. Говорят, больше такой воды в Средиземье нет. Но я в это не верю. Просто эта вода спряталась очень глубоко. Придет время и тебе, Рол, предстоит заиграть на ней, чтобы найти святую воду, – дудочку Том протянул Ролу, а тот с восторгом и благодарностью ее принял. Дудочка эта была без сомнения эльфийской. И очень красивой. Резной, белой, и какие-то странные письмена украшали ее. Наверняка, древнее наречие эльфов.
- О дудочке этой мало кто знает. И в нее мало кто верит, - сказал Том.
Рол не мог налюбоваться на дивную работу. Потом Том достал второй дар. Это было кольцо. Маленькое. Без всяких украшений. Простенькое, но зато волшебство оно в себе огромное несло.
- Это двадцать первое кольцо, - тихим голос произнес Том. Он оглядывался по сторонам, чтобы не дай Бог кто-нибудь не услышал сказанного. – Раньше было девятнадцать колец. Их использовали эльфы и гномы, люди и чародеи. Они использовали их в своем правлении. Но потом появилось двадцатое кольцо. Которое выковал Саурон. Единое кольцо.
- Ну, про это кольцо знают все. Эта история во всех книжках сейчас написана. Чего таиться то, - загалдели хоббиты.
Том прикрыл своей рукой им рты и огляделся по сторонам.
- Я знаю, что единое кольцо уничтожено. Но это иное кольцо. О нем почти никто из живых не знает. Это кольцо дружбы. Кольцо это было украдено прям из наковальни. Поэтому никто и не знал, что было двадцать колец. Потом кольцо было спрятано. На всякий случай. И вот теперь я дарю это кольцо тебе, Фарим. Благодаря этому кольцу ты никогда не озлобишься на своих друзей. Это кольцо будет хранить вашу дружбы и ни каким силам не будет возможным разрушить это волшебство. Это кольцо спасет вас от раздора. Носи его, Фарим, и береги. Этот дар очень ценный. Кольцо дружбы. Не забудь, что про это кольцо никто не знает.
Масер нахмурил лоб и спросил.
- А как это кольцо оказалось у тебя, Том? Уж не ты ли украл его из наковальни и спрятал?
- Тише. Тише, - зашикал проводник, - не важно то, откуда оно у меня. Главное – теперь оно у вас.
Масер все понял и докучать вопросами не стал.
- На этом мои дары закончились, - оповестил Том хоббитов.
Масер немного расстроился, но совсем не обиделся.
- Но ты не грусти, Масер, - добавил Том, - тебе мои дары не нужны. У тебя уже есть дар, которым тебя наделило Средиземье.
- Есть? - удивился хоббит.
- Да. Ты обладаешь эльфийским зрением. Первый хоббит во всем Средиземье, кто видит как эльф.
Хоббиты от удивления попадали на траву.
- Так вот почему ты увидел дом Бомбадила на таком далеком расстоянии, - сообразил Рол, - ничего себе. Хоббит и видит как эльф. Вот это да! Такого, и правда, в Средиземье раньше не было.
Масер, услышав о своем даре, просто потерял дар речи.
- Запомни еще и то, - Том наклонился и прошептал Масеру на ухо, - что эльфы видят хорошо не только то, что впереди и снаружи, но и то, что внутри. И ты тоже видишь то, что находится внутри. Все темные намерения живых, все их помыслы. Это великий дар, Масер, видеть и знать то, что замышляют недруги и не только. Береги этот дар, - а вслух он произнес, - берегите, хоббиты, подаренное и не забывайте не болтать о подарках. А теперь идите вперед.
Том уже хотел уйти, но его окликнул Масер.
- Постой, Том. У нас, конечно, нет таких богатых даров как у тебя. Но мы тоже сочтем за честь, если ты примешь наш дар, - хоббит наклонился к поясу и отвязал пухлый мешочек, - это хоббитский табак, - пояснил Масер, - поверь, самый лучший во всем Средиземье.
Том рассмеялся.
- Я охотно верю. И с радостью принимаю этот щедрый дар.
Никто из хоббитов не горевал о содеянном. Они только радовались.
- Ну что ж. …прощайте холодцы …то есть хоббитцы. Никак не могу запомнить. Всего вам хорошего.
- Прощай, Том, - донеслось до него.
Хоббиты помахали рукой Тому и зашагали вперед. На душе у них потеплело и они искренне сожалели, что расстаются. Том самый добрый хозяин во всем Средиземье.
******
Медленно поднималось солнце. Так же медленно просыпалось и все вокруг. Ночь зевнула и отправилась на покой. Ей надоело всех убаюкивать. Теперь ей хотелось, чтоб убаюкали ее. А утро подошло ближе и укрыло ночь светлым одеялом. Потом послышался последний глубокий вздох темноты и она очутилась во снах.
Да, проснулось утро. Солнце освещало все Средиземье. И горы и леса, и золотые листья деревьев. Как золотые? Ведь всего июль то!
Так же думал и Масер. Он сейчас стоял посреди зеленой поляны на какой они заночевали (только, увы, она сейчас не зеленая) и таращил глаза во все стороны.
- Не может быть. Не может быть, - чуть ли не кричал хоббит. – Что это за дела такие?
Немного подальше от Масера спали, завернувшись в клубок, остальные хоббиты. Они не особо расслышали и поняли то, о чем причитает их друг и поэтому не посчитали нужным проснуться.
- Просыпайтесь, просыпайтесь, - пуще прежнего закричал Масер, - посмотрите по сторонам. Посмотрите, что делается.
Хоббит стал стягивать одеяла со спящих. Они из последних сил пытались удержать их в своих руках, но ничего не вышло. Хотя сапог, который швырнул Рол в Масера, долетел благополучно до желаемого места. Сапог угодил Масеру по лбу и тот был вынужден отпустить одеяла.
- Ай, - сказал Масер аккуратно прикасаясь к месту ушиба, - ну вот. Теперь будет шишка.
Хоббиты попытались заново натянуть одеяла на себя, но не тут то было.
- Если вы не встанете сейчас, то обещаю, что оболью вас водой, причем совсем не летней уже. А осенней, - последние слова уже вовсе не были словами, а были воплем обезумевшего хоббита.
- Осенней? – пролепетал Фарим. – Что ты мелишь, Масер? На дворе лето.
- Уже нет.
Хоббиты с усилием продрали заспанные глаза и огляделись по сторонам. Увиденное заставило подскочить их на обе ноги и открыть рты от изумления.
- Осень? Осень пришла?
- Именно это я и пытаюсь вам сказать, - громко повторил Масер, сложив руки на груди и приподняв подбородок.
- Но этого быть не может, - завозмущались хоббиты.
- Еще как может. Сами видите. В Средиземье осень пришла. Что делать будем?
- Но как это возможно? – теперь уже Рол смотрел как обезумевший.
- А я то почем знаю, - Масер сел на желтую траву и обхватил колени руками.
- А я то думаю, из-за чего это сегодня ночью так холодно было? – вмешался Фарим. – Вот, оказывается, из-за чего.
- Точно, - согласился Рол. (Что и следовало ожидать). – Фарим прав, ночью, и правда, стало намного холоднее.
- Ваша новость ничего не меняет. Только доказывает то, что осень теперь полностью заменила лето, - сердито пробурчал Масер.
- Выходит, это все из-за Золотинки, - вспомнил Фарим. – Это ведь она одела платье осени.
Друзья печально согласились.
- Времени у нас мало, - помолчав, дополнил Масер. – Нужно как можно быстрее добраться до дома Элронда. До Раздола. Чтобы сообщить ему все новости. Благодаря карте этой эльфийки Вьюн, мы это расстояние в два раза быстрее преодолеем.
- Кажется, совсем недавно ты говорил, что вся эта затея с походом к Элронду бредовая. Не твои ли слова, что мы зря волнуемся?
- Мои, мои, - тихо признался хоббит, - должен признать, что вы правы, достопочтейнейшие хоббиты. В Средиземье творится что-то неладное. Как с погодой, так и с обитателями.
Хоббиты еще долго оглядывались по сторонам в желании осознать что им эта осень всего-навсего почудилась. Но и ущипнув себя, и уколов картинка перед глазами не менялась. Нет, хоббиты ничего против этого времени года не имели. Просто всему должно быть свое время. Зиме зимою, а осени осенью. А то страшное предсказание сбудется и все времена года перемешаются. Что же тогда станет со Средиземьем? Беда. И ведь эта беда идет не от страшной армии орков. А всего лишь от желтых листиков на деревьях. Позже от безнарядных лесов, а еще позже от снега – озорника, кто никого никогда не жалеет. И только одному Богу известно наступит ли в Средиземье снова весна. И никогда еще эта мысль о том, что весна умрет не беспокоила головы хоббитов. Опасность - штука странная. И обличия у нее странные. Но эти хоббиты были умными ребятками, иначе не углядели бы столь страшное послание в таком не опасном явлении на вид как осень.
Трава долго не подсыхала. Ясно, не лето ведь на дворе. Хоббиты завтракали молча. И быстро. Так же быстро они собрали свои вещи и устремились вперед. Теперь уже они не жаловались на то, что, мол, вставать рано пришлось и шагать целый день лень, мол, сумки тяжелые. Они про все это позабыли и сейчас неслись на такой скорости, которая наверное может посоперничать только с эльфийской. Хоббитов пугало и то, что в следующее утро они проснутся не под своими теплыми одеялами, а под кучей снега. И проснутся не со сладкой утренней улыбкой, а с обморожением конечностей. Все из-за того, если Золотинка оденет платье зимы. Ох уж эта женская непосредственность. А если в придачу женщина еще и волшебница, то тогда берегись!
Вы спрашиваете куда бежали хоббиты? Как, куда? К Элронду, конечно. Есть в Средиземье интересная особенность. Когда случается несчастье все бегут в дом Элронда. Не в Гильдию магов, не в Гондор. В Раздол! К Элронду! Все! Уж так получилось, что именно этому старому эльфу (старому оттого, что прожил он очень долго, но не оттого, что выглядел он как старик. Нет, Элронд и лицом и душой оставался молод) несли все плохие новости. Именно в его доме всегда собирался совет, именно в него верили. Мол, Элронд Мудрый знает, что делать, мол, он все решит, решит правильно. И мои слова далеко не простые слухи. Они истина. Закаленная и проверенная не одним тысячелетием. И Средиземью повезло, что у него есть Элронд. В Хоббитании же владыку называют Элронд – всезнайка. Немного простовато, зато в этих словах есть доля правды. Причем доля размером с…с.. ну скажем размером со всю Хоббитанию.
Хоббиты вышли из очередного леса и оказались на проселочной дороге. Надо заметить, что совсем недавно этой дороги здесь не было. Может, она вовсе и не проселочная? Похоже на то. Хоббиты внимательно присмотрелись к ней.
- Я, конечно, не следопыт, но и так ясно, что здесь совсем недавно куча народа прошла. Не знай я, что в Средиземье все в порядке, сказал бы целая армия! – поделился Масер после долгого молчания и изучения желтой и огромной тропы.
Рол и Фарим тоже наклонились и даже упали на колени в желании как можно лучше изучить дорогу.
Эта дорога выходила из леса, но не из которого выбрели хоббиты. Может, лес был одним целым пока посреди него не прошла целая орда? Возможно. Дорога уводила куда-то вверх и ничуть не становилась уже. Выходит, неизвестные топали примерно в туже сторону, что и хоббиты. Эта дорога оказалась жестокой, очень жестокой. Она выламывала деревья с корнем, обрубала им ветви, обрубала им жизнь. И дорога эта не петляла. Она сама по себе говорила. Я ничего не боюсь. Я никого не боюсь. Я никого не ценю и не люблю. И для меня нет ничего святого в этой жизни.
Радует только то, что эльфы сейчас не видят всего этого.
Хоббиты стояли и смотрели по сторонам. Они пребывали в нерешительности. Думаю, их осуждать вы не станете. Кто знает как бы мы сами поступили на их месте. Кому захочется двигаться вперед, зная, что впереди идет некто, кто оставляет за собой вот такой путь?
- Ну и что будем делать? – спросил Рол. Он нервно переступал с ноги на ногу, и то и дело косился в сторону дороги.
- А я почем знаю, - Масер снял со спины сумки и уселся на них. Фарим последовал его примеру, но в придачу он подпер свои пухлые щеки руками, подарив лицу смешной вид.
Хоббиты не на шутку пригорюнились. Но выручил всех Рол.
- Поворачивать обратно нельзя. Слишком много мы узнали и слишком много новостей мы несем.
- Это, конечно, правильно, - согласился Фарим, - но а как же эта дорога? Откуда мы знаем, что там ждет впереди. А главное кто. Вдруг там страшные разбойники, которые ждут именно таких путников как мы.
Не подумайте, что хоббиты трусы. Нет, они очень смелые, просто осторожные. А это, как известно, только плюс.
- Это тоже правильно, - не стал спорить Рол, - но вернуться домой мы не можем
- Но а то, что там вон за той развилкой. Тебе известно? – не успокаивался Фарим.
- Ну, ладно. Хватит уже, - Масер встал с тюков, - Рол прав. Но не в этом дело. Фарим тоже прав. Но здесь дело в другом. Я признаю, что в Средиземье, и правда, что-то не то творится. И не донеси мы вовремя все вот это, - он обвел руками нынешний лес, что стоял вокруг, - возможно, случится что-то страшное. На нас сейчас весит обязанность. И наши жизни и судьбы не имеют ни какого значения так как может быть, что на карте стоят жизни и судьбы всего Средиземья. А дело обстоит во времени. Оно, чувствую, ждать не будет. Торопиться нам надо. Промедления не простительны. Они могут отобрать жизни у невинных.
Рол и Фарим никогда Масера таким не видели. Что-то вкралось в его голос, что-то поселилось там. Что-то там осталось навсегда. Его глаза искрились дивным светом (словно эльфийские), его мысли оказались на самой высокой башне, его ум смог бы сравниться, в данный момент, даже с разумом магов.
Средиземье откликнулось на эти слова. Оно шелохнуло ветками своих старых деревьев, оно зашумело листьями молодых, оно заскрипело стволами погибших. А потом солнце засветило необыкновенным светом, а потом начался листопад. И все листья не имели права прикоснуться к столь значимому хоббиту, но не тот…..не тот последний – самый большой – самый золотой. Он слетел с верхушки самого старого дерева и заскользил к хоббиту. А потом так же медленно уселся на темно русых волосах Масера в виде венца.
Рол и Фарим даже испугались. Но их испуг прошел быстро. Солнце забежало за тучки и поэтому Масер стал обыкновенным хоббитом.
Друзья недоверчиво на него поглядывали. Масер ли это?
- И тем более, - дополнил он, - нам нечего бояться. Ведь, как оказалось, я обладаю эльфийским зрением, а оно мне говорит о том, что впереди никого нет. Те, кто были здесь, теперь далеко. Я их не вижу.
Хоббиты немного успокоились. Спорить с Масером совсем не хотелось. Он как не как теперь стал полноправным вождем в их стае.
Хоббиты закинули свои сумки на прежние места и не торопясь поплелись вперед. Шагали они сначала совсем робко, даря «тропинке» скупое продвижение, но позже, убедившись, что дорога и вправду безопасна, они побежали как эльфы. Погода начала портиться, но ей не удалось, хотя удалось, испортить настроение путников. Сумки стали тяжелыми, да и мысли мрачными. Осенний дождь это совсем не то, что летний. У осеннего дождя такие холодные капли и такие назойливые. Все думают, что их приходу безумно рады и путники и другие. Но не скажешь же осеннему дождю, мол вы гость, конечно, хороший, но будьте добры приходить тогда, когда мы находимся дома, а не сами идем в гости.
Бредя по грязевому руслу, хоббиты мечтали о сухом укрытии, о хорошем ужине, о спокойном сне. И как по волшебству впереди выросла пещера. Она предназначалась для высоких и гостей и жителей (судя, конечно, по пробоине в виде входа в пещеру).
Сейчас перед этим входом располагалась огромная лужа. Этакое маленькое озерцо для хоббитов. На самом же деле лужа эта образовалась благодаря все тому же дождю. Со стен пещеры скатывалась вода и попадала в эту лужицу, тем самым пополняя ее.
Хоббиты, увидев укрытие, «запрыгали» от радости, только мысленно.
Друзья, перебравшись через лужу, при этом утонув в ней по пояс, оказались в пещере. Темной и тихой. Вытащив из кармана огниво, Масер зажег настенный факел. Пещера озарилась светом. Принадлежала она ранее точно не эльфам, и не гномам, и не хоббитам, даже не людям. Везде царил беспорядок, а уютом и не пахло. Кости, видимо не только зверей, украшали каждый угол пещеры и от этого хоббитам стало не по себе. Еще бы. Но сейчас хозяина дома не было. Это оттого, что у этой пещеры уже несколько столетий не было обитателей, за исключением птиц, любопытных зверей и некоторых путников как эти. Добра в пещере осталось мало. Это из-за того, что сейчас его сюда совершенно некому было приносить. Не подумай, дорогой читатель, что это добро разворовалось. Это не верно. В Средиземье воров мало и уж точно они к народам Средиземья не относятся (кроме орков. Но орки это не народ Средиземья. Это сотворение зла и тьмы). Но и добро, что ранее было в пещере – оно не нажито добрым путем – оно было украдено прежними хозяевами. И поэтому если кто и унес что-то от сюда, то это от необходимости или оттого, что путник на самом деле забрал свое – нечто ранее украденное у него.
Хоббиты огляделись, ужаснулись и смирились. Лучше ночевать здесь, чем под дождем. А здесь……здесь…….ну вообще-то мило. А! К чему эти враки. Внутри было совсем не мило. Хозяева оставили после себя такую плохую силу, которая спустя и несколько столетий не выветрилась. Масер взял в руки факел и вместе с ним стал осматривать временное жилище. Свет, увы, не сделал его лучше. В ясную погоду хоббиты здесь низачто не остались бы ночевать.
Хоббиты стали разбирать вещи. Разожгли костер, согрелись и подсохли. Спать не хотелось, вместо этого хоббиты завели разговор.
- Как вы думаете, - спросил Фарим, - кто здесь жил раньше?
- Не знаю, - честно ответил Рол, - но судя по этому месту, наверняка, не добрый хозяин.
- Да и питался он уж точно не растениями, - дополнил Масер рассматривая огромную кость. Рол и Фарим в ответ скривились. Эта кость была как раз-таки костью хоббита. Это было понятно по ее размеру.
- Ну, - попытался приободрить Рол друзей, - сейчас то здесь никого нет.
- Остается надеяться, что он не придет сегодня ночью, когда мы будем спать, - пробурчал кто-то из них.
Неужели опять придется дежурить? В прошлый раз ничего не вышло. Настрой хоббитов теперь оказался где-то под землей. Только дождю все было не по чем. Он пополнял лужицу, поливал деревья, топил траву, топил веру хоббитов в то, что их сегодня никто не съест.
Мрачные каменные стены сейчас пребывали в тишине. Но благодаря воображению хоббитов эти стены получили возможность и говорить и строить рожицы. Им казалось будто они что-то бормочут, переговариваются, ждут не дождутся когда хоббиты уснут.
Помнится, похожий случай происходил и с Вьюн. Только она боялась не пещер, а леса орков. Но что поделать? Все путники на начале пути ведут себя одинаково. Чего-то остерегаются, что-то придумывают. Слишком долго они раньше жили без путешествий и поэтому во всем видят опасность.
Сейчас хоббиты кутались в одеяла в желании нагнать на себя сон. Но он, как сговорившись, (или на самом деле заболтавшись с кем-то) и не думал здесь появляться.
Дождь стал стихать. Видимо, ему надоело. Что толку играть с теми, кто спит.
Масер не выдержал и поднялся. Его туфли теперь стучали по каменному полу. Масер что-то искал. Ради интереса, ради любопытства. Он осматривал кучи мусора и хлама. Копался в лохмотьях. Погребенная под горой пепла, покрытая кусками обожженной ткани, на дне пещеры лежала рукопись. Она уже испортилась, покрылась зеленой плесенью, но не перестала существовать. И что же там написано? Примитивные стишки, как видимо, без смысла. Но не для Масера. Он обладал довольно тонким умом и смекалкой и поэтому углядел в этих смешных строчках то, что было скрыто для других.
Трое, трое, трое
Карлики иль нет
Ох, сейчас завою
Нужен мне совет.
Один с какой-то дудкой
Второй то с обручем
А третий эльф безумный
Считается везучем.
Дудка эта не проста
Что-то там зовет
Воду вроде да, да, да
Дудка то поет.
Этот с дудкой карлик он
Сумасшедший он.
Да и дудка не проста
Звуками воды чиста.
А второй же – кольценос.
Тоже карлик и дурак
И как первый туповат.
А кольцо то с дрянью то
С дружбой связано оно.
Вроде как, ее хранит.
Тролль опять уже храпит?
Ладно, расскажу про третьего.
Дурака отрепьего.
В нем живет поганый эльф
И не только эльф
Но вожак и собирала
Недоростков подгоняла
Он в своей малой стране соберет всех
На луне
Деда мага повстречает
На войне всех разузнает.
Поведет малых с собой
Где начнется страшный бой.
Где страшней всех королева
Смерти друг, не жизни дева…..
Он то третий – он вожак
Он не будет просто так
В стороне на бой смотреть
Он заставит в смерти петь
Тот народ, что бой не знал
Никогда не убивал.
- Эй, Масер, - крикнул Фарим, - что ты там нашел?
- Какие-то стишки. Не эльфийские точно. Даже не знаю, кто их написал. Странный язык.
- Дай-ка прочитать, - попросил Рол, - ну и белиберда, - сказал он, прочтя вслух, - этот кто-то явно не поэт.
- Этот кто-то явно не эльф и не гном и не человек, - сделал вывод Фарим.
- Так чьи же эти стихи? – спросил Масер.
- Только не говорите, что орков, - попросил Фарим.
- Да, нет, - промычал Масер, - вроде и не орков.
- Чьи же тогда? – опешили хоббиты.
Тем временем дождь совсем стих и на небе появилась луна. Полная и яркая.
- Пойдемте-ка на улицу, подышим свежим воздухом, - предложил Масер.
Хоббиты так и сделали. Но вышли они через другой вход нежели зашли. В пещере оказалось два выхода. Кто так задумал? И зачем?
Второй вход находился в самом конце пещеры. Пещера была очень длинной и поэтому его хоббиты и заметили и нашли не сразу. Пройдя сквозь вторую дверь, хоббиты очутились под открытым небом рядом …..с………….с….какими-то каменными статуями.
- Так вот чья эта пещера, - хлопнул себя по лбу Масер, - это же тролли.
- Тролли? - переспросили в один голос Рол и Фарим.
- Вот именно. Тролли. Помните приключение Бильбо, дяди Фродо?
- Ну да, - согласился Рол, - что-то припоминаю. Якобы тролли окаменели то.
- Так и есть, - сказал Фарим, оглядывая статуи.
Он задрал голову и стал изучать каменные глыбы. Остальные последовали его примеру.
Тролли, и правда, пребывали в каменном обличии. На их лицах застыли одновременно и ярость и растерянность (вспомните из-за чего).
Тролли были высокими (особенно для хоббитов) и толстыми. Они то ели только одно мясо (в основном принадлежащее путникам) и это сделало свое дело. Но несмотря на злобные лица, на грозный вид их головы украшали птичьи гнезда (и причем уже не первое столетие). Не одно поколение птенцов воспиталось на этих головах.
- Масер, расскажи эту историю, - попросили хоббиты.
- Ну что ж. Слушайте. Тролли жили в этой пещере много лет, они грабили, убивали. В общем, занимались беспределом. Однажды, им удалось схватить кое-каких гномов (вам они хорошо известны). Эти гномы направлялись к своей горе, в которой временно (очень много лет) жил дракон. Его звали Смог…..Значит, тролли поймали гномов и собирались их съесть. Но тролли не учли, что гномов сопровождал один могучий чародей – Гендальф его имя. Он запутал троллей своим разговором, подражая троллевым голосам, оставаясь невидимым при этом, и заставил их спорить между собой всю ночь до утра. А как известно, тролли не переносят солнечного света. Вот так и получилось что они проспорили всю ночь и когда встало солнце они даже не успели сообразить, что уже наступило утро. И как только первые солнечные лучи прикоснулись к троллям, те сразу же окаменели. И стоят они уже здесь, погребенные в камень, много столетий. И как видите, птицы вьют свои гнезда на их головах, и никто их не боится - этих злобных троллей.
В это время луна выплыла из-за облаков и наградила троллей своим холодным сиянием. Хоббиты, учувствовав этот холод, даже поежились немного, но потом снова решили завести разговор о всей этой истории. Но не тут то было. Сначала все замерло. И без того тихая ночь стала еще тише, почти немой. Потом послышался странный треск. Как будто посыпались камни, как будто обрушились скалы. Но нет же. Это не скалы рушились. Это каменные скульптуры треснули по краям и стали медленно осыпаться. Мелкие частички, будто снег, только черный и тяжелый. Вскоре хоббиты были покрыты пылью от старых камней. Эта пыль чувствовалась даже на языке. Настолько большими оказались статуи и их каменное покрытие. Но, как не странно, хоббиты не стали прятаться. Они как завороженные смотрели на все происходящее и не двинулись с места. Будто самая настоящая магия здесь присутствовала. А почему бы и нет? Эта магия окутала всех и приказала стоять и смотреть. И теперь уже не тролли оказались закованными в камень, а наоборот, хоббиты. Замерли и застыли. Просто обрядились в камень, и мысли свои в них обрядили.
Хоббиты превратились в камень. А тролли ожили, схватились за голову и заговорили….. хотя их голос вряд ли напоминал голос эльфов, поэтому их беседа вряд ли напомнит беседу.
- Ай, - закричал самый высокий тролль, - моя голова, - он своими лапищами схватился за голову.
Их головы раскалывались. Еще бы. Столько лет пробыть в камне. Тролли с трудом сумели поднять свои руки. Да и говорить, хоть и бранные слова, оказалось нелегко. А вот согнуться пополам – почти невозможным. Спина затекла не на шутку.. …сейчас она хрустела как сухарь, на который наступили, и причем не один раз. Да и голоса оказались хриплыми и неприятными, но каменная клетка здесь совсем не причем. Тролли уже родились с такими голосами.
- Моя спина, - промычал второй тролль, - она не сгибается.
- Твоя не сгибается, а моя вообще не двигается, - заворчал третий тролль. Он с усилием попытался двигать ей.
- Что последнее помню, - снова заговорил первый, - так это наш спор, а потом солнечное сияние.
- Да, я тоже это помню, - согласился второй тролль.
- И я.
- И я, - опять согласился второй тролль.
- Что и я и я, - закричал первый, - вы еще по десять раз повторять начните, тупицы…… Но я тоже это помню.
И действительно, все они что и помнили, так это свой спор, а потом, как оказывается, окаменение.
- Кто же заставил нас дождаться утра? – спросил второй третьего.
- Кто, кто, - закричал первый тролль, - вы – балбесы тупые.
- Нет, это не так, - зашумели они.
- Я помню, как спорил с тем, кто меня обзывал, - вмешался первый.
- А я помню, что спорил с тем, кто обзывал меня.
- И я.
- И я.
- И я.
- Так с кем мы спорили? – почесал затылок первый. Нужно признать, что тролли туповаты и поэтому обдурить их нетрудно. Остальные тоже стали чесать головы, но это им не помогло. Они так ничего и не поняли.
- Ладно, хватит уже, - разозлился первый, - и так голова разваливается. Разгадывать эту загадку – сил нет. То, что вы балбесы, мне и так ясно.
Тролли заворчали в ответ. Позже они, устав ругаться, повалились на траву, от чего земля содрогнулась (настолько они были тяжелыми). Пролежав недолго (чуть ли не пол ночи) в бездвижном состоянии они наконец-то смогли полностью управлять своим телом. Даже ворочать короткой шеей. Вот тут они и увидели хоббитов.
- Э, - удивился первый, - а это еще кто такие?
- Какие-то маленькие. Что за выродки? – подхватил второй.
- Ха, - гаркнул третий, - я помню. Мы хотели съесть таких как они. А потом превратились в камень. Помните этих недоростков?
- То были гномы, дурак, - огрызнулся первый.
- А, точно, - виновато протянул третий.
- Эти какие-то другие, - присоединился второй, - но, кажется, мы таких тоже уже пробовали.
- Еще бы. Кого мы только не жрали, - усмехнулся первый. – Даже орков. Поганое у них мясо!
- Но как они здесь оказались?
- Откуда я могу знать, - зарычал первый, - хватит все спрашивать у меня.
- Но откуда? – не унывал третий. – И почему мы выбрались из камня? А кто знает сколько времени прошло?
Первый дал затрещину третьему.
- Заткнись, - заорал он.
- Но все-таки?
- Р-р-р, - зарычал первый и третьему пришлось подчиниться.
Они уже собрались в свою пещеру пойти как кто-то вспомнил про хоббитов.
- А с этими что делать будем?
- А что с ними делать? Были бы живыми мы бы их съели. А этих же жевать не будешь. Хватит с нас уже камня.
- А может все-таки попробовать? Может стоит их поварить? – предложил третий.
- Тупица, - пуще прежнего заорал первый, - они же каменные. Как ты будешь их варить?
Так они и ушли ни с чем. Хоббиты же остались стоять, покрытые камнем. Из-за чего? Не понять. На долго? Возможно навсегда. И что же делать? А я почем знаю. Я даже не знаю из-за чего они стали как камень. Вернемся лучше к троллям и посмотрим чем они занимаются в пещере.
Там они себя вели ни чуть не лучше чем на улице. Даже громче.
- Где все наше добро? – кричали они. – Нас ограбили, ограбили. Ворюги. Мы в нищете сейчас. Что делать? Где эльфийские мечи? Где все это? Как жить дальше?
- А это что такое? – спросил тролль, споткнувшийся о вещи хоббитов. - Это что?
Остальные насторожились и нагнулись, чтобы углядеть найденное.
- Да это же вещи этих недоростков, - подсказал кто-то из них.
- Точно. Вот нахалы. Пришли к нам в пещеру, притащили свое барахло и …..ограбили нас. Нужно проверить.
Они кинулись рыться в неизвестных вещах. Тормошили одеяла, перебирали пищу.
- Жрать почти нечего, - завопили они, - что же это за такое?
- А это что? – первый тролль наткнулся на подарки Тома Бомбадила.
- Кольцо какое-то, дудка, и все. Больше нет ничего. Что за кольцо с дудкой?
- Да выбрось ты их, - рявкнул первый тролль.
Вот так они и поступил. Кольцо и дудочка со звоном ударились о стену и скатились на пол. А тролли снова возобновили прерванное задание.
- Наших вещей у них нет, - сделали вывод тролли после того как перерыли все вверх дном, - выходит, они их где-то спрятали.
Тролли решили всю свою пещеру перевернуть еще раз, причем за этот вечер не в первый и не во второй.
- Куда же они спрятали наше добро? Здесь его нет. Оно скорее всего спрятано на улице.
Тролли с шумом выбежали на улицу. В проходе они замешкались так как кинулись туда одновременно и поэтому застряли. Намяв себе бока, они через какое-то время очутились под открытым небом.
- Так, - подумали тролли (правда думать им никогда не удавалось), - где они могли спрятать наше богатство?
Хочется заметить, что поговорка «сила есть, ума не надо» полностью подходила к троллям.
Но перекопав и перерыв, попередвигав все камни, тролли так ничего и не нашли. Они в припадке злости и ярости стали задираться к друг другу. Посыпались и пенки, и шлепки, и подзатыльники, а закончилось все тем, что тролли остались сидеть на траве с синяками и разодранными в кровь ушами. Кто-то из них хныкал, кто-то рычал от обиды.
- Пойдемте обратно, - распорядился первый тролль и поплелся в пещеру.
Остальные, прихрамывая и неуклюже переваливаясь с одной ноги на другую, последовали за ним.
Ночь пребывала в странном состоянии. Наконец она увидела что-то интересное (если честно, то ее трудно удивить, а она была сегодня удивлена). Во! И хоббиты и тролли. Будет что сменщице рассказать.
Тролли сидели внутри пещеры. Голодные как собаки. Они то не ели больше трех столетий. Хоть на друг друга кидайся. Если бы еще вон те окаменевшие остались живыми, то брюхо удалось бы набить. Но хоббиты сейчас стояли также как и тролли стояли недавно, то есть с растерянностью в каменных глазах.
****
Пришло утро. Оно сменило ночь и тем самым узнало все новости. Интересные, не скроешь. Они одинаково и веселые и печальные. Утро немного посмеялось над троллями, честно сказать оно хохотало во все горло. А вот узнав новости про хоббитов, оно пригорюнилось. Даже захотело уйти обратно на покой, но ночь отговорила.
- Останься. Посмотри, что будет дальше. Потом расскажешь дню, день вечеру, а вечер и мне расскажет.
- Ну ладно.
На том и порешили. Утро осталось. Оно немного побродило по Средиземью, все никак не могло дождаться солнца.
Вот оно и появилось. Зевая оно поздоровалось с утром, расспросив его о причине плохого настроения, и заверив.
- Не печалься, утро. Все будет хорошо. Я тебе помогу.
Как только встало солнце вид каменных статуй изменился. Твердый покров размельчился и разлетелся в разные стороны, покрыв пылью листья деревьев, травинки. Точно также, когда тролли перестали быть каменными. Солнце пробежало по лицам хоббитов, осветило их, осветило застывшие от удивления глаза. Но эти глаза ожили как и тела замерших. И когда солнце полностью заняло свое место на небе, эти тела пошевелились, неуклюже и смешно. А потом они заговорили.
- Что это с нами было? – медленно, как будто по слогам, произнес Масер.
- Мы окаменели, - Рол говорил еще медленнее.
Фарим же вообще не говорил. Он нервно ощупывал себя, желая убедиться, что и правда больше не каменный.
- Как такое возможно? – наконец спросил он.
Масер грустно развел руками. При этом из его кармана вывалился сверток, тот – с неразборчивыми стихами, тот, который, принадлежал ранее троллям. Он раскрылся на другом месте и, чтобы поднять его хоббитам пришлось наклониться и тем самым невольно прочитать написанное там. Опять странные закорючки, странный смысл. Может быть, дорогой читатель, ты что-нибудь поймешь.
Луна и солнце
Солнце и луна
Обрядятся тролли в камень
Жизнь их будет не полна.
Стоять так будут долго
Много сотен лет
Под луной и солнцем
И не найдут ответ.
Но заклятье будет снято
Не проклятье,
И то всего с троих.
Снова станут прежними
Оживут в телах своих.
Это все случится
Если кто-нибудь
Перестанет веселиться
Приведет сюда их путь.
И после дождичка в четвергх
Под дивным лунным светом
Расскажет историю про тех,
Кто здесь стоит не первым летом.
А сами ж те, кто рассказал
Возьмут заклятье на себя,
Но их спасет, кто обладал
Желанием светить любя.
- Странные какие-то стишки, - заметил Фарим, - чтобы они могут значить?
- А вот что, - догадался прозорливый Масер, - тролли стояли обернувшись в камень до тех пор, пока кто-нибудь после дождика в четверг под лунным ночным светом не расскажет историю про них самих.
- А вчера как раз четверг и был. И дождь. Да и мы эту историю рассказали!
- Так, получается, мы их и пробудили, - с ужасом заметил Рол, - а почему же мы тогда стали каменными? – не понял он.
- Это такое заклятие, - стал объяснять Масер, - оно обратное. Заклятие перекинулось на нас. Понимаешь, магия странная штука.
- А почему тролли вообще должны были ожить? Ведь всем известно, что солнечного света они не переносят и попади под него однажды больше никогда ожить не смогут. Почему же эти ожили?
- Сам не знаю. Видимо, кто-то нанес такое заклятие на них.
- Это уж точно не Гендальф. Он не стал бы накладывать заклятие на их пробуждение. Зачем ему пробуждать троллей, которых он сам обманом вынудил попасть под солнечные лучи.
- Ты прав. Это точно не Гендальф. Но мало ли кто это мог быть. В Средиземье полно всяких магов. Может, это сделал Саруман – злобный маг предатель. Сил пробудить троллей у него не хватило и поэтому он сделал заклятие. Нужно было, чтобы кто-нибудь поступил так, как поступили мы. Но мы ведь не нарочно. Откуда нам было знать, что они оживут.
- Ну, а что же сейчас будем делать?
- Не знаю. Тролли сейчас спят. А ночью опять выйдут обратно и будут ловить живых, чтобы насытиться.
- А почему мы перестали быть каменными? – вспомнил Фарим.
- Это тоже загадка, - согласился Масер, - как только встало солнце, мы стали прежними.
- Интересно, а в стишке что-нибудь написано об этом? – спросил Рол.
- Точно, - Масер догадался, - там так и написано. «Но их спасет, кто обладал желанием светить любя». Это же солнце! Вот оно нас и спасло.
- А тролли? Может они снова окаменели? – предположил Фарим.
- Ну если хочешь узнать, то можешь пойти и посмотреть. Вон, зайди в их пещеру, - посоветовал Рол. Но Фарим почему-то отказался.
- А если, когда придет ночь мы снова обратимся в камень?
- Кто знает, - Масер присел на корточки и свернул сверток, - вот так магия. Понапридумывают же всяких заклинаний, - дополнил он про себя.
- А как же наши дары? – вспомнил Рол. – Мы же не можем оставить их в пещере троллей. Том бы нам этого не простил.
- Том и не знает, что его дары сейчас там, где сидят трое голодных троллей, - подметил Фарим.
- Но забрать дары все равно придется. Не оставлять же их там.
- А кто пойдет забирать их? Кто, не боится троллей?
Хоббиты замолкли. Ясно, что к троллям соваться никто не хочет. Это и не безопасно и не приятно. Хотя тролли сейчас наверняка спят, но это положения не меняет.
Какое-то время они сидели молча. Обдумывали все то, что случилось с ними за эти дни. А с ними произошло столько, что порой и за весь год не произойдет, а то и за всю жизнь. На них навалилась обязанность и необходимость донести все новости, забрать обратно свои дары. Не вещи, хотя бы, дары так как они, возможно, дороже всего на свете. Но хоббиты ранее ими не пользовались и поэтому об их значимости и не предполагают. Но они теперь знают Тома и уважение к нему заставит забрать свое. Вот только как, неизвестно. Но хоббиты что-нибудь придумают, не сомневайтесь. Они ведь смекалисты. Да и не стоит забывать, что среди них первый хоббит во всем Средиземье кто обладает эльфийским зрением.
Солнце тем временем говорило о том, что время движется к обеду. К осеннему обеду. Хорошо хоть, что Золотинка пока ходит в осеннем платье, а не в белом. А то было бы веселье для хоббитов. Остаться на улице зимой совершенно без всего. Это то и осенью не радует. Но сейчас в лесу хоть грибы есть. Так что от голода в первый месяц не умрешь.
Так хоббиты просидели и до обеда и до полдника. Все думали. Но как на зло на ум ничего не шло.
- Да. Ну и навалилось на нас, - заметил Рол, - одна новость хуже другой. То Золотинка, то Том, то говорящий ворон, то страшная дорога, вон еще и тролли. Если встретим орков, то я уже и не удивлюсь.
- Типун тебе на язык, - в один голос крикнули Масер и Фарим, - кого-кого, а орков нам, и правда, не хватало еще.
- Ох, ох, ох. Как же нам выманить троллей из пещеры? Что же придумать?
- Может, будем изображать овец, то есть бекать, тролли выбегут и побегут за нами, а кто-то в их пещеру проскользнет и заберет наши вещи.
- Интересно, кто это будет? – подозрительно покосился Фарим в сторону друзей.
Те ответили своей очаровательной улыбкой, отчего у хоббита в горле образовался ком.
- Нет, - возмутился он, - так не пойдет.
- Да брось ты. Все получится. Вот увидишь. План чудо как хорош.
- Что в нем хорошего? То, что меня съедят?
- Никто тебя не съест, успокойся….. тролли будут бегать за овцами, а не дожидаться тебя.
Фарим совсем упал духом.
- Не грусти, Фарим. Тролли буду голодными как звери, они клюнут на нашу приманку и тебе не о чем будет волноваться.
На том и порешили Масер и Рол, так как Фарим все никак не хотел соглашаться.
Наконец-то дождались вечера. Фарим все не мог поверить в то, что ночь наступила. Он просил Творца о бесконечности дня. А когда на небе воззарились звезды, тело Фарима покрылось испариной. Кто бы мог подумать, что он так боится ночи. Но хоббит не боялся ночи на самом деле, он боялся предстоящего задания и, когда остальные покинули его, приказав спрятаться в траву, он без конца повторял.
- Ну почему я? Почему я? Зачем я вообще ушел из дома? Масер был прав. Нужно было остаться в Шире. Пить чай с плюшками, ночью крепко спать, а не мерзнуть в траве.
Время тянулось ужасно. Оно просто замерло или забыло прийти или на самом деле сидит в гостях и чаевничает с кем-нибудь. Весело болтает, а о том, что хоббит ждет сигнала и не помнит.
Хоббит покрылся мурашками.
Ну вот, наконец! В пещеру полетел камень и Фарим понял, что время пришло. Он набрался смелости и на трясущихся ногах стал подбираться к пещере. А за деревьями в это время послышалось жалостливое беканье. Да, в изображении овец хоббиты мастаками оказались. Еще бы. Это куда проще и безопаснее, чем ползать по вражескому жилищу.
Беканье становилось все навязчивее и громче. Фарим до такой степени ополоумел, что ему показалось будто это беканье доносится со всех сторон.
Фарим приблизился к входу. Залег как мертвый за старым дубом и стал ждать. Внутри послышался шум. Сначала тихий (странно, когда говорят про тихий шум относительно троллей, они то тихо себя вести не умеют), а потом все громче и громче. Они забегали и засуетились. Стали орать и ругаться и выбежали из пещеры. Потом замерли на мгновенье и стали озираться по сторонам..
- Я точно слышал, это были овцы, точно овцы, - зарычал первый тролль.
- И я тоже слышал. Вот бы поймать их.
- Вот бы. Давайте ловить.
- Куда они подевались?
- Наверное, в лесу. Прячутся за деревьями.
- Эй, овцы. Где вы? – заорал как ненормальный третий тролль. За что получил подзатыльник.
- Ты, дурак, - заорал еще громче первый тролль, - ты всех овец распугаешь, если будешь так орать.
Третий тролль решил помолчать, но его место занял второй тролль.
- Овцы, овцы. Хорошие мои. Идите ко мне. Я ваш хозяин. Идите ко мне, не бойтесь.
Все это, столь добрые слова, тролль пытался произнести ласковым голосом. (Попытайтесь, пожалуйста, это представить: тролль ростом с хорошее дерево люлюкает с овцами. М-да. Лучше бы он этого не делал).
- Дурак! Заткнись вообще, - рявкнул первый тролль.
- Почему? Я же их успокаиваю.
- Своим басом?
- Почему басом? Довольно нежным голосом.
- Дурак, заткнись, пока я тебе не отгрыз ухо.
Второй тоже перестал пытаться уговаривать овец подойти поближе. За дело взялся первый
- Идите за мной, - шепнул он (если честно, то ему просто показалось, что он говорил шепотом). Тролли побрели на беканье. Старались идти тихо.
А Фарим тем временем, буквально за спинами троллей, проскользнул в пещеру.
Одиноко светил факел. Тени от его огня прыгали по стенам, заставляя сердце хоббита уходить в пятки.
В пещере присутствовал неприятный запах (тролли особым честолюбием не отличаются). А беспорядок усилился (ведь жители пещеры после своего оживления решили разложить все на «свои места»). Фарим медленно перебирал ногами. Он почти не двигался с места, так как его парализовал страх. Он наконец-то сумел выбиться наружу и сокрушить тело хоббита. Но действовать надо было быстро и хоббит это отлично понимал, да только поделать с собой ничего не мог.
А за пещерой слышался крик троллей. Те искали овец, которые бекали то там, то здесь, тем самым запутывая и без того тупых троллей.
Фарим все-таки взял себя в руки. Его глаза торопливо забегали по полу, по сторонам и даже по потолку. Обзор привел к неудачам. Стало ясно, что утерянное нужно будет искать. И судя по беспорядку в пещере, до самого утра. Не скажу, что хоббит обрадовался. Его дух, который сегодня был и под землей и под водой, упал так низко, где кто и живет, так это кроты. Но Фарим все-таки начал действовать. На смену взгляду пришли руки. Они рыли, переворачивали, крушили и искали. Искали и искали. Но ничего. Куда может запропаститься кольцо и дудочка? Ну насчет кольца, думаю, вам известно. Оно любит закатываться под кровать. Только где в этом месте находится кровать?
А в это время на улице происходило что-то немыслимое. Сумасшедшее беканье слышалось отовсюду. И казалось, сами тролли стали бекать, тем самым сходя с ума. (Неужели, это все проделывали двое хоббитов?). Тролли из-за всей этой неразберихи потеряли и самообладание и счет времени. Они подбегали к кустам, за которыми доносилось проклятое беканье, в поисках овец, но в тоже самое время такие же звуки раздавались из-за совершенно других кустов.
Тролли побелели пуще прежнего. И разозлились сильнее обычного. И вдруг, о Боже, что здесь началось! Со всех сторон леса повыбегали овцы. Самые настоящие. Живые! И все бекали. Вы, наверное, подумаете, что это хоббиты устроили. Ничего подобного. Простое совпадение. Хоббиты то сами перепугались не на шутку. И когда они услышали параллельно своему беканью беканье других, то сначала подумали, что это Фарим им подыгрывает. Но когда это беканье произносили как минимум двадцать живых ртов, то хоббиты забеспокоились. А когда из кустов выпрыгнуло целое стадо они едва не умерли от страха, но вовремя вспомнили о том, что умирать им еще рановато, как не как нужно и эльфов еще успеть повидать.
Что же здесь делали настоящие овцы? А, просто заблудились, отбились от хозяина. И выбрели к тому месту, где жили тролли. А услышав отклик (беканье хоббитов), стали бекать в ответ, тем самым создав целый хор, введя в заблуждение не только троллей.
Овцы выпрыгнули прямо на троллей (если бы вы только видели всю эту белиберду), но вместе с ними с перепугу выпрыгнули и хоббиты. Тролли опешили. Они не знали за кем гнаться и кого ловить, и только кричали.
- Ловите, ловите.
- Это же те недоростки, хватайте, хватайте их.
- Откуда же они взялись? Ловите, ловите.
Но так никто и не кинулся ловить хоббитов и овец. Тролли тоже растерялись (как и овцы).
Вся поляна утонула в неразберихе. Сумасшедшее беканье приводило в бешенство, топот и крики пугали еще больше.
- Беги в пещеру и возьми хорошую дубинку, - заорал первый тролль третьему, - будем ловить их дубинкой.
Третий поспешил выполнять поручение.
Фарим ползал по пещере. Кольцо и правда оказалось под кроватью, хотя здесь ей являлась куча хлама. Осталась дудочка. С ней будет сложнее, ведь никто не знает куда она любит прятаться.
В дверях послышался шум. Фарим насторожился, но ничего не заподозрив, продолжал искать. Он и не заметил как тролль подкрался к нему сзади и оказавшись рядом заорал со всей дури.
- Ворюга, ворюга.
Бедный Фарим! Его сердце едва не выскочило наружу. Но он сдержался. Зато голова от испуга подпрыгнула и ударилась о каменную полку. Фарим развернулся и увидел лицо тролля. Огромное, страшное, злобное. Не знаю, что ему предало решительности, но он умудрился проскользнуть между ног врага и устремиться к выходу. Тролль заревел так что в ушах зазвенело. Он рассердился не на шутку. Тролль поднял с пола дубинку и запустил в наглого гостя. Тот еле увернулся и забился в угол. А тролль не переставал обстреливать обвиняемого. Благодаря удаче и косоглазию стрелка хоббит остался жив. Он рискнул и почти оказался на свободе. Но тут, в дверях, живой и невредимый, спасшийся от врага, он у ног хозяина пещеры увидел дудочку – подарок Тома. Фарим ринулся наружу, но совесть не позволила выбежать. Хоббит развернулся и с чувством в глазах (мол, прощай жизнь) кинулся к ногам тролля. Большое спасибо тому, что тролли соображают туговато. Хозяин и сам не понял произошедшего до тех пор, пока хоббит еще раз не оказался в дверях и скрылся. В спину ему полетели чайники и сковородки (вещи хоббитов), камни и мусор (вещи троллей), крики и ругань (вещи госпожи злобы).
Оказавшись на воздухе, Фарим попытался успокоить сердце, оно шумело как у загнанной лошади.
Наружи его ждало вот что. Двое троллей гонялись за неоткуда взявшимися овцами, хоббиты перебегали с места на место, тем самым участвуя во всем этом кавардаке. Через несколько минут (когда у Фарима голова уже пошла кругом ) ему показалось, что все они играют в догонялки. Вон, овцы убегают от троллей, тролли их догоняют, а потом тролли убегают от овец, а овцы их догоняют, а позже и хоббиты начинают и преследовать и скрываться.
Фарим стоял, раскрыв рот.
- Нашли время маяться дурью, - промямлил он.
Они бы так бегали долго, если, если бы……не утро, и солнце. Выходит, все они забыли и про время, и про не вечность ночи.
Из-за гор показалось красное солнышко. Ух, как оно было хорошо в этот момент. И как его помощь выручила всех (попробуй-ка бегать без остановки всю ночь, тем более, когда третий тролль все-таки очухался от тупости и от растерянности и выбежал на улицу, чтобы «поиграть»).
Солнце заставило их окаменеть. И совсем не в тех позах, что в первый раз. Тролли были согнуты пополам, их руки были вытянуты, они преследовали овец, которые к счастью не окаменели. Что же до их взгляда, то он нес в себе досаду (мол, опять ничего не получилось).
Наступило утро, пришли тепло и свет. Пришел покой. Уяснив, что опасности больше нет, и овцы и хоббиты устало повалились на траву. Они долго еще не могли разговаривать. Все не верили своему счастью, что не надо носиться как угорелым. Они то и дело косились в сторону замершего уродства. Но не смотря на уродство, птицы все равно будут вить здесь свои гнезда. И примерно через три дня головы троллей будут украшать изысканные шляпки, а не лысины.
- Ну и ночка выдалась, - наконец-то нарушил молчание Фарим.
Остальные усмехнулись. Овцы же не смеялись. Они сейчас отходили от нервного потрясения и поэтому ничего вокруг не замечали.
- Тебе хоть удалось забрать дары Тома? – спросил Масер.
- Да, удалось. Только при этом я чуть на тот свет не отправился, - вспомнил Фарим.
- Да, мы видели, когда к тебе тролль побежал.
- Что же не предупредили? – разозлился он.
- Знаешь, мы тоже здесь не в догонялки играли, - Фариму почему-то показалось наоборот, - мы спасали свои жизни.
- А я помимо своей, спасал еще и дары.
- Ну ладно, ладно, - вмешался Рол, - давайте не будем ссориться. Достаточно Тома и Золотинки, - друзья вспомнили названных и ссориться перестали.
- Давайте лучше пойдем в пещеру, заберем свои вещи и уберемся отсюда.
Хоббиты спорить не стали и решили поступить именно так.
- Кстати, а откуда здесь взялись овцы? – спросил по пути Фарим.
- Наверное отбились от хозяина. Представь себе как мы растерялись, когда из кустов выскочили настоящие овцы.
- А где же их хозяин?
- Не знаю. Можно спросить у овец, если ты, конечно, умеешь с ними разговаривать.
- Думаю, они настолько замкнулись в себе, что не ответят.
В пещере нашли все не сразу, так как их вещи не раз тормошили тролли, в том числе и когда швыряли ими в Фарима. Кастрюли и чайники оказались помятыми, что не на шутку расстроило Масера. Ближе к обеду хоббиты выбрели из окрестностей троллевого жилища. Перед уходом они кое-что сделали: забрали сверток с непонятными изречениями, и повесили табличку на эльфийском языке. Вот что она гласила:
«Дорогие путники, будь вы эльфами благородными или гномами трудолюбивыми, людьми подозрительными или хоббитами мирными, ни в коем случае не рассказывайте историю про вот этих (стрелка) каменных троллей после дождичка в четверг под лунным ночным светом, иначе будет горе. Тролли оживут и будут много зла делать. Так что не рассказывайте про них историю после дождичка в четверг ночью при лунном свете.
Подпись - Достопочтенные хоббиты».
А после этого они и тронулись в путь. Трое хоббитов и стадо овец.
- А почему овцы идут с нами? – не понял Фарим.
- Эй, овцы, - обратился Масер к ним, - идите домой. Мы идем далеко, к эльфам, вам там делать нечего.
Овцы или притворялись глухими или на самом деле были такими.
- Что же делать? – растерялись хоббиты.
- Овцы покидать нас не хотят.
- Ну не можем же мы их прогнать? – вступился за животных Рол.
- Да они и сами не пойдут, гони их загонись.
- Что же, будем шагать вместе с целым стадом? – поинтересовался Рол.
Масер почесал затылок.
- Пока придется. А там посмотрим. Вдруг, еще повстречаем хозяина, - понадеялся он.
- А я думаю, что это нас кто-то сверху наказал. Помните, как мы любили подшучивать над Мотом и его овцами. Вот сейчас сами оказались с ними.
Хоббиты, не могу сказать, что пожалели о том случае, но решили, что, пожалуй, Фарим прав. А овцам же было безразлично кара это или нет для хоббитов, они просто послушно брели за ними.
День стоял ясный. Ветер разогнал облака, тем самым освободив место для солнышка. Оно в ответ поблагодарило ветер (в Средиземье всё и все взаимосвязаны).
Хоббиты пару раз обернулись в сторону статуй, желая убедиться в том, что они не исчезли и как и прежде стоят каменными с уже птичьими гнездами на голове.
Тропинка уводила в лес. Лесов в Средиземье хватает так как кроме орков леса никто не рубит. Да и эта тропинка радовала. Она не выводила на страшную дорогу, оставленную неизвестно кем, и не юлила.
Двигались не быстро и не медленно. Все за эту ночь набегались вдоволь и поэтому особо не желали бежать снова. А пройдя с час, тем самым удалившись на достаточное расстояние от троллей, они решили остановиться и отдохнуть. Хоббиты не спали всю ночь и поэтому сейчас бессонницей не страдали. Быстро уснули, укрывшись своими теплыми одеялами.
****
Синее небо, звездный небосвод
Что сказать хотите?
- Водим хоровод,
Любим только небо, небо и цветы
Что же вам ответить?
- А что любишь ты?
Я не знаю прямо
Рассказать про что,
Кто стоит упрямо.
Или про руно?
Не люблю я злата
Цвет его обманчив.
Лес мне лучше брата
Вид его заманчив.
Хоть он не сияет
Лучше его нет,
Все ответы знает,
Даст любой совет.
Не тянусь к богатству
Я тянусь к ветвям
Мне не надо царства
Я тянусь к корням.
Эта песня звенела как ручей. Она без особого труда разбудила хоббитов.
Масер поначалу не поверил своим глазам. (Видимо, они дурачились). Перед хоббитами на траве сидела молодая дева. В желтом сарафане и в веснушках. На голове у нее красовались толстые косы, туго заплетенные и откинутые назад. Сверху их покрывал венок из неизвестных цветов.
Ее лицо было молодым и задорным. А фигура была худощавой. А волосы золотыми, словно лучи солнца поселились в них. Глаза этой незнакомки напоминали цвет весенней реки. Светлые-светлые. Теплые-теплые. И живые. Говорящие. Смелые. И веселые.
Хоббит проморгался. Дева не исчезала. Он проморгался снова. Но это не помогло. Незнакомка не уходила. И веснушки, которых и без того было много на ее лице, только увеличились. Казалось, они смеются над хоббитом и над его растерянностью, а потом еще и подмигивают.
- Ты кто? – что и смог произнести Масер.
- Я Веснушка
Не толстушка
Дочь я Тома
Он из дома,
Что стоит там под холмом.
Тили-тили-тили дом.
- О, э, я…., - Масер перепугался не на шутку. Он стал отчаянно распихивать других хоббитов. Рол, увидев с просони веснушчатое незнакомое лицо, едва сдержался, чтобы не завопить во все горло. А вот Фарим не сдержался. Он с перепугу подскочил.
- Кто это? Кто? – заголосил Фарим.
Веснушка повторила то, что только что пропела Масеру.
Фарим ошарашено пялился то на нее, то на своих друзей. Взгляд говорил сам за себя. Он ничего не понимал. Но тут прозорливый Масер, все-таки уяснив в чем дело, шепнул друзьям.
- Она дочь Тома – Веснушка. И она говорит стихами.
Слава Богу картина стала проясняться.
- Веснушка – ты дочь Тома
Значит, мать твоя из дома
Золотинкой кого звать
Ты позволишь поболтать?
Масер был неудачным поэтом и стихотворцем, но иногда мог придумать рифму, хотя немного неуклюжую. Но Веснушка его поняла и ответила.
- Золотинка моя мама
Говорю вам без обмана
Она Томова жена
Очень добрая она.
Услышав это, хоббиты скривились. А Масер пропел.
- Мы же хоббиты из Шира
К Элронду идем
Ничего мы кроме мира
Вовсе не несем.
Веснушка нахмурила брови. Стихи Масера показались ей странными. Она немного растерялась. А Масер тем временем придумал более разборчивое стихотворение.
- Мы живем в стране одной
Хоббитанией зовут
Любим мы гулять порой
Приключения ведут.
Мы недавно забрели
К дому папы Тома
Там дела у них плохи
Странная проблема.
Ссоры, ссоры и скандал
Мама зла, а папа ждал,
Что мамаша вдруг остынет
И их дом та не покинет,
Но мамаша то твоя
Золотинка то есть
Уплыла в круги своя
Где же тута совесть?
Значит, мама собрала
Все свои вещички
И к бабуле уплыла
Там ее сестрички
А бабуля Водяница
Баба та, но не сестрица
Теща Томина она
Я не знаю, зла ль не зла?
Веснушка очень долго молчала. (Переваривала все услышанное). А потом запела.
- Мне известно, что мой дом
Перестал им быть, хоть под холмом
До сих пор вон там стоит
Но сейчас то он молчит.
Нет веселья там и смеха
Ссоры, ругань – вот помеха
Золотинка и друг Том
Не живут сейчас как тот
Кто лелеет, бережет
Друг и дружку стережет.
Вместо этого они
Ссорой горькою полны
Ругань, ругань и скандал
Вот кто там живет, а там…..
И поэтому Веснушка
Убежала на опушку
С лесом, с овцами живет
Да и песенки поет.
А вот Том и Золотинка
Перестали рифмой петь
От их слов опять слезинка
Начинает с глаз лететь.
При последних строках Веснушка расстроилась пуще прежнего. Да и кому понравится, что их любимые родители, что и делают – так это ссорятся. А сейчас даже разошлись, разъехались.
Веснушка обхватила колени и загрустила. Хоббиты стали тихо переговариваться между собой.
- Кто-нибудь знал, что у Тома и Золотинки есть дочь?
- Нет. Я не знал, - ответил Масер, - видимо, ей может быть не больше триста лет.
- Хорош возраст, - удивились Рол и Фарим.
- А что? Этот возраст совсем ничего не значит для волшебников. Они могут жить вечно. Значит и она может жить столько же. Но родилась она за ближайшие триста лет это точно, так как в записках Сэма ни о какой Веснушке речи не было.
- Может, ты и прав, - согласились они
- Выходит, она убежала из дома из-за ругани.
- Да из-за этого кто угодно бы убежал. Кроме орков. Они то скандалы любят.
- Радует то, что Веснушка продолжает говорить стихами – это значит, что волшебство в ней еще есть.
- А как же Том и Золотинка? Получается, у них волшебства больше нет?
- Не знаю. Но это возможно.
- И это печально.
Овцы тем временем признали свою хозяйку и сейчас окружили ее. Она им обрадовалась. Некоторые из них запрыгнули Веснушке на колени и сейчас дремали в ее объятиях.
- Веснушка, славная девица,
Кто веселит печальных лица.
Добрая Веснушка
Неужели ты пастушка?
Спросил Масер у нее. Она улыбнулась и ответила.
- Да, пастушка
Вот и овцы,
Что Веснушка
Их пасет.
Эти овцы
Все толстушки
И Веснушка их спасет
От обиды и от горя
Вместе мы
И запах моря
Мне и им ночами снится
Может быть, что так случится,
Что уйдем пастись мы к морю
Нет обид и нет и горю.
Получив вразумительный ответ, Масер решил посоветоваться с друзьями.
- Выходит, это ее овцы. Уже одна задача отгадана. Это хорошо. Теперь нам не придется беспокоиться об этих животных.
- А как случилось то, что они от нее отбились? – поинтересовался Рол.
- Нужно придумать рифму и спросить ее об этом, - напомнил о стихотворной форме разговора Масер.
Все задумались. Из этой троицы только Масер мог хоть как-то сочинять стихи и поэтому кому и пришлось по-настоящему думать, так это только ему. Как на зло на ум ничего не шло, а поговорить с этой веселой веснушчатой девчонкой ой как хотелось. Масер скривил лоб так, что вокруг его карих глаз показались морщинки. Остальные делали что-то подобное, но в отличии от мыслей Масера в их мыслях царила пустота.
- Дорогая незнакомка,
Что Веснушкою зовут
Расскажи про то, что верю
Про овцовскую потерю.
Расскажи как потеряла
Ты своих малых овец
Неужели задремала?
И овец всех затеряла?
Расскажи как получилась
Что с друзьями разлучилась.
Что они то к троллям в гости
К ним под вечер забрели
Еле-еле свои кости
От злодеев унесли.
Веснушка с радостью ответила, ничего не скрывая.
- Мои овцы шалунишки
Без присмотра хоть куда
Убежали как те мышки
Чуть не скрылись навсегда.
Очень тихо, так под вечер
Убрели они гулять
А когда я вдруг проснулась
Их решила посчитать.
Ни одной овцы нет рядом
Что такое не пойму
А они своим отрядом
Прямо в троллеву нору.
Очень взбалмошны они
Молоды, огнем полны
Не хотят сидеть на месте
Им бы каждой по насесту
Да сидеть не убегать
Чтоб меня не волновать.
Но они же вот не куры
Не оставишь их сидеть
Нет яиц, у них есть шкуры
Не хотите поглядеть?
Эти шкуры не простые
Волшебством они полны
Вам открою по секрету
Не по осени, по лету
Эти шкуры цвет меняют
И от стужи защищают,
Но не в этом дело будет
Тот, кто в шкурах не забудет
То, куда идти
Каку новость принести.
Масер и остальные хоббиты прослушали все это с раскрытым ртом от удивления. Они не сразу взяли в толк о чем это спела Веснушка и решили переболтать.
- Выходит, овцы очень не послушные и поэтому убегают только так, - усмехнулся Фарим, - видимо, она задремала, а они бегом от нее.
- Выходит так, - согласился Масер, - с ними не так просто, как кажется на первый взгляд.
- Может, это оттого, что овцы волшебные? – выдал вдруг Рол и в этом был прав.
Масер кивнул.
- Я тоже так думаю. Волшебные их шкуры. Помните, что она сказала про них. Мол, кто в этих шкурах, тот не забудет куда идти и что за новости нести.
- Но мы то, Слава Богу, забывчивостью не страдаем, - в один голос дополнили Фарим и Рол.
- Кто знает, кто знает, - стал причитать Масер, - в Средиземье сейчас странные вещи творятся. Может, совсем скоро мы все позабудем? А? Что на это скажите?
Они в ответ пожали плечами.
- Нужно поподробнее расспросить Веснушку про этих овец. Авось, что-нибудь полезное и интересное расскажет.
- Сочиняй стихи, - посоветовали друзья.
Масер снова наморщил лоб. Он бурчал себе под нос какие-то слова. Непонятные, на первый взгляд. Но если вы поэт или хотя бы однажды сочиняли, то вы поймете.
- Расскажаи-покажи-докажи – облажи. Повесть-совесть-торесть-моресть-ровесть….так, что-то не выходит. Овцы-……огурцы, чего бы такого придумать на цы. Веснушка – толстушка – побегушка – молотушка. Что-то не то. Тьфу! Ладно, буду говорить то, что получается.
Веснушка, славная подружка
Расскажи нам про овец
Если это не секрет
И не тайна, тайней всех
Что поведаешь о тех?
Кого любишь как себя
Хоть тебе и не родня.
Где, откуда и когда
Взялись овцы у тебя?
И зачем они тебе
Неужели так судьбе
Захотелось поступить
Волшебством их одарить?
Неужели правда то
Что они хоть и в пальто
То есть в шкурах силу носят
Память нашу помнить просят?
В чем же сила их скажи,
О самих них расскажи.
Веснушка прослушала внимательно речь хоббита. Она не собиралась скрывать правды и, особо не задумываясь, рассказала все как есть.
- Этих шалопаев подарил мне один дед
В шляпу, в плащ он был одет.
Борода его бела, совесть как свята чиста
Он как будто бы с луны
А на посохе руны.
Значит, этот добрый дед
В шляпу, в плащ он был одет
Говорят, он очень добрый
Маг известный, правда гордый
Он моих родных знавал
И про Тома узнавал.
Про Золотинку он спросил
Мож, у них он погостил?
И меня он давно знает
Иногда и наблюдает
Иногда оберегает
Никогда не наругает.
Очень мудр и смышлен
Из одежды любит лен.
Даже знаю как зовут
Все то знают, он не эльф
А зовут его….
- Гендальф, - в один голос защебетали хоббиты.
- Верно, Гендальф, - согласилась она и продолжила:
Вижу, он и вам известен.
Этот Гендальф маг чудесный
Дед хороший, интересный.
Он овец мне подарил,
Волшебством их наделил
И сказал еще слова:
Эти овцы облака
С неба снял я их с собой,
Взял на землю под горой
Там тебя я повстречал
Эти облачка отдал
И беречь он наказал
«Береги их» - мне сказал
Что ж, берегла я их исправно
И любила, правда-правда
Но за ними не усмотришь
Облако ведь не пригонишь
Я не ветер, чтоб их гнать
Не могу их привязать.
- Что ж, все ясно. Этих овец ей подарил Гендальф. И эти овцы облака, снятые с неба. Видите, какие у них мягкие шкуры. И правда, как облака.
Хоббиты повернули свои головы и стали рассматривать овец. Те лежали на траве и дремали. Рол осмелился и даже потрогал их шерсть. Помял аккуратно пальцами.
- Необыкновенная шерсть, - произнес он вдохновенно, - такая легкая. Будто облако.
Овцы подняли свои головы и с непониманием уставились на хоббита. Мол, а ты еще и сомневался?
Веснушка прочитала мысли своих друзей и засмеялась. Овцы тоже «улыбнулись». Они любили свою озорную хозяйку и поэтому вреда оттого, что она читает их мысли не чувствовали.
Масер почесал затылок. О чем бы еще спросить? Об овцах вроде все узнали, о самой Веснушке тоже. Может, спросить о том, что ей известно о новостях в Средиземье? Хорошая мысль.
- Скажи-ка, будь добра, дочь Тома
О том, что нынче здесь
Творится в Средиземье, ты ль знакома?
Известна ль тебе весть?
Нам б новости узнать
Если ли враг иль нет его
Чтоб план дороги нам создать
Чтоб путь пройти легко.
Ведь вам волшебникам от Бога
Известно больше, и дорога
Что не несет в себе беды
Известна вам, где и воды
И пищи хватит нам надолго
Где заблудится трудно и без толку
Дойти возможно до того
И новость занести в его
Покои, что прекрасней всех
Где веселиться там не грех.
Эти стихи оказались совсем запутанными. Но Веснушка кое-что из них все-таки поняла.
- Мне ваша мысль чуть-чуть ясна
Вы спрашиваете о том, что не от сна
Узнала я про Средиземье
Скажу одно, одно везенье
На самом деле вам поможет
А зло…пусть не тревожит
Не вашу душу, не сердца
Совет спросите у Творца.
Про новости сказать не много
Могу я вам:
К себе вы строго
Относитесь,
Несите новость
Не веселитесь.
Так как в стране кругом неразбериха
Кто сорится, кто забывает -
Это лихо.
А новостей особых нет
Но знаю то, что нынче свет
Прекрасных звезд он меньше стал
Светить и месяц вдруг устал
Работать и мерцать ночами
И радовать глаза свечами.
Хоббиты перепугано переглянулись. Странные слова и странный смысл заложила в них Веснушка. Они решили переговорить, как поступали постоянно в течение этого разговора.
- Странные ее последние строки, - честно признался Фарим, - я ничего не понял.
- И я.
- И я.
Друзья не стали ничего скрывать друг от друга.
- Думаю, что более подробно она вряд ли сумеет объяснить, - дополнил Масер, - волшебники они все время говорят загадками. Попробуй разбери, что она сейчас имела в виду.
- Да, это роднит их с эльфами.
- Зато сейчас известно то, что новостей особых нет. Но нужно все равно быть осторожными.
- А мне показалось, что Веснушка имела ввиду то, - присоединился к рассуждениям Фарим, - что новости все-таки есть. Но к примеру то, что некоторые ссорятся, а некоторые якобы что-то забывают. Это ведь тоже новость.
- А ты внимателен, - похвалили его друзья, - скорее всего ты прав. Следует спросить Веснушку и о дороге, по которой нам идти. Может, что подскажет.
- Кажется, мы про это уже спрашивали.
- Спрашивать то спрашивали. Но так вразумительного ответа и не получили.
- Не хочешь ли ты сказать, что уже и Веснушка стала страдать забывчивостью.
- Не думаю. Просто надо повторить вопрос.
Так и сделали. А Веснушка ответила. Вернее попросила.
Вам дорогу показать
Соглашусь, коль показать
Вы изволите мне карту.
Масер развязал сумки и вытащил оттуда белый пергамент. Веснушка приняла подаваемое. Но долго держать пергамент не смогла. Она его выронила. И поднимать не стала. Это сделал Масер.
Веснушка стояла и растирала свои руки. Они почему-то похолодели.
- Возьми, - попросил Масер и протянул карту Веснушке.
- Нет, - отрезала она.
- Холод, смерть, вот руки чьи
Кто умеет звать мечи.
Вот, кто карту то творил
Смерть в подруги посадил.
Веснушка замолкла на мгновенье. Слишком много мыслей обитало в ее прелестной головке. А потом она глубоко вздохнула и продолжила.
У хозяина той карты
Очень страшная судьба
Даже всех весенней марты
Да и сама весна.
Не согреют нынче душу
И хозяйка равнодушна
И к судьбе, к любви, победе
По пятам за смертью едет.
Руки эти все в крови,
Враг иль друг уж все они
Для нее теперь едины
Мысль от этого во льдины
Убегает, и скрывается во тьме
Все на зло, на зло судьбе.
Вам советую лишь то,
Коли можно не мешайтесь
В ее планы не вмешайтесь…..
Что ж до карты, то скажу
Карты этой нет цены,
Но хозяину они
Больше в жизни не нужны
Для хозяина важны
Только тот, кто вечный друг,
Кто не терпит в жизни слуг
Золотом к себе он манит
Сладким голосом дурманит.
Имя меч его сейчас
Хотя раньше и подчас
С эльфами дружить любила
Но ее уж нет, она как ива
Одинокая стоит
В поле землю шевелит.
А по карте вы идите
Там дороги хороши,
Но за картою следите
Чтобы правильно вы шли.
Хоббиты внимательно выслушали каждое слово. Это особо не помогло. В стихах Веснушки были заложены страшные слова и страшный смысл. От них по телу побежали мурашки, заставляя хоббитов нервничать. Вся эта загадочность загнала их в тупик. Причем в этом тупике их сверху завалили камнями. О чем это пела Веснушка? Или, вернее, о ком? Стоит напомнить, что хоббиты не особо разбираются в таинственных речах. Они народ простой и поэтому любят, чтобы всё объясняли доступно и так же просто без всяких там нагромождений, загадок, непонятных изречений. Что они эльфы что ли всю эту белиберду разгадывать? Зато одно из этого рассказа было ясно. Нужно двигаться строго по карте. Она их выведет к назначенному месту, а все остальное про то, что поведала Веснушка не так уж и важно, если не понимаешь о чем все это спето. Лучше не забивать себе голову.
Хоббиты смущенно перешагивали с ноги на ногу. Им следовало бы продолжить путь, но как сказать об этом Веснушке? Тем более, покидать ее им совсем не хотелось. Но что поделать. Она то не собирается идти к Элронду, значит, придется расстаться. Эту миссию на себя взял Масер. Он тщательно продумывал каждое слово для того, чтобы вежливо объясниться с Веснушкой.
- Наша милая Веснушка
Очень жаль, но нам проститься
Вот сейчас пора придет
Нас дорога поведет
Дальше, через лес куда-то
Ты ж и твое овечье стадо
Отправляйтесь на опушку
Берегите вы друг дружку.
Тебе спасибо за совет
Прожить еще не сотню лет.
И радовать других своей красой,
Что только в сказках существует
Что очень редко, но порой
Весь мир наш счастьем разрисует.
Веснушка приуныла. Она поняла то, что имел ввиду Масер. Им придется расстаться, хотя они ей пришлись по душе. Но отпускать с пустыми руками она их не собиралась (видимо, это семейный обычай). Она подошла к своим овцам. Наклонилась к ним низко-низко. Преданно посмотрела в глаза. Те кивнули, а потом. Произнесся какое-то заклинание три овцы скинули свои шкуры. Белые-белые как снег, легкие-легкие как облака. Веснушка подобрала шкуры с земли, встряхнула их так, что ее яркий сарафан вместе с длинными косами заходил ходуном и протянула хоббитам, все это сопроводив не менее красивыми, чем ее лицо и душа, стихами.
- Я вас хочу благодарить
За жизни спасшихся овец,
Дарами щедро наградить,
За силу, мужество сердец.
Вот эти шкуры – не просты
Про магию их вам известно
Они как будто бы посты
От забытья построят стены тесны
Оденьте их вы на себя
И про забывчивость забудьте
Вас лодка – быстрая ладья
Лишит возможности не помнить.
Еще дарю я вам барана
Он в этом стаде самый младший
Он силищей владеет рано
А сила в том, что говорящий.
Но говорит он редко очень,
Верней, пока не говорил.
Но слово скажет, между прочим
Когда в беду мы угодим.
Когда начнет бурчать слова
Тогда беда уж к вам пришла.
Учтите, барана следует беречь
И от злодеев всех стеречь.
Веснушка протянула им сначала три шкуры (они вежливо приняли), затем наклонилась и взяла на руки самого маленького барашка. Он хмурился и не одобрял всю эту затею.
- Вот счастье то, идти неведомо куда с этими полуросликами, - подумал он, но вслух говорить ничего не стал. Хотя его вид говорил сам за себя. Масер принял на руки барана и согнулся пополам, едва не растянувшись на траве. Баран на самом деле оказался не таким уж маленьким и тем более не легким. Шкуры хоббиты аккуратно сложили в сумки. Если честно, они не знали точного их предназначения. Эти дары, так же как и дары Тома были не совсем обычными дарами для хоббитов. Им то в основном дарили плюшки, тыквы (это у них на родине то есть в Хоббитании), эльфы им дарили карты и сувениры (правда, эти дары тоже не назовешь обычными). Что до Средиземья, то в этой стране нет ничего обычного. Не жителей, не даров, не городов.
Солнце между прочим говорило уже о полднике. Хоббиты и сами не заметили как быстро пролетело время. Еще бы, когда рядом такой собеседник как этот. Они надели на спины свои тяжелые сумки и напоследок попрощались с Веснушкой. После уже стали спускаться по извилистой тропке. Веснушка же стояла и махала им вслед своей белой и изящной ручкой. Что же касается подаренного барана, то он в последний раз взглянул на своих собратьев, они ему посочувствовали, и поплелся за новыми хозяевами. Позже этот баран продемонстрирует хоббитам и свой характер и свое воспитание, которое у него немного хромало. Это было, скажем так, непослушное и непредсказуемое облачко. Вряд ли солнечное.
Вскоре очередной осенний день подойдет к концу. Он как и предыдущие принес и приятные и неприятные известия, а главное, как считали хоббиты, скорее сумасбродные. Ну к примеру, про хозяйку карты. Они так ничего и не поняли из рассказа Веснушки, ничего не поняли и про забывчивость. Что за забывчивость еще? А в придачу говорящий баран. Где это видано, чтобы бараны умели разговаривать. Но хоббиты все равно остались не в обиде. Жаль только то, что Веснушка не смогла пойти с ними, то есть проводить их подальше. Она ведь такая славная.
Погода пока еще радовала. Видимо, Золотинке пришлось по вкусу золотое платье. Злая дорога, кстати, пока не появлялась. Она свернула в сторону северных земель. Но хоббиты этого не знали, хотя могли и догадываться. Пройдя с пол часа в молчании (слишком сильное впечатление на них произвела Веснушка), Масер решил заговорить и по привычке сказал.
- Славны хоббитцы, скажите
Вы словечком удивите
Не молчите вы как бабки
Вам понравились подарки?
Рол и Фарим посмотрели на Масера как на умалишенного.
- Масер, хватит уже. Можешь говорить нормально, мы умеем общаться и без стихов, - раздраженно пробурчал Рол, - ты что забыл что-ли?
- Тьфу, - выругался Масер, - я и в правду забыл. Сами поймите, целый день придумывать рифму!
Рол и Фарим лишь усмехнулись. Когда имеешь дело с волшебниками, как Веснушка, вернуться к прежним своим особенностям сложно. Но с другой стороны, сейчас можно не рифмовать и не злиться если к какому-нибудь слову не можешь подобрать похожее слово.
- А как мы назовем нашего барана? – напомнил Фарим о прибавлении в «семействе».
Все тот час обернулись назад и уставились на белый клубок.
- Пусть его имя будет Оберег, - придумал кто-то, - он как не как ведь нас оберегать должен. Говорить о том, когда придет беда.
- Верно, пусть будет Оберег. Хорошее имечко. Оберег, ты согласен на это имя? – спросил Фарим у него.
Баран странно пялился на своих подопечных и жевал траву. А хоббиты пристально смотрели ему в глаза. Баран даже чуть не подавился от такого повышенного внимания.
- Интересно, что они от меня хотят? – подумал он. – Чтобы я стал прыгать до верхушки того дерева?
- Он почему-то не отвечает, - расстроился Рол.
- Это правильно. Он будет говорить только тогда, когда возникнет опасность, - подметил Масер, - сейчас же опасности нет, вот он и молчит. Зачем ему лишний раз рот открывать?
- Зачем тебе вообще его открывать? – огрызнулся про себя баран, теперь уже Оберег.
Хоббиты улыбнулись барану, думая, что он в мыслях благодарит их за имя, и побрели дальше. Но баран же на самом деле вот что думал.
- Вот, надо куда-то идти, и не просто одному, да еще с ними. А скоро будет ночь, и будет темно, и будет холодно, и еще я есть хочу, а они никак не останавливаются, в придачу я еще и устал, - без конца канючил он, - долго ли еще идти, долго ли еще идти, долго ли еще идти?
Бесчисленное количество мыслей крутилось в голове у барана. Одно хорошо, что он не может говорить просто так, иначе бы всю поляну здесь усыпали только его «добрые» выраженьица.
Вскоре солнце стало садиться – это еще больше повлияло на настроение Оберега.
- Я есть хочу, я есть хочу, я есть хочу, - твердил он про себя постоянно, - глупые полурослики, когда уже остановимся?
Хоббиты же его мыслей не слышали. Они углублялись в новый лес, неизвестно какой по счету.
Тропинка стала спускаться с бугра. Путники неторопливо последовали за ней. Цепляясь за ветки деревьев, за выступающие из земли камни они с трудом добрались до низу (характер у бугров в Средиземье совсем не покладистый). Хоббиты тяжело дышали(сумки здорово их напрягали) и пыхтели себе под нос. А вот Оберег не просто напрягал, он проклинал их всеми известными ему ругательствами.
Обретя равновесие и приведя дыхание в норму, Масер высказал предполагаемое им ранее.
- Мне кажется, что наш барашек – Оберег очень рад, что отправился с нами.
- И мне кажется, - согласился Фарим, - думаю, он не устает благодарить нас про себя за то, что мы его забрали. За то, что он сейчас увидит уйму нового.
Рол закивал головой, демонстрируя, что думает также. Только один баран стоял, раскрыв рот. У него от обиды даже все мысли пропали.
- Бе-------ееееееееее-ее-е, ббееееееееее.
- Ох, спасибо тебе – Обережек за любовь, - хоббиты похлопали барана по голове.
- Беееее-бееее, - продолжал бекать баран, желая сказать не бе, а балбеееееееееесы.
Но хоббиты намека не уяснили. Они продолжали верить в то, что баран им безгранично благодарен. Хотя на самом деле Оберег с бешенством в глазах поглядывал на хоббитов.
- Боже, за что мне все это? – сказал он и с тоской во взоре посмотрел на небо. – Ну почему я говорящий? Лучше был бы я немым. Что толку быть говорящим, если я не могу сказать то, что думаю про вот этих полуросликов…….про этих выродков…….про этих тупиц……..
Приближалась ночь. Скоро и звезды должны показаться. Лишь только скажут волшебные слова, чтобы сверкать и тут же появятся.
Место для ночлега нашли хорошее, но почему-то Оберегу оно не понравилось (ему вообще редко что-либо нравилось, тем более хоббиты и все, что с ними связано).
Деревья уже совсем пожелтели. Некоторые из них одели багровые наряды цвета заката. Что ж, осень многосторонняя дама. У нее все цвета присутствует в гостях, они любят сочетаться, играть с другими цветами и творить волшебство. Ох, Средиземье! Все здесь иначе. Каждое время года не забыть, если оно проходит в этой стране.
Развели костер и решили приготовить хороший ужин. Хоббиты ничего приличного уже двое суток не ели. Масер сейчас занимался волшебством около кастрюль, они у него бурлили и взрывались. Зато пахло вкусно. Даже Оберег и тот, вечно недовольный, сейчас водил носом по сторонам, заинтересовавшись варевом.
- Эх, жаль кроме травы я ничего не ем, - подумал он.
А тем временем варево все больше будоражило и воображение и желудок.
Хоббиты собрались в кружок и с радостью заглядывали в полный котел. А там плавал и свежий картофель, и грибочек. А запах, то запах! Загремела посуда, послышалось ворчание живота (мол, чего тянешь?). А потом долгожданный всплеск. Поварешка нырнула в котел и ударилась об дно. Позже хоббиты обнаружили в своих вещах дополнительный сверток. Среди полотна, расшитого зелеными лугами и пасущимися на них овцами, лежал свежий хлеб.
- Это, похоже, дар Веснушки, - предположил Масер.
- Причем тайный дар.
- Ох, уж эти волшебники. Всегда напоследок что-нибудь этакое припрячут.
- На то они и волшебники. Они ведь должны удивлять. Такие уж у них правила! – заметил Масер.
- Откуда тебе известно про их правила? – поинтересовались хоббиты, Оберег мысленно присоединился к ним. Ему тоже стало любопытно. Откуда обыкновенный хоббит знает и про волшебников и про их правила?
- Но это ведь не сложно, - продолжил Масер, - какими должны быть волшебники? Необыкновенными! А какие дары должны дарить? Тоже необычные. А как они должны это делать? Необыкновенно!
Хоббиты лишь покачивали головой в ответ. Масер, нам это не очень-то понятно. А вслух они сказали.
- Ты, наверное, прав со всем этим. Хочу сказать то, что волшебники и правда всегда были загадочными и пытаться разобраться в их мыслях угрожает или бессонницей или сумасшествием.
- Чужая душа потемки, - сказал, разведя руками Рол.
- А душа магов так вообще бескромешная тьма, - верно подметил Фарим.
Масер спорить не стал.
- Маги, маги, маги! – подумал он. – Откуда вы беретесь? Неужели и правда с луны прыгаете наземь? А может с солнца? Или со звезд, - предположил хоббит, - вас так сложно понять. Вы так редко появляетесь. А если и появляетесь, то не всегда с хорошими новостями. Что же получается, уж лучше вам вообще не появляться? Но так тоже нельзя. Хочется, чтобы вы появлялись, но только с добрыми вестями на устах, с радостью в глазах. Вот, к примеру Гендальф. Все его называют горевестником, но я уверен, что он не только страшные новости приносил, но и хорошие, очень хорошие.
Масеру стало чуть-чуть грустно. Но он вовсе не приуныл, тем более его ждала вкусная только что сваренная пища, а разве в этот момент можно грустить?
Друзья переместили свое внимание на еду. С ней они особо не церемонились. Набив брюхо, тем самым опустошив огромный котелок, они повалились на траву и устремили свой (уже счастливый) взгляд в небо. Там им подмигивали звезды, и не только подмигивали, переговаривались с ними, используя, правда не слова, а холодное сияние.
- Как вы думаете, - обратился Масер к друзьям, - что такое звезды? Из чего они взялись?
На сытый желудок можно и о прекрасном поговорить. А что? Хоббиты довольно мечтательные и тонкие натуры. Они вовсе не такие как эльфы, но тоже не бесчувственные чурбаны.
- Звезды…..это…это, - начал Рол, - что-то магическое. Тоже волшебство, наверное.
- И мне так кажется, что волшебство, - присоединились Масер и Фарим.
- Это и так волшебство, - хмыкнул про себя баран, - чего здесь думать.
- А я думаю они с эльфами связаны, - продолжил Масер, - явно у них есть что-то общее.
- Отчего же с эльфами? – удивились хоббиты.
- Ну, посмотрите на них, на звезды, - попросил Масер друзей, - кажется, они так близко. Вот сейчас протяну руку и нагребу целую пригоршню. А на самом деле нам никогда не достать до них руками.
- И причем здесь эльфы? – не поняли они. Даже Оберег вытянул свою шею, желая услышать столь необычный для хоббита ответ.
- Вот так же и с эльфами. Когда они рядом, к примеру находятся возле нас, болтают с нами, мы слышим их, говорим …..и кажется понимаем их, но, а на самом деле, мы так же далеки от них в понимании, как и звезды далеки от нас.
Хоббиты сидели не моргая и уставившись на Масера, словно он объелся белены.
- Масер? Ты что? Ну и речи произносишь! Это что, так твое варево на тебя действует? – подивились хоббиты.
- Хорошо, что я это не ел, - обрадовался про себя баран.
- Почему же варево? – поинтересовался Масер.
- Ну, а что еще? Мы кроме него ничего больше не ели. Хотя…..хлеб Веснушки…..его мы тоже ели.
- Совсем чуть-чуть, - напомнил Масер, - да и дело не в хлебе.
- Ах, да, - Фарим схватился за голову, - помнишь, что говорил Том, якобы в Масере эльф живет.
- Эльф? Ах да. У нас же Масер оказался не настоящим хоббитом.
- Я сейчас вам покажу не настоящий хоббит, - рассердился Масер и запустил в хоббитов ботинком. Как всегда все закончилось одним, хоббиты стали убегать друг от друга, потом они снова повалились на траву, тяжело дыша при этом. Оберег смотрел на происходящее как на простое ребячество.
- Эх, Веснушка, за что ты меня подарила этим бестолковым полуросликам? – плакал Оберег. - Хочу домой, хочу домой, домой хочу.
Да, нудный баран попался. Ворчун! Такой кому угодно кровь свернет. Может, поэтому он и не может говорить просто так? Ему просто запретили под страхом смерти это делать?
Хоббиты еще немного порезвились, озвучивая все это, безобразие на взгляд барана, своими звонкими голосами, не для Оберега опять же. Хоббитские голоса, не в пример эльфам, имеют красивое звучание и хорошо подходят для веселых коротких песенок. Может быть как эта и не только эта.
Что за чудо – хоббитский народ
Он довольно древний, с древности идет
Не живем на ветках
Деревья не нужны
Нам бы лучше норы, норы нам важны.
В норах очень сухо, сухо очень там
Очень много окон, очень много рам.
Очень много комнат, круглый потолок
Спим мы возле стенки
Чтоб не уволок.
Пьем мы много чаю
Чаю много пьем
И едим мы плюшки
Плюшки мы жуем.
И поем мы песни
Песни мы поем
Садим много тыкв
Вот как мы живем.
А потом совсем обессилив и от баловства и от песен, они заснули.
А там, за деревьями снова появились те трое, но сегодня к ним уже и четвертый присоединился. Их силуэты не перебегали с места на место. Они просто стояли в темноте, будто завернутые в плащи путники, на самом же деле в сумерки и смотрели вниз, на спящих. Кто знает, сколько их будет завтра.
****
Проснулось очередное осеннее утро. Оно широко зевнуло и наклонилось над путниками. Как известно, осеннее утро любит будить холодом. Тут уж кто угодно проснется. А это утро было ранним и поэтому оно постаралось на славу.
Хоббиты сбились в кучу. Одеяла смешались в один ком, кое кому оголив ноги и тем самым позволив утру вдоволь поизголяться над голыми пятками. Совсем рядом дрых не кто иной как Оберег. Его, увы, пригнал к ним не холод, его шкура спасет от любых холодов, а как раз-таки страх за эту самую шкурку. Бараны по своей породе осторожны, немножко даже трусливы (не в обиду этим замечательным животным). Оберег забыл про все свои недовольства и упреки относительно хоббитов и решил разделить их весьма скромное ложе. Оберег громко посапывал, создавая интересный звуковой фон. Хоббиты же похрапывали, настоящий хор получился. Дааааааа. И даже караулить ночью друг друга не стали. Что за путники? А этой ночью разгуливало здесь четверо, хорошо хоть пока еще никто не пострадал – это все благодаря везенью. Думаю, пора уже хоббитам подумать о карауле на ночь. Все-таки не безопасно. Но о том, что не безопасно они и сами не знают, так что не будем их винить.
Утро, получив отказ от пробуждения, стало с еще большим упрямством тормошить хоббитов, даже к барану стало подбираться. Но его по старой дружбе быстро оставило в покое. А хоббитам все было не по чем. Они эти выпады игнорировали и продолжали смотреть цветные и волшебные сны. В них, если честно, и Веснушка появлялась. Она хоббитам очень понравилась, так как оказалась прекрасной волшебницей, доброй девой и необычно загадочным другом с необыкновенной манерой говорить стихами. Эти стихи, можете поверить, хоббиты вряд ли когда-нибудь забудут. Да и можно ли забыть волшебство? Оно то нам встречается не так уж и часто и поэтому мы просто обязаны помнить каждый его приход.
Утро пришло в бешенство.
- Да что это такое? – выругалось оно сквозь зубы. – Сколько можно, пора уже и честь знать. Как проклятое пашу здесь над этими толстыми хоббитами, пытаясь их разбудить. Все без толку! Им лишь бы спать. Что я здесь забыло? Лучше к эльфам бы сходить. Уж они то проснутся еще и до моего прихода, их уговаривать вставать не надо. Они воспитанные, не то, что эти. Ладно, пусть обед с ними сам разбирается. У меня уже больше сил и нервов не хватает. Да если бы я так с каждым маялось не было бы сейчас утра. Они бы меня в гроб загнали. Был бы только один обед, а потом и вечер. Но вечер человек слово. Уж он то никогда не задерживается. Чтобы когда-то подвел? Да никогда. Это все совесть. А вот обед да. Он ветреный, легкомысленный. Может и задержаться, может и опоздать. А мне жди его вечно. Что у меня своих дел что-ли нету? Хоть раз бы по-людски выспаться, - вот так и продолжало ворчать утро и все из-за того, что к нему отнеслись так пренебрежительно, без уважения.
Кто-то из спящих пошевелился, ясно, что не Оберег, он не привык вставать рано (его за это в стаде прозвали Пересып. Оберег не особо любил вставать рано, в отличие от своего стада, которое должно просыпаться с солнцем и идти пастись, и поэтому стаду вечно приходилось ждать, когда Оберег соизволит раскрыть свои веки, чтобы обнаружить, что на него, как всегда, устремлены не доброжелательные лица овец), наверное это был Масер. Точно. Его лохматая и кудрявая голова показалась из под одеяла и стала крутиться по сторонам. Смотреть то вправо, то влево. Выискивать того, кто его разбудил то есть утро. Но разве можно слышать и видеть утро? Не забывайте, что Масер частично эльф и поэтому он и слышит и видит окружающее его в другом свете, да и окружающих тоже. Утро тоже имеет вид, помимо своего обычного вида у него есть еще и другой, но рассмотреть его не всем под силу.
Масер желал узреть того, кто только что ворчал над его ухом, не давая спокойно досмотреть сон, немного странный правда, но Масер ведь странностей совсем не сторонился в отличие от хоббитов своей деревеньки, он то и сам был на их взгляд странным, но все-таки приличным хоббитом. Просто Масер свои странности хорошо скрывал и поэтому они не всегда оказывались увиденными.
Вокруг никого не было. Масер протер глаза, широко зевнул и снова рухнул на свою пастель. Но сон ушел к кому-то другому, наверняка к Ролу и Фариму, еще и к Оберегу, они и не думали просыпаться. Хоббит потянулся так, что хрустнули молодые кости. На земле спать это не на перине почивать. Вечно какие-то камни появляются, причем в не сметных количествах и кажется, что чем больше их вытаскиваешь из под спины, тем больше их там появляется.
С каждым днем становилось все холоднее, и утро тоже исключения не составило. Сколько еще продлится осень неизвестно. Но видимо не долго. Золотые листья потеряли свой первоначальный цвет, нет, они не стали невзрачными, просто обрядились в другой наряд и скукожились немного, высохли, того и гляди скоро совершать свой последний прыжок вниз да и замрут там на всю зиму, пока им подобные не оживут на тех самых деревьях уже весной. А будет ли она весна? Страшно от этих мыслей. Может, больше хоббитам и не видеть ни зеленых листьев, ни желтых. Вот эти мысли на какое-то мгновенье появились в голове у Масера. И что пригнало их туда? Хоббит поежился. Но благодаря хоббитской натуре прогнал их вон. Хоббиты они неунывающие существа. Верить в лучшие и хорошие времена – великий дар. Он не обошел Хоббитанию стороной (дай Бог, чтобы он и вас не обошел).
Масер занялся своим обычным делом – сборкой хвороста и приготовлением завтрака. Лес вокруг стоял богатый и поэтому ни в дровах, ни в ягодах, кореньях, грибах ограничений не было. Вскоре и солнце показалось. Оно с радостью дарило свои последние теплые в этом году лучи. Придется ждать до весны, чтобы снова погреться и посидеть в его сиянии. А будет ли она весна? Снова пронеслось в голове у Масера. Но он взял себя в руки и вовремя отогнал эти назойливые слова. Труд отгоняет и плохие мысли и плохое настроение, так что от тоски и от многих других болезней лекарства лучше чем труд на всей земле не сыскать.
Дрова были сухими и поэтому легко ломались, образуя щепки для разжигания костра. Через несколько минут их на траве лежала целая куча. Масер без труда разжег огонь и эти самые щепки весело затрещали, исполняя всем известную песенку щепок.
Пши-пши-пши
Ты на нас огонь дыши
Мы согреемся сейчас
Мигом щас согреем вас.
Пши-пши-пши
Осень листьями шурши
Эти листья тоже вспыхнут
И согреют тех, кто дрыхнет.
Пши-пши-пши
Жарко-жарко от души.
Мы вам щас обед сготовим
Мы покажем чего стоим.
Пши-пши-пши
Языками не чеши
Лучше ставь на нас кастрюлю
И не пой нам лю-лю-лю-лю.
Пши-пши-пши
Закипает, запиши.
Сколько времени кипит
Сколько времени шуршит.
Пши-пши-пши
Разгорелись, не туши
Дай еще нам погореть
Ноги спящим тем погреть.
Так они и пели. И сколько будет гореть костер, столько времени они будут петь. А Масер и не торопился прекращать их пение. Пусть себе поют, если им нравится. Пусть горит костер. Пусть дарит тепло.
Закипели и чайник и кастрюля с кашей. Пришло время просыпаться и соням.
Рол с трудом раскрыл глаза и увидел приятную картину, от чего расплылся в сонной улыбке. Масер помешивал почти готовый завтрак. Фарим не заставил себя долго ждать и тоже проснулся. И тоже обрадовался. А вот Оберег и не думал просыпаться. Запах каши его мало волновал, так как во сне ему виделись куда более аппетитные кушанья (еще бы, он ведь и с эльфами водился) и сейчас присутствовал на их пиру. Другой человек бы, не знавший Веснушки и всей обстановки, царившей и вокруг хоббитов и вокруг нее, наверняка бы подумал, что этого барана попросту сбыли с рук (в качестве якобы ценного подарка), чтобы избавиться от него.
Рол и Фарим живо натянули свои жакеты и устремились за чашками. Масер ничего говорить не стал, а только скривился от недовольства.
- Вы хоть бы умылись, - посоветовал он им.
Те совет приняли и побежали к прохладному ручью, он протекал неподалеку и его шум был слышен даже рядом с костром. Вода полностью их разбудила. Она осенью совсем холодная, а с ручья и подавно. В Средиземье вода в ручьях считается волшебной, святой что ли. Будешь ее пить – никогда не будешь болеть. Никогда в голову не станут лезть подлые мысли, связанные с предательством. С родниками связана одна легенда. В Средиземье легенды есть у всех и у всего. Некоторые старые, некоторые совсем старые, а есть особенные легенды, которые не просто старые, а вечные и древние, не всегда всем известные, но существующие, не всегда добрые, но зато правдивые. Но легенды есть несмотря не на что. Их ни какими заклятиями не уничтожить, ни какими порошками не стереть из памяти людей, так как легенды это послание настоящему от живших ранее, от происходившего ранее, от скрываемого ранее, но зато известного сейчас.
Родник в прошлом был обыкновенным эльфом, любил петь, сочинять стихи, веселиться, смеяться. Он был очень веселым, даже для эльфа. Средиземье любил больше всего. Так оно к нему в душу запало, что мечтал он только об одном, чтобы никогда с ним не расставаться. Видеть народы, слышать их песни, помогать хорошим путникам (он то и сам являлся путником изрядным, все Средиземье объехал, в каждом уголке побывал), бороться с недругами любимой страны. Благодаря такой необыкновенной любви к стране сотворилось чудо, волшебство, магия. Мечты эльфа сбылись после того, как он нашел таинственный ключ, скрытый от всех. Ключ этот был в одном месте, где собирались все реки Средиземья на совет. Многих усилий стоило эльфу Роднику найти это место, но им руководила вера и она не подвела. Он пришел как раз тогда, когда проходил совет между всей водой. Все реки внимательно друг друга слушали, что-то обсуждали, вдруг они заметили притаившегося эльфа за утесом и позвали его к себе. Реки не рассердились, они просто удивились, так как место - волшебный ключ найти совсем не просто. Они похвалили эльфа за его преданность стране и решили исполнить его желание. Сделать так, чтобы Родник никогда не расставался с любимой страной. Они превратили его в ручей, маленький, но звонкий, с прохладной водой, и даром утолять даже самую сильную жажду.
Хоббиты охладились и прибежали обратно к уже собранному столу. Позавтракали наскоро и стали собираться дальше в дорогу. Поплотнее завернули овечьи шкуры в сумках, пересчитали все съестные припасы (им их до дома Элронда должно было хватить, тем более осенью в лесах много чего съестного растет, вопрос в том долго ли еще продлится та самая осень?), а потом и карту проверили. Эту карту даже самый глупый хоббит поймет, настолько грамотно она сделана. Пару лесов пройти, пару полян одолеть, пару равнин, по тонкой тропке пройти и вот ты уже и у эльфов. Трудности составил только Оберег. Время скоро подойдет к обеду, а баран даже ни разу и не пошевелился, не то что попытался открыть глаза. Закончилось все тем, что трое хоббитов стали у Оберега над душой и стали ждать, когда же он проснется.
- Будить вроде как-то неудобно, - промямлил Масер, - он как не как подарок, его ведь беречь надо.
Но этот подарок спал и до обеда и после обеда, а хоббиты все не решались растолкать барана. Наконец они осмелели и заговорили.
- Обережек, Обережек, просыпайся, пожалуйста. Нам пора идти вперед. Нам нужно к Элронду новости отнести. Вставай, пожалуйста. Ну, Обережек. Ну, пожалуйста.
Увы, даже эти ласковые слова не разбудили в баране совесть, видимо она спала еще крепче, чем он сам.
День, можно сказать, прошел впустую. Хороший утренний настрой давно уже улетучился, уступив место злобе. Хоббиты навивали круги около спящего барана и то и дело с упреком в глазах косились в его сторону. Того это мало трогало.
- Ну все, хватит, - пришел в ярость Масер.
Он подошел вплотную к барану и попытался разбудить его при помощи хорошего трясения. Баран медленно раскрыл глаза. Перед ним на коленях стоял противный хоббит и что-то бормотал.
- Тупые недорослики, - подумал Оберег, - даже поспать не дадут. Что за несчастная судьба у меня. Вставать приходится вместе с солнцем.
На самом деле было уже часа четыре.
- Оберег, мы уходим, - повысил тон Масер, - вставай и пойдем.
Баран с недоумением во всем своем теле и во всех своих мыслях не верил в происходившее сейчас. В происходившую наглость.
- Да как они смеют? – возмутился он.
Масер поставил барана на ноги и заставил остальных тоже подняться.
- Мы отправляемся в путь, нечего штаны просиживать. Кому не нравится тот пусть остается.
Эти слова были больше адресованы барану чем хоббитам, уж они то давно хотели отправиться вперед.
Оберег все никак не мог прийти в себя. Ему казалось, что небо прокляло его. Как же так? Разве можно будить облако? Тем более такое как это? (честно сказать, даже там на небе на Оберега довольно часто сыпались жалобы солнцу, это облако не хотело появляться днем, а появившись, оно не двигалось с места, а просто висело, на самом же деле спало).
Масер оставался непоколебимым в своем решении и растерянный вид барана его совсем не разжалобил. Пользуясь исключительно картой, они вышли на мало кому известную, зато самую короткую тропу. Оберег стал идти не сразу, какое-то время он стоял не двигаясь, веруя в то, что хоббиты непременно возьмут его на руки или уговорят поспать еще часок. Что ж, бывают и несбыточные мечты. Силуэты хоббитов удалялись все дальше, причем они даже не разворачивали свои головы в поисках забытого сокровища. Выходит, все сокровища они забрали с собой, а истинное золото как раз-таки золотом не считали.
- Вот глупцы, - обиженно подумал баран и, переступив через свою огромную гордость, поплелся следом. Поступить так его вынудили некоторые обстоятельства. К примеру то, что Оберег совсем не ориентировался ни в лесу, ни в самом Средиземье. Он не знал ни одной тропы, ни одного кустарника (еще бы, все свое свободное время он тратил не на познавание страны, а на любимый сон). Но страх погнал вперед. И этот же страх вынудил догнать хоббитов и не отставать от них ни на шаг, временами даже наступать на пятки.
Масер и другие хоббиты, узрев всю эту картину, заговорчески переглянулись и усмехнулись, подумав о том, что это все послужит для Оберега уроком и что он больше никогда не будет спать дольше чем до девяти часов.
Снова заглянули в карту. Там как всегда жили только самые легкие тропы, самые добрые. Заглянули для того, чтобы проверить не сбились ли они с пути. Оказывается нет, не сбились. Масер огляделся по сторонам. Да, все сходится. Тот же лес, таже река. Хоббиты покинули Хоббитанию и сейчас путешествовали в местах не принадлежавших практически никому. Прости, дорогой читатель, если запутала тебя с этими передвижениями. На самом деле хоббиты не несколько дней в пути, а целый месяц уже. Знаешь, через обычные дни путешествий я перескакивала и рассказывала тебе про самые интересные.
Значит хоббиты покинули и земли Хоббитании, да и другие земли. Они повидали много и повстречали многих, но их впереди ждало еще больше новых земель. Тем и хороши путешествия, в них понимаешь истину слов, что жизнь прекрасна, удивительна, интересна, хотя эти слова можно прочувствовать и понять, находясь дома. Все зависит от натуры. Но наши то хоббиты принадлежали к роду путешественников и только к нему. Особенно Рол и Фарим. Уж эти каждый куст облазили, в каждую щель заглянули.
Тропинка вывела к другой тропинке, но та была пошире. Она также как и предыдущая имела покладистый характер и веселый нрав. Ее окружал сосновый бор. Чудно место, чудное явление – сосновый бор. Это когда пихты, елки, кедры стоят к друг другу рядом, но совсем не вплотную. А осенью они выглядят совсем по-королевски. Их верхушки уходят далеко-далеко. Их широкие богатые ветви раскинуты вширь, их иголочки желтеют, а потом падают наземь, образуя разноцветный ковер с вечным запахом хвои. Красота! Сосновый бор! А когда идешь по нему душа поет. Так тихо там, так спокойно. Поднимаешь с земли шишки, запихиваешь себе за пазуху, и что-то там мечтаешь. Так здорово! Волшебное место! И всюду иголки, иголки, иголки, нет свободного клочка земли, все ими усыпано. В таких местах любят жить белки. Они перелетают с ветки на ветку и бегут вслед за путниками, желая разузнать кудай-то те собрались и зачем. Белки очень любопытные зверьки. Они служат эльфам, передают им все новости. Белки служат добру. А про воронов другое говорят, якобы бы они шпионы зла, но это не всегда правда. Я знаю сотню воронов, которые приносят новости только эльфам и больше никому. Так что выводов относительно этих птиц не делай. Они, как и люди, всякие бывают.
Хоббиты совсем углубились в сосновый бор. Даже разговаривать перестали, настолько им здесь понравилось. Шагали они не спеша. Оберег же, не могу сказать, что он жаловался, но был не под таким сильным впечатлением как хоббиты, так как вся его шкура (ранее белая и пушистая) сейчас стала желтой из-за иголок, которые запутались в ворсинках и тем самым подарили барану вид елки.
- Ах, - Масер вдохнул полной грудью лесной запах, - что может быть лучше хорошего леса?
- Только хороший ужин, - подсказал Рол, гладя свой урчащий желудок.
- Но это, конечно, тоже не плохо, - согласился Масер, но лес-то, лес, его ведь ничем не заменишь.
- Лес-то, лес-то, - перекопировал про себя голос Масера Оберег, при этом скорчив свое и без того вредное лицо, - вот сон, правда, ничем не заменишь. А лес? Его только эльфы любят.
Но Оберег ошибался, лес любили не только эльфы, но и звери, птицы, а также и все народы, за исключением орков.
- О, - вскрикнул Масер, - грибы. Смотрите, впереди грибы.
На опушке и правда росли грибы. Только странные какие-то – белые. Они росли одним рядом, длинным как картошка. Масер кинулсяк ним.
- Посмотрите сколько их, - радовался он, - целый ряд.
- Эй, Масер, - тихо позвал его Фарим, - странные эти грибки-то. Что-то я таких не помню.
- А что их помнить? – Масер продолжал собирать грибы. - Это же рядовки.
- Какие же это рядовки, - возмутился Фарим, - это совсем и не рядовки.
- Конечно рядовки, - настаивал на своем Масер, - видишь, растут одним рядом.
- Ну и что? Они же белые какие-то.
- Так это синюшки. Они такие и должны быть.
- Что-то не припомню, - замотал головой Рол, - мне кажется и не синюшки это вовсе.
- Конечно синюшки, - не сдавался Масер, - если бы это были ядовитые грибы, то Оберег непременно бы заговорил, вы про нашего барана то помнете? Он ведь говорит, когда беда приходит. Сейчас же он нем как рыба.
Хоббиты развернули головы в сторону Оберега. Он спал.
- Ну ладно, - Фарим наклонился к грибам, - пусть это будут рядовки и пусть наш Оберег и правда не чувствует беды.
Рол, немного посомневавшись, присоединился к ним.
Грибная межа тянулась далеко-далеко. Хоббиты даже устали собирать так называемые синюшки – рядовки. Вскоре все мешки (запасные) были наполнены. Сегодня хоббитам предстояла отужинать именно ими. Масер мастак готовить из грибов, посмотрим, что у него получится с этими. На ночь решили остановиться в сосновом бору. В этом месте ночь видится иначе, это все из-за елок. Хоббиты остановились под самой большой елью с самыми широкими ветками. И под самым старым деревом. Оно, увидев сверху хоббитов, шепнуло другим не менее старым деревьям.
- Полурослики сегодня будут ночевать в нашем лесу. Они друзья эльфов, вы их не обижайте.
- Полурослики? Что-то мы таких не знаем.
- Это Хафлинги, - напомнило самое старое дерево.
- Хафлинги, значит. Эти вроде нам знакомы. Ладно, обижать мы их не будем. Это же не орки. Тем более, раз друзья эльфов.
Елки согласились не причинять хоббитам вреда и уснули (елки вообще рано спать ложатся). Хоббиты же еще спать не собирались, они сортировали грибы. А вот Оберег последовал примеру елок, он залег в иголки и захрапел (хочется заметить, что Оберег никогда не страдал бессонницей).
Развели совсем маленький костер, большого бы костра этот лес не позволил и Масер это чувствовал. Ведь елки горят быстро и не всегда на этот пожар приятно смотреть.
Рассортировали грибы на кучки, очистили от травы и от листьев, а потом уже принялись за приготовление. Замочили, посолили и закинули в кипящую кастрюлю. А потом остудили и без опаски преступили к их пережевыванию.
- Да, - сказал Фарим, облизывая ложку, - было вкусно. Видимо, это на самом деле были рядовки.
- А я что говорил, - Масер откинулся на одеяла, - надо меня слушать, я то в грибах разбираюсь.
Немного поговорили да и уснули. Хорошо было в сосновом бору, тепло. Елки укрывали своими пышными кронами, желтый настил скрывал земляной холод. А ветер пел песенку, настоящую колыбельную и елки ему подпевали.
Спать в сосновом бору приятно
Здесь везде одни елки стоят
Говорят они тихо, не внятно
Но они разговор говорят.
Эти елки елкою пахнут
А верхушки убегают ввысь
Осенью иголки сохнут
Зимой по ним шагает рысь.
Пусть через сосновы кроны
Немного звезды не видны
Зато жара здесь не воюет
А облака
Их голоса и даже здесь слышны.
***
Самым первым проснулся Масер. Стояло раннее-раннее утро. Хоббит чувствовал себя дурно. Все шло кругом, деревья почему-то вертелись как заводные, а небо оказалось на уровне земли. Масер, цепляясь за деревья, уселся на камень и закрыл лицо руками. В последний раз с ним такое происходило пару лет назад. Они тогда всей своей компанией отмечали свое совершеннолетие и не в шутку увлеклись соседским элем в хоббитском трактирчике «Зеленый дракон» (этому трактиру много сотен лет, он еще во времена Фродо и Сэма не первый год стоял). В этом трактире из покон веков готовили самый лучший эль во всей Хоббитании. Веселья тогда хватило на всю ночь, зато утром…..пожалели обо всем. Только вчера вечером хоббиты ничего не пили, а только ели…и только грибы и ели. В чем же дело то?
Остальные хоббиты мирно посапывали. Все ли у них в порядке Масер не знал.
- Хоть живы, одно радует, - пробурчал он и попробовал подняться. Не тут-то было. Его шатало прям как на корабле, попавшем в шторм.
- Ох, - вздохнул Масер, заново присаживаясь на камень, - нет, одному мне не подняться. Рол, Фарим, помогите мне, - крикнул он. - Что-то нехорошо мне.
Хоббиты никак не реагировали. Или не слышали или слышали, но тоже подняться не могли. Оберега же и просить как нечего делать. С ним явно все в порядке, просто дрыхнет как убитый. Он то грибов не ел.
- Что я больной что ли, - сказал бы он, - есть то, что готовят эти полурослики.
Масер продолжал сидеть на камне. Хоббиты его не слышали, Оберег тоже (или просто притворялся, что не слышит). Пришлось просто ждать когда кто-нибудь проснется.
Вдруг, кто-то впереди вышел из кустов. Какой-то темный и прозрачный. Он, увидев Масера, немного растерялся и шмыгнул к нему под ноги. Замер, притих и изобразил силуэт хоббита, превратился в тень Масера. Хоббит побледнел как те самые грибы, которые он вчера уплетал за ужином. Неизвестный же думал, что Масер ничего не заметит, то есть не обратит внимания на произошедшую странность. Но Масер был хоббитом наблюдательным и внимательным. Он подскочил как ошпаренный с камня и стал бегать вокруг давно потухшего костра, при этом изрядно покачиваясь. Тень бегала за ним. Тогда Масер заново упал на камень и обхватил голову руками. Он отчетливо видел как его тень (как ни в чем не бывало) вышла из леса, как будто прогуливаясь, а потом испугавшись, заняла свое прежнее место. Масер стал поочередно поднимать руки и ноги. Тень в точности повторяла все это. Ох, хитра. Масер приложил руку ко лбу. Горячий. Но это дела не меняло. Масер таращился по сторонам. И вдруг, опять. Из леса вышла вторая тень, по видимости принадлежавшая Ролу. Она, узрев раннюю птаху, также как и первая испугалась и на мгновенье опешила, но вовремя спохватилась и побежала на свое место, к Ролу. Если бы вы только видели лицо Масера. Оно приобрело земляной оттенок. Глаза от удивления того и гляди сейчас выкатятся наружу, а голова того и гляди сойдет с ума. Масер дал себе хорошую пощечину. Из глаз посыпались искры. А челюсть здорово клацнула. Глаза судорожно забегали по сторонам в поисках чудовищ, набежавших отовсюду за бедным несчастным хоббитом. Но чудовища отсутствовали. Присутствовала довольно обычная лесная обстановка. Хотя, скажите тоже, обычная. Что обычного в том, когда тени гуляют сами по себе?
Зашуршали впереди ветки – это появилась тень Фарима, она жевала какое-то яблоко. И где она его достала? Промелькнула в голове у Масера мысль, хотя в этот момент стоило думать о другом. Пойманная на месте преступления тень не знала куда деваться. Рванула обратно в лес, но сообразила, что это положения не изменит. Тогда тень рискнула. Она, как ни в чем не бывало, с гордо поднятой головой, делая вид, что Масер вовсе ей не знаком, очутилась рядом с Фаримом и замерла подле него. Масер от такой наглости пришел в бешенство, но его бешенство улетучилось когда из леса, самая последняя (сродная своему хозяину), выпрыгнула тень Оберега. Она скакала как умела, радуясь скорее всего хорошей прогулке (представьте себе тень барана, да еще и скачущую). Тень, не замечая Масера, проскакала к Оберегу. Там она и осталась.
На этом терпению и самообладанию Масера пришел конец. Он потерял сознание и свалился с камня.
*****
- Масер, Масер, - слышался зов откуда-то издалека.
- Масер, Масер, что с тобой? Вставай.
- Нужно принести воды.
- Да, да воды.
Масер совсем тихо слышал суету вокруг себя. Кто-то носился, кто-то кричал, кто-то бекал. А потом послышался плеск и хоббит оказался по уши в воде.
- А, а, - завопил Масер. Он подскочил со своего места (с травы) и стал бешено озираться по сторонам, перебегая взглядом с одного места на другое. В голове Масера всплыли утренние события и он закричал еще сильнее.
- А тень, тень, - он перебежал на другое место, встал рядом с хоббитами, тень побежала за ним. - Тени, тени, - голосил он без умолку.
Хоббиты смотрели на Масера с непониманием, баран вообще как на пришибленного.
- Да, - протянул баран, - спасибо тебе Веснушка, удружила. Отдала придурковатым хоббитам, в «очень хорошие руки».
- Тени, тени, - не угоманивался Масер, - они…они……..
- Масер, ты что? – в один голос спросили Рол и Фарим. – Что с тобой? Все в порядке?
- Нет. Не в порядке. Тени…тени, - не переставал он повторять.
- Что тени? – не поняли друзья. – Тени исчезают в полдень – мы знаем.
- Да причем здесь полдень? – заорал хоббит.
- Как причем? А причем здесь полдень? – переспросил запутавшийся Рол.
- У, - завопил хоббит, - тени сегодня утром, наши то тени, вышли из леса. Понимаете, гуляли они там, гуляли. А потом, значит, пришли, улеглись обратно. Обратно стали нашими тенями.
- Спасибо тебе, Веснушка, - еще раз поблагодарил Оберег хозяйку.
- Масер, ты в своем уме? – растерялись хоббиты, не зная, что и думать. Растерялись из-за того, что знали Масера и то, что раньше он рассудком не повреждался. Неужели сейчас пришло время?
- Масер, дорогой, ты лучше присядь, - посоветовали ему друзья.
- Не хочу я садиться, - закричал он пуще прежнего, - вы что, за полудурка меня держите?
- Вернее за дурака, - подсказал Оберег про себя.
- Нет, - замялись хоббиты, - но ты что-то невнятное бормочешь. Какие еще тени?
- Наши тени, - чуть ли не завизжал Масер.
- А что тени? Наши тени с нами.
- Но сегодня утром я видел, как они вышли из леса.
- Кто?
- Тени!!!!
- Какие еще тени? – теперь уже разозлились Рол и Фарим. – Что ты мелишь?
- Я же говорю, - стал повторять Масер, - наши тени сегодня утром вышли из леса. Потом они увидели меня и испугались, затем заняли свое место подле нас.
- Надо ему сегодня отдохнуть, - шепнул Рол Фариму на ухо.
- Масер, дружок, - заговорили они ласково, словно говорили с больной собакой (или бешеной), - отдохни сегодня, а завтра двинемся в путь. Вот увидишь, ты про эти тени и думать забудешь.
- Мы отправимся в путь сегодня, - твердо решил Масер, - а про тени можете и не верить, я все равно их видел.
- Тебе, наверное, просто показалось. Почудилось.
- Такое не покажется, - огрызнулся хоббит, - помните, вы говорили, что домик с дымком мне тоже показался…..а на самом-то деле…он был…вот и сейчас.
- Но как тени могут сами ходить?
- А я почем знаю, но они ходили, бродили, гуляли.
Рол и Фарим решили не спорить с Масером ради его собственного спокойствия.
- Хорошо, Масер. Мы тебе верим, - солгали они, - допустим, тени ходили…но, хотелось бы спросить, зачем ты так рано сегодня поднялся?
- Мне стало дурно. Все вокруг ходуном ходило.
Рол и Фарим переглянулись, смекнув в чем дело (в том, что Масеру это точно все привиделось), но говорить также ничего не стали. Зачем лишний раз нервировать друга?
- А потом я увидел теней, они выходили из леса…и….
- Понятно, Масер, - перебил Фарим друга, - ты потом в обморок свалился?
- Да, кажется, - с трудом вспомнил хоббит.
- Ну ладно, - хлопнул в ладоши Рол, - раз все так, значит, надо двигаться дальше.
Масер насупил брови, разъяснив, что остальные просто притворяются якобы верят его рассказу, а на самом деле…Он уже хотел снова начать приводить доводы, но Рол вовремя нацепил на его спину самый легкий тюк, не дав хоббиту даже рот раскрыть. Пришлось подчиниться и идти дальше.
Стояло начало сентября, но осень уже царствовала не первый месяц.
- Черт знает что творится, - с грустью заметил Рол, - все перемешалось. Скоро будем не понять когда ждать лето и зиму.
Шагали все по той же тропинке, что и день назад. Эта тропинка, судя по карте, называлась подорожная так как летом вдоль нее только один подорожник и рос – травка такая.
Весь день с Масером обращались как с больным. Повышенное внимание, повышенная забота. Переходя через реку предупреждали о скользких камнях, которых во всей реке если и имелось то не как не больше двух. Это все приводило хоббита в ярость.
- Перестаньте обращаться со мной как с припадошным.
- Да что ты, Масер? – отговаривались друзья. – Все как обычно.
Что же касается Оберега, то он принес сегодня хоббитам не мало хлопот. Оберег в воду ни в коем случае лезть не хотел, пришлось его перенести. А он весил, Дай Боже, не мало.
К концу дня они почти миновали сосновый бор, на следующий день к обеду они его точно покинут. Но против ночи в сосновом бору никто не возражал.
Бросили сумки и попадали прямо на них. Некоторое время наблюдали за солнцем, оно закатилось за горы и там и осталось до самого утра.
- А будет ли оно утро? – снова появились в голове у Масера страшные мысли.
- Скоро день станет совсем короткий, - напомнил Фарим о приближении зимы.
- Нам нужно успеть до зимы добраться до Элронда, - подытожил Рол, - иначе так и замерзнем в лесу.
- Все зависит от Золотинки, это уж ей решать.
Сегодня решили ужинать домашней колбасой. Да ну их эти грибы. А поужинав, как всегда завели беседу. Беседа эта касалась всего Средиземье в целом.
- Слышали главную новость то? – спросил Масер. – Самая большая река в Средиземье, Элеста, поменяла русло.
- Еще бы. Она ни разу за все время страны по-другому не текла, а тут русло поменяла. Странно как то.
- Элеста – эльфийская река, - начал рассказ Масер, - старая река. Она проходит через все Средиземье, но берет свое начало в эльфийских землях около горы Лдеролан. Только, правда, эту гору очень трудно найти. Слишком трудно.
- Что и на картах этого места нет? – поинтересовался Рол.
- Кто знает. Я к примеру этого места ни на одной карте не видел.
- Может на картах Вьюн есть это место?
- Нет. Даже на ее картах этого места нет. Я сразу посмотрел, выходит, это место слишком особенное, чтобы его просто так на картах рисовать.
- Значит, находится там нечто особенное, - сделал вывод Фарим.
- А что же дальше? Как же его искать? – поинтересовался Рол.
- А может и не надо его искать? – спросил Масер. – Может, только во время войны следует туда приходить.
Хоббиты пожали плечами. Откуда им знать. Они же не мудрецы и не маги.
- А эта Элеста, - продолжил Масер, - много бед она уже натворила. Слышали небось про хоббита Ролюка Хамадука? Утоп. Элеста то русло поменяла и затопила его дом, он кинулся спасать свое добро, да там и остался. Утоп.
Рол и Фарим в ответ только поморщились. Честно сказать, они открыто недолюбливали Ролюка Хамадука. Им однажды от него хорошо досталось вожжами за украденные груши. Но дело было не только в этом. Хоббит Хамадук был сверх нормы жадным. Он никого никогда не угощал грушами, хотя у него их было столько! Ясно, что он и четверти урожая не съедал, да и заготавливать и собирать груши не успевал, зато ни с кем и не делился. Такую жадность хоббиты не оправдывают.
- Так ему и надо, - тихо добавил Фарим, - поделом досталось.
- Да, это добро его и сгубило. Все не хотел расставаться с нажитым имуществом. Так оно его на тот свет и утянуло.
В общем, об этом хоббите никто особо не горевал. Может только по его грушам.
Что же касается Элесты, то все сказанное про нее было истиной. Элеста зародилась очень давно и зародилась в эльфийских землях. Река это повидала все на своем веку, но вот русла никогда не меняла.
Хоббиты продолжали болтать про скупость Хамадука, как вдруг за деревьями послышался звонкий, как колокольчик, смех. Этот колокольчик приближался к хоббитам, отчего те насторожились.
- Вот это да, Дуб. Ну и потешил.
- Честное слово.
- Вот это да.
- Ха, ха.
Разговор этот принадлежал шести, красивым как один, эльфам. Эльфы о чем-то так увлеченно беседовали, что не сразу заметили хоббитов.
- Ба, кто это? Друзья, смотрите, путники в лесу.
- Правда, мы, оказывается, не одни.
- Точно….так это же хоббиты.
- Хафлинги.
- Хафлинги.
Хоббиты даже не много растерялись. Они никак не думали встретить в лесу эльфов. А тут целая компания. Шестеро!
Эльф, по имени Дуб, поприветствовал хоббитов, присев с ними рядом около костра.
- Добрый вечер, славные хоббитцы, могу я узнать ваши имена?
- Добрый вечер, добрый народ, - Масер встал и поздоровался с внезапными гостями, - меня зовут Масер. А это Рол и Фарим, - Масер указал на друзей. Те кивнули.
- Рады знакомству, - ответил все тот же Дуб, - меня зовут Дуб, а остальных Кволис, Серебрин, Алрин, Римор, Мерок, - остальные эльфы широко улыбались, тем самым говоря, - мы рады встречи с вами.
Эльфы положили свои сумки наземь и уселись на них сверху.
- Разрешите с вами остаться на ночь? – спросил эльф с именем Серебрин, названный так в честь своего серебряного голоса.
Масер не сразу ответил, только подумал.
- Эльфики – дорогие. Ну конечно. Господи. Да это же честь для нас, - а вслух сказал, - мы будем только рады.
Эльфы развеселились пуще прежнего. Они стали доставать всякие вкусности из своих сумок и раскладывать перед хоббитами. Те с интересом наблюдали за всем происходящим. Хоббиты прекрасно знали вкус эльфийских блюд. Он в сравнение не поддаются. Даже обычный их хлеб вкуснее всех яств других народов. И как стряпают такое? Волшебство точно.
Вскоре все свободное место перед хоббитами было заставлено эльфийской едой и эльфийским вином.
- Ну что, друзья дорогие, давайте ужинать, - предложил Дуб как и эльфам, так и хоббитам. Никто не отказался. А за ужином у них завязалась беседа.
- Вы, хоббиты дорогие, куда едите? – спросил Кволис.
- Мы то к Элронду, - не задумываясь, ответил Масер.
- К Элронду, значит. Мы поначалу тоже к нему собирались….но, - замялся Алрин (очень красивый и молодой эльф в расшитом золотом камзоле), - потом решили ехать в Лихолесье.
- А почему же передумали? – вдруг спросил Рол.
Эльфы замолчали. Долго думали, а потом все-таки ответили.
- Ну, не знаем. Просто решили ехать в Лихолесье.
Хоббиты переглянулись.
- А зачем вы собирались к Элронду? – задал Масер важный вопрос.
- Ну…..э….я не знаю. Вернее не помним. Вроде мы собирались что-то сообщить. Вроде какую-то новость.
Хоббиты переглянулись еще раз.
- Как же вы смогли забыть новость? Тем более все сразу?
- Выходит, новость была неважная, - нашлись с ответом эльфы.
Не подумай, мой прозорливый читатель, что эльфы легкомысленные люди. Это совсем не так. Просто во всем этом что-то непонятное замешано. Кстати, так нашим хоббитам и показалось.
- Что, совсем не помните для чего ехали?
Те покачали головой. Хоббиты решили с этой темой повременить, и перешли к другим вопросам.
- Ну и что творится в Средиземье?
Эльфы снова смешались.
- Да, наверное, все в порядке, как и раньше.
- А почему же наверное? – вмешался прежде молчавший Фарим.
Эльфы или не хотели отвечать или просто не знали как объяснить то, что, мол, хоббиты дорогие, не помним мы то, что и видели в Средиземье и не помним то, что происходит сейчас в стране, хотя только недавно были в старом лесу и видели там нечто странное, это точно. Вот только что?
- Ну а вы то, что сообщать эльфам едите? – спросил у хоббитов Кволис.
Масер толкнул друзей незаметно в бок, сообщая о том, что лучше молчите, всей правды не говорите. Масеру совсем не хотелось обманывать эльфов, но он узрел неладное и поэтому решил не торопиться с рассказом о цели их похода, и о том, что они узрели за все это время.
- А мы к ним просто в гости, - придумал уже знакомый ответ Рол, - засиделись, вот и едим.
- Ну, передавайте привет Элронду и его эльфам, - попросил Серебрин.
- Точно больше ничего передать не надо? – рискнул Масер.
- Нет. Не надо. Мы что-то запамятовали про новость. Выходит, неважная она была.
Масер пожал плечами, мол, как знаете, а про себя подумал.
- Что творится, не понять. Даже эльфы и те стали умом повреждаться. Надо скорее к Элронду, скорее, скорее.
- А что это у вас чудки делают? – спросил Серебрин, рассматривая грибы рядовки-синюшки. Сумки хоббитов были раскрыты и поэтому несколько грибов просто повываливались оттуда.
- Чудки? – переспросили хоббиты
- Да, чудки. Надеюсь, вы их не ели.
Хоббиты побледнели, сердце ушло в пятки, а перед глазами поплыли красные круги.
- Нет, - слабо пробормотал Масер, - не ели. А что это за грибы чудки?
- Это страшные грибы, - начал рассказ Кволис, - их есть нельзя, они ядовитые. А чудками называются, так как начинает голова кружиться от них и всякая ерунда мерещиться. То, чего быть не может. Мерещиться вам может всякое.
Хоббиты припомнили события сегодняшнего утра, а еще и то, как ровно день назад Масер настаивал на том, что эти грибы называются рядовки-синюшки и что они, как не как, являются съедобными. Не будь рядом эльфов, Масер наверняка бы получил хороший подзатыльник от друзей за попытку убийства, причем по собственной инициативе. Но хоббиты сдержались.
- Грибы эти похожи на синюшки, - продолжил Серебрин, - их легко спутать, но эти грибы не всегда смертельны. Все зависит от человека. Добрый человек может и спастись, а злой народ непременно погибает. Но видениями мучаются почти все, хотя есть в Средиземье те, для кого чудки совсем ни какого вреда не приносят. Так вы их точно не ели?
Хоббиты молчали.
- Ели, вчера вечером, - набрался смелости Масер
- Ну, если вчера, значит нечего бояться. Вы, выходит, те, для кого чудки не вредны. Но, советую вам, больше их не есть. Мало ли. В этот раз повезло, в другой может и не повезти. С судьбой не шутят.
Какой там следующий раз? Хоббиты сейчас всякий гриб семью тропами обходить будут.
А вот насчет видений все стало на свои места. Тени ведь ходить сами по себе не могут. Масер чувствовал себя виноватым и перед друзьями и перед самим собой. Угораздило же поверить в то, что тени, якобы, довольно самостоятельные личности и могут разгуливать, когда им приспичит.
- Масер, не переживай, - как будто прочитали его мысли эльфы, - с кем не бывает? Всякий ошибается. Ты не горюй. Беды ведь не случилось. В следующий раз будь поосторожней.
Хоббит немного приободрился. Все-таки эльфы необыкновенный народ. Они способны поднять и настроение и дух, когда кажется, что все уже потеряно.
- С твоими-то тенями хоть все разъяснилось, - шепнул Рол Масеру на ухо.
Рол и Фарим почти уже не злились. Подумаешь, их любимый друг едва не отправил их в последнее путешествие, на тот свет то есть.
В общем, ссора улеглась, улеглась благодаря эльфам. Понимаете, там, где они, там ссор нет. Такая уж у них природа. Ничего не поделаешь. Думаю, они этому только радуются.
Все снова уселись около костра. На небе вспыхнули звезды, тем самым придав этому вечеру воистину волшебный вкус. В такой вечер и о чем беседовать не вопрос, тем более, когда все вопросы решаются (за исключением беспамятства эльфов).
Вдруг, из-за деревьев выбежал некто иной, как Оберег (хочется заметить, что он еще до прихода эльфов скрылся в лесу). Хоббиты про него забыли, эльфы то их потчевали своими блюдами, и разговор с ними вели, вот поэтому внимания и не обратили, что Оберег куда-то подевался.
- Оберег! Вот те на! – зашумели эльфы. – Друзья, посмотрите, это же Оберег. Говорящий баран.
- Вам знаком этот баран? – смешались хоббиты.
- Конечно, знаком, - подхватили эльфы, - он нам давно еще знаком. Когда еще на небе жил.
- До того как Гендальф подарил облака Веснушке, - добавил Серебрин.
- А Веснушка вам тоже знакома? – удивился Масер.
- Ну, еще бы. И она, и этот баран.
Оберег без сомнений прыгнул на руки к эльфам и признал в них старых знакомых. Те гладили его, увы, уже не белоснежную шкурку.
- А откуда вы знаете, что его зовут Оберег?
- Мы его так для себя назвали, - ответил Кволис.
- Странно, мы тоже.
- А почему Оберег? – вмешался Рол.
- Ну, потому что всем известно, что когда придет беда, этот баран должен заговорить, то есть предупредить все остальных, - рассказали эльфы уже знакомую историю.
- Странно, - почесал подбородок Фарим, - когда мы собирали ядовитые грибы, этот баран молчал как убитый, - припомнил он.
Эльфы не поверили.
- Исходя из легенды, он должен заговорить если что-то неладное вокруг вас будет или впереди поджидает, - повторились они.
Хоббиты сморщились. Но больше об этом говорить не стали.
- И давно вам знаком Оберег? – спросил Масер.
- Давно.
- А Веснушка вам его когда-нибудь отдавала?
- Нет. Как-то нужды в этом не было. Тихо ведь все вокруг. Интересно, а вам он зачем?
- И правда, зачем нам баран, который спит до вечера? – подумал Рол.
- Мы сами не знаем, - ответил Масер, - выходит, понадобится.
- Да вроде бы в Средиземье все тихо, - заголосили эльфы, - но раз Веснушка подарила, значит ей лучше знать. Кстати, - они стали шептать хоббитам, - Оберег спать может целые сутки напролет, так что построже с ним.
- Думаю, он больше так долго спать не будет, - поручился за него все тот же Масер, вспоминая то, как он совсем недавно (не очень вежливо) заставил барана подняться и следовать за хоббитами.
- Ну, как знаете. Оберег, кстати, очень любит эльфийскую еду, - Кволис стал угощать старого знакомого, - никогда не брезгует нашими угощениями.
- Что я совсем что ли? – подумал баран.
- Так вы, выходит, и Веснушку по дороге встретили? – вспомнил кто-то из эльфов. – Отчего нас не оповестили? Все ли у нее в порядке? Как там Том и Золотинка поживают?
Благодаря смекалке Масер быстро нашелся с ответом.
- Не рассказали сразу так как запамятовали, пока вновь не увидели Оберега так и не вспомнили. А у Веснушки все хорошо, да и у Тома с Золотинкой, - солгал он, исходя прежде всего из осторожности и осмотрительно. Масеру совсем не понравилось то, что эльфы совсем ничего не помнят.
- Давно хотел спросить, эльфы дорогие, - вдруг произнес Фарим, - не заметили ли вы, что осень то в Средиземье рано слишком пришла? Ведь еще только август месяц на дворе, а на самом деле октябрь по погоде стоит.
Эльфы задумались.
- Да вроде мы заметили, что похолодало в этом году как-то быстро, но так чтобы…….
В общем, все ясно. Похоже, эльфы этому значения не предали. Что творится?
- Мы можем вам, хоббиты, услугу одну оказать, - сказали эльфы взамен, - можем показать самые короткие тропы на вашей карте, чтобы к Элронду быстрее попасть.
Хоббиты отказываться от таких услуг не стали. Фарим протянул карту, а эльфы вежливо приняли ее.
- Карта Вьюн? – как будто отчужденно произнес Серебрин. – Что она у вас делает?
- А вы знавали Вьюн? – поинтересовался Рол.
- Еще бы. Ее много кто знавал. Но как ее карта оказалась у хоббитов?
- Нам подарили ее эльфы. Уж больно хвалили они эту карту.
- Хвалил то не напрасно, - все так же отчужденно продолжал разговор Серебрин. Его глаза неотрывно наблюдали за картой и нарисованными там тропами. Казалось, он что-то вспоминал. Наверное, эту самую Вьюн.
- Здесь и объяснять ничего не надо.
- Какая она эта самая Вьюн?
- Как вы с ней познакомились?
Со стороны хоббитов на эльфов посыпались вопросы.
- Мы познакомились в одном городе – его имя Рэмбл. Она должна была прийти туда за провизией. Это странная история, хоббиты. И, боюсь, вы не поймете.
- Ну, пожалуйста, Серебрин, расскажи. Уж поймем или не поймем будет потом понятно, - уговаривал Масер.
- Ну да ладно. Родилась Вьюн в Багхаере. Там одни люди жили.
- Эльф среди людей? Как она оказалась там? – перебил Масер.
- Как она там оказалась никому неизвестно. Наверняка ее нашли люди и удочерили, не подразумевая что она эльф. Там она и росла. Среди людей. Не легко ей было. О ней однажды узнал, совершенно случайно услышав, как о ней рассказывал ветер, владыка Левелина Форонд. Жалко ему стало своего союзника, своего сородича. Вьюн никак не решалась уйти из Багхаера, она и не подразумевала, что является эльфом. Тогда Форонд решил разыграть ее. Придумал историю с одним письмом, которое якобы необходимо доставить в Левелин – обитель эльфов-воинов. Они послали одного эльфа в Багхаер, там он притворился будто умирает и передал письмо Вьюн, ей ничего не оставалось как покинуть дом и отправиться выполнять предсмертное поручение. Но Форонд не хотел подвергать ее опасности. У него был один старый друг, сын короля Трандуила наш лучший друг принц Леголас. Он из Лихолесья. Мы тоже от туда....и..
Не успел Серебрин договорить, как хоббиты заохали и стали наперебой друг другу спрашивать.
- Это тот самый Леголас, который был в братстве кольца?
- Который участвовал в войне кольца?
- Тот самый смелый славный эльф - друг гнома Гимли и отважного Боромира, короля Арагорна и всезнающего доброго мага Гендальфа?
- Да, да это он. А откуда вам столько известно про него?
- А как же нам не знать. Ведь наши-то прадеды с ним вместе ходили, потом передали эту историю нашим дедам, а те наши отцам, а отцы уже и нам рассказали про подвиги великих хоббитов, - хоббиты с гордостью поведали эльфам об этом.
- Ваши предки и правда великие хоббиты. Эльфы до сих пор помнят и Фродо и Сэма и Пипина и Мерина.
- Так что же было дальше?
- Форонд попросил Леголаса встретить Вьюн, но якобы случайно, не говорить ей, что ее на самом деле разыграли, и сопроводить до определенного места, а там найти ей хорошего эльфийского проводника. В общем, познакомились мы в Рэмбле. Ох какая это все-таки длинная история. Там у нее потерялся конь, вернее, он потерялся немного раньше. А прибежал в Рэмбл. Там же был и Толлард. Ее друг. Ну вроде проводника. Только он прибыл немного раньше. Они, видите ли, поспорили о том, кто первый доберется до города. Вьюн все искала другую более короткую тропу, не послушала Толларда и решила идти одна. Она еще тогда была упрямицей, не искала легких путей, искала самые короткие. Но тогда все прошло неудачно. Толлард прибыл первым, а она осталась и без провизии, и без всего остального. Помните, она зашла в трактир словно попрошайка, - вспомнил Серебрин и эльфы расхохотались. Этот рассказ походил уже на простую беседу. Эльфы вспоминали Вьюн, смеялись, переговаривались, а про хоббитов на мгновение и позабыли. Перед их глазами плыли образы городов где они побывали: Розмари, Вэлмут, Серанда. Перед их глазами плыла Вьюн, которую они так давно не видели и по которой они соскучились, по которой они тосковали. – А потом Вьюн примкнула к нам. Славная эльфийка. Такая веселая, такая живая, умная, а пела то как. Как она пела! Никогда не слышал такого голоса. А потом она отправилась с Леголасом в город гномов, за ним располагалась гора Гимли – лучшего друга Леголаса. Там они остались на несколько дней. Веселились и пели. Ради друга что не сделаешь, даже внутри горы окажешься.. после мы много городов вместе объехали, замечательных городов. Но они все равно не могут сравниться с лесом. Вьюн тоже так думала. А после уже прибыли к городу расставания, там Леголас нашел Вьюн хорошего проводника до Лудского леса, она то не сказал нам что едет в Левелин, не хотела вешать на нас свои заботы. Но тут случилось одна странность. Вьюн проводила нас из города, обещала в скорости приехать в Лихолесье, мы как раз туда ехали, и, нам ничего не сказав, от проводника отказалась, слукавила. Решила отправиться до Левелина в одиночку, попробовать свои силы. Безумный поступок. Но она сумела. Благополучно добралась до Левелина, отдала письмо Форонду, которое на самом деле было не опасным, как и новости в нем, на самом деле простые стишки на древнем наречии эльфов. Тогда ей все и открылось, вся правда. Она осталась в Левелине, стала лучшей ученицей, а потом и лучшей картежницей во всем Средиземье. Здорово это у нее получалось. Но потом произошли страшные дела. Однажды, когда Вьюн вместе с ее лучшими друзьями с Сол и Эйсаном объезжала Средиземье, они наткнулись на одну гору, решили проверить что за ней. За ней, как потом рассказала Вьюн, обитала крепость злобного врага по имени Вульдор, там помимо него обитало бесчисленное количество орков. Огромная рать. Там и погибли Сол и Эйсан…, - Серебрин на мгновение умолк, не приятно говорить о смерти тех, кого знал и кого любил, - а как говорила Вьюн, ее взяли в плен, она ведь элгорианка, долго пытали, едва она выжила. Но ей удалось бежать. Она достигла Раздола и по ее просьбе собрали совет. Там она рассказал обо всем произошедшем, но не все ей поверили. Ее даже обвинили в том, что это она убила своих друзей, что эту историю про орков она выдумала, так как ими в Средиземье и не пахнет. Потом поехали все проверить. За горой, и правда, ничего не было. Одна равнина. А потом….потом Вьюн пропала. Где только ее не искали. Она до сих пор не появилась, хотя уже два года прошло, бедняга Леголас никак не может простить себе что не нашел ее. Он то ей ближе брата был. Он всю страну уже объехал, везде побывал, все Средиземье помогало ему искать Вьюн. И Гендальф – маг великий. Но она как в воду канула. Затерялась. Исчезла. Очень жаль. И Леголаса. Он даже поседел. Настолько они привязаны к друг другу были.
- Так, выходит, Вьюн ваш друг? – спросил Масер.
- Конечно, она наш друг. Мы ведь целое путешествие вместе были. Да и потом к ней в Левелин приезжали.
- Да, несчастная судьба, - заохали хоббиты.
Все сожалели Леголасу, кроме Оберега. Он был занят своими мыслями.
- Интересно, а эльфы надолго с хоббитами останутся? Хотелось бы, чтобы подольше, хоть позавтракать приличной едой.
Не вините Оберега в эгоизме, он не только себя любит, он любит Веснушку, Гендальфа, небо. Просто он молод, а молодые чаще всего думают сначала о себе, а потом уже о других.
- Значит, Вьюн пропала, - повторил Масер, почесывая подбородок, - и куда мог подеваться эльф?
- Куда, куда, нет его да и все, - ответил про себя Оберег.
- Эльфы, а что вы думаете про Элесту? – переменил тему разговора Масер.
- Элесту? А что Элеста?
- Ну ….она русло поменяла.
- Разве? Мы что-то не помним.
Масер еле сдержал себя.
- Да что толку разговаривать с ними? – подумали хоббиты.
- Эльфы дорогие, а вы знаете когда закончится сосновый бор? – поинтересовался Фарим.
- Конечно мы знаем, - ответили эльфы. – Завтра вы его и одолеете, вот только дойдите до могильной сосны, там и сосновый бор закончится. Дальше начнется другая местность.
Позже все легли спать. А проснулись рано утром. Эльфов уже не было. Они - птахи ранние, поэтому просыпаются еще до восхода солнца, а ложатся спать лишь поздно ночью. И выглядят всегда бодрыми. В чем секрет? Секрет в том, что эльфы никогда ни на кого не злятся.
Утро выдалось, Слава Всевышнему, осенним. Хоббиты проснувшись, обнаружили эльфийские дары: свежий хлеб, вино, сыр……Эльфы всегда поступали именно так.
Оберег спал. Заключение о том, что после вчерашнего утра Оберег испугается и будет просыпаться раньше всех, оказалось ошибочным. Хоббитам снова пришлось встать над его душой и ждать пробуждения ценного подарка (понятно, что ни какие слова уже не действовали).
- Не какой совести, - причитали хоббиты.
В конце концов барану пришлось подняться, еще бы, думаю, каждый проснется если его начать трясти как половик.
Все повторилось вновь. Ну а потом хоббиты и злой Оберег поплелись дальше по той же тропинке, которая в картах Вьюн имела название – Подорожная.
Уже заметно похолодало. Хоббитов от холода спасали лишь овечьи шкуры, они с удовольствием нацепили их.
День проходил без трудностей и особенностей. Такие дни в путешествиях приносят одну радость. Если бы еще Оберег не бросал в сторону хоббитов ненавистные взгляды, было бы вообще хорошо, но так было бы совсем скучно.
Хоббиты оставили за собой и сосновый бор, дойдя до могильной сосны, и пару лесных тропинок, в том числе и подорожную. А вышли они к местности гор. Солнце уже начало клониться к их верхушкам, предавая скалам не просто каменный цвет.
Тропинка потянулась к горам и хоббиты последовали за ней. Она шагала по камням, а вскоре и по возвышениям. А после, ближе к ночи, вывела к одной горе с пещерой, внутри которой горел огонь. К тому времени, когда хоббиты достигли этой горы, на улице уже стояла довольно глубокая ночь. Она сегодня пришла и без звезд, и без луны, подарив Средиземью такую непроглядную темноту, какая бывает в этой стране совсем не часто. До хоббитов отчетливо доносился треск костра и шум, происходивший в пещере.
- Интересно, кто там? – полюбопытствовал Фарим.
- Наверняка какие-то путники. Кто может быть еще?.
- Что же они так шумят? – удивился подозрительный Масер.
- Просто шумят. Может, у них ничего не выходит с ужином. Советую пойти и познакомиться. Авось, приютят на ночь. Как не как лучше ночевать и в пещере и в тепле, чем на улице в холоде.
- Не нравится мне это все, - честно признался Масер.
- Брось, Масер. Кто там по-твоему? Орки?
- А почему бы и нет, - тихо пробормотал Масер.
- Да ты хоть знаешь как они выглядят? Мы то их никогда не видели.
- Зато слышали о них.
- Но и какие они по-твоему?
- Ну….ну…
- Хватит уже, пойдемте в пещеру, - настоял Рол, - тем более Оберег молчит, значит, беды не будет.
- Он и в тот раз молчал, когда мы поганок наелись, - вспомнил Масер. Друзья на это особо не отреагировали, их пленила мысль о тепле в пещере и об отдыхе, и ни каких подвохов они не видели. А Оберег и вправду молчал. Он, видимо, тоже устал и не мог дождаться когда уронит свою голову на каменный пол и погрузится в волшебные сны, в которых ему угождают друзья облака, да Гендальф потешит своими историями.
- Ох, Гендальф. Как же я скучаю по тебе, - подумал баран, - поскорей бы встретиться с тобой.
Странное это облако. С одной стороны заботящееся только о себе, с другой, с трепетом вспоминающее о старом друге.
Хоббиты приблизились к пещере. Шум, доносившийся от туда, стал громче, они немного поежились, но все-таки шагнули внутрь. Что они там увидели! И как они испугались, но обратно не повернули. Вокруг костра сидели странные существа, странный народ. Хоббитам видеть таких прежде не доводилось. Они были высокого роста и безобразны собой, но хоббиты были хорошо воспитаны и поэтому кричать от увиденного уродства не стали. Может, у сидящих был просто тяжелый день, поэтому они и выглядят так плохо. Очень тяжелый день.
- Здравствуйте, господа хорошие, - заикаясь, произнес Фарим, - не разрешите ли погреться около вашего костерка, а то на улице холод.
Те странно улыбнулись, как то ехидно. И обрадовались. Оскалили зубы (величины не малой) и проскрипели паршивыми голосами, пытаясь говорить как можно учтивее.
- Конечно оставайтесь, а то зима, баба лютая, не за горами, оставайтесь, оставайтесь у нас.
Незнакомцев оказалось с десяток. Их тела покрывал странный черный мех (он издавал неприятный запах, такой же какой исходил из их рта).
- И что они едят? – пронеслось в голове у испуганного Масера.
Незнакомцы пялились на хоббитов и облизывались. Масер все это заметил и ему стало еще больше не по себе.
Незнакомцы были вооружены, причем достаточно хорошо. Их мечи явно не являлись эльфийскими, так как их украшали некрасивые письмена на неизвестном хоббитам языке. В отблесках костра незнакомцы смотрелись еще ужаснее. Их маленькие глазки перебегали с одного хоббита на другого, будто сравнивая кто из них толще. И вообще эти путники не внушали доверия, хотя и вели себя безобидно, но Масер кожей чувствовал их взгляды, их черные мысли, голодные и злые. Они вели себя так, будто боялись спугнуть ночных гостей. Но пока ни каких действий не предпринимали и поэтому вели себя «вежливо». Этот десяток выражался небрежно, употребляя бранные слова, хоббиты даже поморщились, но в ответ ничего не стали говорить. А незнакомцы между тем завели с хоббитами один разговор.
- Вы куда, путники, собрались? – спросил самый высокий из них и самый противный.
- Э…ну…мы, - замялись хоббиты, им почему-то не хотелось посвящать вот этих в свои планы.
- Мы уже домой идем в Хоббитанию, - выкрутился Фарим.
- А откуда идете? – неугоманивались незнакомцы.
- Да так, вы этого места, скорее всего, не знаете.
- А может знаем, - настаивал самый высокий. Остальные с интересом и с комом в горле посматривали на Оберега, тот юркнул между ног хоббитов на улицу и помчался во всю прыть из пещеры куда глаза глядели. Хоббиты подивились. Неужели так на него обитатели пещеры подействовали?
- А вы куда собираетесь? – спросил уже Масер.
- А мы идем в Северные земли, - ответил тот же самый высокий.
- И что вы там будете делать?
- Достраивать крепость.
- А вы крепость для эльфов что-ли строите? – поинтересовался Рол.
Незнакомцы захихикали.
- Конечно для эльфов, для кого же еще. Вы грейтесь, грейтесь, небось замерзли совсем.
Хоббиты сквозь зубы улыбнулись на такую заботу и поближе уселись к костру. А незнакомцы не переставали пялиться на них, кое у кого из них уже капала слюна, хоббиты подумали что это скорее от расстройства желудка и пытались не предавать этому особого значения. А тем временем их окружали все плотнее.
- А вы знаете, что в Средиземье нынче творится? – спросил Фарим первое, что пришло в голову, лишь бы размягчить обстановку.
- А что творится? – как бы не понял высокий, его пальцы осторожно касались черного меча и постукивали по нему.
- Ну, странно все как-то. Реки русла меняют, эльфы ничего не помнят.
- Не помнят? Хорошо, что не помнят, - проворчал высокий.
Хоббиты не поняли намека и заговорили о другом.
- Что-то Оберег не возвращается.
- Не беспокойтесь, - подсказал высокий, - мы его потом найдем. Он нам останется на завтрак.
После этих слов на хоббитов напали темные мешки и те провалились в забытье.
*****
- Бежать, бежать как можно быстрее, вперед и вперед. Подальше от этих, - думал про себя Оберег, накручивая километры под своими копытами. И когда он научился так бегать? Все путешествие еле тащил ноги за собой, а тут несется как угорелый.
- Наконец-то, я отправлюсь обратно домой, к Веснушке, наконец-то, эти наглые хоббиты не будут меня будить по утрам. Я свободен. Свободен. Свободен. Одного не пойму, как орки оказались в Средиземье? Их же вроде не было. А тут появились. Не понять.
Он несся словно породистый жеребец, не обращая внимания ни на ночь, которой он так боялся, ни на голод, Оберег хотел жить, а до остального ему дела не было. Так же как и до остальных.
А тем временем в пещере:
Масер открыл глаза, ничего не понимая, или, вернее, теперь понимая все. И кто эти неизвестные путники, не какой-то неизвестный народ у кого был плохой день, а попросту орки. Кстати, орки занимались разведением большого костра. Масер с интересом наблюдал, и не подозревая, что смолить кого и будут первым, так это его.
Фарим и Рол очнулись позже. Их всех хорошо треснули дубинками по голове, отчего там красовались огромные шишки.
- Вот так и простые путники, - подумал Рол, - нужно было послушать Масера. Это ведь орки.
А орки скалили зубы и пускали слюни.
- Вот так ужин достался. Да какие они толстенькие, какие сочные.
- Верно, хватит нам уже всякую дрянь жрать.
- А тупые какие, слов нет, - вспомнил кто-то из орков, - ужин сам к нам пришел.
- Вот дураки, так дураки.
Хоббиты с ними не спорили, кое у кого из них все шло кругом в голове, кое кто соглашался с орками. Глупо получилось. И еще начали с ними болтать, про новости спрашивать, прямо-таки закадычные друзья. А костер тем временем становился все больше, как и голод в глазах орков.
- Вот угольки будут погорячее, тогда и приступим.
- Зачем нам их варить? – возмутился орк с саблей в руках. – Можно съесть их сырыми. Мы так всегда делаем.
- А сегодня будем варить, - зарычал высокий орк, видимо главарь, - я хочу вареных.
- Да какая разница? – не успокаивался тот.
- Хочу вареных, - зарычал еще сильнее главарь.
- А я хочу сожрать их прямо сейчас, не хочу ждать пока они сварятся.
В общем, завязалась ругань, а потом скандал, а потом драка и вся орава орков стала в ней участвовать. Они катались по полу, били друг другу по головам своими страшными лапищами, ругались на чем свет стоит. А потом кто-то из них вцепился главарю в ухо и откусил его. Послышался такой рев, что у хоббитов чуть не лопнули барабанные перепонки. Ухо пришлось выплюнуть, так как мясо орков такое же отвратительное как они сами. Но временами они могут есть даже такую гадость.
******
- Вот хорошо, вот хорошо, - повторял без конца Оберег, - домой, наконец-то, домой.
Ноги могли его нести еще далеко-далеко, но тут у барана в голове что-то щелкнуло.
- Обережек, Обережек, - он вспомнил слова хоббитов, - дорогой, вставай.
Что не говори, а относились они к нему ласково.
- Нееееет. Надо бежать дальше, спасать свою жизнь, спасать, спасать, - он побежал дальше.
- Но ведь они погибнут, - дошло до него, - там же орки. Они их съедят.
Оберег остановился.
- Нет, надо бежать и спасаться самому, - он снова побежал.
- Но ведь хоббитов съедят, - он снова остановился, - что делать?
- Нужно спасти их, - отвечала первая совесть.
- Нет, надо бежать, - ответила совесть под номером два, - нужно спасти себя.
Баран не знал как поступить. С одной стороны ему хотелось еще пожить, с другой – он оказывается привязался к хоббитам.
Внутри у него происходила настоящая битва между совестями. Какая из них победит, неизвестно.
*********
- Да, хоббиты – дураки, приняли нас за своих, - буркнул главарь, пытаясь прилепить оторванное ухо на прежнее место. Ничего не выходило.
Орки разбрелись по своим углам и сейчас зализывали там свои раны. Хоббиты пребывали в шоке. Мало того, что их собирались съесть, причем еще и сырыми, живьем. Но дело не только в этом. Хоббиты не привыкли наблюдать за драками, тем более за такими. Ссоры орков по-своему особенны. В них нет ни друзей, ни врагов, ни мотивов, просто дикий рев и жестокая поножовщина. Все это естественно сопровождается непристойными выражениями. Хоббиты же боялись того, что орки сейчас начнут вымещать свое зло и обиду именно на них. Орки и вправду злостно косились на ужин, желая раздробить каким-нибудь камнем головы тупых хоббитов.
Угли, кстати, уже образовались и были жутко горячими.
- Вульдор, небось, ждет не дождется, когда будет возведена последняя крепость, - начал разговор орк с помятой мордой, - скорей бы уж, эти крепости позволят ему без труда захватить Средиземье в кольцо. Уж тогда то мы поквитаемся с этими эльфами. Ненавижу этот народ. Чтобы они все сгнили, сгнили, сгнили.
- Ты, тупица, молчи, - рявкнул главарь, - тут эти недоростки, а ты им все рассказываешь.
- Да я не им, - гаркнул тот, - да и какая разница. Мы же их все равно сожрем. А если сбегут, то они все равно ничего не вспомнят. Ты что забыл какое заклятие наложил Вульдор на Средиземье? Заклятие забытья. Все путники, пусть увидевшие нас, пусть услышавшие не донесут эту новость. Они все это забудут. Забытье, забытье. Заклятие такое. Помнишь тех эльфов? Которые видели нас в старом лесу. А что толку, что видели. Они уже ничего не помнят. Они эту новость никуда не донесут. Так что можно этим хоббитам выведать все. Мы то их все равно сожрем.
Все орки рассмеялись ядовитым смехом. Хоббитам же было не до веселья, но они наконец-то сумели разобраться с причиной беспамятства эльфов. Это, оказывается, такое заклятие. Об орках никто не помнит, путники забывают все то, что видели. Ох уж эта магия! А кто такой Вульдор? Никак не могли взять в толк хоббиты.
Тем временем орки стали спорить уже о том рубить ли хоббитов или жарить целиком. Не очень приятный разговор. Особенно для тех, кого этот разговор касается.
Сейчас хоббиты находились в висячем положении, им связали руки и подвесили под потолком пещеры на выступающих камнях. Хоббиты переглянулись между собой. Мол, что будем делать? Они тоскливо смотрели друг на друга и не могли поверить, что их сейчас сжарят и съедят. Остается только уповать на Бога. Как хоббиты и поступили.
Время проходило ужасно быстро.
- Вот догорят последние дровишки, тогда мы и займемся едой.
Дрова горели как по волшебству. Уж очень быстро, будто это были не дрова, а сухие листья.
У хоббитов ком встал поперек горла, они с ужасом наблюдали за угасающим огнем.
Еще чуть-чуть и он угаснет. Вернее уже угас. Хоббиты судорожно вздохнули. Ну все, смерть близка.
Орки, заметив причину замешательства хоббитов, расхохотались, их смех походил на звуки скрипучих дверей. Орк направился прямо к хоббитам, по пути он обо что-то споткнулся и громко выругался, но это его не остановило. Его руки-лапящи потянулись к хоббитам и сдернули их со стены. Те упали на каменный пол и застонали. Орки рассмеялись еще сильнее и пару раз пнули свой ужин. Хоббиты, не привыкшие к плохому обращению, даже потеряли дар речи. А орки не переставали насмехаться.
Масер упал совсем близко с костром. Его лицо от страха приобрело совсем другой оттенок, не розовый хоббитский, а серый и бледный как у мертвеца. Он только на мгновенье представил, что может оказаться среди этих углей и ему уже стало хуже некуда.
Но тут, как гром среди ясного неба, появились эльфы. Те самые эльфы, которые ночевали с хоббитами в Сосновом бору. Они появились внезапно. Орки похоже удивились еще больше чем хоббиты. Они даже не успели сообразить, что их, оказывается, убивают. А эльфы то времени не теряли даром. Они убивали очень быстро, так, как убивал их народ. Убивал не из-за желания, а из-за необходимости. Их стрелы, выпущенные из дивных луков находили свои цели и заставляли врагов падать замертво. Кто-то из орков упал на жаркие угли и в результате сам вместо хоббитов превратился в жаркое.
Орки похватались за оружие, но это их не спасло. С быстротой и мастерством эльфом они тягаться не в состоянии.
Спустя совсем немного времени в пещере не осталось ни одного орка. Еще бы, шесть эльфов и всего-навсего десять орков.
Хоббиты, впервые увидев смерть, онемели. Эльфы прошли по пещере, выискивая непораженных врагов. Таковых не оказалось. Убедившись, что орков больше нет, эльфы склонились над связанными хоббитами.
- Ну как, друзья, живые?
Хоббиты ответили не сразу. Они всего лишь лупали глазами и заикались, пытаясь толи поблагодарить эльфов за чудесное спасение, толи что-то еще.
- Живые то? – повторили вопрос эльфы, не получив вразумительного ответа.
- Да…..да……..да ..да живые, - ответил Масер, - все благодаря вам.
- Все благодаря Оберегу, - заметил Дуб. Из-за его ног показался баран.
- Предатель, - подумали хоббиты сначала.
Причем здесь баран-предатель, позволивший им зайти в логово врага? А потом он взял и удрал со спокойной душой, оставив хоббитов на съедение.
- Это ведь Оберег нашел нас, - продолжил Кволис, - прибежал, нашел нас и объяснил (правда не словами, а своим беканьем), что вы в беде.
- Правда? – в один голос спросили хоббиты. Им почему-то столь странное заявление относительно Оберега казалось ошибочным. Оберег же прятался за эльфами, не желая показываться хоббитам на глаза.
- Как же вы попали в лапы к оркам? – спросил Серебрин.
- Ну…….мы это……..пришли к ним на ночлег.
- На ночлег? – возразили эльфы в один голос.
- Мы думали они обыкновенные путники.
- Обыкновенные путники? – заголосили еще громче эльфы. – Вы что не знаете как выглядят орки?
- Ну….мы думали, что у этих путников был просто трудный день.
- Ха, ну вы даете! Неужто вы подумали, что в Средиземье такой народ как этот может существовать, ни с кем не воюя и никому не причиняя зла?
Хоббиты замялись. Они соглашались с тем, что в этом случае показали себя дураками.
Эльфы развязали хоббитов и осмотрели их.
- Ничего, жить будете. Повезло вам, что мы вовремя подоспели, а то сейчас разгребали бы вас среди углей.
Хоббиты не спорили, они в уме считали все шишки и синяки, появившееся на их телах всего лишь за один вечер.
Стояла глубокая ночь, но спать никому не хотелось. Да и можно ли уснуть после того, как тебя чуть не съели. Вместо этого они завели беседу.
- Как же так получилось, что орки оказались в Средиземье? – изумились эльфы.
- Никто не видел их.
- Никто не слышал их.
- Никто не знал об их присутствии, - продолжили они.
- Как это никто их не заметил? – переспросили хоббиты.
- Я знаю, знаю почему вы их не заметили, - вспомнил Масер, - или вернее заметили, но забыли.
- Как это забыли? – не поняли эльфы.
- Ну …….это…э….в Средиземье одно заклятие летает, - стал объяснять Масер, - мол, все, увидевшие орков, забывают то, что их видели. А новости, которые они везли, сами собой забываются и улетают из головы.
- Заклятие? – пуще прежнего удивились эльфы. – Какое еще заклятие?
- Заклятие забытья, - ответил Рол.
- Вы, оказывается, их и раньше видели, - присоединился к разговору Фарим. Он вспомнил разговор орков. - А потом вы про то, что их видели, забыли. Ну, заклятие такое.
- Заклятие? Заклятие! Странно, что оно на нас подействовало, мы же эльфы.
- Выходит, мы несли к Элронду именно эту новость. Вот что мы забыли, - догадались они.
А хоббиты тем временем уже отошли от испуга и сейчас в голове выстраивали цепочку событий. Эта цепочка была не из простых. Магия – не хоббитское это дело.
- Странно, странно, - причитали эльфы.
- Вот так вечер выдался.
- Вот так новость.
Эльфы существа догадливые, поэтому они сразу все поняли относительно орков и заклятия……
Эльфы и хоббиты еще долго болтали и об орках, и об Средиземье, но сон позже сморил их и они уснули.
- Теперь поедем в Раздол уже вместе, теперь мы уже эту новость не забудем, - сказали эльфы напоследок.
Что же касается Оберега, то он являлся сейчас героем для хоббитов и для эльфов тоже. Несмотря на то, что это он завел хоббитов в пещеру, не сказав при этом ни слова (он ведь должен говорить, когда приходит беда). Выслушав и благодарности и похвалу, он спокойно уснул, считая себя самым смелым бараном во всем Средиземье.
********
Пришло утро. Опять же осеннее, но совсем не теплое. Солнце медленно поднялось во свои владения. Разогнало темноту, но не серы облака.
Пещера проснулась. Проснулись эльфы и хоббиты. Оберег спал.
Трупы орков находились не в пещере, их эльфы еще ночью унесли как можно дальше и засыпали камнями (хочется заметить, что орки так бы со своими врагами не поступили).
- Доброе утро, хоббиты, - поприветствовал Дуб проснувшихся.
Те поздоровались в ответ. Наскоро позавтракали (припасами эльфов), собрали вещи, разбудили Оберега (в этот раз уже не обидными словами, а вежливо) и отправились дальше в дорогу.
- Ну что, дорогие хоббиты, нам придется проститься, - услышали хоббиты от эльфов, едва достигнув самой первой развилки.. ..хоббиты потеряли дар речи.
- Как это проститься? – не поняли они. – Мы же вместе едим в Раздол.
Эльфы переглянулись
- Нет, мы едем в Лихолесье, а вы к Элронду в Раздол.
- Да вы что? А как же орки?
- Какие еще орки? – переглянулись эльфы.
Хоббиты чуть не попадали вместе со своими тюками.
- Как какие? Те самые, которых вы сегодня ночью убили.
- Да вы что, хоббиты дорогие? Не больны ли?
Масер пришел в бешенство.
- Нет, мы не больны, - заорал он, - мы здоровы, а вот вы нет.
- Масер, друг, чего ты так кричишь? – вежливо спросил Дуб. – Объясни в чем дело.
- Да в чем, в чем, - Масер схватился за голову.
- Да что же это такое творится? – стал причитать он. – Когда же все это кончится.
Эльфы смешались.
- Масер? – забеспокоились они. – Да что случилось? Причем здесь орки? Какие еще орки? Ведь нет их, нет их в Средиземье. А ночью, так спали мы ночью.
Масер сел на камень и застонал.
- Ох, ох, ох, ох. Уж это заклятие, это забытье. Ничего не помнят. Только наступило утро и ничего они не помнят. Что же это делается?
Услышав это, брови Рола и Фарима удивленно поползли вверх. Они что-то смекнули.
- Как же так? Как же так? – продолжал причитать Масер.
Эльфы совсем испугались. Их красивые лица покрылись удивлением, а статные плечи осунулись. Они пытались понять суть происходящего, но для них все оставалось словно в тумане.
Эльфы присели на свои тюки и подобно Масеру загрустили. Потом они все дружно вздохнули. Масер тем временем смирился с происходящим.
- Что ж, ничего не поделать, - сказал он вслух, - видимо, судьба у нас такая самим донести эту новость до Элронда. Что ж, эльфы дорогие, отправляйтесь в Лихолесье. Может, когда еще и свидимся.
- Не держите на нас зла, хоббиты дорогие. Но мы действительно не понимаем о чем это вы речь ведете.
- Да это я ошибся, приснилось мне, - Масер развел руками, - вы правы, не было никаких орков. Приснилось мне.
Эльфы растерялись.
- Вы, правда, на нас зла не держите? – переспросили они.
- Нет, нет, конечно. С чего й то вдруг? А на мой припадок не обращайте внимания, - попросил Масер, - понимаете, это у нас в роду. Были у нас припадочные то есть сумасшедшие, - пришлось солгать хоббиту, - ступайте, ступайте вперед. Счастливого вам пути.
Рол и Фарим не до конца все поняли, но промолчали. Они лишь попрощались с эльфами и пожелали им всего хорошего. Эльфы же угостили хоббитов своими припасами и свернули на дорогу, ведущую в Лихолесье. Вскоре они зайдут в одно место, возьмут себе лошадей и словно на крыльях ветра полетят в Лихолесье.
Хоббиты заговорили не сразу. Масер был печален. Рол и Фарим пребывали в замешательстве.
- Масер, а что правда у тебя в роду припадочные были? – спросили они, узнав новую особенность своего друга.
- Пустоголовые! – фыркнул Масер. – Конечно нет. Это я специально сказал, чтобы эльфы поверили.
- А зачем же ты сказал, что все это тебе приснилось?
- Неужели вы не понимаете? – Масер встал и начал наворачивать круги вокруг хоббитов. – Ведь этот Вульдор – он на самом деле великий кудесник. Это заклятие забытья не только на эльфов действует. Вспомните Тома и Золотинку. А Дядька Ива? Они все стали страдать беспамятством. И с каких пор?........... Пусть эльфы едут в Лихолесье. Они все равно ничего не помнят.
- А как же мы? Почему мы ничего не забыли?
- Я об этом тоже думал, а потом вспомнил про дары Веснушки, нет не про Оберега, а про овечьи шкуры. Помните ее слова «Они лишат вас возможности не помнить». Эти шкуры нас спасли от заклятия. Именно благодаря им мы помним про орков.
- Ах да, - в один голос согласились Рол и Фарим, - конечно, у нас ведь эти шкуры, точно. Что же теперь делать? Придется самим добираться до Элронда и там ему все объяснять. Поверит ли только?
- Там и разберемся, - твердо решил Масер. – Я вот еще что хотел сказать. Орки говорили о крепостях, будто Вульдор выстраивает крепости, которые возьмут Средиземье в кольцо. Будто благодаря этому Средиземье падет, - взгляд Масер затуманился. Его посетило странное видение. Поле битвы. Стервятники повсюду…..на поле одни мертвые лежат. Но нет орков, а только гномы и эльфы…………………….и мертвые, мертвые, и темнота повсюду, ночь, вечная ночь, и холод, и смерть…
Это виденье прогнал крик ворона. Он уселся на обломке от скалы и пялился во все глаза на хоббитов.
- А, пшел отседа, - Рол по привычке зашвырнул в него камнем, потом одумался и пожалел о содеянном. Масер же так глубоко ушел в свои мысли, что и не обратил внимания на поступок Рола.
- Нужно двигаться вперед.
Хоббиты устало поднялись (если честно, этот разговор их не на шутку утомил) и спустились на дорогу, ведущую в Раздол. Их было четверо. Трое хоббитов и баран, но за ними шагало еще столько же. Кто они, никому не известно.
*****
Ночь встретила четырех путников рядом со странной местностью. Эта местность была не просто странной, она была мертвой, будто по ней прошли тысячи тысяч железных сапог. Это была не та странная вытоптанная дорога, которая повстречалась хоббитам в лесу. Это была уже совсем не дорога, а пустота, огромная, мертвая, но ранее, совсем недавно, добрая, живая и совсем не пустая. Настолько здесь было тихо, будто тебе заткнули уши, бросили в колодец, закрыли его железной крышкой и оставили умирать.
Хоббиты стояли молча. Но у них у всех крутился один вопрос на языке.
- Кто после себя сумел оставить такое убожество?
Им пришлось остаться ночевать среди выжженных деревьев, среди черного пепла, обитавшего вместо когда-то росших стволов. Среди уныния и тоски, грусти и боли оттого, что ранее зеленый цвет (цвет богов) превратился в черный, в такой злой цвет (цвет несчастья).
Оберег перепугался не на шутку. Его пришлось взять на руки так как его ноги словно окаменели.
- Бедный Обережек, - пожалел барана Фарим, - не бойся, здесь же никого нет.
- Пока нет, - добавил, не подумав, Рол и этими словами ввел барана в еще больший испуг.
Масер взял ситуацию в свои руки и всех «успокоил».
- Здесь прошли орки, их целая армия, они за собой ничего живого не оставили. Их столько! Столько, столько……я даже числа такого не знаю.
Уснуть в таком месте оказалось делом не из легким. В этот раз хоббиты твердо решили поочередно караулить. Первому выпало караулить Фариму, он с этой ношей справился вполне достойно (пару раз заснул правда, но потом от страха не проснуться в живых проснулся). Его сменил Рол. Он долго не мог понять почему Фарим посреди ночи призывает его подняться и без конца твердит про какой-то караул. Спустя час, когда Фарим захрапел, а Рол окончательно взбодрился до него все-таки дошло почему он сейчас не спит.
Было уже давно за полночь. Рол сверлил стеклянными глазами спящих, завидуя их сну (не со зла, конечно). И вдруг, ему показалось, что перед костром что-то пробежало. Темное, прохладное и быстрое. Настолько быстрое, что Рол даже не успел разобрать, что это. Он мигом проснулся и стал бешено озираться по сторонам. Никого не было. Рол уже решил, что это ему привиделось ото сна, но тут снова промелькнуло это. Рол он неожиданность даже язык прикусил. Опять же никого. Как то странно. Рол считал себя довольно мужественным хоббитом и поэтому подумал.
- Находились бы на моем месте Джастин или Жук (его приятели в Шире), уж они бы точно повалились без чувств, а в таком то месте и подавно, - эта мысль подбодрила его и привела в прежнюю норму, к испуганному, но не до смерти хоббиту.
Больше оно не появлялось. Рол успокоился и пошел будить Масера, чтобы тот его сменил. О произошедшем не сказал ни слова.
- Еще не хватало, чтобы я стал таким же ненормальным как и Масер в последнее время.
В общем ночь они пережили…………….И те четверо тоже!
****
Спать долго посреди мертвой выжженной равнины никому не хотелось. Все мечтали убраться отсюда как можно скорее.
Утром равнина выглядела еще ужаснее. Яркий свет солнца уныло освещал черноту, оставшуюся от жестоких костров, пустоту, оставшуюся от злых сердец. Пепел, запах гари, тоска, боль и знание того, что все это было сделано недавно. И почему никто их не остановил? И почему никто ничего не изменил?
Трое хоббитов и баран двигались по широкой дороге, образовавшейся, по-видимому, благодаря армии. Их поначалу сопровождало утро, потом день, и вечер.
Ущербная равнина тянулась долго, целую неделю. Хоббиты от этого зрелища так устали, что были готовы пол жизни отдать за увиденное дерево. Но их мечты остались несбыточными. Запах гари же поселился в хоббитах безвылазно. Уйдет ли он когда-нибудь? Хоббитам еще повезло в том, что у них присутствовали просто огромные запасы воды. На равнине воды то совсем не было, или была, но совсем загаженная орочьим присутствием ранее.
А тем временем на пороге уже появилась зима. Нет, она еще не вошла. Все не решалась. Но она уже стояла твердо и, поверьте, уходить не собиралась. Хоббиты боялись, что зима застанет их в пути и заморозит до смерти. Но они не отчаивались. Чего им отчаиваться? Подумаешь, идут по ужасной местности, подумаешь Масер немного сбрендил, равно как и все эльфы сейчас. Да по ночам шагает неизвестно кто. Главное, что память их не подводит. Все из-за овечьих шкур (магия).
Кстати, звезды сегодня ночью так и не появились. Небо оказалось слишком черным даже для черноты. Или из-за гари, или из-за……….кто знает.
*****
Выжженная равнина наконец-то осталась позади. Вскоре появились и деревья, и жизнь, и свежий воздух (хоббиты свернули от этой равнины в ту сторону, куда армия орков не подалась).
Опять же приближался вечер, приближалась ночь, приближался сон, приближалась нужда караулить друг друга, чтобы не Дай Бог, не проснуться с ножом в спине.
Сегодня хоббиты задержались со сном. Все не могли налюбоваться на лес. Они долго сидели около костра и болтали.
- Интересно, а что будет, когда мы придем к Элронду? А если и он не знает про орков? Не помнит то есть.
- Да, нет. Элронд помнит все. Как это он может не знать?
А про себя они задумались.
- А если и правда Элронд не знает и не помнит ничего, как те эльфы? – подумали они, но мысль эту вовремя отогнали от себя.
- Вот дойдем до Элронда, а там и узнаем все как есть. Главное – новости донести.
Так они и решили думать, а на остальное попросту внимания не обращать.
- Вот Элронд, - продолжил Масер вслух, - как еще на покой не ушел? Все проверяет, всем интересуется. Все то он знает!
- Ну, ведь эльфы все так делают. Они на одном месте не сидят. Им охота все посмотреть, во всех лесах побывать, все узнать. Любознательные они. До всего им дело есть.
- Верно, что они за люди такие. Нет бы дома сидеть.
- Но а мы то? Чего мы дома не сидим? Неужто в нас эльфийская кровь? – хмыкнул кто-то из них.
- Но в Масере то точно есть, - подметил Рол, - он как не как видит как эльф.
Они еще долго болтали и долго смеялись. От угнетения их спасала дружба, которая оказалась сильней страха от убожества оставленного орками. Чистые чувства людей могут творить гораздо большее волшебство, чем все маги со своими знаниями и со своих превосходством над простыми смертными.
Эта ночь оказалась самой холодной из всех, что хоббитам пришлось пережить. Изо рта валил белыми клубами пар. Птицы щебетали меньше, а в последнее время все чаще молчали.
Наговорившись вдоволь об эльфах, хоббиты легли спать, оставив как всегда караульного, в этот раз Фарима. Он поплотнее завернулся в одеяло, сел около костра и стал всматриваться в игру пламени. Он настолько увлекся, что совсем позабыл, что сидит, пожалуй, уже слишком долго. Давно пора разбудить кого-нибудь себе на смену. Но Фарим не думал об этом. Пламя его притянуло и одурманило. Будто огонь что-то говорил, шептал тихо-тихо, пел.
У воды не будет силы,
Когда будет гореть лес,
Погибать дубы и ивы
Пламя – настоящий бес.
Его враг одарит силой
Все полить, не пощадя
Спалит враг весь мир единый
И взамен не посадя
Ни одной березы, дуба
Даже стуки лесоруба
Ничего в сравненье с пламем,
Кто водой не одурманен.
Фарим слушал бы и дальше если бы рядом (напротив) не присел кто-то темный и не стал слушать вместе с ним песню огня. Этот некто уселся на бревно и подпер голову руками. Хочется заметить, что через него все просвечивалось хоть он и был темный-темный…. это и Фарим заметил. Он сначала онемел, а потом взял себя в руки и заорал. Темный подскочил. Он, видимо, поначалу не заметил Фарима, настолько тихо тот сидел. Из леса на крик выбежали еще двое. Такие же темные, наверняка, приятели того черного. Боже, что за зрелище: если бы вы только это видели: Фарим стоял орал, первый черный не знал куда податься, он побежал обратно в лес, но споткнулся об бревно и растянулся, тем самым упав на спящих хоббитов. Остальные двое побежали его поднимать. От этого проснулись Рол и Масер. Ну и лица у них были! Толи странный сон привиделся, толи Фарим – балбес притащил кого-то из леса. Растерявшись, остальные хоббиты тоже стали голосить. Ночные гости перепугались еще больше как и хоббиты. В общем, они боялись друг друга (только по началу). Масер вовремя спохватился и побежал к тюкам за оружием – за сковородой, а по пути говорил.
- Вот видите, это они. Те тени. Я, и правда, их видел. Это они, - Масер был рад и не рад одновременно.
Узнав, что это тени, Рол и Фарим заорали громче. Масер же потрошил сумки, выискивая несчастную сковороду.
- И куда они подевались?
Когда же он ее нашел, то в руках у тени оказалась тень от сковороды Масера.. хоббит опешил, но он не отступил. Масер подскочил на ноги и кинулся на тень, а та, не ожидав такого напора, кинулась убегать
Оберег же, не смотря на шум, спал. Крик хоббитов его совсем не беспокоил. Хочется опять же заметить, что Оберег так и не стал говорить, хотя хоббиты уже не в первый раз попадают в беду.
Оставшиеся тени кинулись к сумкам хоббитов.
- Зачем им это надо? – подивились Рол и Фарим.
А тени, получив возможность осуществить задуманное, копошились не в своих вещах.
- Они же ищут дары Тома, - догадались хоббиты и ринулись к сумкам. Но неуклюжий Фарим, запутавшись в собственных ногах, споткнулся об Оберега, тем самым хорошо пнув его, и упал прямо на маленького друга. Баран тут же проснулся и……….заговорил, вернее, стал ругаться, да еще так, как не каждый пьяный трактирщик умеет.
- Тупые хоббиты, - заорал он,- ничего не можете. Даже ходить нормально, ну вы и тупицы. Ротозеи несчастные. Балбесы пустоголовые, - видимо эта тема у него наболела, - идиоты……….., - и так далее.
Хоббиты даже не сразу обратили внимание на оскорбления Оберега, сколько на то, что он, наконец-то, заговорил.
Хоббиты стояли раскрыв рот. Даже тени на мгновенье перестали тормошить их сумки. А Оберег наверстывал упущенное – он то еще ни разу в своей жизни не говорил, только думал. Но вдруг, из леса выплыла еще одна тень: медлительная и ленивая. Можно было и без труда разглядеть в этом очертании силуэт Оберега.
Тень Оберега подошла ближе к хозяину, заглянула к нему в глаза будто удивившись И получила от барана вот какой ответ.
- Ну чего уставился? – Оберег в приступе злобы даже не заметил кому отвечает, но тень не растерялась, она ответила барану тем же тоном и тем же голосом.
- А тебе какое дело?
В результате завязалась ругань между Оберегом и его собственной тенью.
- Чего ты смотришь?
- А ты чего смотришь?
- Хочу и смотрю.
- Вот и я хочу и смотрю.
Что поделать, склад ума и у барана и у его тени оказался одинаковым.
Все вокруг замерли. Но потом вовремя спохватились. Оберег самый последний. До него все-таки дошло, что он ругается со своей собственной тенью. Да и тень поняла, что она здесь не за этим (если честно, то она должна была оставаться в лесу и не в коем случае не высовываться, чтобы ничего не испортить. Но получилось все как обычно). Тень не стала дожидаться своих собратьев и очутилась среди них.
Вся орава снова ринулась к сумкам. Только Оберег стоял на месте и бормотал какие-то звуки.
- Что-то я не пойму. Это моя тень что ли? Я, что, с ней болтал? Болтал с тенью? Вот ерунда, - фыркнул он, - наверняка в этом хоббиты виноваты. Опять они. Вот точно они. Даю голову на отсечение.
А тем временем около тюков происходило что-то немыслимое. Трое хоббитов, их тени, в придачу еще и тень барана сражались за право копаться в тюках. Фарим повалил себе подобного на землю, но рядом оказалась тень Рола и стянула Фарима со своего товарища. В придачу еще и тень Масера оказалась рядом и вцепилась в горло несчастного хоббита. Фарим побледнел, его сердце судорожно колотилось, его мысли были просто в ужасе. Его явно пытались отправить на тот свет. Причем безвозвратно. Остальные хоббиты замешкались и не сразу обратили внимание на то, что Фарим в данный момент белее смерти. Зато Оберег заметил. Он на своих коротких ножках довольно быстро подбежал к злоумышленникам и вонзил в них свои зубы. Они ничего не почувствовали (ведь тени), но от Фарима отвлеклись и сейчас направлялись к Оберегу.
- Мамочка, что же я наделал. Зачем я, вообще, полез к ним, - подумал он
Фарим с трудом поднялся. Он судорожно теребил свою шею, желая убедиться, что с ней все в порядке. Прикосновение теней омерзительно. Такое ощущение, будто они высасывают из вас жизнь.
Оберег пятился назад. Его походка была нервной. Он мысленно попрощался со всеми и также мысленно проклял хоббитов. Но тут в теней, нападающих на барана, полетел огромный булдыган. Он, правда, пролетел сквозь них и едва не зашиб на смерть Оберега, но все равно заставил теней переключить свое внимание на кого-то другого. Опять же на Фарима. А Рол и Масер занимались тем, что отгоняли от своих вещей одну из оставшихся теней.
- Пошли вон, - закричал что было мочи Масер и схватил приличных размеров палку (бревно). Он взмахивал ей так отчаянно, благодаря чему пострадали ни тени, а Рол.
- Пошли вон, - продолжал ругаться Масер, не теряя надежду.
Теперь уже все тени окружили Масера и заключили в тесный круг. Рол, Фарим и Оберег оказались за пределами. Тени злобно улыбались, от них исходил могильный холод и отрицательный настрой. Масер закричал громче, но крик их не отогнал, хотя этот крик походил больше на вопль безумца. На предсмертный вопль. Объятия круга того и гляди раздавят хоббита, а их сила раздробит его душу на части.
Те, кто стоял за кругом, наблюдали затаив дыхание, их тела будто приросли к одному месту.
Масер стал терять силы. Ему казалось, что он уже теряет самого себя, все свои мысли и всю свою душу. Он уже готов был сдаться, как в голове вспыли слова Тома.
- Эльфы видят не только то, что снаружи, то есть то, что далеко, но и то, что внутри. Этот эльф есть и в тебе. Быть эльфом бесценный дар. Самый великий в Средиземье.
Вспомнив о том, что частично является эльфом, Масер защебетал неизвестные никому слова. Эльфийские. Одновременно и красивые (для хоббитов) и безобразные (для теней). Хоббиту на голову снова опустился лист дерева, теперь уже сухой, и напомнил золотой венец. Как и в прошлый раз.
- Айлин, лемерон, денера, Айлин, лемерон, денера, - эти слова повторялись почти бесконечно. Масер при этом светился странным светом, а тени визжали. Визжали так громко, что заложило уши. А потом они кинулись в лес. Убегая и оставляя хоббитов.
Масер еле стоял на ногах. Очухавшись, он ринулся проверять все ли на месте. Дары Тома оказались нетронутыми. Масер устало повалился на землю…и……заплакал. Но эти слезы не являлись причиной горя, они были освобождением от силы теней.
Остальные наконец-то пошевелились. Они упали рядом с Масером и завели через мгновенье беседу.
- Какое холодное и омерзительное прикосновение у этих тварей, - начал Фарим. Он снова прикоснулся к шее.
- Очень холодное. Прямо-таки как у мертвецов, - захлебываясь в собственных рыданиях, произнес Масер.
Ролу повезло. К нему тени не прикасались, но он охотно поверил рассказу друзей.
- Оказывается, ты был прав, Масер, - сказал Рол, - в тот раз тебе не привиделось. Это на самом деле были тени. На самом деле. Взаправдошные.
- Да, - промычал Масер. Он успокоился и пришел в себя. - Только не пойму от чего тени отделились от нас? Неужели опять Вульдор?
Те в ответ пожали плечами.
- Точно, это Вульдор, - заявил Масер.
- Слушай, Масер, а что это ты болтал сейчас? Что за эльфийские слова?
Масер нахмурил брови в попытке вспомнить. Ему это удалось.
- Эти слова были произнесены не мной, а эльфом, что живет внутри меня. Я вспомнил слова Тома обо мне……вот так все и вышло.
- И все получилось. Они испугались и убежали. Благодаря твоим словам.
- Ну и хорошо. Теперь мы знаем как с ними бороться, - подытожил Масер.
- Откуда нам знать, что это подействует и во второй раз? – поинтересовался Рол.
- Ты что хочешь сказать, что они придут снова? – это вылетело из уст Оберега.
Хоббиты, не привыкшие к тому, чтобы Оберег говорил, сначала удивились, но потом ответили.
- Кто знает, может, они придут следующей ночью, авось и днем заглянут. Им нужны дары Тома.
- Но после полудня они уж точно не заявятся, - вспомнил Фарим о свойствах теней, - тени исчезают в полдень.
- Кстати, Оберег дорогой, а почему ты не заговорил тогда, когда пришли эти твари, а только тогда, когда об тебя споткнулись?
На Оберега напали грозные взгляды хоббитов. Он в ответ смотрел так же «любезно». Хоббиты, уяснив для себя, что это дохлый номер, решили тему опустить и перейти к следующей.
- Что же сейчас будем делать?
- Ох, - Масер уронил свою кудрявую голову, - не знаю. Слишком много на нас навалилось в последнее время. То забытьё, то ссоры, а еще и тени.
- Так что же будем делать? Здесь охами не поможешь.
- Что же, пойдем дальше. Но тени, вряд ли, от нас отстанут. Наверное, так и будут тащиться до земель Элронда.
- Почему же до земель Элронда?
- Потому что дальше они идти не смогут. Начнутся святые земли.
- Ты думаешь это их остановит?
- Я надеюсь.
Дары Тома перепрятали, решили держать их не в сумках, а носить при себе.
Этой ночью спать никто не мог. Даже Оберег. Эта ночь оставила свой след в их душах. Они словно стали другими, серьезными, взрослыми, а на мгновенье даже старыми.
Хоббиты сели около костра и смотрели, смотрели…………….пока из-за гор не поднялось красное солнце.
*****
Дождавшись утра, хоббиты позавтракали и отправились в дорогу. Они шли не торопясь и то и дело оглядываясь не идет ли кто-нибудь за ними по пятам. Нет. Там никого не было. Даже собственные тени и то отсутствовали. Они просто ушли. Вряд ли вернутся. Так же хоббиты заметили, что тени сегодня отсутствовали у всего. Они будто исчезли. Ни у камней, ни у кустарников…………….
Вела хоббитов довольно пригожая тропа. Дарила чудесные зрелища, но зрелищ сегодня путники не замечали, они ушли в себя и в свои мрачные мысли.
Выпал снег. Зима заявилась по-королевски – вся в белом. Холод придет следом через несколько недель. Как неотрывная часть своей госпожи, паж, слуга, раб, одержимый только ею. А она в свою очередь не была неблагодарной хозяйкой, радовалась его приходу как приходу родного брата – снега.
Хоббиты шагали много дней, много ночей, много часов. Теряли, порой, в дороге и самообладание, и веру, и доброту, приобретали усталость, злобу, но высыпались и утром снова становились собой.
В дороге истрепались и овечьи шкуры, и их слабые души (сейчас в хоббитах жил очень сильный дух), от припасов и в помине ничего не осталось. Пришло время голода и холода. Изображений занесенных снегом полян и пустынь, лесов и гор. В сумках пустота, в сердцах тоска. И только цель и знание того, что обратно уже не повернешь, да и можно ли повернуть, когда знаешь столько? Когда столько несешь? Когда от тебя зависит множество судеб? Они бы запросто могли прослыть героями уже. Они и есть герои. Что им только не пришлось пережить в пути. Голод – злой враг и странный враг!
Они не повернули………даже Оберег и тот шагал послушно за хозяевами ранее, сейчас же просто друзьями. Его вел долг и привязанность, еще, наверное, и любовь к себе, к друзьям, к стране. Но несмотря на то, что Оберег в дороге попросту достал хоббитов своей болтовней (они уже пожалели, что он стал говорящим. Его нытье временами было просто невозможно слушать). К примеру.
- Я устал, я устал, а долго еще, ну долго? Ну сколько можно идти? Возьмите меня на руки, мне тяжело идти………………………………………………………………………..бла,бла,бла, - он не сдался.
Эй, что это там впереди? Почему глаза хоббитов светятся, почему они остановились и смотрят с этого бугра вперед? Они запыхались и насторожились. Они счастливы. Почему? Свят
От автора.
Если вас влечет к эльфам
Никогда не бегите прочь
К эльфам нас влечет очень редко
Один раз в миллионную ночь…….
Никогда не бегите от эльфов
Вам они не подарят слез,
Эльфы…………. - народ очень редкий
Знают каждый ответ и вопрос!
Очень редко людей влечет к эльфам
Все от злобы, что бродит внутри
Эльфы в людях злобы не терпят
Слишком доброе сердце в груди.
Безмятежность, веселость, забота,
Добрый нрав, неназойливый смех.
Вас влечет к эльфам? – отлично,
Добрый знак, поверьте, для всех.
Очень редко влечет нас к эльфам
Один раз в миллионную ночь.
Уходите с ними навечно,
И не бойтесь бежать с ними прочь.
«Весенняя звезда»
Я расскажу вам каким стало Средиземье спустя триста лет после великой войны кольца.
С чего началась эта история?
«Моя история началась с того, как однажды я услышала зов весенней звезды. Весенняя звезда…..эльфийская штучка…..дар или проклятье? Скорее последнее. Есть такие вещи: как любовь, дружба, привязанность, уныние. Весенняя звезда это ни одно из перечисленных. Она существует как нить между двумя людьми, несгораемый мост, клеймо на всю жизнь. И приходит время, когда находиться порознь больше не хватает сил. И кто-нибудь из них бросает все: семью, друзей, дом и скачет в Бог знает в каком направлении на поиски, хотя он даже не знает кого ищет. Но ведет его именно весенняя звезда. И ведет правильно.
Когда мне исполнилось семнадцать, чувство всепоглощающей, разрывающей мое сердце тоски заставило меня сбежать из дома и начать поиски. Что именно мне было нужно - я не знала. О весенней звезде знают лишь эльфы, да маги. А в семнадцать я и предположить не могла, что стала одной из немногих, кому посчастливилость, или же наоборот не повезло, стать обладателем эльфийского наследия в виде «цепей» между мной и моим избранником.
Конечно же я и не ведала, что такое весенняя звезда. Об этом чувстве я узнала лишь спустя много лет, да и к человеку, к которому, испытывать такие чувства было запрещено.
Убегая из дома, я не искала приключений. Мне они не были нужны. Но вышло совсем наоборот. В поисках лекарства от тоски и от скуки я ввязалась в такую историю, о которой и думать не смела».
Так началась история Вьюн – последней из рода великой династии Ланградеровцов – первого народа Средиземья.
Это одновременно и веселая и грустная история. Одновременно и сказка и быль. В Средиземье много героев, много неизвестного, а еще больше легенд. Как только Вьюн очутилась за пределами родной деревушки Багхаер, все эти легенды ожили. И про волшебный хлопок, и про холмы, и про Дар Света и даже таинственная книга, никому ранее не принадлежавшая, захотела очутиться у нее в руках... В своих волшебных путешествиях Вьюн обретет много верных друзей: эльфы, гномы, хоббиты – чудные народы. С эльфами Вьюн побывает в таких городах как Розмари – город волшебных цветов, Вэлмут – город полотна и вышивок, даже гора Урлагон с ее гномами не останется забытой. Акриол тоже ее друг, но он совсем не чудный. Первый маг Средиземья – самый ворчливый старик в мире. Он станет для Вьюн ее учителем. Голос в голове – очередная загадка. Он друг Акриола, и, поверьте, ни чуть не лучше его. Такой же зануда. Все твердит про какого-то ланградеровца, про какой-то долг, про Шерилэн. Шерилэн Вьюн ненавидит всей своей душой. Ведь это он отобрал у нее все самое лучшее, ведь это он стер все воспоминания при помощи магии такого напитка, а вернее отравы, как Омус (в переводе с эльфийского «Слезы орка»). Именно Шерилэн сделал из Вьюн, прежде очень веселой и доброй, единственного эльфа, кто ранее обладал Даром Света, безжалостную убийцу, даже орки по сравнении с ней великодушны. Только Аусинг – волшебное дерево не отвернется от нее в этот момент.
Хоббиты не раз проявляли себя, проявят и в этот раз. Трое друзей отправятся в путешествие по Средиземью из-за того, что в родном Шире станут происходить непонятные вещи. В пути они повстречают Тома Бомбадила, Золотинку, их дочь Веснушку. От Тома получат волшебные дары: дудочку-призывалочку, да двадцать первое кольцо «Кольцо дружбы», то самое про которое всему Средиземью ничегошеньки не известно, ведь Том украл его прям из наковальни. Это кольцо спасет их от раздора и от ссор, которых в Средиземье сейчас на каждом шагу полно. Золотинка им ничего не подарит, но ее винить не стоит, ведь у нее с памятью совсем плохо стало. Она путает свои наряды и вместо платья Осени надевает платье Зимы. Поэтому в Средиземье все перемешалось. В сентябре идет снег! Веснушка подарит хоббитам говорящего барана, ей его ранее подарил сам Гендальф. Но хоббиты в сотый раз пожалеют о том, что взяли его с собой. И если вы прочитаете эту историю, то вы, непременно, поймете почему. Злобные тролли, ранее окаменевшие, скинут это заклятие и причинят хоббитам массу беспокойств. Но не меньше чем тени, которые решатся отделиться от хозяев, да орки, которые снова появились в Средиземье. Причиной беспорядка станет Вульдор. Хотите узнать кто такой Вульдор? Ну уж нет. Про него я вам ничего не скажу……Я и так наболтала лишнего про Шерилэнцев. Теперь придется постоянно оглядываться. А если я невзначай произнесу имя одного из них, то нам придется попрощаться. Ведь названный должен будет убить меня. Видеть Шерилэнца – дурной знак. Самый дурной знак. Рискуешь не увидеть больше никого……Ведь для них удар в спину – это тоже удар!
Введение.
****
Ночь. Сегодня она пришла еще в более прохладном обличии, чем обычно. Она пробежала по лицам собравшихся и ей в мгновенье все стало ясно.
Ночь. Излюбленное время суток для встреч всякого рода тварей: без веры, без страха, без чести. Кое у кого из этих, правда, присутствовал долг (но это им не оправдание), кое у кого его же не было совсем. Кое-кто подчинялся клятве, кое-кто в клятвы не верил, равносильно как и в саму судьбу. Эти все «кое-кто» были завернуты только в черные одежды и в не менее черные мысли. Но нам до их мыслей дела нет, там все равно ничего светлого не сыщешь.
Ночь. Чьё-то шумное дыхание. Это всего лишь старик. Он перепуган…
Выплыла из под своего темного покрова одинокая луна и все ожило в холодном свете. Почему старик переступает с места на место, нервно дергаясь и озираясь по сторонам, словно пойманное в ловушку животное?
Вдруг он вздрогнул. Какая-то птица пролетела рядом и уселась подле него. Черный ворон. Дурной знак. Этот ворон смотрел на всех так, будто ему они знакомы. На самом же деле лучше всех он знал только ее, но не нынешнюю, ту прежнюю. Она его не узнала. Даже толком не обратила внимания. Или может быть просто притворяется? Кто разберет этих убийц и все их страшные помыслы!
Откуда этому ворону известна дорога в столь запретное место для всех живых? Неизвестно. С ним повременим. Он всего лишь шпион. И не из-за него все они здесь собрались. Не смотрите на него пока. А то вас заметят и тогда несдобровать.
Налетел сильный ветер. Растрепал светлые одежды старика. По правде их носитель не имел права на белый цвет, ему бы больше подошел черный, роднимый с цветом его души. Но, видимо, его мало волновали и его собственная душа, принадлежащая никак не магу, а предателю, так и цвет его одежд. Старик был магом. Этот маг-предатель был мудрым, но в сравнение с ними и со своим господином в действительности являлся сущим глупцом, иначе бы он не предавал такому значению цвет своего наряда.
Имена собравшихся оказались скрыты под заклятием, раскрытие которого грозит смертью, поэтому я их имен называть не буду.
Все они стояли молча, только старик в белых одеждах тихо постанывал и причитал без конца.
- Мы пропали, мы пропали. Что делать?
Его господин вел себя спокойно и холодно, он медленно обводил своим необычным для простого смертного взглядом лица присутствующих, выискивая того единственного. Последнего. Но он не видел его. Только ее. И как она здесь оказалась? Каким образом выжила, ведь он собственноручно подарил ее сущность реке, где она и должна покоиться сейчас, а не стоять посреди страшного народа одетая в черное, как и они.
Их встреча происходила в старом заброшенном храме, от которого сейчас не осталось ни стен, ни крыши, только какие-то балки, да не до конца разрушенные колонны. Эти колонны еще не обратились в пыль как те другие, ранее соседствующие с ними. Что ж, за временем дело не станет. Но и эти ничтожные остатки от великого храма говорили о том, что это место строили никак не эльфы, ибо оно появилось здесь задолго до их зарождения в землях Средиземья. Это место строили Ланградеровцы. Теперь понятно почему от храма почти ничего не осталось (лишь часть когда-то огромного фасада), так как этот народ жил давным-давно. У самых истоков. Ведь это он дал начало всем остальным народам).
Почему-то разговор не завязывался. Это все из-за способности общаться мысленно, не произнося при этом лишних слов. Хозяин мага тоже был обучен этой науке, но почему-то мысли «этих» для него оказались запечатанными (он отлично знал кто они на самом деле и поэтому не удивлялся), но и его мысли не достались им. Только ей. Она без труда вертела ими как хотела. А вот он ее нет. Его сила уже не могла встать с ее на одну ступень. Но он не завидовал ее силе, скорее бежал от всего похожего на это. Как он считал, лучше вообще не обладать каким-либо могуществом, чем обладать таким.
- Добрая ночь, Шерилэн! – поприветствовал он немых собеседников одетых в черное.
- Она не добрая, - к нему вышел глава Шерилэна.
- Я рад тому, что ко мне отнеслись серьезно. Мной занялся сам Шерилэн! – хозяин мага говорил одновременно и с почтением и с презрением. Почтение исходило из того, что он говорил с лучшим воином во всей стране, а презрение оттого, что говорил всего лишь с убийцей, который пусть и сильнее его во всем, но всего лишь с убийцей.
У них все-таки завязалась беседа. Эта беседа не старых друзей, скорее старых врагов.
- Вы говорили, что приведете сегодня последнего из великой династии. Вы говорили, что в Средиземье есть ланградеровец. Где же он? - продолжил хозяин мага.
- Тебе не терпится отдать свою жизнь в его руки? – Эжзо (глава Шерилэна) усмехнулся.
- Мне моя жизнь не важна, мной только один долг и руководит, как и вами. Не так ли?
- Ты нас с собой не равняй, - прошипел Эжзо.
- Верно, что у меня общего с полным равнодушием и ледяным холодом?
Глава Шерилэна не отреагировал, так как все сказанное было правдой. Будь это ложью он бы так же промолчал. Равнодушие – мертвое качество.
Маг тем временем поплотнее завернулся в свои белые одежды, ему почему-то стало не по себе. Его всего парализовал холод, смешавшийся с холодом страха. Всем остальным до стужи не было дела, так как именно они ее сюда и принесли.
Зима, скорее от скуки, решила заглянуть в это место, посмотреть чем это здесь занимаются столь странные особы. Зима до ужаса любопытна. Она может запросто запамятовать то, что на улице совсем не ее время и она ни какого права не имеет разгуливать просто так. Но зима дама самоуверенная. Ей правила не важны, она думает, что они попросту не для нее написаны. Вот почему она появилась сейчас, она - схожа с ними. Она всюду за Шерилэном таскается, словно послушная собачонка. И как не ругай ее, она все равно без присмотра их не оставит.
- Так где же ОН? – повторил вопрос хозяин мага. Все это время он стоял рядом с ней, да так близко, что прекрасно видел как вздрагивают, увы не от страха, ее ресницы.
Она подняла голову. Встретилась своим взглядом с его, после чего он отшатнулся как от проказы. Неужто она и есть он? Но как? И почему? Такого быть не может!
- Так это ты, - оледеневшими от удивления губами прошептал хозяин мага. – Как ты докатилась до этого? Почему среди них? – казалось, он думал, что быть такой как они - самый большой грех или самое большое оскорбление природе всего живого. Будто быть среди них – это вызов всему Средиземью. - Что ты собираешься сделать?
- Я собираюсь убить тебя, - ответила она уже не своим голосом, вернее не тем какой у нее был раньше.
- Но как?
- При помощи меча.
- Не глупи. Тебе не известны меч и его тайны.
Оказывается известен. Она стряхнула с себя черный плащ, под ним оказался серебряный знак, вышитый на груди. Этот знак просто так одежды не украшал и он, не зная ни языков, да и не имея возможности когда-либо научиться болтать, говорил сам за себя при помощи своего вида.
Она вытащила из ножен меч легенду и заставила врага уклоняться. В его руках тоже оказался меч, но это ему не помогло. Она и с половиной своей силы одерживала вверх над ним, но не из-за нахваленной жестокости, а из-за умения, а враг даже половины ее ударов отбивать не успевал, он не видел их, они настолько были быстры, что порой оставались незамеченными. Проворная, скользкая «змея» кружила перед ним. Но у него все-таки есть преимущество. Оно у него есть. Всего в одном………..
Все насторожились. Госпожа смерть, стоявшая совсем рядом, там под аркой, от удивления раскрыла рот и напряглась (честно сказать, она поначалу скучала, ей беседы не особо интересны, а вот когда начался бой она растолкала всех своим женскими, но сильными локтями, забыв про манеры и про то, как надо обращаться с Шерилэнцами, и очутилась в первых рядах. Шерилэнцы не обратили особого внимания на ее наглость, так как тоже были увлечены), да и зима тоже вытянула свою тонкую шею вперед, чтобы как следует рассмотреть, чем все это закончится……и тут…………
Кажется, нас заметили, пора уходить. Жаль, что не досмотрели этот поединок до конца, жаль, что не узнали, чем он закончится. Не грусти, дорогой читатель, это все еще впереди, а теперь вернемся назад в прошлое и узнаем, как все происходило на самом деле и кто все эти лица без имен.
Много-много лет до всего этого, целая жизнь до всего этого:
****
Она не была ни эльфом и ни человеком, ни гномом и ни троллем, и даже ни хоббитом. Она сама не знала, кем она была. И это больше всего угнетало ее. С чего, скажите вы, такие глупые мысли могли взяться у простой деревенской девчушки. Может потому, что она такой вовсе и не являлась. Ее имя было Вьюн. Необычное? Возможно. Но это не значит, что такое оно у нее и сейчас. Всю свою короткую жизнь Вьюн провела в маленькой деревушке Багхаер, находящейся в восточной части Средиземья. А всеми жителями этого места являлись люди, лишь изредка здесь появлялся кто-то иной: гном, эльф, тролль. Настолько редко, что Вьюн так и не удалось увидеть кого-то из представителей этих народов. А уж магами и чародеями здесь никогда даже и не пахло.
Что до самой деревушки, то она была окружена разными озерами, реками, прудами….воды хватало с избытком. И леса тоже. Люди здесь занимались рыбалкой, хозяйством, садили урожай. И так из года в год. Крохотная часть Средиземья, живущая по своим отдельным правилам и совсем не знающая, что происходит вокруг. Чем-то это место походило на Хоббитанию, но не совсем. Эта деревня – еще более глухой уголок, чем сама Хоббитания. И все новости обходили его стороной, но не считая конечно Войны кольца, произошедшей несколько столетий назад. Эта история дошла даже сюда, но очень смутно, из попутных уст.
Вы, наверное, уже догадались, что примерно происходило внутри Вьюн. То, что у Хоббитов называется «сошел с ума» или «повредился рассудком» - короче говоря, это нехватка перемен, жажда приключений и новых ощущений. Жажда новой жизни. И это чувство не преобрелось у нее со временем. Она с ним родилась. Не знаю, на счастье или на беду самой себе. Но это чувство терзало ее уже много лет, делая жизнь не интересной, а саму ее очень несчастной. И с каждым днем она все больше «повреждалась рассудком».
Сама Вьюн отличалась от всех жителей деревни. И внешне и внутренне. Высокая ростом, утонченная и фигурой и лицом – эта девушка была символом грусти в Багхаере. И чем она становилась взрослее, тем меньше блеска оставалось в ее глазах. Казалось, с возрастом эти «бредни» проходят, в ее случае они только усиливались. Единственное к чему она проявляла интерес, так это к истории Войны кольца. Единственное, так как ни домашние хлопоты, ни беседы с друзьями (да у нее то и друзей не было), ни выбор женихов не вызывали в ее душе такого трепета, как от прочитанных сказок, от необычных рассказов о смелости народов Средиземья в пору войны с Сауроном. Ее родителям это все очень не нравилось. Да и кому понравится, что их дочь от корки до корки, не в первый раз, проглатывает детские сказки (это в ее то годы). Учит историю Средиземья, днем никогда не бывает дома, и, самое главное, не присматривает себе хорошего жениха, хотя ей пошел уже восемнадцатый год и, того и гляди, совсем скоро нужно уже собираться замуж.
- Да кто ее возьмет то, с ее дурью-то в башке. Девке восемнадцатый год, а она все в сказки верит, - постоянно твердила ее мать и здесь она размышляла верно. Несмотря на то, что Вьюн и первая красавица на деревне к ним никто не сватался. Ее индивидуальность отпугивала всех молодых людей, а холод и ничем не скрываемая тоска в глазах отбивали все желание. А Вьюн была этому только рада, так как замужество представлялось ей крахом всех надежд и своеобразным концом жизни.
С самими парнями происходило все еще хуже. Они, только заметив ее, орали во все горло.
- Вон, белая ворона опять в лес собралась. Только и сидит в своем лесу, ни людей не слушает, ни семью. Только с деревьями и болтает. Не повезло же родителям иметь такую красивую дочь с такой странной головой и странными в ней мыслями. Ненормальная Вьюн, ненормальная Вьюн!
Вьюн не обижалась. Она уже давно привыкла и к таким словам, и к недоброжелательному настрою к себе со стороны других.
Вы, наверное, хотите услышать кто такие родители столь странной особы. Они обыкновенные фермеры. Помимо Вьюн у них были еще дети. Трое. Две дочери и сын. В возрасте от семнадцати до двадцати лет. И родители считали абсолютно нормальными своих остальных детей, не то, что Вьюн. Но родители и сами не знали, что она не совсем их дочь. Хотя об этом позже.
********
Моя история началась с того, как однажды я услышала зов весенней звезды. Весенняя звезда…..эльфийская штучка…..дар или проклятье. Скорее последнее. Есть такие вещи: как любовь, дружба, привязанность, уныние. Весенняя звезда это ни одно из перечисленных. Она существует как нить между двумя людьми, несгораемый мост, клеймо на всю жизнь. И приходит время, когда находиться порознь больше не хватает сил. И кто-нибудь из них бросает все: семью, друзей, дом и скачет в Бог знает в каком направлении на поиски, хотя он даже не знает кого ищет. Но ведет его именно весенняя звезда. И ведет правильно.
Когда мне исполнилось семнадцать чувство всепоглощающей, разрывающей мое сердце тоски заставило меня сбежать из дома и начать поиски. Что именно мне было нужно - я не знала. О весенней звезде знают лишь эльфы, да маги. А в семнадцать я и предположить не могла, что стала одной из немногих, кому посчастливилость, или же наоборот не повезло, стать обладателем эльфийского наследия в виде «цепей» между мной и моим избранником.
Конечно же я и не ведала, что такое весенняя звезда. Об этом чувстве я узнала лишь спустя много лет, да и к человеку, к которому, испытывать такие чувства было запрещено.
Убегая из дома, я не искала приключений. Мне они не были нужны. Но вышло совсем наоборот. В поисках лекарства от тоски и от скуки я ввязалась в такую историю, о которой и думать не смела.
*********
Ее конь уже выбился из сил, и сама она была готова в любое время вывалиться из седла. Им обоим давно требовался отдых. И еще им требовалась карта, скакать в, Бог знает, каком направлении – это не дело. Близился вечер, сумерки все больше окутывали холмы, возвышения, пригорки, деревья, делая их очертания, такие приятные глазу днем, такими ужасными и мрачными сейчас, во все больше наступавшей темноте. Но Вьюн была не из трусливых, хотя воображение разыгралось не на шутку. Ей казалось, будто за деревом прячется тролль из сказки, а на ветке сидит злобная птица. За все время пребывания в седле Вьюн вспомнила о доме только вечером, но сразу же отогнала эту мысль.
- Не стоит терзать себя.
Ее план был таков: она добирается до самого близкого людного городка, покупает карту и прямиком направляется в Северные земли. Какой ни наесть, но все-таки план. Ей все казалось так просто.
*************
Тень сомнений начала закрадываться к ней в душу.
- Правильно ли я поступаю? В том ли направлении двигаюсь? – причиной упадка духа послужили дождь, потухший костер, пересоленная каша и не только это.
Промокшая до последней нитки, стучащая зубами от холода, голодная Вьюн думала о том, как хорошо было сейчас дома. Сидеть около горячей печки, есть вкусное жаркое, и пить смородиновый чай. Первая ночь в лесу, вне дома оказалась самым большим кошмаром всей ее жизни. Если бы девушка могла укрыться толстым шерстяным одеялом, (но увы, все ее вещи намокли, когда она перебиралась через реку), то, наверняка, эта ночь не оказалась столь ужасной, если бы только она могла уснуть, но разве можно уснуть на голодный желудок, который все требует и требует пищи. И еще эта птица над головой. Она все не успокаивалась, заставляя, сердце Вьюн подпрыгивать при каждом вскрике. Может, у этой птахи плохо прошел день, и она делится своими горестями со всем лесом, не давая девушке уснуть? А вот Вьюн поделиться было не с кем, она совсем одна и помощи ждать не от кого. Она все размышляла, а дождь тем временем все усиливался, превращая поселочную дорогу в грязевое русло.
Проснулась она еще раньше солнца, но уже все вокруг начало сереть. Путнице все-таки удалось ночью немного поспать, во сне она ела цыпленка, это расстроило ее так как из припасов у нее остался ломоть, уже успевшего изрядно зачерстветь, хлеба и одно единственное яблоко (с бутылкой вина она расправилась этой же ночью, пытаясь снять напряжение, вызванное бесконечными воплями несчастной птицы). Ее неопытность сыграла на руку всем невзгодам. При виде своих вещей Вьюн захотелось плакать. Ее любимое, недавно сшитое у самой лучшей портнихи Багхаера – тетки Дарин, дорожное платье могло сейчас посоперничать только с половой тряпкой. Но что было печальнее всего, так это погода. Моросил мелкий дождик, стоял туман и, причем, такой густой, что надежда на солнечный денек даже не успела зародиться. Еще одну такую ночь Вьюн не пережить. Почти весь ее инвентарь пришел в негодность (вещи хоть выжимай, укрытие под ветвями самого большого, находившегося поблизости, дерева, особо не помогло).
О лошади придется забыть. При первых ударах грома ее конь повернул обратно, оставляя свою горячо любимую хозяйку наедине со своими проблемами. Может потому, что фермерская лошадь, привыкшая всю свою жизнь тянуть плуг, не очень то подходит для героя?
Съев яблоко, причем даже косточки, Вьюн решила продолжить свой путь. Исключив из списка все лишнее, она осталась с двумя тюками. С трудом, взгромоздив их себе на спину, она неуверенной походкой зашагала вперед по дороге. Новые сапожки приобретали все более ущербный вид. Со временем они стали такими тяжелыми, что девушка с трудом передвигала ими.
Близился всего на всего полдень, хотя Вьюн показалось, что прошла целая вечность. Дорога не заканчивалась, она уводила все дальше, но, несмотря на это, вокруг ничего не менялось. Все те же высокие мокрые деревья, выстроившиеся вдоль дороги одним длинным стройным рядом.
Под ногами хлюпала грязь, Вьюн так увлеклась этими звуками, что со временем ей стало казаться будто грязь поет какую-то хорошо знакомую песню. Нагроможденные тюки, благодаря усилившемуся дождю, прибавляли в весе с каждым шагом. Ощущение того, что небо скоро свалится на голову, все чаще преследовало Вьюн. Небо говорило, используя язык грома и молнии. Возможно, оно сердилось, а может, наоборот, радовалось возможности наконец-то стать услышанным.
Вдруг, из-за поворота выкатилась маленькая повозка. Ее небрежный вид вызвал бы смех у Вьюн, не будь она сама словно мокрая курица. Лошадью такого же жалкого вида, как и повозка, правил мужичок. На вид давно уже не молод, но и не старик. Его короткие черные волосы придавали и без того пухлому лицу еще более упитанный вид. Мокрая телега, то и дело переезжая через кочки, обогнала девушку. Как не странно, но не лошадь, не ее хозяин никак не отреагировали на путника посреди дороги. А Вьюн стояла и смотрела в след все дальше уезжавшей телеге. И такая тоска защемила ее сердце. Это и последовало причиной следующих необдуманных действий расстроившейся девушки.
- Телега. Лошадь. Лошадь. Телега. Эта телега отвезет меня туда, где люди. Там я смогу купить новую лошадь и двинуться дальше. Только надо успеть догнать эту телегу.
Повозка уже давно скрылась из поля зрения. Вьюн попыталась двигаться быстрее, но с намокшими тюками это примерно тоже самое, как зайца научить курить.
- Если я не оставлю свои вещи и не догоню телегу, то, наверняка, подхвачу воспаление легких и к утру меня кто-нибудь найдет мертвой в канаве.
Вьюн решилась. Она всегда хорошо бегала, но с такой скоростью, как сейчас, никогда. Постепенно Вьюн начала догонять повозку. Вдали уже достаточно четко можно было разглядеть силуэт еле тащившейся лошади. Но девушка не учла того, как к ней отнесется человек, который правил этой несчастной конягой и может быть кляча, показавшаяся столь дохлой, частично не соответствовала этому представлению. Да и вид растрепанной, грязной, несшейся за телегой по пятам девчонки создавал скорее вид обезумевшей попрошайки, нежели сознание того, что это так называемый спаситель Средеземья. Мужичок стегал лошадь, заклиная ее всеми святыми и не только святыми, двигаться быстрее, если она не хочет, чтобы он сдал ее на мясо его другу на скотобойню. Как не странно, но лошадь поддалась его уговорам и продемонстрировала такую резвость и прыть, какие не показывала ближайшие лет семь.
- Подождите. Стойте. Поверьте, мне от вас ничего не надо, – Вьюн хваталась за последнюю соломинку. Однозначно, хозяин телеги ей не доверял. И ее отчаянные попытки взобраться в телегу лишь усугубили положение.
- Оставь меня в покое. Тебе ведь ничего не нужно от меня.
- Мне нужна ваша помощь, – девушка начала терять силы. Ноги стали заплетаться и последняя попытка взобраться в телегу не увенчались успехом, деревяшка, за которую она пыталась зацепиться, с треском хрустнула и Вьюн повалилась в грязь. А телега убегала все дальше и дальше. Продолжать погоню не было смысла.
Вьюн еще некоторое время лежала в грязи, при падении она сильно повредила руку и теперь, барахтаясь, в грязевой луже, словно червь, она никак не могла подняться при помощи одной руки. Дождь смыл грязь с ее лица. Но он не мог смыть причину упадка духа и тоску в сердце. Слишком много навалилось на нее сразу. И смерть, и тяжелый выбор, и побег из дома, и две ужасные ночи, и голодный желудок, и ……………..список можно продолжать бесконечно, но Вьюн не собиралась сдаваться. На шее у нее висел мешочек, забитый золотом (а с деньгами нигде не пропадешь). И вот она уже поднимается, тяжело дыша и глотая ртом воздух, но все-таки поднимается.
- Во всяком случае, я знаю, в каком направлении двигаться.
Она медленно плелась вперед, то и дело растирая ушибленную руку, в данный момент, злясь больше на себя, чем на судьбу.
- Ну, надо же. Не смогла собраться, как подобает настоящему путнику. По делам мне досталась, – злость помогла отогнать жалость к самой себе и Вьюн даже немного приободрилась, причем дождь начал стихать. Она не сразу заметила съехавшую в овраг телегу. Слишком глубоко она ушла в свои мысли. Оказывается, когда лошадь понесла, заднее колесо не выдержало, повозка перевернулась и съехала вместе с хозяином и неудержимой конягой с дороги.
- Ну, все-таки есть Бог на свете, – пробормотала Вьюн и направилась к оврагу. Мужичок не заметил, как она подошла и продолжал взглядом искать колесо. Оно оказалось на поверхности рядом располагавшегося болота. Он совсем не хотел по уши окунаться в грязь и продолжал мысленно искать иной выход. В голове у девушки созрел план. Ясно, как Божий день, что без колеса телега далеко не уедет. Так, как трясина понемногу уже начала заглатывать его, действовать нужно было быстро. Вьюн обвязала себя веревкой (эту вещь она решила держать при себе, на всякий случай, и видимо этот случай настал), другой конец привязала к телеге и с неприязнью стала погружаться в холодную, источающую не очень приятный запах, болотистую жижу. Покончив с этим делом, Вьюн, взяв под мышку колесо, зашагала к господину извозчику.
- Ты? Что ты здесь делаешь? Да еще и с моим колесом. Отдай, – он протянул свои пухлые ручки к драгоценной ноше.
- Ну, нет. Так просто ты его не получишь. Давай договоримся. Ты ведь едешь в деревню? – незнакомец кивнул. – Если ты меня возьмешь с собой, я отдам колесо. А если ты поможешь купить мне хорошую лошадь, пищу в дорогу и путевые вещи, я тебе неплохо заплачу за это.
Извозчик решил, что это вполне выгодное для него предложение и дал свое согласие.
- Ну, значит по рукам.
Вьюн помогла ему поставить колесо на прежнее место, после чего запрыгнула на солому и телега со скрипом покатилась вперед.
- Кстати. Меня зовут Толлард, – представился извозчик.
- А меня Вьюн.
- Странное имя. Откуда ты?
- Это не важно. Лучше скажи, куда мы едем.
- Моя деревня называется Захолм.
- Захолм?
- Да. Она находится за огромным земляным пригорком, поэтому ее так называют. К утру мы будем уже там.
- Значит к утру. Выходит, чтобы добраться до Захолма из Багхаера нужно три дня, ну если на лошади, – подумала Вьюн, – а как мне добраться из Захолма до самого ближайшего городка? – спросила она уже вслух.
- Самым ближайшим городом будет Рэмбл. Четырнадцать дней пути на хорошей лошади. А зачем тебе в город? Тебе, что дома не сидится?
- В вашей деревне все такие любопытные?
- Да. Так что если хочешь купить лошадь, то с начала придумай какую-нибудь историю для чего она тебе. Народец в Захолме страсть как любит выслушивать всякие истории.
- Говоришь так, будто не всю жизнь прожил в Захолме.
- Ты права. Я не прирожденный захолмовец. Да и ты не очень то похожа на обитателей здешних мест. Кто же ты?
- Я …… я и сама не знаю, – это вырвалось само собой, но было уже поздно.
- Странная ты.
Повисла тишина. Разговор исчерпал себя, и Вьюн тщательно перебирала в голове темы для беседы. Ничего не шло на ум и от этого становилось как-то неловко. Первым заговорил Толлард.
- Ты, наверное, очень устала. Почему бы тебе не вздремнуть? Если честно, то выглядишь не очень.
Девушка не стала спорить и последовала его совету. Зарывшись в сено с головой, она закрыла глаза и расслабилась. Вьюн быстро уснула, предаваясь безмятежным снам, и проснулась лишь когда солнце клонилось к горизонту. Бесчисленные деревья заменили горы. Они своими вершинами пронизывали облака и уходили далеко в небо. Цвет гор походил на цвет сухих листьев. Кое-где зеленые, кое-где желтые. Такая разнообразная палитра напоминала перевернутые краски не аккуратного художника. Все цвета смешались, составляя один, но зато с массой оттенков.
- Ну и соня же ты, – Толлард улыбнулся, показав свои зубы, чередовавшиеся с золотыми примерно через три.
После длительного сна Вьюн чувствовала себя почти отдохнувшей, но все равно очень хотелось есть.
- Полезай сюда, – Толлард жестом пригласил на место рядом с ним, на козлы.
- Ну, и куда ты собираешься? – поинтересовался хозяин повозки.
- В Северные земли.
- Ха. Ты шутишь. Ты действительно веришь, что сможешь добраться живой до туда?
- А что со мной может случиться? Средиземье в безопасности, – уверенно ответила она.
- И зачем тебе в Северные земли?
- Если бы я знала, все было бы куда проще.
- Говоришь загадками. Прям как чародейка какая-то.
Вьюн усмехнулась.
- За мной никто не гонится, Толлард, - продолжила Вьюн. – А бегу я в Северные земли скорее от самой себя, чем за кем-то.
- Необычно слышать такие вещи от юнцов, ты искренняя……и за это я тебе помогу.
- Но я о тебе ничего не знаю. Как я могу тебе верить?
- Ты и о Северных землях ничего не знаешь, но все равно рвешься туда….. Тебе повезло, что ты встретила меня. Не беспокойся, я в безопасности довезу тебя до Захолма. И я уже успел придумать историю, которую ты поведаешь о себе моей жене. Значит так. Ты едешь к бабушке в Рэмбл, но совершенно случайно твоя лошадь понесла и угодила в болото. Чудом ты осталась жива и теперь тебе, ну просто необходимо, купить новую лошадь и продолжить путь, так как бабуля, наверняка, очень больна и ждет не дождется приезда своей внучки.
- Поначалу ты чуть не убил меня, когда спихивал со своей повозки, - припомнила Вьюн.
- На это у меня были причины. Выглядела ты как самый настоящий орк, что выбрел из лесу.
- Видел орков? – удивилась Вьюн. – Их уже лет триста как изгнали из Средиземья. Тебе что триста лет?
- Ты лучше придумай какая у тебя бабушка, на тот случай если моя женушка что-нибудь заподозрит, – Толлард явно пытался отвести тему.
- Нет, подожди-ка. Я выслушала то, что ты наговорил на меня и признаю – это все правда. Я действительно не знаю Средиземья, не знаю как себя вести, чтобы ничего не заподозрили. Ну а ты, наоборот, ты знаешь слишком много для простого сельского жителя. Да и, судя по твоей речи, ты, наверняка, где-нибудь учился. Я тоже сделала выводы относительно тебя. Ты не всегда был захолмцем и не знаю, что там у тебя за причины мне помогать, но, видимо, они уж очень серьезные.
- А ты, оказывается, не такая пустышка, какой показалась мне сначала, – Толлард хмыкнул, – и, скорее всего, ты права. Я живу в Захолме не всю жизнь и кое-чему учен, – на самом деле у Толларда была своя довольно интересная история, но он являлся гораздо опытнее чем Вьюн и выворачивать душу при первом дне знакомства вовсе не собирался.
Вряд ли кто мог поверить, что эти двое, непринужденно болтающие битый час, этим утром друг друга не знали. Повозка медленно тащилась по грязевой дороге, лошадь уже начала уставать и вскоре она почти не двигалась с места.
- Ну вот, – Толлард слез с телеги и направился к коняге, - моя Матильда слишком устала. В этом часть твоей вины. Ты ее здорово напугала днем. Нам придется подождать, пока она отдохнет.
Толлард снял сбрую с Матильды и повел ее к ручью. Ручей оказался очень маленьким. Ждали долго. Когда Матильда напилась, Толлард повел ее на луг. Этот луг располагался рядом с дорогой и представлял прекрасное зрелище. Высокая зеленая трава, достававшая примерно до пояса, источала приятный аромат. Запах полевых цветов мог сейчас кого угодно свести с ума. Под порывами ветра луг вздрагивал, наклоняясь то в одну, то в другую сторону. Он напоминал собой поверхность воды. Зеленые волны из травы и цветов бегали то вправо, то влево, они походили на морскую гладь. Но Вьюн никогда не видела моря, поэтому ей все это показалось поверхностью большой реки. Совсем скоро вернулся Толлард с Матильдой. Лошадь даже повеселела. Такой отдых предстоял ей еще не скоро. Близился вечер, путникам снова следовало отправиться в дорогу, если они хотят добраться до Захолма к утру.
- Нам следует перекусить и после уже продолжить путь, – предложил Толлард.
При слове «перекусить» сердце Вьюн заныло. Хозяин повозки отрезал кусок от свежей буханки хлеба и протянул Вьюн. Она была готова целовать землю от своего счастья. Первая приличная еда за два дня. Вьюн и не знала, что обычный хлеб может быть таким вкусным. После того как они наелись, повозка покатилась дальше.
- Толлард, как я смогу добраться до Рэмбла?
- Я и сам не знаю. Если бы ты умела пользоваться картой.
- Но я умею пользоваться картой, - перебила Вьюн его. В детстве я сама составила карту Багхаера. Эта карта там в ходу.
- Так ты из Багхаера! Теперь наконец-то я знаю откуда ты.
Вьюн поняла, что сболтнула лишнего.
- В детстве я прошла всю нашу деревню и составила карту. Я много раз использовала ее.
- Это же здорово. У меня в доме есть карта пути в Рэмбл, по ней ты доберешься до города, купишь там новую карту и отправишься дальше в Северные земли. Я помогу выбрать тебе лошадь. В два счета преодолеешь свой путь.
- Спасибо тебе, Толлард. Мне действительно повезло, что я встретила тебя.
**************
Телега въехала в Захолм ранним утром. Эта деревня была не многим больше Багхаера и практически ничем не отличалась от него. Очень красивая природа, маленькие аккуратные домики, любопытные жители.
Повозка подъехала к дому с недавно побеленными стенами. Его окружал фруктовый сад и, не смотря на утро, сюда уже слетелись разные птицы полакомиться сочной грушей или яблоком.
- А ты неплохо обустроился, – заметила недавно проснувшаяся Вьюн, – как вижу, ты хороший хозяин.
- Есть немного, - отозвался Толлард.
Из дверей вышла женщина средних лет и пышных форм. На ее лице еще проглядывали следы былой красоты. Черная толстая коса спрятана под пестрый платок, на теле красовался такой же расцветки сарафан, поверх него повязан фартук. Изучив и осанку, и походку женщины Вьюн сразу стало ясно кто в доме хозяин. И от этого ей стало не по себе.
- А если она меня прогонит, - подумала девушка. –Что я тогда буду делать?
- Толлард, кого это ты привез? - спросила громким голосом хозяйка. – Что это за грязнуля.
Вьюн и в самом деле выглядела неважно. Ее светлые курчавые волосы были в грязи и сене. Вся одежда, покрытая толстым черным налетом, источала не приятный запах (ведь Вьюн пришлось окунуться в болото).
- Это Вьюн, - представил ее Толлард, - она едет в Рэмбл. Не сердись, Люсинда, эта девушка попала в беду, и я не смел отказать ей в помощи, - при этих словах тон голоса Толларда изменился до тона провинившегося мальчишки.
Вьюн не верила в то, что эту женщину зовут Люсинда. Ей больше подходило госпожа Гадюка. Ну, или что-то в этом роде.
- А ты, что язык проглотила? - Люсинда обратилась к девушке, причем уперев руки в бока. - Это правда?
- Да, чистая правда. Моя лошадь понесла, и я осталась и без вещей и без лошади и я….
- И ты подумала, что мой муж должен брать на себя твои проблемы? - голос Люсинды становился жестче.
- Нет. Я не хочу обременять своими заботами вашу семью. Я куплю себе новую лошадь и сразу же отправлюсь в дорогу.
Хозяйка смягчилась. Морщинки на переносице разгладились, положение рук изменилось.
- Хорошо. Но не вздумай в таком виде зайти в мой чистый дом. Сначала отмойся, да как следует.
Вьюн была этому даже рада так как кожа, попадавшая не раз то под дождь, то в грязь уже начала зудеть.
- Следуй за мной.
Девушка последний раз посмотрела на Толларда, он ободрил ее кивком, и поплелась за хозяйкой. Люсинда привела ее в не большую, но в удобно устроенную баню, которая располагалась за домом.
- Раздевайся и вымойся вон в той бочке. Да как следует, - женщина жестом указала на огромную деревянную бочку, стоявшую по середине, - а я пока принесу тебе чистую одежду.
Вьюн с удовольствием погрузилась в горячую воду с головой. Так приятно расслабиться, смыть с себя засохшую грязь, вымыть голову. После этого она залезла в чистое простое платье, видимо принадлежавшее дочери Толларда, и вышла на улицу. Солнце уже высоко стояло над землей, оно разогнало дождливые серые облака и сейчас ярко светило. При виде этого сияния и ощущения исходившего тепла душа Вьюн пела, и воспоминания о неудачах стали тускнеть.
- Эй ты, - Вьюн обернулась. Какая–то девушка махала ей рукой. - Мама зовет тебя завтракать.
Эта девушка среднего роста с крупными и приветливыми чертами лица оказалась дочерью Толларда – Норой. Он рассказывал о ней в дороге. Нора с интересом рассматривала Вьюн.
- У тебя такое необычное лицо, ты, наверное, издалека? Здесь я у никого не видела такого. Тебя зовут Вьен?
- Вьюн. А ты Нора?
- Да, я дочь Толларда. Папа сказал, что у тебя в дороге случилось несчастье?
- Верно.
- А что за несчастье?
- Моя лошадь понесла и угодила в болото. Я осталась без всего.
- И что ты собираешься делать?
- Я куплю лошадь.
- Какую?
- Самую лучшую.
- У тебя много денег?
Вьюн не знала, что ей ответить. В отличие от своего отца Нора оказалась истинной захолмкой. Подобные вопросы Вьюн пришлось выслушивать до самого дома.
В жилище Толларда царил уют, в очаге горел огонь, потрескивали дровишки, на столе дымился свежий картофель. Стены украшали самодельные гербарии: листочки клена, дуба, березы. Бок о бок с уютом жил и идеальный порядок. Белые накрахмаленные салфеточки покрывали натертую до блеска деревянную мебель. Сияние вычищенных кастрюль могло ослепить кого угодно. Что-что, а хозяйка Люсинда отменная.
После сытного завтрака Толлард и Вьюн направились в деревенскую лавку. Она представляла собой собрание всего. Начиная с куска мыла и заканчивая парой сапог.
- Мой тебе совет. Купи здесь только самое необходимое, а остальное в Рэмбле. Там выбор богаче.
Вьюн решила взять лишь маленький котелок, чайник, теплое одеяло, плащ, ну и другое. После лавки они пошли на луг, где можно было купить резвую лошадь. Красавцы бегали и резвились, их спины блестели в лучах солнца, говоря о том, что все они «высшей пробы».
- Откуда в обыкновенной деревне такие лошади? – удивилась Вьюн.
- Это лошади Конопаса.
- Конопаса?
- Это кличка. Конопас самый богатый житель Захолма. Его предок приехал сюда с парой породистых лошадей и занялся их разведением. Сейчас у Конопаса очень много лошадей, но почти никто из деревни не может себе позволить купить такого коня.
Вьюн заметила с какой горестью Толлард смотрел на всех этих прекрасных жеребцов, какой не обыкновенный блеск горел в его глазах.
- Лошади Конопаса только для приезжих. Для богатых приезжих.
- Послушай, Толлард. Я тут подумала и решила. Я куплю тебе коня, какого сам пожелаешь, а взамен ты проводишь меня до Рэмбла и расскажешь все, что знаешь о Средиземье.
- Не буду спрашивать, откуда у тебя деньги на двух породистых лошадей, но твое предложение вполне заманчиво.
- Так значит по рукам?
- По рукам, - согласился Толлард.
Не знаю, кто был рад больше. Вьюн, получившая проводника, или Толлард, у кого сбылась давняя мечта.
Они спустились вниз по узкой тропинке и направились к пареньку, он присматривал за лошадьми.
- Могу я увидеть хозяина? – спросила Вьюн.
Паренек почти никак не отреагировал, ее старое платье ничуть не заинтересовало его.
- Зачем он тебе?
- Это мое дело. Говори, где хозяин, - ее голос стал настойчивее.
- Он в главной конюшне.
Толлард и Вьюн направились к главной конюшне. В дверях стоял усатый и статный мужчина.
- Ты хозяин? – предположила она.
- Да, а что тебе нужно?
- Я хочу купить двух лошадей. Найдутся достойные?
Конопас хмыкнул. Он привык общаться с представительными людьми в хороших одеждах, а не с молоденькими девчушками в потертых платьях.
- А денег, то у тебя хватит?
- У меня то хватит, а хватит ли их у тебя, что бы дать мне сдачу?
Толлард с изумлением наблюдал за произошедшей переменой в своей недавней знакомой. Она вела себя так, будто всю жизнь, чем и занималась, так это заключением сделок. Конопас бросил проницательный взгляд на нее.
- Ну, что же, выбирай.
Они снова направились к зеленому лугу. Конопас шел за покупателями, сверля взглядом их спины, пытаясь разгадать, что за этим всем кроется.
- Толлард, с каких это пор у тебя в знакомых молодые красивые девушки, позволяющие себе дорогие покупки?
Толлард не нашелся с ответом.
- Она случайно не воровка? - подумал Конопас. - Откуда у нее деньги? Что общего у Толларда с этой девчушкой? – его мучили вопросы.
Вьюн никакого внимания не обращала на подозрения хозяина. Она взглядом искала его.
- Ну, где же он? Где? – она не видела «своего» коня.
Толларду не пришлось искать, он давно мечтал лишь об одной лошади. Эту кобылу звали Фросс, и она была прекрасна. Темно коричневого окраса Фросс имела длинные стройные ноги, хорошую скорость и покладистый характер. Впервые увидев эту кобылу, еще жеребенком, Толлард понял, что они созданы друг для друга.
- Ты уже выбрал? – спросила Вьюн. Он кивнул. - А я нет.
Она повернулась к Конопасу.
- Это все лошади?
- Есть еще и другие.
- А можно посмотреть?
- Ну, если хочешь, но я думаю, что ничего у тебя с ними не выйдет.
Вьюн не стала спорить. Ей все равно, что говорит этот лошадник. С детства она хорошо управлялась с лошадьми, причем с всякими. Они словно видели в ней друга.
Конопас повел их на другое поле. Там у него находились кони с тяжелым характером. Вьюн сразу увидела его. Чернее воронова крыла, без единого белого пятнышка, с прочными ногами и широкой спиной – этот конь являлся совершенством для Вьюн.
- Вот. Этот, - она жестом указала на него.
- Эта лошадь не продается.
- Не продается? Но, почему?
- Этого коня невозможно приручить. Его имя Вихрь. Это самый буйный конь, которого мне довелось увидеть за всю мою жизнь, а видел я столько! Я не хочу, чтобы твоя смерть повисла на мне.
Но Вьюн не слушала его уже. Она просто направилась к Вихрю.
- Тебе здесь нравится? – девушка обратилась к лошади. Он оживился и насторожился. - Если нравится, то я не заберу тебя, но я вижу, что не нравится.
Вьюн не собиралась говорить ему нежные слова типа «успокойся мальчик» или «все будет хорошо, я тебя не обижу» и при этом запихивать в рот морковь размером с кулак. Она просто хотела поговорить с ним откровенно.
- Мы с тобой очень похожи. Тебя тоже посадили в клетку. Лишили права самому выбирать свою судьбу. Ты, как и я, не создан для этой скучной деревенской жизни, - Вихрь с нарастающим интересом слушал эту молоденькую, стройную, словно березка, девушку, такую хрупкую снаружи и такую сильную внутри, - мы с тобой созданы для приключений. Ну что, хочешь быть моим другом? Или ты предпочитаешь каждый день из своей молодости проводить на этом лугу? – Вихрь замотал головой. - Я так и знала.
Конь подошел, и потянулся губами к ее волосам. Он, наверняка, был рад всему этому. Конопас и Толлард не верили своим глазам. Какая-то хрупкая девчонка подчинила себе это дикое животное, не сделав при этом ничего особенного.
- Как тебе это удалось? – шепнул ей на ухо Толлард. Он не переставал удивляться своей недавней знакомой.
- Я тебе потом скажу, - так же шепотом ответила ему Вьюн, - ну что же, говори цену.
Конопас уставился в землю, бормоча что-то в пол слова.
- Три золотые моменты за Фросс и шесть монет за Вихря, - наконец-то произнес он.
Вьюн не стала спорить. Она отвернулась, сняла с шеи маленький мешочек и отсчитала девять золотых монет.
- Вот, держи, - она протянула деньги хозяину, - надеюсь, что сбруя и седло учитываются вместе с лошадьми.
- Ну, конечно, - Конопас радовался хорошей сделке, - считайте, что это мой подарок.
- И, кстати, Вихрю совсем не нравится имя, данное ему тобой, - заметила Вьюн.
- И как же ты его назовешь? – в один голос спросили Конопас и Толлард.
- Я назову его Холм. Из–за этого места, - Вихрь не стал возражать, это имя пришлось ему по вкусу.
Вьюн заметила как к ним с пригорка спускается какая-то женщина, очень красивая женщина. Ее рыжие волосы, заплетенные в две толстые косы, так искрились и переливались на солнце, что казались не настоящими. Женщина была еще молода и стройна. Ее звали Лэрэн. Она – хозяйка всех этих чудных лошадей и этого поместья.
- Лэрэн, что ты здесь делаешь? – обратился к ней Конопас.
- Мне стало скучно, и я спустилась к тебе. Здравствуй, Толлард, - ее голос звучал как колокольчик и после громкого баса Люсинды казался волшебным. Толлард покраснел и опустил глаза. Он чувствовал себя неловко в ее обществе.
- Толлард и ……… Я не знаю, как зовут тебя, - Конопас посмотрел на Вьюн.
- Вьюн.
- И Вьюн купили у меня сейчас двух лошадей. Фросс и Вихря.
- О, но это же прекрасно. Почему бы это дельце не отпраздновать у нас? – предложила хозяйка.
- Мы бы с удовольствием, но нам нужно уходить, - наскоро выпалил Толлард.
Вьюн с недоумением уставилась на него, она бы с радостью пообедала и тем более ей так понравилась Лэрэн.
- Ну, что ж, не хотите, как хотите, - Конопас выдал им новые уздечки и сбруи и зашагал к дому.
- До свидания, - сказала Лэрэн и последовала вслед за мужем.
Толлард взял за поводья Фросс и с понуриной головой поплелся к своему дому. Вьюн пошла вместе с Холмом за ним.
- Почему ты так себя вел?
- Не преставай ко мне, - ему явно было не до нее.
- Почему ты не хочешь мне рассказать?
- Не лезь мне в душу.
- Это все из-за Лэрэн. Да ты ее любишь, - не сдержалась и выпалила она первое, что пришло на ум.
- Если ты сейчас не замолчишь, то я………я………я не знаю, что с тобой сделаю.
- Так все это из-за нее.
Толлард остановился. Выражение лица было такое, будто задели старую рану. Оно осунулось, щеки впали, во взгляде отразилась такая боль…..Невозможно поверить в то, что за несколько секунд человек может так измениться.
- Прости меня, - Вьюн стало стыдно.
- Двадцать лет назад я приехал в Захолм. Это место сразу понравилось мне. Зеленые равнины, поля, реки, многочисленные не большие холмики. Здесь моя душа отдыхала. Хотелось свить семейное гнездышко. А потом я встретил Лэрэн. Она была так молода и свежа в то время, примерно как ты. Я сразу же полюбил ее. И она вроде бы отвечала мне взаимностью. Мы хотели пожениться, но между нами жила и разница в возрасте и в положении. Нет, я не являлся нищим, но захолмцы предпочитают женить своих детей на других захолмцах, а не на приезжих. В то время к ним посватался Конопас. Он – это удача. Молодой, богатый жених, не то, что я, - Толлард вздохнул, - какое-то время я жил один, но ведь время идет, и я тоже женился – на Люсинде, - при этом имени Вьюн скривилась, - Люсинда, конечно, вредная, но хозяйка отменная. Под нашей крышей не обитали страстные ночи, но и скандалы не обитали, так что мы, наверное, даже счастливы.
- Но, а как же Лэрэн? Ты ведь ее не забыл.
- Нет, не забыл. Со временем любовь превратилась в ужасную тоску, и я стараюсь не думать о Лэрэн, чтобы не причинять себе лишнюю боль.
Глава 2.
Два путника на хороших лошадях все дальше отдалялись от Захолма. Они ни от кого не бежали, их никто не преследовал. Но это не являлось прогулкой двух засидевшихся сельчан. Один путник ехал на встречу своей судьбе, не страшась ни преград, не страшась почти ничего. Ведь этот путник был еще молод, а молодые все бесстрашны, они считают, что могут свернуть горы, достичь небывалых высот, изменить весь мир. Другой путник не искал судьбы, он давно уже встретил ее и встретил достойно.
Они находились в пути ровно день. Выехали в дорогу ранним утром. Толларду пришлось еще потолковать с женушкой. Разъяснить ей все выгоды этого дела. Люсинда не хотела отпускать мужа в дорогу. Ей не нравилась Вьюн и вся эта затея. А то, что у этой девицы хватило денег на двух лошадей (об этом судачила вся деревня) лишь только насторожило ее. Но все-таки, с горем пополам, Люсинде пришлось согласиться. Она собственноручно собрала мужа в дорогу. Что же касается Толларда, то его, на самом деле, совсем не интересовала выгода этого путешествия, ему просто захотелось развеяться, а Вьюн пришлась ему по душе.
- Толлард, расскажи мне, что делается в Средиземье, - попросила девушка.
- С какого же места начать?
- После войны кольца.
- Ну, хорошо. Арагорн стал владыкой Гондора и принадлежащих ему земель. И до сих пор правит.
- Но ведь столько лет прошло. А он простой человек.
- Прошло триста лет, но ты ошибаешься. Арагорн не простой человек. В его жилах течет кровь северян, а они живут очень долго, не в сравнение эльфам конечно.
- А как же его жена Арвен? Она ведь эльфийка?
- Арвен королева в Гондоре и она эльфийка. Арвен помогает править своему мужу. За время их правления в Средиземье нет зла. Все народы живут мирно. Много крови было пролито впустую раньше. Люди, наконец, это осознали.Никто не хочет повторять прежних ошибок. Эльфы Элронда помогали восстановить Гондор и другие разрушенные города, сажали сады. Люди чем-то помогали эльфам. После войны кольца эльфы с людьми стали дружнее. В общем, в Средиземье порядок – гномы куют в своих пещерах, эльфы делают прекрасные вещи, поют и веселятся, а люди заселяют пустые земли и обживаются на них.
- А как же хоббиты?
- Хоббиты? Хоббиты поживают так же хорошо, как и раньше. Забивают до верху свои кладовые и ходят друг другу в гости.
Хоббитов Вьюн никогда не видела, она, вообще, никогда никого не видела, за исключением того незнакомца, который забрел к ним в деревню, когда Вьюн была еще совсем девочкой. Он долго смотрел на нее и почему-то произнес лишь одно: «Бедное дитя. Они все равно найдут тебя и сделают свое дело». А потом он скрылся.
- А у Арагорна есть дети? – переключилась Вьюн от страшного воспоминания.
- Да, трое. И все сыновья. Они правят в городах Северных земель. Они тоже очень помогают своему отцу. Не беспокойся, Вьюн. В Средиземье установился порядок. Элронд правит эльфами в Раздоле, в Лихолесье ими правит король Трандуил. Арагорн с сыновьями правит людьми в Северных землях, в Рохане людьми правит потомок Эйомера.
- Чего же тогда Гендальф Белый не спешит на покой, а Толлард? Чего-то боится великий маг и что-то скрывает от простых жителей, - голос наполнился странной силой, несвойственной простой девушке, силой всех времен и народов.
- Что? – Толлард взглянул на Вьюн. Ее лицо приобрело странное выражение, будто это и не она вовсе.
Какое-то мгновенье они ехали молча. Толларду стало страшно от произошедшей перемены в ней. Слишком много силы крутилось в воздухе. Когда Толлард взглянул на свою спутницу, перед ним уже была прежняя Вьюн. Он даже обрадовался.
- Знаешь, - продолжала Вьюн, - когда я первый раз услышала историю Войны кольца, я никак не могла понять, зачем Гендальф отпустил Сарумана – верховного мага. Ведь он представляет огромную опасность. С того самого момента у меня зародилось какое-то странное чувство, и оно живо до сих пор.
- Но ведь Гендальф лишил Сарумана его силы. И теперь это просто несчастный старик. Столько времени прошло и ничего не случилось, наверняка он уже умер. А ты зря терзаешь себя, - Толлард пытался убедить ее в обратном.
- Я в это не верю, - процедила Вьюн.
- Кстати, откуда ты так хорошо знаешь историю Войны кольца? Странно для сельского жителя знать столько, да, тем более, поименно всех участников этой битвы.
- К нам в деревню как-то раз зашел один старик. Он был очень мудр, но никто из Багхаеровцев не проявил к нему особого интереса.
- Кроме тебя?
Вьюн кивнула.
- Все были заняты хозяйскими делами, молодежь занималась праздником наступавшей весны, малышам быстро наскучили его рассказы (Багхаеровцы не особо любят приключения) и в конце я осталась одна. Он рассказал мне все. Этот старик пришел к нам из большого мира, всего на несколько дней, проездом. И все эти несколько дней он рассказывал мне историю Войны кольца. Старец знал поименно всех, братство кольца, сынов Элронда.
- Тебе повезло.
- Да, повезло. Он раскрыл мне глаза на все происходящее за пределами нашей деревни. И на многие секреты. Ведь война так и не закончилась, Толлард. Она лишь приостановилась…..Так мне старец сказал.
******
Примерно в такой форме проходили первые два дня пути. Толлард рассказывал Вьюн все, что знал о Средиземье. Она много спрашивала, стараясь запомнить все услышанное.
На третье утро Вьюн впервые проснулась раньше Толларда. Ей захотелось осмотреть окрестности, пока спал ее друг. Холм и Фросс тоже мирно посапывали, так что Вьюн совсем стало скучно. Солнышко недавно проснулось. Девушка прошла по траве, она была еще мокрая от росы. Трава и все остальное вокруг пахло утренней свежестью. Цветы еще не раскрыли своих объятий свету, они спали. Зато птицы уже давно проснулись, пташки щебетали, не умолкая, радуясь чудесному утру. Сорока что-то блестящее тащила к себе в гнездо, соловей исполнял арии, синица кормила своих вечно голодных и требующих пищи птенцов. Все занимались своим делом. Отдыхала лишь сова, но она осуждению не подлежит, сова трудилась всю ночь и теперь на заслуженном отдыхе. Глядя на суету лесных жителей, Вьюн стало стыдно. Она вернулась к стоянке. Начала разводить костер, как учил Толлард. Трешь одну палочку об другую под определенным углом, пока не появится искра. Вот, уже появился дымок…еще чуть-чуть. Красные язычки заплясали, поедая сухой хворост. Вьюн подождала, пока огонь разгорится сильнее, подкинула несколько веток, взяла чайник и спустилась к ручью. Там резвились маленькие рыбки. Находясь посреди всей этой идиллии, она вспомнила слова Толларда.
- Не волнуйся, в Средиземье больше нет зла, здесь установлен порядок
Но Вьюн не успокаивалась. Она еще раз посмотрела по сторонам. Покой, покой, покой. Но она не верила. Не могла верить. Что-то терзало и разъедало ее сердце.
- Быть беде, - говорило оно.
Вьюн набрала воды и направилась обратно. Толлард все также спокойно дышал, как дышат спящие. Она поставила чайник на огонь. За два дня Толлард научил Вьюн варить дорожную похлебку без мяса, но очень вкусную и сытную. Рассказал ей про не которые ягоды и коренья. Оказывается, если на несколько минут после кипения положить в котелок корешок тополя, то содержимое приобретет соленоватый вкус, а корешки дуба сделают вкус горьковатым. Так что благодаря им можно отказаться и от соли и от перца. Вообще, Толлард знал много всего, и по нему было видно, что в прошлом он много разъезжал. Вьюн очень хотелось узнать кто такой Толлард на самом деле. Но она решила, что пусть он лучше сам расскажет, если сочтет нужным (она еще не забыла историю Лэрэн).
Чайник стал закипать, и Вьюн кинула туда смородиновых листьев, чайных листьев, сыпанула щепотку порошка из желтой коробочки. Этот порошок делал чай крепче. От чайника исходил такой аромат, заставляя сворачиваться желудок.
- Хорошо, я сдаюсь, - произнес Толлард.
- Так ты не спал?
- Нет. Запах свежеприготовленного чая мертвого подымет. Я решил устроить тебе проверку. И ты ее прошла. Принесла свежей воды, разожгла костер, приготовила чай, причем, не дожидаясь пока я встану.
Девушка разлила чай в две железные кружки, открыла баночку с вареньем (подарок Люсинды).
Они наскоро позавтракали и отправились в путь. Лошади скакали галопом по широкой дороге, оставляя за собой столб пыли. Все вперед и вперед. Останавливались всего два раза на день. На обед и ближе к сумеркам – на ужин. Вечером они подыскивали место для ночлега. Поначалу Вьюн очень уставала. Постоянно в седле, короткий сон, экономия пищи, но она быстро привыкла и сейчас дорога для нее переставала приносить трудности. Большие трудности ей приносили воспоминания о семье (хотя она отлично понимала, что им без нее гораздо легче, чем с ней, да и ей без них тоже. Но все-таки непривычно быть одной, хотя она и с ними была одна), поэтому она старалась не думать о своей семье, старалась не думать о письме на шее, старалась не думать о тяжелом чувстве на сердце. Вьюн думала только о дороге, а дорога двигалась то вправо, то влево, увлекая за собой. Чем дальше путники отдалялись от Захолма, тем больше менялось окружение. Леса становились гуще. Вьюн всегда с интересом наблюдала за деревьями. Здесь они были другими. Все такие разные. Одни похожие на какие-то фигуры, другие на каких-то странных существ. Их ветки загибались, изображая корявые руки и длинные горбатые пальцы. Многие деревья располагались так близко друг к другу, что между ними нельзя даже было протиснуться хотя бы одним боком. И, вообще, все они напоминали кого-то. Вот, один из них тянет свои руки к Вьюн, другой стоит, задумавшись, наверняка, размышляя о прелестях какой-нибудь пакости. Третий притворился спящим.
- Толлард, что с этими деревьями и с этим местом? Ни одного нормального с листьями. Только эти страшные, без единого листочка. И их так много, - не выдержала Вьюн и обратилась к Толларду.
- Я ждал этого вопроса. Давным-давно жил в Средиземье один народ. Он не любил деревья, он вообще не любил красоты.
- Этот народ - орки?
- Все тот же старик?
- Угу.
- Не так уж мало, оказывается, ты знаешь о Средиземье, - сделал вывод Толлард.
- Так, что было дальше? – Вьюн не терпелось услышать продолжение.
- Орки причинили много зла господину Лесу. Рубили, жгли. Уничтожали самые древние деревья. Благодаря им с земли Средиземья исчезли многие породы деревьев. Орки не любят красоту. Сердца эльфов обливались кровью при виде всего этого и поэтому эльфы наказали орков. Эльфы превратили орков в деревья. Чтобы те почувствовали, какого это быть деревом без листьев, с прожженными стволами. И вот уже тысячи лет стоит этот лес. Лес орков.
- Но ведь это легенда.
- Может и легенда. Но Средиземье набито всякими легендами. Они повсюду, а ведь легенды просто так не берутся. Легенды – это давно позабытая правда.
Вьюн еще раз посмотрела на лес орков. Не дай бог кому-нибудь остаться здесь ночевать. Сердце разорвется от страха.
- И долго будут тянуться деревья – орки?
- Нет. Почти все, - Толларду самому не терпелось поскорей убраться отсюда. Он не любил это место. Да и кто мог его любить? Черные уродливые деревья. Такие же, как души орков.
- И как долго они будут здесь стоять в коже деревьев?
- Если верить нашей легенде, то до тех пор, пока не придется защищать честь господина леса, - ответил ей Толлард.
- А если орки не изменятся?
- Тысячи лет в таком обличии изменят кого угодно. Им придется полюбить лес.
Солнце начало клониться к земле, темнота понемногу наступала. Сначала слабо, а позже все сильней и сильней. Только сейчас Вьюн поняла весь ужас этого.
- Толлард, неужели нам придется заночевать в этом лесу?
- Не хочу тебя огорчать, но это так.
- Давай поедем вперед. Скоро закончится этот лес и мы найдем хорошее место для сна.
- Я бы с радостью, но совсем скоро все вокруг утонет в темноте, и мы собьемся с дороги, а это пострашней, чем ночь в лесу орков.
- Что может быть страшнее этого? - подумала Вьюн.
Ей пришлось сдаться. Они остановились в лесу орков. Толлард сразу же пошел за хворостом, а девушка осталась с лошадьми. Толлард ходил очень долго, как показалось Вьюн, целую вечность. Наконец-то он вернулся с большой охапкой хвороста. Они без труда сварили грибной суп (понятно, что грибы они собирали не в этом лесу. Вьюн даже под страхом смерти не стала бы их есть). Поужинав, Толлард завалился на боковую, что посоветовал сделать и Вьюн. Но для нее оказалось невозможным уснуть в этом жутком месте. Как только она закрывала глаза, ей казалось, что деревья сразу же наклоняются к ее телу со своими длинными- длинными горбатыми пальцами, пытаются схватить девушку и уволочь туда, в темноту. Вьюн раньше никогда не боялась темноты, сейчас же ее сердце бешено стучало при виде черной бездны. Девушка постоянно подкладывала хворост в костер для того, чтобы различать хоть что-то. Воображение разыгралось не на шутку. Оно рисовало нелепые картины и образы. Дальнейшей пищей для него послужил ветер. Сильный ветер. Деревья скрипели. Этот скрип казался стоном или даже воем. Деревья раскачивались все сильнее. Воздух наполнился силой и страхом. Страхом, сжимающим и терзающим каждую жилку на теле. Вьюн сидела, закутавшись в одеяло, дико таращась по сторонам. Ей казалось, что деревья переговариваются о том, как ее лучше убить.
Промаявшись так всю ночь, Вьюн все-таки к утру задремала. И то, спустя несколько часов, ее растолкал Толлард, призывая насладиться чудесным утром. От ужасной ночи у нее красовались огромные черные круги под глазами. Толлард же, наоборот, выглядел бодрым и полным сил. Он отлично выспался. Путники позавтракали и сразу же отправились дальше. В данный момент Вьюн была готова отдать половину жизни хотя бы за часочек сна. Она еле держалась в седле. Холм старался двигаться спокойней, чтобы его хозяйка не слетела с него. К обеду Вьюн отошла от сна, и Толлард распорядился ехать галопом. Деревьев орков вокруг уже не было. Они давно остались позади. Им на замену пришли маленькие кустарнички. Они очень понравились Вьюн. У себя в Багхаере она таких не встречала. Эти кустарники цвели летом и сейчас, покрытые беленькими цветочками, украшали лес. Глаза радовались, что вместо недавнего уродства видят такое великолепие.
- Что это за кустарники с беленькими цветочками?
- Это Белокуст. Цветут раз в несколько лет.
- Я сначала подумала, что они цветут каждое лето.
- Нет. Белокуст встречается только в теплых краях. Как наш. Они растут только там, где захотят. Уж очень привередливые.
- Верно. У нас в Багхаере таких нет, хотя и тепло.
- Белокуст - это магическое дерево. И лекарственное. Лечит не только тело, но и душу. Из его цветков делают многие снадобья. Эти растения древние. Со временем они выродятся. Но в Средиземье пока еще много Белокустов.
- Почему же они выродятся?
- Белокусты не могут жить вечно в одной и той же земле. Им нужны перемены, так же, как и их магии.
- Как понять, им нужны перемены?
- Не знаю, - рявкнул Толлард, - я и сам этого никогда не понимал. Я просто рассказываю то, что говорят про эти чертовы кустарники, - он рассердился. Постоянные расспросы Вьюн стали ему уже докучать.
- А в чем заключается их магическая сила?
- Говорят, якобы они защищают от зла.
- Ну а если они совсем выродятся, что будет тогда?
- Вырастет что-нибудь подобное.
- А где еще растут Белокусты?
- У эльфов, - Толлард еле сдержался, чтобы не крикнуть – «Давай немного помолчим».
- Может быть, из-за этих кустарников к эльфам и не проникает зло?
- Может, - ответил Толлард. Бесконечное количество вопросов сыпались на него не первый день.
- Я возьму с собой маленькие отросточки, - решила Вьюн. На тот случай если Белокусты выродятся.
Толлард не стал спорить.
- Пусть делает что хочет, - подумал он.
Вьюн слезла с лошади и направилась к кустарнику. Вокруг него из земли торчали маленькие детеныши.
- Прости, что я забираю их у тебя, но сердце мне подсказывает, что я должна поступить именно так.
Вьюн ковырнула землю ножом, достала от туда пару отростков и завернула их в толстую сумку. Толлард не понимал, для чего она все это делает. В Средиземье еще полно Белокустов и выродятся они не через одно тысячелетие. Далее она продолжили путь молча. Вьюн размышляла о Средиземье, Толлард о том, за кого лучше выдать замуж дочь.
В этот день они преодолели большое расстояние. Скакали галопом почти весть день, не останавливаясь даже на обед. Все порядком устали. И лошади и седоки. Совсем не далеко располагались новая деревня. Лиственница. Толлард настоял чтобы ночь провести там.
- В этих лесах водится всякое зверье. Так что совсем не безопасно ночевать здесь. Да тем более, в Лиственнице у меня проживает приятель, мы можем остаться у него.
Вообще-то, для Вьюн не имело значения, где провести ночь. Ей так хотелось спать, что она уснула бы и на камнях. В преследующей по пятам темноте они свернули на поселочную дорогу. В Лиственнице проживало много жителей. Большинство домиков ютилось чуть ли не на друг друге.
- От Лиственницы до Рэмбла осталось не так уж долго ехать. Поэтому здесь такое скопление жителей. Все хотят жить если не в самом городе то, хотя бы, поближе к нему. Дом моего приятеля находится около дороги. Только я не помню, какой он по счету. Первый, второй или третий. Знаешь, я давно у него не был. Очень давно.
Впервые Вьюн разозлилась на Толларда.
- Зачем было тащиться в деревню, если не помнишь, где живет твой друг. И вообще, жив ли он еще? – подумала Вьюн.
- Помню только то, что у него большие зеленые ворота с таким большим кольцом по середине, - Толлард изобразил размер кольца.
На улице стояла темень. Все приличные люди или сидели около печки, слушая различные истории, или готовились ко сну. Ну, может быть, какой-нибудь обжора ужинал второй раз. Только Толлард и Вьюн вглядывались в каждую калитку, пытаясь различить цвет и усмотреть кольцо.
- Вот. Вот его дом, - крикнул Толлард девушке.
- Ты же говорил, что калитка зеленая, - сказала Вьюн, разглядывая красные ворота.
- Наверняка, он их перекрасил, - Толлард не стал говорить о том, что это изначальный цвет калитки и никто ее вовсе не красил. Просто Толлард забыл. Он постучал в ворота. Во дворе залаяли собаки.
- Тише, тише вы, - дверь дома отворилась, и на пороге показался хозяин, - кого там еще притащило?
- Это Толлард.
- Какой еще Толлард? Я не знаю никакого Толларда, - заворчал хозяин.
- Я Толлард Торс. Мне нужен Хэнкс.
- Хэнксы живут в следующем доме, - хозяин хлопнул дверью. – Ходят тут всякие, - донеслось до Толларда и Вьюн.
- Выходит, калитка все-таки зеленая, - буркнула Вьюн и постучала по зеленым воротам.
В домике зажегся свет. К воротам подошел Хэнкс, держа в руке фонарь.
- Чего тебе? – спросил он, глядя на Вьюн.
В это время к воротам подбежал Толлард.
- Ронд Хэнкс, дружище.
- Толлард? Неужели это ты? Что ты здесь делаешь?
- Так это ты встречаешь старого друга? – Ронд и Толлард обнялись, похлопали друг друга по спине.
- Заходите, - Хэнкс жестом пригласил их в дом.
- Маришка, разбуди мать. У нас гости, - распорядился Ронд.
Маришка, дочь Хэнкса, скрипя половицами, быстро проскользнула в комнату за кухней.
- Располагайтесь.
Гости сели за большой дубовый стол около такой же огромной печки. Кухня хозяев была немного нелепой. Массивная мебель, стулья и столы на крепких ножках, соструганное не мастером окно. Хоть и без вкуса, но чисто. В кухне появилась хозяйка. Она быстро собрала на стол. Свежий хлеб, лук, чеснок, жаркое и убежала обратно. Причем, не сказав ни слова упрека мужу из-за того, что он разбудил ее и заставил суетиться. В доме Хэнксов главой был мужчина. Женщины знали свое место. В их обязанности входили все домашние дела, а так же способность не совать свой нос в дела мужчин.
Вьюн клевала носом за столом. Ей даже не хотелось есть. Хозяин попросил Маришку уложить Вьюн спать. Девушки удалились из кухни в спальню. Эта комната принадлежала Маришке и ее младшей сестре Розэл. Раньше здесь с ними жила и их старшая сестра Левин, но она недавно вышла замуж и сейчас ее кровать пустовала. Маришка уложила Вьюн именно на эту кровать. Маришке хотелось познакомиться с незнакомкой, но Вьюн повернулась к стенке и сразу же заснула. Толлард, наоборот, и не думал ложиться спать. Он весело болтал со своим другом, делясь и перебирая новости. Они изрядно выпили, и их громкий смех не давал спать всем остальным обитателям дома. От этого смеха и проснулась Вьюн. Она пыталась разобрать о чем разговаривают, скорее даже не разговаривают, а орут эти двое, с чего смеются.
- А помнишь, Толлард, нашу службу?
- Ну, конечно, помню. А ты помнишь, как мы уснули на посту. Я думал, что Арагорн нас тогда убьет, - Толлард налил из бочки еще пива.
- Да, здорово нам тогда влетело. Арагорн к дисциплине относится очень строго, хотя и опасности ждать не от куда.
- Служба в его войсках меня многому научила. Нужно быть всегда готовым, даже если опасности нет.
- Арагорн не похож на других королей. Он никогда не расслабляется. Он строг и к себе и к своим войнам.
- Но зато и справедлив.
Вьюн старалась уяснить хоть какой-то смысл в пьяном говоре. Поначалу она ничего не разобрала, а потом поняла.
- Так значит, Толлард служил в войсках Арагорна. Он из Северных земель. Вот откуда он столько всего знает.
За стеной снова возобновился разговор.
- Да….молодость, я с тоской вспоминаю то, что у нас было двадцать лет назад.
- Тогда мы были молоды.
- Ходили в походы, охраняли Средиземье, уставали ужасно, узнавали что-то новое.
- Вернуть бы то время. Очутиться на белых стенах Гондора, сходить бы в поход с Арагорном.
- Гондор! Недавно он мне снился, - Толлард с особой тщательностью припоминал все подробности, - наверняка, в нем что-нибудь уже изменилось.
- Скорее всего, эльфы понасадили каких-нибудь новых деревьев, - усмехнулся Хэнкс, - иногда я даже скучаю по этим эльфам. В Гондоре мы их видели часто. А здесь я не помню, когда в последний раз видел кого-то иного, чем человек.
- Я тоже скучаю по Гондоровской суете. Бесконечные ряды эльфов, прибывших в гости к Арагорну и Арвен, толпы гномов, снующих по городу.
- Эти гномы привозили с собой сундучки, в которых хранились различные камешки.
- Самоцветы, - поправил его Толлард.
- Да, самоцветы. В подарок Гондоровскому королю.
Толлард и Ронд на какое-то время замолчали. Перед их глазами плыли картины, прекрасные воспоминания.
- А что - это за спутница с тобой? – поинтересовался Хэнкс.
- Провожаю ее до Рэмбла.
- В ее крови были эльфы? Уж очень она с ними схожа.
- Возможно, - согласился Толлард, - но что-то в ней не так. В ней есть что-то, чего у эльфов нет, - пояснил он.
- И что же это?
- Сам не знаю. Какая-то магия. Она из рода чародеев. Иногда я ее очень боюсь, она словно чем-то одержима. Всюду ей мерещятся голоса и образы.
Они снова помолчали.
- Все это хорошо, но нужно ложиться спать. Тебе завтра рано вставать, - напомнил Хэнкс.
Толлард согласился, и они разбрелись по своим комнатам. Вьюн тщательно перебирала все то, что услышала. Выстраивала цепочку, пытаясь понять все правильно.
Через несколько минут в, наконец-то, восстановившейся тишине раздался пронзительный храп, который сменялся другим не менее пронзительным.
*********
Толлард и Вьюн уже час были в дороге. Разговор никак не мог завязаться. Толлард не выспался, его голова раскалывалась от излишнего количества выпитого пива. Вьюн очень радовалась тому, что узнала правду о друге. С губ девушки лилась приятная веселая песенка.
Куда он шел? Куда он шел?
Наверно далеко.
А что искал? А что искал?
Ответить нелегко.
А может, он искал любовь?
Нет, не любовь искал.
А может, он искал родную кровь?
Да и не кровь искал.
Искал он меч, что краше всех.
Что всех ему родней.
С которым будет веселей,
Чем даже у друзей.
С которым, будет он ходить по землям,
Дальше всех.
Которым будет не рубить,
А защищать других.
- Какая забавная песенка, - оживился Толлард, - откуда ты ее знаешь?
- Я не помню. Эту песенку я знаю с детства.
- Поможешь выучить?
Вьюн кивнула.
Из-за гор показалось красное солнце. День, судя по воздуху, должен быть жарким. Лошади весело бежали по тропинке. Эта тропинка после обеда здорово начала петлять. После она резко свернула вниз. Спуск оказался крутым. Лошади с трудом перебирали копытами. Хозяевам пришлось везти их за поводья. Фросс быстро поддалась уговорам Толларда. Она аккуратно ступала по мелким камням, иногда скользя, даже проезжая, но все-таки спускалась. С Холмом это не прошло. Он и не думал продвигаться по ненавистной ему тропе, уводящей все ниже и ниже. Коню действительно было трудно спуститься по этому спуску так как его масса превышала массу Фросс и, причем, намного. Он запросто мог переломать себе ноги. Как только Вьюн не пыталась заставить его действовать. И угрожала оставить его здесь, и упрекала в том, что от него нет ни какой пользы, и напевала ему ласковые слова. Но Холм не считал нужным подчиниться своей хозяйке. Вьюн вся взмокла. Это ее здорово утомило. Она присела на большой черный камень. Толлард и Фросс уже спустились и теперь с немым вопросом смотрели на своих спутников. Подул свежий ветерок. Вьюн подставила ему свое лицо. Он растрепал ее волосы и густую гриву Холма. Вьюн уставилась на коня грозным взглядом, размышляя, что же еще такого ему высказать. В душе она понимала, что не может винить его, но они и так потеряли слишком много времени со всеми этими уговорами.
Девушка поднялась с камня, сняла со спины Холма тюки и начала спускаться по пыльному пригорку. Холм с непониманием смотрел на свою хозяйку, с таким же выражением лица на нее смотрели Толлард и Фросс.
- Прости, Холм, но мне придется оставить тебя, - Вьюн очень тяжело дались эти слова, - но время, у меня нет времени ждать. Внутри у меня живет это нечто. Оно просто съедает меня. И гонит вперед. Не пойму куда….Тоска в сравнении с этим чувством ничтожна. Ты понимаешь. Я знаю. Я должна идти. Как угодно. Или верхом или пешком. Не важно. Иначе моя голова просто разорвется. Но иногда мне хочется именно этого…..Я должна идти вперед. Не смотря даже на то, что в дороге я потеряю друга. Возвращайся к Конопасу. Он с радостью примет тебя, а я с горестью, но все-так должна отпустить, - Вьюн подняла глаза в сторону друга, - прощай Холм.
Толлард очень сожалел о произошедшем, но что поделать. Они должны двигаться дальше. Фросс без труда выдержит двоих, тем более, что Толлард считал Вьюн мешком с костями. При помощи Толларда девушка закинула вещи на спину к Фросс. Холм с недоумением наблюдал за этой картиной. Он не верил в то, что хозяйка оставила его. Вьюн запрыгнула на спину кобылы, позади Толларда. Он ничего не сказал. Все больший страх стал закрадываться в его сердце. Неизвестно кто сидел за его спиной. Просто безумец, в голову которому могло прийтий что угодно.
Вьюн впервые теряла друга. У нее их не было. Прошла всего неделя, а он стал ей так дорог. Она оставила семью, а сейчас еще и Холма.. Вьюн понимала, что и Толлард скоро покинет ее насовсем. До Рэмбла осталось несколько дней пути, после они расстанутся навсегда. Она снова останется одна. Она всегда была одна. Хотя и жила в окружении людей, в любви семьи. Одиночество преследовало ее с рождения. Выходит правда, когда говорят – «Счастье – это когда тебя понимают». Несколько дней путешествия оказались для нее самыми счастливыми. Ее понимали. Толлард, научивший ее использовать лес. Холм, научивший ее ценить дружбу, хотя и с животным. Для эльфа не имеет значения кто его друг: зверь, человек, гном, хоббит. Для эльфов дружба наравне с любовью, честью, долгом. Девушка старалась не обращать внимания на ржание за спиной. Холм отчаянно призывал свою хозяйку вернуться.
- Толлард, ты уверен, что нет другой дороги?
- Нет. Другой дороги в Рэмбл я не знаю.
- Ну, а если попытаться объехать этот спуск?
- В этой местности полно крутых обвалов. Убежим от одного, прибежим к другому.
- Мы только потеряем время. Это неизбежно, - ответила за него Вьюн. Выхода нет. Она в голове перебирала все решения данной задачи.
- Придется добираться до Северных земель без Холма.
- Когда все это закончится, я вернусь в Захолм и заберу тебя, - произнесла в сердцах девушка.
Фросс все дальше уносила своих седоков и скоро силуэт Холма стал таять, а позже исчез вовсе. Вьюн все думала и думала о судьбе своего любимца. Как он поступит? Вернется ли обратно к Конопасу? Она даже не заметила, как наступил вечер. Воздух похолодел, пробираясь под одежду он заставлял тело покрываться мурашками. Вьюн начала вертеть головой по сторонам, ей стало интересно где они. Толлард, почувствовав ее оживление, решил завести разговор.
- Ну, как ты?
- Сносно. Где мы?
- В окрестностях Рэмбла.
- Выходит, уже осталось совсем не много.
- Совсем не много до Рэмбла, но не до Северных земель, - напомнил Толлард.
Вьюн про себя согласилась. Ее путь еще не окончен и окончится не скоро. Нужно посоветоваться с Толлардом, что делать дальше.
- Знаешь, Вьюн. Я тут подумал. Тебе не зачем переживать из-за Холма. Он, наверняка, вернется к Конопасу. Возвратившись обратно в Захолм, я позабочусь о нем до твоего приезда. Ты же вернешься после того, как сделаешь свое дело? – Толлард вонзил взгляд в свою спутницу.
- Я вернусь за Холмом, но не домой. Дома меня ничего не ждет.
- А как же твоя семья?
- Я уже сделала свой выбор. Среди них я словно чужеземец.
Толлард не стал продолжать эту беседу.
- Лучше скажи, что мне делать дальше, - попросила она.
- Не знаю, стоит ли тебе снова покупать лошадь. С ними тебе не особо везет, - попытался пошутить Толлард. Неудачно. - Тебе следует нанять в Рэмбле проводника. Одна ты не доберешься. И еще купить кучу вещей. Ну, там котелки всякие……………
На том и порешили.
- Толлард, почему ты ничего не сказал о том, что раньше служил у Арагорна? – решила спросить напрямую Вьюн.
- У Арагорна? – Толлард сделал удивленное лицо. - Что за вздор? Я обыкновенный сельчанин.
- Не отпирайся, я все знаю. Я слышала ваш разговор с Хэнксом. Признаюсь, я и до этого подозревала, что с тобой не все чисто.
- Подслушивать чужие разговоры – это свинство, - закричал он. Толлард был очень зол.
- Но я не подслушивала. Вы так громко обсуждали это. Не услышать мог только глухой тролль.
Толлард на самом деле признавал свою вину. Они действительно разговаривали громко, пожалуй, даже слишком громко. Но надо же кого-то обвинить в своих промахах.
- Тебе следовало заткнуть уши. Ты плохо воспитана.
Вьюн насупила брови.
- Ну ладно, я, правда, служил у Арагорна. Хороши те времена.
- Ну и какой он Арагорн?
- У. Великий человек! Благородный, честный, смелый. Истинный король.
- А как же его друзья? – Вьюн разъедало любопытство.
- Ты имеешь в виду Братство? Да, я тоже их видел. Они приезжали на рождение сыновей Арагорна. Все бравые войны. Благородный статный эльф Леголас, сын короля Трандуилла, неустрашимый гном Гимли, мудрый всезнающий маг Гендальф. Ну и конечно же Сэм, уничтоживший весте с Фродо кольцо всевластия, а также неугомонные полководцы деревьев Мерин и Пипин. Арагорну повезло с друзьями. Вот только Фродо я не видел. Он уплыл вместе со своим дядей Бильбо за моря в священные земли эльфов.
Вьюн мысленно представила Гондор, место проживания Арагорна, Братство кольца. Представила, как они встречаются после долгой разлуки, почувствовала все те чувства, которые должны были чувствовать вновь встретившееся друзья.
- Вьюн…..Вьюн…..ты, что совсем меня не слышишь? – Толлард уже несколько минут пытался дозваться до нее.
- А? Прости Толлард. Я просто задумалась. Мне так захотелось оказаться в Братстве кольца.
Толлард залился смехом.
- Ну, ты даешь……..ха – ха, - смех не давал ему закончить фразу, - оказаться в Братстве кольца…..ха-ха……..Вьюн, чтобы попасть в Братство для начала нужно хотя бы родиться в королевской семье или уж у очень представительной персоны, как, например, Леголас, Арагорн, Гимли, Боромир – все королевских кровей.
- Ну, а как же славные хоббитцы? Они ведь не королевских кровей.
- Им просто повезло. Они сопровождали носителя кольца. Решающую роль в судьбе Средиземья играют принцы, короли, маги, ну и, наверное, избранные.
- Я не согласна с тобой. Даже простой житель Средиземья может сыграть важную Роль, как Фродо.
- Вьюн, Фродо единственный случай. Давай лучше не будем спорить, а подумаем, где заночевать. Вон, впереди отличная поляна, - Фросс направилась именно туда. Толлард сразу же отправился за хворостом, а Вьюн занялась лошадью. Кобыла весь день была, как в воду опущена.
- Да, Фросс, я тоже скучаю по нему.
Вьюн разложила вещи. Обтерла Фросс и стала готовить ужин. На землю понемногу опускался туман, вскоре сквозь его пелену было трудно что-либо разглядеть. Вьюн начала беспокоиться о Толларде. Он все не возвращался. Вьюн села на траву, поджала ноги и запела. Ни с того ни с сего запела. Без слов. Просто какую-то мелодию. Она ее не знала. Ей казалось, что эту мелодию ее заставляет петь лес, все больше сереющее небо и увеличивающийся туман. Фросс замолкла, она слушала необычные звуки, исходившие от Вьюн. Деревья обступили их тесным кругом, нагнули свои кроны. Деревья тоже слушали Вьюн. Из леса наконец-то вышел Толлард. Его вид говорил сам за себя. Встрепанные волосы, капельки пота на лбу, грязная одежда. Вьюн сразу же подскочила.
- Толлард, что случилось?
Толлард бросил на траву охапку хвороста, достал из сумки полотенце и вытер лицо. Зрачки неугомонно бегали с одного места на другое. Вьюн повторила вопрос.
- Толлард, что случилось?
- Я заплутал немного.
- Немного? Тебя не было часа два.
- Сразу тебе скажу. Не вздумай удаляться от нашей стоянки дальше, чем на несколько шагов.
- Почему?
- Здесь очень легко заплутать. Я никак не мог найти обратную дорогу из леса.Дурной лес…. Позже я стал идти на какую-то не обычную мелодию и вышел к тебе, - Толлард еще раз вытер пот.
- Но я же пела совсем тихо, - подумала девушка.
- Если свернуть в ту сторону, из которой вышел я, после нескольких дней пути находится маленькое место под названием Холмы, - продолжил Толлард, - это не хорошее место. Оно несет в себе какую-то тайну. Никто уже давно не ходит туда.
- А зачем ты мне это все говоришь?
- Маленькое место, а бед от него много, хотя и находится отсюда очень далеко. Много людей и не людей оно сгубило.
- Сгубило? – Вьюн ни как не могла взять в толк, о чем это Толлард.
- Это место зовет к себе путников. Что-то оно обещает. И путники едут в Холмы, но они уже не возвращаются оттуда. Они уже мертвые.
- Ты там когда-нибудь был?
- Да я туда даже под страхом смерти не отправлюсь, - заявил Толлард, - мне хватило того, что у меня чуть сердце не остановились за эти два часа блуждания по лесу.
- Неужели оно так ужасно?
- Ужасно, - прошептал Толлард.
- Откуда же ты знаешь, что оно ужасно, если от туда никто не вернулся? – подытожила Вьюн.
- Выходит, все-таки кто-то вышел живым.
- Выходит, оно не так уж и ужасно.
- Лучше ложись спать. Спорить с тобой пустое дело.
Толлард зарылся с головой в одеяло. Он отошел от недавнего испуга и сейчас уснул без особого труда. Вьюн не хотелось спать. Ее мысли летали вокруг места под названием Холмы. Какое оно? И почему вызывает такой страх? Вьюн все еще помнила, с каким ужасом рассказывал о нем Толлард.
На небе всплыла луна. Облака, облепившие ее, наконец-то разошлись, и теперь все было укутано ее сиянием. Вьюн смотрела на этот кусок чего-то, на смесь серебра и приглушенного цвета золота, на луну. Она, в своем случае, смотрела на Вьюн. И вроде бы понимала все то, что спрашивала у нее девушка. Только ответить не могла. Черное покрывало, усыпанное серебряными искрами с металлическим диском по середине, представляло собой для Вьюн самое прекрасное. Она в сотый раз поблагодарила судьбу за возможность бежать из Багхаера.
Вьюн понемногу окутывал сон, глаза медленно закрывались, сознание улетало в даль. Она спала и как бы не спала. Кто-то наклонился над ней и приблизился к ее уху. Вьюн хотелось обернуться, увидеть его, но она не подвластна своему желанию. Все ее тело онемело, она даже пошевелить им не может. Ей пришлось смириться и просто смотреть перед собой.
- Я подарю тебе что-то, - тем временем сзади шепчет мягкий голос. Вьюн еще сильнее хочет повернуться, но ее тело парализовало. Оно не повинуется.
- Я подарю тебе тайну, - шепчет голос, - она находится там, где Холмы.
Сознание Вьюн понемногу освобождалось из-под власти дурмана. Оно становилось настойчивее, агрессивнее. Увереннее. И оно ответило.
- Ты не должен дарить мне то, что было создано для меня.
Вьюн открыла глаза. Очнулась от сна, хотя она знала это и не сон вовсе. Обернулась. Позади никого. Теперь она знала, куда ей следовало ехать дальше. В холмы. Забрать что-то, что по праву ее.
*************
Остаток ночи Вьюн обдумывала, как объяснить все Толларду. Сейчас он суетился с приготовлением завтрака, то подбрасывая в костер хворост, то помешивая содержимое котелка. А Вьюн все не решалась завести разговор.
- Вьюн, садись завтракать, - позвал ее Толлард.
Она села около костра и приняла от Толларда чашку с дымящейся жидкостью.
- Толлард, а тебе не интересно узнать, что это за место Холмы? Ведь ты там никогда не был и…..
- Вьюн, ты в своем уме, - рявкнул проводник.
Ей сразу стало ясно, что умаслить его не удастся, а заинтересовать и подавно.
- Толлард, я отправляюсь в Холмы, - наскоро выпалила Вьюн.
Толлард не изменил положения. Он помешивал в котелке.
- Тебе не обязательно меня сопровождать.
- Я и не собираюсь, - Толлард так и помешивал в котелке.
Вьюн немного растерялась от такого ответа.
- Я пойду пешком.
- Иди, - его холодный тон обескураживал.
- Неужели это место действительно несет такой ужас для всех?
Толлард не ответил.
- Ты не понимаешь, - начала Вьюн. – После того как ты рассказал мне об этом месте – это слово Холмы стучит в моей голове так, что я того и гляди оглохну. Холмы, холмы, холмы, - так говорит мне мое сердце.
- Ты просто безумна! Я это давно понял. Ты даже и представить не можешь что там!
- А ты? Неужели не интересно? – не понимала Вьюн.
Толлард все помешивал в котелке.
- Ты долго не проживешь на этой земле, Вьюн. И мне очень жаль. Ведь ты очень славная. Но ты лезешь в самое пекло и так с тобой будет всегда. А я уже изрядно стар для таких приключений. В последний раз тебя прошу – опомнись!
- Я все равно отправлюсь туда. Мне безразлично, что там происходит, - решила она. Толлард хранил молчание. Вьюн собирала свои вещи. Много времени на это не ушло.
- Прощай, Толлард, - крикнула Вьюн и бегом свернула к тому месту, из которого вчера выбрел Толлард. Внутри она боялась, что он ее остановит и не позволит войти в дурной лес. И была права.
- Вьюн, Вьюн, опомнись, - слышались крики за спиной. А в голове у Вьюн шипело другое слово «Холмы, холмы». Как магнит оно тянуло внутрь.
Девушка все шагала и шагала по уводящей вниз тропинке. Вьюн не видела никакой опасности. Довольно обычные деревья со свежими зелеными листьями, все такой же сухой хворост под ногами и воздух сыроват, как обычно в лесу. Все то же, но если не считать странной тишины вокруг. Ни вскриков птиц, ни суеты лесных жителей.
Наверняка если бы даже и существовала какая-нибудь опасность, то Вьюн бы ее не заметила. Размышления о Толларде и об его словах крутились у нее на языке.
-Ты долго не проживешь, - передразнивала она его. – Да с чего он решил?
Дорога давалась легко. Как не странно, но ни боли в спине, ни в ногах от нагруженных вещей не присутствовало. Голод тоже отступил. Хотя до Холмов еще ой как далеко дорога уже здесь начинала завлекать, обещая путникам легкий и интересный путь. Через густые верхушки деревьев просвечивалась синева летнего неба. К обеду мелкие облака разбежались так, что сейчас солнце палило во всю. Благодаря лесу Вьюн не ощущала его жара.
Единственное, что волновало девушку, так это ночь в одиночестве в совершенно не знакомом месте. Днем это место выглядело довольно безобидно, но ночью. Ночь – это уже другая сторона дела. Ведь не просто так Толлард и носа своего не хотел показывать в этом направлении.
Со временем лесная сырость из-за жаркого солнца исчезла. Вот уже затрещали птицы, вдалеке слышится стук дятла. Странно как-то. Давно в разгаре день, а звери проснулись только сейчас. Громче всех себя вел ворон, летевший за Вьюн по пятам. Его карр можно было уже услышать за несколько верст.
- Эта птица, скорее всего, выжила из ума.
Вьюн решила передохнуть и пообедать. Развернула красный платочек, внутри которого находилась самодельная колбаса из дома Толларда. Вьюн выложила ее на полотенце, разломила буханку хлеба и принялась за еду, запевая все это холодной ключевой водой.
- Вкусно, наверное, - произнес голос откуда-то сверху.
- Да, очень, - ответила она, не успев разобрать кому отвечает. Девушка подняла глаза и чуть не подавилась. На ветке сидел черный крупный ворон. Он вел себя куда приличнее, чем Вьюн, не таращился на нее, словно увидел кого-то с двумя головами.
- Не угостишь?
Вьюн отползла назад, не сводя взгляда с ворона, когда первое удивление прошло, она заговорила.
- Ты разговариваешь?
- Самая надоевшая фраза, которую мне довелось услышать за всю мою жизнь. Услышать что-то иное было бы не нормальным, - съязвил он.
- Говорил же Толлард, что здесь не все в порядке, - подумала Вьюн.
Она повнимательней присмотрелась к птице. Черные перья, заостренный клюв, длинный хвост. Все как у всех.
- Хватит на меня пялиться, - разозлился он.
- Прости. Просто я впервые встречаю говорящую птицу, - попыталась оправдаться девушка.
- Так ты угостишь меня? – напомнил ворон.
- Ах, да. Конечно, - Вьюн разломила на мелкие кусочки колбасу и хлеб и протянула птице. Ворон слетел с ветки и уселся ей на руку. От неожиданности она вздрогнула. Птица насытилась и заняла свое прежнее место. Расхаживая из стороны в сторону, ворон то и дело поглядывал на Вьюн.
- Меня зовут Вьюн.
- А меня просто Ворон. Ну и куда ты собираешься? – поинтересовался он.
- Я направляюсь в Холмы, - чутье подсказывало ей, что не следует обманывать эту птицу.
- Я так и думал. И не боишься?
Вьюн растерялась с ответом.
- Так значит боишься.
- Нет. Мне просто страшно от рассказов об этом месте.
Ворон рассмеялся (странное зрелище – смеющийся ворон).
- Могу представить, что говорят люди.
- Это, правда, будто бы от туда никто живым не возвращается?
Ворон рассмеялся еще сильнее.
- Возвращаются. Конечно, возвращаются.
Вьюн ничего не понимала. С одной стороны Толлард, уверяющий в не безопасности для жизни в Холмах, с другой стороны этот Ворон. Кому верить?
- Холмы хранят свою тайну. И эта тайна привлекает всех любопытных. А она предназначена только для одного. Вот все и возомнили себя избранными. А так как им приходится возвращаться домой ни с чем, вот они и придумывают о многих подвигах, об ужасах, которые пришлось пережить несчастным путникам. Люди не хотят возвращаться домой не героями. Каждый уверяет в том, что только он один единственный остался в живых, остальные же все погибли.
- Но не может же быть так, якобы это место совсем не опасно?
- А я разве сказал, что оно не несет ни какой опасности? Оно безопасно если не лезть внутрь. Туда, куда не зовут. Ты же, наверняка, знаешь о том, что в гости без приглашения ходить не следует. Ты тоже идешь туда за чем-то. А у тебя есть приглашение? – Ворон сосредоточил свое внимание на Вьюн. Ей захотелось поднять с земли какой-нибудь камень и запустить в эту наглую птицу, сующую свой длинный нос в чужие дела.
- Мне некогда с тобой разговаривать. Я должна дальше идти.
Вьюн взгромоздила тюки и снова зашагала по знакомой тропинке. Ворон остался позади. Его уверенность смутила девушку.
- Может, он специально уверяет меня в отсутствии опасности, а на самом деле заманивает туда, - пронеслась мысль. – Может, он шпион Холмов? – Вьюн осторожно оглянулась через плечо на птицу. Он сидел и чистил перья. Все смешалось.
- Куда же идти. Вперед или назад?
Выйти из оцепенения помог ей Ворон. Он сорвался со своего места и уселся на тюки, за спиной Вьюн.
- Что? Не знаешь куда податься? Не можешь выбрать?
- У меня нет выбора. Кто-то за меня решает мою судьбу.
- Выбор есть всегда. Ищи ответ внутри.
- Ты не понимаешь.
- Возможно то, что ты найдешь в Холмах поможет тебе разобраться со своей судьбой, - намекнул ворон. Девушка с нескрываемым удивлением посмотрела на птицу.
- Тебе известно то, чего не знаю я? – спросила она.
- Ну, конечно известно. Я знаю очень много. Ну, например, какое зелье лучше подойдет от кровотечения и …
- Нет, я имею ввиду то, что ты знаешь, куда мне следует направиться?
- А тебя это интересует? – Ворон встрепенулся, - Нет, я не знаю, куда тебе следует идти. Я просто говорю то, что говорю всем.
- Говоришь всем?
- Я хранитель земель, окружающих холмы. Я помогаю путникам разобраться в том, что им на самом деле нужно. Может, им вовсе и не нужно то, что хранят Холмы.
- А что они хранят?
- Они хранят то, что ищет тот, для кого создано это.
Вьюн с недоумением уставилась на птицу.
- Хватит уже говорить загадками. Я ничего не понимаю.
- Я же сказал. Ищи ответ внутри себя. Кто ищет, тот всегда найдет.
- Для кого создано это, - она повторила фразу, - что-то знакомое. Похожий ответ сегодня ночью я услышала из своей головы
- . Ты не можешь подарить мне то, что было создано для меня, - подумала девушка.
Ворон молча ждал ее решения.
- Я еще слишком молода для всех этих загадочных речей. Ну ладно. Будь, что будет. Отправлюсь дальше.
- Надеюсь, ты делаешь правильный выбор, - он снова стал ее запутывать.
- Выходит, если ты хранитель этих земель, значит ты должен проводить меня до Холмов.
- А ты смышленая. Хорошо, я провожу тебя. Но только в том случае, если обещаешь угощать меня почаще.
Вьюн улыбнулась. Какой все-таки забавный ворон.
Путь продолжили уже вдвоем. Вьюн снова зашагала по узкой тропинке. На спине на тюках у нее сидел ворон и распевал песни. В основном о Средиземье. По началу Вьюн было не по себе. Не много странная птица, не много странный лес, а потом привыкла. Не так уж и странно, что звери спят до обеда, что птицы поют о подвигах и прошлых сражениях или простые неприхотливые песенки, как эта:
Средиземье – края лучше нет
Здесь волшебство, добро и дружба.
Спустя и десять тысяч лет
Менять здесь ничего не нужно.
Народы эльфов, гномов, троллей
Живут не сорясь,
Ну, только споря иногда.
Все обладают сильной волей
Характер Средиземья - это да!
Живут здесь маги
Да, уж это точно чудаки
Бывают скряги
Ворчливей бабки петухи.
Через некоторое время Вьюн знала все эти песенки наизусть. Она даже начала напевать их. После обеда они не разу не остановились, дорога совершенно не утомляла. Казалось, что свежий лесной воздух с каждым шагом предавал все больше сил. Тропинка уводила все ниже и ниже. Высокие деревья стояли как дозорные, глядели далеко, высматривая путников.
Послеобеденный путь для Вьюн проходил увлекательно. Ворон оказался вполне интересным собеседником, он знал кучу всяких историй, касающихся Средеземья и не только.
- Этот ворон повидал многое, - предположила Вьюн.
К вечеру окружение так и не изменилось. Все те же дозорные тополя. Все тот же спутник – ворон.
Путники решили остановиться на ночлег, когда солнце уже закатилось за белевшие вдалеке пятна. Эти пятна, как сказал Ворон, и являются Холмами. До них осталось примерно два дня пути. За прошедший день Вьюн не чувствовала ни какой усталости. Магия – штука странная, вон как действует!
- Это из-за располагающихся в этих землях Холмов, - объяснил Ворон, - они придают странникам сил.
Вьюн разложила вещи, быстро из сухого хвороста сообразила костер. Уроки Толларда не прошли впустую. Поставила вариться похлебку, используя найденные корешки.
- А ты знакома с лесной жизнью, - заметил Ворон.
- Это Толлард. Мой спутник. Это он меня всему научил.
- А что же он не отправился с тобой в Холмы?
- Он боится этого места.
Ворон хмыкнул.
- Наверняка, наслушался всяких басен.
- А ты, сам то не боишься Холмов?
- Я? С чего мне их бояться. Я ведь их хранитель.
- Но люди не особо сюда заглядывают.
- Вернее, сейчас совсем не заглядывают.
- Вот именно. Тебя не пугает то, что люди опасаются этого места?
- Нет. Я не боюсь Холмов. Сами по себе они не страшные. Главное не лезть туда, куда тебя не зовут, а ведь люди такие любопытные. А потом еще жалуются.
- Ты говоришь как истинный хранитель и защитник.
Вьюн в основном была согласна с Вороном. Эта мудрая птица все больше ей нравилась. Рассуждал Ворон трезво, оценивал ситуацию со всех сторон, предпочитал, как поняла Вьюн, страху смотреть прямо в глаза. Девушка чувствовала какое-то сходство между ними.
- Ворон, а что там внутри Холмов? Ты знаешь, скорее всего.
- Я не хочу тебя обманывать, но я честно не знаю.
Вьюн не стала ему докучать. Не знает, так не знает.
Поужинав, легли спать. Вьюн под толстым шерстяным одеялом, Ворон на самом низком суке долговязого тополя.
- Спокойной ночи, Вьюн.
- Спокойной ночи, Ворон.
Какое-то неизвестное прежде тепло заструилось по телу Вьюн. Как будто приятного сна ей пожелал родной отец, который говорил.
- Не беспокойся, все будет хорошо.
Необычно чувствовать такие чувства к птице. Вьюн заснула со сладкой улыбкой на устах. Она ни о чем не беспокоилась, она была под защитой.
*********
Проснулись рано. Вернее проснулся первым Ворон и своей звонкой вороньей песней разбудил свою подопечную.
Вставая раньше Солнца,
Мы успеваем все:
Открыть свои оконца
Пустить его тепло.
Пусть радуется тело
Удаче этих дней.
Шагай вперед ты смело
И будет веселей.
Вьюн хотелось еще подремать, но песенка не дала. Она повторялась вновь и вновь. Вьюн пришлось подняться. Наскоро перекусили и отправились дальше. Погода выдалась отличная. Сквозь густые ветви деревьев проскальзывали солнечные лучи. Над головой плыли облака, они то и дело обгоняли друг друга, временами обгоняя даже путников. Ворон пребывал в отличном настроении. Он распевал арии о давних битвах, причем так проникновенно, как будто это он прошел их до конца и все-таки вернулся домой. Вьюн было легко в обществе Ворона. Они сразу нашли общий язык. После великолепного исполнения она с ним завела беседу. Чем дальше заводила дорога, тем больше родства находила девушка между собой и этой не совсем обычной птицей. С Толлардом она не могла так разговаривать. И только сейчас поняла почему. Ее мучили вопросы, которые совсем не волновали Толларда. Вьюн искала мудрости. А мудрости у Ворона хватало.
- С тобой я чувствую себя так легко. Ты понимаешь меня с полуслова.
- Это потому, что ты хранитель.
- Хранитель? С чего ты взял? – усмехнулась Вьюн. – Я простая девушка.
- Такая же простая как я орк. Не пытайся перехитрить меня, Вьюн. Не с проста ты здесь.
- Ты такой же хранитель как и я. Мы живем Средиземьем. Его горести – наши горести, его боль – наша боль, его счастье – наше счастье. Мы всецело с ним связаны. Мы не живем в одном месте так как обитаем во всем Средиземье, все Средиземье – это и есть наш дом. Каждый его уголок. Наша жизнь – это служение ему. Ты пока еще не знаешь Средиземья, тебя это ждет впереди. И я знаю, что ты видишь разные образы. Сегодня во сне ты говорила с ветром. Просила найти лекарство от тоски. Она разрывает твое сердце. Ты не такая как все. Но это не стыдно.
- Нам как можно скорей нужно отправляться в дорогу, - Вьюн старалась не поднимать глаза.
Вьюн чуть ли не бежала. Перескакивала через кочки, перелазила через коряги и так быстро! Будто за ней гнались по пятам. К полудню они вышли из леса. Впереди расстилалась бесконечно пустынная равнина, пустынная потому, что она не имела ни одного дерева. Огромное скопление зеленой травы и полевых цветов. Казалось, что этому ковру нет конца. Он располагался всюду, куда бы не упал взгляд путников.
- Здесь придется потрудней. Солнце палит не щадя. В лесу нас укрывали деревья, сейчас же защиты от него нет, - обрадовал Ворон.
- И долго будет тянуться эта равнина?
- Примерно полтора дня пути.
- Пол этого дня и весь завтрашний, - Вьюн хотелось закричать. Она посмотрела на небо. Ни одного облачка.
- Может, случится чудо и завтра солнце спрячется под черными облаками?
- Не надейся, - разочаровал ее Ворон, - завтра буде еще жарче, судя по ветру.
Сердце Вьюн укатилось в пятки. Она не очень любила жару, вернее совсем ее не переносила. Девушка глянула через плечо на оставшийся позади густой лес. Как хотелось развернуться и окунуться в прохладу. Сесть под тот огромный дуб, вытянуть ноги. Но делать нечего, придется идти вперед. Вьюн снова закинула на спину свои тюки и нелепой походкой поплелась к высокой траве. Ворон присел на свое прежнее место, сверху на тюки.
Каждый шаг давался с трудом. Солнце, не имеющее никакой власти в лесу, сейчас сделало свое дело. Вьюн вся взмокла. С лица градом лился пот, одежда облепила тело. На минуту ей захотелось бросить все свои сумки и двигаться уже налегке, но она вовремя вспомнила недавние события. Ворону тоже пришлось не сладко. Его черный окрас приковывал к себе солнечные лучи, но он держался. Сознание обоих потихоньку уплывало, взгляд затуманивался, перед глазами плыли круги. Вьюн еле передвигала ноги. Сапоги, мокрые внутри от пота, ужасно натирали ноги, превращая нежную кожу в скопление мелких ранок и ссадин. В чувства ее привел разъяренный шмель. Вьюн задела цветок, на котором он сидел, и ему это не понравилось. Шмель наматывал круги вокруг ее лица. Это Вьюн расшевелило. Она спохватилась и понеслась, что было духа. Шмель не отставал, призывая своих соратников на помощь.
- Ворон..Ворон…Что нам делать? За нами гонится целое шмелиное семейство.
Ворон мгновенно очнулся. Он не особо любил насекомых.
- Шмели? Ты не могла идти осторожнее? – огрызнулся он.
Вьюн немного растерялась из-за такого ответа.
- Извините, пожалуйста, нам, наверное, следует поменяться местами. Ты будешь тащить тюки, а я сяду к тебе на шею, - съехидничала девушка, - лучше придумай, что нам делать. Бежать дальше у меня уже нет сил, - и действительно, Вьюн двигалась только из-за страха быть покусанной до смерти настырными насекомыми, которые и не думали отставать. Тем более тяжелые сумки, палящее солнце, наглый ворон – они кого угодно обессилят.
- Прикажи им, - Ворон все-таки нашел решение.
- Ты в своем уме? Они так просто взяли и послушали меня, тем более, я не знаю шмелиного, - съязвила Вьюн.
- Не ври. Ты болтаешь со зверушками, когда тебе приспичит. Вот поболтай и с ними.
- Да откуда ты все знаешь?
- Не время. Прикажи!
Если бы была возможность, то Вьюн дала бы затрещину своему попутчику. Это надо же выдумать – стать шмелиным королем! Что дальше? Покори себе муравьев?
- Ворон, думай быстрее так как мне осталось не долго.
- Но я уже придумал. Почувствуй свою силу. Заставь шмелей слушать. Вспомни, когда Толлард заплутал и ты начала петь.
- Откуда ты знаешь?
- Знаю и все. Вспомни какие чувства ты пережила. Толлард услышал твое пение на огромном расстоянии. Благодаря нему он выбрался из леса.
Девушка не знала, что делать. Двигаться дальше нет сил. От шмелиной погони не уйти.
- Вьюн, рискни. Они нас все равно догонят
- Я не уверена, что что-то получится.
- Рискни.
- Но ведь придется остановиться?
- Рискни.
У нее на лбу выступил холодный пот и далеко не из-за жары.
- Ну, хорошо.
Она резко остановилась. Шмелиное облако зависло на секунду над ними. Сердце Вьюн бешено колотилось. Мысли и желания не хотели подчиняться.
- Вьюн, не тяни, - зашептал Ворон.
- Я не знаю, что делать.
- Сосредоточься.
Вьюн закрыла глаза. Почти перестала дышать……..неизвестная мелодия полилась изнутри. Мелодия росла, превращаясь во что-то. Все вокруг затихло. Как в тот раз, когда пела ради Толларда. Сознание Вьюн улетало все дальше. Она не понимала, что она делает, как будто наблюдала за собой со стороны.
- Боже, что я делаю и как я это делаю? – промелькнуло в мыслях. А между тем голос становился крепче и увереннее. Слова на непонятном и старом, как сама жизнь языке, несли в себе все большую силу. Вьюн казалось, что сейчас лопнут барабанные перепонки от исходившей мощи. Воздух наполнился звуками. Эти звуки слушали все. Эти звуки несли в себе всё. И страх, и боль, и счастье, и горе…Всё.. Всё.
Шмелиное облако взмыло вверх и направилось в сторону полевых цветов. Цель была достигнута. Вьюн рухнула в траву. На лице застыла гримаса усталости. Стало темно! Она долго еще пролежала в таком положении. Ворон тоже замер. Уже ближе к вечеру, когда жара спала, Вьюн заново пошевелилась. Ощущение было такое, будто ей пришлось в одиночку вспахать все поле. Спина затекла, руки ломило. Ворон молча наблюдал за ней.
- Думаю, сейчас к нам ни один жучок не подползет, а какая-нибудь пчела и подавно, - наконец-то произнес он.
Вьюн усмехнулась. Она с трудом взгородила себе на спину тяжелые сумки.
- Ну что? Двигаемся дальше.
Ворон кивнул. Он занял свое прежнее место и они продолжили путь.
- Ворон, спой что-нибудь веселенькое, а то на душе у меня кошки скребут.
- Это всегда так. Когда используешь слишком много силы. Внутри остается пустота. Магия – вещь не всегда полезная. Восстанавливать придется денек, другой.
- Я не понимаю о чем ты?
- Ты хочешь, чтобы я объяснил?
- А разве у меня есть выбор? Ты уже это делаешь.
- Ну, хорошо. Средиземье имеет много даров. Кого ими одарить оно решает само. Например, твой. Ты можешь через песню или музыку повлиять на других. Оживить в людях веру, заглушить и отогнать страх. Ты можешь слышать Средиземье. Даже его малейшую часть. Ты можешь говорить его голосом. Это самый великий дар – уметь слушать.
- И это все?
- А, по-твоему, этого мало?
- Я все равно ничего не понимаю.
- Я тоже особо в этом не разбираюсь.
Вьюн хмыкнула.
- Как–то странно. Я жила без малейших изменений в моей скучной жизни. Но все изменилось внезапно.
- Таков удел героев. Когда приходит их время, мир и жизнь совершенно меняются.
Вьюн промолчала. Она не чувствовала себя будущим героем.
Жара уже ушла на ночной отдых, она уступила свое место подкрадывающейся прохладе. Временами над равниной пробегал рывками слабый ветерок. Вьюн ощущала себя очень усталой. Тело ныло. Внутреннее состояние требовало отдыха и покоя. Спустя какое-то время сердце перестало бешено биться и голова уже не раскалывалась на части. Вьюн даже начала проявлять интерес к окружению. Впереди виднелись многочисленные холмы, но они были еще далеко. Острое эльфийское зрение, которое присутствовало у девушки, помогло ей различить их очертания и силуэты. Холмы манили. Покрытые зеленым ковром, небольшими кустарничками, кое-где даже деревьями они представляли собой самое безобидное место. Вьюн затаила дыхание, словно боялась спугнуть мимолетное видение.
- Не все так, как кажется на первый взгляд, - вывел ее из оцепенения Ворон.
- Ты прав. Они не так беззащитны, как кажутся.
- Ты уверена, что тебе нужно идти туда?
- Не знаю, - она попыталась найти ответ внутри себя, но там было пусто.
Сердце птицы сжалось тревогой. Что если это вовсе и не она? Она ведь может погибнуть внутри Холмов.
- Но не зря же я уже столько прошла. Я не поверну назад.
- Иногда следует повернуть, - подумал Ворон.
Вьюн снова взглянула на зовущие Холмы и ускорила шаг. Ворон решил, что она знает, что делает. Девушка шагала вперед по зеленой траве. Жара не беспокоила ее, а насекомые и подавно. Она даже приободрилась. Стала что-то напевать. Одну из песен ворона.
Вперед, вперед все путник идет
Он ищет то, чего как будто нет
Его надежда и вера ведет,
Они дадут ему совет.
Но это раньше никто не находил
Оно не известно, где живет
Хотя, подумаешь беда
Кто ищет, тот всегда найдет.
Вскоре солнце склонилось к земле. А Вьюн все шагала и шагала вперед (как в песне). Окружение осталось неизменным. Пустынная зеленая равнина, заселенная маленькими жителями. Иногда над равниной пролетали птицы. Ворон с каждой из них переговаривался, узнавая кое-какие новости.
- Впереди стоит дерево. Там и заночуем.
Вьюн напрягла зрение. И, правда, в опускавшейся темноте виднелось дерево. Она ускорила шаг. Темнота быстро завладела всем. Окутала своей пеленой и путников и равнину. Цветки давно закрыли бутоны, жучки готовились ко сну, светлячки зажгли фонари. Равнина замолкла. Дневной треск стих. Только шуршание травы под порывами ветра могло понемногу смягчить скучную тишину. Вьюн пробиралась к дереву. Увидев его, она ахнула. Молча, впитывая и красоту, и силу, она восхищалась. Огромное дерево пронизывало темноту. Белая, как снег кожа обтягивала его длинные распашистые ветви и ствол. Дерево светилось в темноте.
- Какое белое, - прошептала она.
- Аусинг. Белое древо. Хозяин равнины.
- Какое большое. Я никогда не видела такого могучего и сильного дерева, - Вьюн не выдержала и прикоснулось к белому стволу. Провела рукой по гладкой, словно змеиной, коже.
- И не увидишь.
- Аусинг. Хозяин равнины, - прошептала девушка, - почему я ничего не слышала о нем. Ведь оно совсем не далеко от Багхаера.
- Да ты и о Холмах ничего не слышала.
- Верно. Совсем ничего.
- А все потому, что в Багхаере сельские жители. Они не искатели приключений. Никуда не ездят, да и в Багхаер никто не заглядывает. Поэтому вы толком ничего и не знали ни о дереве, ни о Холмах, ни даже о ближайшей деревне. Багхаер – маленькая деревушка. Редкий они народец. Живут в своих домиках, живут своим трудом, не любознательны, нос в чужие дела не суют. Это конечно хорошо, но они даже не знают, что делается за пределами их деревни. Живут в своем маленьком мире. Я только понять не могу одно. Как, ты, там оказалась?
- Я с самого рождения живу в Багхаере.
- Далеко же они тебя закинули.
- Кто они?
Ворон промолчал. Не время говорить об этом.
- Давай поедим и ляжем спать.
Спорить было бес толку. Вьюн начала разбирать вещи. Костер не стали разжигать. Это оказалось бы неуважением по отношению к Аусингу.
Вьюн разломила хлеб. Крошки отдала Ворону. После ужина она расстелила поверх травы теплое одеяло и приготовилась ко сну. Вьюн смертельно хотелось спать, но она знала, что не должна засыпать сейчас. Ей хотелось запомнить каждый сучок этого необыкновенного дерева. Хотелось через многие годы пронести эти воспоминания, этот восторг. Хранить их вечно. Точно так же, как Аусинг хранит свою равнину. Вьюн смотрела на него и все печали и тревоги, даже усталость покидали ее. Душа наполнялась радостью и покоем.
- Это дерево целительное, - Ворон как будто прочитал ее мысли. – Оно лечит больную душу. Избавляет от тоски, залечивает сердечные раны, дарит жизнь и покой. Людей из прошлого заставляет жить настоящим.
Вьюн не поняла смысл этих слов.
- Какое необычайное дерево.
- В Гондоре есть похожее белое древо. Брат Аусинга. Хранитель рода королей.
- Всего два.
- Всего два.
Повисла тишина. И птица, и Вьюн наслаждались успокоением.
- А если оно погибнет?
- То погибнет часть Средиземья. Это дерево вечно. Сколько существует Средиземье, столько существует и Аусинг.
Впервые за всю свою жизнь Вьюн уснула, не волнуясь ни о чем, не беспокоясь о завтрашнем дне, о непонимании окружающих, об одиночестве. Вьюн была счастлива.
- Спи спокойно, Вьюн, - говорило дерево.
- Живи вечно, Аусинг, - искренне пожелала она ему. – Твоя душа – это душа Средиземья.
Вьюн поблагодарила судьбу за выпавшую честь – видеть Аусинга, белое древо – хозяина равнины. И уснула.
***********
Проснувшись, Ворон увидел Вьюн. Она стояла рядом с Аусингом, прикрыв глаза. Ветер трепал его седые листья. Вьюн аккуратно кончиками пальцев прикасалась к ним. Робкая улыбка озаряла ее лицо. Ворону так не хотелось прерывать этот разговор, но что поделать?
- Вьюн, что он рассказывает тебе? – спросил Ворон.
- Старые легнды, - в пол голоса ответила она.
- Вьюн, нам следует попрощаться с Аусингом и продолжить путь.
Она с тоской посмотрела на хозяина равнины.
- Ты прав. Прощай, Аусинг.
- Не грусти. Мы еще увидимся, - ответило ей древо. Ворон ничего не слышал. Вьюн последний раз взглянула на целителя. Закинула сумки на спину и зашагала по траве. Ворон сел позади, на свое место. Немного погодя Вьюн обернулась в сторону Аусинга. Дерева не было. Она опешила. Девушка взглянула снова. Дерева не было. Ворон понял причину ее замешательства.
- Такое бывает.
- Но, как это возможно?
- Я не все рассказал тебе об Аусинге.
Вьюн вопросительно уставилась на птицу.
- Аусинг – необычное дерево. Оно невидимо.
- Но я же его видела.
- Потому, что оно знает, что вреда ты ему не причинишь. Аусинг видят те, кто должен его видеть. Оно скрыто почти от всех. Только эльфы и немногие люди могут видеть его.
- Какие люди? – переспросила Вьюн.
- Добрые люди, а главное живые!
- А разве бывают не живые люди? – усмехнулась Вьюн.
- Увы, Вьюн, бывают, - с грустью ответил Ворон.
- Но почему его вижу я?
- Ты эльф.
- Эльф? – не поверила Вьюн.
- Это очевидно.
- Ты обманул меня, не сказав всей правды.
- Нет, - замахал Ворон крыльями. – Неужели ты самая не поняла, что ты из эльфийского рода? Ты болтаешь с животными, мало ешь, мало спишь, носишься без устали по полям. Кто же ты?
- Я всю свою жизнь прожила среди людей? Откуда мне знать про эльфов?
- Ты всегда это знала.
- Так, кто же я? Как все получилось? А моя семья?
- Придет время, ты все узнаешь.
- А ты знаешь?
- Я не уверен.
Продолжать разговор не было смысла.
- А много обитателей Средиземья видели Аусинг? – Вьюн сменила тему.
- Не очень
- А как же его брат? Белое древо Гондора?
- Оно видимо. Все могут видеть его в отличие от Аусинга. Аусинг хранитель душевного равновесия в Средиземье. Без него пришлось бы туго. Он защищает души и сердца обитателей Средиземья. Поэтому он так осторожен. Он знает о своей значимости.
Вьюн впитывала каждое слово. Ее тело за ночь хорошо отдохнуло. Внутренняя усталость благодаря целителю спала. Сейчас она весело шагала сквозь высокую траву, наслаждаясь приятным утром. Солнце медленно поднималось из-за видимых в дали холмов. Его яркий цвет говорил о жарком дне, но Вьюн об этом не беспокоилась. Внутри она знала, что жара – это еще не самое страшное, что может с ней случиться. Лучи солнца быстро подсушили росу, и идти стало куда лучше. Влажный воздух пропитался теплом. Дрожь, вызванная утренней свежестью и сыростью, отступила. Солнце разбудило и всех обитателей равнины. Птицы запели, благодаря судьбу за новое утро, насекомые затрещали и полетели по своим делам. Пчелы собирать мед, пауки плести паутину…Все занимались делом. Эта суета развеселила Вьюн. На самом деле ей все это очень нравилось. В дороге она не уставала уже, так как приноровилась. Тело быстро привыкло и к нагрузкам, и к малому количеству пищи. Так что путь представлял для нее приятную прогулку. Хороший собеседник Ворон то и дело развлекал ее своими беседами или пел шутливые песенки. Последний день пути до Холмов прошел без трудностей. Хотя солнце и палило бесщадно. Вьюн обмотала голову светлым платком. Время от времени она ополаскивала лицо и шею. Это хоть как-то помогало бороться с жарой. После обеда они быстро перекусили и сразу же отправились дальше. Вьюн шла бодро и уверенно. Мысль о тайне Холмов ее совсем не пугала.
Когда солнце начало понемногу клониться к земле путники решили передохнуть. Вернее сказать, отдыхала Вьюн, так как Ворон особо не уставал. Все время он ехал позади Вьюн на тюках. Единственное, что его немного беспокоило, так это жара. Сейчас он похаживал вокруг Вьюн то взад, то вперед, раздумывая дальнейший план действий. Вьюн развалилась на траве, жуя сочную травинку и болтая одной ногой. Над равниной по бесконечно синему океану плыли белые корабли. Именно на них она и устремила свой взгляд. В данный момент Вьюн не думала, что ей делать завтра в Холмах. Она просто наслаждалась красотой и покоем, в отличии от Ворона. Что-то бормоча себе под нос, он щепетильно продумывал каждый шаг.
- Ворон, чего ты так волнуешься? – не выдержала Вьюн.
- А ты, похоже, совсем не волнуешься
- Сердце мне подсказывает, что все будет хорошо.
- Надеюсь.
Немного отдохнув, двинулись дальше. Шли долго. Солнце село и стала подкрадываться темнота. Закончилась равнина, и путники уперлись в огромный, покрытый зеленым мхом, холм.
- Переберемся через этот холм, там и заночуем.
- Как скажешь.
Вьюн поудобнее закинула сумки и хватаясь за вросшие в холм камни стала медленно взбираться вверх. Двигаться было не трудно. Вьюн и не заметила, как достигла середины. Еще чуть-чуть и вот она уже стоит на вершине. То, что она увидела сверху, заставило ее сердце биться сильнее.
- Боже мой, - единственное, что она смогла произнести.
Бесчисленное количество холмов и холмиков разных размеров располагалось на пустынной местности.
- Как много, - прошептала Вьюн.
И действительно. Их было очень много. То рядом друг с другом, то, наоборот, в гордом одиночестве они, покрытые короткой травой и белыми цветами, с вызовом высматривали новых гостей. В центре жил огромный холм. Самый большой из всех. Он значительно отличался от остальных. Покрытый желтой сухой травой и только ей. Цветов на нем не было. И ни одна пчела, птица или зверь не посмели бы приблизиться к нему. Надменность и ледяной холод, исходившие от этого холма, настораживали не только людей.
Все эти холмы, если смотреть свысока, изображали форму звезды. Посередине главный холм, а по бокам в виде расходившихся лучей – холмы поменьше. Вьюн тоже это заметила.
Сейчас, в полумраке это место несло в себе что-то таинственное. Не предназначенное для глаз простых смертных.
Вьюн, вместе с Вороном на тюках, не спеша, спустилась с холма и очутилась среди великанов и карликов, созданных из земли. Она с восторгом всматривалась в их очертания, прикасалась рукой к зеленому покрову, вдыхала аромат, исходивший от них, бегала вокруг обитателей покоя пока у нее не закружилась голова и она упала на землю.
- Вот это место, - задыхаясь, произнесла Вьюн, - сколько силы!
- Ты не боишься? – спросил ворон.
- Нет. Не нужно бояться, нужно уважать их.
- Завтра утром ты пойдешь в главный холм.
- Хорошо
- Ложись спать. Ты должна выспаться.
Девушка приготовилась ко сну. Расстелила одеяло поверх земли и стала глядеть на небо. Вскоре на нем вспыхнули маленькие точки, эти точки росли, превращаясь в серебряное сияние, превращаясь в звезды. Они усыпали нависшую черноту и эта чернота, озаренная светом, была прекрасна. Вот выплыла из-под облаков, покрытых черной краской, и луна. Вокруг уже совсем посветлело. Невидимые прежде отчетливо силуэты сейчас приобрели ясные очертания. Вьюн не спалось. Да и как уснуть здесь. Великаны холмы стояли безмолвно, но если к ним прислушаться повнимательней, то это уже не правда. Они как заговорщики перешептывались между собой, используя язык покрывавших их травы и цветов.
- Кто она такая? – будто спрашивал первый холм, шелестя травинками.
- Ее привел хранитель, - отвечал также второй.
- А что ей здесь нужно? – присоединяется третий.
- То же, что и всем, - делает вывод четвертый.
- Неужели это та самая? – неуверен пятый.
- Она последний!
- Быть беде!
И вот уже все холмы участвуют в разговоре, спорят, выдвигают различные варианты. И весь луг, на котором находятся холмы, шелестит вместе с ними. Ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш. Вьюн с интересом прислушивается к ним и не понимает или это сон или явь. Ей нравится этот говор. Он такой приятный и спокойный. Вьюн хотелось бы слушать его всю ночь, но день пути сделал свое дело. Тело требовало отдыха. Глаза Вьюн закрылись, и она уснула.
Посреди ночи она проснулась. Медленно приоткрыв глаза, она увидела мужчину. Он, стоя на карачках, пытался разжечь костер. Сердце Вьюн бешено заколотилось. Кровь ударила в голову. А незнакомец тем временем с силой дул на стопку хвороста, злясь на то, что ничего не выходит.
- Ну что ж, придется воспользоваться магией, - решил он. – Аулинг демерот лаурен, - произнес не спеша незнакомец. Костер вспыхнул. Пламя с аппетитом лизало хворост. Вьюн дико таращилась на костер. Сомненья начали терзать голову.
- Что этот мужчина делает здесь и где Ворон? – подумала она.
Вьюн дождалась пока незнакомец отойдет подальше от костра, а значит подальше от нее. Он повернулся спиной, и Вьюн не стала терять времени даром. Бесшумно поднявшись, она схватила самую большую палку, находившуюся поблизости.
- Ты кто такой? И куда дел Ворона? – закричала девушка. Незнакомец подпрыгнул от неожиданности. Он повернулся.
- Ты со своими шуточками меня в могилу сведешь, - рассердился он.
- Отвечай, - грозно распорядилась она.
Незнакомец рассмеялся при виде палки у нее в руках. А выражение ее лица и яростный огонь в глазах заставили его согнуться по полам. Вьюн опешила. Мысль о том, что Ворон пропал, принудила к действиям.
- Ах, ты. Ты истребил Ворона и еще смеешься.
Незнакомец рассмеялся сильнее. Вьюн не выдержала и накинулась на него. Повалив мужчину на землю и обхватив руками его шею, она выпытывала, куда делась птица.
- Где Ворон? Что ты с ним сделал? Признавайся что с ним, - хватка окрепла. А бешенство в глазах завладело и мыслями и разумом. Она не думала о том, что, возможно, задушит его до смерти. Уяснив, что с ней шутки плохи, незнакомец решил перестать дурачить эту непредсказуемую девушку.
- Вьюн...Вьюн…Успокойся, обещаю тебе, с вороном все в порядке
Вьюн настороженно посмотрела на мужчину. Его синие глаза, широко распахнутые, умоляли отпустить его. Она, все не решаясь, наконец-то разжала пальцы и убрала руки с его шеи. Медленно поднявшись и отерев пот со лба, она сверлящим взглядом уставилась на незнакомца.
- Где Ворон? – ледяным тоном произнесла она.
Незнакомец быстро встал на ноги. Девушка контролировала каждое его движение
- Вьюн, я не сказал всей правды о хранителях. С Вороном все в порядке так как Ворон это я.
Она негодующе уставилась на мужчину.
- Мы – хранители можем принимать облик людей. Сейчас я превращусь обратно в птицу.
Вьюн не верила своим глазам. Вот чудо. Перед ней на тюках сидел ее друг Ворон. Незнакомец пропал. Она посмотрела по сторонам. Никого. Кроме холмов.
- Ночь выдалась холодная, и я решил, что лучше развести костер. Но в обличии птицы сделать это сложно, - Ворон улыбнулся. Вьюн улыбнулась в ответ
- Я не хотел тебя пугать своим другим обликом.
- Лучше бы ты сказал мне заранее.
- Сейчас я тоже так думаю.
- А ты можешь превратиться обратно?
Ворон кивнул. Доля секунды и перед ней снова стоит этот незнакомец. Мужчина. Красивый мужчина высокого роста, худой, со светлыми длинными волосами и синими глазами, а так же с ….с заостренными ушками.
- Так ты превращаешься в эльфа.
- Вроде как.
- И голосу тебя меняется. Становится свежий и чистый, как весенний ручеек.
- А ты хотела, чтобы у меня в обличии птицы оставался такой же чистый голосок? Мое Каррррррр звучало бы нелепо, - он улыбнулся. Вьюн тоже улыбнулась, и они залились веселым смехом. Смеялись долго.
- Ну, надо же, я накинулась на тебя и спрашивала, где ты, - они вспоминали недавние события.
- Да, здорово ты меня потрепала, - Ворон потер шею, - я не ожидал
Друзья вытерли стекавшие с лица слезы смеха и уселись поближе к костру.
- Расскажи мне про хранителей, - попросила она.
- Ну. Много тысяч лет мы из спокон веков охраняем Средиземье. Я присматриваю за Холмами и за Аусингом. В мои обязанности входит проверять путников, то есть тех, кто интересуется тайной холмов. Причем сам я этой тайны не знаю. Знаю только то, что в один день в Холмы зайдет кто-то и заберет то, что по праву его. А моя задача заставить путников разобраться в себе. Очень много странников и искателей приключений заглядывало в холмы, и никто ничего оттуда не вынес. Все считали себя тем единственным, но никто из них таковым не оказался. Вскоре жители Средиземья устали оттого, что тайна Холмов не раскрывается, и просто перестали сюда захаживать. И правильно делают. Это место не для искателей приключений.
- Но они возвращались отсюда?
- Возвращались. Конечно, возвращались. Холмы никого не убивают просто так. Это слухи.
- Ты любишь холмы, - сделала она вывод.
- Да, люблю. Это мой дом. И мне не нравится, когда о них говорят плохо.
- Но ведь они заманивают путников.
- Заманивают. Ну и что. Они просто устали нести это бремя, устали стоять под натиском любопытных, сующих нос не в свое дело. Некоторые путники пытались силой взять тайну холмов, приводя с собой целую армию. И эти путники не вернулись обратно.
- Так, выходит, не все вернулись живыми.
- Они сами виноваты. Нельзя пытаться разрушить то, что несет в себе слишком много.
Вьюн ничего не сказала. Возможно, Ворон прав. Брать силой то, что тебе не принадлежит нельзя.
- Пойми, Вьюн, холмы очень старые. Они еще до войны кольца не одну тысячу лет стояли….Они устали. Им нужен покой. Поэтому они зазывают путников, надеясь на то, что среди них окажется тот, кто освободит их от клятвы.
- Ты думаешь это я?
- Возможно да, возможно нет. Холмы не причинят вреда тем, кто пришел с миром.
- А сколько хранителей в Средиземье? – внезапно переменила она тему.
- Очень много.
- И все они птицы?
- Не обязательно. Могут быть и звери.
- Они превращаются в людей?
- Да. В эльфов, гномов….Хранители пещер в основном имеют второй облик в виде гномов. Они охранают либо горы, либо спрятанные в них сокровища, - Ворон усмехнулся. - А в лесах эльфы.
- Давно ты охраняешь холмы?
- Давно. И я тоже хочу, чтобы поскорей нашелся тот.
Повисла тишина. И Ворон и Вьюн погрузились в раздумья.
- Тебе давно пора спать, - напомнил ей Ворон. Вьюн последовала его совету.
***********
Утро выдалось мрачное. Солнце никак не проглядывало. Над землей нависли дождливые облака. Собирался дождь. Сырой воздух являлся тому подтверждением. Ветер усиливался. Он то и дело заставлял травяной покров преклоняться перед его силой. Ветер был бы рад поиграть с деревьями, но на месте, где располагались Холмы, деревья отсутствовали. Ему пришлось смириться и наслаждаться вздрагиванием различных травинок. Началась мелкая морось. Прохладные мелкие капельки усыпали все вокруг. От такой погоды у Вьюн разболелась голова. Боль в висках участилась. Единственное чего она желала - так это успокоения все больше разбушевавшейся стихии. Природе же, наоборот, нравился такой поворот событий. Уставшая от солнца и жары она сейчас отдыхала. Корни и листья с удовольствием всасывали долгожданную влагу.
Вьюн проснулась поздно. Из-за ночного происшествия она долго еще не могла уснуть. В данный момент, борясь с головной болью, она жевала черный корешок из маленького мешочка. Эти корешки она собирала вместе с Толлардом. Ворон тем временем в обличие эльфа высматривал что-то в стороне главного Холма. Покончив с корешками, Вьюн начала собирать вещи.
- Не делай этого, - распорядился Ворон
- Не делать чего?
- Не собирай свои вещи. Ты не возьмешь их с собой. Захвати только мешочек с корешками, хороший нож и золото, которое висит у тебя на шее.
- Ты в своем уме? А как же сковородки, кастрюли, чайники. А шерстяное одеяло? – растерялась она.
- Ничего не выйдет. Одень поверх одежды свой плащ и возьми то, что я сказал.
- Ворон, я ничего не понимаю. Как я доберусь до Рэмбла без всех этих вещей? Без пищи?
- Вьюн, внутри главного холма очень узкий проход. Люди сами с трудом помещаются в этих проходах.
- А как же пища? Я могу взять с собой немного.
- Пища внутри Холма сразу же придет в негодность. Там почти нет воздуха. Главное, чтобы ты понравилась им, иначе они тебя сразу убьют.
Вьюн понурила голову.
- А вода?
- И вода.
- Что же мне делать? – заорала она. – Ты хочешь, чтобы я зашла в этот Холм и без воды и без еды? Я ведь не знаю, как долго я там пробуду.
- Этого хочу не я. Этого хотят Холмы. Путешествие внутрь своего рода испытание.
- Хорошее испытание. Выживайте, мол, как вздумается……..Ну, а как же Рэмбл?
- Ты справишься. Немного поголодаешь и померзнешь, но живой доберешься. А там купишь новые припасы, - сказав это, он повернулся в сторону главного Холма, высматривая что-то.
- На что ты смотришь?
- Скоро должны прилететь другие хранители
- Зачем?
- Они всегда так делают, когда кто-то заходит внутрь.
Вьюн никого не видела. Хранителей не было. Внезапно ветер на какое-то мгновенье прекратился. Все затихло.
- Началось.
Со всех сторон к Холмам слетались разные птицы, разных мастей, разных размеров, разной веры, и с разными характерами. От их количества даже в глазах помутнело. Они все летели и летели. Птицы окружили главный Холм и замерли. Слева располагалась стая воронов. Они сидели на траве и обсуждали кое-какие новости. Некоторые из них переговаривались с рядом сидящими птицами. Так странно было на них смотреть. Сборище птиц, разговаривающих на новом средиземном наречии. И общались они довольно легко, будто в этом нет ничего особенного. Подумаешь, вон та парочка: несчастная синица и подранный воробей спорят о том, какие нынче заклятия сильнее (этот спор касался магов). Ладно, еще вороны они как не как птицы мудрые, но что может понимать в магии воробей? С другой стороны, он же не просто воробей, а хранитель, возможно эльф, а этим в мудрости не занимать. Но все равно, чтобы видеть все это нужно хорошее здоровье иметь и крепкие нервы.
- Пойдем, - позвал ее Ворон.
- Ворон, постой. Я должна тебе кое-что сказать.
- Сначала я. После того, как ты зайдешь в Холмы, мы с тобой возможно больше никогда не увидимся, так как выйдешь из них ты уже совсем в другом месте. Нам запрещено провожать путников дальше Холмов. Я прошу тебя об одном. Ни одной душе не рассказывай о том, что произошло здесь и то, что увидишь там, и возможно то, что унесешь. Ни слова и об Аусинге. Также не спеши рассказывать и о своем умении петь голосом Средиземья.
- Я ничего никому не скажу. Но ты прав, возможно, мы больше не увидимся. Так уж у меня повелось, что я расстаюсь со всеми друзьями. Ворон, я считаю честью то, что я повстречала мудрого, доброго, благородного друга. Как ты. Мне очень жаль, что мы расстаемся, - Вьюн говорила искренне. За эти дни она сильно привязалась к Ворону.
- Вьюн. Хоть мы расстаемся, но я все равно тебя не забуду. Ты самый необыкновенный и самый смелый путник, которого мне довелось встретить, - он крепко обнял ее, – а теперь пойдем.
Они подошли к главному холму. Ворон сразу же принял обличие птицы.
- И помни, будь очень осторожна и внимательна, прислушивайся к своему чутью, обращай внимание на каждую мелочь, - сказав это, Ворон присоединился к своим друзьям.
Вьюн последний раз взглянула на хранителя и направилась к главному холму. В центре располагалась небольшая дверь. Вьюн постучала трижды. Тишину нарушил голос.
- Кто там?
Вьюн даже вздрогнула.
- Путник. Я пришла забрать свое, - уверенно ответила она.
- Ну, что ж, заходи.
Дверь с ужасным шумом распахнулась, и Вьюн шагнула в нее. Дверь сразу же захлопнулась.
- Кто она? – на Ворона посыпались вопросы.
- И откуда?
- Вроде бы эльфийка?
- Не совсем, - разочаровал их Ворон. – Но я уверен, что эта девушка не уйдет из этого места с пустыми руками.
- Что же в ней особенного?
- Она поет голосом Средиземья.
- О.
- О.
Со стороны птиц посыпались удивительные возгласы.
********
Как только дверь захлопнулась, Вьюн очутилась в безкромешной тьме. Она подождала, пока глаза привыкнут хоть немного. Ничего интересного она не увидела. Сплошные земляные стены. Вьюн на ощупь попыталась двигаться вперед. Ворон был прав. Проходы оказались очень узкими. Вьюн с трудом дышала в них, не то, что брела. Этот туннель уводил то вправо, то влево. И это действовало на нервы. Что приятного в том, что шагаешь неизвестно куда, возможно встретишь по пути неизвестно кого, да еще и думаешь вечно неизвестно о чем.
Вьюн уже долго шагала в одном направлении. Стены плотно обнимали ее. В такой обстановке она чувствовала себя неуютно. Дышать было почти нечем. Под землей воздуха маловато. От сухости горло начало першить. В сердце маленькими шагами закрадывалась паника из-за того, что проход становился все уже, воздуха все меньше, а тьма все никак не рассеивалась и стены в этой тьме приобретали все более зловещие очертания. Позже Вьюн пришлось идти одним боком так как двигаться прямо уже являлось невозможным. Проход сужался с каждым шагом. Вдруг, она нащупала впереди стену.
- Наверняка, проход опять поворачивает, - Вьюн переставила руку, надеясь нащупать пустоту. Стена
- Не может быть, - она снова переставила руку. Стена. Опять стена. Девушка отчаянно пыталась найти проход. Ее окружали стены.
- Тупик. Выходит, для меня здесь нет прохода, - она с упавшим сердцем решила вернуться к воротам. Одним боком она пятилась в сторону двери. Проход немного расширился, и Вьюн смогла повернуться. Кое-как добравшись до двери, она стала пытаться выбраться наружу. Ничего. Приложила всю силу. Бес толку. Дверь не поддавалась. Капельки пота выступили на белоснежном лбу. А потом обезумив, она стала кричать и ругаться, колотить кулаками по вредным дверям. Это не помогло, она лишь сорвала голос и набила себе лишних синяков.
- Я заперта. Мне остается погибать. Может, есть второй проход, - предположила она. – А я свернула не на тот, - Вьюн надеялась нащупать хоть какое-то отверстие в стене.
- Ничего, - уставшая и взмокшая Вьюн сползла по стене. Она сама не знала, сколько времени просидела в таком положении. Чувство беспомощности терзало ее душу. Немного позже девушка начала приходить в себя.
- Ну, должен же здесь быть выход.
Поднявшись на одеревеневших ногах, Вьюн поплелась вперед по единственному проходу, уверяя себя в том, что она просто не заметила выхода. Очутившись снова в тупике, она внимательно прощупывала каждую извилину.
- Ничего. Опять ничего. Да что же это такое? – Вьюн взбесилась. В голове царил беспорядок и страх. Тьма стала действовать напряженно, а от мертвой тишины зазвенело в ушах. Вьюн облокотилась на холодную стену и закрыла лицо руками. Совершенно случайно она уловила легкое, почти незаметное, дыхание ветерка на уровне голени. Вьюн упала на колени. Щель. Узкая щель в земляной стене. Но все-таки щель.
- Мне здесь не пролезть.
Она начала рыть, пытаясь сделать единственное спасение хоть немного пошире. Земля не откликалась на ее просьбы и мольбы. Твердая, словно камень, она лишь расцарапала до крови руки девушки. Вьюн с недоверием посмотрела в узкую нору.
- Это единственный выход, - уверяла она себя.
Вытянувшись вдоль туннеля, Вьюн запихала руки в дыру, потом с трудом голову. Тело пришлось пропихивать долго, не спеша. Земля до такой степени навалилась сверху, что ей было больно дышать. Вьюн просто хватала ртом воздух. Протащив, наконец-то, тело с помощью рук, Вьюн едва не сошла с ума. Очутившись со всех сторон в земле и в самой непроглядной темноте, она чуть не потеряла сознание. Вьюн только сейчас поняла, как это ужасно, когда хоронят заживо. Потихоньку отдышавшись, она попробовала двигаться. Медленно, как гусеница она ползла по узкой лазейке внутри земляного покрова. Воздуха не хватало. От его отсутствия голова закружилась, а перед глазами плыли красные круги. Тело и руки затекли. Локти и запястья, содранные в кровь, жгло адским пламенем. Но Вьюн не переставала ползти. Она все ползла и ползла, а проход никуда не приводил. Казалось, ему нет конца, как и ее мучениям. Впереди не было видно ничего, оглянуться назад не позволяла, принявшая в свои тесные объятия, Госпожа Земля. Вдруг, что-то затрещало позади. Вьюн напрягла слух. Это что-то быстро приближалось. Девушка из последних сил пыталась двигаться. Это ужасное тр-тр-тр-тртрррррррр становилось все громче. Вьюн, не обращая внимания на дикую боль, не сдавалась. Тр-тр-тррррррр приближалось. Сердце бешено колотилось. Паника и страх завладели им полностью без остатка. Вьюн прокляла все и всех в эту минуту. И это место под названием Холмы и судьбу, заставившую покинуть дом. Холодный пот выступил по всему телу. Что-то ее догнало. Оно вылезло из земли и полезло по спине Вьюн. Девушка завопила, но вместо крика послышались только хрипы, так как горло пересохло. Вьюн показалось, что как только из земли вылезло это неизвестное существо, в ее тело вцепились сотни вражеских рук. Тр-тр-тррррр приближалось к лицу. Оно запуталось в длинных волосах и, неуклюже покарабкавшись там, упало прямо перед глазами у Вьюн.
- Землеройка, - прохрипела девушка, - это всего лишь землеройка, - она вздохнула с облегчением. Жук перевернулся на лапы и пополз. Тр-тр-тр-ррр теперь слышалось впереди. Вьюн последовала ее примеру, хотя сознание еще не отошло от шока. По лицу пробежал ветерок.
- Выход недалеко.
Проход сузился и ползти стало тяжелее. Но впереди виднелось уже маленькое просветление. Руки Вьюн по привычке выискивали в темноте продолжение туннеля, но в этот раз они почему-то уперлись в стену.
- Тупик. Не может быть, - она истошно закричала, - я оказалась похороненной заживо. Я даже развернуться не смогу, - подумала она, - но я так просто не сдамся, - Вьюн кое-как достала нож и начала долбить проход. Земля почти не отковыривалась, но Вьюн в приступе ярости и бешенства не сдавалась. Вскоре земля подалась и Вьюн ощутила легкое прикосновение ветра. Она подтянула себя на руках и вдруг поняла, что летит вниз. Больно ударившись о камень или о землю, она так и не разобрала обо что и, пролежав на твердой поверхности несколько минут, Вьюн наконец-то открыла глаза. Она огляделась. Горели факелы. Они озаряли все вокруг. Вьюн с трудом поднялась на ноги. Девушка находилась в огромном зале внутри Холма. Он как будто был пуст внутри, вверху закругленная верхушка из земли, стены этого огромного зала тоже из земли. Вьюн подняла глаза. В стене красовалась небольшая пробоина. Именно из этой пробоины и вылетела она. Стена из земли оказалась всего лишь узкой перегородкой между туннелем и пустотой. Радуясь тому, что больше не в узкой клетке девушка полной грудью вздохнула. Тело ныло, легкие жгло, нос, забитый земляной пылью не чувствовал ничего. Вьюн кое-как отряхнула платье и волосы. Под ногами что-то журчало. Девушка опустила глаза. Из земли била крохотная струя. Она росла. Вскоре стала похожа на крохотный ручеек. Чистая прозрачная вода. Вьюн упала на колени. Ей очень хотелось пить. Руки уже тянулись к спасению, глаза жадно наблюдали. Но что-то всплыло в голове.
- Вода сразу же придет в негодность. Такой уж там воздух, – слова Ворона.
Вьюн отшатнулась от воды, как от проказы.
- Я даже умываться не буду.
Она еще раз взглянула на журчащую красоту, и, проглотив комок в горле, поплелась через зал к огромной двери.
- Может, это уже выход наружу, - понадеялась Вьюн. Она потянула металлическое кольцо на себя. Дверь со скрипом отворилась. Впереди был туннель. Опять туннель. Только широкий и хорошо освещенный. Везде горели факелы. Немного разочаровавшись оттого, что не увидела прекрасные равнины и голубое небо, Вьюн шагнула в него. Как не странно, но стены и пол были уже из камня, только высокий потолок являлся сделанным из земли. Вьюн даже немного удивилась тому, как это все: и проход, и большой зал поместились внутри Холма.
Девушка быстро шагала за туннелем, по началу даже бежала. Но пока еще ничего не проглядывало. Проход все время заворачивал вправо. Вьюн не терпелось узнать, куда он приведет. Глаза жаждали увидеть что-то новое. Серые каменные стены и бесконечные факелы уже приелись. Проход резко завернул влево и повел куда-то вниз.
- Интересно, кто это все построил, - подумала она. Совершенно случайно ее нос уловил какой-то запах в воздухе. Как будто сбежало молоко. Вьюн пошла на этот запах. Он становился все сильнее. Вьюн ускорила шаг. Туннель завернул вправо. Рядом она услышала пение:
Живу я здесь уж много лет
Неплохо я живу
Хочу открыть я вам секрет
Хотя и не могу.
Защитник я
Вот этих двух дверей.
Хотелось б мне сказать
Зайди сюда скорей.
Но есть загадки у меня,
Попробуй отгадать.
Какой же месяц на дворе?
Ах, верно. Точно. Май.
Ну что же, что же, что стоишь?
Иди, иди сюда.
Чего, чего же ты молчишь?
Тебя не ждет беда?
Вьюн тихо подкралась и выглянула из-за угла. Она увидела толстого маленького человечка, стоявшего около камина в стене.
- Черт, опять подгорело, - возмутился он, помешивая в котелке. Вьюн про себя улыбнулась. Этот человечек был такой забавный. Седые редкие волосы, сохранившиеся не на всей голове, и глубокие морщины на лице говорили о его старости. Он весело бегал вокруг костра, стучал по каменному полу каблучками своих смешных туфель. Они, ярко желтого цвета, совсем не подходили к его костюму. Темно коричневая рубашка, поверх которой находился темный жакет и коричневые брюки длиной чуть ниже колен, а после них следовали белые носки в красную полоску. Вьюн посчитала незнакомца безобидным и вышла из своего укрытия.
- Добрый день, - поздоровалась она.
Увидев девушку, человечек подскочил и начал носиться вокруг маленького стульчика, теребя руками оставшиеся седые волосы.
- Вот беда, - голосил он, - опять заявились.
Вьюн немного растерялась.
- Извини, что я тебя напугала. Я просто шла по коридору, а он привел меня сюда.
Человечек успокоился. Он присел на стул и, как ни в чем не бывало, закурил трубку. Вьюн совсем опешила. Незнакомец закинул ногу на ногу и спросил.
- Ты кто такая?
- Меня зовут Вьюн.
- И чего тебе от нас надобно? – вызывающе спросил он.
Вьюн и сама не знала, чего ей здесь надобно. Ехала бы сейчас спокойно в Рэмбл. Ну, нет, надо же найти приключений.
- Я пришла разгадать тайну Холмов, - наконец нашлась она с ответом.
- А с чего ты взяла, что есть какая-то тайна?
Вьюн совсем запуталась. Откуда ей знать есть тайна или нет ее вовсе.
- Ты со всеми так обходителен? – разозлилась она.
- Ох, посмотрите на нее. Раскудахталась, - он встал со стула и направился в ее сторону, - если бы не ходили здесь всякие, жили бы мы спокойно, - его трубка уперлась в живот Вьюн, - а то расходились. Туда, сюда, туда, сюда, туда. И все равно все возвращаются с пустыми руками. Чего шляться? – закричал он. - Сидели бы дома. А то и нам житья нет и вам все путничкам, - заворчал он, - а потом еще и жалуетесь. И корми вас еще к тому же.
- Но я совсем не хочу есть, - подумала ни с того ни с сего Вьюн. - Но хранитель сказал, что сюда давно уже никто не заходит, - вспомнила она.
- Хранитель? Значит, тебя хранитель привел.
- Да.
- Ну, ладно, садись, - человечек указал на маленький стульчик.
Вьюн села и начала рассматривать это место. Туннель привел ее в маленькую комнатушку. Сбоку в стене красовались две двери, словно вытканные из камня, совершенно одинаковые, стоявшие в углу и совсем неприметные с первого взгляда. В комнате находился небольшой столик, шкаф для посуды вместе с котелками и чайниками. В стене горел огонь. Земляные стены и потолок точно такие же, как в туннеле.
- Ну, рассказывай о себе, - незнакомец уселся на стул и уставился на Вьюн, будто она находилась на допросе, - только правду.
- Меня зовут Вьюн и я из Багхаера.
- Что это за Багхаер? Никогда не слышал.
- Это очень маленькая деревушка на востоке Средиземья. Наверное, самый отдаленный и глухой уголок. Я от туда. Там живут люди.
- Только люди?
- Да, только люди. Я ехала в Северные земли по очень срочному делу. Позже по некоторым обстоятельствам свернула с дороги и направилась в Холмы, - сказав это, Вьюн замолчала.
Незнакомец сидел тихо, покуривая трубку. Размышляя над ее кратким рассказом.
- Ну, хорошо. Допустим, это правда, - согласился он, - ты пришла в Холмы разгадать тайну. Но сначала ты должна пройти испытания. Я буду разговаривать с тобой на каком-то языке. Если отгадаешь, что я сказал, то сможешь войти в дверь, - незнакомец кивнул в сторону дверей.
- Хорошо.
- Приготовься.
Я юатичс хесв дярдоп
Сав тут яслиортсыв дяр
Зар, авд, ирт, ерытеч, тяп
Ыт шидохыв таджодоп
Зар, авд, ирт, ерытеч, тяп
А ыт шедуб сан такси.
Вьюн ничего не поняла из услышанного.
- Я не знаю этого языка, - призналась она.
- Так ты сдаешься? – обрадовался человечек.
- Нет, прочитай-ка еще раз.
Незнакомец выполнил ее просьбу. Вьюн снова задумалась. Ей казалось, что она что-то подобное где-то уже слышала, но никак не могла вспомнить где и когда. Оно крутилось у Вьюн в голове.
- Так ты знаешь ответ?
- Подожди чуть-чуть, - она изо всех сил пыталась вспомнить, - ну давай же, - ритм, прочитанной загадки, был знаком, - ну, конечно же, - вскрикнула она, - это детская считалка.
Я считаю всех подряд
Вас тут выстроился ряд
Раз, два, три, четыре, пять
Ты выходишь подождать.
Раз, два, три, четыре, пять,
А ты будешь нас искать.
- Только прочитал ты ее наоборот, - Вьюн была уверена, что не ошиблась.
Незнакомец хлопнул в ладоши.
- Вот так голова, догадалась.
- Так какая дверь?
- Правая, - сказал человечек и закурил.
Вьюн направилась к правой двери. Но по пути снова вспомнила слова Ворона.
- Обращай внимание на каждую мелочь. Подвох может скрываться повсюду.
Вьюн сменила направление и направилась к левой двери. Человечек от удивления даже встал.
- Ты читал считалку наоборот. Вот и дверь ты сказал не правильно. Если правая, то значит левая, - сделала вывод она.
- Ай да молодец. Правильно, левая дверь.
Вьюн тем временем пыталась открыть ее, но она не открывалась.
- В чем дело?
- Осталось еще одно препятствие.
- Еще одно?
- Чтобы дверь открылась, ты должна сказать ей нечто, что знаешь давным-давно. Если твои слова окажутся верными дверь откроется.
Вьюн повернулась к двери и произнесла.
- Дверь, я призываю тебя открыться, - в ответ тишина. Дверь не реагировала. Незнакомец рассмеялся.
- Ты думаешь, что именно эти слова ты знаешь давным-давно?
Вьюн скривилась.
- Нет, конечно. Это какая-то загадка.
- Ну, так разгадай ее.
Вьюн перебрала все выражения, какие только знала. Используя и сказки и истории. Ничего. Дверь не поддавалась. Вьюн и просила ее и умоляла и приказывала. Ничего. Дверь даже не скрипнула. Девушка уселась на каменный пол.
- Я не знаю, как ее открыть, - сказала она уставшим голосом.
Незнакомец лишь пожал плечами. Все это время он варил что-то в котелке. Жидкость бурлила и взрывалась. Все его внимание было приковано к вареву, и поэтому он не сильно волновался о неудачах Вьюн. Сняв котел с огня, он поставил его на каменный пол, вдыхая аромат.
- Ну, вот остынет и тогда можно есть, - заверил он девушку. Вьюн в ответ только вздохнула.
- Ничего, - успокоил он ее, - посиди, подумай.
- А туда кто-нибудь заходил вообще?
- Нет, никто. Никто не знал, что нужно сказать двери. Хотя мои загадки кое-кто и отгадал.
- Выходит, дверь это главное испытание.
- Да. Главное. Народу перебывала здесь тьма. Единицы смогли отгадать мои загадки, но никто не вошел в дверь.
- И давно ты охраняешь ее?
- Давно. Много тысяч лет. Как я устал. Уж поскорей нашелся бы тот единственный. Временами мне кажется, что и нет его вовсе.
- Он есть. Раз есть тайна, значит, кто-то должен ее разгадать.
- Возможно, но столько лет прошло.
- А как ты стал хранителем?
Незнакомец на секунду задумался можно ли говорить об этом. Вьюн не показалась опасной для него, и он начал рассказ.
- Давным-давно, когда я хоббит Белендас Так Торбинс.
- Так ты хоббит! Ничего себе. Вот значит, какие хоббиты. Всегда мечтала познакомиться с ними. Так значит, тебя зовут Белендас.
Он угрожающе уставился на нее.
- Не перебивай. Я хоббит Белендас Так Торбинс жил себе поживал в своей деревушке. Гонял чаи со всякими вкусностями, ходил в гости, спал после обеда. Все было хорошо, но жажда перемен и приключений меня доконали. Понимаешь, такой уж у нас род Торбинсов. Не живется нам спокойно. И пошел я странствовать по Средиземью. Встретил друга. Очень хорошего друга. Мы с ним много раз в переплет попадали. Мой друг не раз спасал мне жизнь и даже чуть не пожертвовал своей ради меня. Я все время оставался перед ним в долгу. Решил отплатить ему за добро. Уж очень много он мне добра сделал, а я, получается, почти ничего для него. У моего друга была одна тайна. Никак не хотел он мне ее говорить, но однажды рассказал. Мой друг, он вроде бы эльф, пообещал своему другому другу исполнить его предсмертную просьбу, то есть охранять тайну Холмов до тех пор, пока не явится один человек и не заберет то, что мы сейчас охраняем для него. Узнав это, я твердо решил разделить тяжелое бремя своего лучшего друга. Помочь ему. Вдвоем как ни как веселее. И вот уже много лет я сижу под землей в холмах в надежде на то, что скоро придет хозяин тайны. И я, и мой друг наконец-то освободимся от этой клятвы и сможем уйти на покой…….
- И эта клятва продляла тебе жизнь?
- Да, благодаря ей, я прожил столько лет. Но когда придет он, все закончится, мы обретем успокоение.
Вьюн была поражена.
- Вот это дружба! И ты ни разу не пожалел, что решил помочь другу?
- Нет, ни разу. Я счастлив тем, что со мной ему легче.
- Мне бы тоже хотелось, чтобы и у меня появился такой верный друг, как ты. Думаю, каждый этого хочет.
Белендас даже прослезился.
- Надеюсь, ты та самая, кто заберет свое, - пожелал он Вьюн, - хотя я немного удивлен, увидев перед собой молоденькую девчушку, а не статного война.
Вьюн рассмеялась. От слов хоббита у нее на сердце потеплело.
- Меня тоже доконала жажда приключений, и я убежала из дома.
- И ты не скучаешь по семье?
- Скучаю. Я их очень люблю, но мы совсем разные. Я не могу жить так, как живут они. Сажая урожай, собирая урожай, опять сажая и убирая. Одно и тоже. Моя душа жаждет приключений.
- Знаешь, это не всегда приводит к хорошему. Все-таки семья это семья.
- Ну, а если чувствуешь себя в своей семье, как среди чужаков. Они совсем не понимают меня. Хотя я росла среди любви и заботы, я всегда была одинокой. Я им благодарна за все и мне очень жаль, что так получилось, что я убежала из дома. Но от этого всем станет только лучше. Они перестанут волноваться о том, за кого меня лучше выдать замуж, перестанут волноваться о том, что я такая странная, непонятая всеми. Я как белая ворона в Багхаере. Все считают меня ненормальной. Из-за того, что я стремлюсь совершенно к иной жизни, нежели все они. Поверь, после моего исчезновение, все вздохнут с облегчением. Я хочу, чтобы моя семья была счастлива, а от меня им одни расстройства.
- Человек не должен убегать от семьи.
- Но они мне словно чужие.
- Значит, они не твоя семья, - сделал вывод Белендас.
Повисла тишина. Вьюн какое-то время обдумывала слова хоббита.
- Как просто, - изумилась она, - значит, они не твоя семья, - повторила она, - спасибо Белендас, ты мне здорово помог.
Внезапно стены содрогнулись от грохота. Вьюн быстро поднялась на ноги. Глаза лихорадочно блестели. Хоббит оставался неизменным.
- Что это?
- А, пустяки. Земля сыпется. Холмы очень старые. Кстати, давно хотел спросить, как ты добралась до этой комнаты?
- Я вошла в дверь Холма, потом, чуть ли не задохнувшись, ползла по очень узкому коридору, после еле пролезла в крохотную щель и на животе ползла в маленьком проходе прямо в земле. Пока не вылетела в огромный зал и, пройдя по новому туннелю, оказалась здесь, - наскоро выпалила Вьюн.
- Странно, - удивился Белендас, - я думал, что этот туннель давно засыпало землей. Оказывается, нет.
- Что ты хочешь этим сказать? - глаза Вьюн засверкали.
- Что земля сыпется.
- Земля сыпется? Выходит, меня могло засыпать в любую секунду, - заорала она.
- Ну, да, - согласился хоббит.
Вьюн крепко сжала кулаки.
- От прохода на самом деле ничего не осталось, а я то думала, что это специально так задумано, - выдавила она.
- Да, нет. Это то, что осталось от широкого туннеля. Я был уверен, что его засыпало до конца.
- А как же путники должны добираться до тебя, если прохода не существует? – взбесилась Вьюн.
- Ну как………как…как добираться. Как говорится, дорогу осилит идущий, - выкрутился он.
- Дорогу осилит идущий? – возмутилась она. - Все так, - согласилась девушка, - только дороги нет. Ну и как я выберусь отсюда наружу?
- Выход только один. Через вот эту дверь.
- Которую я не могу открыть.
- Останешься тогда с нами, будем ждать избранного уже втроем.
- Но я не хочу жить под землей, - возмутилась она.
- Насильно тебя сюда никто не загонял. Сама пришла.
- Ты прав. Я сама пришла.
Хоббит тем временем налил жидкость из котелка и протянул Вьюн. Она недоверчиво приняла.
- Но вода здесь приходит в негодность, - обратилась она к Белендасу.
- Это наша вода. Не бойся, с ней все в порядке.
Вьюн не хотела обидеть Белендаса и поэтому начала есть.
- Очень вкусно, - поблагодарила она его, - большое спасибо.
- Ерунда. У нас в последнее время совсем нет посетителей. Как-то скучновато стало.
- Ты все время говоришь нас. Где твой друг?
- За этой дверью, - хоббит пальцем указал на дверь.
- Но он иногда появляется здесь, - дополнил Белендас.
- Хорошо, когда есть друзья.
- У тебя разве их нет? – удивился хоббит.
- Раньше не было, только лес. Но после того, как я сбежала из дома, на моем пути они повстречались. Но со всеми мне пришлось расстаться. Холм не смог спуститься с обрыва, Толлард вернулся домой, а Ворон остался по ту сторону Холмов. Все они прекрасные друзья, но почему-то мне приходится покидать их. Я должна двигаться вперед несмотря не на что.
- Ничего, ты еще встретишь друга, с которым не расстанешься.
Вьюн искренне желала, чтобы слова хоббита исполнились. Сердце наполнилось грустью, и она запела:
Куда он шел? Куда он шел?
Наверно далеко.
А что искал? А что искал?
Ответить нелегко.
А может, он искал любовь?
Нет, не любовь искал.
А может, он искал родную кровь?
Да и не кровь искал.
Искал он меч, что краше всех.
Что всех ему родней.
С которым будет веселей,
Чем даже у друзей.
С которым, будет он ходить по землям,
Дальше всех.
Которым будет не рубить,
А защищать других.
Хоббит внимательно слушал.
- Дивный, дивный голос. Дивная песня, - сказал он восхищаясь.
Внезапно дверь заскрипела. Вьюн отскочила от нее, дико таращась по сторонам. Дверь продолжала скрипеть. Сначала появилось маленькое отверстие размером с толщину нитки, но это отверстие росло и росло, и дверь раскрылась на распашку. И Белендас и Вьюн не моргая даже, удивленно наблюдали за происходящим.
- Наконец-то, - промычал он, - вот чудо, - хоббит упал на колени, - дверь, которая никогда не была открытой, наконец-то раскрыла свои объятия.
Вьюн не верила своим глазам.
- Не может быть, - шептала она, - не может быть.
- Иди. Это ты тот, кого мы ждали. Я не верю. Столько столетий. И этот день настал. Иди, Вьюн, иди. Забери то, что принадлежит только тебе.
Вьюн все еще не отошла от потрясения. Как в тумане она поплелась в сторону двери. Уже почти войдя, она остановилась. Вьюн подбежала к хоббиту и плюхнулась рядом с ним на колени.
- Белендас, я очень рада, что узнала кто такие хоббиты и я рада, что они такие, как ты. Я всю свою жизнь буду просить судьбу о таком друге, как ты. Жаль, что наше знакомство оказалось таким коротким.
Хоббит улыбнулся.
- Ты действительно достойна тайны холмов. Именно таким должен быть избранный. Я не жалею, что столько лет ждал. Наша встреча того стоила. А теперь иди.
- Спасибо, - сказав это, она влетела в открытую дверь и скрылась. Темнота приняла ее тело и вывела в освещенный туннель. Одолев пару шагов, Вьюн оказалась в огромном зале, но уже в другом. Высокие каменные стены, холодны и серые. Вьюн видела в них какие-то силуэты. Будто они жили в этих стенах. Эти силуэты или даже тени силуэтов были живыми. Она увидела, как тень пробежала по стенам, потом появилась еще одна, и вскоре весь зал наполнился ими. Они то появлялись, то скрывались, перебегая из одного места в другое, то становились больше, а иногда и меньше. Сейчас стены огромного зала были украшены этими тенями. Вьюн просила себя не пугаться.
- Ведь это всего лишь тени.
Она прошла еще пару шагов. Тени же исполняли свой танец, похожий на пламя свечи в темноте. То в одну, то в другую сторону. Посередине зала на камнях сидел человек. Нет, не человек. Эльф. Он сидел тихо, прикрыв глаза. Вьюн подошла ближе. Он даже не заметил. Наверняка слишком глубоко ушел в свои мысли. Вьюн рассматривала незнакомца. Красивое молодое лицо без морщин, всего лишь с одной на переносице. Длинные светлые волосы, очень светлые. Вьюн присмотрелась. Нет, не светлые, белые, словно только что выпавший снег. Взгляд девушки опустился ниже. Богатые одежды. Необыкновенной красоты вышивка. Необыкновенной красоты узор. Меленькие стежки создавали великолепие. Вьюн никогда не видела таких одежд.
- Могу я с вами поговорить? – она никак не могла собраться с мыслями, просто не знала о чем спросить незнакомца.
Он медленно раскрыл глаза. Перед ним стояла молодая эльфийка. Большие зеленые глаза устремлены на него.
- Ты кто? – резко спросил он.
- Я Вьюн, - взволнованно произнесла девушка, - я вот в эту дверь вошла, - она указала в сторону туннеля.
Незнакомец как будто отошел ото сна.
- Ты зашла в дверь? Ты? Этого не может быть, - он еще раз взглянул на нее и засмеялся, - но ты же женщина? – снова смех.
- А это, что запрещается? – разозлилась она, уперев руки в бока. Ей надоело, что все вокруг твердили о том, что женщина должна сидеть дома, заниматься хозяйством и растить детей.
Он немного растерялся.
- Так зачем ты пришла? – спросил незнакомец ядовитым тоном.
- Забрать свое.
- Свое? – он расхохотался. Его красивые серые глаза сверкнули, лицо озарила улыбка. Вьюн от такой красоты стало не по себе.
- С чего ты взяла, что это принадлежит тебе?
Вьюн совсем ничего не понимала. Она заходит дверь, надеясь на прекращение своих мучений и бесконечных загадок. А, оказывается, все только начинается. Над ней насмехаются.
- Как ты думаешь, что хранится в этом месте? - он задал вопрос. - Ты знаешь?
- Нет.
- Чего ищут все? – он снова хитро улыбнулся. Вьюн ни с того ни сего начала ощущать в себе какую-то перемену. Сознание улетало. В голове послышались разные голоса. Нечто иное забралось внутрь. Сила всех времен и народов. Их голоса, спорившие между собой, поначалу чуть не свели ее с ума. Она упала на колени и закрыла уши руками.
- Хватит, замолчите все, - закричала Вьюн, - вы сводите меня с ума.
Незнакомец с непониманием наблюдал.
- Ну, пожалуйста, - простонала она. Голоса на мгновенье стихли. Вьюн осторожно убрала руки.
- Силы, все ищут силы, - ответила она, поднявшись.
- А чего ищешь ты?
- Я ищу ответы на свои вопросы.
- И ты думаешь, сила поможет?
- Сила может все.
- Нет, не все, - грустно заметил он.
- Все. Если знаешь, как использовать ее, - грубо отрезала она.
- Ну, что ж. Иди и попробуй взять силу. Поднимись по лестнице и забери силу, если сможешь, - незнакомец был уверен, что здесь какая-то ошибка.
- Но не может эта маленькая девочка являться тем последним, - подумал он, - она просто отгадала загадку и вошла в дверь. Не ее я ждал столько столетий.
Он наблюдал за тем, как Вьюн поднимается по многочисленным ступенькам.
- Она совсем не боится, - продолжались его мысли, - сколько раз я поднимался по этой лестнице, сколько раз я пытался взять его. Ничего. Столько лет я охранял его, охранял то, что не будет и не хочет быть моим. Я всю свою жизнь ему отдал. Но он никогда не будет моим. Это не справедливо.
Вьюн ощущала его взгляд, прикованный к спине. Он сверлил ее. Ступенька за ступенькой. Выше и выше. Время вокруг остановилось. Сердце Вьюн бешено заколотилось. Что, там наверху? Мое ли это на самом деле? Осталось десять ступенек. Девять, восемь, семь. Последние шаги самые тяжелые. Что там? Что там? Забери, забери, - послышались снова голоса. Три, две, одна ступеньки. Это конец.
- Забери, забери, - слышалось вокруг мерзкое шипение.
- О, Боже, - вскрикнула она. Вместе с ней вскрикнули стены, вместе с ней кричали все эти голоса и силуэты. Вместе с ней кричал мир. Перед ней на алтаре, освещенный неживым светом, лежал меч.
- Совершенство, - шептала Вьюн.
- Совершенство, - повторил тихо внизу незнакомец. Он знал этот меч, он охранял его столетиями.
У этого металла не было цвета. В мире еще не существовало такого цвета. Белый, серый, синий, серебряный. Все они слились, образуя сияние. Тонкий, вытянутый, с белой рукояткой. Вьюн пробежала по рунам. Эти руны усыпали лезвие, рукоятку, всё. Прикоснулась пальцами к рукоятке, обняла и сжала. Какой кузнец ковал его? Меч оказался очень легким. Он слился с ее рукой, словно продолжение кисти. Они были созданы друг для друга. Какая работа!
- Я дарю тебе свой меч, - громко и надменно сказал незнакомец.
- Ты не можешь подарить мне то, что было создано для меня, - ответила она. Все, как тогда ночью. Девушка спустилась по ступенькам. Незнакомец с белыми, как снег волосам подошел к ней вплотную.
- Все то ты знаешь, - он слабо улыбнулся, - я столько лет хранил его. До сих пор никто сюда не приходил. Мы уже перестали верить в него. Не верю, что все кончено. Что у него нашелся хозяин.
- Я сама не верю в то, что произошло.
- Ты знаешь, что там написано?
Вьюн опустила глаза.
- Я создан для защитника. Я создан нести покой Средиземью. Я создан для смерти врагов Средиземья. Я создан для чести и правды. Я создан для последнего ланградеровца, - прочитала она. - Кто такой ланградеровец?
- Легенда. Эту легенду тебе расскажет кто-нибудь другой, не я, - ответил он с сожалением и холодом в голосе.
Вьюн не стала спорить.
- Ты хранитель меча?
- Да.
- Ты всегда был хранителем меча?
- Я стал им много тысячелетий назад, кто хранил его до меня, я не знаю.
- Как тебя зовут?
- Деорин.
- Где мне найти выход?
Деорин поднял руку, быстро проговорил какие-то слова. Стена из камня раздвинулась и появился проход.
- Вот и выход.
Девушка направилась к отверстию в стене.
- Вьюн, постой, - остановил он ее, - я должен сказать тебе пару слов.
Она остановилась, ожидая новых насмехательств.
- Я был не прав по отношению к тебе. Просто странно, что столько лет сюда никто не заходил. Ни один воин не прошел. А в один прекрасный день появляешься ты и без особого труда преодолеваешь все препятствия.
- Мне это далось совсем нелегко, - подумала она.
- Я удивлен. Крайне удивлен. Даже и не думал, - продолжал он. Надменность в его голосе исчезла. Обида, нанесенная неуважением, прошла, и Вьюн смягчилась.
- Я понимаю. Я не воин, не чародей, даже не мужчина.
- Но ты не свернула с дороги, а это самое главное. Твоя сила внутри тебя. Это вера и смелость. Ты достойна меча. Я рад, что у него наконец-то нашелся хозяин. Пусть и женщина.
Только сейчас Вьюн поняла, почему хоббит Белендас согласился разделить учесть своего друга, этот друг того стоил.
- Как ты открыла дверь? – поинтересовался он.
- Я спела песенку, которую знаю с детства, - Вьюн еще раз исполнила ее.
- Откуда ты ее знаешь?
- Не помню. Я знала ее всегда.
- Ты родилась с ней.
- А что будет после того, как я уйду?
- Холмы исчезнут навсегда.
- А как же ты и Белендас?
- Мы обретем покой.
- Ты не жалеешь?
- Нет. Совсем не жалею. Стоило прожить столько лет, чтобы увидеть тебя.
Вьюн показалось, что она не заслуживает этих слов.
- Теперь иди, - напомнил он.
Вьюн направилась к выходу.
- Да, еще кое-что. Хоть меч и создан для тебя, но я его хорошо знаю. Используй его только в крайних случаях. Поверь мне. И никому не рассказывай о нем. Никому. Ведь это тайна. Сейчас ты стала хранителем тайны.
- Я все поняла.
- Удачи тебе, - искренне пожелал Деорин.
Вьюн последний раз посмотрела на него, пытаясь запомнить каждую черточку.
- Спасибо тебе, - поблагодарила она и прошла сквозь раздвинутую стену. Отверстие сразу же исчезло. Стены за ее спиной мгновенно сошлись.
Девушка побежала вверх по туннелю. Хорошо освещенный, он вел наружу. Вдруг, каменные стены начало трясти. Земля сыпалась с потолка. Грохот усилился, земля уже огромными кусками падала вниз. Вьюн, держа в руках меч, двигалась вперед. Она не останавливалась.
- Хорошо хоть, что здесь светло и просторно, - подумала она и как будто сглазила.
Потолок обвалился. Вьюн оказалась под землей. Никогда она так не боялась. Никогда не чувствовала она себя так дико. Воздуха не было. Мысленно она послала сигнал о помощи. Поняв, что все кончено, она также мысленно попрощалась со всеми.
Сердце сжалось и кровь ударила в виски, в глазах помутнело. Пыталась дышать, но ничего не вышло, она лишь наелась земли.
- Как страшно умирать оказывается. Я не хочу умирать, не хочу, - запаниковала она. Вьюн пыталась откопаться от земли, но все бес толку. Она была погребена. Она уже совсем ничего не осознавала, ни страха, ни боли. Внезапно чьи-то руки подхватили ее почти безжизненное тело и вытащили наружу.
****
Это были духи Холмов! Они походили на тени, которые бегали по стенам внутри главного холма. Темные, холодные. От них исходил запах земли. Они были ее хранителями. Они были хранителями необыкновенного меча. И не собирались его отдавать.
Вьюн чувствовала себя как одурманенная. Все плыло. Горло жгло, также как глаза и нос.
- Что вам нужно? – спросила она хриплым, севшим из-за пыли голосом.
- Ты, - завыли духи.
- Зачем? – Вьюн пришлось кричать, так как поднялся ужасный ветер, настоящий ураган. Он сдирал листья с деревьев, трепал волосы Вьюн, поднимал пыль.
- Ты украла! – вопили духи Холмов.
- Я ничего не крала, - воспротивилась Вьюн. – Это мое!
- Нет! Не твое! – не успокаивались духи.
Вьюн прижала к себе меч.
Духи приобрели более четкие очертания, теперь они не были тенями, они стали живыми воинами, облаченными в одежды цвета пыли и земли. В руках они держали длинные мечи цвета солнца.
Вдруг, рядом с Вьюн оказался Ворон. Он тоже в руках держал меч.
- Ты хранитель, также как и мы! Тебе нельзя идти против хранителей, ты давал клятву! – закричали духи.
- Все клятвы рушимы, - громко ответил Ворон. – Она должна уйти. Вы не погубите ее! – заявил он.
- Мы губили всех! – напомнили они.- Она взяла недозволенное. Дар древнего рода!
Ворон ничего не ответил.
- Она останется с нами! – распорядились духи и кинулись на Вьюн, но Ворон загородил ее собой.
Послышался звон мечей. Вьюн догадалась по звукам, что началась схватка. Она не могла раскрыть глаза, повсюду кружилась земля! Повсюду стоял один запах – запах сырости после дождя.
Стал моросить дождь. Вьюн услышала крик Ворона. Духи окружили его. С большим трудом она раскрыла глаза и обнаружила, что духов стало еще больше, будто все погибшие здесь поднялись на защиту Холмов.
- Ворон, - подумала Вьюн и ринулась к дерущимся.
- Вьюн, стой, - приказал Ворон, но было уже поздно.
Вьюн прикоснулась рукой к спине одного из духов и…………….вспышка….чей-то пронзительный визг……Вьюн закрыла уши руками…….где-то вдалеке крик Ворона………
- Вьюн, не трогай! Нельзя к ним прикасаться!
Вьюн почувствовала, как ее душу разрывают на части. Духи пытались убить ее при помощи своей силы.
- Как больно! – прохрипела Вьюн. – Будто меня разрывают на части! – она ужаснулась. Мертвая бледнота опустилась на ее лицо. Кто-то вцепился в меч и попытался вырвать его у Вьюн. Она не отпускала. – Не трогай, - зарычала девушка и дух отлетел прочь, так как его обожгла странная сила.
- Неужели она? – послышался шепот от духов. – И правда она?
- Быть беде!
- Мы должны ее забрать с собой, - решили духи земли. – Так будет бзопаснее, иначе она натворит много зла.
- Нет, - закричал Ворон, - это запрещено.
- Но и выпускать ее с мечом тоже запрещено! Его должен забрать ОН!
- Может, не он, а она?
- Сомневаемся.
- В любом случае, будет лучше убить ее, - решили духи.
- Они одержимы, - поняла Вьюн.
- Это не законно, - вмешался Ворон. – Меч по праву ее.
- Пусть принесет клятву, - произнес самый старый дух.
- Какую клятву? – не поняла Вьюн.
- Клятву молчания, - догадался Ворон, но его совсем не радовал такой исход событий.
- Что это за клятва?
- Ты никогда никому не сможешь рассказать о том, что здесь произошло, о нас, о мече и о том, кем явялешься ты сама. Иначе самый любимый и близкий тебе человек умрет, не успев ты даже договорить самого последнего слова, - объяснили духи.
- Это смешно! – возмутилась она.
- Это наше условие.
- Мне придется всю свою жизнь контролироать кажде слово, чтобы ненароком не убить любимого человека!
-Руку, - вдруг потребовал дух.
Вьюн не успела опомниться как один из духом схвтил ее руку, а другой со всей силы пронзил насквозь ее белую и хрупкую ладонь ее же мечом.
Девушка закричала от боли.
- Клятва молчания! Помни, ты должна молчать.
Внезапно стало еще темнее и Вьюн потеряла сознание. Она помнила лишь, что было очень больно, а руку жгло пламя.
*****
Ворон тряс Вьюн. Она никак не приходила в себя.
- Дыши, безумная девчонка. Дыши, - он положил свои руки ей на грудь, - дыши. Твое время еще не пришло. Ты должна жить, - Вьюн не реагировала, - ну, ты же такая упрямая. Ты никогда не сдаешься, - Вьюн оставалась безмолвной. Ворон истошно завопил. - Земля, земля. Ты должна забирать мертвых, а не живых. Верни ее. Твоя участь мертвые, - Вьюн даже не пошевелилась. Ворон понурил голову, - Средиземье, верни ее. Она это ты. Она часть тебя. Верни ее.
Вьюн почувствовала легкое прикосновение ветра. Его почти заметное дуновение на своих губах. Он стал настойчивее, превращаясь в вихрь. Этот ветер с силой проник внутрь, наполняя легкие воздухом. Наполняя и наполняя.
Наконец-то она открыла глаза. Все плыло. Попыталась сделать первый вдох и закашлялась.
- Где он? – она нигде не видела своего меча. Подскочив, Вьюн ринулась искать утерянное. От Холмов ничего не осталось. Они дружно все осыпались. Сейчас здесь была всего лишь огромная зеленая равнина.
- Черт побери. Где он?
За ее спиной послышался смех. Это еще больше разозлило ее. Она начала рыть упорней. Смех усилился. Вьюн не выдержала. Слишком много над ней смеялись сегодня.
- Что смешного?
Ворон, увидев ее перепачканное лицо, разорванное грязное платье засмеялся, что было духу.
- Узнаю прежнюю Вьюн. Несколько мгновений назад ты едва не стала одной из многочисленных духов Холмов, а сейчас, как ни в чем не бывало, готова перекопать, причем без лопаты, все то, что осталось от этого места. Чтобы найти свой меч.
- Мой меч. Где он?
- С ним все в порядке. Когда я нашел тебя, ты сжимала его в руке. С трудом я разжал твои пальцы. Прям таки мертвая хватка, - последние слова оказались неудачными, ведь Вьюн действительно чуть не погибла.
Ворон достал из травы черную ткань. Внутри находился меч в ножнах. Он протянул его девушке. Она охотно приняла.
- Я так испугалась, думая, что потеряла его навсегда, - вздохнула она.
- Но ты только обрела этот меч, рано пока терять подарок судьбы.
Вьюн согласилась. Ворон помог ей подняться. Он обратил внимание на ее ладонь.
- Только шрам остался, - заметила она четкую черту на ладони.
- Они принудили тебя к клятве. Теперь ты должна ее сдержать.
Вьюн и Ворон зашагали в сторону рядом располагавшегося леса. Ворон оказался прав. Она вышла в совершенно ином месте, нежели зашла. Вьюн в последний раз взглянула на то, что осталось от Холмов. Ни одного возвышения. А сколько их здесь было! Не сосчитать. А сейчас просто перерытое поле вперемешку с зеленым мхом, цветами и травой. Сплошная равнина. Исчезло и то волшебство, обитавшее здесь. Вместе с Холмами ушло все. Как говорится, кануло в века. От этого Вьюн стало как-то грустно.
- Даже не верится, что здесь раньше располагалось все это великолепие, пронизанное тайной, - заметила она, - я буду скучать.
- Ничто не вечно.
- А как же Аусинг? Он ведь должен жить вечно, - напомнила Вьюн.
- Ему на смену придут его дети. Он тоже не может стоять вечно. Пойдем-ка лучше вперед. Тебе еще в Рэмбл идти нужно.
Впереди стоял лес. Зеленый густой лес. Совсем не отпугивающий и не дремучий. Так хотелось прогуляться сквозь бесконечные ряды молодых деревьев. Поговорить со старым дубом. Принять в себя силу и покой, которые может дать только хороший лес. Вьюн соскучилась по нему. Она соскучилась по своим друзьям.
Путники зашли на лесную узкую тропинку и, следуя за ней, углубились в лес. Деревьев с каждым шагом прибавлялось. Молодые и не только соседствовали они друг с другом. Все такие разные и одновременно одинаковые. Усталость, страх и переживания, накопившиеся за несколько дней, рассеялись. Вьюн полной грудью вдыхала запах летних листьев. Все вокруг, словно облитое зеленой краской, так радовало глаза. Вьюн жадно впитывала в себя силу леса, Ворон подождал пока она насладится, и завел беседу.
- До Рэмбла я тебя проводить не смогу.
- Ворон, я бы хотела поблагодарить тебя за свою жизнь, спасенную тобой, - она совсем не обратила внимания на его слова, - кстати, как ты узнал?
- Ты меня позвала. Ты просила о помощи, и я услышал.
- Услышал на расстоянии?
- Да, твой зов оказался слишком сильным.
- Но как же запрет? Ты не можешь заходить дальше Холмов.
- Холмов больше нет, а значит и всех этих правил. Но даже если бы они и существовали, я все равно пришел бы к тебе на помощь.
- А как же ты меня вызволил из под земли? Это невозможно.
Ворон остановился.
- Магия. Понимаешь, магия. При помощи ее я обнаружил и вытащил тебя.
- Ты обладаешь магией?
- Я ведь хранитель. Это необходимо. Вернее, был хранителем.
Они снова зашагали вперед, тропинка заводила все глубже. Лес становился гуще.
- Все. Дальше ты пойдешь одна. Иди по этой тропинке и не сворачивай. Только прямо. Смотри, не сбейся с пути. Дойдешь до Рэмбла, купи новые вещи и найми проводника до Северных земель. Про Холмы и меч ни слова. Используй его крайне редко. Уж слишком много силы он в себе несет. А с силой нужно осторожно. Это плохой меч!
- Нам стоит попрощаться.
- Ничего, не грусти. Возможно, скоро снова увидимся.
Ворон превратился в птицу.
- Я не спрашиваю о том, что произошло в Холмах. Не спрашиваю о том, кем ты являешься и кем должна стать. Это твоя тайна. Сохрани ее, - сказал он напоследок, а про себя добавил, - вот, что, оказывается, хранили Холмы. Они хранили меч. И всего лишь. Столько шумихи вокруг куска железа!
- Сохраню.
- Прощай.
- До свидания, Ворон.
Ворон еще раз улыбнулся и улетел в синее небо. Вьюн долго наблюдала за его полетом, пока он совсем не скрылся за белыми ватными облаками.
Вьюн опустила глаза и убедилась, что стоит на лесной тропинке.
- Нужно идти прямо.
Вьюн крепче сжала меч и двинулась дальше. Ноги легко бежали по траве. Воспоминания о погребении постепенно улетали все дальше за пределы этого живого и здорового леса. Улетали, но не навсегда. В памяти Вьюн они будут жить вечно. Никогда она не забудет, как ее сердце бешено колотилось, не забудет она и огонь, который сжигал ее легкие от нехватки воздуха. Не забудет она, как смерти посмотрела в глаза. Такое не забывают.
Впереди красовались кусты дикой малины. Вьюн ринулась к ним.
- Ну, наконец-то, хоть какая-то еда, - сочные ягоды быстро наполнили ее желудок и принесли чувство сытости. Вьюн еще больше повеселела. Шла она налегке, без тяжелых тюков и с сытым желудком. Но чем ближе солнце опускалось к земле, тем мучительнее это сказывалось на Вьюн. Мысль о том, что ночь не за горами терзала ее все сильнее.
- Лучше бы за спиной у меня находились тяжелые тюки. Это приятней, чем ночевать в холоде и голоде.
Приближался вечер. Солнце скрылось за многочисленными черными, набежавшими ни с того ни с сего, облаками. Усилился ветер. Собирался дождь. Вьюн уже имела опыт ночевок под ним. Эти воспоминания вызвали ужас, а тело покрылось мурашками.
- Я вернулась к тому, от чего недавно ушла. У меня нет ни пищи, ни теплых вещей и вот-вот пойдет ливень.
Несмотря на пропавшее настроение, Вьюн мурлыкала себе под нос песенку Ворона. Она как-то подбадривала ее.
- Буду спать прямо на тропе, чтобы не сбиться, - решила она.
Небо, заправленное темным облачным покрывалом, пока еще молчало. Вьюн не хотелось слышать ни грома, ни шума падающего дождя. Совсем стемнело. Луна выходила. Звезды спрятались под черным навесом. Вьюн, зарывшись в сухие листья, пыталась уснуть. Но сон не шел так как она все ждала атаки сверху. Напряжение ее не покидало. Стояла ночная тишина. Ни треска, ни стука. Все спало. Далеко за полночь Вьюн тоже заснула. Иногда она просыпалась, чтобы убедиться, что меч рядом. Он заставлял ее беспокоиться о себе.
Проснулась рано. И сразу взглянула на небо. Дождь еще не шел. Хотя ждать осталось недолго. Вьюн ночью сильно замерзла. Листья не особо помогли сохранить тепло. Горло першило, а нос шмыгал. Вьюн хотелось умыться, но она боялась сбиться с пути в поисках ручья.
Кое-как отряхнув платье и вытащив из волос сухую травинку, Вьюн отправилась на поиски воды.
Напрягла слух.
- Что-то журчит.
Вьюн последовала на звук этого журчания. Меч оставался с ней несмотря ни на что. Вскоре она действительно вышла к маленькому ручейку. Холодная подземная вода собиралась в лужицу. Вьюн жадно припала губами к воде. Напившись, она стала приводить себя в порядок. Вьюн наклонилась к воде и увидела свое отражение. Мгновенье она изучала себя: бледное худощавое лицо, резкие скулы……вдруг отражение изменилось. На девушку смотрела синеглазая нимфа. Вьюн встрепенулась. Нимфа улыбнулась ей. Улыбка была доброй, светлой и беззаботной. Вьюн улыбнулась в ответ и успокоилась, она наклонилась ниже, касаясь подбородком голубой воды. Внезапно из лужицы пробились изящные руки нимфы и схватили Вьюн за голову, утянув ее под воду, и пытаясь утопить. Девушка стала барабанить руками по глади воды. Холодные брызги устремились вверх. Нимфа не отпускала, ее хватка только усилилась. Вьюн с трудом вырвалась и отползла в сторону. Она шумно дышала и испуганно озиралась вокруг. На шее остались отпечатки от хватких рук подводной убийцы.
- В последнее время все меня хотят убить! – медленно произнесла Вьюн.
Из лужицы послышался звонкий смех нимфы и Вьюн отползла еще дальше.
Весь день она шла под ливнем. Он ни на минуту не стих. Продолжал лить, как из ведра. То и дело, подбадривая себя корешками из мешочка на поясе, Вьюн двигалась в перед, к вечеру она набрела на огромное дерево. В его стволе красовалось здоровейнейшее дупло. Вьюн с радостью забралась в него. От холода у нее зуб на зуб не попадал. Девушка сжалась в комок и стала дышать на руки. Желудок требовал пищи. Корешки ему по вкусу не пришлись. Борясь с холодом, она совсем не заметила, как стемнело. Жуткая темень окутала все. Дождь не переставал. Вьюн с удовольствием просидела бы в этом дупле еще несколько дней, пока пройдет непогода, но делать нечего. Утром ей предстоит вылезти из этого уютного дупла и шлепать по лужам дальше. Что же касается состояния Вьюн, то оно хромало. Чихания и кашель доконали бедную девушку. Пребывание уже второй день под дождем без всякой защиты сделали свое дело. Вьюн была разбита. Она устала. Больше всего ей сейчас хотелось быть дома под теплым одеялом, слушать, как потрескивают дрова в камине и ни о чем не беспокоиться. Она уже чуть ли не жалела о том, что убежала из дома. Но вовремя взяла себя в руки.
- Не смей жалеть себя, - распорядилась она, - благодари судьбу за то, что у тебя появилась возможность полностью изменить свою жизнь. А теперь спать.
Девушка постаралась не обращать внимания на стучащие зубы и колотящееся в судорогах тело, (что оказалось невозможным) и уснула.
Проснулась от шума усилившегося дождя. Стояло раннее утро. Лил дождь. Никаких намеков на прекращение он не подавал. Вьюн высунула голову из дупла и огляделась. Примятая трава, сырость и одни лужи. Лесная тропинка превратилась в грязевой ручеек. Вьюн с трудом вылезла из дупла и размяла затекшие руки и ноги. Немного подсохшее платье постепенно приобрело свой прежний вид (кусок ткани, заляпанный в грязи). Девушка с мечом снова двинулась вперед. По ее подсчетам к Рэмблу она подойдет к вечеру. Иногда жуя корешки, иногда исполняя песенки Ворона, она боролась с желанием вернуться в сухое дупло, оставшееся позади.
День проходил мучительно. Телу требовался хороший отдых, а не бесконечное перебирание ногами в грязи. Вьюн стало стыдно за свою слабость. Она вспомнила то, что о ней говорили Ворон, Деорин, хоббит Белендас. Каким необыкновенным жителем Средиземья они ее считали.
К вечеру кое-как доплелась до конца леса. Тяжело дыша, Вьюн обхватила дерево, чтобы удержаться и сейчас, пытаясь привести дыхание в норму, она смотрела вниз с пригорка на располагавшиеся вдалеке огни, пред ней распростерся Рэмбл. В наступающих сумерках его огни притягивали всех путников, надеявшихся на сухую кровать и пищу. Вьюн тоже на это надеялась. Она убедилась, что мешочек с золотом цел. Поплотнее завернула меч в ткань, чтобы его никто не видел и неровной походкой направилась к городу. Чем ближе она подходила к нему, тем больше возрастал ее восторг от увиденного. Вьюн, привыкшая к горам и деревьям, маленьким домикам, бескрайним полям была изумлена. Огромные каменные стены высоты небывалой. Вьюн, задрав голову, искала их завершение. Наверху на стенах находились маленькие башенки. На стенах люди. Вьюн шагнула в ворота и ахнула. Несмотря на подступавшую ночь на улицах царила суета. Люди, гномы, эльфы переполняли эти улицы. Семенили хоббиты. Двое гномов перебирали последние новости. Мычали ниоткуда взявшиеся коровы, ржали лошади, рядом проходили ослы. Стоял такой гул, от которого Вьюн чуть не оглохла. Все куда-то спешили, бежали, неслись галопом. Девушке показалось, что в Рэмбле собралось все население Средиземья. Она никогда не видела столько народу.
Подъезжали телеги. Из них выпрыгивали новые приезжие. Грузчики тащили ящики с припасами, занося их в открытые двери домов. Все вокруг шло колесом. Только Вьюн стояла на одном месте, широко раскрыв глаза и таращась на всех. Ей хотелось останавливать прохожих и говорить.
- Посмотрите же. Это же гномы. Боже мой, я вижу гномов. Вон, вон они, - показывать пальцем, - а вон, вон эльфы. Сколько же их здесь. Как они красивы! А сколько здесь разных вывесок. Просто не сосчитать. Закусочная «Гусь в яблоках», обувная «Сапожок», магазин «Волшебная фея», а сколько трактиров. А сколько огней! А какие высокие дома. Я никогда не видела таких. А какие одежды у путников. Кожаные плащи, плотные рубахи с причудливой вышивкой. И совсем богатые господа в дорогих одеждах и с золотыми цепями на шеях. И эти топоры в руках у смешных гномов или луки за плечами красавцев эльфов. Посмотрите, посмотрите!
Но никто не удивлялся происходящей суете. Они все привыкли к этому, так как суета жила во всех больших городах. Вьюн стояла растерявшись. Она не знала, что делать и куда идти. Она чувствовала себя неуютно.
- Наверное, мне следует найти место, где я смогу переночевать, - решила она.
- Извините, где я могу переночевать? – подошла она к путнику, вытаскивающему коробки из повозки.
- Эй, малый, - закричал он, - иди, помоги мне, - из дверей выбежал молоденький паренек и принял коробки от путника. За ним выбежал другой мальчишка и принял следующие ящики. Так они и чередовались. Путник не обращал никакого внимания на девушку. Она подошла поближе.
- Не затруднит вас подсказать, где я могу остановиться на ночь? - повторила она вопрос. Путник не реагировал.
- Где я могу заночевать? - чуть ли не кричала во все горло она.
- А? – заорал он. - Чего тебе?
Вьюн даже испугалась. Незнакомец торопливо оглядел ее.
- Чего тебе?
- Я хотела спросить, где я могу заночевать? – сказала она очень громко, смекнув, что он наверняка глуховат.
- Чего ты так кричишь, будто я глухой. Иди прямо по этой улице. Не сворачивай. Увидишь яркую вывеску под названием «На сене Генжи». Ну, чего стоишь, ступай.
Вьюн не стала спорить. Пошла прямо.
- Эй, малый. Не спи. Забирай ящики, иначе я пожалуюсь твоему хозяину, - услышала она за спиной и усмехнулась. Немного пройдя, впереди Вьюн увидела желтую вывеску «На сене Генжи», там же «Лучшее пиво и эль во всем Рэмбле». Вьюн поспешила к этому месту, но не за пивом и элем, а за приютом на ночь. Сырое платье вызывало кучу неудобств и ей не терпелось поскорей снять его. Вдруг, из темного прохода в улице донеслось чье-то пение. Пьяное пение.
Красотка Пег, как хороша
Свежа, как чистый луг
Любила жарко пастуха
И кузнецов пять штук.
Но шли года и наша Пег
Забыла пастуха.
Уже любила звонаря
В придачу десять слуг.
Вьюн дабы избежать проблем, запыхавшись, влетела в двери трактира «На сене Генжи». Взгляды и внимание всех собравшихся обратились к растрепанной, перепачканной в земле молодой девушке в темном дорожном платье с протертыми до дыр локтями. Красивой ее в это мгновенье назвать было нельзя. Бессонные ночи, проведенные в сырости и холоде, сделали свое дело. Черные круги и отекшее лицо не привлекали никого.
Вьюн впервые находилась в таком месте. Она с интересом разглядывала всех собравшихся и обстановку, в которой они собрались. Куча столов и куча народу за этими столами, стоявшими вдоль стен и не только. Деревянные полы, деревянные столы, лестница, приглашающая наверх. За этими столами сидел самый разный люд. Гномы пили пенистое пиво, моча в них свои длинные бороды. Они громко смеялись над историями, которые поочередно рассказывали друг другу. Рядом за другими столами – люди. Они тоже оживленно болтали. За ними располагалась горстка эльфов. Увидев их, внутри у Вьюн все потеплело. Эльфы потягивали красное вино из стаканов, весело болтая и смеясь. Их чистые голоса и смех звучали, как звон колокольчика. Его без труда можно было различить через стоявший гул. Они такие красивые, веселые, в своих прекрасных одеждах, с длинными волосами, со светлыми глазами и с добрыми сердцами притягивали Вьюн словно магнит.
- Ну ты даешь, дружище Леголас. Неужели все так и было?
- Чистая правда. Мы с Гимли вскоре вернулись в необыкновенный лес. Встретились с самим Древнем. Побродили по окрестностям этого чудного леса. Я здорово отдохнул душой, набрался сил. Правда, Гимли чувствовал себя как не в своей тарелке. Его топор все не давал ему покоя.
Друзья засмеялись. Мысленно Вьюн смеялась вместе с ними.
- Повезло тебе, Леголас. Повидаться с самим Древнем, пройтись по волшебному лесу. Да, об этом мечтает каждый эльф. Единственный, кого мне жаль – это Гимли. Бедняга. Ну, как же гном среди деревьев.
- Но ведь позже мы отправились в одну пещеру, в которой он давно мечтал побывать, - продолжал Леголас.
- Бедняга Леголас, - вновь рассмеялись они, - на какие жертвы ты идешь ради дружбы. Эльф под землей. Где это видано!
- Ах, дружище Алрин. Я ничуть не жалею. С Гимли я и под землю и под воду. А, что касается Древня, то не грусти. Возможно, ты еще встретишься с ним. Насладишься его мудростью, прогуляешься в старом лесу и разгонишь все свои печали.
- Какие странные эти эльфы, - подумала Вьюн, - одновременно и веселы и печальны.
Все это время она стояла в углу, наблюдая за всеми, а как услышала разговор эльфов, так вместе с ними и улетела в даль. К мудрому Древню в пределы волшебного леса (о котором она, кстати, и понятия не имела). Немного очухавшись и отведя взгляд от стройных и красивых эльфов, Вьюн направилась к деревянной стойке. В этом трактире она не увидела ни одной женщины, только те, кто убирал со столов, и приносили различные блюда и выпивку. С трудом между многочисленными столами она пробралась к стойке. За ней стоял мужчина с черной бородой и такого же цвета шевелюрой на голове, видимо хозяин. Он дышал на стаканы и тщательно натирал их. Вьюн, стараясь не сильно обращать внимание на свое жалкое платье, заговорила с ним.
- Добрый вечер.
Хозяин оторвал глаза от стакана, устремив их на девушку, ничуть не скрывая своего удивления.
- Сегодня попрошайкам не подаем, - отрезал он.
- Я не попрошайка, - возразила Вьюн. - Мне нужна…У вас есть свободная комната?
Трактирщик занялся своим прежним делом (натиркой стаканов). Его глаза недоверчиво поглядывали на Вьюн.
- Да, у нас есть свободная комната. Платят сразу.
Вьюн без разговоров вытащила одну золотую монету и положила на видное место (она совсем не знала ни как обращаться с деньгами, ни как их правильно использовать). Трактирщик, удивившись еще больше, попробовал монету на зуб.
- Джорджиана, - крикнул он. Из дверей, наверняка из кухни, выбежала средних лет женщина в белом чепце, вытирая по дороге руки от муки об беленький фартук.
- Приготовь вот этой гостье лучшую комнату и не забудь натаскать горячей воды, - распорядился он. Женщина сразу же скрылась.
- Может, чего еще пожелаете? – его голос смягчился и из грубого и резкого превратился в услужливый.
- Да, хороший ужин в комнату. И чего-нибудь согревающего прямо сейчас.
Последние ее слова потонули в появившейся из ниоткуда задорной музыке. Вьюн с изумлением наблюдала, как двое крупных мужчин забрались на свои столы и стали отплясывать никому неизвестный танец, какой видимо они сочинили сами. Это настолько развеселило Вьюн, что она невольно рассмеялась. Музыка заставляла ноги отбивать дробь в такт мелодии. Кто-то запел и, вот уже куча народа пустилась в пляс. Гномы стучали кружками из под пива, подпевая знаменитой старой песне. Люди, подвыпившие и пребывавшие навеселе, исполняли какие-то нелепые движения. У многих из них получалось очень хорошо. Вот уже к ним и служанки присоединились, и весь трактир заиграл и запел. Напряжение, сковывавшее Вьюн, исчезло. Она залилась веселым смехом так же, как и горстка эльфов.
- Черт знает, что творят, - возмутился хозяин, все также натирая стаканы, - так, что вы последнее приказали? – повысил он голос, чтобы быть услышанным в творившемся беспределе.
- Чего-нибудь выпить, - повторила девушка.
- Что за люд пошел, - подумал трактирщик, наливая в стакан эль. – Небось всего семнадцать лет, а уже выпить! Ну и молодежь пошла!
Вьюн осушила содержимое одним большим глотком, едва не закашлявшись, но сдержалась. Не имевшая ни какого опыта в употреблении спиртного Вьюн сразу же начала ощущать в себе странные перемены. Поначалу все горло сковало. Его жгло адское пламя. Но потом стало так тепло и спокойно. Все никак не проходившая дрожь исчезла. А по телу расползлись чувства сонности и лени. Смекнув в чем дело, хозяин произнес.
- Твоя комната на втором этаже, последняя по коридору.
Вьюн поблагодарила его и, уже почти дойдя до лестницы, решила еще раз оглядеть собравшуюся толпу. Внезапно ни с того ни сего новые ощущения прошли. Она протрезвела. Впереди, за круглым деревянным столом сидел Толлард. Он разговаривал с каким-то человеком. При этом он наслаждался чудесным элем. Вьюн побрела к этому столу после того, как повторно убедилась, что это на самом деле Толлард.
- Толлард? – позвала она его.
Толлард поднял глаза. И поперхнулся элем.
- Вьюн? Жива все-таки чертовка? – он поднялся и крепко обнял ее. -Неважно выглядишь, - сказал он, как ни в чем не бывало, и продолжил беседу со свои другом, - ну, значит дальше. Нас трое, а их десятка два. И все такие разъяренные, вот-вот кинутся на нас. Но все обошлось. Подоспели наши друзья.
- Очень интересно, - ответил собеседник, - я должен идти, иначе моя женушка такое мне устроит. До встречи, Толлард, - собеседник поднялся и вышел из трактира неровной походкой.
Вьюн ничего не понимала.
- Сядь и веди себя, как ни в чем не бывало, - прошипел он.
Вьюн подчинилась.
- Не делай вид, что удивлена, - прошептал он, - лучше улыбайся и рассказывай мне какую-нибудь выдуманную историю.
- Толлард, ты даже не представляешь себе, - начала она, все еще ничего не понимая, - моя бабушка, которая живет в Рэмбле, совсем плоха. Я целый день тебя ищу. Думаю, давай зайду в трактир, авось ты там.
Толлард одобряюще кивнул.
- Видишь, горстка эльфов сидит неподалеку от нас, - шептал он.
- Да.
- Запомни их. Ты заказала комнату?
- Да.
- Вставай. Мы идем наверх, - тихо произнес он. - Вьюн, там наверху у меня есть лекарство для твоей бабушки. Пойдем, заберешь, - сказал он уже громче.
Вьюн и Толлард поднялись по скрипучей лестнице на второй этаж. Дойдя до последней комнаты, Толлард грубо впихнул Вьюн внутрь.
- Толлард, в чем дело? – возмутилась она. - И что ты здесь делаешь? Ты же должен был уехать в Захолм?
- В чем дело? – заорал он. - Ты спрашиваешь, в чем дело? Это я должен злиться на тебя. В один прекрасный вечер ты вваливаешься, вместе с обезумевшем видом, в трактир под названием «На сене Генжи». Начинаешь расплачиваться золотыми монетами, причем выглядишь так же ужасно, как при нашей первой встрече. Грязное порванное платье. Да и у самой у тебя взгляд, как у существа из другого мира. В Средиземье так нельзя!
- Ну, извините, пожалуйста, - перебила она его, - извините, что я не в карете из золота и одета не в дорогие шелка, - съязвила она, - ты даже не представляешь, что мне пришлось пережить, - она повысила тон.
- И самое интересное, - продолжал Толлард, совсем не обращая внимания на ее слова, - о чем сейчас болтает весь город. Ты не знаешь? Все болтают о том, что таинственного и необыкновенного места под именем Холмы больше нет. У всех эта новость на устах. Холмы стояли не одно тысячелетие, а потом все дружно рухнули и превратились в земляную пыль.
Вьюн побледнела.
- Удивляешься? Думаешь, я только что от туда, а здесь все уже об этом судачат. Такие новости распространяются быстро. Какой-то храбрец решил испытать удачу, приехал туда, а Холмов то нет. Выходит одно. Кто-то побывал там немного раньше. И тут появляешься ты. С этим безумием в глазах и с чем-то в руках, - Толлард указал пальцем на длинный предмет, лежащий на кровати, завернутый в черную ткань, - я отлично помню, как ты свернула в ту сторону. Не хочешь кое-что объяснить? – он упер руки в бока. - Чувствую я, что это твоих рук дело.
- Прости, но то, что случилось со мной после нашего расставания, я не могу рассказать. Это не в моей силе. Я поклялась. А то, почему я вела себя так неосмотрительно в Рэмбле, это из-за того, что я осталась без опытного и мудрого проводника, - Вьюн устремила взгляд на Толларда, - но я его не виню. Единственное, что я никак не могу понять, что он делает в Рэмбле. Он должен был повернуть в сторону Захолма, в сторону своего дома.
Толлард хотел в ответ высказать новые упреки в сторону своей подопечной, но передумал.
- Ну, хорошо, - согласился он, - ночью, после того как ты свернула к этому проклятому месту, я быстро уснул. И вот ни с того ни сего снится мне сон. Молодой и не совсем молодой эльф. Одновременно и старый и юный. Знаю, что поймешь, у эльфов всегда так. Думаешь, что они веселые, но через секунду они уже грустные, все смешанно у них. Ну, вот и снится мне эльф. Красивый, статный, молодое лицо, только одна морщинка на переносице (видимо, он слишком много думал), белые, как снег волосы, в таких богатых одеждах он, красоты дивной. И говорит мне. Славный воин Толлард, оставь свою спутницу, не иди за ней, поезжай лучше в Рэмбл и жди ее там. Проснулся утром, уже точно зная, что нужно сделать.
Из описаний Толларда Вьюн узнала Деорина, но ничего не сказала.
- Ты хотел вернуться за мной? – не поверила Вьюн.
- Да. Но чья-то сила остановила меня. Сразу после нашего расставания, я отправился в Рэмбл и стал дожидаться тебя. Но незадолго до твоего прихода в город прилетела новость. Холмов больше нет. Я так испугался. Ты ведь как раз направилась туда.
- Понятно.
Вьюн огляделась.
Ее комната состояла из двух. Крохотная комната перед спальней. В спальне же стояла ванна с дымящейся в ней водой, налитой до краев. Рядом лежали мыло и полотенце. Толлард проследил за взглядом Вьюн и добавил.
- Думаю, тебе действительно нужно отмыться. Выглядишь отвратительно.
Вьюн непременно исполнила задуманное. Вбежав в спальню и закрыв дверь, она сняла свое ужасное платье и погрузилась в чистую воду.
- Толлард, - решила продолжить она беседу (стены между этими комнатами оказались очень тонкими, так что они могли спокойно общаться через закрытую дверь), - а причем здесь те эльфы, на которых ты мне показывал?
Толлард тем временем развалился на маленьком диванчике и напевал трактирную песенку.
- Дело в том, что эти эльфы, как я понял, услышав случайно их разговор, ждут какого-то жителя Средиземья именно в этом городе. Все вместе они отправятся в сторону Северных земель. Я подумал, почему бы тебе ни пристроиться к ним. Лучших проводников вовек не найдешь. Тем более, ты на них сильно похожа. Скажешь, что ты их сородич. Двигаешься в сторону Северных земель. Они с радостью примут тебя к себе. С ними ты в безопасности доберешься до назначенного места.
- Отличная мысль, Толлард. Спасибо тебе.
- Тем более они так хотят познакомиться с настоящим хозяином Холма. Узнать, не захочет ли он продать его за хорошие деньги.
Услышав это, Вьюн опешила.
- Так Холм здесь? Почему ты мне раньше не сказал? – закричала она. Девушка быстро напялила на себя грязное платье и выбежала к Толларду.
- Где он?
- С ним все в порядке. Он в конюшне. Наверняка спит.
- Я должна увидеть его, - она ринулась к двери. Толлард во время остановил ее.
- Вьюн, успокойся. А как же эльфы? Они не должны ничего заподозрить. С Холмом все в порядке. Лучше сними платье и закончи мытье.
Вьюн нехотя подчинилась.
В дверь постучали.
- Ужин, - послышалось в коридоре.
Вьюн открыла и в дверь ввалилась все та же женщина средних лет с подносом в руках. Она поставила его на маленький столик и, забрав грязное платье гостьи, удалилась.
- К утру будет готово, - сказал она напоследок, и захлопнула за собой дверь.
На подносе стояли различные кушанья. Тут и гусь в яблоках, и поросенок, и оладьи, а также кувшин со сладким компотом. Вьюн и Толлард не дали всему этому остыть. Девушка никак не могла утолить свой трехдневный голод. Когда они наелись, Вьюн засыпала Толларда вопросами.
- Так что с моим конем?
- После того, как мы расстались, я верхом на Фросс добрался до Рэмбла. Без всяких приключений. В городе я стал прислушиваться к тому, о чем говорят, и присматриваться к тем, кто здесь обитает, и ждать тебя. Однажды, за три дня до твоего прибытия, образовались беспорядки. Их устроил Холм. Он все-таки смог спуститься с того крутого обрыва и, не знаю как, добрался до Рембла. Он ведь знал, что ты собираешься сюда. Прибыв в город ночью, Холм устроил такой шум. Он искал тебя. Ржал бедняга всю ночь, не давая никому уснуть. Один эльф, который, если ты помнишь, находился этим вечером в трактире.
- Трудно забыть, - подумала девушка.
- Так вот этот эльф кое-как успокоил его. Холм ему очень понравился. И он послал своих людей найти хозяина. Как только я услышал, что ищут хозяина черного, сильного, крупного, с бурным нравом коня, то сразу направился к этому эльфу. Это правда, был Холм. Такой не спокойный. Этот эльф, Леголас, кажется, его звать,….
Вьюн помнила этого эльфа. Именно он рассказывал про мудрого Древня и вечный лес, а так же про своего друга Гимли.
- Леголас, - продолжал Толлард, - оказался добрым малым. Он приютил Холма до тех пор, пока не придет хозяин. Я ему объяснил, что я твой друг, и ты вот-вот на днях заявишься.
- Но я не собираюсь продавать своего коня.
- А кто сказал, что ты его продашь. У тебя появился предлог для того, чтобы завести беседу о дороге в Северные земли.
- А они тоже расположились в этом месте?
- Нет, конечно, они проживают в самой дорогой гостинице, то есть почивальне. Зато в этом трактире лучшие пиво и эль во всем городе. Вот почему они вечером здесь.
- Ты говорил, они ждут кого-то?
- Да, своего друга. Мы направимся к этим эльфам завтра утром, но сначала соберем тебя, как путника. Ты опять без всего.
Вьюн согласилась.
- Я понимаю, что пришлось несладко. Ты вон, как исхудала, да и синяки под глазами и тебе нужен отдых, но мы не можем упустить такую удачу, пристроиться к дивному народцу, хотя и обманом, но дело то того стоит.
Вьюн еще раз согласилась.
- А теперь спать.
***********
Вьюн проснулась только после обеда. Сейчас она поняла, почему трактир назывался «На сене Генжи». И подушки и матрасы были забиты душистой сухой травой, что вызывало ощущение, будто спишь на сеновале. Девушка встала с кровати и открыла узкое окно. В комнате все вспыхнуло ярким светом. На улице стоял жаркий день. Лужи на каменных дорогах давно высохли. Сейчас, после обеда, когда на улицах царила еще большая суета, гул и жизнь, чем вечером Вьюн почему-то побоялась покидать гостиницу.
Толларда не было. На столике стоял поднос с завтраком, рядом на кресле лежало вычищенное, кое- где заштопанное и уже без рукавов (так как от рукавов почти ничего не осталось) ее дорожное платье. Вьюн спустилась по скрипучей лестнице на первый этаж. Толлард стоял около стойки и разговаривал с хозяином.
- Наверняка, это Генжи, - подумала Вьюн. Она подошла к ним.
- Добрый день, - произнесла она. Они поздоровались в ответ.
После Толлард вывел девушку на улицу. В первые секунды они чуть не ослепли. Настолько ярким оказалось солнце. И после затемненного трактира этот свет был непривычен. Вьюн уже снова хотела закричать: «Смотри, смотри», но Толлард предупредил ее.
- Не удивляйся и не показывай пальцем. Веди себя подобающим образом. Да не таращься ты так по сторонам, - зарычал он.
Но как здесь можно было не таращиться. Ведь этот город совсем другой, не то, что в темноте. Везде, в каждом уголочке суетился народ Средиземья. Они спорили, кричали, шутили. По широкой улице они вышли на городской рынок.
- Вот это да, - не сдержалась Вьюн. Бесконечные столы, за ними толпились люди. Навесы над этими прилавками были самых разных цветов. А количеству людей, толпившихся на рынке, не было счету. Куда не взгляни всюду люди. А сколько всего продавали на этом базаре! Товару уйма. И весь такой разный. Ни одной похожей вещи. Вот из переулка выехала телега, и из нее повылезали гномы, таща какие-то сундуки. Вьюн отвлеклась и когда оторвала от них взгляд, Толларда уже не было. Глаза панически забегали по сторонам, но они не могла разглядеть своего друга в тесной толпе.
- Да я сама никогда не найду выхода отсюда, - подумала она и еще усерднее продолжала выискивать Толларда. Впереди засеменил полный мужчина, и Вьюн шагнула к нему.
- Толлард? – позвала она. Мужчина обернулся. Пред ней стоял совсем другой человек.
- Извините. Я обозналась.
Незнакомец двинулся дальше. Вьюн совсем расстроилась.
- Вьюн. Вьюн. Иди сюда, - услышала она со стороны. Толлард стоял почти рядом около прилавка с кастрюлями. Вьюн ринулась к нему.
- Я думала, что потеряла тебя.
- Мы же только что зашли на рынок. Держись рядом.
Толлард рассматривал маленькие котелки и чайники.
- Какая посуда! – изумилась девушка. - Мы просто обязаны что-нибудь купить.
- Вьюн. Мы же только что зашли. С таким рвением мы не успеем пройти и до середины, как твой мешочек с золотом опустеет.
- Да. Ты прав. Но здесь столько всего. Трудно удержаться.
- Не теряй голову. Мы купим только самое необходимое.
И действительно они купили мало вещей, но зато каких. Очаровательные маленькие кастрюльки и чайнички, теплый шерстяной плащ. Вьюн отказалась от платьев и решила одеваться, как все мужчины. На это потратились изрядно. Эльфийские туники, жилетки, жакеты. Все для дальнего путешествия.
- Эльфийская работа, - говорил ей Толлард, - сносу не будет.
А так же они купили вещи на меху так как к тому времени пока Вьюн доберется до Северных земель, наступит уже весна. Еле как дотащившись до трактира и принеся с собой купленное, Толлард и Вьюн решили, немного передохнув, отправиться к эльфам. Вьюн надела мужскую одежду, зачесала волосы назад, убрав их в узел.
- Ты в таком виде больше походишь на молодого парнишку, чем на девушку. Будь ты моей дочерью, я бы тебя вылупил за такой вид.
- Думаю, мой отец в Багхаере поступил бы так же.
Толлард отдохнул, и они направились к эльфам.
- Толлард, что мне им говорить? Я ведь ничего не знаю о них.
- Веди себя, как ведешь сейчас. Разницы никакой. Эльфы странноваты для людей, ты тоже странновата. Вы быстро найдете общий язык.
- А что мне им говорить? Если они спросят, откуда я? Или кто мои родители?
- Скажи им правду. Эльфы не терпят обмана.
- Ты хорошо знаешь эльфов?
- Эльфы. Знавал я их в то время, когда служил у Арагорна. С тех пор я состарился, а они все так же веселы и молоды.
- А если они спросят, сколько мне лет?
- Эльфы не спрашивают о возрасте. У них нет возраста. Они живут вечно.
- Вечно. Интересно, как это жить вечно?
- Нормально, думаю. Ну вот, почти пришли, - Толлард остановился перед огромным и прекрасным зданием. Всюду цветы и деревья, и спокойствие, неприсущее Рэмблу.
- Вот здесь останавливаются эльфы.
- Какая роскошь.
Они открыли плетенную из металла калитку перед чудным садом. По извилистой дорожке друзья прошли через сад и вошли в место временного прибытия эльфов. Внизу их встретил хозяин. Вьюн с немалым усилием заставила себя не удивляться всей этой красоте. Везде горели лампы. Всюду цветы. Отделка и мебель ну просто не бывалой красоты.
- Чего желаете? – ласково обратился к ним хозяин.
- Нам бы это…….ну, эльфов, - замялся Толлард.
На помощь пришла Вьюн.
- Здесь живут эльф Леголас и его друзья. Нам бы с ними увидеться. Можно?
- Эльф Леголас? Ну, конечно, можно. Сабрина, - позвал он. Выбежала хорошенькая молоденькая девушка, - Сабрина, скажи нашим гостям, что их ждут внизу, - Сабрина побежала выполнять поручение.
Толлард тем временем присел на мягкий диван. Вьюн рассматривала картины, украшавшие стены. На верху послышался звонкий смех. Это спускались эльфы. Шутя о чем-то. Вьюн невольно уставилась на них. Да и как на них не смотреть? Такие статные, красивые, с необыкновенным блеском в глазах. Вьюн стояла за колонами, и они ее не заметили.
- Толлард, - воскликнул один из них, наверняка Леголас, - что тебя привело сюда, дорогой друг?
- Леголас, я привел к тебе хозяина Холма.
- Где же он?
Вьюн вышла из-за колонны.
В глазах Леголаса заиграл огонь и он не раздумывая шагнул вперед и крепко обнял ее.
- Это она! – оповестил всех эльф.
- Тише, Леголас, ты напугаешь ее! – рядом оказался другой эльф.
Вьюн ничего не понимала. Не прекращая смотрела она в глаза Леголаса и ей казалось, что знает она его всю свою жизнь.
- Вряд ли она еще готова. И вряд ли она что-либо знает об этом. На вид совсем ребенок.
- Как тебя зовут? – очень мягко спросил Леголас.
- Вьюн, - тихо ответила девушка.
- Откуда ты?
- Из Багхаера.
- Багхаер? –удивился Леголас. – Что это за место такое? Я объехал все Средиземье, но даже ничего и не слышал о нем.
- Это маленькая деревушка на юге. Там живут люди.
- Как же туда эльфа занесло?
- Я живу там всю свою жизнь и даже и не знала, что одна из вас, - честно призналась Вьюн.
На нее посыпались вопросы. Смущение, которое всегда присутствовало у Вьюн при общении и встрече с молодыми людьми, исчезло. Она чувствовала себя, как в семье. Эти эльфы. Они так похожи на нее. Это душевное родство, которое присуще только эльфам.
- Я Леголас, - наконец представился прекрасный эльф со светлыми волосами и ясными, как синее небо глазами, - А это Серебрин, Эронд, Кволис, Дуб….
- Дуб? – переспросила Вьюн.
- Да. Дуб. Мы его так называем за то, что он любит эти деревья. Не может себе отказать поговорить с каждым растущим дубом, - усмехнулся Леголас, - Алрин, - продолжил он, - Римор, Мерок.
Все они как один красавцы. Вьюн было так хорошо с ними.
- Так, где же мой конь?
- Он в конюшне. Бедняга. Я кое-как его успокоил.
Они все дружно направились в конюшню. Холм стоял в стойле. Увидев его, Вьюн не смогла сдержать радости.
- Холм, Холм, - кинулась она к нему. Лошадь заржала.
- Прости, что я не шла так долго, - разговаривала она с ним мысленно. Он понимал.
- Прости, что не смог спуститься тогда с обрыва, что оставил тебя, - извинялся он.
- Ах ты мой дорогой. Как я скучала по тебе. Обещаю, что больше никогда не оставлю тебя.
- И я.
Холм целовал ее волосы, лицо. Так сильно он соскучился за ней.
- Похоже, что они долго не виделись, - прошептал Дуб на ухо Леголасу.
- Что такое долго для эльфа? – переспросил Леголас, улыбаясь.
- Леголас, - обратился к нему Толлард, - вы ведь собираетесь в сторону Северных земель?
- Ну, да.
- Так вот, Вьюн двигается в ту же сторону. Возьмите ее с собой
- Я думаю, сейчас все мы будем двигаться в одну сторону, Толлард, - ответил Леголас. Его сородичи прекрасно понимали о чем он. Вот только Толлард и Вьюн никак не могли взять в толк.
- Не переживай, с нами она в безопасности.
- А как же тот, кого вы ждете?
- А мы ее и ждали, - ответил Дуб. – Кто-то ищет ее уже много сотен лет. Завтра на рассвете мы отправимся в путь.
- Значит завтра, - пробурчал Толлард.
Леголас подошел к Вьюн
- Думаю, моя мечта о том, что я смогу купить Холма не осуществится.
Вьюн лишь улыбнулась
- Толлард рассказал мне, что ты рвешься в Северные земли. Мы отправляемся в путь завтра утром на рассвете. Если хочешь, то оставайся у нас.
- Думаю, этот день мне следует провести с Толлардом.
- Ты права. Значит, встретимся завтра утром на выезде из города. Мы будем ждать.
Леголас отворил стойла и вывел Холма.
- Ну что, друг, наверняка, ты захочешь пойти с Вьюн, - конь одобрительно заржал.
- Увидимся завтра утром, Вьюн, - напомнил Леголас. – Я буду ждать тебя, - Леголас пристально посмотрел в ее глаза. Она была растерянна. Он же наоборот – очень рад. И этой радости он скрыть не мог. Ведь то, что должно было сбыться сбылось.
- До встречи, - попрощалась Вьюн, и вместе с Толлардом и Холмом вышла из конюшни.
**********
Вьюн не хотелось расставаться с Толлардом, но что поделать. Толлард был уже староват для такого путешествия. Его спина не раз напоминала о себе. Весь оставшийся день они собирались в дорогу. Толлард обратно в Захолм, Вьюн куда-то вперед. Холм отдыхал перед дорогой в конюшне Генжи. С пришедшей темнотой на небе появились звезды и, глядя на их холодное сияние, Вьюн стало еще печальней…….
- Не грусти, - успокаивал ее Толлард, - может, еще увидимся.
- Но сейчас мы уже расстаемся по-настоящему. Никто не приснится тебе и не скажет «Следуй в следующий город и жди ее там».
- Не приснится. Но я и так не забуду тебя.
- И я не забуду, но боюсь, что больше не увижу тебя. Все мои друзья остаются позади.
- Но почему? Холм вернулся. Я ухожу из-за своей старости. Встреться мы двадцать лет назад, я непременно бы отправился с тобой. Но годы прошли. Мы в таком возрасте живем воспоминаниями. А эльфы могут уноситься на много мгновений назад и мысленно заново переживают все свои воспоминания. И ты тоже улетишь в воспоминания. Вспомнишь меня, других кого повстречала, запомнишь все то, чему научилась у нас, чему научила нас. Воспоминания вечны. Мы живем ими. Мы их не забываем. И ты не забудешь. Память эльфов нечто необъяснимое, ты это позже поймешь.
- Ты действительно считаешь, что я эльф?
- Да, именно поэтому я и стал тебе помогать.
- Так вот какая причина, которую ты не хотел мне говорить?
- В моей жизни эльфы ни раз выручали меня и я пообещал самому себе, что не оставлю в беде ни одного эльфа, если в моих силах будет помочь ему.
**************
Распрощавшись утром с Толлардом и закинув сумки с вещами на спину к Холму, Вьюн направилась к выезду из города. Солнце вот-вот должно было проснуться и разогнать сумерки раннего утра. Вьюн проехала по бесшумным сонным улицам и выехала через ворота города. Меч она спрятала в купленном на рынке длинном узком кожаном мешке. Подальше от глаз людских.
Эльфы уже ждали ее. Верхом на прекрасных лошадях, завернутые в эльфийские плащи, они напоминали сказочных героев из книжек.
- Вьюн, доброе утро, - приветствовали они ее.
Девять эльфов вместе с Леголасом и Вьюн спустились на тропу.
- Ну, в дорогу, - призвал всех Римор.
- В дорогу, - отозвались все.
Лошади галопом поскакали в направлении Северных земель. Вьюн еще раз обернулась на Рэмбл. Город спал. Спал и Толлард. Спала где-то там ее прежняя жизнь. Такая спокойная и безмятежная. Сколько всего пронеслось перед глазами в это мгновенье.
- Вьюн, - позвал ее, подотставший от друзей из-за Вьюн, Леголас. Он подъехал ближе.
- Все будет хорошо, - утвердил он.
- Да, - тяжело вздыхая, ответила она. Но Вьюн верила Леголасу, потому не верить ему было невозможно.
*************
Вот так и началось ее путешествие с эльфами. Самое радостное, доброе и прекрасное время. Как здорово было с эльфами. Какие все-таки они чудные. Поют и веселятся. Истории рассказывают, спорят и шутят. Ну, словом эльфы. С ними все печали улетают далеко, с ними так спокойно, а глядя на их лица, светящиеся необыкновенным блеском глаза, внутри зарождалась вера. Вера в то, что………..
За время путешествия вместе с ними, Вьюн так привязалась к своим новым друзьям, так полюбила. Чувство чистоты и непорочности появилось в душе Вьюн по отношению к этому чудному народцу. А грусть и тоска ушли из ее средца.
- Спасибо, спасибо вам. Спасибо, что вы есть, - хотелось ей без конца повторять эльфам. Серебрин, Эрано, Кволис, Дуб, Алрин, Римор, Мерок и особенно Леголас, как она их всех любит, а особенно Леголаса. Они так сдружились. Он стал ей словно старшим братом.
*********
- Вьюн, вставай, - будил ее Леголас, - Солнце вот-вот выйдет. Чудесное утро. Птицы скоро проснутся. Завтрак готов. Я удивляюсь, как в такое утро ты можешь спать.
А Вьюн удивлялась эльфам, как они в такое раннее утро могут не спать. Эльфы вообще могли не спать ни ночами, ни днями, не есть неделю и выглядеть бодро и жизнерадостно. Холод, жара, ветер, дождь – все им не почем. Они так же веселы и безмятежны.
- Чудный, чудный народ, - твердила мысленно Вьюн, еле как раскрыв глаза.
На траве под дубом сидели эльфы. Они что-то пели.
Ли-ли-ли-ли тополя
Ли-ли-ли-ля
Есть и песня у меня
Вот она ля-ля
Эльфов хлебом не корми
Им бы лишь бы петь
Но вином нас напои
Где же моя сеть?
Будет рыбка у меня
Будем ее есть.
Есть и дружба у меня
Вот про это б спеть.
Вьюн за все время пути слышала эту песню впервые. А переслушала она столько! Сколько ни один трубадур не знает. И уж точно ни один трубадур не споет так, как поет эльф. Вьюн удивлялась еще и тому, что они не задавали ей вопросов относительно ее родителей, семьи, зачем она двигается в Лудский лес, что ей нужно было в Рэмбле (так бы поступили люди, но не эльфы). Ее друзья не лезли в дела Вьюн. Они приняли ее к себе и окружили вниманием и заботой. Эльфы всегда приходили на помощь друг другу.
Вьюн огляделась. Дуб, как всегда, разговаривал со своим теской, Мерок напевал уже новую песенку, Серебрин спорил (так как он являлся ужасным спорщиком) с Алрином пойдет ли дождь или нет.
- Друг мой Алрин. Я знаю, что сегодня пойдет дождь. Ветер принес мне эту новость.
- А я разговаривал с облаками, и они отрицают твои слова.
Эрано рассматривал опавшие листья, дивясь затейливому узору. Римор и Мерок собирали сухой хворост и шутили о чем-то. Один Леголас стоял и смотрел вдаль на горы.
- Куда ты смотришь, Леголас? – спросила Вьюн.
- На горы.
- Что же там для тебя?
- В одной из таких гор живет мой друг Гимли.
- Ты скучаешь?
- Да. Мы давно не виделись. Наш путь вскоре будет проходить около его горы, и я непременно загляну к нему.
- А можно и мне с тобой?
- Конечно, если хочешь. Но пещеры не очень приятное место для эльфа. Мы любим лес, а не подземелье.
- Не волнуйся, я уже была под землей, - с содроганием вспомнила Вьюн.
- Нам следует продолжить путь.
Эльфы, позавтракав, собрались и верхом направились в сторону Северных земель. Холм познакомился с остальными лошадьми. Белый конь Леголаса стал для него лучшим другом, так же, как и их хозяева. Холму нравилось это путешествие. Он скакал галопом, наравне с ветром, весело проводя свою молодость, питался сочной зеленой травой, росшей в дремучих лесах, пил свежую ключевую воду. Он был счастлив, счастлив оттого, что видит что-то новое, что нашел Вьюн, такую молодую, сильную, смелую, немного диковатую, как и он. И Вьюн тоже была счастлива. Рада, что прежняя, рутинная мертвая жизнь закончена. Сейчас, в окружении понимающих ее эльфов, она окрепла духом и забыла все свои печали. Вьюн уже не сомневалась, что поступила правильно, убежав из дома, хотя иногда она тосковала по родным. С ужасом она думала о том, что никогда бы не встретила Толларда, мудрого Ворона, верного Холма, чудных эльфов, оставшись дома. Не мучили Вьюн клятва и меч в кожаном мешке, хотя временами так хотелось рассказать о них эльфам, но она вспоминала слова Ворона и Деорина.
- Это твоя тайна.
Все дальше эльфы удалялись от Рэмбла. Они пробыли в пути много дней. Вставали с рассветом, ложились спать лишь когда на небе появлялись его главные украшения – луна и звезды. Эльфы любили их. Эльфы вообще любили все и всех. И солнце, и небо, и деревья, и жителей Средиземья, и камни, и песни дождя, и горы, каждую частичку этой страны. Никогда они не хмурились из-за плохой погоды, из-за каких-либо неудач в дороге. Эльфы всегда веселы и доброжелательны. Нет в их сердцах места для ненависти.
Оставив позади несколько городов и сел, равнин и лесов, друзья въехали в новый город. К этому времени лето подходило уже к концу. Осень готовилась заменить его. Город, в который они въехали, оказался не таким большим, как Рэмбл, но зато людей здесь проживало больше. После тишины и спокойствия вчерашнего дня суета города показалась непривычной.
- Эльфы никогда не привыкнут к городу, мы больше любим лес. И как люди живут здесь? – произнес Дуб.
Этот город назывался Розмари.
- Да, - поддержал его Алрин, - я бы не смог жить в таком шуме каждый день.
- Но, зато, какие в этом городе выращивают розы, - напомнил Мерок, - дивные.
- Этот город славится своими розами, - начал рассказ молчавший прежде Леголас, - секрет выращивания редких сортов жители Розмари держат в тайне. Говорят, что давным-давно здесь жила одна молодая дева Мари. Прекрасная, как роза. Она любила одного юношу, но ее родители не хотели этого брака. Они запретили Мари видеться с ним. Но ничего не вышло. Родители Мари являлись влиятельными особами, а юноша простым жителем города. Родители поступили очень подло и выгнали юношу из города, запретив приходить ценой жизни. Юноша решил пойти искать счастья по свету. Ему хотелось разбогатеть, чтобы родители Мари согласились поженить их. Но позже Мари узнала, что этот юноша погиб на болотах. Мари умирала от тоски. Сердце разрывалось на части. Родители решили выдать ее замуж. Много женихов к ним сваталось, но всем прекрасная девушка отказывала, и поэтому решили выдать ее за самого богатого жениха силой. Вечером они заперли несчастную Мари в спальне. На следующий день утром должна была состояться свадьба. Но Мари спрятала в складках своего платья маленький нож.
- Так недостамся я никому, - сказала она и вонзила нож себе в сердце.
Утром, когда за ней пришли, они увидели прекрасную красную розу в горшке. Девушка пропала. Мари превратилась в этот прекрасный цветок. Родители все поняли. Они высадили цветок на клумбу, и вскоре роза пустила корни. Через несколько лет весь город украшали розы, самые прекрасные во всем мире. Вот почему город называется Розмари, - пояснил Леголас.
- Видно она так сильно любила этого юношу.
- Любовь может творить разное.
- Говорят, что это легенда города Розмари, - присоединился к беседе Алрин, - но я считаю, что это чистая правда. Бедняжка Мари умерла от тоски и из-за этого превратилась в прекрасную розу.
Им всем стало грустно. Вьюн думала о бедной девушке и о ее сильной любви. Леголас как всегда пытался ее приободрить.
- Их души и сердца соединились после смерти. Они давно уже счастливы. Не грусти, - он слегка похлопал ее по плечу.
Эльфы углубились в город. Каменные стены, высокие дома, суета и шум. Все, как обычно.
- Где же розы? – не понимала Вьюн.
- Потерпи, скоро увидишь, - ответил ей Леголас.
Лошади вместе с всадниками поднимались вверх по улице. Розы не появлялись. Вьюн уже подумала, что и нет здесь вовсе ни каких роз, но завернув вместе с улицей и выехав на огромную площадь, путникам предстало необычайное зрелище. В центре били фонтаны с прохладной водой. Вокруг сидели жители и приезжие, наслаждаясь красотой. Никто здесь не шумел, все сидели тихо, разговаривая в пол голоса. Маленькие многочисленные лавочки стоявшие повсюду были забиты. Это место являлось самым красивым во всем городе. Именно сюда приводила каждая улица. И эльфы понимали почему. Эта площадь была главной в Розмари. Площадь памяти Мари – так ее называли.
- Каждый житель в Розмари знает легенду о розе Мари, - добавил Дуб.
- Но для них это не легенда, - вмешался Алрин.
- Для них это быль, - сказал Леголас, - они верят в то, что это произошло на самом деле.
- А разве нет? Откуда в этом городе тогда такие розы? – не понимала Вьюн.
- Кто знает. Может, спросишь у роз? – предложил Мерок.
Впереди, вокруг фонтанов располагались бесконечные клумбы. На них росли розы. Цвета заката, рассвета, цвета крови и алых губ, цвета солнца и белизны облаков, цвета голубых глаз Леголаса, цвета осеннего моря – вот те цвета, которые присущи этим цветам. Хотя каждая роза обладала только одним цветом из перечисленных, другая уже другим. И из-за этого ни один цветок не походил на рядом росший. Все они разные. Вьюн молча, со стороны разглядывала зеленые стебли, острые шипы, раскрывшиеся бутоны. Ни с того ни сего Холм стал двигаться в направлении главной клумбы. Приближая и себя и Вьюн к цветам.
- Холм, ты куда? – возмутилась она. - Холм, стой. Туда нельзя.
Лошадь не слушалась. Холм приближался к цветам, вдыхая аромат. Когда он остановился, Вьюн соскочила с его спины. Эльфы тихо посмеивались над ней. А Холм тем временем наслаждался божественным запахом, погрузив свою лошадиную голову в клумбу.
- Когда соберешься в следующий раз поступить так же, предупреди меня, - шепнула она коню в ухо.
Вдруг, все смешалось перед глазами. Ветер подул сильнее, солнце скрылось за облаками, а розы заговорили, вернее запели.
Веселью нет, пришел конец
Смеяться больше не могу
Мне запретил родной отец
Любить, кого люблю.
А он погиб, погибла я, погибла вместе с ним,
Погибнуть помогла семья,
Отдав меня другим.
Мари. Так звали раньше
Теперь же я цветок
Хотя и жизнь не стала слаще,
Ну, где же паренек?
А он погиб, погибла я
Погибла вместе с ним
Погибнуть помогла семья,
Отдав меня другим.
Теперь я роза, не Мари
Тоска всему виной
Хотелось мне, чтобы и он
Чтоб был всегда со мной,
Но я цветок, я не Мари,
Тоска всему виной
Я не смогла бы жить Мари
Без паренька, одной.
Я роза, роза, что с того
Нашла я свой покой.
Всегда любила одного,
Хотя он не живой.
Пропев это, Вьюн замолкла. Она не знала этих слов, она не хотела петь. Толпа, которая находилась на площади, сейчас ошарашено таращилась на девушку. К ней подбежал Леголас. Он испуганно смотрел на нее.
- Пойдем отсюда, - сказал он, взяв Холма за поводья, а Вьюн за руку.
Они быстро зашагали с площади, сворачивая на другую улицу. Эльфы следовали за ними. Отойдя, Леголас стал трясти безмолвную Вьюн.
- Вьюн, что с тобой? Где ты?
Вьюн быстро пришла в себя.
- Вся эта легенда действительно быль! – отчужденно произнесла она.
Леголас не стал ей докучать расспросами. Он крепче сжал ее руку, и вся их компания направилась к близлежащему месту жительства.
Розмари был очень богатым и красивым городом. Чудесная архитектура, жители в прекрасных одеждах, необычайной красоты розы повсюду. И фонтаны с чистой водой. Леголас решил пока подальше держать Вьюн от роз.
Эльфы предприняли остановиться у высокого здания с белыми колоннами и закругленными арками с вывеской «Крепкий сон».
- Здесь и заночуем, - предложил Дуб.
Они вошли в гостиницу и заказали несколько комнат на верхнем этаже с балконами, выходящими на лужайки, покрытыми только розами. Леголас поселился в одной комнате с Вьюн, Дуб с Алрином (хоть они и спорили без конца, но являлись лучшими друзьями), Серебрин с Эрано, Римор с Мероком, а Кволис один. Он любил побыть в одиночестве.
- После обеда встретимся в гостиной, - попросил Леголас друзей и после вошел в комнату за Вьюн.
Вьюн с грохотом упала в кресло. Все плыло перед глазами. В ушах звенело, а воздух казался горячим. Леголас начал разбирать их сумки.
- Ты хочешь, чтобы я все объяснила тебе?
Он не настаивал на этом, но эльф волновался о своей подопечной.
- Если не хочешь, то ничего не говори.
- Но я хочу. Ты единственный, кому я хочу все рассказать. Ты не все обо мне знаешь. Но я не могу, не могу, хотя очень хочу.
- Я все понимаю, - он сел рядом с ней, - ты не должна рассказывать то, что не стоит рассказывать. Но твое пение. Необыкновенно. Никогда я такого не слышал.
- Розы попросили меня спеть.
- Им захотелось поговорить о своей боли, накопившейся за столько лет.
- Они ведь тоже живые.
- В Средиземье все живо. И камни, и листья. Люди не понимают этого.
- Что мы собираемся делать дальше?
- До завтрашнего утра пробудем в Розмари, после свернем в Лейские леса, позже по этим лесам мы выедим к местности гор. Там я сверну к горе Гимли, а вы отправитесь в город под названием Вэлмут.
- Вэлмут?
- Да. Вэлмут город вышивок и рукоделия. Я люблю этот город, - эльф мысленно перенесся туда, - в этом месте вы подождете меня. Я быстро нагоню вас. А после мы уже все вместе двинемся в сторону Северных земель.
- Вы расстанетесь раньше, - в голове появился второй голос, и он принадлежал не Вьюн, хотя звучал довольно отчетливо, словно с ней разговаривает кто-то еще. Но Вьюн была слишком расстроена, чтобы спросить у него кто он и что он делает в ее голове. Вместо этого она начала спорить с ним. С этого и началось их знакомство.
- Не говори этого слова, оно для меня, как смерть.
- Но ведь у каждого своя дорога.
- Я не хочу этого слышать, - она встала и подбежала к окну.
- Но это правда, - заорал голос в голове.
- Я не хочу этого слышать, - шептала Вьюн.
- Скоро твое путешествие с прекрасными эльфами подойдет к концу. Ты никогда, возможно, не увидишь ни Леголаса, ни своих новых друзей. Пойми же, никогда.
- Я не хочу терять их. Я только что обрела семью.
- Что поделать, - сожалел он.
- Я всех теряю. Всех, кто мне дорог, - завопила она, - это не честно.
- Ты ничего не изменишь.
- Я теряю всех, кто мне дорог.
- На тебе весит, куда большая обязанность, чем просто кого-то любить, - отрезал голос.
********
Немного погодя Вьюн успокоилась и посмотрела на Леголаса.
- Все в порядке?
- Да, - тихо ответила она.
- Не хочешь прогуляться?
- Да, с радостью.
Они спустились в гостиную. Потом прошли в обеденный зал. Там их ждали эльфы.
- Вьюн. Все хорошо?
- Ты бледна.
Послышались возгласы со стороны друзей. Вьюн, глядя на их заботу, еле подавила подступившие к горлу рыдания.
- Да. Все в порядке, - улыбнулась она.
- Я и не думал, что у тебя такой дивный голос, - подивился Серебрин, мастер пения.
Сели обедать. Вьюн почти ничего не съела. В голове то и дело крутился чей-то голос и он не давал покоя.
После обеда эльфы разбрелись по городу. Вьюн и Леголас гуляли вдвоем. Он ничего не спрашивал у нее. Слова в этом случае стали бы лишними. Вьюн так хорошо было с ним и спокойно. Они гуляли по городу, наслаждаясь красотой зданий и улиц, волшебством роз и журчанием фонтанов. Лошади остались в конюшне.
- Думаю, Холма следовало взять с собой. Ему так понравились розы, - сказал Леголас.
- Я и не знала, что он такой цветовод.
Они оба весело посмеялись. Прогуляли целый день. Вьюн никогда не забыть как они бродили с Леголасом по бесконечным улицам, пили из фонтана, пели разные песенки, смеялись, шутили. Пусть она помнит все это, возможно именно эти воспоминания спасут ее в будущем от пропасти забытья.
Пришли в «Крепкий сон» уже поздно вечером. Их друзья ждали ужина в большом зале. Туда и последовали Леголас и Вьюн.
- А я говорю, что Леголас пробудет у Гимли не менее трех дней, - спорил Дуб с Алрином.
- Нет. Только два дня. Нам нужно ехать в Лихолесье.
- Зато он давно не видел Гимли.
- Леголас очень ответственный. Он не позволит себе пребыть в Лихолесье не в срок.
- Его конь Онрано домчит его до Лихолесья в два счета.
Серебрин с Эрано пели, Римор и Мерок играли на каких-то инструментах (откуда они взялись у эльфов, Вьюн не знала). От этих инструментов исходила чудесная музыка, забиравшая сердца и душу и уносившая их куда-то вдаль. Кволис сидел, задумавшись о чем-то.
- Леголас, Вьюн. Наконец-то, - произнес Кволис, - где вы были?
- Мы обошли почти весь город, - ответил Леголас.
- А мы осилили всего лишь половину, - вмешались Дуб и Алрин.
Римор и Мерок не переставали играть на скрипках. Скрипки рождали звуки, а звуки в свою очередь рождали веселую мелодию. Серебрин, поддавшись очарованию музыки, сразу же сочинил новую песенку (он вообще-то был поэт).
Однажды восемь эльфов
Отправились в дорогу,
Трактирщик!....Мне сыра с молоком!
Наверное, его отправили в подмогу,
Ну ладно, об этом уж потом.
А эльфа звали Вьюн
Коня же звали Холм,
Эй, приятель, тащи сюда-ка ром
Так значит, эти двое пристали к тем восьми
Сейчас же их не восемь,
А что-то к десяти
Хотя и эти двое хорошие друзья,
Остаться с нами, просим,
Но остаться им нельзя.
Мы едим в Лихолесье,
Они же в Лудский лес
Нельзя остаться вместе
Долг для эльфа вес.
Как жаль нам расставаться
Мы любим этих двух,
Сказать бы мне хотелось
Разлука – это слух.
Так Серебрин и напевал. Римор и Мерок еще веселее стали играть на скрипках. К Вьюн подбежал Кволис и, взяв ее за руки, вытащил танцевать. Все смеялись и хлопали в ладоши. В дверях зала столпились постояльцы, слуги и хозяин. Они тоже хлопали.
- Что за чудо эти эльфы, - сказал хозяин, не скрывая своего восхищения.
Вьюн перетанцевала со всеми друзьями, а на последок с Леголасом.
- Я вас никогда не забуду, - сказал она ему.
- Эльфы ничего не забывают. Наша память живет вечно, - ответил он.
- Мне не хочется расставаться.
- Твой голос слишком печальный. Поверь, мы уже никогда не расстанемся. Я очень долго ждал тебя! Давай лучше танцевать, - предложил Леголас.
- Будем танцевать, пока ноги не распахнут?
- Да.
-Обещаешь.
- Обещаю.
Вьюн стало спокойнее. Леголас как будто бы знал, что так все и будет. Он совсем не сомневался в своих словах и обещаниях. Серебрин запел уже новую песню, развеселившийся Кволис подпевал ему, Римор и Мерок заиграли еще веселее, Дуб притащил откуда-то огромную виолу, а Алрин арфу. Вьюн и Леголас снова пустились в пляс. К ним присоединились постояльцы, слуги и даже хозяин. Он из чулана достал свой старый барабан и сейчас стучал в такт мелодии. Весь «Крепкий сон» ходил ходуном.
Как прекрасна была эта ночь. Волшебная музыка, горящие добротой и весельем глаза эльфов и людей. Кружившиеся пестрые юбки, благоухание роз, звонкий женский смех.
У Вьюн закружилась голова. Какое-то мгновенье и вот она уже смотрит на себя со стороны. Вот она кружится в объятиях Леголаса. Они смеются. На лбу выступили крохотные капельки пота. Да, Вьюн наблюдала за собой, и не только, откуда-то сверху. И видя, как она счастлива, она там наверху тоже была счастлива.
- Веселишься? – спросил все тот же голос, что и раньше, только он уже был не в голове, а где-то рядом.
- Да. Веселюсь,- ответила она, наблюдая за собой.
- Ты совсем забыла о том, кто ты.
- Я не знаю кто я.
- Ты просто еще не придумала название, но ты знаешь.
В ответ она ничего не стала говорить. Этот голос ее не пугал. Этот голос принадлежал мудрецу, это мудрый голос, а Вьюн никогда не боялась мудрости.
- Ты не забыла про свой меч?
- Нет.
- Как ты думаешь, для чего он тебя?
- Чтобы защищать Средиземье.
- Не забывай кто ты, и для чего тебе дан меч.
- Я все помню.
- Твой удел не в любви, а в защите.
- Я не могу запретить себе любить тех, кто мне дорог, - разозлилась она.
- Твои желания должны умереть, ты принадлежишь Средиземью, не себе, Средиземью! – процедил голос.
- Я не готова. Я еще молода, я хочу жить.
- Зло не станет ждать, пока ты станешь готовой. Оно может напасть в любой момент, даже сейчас, а сейчас ты думаешь только о себе и о своих желаниях
- Зло? Но в Средиземье нет зла. Враг уничтожен, все должны жить так, как они хотят.
- Нет зла? Да оно повсюду, только пока еще бездействует.
- Я не верю тебе.
- Можешь не верить, можешь ненавидеть. Время. Время. Вопрос времени. Рано или поздно.
- Оставь мне эту ночь, - попросила она, - не порть ее, не говори о долге и о том, кто я на самом деле. Я этого не знаю. Правда.
- Хорошо. Живи пока. Живи, как все. Но не пытайся скрыться от меня, так как я голос Средиземья, голос народов Средиземья, голос равновесия. Я часть тебя. Помни. Помни кто ты.
- Я не знаю, кто я, - прошептала она.
Вьюн сверху посмотрела на эльфов, на своих друзей, на Леголаса, эта его улыбка! Горячее солнечных лучей, эти его глаза, прекрасней неба и куда ярче цвета неба, этот его голос приятней, чем материнский.
- И уже не хочу знать, - закончила она фразу.
Вдруг все изменилось. Вьюн снова оказалась в своем теле. Радость захлестнула и накрыла как волна и Вьюн поддалась этой радости, забывая недавний разговор.
*****
Девять прекрасных эльфов на таких же прекрасных лошадях ранним, пасмурным утром покинули чудесный город Розмари с его легендой о девушке Мари, превратившейся в розу. Двигались всадники в сторону Лейских лесов. Все они кутались в теплые плащи, тем самым, сопротивляясь утреннему холоду, пытавшемуся пробраться через одежду. Была среди этих прекрасных эльфов молодая, наверное, даже слишком, женщина. С виду вроде бы эльфийка, но кем она являлась на самом деле, не знали ни ее друзья, ни она сама.
Всадники удалялись все дальше от Розмари и вскоре охранники на городских стенах, как не старались уже не могли разглядеть их силуэтов.
- Дождя не будет, - объявил Леголас, рассматривая серые облака над головой, - к завтрашнему дню солнце разгонит их.
- Это тебе небо сказало? – поинтересовался Дуб.
- Да.
- И что же оно еще говорит? – присоединился Кволис.
- Оно говорит, что радо нас видеть, - ответила Вьюн.
- Вьюн, а ты не хочешь спеть от имени неба, как в тот раз в Розмари, когда пела от имени цветов? – предложил Серебрин. - Мы бы насладились твоим пением.
- Я не нужна небу. Оно может петь само, используя звуки дождя и грома.
- Верно, - согласились они.
Тем временем взошло солнце. Стало потеплее. Путники пустили лошадей галопом. Лошадям этого и самим хотелось. Надоело им еле передвигать копытами, и ждать пока их хозяева наговорятся вдоволь. Эльфов хлебом не корми лишь дай поболтать. Уж очень они друг друга любят.
Немного погодя, примерно к обеду, они свернули с широкой желтой дороги на узкую тропу, ведущую в Лейские леса. Через час они были уже там. Молодые и старые деревья росли очень близко друг к другу, образуя тем самым плотную стену.
- Так хорошо здесь, - сказал Серебрин, вдыхая чистый лесной воздух.
- Ни один самый прекрасный и богатый город не заменит нам леса, - сказал Леголас, - как бы весело там не было.
- Ни один, - согласился Кволис.
Лошади бежали не спеша. Эльфы, в том числе и Вьюн, радостно озирались вокруг, любуясь красотой молодых статных деревцев и мудростью, заменившей со временем, красоту старых. К вечеру путники остановились на ночлег, не из-за того, что устали, так как эльфы никогда не устают. И не из-за того, что были голодны, так как эльфы могли очень долгое время обходиться без пищи и воды, и не из-за того, что стало темнеть, эльфы видели ночью так же хорошо, как и днем и уж точно не из-за того, что испугались ночи. Эльфы вообще не боятся ни живых, ни мертвых, а из-за того, что пришло время песен, бесед и историй. Эльфы расположились под старым дубом, чему так радовался эльф с таким же именем. Они насобирали хворосту, разожгли маленький костерок, достали из запасов бутылочку красного вина и сидя рядом наслаждались теплым летним вечером. У них завязался совсем необыкновенный разговор. О том, что Холмы разрушены. Раньше они эту тему не обсуждали.
- Я тоже удивлен, - согласился Леголас с друзьями на их возгласы по отношению к этой новости, - кто бы мог подумать. Столько лет стояли. А потом рухнули.
- Видимо пришло время.
- Интересно, что же за тайну они хранили? - поинтересовался Дуб.
- Вряд ли мы узнаем, - разочаровал их Леголас, - эта тайна не наша.
- Интересно, кто он? – присоединился Кволис.
- Да, правда, кто посмел зайти в Холмы? Вот бы узнать, - зашумели они.
- Друзья мои, вы хотите слишком многого, - опять напомнил Леголас, - может быть такое, что этого достойного мужа мы никогда не увидим.
- Ты хочешь сказать, того избранного, - подсказал Серебрин, - возможно, ты и прав, но мне бы хотелось познакомиться с этим смельчаком. Вот так мужчина! Взял и забрал, что по праву его.
- Да, и мне хочется хоть разок увидеть его, - улыбнулся Леголас, - какая сила воли! Говрят там живут ужасные духи! Духи Холмов! Они раздирают душу на части, если путник им не по нраву….
Вьюн поежилась при этих словах. Она вспомнила духов.
- Надо же не побоялся, - продолжил Леголас. - И, правда, достойный муж! Ему приготовлена великая судьба. Сейчас все Средиземье, наверное, говорит лишь об этом. А когда его найдут, а это непременно случится, потому что такого смелого мужа, как этого, думаю, трудно не заметить. Вот тогда и поговорим с ним. Должно быть он настоящий герой. Мне только одно не понять. Почему Холмы отдали то, что хранили тысячелетиями именно сейчас, когда в Средиземье покой? Что там грядет впереди?
- Не волнуйся, друг. Впереди только хорошее. Хватит горя. Средиземье и так настрадалось уже вдоволь.
- Я знаю. И верю и чувствую, что впереди только одно доброе ждет все Средиземье. А то, что Холмы наконец-то исчезли, наверное, это к лучшему. Хватит уже всем голову морочить своей тайной. Кто-то раскрыл ее, да и ладно. Вьюн, а что ты думаешь об этом? - обратился Леголас к притихшей девушке.
- Я согласна с тобой. Впереди только хорошее, - сейчас она думала так, хотя еще недавно иначе. Но что поделать, с эльфами о плохом забываешь. Черные мысли улетают далеко, но не всегда это хорошо.
- А хотелось бы тебе встретить того, кто раскрыл тайну Холмов?
- Ну конечно, кому бы не хотелось, - ответила она, даже не показав вида, что она уже с ним повстречалась.
- И все-таки, вот бы узнать, что это за тайна, - размышлял кто-то вслух.
Но вскоре этот разговор заменил следующий, не менее интересный.
- Теперь пусть расскажет Леголас, - попросил Серебрин.
- Да, да Леголас, - поддержал его Дуб, - он много чего видел и много чего знает.
- Леголас участвовал в Войне кольца, - присоединился Кволис, - состоял в Братстве кольца, побывал в Мории, у волшебницы Галадриэли, сражался за Рохан.
- И не только за Рохан. Побывал в одном проклятом месте, куда живым не дозволено ходить, - продолжал уже Мерок, - имел честь знать старого Древня, старый Древень пригласил его после войны посетить его лес.
- А еще, Леголас, - вмешался Алрин, - сражался в самой решающей битве Средиземья, вместе с Гондором.
- К тому же Леголас на короткой ноге с самими Гендальфом, великим магом и чародеем, - сказал Кволис.
- А еще он лучший друг Арагорна – короля Гондора.
- Не забудем и про Гимли, отважного гнома.
- Да, вот таков наш друг Леголас.
- Полно, полно вам, дорогие друзья, - наконец произнес сам Леголас, - я не заслуживаю вашей похвалы. Я поступил так, как поступил бы каждый эльф на моем месте, и я ничуть не жалею, что поступил именно так.
Только Вьюн молчала. Ее лицо приобрело странное выражение.
- Так вот, кто Леголас. Тот эльф Леголас, который вошел в Братство кольца. И как я раньше не догадалась. Я не достойна его общества, - подумала она.
- Брось, Леголас, - продолжали они атаковать его.
- Расскажи.
- Да, расскажи, - попросила Вьюн.
- Ну, хорошо. Раз ты просишь. Я расскажу про Древня.
- Кто такой Древень? – спросила Вьюн.
- Древень - это предводитель волшебных деревьев, очень старых деревьев. Они разрушили крепость Сарумана Айзенгард. В то время, когда я с ними встретился, Айзенгард был уже разрушен, мне хотелось очень походить по окрестностям старого леса с его мудрыми и старыми деревьями. Но время не позволяло. Древень пригласил меня и Гимли прийти позже, после войны, и побродить по лесу. И мы, правда, пришли в этот лес. Как сейчас помню, какой там воздух, какие деревья. Мудрые, всезнающие и старые, как сам мир. Вот бы побывать там еще раз, насладиться спокойствием и безмятежностью. Это не передать словами, - взгляд эльфа затуманился. Он снова оказался в волшебном лесу. - Мы с Гимли долго бродили по нему, - продолжал Леголас, - каких только деревьев мы не увидели! Гимли так нервничал из-за своего топора.
Все усмехнулись.
- Он ему не давал покоя. Деревья в этом лесу очень опасны. Опасны для тех, кто хочет причинить им вред. Но мы то к ним пришли с миром. Деревья чувствуют зло. Они ненавидят орков и их топоры.
- Деревья вообще ненавидят топоры, - заметила Вьюн.
- Но топор Гимли никогда не рубил стволов деревьев, - защитил друга эльф.
- Он только срубал головы врагов деревьев – орков, - вспомнил кто-то.
- Поэтому деревья из волшебного леса не испугались топора Гимли. Они радостно приняли нас, - Леголас встал и посмотрел наверх, - те деревья очень высоки, нигде нет таких и поэтому………
Леголас не успел закончить так как на поляну, где они остановились, из леса вышло четверо эльфов. Лошади следовали за ними. Эльфы были одеты в темно зеленые одежды и завернуты в такого же цвета плащи. На них красовались маленькие брошки в форме цветка. У всех одинаковые.
- Вот так встреча, - закричал эльф со светлыми волосами, - Леголас, друг мой, сын короля Трандуилла из Лихолесья!
- Так ты еще и принц, - подумала Вьюн.
- Вот так встреча. Что ты здесь делаешь? Разве твой отец не ждет тебя в Лихолесье?
Они обнялись
- Раулаз, друг. А что здесь делаешь ты?
- Мы едим в Раздол к Элронду. Доложить, что все в Средиземье хорошо.
- Это радует.
- А я смотрю с тобой спорщик Дуб, певец и поэт Серебрин, одинокий Кволис, скрипачи Римор и Мерок, арфист Айрен, славный Эрано. Вот встреча!
Они все обнялись. Эльфы обрадовались скрестившемся дорогам. Троих остальных эльфов, вышедших с Раулазом звали: Сейдан, Онрон и Тирон. Вьюн не могла понять, как эльфы запоминают помимо своего еще тысячи эльфийских имен. Во истину память эльфа необъяснима. Кого не знал Раулаз, так это Вьюн.
- А это, наверняка, твоя невеста, Леголас? Сколько можно уже бродить по Средиземью, пора уже жениться и заменить своего отца короля Трандуилла.
- Это Вьюн, - представил ее Леголас, - но она мне не невеста, скорее младшая сестра.
Вьюн усмехнулась. Она не могла себя представить в роли невесты Леголаса.
- А жаль, - расстроился Онрон, - когда же мы погуляем на твоей свадьбе?
- Раньше я погуляю на вашей, - весело ответил Леголас.
Эльфы уселись вокруг костра, достали из своих сумок свежий хлеб, сыр, фрукты, красное вино и подкрепились.
Если бы вы знали, какова на вкус эльфийская еда! Вы бы непременно мечтали оказаться рядом с ними и насладиться этим пиршеством. После ужина они запели. А после песен все легли спать, кроме Леголаса и Раулаза.
- Куда едет Вьюн? Вместе с вами в Лихолесье?
- Если я сумею ее уговорить, - ответил Леголас. – Она рвется в Северные земли.
- Жаждет увидеть Гондор?
- И его тоже.
- На вид она так молода для эльфа.
- Поверь, ее сила и знания превышают наши.
- Ты ее хорошо знаешь, смотрю. Видимо эта молодая эльфийка пришлась тебе по душе.
- Это правда, но я не чувствую в ней юности, мне кажется, что она старше всех нас и старше всего Средиземья.
- Как это?
- Не знаю, чутье подсказывает. Мудрость Вьюн слишком стара даже для эльфийской. Знаю, что слова мои странные, но сердце, так говорит мне сердце.
- Что ж, сердце никогда не врет. Как не старайся, а не его, не оно никогда не обманет.
*******
- Вьюн, просыпайся, - будил ее Леголас, - вставай.
- Леголас, но ведь еще такая рань. Вокруг не рассвело.
- После обеда я сверну к горе Гимли, и мы с тобой несколько дней не увидимся.
- Даже не думай. Я еду с тобой, - она мигом проснулась.
- Ты этого хочешь?
- Еще бы. Увидеть твоего лучшего друга – знаменитого гнома Гимли.
- Ну, как хочешь.
Вьюн свернула одеяло и засунула его в сумку.
- Ну, что друг, - обратилась она к Холму, - хочешь поехать и увидеть гномов?
Холм одобрительно замотал головой.
- На какое-то время нам придется покинуть наших друзей. Мы с Леголасом отправимся в город Гномов, а потом к Гимли.
- Я с удовольствием отправлюсь с тобой, - мысленно ответил Холм.
- Спасибо.
Позавтракав ранним утром, уже тринадцать эльфов отправились в путь. Ехали все так же через Лисейские леса. Эльфы весело пели, кое-кто переговаривался между собой, а лошади разговаривали друг с другом.
- Онрано, Вьюн мне сказала, что после обеда мы вместе с Леголасом свернем к городу гномов и тем самым оставим наших друзей на время, - произнес Холм.
- Да, это правда. Остальные поскачут в Вэлмут, и будут дожидаться нас там, - отвечал Онрано, белый конь Леголаса.
- А как же наши новые друзья?
-Те, кто к нам пришел ночью?
- Да.
- Они отправятся сразу в Раздол к Элронду. Им нельзя задерживаться.
- Вьюн, - обратился к ней Раулаз, - Серебрин говорит, что у тебя необыкновенный голос, слишком хороший даже для эльфийского.
- Ничто не может быть прекрасней эльфийского пения, - ответила она, - он просто преувеличивает.
- Спой, - попросил Серебрин.
- Ну, хорошо.
Серебрятся горы
Это просто снег идет.
Яблоки упали
Это осень в гости заглянет.
Зеленеют листья
Скоро быть весне.
Как бы захотелось
Быть тогда б в селе.
Льет тоскливый дождик
Снова здесь она.
Осень, осень, осень.
Что ж не весела?
А потом и лето
И веселье тут
Слышу я про это.
Все поют вокруг.
Сколько ж в Средиземье?
Вот таких сестриц?
Знаю, что четыре.
Ты ж спроси у птиц.
- Чудеса, - отозвался Раулаз, - действительно очень хорош даже для эльфийского.
- Но, а я что говорил, - вмешался Серебрин.
Лошадей пустили галопом. Им давно уже хотелось размяться. Каково зрелище! Тринадцать прекрасных эльфов на красавцах лошадях неслись наравне с ветром, а иногда даже обгоняя его. Так они неслись до самого обеда, пока из густого леса не выехали на широкую пыльную дорогу.
- Опять я выиграла, - сквозь слезы смеха, тяжело дыша, пропела Вьюн, пребыв быстрее всех к назначенному месту. Через несколько секунд здесь уже толпились остальные двенадцать эльфов.
- Это не честно, - сказал Дуб, - она всегда выигрывает.
- Это все из-за Холма, - подметил Серебрин.
- Да, быстрее лошади я не видел, - удивился Раулаз, - а ты Леголас?
- Видел такую же быструю, но всего одну, - Леголас успокаивал шумное дыхание, - это конь чародея Гендальфа.
- Самых лучших лошадей выращивают конники Рохана, - вспомнил Кволис, - вся их жизнь посвящена этому. Не так ли Леголас? Ведь ты был в Рохане и видел всех этих лошадей.
- Это так. В Рохане чудесные кони. Мой бывший конь как раз от туда. Но ему уже очень много лет. Он староват для путешествий. Но зато в молодости не догонишь.
- Эй, Холм, - позвал его Раулаз, - не хочешь отправиться вместе с нами к Элронду? Великому князю эльфов?
- Я бы с удовольствием. Но Вьюн едет в другое место. А я от нее не на шаг, - ответил Холм.
Услышав это, Вьюн рассмеялась.
- Он говорит, что с удовольствием отправился бы в Раздол к мудрому Элронду, но не за что не оставит меня, - пояснила Вьюн.
- Не хочешь покидать свою дивную хозяйку?
Холм отрицательно замотал головой.
- Ну, что ж. Я рад был познакомиться с тобой, Холм, и с твоим другом, - Раулаз перевел свой светлый взгляд на Вьюн. - Жаль расставаться, Вьюн, но что поделать. Надеюсь, что мы встретимся вновь. Прощайте.
Вьюн и Леголас тоже попрощались со всеми, договорившись с изначальной компанией о встрече в Вэлмуте.
- Передавай привет Гимли.
- Не скучайте.
- А вы передавайте привет Элронду.
Вот так они и распрощались. Четверо эльфов во главе с Раулазом поскакали в сторону Раздола, а семь направились в город под названием Вэлмут. Оставшиеся двое свернули с проселочной дороги в сторону гор, они двигались в город гномов.
*******
Впереди вдалеке виднелись горы. Их верхушки пронизывали белые облака, тем самым, пряча их в белой вате. На этих горах практически ничего не росло, так кое-где маленькие кустики. Стояла хорошая погода. Подходил к концу август. Вьюн уже три месяца была в путешествии по Средиземью. И путешетсвие ей нравилось. Прежняя тоска ушла из ее сердца. О ней Вьюн даже и не вспоминала.
- Пока в Средиземье живет такой народ, как эльфы, ничего здесь не случится, Насчет меча у нее предположений не было.
- Зачем он мне? Голос говорит для того, чтобы защищать Средиземье от зла, но в Средиземье нет зла. А защищать, значит убивать врагов, но я не смогу убить даже самого худшего. Как говорит Леголас, я не рождена для убийства и участия в войне, скорее для приключений и путешествий по Средиземью, но не для убийства. Так для чего тогда мне меч? – этот вопрос не давал ей покоя.
- Эй, Вьюн, иди ужинать, - Леголас вырвал ее из размышлений.
*****
Проснулись одновременно. Все еще стояла ночь. А проснулись оттого, что чуткое эльфийское обоняние учуяло запах дыма.
- В лесу помимо нас еще есть еще кое-кто, - тихо сказала Вьюн.
- Я слышу, как вдалеке кто-то говорит, - оповестил ее Леголас.
- Нужно посмотреть, - Вьюн вылезла из под одеяла и навострила слух. - Это в той стороне, - она указала рукой в темноту за деревьями.
- Да. В той. Ты останешься здесь.
- Я пойду с тобой.
- Ты останешься, - повторил эльф.
- Я пойду с тобой, - повторила она, еле сдерживая раздражение.
- Ну, хорошо, - согласился Леголас, - только делай то, что я тебе скажу.
Леголас достал свой лук и два кинжала с белыми рукоятками. Оружие, надо сказать, было дивной работы. Вьюн направилась к своим вещам, чтобы взять меч.
- Нет, - завопил в голове чей-то странный голос (все тот же), а сейчас даже страшный так как в слове нет, послышалась такая сила, мощь и злоба. Противоречить этому слову, наверное, стал только безумец. Вьюн остановилась на пол пути к намеченной цели.
- Нет, - повторил голос в голове, и все стало ясно.
- Вьюн, - позвал ее эльф, - следуй за мной.
Девушка послушно развернулась и поплелась за Леголасом. Они шли тихо, совсем бесшумно. Так, как могут двигаться только эльфы, не примяв ни одной травинки, не задев ни одного сучка. Даже животное и то не заметило бы, что кто-то идет. Эльфы двигались, словно по волшебству. Раз, и они ужу около огромного дуба, два и вот они уже за липой.
Вьюн и Леголас шли в ту сторону, откуда слышались голоса, и чувствовался запах дыма. С каждым шагом все это только усиливалось. Так они прошагали примерно с пол часа, и вышли на не большую поляну, окруженную широкостволыми деревьями. На этой поляне гудели гномы. Они отчаянно вопили и ругались. Оказалось, что от не аккуратного обращения с огнем их провизия загорелась. Гномы пытались успокоить пламя, но ничего не выходило. Оно лишь становилось больше с каждой секундой.
- Да не маши ты одеялом, балбес, - кричал самый высокий и толстый гном с золотым поясом на огромном животе, - ты же спалишь мою бороду.
- Глорин, пламя становится сильнее. Что делать? – к нему подбежал молодой гном в желтых одеждах.
- А, моя борода, - заорал уже третий гном в красных одеждах, - она горит!
Еще четверо гномов выбежало из-за деревьев с водой. Сразу же затушили бороду гнома в красном, вылив на него всю воду.
- Вы в своем уме? – ревел, словно проснувшийся вулкан, Глорин. - Вы же вылили всю воду, бегите снова.
Четверо гномов скрылось за кустами.
- Мое одеяло загорелось, - завопил гном в желтом. Одеяло, которым он пытался затушить пламя, охватившее сумки, сейчас ярко полыхало.
Гномами завладела паника. Вода еще не подоспела. Все горело. Гномы носились по лагерю не зная, что делать.
- Горим, - вопили они, - горим.
- Без паники, - успокаивал Глорин. Вьюн и Леголас, услышав крики помощи, выбежали из леса и, схватив не загоревшиеся одеяла, стали пытаться хоть как-то сбить пламя.
- Вьюн, попытайся засыпать землей вон тот тюк, - попросил Леголас.
Девушка подползла с другой стороны к огню и начала копать. Гномы на какое-то время опешили. Не откуда взявшиеся два эльфа помогали им.
- Ну, копайте, как я, - рассердилась она.
Гномы начали рыть руками землю. Леголас тушил пламя обгоревшим одеялом. Все они изрядно взмокли. Пламя не поддавалось. Кое-где уже загорелись стволы деревьев. Дым валил клубами. Вода на помощь не шла.
- Где эти четверо балбесов? – заорал Глорин.
- Не переставайте копать, - кричал Леголас, задыхаясь от дыма, - если мы остановимся, пламя станет еще сильнее, а тогда весь лес сгорит, - даже в эти минуты он не думал о себе, а думал о своем друге.
Внезапно в голове у Вьюн всплыли слова Ворона, когда он разводил костер.
- Аулинг, демерот, лаурен, - она не хотела их произносить, это вышло само собой. Пламя взвыло вверх с такой силой, что затушенные сумки загорелись вновь.
- Что я наделала.
Ни с того ни сего пламя перекинулось в сторону Вьюн, доля секунды и девушка вспыхнула.
- Леголас. Жжет, жжет.
Волосы горят быстро, они всего лишь развлечение для баловника огня. Эльф в мгновенье ока оказался рядом. Он накинул ей на голову одеяло и огонь умер.
- Неурал, теремед, гилуа, - пролепетал Вьюн наоборот. Как только она произнесла последний звук, пламя исчезло. О нем лишь напоминал запах гари, и поднимавшийся отовсюду серый дым.
- Я чуть не убила себя, - прошептала она.
Леголас осмотрел ее лицо. Обожженные брови и ресницы, волосы, которые благодаря огню стали короче.
- В следующий раз будь поосторожней, - тихо ответил ей эльф. Он и не думал, вернее не слышал, что это Вьюн заставила пламя усилиться.
На поляну из-за деревьев выбежали четверо гномов, таща огромный котел с водой. Они молча озирались, глядя на семерых гномов и двух эльфов, перепачканных в копоти и откашливающихся от проглоченного дыма.
- Где вы шарахались? – напустился на них Глорин. – Мы чуть заживо не сгорели все, если бы не подоспевшие эльфы нам бы точно пришел всем конец.
Четверо запыхавшихся гномов взглянули на эльфов.
- А откуда здесь эти двое? – спросил гном в синем.
- Откуда здесь эти двое? – зарычал Глорин. - От них куда больше пользы, чем от всех вас вместе взятых. Как только вы увидели искру, так сразу и ошалели от ужаса, - Глорин обернулся к эльфам, - меня зовут Глорин.
- Леголас.
- Вьюн.
Хриплыми от дыма голосами ответили они.
- Спасибо, вам, добрые эльфы, - продолжал Глорин, - вы спасли нас.
- Так ведь вся провизия погорела, и пони убежали, - пролепетал гном в желтом, - чего их благодарить?
- Замолчи, Рили, - огрызнулся Глорин, - не обращайте внимания, дорогие эльфы, это всего лишь неблагодарный гном.
- Мы были очень рады помочь вам, - сказала Вьюн.
- Мы едим в город гномов, - пояснил Глорин, - решили заночевать в лесу, да только некоторые умники совсем не умеют обращаться с огнем, - Глорин посмотрел на гнома в красном с опаленной бородой и дал ему подзатыльник.
- Какое странное совпадение, - удивился Леголас, - мы тоже едим в город гномов, а после уже направимся к горе Урлагон.
- К горе Урлагон? – переспросил Рили - гном в желтом.
- Да, - ответила Вьюн, - мы едим к гному Гимли.
- Гимли? – зашумели гномы.- Из Урлагона?
- И его ищет эльф Леголас, - дополнил Глорин.
- А вы знаете, гнома Гимли? – продолжила беседу Вьюн.
- Конечно, знаем.
- Как же не знать.
Они снова зашумели, но ответил, как всегда Глорин.
- Мы знаем гнома Гимли, который сейчас живет в горе Урлагон, более того, он наш друг. А Леголаса, доброго статного эльфа, мы знаем из его рассказов. Друг Гимли – наш друг.
- Ну и как у него дела? Он здоров? – не выдержал Леголас.
- С ним все в полном порядке, друг Леголас. Он будет очень рад, увидев тебя.
На какое-то время все затихли. Гномы оглядывались по сторонам, осматривая то, что осталось от их провизии. Леголас думал о Гимли, а Вьюн разглядывала новых знакомых. Потрепанные огнем они ее веселили. Длинные бороды до пояса, яркие костюмы, сапоги до колен, круглые животики, сильные большие руки.
- Что же нам делать? – застонал гном в синих одеждах. - Пони убежали, провизия испорчена. Мы не доберемся до города гномов.
- Мы остановились в пол часа ходьбы отсюда, берите все, что осталось, и пойдемте к нам, - предложила Вьюн, - у нас там есть кое какая еда.
- А пони вернутся, - уверено сказал Леголас, - мы поищем их утром.
Гномы решили, что это хорошая идея. Собрали все, что осталось, повздыхав и поохав о погоревшем добре, и отправились за двумя эльфами к месту их стоянки. Глорин шел впереди вместе с вожаками.
- Гнома в желтом зовут Рили, в синем Хили, того с красной бородой и в красном Бомбук, в зеленом Орокон.
Так он и продолжал перечислять имена и цвета одежд и плащей оставшихся гномов. У Вьюн от этого всего голова пошла кругом. Леголас же запомнил всех. Сейчас он и Глорин разговаривали о Гимли. Вьюн повернула голову, осматривая все ли гномы идут за ними. Да, все десять. Да и кто бы из гномов остался, когда они знали, что у эльфов наверняка найдется что-нибудь вкусненькое съестное. Ведь гномы еще не ужинали. Костер уничтожил их ужин. Они шумно переговаривались и ужасно топали, в отличие от бесшумных эльфов. У кого-то из них упал топор, ударившись о камни, он издал громкий звон, кто-то из них споткнулся и выругался сквозь зубы, некоторый дышали, словно загнанная лошадь.
- Нет, - подумала Вьюн, еле сдерживая смех от возни и шума маленького народца, - с такими вояками на разведку не пойдешь, - она усмехнулась, - что было бы с ними, идя они в безкромешной тьме?
- Эй, гномы, - позвал их Глорин, - не отставайте, мы почти пришли, как говорит Леголас.
Гномы зашумели еще сильней.
- Скоро придем.
- Скоро придем.
Загалдели они. После войны кольца отношения между гномами и эльфами улучшились. Правда, они и сейчас друг друга не понимают (слишком разные они от природы), но все-таки они хоть как-то доверяют друг другу.
Наконец-то дошли до стоянки эльфов. Гномы покидали свои вещи, устроив как всегда много шуму.
- Разжигай костер, Бомбук, - сказал Рили, - давно пора поужинать и лечь спать. Ведь уже глубокая ночь.
- Да.
-Да.
Снова зашумели гномы.
- Мы есть хотим.
- У нас пустые желудки.
- Есть и спать.
Кричали они. Леголас и Вьюн достали свои припасы и начали угощать довольно поздних гостей. Гномы все ели и ели. Запивая сыр, хлеб, ветчину и фрукты чудесным эльфийским вином. Но Вьюн и Леголас совсем не беспокоились о том, что гномы съедают всю их пищу. Эльфы лишь посмеивались над этими забавными жителями Средиземья.
- Мы то доберемся до города гномов и без еды, - размышлял Леголас, - мы ведь эльфы, а как же эти бедняги с таким аппетитом?
Когда гномы наелись, Глорин произнес речь.
- Дорогие, добрые эльфы. Мы одиннадцать гномов во главе со мной Глорином – жителем серой горы благодарим вас за сытный ужин, а так же за чудное спасение. Я уверен, что таких благородных смельчаков все невзгоды обойдут стороной. Да воздаст вам небо за ваши заслуги.
- Спасибо, Глорин, - Леголас знал, что гномы любят говорить красивые и длинные речи и любят, чтобы им отвечали тем же, - мы рады, что вы присоединились к нам. И рады, что как-то сумели помочь столь достойным гномам.
- Спасибо, друг Леголас, за добрые слова. А теперь давайте ляжем спать.
Через какое-то время тишину оглушил громкий храп. Гномы были ужасными храпочами.
*********
Эльфы проснулись рано, гномы же еще раньше (из-за этого то и проснулись эльфы). Гномы готовили завтрак и разжигали костер.
- Рили, да не греми ты так кастрюлями, дай эльфам поспать, - уговаривал Глорин, - Бомбук, перестань горланить.
- Я же совсем тихо.
- Тихо? Ты что забыл какой у эльфов слух? Роли, дыши тише
- Добрый Глорин, ты зря беспокоишься, мы давно уже не спим, - сказал Леголас.
- Так значит можно шуметь? Э.. то есть петь? – обрадовался Бомбук.
- Ну, конечно, можно, - обратилась к нему Вьюн, - все равно с вами не уснуть, как бы не хотелось, - подумала она.
Эльфы от завтрака отказались в пользу гномов. До города гномов оставалось примерно три дня пути, а припасов почти не осталось. Для эльфов это ничего, а для гномов страх Божий.
Позавтракав и собрав все оставшиеся вещи, путники отправились на поиски пони. Холм и Онрано подсказали, что пони находятся на прежнем месте стоянки гномов. Во всяком случае, лошади поступили бы именно так. И они оказались правы, пони действительно были на прежнем месте стоянки гномов. Бедные, несчастные, сбившиеся в одну кучу, пони грустно озирались по сторонам в поисках своих хозяев. О гномах напоминали лишь обгоревшие одеяла, валявшиеся то там, то тут, а так же давно затухший костер, на месте которого лежала гора пепла, обложенная камнями.
- Пони, - закричали гномы, - наши пони.
Маленькие лошадки радостно заржали. Гномы ринулись к ним.
- Пони вернулись, - кричали они, - добрый Леголас был прав.
Эльфы и гномы уже верхом, кто на лошадях, а кто и на маленьких пони, отправились в дорогу. Тринадцать путников ехали в город Гномов. Эльфам пришлось пожертвовать быстрой ездой так как пони, несшие тяжелых гномов, не могли двигаться наравне с быстрыми скакунами эльфов.
- Ох, - вздохнул Холм, обращаясь к Онрано, - как мне хочется скакать галопом, но медленные пони не поспеют за нами.
- Еще бы, - заржал Онрано, - гномы такие тяжелые, не то, что эльфы. Да гномы то и быстрой езды не любят.
- Да и не надо забывать, что пони это пони. Всего лишь маленькие лошадки.
-Но зато они верные друзья, - заметил Онрано, - совсем как мы, только ноги коротковаты.
Вот так они и ехали. Почти всю дорогу гномы пели. Вот, например, одна из их песен.
Горы, горы
Там живут гномы, живут, куют и мясо жуют
А гномы трудяги,
Мы не бродяги
Живем под горой
Поедешь со мной?
Куем топоры, а мы не воры
У нас есть запасы, золотые припасы.
Мы их охраняем и цену им знаем.
Поедешь со мной? Там хорошо под горой.
Поем мы там песни, нам весело вместе
И роем туннели, а песню то спели!
Но ничего, мы расскажем еще
Гномы сильны, гномы смелы
Немного упрямы, дорогу, что прямо
Всегда выбираем и страху не знаем.
Любим золотишко, может даже слишком
Оно для нас счастье, другим же ненастье.
Й хо-хо й-хо-хо
А поем то хорошо.
Так прошли три дня пути до города гномов. Гномы пели, веселились, шутили. Два последних дня им пришлось туго. Еды почти не было.
- Ничего, - утешал их Глорин, - затяните потуже пояса и терпите. Осталось недолго.
Через густые леса они двигались к городу. Погода стояла хорошая. Настрой тоже. Лесная узкая тропа скоро вывела на широкую дорогу, ведущую к городу. Подчинившись этой дороге и приняв ее правила, (то есть если дорога вела вверх – путники не спорили, если вела вниз – значит вниз) они приближались к намеченной цели. На смену лесам пришли горы. Начался край гор. Деревья почти исчезли. Вместо них из земли росли холодные многоликие скопища камней. Некоторые уходили высоко в небо, а другие даже и не думали о том, чтобы попасть туда. Такие разные. Разные для гномов, так как гномы любят горы примерно так же, как эльфы любят лес. Люди не увидели бы особого различия присущего всем горам. Но только не гномы. Они никогда не спутали бы одну гору с другой. Разве можно спутать своих братьев?
Чем больше встречалось им каменных скульптур, тем больше Вьюн понимала подземных жителей. Горы несли силу, мощь, ярость, в отличие от леса, который всегда нес веселье, чистоту и покой. Может поэтому гномы и эльфы такие разные? Одни дитя леса, другие сыновья гор. Одни не могут прожить без леса, подземелье для них смерть, а гномы, наоборот, рады каменным чертогам, холоду, живущему внутри гор и тяжелой силе, обитающей только в горах. И не из-за золота гномы любят пещеры, а из-за того, что так устроен каждый житель Средиземья. Он любит свой дом и не на что его не променяет. Только дома бывают разные. У кого горы, у кого леса, а у кого и все Средиземье.
Гномы восхищенно оглядывали эти края. Как же здорово видеть то, что дорого и где тебе хорошо.
Глупо говорить, что горы серые или коричневые. Только не в Средиземье. Вздор! В них сочетаются все цвета. И теплые, и лесные, и речные, и цвета силы, и мощи, и ярости, холода. Гном не скажет, что гора коричневая, нет, так может сказать только слепой гном.
Путники завернули и оказались перед каменными, высокими воротами, перед входом в город гномов. Вернее сказать, в город камня так как весь город был высечен из камня. Прямо в горе. Горный город.
- Наш город, - прошептали гномы.
- Город Гномов, - гордо заявил Глорин.
- Я чувствую силу, мощь и холод, - сказал Леголас.
За секунду лица гномов изменились. Гордость за своих предков завладела ими. Да и как тут не гордиться!
Каменные ворота со скрипом отворились, и путники вошли внутрь. Высоченные каменные здания, снующие по улицам гномы и ощущение того, что все вокруг покрыто странной синевой – вот что предстало перед ними. Синие улицы, синие дома, выбитые прям в горе, синие прилавки, за которыми торговали гномы своим чудным оружием. В общем, из-за оружия гномов сюда и приезжали представители народов Средиземья. Гномы ковали оружие и привозили его сюда, чтобы продать. А приезжие, чтобы купить. Путешественников здесь совсем не наблюдалось, только заинтересованные лица. Город Гномов – это город сделок. Все здесь происходило быстро. На рынках, в отличие от рынков Рэмбла, не торговались (торговаться здесь считалось нанесением оскорбления роду гномов) и поэтому на улицах не стояло такого оглушительного шума, как в других городах. Горы не любили шума и возни, они любили шум работы гномов. Шум работы в туннелях, но не шума бестолковой беготни и спора.
- Ну, нам придется расстаться, - обратился Глорин к Вьюн и Леголасу, - спасибо вам, дорогие эльфы, мы вас никогда не забудем. Когда приедете к Урлагону, чтобы не возникло проблем, скажите, что вы от Глорина. Вас тогда живо пропустят в рудники.
- Спасибо, Глорин, - поблагодарил Леголас.
- Спасибо вам за хлеб, за соль, ну и за остальное. Теперь вы наши друзья и если, что случится, то обращайтесь. Чем сможем, поможем.
Так они и разошлись. Гномы в одну сторону, эльфы в другую.
- Какое неуютное место, - отчужденно произнес Леголас,- поскорей бы снова очутиться в лесу.
Вьюн не чувствовала особой неприязни, лишь непривычность.
- Нам следует пополнить свои запасы и найти ночлег, - заметил он. Сумки, опустошенные гномами, требовали прежнего состояния.
Эльфы прошли по каменной улице. Из-за поворота выезжали одна за другой несколько повозок. В них сидели гномы. Немного угрюмые, но совсем не озлобленные.
- Везут продавать свое оружие, - пояснил Леголас.
- Где же их настроение? – удивилась Вьюн. - Куда делась радость?
- Не хочешь спросить у них сама? – предложил эльф.
- Нет, - усмехнулась Вьюн.
Они продолжили путь. Улица, почти бесшумная, если не считать ржание пони, привязанных к столбам около трактиров в горе, уводила вверх. Там же были выбиты и гостиницы, магазины, мастерские.
- Все покрыто какой-то синевой, - Вьюн почему-то так казалось.
- В городе гномов это так.
- Почему же?
- Легенда, еще одна легенда.
- Все города в Средиземье хранят свою легенду…..и ты все их знаешь! – с восхищением заметила Вьюн. – Расскажи, пожалуйста, эту.
Леголас скромно улыбнулся в ответ.
- Город гномов называется еще синим городом, потому синим, так как в нем добывался синий камень, сейчас этого камня совсем не осталось, любые его крохи считаются бесценными. Этот камень был волшебным, он продлевал жизнь тому, кто носил его как амулет. Этот камень раньше был добрым и приносил добро, но про этот камень однажды прознали никому неизвестные странники, говорят, они всегда ходили только в черных одеждах, и их сопровождали такого же цвета мысли. Они решили обернуть добрый синий камень во зло, при помощи которого могли не продлевать жизнь, а наоборот укорачивать ее, и стоило только какому-нибудь человеку, или гному, или еще кому-нибудь надеть этот камень как его жизнь утекала из него и сам он угасал на глазах. Синий камень со временем переименовали в черный камень, так как приносил он одни несчастья. Сейчас синего камня совсем не осталось из-за того, что он переделан в черный. Но горы оставили себе синий цвет, как видишь, жаль, что синего камня больше нет.
- Жаль, иначе каждый бы смог жить дольше.
Вьюн и Леголас не останавливались надолго рядом с каждой вывеской. Так, иногда, когда встречали нечто очень интересное. Лошади следовали за ними. Высокие здания становились все выше с каждым шагом и вскоре пришлось задирать голову в попытке найти завершение каменных строений. Вдруг, впереди послышались шум и чья-то испуганная ругань.
- Рол, отойди от нее подальше. Ты в своем уме, чурбан? Уйди от нее.
- Я и так отошел так далеко, как только смог, - огрызнулся он.
-Великий, защити меня, - молили они, - упаси.
Вьюн и Леголас ускорили шаг, они почти бежали. Вьюн не терпелось увидеть причину чьего-то замешательства и бе спокойсивтва. Они завернули за угол. Там, на небольшой площади стояла женщина. Как только Вьюн ее увидела, то почувствовала такую силу, устремившуюся к ней, от которой у нее перехватило дыхание. Хозяйкой этой силы была незнакомка. Белые одежды и белые волосы. Как будто сама королева Зима спустилась с небес. Вокруг нее, или даже от нее, шарахались гномы. Они испуганно таращились на эту женщину. Вьюн и Леголас тоже смотрели на нее. Вся в белом, со снежными волосами и с бледным каменным лицом, без единой морщинки эта незнакомка устремила свой тяжелый взгляд на эльфов. Она удивилась. Вьюн и Леголас не испугались, они даже не опустили глаза.
- Кто она? – тихо спросила Вьюн.
- Это ведьма Исильдура - Дарин, - так же тихо ответил Леголас
- Почему ее все так боятся?
- Гномы не любят ее. Они считают, что Дарин слишком много знает.
- О чем?
- О судьбе и о жизни.
- А эльфы?
- Что эльфы?
- Эльфы боятся ее?
- Нет. Мы не бежим от своей судьбы.
Далее Вьюн и Леголас наблюдали молча. Женщина ядовито улыбалась, осматривая собравшихся. Внезапно налетевший ветер растрепал волосы и коснулся всех, кроме нее. Она оставалась неизменной. Ни один волосок не шелохнулся на ее голове, ни одна складка платья не изменила своего положения.
- Она считает, что слишком сильна, - Леголас неотрывно наблюдал за Дарин.
- Почему?
- Ее сила с годами только увеличивается, говорят, она без труда может сдвинуть горы.
- Ты в это веришь?
- Не знаю. Но я чувствую ее силу и она не малая. Жаль, что такая сила пропадает зря. Дарин заблуждается, она слишком тщеславна.
- Заблуждается в чем? – Вьюн продолжала наблюдать за женщиной.
- В том, что ее сила самая могущественная.
- Она эльфийка?
- Нет, конечно. Эльфы никогда не кричат о своей силе и могуществе. Мы не выставляем этого на показ. Хвастовство – это удел людей.
- Она человек?
- Она из рода магов.
- Чародейка? Волшебница?
- Гномы называют ее белой ведьмой.
Обстановка на площади изменилась. Гномы еще отчаяннее забились в самые глубокие углы зданий. Тем временем Дарин искала глазами жертву. Переходила с лица на лицо. На эльфов она даже не взглянула.
- Эй, ты, - крикнула она гному в зеленом, - подойди.
Гном, борясь с желанием бежать из этого места как можно скорее, кое-как выбрел из своего укрытия на площадь. Лицо его осунулось и побледнело, а руки стали словно лед.
- Как тебя зовут? - спросила она. Голос оказался спокойным, звонким и надменным.
- Тор. Меня зовут Тор, - неуверенно ответил гном. Его нельзя было осуждать за трусость. Да и никто его и не осуждал. Эта женщина вызывала такой страх!
- Почему ты не хотел идти? Разве это не честь, что я выбрала тебя?
Гном не знал, что ей ответить. Для него это было не честью, а наказанием.
- Молчишь? Хорошо, молчи. Все равно ничего мудрого ты не скажешь. Я расскажу тебе о твоей смерти, - решила она, - ты умрешь через год. Тебя задавит телега. Ничтожная смерть для такого же ничтожного существа. Гномы. Ничтожные мелкие существа. В вас нет ни капли силы.
Рука Леголаса напряглась. Лицо приобрело иное выражение, а глаза загорелись тем огнем, который просыпается в эльфах, когда выэтом мире просыпается несправедливость. Эльф не собирался мириться с этим. Вьюн сразу же ощутила перемену.
- Останови его, - прозвучал в голове уже давно знакомый голос, - останови его. Дарин не стоит этого.
Вьюн стало страшно, но не за себя. Ледяными пальцами она вцепилась в руку своего друга.
- Нет. Леголас. Нет. Ты не должен.
- Но……
-Я прошу тебя, умоляю!
Тем временем Дарин искала уже новую жертву.
- Кто не боится своей судьбы? – ее голос наполнил стены. - Кто?
- Я не боюсь, - Вьюн вышла из-за спин впереди столпившихся жителей Средиземья.
- Вьюн, - Леголас пытался остановить ее. Но ничего не вышло.
- Я не боюсь, - девушка подошла ближе.
Дарин вонзила свои мертвые (мертвые оттого, что в них давно не жила радость) глаза в молоденькую девчонку, одетую как мужчина.
- Ты? – она скривилась. - Ты слишком молода, - Дарин засмеялась, - я не говорила, что беседую с детьми.
- Я не ребенок.
- Не ребенок? – женщина засмеялась сильнее. - Ты молоденькая эльфийка, по мерках вашего народа еще младенец. Эльфы, - Дарин фыркнула, - чудной народ. Такие добренькие. И благородные, - казалось, она разговаривает сама с собой, - но ты ребенок. Что тебе известно о жизни и о боли? Ничего, - она снова пришла в себя.
- Так ты что боишься? – Вьюн усмехнулась.
- Я? – женщина рассмеялась. Ледяной и страшный смех сотрясал ее легкие. Надменность усилилась. - Я ничего не боюсь, - прошипела она, - ничего, слышишь? Тебе не узнать, что такое самые страшные муки. И боль. Тебе никогда не узнать, - ее голос изменился. Она процеживала слова сквозь зубы.
Все затихло. Вьюн наблюдала за Доной. Лицо Вьюн не выражало ничего. Ни удивления, ни жалости.
- Так что? – спросила Вьюн наконец. Ведьма устремила свой тяжелый взгляд на непоколебимую девчонку.
- Дай свою руку, маленькая эльфийка, - отрезала она.
Вьюн протянула белую худую руку, именно ту, на которой стояла метка. Белый длинный шрам поверх ладони, его невозможно вывести. Он никогда не затянется. Это клятва молчания. Но о нем мало кто знал. Даже и эльфы и те не все. Колдунья приняла, перевернула вверх ладонью ……и…..ужаснулась. Как осунулось ее красивое лицо. Щеки впали. А глаза, глаза. Животный страх. Глаза ужаса. Дыхание участилось и через секунду перед Вьюн уже стояла не величественная и гордая волшебница, а дряхлая старуха. В горле у нее слышались хрипы и бульканья, от чудесного и звучного голоса Доны не осталось и следа. Морщины завладели всей кожей, какую только нашли. Она неотрывно смотрела на ладонь. Окружающие с немым вопросом уставились на все происходящее. А старуха Дарин упала на колени. Вьюн пришлось опуститься рядом, так как ведьма не разжала пальцев вокруг ее ладони.
- Что они с тобой сделают, - хрипела старуха. Из, уже бесцветных, глаз выкатилась одна единственная, но зато горькая слеза, - что они с тобой сделают, - повторила она, - что они сделают с твоим добрым сердечком. Что они сделают с твоим телом, что они сделают с твоей душой, - старуха сотрясалась в рыданиях. Она подняла глаза. - Бедная, бедная моя девочка.
Вьюн ничего не понимала. Куда делась Дарин? Такая сильная. Неужели то, что она увидела там, на руке, так ужасно?
- То, что испытала я, - продолжала белая ведьма, - ничто. Ничто.
- О чем ты?
- Нет.
- Расскажи эльфийке ее судьбу, - потребовала Вьюн.
- Да ты не эльфийка, - с жалостью произнесла та. Она немного помолчала. - Как мне тебе жаль. Бедное, бедное дитя, созданное только для войны, созданное только для тех, кому так нужно, - прошипела она, судорожно оглядываясь по сторонам, будто кто-то мог их услышать.
- Расскажи.
- Нет.
- Почему?
- Не проси. Хочу сказать одно. Если дана сила, то она дана для чего-то, а не просто так. Потеря силы это не самое страшное. Не бойся потерять силу. Запомни.
Никто этого не слышал, даже острый слух Леголаса не уловил ни одного слова.
- А теперь я хочу поговорить с твоим другом, - заявила старуха и взглядом позвала Леголаса к себе, - а ты иди, - обратилась она к Вьюн, - Великий не зря устроил нашу встречу.
Вьюн зашагала в сторону каменного углубления в стене, где с ноги на ногу, нервничая, переступали гномы. Мимо нее прошел Леголас. Взгляд его был чистым и ничем не затуманенным.
- Когда ее покинет все, - начала она, - и страх, и боль, и любовь, и злость, а главное жизнь, когда ее оставят все, ты не оставь ее. Ты ее спасение, единственное спасение, - прошептала Дарин эльфу на ухо, - только ты заставишь ее не умирать.
Дарин, сказав это, зашагала прочь, и вскоре от нее не осталось ничего. Только воспоминание. О гордой, сильной колдунье. Немного постояв, гномы разбрелись по своим делам. На площади остались только двое эльфов.
- Ну и что она тебе сказала? – поинтересовалась Вьюн.
- Не могу сказать.
- И я не могу. Но я боюсь за тебя, Вьюн! Очень боюсь…..
Вот так все и закончилось. Немного погодя они отправились в гостиницу, переночевали и утром вернулись на дорогу, ведущую к рудникам великого гнома Гимли. О Дарин и о произошедшем не произнесли ни слова. Решили забыть до поры до времени. Но никто не забыл. А Леголасу впервые в его длинной эльфийской жизни стало страшно, хотя, поговаривают, эльфы не ведают страха. Но он испугался. И на долгое время потерял покой. Потому что страх его был из-за Вьюн. Столько дорогого человека для него. Самого дорогого.
******
Вот город гномов и остался позади со своими каменными улицами, с гномами, торгующими на рынках прекрасным оружием, изготовленным глубоко в горах. Синева, окружающая почти весь город, тоже осталась в каменном месте жительства гномов – небольшого, упрямого народца, любящего труд, золото и свои горы. Наверное, больше всего свои горы. И песни конечно. Свои веселые песни, как эта.
Всем известно, есть народ
Пусть не водит хоровод
Он не эльфы чтоб водить
Да и золотом сорить
Он не будет никогда
Он ведь строит города.
Хоть из камня, но и пусть.
Он не знает слова грусть.
И не трусы этот род
Всем известен сей народ.
Вот что сами говорят
И послушать нам велят.
Не боимся мы и орков
Что нам орки?
Груда обломков.
Разобьем мы их ордой
Пусть не орочьей, горой.
Наши горы всех сильней
И старей всех королей.
Вот и орки не спасутся
И обратно уберутся.
В темень в сырость.
Кто куда.
Но не впустит их страна.
*****
Выехали из города рано утром. Впереди их ждала гора Гимли. К обеду они доберутся туда. Эльфов окружали горы. Ведь это край гор. Солнце вот-вот должно было взойти. Леголас пел какую-то песенку. Вьюн ему подпевала.
Однажды утром
Дочь неба Полья
Пройдя по капелькам росы
Гуляла по лесу, не зная, в общем, горя
Ступала поступью лисы.
Бродяга ветер трепал густую гриву
Коня, что с облака сошел
Коня же звали Сиву
Он за хозяйкой вслед пришел.
И Полью с Сиву были вечные друзья
Но Полья дочь небес, а Сиву облако
Но разве ты судья?
Нельзя судить, ту дружбу, которая не равна.
Друзья хоть и не боги, но без дружбы жить нельзя.
Приближался день, а они все пели и пели. Впереди располагалась гора Гимли. Урлагон.
- Ну, наконец-то, - глаза Леголаса лихорадочно сияли, - наконец-то, я увижу своего друга Гимли.
- Я так рада за тебя,- Вьюн действительно была счастлива. Она знала, как Леголас любит Гимли.
Огромная гора росла из земли и уходила глубоко в небо.
- Урлагон.
- Урлагон.
Эльфы искали конец этой каменной скульптуре. В середине выглядывало какое-то углубление.
- Наверняка, это вход, - предположил Леголас.
Они направились к входу. Лошади следовали за хозяевами. Леголас оказался прав. Около входа в Урлагон стояли двое часовых – гномов. Они курили трубки и о чем-то переговаривались.
- Добрый день, уважаемые гномы, - поздоровался эльф. Гномы сначала его не заметили, но, услышав мелодичный, чистый голос, сразу же насторожились.
- И тебе всего хорошего, статный эльф, - ответили они, - чего тебе здесь надобно?
- Мне нужно увидеть гнома Гимли.
- Гимли? Зачем он тебе?
- Я его друг - Леголас.
-Да, - вспомнили они, - знаем мы эту историю про друга Леголаса. Столь странную для гномов. Мы, конечно, зла эльфам не желаем. Но чтобы гномы поняли сущность эльфов? Это уже никуда не годится.
- Так мы можем пройти?
- Нет. Вход только по пропускам. Приказано без них никого не пускать. Ни эльфов, ни гномов.
- А почему же?
- Стережем от других свое золото.
- Вечно вы со своим золотом, - подумал эльф.
- Что же делать? – произнес он вслух.
- Мы бы и пропустили эльфа Леголаса. Да как мы узнаем, что ты это он?
- А какому еще эльфу приспичит видеть гнома Гимли?
Гномы замялись.
- Ты прав, - согласились они, - ну а вдруг, ты вовсе и не он. А просто эльфийский шпион?
Леголас терял терпение.
- Ну надо же, добраться до Гимли и не увидеть его, - расстроился эльф. Ему на помощь пришла Вьюн.
- Мы от гнома Глорина.
- Глорина? Вы знакомы с Глорином?
- Да, - оживился Леголас, - мы знаем Глорина. Он наш друг.
- Ну, не знаем. Хорошо, мы пропустим вас. Но в замен, вы оставите своих лошадей. Получите обратно, когда все разъяснится, - гномы знали, как эльфы привязаны к этим животным.
Леголас подошел к ним.
- Не волнуйтесь, Онрано и Холм.
Гном достал из под жакета огромный ключ и, ковырнув им в замке, открыл каменную дверь.
- Заходите.
Эльфы проскользнули в открытую дверь. Она за ними сразу же захлопнулась.
- Ну вот, Вьюн. Ты в рудниках, - произнес Леголас.
Довольно странная картина. Эльфы внутри горы. Неужели по доброй воле они сюда пришли? Да. Дружба творит чудеса. Горы тем временем приняли их в себя.
- Тяжело. Как гномы живут здесь? – удивлялся Леголас. - Такая тяжесть, не вздохнуть.
Вьюн не хотела говорить ему о том, что она такого не чувствует. Так, непривычно, а в общем ничего.
- Поначалу все твердят, что я эльф, после другие твердят все наоборот. Кто же я? – подумала она.
Тем временем эльфы углублялись в камень. Широкий, извилистый проход сопровождал их. Темнота была побеждена бесчисленным количеством факелом. Они находились повсюду. И сейчас мрачный туннель не являлся столь отталкивающем, хотя Леголас и ощущал себя неуютно.
- Одно утешает, я скоро увижу Гимли.
По пути им не встретилось ни одного гнома.
- Видимо, этот туннель не используют, - предположил Леголас.
Они шли и шли, храня молчание. Каждый думал о чем-то своем. Леголасу не терпелось поскорей увидеть своего старого друга. Хотя он и гном. Но эльфа это совсем не беспокоило. Гимли – это Гимли. Он неустрашимый, верный, предприимчивый друг, хотя немного и помешан на своем золоте. Но, что поделать? Такова природа гномов. Придется смириться. Вьюн же думала о рудниках. Она никогда не была в пещерах, лишь однажды под землей, в тот раз, в Холмах. Не очень то приятные воспоминания. Горло сразу начинало жечь.
- Надеюсь, здесь произойдет все иначе, - она потерла шею.
Вдалеке послышался приглушенный шум молотов. Наверное, это гномы кузнецы куют свое дивное оружие. Острый эльфийский слух уже без труда различал эти звуки. Хотя они и становились отчетливей, но туннель эльфов пока никуда не вывел. Проход не сворачивал, уже давно и не сужался, он просто шел прямо и был такой же ширины, как и в самом начале.
- Гномы знают свое дело. С камнем лучше них вряд ли кто сработается, - подметил Леголас.
Они продолжили путь. Шум усилился. Эльфы следовали за проходом. Внезапно он повернул влево. Вправо. Влево. Вправо. Влево. Вправо. Влево. Вправо. Прямо. Прямо. Вправо. Влево. Впереди располагался большой зал. Освещенный множеством факелов. Посередине этой огромной комнаты стоял длинный стол, длинный каменный стол. За ними восседали тридцать гномов. Они курили, спорили и изучали разбросанные по всему столу карты, карты Средиземья, близлежайших рудников, карты Урлагона и другие……...
- А я считаю, что золото нужно хранить в левом отсеке, а не в правом, - громко заявил толстый гном с рыжей бородой. Он встал со стула и расхаживал вокруг других гномов, покуривая резную трубку.
- Но как же в левом? – возмутился рядом сидящий гном. - Не в левом, а в правом.
- А я говорю в левом, - гном с рыжей бородой ударил по столу кулаком.
- Давайте лучше поговорим, где продавать наше оружие, - вмешался их товарищ.
- Как где?
- Разве город гномов не подходящее место?
- Подходящее, - согласился тот, - но мы должны расширяться. Может быть, создать город, подобный городу гномов?
- Там мы бы продавали оружие и не только оружие.
- Еще один город, предназначенный только для нас, это не плохо.
- Да.
-Да.
- Совсем не плохо.
- Ну, вот. А теперь поговорим о закупке товаров. Эльфы и люди продают нам все, но уж очень высокую цену они просят.
- А что же поделать?
- Мы то ничего не выращиваем. Почему бы нам самим этим не заняться? – предложил все тот же гном – обладатель седой бороды.
- Феорин? Ты в своем уме? – зашумели гномы.
- Где это видано, чтобы гномы работали на полях?
- А что такого? Мы бы сэкономили на этом.
- Вот придет Гимли, он тебе устроит, Феорин, - возмутился гном с рыжей бородой, - работать на полях, что выдумал.
И действительно стул Гимли во главе стола был пуст. Эльфы смекнули, что оказались в зале собраний, где совещаются самые достойные гномы. Эльфы спрятались за широкой колонной и сейчас наблюдали за всеми из своего укрытия.
- Нам следует показаться, - Леголас вышел из-за колонны.
- Добрый день, почтеннейшие гномы, - произнес он.
Гномы повскакивали со стульев.
- Эльф?
- Как здесь оказался эльф? Внутри горы? Прячьте скорее карты, а то он узнает, где мы храним наше золото!
- Мы пришли с миром, - Вьюн показалась из своего укрытия.
- Еще один? – возмутились гномы.
- Еще один эльф?
- Не гора, а проходной двор.
- Гуляй, кто хочет.
Заворчали тридцать гномов.
- Мы пришли к Гимли. Я его друг Леголас, - перебил их эльф
- Леголас?
- Леголас?
- Храбрый, благородный эльф Леголас? Друг Гимли? Эльф, который участвовал в войне кольца?
- Да, да это он, - присоединилась к ним Вьюн, - скорей сообщите Гимли, что Леголас здесь.
- Да, да, сообщить Гимли, - загалдели они.
- Эй, Холорин, - крикнул Феорин. Из дверей вышел гном охранник.
- Беги к Гимли и скажи, что в зале собраний его ждет эльф Леголас.
- Леголас?
- Да, да. Беги.
Холорин скрылся за дверью и шмыгнул в широкий коридор. Он направился в покои Гимли. Миновав несколько заворотов, и одолев сотни ступенек, он оказался перед дверью храброго Гимли. Холорин постучал в каменную дверь, она отворилась, и на пороге показался гном.
- Гимли, - Холорин шумно дышал, - тебя внизу ждет этот..как его..твой друг эльф Леголас, - наконец-то сказал он.
- Леголас? Ты в своем уме? Что он здесь делает?
- Не знаю. Он приехал к тебе.
- Мой друг. Дружище Леголас, - обрадовался Гимли, - с кем он? Нет, не говори. Он здоров? А как выглядит? У него все в порядке? – Гимли был так рад. Его дорогой лучший друг, чудный, дивный эльф Леголас там внизу.
- Так что же я стою? Скорей к нему, - Гимли ринулся в зал собраний.
- Леголас, - кричал он, - Леголас, дорогой мой друг, я иду.
Такая безумная радость завладела им. Казалось, он был готов пожертвовать всем золотом мира ради одной встречи со старым другом. Гимли совсем запыхался. С шумом он влетел в зал собраний. Он уже был готов кинуться на шею к эльфу, но вдруг замер. Рядом с его горячо любимым Леголасом стояла эльфиечка, одетая в мужскую одежду.
- Леголас! О Боги! Духи гор! Это же Леголас!
Эльф и гном заключили друг друга в тесные объятия
- Дружище.
- Как я скучал.
- А как я скучал.
- Ну, рассказывай, - попросил Гимли..
- Я еду в Лихолесье к отцу. Дай, думаю, заеду к другу Гимли. Столько лет не виделись.
- Так моя гора совсем не по пути.
- Как же не по пути? Всего три дня и я здесь. Ни какие расстояния не заставят меня не повидать тебя.
Тем временем гномы разожгли в камине зала огонь и вышли за дверь. Вьюн пошла с ними, а Леголас и Гимли углубились в разговор.
- Лучше им не мешать, - сказал гном с рыжей бородой, - эй, девица, а как тебя зовут?
- Меня Вьюн.
- Не хочешь осмотреть вместе с нами рудники? – предложили гномы.
- С удовольствием.
- Им нужно поговорить наедине.
- Конечно. Столько лет не виделись.
Так они и ушли. Гномы приняли Вьюн в свои ряды и отправились в рудники.
- А кто это с тобой? – поинтересовался Гимли.
- Это Вьюн, - тихо произнес Леголас. – Она эльфийка…..и она моя весенняя звезда.
Гимли ошарашено смотрел на друга.
- Весенняя звезда? Это же просто эльфийская сказка!
- Нет. Она существует на самом деле.
- А она знает?
- Она даже не знает, что такое весенняя звезда. Вьюн выросла среди людей. Ей сложно будет понять. Она думает, что я отношусь к ней как к сестре. Но пройдет время и я обязательно расскажу ей все.
- Только подумать, весенняя звезда. Кому скажи – рассмеется прямо в лицо.
- Это редкий дар.
- И одновременное редкое проклятье, - фыркнул в пол голоса гном. - Надеюсь, дружище Леголас, ты споешь сегодня на пиру, котороый я устрою в твою честь и в честь твоей спутницы.
- С радостью, Гимли. А вот если споет Вьюн – ее песни твоя гора будет помнить ни одно столетие. Она необычайно поет.
- Сегодня на пиру я, непременно, ее послушаю.
- Ну, а как ты?
- Я живу в моей горе. Здесь мы изготовляем оружие, продаем в городе гномов, копим наше золото, устраиваем пиры, поем и танцуем.
- Не надоело оно тебе это золото?
- Надоело. Мне так хочется вернуть те времена, когда мы сражались против зла рядом с Арагорном. Хороши те времена. Сейчас бы удариться в поход. А то я совсем засиделся.
- Да ты раздобрел, дружище Гимли.
- Да. Сижу на одном месте….. Гномы дивятся мне.
- Дивятся?
- Понимаешь, камни и самоцветы меня больше не интересуют. Хочется бросить это все и устремиться на поиски приключений. Как в старые давние времена.
- Так это хорошо.
- Хорошо для эльфа, но не для гнома. Где это видано, чтобы золото и самоцветы не радовали гнома. Чтобы он, подобно эльфу, грустил о лесах и просторах Средиземья.
- Так в чем же дело? Поехали со мной в Лихолесье, - предложил Леголас.
- А как же Урлагон? Я не могу оставить мою гору и моих гномов.
- У каждого своя ноша.
- Да, - грустно подтвердил гном, - но свою я еле волоку….
- Не грусти, милый друг. Лучше расскажи про свою гору и гномов.
- Да что здесь рассказывать. Живу в Урлагоне, руковожу гномами. Добываем самоцветы из недр горы. Продаем свое оружие. Иногда выезжаем в другие города. А как у тебя?
- Помогаю отцу с кое-какими государственными делами. Видел недавно Арагорна.
- Арагорна? Вот так новость. Ну и как он?
- Как и прежде. У них с Арвен все в порядке.
- А как их сыновья?
- Все так же правят близлежайшими городами.
- А чем занимается младший, четвертый?
- Аландин не на шаг от отца. Ему ужу одиннадцатый год пошел.
- Когда я видел его в последний раз, он еще в пеленках лежал.
- Да, время идет быстро. Скоро Аландин подрастет, будет помогать отцу, знаешь, он и сейчас на него очень похож, думаю, через пару лет просто второй Арагорн будет.
- Арагорн, наверное, в нем души не чает.
- Не то слово. Они просто не разлей вода.
- А как же Гондор?
- Гондор процветает. Как сейчас помню его белые стены, белое древо Гондора. Повсюду деревья, которые посадили эльфы, они сейчас, наверное, в цвету.
- Вот бы побывать там.
- Ну, так поехали. Заедем в Лихолесье, а оттуда и в Гондор, - настаивал эльф.
- Нет. Время не позволяет. Может чуть позже. А сейчас мне нужно думать, где бы лучше продать свое оружие.
- Ты стал совсем занятой. Уж не женился ли?
- Женился? – гном поддался громкому смеху. - Нет. Нет, друг Леголас. Я все жду еще одного большого приключения.
- Как не странно, но я тоже. Сердце подсказывает, что оно произойдет.
- А уж после него и обдумаем женитьбу, - решил гном, - заведу себе жену и сыновей. Но пока еще не время. Ты мне лучше еще расскажи, как там четвертый сын Арагорна. Наверняка он у них с Арвен самый любимый.
- Так ведь самый младший. Арагорн не нарадуется на него. Славный малый. Просил меня научить его стрелять из лука.
- А ты согласился?
- Конечно, что только не сделаешь для сына друга.
- Хорошо, правда, что тебе удалось меня повидать, Леголас.
- Да, хорошо, друг Гимли. Очень хорошо.
Они еще долго болтали обо всем. Рассказали и обсудили все новости.
Тем временем Вьюн вместе с гномами изучала Урлагон.
- Как необычно, - шептал гном с рыжей бородой (его звали Форолин) Форину, - эльфийка, а чувствует себя в горах прямо как гном.
Вьюн и правда вела себя, как гном. Прикасалась к каменным глыбам, вдыхала подгорный воздух. Ее совсем не волновало, в отличие от эльфов, что она находится внутри камня. Гномы показали ей, как они добывают разные самоцветы. Они спустились на навесных тележках вниз. Вьюн сразу ощутила эту атмосферу. Гномы, работая не покладая рук, долбили огромными молотами по камню, выискивая там различные драгоценности, прекрасные минералы. Шум и звон молотов чуть ли не оглушал, но для подземных жителей этот звук казался чудесным так как он был звуком труда.
Пробыв здесь с полтора часа и переговорив с работниками о том, каков сегодня улов, десять гномов и эльф двинулись дальше. В сокровищницу. Это уже, не в какие ворота не лезет, скажите вы. Где это видано, чтобы гномы приглашали кого-то в свою сокровищницу, тем более чужаков? Да, тем более, эльфа. Но Вьюн перестала для них быть эльфом. Они быстро нашли общий язык. И сейчас гномы без малейшего колебания и сомнения, показывали свою сокровищницу недавнему другу, гному, хоть и в шкуре эльфа.
Груды золота, сияющие сами по себе, горы самоцветов, сундуки со всякими камушками. Сколько здесь всего. Гномы так гордились своим богатством.
Вьюн не хотелось разочаровывать своих новых друзей. Ей действительно нравилось внутри горы, нравился шум молотов, возня гномов. Но к золоту она осталась равнодушной. И песни гномов ей нравились, но золото.. нет.. простое равнодушие.
- Ну и как тебе, Вьюн? А? Золото-то? Вот его сколько.
- Красиво, - она не хотела их обидеть.
- А теперь мы поедем вверх, - распорядился Феорин, - Гимли уж точно устроит богатый пир в честь Леголаса. Нужно к этому подготовиться.
На таких же тележках они поднялись в покои гномов. По каменным коридорам уже сновали подземные жители.
- Видимо, подготовления к пиру начались, - предположили они.
За поворотом располагалась огромная кухня. Именно туда и направились гномы. Открыв дверь, Вьюн очутилась в мире безумной суеты. Клубы дыма от рассыпанной, невзначай, муки поднимались к высоким потолкам.
- Вот здесь и посиди пока, - обратился Феорин к Вьюн.
Гномы вышли, и Вьюн осталась наедине с женщинами - гномихами. Они на какое-то время замерли, рассматривая появившуюся в дверях тощую (на их взгляд) эльфийку.
- Добрый день, - еле выдавила Вьюн.
-Добрый.
Гномихи, кто со скалкой в руках, кто около печи со сковородой несколько мгновений изучали незнакомку.
- Ну, чего стоишь, - сказала старшая гномиха, - иди, садись к печи.
Вьюн прошла мимо огромных столов, мимо раскаленной до красна печи, и уселась напротив огня в камине.
- Ты откуда?
- И как звать?
Посыпались вопросы.
- Я Вьюн. Приехала вместе с эльфом Леголасом к Гимли.
- А, Леголас, - ни чуть не удивились гномихи и продолжили свои дела.
- А вы знаете Леголаса? – спросила Вьюн.
- Да кто ж его не знает здесь? Из рассказов Гимли все знают этого эльфа. Ведь он все уши прожужжал со своим Леголасом.
Шум, стихший на секунду в кухне, возобновился. Гномихи резали лук, стуча при этом ножами, отбивали и жарили мясо. В общем, готовили кучу вкусностей. Вьюн сидела на маленьком стульчике и молча наблюдала за ними. Гномихи не особо отличались от гномов – мужчин. Крупные тела и сильные руки, единственное, что являлось отличием, так это отсутствие бороды. В них, конечно, отсутствовали еще и утонченность и мудрость, присущая эльфам, но это их не делало не интересными. Гномы забавны. Даже очень. Гномихи весело о чем-то переговаривались. Их неуклюжие тела перебегали с одного места на другое. Они что-то хватали, а потом бросали. Снова бежали к своему прежнему месту.
- Эй, Джустина, подай-ка мне соль, - попросила гномиха в желтом переднике.
Джустина тот час выполнила ее поручение. Но по пути за солью, она задела ручку от сковороды с жаркое, стоявшей на горячей печи. Сковорода с грохотом опрокинулась, но не на пол, а на ногу гномихи в красном переднике. Раздался звон и вопли боли.
- Моя нога, ты бестолочь, Джустина. Неуклюжая растяпа. Что ты наделала!
Джустина схватилась за голову.
- Но это вышло совсем случайно, - оправдывалась она.
- Случайно? В тот раз ты опрокинула кастрюлю с кипящим молоком. Ошпарила всех. Ты дождешься.
- Мы тебя отправим латать дыры на одежде.
Гномихи разгорячились и сейчас так напоминали гномов-мужчин. Напыщенные, словно павлины, они доказывали свою правоту. Вьюн еле сдерживалась от смеха, но ничего не вышло. Этого не следовало делать. Гномихи уперли руки в боки и обернулись к наглой девчонке. Их ссора между собой прошла и теперь грозные взоры были устремлены на Вьюн.
- Поглядите-ка. Она смеется над нами. Эта девчонка смеется над нами.
Зашумели они.
- Извините. Я не в обиду. Просто вы так похожи на своих мужей, - Вьюн всячески пыталась оправдаться, - извините.
Гномихи не сдавались.
- Бери-ка фартук, закатывай рукава своего чудненького жакета, бери в руки нож и за работу.
Вьюн поняла, что спорить с ними – это не безопасно. Она завязала на себе широкий фартук, взяла нож и подошла к гномихам. Они перед ней выставили огромный таз с едким луком.
- Смеется она над нами. Вот теперь поплачь.
Не куда деваться. Вьюн принялась резать лук. Через несколько минут ее глаза разъело.
- Мерзкий, мерзкий лук. Как жжет глаза, - ругалась Вьюн про себя.
Она никогда не была хозяйкой. Ее мать никого не подпускала к кухне. Долорон (так звали мать Вьюн) была лучшей поварихой в Багхаере. И Вьюн понятия не имела, как вообще нужно готовить. Чуть позже Толлард кое-чему обучил эту девчушку. Но ведь приготовление дорожной похлебки – это совсем не то.
- Какая неженка, - возмутились гномихи, - даже лук не можешь порезать. Не удивительно, что ты такая тощая. Наверное, ты не в состоянии накормить себя так как совсем не умеешь готовить.
- Нет. Не из-за этого, - вмешалась Джустина, - она ведь эльф, а эльфы все тощие.
- Просто жены их плохо кормят. Не то, что мы, - засмеялись гномихи.
Вьюн уже не испытывала такого восторга, как изначально. Вдруг, двери в кухне распахнулись и на пороге показались Гимли и Леголас.
- Ну, вот видишь, - успокаивал гном эльфа, - с ней все в порядке. А ты волновался. Наверняка, мы ей только мешаем.
Вьюн не переставала резать лук, но взгляда не спускала с лица Леголаса.
- Забери меня отсюда, - молили ее глаза.
Леголас сразу все понял.
- Я думаю, что Вьюн сейчас следует пойти со мной. У нас есть срочное дело, - заявил эльф.
- Забирай.
- Забирай.
Послышались возгласы.
- Все равно от нее мало толку.
- А ну-ка тихо, - шикнул Гимли, - как вы разговариваете с моими гостями? Ну-ка тихо. И чтобы звука от вас не было.
Гномихи замолкли и погрузились в свои дела.
Гимли с эльфами вышел из кухни.
- Как хорошо, что ты пришел, - прошептала Вьюн Леголасу на ухо. Он взял ее за руку, и они зашагали дальше по коридору.
- Это Гимли, мой верный друг, - произнес с нескрываемой гордостью Леголас.
- Я рада знакомству, - Вьюн протянула руку гному. Он ее пожал.
- Леголас говорит, ты здорово поешь, - припомнил гном.
- Он преувеличивает.
- Нет, не преувеличиваю, - Леголас остановился.
- Споешь нам сегодня? – попросил Гимли. - Мы гномы ой как любим песни и музыку. А теперь пойдем-ка в мои покои.
Они завернули за угол и оказались перед высокой резной дверью.
- Вот сюда, - пригласил их гном.
Дверь со скрипом распахнулась. Эльфы вошли и затаили дыхание.
- Вот это да! – удивился Леголас. - Ну, ты даешь.
- Какая работа, - Вьюн пробежала пальцами по выступам стен.
И действительно здесь было дивно. Потолки располагались так высоко. Ох, как высоко. В стенах проглядывался какой-то рисунок. Таинственный и загадочный. А может и не рисунок? Это были изображения битв Средиземья в Войне кольца. Вот и Леголас высечен из камня. А это, как видимо, Арагорн.
- Как тебе это удалось? – Леголас был изумлен.
- Пригласил армию мастеров. Они здесь все и сделали. Вырезали прямо в камне.
- Необычно.
Да, необычно. Сколько здесь всего. Тьма орков, приближающаяся к Гондору. Дева Рохана и маленькие хоббитцы, Элронд с эльфами. Древень. Вместо холода эти фигуры излучали такое тепло и свет. Они были словно живые.
- Не найти слов, - Леголас подошел поближе к дальней стене.
- Так это же мы в волшебном лесу у Древня.
- Да, а вот в пещере, необычной пещере. Помнишь?
- Как такое забыть. Гимли – ты кудесник. Работа небывалой красоты.
Вьюн села в углу около камина. Она погрузилась в свои мысли и рассуждения.
- Как все-таки это здорово. Теперь я смогу увидеть те места, в которых они побывали.
Гондор, как здесь он изображен. Высокие стены. Белое древо. Я его знаю. О нем рассказывал Ворон. А вот великий Арагорн. Статный. Благородный. Какой взгляд! Яростный, смелый и непоколебимый. Истинный король. Так вот они, какие орки. Уродливые существа. Беспощадные, злые. Нет в них ни капли добра и света. Они напуганы. Они потерпели поражение. Разбиты. А кто же это? Вьюн даже встала. Не смогла удержаться, подошла вплотную. Чьи это белые одежды, седые волосы, а эти глаза…..
Какая мудрость в них. Какой свет. Величие в каждой черте. Она пробежала по каменному лицу, какое родство. Странное чувство закралось в душу. Почему мне так дорог этот силуэт? Кто ты каменная скульптура? По щеке заскользила слеза. Слеза трепета и благоговения. Очищающая слеза. Вьюн впитывала каждую черточку этого неизвестного мудреца. Он держал в руке меч. Меч светился особым сиянием. А глаза мудреца сияли добром, любовью и божественным светом.
- Гендальф Белый, - сказали в один голос и гном и эльф.
- Мудрый маг. Наш добрый друг.
- Так вот, значит, кто он, - подумала Вьюн, - от чего же он мне так дорог и такое родство между нами?
- Я даже и не думал, что камень может творить такое, - перебил ее мысли Леголас, - даже и не предполагал.
- Камень, хоть и холоден, но иногда может растопить и лед своим скрытым теплом, - добавил Гимли и это было правдой.
Эти трое еще долго изучали и стены и каменные изображения. Изучали, изумлялись, удивлялись.
*********
Пир вот-вот только начался. Огромный зал с массивными колоннами забили гномы. Был здесь и Глорин со своей свитой.
Длинные столы чуть ли не ломились от нагроможденных блюд. За ними с важным видом восседали гномы. Они шумели, спорили. Во главе, как всегда, сидел Гимли. В зале появились Вьюн и Леголас. Гимли встал. Гномы стихли. Гимли жестом пригласил эльфов сесть рядом с собой. Они, одетые нарядно и освеженные отдыхом, исполнили его просьбу.
- Дорогие гномы, - Гимли поднял тяжелый кубок, - спасибо, что пришли. Я рад вас всех видеть. Да будет благословен сегодняшний день. Мой друг Леголас решил навестить меня. Он оказал мне честь. Так выпьем же первый тост за моего друга Леголаса и его спутницу Вьюн. Выпьем за наших гостей.
Все радостно загалдели.
- За наших гостей.
- За наших гостей.
- За статного эльфа Леголаса и его спутницу Вьюн.
Кричали они.
За столом вино полилось рекой. Вбежали еще несколько гномов, они вкатили с десяток пивных бочек. Началось такое веселье! Оно будоражило и пьянило. Безумный восторг завладел всеми. Гномы мочили свои длинные бороды в пиве и вине. Набивали желудки. Галдели и вопили.
Вьюн не видела ни одной гномихи за столом. Видимо у них свои порядки.
Когда все насытились, а это произошло не скоро, так как насытить гнома совсем не просто, послышались новые возгласы.
- Историю.
- Поведайте историю о путешествиях Гимли и Леголаса.
- Ну, хорошо, - сдался гном, - расскажу, как я и Леголас отправились в лес Древня.
- Да.
- Расскажи.
- Расскажи.
- Было это после войны кольца. Мы тогда пообещали друг другу если останемся в живых, то непременно побываем в лесу Древня. Так и поступили. Одолев длинный путь, прибыли в волшебный лес. Дивный лес. А какие там деревья! Живые. Умеют говорить, двигаться.
- Где это видано, чтобы деревья двигались?
- А там двигаются, - возобновил рассказ Гимли, - это старые деревья. Они умеют все. Они без труда разрушили нерушимую крепость Айзенгард. Представляете, какая у них сила?
- О.
- О.
- Да, Древень – это их предводитель. Храбрый он и смелый. Деревья свои любит! У него мы и побывали еще раз. Побродил он с нами по своему дивному лесу, понарассказывал уйму историй. Уж очень он старый и знает много. А мудрости в нем, хоть отбавляй. Я тогда свежим воздухом на всю жизнь надышался. А Леголас на всю жизнь набродился. Мы даже помолодели. Оставили все грустные воспоминания и тревоги. Вот еще бы разок там побывать.
Вьюн заметила, что Гимли говорит почти как истинный эльф. Гном, а мечтает о лесе.
- Ну и что же дальше?
- Дальше мы отправились в одну пещеру. Было это давно, - Гимли наморщил лоб будто пытаясь вспомнить когда именно это все происходило, - сейчас эта история мне кажется забавной, хотя тогда я так не считал, - Гимли замолчал, наверняка задумавшись обо всем этом. Толпе снова пришлось его упрашивать.
- Гимли, давай рассказывай дальше.
- Ну же, продолжай.
- Ах, да, да, – Гимли снова оказался среди гномов, вылетев из своих воспоминаний. – Значит, было это давно. В ту пору мы с Леголасом пол Средиземья объехали, и в лесу Древня побывали, и в Гондор заглянули, ну, а на последок решили заглянуть, значит, в эту пещеру. Она славилась своими сокровищами, якобы каких ни в одной сокровищнице нет. Так называемые неизвестные никому сокровища, краса которых может затмить солнце.
- Ничто не может затмить солнце, - подумала Вьюн.
- Прибыли мы к этому месту после обеда. Солнце дивно озаряло скалы, покрытые осенними листьями. Горы молчали, но Леголас говорит, что слышал их говор.
- Из нас нельзя ничего выносить, не берите из нас ничего, нельзя….нельзя….., - так говорили горы, - я тогда не особо послушал Леголаса, хотя следовало, - признался гном. – После обеда мы набрались смелости и шагнули внутрь. Не поверите тому, что мы увидели. Внутри пещеры все было украшено огромными сияющими камнями, они сверкали словно алмазы и восседали на каждом пустом месте стены, то есть повсюду. Этот туннель вывел нас в другой туннель, еще более богатый, чем тот. Не поверите, кто там был. Нет, не орки, конечно. Их ведь не осталось в Средиземье после Войны кольца. И не тролли. Какие эльфы? – возмутился Гимли на услышанный ответ. – Эльфа под землю ни каким золотом не заманишь. Толи дело Леголас, он под землю только из-за нашей дружбы полез. Там были юшены. Знаю, что они вам не знакомы, это очень маленький народ, высотой примерно эльфам чуть выше колена. Они там сидели в своих расшитых золотом камзолах, и, не поверите, измеряли каждый камень на вес, на величину, камней там была уйма. Они спорили о том, достаточно ли блеска у какого-нибудь самоцвета, эти юшены - они помешаны на самоцветах. Нет, мы гномы, конечно, тоже золото любим, но не так же! Юшены сидели и протирали каждый камешек, дышали на них, а потом терли, терли, терли….Я даже посочувствовал самоцветам. К юшенам мы и вышли. Они не то что перепугались, скорее удивились. Мы встали в стороне и продолжали наблюдать за юшенами и тут, о великий Глоин, юшены выкатили такой каменище! Если бы вы только видели его! Алмаз размеров небывалых. Юшены тут же принялись натирать его и обмерять. И тут у меня в мыслях пронеслось вот что. О, великий Глоин, я бы ради обладания таким камнем сделал все, что угодно.
Юшены как будто прочитали мои мысли. Гимли, спросили они у меня, ты правда готов сделать все ради этого камня? Я сначала удивился, мол как это возможно, но сразу же ответил. Да, да, все. Ну что ж, мы отдадим тебе камень, если ты согласишься взглянуть в него, предложили они. Взглянуть в него? Что же в этом тяжелого? Подумал я. Ничего, ответили они, но если ты сможешь выдержать все то, что он тебе покажет, значит, можешь забирать его себе. По рукам, согласился я. Я подошел к алмазу и наклонился. Гладь затуманилась и я увидел…………..
Гимли побледнел, сам того не ожидая.
- Страшная картина, никогда ее не забуду, всплыла передо мной. Я видел человека, или нет, всего в черных одеждах, одежды как тьма, и не видно под ними мужчина или женщина стоит передо мной. Но от этой черноты все мое сердце сковал страх и холод, стало холодно, ох как холодно. И страшно. Мне не стыдно говорить, что я испытал страх, ибо то, что я пережил тогда что-то большее, чем просто страх. Этот незнакомец держал в руках меч……..и убивал орков, а я за всем этим наблюдал. И тогда тот мне сказал. Уходи, Гимли, уходи… он откуда-то знал мое имя…….Никогда мне не забыть его движений, - Гимли говорил очень медленно будто его голос замерз, окаменел, - было страшно, очень страшно, и холодно, - повторился гном, его лицо принадлежало больше не Гимли, а какому-то испуганному до смерти существу, глаза его расширились, а дыхание остановилось, волосы заходили ходуном на голове, а позже из глаз выкатилась слеза, единственная и холодная, - незнакомец убивал орков, а я смотрел и даже рукой не мог пошевелить на столько безжалостно и быстро он это делал, а я……я…….я, - казалось Гимли задыхается, его кожа побелела и стала словно эльфийская, еще чуть-чуть и холод остановит его сердце, но тут чья-то горячая рука и горячая сила ворвалась внутрь гнома, он повернул голову. На его плече лежала тонкая рука Вьюн, а сама она говорила.
- Гимли, забудь про то, что видел. Этого нет, это видение не сбудется.
Гимли благодаря ей отошел от испуга и теперь рассказ уже продолжил уже своим настоящим голосом.
- Я потом закричал, не было мочи смотреть дальше, все хватит, хватит, кричал я, не нужен мне этот камень. Ко мне подбежал Леголас и кое как оттащил меня от алмаза. Но сам позже прирос к камню. Он ему, как он рассказывал, показал странное место. Как будто пещера, но и не пещера, все покрыто землей внутри. А там посреди, на алтаре, освещенный неживым светом, лежал меч, а на нем письмена, письмена, письмена на непонятном языке. Леголас сказал, что это нехороший меч, он слишком много силы в себе содержал. Так и закончилось наше путешествие. Я остался без этого камня, но не жалею. Этот алмаз, знаю, что не все поверят, являлся палантиром – одним из утерянных в Средиземье, а мне такой камень не нужен.
Вьюн, услышав о мече, смешалась и с трудом скрыла уже свой испуг. А потом заговорил Леголас и вывел всех из оцепенения.
- Друзья, не грустите. Это было давно, не стоит печалиться из-за этого, а стоит пойти танцевать.
- Вот так путешествие!
- Не виданное.
В зал ввалились музыканты. Они принесли несколько барабанов, огромную трубу, виолу, пару скрипок.
- Да, а сейчас музыка, - распорядился Гимли.
Гномы похватали инструменты. Полились звуки, которые превратились в веселую, заражающей радостью мелодию. Вся гора Урлагон пела, гремела и ходила ходуном. Гномы исполняли хорошо знакомую всем песню.
Край гор, чудесный край
Кто здесь живет?
Ты сам узнай.
Наверно гномы, а может, и нет
Зайди-ка в горы и получи ответ.
Так кто здесь живет?
Что за народ?
Конечно гномы, ох чудный народ.
Не любишь гномов
Ох, не беда. Еще полюбишь
Вот так всегда.
Трали ти трали ти
Гномы, гномы, гномы
Что сегодня вы бедны?
Нет, конечно
Ти-ли-ти-ли-ти-ли
Разве гномы старики? Нет, конечно
Тра-ти-ти
Разве нет у нас камней
Самоцветов, а друзей!
В дружбе мы преград не знаем
Самых лучших выбираем.
Словно камень мы дружны.
Гномы, гномы хороши.
Есть и правда среди те,
Кто и с эльфами в судьбе
В дружбе силой оказался
И дружить не отказался.
Это Гимли – вот чудак!
С эльфом дружит просто так.
И не важен злата вес
Ближе к духу ему лес.
Все собравшиеся подхватили эту песенку и она разнеслась волной по всему залу. Вьюн слегка подпевала им.
- Дорогие гномы, - снова выступил Гимли, - гости соседних гор и жители Урлагона. Давайте послушаем песню Вьюн. Она обещала нам спеть.
- Да, давайте послушаем, - кричали взбудораженные гномы.
- Что же им спеть? – обратилась Вьюн к Леголасу.
- Спроси у сердца, оно подскажет, - намекнул эльф.
Вьюн углубилась в себя. Гномы ждали. Им не терпелось услышать чудное пение эльфа. Вьюн боялась их разочаровать. На языке не крутилось ни одной песни, которая понравилась бы гномам.
- Что же делать?
Гномы все так же таращились на нее. А Вьюн все так же молчала.
- Неужели, ты им так ничего и не споешь? – спросил у нее в голове голос.
- Я не знаю о чем поведать, - ответила она мысленно.
- Тогда спроси у гор.
- У гор? Что они мне скажут?
- Ты же обладаешь голосом Средиземья. Вот и спроси у гор, чтобы им хотелось рассказать.
- Откуда ты знаешь про мой дар?
В голове послышался смех.
- Я же живу в тебе, знаю все, что касается тебя, и даже больше, чем знаешь ты сама. Спроси у гор о чем спеть.
Вьюн пришлось сдаться. Она собрала свою силу, глубоко ушла в себя и обратилась к горам. Представила, что она и есть гора. Заваленная снегом - зимой, украшенная травой – летом, а осенью просто покрыта сухими листьями. Что хочет сказать гора? Такая огромная, когда над ней проплывают облака и синее небо приглашает поддаться мечтам. Что чувствует гора? Вьюн ощутила знакомое головокружение и чувство непринадлежности к происходящему, она приняла в себя сущность гор и тихо запела, но голос рос, пронизывая и стены и всех собравшихся.
Скопленье мудрости и знание веков
Копили мы, как золото в пещерах
Копили гномы мечты и мысли в недрах облаков
О золоте, лежащем в наших сферах.
Пришел хозяин, и холод наш развеял
Но не час и не на два
И что же он затеял?
Остался жить внутри он навсегда.
Ох, эти гномы, хозяева горы
Почтители той силы, что не часто
Дается людям от мудрости судьбы
Которые живут здесь не напрасно.
Но мы же горы, хоть и приняли в себя
Ведь наша сила, сила, что не дремлет
Она хозяину нужна
Хотя хозяин он и пленный.
Но мы смирились, смирился и хозяин
Как он считал, он нас не победит
И так мы жили, живем и даже знаем,
Что жить так будем, пока он здесь сидит.
Но гномы любят нас, а мы же любим гномов
Хотя любовь немного странная у нас
Они защитники, а мы же их опора
Укроем их, они укроют нас.
И все же холод, мудрость, сила остались с нами,
Хотя и может нет
И все же горы
Какое это диво
Для тех, кто понимает и ищет здесь совет.
Все молчали. Вьюн так вдохновенно пела, прям, как одержимая. Сорвалось последнее слово, и песня подошла к концу. Долго еще никто не решался заговорить. Гномы находились под впечатлением. Воспоминания овладели их сердцами. Первым заговорил Гимли.
- Вот так песня. Леголас оказался прав. У тебя дивный голос. Никогда ничего подобного не слышал. Необъяснимо.
Вьюн тяжело вздохнула.
- Хорошо спела, - прозвучал в голове голос.
- Я чувствую себя уставшей.
- Так всегда. Ты думала, разговор с горой пройдет бесследно? Нужно очень много силы, чтобы слышать и говорить со Средиземьем. А такая сила есть только у тебя.
- Я не понимаю о чем ты.
- Еще не время. Но не думай, что твой дивный голосок это всего лишь часть твоей эльфийской натуры. Твой голос не эльфийский, так как ты не эльфийка, хотя ты совсем как эльф и тебе так хочется быть именно с этим народом. Но это не твой народ.
- А кто же? – спросила она с вызовом.
- Ланградеровцы.
- Я не знаю, кто они.
- Еще не время знать. Советую не спрашивать у окружающих об этом. Придет время и ты все узнаешь. А сейчас веселись, ведь твоя жизнь не предназначена для веселья, - голос покинул ее мысли.
- Вот так всегда, - подумала девушка, - он меня доконает со своими загадками.
Она даже не сразу услышала слова похвалы.
- Здорово.
- Отличная песня.
- Молодец, Вьюн.
Благодарили ее гномы.
- А теперь давайте танцевать, - предложил Гимли.
Заиграла веселая музыка. Ноги сами пускались в пляс. В зал вбежала толпа гномих, одетых в пестрые юбки. Они похватали своих мужей и закружили их в объятиях.
- Ты меня все больше удивляешь, - сказал Леголас, обращаясь к Вьюн.
- От чего же?
- То с тобой заговорили розы, а сейчас видимо и сами горы, - этих слов кроме Вьюн никто не слышал, - что за тайну ты хранишь?
- От тебя ничего не скрыть, - она подивилась тому, как хорошо он ее знает, - если бы я могла рассказать – я бы первому рассказала тебе. Прости… А теперь пойдем танцевать, - она взяла его за руки и вывела в круг танцующих. Через секунду они уже подчинились веселью, обитающему в этот вечер повсюду. Их щеки и глаза горели. Сами они весело смеялись. Пир гремел всю ночь. Собравшиеся ушли только ранним утром. Еле как, дотащив ноги до кроватей, гномы погрузились в крепкий сон. Музыка стихла. Шум стих. Стихло все. По темному коридору не спеша, брели двое эльфов и один гном. Они тоже направлялись к своим кроватям.
- Никогда мне не забыть этого пира, - подметила Вьюн, - я еле иду.
- Еще бы, - рассмеялся Леголас, - ты протанцевала всю ночь.
- Никогда мне еще не было так весело.
- А я никогда не забуду твою песню, - вмешался Гимли, - уж так она мне в душу запала, что и раскаленными щипцами не вырвать.
- Благодарю за добрые слова, Гимли, - отозвалась девушка, - они лучше всякой похвалы.
- Да, - Леголас вслушался в храп, раздававшийся ото всех дверей, - пир удался на славу. А теперь и нам пора спать.
Вьюн открыла дверь выделенной для нее комнаты и пожелав спокойно ночи друзьям, направилась к мягкой кровати.
- Славная она, - сказал Гимли, - ох, славная.
Дальше они зашагали уже вдвоем.
- Не жаль тебе будет расставаться с ней? – спросил Гимли.
- Я больше никогда не отпущу ее, Гимли. Я искал ее столько лет, что сбился со счету!
- И мне жаль с ней расставаться, - согласился гном, - как поет, а? Будь моя воля, я бы оставил ее у себя и слушал ее пение каждый вечер.
- Вьюн не рождена для одного места. Ей нужны путешествия. Если бы ты знал, как она радуется чему-нибудь новому увиденному. В Розмари и в городе гномов я чуть ли не силой оттаскивал ее от каждого закоулка. Она не сможет жить на одном месте. Не ее эта судьба.
- Ба, да ты хорошо ее знаешь.
- Я узнал ее, как только увидел. Ее глаза рассказали все и без слов.
- Хорошо, Леголас. А теперь давай пойдем спать. Еще раз спасибо за то, что ты приехал. Нет ничего лучше, чем увидеть старого доброго друга.
Они обнялись напоследок, и каждый зашагал к своей комнате. Все в эту ночь спали, как убитые. Только Вьюн не спалось. Зайдя в комнату, она упала на кровать. Чуть позже Вьюн достала из под кровати черный сверток. Распахнула. Там, в серебряных ножнах лежал ее меч. О нем знал только Ворон и Деорин. Оба защитники и хранители. Больше никто. Даже Леголас. Знал о мече еще, конечно, и этот странный голос в голове, но Вьюн не была уверена, что он принадлежит кому-то живому.
-*****
Проснулся Урлагон поздно. Ведь ночью никто не спал, а веселился. Вьюн вышла в коридор и повстречала Леголаса.
- Доброе утро.
- Доброе. Гимли зовет нас в библиотеку.
- В библиотеку?
- Да, у Гимли оказывается столько книг!
- Ну, так пойдем быстрее.
Эльфы заскользили по коридору в сторону библиотеки. По пути у них завязался разговор.
- Так Гимли не всю жизнь живет в Урлагоне? Это его не изначальный дом?
- Нет. Раньше Гимли жил в другом крае со своими сородичами, но после Войны кольца решил обзавестись собственной горой. Он ведь из знатного рода. Потомок Глоина. Он перевез сюда свое золото, других гномов, кто пожелал пойти с ним. И сейчас Гимли живет и правит Урлагоном.
- А ты после войны кольца часто с ним виделся?
- Да, мы все Средиземье вместе объехали. А потом разбежались по домам. Моему отцу Трандуиллу требуется помощь в управлении эльфами.
- Когда-нибудь ты станешь королем Лихолесья.
- Да, стану. Но еще не скоро.
- От чего же? Не нашел свою королеву?
- Нет. Не нашел. Но как придет время, она обязательно появится. И тогда я пойму, что это она – та единственная. Ты первая узнаешь об этом.
- Не забудешь на свадьбу пригласить?
- Нет, конечно. Равно, как и Гимли. Пообещай приехать.
- Обещаю. А ты познакомишь меня со своими братьями и сестрами?
- С братьями да, а вот сестер у меня нет. Верней не было, но сейчас одна появилась.
Вьюн поняла, что он имеет ввиду ее. Миновав длинный коридор, они остановились перед входом в библиотеку. Открыли дверь и очутились в хранилище знаний. За столом, заваленным кучей книг, сидел Гимли. Он углубился в изучение одной из них, перед ним лежала толстая, пыльная и очень старая книга. Переплет оказался черным, а страницы белыми как снег. Гимли даже не заметил, как к нему подошли эльфы.
- Книга старая, - сказал Леголас и Гимли от неожиданности подскочил, - старая, как сам мир и мудрая, как все маги. Я это чувствую.
- Как тихо вы подошли, - Гимли захлопнул книгу. Клуб пыли закружился в воздухе.
- Откуда она у тебя?
- Я нашел ее в Урлагоне. Она была завалена камнями.
- Ее нашел ты?
- Да.
- А что в ней? – Вьюн подошла ближе.
- Если бы я знал. Она написана неизвестным языком. Хочешь, посмотри.
Первым книгу в руки взял Леголас. Странницы почти сливались с его кожей (ведь эльфы от природы бледны). Глазами он пробежал по буквам на первой странице. Перевернул. На следующем листе такие же символы.
- Не знаю, что здесь написано. Это даже не древнее наречие эльфов, а старее языка не существует. Эта книга какая-то загадка.
- Вот и я так думаю, - подтвердил гном.
- Вьюн, не хочешь взглянуть на загадку? – предложил Леголас.
Она усмехнулась, но книгу приняла.
- Если уж Леголас не знает, что здесь написано, есть ли смысл пытаться прочесть кому-нибудь другому, - заметила она.
Девушка опустила глаза. Знакомые знаки и символы заструились по белоснежным страницам. Никто не учил ее этому наречию. Да никто и не мог научить, так как кроме нее этого языка никто и не знал. Такие же руны украшали и ее меч. «Величие, мудрость, ланградеровец. Второй день после начала золотой осени. Солнце лежит в другом месте. Мы явление первоначальное. Спорить с нами нельзя, ведь мы творение Божье. И мудрость и сила заложены в нас более чем в ком-либо. Ланградеровец. Ланградеровец. Наш народ многолик, нет у него одного лица, мы дали начало всем остальным.. нам принадлежало, принадлежит и всегда будет принадлежать Средиземье. Оно наше и мы вправе управлять им. Мы созданы для него, а оно для нас. Пока жив Ланградеровец, не может Средиземье принадлежать кому-то иному.. оно наше. Наше. Наш род не исчезнет, как бы не хотели они. Мы будем жить вечно. Средиземье по праву наше и никто не станет спорить. Они знают, что это так. Мы - это ответы на все вопросы. Нет ничего выше нашей силы. В нас истина».
Вьюн стояла ошарашенная. Голоса Гимли и Леголаса раздавались издалека для нее. Вьюн без труда разобрала все, что содержала первая страница. Мысли из-за этого метались в беспорядке.
- Вьюн, ну что?
- А?
- Что ты там увидела?
- Да так. Ничего. Откуда мне знать всех древностей, - солгала она.
Она аккуратно положила книгу на стол. Подошла к огню в камине и протянула руки. Огонь со временем нагрел замерзшую плоть. Вьюн подозревала, что это книга так охладила их. Она, словно заклятие, высасывала силы. Девушка осмотрелась. Стены украшали высоченные полки, на которых пылились тысячи книг. Леголас подошел к одной из них и начал читать. Это оказалась повесть о Торине – Дубовом щите. Почти все собравшиеся в этом месте книги рассказывали о гномах и о Средиземье, кое-что о рудниках, о золоте, о камнях. Все. Но не эта. Вьюн с опаской глядела на черный переплет на столе. Гимли и Леголас к ней больше не прикасались. Да и правда, что интересного может поведать книга, которую ты не знаешь, как использовать. Вьюн посмотрела на огонь. Ей так хотелось, чтобы его тепло проникло внутрь и сожгло внезапно образовавшуюся пустоту.
- Леголас, Вьюн, - позвал их Гимли, - я приготовил вам подарки. Следуйте за мной.
Все трое зашагали к пустой стене. Гимли нажал на какой-то рычаг, стена повернулась, и они оказались в оружейне самого Гимли. Стены были завешаны оружием. В центре висел топор. Да, тот топор, который участвовал в Войне кольца. Он порубил уйму вражеских голов.
- Знаменитое оружие гномов, - произнес Гимли, - лучше не найти. Выбирайте все то, что придется по вкусу.
Эльфы озадаченно смотрели на гнома.
- Это щедрый дар. Разве сможем мы его принять. Оно должно висеть в хранилище, а не путешествовать по Средиземью.
- Ерунда, - возмутился Гимли,- ты путешествовал с луком, подаренным самой владычицей Галадриель. Мои дары, в сравнении с ее, ничтожны.
- Он до сих пор со мной – этот лук, - сказал Леголас.
- Вот видишь, - Гимли стало грустно. Он всегда грустил, когда говорил о Галадриели. Ему больше ее никогда не увидеть, ведь она уплыла вместе с эльфами за моря, в другие земли. Но воспоминания, которые жили в голове гнома, проживут вечно, напоминая Гимли о загадочной владычице, свет которой для него никогда не угаснет.
- Выбирайте, - Гимли пропустил эльфов вперед.
- Как здесь выбрать! Такая дивная работа. Сколько всего заключено в дитях труда гномов.
- Верно, - согласилась Вьюн с Леголасом, - да и зачем мне меч? – удивилась она. - Я совсем не умею с ним обращаться. Да и зачем учиться? В Средиземье спокойно.
- Неужто не умеешь? – спросил Гимли.
- Нет, не умеет, - ответил за нее Леголас, - да и никогда ей не научиться. Вьюн не создана для убийства и вражды. Она скорее неугомонный путник. Она хочет увидеть все Средиземье, но участие в войне – это не для нее.
Вьюн еще раз подивилась тому, как хорошо он ее знает.
- Раз так, тогда прими меч, как простое напоминание обо мне, - попросил Гимли.
- Это честь для меня, - Вьюн говорила искренне. Гном даже и не думал сомневаться в этом. Гимли неплохо разобрался в ней (хотя и прошел всего один день).
- Эта девушка не позволит себе солгать, не будь у нее на это серьезных причин, - подумал гном.
Вьюн подошла вплотную к стене и сняла первый попавшийся меч. Он оказался легким и коротким. Его украшали самоцветы и тонкие извилистые руны на древнем языке гномов. Меч ярко сиял, доказывая в сотый раз то, что сделан умелыми руками. Леголас же выбрал длинный и узкий, но тоже очень легкий.
- Дай Бог, чтобы ими вам не пришлось воспользоваться, - сказал Гимли.
Странные слова. Но не для того, кто видел войну и кто убивал. Убийство не прибавляет счастья. Хоть оно и ради добра. Убийство есть убийство.
- Благодарю за дары, дорогой друг, - поблагодарил Леголас, - да будут услышаны твои слова.
Все трое направились обратно в библиотеку. Гимли уселся на свое прежнее место и закурил трубку. Леголас углубился в изучение повести Торина. Вьюн же стояла около камина и невольно косилась на загадочную книгу в черном переплете. Руки так и хотели прикоснуться к белым странницам, а глаза жаждали увидеть прежние закорючки. Вьюн старалась не думать о ней. Изо всех сил. Она сосредоточилась на танце огня в камине. Ничего не вышло. Она, как завороженная, не переставала сверлить взглядом книгу загадку. Та притягивала ее словно заговор. Девушку одолевало дикое желание забрать книгу себе. Эта вещь по праву принадлежала ей.
- Пойдемте-ка обедать, - призвал друзей Гимли, - сколько можно уже делами заниматься.
Эльфы не стали спорить. Они вышли вслед за гномом. Проходя мимо книги, Вьюн еле сдержала свои руки.
- Отчего ты не заберешь книгу? – удивился голос в голове.
Вьюн давно привыкла к тому, что он появлялся тогда, когда ему вздумается, и не растерялась.
- Она не моя.
- Правда?
- Да. Эта книга принадлежит Гимли. Он ее нашел.
- Но ведь тебе хочется забрать ее себе.
- Ну и что. Она не моя.
- Нет. Как раз таки твоя.
- Зачем она мне?
- Ха, ты и сама знаешь. В ней ответы на твои вопросы.
- Порой лучше не знать всей правды.
- А ты взрослеешь. Совсем не та молоденькая девочка – жительница Багхаера. Такие, как ты учатся быстро. За день вы постигаете то, что многие постигают десятилетиями, столетиями.
- Вьюн, не отставай, - позвал ее Леголас, - о чем ты задумалась?
- Да, так. О судьбе, - неуверенно ответила она.
- Я уверен, что у тебя будет много счастья, хороший муж и куча детишек.
- Да уж, - подумала она.
**********
Обед, как всегда, превратился в пиршество. Он длился до самого вечера и перерос в ужин. Гномы делились рассказами о давнишних событиях и битвах. После пели и танцевали. За этот день было выпито много вина и пива. И поэтому чрезмерное веселье и громкий смех не затихали ни на секунду. Гимли был готов каждый день устраивать роскошные пиры лишь бы Леголас остался подольше. Но что поделать. Путь требовал того, чтобы его продолжили.
Сейчас, уже глубокой ночью, гном и эльфы снова возвращались по бесшумным коридорам к своим комнатам. Проходя мимо библиотеки, Вьюн не удержалась.
- Гимли, можно тебя попросить?
- Проси что тебе угодно.
- Подари мне книгу, - она сама не ожидала от себя такого. Такой наглости. Все ее нутро кричало и молило забрать ее.
- Какую книгу?
- Ту, на неизвестном языке.
- Ах, ту. Да, зачем она тебе? Ты ведь все равно не понимаешь, что там написано.
- Верно, не понимаю.
- Но раз ты просишь, то я подарю. Мне от нее нет никакой пользы. Но на твоем месте я бы просил дары подороже. К примеру, сундук золота.
- Спасибо, Гимли. Мне не забыть ни твоей щедрости, ни твоей доброты. Но книги будет достаточно. Ты и так сделал для меня слишком много.
- Много? – он усмехнулся. - Ты подарила нам гораздо больше. Свои песни. Живые песни. Они дороже всего золота (чудные слова для гнома).
Вьюн улыбнулась напоследок и пошла спать.
- Как повезло Леголасу. У него такой друг. Гном Гимли. Дивный, чудный. Как жаль мне с ним расставаться. Как жаль расставаться и с Леголасом. Они столько сделали для меня. Я не достойна такого отношения. Я ведь все время лгу! Как бы мне хотелось чем-то отблагодарить их. Что-то сделать для них, - с этими мыслями она и уснула.
Гимли и Леголас не спали еще долго.
- Для чего ей эта книга?
- Сам в толк не возьму, - отвечал Леголас, - во Вьюн живет какая-то тайна.
- Да, - согласился Гимли, - какая-то тайна.
Они долго еще болтали. Завтра утром им придется расстаться. А как не хочется. Но что поделать.
- Вот, управлюсь с делами и приеду к тебе в Лихолесье, - пообещал Гимли.
- Я буду ждать с нетерпением.
********
Снова обнялись на прощанье (раз пятый уже). И эльфы и гномы во главе с Гимли стояли около входа в гору Урлагон.
- Спасибо. Благодарю, что приехал, - Гимли уговаривал Леголаса задержаться еще на денек. Но эльф не поддавался.
- Дела. Дела, - успокаивал он Гимли, - но мы скоро увидимся. Правда?
- Правда. Правда.
- Береги себя, дорогой друг, - пожелал ему Леголас. Он опустился на одно колено и положил свои руки Гимли на плечи.
Вьюн с мучительной болью на сердце наблюдала за всем происходящим. Она знала, что чувствуют друзья, когда приходит время расставаться.
- Мы скоро увидимся. По-другому быть и не может, - уверяли они друг друга.
Эльф и гном печально посмотрели друг другу в глаза. Еще раз обнялись и расстались.
- Ну что, Вьюн, - обратился к ней Гимли, - понравилась тебе гора Урлагон?
- Понравилась, очень понравилась. А вот ее обитатели во главе с храбрым, мудрым Гимли понравились больше.
- Да, хороша встреча. Вместо одного благородного эльфа за эти дни увидел еще и второго. Небо благосклонно ко мне. Твои песни будут жить в наших сердцах вечно. Гора Урлагон не забудет их.
Как приятно слышать такие слова, а если они исходят изнутри, то это вдвойне приятно.
Гимли пытался всучить эльфам кучу даров (золото, серебро, самоцветы). Но эльфы вежливо отказались.
- Нам ехать далеко, а это такая тяжесть. Ты сам понимаешь. Лошади должны быть налегке.
- Ну, тогда возьмите немного съестного, - выкрутился Гимли. Немного съестного представляли две огромные корзины, набитые доверху. Столько и десяти гномам не съесть, не то, что двум эльфам. Они хотели отказаться, но побоялись (вдруг Гимли обидится, ведь избежание даров для гномов считается оскорблением). Вместе с Гимли эльфов провожала и толпа гномов. Эльфы кое-как погрузили подаренные припасы. Уселись на лошадей и, помахав вслед Гимли и окружавшей его толпе, отправились в дорогу.
- Хорошего пути.
- Легкого пути.
- Пусть небо защитит вас, - кричали они.
- Прощай, Леголас, - громче всех кричал Гимли.
- До свидания, дорогой друг, до свидания, - донесся до него чистый и свежий голос эльфа.
******
Вот так гора Урлагон осталась позади. Эльфы ехали уже в следующий город. Там их ждали остальные путники. Вьюн и Леголас долго еще ни о чем между собой не разговаривали. Перед глазами плыли картины и изображения горы и ее обитателей. Подаренные мечи сейчас висели у путников на поясах. Книга – загадка лежала в черном мешке из шелка, припрятанная подальше от глаз людских. Вьюн больше не читала ее. Как-то не выдался подходящий случай. Леголас решил не лезть в дела своей подопечной. Если она не хочет говорить, значит, это не должно быть услышанным.
Над головой плыло синее небо. Погода стояла прекрасная, вскоре она разгонит тоску на сердце. Расставаться всегда тяжело.
Холм и Онрано весело бежали по широкой дороге. Кому-кому, а им нравилось то, что они покинули гору. Лошадям не терпелось размяться, и сейчас они получили то, что хотели. Словно ветер они неслись по дороге, оставляя за собой клуб пыли
Приближался вечер. Эльфы за день ни разу не остановились, ведь их в Вэлмуте ждут друзья, которые не должны опаздать в Лихолесье. Лошади целый день неслись галопом. Но, несмотря на это, они особой усталости не чувствовали, как и их хозяева. Когда солнце уже совсем скрылось, они расположились на маленькой полянке. Ее окружал лес.
- Хорошее место для ночлега, - сказал Леголас и начал собирать хворост для костра. Весь день он был печален, но сейчас вроде бы приободрился. Вьюн тем временем вытаскивала одеяла из сумок. Когда ее пальцы нечайно прикоснулись к черному мешку, в котором лежала книга, она вздрогнула. Руки снова похолодели. Сила книги просачивалась даже через ткань. Вьюн одернула руки и решила пока не читать ее. Вскоре разгорелся костер, и с огнем стало уютнее. Эльфы поужинали и завели разговор.
- В Вэлмут мы прибудем завтра, - начал Леголас, - оттуда доберемся до Серанды.
**********
Выехали ранним утром. К вечеру они уже будут в Вэлмуте. Интересно, что это за город? Утро выдалось теплое, хотя уже вплотную и подступила осень. Щебетали птички, шелестели деревья листвой. Прекрасное путешествие продолжалось. Леголас тихо что-то напевал. Вьюн пыталась запомнить эту песню.
Давным-давно была война
Уж триста лет прошло,
Но все равно она была
Хоть сто снегов сошло.
Все началось из-за кольца.
Оно всему виной.
Губило душу у отца,
Кто зло принес с собой.
И зло пыталось одолеть наш мир, что так красив.
Пилило лес и понимая
Сгубило сотни ив.
И зло терзало и губило
И порождало смерть
Оно и жгло и убивало
Покинув свою жердь.
Но тот, кто видел, не забудет,
Тех павших, кто посмел
Бороться с силой, что не будет
Ждать тех, кто не успел.
И мы сражались, да сражались.
Теряли тех, кто дорог и любим,
Но мы остались, да остались
И в памяти мы их храним.
Все дни, все те сраженья
Где эльфы, гномы, люди сражались
И гибли, гибли тоже там
И нет в моих словах ни капли лести
Ведь видел я все сам.
Но победило Средиземье и эту битву
Уж в сотый раз подряд.
Кольцо сулило силу
И эту силу разбил сам хоббитов отряд.
Лес начал редеть, и вдалеке уже можно было разглядеть Вэлмут. Конечно, если вы обладаете эльфийским зрением. Пределы этого города растянулись на много верст вокруг.
- Ну, вот, - обрадовался Леголас, - еще один новый город. Вэлмут. Город рукодельниц. Знала бы ты, какие там вышивки и полотна.
Туда они и направились. После полудня въехали в городские ворота. На улицах толпились люди. Все в красивых расшитых то золотом, то серебром жакетах. Те, кто победнее, имели жакеты, вышитые яркими шелковыми нитками. Вместо вывесок на магазинах, тавернах, кузницах висели широкие полотна с названием этих мест. Полотна были ярких цветов и разных размеров.
- Как красиво, - сказала восхищенно Вьюн.
- Это еще ничего, лучше подними голову, - попросил Леголас.
Вьюн исполнила его просьбу. Над головой в порывах ветра содрогалось огромное знамя, знамя города Вэлмута. Города вышивок и полотна. Знамя было настолько большим! Его украшали вышитые цветы, облака, небо, звери…все как живое. Такой работы Вьюн не приходилось видеть. По красоте она могла сравниться только с эльфийской вышивкой. В центре полотна стояла девушка. Красивая и молодая. Стройная и высокая. Ее светлые волосы трепал ветер, так же, как и голубое платье. На Вьюн, безусловно, смотрела красавица. А глаза, глаза страшные. Какая тоска в них затаилась. Какая боль. Несвойственная живому существу. Эти глаза проходили насквозь, вынимали из тела душу и изучали ее уже частично. Мало кто из живых мог выдержать этот взгляд так как взгляд и эти глаза принадлежали не живому. Эти глаза умирали уже много раз и, как видимо, заново возрождались. Вьюн даже стало не по себе. Внутри все содрогнулось, но глаза она не опустила. Все-таки выдержала мертвый взгляд и после этого отшатнулась, проглотив ком в горле.
- Какие мертвые глаза, - произнесла она вслух.
- Да, - грустно согласился Леголас.
- Почему Вэлмут выбрал себе такое знамя?
- Они считают, что на полотне изображено само правосудие. Дева по имени судьба. Так они говорят. Будто бы она видит все. Видит все зло, что творится в Средиземье. И если она найдет это зло, то от него не останется и следа. Считается, что Средиземье принадлежит ей, то есть правосудию.
- А кто она? Ты знаешь ее?
- Нет. Не знаю. Ни разу не видел. Да и никто ее не видел. Этой девы не существует. Это, понимаешь, образ правосудия.
- Красивая, правда.
- Да. Только жизни в ней нет. А без нее любая красота ничтожна.
- Кто выткал ее?
- Одна женщина. Сейчас она уже в глубокой старости. Не знаю, жива ли. Говорят, она колдунья.
- И давно здесь весит это знамя?
- Давно. Очень давно. Еще даже до Войны кольца.
- А почему же она не пришла во время войны? Ведь как раз тогда и требовалась ее помощь!
- Ты задаешь вопросы, на которые я не могу ответить, - он грустно улыбнулся.
Вьюн не стала ему докучать. Они свернули на другую улицу и Вьюн так же решила поговорить о другом.
- Леголас, ты ведь хорошо знаешь Арагорна. Расскажи, какой он.
- Он великий человек. Достойный сын своего отца. Он силен и разумом и волей. Правит Гондором. Но ты ведь эльфийка, тебе это и так известно.
- Да, известно, - грустно ответила она.
Они продолжили путь молча. Вьюн наслаждалась красотой города. На улицах сновали представители разных народов. Довольно часто попадались эльфы. Леголас каждого из них приветствовал, расспрашивал о делах, при этом их лица излучали дивный, чистый свет. Все из них приветствовали и Вьюн, желая легкого пути и удачи.
- Чудный, чудный народ, - в сотый раз повторила она про себя.
Немного погодя они достигли назначенного места. Это оказалась богатая гостиница. В основном в ней толпились эльфы. И поэтому она и получила такое название - «Гостиница для волшебного народца». Из дверей выбежали семеро прекрасных эльфов на встречу Вьюн и Леголасу, видимо они их заметили из окон гостиницы.
- Вьюн, Леголас, ну наконец-то.
- Ну, как там Гимли?
- Все в порядке?
Перебивали они друг друга.
- Мы вас совсем заждались, - заговорил Кволис.
- А соскучились то как, - подхватил Дуб.
- И мы соскучились, - согласился Леголас, - всегда приятно видеть друзей. С Гимли все в порядке. Здоров. Весел. Только растолстел немного. Это от спокойной жизни, - удовлетворил Леголас любопытство эльфов.
- Ну и как же его гора Урлагон?
- Работа в ней кипит, - отвечал он дальше, - гномы куют. Два последних дня гора гуляла и веселилась. Гимли устроил роскошные пиры.
- Еще бы. Ведь его любимый друг прибыл.
Лошадей поставили в конюшню. Там их обтерли, вычистили и накормили. После уже эльфы отправились в гостиницу. Вьюн и Леголас привели себя в порядок и спустились в большой зал, там их ждали друзья эльфы.
- Вьюн, - обратились они к ней, - ты была раньше в Вэлмуте?
- Нет. Никогда. Я впервые здесь.
- Но ты наверняка слышала об этом городе?
- Да, слышала, - солгала она. Ей этого не хотелось, но что поделать.
- А тебе понравилось знамя Вэлмута?
- Понравилось. Оно источает силу.
- Еще бы. Ведь оно выткано рукой колдуньи.
- Вы ее видели? – спросил Леголас.
- Да, видели.
- Вот бы посмотреть на женщину, сотворившую такое, - пожелала Вьюн.
- Может, если повезет, мы ее сегодня увидим.
- Мы узнали и еще кое-что, - присоединился к разговору Дуб, - оказывается, что сегодня в Вэлмуте праздник, очень важный праздник. День их покровителя-ткача. И в честь этого Вэлмутские ткачихи и рукодельницы согласились научить вышивать по-вэлмутски каждую незамужнюю девушку. Они решили раскрыть кое-какие свои секреты. Самые незначительные, конечно. Но все равно! Вьюн, ты умеешь вышивать?
- Нет, как это не странно для эльфийки, но я совсем не умею этим заниматься.
- Не хочешь попробовать? Это, конечно, не эльфийская вышивка, но все равно очень красивая и дивная. Вэлмутские рукодельницы много чему могут научить.
- От чего же нет? Мне хочется попробовать.
- Давайте отправимся прямо сейчас, - подхватили эльфы.
Они направились пешком к центральной площади. Вьюн без конца озиралась на украшавшие город вышитые узоры. Золотые, серебряные нитки сливались и скрещивались, затейливо переплетались и уже превращались в изображение чего-либо не менее прекрасного, чем весь этот город. На сердце у Вьюн пели птицы и цвели сады.
- Неужели я тоже позже смогу творить такое?
Она пребывала в хорошем расположении духа. Лишь когда она заново увидела знамя над головой, тогда ее радости чуть-чуть поубавилось. Незнакомое ощущение зародилось внутри.
Эльфы привели ее к огромной площади. Там толпилась куча народа. В основном молоденькие девушки.
- Только незамужние, - кричала какая-то женщина.
Вьюн видела как из дверей двухэтажного дома одна за одной выходили девушки, к груди они прижимали небольшой лоскут ткани, на нем были вышиты разного вида узоры. В их глазах горело такое счастье.
- Ну, иди, иди, - Леголас слегка подтолкнул Вьюн.
Она зашла в дверь и очутилась в обществе пышнотелых женщин и молоденьких девушек. Они сидели за столами, которых в просторном помещении стояло превеликое множество. За такой же маленький столик усадили и Вьюн. На столе лежали пяльцы и белое полотно. Рядом куча катушек с серебряными и золотыми нитками. С другой стороны к Вьюн подсела женщина пышнотелая, красивая, молодая и веселая.
- Хочешь научиться вышивать? – спросила она сладким голосом.
- Да, хочу.
- Но разве ты не умеешь? Ты же эльфийка.
Вьюн покачала головой.
- Ну, что ж. Я, разумеется, не эльфийская мастерица, но вышиваю совсем неплохо, - засмеялась она, - делай тоже, что и я.
Вьюн взяла узкую иголку и стала повторять за своей временной учительницей. Женщина пересекала стежки стежками, быстро перебирала пальцами и через минуту перед ней уже лежала прекрасная роза. Перед Вьюн же лежало уродство. Она вроде бы поняла принцип совершаемого, но пальцы отказывались выполнять столь кропотливую работу.
- Дай-ка посмотреть, - попросила учительница. Увидев работу Вьюн, она невольно рассмеялась, - ну что ж, попробуем еще раз.
Но и на следующий раз ничего не вышло. Лиз, так звали учительницу, удивлялась все больше.
- Первый раз со мной такое. Ты даже не можешь выполнить самых простых стежков. Ничего не понимаю.
Вьюн стало стыдно. Она обернулась и посмотрела по сторонам. Все девушки трудились, вырисовывая иголками прекрасные картины. Только у Вьюн ничего не выходило. Внезапно в дверях появилась пожилая женщина. Несмотря на ее старость, она все еще была красивой. Седые волосы плотно сидели в затейливой прическе. Лицо, хоть и пересеченное множеством морщинок, несло свет. При виде ее все замолкли и поклонились. Только Вьюн осталась неизменной. Она, как вкопанная, сидела на своем стуле и дико таращилась на вошедшую даму. Лиз подошла к женщине, и что-то шепнула ей на ухо.
- Ерунда, - возразила она, - мои глаза не видели еще ни одной женщины, которую не смогли бы научить вышивать Вэлмутские рукодельницы. Я сама с ней позанимаюсь.
Эта женщина оказалась госпожой Серебряной нитью. Так ее звали здесь. Лучше нее в Вэлмуте никто не вышивал. Да, это именно она выткала Вэлмутское знамя, причем в одиночку. Многие говорили, что она колдунья. Серебряная нить подошла к Вьюн и села за ее стол.
- Повторяй за мной. Не спеши и сосредоточься.
Вьюн собрала все свои силы. Через секунду Серебряная нить откинула свое рукоделье.
- Невероятно, - сказала она, - да, что с твоими руками?
Серебряная нить притянула руки Вьюн к себе. Белые и гладкие. Она их долго рассматривала.
- Привыкли руки к топорам.
- Что? – переспросила Вьюн.
- Ты знаешь кто я?
- Да. Вы та, кто выткал знамя Вэлмута. Великая рукодельница Вэлмута.
- Верно. А ты знаешь, кто ты?
Казалось, какой легкий вопрос, но именно на него Вьюн и не могла дать ответ.
- Давным-давно, - начала рассказ Серебряная нить, - в дни моей громкой славы мне встретилась колдунья. Она сказала многое, с чем я согласилась. Но то, что она произнесла напоследок, как сейчас помню «Ты сильна в вышивании и рукоделии, ты можешь творить красоту, и твои работы могут сравниться с эльфийскими. Но в один день, ты встретишь девушку, и даже тебе будет не под силу научить ее вышивать», я тогда рассмеялась ей в лицо, не поверила. Да и как мне поверить? Она сказала мне еще пару слов. «Когда увидишь ее, передай это», - Серебряная нить вытащила из кармашка на боку маленький сверток и протянула Вьюн, - и скажи ей. Твои руки не созданы для иглы, они не созданы ни для чего, кроме этого, они созданы только для меча. А больше не для чего».
Услышав это, Вьюн побледнела. И развернула сверток. На белоснежном полотне размером с книгу было вышито всего лишь одно слово, нет, не слово, а имя. Элси. Просто Элси.
- Она сказала, что это твое имя, - продолжила рассказ Серебряная нить, - твое настоящее имя.
- А как вы сотворили такое?- Вьюн имела ввиду знамя.
- Она мне приснилась. И я по памяти выткала эту девушку. Вложив в нее все свое мастерство, силу и душу. Я назвала ее Айрен, то есть справедливость, но все Средиземье зовет ее просто Айрен. А теперь иди.
Вьюн не спеша вышла из двухэтажного здания.
- Ну, как?
- Чему научилась?
Посыпались на нее вопросы друзей.
- Я оказалась не особо сильна в вышивании. Пойдемте-ка лучше в гостиницу.
Они не стали спорить и весело зашагали к временному месту жительства. Вьюн не проронила ни слова. Эльфы не стали ее ни о чем расспрашивать. Зайдя в гостиницу, она заперлась в своей комнате и не выходила из нее до самого вечера.
- Чтой-то с ней?- волновались друзья.
- Может, она расстроилась из-за неудачи в вышивании? – предположил Дуб.
- Не думаю, - произнес Леголас, но про себя, - наверное, - согласился вслух он с Дубом.
А Вьюн тем временем перебирала все услышанное. Она развернула полотно и уставилась на свое имя. Элси. Элси. Элси. Крутилось в голове.
- Не знаешь, что оно обозначает? – спросил голос в голове.
- Нет. А ты? А, что толку тебя спрашивать, все равно не скажешь, - разозлилась она.
Голос засмеялся.
- Это твои вопросы, вот и ищи ответы на них сама.
- Я найду, я прямо сейчас стану читать книгу.
- Не получится.
- Почемуй-то? Я знаю ее язык.
- Ты прочитала первую страницу только из-за того, что книга тебе позволила это сделать. Она хотела, чтобы ты ее нашла и забрала с собой. Цель достигнута. А читать дальше пока еще не время.
- Я тебе не верю, - Вьюн вытащила книгу и открыла на середине. Неизвестные знаки и символы заструились на листах.
- Но я же читала, читала ее.
- А я что говорил? Не время тебе ее читать.
- Ну, все, хватит. Убирайся.
Голос пропал. Вьюн убрала книгу на прежнее место. Вместо нее достала меч. Пальцы плотно сжали рукоятку.
- Мои руки созданы только для меча, и только для него, - повторила она, - но я совсем не умею обращаться с мечом. И не хочу учиться. Я не хочу убивать. Не хочу. Не для меня этот меч. Не вижу я в нем силы.
Она пару раз взмахнула им. В дверь постучали. Вьюн испугалась и наскоро спрятала меч под одеяло. В комнату вошел Леголас. Он заметил замешательство на лице своей подопечной.
- Вьюн, что с тобой?
- Со мной? Со мной все хорошо.
- Я бы не сказал. Ты что-то бледна. И нездоровый блеск в глазах.
- Я просто устала.
- Странно для эльфа, - подумал он.
- Вечером на площади будет праздник. Очень красивый. Пойдем? – предложил Леголас.
- Почему бы и нет.
- Ну и отлично. Спускайся, мы тебя ждем внизу.
Вьюн одела поверх туники расшитый жакет, купленный у эльфов в Рэмбле, и присоединилась к друзьям.
Когда они вышли из гостиницы, на небе уже горели звезды. Оно то и дело озарялось многочисленными фейверками, хлопушками. Вьюн стояла, раскрыв рот. Она прежде никогда не видела этих огоньков.
- Вот это да! – подивилась она.
- Это еще ничто в сравнении с фейверками Гендальфа. Вот его фейверки действительно не забыть, - вспомнил Леголас.
- Это Гендальф Серый? – переспросила Вьюн
-Да, - согласился Леголас, - только он давно уже не Гендальф Серый, а Гендальф Белый. Великий маг и чародей.
Небо снова взорвалось миллионами искр и огней. Эти огоньки падали на собравшихся и не причиняли им ни какого вреда. Зато приносили столько радости и восторга.
- Какая волшебная ночь! – изумилась Вьюн. Никогда ей не забыть всех этих чудес и окружавших ее лиц друзей эльфов. Они горят радостью, счастьем. Не забыть ей и сладкой улыбки Леголаса, которая так близко. Послышалась музыка. Она оказалась гимном Вэлмута. Он исполнялся на скрипках. На возвышение посреди площади поднялся пожилой человек. Это был Вэлмутский судья. При виде его все замолчали, так как этот человек пользовался огромным уважением.
- Дорогие жители и наши дорогие гости. Я приветствую вас на ежегодном празднике ткача. В честь него мы устраиваем соревнования рукодельниц. Лучшую объявят самой искусной рукодельницей года среди молодых женщин, награждать будет, как всегда, женщина легенда Вэлмута, сама госпожа Серебряная нить.
Толпа заревела. Кого-кого, а Серебряную нить здесь уважали и любили. Толпа расступилась и сквозь образовавшийся проход рукодельницы, участвующие в гонке, понесли свои работы. Ах, какие здесь были работы. Какая красота! Какое великолепие! Толпа ахнула. Судья поочередно показывал собравшимся каждую работу. Все они, безусловно, прекрасны. Как выбрать лучшую? Особенно Вьюн понравилось изображение лебедя. Он был так прекрасен, так грациозен, так чист, но как не странно, он находился в одиночестве, хотя совсем неподалеку от него резвилась стая прекрасных, как и он, лебедей. Он был один. Совершенно одинок. Он ничем не отличался от своих собратьев, но все же к их семье он не принадлежал. Он был один. Может, из-за этого он так печален?
- А пока Серебряная нить будет выбирать лучшую работу, веселитесь, - распорядился судья.
Заиграла веселая музыка.
- Потанцуем, - Леголас вытащил Вьюн в круг и они закружились в водовороте музыки. Еще мгновенье и вот уже весь город танцует. Ах, как была прекрасна эта ночь. Как прекрасна. Благоуханье цветов наполнило вечерний воздух, фейверки сделали эту ночь волшебной.
Долго веселился весь собравшийся люд. На сердце у Вьюн посветлело и она забыла о горестях. Она ничего кроме счастья и радости не ощущала. Музыка смолкла, и на сцену вышел судья, рядом с ним шагала Серебряная нить.
- Победительницей и лучшей рукодельницей года в Вэлмуте объявлена Лиз Телс.
Серебряная нить еще раз показала ее работу. Именно она Вьюн больше всего и понравилась. Лиз, учительница Вьюн, вбежала на сцену, сияя от счастья. Она приняла свои награды и скрылась. А Серебряная нить тем временем отыскала взглядом Вьюн и сейчас не сводила с нее глаз. От этого Вьюн стало не по себе. Она невольно подняла взгляд к знамени. Сердце пронзила ужасная боль. Вьюн согнулась по полам, а из глаз полились слезы. Это знамя. Вьюн знала, что это из-за знамени. Девушка с полотна стояла у нее перед глазами, хотя она их давно закрыла. Айрен силой проникла во все мысли Вьюн и сейчас не давала покоя. Недавние радость и счастье потухли. Это Айрен убила их. Странное мерзкое, пакостное и холодное чувство закралось внутрь. Чем-то оно роднилось с тем, прошлым ощущением, жившим у Вьюн до встречи с эльфами. Это Айрен. Вьюн знала. Это Айрен. Ноги подкосились и она упала. Леголас сразу же оказался рядом.
- Вьюн, Вьюн, что с тобой? – кричал он.
Но Вьюн ничего не слышала. Она не видела никого из собравшихся, в том числе и Леголаса. Вьюн была далеко. Кого она видела так это Айрен и Серебряную нить. Она прошла рядом и прошептала губами.
- Я так и знала, я так и знала, - повторила рукодельница.
А Леголас пытался привести Вьюн в чувства.
- Вьюн, Вьюн! Кто-нибудь! Лекарь! Здесь есть лекарь? – голос Леголаса был переполнен страхом.
- Дышать нечем, - еле произнесла она, - дышать нечем.
- Ал сик зан, ал сик зан, ал сик зан, - без конца повторял Леголас.
Вьюн медленно пришла в себя. Дыхание нормализовалось. На нее смотрели испуганные глаза Леголаса. Не менее испуганные глаза друзей эльфов и самоуверенный и надменный взгляд Серебряной нити.
- Все хорошо, - сказала Вьюн, - все хорошо.
Она без труда поднялась на ноги.
- Пойдемте-ка спать, - попросила Вьюн друзей.
Но как только она снова увидела знамя Вэлмута, все повторилось вновь. Вьюн потеряла сознание. Мысли улетали далеко, а телом завладела такая слабость. И сердце, сердце очень болело. У молодых так сердце не болит. Это была боль старости.
******
Очнулась она уже глубокой ночью. Вьюн лежала на своей кровати под теплым одеялом и с повязкой на лбу. Она поняла, что находится в гостинице. Рядом с кроватью стоял Леголас, он смотрел в окно. Оттуда в комнату заглядывали звезды и луна. Взгляд его был печален и беспокоен. Он без конца твердил одни и те же слова.
- Ал сик зан, ал сик зан, ал сик зан.
Вьюн смотрела на своего друга. Его плечи осунулись.
- Леголас, - тихо позвала она. Эльф неуверенно обернулся.
- Вьюн, ты очнулась! Ну, Слава Небесам, - он приблизился к ней и положил свою теплую ладонь на ее лоб.
- Как же ты меня напугала. Как ты себя чувствуешь?
- Отлично, - смертельная бледность спала, и сейчас ее глаза источали радость, а лицо сияло. Сон снял слабость, подарил бодрость и силу.
- Что с тобой произошло? – он сел рядом с ней.
- Это все из-за знамени. Оно странно на меня действует.
- В нем много силы.
- Даже очень.
- Я так рад, что с тобой все в порядке.
- Я знаю.
Он крепко обнял ее.
- Как все-таки ты меня напугала.
- Извини. Я сама такого не ожидала.
Вьюн еще раз взглянула на него. На лице эльфа отразилась усталость.
- Это все из-за меня, - подумала Вьюн. И от этого у нее защемило сердце. - Я ему только одни переживания приношу.
- А что за слова ты повторял?
- А, это от удушья. Ты сказала, что тебе нечем дышать. Моя мать всегда говорила так, когда я страдал удушьем.
- Они мне помогли. Ты мне помог. Как хорошо, что ты оказался рядом.
- Я всегда буду рядом, - пообещал он.
Повисла пауза.
- Расскажи, что случилось на площади, - попросила она.
- Ты лишилась чувств, и мы отнесли тебя в гостиницу. Здесь ты заснула крепким сном. Остальных я тоже отослал спать. Не стоит всем терзать меня, достаточно меня одного. Вьюн, скажи правду, что с тобой?
Она ждала этого вопроса и была готова дать ответ. Вот-вот и она все расскажет. Но вместо слов из ее уст полилось молчание.
- Вьюн, можешь не говорить. Я знаю, тебе тяжело. Мы эльфы чувствуем это друг у друга. Именно поэтому у нас и нет секретов. Видимо, ты не должна ничего говорить, - Вьюн кивнула, - но я все равно люблю тебя, хотя ты и несешь в себе тайну. Помни, мы тебя очень любим, несмотря ни на что. Помни, ты всегда нам можешь все рассказать.
Она ничего не сказала.
- Спасибо тебе, - говорило ее сердце, - спасибо, что понимаешь.
****
Преодолев бесчисленное количество расспросов и заверив друзей в хорошем самочувствии, Вьюн пыталась настоять на своем.
- Нам не за чем ждать следующего утра. Мы должны выехать сегодня. Прямо после обеда.
- Ну, а как же ты?
- Тебе нужен отдых, - уверял ее Леголас.
- То, что мне нужно – это поездка верхом.
- Я думаю, нам следует отправиться в путь завтра утром, - не уступал Леголас.
- Я согласен с Леголасом, - подхватил Кволис.
- И я.
- И я.
- А я против, - возмутилась Вьюн, - со мной все хорошо. Пока не испортилась погода, и не подступили холода, мы обязаны не терять ни минуты и двигаться вперед.
- Но тебе нужен отдых.
- Если хотите, то оставайтесь. А я прямо сейчас отправлюсь в дорогу, - решила она, - догоните позже. Если, конечно, не останетесь еще на денек.
- Вьюн, ты не выносима, - пришел в ярость Леголас. - Твой ночной припадок это не ерунда. А если он повторится?
- Ничего не повторится, - возразила она, - я чувствую себя, как никогда, хорошо. Поверь мне.
Он недоверчиво посмотрел на нее, немного поразмышлял, но все-таки поддался.
- Ну, ладно. Собирайтесь в путь.
Сборы прошли недолго. Вещи упаковали, расплатились с хозяином за оказанные услуги и отправились в дорогу.
Лошади спускались по каменной дорожке. Вьюн без конца озиралась по стонам. Ей хотелось запомнить этот город хорошо. Он ей нравился. Нравились его широкие улицы и двухэтажные домики. Нравились полотна с различными изображениями и узорами. Они извивалась, словно воздушные змеи под порывами ветра. Никогда не забыть ей и ночных фейверков, и знамя Вэлмута. С его силой несвойственной обыкновенной вышивке. Но сегодня, когда эльфы снова увидели его, Вьюн не испытала прежних чувств. Хотя Леголас и ехал впритык с ней, пытаясь защитить от неизвестных последствий, ничего не произошло. Они удачно миновали городские ворота и оказались в землях, принадлежащих не суете Вэлмута, а свободе Средиземья.
- Как хорошо на воле, - сказал Дуб.
Все обернулось неплохо. Немного погодя эльфы запели. Вьюн, как всегда, вместе с их песнями унеслась далеко так же, как и они. Позже она стала им подпевать, вместе со словами из ее головы вылетали одна за другой плохие мысли и то мерзкое ощущение и чувство, которые она испытала при виде Айрен. На душе полегчало. Но загадка, произнесенная Серебряной нитью, осталась, и эта загадка прибавилась к сотне таких же непонятных изречений, либо услышанных, либо увиденных, тех, какие жили в голове у Вьюн. Главной же загадкой оставалось то, что за голос живет внутри у Вьюн? И, вообще, чей он?
- По тому, что накопилось у меня в голове можно уже головоломки составлять и продавать всяким умникам, - подумала Вьюн, - мне же их никогда не собрать.
Приближался вечер. Но эльфы предполагали остановиться лишь с приходом темноты. Ее ждать долго не пришлось. Она плотно подступила и окутала все. Путники выбрали хорошее место для ночлега и решили прекратить путь. Поужинали, попели, поспали. И утром заново отправились в дорогу. Так они двигались несколько дней, и чем ближе они приближались к Серанде, тем больше Вьюн задумывалась о предстоящей разлуке. С каждым днем она становилась все ближе.
Вот и прошли последние деньки. За них Леголас пытался научить Вьюн хоть кое-как владеть мечом, подаренным Гимли.
- Ну же, Вьюн, постарайся, - в сотый раз попросил Леголас.
- Я стараюсь, поверь. Но ничего не получается.
И правда смотреть на то, как она владеет мечом без смеха было нельзя. Ее нелепые движения могли рассмешить самое занудное существо в Средиземье. Эльфы катались по земле при виде Вьюн с мечом.
- Первый раз вижу эльфа, который не может держать меч, - заметил Леголас, - Вьюн, что с твоими руками? – удивился он.
- Что с моими руками? – разозлилась она. - У меня так же, как у всех десять пальцев на них.
- Я не про то. Где твоя молниеносная быстрота? Ты же эльфийка. Мы с этим рождаемся. Нам не нужно учиться так как лучше нас с мечом никто не дружит.
- Видимо, меч не хочет видеть меня в лице своего друга.
- Давай поработаем еще.
И они работали. Вьюн старалась, но все бес толку. Руки ее не слушались.
- Ты не в силах выполнить даже наипростейший пируэт.
- Хорошо хоть в Средиземье все спокойно и тебе нет смысла учиться, - заметил кто-то из эльфов.
Каждое утро и каждый вечер Леголас занимался с Вьюн. Но толку от этого было мало.
- Ты просто не создана для меча, - говорил он, - вы настолько разные, насколько не похожи небо и земля.
Она лишь смеялась в ответ. Она сама осознавала насколько никудышный из нее воин. В голове тем временем царил хаос.
- Твои руки не созданы не для чего кроме меча, - произносила Серебряная нить.
- Ты просто не создана для меча, - говорил Леголас.
И Вьюн больше верила Леголасу, чем Серебряной нити.
- Ты просто безнадежна, - сказал Леголас при их последнем уроке. Она рассмеялась в ответ.
Поздним вечером они прибыли в Серанду. На улицах суетился люд, так же, как и в других городах.
- Да, хорошо, Средиземье, - подумала Вьюн, - сколько здесь красивых и интересных городов, сколько прекрасных народов. Сколько старых лесов и гор. Жаль, что я не увидела всего этого раньше.
Они остановились в богатой гостинице.
- Есть здесь одно место, где собираются эльфы. Именно туда мы и направимся.
После ужина друзья отравились в «Крепкий сон». Там сидела куча эльфов.
- Сородичи! Вот так новость! – кричали они.
Леголас и все остальные очень обрадовались встрече. Вьюн тоже. Эльфы весело смеялись. Шутили. Расспрашивали Леголаса о Лихолесье. А Вьюн о том, чья она дочь. Незнакомые эльфы приняли ее к себе. Сейчас они уговаривали Вьюн спеть
- Ну же, Вьюн, спой. Леголас говорит, ты дивно поешь.
- Дай эльфийскому уху насладиться твоим пением, - уговаривали они.
Вьюн подивилась тому, как они относятся к ней. Она знакома с ними всего несколько минут, а эльфы уже любят ее словно она им родная сестра. Как это не свойственно людям.
- Ну, хорошо.
Ох, Средиземье волшебная страна
Как дорого ты мне и как любимо
Нет, не живет в тебе ни капли зла
И было бы, так ты б его убило.
Ох, сколько вынесло родное Средиземье
И сколько воин пришлось перетерпеть,
Но все равно осталось здесь веселье
И песен много, которых и не спеть.
Нет, ты не сдашься, не сдашься никогда
В тебе гордыня есть и не погибнет
Надеюсь, будет, а будет так всегда
В тебе та сила, которая не дремлет.
И на колени, уж точно знаю,
Тебе любимая страна
Не опуститься вовсе, понимаю
Уж лучше стоя встретим мы врага.
А враг? Что враг нам? Ерунда!
Мы не боимся смерти, ведь это же не страшно.
А орки? Да не страшна нам их орда.
Спасти покой – вот это, правда, очень важно!
- Здорово, здорово.
- Ты тратишь свой дар на распевание эльфийских песен, - упрекнул ее голос.
- Что же в этом плохого?
- Твой голос не для этого.
- Но я дарю радость при помощи своего дара.
- Он не для распевания простых песен.
- Простых песен не существует. В песнях живет очень много. Они - это душа Средиземья. Без них жизнь скучна и бессмысленна.
- Но все равно твой голос не для этого.
- Что плохого в песнях? В них нет ничего худого.
- Поступай, как знаешь, - голос вздохнул и пропал.
И Вьюн поступила, как считала нужным. Она всю ночь веселилась и пела. Эльфы подпевали своими чистыми голосами. Вскоре за окнами столпилась целая толпа любопытных и просто тех, кто любит все прекрасное в этом мире.
***
День за днем они удалялась от Серанды и приближалась к Лихолесью. Путь проходил не трудно, но немного тоскливо.
Наступила осень. Она украсила своим золотом леса! Вьюн нравилась осень. Даже больше лета. В осени жила какая-то загадка. Этим то они и схожи с Вьюн. Только дело в том, что осень, наверняка, знала в чем заключается ее тайна, в отличие от Вьюн. Девушка и понятия не имела, что за тайна у нее живет внутри. Что за секрет там обитает. Странно это – не знать своих собственных таен.
Дорога под названием эйронская не петляла, а все время шла прямо. Лишь изредка заворачивала. Вьюн повидала много новых лесов и гор, а города они видела только издалека, эльфийское зрение помогало в этом хорошо. Временами Вьюн вспоминала свою семью. Сейчас они, скорее всего, отмечают праздник наступившей осени и собранного урожая. Но Вьюн не скучала по своей прежней жизни. Сейчас, хлебнув, и как следует, распробовав вкус свободы, она удивлялась тому, как же раньше ей удавалось жить столь пресной и скучной, мертвой жизнью.
Когда же она вспоминала Толларда, то сердце переполнялось грустью. Как он там? Все ли у него в порядке? Он многому ее научил. Жаль, что она больше его никогда не увидит, ведь Вьюн не вернется домой. Ни какие силы не заставят ее отказаться от Средиземья. Слишком долго она ждала такой жизни.
Ночи стали холоднее. Дни укорачивались. Вьюн и ее друзьям приходилось вставать раньше, так как ожило желание, как можно скорее добраться до Лихолесья – родины Леголаса. Кто-кто, а Холм испытал это желание как никто другой. Это он вез Вьюн на себе, причем целый день и причем скакал он галопом, очень редко переходя на шаг. Но он не жаловался.
Временами их группа встречала мимо проезжающих путников. Они расспрашивала их об увиденном позади, а для Вьюн впереди. И они охотливо отвечали ей. Предлагали не сворачивать с этой дороги, так как именно она быстрее всех доведет ее до Лудского леса, а там уже и до Лихолесья не далеко. Эльфы благодарили их за помощь.
Быстро миновал сентябрь. Октябрь принес холода. Утром было уже совсем холодно как зимой. С ним Вьюн боролась только при помощи теплых вещей.
- Скоро мы уже не сможем ночевать в лесу, - пояснил Леголас.
- Ты прав. И что же делать?
- Оставаться на ночь будем в деревушках. Каждую ночь в разных.
- Мы ведь тогда свернем с дороги.
- Ничего, я знаю, как добраться до Лихолесья, - он засмеялся – Надеюсь, ты не жалеешь, что решила поехать в Лихолесье?
- Что ты! С тобой хоть в царство мертвых, - Вьюн вспомнила старую историю.
- Жуткое место, - Леголас поежился. – Не хотел бы я там очутиться снова. И меньше всего я хотел бы того, чтобы очутилась там ты……
Вскоре Вьюн и эльфы должна были въехать в следующий город. Припасы заканчивались.
Иногда Вьюн брала в руки меч и пыталась управляться с ним. Но даже Холм не мог на это равнодушно смотреть. Тогда она садилась на траву, обхватывала голову руками и погружалась в раздумья.
- Как все странно, - твердила она себе, - неужели я когда-нибудь разгадаю эту тайну?
А когда ей становилось совсем грустно, она прижималась своим плечом к плечу Леголаса и печаль уходила. Вьюн и представить не могла свою жизнь без друга. Она понимала, что связывает их нечто большее, чем просто дружба или же любовь. Она все ждала, когда Леголас ей скажет, но он молчал. А его глаза говорили: «Ты обо всем узнаешь, но позже. Обещаю».
Подошел к концу октябрь. Вьюн все чаще проводила ночи в деревеньках. Как и сейчас. Они въехали в пределы Оутшорна. Здесь эльфы купили провизию, подыскали ночлег в маленьком, но уютном домике. Хозяева же этого домика считали Вьюн чудной.
- Надо же, эльфийка. Да только одета как мужчина. Ни одного платья у нее нет. Да и сапоги, вон у нее из какой кожи, видимо для дальних путешествий.
- Зато работа какая. Богатая, эльфийская работа. Видимо, не простые путники у нас.
Эльфы каждую деревню покидала рано утром. Благодарила хозяев за ночлег и отправлялись дальше. Вскоре холода завладели всем Средиземьем. К середине ноября они разгулялись во всю. Вьюн скучала по теплым летним денькам.
Однажды утром, покинув такую же деревушку, как предыдущие Вьюн обнаружила пропажу голоса в голове. Он исчез. Будто и вовсе не появлялся. Вьюн даже обрадовалась так как его упреки и осуждения, а так же и постоянные загадки уже достали. Погода выдалась замечательная. Солнышко весело играла с волосами Вьюн. В его лучах они светились словно золото. Она тем временем думала о том, что зима в этом году благосклонна к ним. В основном, в ноябре кое-где уже лежит снег, а в этом году его приход задерживается.
- Впереди лудский лес, нам безопаснее его объехать, - предупредил всех Леголас.
- Почему? - спросила Вьюн.
- Небезопасно. Раньше там жили орки.
- Но орков уже триста лет нет в Средиземье, - напомнила Вьюн.
- Их нет. Но их злая магия осталась, и она продолжает вредить путникам. Поэтому прошу всех объехать лес.
- Впереди развилка, - произнес Дуб.
- Никто из деревенских жителей не говорил мне о развилке, - удивился Леголас, - ну и куда ехать? На право или налево.
Путники заспорили.
- Решать тебе, Леголас.
Эльф задумался. Его конь бил копытом и тянул направо.
- Я чувствую беду, - сказал эльф. – Ни на одну дорогу ступать нельзя. Минуем лес, объехав его.
- Но это такой крюк, - заспорили друзья.
- Так будет безопаснее!
- Он после Войны кольца во всем видит опасность, - шептались друзья за спиной, но совсем не зло, а так, по-доброму. Вьюн молчала. Она не хотела перечить другу, тем более когда он так серьезно настроен.
Эльфы ступили на тропу. Она оказалось узкой. И сначала вела мимо холмов и мелких кустарников, а потом потихоньку стала все равно сворачивать в лес. Леголас то и дело выравнивал коня, так как Онрано как завороженный пятился в столь запрещенном направлении. Тропа пыталась перехитрить. Запахло волшебством. Животные поддались ему. Но позже и сами эльфы как одурманенные потеряли бдительность. Чего так опасался Леголас произошло. Они все-таки въехали в Лудский лес. Тихо, не спеша следовали они за петлявшей впереди тропой. Она уводила все глубже. А чужая магия чувствовалась все сильней.
Если бы ты знал, дорогой читатель, что это был за лес. Таких лесов в Средиземье не так уж и много. Мудрый и очень старый. Он был просто пропитан тайной и магией. Магией тишины и покоя. Именно в такой лес стремились бы все уставшие и угнетенные жители Средиземья. Именно в этот лес стремились бы попасть все раскаявшиеся грешники. Именно здесь отдыхала избитая и потрепанная душа. Именно здесь она зализывала свои раны. Странная тишина окутала все. Туман обматывал въехавших гостей как паутина. Он становился все гуще. Прошло совсем немного времени, а эльфы уже были полностью покрыты им как белым покрывалом. Он навалился крепким сном и эльфы стали клевать носом. Даже осторожный Леголас стал клониться к седлу. Путники, словно не замечая опасности, крепко заснули.
Очнулась Вьюн только спустя несколько часов. Она была одна. Эльфы как сквозь землю проволились. Девушку сотряс пронзительный страх. Она судорожно оборачивалась по сторонам. Только деревья вокруг. Густой лес и никого.
- Леголас! – закричала она. – Леголас! – лишь имя друга могло сорваться с ее губ. Она знала, что он ее никогда не бросит. Леголас все исправит. Он обязательно найдет ее. – Леголас! – продолжала вопить она, но никто не отзывался.
- Холм, во что мы с тобой ввязались на этот раз? – спросила Вьюн у своего коня, когда смогла успокоиться. Хотя дрожь по-прежнему не уходила.
Вьюн направила лошадь глубже в лес. Холм нехотя ступал вперед. В лесу жила темнота, такая непроглядная и плотная, как ночью. Но эта темнота не пугала. Она просто приняла путников и вскоре вывела их на свет. Там лес стал реже и приветливей. После угнетающей тишины путников окутали лесные звуки. Над головой стучал дятел, в земле копошились белки.
- Это необъяснимо. Сначала мы въехали в такой густой лес, где деревья растут стеной. Въехали прямо в адскую тьму, а сейчас лес так приятен и добр. Душа поет, а в мыслях спокойствие и порядок, - говорила она Холму. Он одобрительно махал головой.
- Чувствую, в необычный лес мы въехали. В совсем необычный.
Они продолжили путь. Лес уже не пугал. Целый день путники были у него в гостях. Ничего страшного не случилось. Хозяин не собирался избавляться от своих гостей. Может, они ему пришлись по душе?
Ночевать тоже пришлось у него. Да он вроде и не возражал. Единственное, что огорчило так это хлынувший дождь. Это в ноябре то месяце! Но и дождь не испугал друзей. Они спрятались под густой кроной широкой ели. А вот о дороге Вьюн беспокоилась. Если ночью ударит сильный мороз, то лес превратится в кусок льда и двигаться станет опасно для жизни. Так и случилось. Дождь ночью прекратился и ударил такой мороз, совсем несвойственный для ноября. Утром все было покрыто толстым слоем льда. Еле собрав вещи и чуть не растянувшись, Вьюн уговаривала Холма.
- Двигайся очень осторожно. Не спеши.
Холм кивал, он все понял. Даже после обеда лед не таял, стоял холод. Холм аккуратно ступал по скользкому покрытию, позже даже приноровился, и сейчас они двигались довольно быстро. Набежали тучи, и небо посерело. Из-за этого вечер наступил рано. Вьюн и Холм свернули за деревьями и собирались на сегодня путь прекратить. Им пришлось бы в любом случае. Так как то, что они увидела впереди, не поддавалось никакому логическому объяснению.
А именно, в полста шагах, вокруг костра сидели огромные деревья с корягами вместо волос на голове. Ростом с самое обычно невысокое дерево. Они вели оживленную беседу. И похоже о погоде.
- Не нравится мне нынешняя осень, - сказал самый высокий из них. Его голос походил на звук, вылетающий из огромной трубы.
- Чем же она тебе не угодила? – второе дерево подкинула в костер бревно. Само дерево так же сидело на бревне.
- Не угодила и все, - первое дерево почесало голову. Или то, что было вместо нее.
- Съесть бы чего-нибудь.
- Эльфов?
- Эльфов не люблю, - возразило первое. – Одни кости. На вкус как коряга, на которой сидишь.
Вьюн от страха забыла дышать. Прячась за кустом она вспомнила слова Леголаса. Лес и правда дурной. Как было бы здорово покинуть его как можно быстрее.
- Может, гномов? – деревья продолжали беседу.
- Где ты сейчас сыщешь гномов? Эти толстяки так обленились, что скоро начнут застрявать в своих пещерах……здесь мы их точно не увидим.
- Помню, покушивал я парочку….
- Тысячу лет назад, - вмешалось первое дерево. – Эту историю мы слышали сто раз. Гномы сами залезли к тебе в глотку, так как подумали, что там дупло и решили переночевать.
- Но покушивал же! – дерево обиделось.
- А ну тебя, - третье дерево протянуло ветки-руки поблжие к костру. – Проклятый холод. Ненавижу холод.
- Можно подумать, мы от него без ума, - заявило первое дерево, пританцовывая.
Вьюн не могла больше выносить увиденного. Каждый мышц ее тела требовал бежать прочь отсюда, и как можно быстрее. Она стала пятиться назад. Под ногами предательски хрустнула сухая ветка.
- Ой-ой. А что-йто там у нас?
Деревья своей скрипучей тяжелой походкой приблизились к кусту, за которым пряталась Вьюн.
- Посмотрите ка, - удивилось первое дерево, когда наклонило свою голову-корягу к девушке. – Это же эльфенок! Да какой хорошенький!
Вьюн отчетливо видела как в глазах у дерева заблестел огонек. Другое дерево в это время подняло ее руку вверх. Вьюн тихонько пискнула от страха.
- Ну что за напасть! Мяса совсем нет, - расстроился второй. – Опять эльф! – дерево обиженно сложило ветки-коряги на месте, где должна была быть грудь.
- Но зато коняшка само то, - обрадовался третий.
- Холм беги, - приказала Вьюн и с силой ударила его ладонью в бок. Конь от неожиданности встал на дыбы и рванулся в глубь леса.
- Проказница! – расстроилось первое дерево. Оно раскрыла рот и со свистом втянуло в него осенних лесной воздух, да с такой силой, что волосы Вьюн поднялись вверх. – Придется….., - проорало дерево, - научить, - еще громче, - тебя, - стоял такой страшный гул, что Вьюн пришлось закрыть уши руками, - хорошим МАНЕРАМ!!!!!!!!!
Девушка упала на землю на спину. Дерево зарычало.Вьюн стала звать на помощь. Медленно она отползала назад, пока не уперлась спиной в дерево. Как выяснилось, оно было четвертое.
- Ку-ку, - произнесло оно и засмеялась дыркой вместо рта словно хитрая сорока. Запах сухого хвороста ударил Вьюн в нос.
- Леголас! Леголас! На помощь, - Вьюн кричала до тех пор, пока вместо звонкого крика из ее горла не стал вырываться глухой хриплый звук, но и он продолжал звать лишь одного человека с надеждой.
***
- Вьюн! – было первое, когда Леголас пришел в себя. – Вьюн? Где она?
В след за ним стали приходить в себя остальные эльфы. – Дурной лес. Я так и знал, что что-нибудь случится, - Леголас был вне себя от горя.
- Вьюн! – закричал он что было сил. – Будь проклят этот лес! Будь проклят! – продолжа кричать Леголас. От безысходности он готов был сойти с ума пока не услышал.
- Леголас, остынь. Быть может она в порядке, - предположили друзья.
- Проклятый туман! – эльф обезумел от гнева, бушуещего в нем. Эльфы впервые видели его таким. Он не находил себе места. Как заводной он метался из стороны в сторону пка не услышал
- Леголас!
- Вьюн, - краска отошла от его лица при звуках родного голоса. – Вьюн, - закричал он еще сильнее.
- Леголас! – послышался визг. Он пронзительной болью вонзился в сердце эльфа. Не дожидаясь следующего зова, он пришпорил коня и помчался что было мочи на рвущий его душу крик.
- Вьюн!
Казалось эльфу, что конь его двигается чересчур медленно. Эльф не выдержал и выскочил из седла и побежал вперед. Безумству вопреки он двигался быстрее любого животного. Страх двигал его навстречу туману. В руках у него оказался волшебный лук подаренный самой Галадриэлью и вот-вот стрела сорвется с тетивы, но эльф замер. Он обомлел, увидев как четверо огромных деревьев углублялись в лес, таща за собой по земле за руки сопротивляющуюся девушку. Эльф был готов увидеть что угодно, но деревья великаны не входили в его планы. Но действовал он без промедления. Стрела выпорхнула как птица и настигла свою цель – корягу, которая сдерживалаю Вьюн. Стрела пронзила ее насквозь. Вьюн высвободившись, побежала вверх на пригорок, с которого стрелял эльф. Он стал спускаться к ней. И уже принял в свои объятия, но проворное деревое нагнало Вьюн и дернуло за ногу. Девушка выскользнула из рук эльфа и, упав лицом в листву, со стремительной скоростью стала съезжать вниз. Дерево тащило ее за собой. Второе дерево отшвырнуло далеко назад бежавшего следом Леголаса и раскидало из стороны в сторону всех его друзей.
- Леголас! – продолжала кричать, обезумев от страха Вьюн.
- Вьюн, - Леголас поднялся на ноги и побежал следом, его стрелы нагоняли похитителей и те громко вскрикивали, когда стрелы ранили их. Но одно из деревьев снова отшвырнуло его в сторону. Эльф ударился об долговязую иву и замер. Сквозь пелену боли он издалека слышал крик Вьюн, но ничего не мог сделать. Его накрыл столб листвы и эльф погрузился в забытье.
***
Деревья шли долго. Они разделились. Двое из них остались, чтобы заняться эльфами. А двое других девушкой.
В самой глуши на опушке стоял дом. В нем жил некто. Именно к этому дому и притащили Вьюн деревья. Они бросили ее около двери и собрались уходить. Вдруг, дверь домика раскрылась и на пороге показался старец.
- Эй, - закричал он. – Ну сколько можно! – старец был явно не доволен. Он спустился к бездвижной девушке. – Опять притащили какую-то падаль! Вернитесь и заберите ее! – завопил старец. – Мне порядком надоело, что вы все чаще привалакивает не понять кого к моему дому!
Деревья поспешили удалиться, даже не оборачиваясь на старика. Они что-то бормотали, а старец продолжал грозно верещать в спину удаляющихся деревьев.
- Нет, вы вернетесь и заберете ее! Я вам приказываю.
Старец присел рядом с Вьюн, посмотрел на нее, вздохнул и вернулся обратно в дом. Вьюн так и продолжала лежать почти бездыханная и неподвижная рядом с крыльцом странного и выжившего из ума старика.
Деревья вернулись к своим собратьям и занялись тем, что вышвырунли эльфов из своего леса и не позволили вернуться обратно, как те не пытались.
****
Только одному Богу известно, сколько времени Вьюн в таком состоянии пролежала. Когда она вновь пришла в себя, перед глазами все плыло. На лбу что-то теплилось. Вьюн прикоснулась пальцами. Кровь. Много крови. Она кое-как поднялась на ноги. Кости оказались целы. Хоть на этом спасибо. Она смутно помнила произошедшее.
Рядом стоял Холм. Он своими губами тормошил волосы Вьюн и тихо ржал..
- Холм! Ты жив. Слава Богам! А Леголас? – Вьюн чересчур резко поднялась. В глазах потемнело. Она повисла на лошади. Холм тихо заржал. Вьюн все поняла.
- Все хорошо. Они в безопасности, - Вьюн выдохнула с облегчением.
- Ну и кто у нас здесь живет? – Вьюн обернулась на дом. И постучалась в окно.
Но никто не открывал. Никого не было. Кроме черного кота с белой грудкой. Он лежал на коврике около камина.
Вьюн удивилась. На стук никто не вышел. Не услышать их мог только глухой. Не обладай Вьюн законами наипростейшей логики, она бы решила, что в этом доме кто и живет, так это черный кот, который сам готовит себе ужин и разжигает огонь в камине, а для этого непременно рубит дрова. Но Вьюн до такой степени еще сума не сошла. Хотя говорящие деревья…….быть может, она черсчур сильно ударилась головой.
Но протарабанив с час, ей никто так и не открыл. Рядом с дверью лежала огромная метла. Вьюн схватила ее и ударила по окну. Стекло плюнуло каскадом во все стороны. Девушка подтянула себя на руках и пролезла внутрь. Она очутилась в доме. Пройдя по осколкам стекла, направилась в комнату за кухней. Но не успела она шагнуть туда, как сильные руки швырнули ее в противоположную стену. Вьюн, ударившись о деревянную лавку, упала на пол. Она с трудом раскрыла глаза.
- Стойте, стойте. Мне нужна ваша помощь.
- Помощь? Я устал всем помогать, как вы все мне надоели. Дайте умереть спокойно, - заорал чей-то голос.
Вьюн наконец увидела кому он принадлежит. Перед ней стоял высокий седоволосый старик. И судя по силе его рук, умрет он еще не скоро.
- Думал, посмотрит, что никого нет, и уйдет. Но на этот раз пришла какая-то нахалка. Мало того, что она истошно вопила на весь лес и звала своего Леголаса, так она еще и разбила мое окно и проникла в дом.
Он открыл дверь. Взял Вьюн за руку и вышвырнул ее на улицу. Дверь за ней он сразу же закрыл. Вьюн лежала лицом во льду. Она не ожидала такого обращения. Другой бы на ее месте испугался и убрался восвояси. К Вьюн это не относилось. Подняв свое бедное избитое тело, она направилась к злосчастному дому. Снова заглянула в окно. Длинноволосый старец сидел за столом и уплетал свой ужин. Вьюн затарабанила вновь. Незнакомец поднял глаза и увидел ее. Он едва не подавился.
- Опять ты? – зарычал старец.
- Помогите мне.
- Убирайся, - заорал он и продолжил трапезу.
Вьюн пришла в ярость. Как это можно быть столь равнодушным к чужому горю? Она попыталась влезть в окно. Но пальцем погрозил ей.
- Ты кто такая? – спросил он Вьюн, когда она зашла через дверь.
- Я Вьюн. Мне нужна ваша помощь. Моя друзья……- она попыталась встать, но руки усадили ее на место.
- Сиди и слушай, - распорядился старец, - кто ты?
- Эльфийка, - неуверенно ответила Вьюн.
- Я вижу, что ты эльфийка. Откуда ты?
- Из Багхаера.
- Куда едешь?
- В Лихолесье.
- Зачем?
- Вместе с другом.
- Откуда?
- Из Рэмбла.
- Что ты там делала?
- Встречалась с друзьями.
- С какими?
-Эльф Леголас, Дуб, Эйомер….
- Достаточно. Зачем ты пришла ко мне?
- Мне нужна помощь.
- Это я уже слышал.
- Моя друзья….на нас напали…..деревья убийцы!
- А я здесь причем?
- Но вы ведь волшебник!
- С чего ты взяла?
Вьюн посмотрела на старца.
- Жить в этом лесу сможет либо безумец, либо колдун. Ваши соседи не совсем приветливы.
- Эти тупицы кучу хлопот мне доставляют. Например, таких как ты.
- Так вы поможете?
- А если я откажусь, ты разгромишь мой дом?
Она ничего не ответила. Ответили ее глаза. Нет, в них не было ни мольбы, ни просьбы. В них была злоба, ярость и сила. Они, прям, излучали ненависть.
- Ты можешь спасти моих друзей, но не хочешь этого делать. Ты злой старик, давно выживший из ума, - говорили они.
Казалось, он прочитал ее мыслями и рассмеялся звонким смехом.
- Откуда я знаю, - сказал он, - вдруг ты вражеский шпион и сейчас обманом хочешь вывести меня из дома, а потом убить?
- Я убью тебя, если ты не выйдешь, - сказали глаза.
- Как ты попала сюда?
- Мы свернули на дорогу к лесу, он обманул нас! Умышленно заставил при помощи тумана зайти внутрь.
- Это не туман, - поянсил старец, - деревья любят покурить табаку.
Вьюн не могла в это поверить. Значит помимо того, что деревья говорят и ходят, они еще и курят!
Незнакомец подошел к камину, взял сверху свою трубку и закурил. Вьюн кое-как удержала в себе приступ гнева. Он тем временем выпустил густой дым.
- Может, мы пойдем? – завопила она.
- А я разве говорил, что иду с тобой?
Вьюн с трудом утолила желание завизжать.
- С твоими друзьями все хорошо. Они за пределами леса. Рвутся внутрь, чтобы спасти тебя. Особенно обезумивший белобрысый эльф. Он так вопил, когда тебя утащили деревья, что чуть не оставил меня глухим.
*****
Вьюн сидела и молчала около огня в камине. Так же молча болталась голова Холма в окне. Старец наблюдал за своим котом
Кот вытянулся на мягком ковре и замурлыкал.
- Базелай! Ах ты, лентяй. Совсем перестал ловить мышей, - упрекнул его хозяин.
Кот демонстративно отвернулся. За последнее время он изрядно растолстел и сейчас малейшее движение вызывало у него кучу хлопот. Старец подогрел заклинанием остывшую пищу и уселся за стол. Невзначай он взглянул в окно и скривился.
- Твой конь долго еще будет сверлить меня взглядом?
- Пригласите его внутрь и он, наверняка, прекратит это делать, - предложила Вьюн.
- Дай-ка угадаю, вы, похоже, подумали и решили остаться жить у меня до своей глубокой старости, - съязвил старец.
- Помогите нам выбраться из леса.
- Нет.
- Ну, пожалуйста?
- Нет.
- Но, почему?
- Уже слишком поздно. Да, тем более, деревья только утром засыпают.
Повисла тишина. Старец о чем-то задумался.
- Где же нам ночевать? Неужели выгоните?
Старец не хотел соглашаться, но выхода не было.
- Только, чтобы утром от вас и след простыл, - сказал он, - я сам поставлю твою лошадь в конюшню и накормлю. Тебе только останется снять с нее тюки.
Вьюн так и сделала. Старец вышел из дома и повел Холма в конюшню. Девушка положила вещи в самый отдаленный угол на кухне и села около огня, вытянув ноги. Он взяла Базелая на руки. Он не возражал. Базелай с удовольствием отдался рукам Вьюн. Вскоре вернулся хозяин.
- Оставь моего кота в покое, - распорядился он.
- Но он не против.
- Зато я против.
Вьюн уложила Базелая на прежнее место. Старец посмотрел на него с упреком.
- Предатель! – промямлил старик.
- А как вас зовут?
- Тебе не нужно мое имя. Завтра, я надеюсь, ты съедешь отсюда.
- Я думаю, у вас редко бывают гости.
- Ближайшее столетие, Слава Богу, они не появлялись.
Разговор сам себя исчерпал. Да и о чем разговаривать со столь ворчливым хозяином?
- Ложись спать на кухне. Вот на этой лавке.
Лавка оказалась длинной и широкой.
- А покормить вы меня не хотите?
- Кормить? Тебя еще и кормить нужно.
Вьюн пожалела о том, что спросила.
- Ладно. Садись, - незнакомец поставил на стол ужин, - ешь и спи.
Пока Вьюн ела, он все время подгонял ее.
- Уезжай на рассвете, - сказал он и ушел спать.
Ни спокойной ночи, дорогие гости, ни как приятно было с вами познакомиться, Вьюн, конечно же, не услышала. А услышать - приезжайте к нам, пожалуйста, поскорей, она даже и не мечтала. Она тяжело вздохнула, укрылась одеялом и заснула.
****
Рассвело. Вьюн открыла глаза. Потянулась. Около камина сидел ее добродетель и читал книгу. Ее книгу. Рядом с ним на полу лежал меч, найденный в Холмах, полотно с вышитым на нем именем Элси, роза, подаренная Леголасом в Розмари. Он почувствовал ее взгляд и повернулся. На мгновенье их взгляды встретились, и между ними пробежала искра.
- Будь проклят тот день, когда ты вошла в мой дом.
- Почему вы роетесь в моих вещах?
- Потому что они не совсем и твои.
- Нет, мои.
Незнакомец положил книгу на пол и взял в руки меч. У Вьюн появилось такое чувство, будто ее оскорбили. Будто кто-то чужой узнал ее тайны и секреты и прикоснулся к ним.
- Положите, - она медленно поднялась и направилась к незнакомцу. Он остался неизменным.
- Положите, - повторила она.
Старец пару раз взмахнул мечом, показывая превосходное мастерство.
- Ты появилась, значит, все Средиземье может уже прямо сейчас начинать плакать. Начинать плакать кровавыми слезами. Пришла ты, а значит пришла смерть всему живому.
- Положите меч, - Вьюн сказала слишком громко. Со слишком большой силой. Меч воткнулся в деревянный пол. Старец не ожидал. Он собирался его поднять, но Вьюн уже запихивала его в ножны, а далее в кожаный мешок. Тоже самое она сделала с книгой, вышивкой и розой.
- Останься. Не уезжай. Я должен с тобой поговорить, - голос хозяина оказался холодным и непоколебимым. Вьюн нехотя подчинилась.
- Бери свои вещи и следуй за мной.
Она исполнила его приказание. Они прошли через кухню, завернули, сквозь позаследующую комнату прошли в большой зал. И очутились перед железной дверью. Незнакомец открыл ее. Дальше следовала лестница. Она уводила куда-то вниз. Спустившись, они оказались в продольной комнате. Старик сказал какое-то слово и она озарилась с полсотни свечей. Вьюн от удивления раскрыла рот.
- Вот это да!
Комната была просто огромная. В центральной стене горел камин. Все стены были завешаны книжными полками. Если бы ты знал, дорогой читатель, сколько здесь обитало книг. Да и каких книг. Старых и мудрых. Внимательный бы сразу заметил, что такие книги может читать только очень умный и сильный, а главное, мудрый человек. И Вьюн это заметила. Она хотела прикоснуться к ним, но ворчун гаркнул на нее.
- Ничего не трогай.
Вьюн отдернула руку, как ошпаренная. Повсюду стояли какие-то баночки и скляночки, везде висели пучки травы и цветов. Около камина стоял массивный стол. На нем лежали бумаги, некоторые книги. Рядом с камином располагалось кресло, в нем спал Базелай. Увидев Вьюн, он мявкнул. Она взяла его на руки и села в кресло. Незнакомец это не одобрил, но перечить не стал. Он занял свое место за столом и уставился на Вьюн. Она тискала Базелая.
- Расскажи историю своей жизни. Только не говори, что ты эльфийка. Я ведь знаю, что это не так.
Вьюн молчала. Как это рассказать чуть ли не первому встречному (да еще и какому) историю своей жизни. Хранители просили молчать.
- Молчишь? Отчего же? Хотя правильно. Осторожность не помешает. Ну, хорошо. Тогда я сам расскажу о тебе. Ты не эльфийка и не человек. Ты ланградеровец. Но думаю, ты и сама это знаешь. Меч появился у тебя из места под названием Холмы. Тебе помог хранитель. Верно? Его зовут Ворон. А в Холмах тебя ждали хоббит и эльф Деорин. Хранитель меча. Верно? Я даже знаю, как ты проникла в дверь Холмов. При помощи песенки. Куда он шел, куда он шел. Наверно далеко? А что искал, а что искал? Верно? Эта песенка. Вышивку тебе подарили в Вэлмуте. Серебряная нить. Она сказала, что Элси это твое имя. Верно? И это верно.
На Вьюн лица не было.
- Откуда ты все знаешь? – спросила она.
- Откуда? – он рассмеялся. - Это ведь я создавал этот меч, это ведь я создавал место под названием Холмы, это я создал заклятье на двери к мечу. А теперь расскажи мне все.
- Я не могу.
- Отчего же?
Вьюн повернула ладонь так, чтобы страец смог увидеть шрам.
- Аааа. Обет молчания. Здорово они тебя. Но меня можешь не бояться. Если расскажешь мне, то никто не умрет. Я сам все тебе рассказал.
И Вьюн рассказала. Как она жила в Багхаере, как бежала из дома, потом нашла меч, познакомилась с Леголасом и Гимли.
- Это те, кто были в Братстве кольца?
Вьюн кивнула.
- Славные они ребята, - сделал вывод старец.
А дальше она рассталась с Леголасом и очутилась здесь.
- Значит, едешь в Лихолесье?
- Да. Леголас решил познакомить меня со своей семьей.
- Он много чего тебе еще не рассказал…..но это будет приятная новость для тебя…. Знаешь, что, оставь-ка меч, книгу и вышивку у меня. Съездишь в Лихолесье, погостишь, а потом приедешь ко мне.
Вьюн дикими глазами смотрела на собеседника.
- Вьюн, не беспокойся. Мне можно доверять.
Он впервые назвал ее по имени.
- От чего же? – удивилась она. - Вы не сказали мне ничего, чего бы я не знала.
- Но я сказал правду. Ты ланградеровец.
- Кто бы еще объяснил, что это значит.
- Ничего. Позже узнаешь. В общем, ты оставишь все это у меня. Через полтора года с небольшим, вернешься ко мне.
Вьюн хотела возразить.
- Не спорь. Все будет именно так. Вот увидишь. Кстати, а как там Деорин поживает? А духи?
- Не знаю. Холмы ведь исчезли.
- Ну ладно. Оставим прошлое. А теперь можешь задавать мне вопросы. Какие угодно, кроме, кто вы такой? И откуда все знаете? Давно ли вы здесь живете? Все кроме этого.
Вьюн растерялась. Именно эти вопросы крутились у нее на языке. Но все-таки она нашла, о чем спросить.
- Расскажите мне про хоббита Фродо.
Старец сначала подивился, а потом ответил.
- Хорошо. А почему ты спросила?
- Про него я почти ничего не знаю. Про остальных в Братстве хоть что-то, а про него ничего.
- Он хоббит. Славный хоббит. Они вместе с Сэмом уничтожили кольцо. Знаешь, я каждый раз все больше удивляюсь этому народцу. Ростом они маловаты, зато силы духа хоть отбавляй.
- А Фродо…..он…
- Нет, Вьюн. В живых его уже нет. Но зато какую жизнь прожил. Долгую и очень счастливую, поверь. Он жил среди эльфов. Они пригласили его с собой в дальнее путешествие, последнее, как они считали.
- А разве нет?
- Нет. Спустя некоторое время Элронд вернулся.
- Вернулся?
- Да. Он сказал, что пока еще не время эльфам покидать Средиземье. В будущем грядет что-то страшное. И он прав. А твое появление говорит о том, что зло не за горами.
- Но в Средиземье нет зла.
- Нет. Пока нет. Но оно начинает прокладывать себе дорогу, медленно, но прокладывать.
- А разве мы ничего не можем сделать?
- Нет. Невозможно бороться с пока еще не существующим врагом.
- Что же делать?
- Ничего.. живи. Еще ничего не известно. Зло может прийти через десять, сто, а возьмет и заявится через двести лет. Но оно придет.
- Я ничего не понимаю.
- Это правильно. Ты слишком молода. Не думай об этом пока. Твое время еще не настало.
Они замолчали. Вьюн злилась на то, что понахваталась новых загадок.
- А как же Галадриель? - возобновила она разговор. - Великая волшебница вернулась?
- Нет. Она осталась в дивной земле за морями.
- От чего же?
- Время Галадриель прошло. Средиземье обрело нового носителя покоя.
- А Элронд? Он так же живет в Раздоле?
- Да, там.
- А его дочь?
- Временами она навещает его.
Разговаривали еще долго. Старец много чего знал и умел. Как поняла Вьюн, он был сильный чародей. Сам то он о себе и слова не проронил. Но Вьюн уже хорошо изучила недавнего знакомого. Он был умным и сдержанным, ни одного лишнего слова не скажет. Еще у него был скверный характер. Он быстро приходил в ярость, но остывал тоже быстро. В чертах его лица читалась мудрость, доброта и сила. От глаз же не ускользало ничего. Они видели и замечали все. Старец смотрел не на людей, а сквозь них. Вьюн он недолюбливал. Он сам ей сказал.
- Не люблю тебя потому, что с твоим приходом связана беда. А я не хочу ни беды, ни страданий для Средиземья. Если бы с твоей смертью можно было это избежать, я бы не раздумывая убил тебя. Но от тебя ничего не зависит. Ты на нашей стороне. Не люблю тебя еще и из-за того, что в тебе слишком много силы. Она без проблем свернет горы. Мы, маги, это чувствуем.
- Это все из-за завести? – Вьюн поразилась.
- Сила. Странная вещь. Мы столько лет трудились во имя ее и не получили даже малейшей крупицы того, чем обладаешь ты. Это не справедливо. Тебе всего семнадцать, но несешь ты в себе столько, сколько и Гильдии магов не унести. Ты и сама не знаешь, сколько в тебе мощи.
- Вы ошибаетесь. Нет во мне силы. Я даже с собственным мечом управиться не могу.
- Ну этого попросту не может быть.
- Правда. Я не создана для меча.
- Странно. Для тебя это странно.
- Сила не стоит ненависти, - она высказала свое мнение.
- Ты просто не знакома с ней.
- Видимо, все маги повернуты на силе, - подумала Вьюн. В чем-то она была права.
На следующее утро, отобрав у Вьюн ее загадки (меч, книгу и вышивку), маг выпроводил ее из своего дома.
- Через полтора года приезжай обратно. По карте, которую я тебе дал, ты запросто доберешься до сюда. Про меня не вздумай даже слова сказать, про оставленное тоже. Увидимся через полтора года. Ну, счастливо, - сказал он напоследок.
- Как же мне вас для себя называть?
- Зови меня Радагаст.
- Радагаст. Значит, Радагаст. До свидания, Радагаст. Берегите мои вещи.
- Передавай привет голосу в голове.
- Ты и про это знаешь, - подумала Вьюн, - я бы с радостью, но он сбежал.
Старец не махал вслед рукой, не желал удачи. Наверное, он был рад тому, что эта девчонка, наконец, уберется отсюда. Единственный, кто сожалел об отъезде Вьюн, так это Базелай. Его давно уже не баловали столь нежные руки. Его хозяин то с годами становился все больше угрюмей и занудней и ласки от него хоть и получаешь, но хотелось бы получать почаще.
*****
Как объясняла карта, одолев лес, путники выедут на широкую дорогу и вскоре по ней доберутся до Лихолесья. Несколько дней Вьюн ехала по необыкновенному лесу. Небо над деревьями плыло ясное и безмятежное. Лед растаял и сейчас Холм утопал в грязи. Волшебные деревья больше Вьюн не доставали.
- Наверное, этот старец натворил кучу дел, раз живет отшельником в столь дивном месте, где кроме него ни души. Раз он живет в таком спокойствии, значит, его жизнь была совсем не похожей на этот лес. Наверняка, он замаливает здесь свои грешки.
Холм и Вьюн ночевали в лесу. Ночи немного потеплели, но это не значит, что Вьюн не стучала зубами от холода около ночного костра.
Следующий день окажется последним в необычайном лесу. К вечеру Вьюн покинула его пределы. Но ни Леголаса, ни друзей эльфов девушка не встретила.
Впереди расстилалась пустота. Она продлилась несколько часов и, когда уже совсем стемнело, Вьюн въехала в окрестности нового города. Добралась она до него уже глубоко за полночь так как ночевать в лесу ей не хотелось.
Город назывался Оуран. Голос обманщик все-таки появился. Как всегда его прихода Вьюн не ожидала.
- Радагаст не очень-то приветлив. Верно?
- Ты здесь?
- А где мне еще быть?
- От чего же вернулся?
- А где я еще должен жить, по-твоему?
- А почему ты пропал?
- Чтобы ты свернула именно на ту дорогу, на какую свернула.
- Из-за этой дороги я чуть не потеряла друга.
- Зато обрела учителя.
- Это ты про Радагаста?
- Ну да.
- Не знаю, какой там учитель из него, но он такой зануда и ворчун.
- Это от старости. Он прожил не одно тысячелетие.
- Разве можно жить так долго?
- В Средиземье еще и не такое возможно.
- Ты хорошо знаешь Радагаста?
- Да, но про него я тебе ничего не скажу. Такие, как он, не позволяют рассказывать о себе кому-то другому. Если он захочет, то сам это сделает.
- Долго еще до Лихолесья?
- Всего лишь на всего зима.
- А где Леголас?
- Я не знаю.
- Как же мне его найти.
- Поверь, он сам тебя найдет. Продолжай свое путушествие.
- Как долго. Кажется, оно никогда не закончится.
- Может, оно просто только начинается? – подсказал голос.
- Где же мне ночевать?
- Что намерзлась уже в лесу? Будешь ночевать, где и прежде. В каких-нибудь деревушках. В этих землях таковых хватает.
- В будущем ты снова исчезнешь и бросишь меня одну в самый тяжелый момент?
- Кто знает. Кто знает. Ты должна сама научиться принимать решения.
- Из-за этого ты и исчез.
- В общем, да. Ты помнишь, как я появился в тебе?
- Тогда я веселилась с друзьями.
- Я всегда буду поучать тебя, если ты забудешь, кто ты есть.
- Все твердят мне это. Ты есть - Ланградеровец. Что это значит? Кто я? Почему, вы, кладете мне на плечи все, что здесь происходит? Почему я должна отвечать за все? Ты. Ты. Твердите вы. Кто я? Почему чародеи меня ненавидят, и мой приход связывают с концом света?
- Это твои вопросы, как я уже говорил, ответы на них ищи сама.
- Тогда не говори новых загадок. Дай разобраться в этих. Я еще не свыклась с мыслью, что не являюсь человеком. Даже не эльфом.
- Привыкать у тебя нет времени.
- Мне всего семнадцать, что ты от меня хочешь?
- Хочу не я, а Средиземье.
- Мне всего семнадцать, что я могу?
- За один год повзрослей лет на сто. Вот, что от тебя требуется.
- Это не возможно.
- Это твои заботы.
- Когда же это все закончится?
- Ты же сама жаловалась на свою скучную жизнь, вот тебе и разнообразие.
- Я хотела просто увидеть Средиземье. Узнать его. Но не стать тем, о ком не слышала и не знаю.
- Тебя никто не спрашивает, хочешь ты или нет. Забудь про свою жизнь. Она тебе не принадлежит.
- Это не справедливо. Каждый имеет право на свою жизнь.
- Каждый, но не ты.
********
Радость того, что голос появился, рассеялась. Он снова мучил ее своими нравоучениями. Ночевали они в деревушках. День за днем цель приближалась. Подошел к концу и ноябрь. Выпал снег. Вьюн наблюдала за ним из своего ночного укрытия (домика, в котором остановилась). Странно. Очень странно. Как все-таки устроено Средиземье. Летом все здесь покрыто зеленью. Вместе с ней Средиземье пребывает в интересном состоянии. Состояние веселья и счастья. Весна – это время веры. Всегда веры. Раз она наступила, значит, все будет хорошо. Осень – это время тайны, уныния и тоски. А зима. Зима это зима. Время успокоения и затишья. Время сна.
А снег тем временем падал и падал. Дороги заносило. Холод сопровождал его постоянно. Каждый день Вьюн не покидали мысли о Леголасе. Но где-то в глубине души она знала – с ним все хорошо. Он в безопасности. А это было для нее самое главное.
*******
Еще одно весеннее утро наступило. Голос говорил, что они к вечеру доберутся к Левелину. Очередной город. Уже сегодня. Вьюн овладело странное волнение. Утром покинули деревушку. Она осталась позади, покрытая первой весенней травой. Голос, Вьюн и Холм свернули от нее в сторону и выехали на широкую дорогу. Она вела в Левелин.
- Будь готова увидеть то, что не ожидала, - предупредил голос.
- О чем ты?
- А вот о чем.
Они свернули на развилку, приняв правую дорогу. Впереди уже виднелся этот город. Левелин. Левелин. Эльфийский город. Город воинов – вот что он значил на языке эльфов. Его стены возвышались прям до небес и для человека, стоявшего там наверху, находившиеся внизу показались бы крохотными точками. Но на стенах стояли эльфы, и они отлично видели тех, кто въезжает в город. Около ворот тоже стояли часовые. Ведь это город воинов. А толпились здесь одни эльфы. Левелин – эльфийский город.
- Какие высокие стены, - испугалась Вьюн, - ни в Рэмбле, ни в Розмари, ни в Вэлмуте я таких не видела. А что за работа!
Она въехала внутрь. Холм не спеша двигался вверх по улице. Вьюн присмотрелась к окружению. Эльфы. Эльфы. Но все они одеты в доспехи с мечами на боку, а некоторые с луками на плечах. Нечасто среди них попадались и женщины – эльфийки, но очень редко. Они, одетые как войны, ничем не отличались от мужчин. Такой же смелый и веселый взгляд. Была с ними та одна, особенная, именно ее Вьюн и приметила. Высокая, стройная, свежая и красивая, словно месяц май. Она стояла посреди эльфов и смеялась звонким смехом.
- А я говорю, что Сол ни разу не промахнулась. Она отменная лучница, - сказал молодой красивый эльф.
- Да кто спорит, - вмешались остальные.
- Мы же знаем, что она всем нам вместе взятым жару задаст.
- Бросьте, друзья, - засмеялась она, - совсем меня захвалили.
- Так по делу, а не просто так.
Эльфы сидели на краю огромного фонтана. Капельки воды покрывали их чудные наряды (туники, брюки). Вьюн спрыгнула с лошади и направилась к ним. Как всегда при виде этого народа она испытала радость и восторг.
- Добрый вечер, добрый народ, - обратилась Вьюн к толпе у фонтана, - не знаете ли вы случайно, как мне найти эльфа Леголаса. Не проезжал ли он здесь случайно?
- Сородич, - загалдели они
- Видимо славный воин.
- Что привело тебя в Левелин?
- Раньше мы тебя здесь не видели.
(Невозможно знать весь город. Но эльфы они таковы. Они обладают отличной памятью, а уж дружбы как у них, нет ни у одного народа).
- Верно. Здесь я впервые, - ответила Вьюн, - и я вовсе не славный воин.
- Ну, а как же меч? – эльфы спросили про подарок Гимли.
- Это наверное от того, что он мог пригодится в дороге, - выручила ее Сол.
- Верно, - согласилась Вьюн.
- Мое имя Сол, а это Эйсан, мой родной брат.
Она представила еще и многих других тоже. Вьюн обрадовалась знакомству.
- Что же привело тебя в Левелин? Город воинов? – спросил Эйсан.
- Я ищу Леголаса. Мы потерялись в Лудском лесу.
- Лудский лес? Как же вас занесло туда?
- Тропа завела……Ну а Леголас? Может, был он здесь?
- Леголас? Так сегодняшним утром въехал он в Левелин со своимим друзьями.
- Так они здесь? – у Вьюн сердце забилось чаще. Выходит, любимые друзья здесь же. И они живы!
- Они у Форонда – владыки Левелина, - Сол указала в сторону высокого здания.
Вьюн устремила взгляд вперед. Большое, нет просто огромное здание. Высокие стены, на них такие же флаги, как и на городских воротах. Скрещенные лук, меч и книга.
- Что это? Кто может жить там, в столь огромном месте? - спросила озадаченно Вьюн.
- Ты разве не знаешь, что это за место? – удивились они.
- Нет. Не знаю, - Вьюн чуть не потеряла дар речи. Настолько она увлеклась увиденным.
Они переглянулись между собой.
- Но раз не знаешь, значит, потерпи до утра.
- От чего же до утра?
- От того, что скоро стемнеет и пройдет немало времени для того, чтобы добраться до туда. Левелин ведь огромен. Это город эльфов. А эльфы не любят тесноты. Поезжай рано утром.
- Но как же Леголас? Я должна его увидеть! Он же места не находит!
- Мы отправим голубей. Они сообщат.
Вьюн металась между тем, как поступить.
- Где же я останусь ночевать?
- Да в любом из этих прекрасных домов. Тебя пустит каждый. И денег никто не возьмет. Здесь особая часть Средиземья. Здесь живут эльфы.
Они что-то смекнули относительно Вьюн, иначе не стали бы ей все так разжевывать и объяснять.
- Давай, мы проводим тебя, - предложили Сол и Эйсан.
Она распрощались с остальными эльфами и отправились вперед. Вьюн шла за ними. С интересом она озиралась по сторонам. Какая красота. Музыка и пение доносится отовсюду. Нет в этом городе камня, повсюду трава и цветы. В Левелине эльфы в отличие от эльфов Раздола жили в уютных и просторных домах. В каждом из них обитали музыкальные инструменты. Что-что, а музыку этот народ любит, независимо от того, воин он, или тот, кто выращивает хлеб. Эльфов ничего не изменит. Они всегда веселы и безмятежны. Наверное, из-за этого Вьюн в них души не чает.
Как не странно, но эльфы ничего не говорили про Левелин. Они, будто умышленно, молчали. Но вот некоторые вопросы они задали.
- Как твое имя?
- Вьюн.
- И откуда ты едешь? С какой стороны?
- Со стороны Рэмбла.
- Вот это даль. А что же ты делала там?
- Я родилась там.
Эльфы переглянулись между собой и замолчали.
Они остановились перед красивым двухэтажным зданием. Стучать не стали, вошли сразу же.
-Эй, Солдорин? Мы пришли.
Из дверей кухни вышел Солдорин, но вовсе не эльф, как ожидала Вьюн. А хоббит. Да, хоббит. Вьюн удивилась. Эльфы поняли причину ее замешательства
- Солдорин хоть и хоббит, но воин он умелый. И живет здесь очень давно. Солдорин всеми уважаем и любим, - оповестили Вьюн эльфы.
- О, дорогие гости. Как здорово, что вы зашли, - обрадовался хоббит, - а это кто с вами?
- Это Вьюн. Наш сородич. У нее дело к Форонду.
- Я вижу, что она ваш сородич. Ну же, располагайся, Вьюн. Чувствуй себя как дома.
- Солдорин воин? – удивилась Вьюн.
- Да мне все время хотелось быть им. С самого рождения. Я покинул Хоббитанию и устремился на поиски приключений. Попал сюда. И так получилось, что полюбил это место еще больше, чем Хоббитанию. Не малых трудов мне стоило стать воином, ведь мы хоббиты не воюем.
- Ты очень сильный хоббит, раз добился своего.
- А ты, ты то зачем приехала сюда? Стать воином?
- Да что ты, - усмехнулась Вьюн. - Я ищу друга. Меч это не для меня.
- Просто так сюда никто не приезжает.
- Мне кажется, я должна найти Леголаса прямо сейчас, - передумала Вьюн. – Не смогу дождаться, когда снова обниму его.
- Вьюн, потерпи до утра.
- Я не могу. Простите.
Вьюн вырвалась из домика. Побороть она себя не смогла.
- Вьюн, давай мы проводим тебя, - крикнула Сол в спину Сол. Но девушка уже ее не слышала. Вьюн и Холм словно ветер бросились к высокому зданию
******
Левелин был уже совсем не тот, что днем. Повсюду были воины. Сейчас они сновали по городу, кто по делам, а кто и просто так. Пока Вьюн добралась до огромного здания, наступила уже густая ночь. Но город быя ярко освящен факелами и поэтому Вьюн без труда нашла дорогу. Ей встречались эльфы, они весело приветствовали ее. Все они с мечами и луками. И Вьюн чем-то походила на них. Тоже одета как мужчина и на поясе у нее висел меч.
-У меня срочное дело к Форонду, - обратилась Вьюн к часовому, - пропустите?
- Ну, конечно. Проходи.
У эльфов недоверия друг к другу никогда не возникало так как они знали, что значит быть эльфом. Вьюн прошла внутрь и удивилась еще больше. Сколько здесь эльфов и лошадей. А смеха то сколько и веселья.
- Нет. Это не может быть правдой. Я, наверное, сплю. Что это за место?
Ответил ей голос.
- Скоро все узнаешь. Но, запомни, обо мне, мече, о себе и Радагасте ни слова. Слышишь?
- Интересно. Как это тебя не услышать, ты ведь живешь у меня в голове. Успокойся, я и не собираюсь что-либо говорить.
- Ну и хорошо. А теперь давай вперед.
И Вьюн пошла вперед. Холм шел за ней.
- Вьюн, - позвал конь, - там впереди стоит Онрано – конь Леголаса.
- Мы уже совсем рядом, - от волнения у Вьюн вспотели ладони.
- Посмотри сама, - фыркнул он.
Вьюн исполнила его просьбу. И правда. Впереди вместе с другими лошадьми стоял Онрано. Он резвился на весенней траве. Вьюн опешила. Они не виделись долго, целых три месяца и встретились здесь.
Они подошли к лошади ближе. Холм весело заржал.
- Онрано, друг, здравствуй, - сказал Холм.
Онрано ответил тем же. Вьюн пробежала пальцами по спине лошади, желая убедиться в том, что она настоящая.
********
Перед ним стояла Вьюн. Все таже Вьюн, какую он видел в последний раз. Высокая, стройная. Длинные кудрявые волосы, заплетенные в толстую косу. На лице слабая улыбка. А в глазах…..а в глазах…. У нее всегда были такие глаза. Зеленые, как изумруд, сильные как горы, смелые как ветер, мудрые как лес, и грустные как дождь. Ничего не говоря Леголас прижал ее к себе и крепко обнял. Он молчал, но Вьюн прекрасно знала о чем, он думает.
- Жива! Жива! Казалось, моя жизнь оборвалась с того момента, когда я увидел тебя в лапах дрондов, - его голос был пропитан болью.
Вьюн чувствовала как сильно бъется его сердце, но не могла даже слова вымолвить. Боялась, что он всего лишь призрак.
- Мы искали тебя много дней. Но не могли ворваться в лес. Деревья встали словно стена и лес стал каменным для нас! Потом ветер принес новости – о том, что ты покинула лес и направляешься к Левелину. Мы пустились в путь, но почему так и не пересеклись. Мы разминулись с тобой в половину дня.
- Главное все живы, а остальное не важно.
- Что случилось там с тобой?
- Ничего особенного, - отмахнулась Вьюн. – Сумасшедшие деревья притащили меня к дому такого же сумасшедшего старика, а он выгнал меня на следующее утро. Деревья так и не встретились мне больше. Но я не расстроена.
- Прости меня.
- За что? – удивилась Вьюн.
- Я не смог защитить тебя!
- Ты старался как мог, - Вьюн улыбнулась. – Не стоит сейчас печалиться об этом.
- Твой крик до сих пор раздается у меня внутри…..никогда себя не прощу за произошедшее.
- Не вини себя, Леголас. Прошу тебя! Дурной лес спутал наши планы, но мы все равно встретились. Словно волшебная нить между нами. Прочнее всего.
- Она никогда не разорвется, Вьюн! Но о ней ты узнаешь чуть позже.
- Тогда расскажи про Левелин.
- Это эльфийский город воинов. Не просто город, а школа. Все эльфы, которые пожелают, могут учиться здесь. Это лучшая школа во всем Средиземье. Лучшая. Нет воинов лучше, чем войны Левелина. Все знают это. Но ты не знаешь, хотя ты и эльфийка. Ты родилась в Багхаере. Выросла там. Жила. Но ты не человек. И поэтому не могла жить среди людей. Твои родители они не совсем твои. Как я понимаю, они удочерили тебя. Не удивляйся. Но, я думаю, ты и сама наверняка догадывалась об этом. Но ты ведь эльфийка, а все эльфы взаимосвязаны. Твои мысли и мечты, жившие вместе с тобой в Багхаере, донеслись до меня. Они просили о помощи. И я понял, что где-то там далеко в глуши Средиземья живет наш сородич. И я не ошибся. Действительно, в Багхаере жила столь странная дева. Странная для людей, но не для эльфов. В Рэмбле мы наконец-то встретились. И я с первого взгляда понял, что именно тебя и искал.
Вьюн молчала. Как-то все это не увязывалось в голове. Она даже разболелась.
- Я долго думал обо всем, - продолжил Леголас, - ты тянешься к знаниям. Тебе интересны города. Нет места на земле лучше, чем Левелин для знакомства с нашим народом и Средиземьем. Тебе нужно восполнить утраченное. Ты должна узнать историю нашего народа. Ведь каждый эльфв Средиземье знает историю волшебного Хлопка и лунного деда. Но только не ты. Ты росла среди людей. Вьюн, твое место среди нас. И Левелин тебя всему научит.
- Но я не воин! Левелин город воинов.
- Ну и что. Воин, это не значит тот, кто хорошо управляется с мечом. У нас много книг. Ты можешь стать воином в области знаний. Если ты хочешь. Ты хочешь остаться здесь?
Вьюн задумалась. Перед глазами проплыли изображения эльфов, всего этого веселья и красоты (фонтанов, цветов, деревьев).
- Соглашайся, - подсказал голос, - они многому могут тебя научить.
- Да, я хочу. Но еще больше я хочу быть с тобой!
- Лихолесье рядом. Я буду часто приезжать. Тебе нужны знания. Без них ты скучаешь.
На поляне появились остальные эльфы из группы Леголаса. Как только они узнали о том, что Вьюн в Левелине – поспешили обнять ее и обо все расспросить.
********
В Левелинской школе учили эльфийскому мастерству обращения с мечом, луком, копьем. Также в Левелине получали знания. Ох, какие знания. Старые и достоверные. Раз это школа эльфов, так что же здесь делает хоббит? У Солдорина своя история. Но одно можно сказать не сомневаясь за свои слова, он стал умелым воином. Эльфы приняли его за одну услугу. Когда-то он им здорово помог. Что же касается самого Левелина, то это место, где живут эльфы-воины. Они живут мирно и весело, поют и шутят. В Раздоле у Элронда эльфы живут на деревьях, здесь же те, кто уже не учится в школе, живут в красивых двухэтажных домах. Левелин это вовсе и не город. Здесь нет камня, но если только высокие стены, окружающие Левелин. Здесь нет зла, ибо, где живут эльфы, зло не живет. Здесь нет неравенства, которое так присуще людям. Во главе стоит Форонд. Он любит Левелин и его обитателей. А обитатели любят и уважают своего мудрого и доброго князя. Левелин – это одна большая счастливая семья. Несколько раз в год здесь проводятся пышные праздники. На них все веселятся и поют. Сам Левелин находился прямо в лесу. . Он назывался Элланский лес. Он был просто огромным. Именно из-за этого тут повсюду росли деревья. Эльфы не срубили ни одного. Посреди леса текла река. Сильная и смелая. Позже эльфы обгородили и этот лес, и эту реку с ее притоками и озерами высокой стеной, и создали город воинов. Построили множество домов, выстроили главное здание. Все получилось немыслимых размеров и красы дивной. Ни один город, как бы он не старался, не мог сравниться по красоте, мудрости и силе с Левелином. Над этим городом эльфы трудились не покладая рук. Сколько здесь было фонтанов, мостовых, скульптур, какие книги жили в этом месте и какие мастера. Да, дивный, дивный город. Не любить его невозможно. Даже зима здесь была короче. Она проходила быстро. А вот лето держалось дольше. Город вечной весны и жизни - так его называют все маги Средиземья.
Левелину много тысяч лет. Сколько эльфов здесь переучилось! Тьма! И все они вспоминают этот город, лесной город с улыбкой на устах и желанием вернуть время. Снова очутиться в роли учеников.
********
Вот так и началась жизнь Вьюн в этой волшебной школе. Через неделю она снова уже прощалась с Леголасом. Он уезжал в Лихолесье. Но теперь они больше не расстанутся. Леголас будет навещать ее часто.
- Вьюн, береги себя. Я скоро приеду. Будь хорошей ученицей, - он обнял ее напоследок, и они расстались. Но сейчас уже не было той боли от предчувствия, как раньше, что они больше никогда не увидятся. Они знали, что увидятся. И увидятся совсем скоро. На душе у Вьюн стало легче. Вьюн стало бы совсем легко, если бы она рассказала все полностью (и о мече, и о ланградеровце, которым являлась).
В Левелине каждый жил там, где хотел. Кто в большом здании, кто в маленьком домике. Вьюн попросила себе маленький домик. Он был самым отдаленным в городе. Стоял он около озера. Прекрасного озера. Летом там плавали лебеди, осенью утки, а зимой это озеро покрывалось толстым слоем льда. Вьюн, увидев это место, просто потеряла голову.
- Как здорово.
За домиком располагалась конюшня. Она пришлась Холму по вкусу. Сена навалом, да и места хватает. Сам же домик состоял из просторной кухни, двух спален, уютной гостиной и кабинета, где располагалась библиотека. В этом домике Вьюн проживет целых шесть лет. Она так и не переедет в главное здание, но об этом позже.
После того, как она приехала в Левелин неделю Вьюн еще не училась. Все это время она проводила с Леголасом. Форонд видел, как они привязаны к друг другу, и возражать не стал. Но вот семь дней истекли и Вьюн принялась за учебу. Каждый день она вставала рано, седлала Холма и ехала в главное здание. Позволь рассказать, дорогой читатель, как устроена сама школа. В центре стояло главное здание просто огромных размеров и в длину, и в ширину, и в высоту. Рядом здания чуть поменьше. Там жили эльфы ученики, те, кто хотел там жить. Далее располагалось множество тренировочных площадок. На них эльфы соревновались в мастерстве. А за площадками располагалась библиотека. По размерам она едва ли уступала самой школе. Ох, что за библиотека! Каких только сказаний здесь не было. Нет в Средиземье места, где жило бы больше книг о самом Средиземье. О его народах, сказках, легендах, историях.
Близкой подругой для Вьюн стала Сол. Да, та самая отменная лучница. Сол нравилась Вьюн. Ух, какая это была эльфийка. Конечно она намного старше Вьюн. Но дело не в этом. Было в Сол что-то особенное. Она лучшая лучница в Левелине и с мечом управляется просто блестяще. Но она и знала уйму всего. Удивительная. Вьюн поражалась ей. Сол вела себя как мужчина. Ничего не страшилась, ни перед кем не пасовала и проявляла такую мудрость, присущую только эльфам. А когда эта девушка смеялась, вместе с ней смеялось все Средиземье. Настолько теплая была эта улыбка. Вьюн любила наблюдать за Сол. Вьюн нравилось, как Сол смеется. Сколько жизни жило в ней. Ее глаза всегда светились светом. Сол добилась многого. В ее семье не особо одобряли ее выбор стать воином. Ведь она женщина. Ее сестры занимались вышивкой и прядением. Вьюн с трепетом смотрела на них. Такие красивые и похожие друг на друга. Светлые волосы, голубые глаза, чистые сердца. У Сол был брат Эйсан. Они приняли Вьюн под свою опеку. И сейчас их было трое. Не разлей вода.
- А давно вы в Левелине? – спросила Вьюн, имея ввиду Сол и Эйсана (брата близнеца Сол).
- Давно? Я не знаю, - ответила Сол, - мы не считаем время, мы просто живем.
И Вьюн тоже решила просто жить и наслаждаться жизнью среди дивного народа, в не менее дивном месте под названием Левелин – школы и города эльфийских воинов, где кроме песен и добра, ты ничего не услышишь и не почувствуешь.
********
- Ну же, Эйсан, позови ее, - Сол толкала брата.
- А что я ей скажу?
- Скажи, что сегодня будет ее первый день в школе Левелина и что она может поехать туда с нами, - подсказала Сол.
- Ты думаешь, она захочет?
- А почему нет? Здесь у нее нет друзей. Мы должны взять ее под свою опеку. Она бедная, несчастная девочка бежала из дома, где дом вовсе и не дом. Полгода добиралась одна до Левелина, причем она даже не умеет обращаться с мечом.
- В Средиземье все равно все спокойно.
- Спокойно. Хорошо, что спокойно. Ну же, стучи в дверь.
Эйсан постучал. На порог вышла Вьюн, одетая как мужчина, с убранными в косу волосами.
- Эйсан, - обрадовалась она, - и Сол здесь? Как здорово, что вы зашли!
- Сегодня твой первый день. Мы решили отправиться с тобой, - сказала Сол.
- Спасибо вам, - ответила Вьюн уверенно, - я поеду с вами с большим удовольствием.
Оседлали лошадей и поехали к школе.
- Расскажите мне про жизнь здесь, - попросила Вьюн.
- Учеников здесь много и поэтому их разбивают на группы. Ты самая младшая из Левелинцев. Думаю, ты будешь просыпаться рано, и ходить туда, куда захочешь сама.
- Не поняла.
- Если ты хочешь упражняться с мечом, то идешь к мастерам по мечам, если с луком, то к лучникам, а если тебя интересуют знания, то идешь к мудрым эльфам. Эльфов никто не принуждает. Они сами выбирают чему учиться. Поэтому это лучшая школа во всем Средиземье. Мы изучаем то, что нам интересно. А чем хочешь заняться ты?
- Хочу много знать.
- А как же меч? – удивилась Сол, ведь она была воином.
- Нет, Сол. Это ты воин, а не я, - разочаровала ее Вьюн.
- Ну что ж. Тогда тебе нужно идти в Элдор, - подсказал Эйсан.
- Элдор?
- Элдор! Место, где учатся те, кто хочет знать все, - уяснила Сол.
- И они не берут в руки меч?
- Нет. В основном нет. Мы их, шутя, называем книжными червями. Они стремятся к знаниям. С ними очень интересно. Все их любят.
- С эльфами вообще интересно и не любить их нельзя, - подумала Вьюн.
Они подъехали к белому зданию. Его украшал виноградник. Под арками сидели эльфы. На их коленях лежали книги. Эльфов было много. Кто-то сидел на ступеньках, кто-то под затейливыми закругленными крышами на плетеных лавочках, многие сидели на траве. Здесь весна наступает рано. В марте почти все деревья в Левелине покрыты листьями и травы вдоволь.
- Любишь эльфов?- внезапно спросил голос.
- А разве их можно не любить. Посмотри как они живут!
Голос замолчал. Видимо он разглядывал их. Он больше не появлялся. Тем временем Вьюн, Сол и Эйсан направились в Элдор. В хранительницу знаний. Увидев их, эльфы, которые сейчас были на улице, встали. Одевались они не так, как воины. Длинные светлые рясы украшали их тела.
- Добрый день, дорогие друзья, - сказали они.
- Вот так встреча.
- Мы тоже рады вас видеть, - приветствовали их Сол и Эйсан, - отгадайте, кого мы к вам привели.
- Да это же та девушка из Багхаера.
- Откуда вы знаете? – спросила Вьюн.
- Здесь все знают про тебя, Вьюн, - ответила Сол, - у эльфов нет секретов друг от друга.
Из дверей Элдора вышел Форонд. Он был в белой рясе.
- Так ты сделал свой выбор, Вьюн? – поинтересовался он.
- Да, Форонд. И изучу Средиземье.
- Леголас так много рассказывал мне о тебе, что я даже и не сомневался в твоем выборе. Добро пожаловать, - он обнял ее, - теперь ты часть Элдора, как и мы.
- А разве вы не воин? - Вьюн казалось, что командовать Левелином должен именно воин так как это школа воинов.
- Я люблю знания, но я и воин.
- Да еще и какой воин, - подытожила Сол.
- Но больше я занимаюсь знаниями.
- Так это вы мой учитель? – Вьюн хотелось, чтоб это было так.
- Да, Вьюн. Но не забывай. Главные учителя нам – это мы сами. Ты - твой главный учитель, а я лишь помощник. Эй, Элдор, встречайте нашего нового друга, - крикнул Форонд и из дверей выбежала толпа молодых красивых эльфов в белых рясах.
- Встречайте, встречайте, - кричал Форонд. Его чистый и звучный голос стоял над всем этим шумом.
- Это наш сородич из Багхаера? – спрашивали они.
- Да, да, он.
- Вот здорово.
Вьюн не сразу сообразила, что с ней происходит. Столько рук ее обнимали. Столько голосов спрашивали ее обо всем. Столько смеха и радости образовалось вокруг нее. У нее теперь была семья. Она это чувствовала. Ее сознание невольно улетело вверх, как в тот раз в Розмари. Сейчас она смотрела на себя откуда-то с высока, со стороны.
- Это не твоя семья, - сказал голос, - не твоя.
- Почему же? Они рады мне и я рада. Посмотри.
И они посмотрели. Вьюн смеялась. Эльфы смеялись с ней.
- Они не твоя семья, - напомнил голос, - даже не думай об этом. Ты не эльфийка, - последние слова оказались слишком резкими, грубыми и злыми. Они словно отравили своим ядом все то счастье, которое только что узнала Вьюн. Счастье, которого в нашей жизни не так уж и много. А истинного счастья вообще мелкие крупицы. А у избранных же этого счастья, кажется, и совсем нет.
*********
Теперь Вьюн Элдорианка, то есть тот, кто хочет много знать. Эльфы приняли ее к себе, окружили добротой, заботой, любовью. Они считали, что она одна из них. Вьюн же никак не могла привыкнуть к хорошему обращению, в Багхаере то кроме усмешек и упреков в свою сторону она ничего не слышала. Но Вьюн не винила их. Да и имеет ли она право винить? Люди по-своему были правы. Она другая. И им ее не понять. Каждый должен жить там, где его понимают. А эльфы понимали ее. И хотя голос в голове и твердил, что она не эльфийка, Вьюн, если честно, не видела ни какой разницы между собой и эльфами. Она также, как и они, любила Средиземье, любила песни и веселье, любила эльфов. Там не было для него места.
Еще Вьюн любила книги. С самого первого дня, как она вступила в Элдор, она ни разу не пожалела об этом. Здесь у нее появился доступ ко всему. И она, словно голодный зверь, накинулась на знания. Эльфы уговаривали ее переехать к ним, но Вьюн так и жила в самом отдаленном домике. Там она любила читать книги, которые брала домой. Она приносила в кухню деревянное кресло-качалку, разжигала в камине огонь, садилась около него, укрывшись одеялом, и погружалась в свой мир. В мир прочитанного и увиденного раньше, в мир воспоминаний. Временами она думала о своей семье. Нет, не с грустью, а с интересом. Как они там? Вспоминала Толларда, чаще всего Леголаса, а в последнее время она думала об Аусинге и о Вороне. Часто ей казалось, что она слышит голос хозяина равнины. Будто он хочет поговорить с ней. Правда, его голос слышался совсем размыто, не ясно. Но все-таки он слышался. А потом она снова открывала книгу и забывала обо всем. Любознательная и ненасытная душа Вьюн была счастлива. Книгу за книгой она покоряла. Покоряла быстро. Форонд не верил глазам. Он долго думал и разрешил Вьюн перейти в библиотеку рангом выше, чем предыдущая. Безусловно, Вьюн стала лучшей ученицей. Но она к этому не стремилась, это вышло само собой, ей хотелось знать все больше и больше. Ты думаешь, это породило зависть в сердцах соратников? Ерунда. Они были так рады за нее.
Как-то днем Форонд вызвал Вьюн в свой кабинет. Она пришла и он начал разговор.
- Вьюн, ты здесь всего год, но за этот год ты узнала столько! Я впервые сталкиваюсь с таким. И я решил. Я сделаю тебя своей ученицей, единственной ученицей, которую буду учить не так, как всех. Тебе нужно учиться по-особому. Все слишком быстро у тебя. Ты слишком умна и мудра для своих лет.
Вьюн опешила. Форонд и так был слишком благосклонен к ней. Да что говорить, он совсем избаловал ее. В ее возрасте читать те книги, которые читала она, не разрешалось. Она же перечитала уйму. Она знала о Средиземье практически все.
- Форонд, ты ошибаешься. Не нужно этого делать. Я ничем не отличаюсь от остальных. Просто я столько лет жила без знаний, к которым стремилась.
- Так ты не хочешь?
- Я не хочу тебя обидеть. Ты сделал слишком много для меня. Но этого не следует делать. Я не заслуживаю этого.
- От чего же не заслуживаешь, Вьюн? Ты эльфийка.
- Нет, не эльфийка, - сказал голос в голове, - Вьюн, бери то, что тебе дают.
- Нет. Я их всех обманываю. Я не заслуживаю этого.
- Ерунда, - огрызнулся голос.
- Нет не ерунда. Я не имею права претендовать на такую честь. Ты же сам сказал, я не эльфийка.
Голос не стал спорить. Он счел ее безумной.
- Форонд, большое спасибо, но пусть все остается как есть. Ты и так мне помог. Вытащил из Багхаера, дал дорогу к знаниям. Подарил мне семью. Как мне отблагодарить тебя?
- Ты становишься мудрее меня. Вот твоя благодарность.
*******
За этот год Вьюн научилась многому и обрела много. Во-первых, дом. Левелин стал для нее домом. Во-вторых, семью. Левелин стал для нее семьей. В-третьих, верных друзей – особенно Сол и Эйсана. Эти трое нигде не расставались. В-четвертых, мудрого наставника – Форонда. В последнее время они слишком много времени проводили вместе. Форонду было интересно с ней. А Вьюн сильно привязалась к нему. Она видела в нем отца, он в ней дочь, на которую не может нарадоваться, в-пятых же Вьюн обрела покой. Да, да покой. Здесь ее ничего не беспокоило. Ничего кроме голоса в голове. Предчувствия ушли, загадки……..загадки остались у Радагаста. И сейчас они ее не беспокоили. Вьюн со спокойной душой отдалась знаниям. Она впитывала их как губка.
К концу года ей разрешили прийти на совет. Безумие, скажите вы, она проучилась всего год, и ее уже пустили на совет.
Раз вы так говорите, значит, вы знаете, что такое совет. Совет Левелина представлял собой собрание эльфов во главе с Форондом и мудрыми советниками. Левелин представлял собой дерево с многочисленными листьями в качестве подшкол, то есть составных одной большой школы. От воинов здесь присутствовал Эйсан с еще десятком эльфов, от лучников десяток во главе с Сол, здесь много кто еще был. Все листики дерева. Вьюн знала, что Эйсан и Сол состоят в совете (кстати, это огромная честь состоять в совете Левелина. Просто так туда не попадешь), но то, что позовут ее? Это уже ни в какие ворота не идет. С ней еще было пятнадцать эльфов. «Воины знаний» - вот как называли их. Был здесь и Солдорин. Был один так как давным-давно уже выучился, но из совета он не собирался уходить.
Совет проходил в главном здании. Внизу располагался круг, а все выше и выше с каждым рядом места для членов совета. Да, в виде амфитеатра. В центре в круге сидел Форонд и его советники. Все они были одеты в одежду воинов. Вьюн также. (Хочу оповестить, что лучшей воинской одежды, чем в Левелине, не существовало). Она вместе со своей группой заняла верхние ряды. Она ведь новичок, а новички занимали верхние ряды. Конечно, она была с группой новичков так как опытные Элдорианцы сидели в первых рядах. Да, те, кто по значимее занимали нижние ряды. Можно было сразу определить, кто какое положение занимает в совете. Достаточно просто посмотреть, где он сидит (не подумай, дорогой читатель, что новички - эльфы не значимые, нет, они очень значимые, просто по началу они слушают тех, кто знает, что говорить, а потом уже и новички спустя пару лет начинают участвовать в жизни совета. Везде нужно учиться. В совете тоже).
Сол и Эйсан сидели в первом ряду. Вьюн и не знала, что они занимают такое важное место. Эльфы собрались, и совет начался. Вьюн с интересом озиралась по сторонам. За год она узнала всех собравшихся здесь и уж, безусловно, они знали ее. Они часто хвалили Вьюн за успехи.
- Добрый день, Левелин, - встал и произнес Форонд. Его голос наполнил даже стены. Вьюн без труда слышала каждое слово, хоть и сидела на последнем рядах. Когда говорил Форонд все молчали. Его уважали. Здесь все друг друга уважали и внимательно слушали. Форонда слушали с интересом, он умел заинтересовать, да и сам Форонд слушал с большим интересом всех, кто сообщал хоть самые незначительные новости. Здесь без внимания никто не останется. В зале собраний никогда не стояла гула. Никто не позволит себе такого.
Конечно, о вмешательстве Вьюн в дела школы пока не может быть и речи. Она попросту не имеет на это права. Хоть она и умна, но год есть год. Она, на взгляд эльфов, почти ребенок и пригласил ее Форонд для того, чтобы она узнала, что такое совет. Относительно этой ученицы у эльфа возникли кое-какие планы.
- Прошел ровно год после предыдущего совета, - продолжил он, - я рад, что мы снова собрались. Для тех, кто находится здесь впервые, хочу сказать, что совет по традиции проходит именно в марте. Хочу также сказать, что все, кто здесь находятся, находятся заслуженно, - он немного помолчал, - ну, хорошо, а теперь приступим к главным вопросам, которые накопились за год. Ну, дорогие эльфы, что скажете?
Эльфы затихли, но затихли всего лишь на мгновенье. Секунда и с рядов посыпались новости, одна за другой.
- Гномы предполагают обзавестись еще одним городом для них.
- Откуда они узнали? – пронеслось у Вьюн в мыслях.
- Король Лихолесья понижает цены на свои товары.
- Арагорн строит новый город.
- Все верно, - согласился Форонд, - но, а что же еще?
- И самое главное, - произнесла Сол, - тайна холмов раскрыта. Они исчезли. Холмов больше нет.
Форонд тяжело вздохнул.
- Верно, Сол. Это самое главное. Я до сих пор не могу в это поверить. Кто мог подумать? Столько лет. Интересно, кто он?
У Вьюн кровь прилила к щекам. Сердце бешено заколотилось, а глаза перебегали с места на место.
- Боже, они все знают. Они все знают, - завопили ее мысли, - они знают, что это я. Они знают, что я обманщица. Что мне делать?
- Вьюн, без паники, - гаркнул голос.
- Но они все знают.
- Ничего они не знают, - он ответил слишком резко, - не будь дурой. Откуда им все знать.
- Но….
- Замолчи и успокойся, - никогда он не был с ней так груб.
Вьюн подчинилась. Она стала дышать ровнее, и сердце наконец-то забилось как прежде.
- Вот так, - сказал голос, - и без паники.
Румянец спал и Вьюн пришла в себя.
- Все хорошо. Они ничего не знают, - твердила она.
Форонд тем временем обсуждал этот вопрос с Сол. Она, оказывается, на первых счетах в Левелине. Вьюн заметила это только что. Она, конечно, знала, что Сол еще та, но то, что она чуть ли не правая рука Форонда, а Эйсан якобы левая, это удивило ее. Эльфы никак не показывали своей значимости. Они не хвастались своими заслугами, не выставляли их на показ.
- И что же ты предлагаешь, Сол?
- Думаю, нужно как можно скорее найти его. Ведь раскрыть тайну холмов это не шутка.
- Что ж, правильно, - согласился еще раз Форонд. - Раскрыть тайну холмов может только один. Он особенный. Нужно найти его. Кто считает также?
Согласились все. И правда, ведь это разумное решение. Вьюн на минуту отвлеклась, а когда подняла глаза от своих рук, то поняла, что взгляды, множество взглядов устремлены именно на нее. Из-за чего? Так она одна получается против. Она не подняла своей руки. Она одна не согласилась. Где это видано, чтобы кто-то, пришедший на столь ответственное и важное собрание впервые, в девятнадцать лет то пошел против всех. Пойти против разумного решения, которое одобрили все. Пойти против старейшин, против самого Форонда. Не удивительно, что все смотрели на нее.
- Вьюн, почему ты не согласна? - спросил Форонд. Его голос прогремел как гром среди ясного неба. Вьюн растерялась, да что говорить, она пришла в ужас.
- Вьюн, почему ты против? – повторил он. Нет не зло, а просто удивленно. В Левелине ведь каждый имеет право на свое мнение, просто это мнение нужно доказать и объяснить. Именно этого Форонд и добивался от Вьюн.
Что-то перевернулось в ней. Что-то изменилось. Ее тело и мысли снова наполнились несвойственной ей силой.
- А зачем?
- Что зачем, - не понял Форонд.
- Зачем его искать?
- Ты разве не понимаешь?
- Не понимаете вы.
Она поднялась со своего места и спустилась вниз. К месту, где сидели Форонд и старейшины. Все остальные наблюдали за происходящим с удивлением.
- Скажи, Форонд, зачем искать его?
- Затем, чтобы оградить.
- Оградить от чего?
- От опасности, возможно. Этот житель особенный. Он нуждается в нас.
- Ты думаешь, тот, кто сломал Холмы, тот, чья воля уничтожила это место, нуждается в защите? – что за голос. Так эльфы не разговаривают. Так говорит судьба и время.- Ты думаешь, мы нужны ему? Нет. Никто ему не нужен. Он сам во всем разберется. Это его нужно бояться. Зачем его искать? Незачем. Он появится тогда, когда сочтет нужным появиться. Не следует пытаться руководить им.
- Ты предлагаешь, пусть он свободно разгуливает по Средиземью? – Форонд рассердился. Да кто угодно рассердился бы. Вьюн спорит с правителем, с мудрым правителем Левелина.
- А ты предлагаешь посадить его в клетку? Он такой же, как и мы, но одновременно и нет. Нельзя управлять им. Раз тайна раскрыта, значит не с проста. Не спорь с судьбой, Форонд. Не спорь с природой, не спорь с холмами. Не спроста он появился сейчас. Ты не имеешь ни какого права, слышишь, ни какого. Не пытайся что-то изменить. Он должен поступить так, как сочтет нужным. Как решит он. Это его бремя, он его понесет, не пытайся изменить его судьбу. Против нее не пойдешь. Ты не выиграешь. Мы тут не причем. Избранники сами решат, как поступить. Оставь все как есть. Он сам выберет время. Он появится тогда, когда придет его время. Оно само расставит все по своим местам.
Форонд молчал. Молчали все. Да и что тут скажешь. Что это был за спор. Вьюн огляделась. Прислушалась и вышла. Она больше ничего не сказала, она просто покинула зал собраний………На улице светила луна. Надо же, как это все затянулось. Ведь столько вопросов обсудили, а последний так….Да что тут говорить. Вьюн закрыла лицо руками и зашагала в темноту.
- Ну, ты даешь, - голос смягчился, казалось, он удивлен, хотя удивить его дело невозможное, ведь он все знает, - я удивлен.
- Я сама удивлена, - устало ответила она, - да что со мной такое?
- Порода берет свое. От нее не скрыться. Но сказала хорошо, а главное верно. «Не пытайся лезть в чужую судьбу».
- Ты думаешь, еще раз со мной кто-нибудь заговорит?
- Тебе неловко.
- Интересно, а какое чувство оживает, когда идешь против всех? Конечно, мне неловко. Но ведь я права и я не изменю своего мнения.
- Странно, ведь ты говорила о себе.
- И, правда, странно. Это ведь я. Даже забыла.
- Наверняка из-за того, что все говорили он, он, он, а не она, - сделал вывод голос.
- Наверное, - Вьюн слабо усмехнулась. Новое чувство появилось внутри относительно голоса. Он единственный все знал, он единственный ее поддерживал, он единственный, кто ее никогда не покинет. Может это любовь? Вьюн задумалась. Действительно, она привязалась к нему. Она скучала по нему, когда он не появлялся и хоть он и докучал ей своими упреками, руганью и загадками, она все равно была рада его разговорам, вопросам. Они помогали ей разобраться в себе. Хотела она, чтобы он пропал навсегда? Нет, не хотела. Сейчас он слишком дорог для нее.
- Все-таки, наверное, неплохо, что ты всегда со мной. С тобой мне не так одиноко, как раньше. Я чувствую силу, твою силу. Она со мной в тяжелый момент. Ты напоминаешь мне о том, кто я. Хоть ты и ворчун, но ты мне нравишься.
- Ой, ой, ой. К чему эти нежности? Я знаю, как ты радовалась, когда я пропал.
- Радовалась поначалу, но после мне стало скучно. Не с кем было поспорить.
- Раз так, то я к твоим услугам. Временами, хочу сказать, ты тоже нечего, хотя ты слишком упряма и слишком умна. Знаешь, это раздражает. Хочется поучить тебя, а получается наоборот, ты занимаешь мое место и начинаешь учить меня. Где это видано?
- Ты уж прости.
Она зашагала к Холму и они направились к маленькому домику Вьюн.
******
Вьюн без труда заснула. То, что она выкинула на совете, почти не волновало ее.
Пришло утро. Весеннее утро. Вьюн оседлала Холма и поехала учиться.
- Может, я уже исключена? - подумала Вьюн.
Она въехала внутрь. Эльфы весело приветствовали ее. Все как обычно.
- Доброе утро, Вьюн.
- Всего тебе хорошего.
Сзади подъехали верхом на лошадях Сол и Эйсан.
- Доброе утро, Вьюн, - поздоровались они.
- Доброе. Скажите, не зря я еду в Элдор? Я исключена?
- Исключена? Что за вздор.
- Но, а как же вчерашнее?
Они усмехнулись.
- Не знаю, что на тебя нашло, но Форонд доволен.
- Доволен чем?
- Твоим ответом.
- Да ведь я пошла против совета.
- Смело. Очень смело. Мы тебе расскажем, что случилось после твоего ухода.
*******
Вьюн вышла. Форонд еще долго молчал. Молчали все.
- А она права, - тяжело вздохнул он, - Вьюн оказалась умнее всех нас. Пусть время само расставит все на свои места. Совет закончен.
Все разошлись. И там, на улице, они, вдыхая свежий и прохладный ночной воздух, тем самым сбрасывая усталость от совета, который сегодня проходил мучительно, они понимали, все эльфы вышедшие из зала собраний, несся с собой размышления о случившемся, понимали, что она действительно права.
********
- Вьюн, ты всех нас поразила, - продолжили друзья.
- Да я сама от себя такого не ожидала. И что на меня нашло?
- Ты поступила смело. Первый раз на совете и устроила такое!
Они приближались к Элдору. Как всегда на крыльце сидели эльфы. Они тоже поприветствовали Вьюн. Друзья же отправились по своим делам. Вьюн шагнула в Элдор, прошла по коридору и очутилась в библиотеке. Совершенно случайно она встретила Форонда.
- Добрый день, Форонд.
Он повернулся. Улыбнулся. Нет, он не сердился на нее, он ей гордился.
- А, Вьюн. Ну, наконец-то. Наш смелый, мудрый эльф, вчера вечером мы все заблуждались, но ты открыла нам глаза и я благодарен тебе за это. А теперь давай учиться.
И они учились. Вьюн узнавала что-то новое. А Форонд все больше восхищался ей. Прошло еще несколько дней, надвигался большой праздник. Праздник Весны.
- Эй, Вьюн, - как-то вбежала Сол в Элдор и позвала горячо любимую подругу, - Леголас приехал. Он ждет тебя в твоем домике.
Вьюн взглянула на Форонда.
- Иди, иди. Он ждет тебя.
Вьюн вылетела из Элдора. Мигом добралась она до своего домика. Оставив Холма на попечение Онрано, она вбежала по лестнице. На широком крыльце в качалке сидел Леголас и читал книгу.
- А обещал, что навещать будешь часто. А уже год прошел.
Он сразу очнулся и встал. Подошел к ней и крепко обнял.
- Неужто скучала?
- Нет, не скучала. У меня здесь столько друзей и книг вдоволь. Что мне скучать по эльфу, когда их здесь навалом.
- А я вот скучал. Думал, как там моя Вьюн. Уж не грустно ли ей? Нет, оказывается, не грустно. Она становится лучшей ученицей у Форонда, ее приглашают на совет, а она там такое устраивает.
- Неужто наслышан?
- Еще бы. Пойти против Совета сразу же в первый раз. Это в твоем духе.
- Ты сердишься на меня?
- Я? Нет. Я горжусь тобой. Твои слова – слова истины.
- Как хорошо, что ты приехал.
********
Наступил день праздника. Что за зрелище. Какая веселая суета повсюду. На кухне творится что-то немыслимое. Мастера повара изо всех сил стараются угодить. На поляне уже поставлен стол. Огромный стол. Его покрывает белоснежная скатерть. Подарок эльфийских дев. Что за работа. Поляна украшена фонарями. Но это еще пустяки. Отчего так рады эльфы? Так ведь Гендальф, сам Гендальф Белый направляется на этот праздник. Вот будет зрелище! Он то мастер устраивать фейверки. Занятия сегодня отменены. Да и как учиться в такой день? Тем временем четверо эльфов прогуливались по мостовой.
- Сол, ты когда-нибудь видела Гендальфа? – спросила Вьюн.
- Да, мы с Эйсаном знакомы с ним
- Они сопровождали его в Лудский эльф, - дополнил Леголас.
Вьюн, услышав знакомое название, усмехнулась.
- А какой он Гендальф?
- Гендальф, - ответила Сол, - это Гендальф. Самый великий маг в Средиземье.
- А мудрец-то какой.
- Вот бы увидеть его, - пожелала Вьюн.
- Хочешь, я тебя с ним познакомлю, - предложил Леголас.
- Да что ты, - возмутилась Вьюн, - он великий чародей, а кто я? Эльфийка, которая даже не знает, кто ее настоящие родители.
- Эта эльфийка не побоялась сбежать из дома в семнадцать, побывала уже у гнома Гимли, одолела пол года по Средиземью в одиночку, пошла против совета, - напомнил Эйсан.
- Вьюн, не волнуйся. Гендальф славный, - успокоил ее Леголас.
Вьюн поежилась.
Праздник начинался вечером. Все с нетерпением ждали этой части суток. Вот он и наступил. Везде горели огни. На поляне сейчас обитало множество эльфов. Вот и Форонд. С кем он? С Эйсаном и Сол. А с кем же Вьюн? Она как всегда с Леголасом.
- Дорогие эльфы, - обратился ко всем Форонд, - к нам сегодня пожалует сам Гендальф Белый. Давайте хорошо примем такого дорогого гостя.
Эльфы согласились. Они любили Гендальфа.
- А вот, кажется, и он, - сказал Леголас, - слышите, как звенят бубенцы.
И, правда, уже отчетливо можно было услышать как они позвякивают. Еще немного и на поляну въехала телега. Хорошая телега, запряженная отличным конем. Сильным и смелым. При виде силуэта старца у Вьюн внутри все перевернулось.
- Гендальф, - заревела толпа, - да здравствует Гендальф Белый.
- Ох, добрый народ. А я то думал вас удивить. Думаю, приеду, чтобы об этом никто не знал, а вы то все знаете уже. Наверняка, Леголас рассказал.
Из толпы к магу вышел названный и крепко обнял старца. Какое-то время они смотрели друг другу в глаза.
- Прости, дорогой друг, не удержался.
- Ну что ж. Я не сержусь, - Гендальф рассмеялся. Его окружила плотная стена эльфов. Вьюн стояла дальше всех. Она не решалась подойти. Она всего лишь рассматривала его. Белые как снег волосы, белые одежды. Доброта и свет в глазах. Он весело смеялся. Смеялся и Леголас рядом с ним. Позже эти двое отделились от толпы, и зашагали в сторону главного здания.
- Как у тебя дела, Леголас?
- Все хорошо, Гендальф. А как у тебя?
- Да и у меня все в порядке. Спасибо за беспокойство. Знаю, что спрашиваешь от чистого сердца.
- Недавно видел Гимли, - вспомнил эльф.
- Вот это да. Ну и как там наш славный гном?
- Отлично. Немного раздобрел, правда. Скучает по приключениям.
- Мы все скучаем……. Ты нашел ее, дорогой эльф? – внезапно задал странный вопрос волшебник.
- Откуда ты знаешь?
- Я маг – я знаю всех, на кого легко бремя весенней звезды.
- Я нашел ее. Спустя сотни лет мы наконец-то встретились.
- Не знаю, что сделать: или поздравить тебя, добрый мой эльф, или же пожалеть.
- Лучше поздравить, Гендальф, - Леголас улыбнулся теплой улыбкой. – С ней моя жизнь стала совсем другой.
- Я буду молить все силы Средиземья за тебя. Ты знаешь, раз появляется весенняя звезда – значит, скоро Средиземью предстоит пройти очередную проверку и вы будете в самой гущи произошедшего.
- Зачем ты приехал на самом деле, Гендальф?
- Ты ведь знаешь, что Холмы исчезли. Тайна раскрыта.
- Что же делать? Всему приходит завершение.
- Будет Совет. После Левелина сразу же отправляйся в Раздол к Элронду. Остальных я предупрежу.
- Неужто это так важно? В Левелине уже проходил Совет на эту тему.
- И что они решили?
- Решила одна эльфийка. Заявила, что мы не должны вмешиваться. Пусть все идет своим путем. Я тебя с ней познакомлю.
- Это она?
Леголас кивнул.
- Мудрые слова. Но все равно приезжай в Раздол.
- Как скажешь.
- Хорошо встретить друга, тем более старого друга. Правда?
- Да, правда, - согласился Леголас, - я рад встрече.
- Я знаю, добрый мой эльф. Я знаю.
Друзья еще раз крпеко обняли друг друга
- А теперь пойдем на праздник.
- Да, эльфы ждут, не дождутся, когда я фейверки устрою. Расскажи мне пока как там Гимли.
********
Они вернулись на поляну. Леголас помогал Гендальфу разгружать тележку с хлопушками. Вьюн тоже подошла.
- А вот и Вьюн, - представил ее Леголас, - Гендальф, пожалуйста, познакомься с Вьюн.
Гендальф повернулся. Его мудрые глаза из под кустистых бровей с тщательностью изучили ее и он улыбнулся.
- Рад знакомству, Вьюн, я люблю знакомиться с эльфами.
- А я рада знакомству с вами. С таким великим чародеем. Леголас мне столько рассказывал о вас.
Гендальф еще раз улыбнулся и принялся за прежнее дело. Разобрали телегу. Позже они установили хлопушки. А Гендальф тем временем завел разговор с Вьюн.
- Ты из Багхаера?
- Да.
- Леголас мне кое-что говорил о тебе. Добралась одна, преодолела все препятствия, причем ты даже не воин. Ты молодец.
- Хоббиты тоже не были воинами! – подметила Вьюн. – Это ведь не главное.
Гендальф на мгновение замолчал. А потом широко улыбнулся. Он увидел в ней не просто соратника.
- Все говорят о том, что ты необычайно умна для своих лет.
Вьюн усмехнулась.
- Я ничего особенного не сделала.
- Ты водишь за нос первого мага Средиземья. По-твоему этого мало?
- Нет. Всего лишь хочу узнать его поближе.
- Зачем? – Гендальф продолжал улыбаться.
- Хочу стать его другом, - уже серъезно добавила Вьюн.
- Дружба со мной всегда приносит одни невзгоды.
- Я их не боюсь.
Он похлопал ее по плечу.
- Вижу, ты славная девушка. А теперь иди, веселись.
Заиграла музыка и эльфы кинулись в пляс. Вьюн наблюдала за Сол. Она танцевала с Леголасом. Они улыбались друг другу. Длинные волосы Сол развивались на ветру, румянец играл на щеках.
- Хороша пара, - сказал голос.
- Верно, хороша. Чудо, как хороша.
Что же касается праздника, он получился чудесный. Эльфы веселились всю ночь. Танцы и песни завладели всеми. То эльфы водили хороводы, то прыгали через костер. Гендальф развлекался вместе с ними. Конечно, они сначала все наелись (что-что, а готовить эльфы умеют), а потом уже и стали веселиться. Вот смех! Гендальф прыгает через костер.
- Ох, осторожней волшебник, - кричит добрый народ.
- Не подожги своих одежд, - шутили эльфы.
- Хватит вам насмехаться, добрый народ, не смейтесь над стариком.
- Ох, Гендальф, ну какой же ты старик? – не успокаивались они.
Знаешь, любезный читатель, я сейчас тебе все это рассказываю, а сама думаю, пол жизни бы отдала лишь бы в эту ночь оказаться там, в Средиземье, вместе с эльфами и мудрым чародеем. Попеть бы с ними, потанцевать, посмотреть на звезды.
Ах, какие звезды в эту ночь светили на небе. Живые, здесь они были всегда живыми. Их свет притягивал и заставлял не просто любоваться, а путешествовать вместе с ними. Смотря на них, улетаешь далеко, куда они приглашают, в обитель, где живет волшебство.
А где же Вьюн? Что-то не видать. Да вот же она. Впереди, в толпе эльфов с завязанными белой повязкой глазами. Она пытается поймать того, у кого в руках звенел колокольчик. Да, они играли в жмурки. Эльфы любят эту игру. В этот раз выпало водить Вьюн. Ей завязали глаза, и сейчас она ориентировалась исключительно благодаря эльфийскому слуху. Хитрый колокольчик звенел где-то сбоку наперекор эльфийскому смеху. А теперь он звенит уже за спиной. Вьюн не поймать его. Она тоже весело смеялась и гонялась за звоном, а эльфы прятались за деревьями, передавали колокольчик по воздуху и сбивали Вьюн с толку. Поймать эльфа, да еще и с завязанными глазами, тяжело.
- Поймай меня.
- Я здесь.
- Нет, я здесь.
- А я здесь.
Они ее совсем вымотали.
- Вот хитрецы, - услышала Вьюн голос Гендальфа, - с ними играть нельзя.
- Ну же, Вьюн, - дразнили они ее, - поймай, поймай.
- Не хочешь помочь мне, - обратилась она к голосу. Он тем временем посмеивался над ней.
- Нет. Лови их сама.
- Ну ладно. Я их обхитрю.
Она сделала несколько шагов вперед. Еще несколько. Будто собиралась ловить кого-то впереди. За спиной она уловила присутствие эльфа, но вида не подала.
- Пусть думает, что я не слышу.
Она прошла вперед несколько шагов. Неизвестный на шаг приблизился к ней. Он вот-вот зазвонит, чтобы снова посмеяться над Вьюн.
- Ну нет, не выйдет, - она и не думала выдавать себя. Вьюн направилась вперед. Еще шаг и тут она резко обернулась. Слишком быстро даже для эльфа. Доля секунды и она уже держит за руку шутника.
- Ага, попался. Вот я тебя и поймала, - она сдернула с глаз повязку. Оказывается, она держала за руку Леголаса. Он весело смотрел на нее.
- Так вот кто насмехался надо мной. Но ничего, сейчас ты водишь.
Они поменялись ролями. Теперь шутник колокольчик был у нее. А Леголас завязал себе глаза. Толпа эльфов трижды раскрутила его.
- Раз.
- Два.
- Три.
Смеялись они.
- А теперь ищи.
Толпа эльфов разбежалась с визгом в разные стороны.
- Леголас, я здесь.
- Нет здесь.
- Леголас.
- Леголас.
Все повторилось вновь, колокольчик весело звенел снова. И Леголас шел на его зов. А эльфы разбегались в стороны, дразнили и шутили.
- Чего ты нас не ловишь?
- Леголас, ну же, поймай меня.
Эльф бегал за ними по полю, а толпа с криком убегала от него. В этот раз попалась Сол.
- Мой друг Леголас все так же юн как и раньше. Эльфы чудной народ! - сказал Гендальф. Похоже, он разговаривал сам с собой.
Но Вьюн услышала. Она приблизилась к магу.
- Вы так восхищаетесь эльфами!
- А, Вьюн. Да, я восхищаюсь ими.
- Я согласна с вами.
- Ты сказала это так, будто не относишь себя к их роду, - Гендальф что-то заподозрил.
Вьюн так и подмывало все выложить, но вдруг в голове появился он.
- Молчать, - провопил голос.
- Я совсем недавно узнала, кто такие эльфы и мне все время кажется, что я недостойна быть одной из них, - вместо задуманного произнесла Вьюн, но это то же было правдой.
Гендальф очень странно посмотрел на Вьюн, но промолчал.
- Леголасу пора уже жениться. Сол замечательная. Думаю, что скоро так и случится, - заметила Вьюн.
- Думаю, это вряд ли произойдет. Вам с ним предстоит серьезный разговор скоро.
Вьюн проследила за взглядом Гендальфа. Леголас и Сол вместе убегали уже от нового вожака. Они смеялись.
Вьюн и маг свернули с поляны и вышли на мостовую. Над ней ярко светила луна. Но даже отсюда они отчетливо слышали эльфийский смех, доносящийся с поляны.
- А вы приехали надолго?
- Побуду здесь с недельку и помчусь в Гондор.
- В Гондор? Вот здорово.
- Ничего, ты еще побываешь там.
- А где вы остановитесь? Наверняка у Форонда?
- Нет. Есть в школе Левелина один домик, самый отдаленный. Около озера. Я все время там останавливаюсь. У этого домика такое широкое крыльцо. Я люблю там посидеть и почитать.
Вьюн усмехнулась.
- Почему ты смеешься?
- Дело в том, что вы говорите о домике, в котором живу я.
- Надо же! Ну хорошо, я поживу у Форонда.
- Да что вы. Мне будет очень приятно, если вы, окажите мне честь.
- Ну что ж. Если ты не против.
Вьюн совсем забыла, что помимо нее в этом домике живет еще и Леголас. А в нем всего две спальни. Где же будет спать Гендальф?
- Ничего, что-нибудь придумаем, - подумала она.
Они немного помолчали.
- Знаете, Гендальф, а я вижу вас не впервые.
- Не впервые? – он растерялся. - Не помню, чтобы мы встречались.
- А мы и не встречались. Я видела вас в горе у Гимли. В Урлагоне.
- Но я там не появлялся.
- Я знаю. Гимли пригласил мастеров в гору и высек вас прям в камне. Вы там такой, как и сейчас.
- Прям в камне, говоришь, - Гендальф заинтересовался.
- Да, прям в камне. Но работа дивная. Видели бы вы.
- Могу представить. Видимо, Гимли скучает по тем славным дням, когда мы путешествовали по Средиземью.
Вьюн заметила, с какой горечью произнесены эти слова.
- Но сейчас то все хорошо. Зло исчезло, - заметил он.
Они разговаривали еще долго. О Средиземье, о чудесах, о жизни. Под конец разговора маг смотрел на нее уже другими глазами. Вьюн же хотелось остаться с магом на всю ночь. Они с полуслова понимали друг друга. Ясно, что они говорят на одном языке. И интересует их одно и тоже.
- Знаешь, Вьюн. Это странно. Я разговариваю с тобой несколько часов, а у меня такое впечатление, будто я знаю тебя всю жизнь. Если бы не твой возраст, то я уж точно бы решил, что мы знакомы. Но я никогда тебя не видел, и в Багхаере никогда не бывал.
Вьюн ему улыбнулась. Их связывало странное родство.
- Каждая встреча нам что-то дает. Ваша мне дала очень много, - искренне сказала Вьюн.
- И я рад нашей встрече. Чувствую, она не спроста.
Они побрели обратно к поляне. Пора устраивать фейверки. Вcе ведь ждали именно этого. Фейверки Гендальфа знало все Средиземье.
- Вот вы где, - подбежал к ним Леголас, - мы вас совсем потеряли.
- Вьюн оказалась мудрым собеседником, дорогой друг, тебе повезло, что ты ее встретил, а мне повезло, что ты нас познакомил.
- Видимо, это судьба, - решил эльф, - ты же знаешь, что она руководит всем.
- Ты прав, Леголас, - согласился маг, - судьбу не обманешь. Порой встречаешь тех, кого давно позабыл.
- Позабыл?
- Но ты, Вьюн, напомнила. Ты мне кое-кого напомнила. А теперь давай поджигать хлопушки.
- Ну, Вьюн, приготовься, - Леголас крепче сжал ее руку.
Да, приготовиться было к чему. Взрыв. Тишина. А потом…………..потом началось. Вверх взмыл фонтан искр и огней. Огней было столько! Они осветили всю поляну. Еще мгновенье и огни превратились в огромную волну. Искры поменяли цвет с золотого на синий. Волна росла, уже слышался шум моря. Он становился сильней. А волна тем временем приобрела такие размеры! Гендальф поджег фейверк бурю. Эльфы замерли, поглощая исходившие красоту и волшебство. А волна росла и росла, набирала силу, могущество. Захлестнулась пена. Волна стала темно зеленного цвета. Сначала волна росла вверх, но сейчас она остановилась и рванула в сторону эльфов. Они, увидев это, разбежались в разные стороны с криками, но не ужаса, а веселья и восторга. Но разве укроешься от волшебства? Волна достала до небес, с треском, шумом и воем ветра опустилась на землю, снова взмыла вверх и накрыла эльфов, а потом она покатилась дальше, растворяясь и превращаясь в золотые точки. Эльфы лежали на траве. Разве в море спрячешься от такого? Волна накрыла всех, но не мокрая волна, а волна волшебства, а у него заведомо свой вкус. Мгновенье они не шевелились, а когда открыли глаза, то увидели свою поляну, покрытую зеленой травой, внутри которой светились золотые огоньки, как от светлячков, оставленные фейверком Гендальфа. Эльфы поднялись, кое-как пришли в себя и захлопали в ладоши.
- Вот так чудеса. Вот так маг.
- Волшебство.
- Здорово, здорово.
- Красота.
Толпа одобряюще заревела. Вьюн просто не находила слов.
- Разве можно создать такое?
Эльфы тем временем благодарили Гендальфа.
- Ох, удружил. Порадовал эльфов.
- Что для вас не сделаешь, добрый народец. Немного передохните, а потом я подожгу следующий.
- Не знаю, выдержит ли мое сердце еще один. Скорее всего, оно разорвется от счастья, - сказала Вьюн, обращаясь к Гендальфу. Его лицо расплылось в широкой улыбке, а возле добрых и мудрых глаз образовались морщинки, делая его образ для Вьюн еще трогательней. Сегодняшнюю ночь ей не забыть, а силуэт великого мага она в своей памяти будет хранить вечно, защищая его от напастей людской души.
Много хочется рассказать об этой волшебной ночи, фейверках, об эльфах …….но……..прости меня. Ну, хорошо. Расскажу о следующем фейверке. Эльфы отдохнули и приготовились к новому зрелищу. Фейверк взлетел вверх, рассекая звезды. Появился клуб дыма, словно туман и из этого тумана, быстрые как мысли, вылетели птицы. Птицы сначала разлетелись в разные стороны, потом взмыли в высь, образуя на фоне черного неба белоснежное покрывало, доля секунды и птицы исчезли. Вместо них над полем стояла радуга. Толпа удивленно ахнула. Еще мгновенье и радуга сжалась в наперсток, а после раздался взрыв. С верху с неба сыпались звезды. Звездопад. Миллионы серебряных искр сыпались на эльфов. Они же раскрыли ладоши и ловили прекрасные огоньки. И эти огоньки так напоминали огоньки, которые светятся в глазах только у одного народа – у эльфов. Вьюн насобирала их полные ладони. Они так здорово потрескивали и переливались
- Словно звезды, - сказала она Леголасу.
- Да, словно звезды.
Но эти звезды оказались не вечны. Опять же волшебство. Эльфы опустили глаза и на ладонях уже не лежали чудесные огоньки. Их место заняли красные, словно кровь, лепестки роз. Да и с неба уже не падали звезды, с него сыпались лепестки роз. А воздухом наполнился сладким запахом.
- Это какая-то сказка, - вздохнули эльфы.
Вскоре и поляна и добрый народ были покрыты бархатом цветов.
- Ты прав, Леголас. Гендальф самый великий маг и чародей, - заявила Вьюн. В этот момент так думали все.
Долго эльфы еще охали и восхищались, а потом на радостях запели. Вьюн подхватила и пела вместе с ними. В Левелине она пела впервые.
Кто умеет чудеса лучше всех творить?
Веселиться и шутить?
Золотом украсить мир?
Закатить веселый пир?
Удивлять и веселить?
О печалях всех забыть?
Гендальф, Гендальф – это он.
Наш чудак и маг.
Старец, старец старикан
Нет не Гендальф, а обман.
Наш – то Гендальф молодой,
Телом, сердцем и душой.
Он мудрец, всем нам отец.
Средиземье сильно любит
И народов не забудет.
Славный, славный этот дед
Он не скажет слова нет,
Он на просьбу не откажет,
Он еще чудес покажет.
Ох, хорошо он, как хорош
Вот бы жил он вместе с нами
Вечно жил, жил не годами
Эльфы смерти ведь не знают,
Да и зла не понимают.
Вот и Гендальф пусть живет
Счастье в каждый дом ведет.
Все молчали и слушали пение соратников (десятка эльфов, Леголаса и Вьюн). Гендальф внимательно прислушался
- Вьюн, как же ты поешь! – удивился маг.
- Да, просто необыкновенно, - согласились все остальные.
- Неужели ты им не пела раньше? – спросил Леголас.
- Нет. Я все время училась.
- Вот это да. Вечер чудес. Сначала Гендальф устраивает такое, а потом Вьюн поет, словно фея, - сказал кто-то из собравшихся.
- Не просто эльфийский голосок.
- Верно, не просто, - маг почесал подбородок. Он знал, что эльфы поют, словно ручей звенит, но Вьюн пела как-то иначе.
С этого дня Вьюн стали здесь называть Эльфиар, что на древнем языке этого народа означало арфа.
*****
Что же касается Гендальфа, то он действительно поселился у Вьюн. Они с Леголасом кое-что придумали. Маг отказался ночевать в доме, заявляя, что:
- На улице весна, а вы заставляете меня спать в доме. Нет, не уговаривайте. Я не каждый день бываю в таком месте, как Левелин. Так что, дорогие эльфы, оставьте меня в покое.
Пришлось подчиниться. Ему на крыльцо вынесли длинную софу, на ней маг и спал. Прожили они так недельку. Вьюн с утра уходила в Элдор, приходила вечером. Леголас и Гендальф с радостью встречали ее. Гендальф развлекал ее разными историями. Он вообще знал очень много. За всю жизнь, наверное, не рассказать.
- Сколько же ему лет? – часто задавала себе Вьюн один и тот же вопрос. Голос тоже отзывался о Гендальфе хорошо. Вьюн однажды показалось (может просто почудилось), что голос и Гендальф знакомы. Но она больше не думала об этом.
Как-то вечером Вьюн пришла домой совсем хмурая. Леголас и Гендальф тут же забеспокоились и стали расспрашивать ее о случившемся.
- Форонд рассказывал мне сегодня про одного мага. Радагаст Карий его зовут.
- А Радагаст! – обрадовался Гендальф. – Ну и что же он сказал?
- Что он повелитель животных. Живет в лесу, дружит с животными и понимает их язык, словно они говорят как люди.
- Да, это правда, - вмешался Леголас, - я хорошо знаю Радагаста. Он очень любит лес, а в животных души не чает. Этот маг обладает великой добротой.
- А может быть так, что Радагаст живет отшельником и совсем без животных?
- Да что ты, Вьюн, - рассмеялись они, - нет, такого не может быть. Радагаст не отшельник, он очень приятный собеседник и путников любит.
- Да уж, - подумала Вьюн, - тот Радагаст, которого знаю я, явно не подходит к этому описанию.
- И где же живет Радагаст? – спросила она вслух.
- На юге Средиземья.
- Нет, это не он, - снова подумала Вьюн.
- А почему ты спрашиваешь?
- Ну, мне стало интересно может ли Радагаст Карий жить отшельником.
- Нет, он не отшельник. Он любит лес и зверей, - подытожил Леголас.
- Кого же встретила я? Уж точно не Радагаста, - она уже не хотела разговаривать на эту тему, но Гендальф начал рассказ.
- Рассказываю эту историю, потому что доверяю вам. Давным-давно образовалась Гильдия магов. Сильная Гильдия. Просто так туда не принимали. Только с огромной силой. А в замен получали ее еще больше. В Гильдии много магов. Радагаст Карий тоже там. Во главе стоял Саруман Мудрый, но………
- Но ведь сейчас ты стоишь во Главе Гильдии, - Леголас знал, что это так.
- Да, я. Но до меня и до Сарумана был еще кое-кто. Вьюн заговорила об отшельниках, и я вспомнил. Акриол. Самый старый маг Средиземья. И самый сильный. Он тот, кто образовал Гильдию магов, он первый маг Средиземья. Силы его нет конца, также как и возрасту.
- И где же он сейчас?
- Очень, очень, очень давно Акриол оставил Гильдию магов. Он ушел. Просто ушел. Его место занял Саруман. Акриол же стал отшельником. Никто и сейчас не знает, где он живет и жив ли еще.
- А у него были после этого ученики?
- Нет. Никто. Сколько не приходило к нему чародеев, сколько не просили, не умоляли. Он всем отказывал. Главная мечта каждого мага, чтобы Акриол взял его к себе в ученики. Но сколько не ищи ветра в поле, все равно не найдешь. Никто не нашел его. И мне кажется, что и не найдет. Должно быть Акриол умер.
Теперь Вьюн стало ясно, кто ее знакомый маг Радагаст, он и не Радагаст вовсе, а Акриол – Первый маг Средиземья, она с трудом скрыла удивление и повела себя как ни в чем не бывало.
Вот и прошла эта неделька. Леголасу нужно ехать в Раздол к Элронду, а Гендальф поедет в Гондор. Вьюн так не хотелось с ними расставаться, но что поделать. И тут Форонд вызвал ее к себе.
- Вьюн, я подумал и решил. Тебе следует съездить в Багхаер к своим родителям, объяснить все, чтобы они не волновались больше. Побудешь там и вернешься домой в Левелин. Отправишься вместе с Гендальфом и Леголасом. Леголас свернет в Раздол, а ты с Гендальфом доедешь до Силарской развилки и повернешь в Багхаер.
Вьюн стояла как громом пораженная. Она совсем не думала ехать в Багхаер к родителям. Чего ворошить прошлое. Пусть себе живут спокойно. Но выручил ее голос в голове.
- Помнишь, Радагаст тебе сказал…..
- Он не Радагаст.
- Какая разница. Акриол тебе сказал, что вы увидитесь через полтора года. Он знал, что Форонд тебя отпустит в Багхаер. Вот и едь к магу. Побудешь у него и вернешься в Левелин.
- Опять обманывать.
- У тебя нет выбора. Для правды нет времени, так что придется ее скрывать.
- Ты прав. Я поеду к Акриолу.
- Как скажешь, Форонд, - согласилась она, - но я буду скучать, все-таки Багхаер совсем далеко.
- Увидимся через полтора года с небольшим.
********
Трое путников покидали Левелин. Весь город провожал их.
- Вьюн, приезжай побыстрей, - попросили ее Сол и Эйсан, - мы совсем загрустим без тебя.
- Ничего, дорогие друзья, время разлуки пройдет быстро.
- До свидания, Леголас, - обратилась к нему Сол, - возвращайся поскорей.
Вьюн и Гендальф заметили, какая грусть слышалась в ее голосе.
- Сол, приеду как только смогу.
Они друг друга обняли и расстались.
- До свидания, Гендальф, - кричала толпа, - приезжай поскорей и привози своих волшебных хлопушек побольше.
- До свидания, добрый народец, не скучайте.
Трое путников проехали через город, толпа проводила их до ворот. Они покинули Левелин и устремились вперед во весь опор на своих прекрасных лошадях.
- Отличный у тебя конь, Вьюн, - похвалил Холма Гендальф, - он похож на моего Светозавра.
- Леголас мне рассказывал о нем.
- Кто бы мог подумать, что такая лошадь живет в Захолме, - удивился маг.
- Там очень хорошие лошади. Их выращивает Конопас. Он свое дело знает.
- Тебе повезло, что ты встретила Холма.
- Да, повезло. Не знаю, чтобы я делала без него.
Холм все понимал из сказанного. Он считал, что кому и повезло так это ему. Вьюн вытащила его из захолустья, благодаря ей он увидел Средиземье и познакомился с Онрано, благодаря ей он наконец-то обрел свободу. Свобода, знаете ли, странная штука. Кажется у тебя в распоряжении огромные луга, просторы, но это еще не делает тебя свободным. Настоящая свобода – это свобода души. И Холм ее получил.
Пару дней они двигались втроем, но вскоре Леголас свернул в Раздол.
- Мы снова прощаемся, - обратился он к Вьюн.
- Жизнь состоит из встреч и расставаний. Мы ничего не можем изменить, - ответила она с горечью в словах. Эта горечь присутствовала и в ее взгляде.
- Скоро увидимся. Пожалуйста, береги себя.
- И ты береги себя.
- До свидания, Гендальф, - Леголас обратился к магу, - присматривай за ней.
- Увидимся в Раздоле, мой славный эльф. Не волнуйся, с ней все будет в порядке. Я знаю, насколько она важна для тебя.
Дальше они отправились уже вдвоем.
- Зачем вам в Раздол? – спросила Вьюн.
- Поговорить о холмах и об их исчезновении.
- Ты думаешь, слова что-то решат?
- Именно из слов вытекает решение. Мы найдем правильный выход.
- А Форонд?
- Форонд тоже поедет на большой совет Средиземья. Он как не как глава Левелина, лучшей школы в Средиземье. Думаю, Сол и Эйсан поедут с ним. Они его незаменимые помощники…..
Вьюн стало не по себе.
- А зачем собирать совет Средиземья только через два года после исчезновения холмов?
- Понимаешь, этот житель сам к нам не придет. А может, за два года кто-нибудь видел его.
- Ты хочешь найти его?
- Я хочу с ним поговорить. Только поговорить.
- А почему ты не подозреваешь меня? – ни с того ни с сего спросила она. - Ведь холмы находятся в той же стороне, что и Багхаер, ведь они пропали тогда же, когда я сбежала из дома.
- Что ты делаешь, - взбесился голос, - нельзя Гендальфу этого рассказывать.
- Возможно, я бы так и подумал, - согласился маг, - но я слишком хорошо тебя знаю, Вьюн. Слишком хорошо. Ты добрая, мягкая, безобидная. Ты это не он.
Она улыбнулась в ответ.
- Ты у нас маг, тебе виднее.
- Ты уж прости, если обидел. Но ты слишком добрая. Ты не создана для войны.
- А тот создан?
- Не знаю, но то, что холмы разрушены, это что-то да значит, хотя зла в Средиземье нет. Маги это чувствуют. Я не ощущаю его присутствия. Во истину благословенное время. Триста лет тишины и покоя.
- Ты повидал много?
- Много. И добра и зла, - голос мага наполнила усталость.
- Ты устал?
- Долгая жизнь имеет две стороны. И хорошую и плохую. Одна дарит силы, здоровье и счастье, а другая их отбирает, но жить хочется всегда. Она не перестает удивлять меня. Я встречаю замечательных друзей, добрых и ласковых, - он погладил Вьюн по щеке, - ты удивительная, Вьюн. Так не хочется с тобой расставаться. Ты несешь какой-то покой всему живому. С тобой спокойно и уютно. Ты словно хранитель тепла.
- Видимо, ты скучаешь по Фродо, - что заставило Вьюн задать этот вопрос, она не знала.
- Ты знаешь про Фродо?
- Форонд рассказывал мне.
- Он балует тебя знаниями.
- Ты прав. Он научил меня многому.
- Но я, правда, скучаю по Фродо. Хоббиты такой замечательный народ. Великая сила живет в них. Неприметная на первый взгляд, но огромная для тех, кто хоть что-то понимает в силе.
Вьюн стало совсем грустно. И Акриол и Гендальф отзывались об этом народе с любовью и восхищением.
- Ты чем-то похожа на него. Вы вроде совсем разные, но что-то вас роднит. Сам пока не знаю что.
- Жаль, что я с ним никогда не встречусь.
- Ну, это не беда. Ты можешь узнать его из наших слов.
- Мне кажется, я уже узнала. Он необыкновенный хоббит. Совсем необыкновенный.
Гендальф обрадовался тому, что она говорит то, что следовало говорить о Фродо. Ведь так приятно, когда о твоем друге говорят прекрасные слова, а главное, говорят их искренне.
*******
Путешествие с Гендальфом проходило ровно месяц. Наступил апрель, а вместе с ним в лесах наступила та особая пора года, когда все вокруг наполняется теплом. Вот-вот Вьюн и Гендальф расстанутся. Что случилось с ними за этот месяц! Как они сдружились. Словно старые закадычные друзья болтали они дни напролет. Гендальфу особо нравилось слушать, как Вьюн поет.
- Ну, еще одну, - упрашивал он ее, - спой еще песню. Вьюн, порадуй старика.
- Ах, Гендальф, ну сколько уже можно.
- Ну, еще одну.
- Ладно.
- Лучше птиц поешь, лучше, - говорил он.
Но иногда они менялись местами.
- Ну же, Гендальф, расскажи еще про хоббитов.
- Вьюн, я устал.
- Ну, пожалуйста.
- Я больше не могу.
- Тогда я не буду тебе петь.
- Уговорила.
Вьюн тянулась к знаниям, а магу же доставляло огромное удовольствие слушать песни. Да они просто созданы для совместных путешествий. Месяц прошел незаметно. Как весело они провели это время. Вот бы хоть еще один денек вместе проехать, тем более конь Гендальфа Зор привязался к Холму. Но время прошло, и они достигли Силарской развилки.
- Вот здесь и попрощаемся.
- Гендальф, мы когда-нибудь увидимся?
- Конечно, Вьюн. Я постараюсь навещать тебя в Левелине.
- Ты меня много чему научил. Спасибо.
- Не благодари. Ты мне дала больше, чем я тебе. Пока я с тобой, моя душа спокойна.
- Жаль, что расстаемся.
- С тобой это делать очень трудно, - он слабо усмехнулся, - будь осторожна, - маг поцеловал ее в лоб, - да хранят тебя все силы Средиземья.
Гендальф резко свернул и, помахав Вьюн в след, скрылся за деревьями. Вьюн осталась одна. На сердце легло странное чувство. Уехал Гендальф и как будто частица ее улетела вместе с ним. Она тяжело вздохнула, достала карту, которую ей дал Акриол, и устремилась к его дому.
В ее путешествии не было ничего особенного. Ну, если не считать наступление сентября. Вьюн любила осень. То время, когда желтеют листья, солнце меняет свой цвет, ветер становится дерзким (слишком много он себе позволяет в это время) и лес таким грустным и таким красивым.
Она въехала в лес Акриола. Как всегда здесь царили мир и покой. Сначала Вьюн оказалась в темноте, позже темнота от плотных деревьев рассеялась и она очутилась перед домом отшельника на светлой поляне. Дронды ей так и не встретились.
- Поистине чудное место, - согласилась Вьюн. Она огляделась. Желтеющая трава. Разноцветные листья деревьев, меняющие свое положение под порывами ветра. Где-то неподалеку располагалось озеро, так как эльфийский слух Вьюн уловил плеск воды. Стоял уже день. Вьюн спрыгнула с лошади и решила войти в дом, но тут из дверей вышел он.
- Распрягай лошадь, ставь в конюшню, хорошо вычисти и накорми, а потом пройдешь внутрь.
Не здравствуй, не добрый день, не как доехала маг, конечно же, не сказал. Вьюн подчинилась. Распрягла Холма, старец взял ее сумки и понес их в дом, Вьюн же с Холмом отправилась в конюшню.
- Мой руки и садись за стол, - услышала она, как вошла в дом.
Вьюн сделала, как он сказал, и уселась за стол. За полтора года маг совсем не изменился. Такой же высокий и стройный. Даже красивый. Но его характер не давал рассмотреть его красоту. Он перед Вьюн поставил обед и уселся напротив.
- Вы ведь знали, что я приеду именно сегодня. Не так ли, Акриол? – она хотела его удивить, но не вышло.
- Наверняка Гендальф наболтал обо мне.
- Откуда вы знаете? – глупый вопрос. Она задала другой.
- Вы и правда тот Акриол, отшельник, великий маг Средиземья?
- Нет.
- Врете, - огрызнулась она, - я знаю, что врете.
Она больше всего не любила лжи, ведь ей самой в последнее время приходилось заниматься только этим.
- Так зачем спрашиваешь, если знаешь сама?
Вьюн не ответила.
- Зачем я здесь?
- Чтобы учиться.
- Учиться чему?
- Магии.
Она хмыкнула.
- Магии? Вы шутите.
- Нет, не шучу.
- Но зачем?
- Потому что так надо.
Она снова не ответила.
- Вы ведь знали о том, что Форонд отпустит меня в Багхаер?
- И это знал. И много еще чего знаю.
- Но как?
- Магия. Я тебя научу.
- Я не хочу этому учиться, - она встала и подошла к окну, - я не должна учиться этому.
Акриол треснул кулаком по столу и из-за этого вся посуда подскочила.
- Да где это видано? – заорал он. - Чтобы я кого-то упрашивал стать моим учеником. Это меня должны упрашивать, а не я. Какая-то несносная выскочка идет мне наперекор.
- Не зли его, - подсказал ей голос, но она его не слушала.
- Я не хочу учиться этому. Не хочу знать, что будет со мной через год или через десять лет. Я просто хочу жить. Просто жить.
- Ты не будешь жить, - заорал он сильней, - ты будешь учиться магии, чтобы в один прекрасный день суметь спасти Средиземье.
- А как же я?
- Нет тебя. Есть только то, кем ты являешься.
Вьюн сжала кулаки. Злость завладела ей. Но внезапно в голове всплыл образ Гендальфа. Светлый и добрый. Она уже не видела Акриола, перед ней был Гендальф. Всего лишь мимолетное видение или воспоминание. Его слова.
- У каждого есть право на жизнь и счастье. У каждого, Вьюн. Великий дает нам жизнь для того, чтобы мы жили, а не отказывались от нее. Наша истинная сила внутри нас.
Вьюн поняла, что улыбается, а Акриол внимательно на нее смотрит.
- Как хорошо было бы мне с ним, - она говорила о Гендальфе.
Акриол сел перед огнем в камине.
- Гендальф Белый. Чудак. Чудак. Чудак.
- Не говори так о нем.
- Вьюн, я не чудовище, поверь. То, что я делаю нужно не только мне, это нужно всему Средиземью. Позже ты поймешь.
Вьюн не стала спорить.
- Вы хорошо знали Гендальфа?
- Мне ли не знать, ведь я его учил.
- Учили? Давно, наверное.
- Да, очень.
- И чему вы собираетесь учить меня?
- Волшебству. Знания тебе даст Левелин. А вот с мечом, жаль, но тебе не научиться работать. Душа не та. Придется учиться волшебству.
- Тогда зачем мне меч?
- Меч? Мы, видимо, переделаем его под какое-нибудь заклинание. Сделаем из него то, чем ты сможешь управлять.
- Поступай как знаешь, Акриол. Я так устала от этих таен и загадок. От этого обмана. От осознавания того, что моя жизнь мне не принадлежит.
Теперь уже не отвечал он. Они наскоро пообедали.
- Сегодня отдыхай, а завтра с утра будем заниматься. Пробудешь у меня с год.
-Как же год? Ведь я должна вернуться в срок. Я обещала Форонду.
- Вернешься. Я при помощи магии доставлю тебя за одну секунду в Левелин.
- Наверное, такое заклятие отнимает много сил.
- Верно, много. Но лишние полгода занятий с тобой этого стоят. Так что готовься, Вьюн. Твоя комната находится с обратной стороны дома. Пойдем, я тебе покажу.
Они вышли, обошли дом и оказались около двери. Акриол раскрыл ее и они очутились внутри, в просторной, залитой солнцем комнате, где количеству окон не было счета. За ними обитал прекрасный вид на озеро.
- А мы с ним чем-то похожи. Он тоже любит воду, - сказала она голосу.
- Вьюн, Акриол не такой уж и плохой. Узнай его получше, и ты в этом убедишься, - дал совет он.
- Я не думаю, что он плохой. Честно, не думаю. Просто он заставляет идти меня против моей природы, заставляет стать тем, кто не такой как я.
- И все же не сердись. Это все из-за любви к Средиземью, все это он делает ради него.
- Здесь здорово, - согласилась Вьюн. Это место и вправду ей нравилось. Даже не смотря на простую обстановку, в отличие от Левелина. Какая красота и роскошь обитали там. Что-что, а красоту и комфорт эльфы любят.
- Здесь, конечно, не эльфийские покои, - Акриол разжег заклинанием огонь в камине, - но эта комната хранит только добрые воспоминания.
Около окна стоял массивный стол из красного дерева, пока еще на нем ничего не лежало, но вскоре это изменится. Вдоль стены узкая кровать, сверху застеленная светло голубым, почти белым покрывалом. На стенах же висела всего одна картина, но зато какая. На пол стены. Что она содержала? Стоял лес, зеленый и свежий, среди деревьев пробегал ручей - чистый и веселый, а около небольшой лужицы, образовавшейся из-за ручейка, смотрела с картины женщина, молодая и красивая. На ней было надето длинное белое платье с широкими рукавами. У нее были темные волосы и карие глаза, а кожа белая как снег. Безусловно, она эльфийка. Только эльфы обладают такой красотой. Женщина, изображенная в полный рост с волосами, спадающими на спину, смотрела с тоской и горестью в глазах.
- Кто она?
Маг не ответил
- От чего же она так грустна?
- У нее на это есть свои причины.
- Ты ее знал?
- Да. Довольно хорошо. Слишком хорошо.
- Какая она?
- Она замечательная! Поверь, замечательная!
Вьюн смекнула, что за этим кроется, возможно, новая тайна. Но настаивать на ее раскрытии не стала. Раз он молчит, то пусть молчит.
- Вот здесь ты и проживешь год, - распорядился Акриол.
- Как скажешь.
Он вышел и оставил ее одну. Вьюн разобрала свои вещи. Лук Леголаса она повесила над кроватью. Почему-то сейчас ей хотелось, чтобы он оказался рядом. Вьюн еще раз взглянула на картину. Женщина смотрела на нее. Смотрела так, будто знала ее, будто ждала ее. Оставшийся день Вьюн провела здесь. Она раскрыла окна и любовалась озером и обитающими там жителями. Она любила наблюдать за лесом. Просто смотреть. Это ей не надоедало, это ей никогда не надоест.
Пришло утро. На новом месте Вьюн спалось, в общем, неплохо, разбудил ее Базелай. Он залез через открытое окно. Вьюн долго не могла понять, как он при своем весе допрыгнул до подоконника. Тихо пройдя по полу, он прыгнул к ней на кровать.
- Базелай, это ты! Почему не спишь?
Кот с упреком посмотрел на нее.
- Ах, да. Наверняка ты проголодался. Ну, пойдем на кухню.
Уже почти рассвело. Вьюн с Базелаем на руках прошла на кухню. Все кастрюли, что она открывала, оказались пусты.
- Что ж, придется растопить камин и что-нибудь приготовить. Если я поступлю иначе, ты мне этого не простишь, - пошутила она.
Кот прыгнул на скамейку. Дров в кухне не оказалось и пришлось выйти на улицу. Дров там тоже не было.
- Придется идти собирать в лес.
Она углубилась в чащу. Базелай решил ее сопроводить. В лесу полно хвороста. Зачем люди рубят деревья? Они насобирали огромную кучу. Вернее насобирала Вьюн, разве Базелай на это годится? Вьюн не заметила в окне лицо мага. Он наблюдал и за ней и за своим нахлебником.
- Ну, надо же, - подивился Акриол, - эта девчонка всего навсего здесь второй день, а он уже переметнулся на ее сторону, - сказал маг при виде выходившей из леса парочки. Но выходить он не стал. Акриол решил поспать еще пару часов.
- Раз встала, то пусть и готовит завтрак.
Тем временем Вьюн и Базелай зашли в кухню. Она поискала огниво.
- А зачем ему огниво? Он ведь маг, - додумалась она. Вьюн положила хворост в камин и припомнила слова Ворона.
- Аулинг, демерот, лаурен, - пламя вспыхнуло, - Базелай как будто бы удивился, - этому я научилась у Ворона, Базелай. На самом деле с магией я совсем не знакома.
Она поискала кое-что съестное. В общем, они сварили кашу с маслом. В кладовой повара нашли домашнюю колбасу. Именно это Базелай и собирался есть. До каши ему не было дела. Позже в кухне их оказалось уже трое. Акриол решил, что пора вставать.
- И завтрак приготовила. Ну, молодец, - он уселся за стол. Услышав слова похвалы, Вьюн даже растерялась, как-то странно это слышать от него.
- Совсем не плохо, - обманул ее маг. Пища же оказалась ужасной. Вьюн не умела готовить. Они поели и маг сказал.
- Давай готовить буду я, - предложил он, - тебе лучше побольше заниматься.
Вьюн не спорила. После завтрака они спустились в комнату за железной дверью, где Вьюн была в прошлый раз. Тут все осталось неизменным. Огонь в камине, книжные полки, забитые книгами, пучки засушенной травы и цветов. В углу на длинном столе лежали меч, вышивка и книга. Да, ее вещи.
- Тебе придется все время учиться. У нас мало времени. Магию постигают столетиями и то не всю. У нас же всего пара лет. Приготовься, будет тяжело.
- Что же поделать. Иначе нельзя?
- Нельзя, - отрезал он, - садись.
Вьюн села в кресло около огня. Позже это кресло станет ее, если конечно Базелай не займет его первым.
- Вьюн, что ты знаешь о магии?
- Ничего.
- Но ведь ты уже обладаешь ей. Ты сегодня утром заклятием развела огонь.
- Я просто сказала слова.
- Слова это еще ничто. Другой человек, произнеся слова заклинаний, не увидел бы ничего. Главное – вера. Ты верила в то, что, произнеся слова, огонь появится. Ты не знала, что дело не в словах. Магия очень сложна. Или ты покоришь ее, или она покорит тебя. Ты готова к битве?
- У меня разве есть выбор? Я уже отлично поняла, что как раз его у меня нет. Я должна быть готовой, - съязвила она.
- Верно. Ты хочешь заниматься магией? Ответь честно.
Она на минуту замолкла, потом улыбнулась и очутилась в своих мечтах.
- Я хочу путешествовать, увидеть все Средиземье, узнать его, жить среди эльфов, наслаждаться пением птиц и пением этого народа. Но не магия. Это не мое. Чувствую сердцем, что этим мне заниматься нельзя.
- А как же власть?
- Власть? А что такое власть? Ты думаешь, это счастье? Это сила? Нет. Мое счастье жить с теми, кто мне дорог и любим, и кто меня понимает.
- Эльфы. Вьюн, ты – неугомонный путник и странник, жаждешь жить с эльфами. Но ты не эльфийка. Нет.
- Ошибаешься. Этот народ – мой народ.
- Нет. У тебя уже нет народа. Ты одна.
Они замолчали. Вьюн в эту минуту ненавидела Акриола. Он ломал ее жизнь.
- Смирись, - твердил голос, - смирись, Вьюн.
- Я слишком молода для смирения. Мой дух требует жизни.
- Смирись, - повторил он, - ты можешь только это.
Вьюн тяжело вздохнула. Внутри нее проходила борьба между разумом и чувствами, но разум победил. Он всегда побеждал, заставляя сердце забыть о чувствах.
- Хорошо, я смирилась, - раздался крик внутри, - вы все довольны? Я смирилась, я буду жить не как хочу, а как должна.
- Ну что ж, Акриол, - обратилась она к магу, - учи меня. Учи хорошо, так как я учусь быстро. И в один прекрасный день я стану сильнее тебя. Но хочу сказать сразу, делаю я это не по своей воле. Человек не должен открывать завесу тайны. Маги все время это делают. Я против этого. Вы берете то, что не ваше. Я против обучения меня магией. Я так же против убийства.
Он не ответил. А потом согласился.
- Хорошо, хочешь учиться, учись. Но стать сильнее меня это не просто. У тебя есть огромная сила, вопрос в том сможешь ли ты ее подчинить себе?
- Смогу, - она ответила твердо.
- Раз так, значит, слушай меня и делай то, что я скажу.
В комнату прокрался Базелай и прыгнул Вьюн на руки.
- Магия на самом деле это очень проста, - начал он, - но понимаешь это только тогда, когда изучишь ее, когда найдешь тот единственный ответ. Не все маги по настоящему маги. Они умеют многое, но магия это не знания – это вера. Это смелость, страху здесь не место. Поверь что это осуществимо, почувствуй вкус веры на языке и тогда заклятье исполнится. А слова, слова это просто выход силы.
Вьюн вслушивалась в изреченное. Слова одновременно и простые и сложные. Но если поймешь их смысл так как следует понять, то ключ от магии у тебя в руках. Волшебство. Многие хотят творить это. Но волшебство должно твориться для чего-то, а не просто так. Главное – не усугублять силой, а то магия поглотит тебя, как это случилось с Саруманом Мудрым, он не увидел грани между дозволенным и недозволенным. Переступишь грань, назад уже не вернешься. Во всем есть черта, в магии она не заметна, так как у каждого мага она своя. Он сам должен знать, когда остановиться.
- Главная работа в магии, - продолжил Акриол, - это работа над своим сознанием. Это внутренняя работа, самая сложная, так как ее ты можешь никогда не выполнить. Так что, Вьюн, работай, работай со своим внутренним существованием.
И Вьюн работала. И чем дольше она работала, тем больше она понимала, что эта работа чужда ей. Это совсем не то учение, что в Левелине. И узнавала она совсем не то. Делала она это все только ради Средиземья. Хотя вся ее сущность молила прекратить изучение этой науки.
Их день начинался рано. Вьюн собирала дрова, прибиралась в доме, гуляла по лесу. Маг не ограничивал ее свободы.
- Установи мир с собой и тогда все получится, - часто говорил Акриол.
Все свое время они проводили в комнате за железной дверью. Они читали книги, беседовали о прочитанном, в общем, поначалу всех их занятия состояли из чтений и бесед. Прошла неделя и Вьюн полюбила эти беседы. Сколько мудрости жило в них. Вьюн всегда тянулась к мудрости. Акриол же был мудрецом.
Как же сам маг к ней относился? Особой привязанности к себе Вьюн не ощущала. Иногда ее ответы его очень радовали так как ее мнение сходилось с его, а иногда от них он был просто в бешенстве.
- Ну что ты несешь? – орал он. - Как ты до этого додумалась?
Одним словом, жизнь здесь для Вьюн проходила нормально. Позже она оценила Акриола по достоинству. Он, и правда, не плохой, а вот мудрости (и хитрости) у него хоть отбавляй. С того момента как в его доме появилась Вьюн, он прекратил заниматься хоть какой-нибудь работой по дому, жалуясь на боль в спине. Вьюн то охотно догадывалась, что со спиной у него на самом деле все в порядке. Просто он совсем разленился, но что не говори, готовил только он, так как стряпню Вьюн можно было есть только на голодный желудок, на очень голодный желудок.
- Вьюн, подай мне книгу, Вьюн, принеси мне одеяло. Вьюн, сходи в лес, набери сухих листьев, Вьюн, что-то пыль повсюду, Вьюн, надо бы за дровами сходить, Вьюн, поменяй воду, а эта что-то не свежа. Вьюн, подкинь дров, Вьюн, помой кухню еще на один разок (то есть на третий), - твердил все это он без конца.
А Вьюн, скрипя зубами, жалуясь голосу на выжившего из ума старика, выполняла так называемые его просьбы, на самом же деле приказания.
- Ты уж прости, что не помогаю, но моя спина просто не дает мне покоя, - говорил он скромным тоном.
- Он меня совсем загонял, - сказала она голосу, - свалил на меня всю работу. Ничего у него не болит. Я отлично знаю.
И правда, как-то раз она убедилась в этом. Попросив Вьюн сходить за водой, старец насмехался при виде своей подопечной с коромыслом, при этом он приплясывал и что-то напевал. Базелай, сидя рядом с ним, явно не одобрял этих выходок.
- А пусть не думает, что она умнее меня, - оправдывался маг. Базелай не стал спорить и выбежал из комнаты. - Беги, беги, жалуйся, предатель. Стоило здесь появиться первой смазливой девчонке, и ты уже забыл про того, кто кормил тебя, а ешь ты дай Боже, столько лет.
Он все приплясывал. В эту минуту Вьюн и зашла. Увидев ее, старец согнулся пополам.
- Ох, моя спина, - причитал он, - ох моя спина. Какой ужас. Лучше бы мне умереть.
Вьюн не стала осуждать его за обман. Она про себя лишь усмехнулась.
- Почему ты такой ворчун? спросила она за ужином.
- Я ворчун?
- Да. Ты все время сердишься и злишься. Всё не по тебе.
- А как я должен себя вести? Я же маг.
- Гендальф тоже маг, но он совсем другой, - Вьюн вспомнила друга и улыбнулась, - он всегда поддержит добрым словом. Я его очень люблю. Тебя я тоже люблю иногда, когда не злишься и не издеваешься надо мной. Спокойной ночи.
Она ушла спать. Акриол же сидел, как громом пораженный.
- Она меня любит? – удивился он. - Но за что? Я все время ругаю ее, заставляю исполнять мою волю. Это ведь я заставил ее заниматься магией. Она этого так не хотела. Я ей постоянно твержу, что у нее нет своей жизни. И после этого она меня еще любит? Что за странная девушка. Почему в ее сердце нет ненависти? Почему там, где она все оживает? Воистину она не похожа на свой народ. Где ее гордость? Та огромная злая гордость? Осознавание своего преимущества. Где все это? Где ее чванство и самодурство? Да этого у нее попросту нет. Я боюсь признать, что она умнее своего народа. Неужели она обладает даром света? – старец замер. – Нет, - он грустно улыбнулся. – Не говори глупостей, Акриол, - маг так разнервничался, что стал говорить сам с собой. - Этого дара давно нет. В Средизьмье больше нет столь великой магии.
Дар света – очередная легенда. Обладатель этого дара мог воскрешать мертвых, наполнять реки, прекращать дожди, разтопить снег и лед. А главное, в его душе никогда не умирала вера в хорошее и светлое, не смотря ни на что.
*******
Что касается учебы Вьюн, то она проходила довольно хорошо. Нет, Вьюн еще не обладал магией. Слишком много всего боролось у нее внутри. Сердце хотело жить, разум хотел управлять им. Эта борьба проходила долго и мучительно. Эти двое никак не могли договориться.
Занятия проходили в форме беседы. Акриол и Вьюн читали одни и те же книжки. Они разговаривали о прочитанном, разбирали смысл этой жизни, разбирали ее загадки.
- Это очень важно для мага, - повторял Акриол, - понять для чего он живет.
А потом он продолжал говорить уже о другом.
- Тебе не нужно знать заклинаний, или варить зелье, тебе это не нужно. Твоя сила велика и без этого. Просто пожелай, и это исполнится, - говорил он.
Однажды утром Вьюн пришла как всегда в комнату за железной дверью. Маг сидел за книгой.
- Садись на свое место.
Она так и сделала.
- Хватит уже читать и говорить. Будем работать по-настоящему, - распорядился он.
Вьюн опешила. Что значит работать по-настоящему? Она и так работала как проклятая с утра до ночи. Ты думаешь, это так легко работать с мудростью? Нет. Попробуй угодить ворчливому старику. Это не так уж и просто.
- Видишь книгу, - продолжил он, - ты не выйдешь отсюда, пока она не покроется льдом. Как только ты это сделаешь, я тебя выпущу.
- А как же слова? Заклинания? Я не знаю никаких заклинаний.
- Тебе они не нужны.
- Но я не умею этого делать. Ты же знаешь.
- Я уже сказал. Пока книга не покроется льдом, ты отсюда не выйдешь.
- Это не возможно. Здесь тепло, вон в камине горит огонь.
- Он и будет гореть.
- Затуши его хотя бы.
- Нет. Он будет гореть. Помни, что твоя сила в тебе, а не в заклинаниях, - сказав это, маг взял в руки другую книгу и углубился в ее изучении.
Вьюн же сидела в кресле у огня, перед ней на столе лежала злосчастная книга. Что же делать? Вьюн сверлила ее взглядом. Она приняла в руки свою силу и чувствовала ее вкус на языке. Но что толку от силы, которой не можешь управлять. Вьюн встала и закрыла глаза, представила, что книга покрыта льдом, большим толстым и холодным. Открыла глаза. Ничего. Книгу покрывал лишь толстый переплет и не одной льдинки. Вьюн пыталась снова и снова. Без конца. Она требовала, чтобы книга приобрела то, что так жаждала от нее Вьюн. Ничего. Ничего. Ничего. И опять ничего. Никакого результата. Вьюн взмокла. Солнце в окне светило очень ярко, не смотря на ноябрь. Начало ноября. Да, было уже давно за полдень. Вьюн снова села в кресло и вытерла пот со лба. Маг так же изучал книгу, видимо она его не в шутку увлекла. Ни слова он не сказал Вьюн, он все читал и читал, совсем редко меняя положение тела.
- Да что же это такое, - завопила она, - эта книга никогда не покроется льдом. Покрывайся ты, дрянная книга. Быстро покройся льдом, я тебе приказываю. Приказываю, слышишь? – Вьюн швырнула книгу в стену. Маг даже не пошевелился.
Солнце за окном закатилось и наступил вечер. Маг и не думал открывать дверь.
- Акриол, ты что собираешься меня здесь держать до ночи?
- Если понадобится, то и целую жизнь, - ответил он холодно, - работай, Вьюн, работай.
Она ожесточилась, начала работать. Что она только не вытворяла со своим сознанием и желаниями. Она их выстраивала в цепь, она ими командовала, руководила, загоняла в угол, злилась на них, но в конце концов это они загнали ее в угол.
Когда Вьюн снова посмотрела в окно, на небе уже горели звезды. Вьюн хотелось завыть от злобы. Гадкий старик спал, книга лежала на столе. На ней не было льда. Вьюн еще раз швырнула ее в стену. Позже пришлось идти и поднимать.
Вьюн и сама не заметила как заснула. Проснулась она поздно. Маг сидел около огня в камине и пил чай.
- Садись завтракать, - предложил он.
Вьюн на одеревеневших ногах подошла к столу, налила себе чаю и принялась за трапезу.
- Сколько времени ты собираешься меня здесь держать?
- Сколько потребуется.
- Но это безумие. Акриол, поверь, я стараюсь. Я использую все твои советы, но, видимо, эту книгу нельзя покрыть льдом.
- Можно, сиди и работай.
Этот день тянулся еще дольше, чем предыдущий. До обеда прошла вечность. После обеда прошло две вечности. Вьюн снова бесилась и орала. Маг не обращал внимания на ее вопли и ругань. Позже она успокоилась. Просто сидела в кресле, уставившись в одну точку. Приближался вечер. Отчаяние завладело Вьюн. Ей казалось, что это все безнадежно. Позже она снова швырнула книгу в стену.
- Я скорее дыру в ней проделаю, чем покрою льдом.
Все закончилось тем, что она снова ее подняла.
Второй день подходил к концу. Вместе с ним Вьюн ощущала у себя в голове помутнение разума. Снова она упала в кресло.
- Это не возможно, - простонала она.
Через час она уже крушила эту комнату. Раскидывала книги, срывала пучки травы со стен, ломала стулья. Через два часа она все чинила и расставляла по своим местам.
Пришло утро нового дня. Третьего. Вьюн совсем одичала. Сначала она мерила шагами комнату, позже стала думать, чем бы разбить окно, чтобы очутиться на воле. Но закончилось все тем, она уселась в кресло около огня, сложив на коленях руки. Вьюн вспомнила лед. Какой он? Может быть тонкий, а может и нет. С такими причудливыми узорами и рисунками. А какой он гладкий. Без шероховатостей. Ее разум больше не думал о достижении цели. Она просто думала о льде. Вьюн вспомнила лед. Да, она любила кататься. Она вспомнила свое детство. Вот она подскользнулась и растянулась на озере. Ее лицо просветлело и недавние злоба и гнев прошли. Вьюн вздохнула. Как тихо все стало. Она даже не слышала, как маг переворачивает страницы. Все замерло. Только она и лед.
- Что ты хочешь от меня? – спросил он.
- Покрой книгу, - она не просила и не приказывала. Она настолько поверила в осуществление задуманного, что когда раскрыла глаза, увидела книгу, книгу, покрытую светло голубым льдом. Он переливался и светился в отблесках пламени.
- Акриол, - позвала Вьюн, не веря своим глазам, - Акриол.
Он не отводил взгляда от своего занятия.
- Чего тебе, Вьюн?
- Я это сделала. Лед. На ней лед. Она так холодна, - Вьюн прикоснулась к книге кончиками пальцев. Их покрыл иний.
Маг уделил внимание ее книге. Его брови удивленно поползли вверх.
- Так ты сделала это. Ну что ж, молодец! Мое защитное заклинание оказалось слабоватым для тебя. В следующий раз поставлю сильное.
Вьюн чуть не упала.
- Защитное заклинание? Что это значит?
- Ну, чтобы книга не покрывалась льдом.
- Ах ты. Я три дня маялась. Пыталась покрыть эту чертову книгу хоть одной снежинкой, а на ней оказывается защита ото льда, - она крепко сжала кулаки.
- Так же интересней.
- Ух, - она, хлопнув раскрывшейся дверью, вышла из комнаты.
- Как я его ненавижу, - сказала она про себя.
- Я знаю, - донесся до нее насмешливый голос мага.
*******
Вьюн в эту ночь спала как убитая. Магия дико выматывает. Вьюн же ей занималась целых три дня. Она, конечно, позлилась на Акриола, но потом заснула. На следующее утро они как всегда встретились на кухне. Он насмешливо смотрел на нее. Она же смотрела на него с обидой.
- Ну ладно, не сердись. Посмотри на это дело с другой стороны. Ты сломала мое защитное заклятие и покрыла книгу льдом. Теперь ты знаешь, как работает магия.
В душе она согласилась с ним, но виду подавать не стала.
- И что мы будем делать сегодня? – спросила Вьюн.
- Сегодня мы пойдем в лес. Я научу тебя его слушать.
- Я и так слышу его.
- Я научу тебя слышать его по-другому.
- Как же?
- Увидишь. Завтракай и пойдем.
Так она и сделала. За три дня заточения у нее появился аппетит.
Они вышли из дома, когда ноябрьское солнце стояло уже высоко. Вьюн здесь была уже третий месяц. Чему она научилась за это время? Ну, она перечитала уйму мудрых книг и научилась кое-как управляться с магией. Против своей воли конечно. По этому поводу она с Акриолом часто ругались, он то считал, что для спасения Средиземья требуется как раз-таки это, она же считала иначе. Нет, она не отказывалась от спасения любимой страны. Будь ее воля, она бы и жизнь отдала ради Средиземья.
Они шли долго, зашли в самую чащу. Солнце не могло пробраться через плотную стену деревьев. Нет, здесь не стояла жуткая темень, просто легкий полумрак. Именно сюда и привел ее маг.
- Я знаю, ты слышишь лес. Так же как и эльфы, но я хочу научить тебя другому. Видишь, какая здесь плотная стена. Можешь сделать так, чтобы эта стена разошлась?
- Это не возможно. Деревья не умеют ходить, - Вьюн усмехнулась. – Кроме дрондо, конечно.
- Ерунда. Деревья могут все.
- Это не возможно. Я не верю.
- В этом твоя беда, ты Фома не верующая. Вьюн, поверь в чудо.
Она не спорила.
- А теперь закрой глаза, - распорядился он.
Вьюн подчинилась. Маг тоже закрыл. Когда они открыли их, Вьюн ахнула. Стена из леса расступилась. В ней образовался проход. Деревья встали иначе.
- Как это возможно? – изумилась она.
- Возможно. Возможно еще и не такое.
- Но как?
- Магия. Я же говорил. Магия может все.
- А причем здесь слышать лес?
- При том, что при слове слышать подразумевается и слово говорить.
- Но я умею говорить с ним.
- Тогда поставь деревья так, как они стояли раньше.
Вьюн сосредоточилась. Капнула вглубь себя. Приняла силу, разрушающую силу. Вьюн была уверена, что справится. Она покрыла книгу льдом, а значит и это сделает. Но, открыв глаза, перед ней стояло именно то, что создал Акриол.
- Ничего не вышло.
- Вот когда сделаешь обратное, тогда ты научишься разговаривать с лесом как говорят настоящие маги. Считай, что это твое задание до конца срока пребывания здесь.
- Осталось семь месяцев.
- Вот за эти семь месяцев поставь деревья на место. Здесь я тебе подсказывать не буду. Это твоя работа. Думай. А теперь пойдем.
Они вышли из леса. Вьюн перебирала в голове все услышанное. Честно сказать, она ничего не поняла. Причем здесь слышать лес?
- Сразу скажу, - напомнил маг, - эта работа сложная и заниматься ты ей будешь тогда, когда днем отзанимаешься со мной.
- Когда же мне ставить лес на место? С тобой я занимаюсь целый день.
- У тебя еще есть ночь, - подсказал он.
Они вернулись в дом, и ушли в комнату за железной дверью.
- Ну, вот, Вьюн. Вчера ты сломала мое заклятие и покрыла книгу льдом. Правда до этого ты перевернула эту комнату вверх дном. Но все-таки ты справилась. Ты успокоилась, твой разум просветлел. Магия творится только при чистом разуме, ничем не затуманенным. Ни яростью, ни злобой, ни страхом. Просто спокойствие. Ты не думала о достижении цели, ты не старалась исполнить требуемое, ты просто поверила в это. Будто так и должно быть. Что ты почувствовала при исполнении желаемого?
- Легкое головокружение.
- Это ничего, так как твоя сила пока еще слаба. Настоящий же маг не чувствует ничего. Она неотрывная его часть. Ты же не испытываешь головокружение, когда двигаешь руками. Вот так и с магией. Но ты научишься.
- Ты думаешь, что это спасет Средиземье?
- Я уверен. Правда, ты так молода для магии, но это для тебя не вопрос.
- Пока жива вера, жива магия мага, - позже добавил Акриол.
- А когда угасает вера?
- Маг начинает использовать, как ты говоришь, недозволенное.
- Как Саруман?
- Тебе Форонд говорил?
- Да. Да. Он.
- Видимо, как Саруман. Он сошел с тропы мудрости, его вера в добро и его силу угасла и он потянулся к недозволенному. Стал разрушать тайны природы.
- А почему ты не участвовал в войне кольца? Ты же мог им здорово помочь.
- Им было кому помогать. Эта война была не такая уж и страшная, хотя и казалась последней. Та, что грядет впереди, гораздо сложнее. Вот она как раз и может оказаться последней для Средиземья, если ты не научишься магии, - он понял, что сказал то, чего не следовало говорить, - но не обращай внимания на мои слова. Это просто бред старого мага. На самом деле добро всегда побеждает зло.
Вьюн сделала вид, что так и думает. Она отвернулась к окну и с трудом скрыла беспокойство на своем лице. Внутри у нее все похолодело от ужаса. Странно в голове прозвучали слова мага.
- Последняя война, последняя, - твердило сознание. У Вьюн в горле образовался комок, а по коже пробежали мурашки.
- Разожги огонь, - попросил маг.
Вьюн справилась с мерзким ощущением внутри, отдала свои силы огню и исполнила ожидаемое. Пламя заплясало, постепенно разогнав душевный холод мага и его ученицы.
- И что же дальше? – спросила Вьюн.
- Поговори с Базелаем.
- С Базелаем? О чем?
- Поговори с ним так, будто он говорит на всеобщем наречии Средиземья.
- Но я же и так его понимаю. Я же умею с ним говорить, - напомнила Вьюн.
- Верно. Эльфы. Эльф живет и в тебе. Этот народ слышит все. Они даже с солнцем умеют разговаривать, не то, что с животными, - заметил он с грустью в голосе.
- Что значит, эльф живет и во мне?
- Это значит ты и эльф ……..и….вообще не время об этом говорить.
- Опять не время, - разозлилась она, - когда же придет время?
- Уж лучше бы оно никогда не пришло! – тяжело вздохнул Акриол.
Маг не стал договаривать и вышел из комнаты. Вьюн впервые видела его таким.
Она же отправилась в лес. Ей еще предстояло разгадать загадку с деревьями. Она прошла сквозь зеленую стену, Базелай увязался с ней. Вместе они оказались около тех деревьев. Вьюн села на пенек и стала думать. Базелай забрался к ней на руки.
- В чем здесь вопрос? Почему с огнем и со льдом у меня все выходит, а с лесом нет? Что за загадка? – обратилась она к Базелаю.
- Магия состоит из загадок. Ответы на них маг находит в себе, а не в других, - ответил он.
- Но я не знаю ответа.
- Ищи. На каждый вопрос есть ответ.
- Как все легко на словах. На деле все по-другому.
- Если поймешь то, что несут в себе слова, то, что говорят слова, то дело станет таким же легким, как и слова.
- Кот мудреца – сам мудрец, - усмехнулась Вьюн и почесала у Базелая за ухом.
- И курица стала бы мудрецом, прожив с ним столько лет, сколько прожил я, - подумал он.
Вернулись в дом они уже под вечер. Деревья остались в том же положении, в каком их оставил Акриол. Маг ждал сожителей на кухне с уже приготовленным ужином. Чем-то эта картина напоминала возвращение блудных детей к мудрому отцу. Кот занял свое место около огня, Вьюн переместила свое внимание на мага.
- Ну и где вы были? – спросил он.
- В лесу. Пыталась разгадать секрет магии.
- Теперь ты понимаешь, что лед и огонь это еще не магия, это может каждый, а вот попробуй, разгадай-ка ее тайну, тайну магии.
- Да, ты прав. Ты как всегда прав. Магия это загадка. Ответ не сложен на самом деле.
- Не сложен для тех, кто ищет. Для того, кто сидит сложа руки, не работая со своим сознанием, не споря и не соглашаясь с ним, тому никогда не найти ответа так как прежде чем принять и победить магию, нужно одержать всего одну победу, выиграть самую главную войну – это войну с собой. Как только внутри воцарится покой, тогда магия, истинная магия, а не просто разжигание огня и покрывание льдом, придет сама к тебе в руки. Знаешь, почему у тебя не выходит? Ты бежишь от своей судьбы, бежишь от правды, бежишь от самой себя. И пока ты будешь бежать, истинная магия никогда не придет к тебе. Ты бежишь от настоящей возможности победить зло. Выискиваешь другие пути победить его. Но в этом случае других путей нет. Только магия поможет тебе. Ты можешь со своей силой научиться многому, но пока ты бежишь, твоя сила, именно твоя, к тебе не придет. Одолей своих внутренних врагов. Победишь, и ты в мгновенье научишься магии. Не нужны тебе годы. Но если ты не выиграешь битву, то ни какие столетия изучения магии тебе не помогут. Так что борись и побеждай. Именно в борьбе заключается жизнь, жизнь и магия, которая так проста для тех, кто в ней разобрался, и так сложна для тех, кто только пытается ее понять.
А есть ли у нее внутренние враги, Акриол? Может их у нее попросту нет. Может, она права?
- Как всегда мудрые слова, - ответила Вьюн.
- Был бы мудрый слушатель. Это главное для мага. Что толку разговаривать о мудрости с глупцом. В этом случае глупцом окажется маг, а глупец окажется мудрецом.
- Ты сейчас мне напоминаешь Гендальфа. Все тот же не затуманенный ясный взгляд, такой же, как и ум.
- Это честь для меня, раз сравниваешь со своим мудрым любимым Гендальфом. Я то знаю, что ты его гораздо больше ценишь, чем меня.
- Зачем ты так? Просто с Гендальфом так легко, у нас одинаковые мысли, мы с полуслова понимаем друг друга.
- Ну еще бы, - усмехнулся Акриол.
- С тобой мне сложнее. Но я люблю тебя. Не из-за того, что научил меня многому, не за то, что даешь никому не данное, и уж точно не из-за твоего издевательства надомной. Просто я чувствую, что должна тебя любить. Моя любовь тебе очень нужна. Она спасет тебя.
Маг отвернулся к окну.
- Вот они самые мудрые слова. Зачем сила и власть? Они не нужны. Эта девочка говорит самое верное. Любовь, только она имеет самую большую силу на земле, мы пытаемся обуздать силу, гораздо большую, чем она. Но такой попросту не существует. Нет ничего сильнее ее. Она может все, - подумал он, - вот истинная мудрость, она не в книжках, она в сердце. Но я ничего не могу поделать. Я лишь выполняю мою работу. За меня уже все решили.
- Знаешь, Вьюн, - сказал он вслух, - не узнай я, что ты тот самый, вовек бы не догадался. Не в того человека вселилась душа ланградеровца, не в тебе она должна была родиться.
- А разве можно что-то исправить? – у Вьюн затаилась надежда.
Маг промролчал.
Она ничего не сказала. Вьюн устала и ей хотелось спать. Еще ей хотелось увидеть Леголаса, проехаться с ним по лесу, спеть и поговорить. Ей не хватало друга, который знает все ответы на все вопросы, с которым так хорошо и спокойно, с которым душу, сердце и голову не терзают бесконечные загадки, которые будут похуже всякого телесного наказания.
Вьюн вернулась в свою комнату. Странный получился этот вечер. Не так раньше проходили вечера. Вьюн возвращалась сюда с радостью оттого, что узнала что-то новое. А сегодня? Сегодня нет. Вьюн хорошо чувствовала Акриола. Он никогда раньше не был таким. Казалось Вьюн, что он ничего не боится, но сегодня она увидела его страх. Холод ожил в ее мыслях и разуме. Опять внутрь забралось то, подобное чудовищу, чувство опасности. Оно не беспокоило ее долго. Пару лет. Там где эльфы страхам и горестям не место. Но оно освободилось и сейчас заняло прежнее место, где жило раньше иногда то пропадая, то появляясь, но обитая и напоминая о себе. Мерзкое и пакостное оно подобно холодному и липкому поту от увиденного во сне кошмара.
********
Проснулась она рано. С картины смотрела ее незнакомка, такая прекрасная в лучах восходящего солнца. Вьюн так хотелось узнать кто она. Но Акриол упорно молчал. Вьюн думала, что со временем он сжалится и все расскажет, но Акриол молчал, словно хмурая гора-великан. Вчера эта гора позволила себе слишком много. Она позволила увидеть свой страх, позволила увидеть то, что ждало всех впереди, а главное, почувствовать своей необычной ученице, что Акриол - первый маг Средиземья обеспокоен (просто в ужасе). Но ничего, этого больше не повторится. Он ведь маг как не как, причем первый маг в Средиземье. Но маги тоже люди, такие же разные, кто добр, а кто и зол. Но в основном все из них если что и любят больше всего, то это Средиземье, и Акриол любил его. Любил так, что не пожалеет своей жизни лишь бы как-то помочь стране, а уж жизни последнего ланградеровца и подавно. Ведь ланградеровец и так создан для Средиземья. И только для Средиземья. Так считал Акриол первый маг Средиземья. Возможно, он и ошибался, но такие люди ошибаются редко, а если и ошибаются, то всего один раз за всю жизнь. Хочу сказать, что Акриол раньше не совершал ни каких ошибок. Может, все еще впереди? Кто знает, кто знает. Мы ведь всего-навсего люди, мы лишь частично узнаем тайны розмыслов великих магов, а настоящая тайна останется в секрете, на то она и тайна.
*********
Подошла зима. Странно, но именно сегодня выпал первый снег. Вьюн, Акриол и Базелай сидели утром в кухне около огня в камине и смотрели в окно. Никто ничего не говорил, слова здесь излишне. А небо затянуло белыми снежными облаками, от чего появилось ощущение того, якобы на улице давно вечер, хотя в правду всего лишь утро. Сначала эти облака, как бы невзначай, роняли мелкие снежинки, белые и чистые как мысли и сердца эльфов. Позже облака вошли во вкус. Видимо им понравилось покрывать задорными крупицами деревья, птиц, сидящих на их ветках, лед, живший вместо озера. И вскоре земля была усыпана толстым слоем холода, росшим с каждой минутой, при прикосновении с кожей мороз которого превращался всего лишь в лужицу, но позже замерзая и становясь такими чудными кружевами, какая еще не каждая рукодельница сможет сплести.
- Не нужны никакие отвары из трав и лекарства для больных. Достаточно посмотреть на небо, принять силу природы и ты в мгновенье излечишься. Природа лучший целитель в мире, - заявил Акриол, - только многие этого не понимают.
- Ты прав, если впустить в себя часть силы Средиземья возможно не только исцеление, - согласилась Вьюн.
- Я не могу научить тебя магии, пока ты не разберешься в самой себе, - часто говорил Акриол то с упреком, то со злостью из-за ее непригодности к настоящей магии, - Вьюн, с тобой так сложно. Порой ты делаешь действительно сложные заклятия, потратив на это секунды, а иногда не можешь выполнить самого простого.
- Со мной так же сложно, как и с тобой, - подумала она.
Маг, видимо прочитав ее мысли, насупил брови и помахал у нее перед носом своим указательным пальцем.
- Как тебе это удается? – разозлилась Вьюн.
- Ты не блокируешь свои мысли, - засмеялся он, - они для меня словно мои.
- Это не честно. Ты не имеешь права видеть то, что у меня в голове, - возразила она.
- Прячь их. Поставь стену. Тогда никто не сможет узнать то, о чем ты думаешь.
- Я не умею этого. Как возможно построить стену в голове?
- Я ведь построил. Ты никогда не пробьешь ее. Мои мысли – это мои мысли. Их никто не узнает. В твою же голову может залезть каждый опытный маг. Это плохо, Вьюн. От врагов нужно построить такую стену! О-го-го! Враги сильны и если они будут знать все, что ты думаешь, то считай, война проиграна еще не начавшись.
- Как все трудно. Мне кажется, я сойду с ума, прежде чем все это осмыслю.
Он снова рассмеялся. При этом его хмурое лицо озарилось светом, и Вьюн узнала в этом силуэте такой близкий и родной сердцу силуэт Гендальфа.
- Вот видишь, - появился голос в голове, - Акриол совсем не плохой. Просто он слишком долго жил один.
- Все-таки люди не должны бежать друг от друга.
- Люди бывают разные.
- Верно.
Голос пропал и Вьюн задала магу вопрос.
- А ты можешь разговаривать с другими на расстоянии?
- Могу. Но такое требует очень много сил и знаний. Главное, чтобы твой голос, который пронесется по всему Средиземью, услышал слушатель, а не наши злые и коварные враги.
- Ты ведь знаешь, что у меня в голове живет чей-то голос?
- Да, знаю.
- А ты знаешь чей?
- Ты играешь не честно, - напомнил голос.
- Знаю, - ответил маг, - но говорить не стану. Он против этого.
- Вот видишь, - выиграв, усмехнулся голос, - ничего ты обо мне не узнаешь.
- Что ж, я подожду. Ты от меня никуда не денешься, ведь моя голова всегда со мной.
- Акриол, я давно хотела спросить, - обратилась она к магу, - кто такая Дарин?
- Откуда ты знаешь это имя? - казалось, он удивлен.
- Я повстречала ее в городе гномов.
- И что? Что она тебе сказала?
- Что со мной сотворят то, от чего кровь стынет в жилах. Что-то ужасное.
- Она просто выжившая из ума ведьма и слова ее просто бред мага.
- Я не согласна, - пронеслось у Вьюн в голове, но она спрятала свои мысли или просто Акриол не стал их читать.
- Расскажи мне про нее.
Он немного помолчал. Сжал кулаки и монотонным, неживым, где-то из глубины легких голосом начал рассказ.
- Давным-давно образовалась Гильдия магов. Я ее создал. Собрал всех воедино. Много магов вышло из нее. Разных магов. Но учились здесь только мужчины. Ни одной женщины. После в Средиземье родилась Дарин. С огромной силой, хочу сказать. Эта девочка выросла и бросила вызов самой Гильдии магов, создала новую свою. Она утверждала, что ее Гильдия будет куда сильнее, чем та, которую создал я. Где это видано? Чтобы какая-то женщина утверждала такое. Она и правда создала новую Гильдию, собирая по всему Средиземью всех одаренных, но срок ее Гильдии был недолог. Место этой обители сгорело, а все маги погибли. Это была кара Великого. За тщеславие. Дарин считала себя самой сильной.
- И что же дальше?
- Между нами и ней завязалась вражда. Она считает, что это мы уничтожили ее Гильдию своими заклятиями.
- А разве это не так?
- Нет. Мы ничего не делали.
- Дарин и вправду так сильна, как говорят?
- Сильна. Но ее ненависть гораздо сильнее
- От чего же?
- Дарин просила, чтобы я ее принял в Гильдию магов. Я отказал. Не женское дело магия.
- А как же я?
- Ты другое дело. Ты должна этому учиться.
- Как все-таки сложна жизнь. Тот, кто хочет учиться магии, не может этого получить, а тот, кто не хочет и не должен, того заставят, – она имела ввиду себя, - я считаю, ты сделал большую ошибку, отказав Доне. Не было бы этой вражды, согласись ты ее учить.
- Она женщина! Простая женщина, - заорал он.
- Ты возомнил себя Богом, Акриол, - ее холодный тон его потряс.
- Женщины должны сидеть дома и заниматься хозяйством, - Акриол закричал еще сильнее.
- Что ты знаешь о нас? Ничего, - она не кричала, она была спокойна, слишком спокойна даже для мага.
- Дарин одарена силой. Ты должен был ее учить, - продолжала Вьюн, - ты не прав. Все вы не правы по отношению к ней. Хоть я и ланградеровец, но я тоже женщина.
- Я знаю. На твоем месте должен быть мужчина. Не знаю, у кого хватило ума одарить такой силой тебя!
- Это ты сошел с тропы мудрости. Это ты слишком тщеславен, Акриол, - процедила она сквозь зубы, - я встретила Дону, я видела и слышала то, что она думает о других. Я слышала ее слова о народах Средиземья, якобы все они ничтожны. И я думаю и уже знаю, что ты ничем, слышишь, ничем не отличаешься от нее. Это вы ничтожны. Ничтожны тем, что не можете любить, что не видите истинной силы, которая, как говорит Гендальф и он прав, живет внутри. Ее никакой магией не создашь.
Акриол молчал. Слишком сильны оказались слова Вьюн.
- Гендальф, Гендальф, - твердил он, - ты никогда не научишься истинной магии, если будешь размышлять как Гендальф. Якобы истинная сила не в магии.
- Ты просто помешан на своей магии. Что такое магия? Что она может? Победить врага? Нет. Враг побежден благодаря смелости, благодаря чистоте души и сердца и веры, но не магией. Фродо не обладал волшебством, но это однако не помешало ему уничтожить кольцо! – с вызвоовм кинула оона.
- Это из-за того, что хоббиты не пригодны к магии, равно как и женщины! – заревел он.
- Это не правда, - закричала уже Вьюн.
- Правда, Вьюн. Я столько времени учу тебя, а от тебя практически нет толка, ты не слушаешь то, что я говорю.
- Я слушаю. Я все слушаю. А ты думаешь только о себе и о своей магии. Ты упрям. Возьми ты Дону тогда под свою опеку, возможно, она сейчас не думала так.
- Я тебе уже говорил, что учить женщину нет смысла.
- От чего же? Неужели мы так отличаемся?
- Ваш разум не ровня мужскому.
- Гендальф так не считает.
- Гендальф, Гендальф, Гендальф. Только и слышу это имя.
- Он намного лучше тебя, он намного умнее и мудрее тебя.
- Гендальф – безумец. Слишком мягкосердечный. Он не может тягаться со мной.
- Но он то стал первым магом
- Потому что я ушел из Гильдии.
- Нет, не из-за этого. Он получил ту силу, которой нет у тебя. Когда он погиб в Мории, он возродился. И стал уже Гендальфом Белым.
- Это он тебе говорил?
- Да, он. Он настоящий маг. Он бы стал меня учить, попроси я. Он бы и Дарин стал учить.
- И зря. Женщины ничего не смыслят в магии. Ты, прямое доказательство этому.
- Не хочу и не буду с тобой спорить.
Она вышла из кухни и направилась в свою комнату. Маг тем временем сел на стул и обхватил голову руками. Он был в бешенстве. Акриол посмотрел на Базелая, кот лежал около огня.
- Ну что, Базелай, кто же прав? Рассуди нас.
Кот лениво поднял голову. Его зеленые глаза с сожалением уставились на мага. Акриол понял то, что считал кот по отношению к спорившим чародеям.
- Опять она права, - заревел маг, - ты говоришь, что какая-то выскочка, несмышленая девчонка заткнула за пояс первого мага Средиземья. Где это видано! И ты мой верный старый друг переметнулся на ее сторону. Чем она прельстила тебя?
- Она ланградеровец. Она умнее тебя, как бы ты не старался ей перечить. Она родилась с мудростью в сердце.
Акриол помолчал. Подошел к окну и посмотрел на заснеженное Средиземье.
- Боже мой, - усмехнулся он, - до чего я дожил. Спрашиваю совета у обыкновенного кота, который и мышей то не ловит не то, что занимается магией.
Акриол еще раз усмехнулся. Приступ гнева прошел и маг принял свое истинное обличие.
А Вьюн в свою очередь у себя наматывала круги вокруг стула, поставленного посередине, и ломала локти. Ее гнев тоже прошел и сейчас она раскаивалась за резость с Акриолом. Она слишком погорячилась. Не стоило так говорить.
- А что, ты, молчишь? - обратилась она к голосу.
- Я слушаю твои размышления.
- Ну и что ты думаешь?
- Ты права, частично.
- Почему же частично?
- Ты снова начинаешь заводиться. Спокойней, Вьюн. Говорю частично так как принять то, что ты действительно права не так уж и просто. Это задевает мое самолюбие.
Вьюн села и уставилась на картину. Только прекрасная незнакомка не спорила и не упрекала ее, сейчас она смотрела на Вьюн с нежностью, но где-то далеко в глазах все равно жила тоска. Вьюн улыбнулась ей. Женщина нравилась Вьюн. Каждый день она видела ее лицо, ее прекрасное лицо, грустные глаза. Только с ней Вьюн никогда не спорила.
За окном закатилось солнце и в комнату закралась темнота. Вьюн, глубоко вздохнув и посочувствовав о том, что дала волю гневу, легла спать, надеясь на то, что утро выдастся добрым и Акриол не будет пилить ее за самодурство.
*****
Утро, и правда, выдалось доброе. За окном переливался снег. Такой чистый и непорочный, не тронутый ни одним существом. В глуши Средиземья его трогать практически некому, только старому чародею и его непослушной ученице.
Встретившись в кухне с Акриолом, Вьюн не стала извиняться. Ей не за что извиняться, она просто защищалась. Он тоже не извинялся, его гордость не простила бы этого.
- Ну, как спалось? – спросил он весьма вежливо.
- Хорошо. А как тебе?
- Да и мне не плохо, - на самом же деле он и она сегодня ночью не спали (почти). Раскаянье, знаете ли, странная штука.
- Завтракай и пойдем заниматься.
О ссоре позабыли. Все вернулось на круги своя. Вьюн как всегда сначала потискала Базелая, Акриол при этом посмотрел на кота с упреком.
- Предатель, - подумал он.
А после она прошла за магом в комнату пыток, так Вьюн называла ее. Кто знает, что сегодня ей готовит старый чудак Акриол?
*********
Подошла уже весна. Акриол учил Вьюн, Вьюн чему-то учила Акриола, они спорили, пререкались, иногда кричали. Довольно странные отношения между учеником и его учителем. Где это видано, чтобы ученик спорил с учителем? Но ведь Вьюн необычная ученица. Не из-за того, что она ланградеровец. Это не важно. Просто она родилась такой. Слишком смелой, не знающей слова назад, только вперед. Нет уныния, горести, всегда только веселье, светлые и добрые глаза, не затуманенные злостью и местью. Она не запоминает зла и обид, не таит их в себе в желании отомстить. И поэтому ее лицо не угрюмо, оно прекрасно, так как думает она о прекрасном, и о добром.
Но не всегда они спорили, совсем часто они смеялись вместе, шутили, соглашались с чем-то. Акриол не говорил Вьюн добрых слов, да Вьюн и не просила. Она сама давно поняла, что маг вовсе не ненавидит ее, а наоборот довольно привязан к ней. Хотя и молчит. Но Вьюн часто замечала, как меняется его лицо, когда она утром входит в кухню. Он словно готовился к новой битве. В его глазах загорался веселый огонек. Боролся же он с мудростью Вьюн. Хотел показать, что он умнее, но почему-то всегда оставался с носом. Вьюн на его трудные вопросы отвечала довольно легко. Он пытался ввести ее в заблуждения, но она изворачивалась (не даром ее имя было Вьюн) и не попадалась в сети, расставленные умелым магом. Акриол злился, но и радовался.
Что же касается Вьюн и ее домашнего задания, то оно проходило без изменений. Эти деревья, которые маг переставил осенью, сейчас покрылись зелеными листьями. Вьюн не могла разгадать этой загадки как не старалась. Возможно, Акриол наложил на них защитное заклятие, наверняка довольно сильное, но дело было не только в нем. Вьюн каждый вечер приходила в гости к деревьям, сидела в их обществе (и в обществе Базелая конечно), сверлила своих хозяев взглядом, говорила с ними, но все бес толку.
Но возвращалась она уже поздно ночью, возвращалась ни с чем. Устало расплетала волосы, ополаскивала лицо, желала спокойной ночи прекрасной незнакомке и ложилась спать. И так каждый день. Просыпалась рано, целый день работала с мудрым дедом, постигая законы мудрости, которые временами казались ей просто дурными. Иногда ее разум не мог понять все то, что содержала мудрость. Может оттого, что не всегда мудрость была мудростью?
Вот и подошел тот весенний день, когда Вьюн следовало покинуть Акриола и отправиться в Левелин. Чему она научилась за год? Ну, словами ведь все не расскажешь. Тем более о магии. Нет, магией она еще полностью не обладала. Все-таки молодость не совсем подходит мудрости. Молодость это эмоции и жизнь, а мудрость – это прежде всего мертвое спокойствие. Трудно молодому убить в себе все чувства юности и принять в горячее сердце холод спокойствия. Почти не возможно. Разве могут в молодой голове все мысли сидеть на своих полочках? Жить по правилам? Упорядочено? Да нет, конечно. В это время все мысли носятся как обезумевшие. Думать о чем-то одном долго для них это оскорбление. Вместо спокойствия здесь царит хаос и желание схватить сразу все, а не одно. Но все же Вьюн много чего уже умела. В этом ее заслуга. Она заставила спокойствие завладеть раз не всем разумом, то хотя бы его частью.
- Ну что, Вьюн, - обратился Акриол к ней, - готова вернуться в Левелин?
- От чего же нет. Только безумцы бегут от эльфов.
- Верно, - согласился маг, - эльфы - чудный народ. Лучшее творение Средиземья.
- Когда мы увидимся вновь?
- Сама узнаешь. Карта пути ко мне у тебя есть. Как появится время - возвращайся обратно. А сейчас я тебя отправлю в пределы Левелина. В сам город эльфов не следует, могут возникнуть подозрения, а около, само то.
- Я что-нибудь почувствую?
- Нет. Я опытный маг. Но дело даже не в этом. Ты обладаешь магической силой и тебе это не страшно. На самом же деле тот, кто слишком слаб может не выдержать силы великих магов.
- Что ж, тогда нужно прощаться. Прощай Акриол, - она не обнимала его. Она просто не могла себе этого представить, а вот Базелая, наоборот, она крепко обняла.
- Я буду скучать.
- Но уж не сильнее, чем я, - ответил он ей, - поскорей бы увидеться.
- Присматривай за моими деревьями, - попросила Вьюн.
Ты спрашиваешь, дорогой читатель, что еще за деревья? А помнишь, в самом начале повести я рассказала о Белокустах, о магических кустарниках, которые защищают Средиземье от зла. Вьюн взяла пару отростков. Помнишь? Если да, то большое спасибо тебе. Прибыв к Акриолу осенью, впервые, когда Холм попал в беду, Вьюн посадила Белокусты в большие ящики. Ты думаешь, как это они столько времени могли оставаться живыми? Ведь Вьюн примерно четыре месяца была в пути до домика Акриола? Но Белокусты волшебные растения, в руках у добрых людей они не умирают. И садить их можно даже осенью, так Вьюн и поступила. Посадила их в ящик. Поначалу приростаются они долго, но после высаживания их в матушку землю (желательно весной) они довольно быстро приходят в себя. Так и случилось с Белокустами. У Вьюн уже целый десяток. Белокуст разрастался быстро. Честно сказать, Акриол считал эту затею глупой.
- Вьюн, зачем ты это делаешь? - как-то раз спросил он.
- Сама не знаю. Просто чувствую, что должна.
Он больше не спрашивал ее об этом. Если ей нравится, то пусть. Земли вокруг дома Акриола хватало и оттого, что его окружают Белокусты совсем не плохо.
- До свидания, Вьюн, - сказал Акриол напоследок, - никому не говори ни о себе, ни обо мне. Даже Гендальфу.
-Как скажешь, - нехотя согласилась Вьюн.
- А теперь дай мне свои руки.
Она подчинилась. Акриол положил свои ладони сверху, произнес, как всегда, загадочные слова. Доля секунды и вот уже Вьюн и Холм стоят в окрестностях Левелина.
- Вот чудо, - удивилась Вьюн.
Она поправила сумки на спине у Холма и запрыгнула на лошадь.
- Ну что, Холм? Возвращаемся?
Конь обрадовался. Ведь ему не терпелось увидеть своих друзей эльфийских лошадей, он то все время у Акриола проводил в одиночестве. Вьюн тоже радовалась возвращению. Как хорошо, однако, вернуться домой, где тебя ждут. А ее здесь ждали. Она это точно знала. Вьюн снова очутилась в знакомых лесах. К вечеру она прибудет в Левелин, в дивное место с чудными эльфами во главе со своим мудрым и добрым князем Форондом. Вьюн свернула на узкую тропинку и поддалась ее очарованию. Вскоре эта тропинка вывела ее к воротам Левелина. Увидев довольно известного путника, эльфы с высоких стен сразу же затрубили.
- Вьюн, Вьюн вернулась.
Она въехала внутрь. Толпа эльфов окружила ее.
- Ну, как съездила?
- Как там твои родители?
- Вьюн, у тебя все хорошо?
- Дорога прошла гладко?
- Спасибо, дорогие друзья. Все хорошо. Я благополучно съездила в Багхаер. Я рада, что вернулась домой к вам.
- Мы скучали.
- И я скучала.
- Обещай, что споешь нам сегодня.
- Обещаю, - как им отказать.
Вьюн проехала через город, который ревел от радости, что Арфиан вернулась. Она направилась первым делом к Форонду. Он уже знал, что она приехала. Его эльфы в долю секунды оповестили об этом.
- А, Вьюн, - он обнял ее, - как хорошо, что ты снова дома. Я так скучал по своей непредсказуемой ученице.
- А как я скучала!
- Ну и как прошло путешествие?
- Ну, начинай рассказ, - подсказал голос.
- Ты хочешь сказать, начинай обманывать.
- Что же поделать?
- Я совсем утонула во лжи.
- Ложь это не кровь невинных. Ничего, отмоешься.
- Как прошло путешествие? – повторил вопрос Форонд.
- Хорошо. В Багхаере все по-прежнему.
- А твои родители?
- Они подтвердили, что я не их кровная дочь, - солгала она, - они рады, что я обрела свой истинный дом и живу среди своего народа.
- Они скучают?
- Немного. Но я пообещала навещать их.
- Это само собой. Я постараюсь почаще отпускать тебя в Багхаер. Беда только в том, что он находится слишком далеко. Холм хоть и самый быстрый, но все-таки другая часть Средиземья, это другая часть Средиземья. Багхаер находится в самой глуши. О нем мало кто знает. Да и народ там по пальцам пересчитать можно.
- Багхаер совсем маленькая деревушка. Ты бы знал, что за народ там живет. Они даже ничего не знают о Захолме, такой же маленькой деревушке, как и Багхаер, хотя она находится в трех днях пути.
- Да, странное место. Оно словно какими-то чарами окружено, чтобы о нем никто не знал. Но хватит об этом. Ты снова дома, а это главное.
- Хорошо вернуться домой.
- Если это твой настоящий дом, то да.
- Левелин мой настоящий дом, не Багхаер, Левелин.
****
Двое путников на хороших лошадях ехали через Средиземье в место под названием Алансил. Что это за место? Да обыкновенная деревушка, ничем не выделяющаяся на фоне других. Так казалось на первый взгляд, на самом же деле она отличалась. Именно в ней жило себе поживало зло. Большое зло, но не больше чем то, которое к нему приближалось.
Эти двое свернули с тропы и остановились на зеленой поляне, покрытой весенней травой.
- Куда мы едем, брат? – спросил второй путник. Мальчик. Лет двенадцати. Довольно симпатичный и милый мальчик. Но, что скрывалось у него внутри? Вот это вопрос! Что жило там? И вообще живо ли там еще что-то? Да, там пока еще обитала жизнь, но вот в его брате……..Кстати, а кто же его брат?
Мужчина, высокий, с прекрасной светлой кожей и жгучими карими глазами. Лет тридцати примерно. Среднее телосложение. Что он делал? Он снимал сумки с лошади.
- Едем в Алансил.
- И зачем же?
- Найти Сарумана.
Он снял сумки, обтер лошадь и пустил ее к ручью.
- А зачем нам Саруман? – спросил мальчик.
- Ты задаешь слишком много вопросов. Неужели, хоть раз не можешь подумать сам, - его тон оказался холодным и спокойным. Он вытер пот со лба и стал разжигать костер. Чем он пользовался? Только магией. Да и какой магией! Ты думаешь, он бормотал слова? Или заставлял свое сознание сосредоточиться? Ничего подобного. Все, что он хотел, в сию секунду исполнялось.
Ни у одного мага в Средиземье нет такой силы, даже у Акриола. Как же звали его? Носителя такой силы? Вульдор. Брата, того мальчика – Эхей.
- Зачем мы здесь? – спросил Эхей.
- В Средиземье?
- Да.
- Напомнить, что время Средиземья прошло, всему приходит конец и ему пришел. Ничто не вечно. Средиземье жило долго, даже слишком. Хватит уже, - в его словах не было ни ненависти, ни ярости, вообще ничего, только какая-то затаенная грусть и капля усталости.
- Мне нравится Средиземье.
- Чем же? Красотой и добром наверняка. Но этого всего лишь обман. Это все напускное. Что внутри этой красоты?
Эхей не ответил.
- Сила, - произнес Вульдор.
- Разве у нас мало силы?
- У меня много, но у тебя, на мой взгляд, вообще ее нет.
- Это не правда. Я тоже могуществен.
- Нет от тебя мне никакой пользы. И зачем отец создал тебя? Таскаешься за мной.
- Вот когда Средиземье падет, я тебе покажу.
- Благодаря тебе оно уж точно не падет.
- Но мы же всемогущи!
- И что? Что это даст. Враг силен. Я это понимаю, ты нет. Знаешь, Эхей, в войне мало могущества и силы, здесь нужно еще кое-что, а для последней тем более. Почему этого никто не понимает? Почему все хотят захватить Средиземье только при помощи силы и мощи? Вот почему они всегда проигрывали. Нужно здраво оценивать своих врагов. Сила это еще мало на самом деле. Есть нечто большое, чем просто сила.
Мальчик не ответил. Его брат обладал огромной мудростью. Из-за этого Эхей злился на него.
С этого времени в Средиземье проснулось зло. Над волшебной страной нависла опасность. Но Средиземье не раз уже участвовало в войне, но всегда побеждало. Не раз над ним нависала опасность. Но………это наверное, даже и не опасность…….Это конец. В одном Вульдор все-таки прав. Все имеет конец. Он неизбежен.
Вообще Вульдор содержал в себе куда большую мудрость и силу, чем все маги Средиземья. Что это был за человек? Что за глупые слова. Нет, он не человек. Он ни к одному народу не принадлежал. Он просто творение, искусственно созданное зло, но созданное искусно. Что касается Эхея, он тоже всего лишь создание пока еще маленькое. Всего лишь мальчик. Но вспомни, как растут грибы после дождя. Думаю, это же подходит и к Эхею. Мал, совсем не значит безобиден. И все же эти двое несли такой страх всему живому, страх, разрушающий и сжигающий веру, веру в победу и вообще в жизнь. Они словно заражали какой-то страшной болезнью, подобной чуме.
Они перекусили и отправились дальше. Эхей сидел на лошади позади своего брата. Они двигались быстро, все дальше уносясь от поляны и приближаясь к намеченному месту. Алансил. Так прошло много времени. Но к середине лета они были уже здесь.
Ранним утром они въехали в деревушку. Все ее обитатели еще спали, спало и солнце, видимо оно не привыкло просыпаться так рано, но все вокруг уже посерело. Даже птицы не щебетали.
Они проехали через деревню, ни у кого не спрашивая пути. Зачем им это? Они и так все знают. Незнакомцы направлялись к обветшалому домику. Он стоял в конце деревни. По дороге им встретился молодой парень (наверняка он возвращался или от друзей, с которыми устраивались ночные пирушки или от какой-нибудь сельской красавицы).
- Эй, парень, - окликнул его Вульдор, - подойди.
Парень подчинился. Эти двое ничуть его не пугали. Да и, правда, чем могут напугать красивый молодой мужчина и симпатичный мальчик. Верно, они совершенно ничем не отличались от обыкновенных жителей Средиземья. Так казалось на первый взгляд и простым смертным и опытным магам. Но незнакомцы на этом только выигрывали. Они могли спокойно и свободно передвигаться по всему Средиземью.
- Эй, парень, - обратился к нему Вульдор, - где живет старик с белыми волосами?
- А, это ты про безумца спрашиваешь?
- От чего же про безумца?
- А как же? Он главный безумец в нашей деревушке. Ты бы знал какой он чудак. Такое понарассказывает.
Вульдор усмехнулся.
- И что же он рассказывает?
- О, этот старик просто чокнутый. Говорит, что он Саруман великий и мудрый, первый маг Средиземья. Будто он участвовал в войне кольца. Вся деревня смеется над ним. Вот так чудак. Не правда ли?
- Правда, - согласился Вульдор, - так, где он живет?
- Да вон, - парень указал рукой в сторону дряхлого маленького домика около обрыва, казалось еще не много и этот домик рухнет вниз.
- И что же, он живет там один?
- Один – одинешенек. Да и кто захочет жить с чокнутым.
- Спасибо тебе, - Вульдор отправился в сторону жилища безумца, парень же отправился домой.
- Так вот, значит, где живет Саруман великий, до чего же он опустился, - сказал Вульдор, подъехав вплотную к деревянному сарайчику. Дверь оказалась закрытой, а окна занавешены.
- Подождем пока он проснется, - распорядился Вульдор.
Они слезли с лошади и расположились перед домом, присев на пеньки.
Вид у дома был нелепый и неряшливый. Видимо, первый маг Средиземья, Саруман великий не очень-то приспособлен к домашним делам. Что ж, за триста лет ему пришлось кое-чему научиться.
Вульдор с Эхеем сидели молча. Эхей для Вульдора не представлял приятного мудрого собеседника. Вульдор любил мудрые беседы, но на его взгляд, Эхей мудрецом не являлся.
- Если не можешь сказать что-то умное, лучше вообще ничего не говори, - часто он напоминал брату.
Вокруг дома валялись паленья, нарубленные дрова и щепки, хорошего хозяина из Сарумана не получиось. Он то привык действовать благодаря магии, но сейчас то ее у него не было. Гендальф лишил Сарумана силы. А для мага жить без силы равносильно смерти. Вот Саруман и жил, медленно умирая. В его сердце давно уже не горел огонь жизни, вместо него пришли злоба и ненависть. Кто-кто, а они жили рука об руку и жили хорошо, увеличиваясь в размере с каждым днем. Сейчас они настолько велики, насколько велико Средиземье. Благодаря желанию отомстить, возможно, Саруман и прожил целых триста лет. Только ради мести.
Дверь отворилась (с ужасным скрипом и воем) и в ней появился старик. Это уже не был мудрец, нет. Его величие и сила канули в века. Сейчас в дверях стоял дряхлый дед. Его белые борода и волосы, спутанные и грязные, только уродовали и без того страшного старика. Белый саван же, когда-то сиявший своей нереальной белизной, покрылся черным налетом не только от пыли, но и плесенью от застывшей на нем пищи.
- Проклятое утро, проклятый день, проклятая жизнь, - заворчал он, - опять нужно топить печь.
- Ну надо же, передо мной сам Саруман мудрый. Во что ты превратился!
Старец повернул голову. На пне сидел молодой красивый мужчина, за его спиной находился мальчик.
- Что тебе здесь надо? – заорал старик. - Опять деревенские тупицы пришли посмеяться надо мной.
Вульдор встал.
- Я не для этого здесь, - ответил он чистым и низким голосом, - ты мне нужен.
Старец тупо таращился на него.
- Кто ты?
- Я тот, кто вернет тебе твою силу.
- Кто ты? – повторил Саруман вопрос.
- Неважно. Я верну тебе твою силу, а ты в замен поможешь мне.
- Ха-ха-ха, - рассмеялся старик, - не думай, что я чудак. Нет, мой разум еще ясен. Ты не можешь вернуть мне мою силу. Я не дурак, хоть у меня и нет силы. Ни у кого нет такой силы, чтобы вернуть мне мою обратно.
- Я это сделаю и сделаю без труда.
- Я не верю.
- Придется поверить.
Вульдор снял с плеч плащ, показывая не свое красивое тело, хоть и спрятанное под одеждой, но и то, что оно состоит из мяса и костей, как и все. Его руки слегка коснулись плеча мага…….На мгновенье мир замер. В нем все перестало существовать. Но ни один маг не почувствовал этого. Сила Вульдора была неощутимой ни для кого, она была просто необъяснимой.
И что же случилось? Что же со стариком? Нет. Это уже не выживший из ума чудак. Саруман мудрый – вот кто стоял перед Вульдором. Чудо? Не то слово. Страшное чудо! Его платье снова засветилось белизной. Его волосы снова распрямились и превратились в спадающий шелк. Что же касается его разума, то он стал еще яснее. В руках Саруман держал посох. Тот самый посох, при помощи которого творил свои дела. Сейчас Саруман с удивлением смотрел на статного мужчину перед собой.
- Кто ты? – казалось Саруман испуган. Наверняка, он понял, что за силой обладает этот незнакомец.
- Лучше пройдем внутрь, - предложил Вульдор.
Маг не стал спорить. Да и кто бы спорил?
Внутри царил еще больший беспорядок, чем снаружи. Грязная посуда, разбросанная по сторонам, куча пепла и на полках и на стенах. Обстановка оказалось скудной. Широкий стол, лежанка в виде деревянной лавки, пара стульев.
- Как ты здесь живешь?- удивился Вульдор.
Маг не ответил. Он только сейчас взглянул своими истинными глазами на все это.
Вульдор смахнул пыль со стула и уселся около камина. Эхей же, путавшийся под ногами, стоял, оперевшись об дверной косяк.
Саруман разжег взглядом огонь в камине.
- Как приятно чувствовать вновь вернувшуюся силу, - сделал вывод Вульдор.
Маг молча с ним согласился.
- Знаю, о чем ты думаешь, - начал беседу Вульдор, - тебе неясно, кто перед тобой. Я не собираюсь таиться. Мы ведь на одной стороне. Хочу сказать одно, ты мечтал отомстить и у тебя появилась такая возможность. Что же касается меня, то мной не движет ни месть, ни злоба, ни страх. Я просто посланец. Злом я себя не считаю. Я просто неизбежность. От меня не скрыться. Я время!... …мой отец Саурон. Да, я искусственно созданный при помощи магии и колдовства, силы и разума, но не без союза с темной стороной. Она хорошо ко мне руку приложила. Но я не зло….. я просто неизбежность. Ничто не вечно, ты же знаешь. Не даром я выбрал тебя.
- Гендальф совершил ошибку, не убив меня, - завершил Саруман.
- Нет. Гендальф не совершал ошибок. Он лишил тебя силы, а это для мага страшнее смерти. Но и убей он тебя, это не важно. Я бы воскресил тебя.
- Ты и это можешь? Я не чувствую твоей силы. Что же ты такое?
- Не чувствуешь, так как никто не обладает такой силой, чтобы чувствовать мою.
Они замолкли. Саруман был напуган. Как тут не пугаться, когда перед тобой такое!
- Мой отец Саурон создал меня при помощи тьмы. Я спал долго. Я его тайное оружие. Обо мне никто не знал. Даже ты, его доверенный советник. Знал только он. Но одного отец не предусмотрел. Я куда сильнее, чем он сам.
- Что же ты задумал?
- Вернуть Средиземье в его первоначальное состояние. Когда не было ничего.
- Ты хочешь стереть все народы с лица Средиземья, - догадался маг.
- И не только народы.
- Но как? У тебя нет армии. Орки разбежались.
- Ха-ха-ха, - рассмеялся Вульдор, - зачем мне армия? Я уничтожу Средиземье их же руками. Для этого то ты мне и нужен. Как говорится, большие и властные империи рушатся изнутри.
- Так кто же ты?
- Я тот, кто принесет Средиземью конец и начало новому.
********
Ты спрашиваешь, дорогой читатель, для чего Вульдору, столь сильному и мудрому существу, нужен Саруман? Саруман Мудрый умел кое-что, что не умеет никто. Его уста обладали ядовитым словом. О-хо-хо. Никто там не говорит, никто так не прельщает. В устах Сарумана все правда. В них все так легко и ясно. Кажется, они говорят тебе истину, которую ты давно искал. Скольким жителям Средиземья Саруман окрутил голову своими устами льстивыми и одновременно сладкими. Мало кто может устоять против волшебства Сарумана мудрого!
*******
Трое путников покинули Алансил. Никто не видел, как они уезжали. Да никто и не знал их. Уж нынешнего Сарумана (вернее предыдущего) никто бы сейчас не узнал. Он величественно сидел на лошади (эту лошадь ему подарил Вульдор, он купил ее у одного сельского жителя).
Ехали они на место под названием ….., нет не было у него названия. Этого места никто не знал, не было его и на карте. Никто и не видел его. А если бы и видел, то ничего не заподозрил. Оно подобно своему хозяину, ну то есть Вульдору, не вызывало ничего.
- Да, - думал Саруман, - схитрило зло. Каково создание. Как Вульдор ведет себя. Насколько он мудр. Ни какой показухи. Он не хвастается своей силой.
Вульдор не собирался читать его мысли. Он был занят своими. Тщательно прорабатывал он в голове свой злобный, но на его взгляд совсем и не злобный, план. Вульдор заострял внимание на каждой мелочи. Он без конца думал. Гениальный стратег.
Одним словом, такого сильного, а главное, умного врага Средиземье еще не видело
*******
А тем временем пока Вульдор ехал в свое загадочное место, Вьюн училась в Левелине. Она проснулась рано. Сегодня совет, поэтому спать долго нельзя. Да, Вьюн уже здесь четвертый год. Все по-прежнему. Она своими знаниями всех удивляет.
Сегодня совет. Интересно, что они будут обсуждать сегодня? Это четвертый совет у Вьюн. Еще чуть-чуть и она сядет в первые ряды рядом с Сол и Эйсаном. Каких-то три года, а Вьюн уже совсем незаменима.
Вьюн вышла на улицу. Холм с нетерпением ждал, когда они отправятся в Элдор.
- Ну, Вьюн, поехали, - подгонял он ее.
- Сейчас, сейчас, мой славный друг.
Наравне с солнцем они въехали в Элдор. Вьюн нужно кое-что успеть, если она на совете хочет показать нечто и объяснить это нечто. Она над этим работала долго. Растила и лелеяла как собственное дитя.
******
В данный момент Вьюн сидела в комнате за библиотекой, находящейся в Элдоре. Эту комнату ей подарил Форонд за успехи в учебе. В ней Вьюн хранила свои книги, кое-какие собственные исследования, и ее последнее дело, которое она представит на совете. Ее или осудят за это или наградят. Возможно все. Но Вьюн не сдастся.
В этот весенний день все цвело. В Левелине редко бывали темные облака с дождями, но эльфы им радовались ничуть не меньше, чем яркому солнышку.
Вьюн села около огня (кстати, здесь она магией не пользовалась) и взяла в руки большой ящик. Она решила просмотреть его содержимое, но после поставила ящик на место (под стол).
- Что ж, разберемся с этим на совете. А сейчас не зачем себя терзать.
Она достала с высокой полки книгу и задумала углубиться в ее изучении. Хоть как-то убить время. Совет начинается только после обеда.
В дверь постучали и вошли Сол и Эйсан.
- Вьюн, можно к тебе?
- Конечно, я так рада, что вы зашли.
Эльфы только недавно прибыли из путешествия и сразу решили заскочить к другу.
- Ну, как съездили? – поинтересовалась Вьюн.
- Отлично. Месяц прошел как один день, - заметил Эйсан.
- Но уж точно не для меня. Я по вам так скучала.
- Да и мы скучали. Жаль, что ты не могла отправиться с нами.
- Наверно, ты была нужна Форонду, - сказал Эйсан, присаживаясь рядом с Вьюн на второй стул, - надеюсь, в следующий раз Форонд отпустит тебя, - пожелал эльф, - хотелось бы, чтобы ты попутешествовала с нами.
- Это мое заветное желание, - ответила Вьюн.
Сол и Эйсан часто уезжали в путешествия. Они выполняли поручения Форонда, осматривали Средиземье, проверяли все ли в порядке, узнавали новости. Ответственная работа, ничего не скажешь. Но ведь Сол и Эйсан правая и левая руки Форонда, им то доверять такое можно.
Они все время рассказывали об увиденном и Вьюн, благодаря их рассказам, выполняла свою работу, о ней никто не знал.
Их путешествия были всегда интересными словно сказка. И заканчивалось это путешествие такими же словами, как и в сказке.
- Все хорошо. В Средиземье все спокойно. Уже триста лет полный покой и порядок.
Не смотря на это, Форонд даже и не думал прекращать осматривать Средиземье. Он был осторожен. Не даром Левелин лучшая школа с лучшими войнами, не даром Форонд глава этой школы.
- Мы побывали в южной части Средиземья, - начала рассказ Сол, - там живут люди. Народ под названием Агира. Малочисленный народ. Они воители, но живут мирно.
- Какие они? – не удержалась Вьюн.
- Такие как все люди, - ответил Эйсан, - только кожа потемнее.
- Так что вы там делали?
- Пожили у них, порасспрашивали, что да как. Не беспокоит ли их чего.
- Ну и как?
- Говорят все спокойно. Как и везде.
- Все тихо, - сделала вывод Сол, отменная лучница во всем Левелине.
- Ох, не доверяю я этой тишине, - подумала Вьюн,- что-то не так.
- Что будешь говорить на совете? – поинтересовался Эйсан.
Вьюн он чем-то напоминал Леголаса. Такой же умный и добрый, заботливый и красивый. Все эльфы похожи.
- Наверное, просто послушаю, что говорят другие, - ей не хотелось сейчас раскрывать своих планов.
- А мы сделаем доклад о своем путешествии, - пояснила Сол.
Они еще долго болтали. Сол и Эйсан тоже кое-чего не рассказали Вьюн, решили удивить ее.
После обеда толпы эльфов потянулись к огромному зданию. Все заняли свои места, Форонд внизу вместе со старейшинами за длинным столом.
- Дорогие Левелинцы, - обратился Форонд к собравшимся, - я приветствую вас на весеннем совете. Рад вас всех видеть. А теперь начнем.
Вьюн сидела совсем близко к Сол и Эйсану.
- Так что же, друзья, что скажите? - Форонд настаивал на новостях.
Что могло измениться за год? Да все по-прежнему. Люди заселяют новые земли, эльфы не грустят, хоббиты весело поживают в своих норах, орков и след простыл, но, а маги, а что маги? Расползлись по Средиземью и живут себе. Что же касается Гильдии магов, то она не то что распалась, нет, она существует, но в магах сейчас нет надобности.
- Сол, Эйсан расскажите про свое путешествие, - попросил Форонд.
Вышел Эйсан.
- Мы с Сол в этот раз ездили в Южные земли. Там живет народ Ангара или Агира. Не плохой народ, мудрый и смелый. Мы у них разузнали кое-что. В Средиземье мирно, тихо как ночью. Всюду царит мир. Что же еще пожелать? Слава Великому, пока все в порядке.
- Что ж, хорошая новость, - согласился Форонд, - кто еще что-нибудь скажет?
Вышло на место Эйсана два эльфа. Они из отряда лучников.
- Ну а вы, славнее мои эльфы, что скажите?
- Эльфы Элронда собрались в большой поход по Средиземью.
- Верно, - согласился Форонд, - нужно все проверять. Я уверен, что они в путешествиях пользуются нашими картами Средиземья. Ведь всем известно, что в Левелине лучшие карты Средиземья.
- Что он делает, все, я пропала, - подумала Вьюн.
- Ну, конечно, - сказала Сол, - кто же сомневается в этом. Это всем известно. Лучше карт, чем в Левелине не существует.
Помимо всего Левелин занимался разработкой карт Средиземья, самых лучших, причем здесь были карты всего.
Вьюн решилась и поднял руку.
- Вьюн? – в пол голоса произнес Форонд. – В чем дело? Ты хочешь высказаться?
- Дело в том, что я не согласна. Я не считаю карты Левелина настолько удобными. Они конечно хороши, слов нет, но…..
- Ты опять идешь против совета? – опешил Форонд.
- Да, - негромко ответила Вьюн, - и всегда буду идти, если буду думать иначе.
- Чем же тебя не нравятся карты Левелина? – с усмешкой спросил Форонд.
- Они не совершенны.
- Не совершенны? - Форонд рассмеялся. - Нет карт лучше, чем в Левелине.
- Верно, нет. Но и они не совершенны.
Он покачал головой.
- Почему?
- На ни одной из них нет долины грез, - спокойно ответила Вьюн.
На наставнике не было лица.
- Долина грез? Откуда тебе известно про это место? – удивился он, а потом усмехнулся. – Долина грез! Это просто легенда! Волшебный хлопок не растет больше нигде,– с грустью добавил он. - Лекарства от лжи и забытья больше не существует.
- Нет, - возразила Вьюн. – Я знаю, где это место.
- Никто не знает! – закричал Форонд. – Его искали много сотен лет! И эльфы куда умнее тебя!
Она даже вздрогнула. Последние его слова прозвучали слишком резко.
Вьюн встала, держа подмышкой большую коробку, и вышла к Форонду. Он смотрел на нее с яростью. Вьюн, проглотив ком в горле, начала.
- Долина грез немного левее от севера. Совсем недалеко от Гондора. И хлопок там есть. Правда совсем немного.
- Ты утверждаешь, что наше наследие возродилось рядом с людьми? – словно плюнул Форонд.
- Гондор не просто город, - напомнила Вьюн. – Ты забываешь про королей!
- Вьюн, ты только зря теряешь время и свое и наше, - теперь Форонд смотрел на нее с жалостью. – Столь старой магии в Средиземье больше нет. Саурон уничтожил весь хлопок, когда жег леса и поля. Это было еще до его возрождения.
Настоящая сущность Вьюн взяла вверх.
- Я нашла это место, и я была там, и я видела хлопок! - зашипела она. Она разжала ладонь. В ее руке находился почти сухой листик. Очень маленький. – Может, если ты увидишь это, ты передумаешь, - она протянула лист Форонду. Он с изумлением уставился на растение, Форонд узнал его. – А сейчас и ты и все остальные посмотрят карту, - приказала Вьюн. Ее тон напомнила шепение змеи.
Вьюн огляделась. Сол и Эйсан с немым удивлением в глазах наблюдали за своим другом.
- Вьюн, что с тобой? – будто спрашивали они.
- Я становлюсь кем-то другим, - подумала Вьюн, - я становлюсь злой!
Вьюн тем временем пришла в себя. Она шумно дышала и нервно озиралась по сторонам. Ее запросто могли выгнать за такое поведение не только из совета, но и из Левелина. Другие сказали бы, что у нее нет никакого уважения к старшим. Но этого не случилось. Видимо, ее слова подействовали на собравшихся, в том числе и на Форонда, хотя он и поглядывал на нее недоверчиво.
- Давай свои карты, - холодно приказал он. Форонд не доволен ей. Все не довольны ей. У нее отсутствует уважение не только к совету, но и к самому Левелину.
Вьюн протянула коробку. Форонд даже не смотрел на ученицу, он не хотел смотреть на нее. Из-за этого у Вьюн защемило сердце. Форонд открыл коробку и вытащил первый попавшийся сверток. Вьюн не сводила взгляда с его лица. Форонд с недовольным видом, с очень недовольным видом изучал его. У Вьюн все тело покрылось мурашками. Сомненья начали закрадываться в душу.
- Как ты обозначила это место?
- Я не стала называть его долиной грез, подумала, что это не безопасно. Ведь враги смогут завладеть нашими картами и узнать, где растет волшебный хлопок. А эльфам можно доверить все! Я назвала его «Деревенька Прилюд». Думаю, это слово совсем обычное. Никто ничего не заподозрит.
Вьюн продолжала наблюдать за Форондом. Его лицо смягчилось. Казалось, он заинтересовался.
- Откуда у тебя эти сведения? – громко спросил наставник.
Вьюн все надеялась, что он не задаст этот вопрос.
- Вьюн, откуда у тебя эти сведения? - повторил он. – Кто подсказал тебе, что долина грез недалеко от Гондора?
- Эленгрил, - ответила она твердо.
Весь зал ахнул.
Эленгрил это великая библиотека, не только в Левелине, но и во все Средиземье. О ней мало кто знал, в нее мало кто имел право входить. В Левелине в нее имели право входить всего лишь Форонд и некоторые старейшины. Еще Гендальф и Леголас. Даже Солдорин (кстати, он тоже присутствовал на совете) не имел права войти внутрь. Великая хранительница знаний – Эленгрил. Все знали об этом месте, но так мало живых знали, где оно находится. Совсем мало. Почти никто.
И где же находился Эленгрил? В пределах Левелина, ведь Левелин огромен. Но попробуй, найди его. Эленгрил находился под землей, в древнем лесу. Не было красивого здания, не было белых и величественных колонн вокруг него. Он был спрятан. Над ним располагался небольшой холмик, покрытый самой обыкновенной зеленой травой весной, а зимой белым снегом. Что здесь хранилось? Все рукописи, какие только возможно о Средиземье. Какие знания здесь жили? Клад даже для самых мудрых магов. Эльфы собирали эти знания с самого начала существования Средиземья.
Как же Вьюн нашла это место? Видимо, у нее дар находить все спрятанное. Она совершенно случайно наткнулась на него, когда гуляла вместе с Холмом. Знания позвали ее. Они хотели, чтобы она их нашла.
- Вьюн, иди сюда. Вьюн, найди нас. Зайди к нам, - молили они, - скажи десерат, Ролора, женес, повтори за нами и заходи.
Вьюн повторила, и Эленгрил впустил ее. Длинные коридоры, неизвестные цветы повсюду, полумрак, листья красного и желтого клена, хвойные иголки на полу, странные камни повсюду, и запах старых книг, чьи страницы того и гляди скоро рассыпятся, они бы и рассыпались не обитай в этом месте волшебства.
Что здесь искала Вьюн? Прежде всего, ответ на один единственный вопрос, самый важный вопрос в ее жизни. Так, кто же такой ланградеровец? Нашла ли она? Нет, не нашла. Как не старалась. Перечитала все. Но ответа не было.
- Вьюн, я же просил тебя не искать ответ, - не раз предупреждал голос, - здесь ты все равно его не найдешь.
Она не слушала.
Эленгрил стал для нее вторым домом. Если она не в Элдоре, значит она здесь. Именно тут Вьюн узнала про хлопок. При помощи его магии она очутилась в Гондоре, нашла хлопок, а после начала свою работу над картами.
- В Эленгриле? - Форонд был вне себя. Он и все остальные даже позабыли о волшебном хлопке. - Как в Эленгриле? Это немыслимо. Это неправда.
- Это правда. Поверь, я там была.
- Это не возможно.
Он замер. Может, его дар речи утерян? Форонд долго ничего не говорил.
- Я запрещаю тебе приходить на совет, я запрещаю тебе приходить в Эленгрил, - размерено и холодно произнес он, - ты больше не принадлежишь к совету из-за того, что узнала тайну проникновения в Эленгрил. Ты не имела права подслушивать и шпионить за теми, кто приходит туда. Я не могу простить тебя за обман, за то, что ты незаконно проникла в Эленгрил.
Вьюн едва не потеряла сознание. Краска прилила к ее щекам. Но замешательство прошло, и на его место пришла обида. Ее обвинили несправедливо.
- Ты не имеешь права исключать меня из совета, не имеешь прав запретить посещать Эленгрил. Я не подслушивала, я не шпионила. Ты ошибаешься. Я не ставила перед собой - цель проникнуть в Эленгрил. Он сам меня позвал. Это вышло само собой. Он пустил меня. Он попросил, чтобы я пришла и вошла внутрь. Ты не должен идти против его желаний, - уверенно ответила она.
Форонд опешил. Он удивился еще больше.
- Пустил? Ты хочешь сказать, что Эленгрил - святыня знаний попросил тебя войти? Вьюн, ты так молода. Как это возможно?
Ее гнев смягчился. Она больше не злилась.
- Форонд, поверь мне, я не шпионила, как ты мог обо мне такое подумать, нет. Но Эленгрил пожелал, чтобы я стала его ученицей и я стала. Он очень много мне дал. Я за это благодарна ему. Но я не шпионила, - ее оскорбленное достоинство металось внутри.
- Я не верю, - Форонд упрямо замотал головой. Эта история казалась ему немыслимой. Да и как поверить в такое? Обыкновенный эльф, на их взгляд, проучившийся в Левелине всего четыре года был допущен к вечному, как это возможно? Неужто Эленгрил сошел с ума? Он не впускал никого, даже мудрейших магов, а молодую эльфийку впустил. Это не правда, не правда. Не мог он ее впустить.
- Вьюн, это ложь. Я не верю. Эленгрил не сделал бы так. Ты не законно проникла в Эленгрил – святыню вечных знаний, ты незаконно использовала эти знания в своих картах. Ты незаконно использовала его магию. Закон Левелина запрещает силой проникать в Эленгрил. И поэтому я исключаю тебя из совета.
Вьюн сжала кулаки. Скулы на ее щеках напряглись, а в глазах разгорелся еще больший огонь. Она со свистом втянула воздух и глубоко вздохнула.
- Ты не имеешь права, - только сказала она.
Все молчали. Такого совета Левелин еще не видел. Мало кто верил, что Эленгрил действительно по собственному желанию впустил Вьюн. Ведь такого раньше не случалось.
Повисла угнетающая тишина. Отвратительная и мерзкая. Вьюн отчетливо слышала, как бьется ее сердце. Еще бы. Ведь ее выгоняют из совета. И есть за что. Они ведь считают, что она обманом попала в Эленгрил. Эленгрил для эльфов это святое.
- Все решит голосование, - решил Форонд, - пусть совет проголосует.
Вьюн знала, что по правилам она заслуживает исключения. Возможно, будь на ее месте другой, который утверждает, что Эленгрил сам впустил его, хотя в этом мало правды, она бы тоже голосовала за его исключение.
- Стойте, - раздался сквозь тишину чистый эльфийский глосс, - Форонд, ты ошибаешься. Ты не имеешь права.
Сол подскочила со своего места и оказалась рядом с Вьюн.
- Сол? Ты считаешь, что Вьюн не виновата?
- Нет, не виновата. Раз Эленгрил впустил ее, значит, он этого хочет. Не иди против него.
- Как можно верить в это? Вьюн так молода. Она моложе всех нас. Эленгрил не поступил бы так.
- Поступил. Пусть она молода. Вьюн говорит правду. И если она уйдет, то вряд ли Эленгрил пустит тебя снова.
- Сол. Ты тоже идешь против совета, это не хорошо.
- Ну и что, я не позволю Вьюн уйти. Это не справедливо. Наверняка она права, долина грез существует, так же как и хлопок. Признай, Форонд, она полностью изменила все карты и изменила спаведливо. Она как никто другой имеет на это право.
- Я тоже так считаю, - рядом с Сол появилась фигура Эйсана, - я против исключения Вьюн. Она умелая Элдорианка. Таких успехов, каких добилась она, не добиться никому. Нужно признать, что Эленгрил впустил ее по своей воле. Хоть в это и трудно поверить, но Вьюн заслуживает того, чтобы стать элгорианкой. Она стала ей уже. Ты же знаешь, Форонд, что она особенная.
Глава Левелина усмехнулся.
- А если я вас лишу ваших мест, вы также будете доказывать, что Вьюн права?
- Можешь лишить, если хочешь, - не спорил Эйсан, - это в твоих силах и в твоей власти, но мы будем стоять на стороне правды. Несмотря не на что. Сегодня правда на стороне Вьюн, а значит и мы там.
Форонд рассмеялся.
- Вот так защита у тебя, Вьюн, они не боятся потерять место в совете. Что ж, дорогие друзья, берегите вашу дружбу. А теперь, Вьюн, поклянись, поклянись Левелину, что Эленгрил и вправду впустил тебя.
Вьюн повернулась лицом к Левелину.
- Левелин, клянусь ценой своей жизни и честью моего сердца. Не позволю тебе солгать. Эленгрил – святыня знаний приняла меня к себе по собственному желанию. Я благодарна Эленгрилу. Это честь для меня. Да не запятнаю я его славы.
Левелин молчал. Этой клятве нельзя не верить.
- Прости, Вьюн, за недоверие с нашей стороны,- сказал Форонд, - я ошибался. Прости меня. Я зря усомнился в тебе. Просто в это трудно поверить. Эленгрил не простая библиотека. Не потеряй его расположение к себе. Стань достойной эленгриалкой. Ведь нас мало. Носи с достоинством наш знак и не потеряй его, - он обнял ее за плечи.
Вьюн была счастлива. Все позади. Ее дерзость простили.
- А теперь давайте посмотрим столь необыкновенные карты, - подсказал Форонд.
Толпа эльфов ринулась к ящику, доверху забитому многочисленными свертками. Ведь Вьюн пришлось переделать все карты, которые только были в Левелине. Но она мастерски справилась с этой задачей. Ее карты оказались такими простыми.
Вьюн тем временем через заднюю дверь вышла на улицу и погрузилась в ночную прохладу. Она прижалась спиной к каменной холодной стене и закрыла лицо руками. Усталость буквально валила ее с ног. Но, слава Богу, все обошлось, Левелин поверил ей. Левелин признал ее.
- Не можешь прожить без приключений, - раздался из темноты хорошо знакомый голос. Знакомый и самый приятный на свете.
Вьюн открыла глаза и устремила взгляд в темноту. Может, просто показалось? На свет вышел Леголас.
- Леголас? Что ты здесь делаешь? – с восклицанием спросила она.
- Вот решил заглянуть к тебе, получилось так, что приехал прям в день совета. Ну и устроила ты сегодня.
Она смутилась. Но всего лишь на мгновенье.
- Ну и что ты думаешь? – спросила она.
Он стал серьезным и с восхищением посмотрел на нее.
- Ты меня все больше радуешь. Я видел твои карты. Они бесподобны. Слишком хороши даже для мастера. Ты не перестаешь меня удивлять. А то, что ты эленгрилка так это и вовсе не подается объяснению. Вьюн – ты необыкновенна.
Его глаза светились чистым и добрым огнем. Подобно свету ночных звезд, которые сейчас сияли так ярко.
Минуту они просто смотрели друг на друга.
- Хорошо, что ты приехал…..меня в последнее время не покидает чувство, что мы больше никогда не увидимся.
Их радость пропала и на ее место пришла печаль. И в его и в ее глазах зажглась такая грусть, свойственная только тем, кто очень скучает и тоскует.
- Этого никогда не случится, - пообещал Леголас. Но он не сказал о том, что и его в последнее время стало мучать подобное чувство, а еще его стали мучать ужасные сны. Все они касались Вьюн.
Они молча брели по мостовой.
- Тебя хочет видеть Гендальф, - позже добавил Леголас.
- И Гендальф здесь?
- Да.
- И где же он?
- Наверняка с Форондом.
- Кто-то еще с тобой? – догадалась Вьюн.
- Не поверишь.
- Ну же, скажи, - просила она.
- ГИМЛИ.
- Не правда.
- Правда. Гимли решил навестить тебя.
- Вот так ночь. Сначала совет. Потом мои верные друзья приезжают в Левелин.
- Он тоже присутствовал на совете. Ему понравилась твоя речь.
Гномы ведь любят красивые речи.
- Кстати, как ты съездила в Багхаер?
Она отвернулась от него и посмотрела в темноту. Он единственный, кому ей так больно лгать. Как же так. Что же делать?
- Тогда расскажи, - подсказал голос, - расскажи все.
Вьюн вовремя пришла в себя.
- Нет. Я его слишком сильно люблю.
- Я съездила хорошо. С ними все в порядке.
- Я искренне рад за тебя. Надеюсь, они все понимают.
- Они все понимают…..
- Вьюн, что происходит? – перебил ее Леголас. Он лучше всех знал ее. Он чувствовал в ней перемену.
- Я становлюсь злой, Леголас, - прямо ответила она. Леголас долго молчал
- Пойдем в дом, - позже предложил он, - скоро придет Гендальф, думаю, ему не терпится поболтать с тобой.
Они побрели к домику Вьюн.
*****
Домик пустовал. Видимо все обсуждали открытие Вьюн. Леголас принес хворост и растопил камин в гостиной. Вьюн едва сдержала себя, чтобы не разжечь огонь магией. Руки ужасно зудели.
- Мы ехали из Раздола, там проходил совет, потом заехали в Лихолесье и прямиком сюда.
- Так значит, совет прошел. Скорее всего, Форонд ездил туда, когда я была в отъезде.
- Да. Он был там. Сол и Эйсан тоже. Гимли и Арагорн приезжали. Много кто еще там был. Говорили о холмах и об их тайне.
- Что решили?
- Не искать его. Пусть все будет, как есть. В Средиземье ведь все спокойно. Беспокоиться нет смысла.
- Каково там, в Раздоле? – спросила Вьюн.
******
Путники въехали в Раздол. Их было двое. Один молод. Другой стар. Первый принадлежал к роду людей, но в его жилах текла и кровь северян, тоже людей, но живут они гораздо дольше. Этот путник король. Это можно сказать даже не зная. Он выделялся. Выделялся настолько насколько выделим дуб посреди молодых берез. Король всем королям – Арагорн. Повелитель Гондора, владыка покоя. Он совсем не изменился за эти триста лет. Все так же молод и душой и телом и глаза его чисты. В его землях порядок как и во всем Средиземье. Да и разве может такой король не следить за порядком? Второй путник это Гендальф Белый. Он, как и обещал, сначала заехал в Гондор, а потом сюда вместе с Арагорном. Грядет совет. Нешуточный совет, не на шуточную тему совет. Совет Средиземья явление редкое и важное.
Но Гендальф и Арагорн не единственные, кто прибыл в Раздол. Сюда со всех сторон стекается народ Средиземья, чтобы кое-что обсудить.
Гномьи повозки и лошади, то есть пони уже внутри Раздола, видимо гномы уже здесь.
- Что ты думаешь, Арагорн, по поводу этого всего? – спросил маг у своего друга. Они уже слезли с лошадей и прогуливались в садах Элронда.
- Странно это все. Почему именно сейчас. Я не понимаю.
- Но зла нет в Средиземье. Ни один маг его не чувствует.
- Ладно, поговорим на совете. А сейчас пойдем, увидимся с друзьями.
Они весело зашагали в сторону прекрасного дворца. Сверху, со стен их заметил Леголас и сейчас он несся на встречу им.
- Леголас, дружище, - обрадовался король, - рад тебя видеть.
- Мой славный король Гондора, и я рад.
Они заключили друга в объятия. Потом пристально посмотрели друг другу в глаза и снова обнялись.
- Ты, мой славный эльф, совсем не изменился. Все так же молод и красив. И в глазах твоих все тот же свет.
- Да и ты не особо изменился. Король виден и со стороны.
Кое-кто еще увидел их сверху. Он сейчас с шумом бежал по длинным многочисленным коридорам Элронда в желании заключить и мага и короля в тесные объятия. Этот кто-то шумно пыхтел и, иногда спотыкаясь, прихрамывал на одну ногу.
- Арагорн, Гендальф, - кричал он, - дорогие друзья, про меня то совсем забыли.
- Гимли, смельчак Гимли.
Арагорн опустился на колени и с радостью обнял старого друга, а потом изучил его лицо. Гендальф тоже опустился на колени и проделал вышесказанное.
- Вот так встреча. Спасибо Всевышнему, - обратился к небесам Арагорн, - Гимли, ты совсем раздобрел.
Друзья весело рассмеялись.
- А ты что, хочешь, чтобы я был такой же тощий как Леголас? – рассердился гном.
Они засмеялись веселей.
- Вот смеху было бы, - сказал Гендальф, - гном и худ. Где это видано?
- Как твоя гора, дорогой друг? – поинтересовался король.
- Процветает. Решили выстроить еще город гномов.
- Наслышан. Наслышан и рад. Хорошая новость.
- Хорошая встреча, - подсказал эльф.
- Да, хорошо однако увидеть тех, кто дорог и любим.
Друзья зашагали в сторону покоев Элронда. Арагорну не терпелось встретить своего тестя. А тестю не терпелось узнать все новости о своих внуках. Он давно их не видел. А последнего, Аландила, так вообще не видел с младенчества, (с десяти лет). Десять для эльфов и не срок и не возраст. Для них времени не существует.
Четверо воинов поднялись по изворотливым лестницам, завернули через проходы и оказались около дверей владыки Раздола. Он их ждал. Друзья еще не успели постучать, как из-за дверей донеся чистый и свежий голос.
- Входите, входите.
Они последовали совету. Элронд стоял спиной к вошедшим и смотрел в окно. В этот чудный день, тем более в Раздоле всем хотелось наблюдать за деревьями. Он повернулся и улыбнулся своей улыбкой. Улыбкой Элронда. Мудрой и доброй. Сколько ему было лет? Никто не скажет. Кажется, он жил всегда. В его глазах никогда не угаснет эльфийский свет несмотря ни на время, ни на все остальное. В Средиземье есть живые, которые не должны умирать.
Возраст Элронда не определим. Но вот его глаза, повидавшие все, говорили о многом. Прежде всего о том, что Элронд повидал не только добро, но и атаки зла. Но как бы не старалось зло, эльфийский князь не изменится, его разум всегда будет ясен, в его сердце будет жить только добро, а уста будут изрекать только мудрые и полезные и советы. Без советов Элронда Средиземью пришлось бы туго. Ведь известно, что верный совет дороже всех денег.
- Здравствуйте, дорогие друзья, - поприветствовал эльф Гендальфа и Арагорна. Он приблизился к магу.
- Мой старый друг, мой добрый кудесник. Рад тебя видеть.
Они взглянули друг другу в глаза и прочитали все, что хотели прочесть. После Элронд подошел к своему зятю.
- Арагорн, король Гондора и тебя я рад видеть. Жду с нетерпением, когда поведаешь мне все новости и о внуках и о моей горячо любимой дочери, об Арвен, о себе тоже конечно. Надеюсь, в вашем доме только покой и счастье.
- Спасибо, Элронд – мой второй отец, в нашем доме кроме счастья и покоя ничто не обитает.
- Это хорошо.
Друзья остались в покоях Элронда и углубились в разговор.
*****
Совет начался утром. Он проходил на открытом воздухе, а не в помещении. Стулья расставили кругом. И для каждого на них нашлось место. Здесь присутствовали и гномы во главе с Гимли, и эльфы Лихолесья во главе с Леголасом, и люди во главе с Арагорном, и маг Гендальф, и Форонд.
- Все знают ради чего мы здесь, - сказал Элронд, - холмы пали. Мы должны разобраться почему.
- Это сложно, - ответил Гимли, - я, если честно, вообще не понимаю, от чего так случилось.
- Ни один ты в замешательстве, Гимли, - подсказал Арагорн, - видимо не спроста они пали сейчас.
- Верно, не спроста, - согласился маг.
- Вы думаете, это к худому? – поинтересовался Элронд.
- Не знаю, - продолжил Гендальф, - триста лет в Средиземье тишина, с чего холмы рухнули сейчас это загадка. Зла в нашей стране нет. Я не чувствую.
- И эльфы не чувствуют, - в этом Леголас был прав.
- В Левелине уже прошел совет на эту тему, - Форонд встал, чтобы его все могли видеть, - Левелин считает, что этого жителя Средиземья ни в коем случае нельзя искать. Он носитель тайны, не в наших силах пытаться им руководить.
Все замолкли. Форонд говорит правильно, но ……..Холмы есть холмы. Они стояли столько лет. Стояли не тронутыми даже во времена великих воин, даже во время войны кольца, а сейчас во время небывалого покоя проснулись. Это одновременно и страшно и загадочно. Что кроется за всем этим? К чему пришел совет Средиземья? А к чему тут придешь. Зла нет. Кто раскрыл тайну холмов, не известен. Искать его они не должны. Если будут искать, значит пойдут против Средиземья и его законов. Пусть оно все решит само.
- И все же в толк не возьму, как такое случилось, - говорил Гимли Арагорну, Леголасу и Гендальфу, выезжая за пределы Раздола.
- Загадка, - ответил Гендальф, а сам вспомнил разговор с владыкой Раздола, который проходил наедине.
- И что ты думаешь, мой вечный соратник? – спрашивал тогда у него Элронд.
- Холмы зародились с самого зарождения Средиземья, - вместо ответа он решил рассказать хорошо известную всем легенду, - ты знаешь, сколько там народу перебывало…… Хранители хорошо охраняли это место.
- Неужели, зло уже не за горами? – спросил Элронд.
- А как считаешь ты?
- Я ведь вернулся обратно в Средиземье из-за того, что мое время еще не пришло.
- Ты веришь, что зло вернется? – задал маг Гендальф очередной вопрос.
Гендальф тяжело вздохнул.
- Может, холмы ушли вовсе не из-за опасности, а просто оттого, что они устали, просто устали. Может, мы зря переживаем. Ведь все тихо и спокойно. Может, хватит уже Средиземью воевать.
- Дай Бог, чтобы твои слова оказались словами истины.
Друзья вместе ехали до развилки. Арагорн свернул в сторону Гондора, а чародей, эльф и гном, а так же Форонд, Сол и Эйсан направились в Левелин. Маг хотел увидеть своего молодого мудреца, то есть Вьюн, а гном желал еще раз услышать необыкновенное пение новой знакомой, пришедшейся по душе всему Урлагону. Позже Арагорн свернул и поехал домой, там его ждет жена и младший сын Аландин – копия своего отца, сейчас спустя четыре года этот парень просто неотличим от короля Гондора. Такой же смелый и красивый.
******
- Значит, совет ничего не решил, - сделала вывод Вьюн.
- Да и что тут решишь. Ничего не ясно.
- Что ж, будем жить дальше, а там посмотрим.
Внезапно дверь растворилась и на пороге домика Вьюн появились двое. Гендальф и Гимли. Оба на веселее, оба со смехом на устах. Наверняка они веселились с эльфами.
- Ох, давно я так не смеялся, - сказал гном и снова поддался смеху. Гендальф последовал его примеру.
- Нет, - возмутился гном, - играть в жмурки с эльфами это сумасбродство. И зачем я поддался на твои уговоры, Гендальф? – Гимли с трудом распрямил спину. Его ноги ломило. Еще бы. Он гонялся за самими эльфами.
Леголас и Вьюн повставали со своих мест, и вышли им на встречу.
- Гендальф, Гимли, - Вьюн подошла ближе.
Маг и гном прекратили смех и обратили свой веселый взгляд на нее.
- Здравствуй, Вьюн, - обрадовался Гендальф. Он долго рассматривал ее лицо.
- Ты совсем не изменилась, - Гендальф усмехнулся.
- Как и ты! – Вьюн оставалась серьезной.
- Маги равно как и эльфы не меняются никогда, - вмешался Гимли.
Вьюн опустилась перед ним на колени.
- Большое спасибо, Гимли, что приехал, - она говорила искренне, - я и не ожидала.
- Я не мог не заскочить к тебе. Уж больно хочется послушать, как ты поешь. Но я здесь не только из-за твоего пения. Просто захотелось увидеть тебя. Ты вон как изменилась. Элдорианка, элгорианка, смелый член совета, а теперь уже и лучший картежник Средиземья. Вот так эльф мне попался.
- Ну, этот эльф и в подметки не годится сильному гному Гимли, - она восхищалась им. Он не утратил силы духа, пройдя через все то, что прошло Братство кольца.
Гендальф уселся около огня и задумался.
- Ну надо же, Вьюн и элгорианка, - пронеслось у него в голове.
Вьюн прочитала его мысли (этому она научилась у Акриола, хотя его мысли, как не старалась, она ни разу так и не прочла) и улыбнулась внутри.
- Как твоя гора, Гимли? - обратилась она к гному. А он тем временем хотел напомнить, что пора и честь знать, то есть кормить гостей, неважно, что глубокая ночь.
- Отлично, моя гора не грустит. Поем, жуем, куем, да твои песни вспоминаем.
- Я рада. А теперь пойдемте в кухню. Я вас чем-нибудь угощу.
Они проследовали за хозяйкой. Вьюн слазила в погреб и понавытаскивала всяких вкусностей. Гостей Вьюн любила, а эти гости довольно редкие. Гимли она всего-навсего видит второй раз за все время.
Гимли о еде отозвался с благодарностью.
- Эльфы кормить могут, а главное, еды вкуснее, чем у них не сыщешь. Вот бы остаться у тебя, Вьюн, подольше.
- Так оставайся, милый друг. Я буду только рада.
- Я знаю, но гора, меня ждет Урлагон.
- Это хорошо, когда ждут. Самое важное для живых знать, что их кто-то ждет, - Гендальф закурил трубку и выпустил кольца дыма.
Они так сидели до утра. Хвалили Вьюн, желали удачи, а главное, желали не сходить с дороги. Она многого добилась и добьется большего, если будет такой же, как сейчас, то есть смелой и веселой, мудрой и умной, а главное живой.
Все они: и гном, и эльф, и маг остались жить у Вьюн. Хоть и тесновато, зато весело. Гендальф спал на софе в обществе крыльца, Гимли расположился на кухне. Кухня у Вьюн просторная и светлая. Гномы так любят. Леголас спал в гостиной. Это время Вьюн никогда не забыть, чтобы потом не сделали ни с ее памятью, ни с ее телом.
Друзья просыпались рано и все вместе готовили завтрак. Потом ехали к Форонду и занимались делами, кто какими. Гимли всегда был с Леголасом, ведь им скоро предстоит расстаться, Леголас проводил время с Вьюн и еще с двумя эльфами Сол и Эйсаном. А Вьюн проводила время с Гендальфом, маг в свою очередь проводил время с Форондом. Таким образом, они все вместе проводили время. Проводили весело, смеясь и шутя. Гендальф вдоволь побаловал Левелин фейверками. Здесь приезда мага ждут с нетерпением, а помнят еще дольше, чем ждут. Блаженное, блаженное время.
Как-то раз Вьюн прогуливалась по цветущим садам Левелина, сопровождал ее Гендальф. Он давно хотел поговорить с ней с глазу на глаз.
- Я и вправду удивлен насчет Эленгрила. Но он не ошибся, ты заслуживаешь того, чтобы учиться у него. Теперь ты знаешь, насколько стар он. Теперь ты знаешь, что он такой один. Видно есть в тебе что-то, раз он пустил тебя такой молодой. Служи на благо Средиземью, Вьюн, раз он разрешил и пустил, значит служи.
- Гендальф, а ты давно являешься элгорианцом?
- Давно. И я каждый день благодарю Эленгрил за честь оказанную мне. Пойми, Вьюн, сейчас на тебе лежит обязанность заботиться и о Средиземье и о его народах. Эленгрил мало кого выбирает, а если выбирает, значит, мы должны служить ему. Служить добру и знаниям.
- Куда ты собираешься после Левелина? – спросила Вьюн.
- Проеду по Средиземью и все проверю.
- А когда снова приедешь в Левелин?
- Обещаю заскочить на обратном пути. Наверное к тому времени ты опять всех удивишь чем-нибудь. Вон и так все Средиземье на картах, благодаря тебе, переделывают. Теперь уж точно все будут знать, кто такая Вьюн из Левелина. Великая эльфийка – молодая картежница.
Вьюн в ответ улыбнулась.
Друзья пробыли в Левелине с пару недель. Гимли был здесь впервые. Это место пришлось ему по душе, да и эльфам старый вояка гном со своими забавными и интересными историями очень понравился. Повара эльфы были рады такому едоку. Они изо всех сил трудились, чтобы угодить гостю, хоть он и гном. Но это уже не важно. Эльфы и гномы давно не враждуют.
Что же касается заговора Гендальфа и Вьюн о женитьбе Леголаса и Сол, то он развивался. Заговорщики разными путями шли к его осуществлению.
- Леголас, почему ты не женишься? - часто спрашивала Вьюн, тем самым, намекая ему о том, что рядом такая замечательная эльфийка как Сол.
Он почему-то уходил от ответа.
Прошло нескольо дней.
Сегодня пир. Левелин провожает своих гостей.
- Выпьем за славного эльфа Леголаса, - эти слова произнес Гимли, - выпьем за принца Лихолесья, за моего лучшего друга.
- За Леголаса.
- За Леголаса!
Вот и второй бокал выпит, дело за третьим не станет.
- Выпьем за Гендальфа – великого мага!.
Толпа заревела.
- Выпьем за наших друзей и друзей друг другу. Пусть они остаются лучшими и самыми любимыми друзьями, - сказала Вьюн.
Вскоре обо всех бедах и беспокойствах позабыли. На поляне разожгли огни, ими же украсили и деревья и дома эльфов. Заиграла веселая музыка, и первый в пляс подался Солдорин – смелый хоббит.
Задорные огоньки от фонарей играли на лицах эльфо, но даже их яркий свет не мог светить сильнее, чем сияние глаз великого народа.
В стороне стояли Вьюн и Гимли.
- Левелин необычный город, - признался гном. – Стыдно признаться, но мне он нравится даже больше чем моя гора!
Вьюн лишь улыбнулась в ответ.
Эта ночь оказалась длинной. Не просто длинной, а бесконечной. Сколько вина сегодня выпито. Столько песен сегодня спето. Вьюн пела всю ночь на радость виновникам торжества.
- Дивно, дивно поет, - изумился гном.
- Верно, - соглашался Гендальф, - не просто эльфийский голос.
Прогулял Левелин всю ночь до утра. А на следующее утро Леголасу нужно ехать в Лихолесье к отцу.
И вот снова друзья прощаются.
- До свидания, Вьюн. Не грусти, - сказал Гимли.
- Я постараюсь не грустить. Скоро ты снова вернешься в свои горы, а это главное….., - Вьюн грустно улыбнулась. - До свиданья, Гимли. Надеюсь, ты приедешь еще ко мне.
- Обязательно. Левелин чудное место. Здесь лучше даже чем в горах. Да и кормят вкусно, - уже прилюдно заявил Гимли. Для гнома это очень смелый поступок.
Гендальф тоже покидал Левелин.
- Ну что, мой мудрый эльф, снова прощаемся.
- Что поделать, кудесник. Но ты не забывай меня.
- Разве можно тебя забыть, Вьюн.
Он обнял ее напоследок.
- Береги себя.
Тем временем Леголас прощался с Сол и Эйсаном.
- Я приеду через два года. Не скучайте.
- Мы будем ждать тебя. Приезжай поскорей.
Жаль им расставаться. Но дела не ждут.
- Прощай, Гимли, - кричали эльфы.
- До свидания, гном.
- До встречи, Гендальф. В следующий раз привози хлопушек побольше, - советовали эльфы.
- Опять расстаемся, - сказала Вьюн Леголасу, когда они отдалились от толпы, чтобы спокойно попрощаться.
- Ты знаешь, как тяжело мне это делать, Вьюн. А с каждым разом все труднее. Когда-нибудь наступит время и я не смогу тебя отпустить…… весенняя звезда имеет свою силу.
Вьюн опустила глаза. Слезы того и гляди предательски начнут капать по ее красивому лицу, но она сдержала себя.
- Весенняя звезда? Что это? – не поняла Вьюн.
- Расскажу, когда вернусь, - Леголас улыбнулся и обнял Вьюн.
- Вернешься? Ты обещаешь?
- Конечно. Ведь между нами весенняя звезда и я найду тебя, где бы ты не была. Ничто не в силах спрятать тебя от меня.
- Когда ты расскажешь мне? – Вьюн настаивала на ответе.
- Когда увезу тебя в Лихолесье!
- Ты обещал, сдержи свое слово.
- Непременно! – Леголас прикоснулся к холодному лбу Вьюн и выдохнул. – Сазарми дарьян эмату, - произнес он на древнем языке.
***
Полтора года прошло незаметно. За это время Вьюн успела еще раз съездить к Акриолу. Маг обрадовался ее появлению, но особого вида не подал. Зато Базелай прыгал от радости. Его любимая Вьюн вернулась. Все это время Вьюн вместе с магом занималась магией.
- О, ты уже многое можешь, - похвалил он ее, - видимо, ты занималась.
Что касается Белокустов, то они расползлись по всей земле вокруг дома мага.
- Он любит эти кустарники, ходит и поливает их. Пропалывает и болтает с ними, - выдал секрет Базелай, - он скучает по тебе. После твоего отъезда наш дом опустел. А Акриолу совсем нечем было заняться, кроме домашних дел конечно. Ведь ему пришлось все делать самому.
Жизнь здесь потекла привычным руслом, полным учений и труда. Домашнее задание Вьюн относительно деревьев осталось неизменным. Здесь скрывался куда больший секрет, чем казалось на первый взгляд.
И здесь время прошло быстро. Немного магии и Вьюн снова стоит в пределах Левелина.
А с приездом домой Форонд поручил ей кое-что.
- Сол и Эйсан отправляются в очередное путешествие по Средиземью. Они так меня просили, чтобы я тебя отпустил вместе с ними. Просто не отходили от меня, пока я не сказал да. Ты довольна?
Вьюн не верила своему счастью. Да это же ее заветная мечта. Попутешествовать вместе с Эйсаном и Сол. Вот здорово!
- Спасибо, Форонд. Вот удружил.
- Только будь осторожна.
- Как скажешь, дорогой наставник.
Он поцеловал ее в лоб и она пошла собирать вещи для нового путешествия.
Куда они направлялись? А просто проехаться по Средиземью. Вьюн с ними хоть куда. Нет разницы в какую сторону ехать. Холму нравился такой поворот событий. Только приехали с одного путешествия, а тут уже новое зовет. Стоял последний месяц лета. Его последние деньки. Вот-вот заявится осень.
Это путешествие проходило сквозь леса. Они ехали на запад. Вьюн в лишний раз убедилась, что Сол и Эйсан не только лучшие спутники, но и опытнее следопытов не найдешь. С такими, как они, время проводить одно удовольствие. Сколько историй они понарассказали. Сколько песен спели. Вьюн они всячески баловали. Она для них так и осталась молоденькой девчонкой, в один прекрасный день въехавшей в Левелине на своем чудном жеребце. Но Вьюн давно уже выросла. И не раз доказала это. Она вернее, чем эльфы определяла дорогу и направление. А ее карты помогали в этом только так. За августом наступил сентябрь, а за сентябрем его брат октябрь. А эльфы все были в пути. По дороге им встречалось именно то, что и везде. Прекрасные леса, старые горы, синие озера. Средиземье не скрывало свою красу. Красоту изящную и смелую, одновременно и хрупкую и сильную.
Эльфы скакали целые дни напролет. Холм всегда был впереди. Его это веселило. И эта свобода и друзья. И эта жизнь беззаботная и веселая.
- Проверим еще пару мест и отправимся обратно в Левелин, - решил Эйсан. С ним никто не спорил. Они и так посмотрели слишком много. А уже вплотную подступили холода. Конец ноября как не как. Но эльфов холод не пугает. Их обязанности превыше всего.
День стоял чудесный. Друзья весело шутили и радовались. В Средиземье и в этот раз все в порядке.
Они миновали несколько холмов и уперлись в огромную гору. Интересно, что за ней?
- Вы знаете, что за место за этой горой? – спросила Вьюн.
- Нет, - удивилась Сол, - мы и эту гору видим впервые.
- Этого места и на твоей карте нет, - уяснил Эйсан, - нужно посмотреть, что там за горой. Ее не объехать. Она слишком длинная, но по ней и на лошадях не забраться, слишком крутая она. Словно стена.
- Давайте заберемся и посмотрим, - распорядилась Сол.
- А может не надо, - вдруг испугалась Вьюн.
- Ну, как это не надо? – эльфы не сдавались.
А Вьюн настаивала оставить эту гору. Но вышло так, что они оставили лошадей внизу, и стали взбираться наверх. Иногда под их руками сыпался мелкий гравий, но это их не остановило. Поднимались долго и мучительно. Когда они достигли вершины, шумно дыша при этом, эльфы посмотрели вниз и ахнули. Чтой-то там внизу? Игра воображения? Или злой обман? На небе светило солнце, ветер пел песни, а внизу такое!
- О силы Средиземья! - только и смог прошептать Эйсан.
Сол же вообще потеряла дар речи. А Вьюн …..Вьюн судорожно хватала ртом воздух. Ее лицо посерело. А в глазах застыл немой ужас. Сколько времени они так стояли неизвестно. Сол проглотила комок в горле и смахнула слезы. Эйсан тем временем нащупал меч и сейчас был готов ко всему.
Внизу жило зло. Оно распростерло свои мерзкие и омерзительные руки на много миль вокруг. Заразило Средиземье своим запахом. Там внизу стояла крепость. Просто огромная и страшная. Черная и мощная. Вокруг нее сновали тысячи орков. Да, этот злобный и жестокий народ. В их душах никогда не жило ничего святого. Сейчас, наблюдая и видя от туда с высока их силуэты – черные, мерзкие, отвратительные, злые, сразу становилось ясно, что святое в их душах, если оно и появись, допустим случайно, сразу же погибнет, не прожив там и доли секунды.
Крепость возвышалась до небес. Холодная и неприступная. Не было еще в Средиземье такой, да и не будет. Как не странно, но над ней плыло небо, голубое и ясное, осеннее небо. Какая мука плыть над этим. Возвышаться над чернотой и ненавистью, которыми это место пропитано вдоволь. Но небу деваться некуда и оно, наверняка, скрипя «зубами» тянется над этим уродством.
Орки строили новые стены. Настолько огромны и высоки они были. И от туда, сверху, бесконечные ряды злого народа, располагавшегося внизу, вызывали дрожь и омерзение. Вьюн видела, как перекосились от отвращения лица Сол и Эйсана, что-то застыло в них.
Еще вокруг всего этого обитала пустота. Ни одного ни дерева, ни травинки, ни листика, даже сухой травы. Одна сплошная равнина, выжженная кострами. Орки ненавидят лес, они ненавидят Средиземье с его вечно свежей красотой. Всеми путями они идут к уничтожению ее.
Грохот стоял такой, что трое слышали его даже вдалеке. Этот шум так резал слух, что хотелось закрыть уши, упасть на колени и взмолить Средиземье о помощи. Этот шум не имел ничего общего с шумом, обитавшим внутри гор, у гномов. Гномий шум – это шум работы, а этот – этот, песня смерти. Достаточно только услышать все то, что и говорили, что и делали орки, как скрипели их железные сапоги, как громко они ругались. И какя вонь стояла вокруг...
Да, зло воздвигало свои стены. А за этими стенами обитало кое-что пострашнее, чем само зло.
- Что же делать? – наконец произнес Эйсан.
- Я не знаю, - вместо звучного и приятного голоса Сол раздался хрип.
- Как такое возможно? Я не понимаю.
Только одна Вьюн стояла безмолвной.
- Вот оно и пришло время, - пронеслось у нее в голове, - как я надеялась, что этого всего не случится. Что я просто обманываю себя.
- Вьюн, уходите скорей, - подсказал голос.
Она сразу взяла себя в руки.
- Живо уходим отсюда, пока нас не заметили.
Эльфы не могли отойти от увиденного.
Вьюн похватала их за руки.
- Потом будете изумляться. Нужно скорей уходить и предупредить Средиземье.
- Вьюн, как такое возможно? – задала Сол вопрос.
Вьюн посмотрела на нее. Расширенные от ужаса увиденного глаза, замешательство на лице. Им есть с чего удивляться. Сколько раз они объезжали Средиземье. Всюду покой. А тут такое! Враги. Враги. Враги. Везде они. А сколько их!
Вьюн стало жаль и Сол и Эйсана.
- Сол, пойдем, - уговаривала она ее, - нужно действовать.
Позже и Эйсан пришел в себя, а сразу за ним и Сол. Теперь в глазах эльфов горел огонь воинов. Замешательство прошло, осталась только уверенность.
- Ты права - нужно уходить, Средиземью грозит опасность. Мы должны предупредить всех остальных.
Эльфы развернулись и собрались уже покинуть гору, но было уже поздно. Отряд орков поднимался с другого склона. Примерно сотня воинов.
Куда бежать? Где прятаться? Негде. Всюду враги. Эльфы спустились намного ниже, там располагалось ровное место. Удобное для битвы. Отряд остановился. Орки заметили и эльфов и их скудное количество.
- Эльфы. Этот народ, - кого и ненавидели орки больше деревьев, так это эльфов.
- Вот так повезло нам.
Сол и Эйсан встали к друг другу спиной. Наготове мечи.
- Вьюн, уходи, - сказала Сол.
- Нет.
- Уходи, - голос Эйсана прозвучал резко, - ты не сможешь за себя постоять. Уходи. Мы их задержим
- Нет. Я не оставлю вас.
- Уходи, - заорала Сол, - я не хочу тебя потерять.
Они стали к оркам лицом, тем самым загораживая Вьюн.
- Уходи, - повторил Эйсан.
- Я не могу.
- Нет смысла умирать всем, - рявкнула Сол, - скачи в Левелин. Предупреди их.
- Вы ведь погибнете.
- Ну и что. Скорей скачи в Левелин. Пока есть возможность. Ты успеешь. Лошади там внизу. Скорей же, Вьюн. Уходи. Мы их попробуем задержать.
Вьюн с тоской посмотрела на друзей. Глаза сделали свое дело и Вьюн поплелась в сторону склона, но………….и от туда вышел отряд орков. Эльфы оказались окружены. Теперь все бесполезно. Вьюн замерла на месте. Эйсан тем временем подбежал к ней и, схватив за руку, приволок к предыдущему месту. Он закрыл ее своей спиной.
- Может и прорвемся, - сказала Сол, - нужно просто постараться. Вьюн, бери лук.
Стреляла Вьюн плохо. Убивала же никогда.
Орки сомкнули ряды и тут началось. Орки решили не нападать всей толпой. Им захотелось растянуть удовольствие. Но они не учли, что перед ними Левелинцы, лучшие воины в Средиземье. Первый орк пал, даже не успев взмахнуть мечом. Сол проскользнула под его руками и вонзила свой меч ему в сердце. Эльфийская быстрота. Орк огромный и отвратительный с грохотом упал на колени, а потом и вовсе упал замертво. Это послужило толчком. Орки с ревом неслись на эльфов. Некоторые из них падали сраженные стрелами Вьюн. Она убивала. Ну и что. Она потом будет об этом думать. А сейчас ей некогда. Но, увидев, как это делают Сол и Эйсан, Вьюн едва не потеряла сознание. Настолько быстро их мечи находили свои цели, они резали и рубили. Уворачивались и снова убивали. Сол оттолкнула Вьюн и приняла удар на себя. Ее меч, словно живой, весь покрытый кровью врагов, сейчас искрился и переливался на солнце. Вскоре вокруг них уже лежала куча трупов. Но орков много. А Сол и Эйсан и не боялись, что их много. Они настолько умело и быстро убивали, что тень сомненья начала закрадываться даже в сердца орков. Стрелы Вьюн так же иногда находили куда попасть. В ее ушах все звенело, она не слышала ни слов, ни криков, какое-то опьянение. И сон. Того и гляди, он ее сморит.
Эйсан выполнил блестящий пируэт и вонзил свой меч между лопатками очередному нападающему. Потом с хрустом выдернул оружие и сразил нового врага. Ряды орков заметно поредели, но они продолжали атаковать. Сол увернулась от топора, выгнулась как тростник и своим мечом достала незащищенное место орка. Он зашатался и выполнил задание, то есть упал замертво.
- Может еще и вырвемся от сюда, - предположила Сол.
Вьюн молча согласилась, сглотнула в горле горькую слюну от увиденных мертвых тел. Мертвые замирают в таком положении, какое им больше нравится. Кто с закрытыми глазами. А кто и наоборот, хочет видеть своего убийцу. Может, он мечтает о мести в будущем? Может, он хочет запомнить того, кто вырвал у него жизнь?
Надежда внутри у Вьюн окрепла. Скорее всего, они спасутся. Сейчас уже Эйсан оттолкнул ее, и, закрывая спиной, нанес орку смертельный удар.
- Сзади, - подсказал голос.
Вьюн вовремя обернулась и уклонилась от просвистевшего совсем рядом меча. Он едва ей не снес голову. Но тут же Сол оказалась рядом и спасла подругу.
- Осторожней, и не отходи от меня, - попросила Сол Вьюн.
Еще пара мертвых. Кажется, им не будет конца. Они все падали и падали. Они все умирали и умирали. Что ж, такова учесть врагов Средиземья.
- Будь поосторожней, Сол, и не высовывайся так сильно, - предупредил ее брат.
- Хорошо, Эйсан, не волнуйся. Осторожней справа. Они что-то замышляют. Вьюн, от нас не на шаг.
Снова пара выпадов и пара трупов. И лужа крови вокруг. Но внезапно убийство орков прекратилась. Они сбились в кучу и больше не нападали.
- Хватит уже этих игр, - раздался голос за их спинами. Ранее не видимый появился. Мужчина. Молод и хорош собой. На лице ледяное непробиваемое спокойствие. В руке он держал меч. Золотой. Он играл и переливался на солнце.
Вьюн при виде незнакомца попятилась в сторону. Она краем глаза разгадала, что у него внутри.
- Сол, Эйсан, - позвала она, - прошу вас, отойдите.
Они ее не слышали. Или просто не захотели слушать.
- Умоляю вас, уйдите, - повторила Вьюн.
Друзья не сдвинулись с места.
- Поиграли и хватит, - произнес незнакомец уверенно.
- Сол, уходи. Быстро за мою спину, - закричал Эйсан.
Она хотела возразить, но Эйсан не принимал неподчинения.
Незнакомец вышел в центр круга. Эйсан последовал его примеру.
- Левелинцы, - сказал мужчина, - вы быстры, признаю. Мастера, ничего не скажешь.
Эйсан не собирался вступать с ним в переговоры. С врагами не говорят.
Какое-то время они изучали друг друга. Эйсан был опытным и умелым воином. Он сразу понял, что его противник силен. Вьюн и Сол наблюдали за каждым движением круживших. Сол крепко сжала руку Вьюн. Она боялась за брата. Вьюн боялась за друга. Первый этап битвы прошел и начался второй. Теперь они уже сражались. Незнакомец не нападал, он всего лишь отбивал удары Эйсана. Отбивал с такой легкостью, будто бы он сражался с маленьким мальчиком. Видимо, это его веселило. Ох, как он быстр. Даже эльфийская быстрота по сравнению с его казалось ничтожной.
- Кто же он? – не удержалась Сол. - Что это?
Эйсан ни разу не ранил незнакомца. Его меч даже не прикоснулся к столь изворотливому телу.
- Сол, Вьюн, уходите, - приказал он.
Сол не собиралась оставлять брата. Не уйдет он, не уйдет и она. Вьюн и подавно не собиралась покидать друзей.
Но совсем скоро чужаку надоела эта игра и он решил перейти в наступление. Как ужасны были его удары. Бедная Сол. Незнакомец парировал удары Эйсана и дарил ему свои. Ни одного из них Эйсан не смог отбить. Каждый из них нашел свою цель. Эйсан, истекая кровью, не собирался сдаваться. Но его движения уже не были так быстры. А одежда пропиталась липкой кровью. Она покидала тело молодого и красивого эльфа, а вместе с ней из него вытекала жизнь. Медленно. Но напоминая о себе.
Сол вся напряглась, из ее глаз давно уже лились ручьем слезы.
- Сол, назад, - ревел Эйсан, - даже не смей. Уходите. Уходите, - последние слова он произнес с мольбой. Его глаза, раньше такие веселые и добрые, сейчас прощались с горячо любимой сестрой, и с горячо любимым другом и с горячо любимым Средиземьем. Ему больше никогда не бегать по зеленой траве, ему больше никогда не петь эльфийских песен, его славная милая улыбка больше никогда не появится.
Незнакомец решил нанести последний удар. Его меч с силой вошел в доброе сердце эльфа и отнял жизнь. Эйсан опустился на колени и прикрывал то место, куда его ранили. Пальцы окрасила алая кровь. Эйсан скривился от боли, тяжело вздохнул и посмотрел в сторону друзей. Что-то поселилось в его глазах. Нет, не страх. Эльфы не боятся умирать. Там сейчас жила такая тоска и грусть, а еще мольба.
- Уходите. Ну, пожалуйста, уходите.
Сол зажала рот рукой, но с места не сдвинулась. Эйсан вздохнул и распростерся на земле. Его глаза остались открыты. Они смотрели в небо. Такие милые и нежные раньше, сейчас же просто грустные и мертвые. Его тело не двигалось больше. Его грудь не вздымалась. Он замер. Замер навсегда. Он умер.
- Нет, - закричала Сол. Ее истошный вопль разнесся на много миль вокруг. Она подбежала к брату и упала вместе с ним рядом на колени. Ее соленые и горькие слезы скатывались одна за одной к нему на лицо. Сол обняла голову брата и зарыдала. Ее поцелуи покрывали его лицо, но это не помогло. А потом она стала его укачивать как грудного ребенка.
- Ну же, Эйсан, очнись, - просила она, - не спи, ну, пожалуйста, не спи.
Последние ее слова потонули в рыданиях. Ее прекрасное лицо сейчас так помрачнело. Оно стало словно у старухи. А Вьюн все заставляла себя проснуться. Она все не верила в происходящее. Для нее это все словно кошмарный сон.
Сол вытерла слезы и вытащила свой меч. Ее движения были и чисты и безупречны и быстры тоже. Она мастер – мастер меча, но …………..незнакомец не стал с ней играть как с ее братом. Он завершил свое черное дело. Его руки с силой притянули Сол, сжали в объятиях, любовных объятиях и наградили смертью. Меч легко рассек и белую молодую кожу и плоть, добрался до сердца, не сворачивая с пути, и разорвал его на части. Потом эти руки любя уложили почти безжизненное тело прекрасной эльфийки рядом с телом брата. Вьюн, до этого пребывавшая в забвении, очнулась.
- Сол. Сол. Нет.
Вьюн не испугалась. Она ничего кроме боли не чувствовала. Два красивых тела дорогих друзей лежали так близко. Вьюн наклонилась над ними, упала на колени. Провела дрожащей рукой по их лицам, по каждой черточке. Глаза наполнились слезами. Глаза Сол, как и брата были устремлены в небо. Вьюн сглотнула ком в горле.
Все вокруг изменилось. Сиявшее прежде солнце спряталось за многочисленными набежавшими облаками. Ветер усилился и превратился в ураган. Полил дождь. Холодный и мокрый. Но Вьюн не чувствовала холода. Она вглядывалась в лица брата и сестры. Может, они просто спят? Но нет, они не спят. Этого не может быть, еще час назад они все веселились вместе. Пели и шутили. Еще час назад они были так счастливы. Но ее дорогие друзья…..ее дорогие друзья. Сколько лет она с ними провела. Это умерли ее брат и сестра.
- И мы уйдем из совета, если Вьюн уйдет, - вспомнила Вьюн.
И их первую встречу, она помнила. Говорят, перед смертью проносится все. Вот и у Вьюн пронеслось все. Так кто же умер?
- Как мы по тебе скучали! – их слова после ее возвращения от Акриола.
- Наша Арфиан вернулась, - их тесные объятия в день встречи.
- Вьюн, Леголас приехал, - ее радость оттого, что к Вьюн приехал Леголас.
Леголас. Он ведь их очень любит. Нет, не умерли, не может быть этого. Это все не правда. Но, увы, бездыханные тела не оживали. И вместе с Вьюн плакало и Средиземье. Когда умирает эльф, умирает и часть волшебной страны.
**********
Вьюн медленно поднялась на словно одеревеневших ногах. Ее каменное лицо не источало ничего. Она еще раз посмотрела на друзей, закрыла им глаза. Ей больше не видеть их, ей больше не знать их. Какое-то мгновенье и их уже нет.
Вьюн выпрямилась и пронзила взглядом незнакомца. Он в свою очередь смотрел на нее. Смотрел пристально, изучающее. Видимо она его не на шутку заинтересовала.
- Кто ты? – холодно спросила Вьюн.
- А кто ты?
Она не ответила. А орки тем временем замерли за спиной своего хозяина. Он обтер меч о кусок ткани и всунул его в ножны.
- Почему ты не убьешь меня?
- Не хочу, - он и вправду не собирался нападать.
А орки как раз наоборот жаждали еще одной смерти. Их руки так и чесались. Сразить. Убить. Пусть и в спину, но убить. Орки не обладают честью в бою.
- Если ты меня не убьешь, значит, я тебя, - Вьюн со страшной быстротой вытащила из ножен меч врага и уже почти достигла своей цели, но из толпы сзади вылетел огромный камень и угодил ей в голову. Она, потеряв сознание, упала наземь без чувств.
- Не нападать, - крикнул незнакомец.
Он опустился рядом с ней на колени и внимательно .
- Не убивать ее, - повторил он.
*******
Очнулась Вьюн в сырой камере, наверняка внутри крепости. Голова гудела. Очнулась Вьюн, а вместе с ней очнулась боль от утраты близких и любимых. Она вспомнила, что Сол и Эйсана больше нет. К горлу подступили слезы, но она отогнала их.
Камера оказалась темной и сырой, а также просторной. Но помимо Вьюн здесь жил кое-кто еще. Крысы! Сейчас, когда через решетку в стене просачивался ледяной свет луны, их стаи вышли на поиски пищи. Черные и огромные они, перебирая своими скрюченными лапками, осмелели и повыползали на середину камеры. Красные глаза, налитые кровью, желтые зубы, чей укус смертелен, длинные жесткие усы и вытянутые морды. Они юркали не только по полу, но и по стенам, и вскоре стол, стоявший около железной лежанки Вьюн, стал пристанищем для всего их семейства. Они быстро подобрали остатки скудной пищи, которая оказалась ни чуть не лучше на вкус, чем вкус мертвого мяса орков. Такой же вонючий и тошнотворный. Одна из них, самая крупная, уселась посреди стола, (размер ее походил на размер взрослого котенка) и уставилась на Вьюн. Потом громко запищала. Как ужасен крысиный писк. Но этот писк не был просто развлечением, он оказался зовом. Из всех щелей и проемов выбегали эти твари. Самой разной величины. И масти. Но все они одинаково омерзительны. На тело Вьюн они смотрели как на кормушку. Она же, видимо разгадав их план, покрылась холодным потом. Сердце того и гляди выпрыгнет. Руки судорожно затряслись. А твари радовались повороту событий. Наконец-то они будут есть что-то свежее. Первая крыса осмелилась и юркнула к Вьюн на постель. За ней еще десяток. Все они злобно пищали и сверкали глазами. Вьюн закричала. Она пыталась поскидывать их, но на место убравшихся прибегали другие. Кое-кто уже вонзил свои зубы в ее нежную кожу. Кто-то забрался под одежду. А из нор и щелей бежали, бежали на подмогу их соратники. Всем хотелось кушать. Невозможно поверить, что на свете существует столько крыс. Здесь были и крысята. Они в пору своего растущего организма не боялись ни вопля, ни отчаянных попыток мяса освободиться от их присутствия. Парочка из них запуталась в волосах. На основе всего у этого у Вьюн случился припадок. Ей казалось что ее подхватили чьи-то сильные руки и вынесли прочь из камеры.
Крысиная возня прекратилась. Вьюн сидела в кресле. Кресло стояла около огня в камине. Камин располагался в богатом зале с тяжелыми портьерами и мягкими коврами.
Спиной к ней стоял все тот же незнакомец. Он грел руки. Вьюн справилась с дрожью в теле (это ей далось не легко) и поднялась. Убедившись, что помимо нее в ее теле больше никого нет, она заговорила.
- Ты кто?
Незнакомец обернулся, растер руки и налил из хрустального графина красную жидкость. Бокал он протянут Вьюн.
- Это успокоит тебя.
- Я в доме врага не ем и не пью.
- С чего ты взяла, что я враг тебе?
- Ты на моих глазах убил самых дорогих мне людей. Самых любимых и близких. Кто же ты тогда?
- Я не враг тебе. Я же не злюсь на то, что ты едва не вонзила в меня меч, если бы не орки.
- Я жалею о том, что не убила тебя.
- Тогда убей сейчас.
Вьюн стащила со стола острый меч и с грохотом обрушилась на него. Он удивился. Он не ожидал. Но незнакомец с легкостью увернулся от всех ее ударов.
- А ты слов на ветер не бросаешь, - он остановился и посмотрел ей в глаза, - неужели они и вправду так дороги тебе?
- Убей своего брата, а потом подумай, больно ли тебе будет?
Он не ответил. Он всего-навсего вырвал меч из рук Вьюн.
- Я тебе не доверяю. Ты непредсказуема.
Оружия больше в комнате не было. Иначе Вьюн нашла бы его и перешла в новое нападение.
Незнакомец осмотрел ее и скривился.
- Крысам ты пришлась по вкусу.
Вьюн только сейчас заметила, что ее тело покрыто их глубокими укусами. Видимо ненависть к этому человеку оказалась сильнее, чем боль.
- К утру ты умрешь, - пояснил враг, - их яд смертелен. Выпей противоядие.
Он поставил перед Вьюн стакан.
- Я уже сказала, что в доме врага не пью и не ем.
- Тогда умирай.
Он вышел из комнаты и закрыл дверь. Стакан не унес с собой. Но она так и не притронулась к нему.
Укусы начало печь. Подобно раскаленным углям в камине. Вьюн закрыла лицо руками и вытерла стекавшие слезы. Слезы и обиды и горя.
Уж одно точно. Если она доживет до утра, то этих злобных тварей ей не забыть. Этот ужас и панический страх.
Вьюн больше не плакала. Она смотрела на огонь. Его жар хорошо доносился до Вьюн, согревая ее плоть, но вот ее сердца он не согрел. Туда пришла зима.
Просидела она так долго. На небе уже потухли звезды. Скоро рассвет, а там и ее смерть близка. Нет, она не боится ее, Вьюн боится за Средиземье.
Дверь отворилась и вошел все он же. Его ноги передвигались бесшумно. Его стройное и легкое тело скользило как эльфийское. Он заметил и полный стакан, и отчужденное состояние своей пленницы.
- Я в доме врага не ем и не пью, - переиграл он ее. Потом взял стакан и силой влил жидкость внутрь.
Вьюн закашлялась. Он вытер полотенцем стекавшие капли с ее лица и сел рядом.
- Кто тебя научил этому правилу? – с усмешкой на губах произнес он.
Этому правилу ее научил Акриол.
- Вьюн, запомни. Никогда, никогда ничего не принимать от врага.
- Кто ты? – спросила она.
- Зови меня Вульдор. Я тот, кто закончит в Средиземье жизнь.
- Зачем тебе это?
- Время Средиземья пришло. Вот я и здесь. Ничто не вечно. Это ведь тоже золотое правило. Верно, Вьюн?
Она с немым вопросом в глазах уставилась на него.
- Твое имя я узнал по вышивке на твоих одеждах. Там отчетливо написано. Вьюн.
- Кто сказал, что это моя одежда?
- Это твоя одежда. И Вьюн это твое имя. Я знаю, что ты из Левелина. Только там такие одежды. И карты у тебя в сумках Левелинские. Новые, которые Вьюн переделала. Не думай, что я не знаю новостей Средиземья хоть и не принадлежу к этой стране. Все Средиземье знает об эльфийкой картежнице Вьюн, талантливой и молодой. А твои друзья Сол и Эйсан правая и левая руки Левелина.
- Не смей произносить их имена, - прошипела она.
- Как скажешь, - он не стал спорить.
Получается, за эту ночь он спас ее дважды. Но Вьюн не испытывала благодарности к нему. Ведь он спасал ее от себя самого.
- Зачем я тебе?
- Рассказать кое-что, о чем я не знаю.
Вьюн удивилась. Ей казалось что, такой как он должен знать все. Оказывается, нет.
Он снова вышел, а Вьюн осталась одна. Ей нужно бежать из этого места. И как можно скорее.. дверь была закрыта. Глупо было б оставлять пленника незапертым.
******
- Что ты собираешься делать? - спросил Саруман у своего господина.
Эти двое находились в таком же просторном и богатом зале, как и тот.
Вульдор почесал подбородок и решил.
- Не знаю. Ее разум для меня скрыт. Следовало оставить тех остальных. Возможно, они бы мне кое-что и рассказали, попади я в их разум. …..хотя оживлять тех эльфов все-таки бессмысленно.
- А эту следовало убить.
- Нет. Что-то в ней есть. Ее разум не проникновен для меня. Нет, я знаю то, что она думают. Ее мысли открыты, но вот ее знания полученные за жизнь. Их мне не разгадать. Они закрыты. Странно это.
- Значит, магией ее таен не узнать.
- Нет. Не узнать. Эленгрил останется не доступен для нас. Левелин не раскроет своих таен.
- Тебе нужен Эленгрил? Что там такого? Ведь ты все знаешь.
- Но он мне нужен. И эта эльфийка единственная кто знает, как туда попасть. Мы должны любой ценой разгадать секрет.
- Любой, говоришь. Что ж, это можно. Отдай ее мне и обещаю, совсем скоро она нам все сама расскажет. Раз магией не проникнуть и не узнать, что у нее внутри, будем использовать старый и добрый способ. Она сама все расскажет. Поверь.
- Первый раз встречаю такое. Никто не может прятать от меня своих знаний. Но она же. Кто она?
- Обыкновенный эльф, - Саруман был уверен, - просто что-то в ней не так. Но долго она не протянет со своими тайнами. Она совсем молода. И к войне не приучена.
- Верно, меча она не знает. Но отваги и смелости в ней хватает сполна.
- Даже самая отчаянная отвага умирает, когда попадает в руки опытного палача.
- Не думаю , что это выход, - Вульдор замялся.
- Неужто ты уже успел привязаться к этому эльфийскому выродку? – Саруман ненавидел эльфов.
- Конечно нет, - фыркнул Вульдор. – Но твои пытки причинят ей боль, а вдруг они убъют ее?
- Ничего. При помощи твоей и моей силы мы сможем и пытать и лечить ее одновременно.
Вульдор поморщился от предстоящего решения.
- Только не переусердствуй, - процедил он и покинул волшебника.
Вульдор снова вернулся обратно в комнату. Пленница сидела задумавшись.
- Не помышляй о побеге, - подсказал он, - это бесполезно. Отсюда не убежать.
Вьюн догадалась, что он силен, что он мудр, что он знает все ее мысли.
- Расскажи мне про Эленгрил, - попросил он.
- Ты просишь эльфа рассказать о своей святыне? Я думала, ты умен, - Вьюн усмехнулась.
- Я могу наказать тебя за дерзость, но это вряд ли поможет. Расскажи, - попросил он ее.
- И что же взамен? Наверняка, пообещаешь отпустить меня, наградить сокровищами и поклянешься больше никогда не причинять вреда, - в ее словах хорошо слышался яд и презрение, - не теряй времени. Эльфы не предают ни своей страны, ни своего народа.
- Я не обещаю отпустить тебя. Я не собираюсь обманывать как все, кто был до меня. Ты ведь умна и знаешь, что не отпущу. Но обещаю убить тебя быстро. Твоим друзьям повезло больше чем тебе.
Вьюн плюнула Вульдору в лицо. Он этого не ожидал и даже опешил. Вульдор вытер лицо укавом туники.
- Убирайся, - прошипела Вьюн.
- Хорошо подумай.
- Я не буду думать. Эленгрил тебя никогда не впустит.
- Впустит, если ты скажешь, как войти.
- Я не скажу.
- Тогда жди пыток.
Она молчала. Тяжело вздохнула. Он, распознав ее ответ, не стал ей докучать.
- Только учти, Вьюн. Не думай, что мы будем тебя долго пытать. Мы будем, верно. Но не думай, что ты сможешь умереть всего однажды. Когда ты умрешь от страшных пыток, я тебя снова воскрешу. А потом снова пытки и смерть. Воскрешение. Жизнь и пытки. И так до тех пор, пока ты не расскажешь мне все. Не думай, что мне это нравится. Нет, не нравится. Я все это делаю от крайней нужды. Прошу тебя, расскажи по-хорошему, - сказал он напоследок.
- Убирайся.
******
Какая ужасная пора настала в моей книге. Как мне не хочется рассказывать о ней. Но что я могу? Правду не скрыть.
Место проживания составила все таже камера. Темная и сырая. Она полностью убивало сознание эльфа. А его обитатели отравляли своим ядом кровь. Вьюн оставили жить здесь. Что может быть страшнее? Но это всего лишь начало. Крысы обнаглели, они каждый день выбегали из своих нор, зыркали глазами по сторонам и не оставляли свой замысел – съесть непокорного эльфа. Впервые в душе у Вьюн зародилось чувство ненависти. Она ненавидела этих тварей. Она ненавидела это место. И Вульдора, за то, что он отнял ее друзей, эта мука оказалась болезненней всех остальных.
Крысы каждую ночь выходили их своих убежищ и нападали. Нападали злобно и яростно. Эти существа злопамятны. Вьюн ночами не спала. Она всегда забивалась в самый дальний угол камеры, прикрывшись, чем только можно. Но тварям это не помеха. Они вылазили отовсюду. И кусали, кусали. А с каждой ночью их появлялось все больше. Вся крепость ночью была здесь.
И днем Вьюн не спала, крысы не позволяли. Она ни на минуту не расслаблялась. Вслушивалась в тишину, которая иногда, совсем редко, но присутствовала. Слушала нет ли поблизости этого противного и страшного писка. А когда их не было (обычно они перебегали с одного края крепости в другой с появлением трупа орка), Вьюн заставляла себя хоть немного поспать. Эти вечно бессонные ночи превратили ее из прекрасного доброго спокойного и веселого эльфа в задерганное существо, нервно озирающееся по сторонам в поисках опасности. Пол беды если эта опасность всего лишь выдумка. Но здесь все иначе. Опасность со всех сторон. И в любом обличие.
Каждый день Вульдор приносил Вьюн противоядие от яда, силой вливал и уходил. А потом говорил.
- Вьюн, дорогая, хватит мучить себя. Ну расскажи все, пожалуйста.
Он уходил ни с чем. Крысы же оказались еще не самым страшным. Ей каждый день говорили, что пришло время пыток. Знаете как это ужасно ждать каждый день, что сейчас над тобой начнут издеваться: и над твоим телом и над твоей душой. И Вьюн с тревогой ждала. Ждала, что вот наступит этот день, когда ее пытки начнутся. Она готовилась к боли, которой так боялась. И этот день настал.
За ней пришел отряд орков во главе с Саруманом. Вьюн узнала предателя мага по его посоху (Акриол говорил о нем). Они долго вели ее по изворотливым вонючим коридорам, вели в подземелья. Кое-где валялись трупы орков. И там праздновали и пировали ее старые знакомые.
Орки друзей не имеют. Они даже друг друга убивают. Настолько черствы их сердца. Ссорятся же они по всякому пустяку. Даже из-за пищи. Убивают же они зверски и жестоко.
Вьюн привели в комнату. Ужасную и страшную. В центре внушительных размеров кипел котел, наверное с маслом. Пузыри лопались, и брызги от их взрыва иногда падали на спины внизу трудившихся орков. Тогда они истошно вопили и рычали. Сердце у Вьюн упало. Тело похолодело от ужаса. Она раньше не сталкивалась с болью. Эльфы не причиняют ее никому.
Невдалеке от котла стояла дыба, кто бы знал, сколько на своем веку она костей переломала. Но дыба не одна. Здесь и молотки и щипцы. И раскаленные угли. Вьюн хотелось закричать и исчезнуть. Неужели это все будут делать с ней?
Давным-давно на таких же дыбах пытали несчастного голлума. Все те же орки. Все тот же Саруман. Ломали его кости, ломали его веру.
К ней подошел Вульдор. Он был обеспокоен.
- Вьюн, я прошу тебя. Остановись. Расскажи. Твои мучения не принесут пользы. Согласись все рассказать.
- Нет, - она упрямо замотала головой.
Он с силой затряс ее.
- Согласись. Оставь свое упрямство.
В ее глазах ожила злость.
- Никогда.
Она отшвырнула его руки. Все-таки нашла в себе силы.
- Не прикасайся ко мне, - прошипела она.
Он отвернулся и ушел.
Только сейчас Вьюн заметила мальчишку лет четырнадцати. Видимо ему было скучно. Он крутился у всех под ногами, но никто не кричал и не попрекал его.
- Хорошее зрелище, - подумала Вьюн, - ему будет интересно смотреть, как мое тело разорвут на куски.
Она попыталась сопротивляться. Но все бес толку. Она не воин. Да и будь им, бессонные ночи, отсутствие и покоя и пищи, сделали бы свое дело.
- Эльфы поначалу всегда так упрямы, - услышала она в стороне разговор группы орков, - но мы справимся.
Орк грубо подпихнул Вьюн вперед. Там ее приняли пара рук и закрепили ее тело на дыбе. Вьюн даже не слышала того, что говорили. Настолько ей было страшно.
С чего начать? Думали мучители. Может выжечь ей глаза? Может, заставить ее выпить раскаленное железо? Да, версий много. Как же многообразно зло.
- Давайте сначала заклеймим, - предложил кто-то.
- Да.
- Сначала заклеймим.
Огромный орк, стоявший около печи с углями, с красными углями, окунул длинную железяку с клеймом на конце в жар, и стал ждать, когда оно накалится. Ждал долго. Вьюн за это время просто сошла с ума. Каково наблюдать за тем, что собираются сделать с тобой? Орк вытащил раскаленное до красна клеймо. От него валил пар. Он держал палку крепко, при этом его тупая морда улыбалась. Разве можно радоваться боли других?
Он приблизился к Вьюн. Мальчик тем временем насторожился. Его это заинтересовало. Орк подошел совсем близко. Она не сводила глаз с куска железа, а орк показал свои гнилые зубы и зарычал.
- Начинай, - приказал Саруман.
Орк развернул клеймо и вонзил его в плечо Вьюн. Она завопила, а клеймо прожгло кожу и достало до кости. От раны источал запах горелого мяса. Вскоре кровь перестала идти. Она просто запеклась. Крик Вьюн разлетелся по всем коридорам, наполнил стены всей крепости. Даже крысы на мгновенье оторвались от своего лакомства и застыли в недвижимости. Может, их ждет добавка? Это хорошо.
Вьюн сползла с дыбы. Такого прежде ей терпеть не приходилось. Лицо посерело. Пара орков принесли чан с водой и вылили на нее.
- Ну, пытки только начинаются, а она уже готова, - разозлились они.
Вьюн застонала. Рука горела. Мышечной ткани на плече совсем не осталось.
- Что дальше? – поинтересовались орки.
- Растягивайте дыбу, - Саруман решил пользоваться старым планом.
Дыбу, и правда, стали растягивать, круча при этом злые колесики. Вьюн ощущала всем телом, как растягивались ее мышцы, как хрустели ее кости. Как они ломались. Все началось с позвонков на шее. Слишком хрупкие они не выдержали. Казалось, это все проходило бесконечно. Вьюн уже давно не кричала. Она орала до тех пор, пока не охрипла и не сорвала голос. Сейчас у нее не было голоса. Вряд ли она когда-нибудь еще споет песни. С ее глаз всего лишь капали слезы.
Так ее мучили всю ночь. Нет у меня сил продолжать этот рассказ. Знаю только одно, что бедное избитое и потрепанное тело Вьюн с выпирающими костями и кровоподтеками, с разодранной кожей и убитой душой, бросили на холодный каменный пол в камере и ушли. И это месиво, когда-то бывшее прекрасным эльфом сейчас не могло даже стонать. Из щелей повылезали старые приятели. Запах мяса их привлек. А Вьюн даже не в силах пошевелиться. Она не сможет побороть их. Этот ужин достанется им легко. И вот уже потянулись первые ряды желающих набить брюхо. Их поход сопровождается хорошо знакомым писком. У Вьюн нет сил даже бояться. Ее сегодня так истязали. Ее будут есть, а она ничего не может сделать. Эти твари забрались на то, что осталось от ее тела. Они с аппетитом нюхают. Вот тут и проснулась Вьюн, та настоящая, пока еще почти не родившаяся, но все-таки обитавшая внутри.
- Неужели ты позволишь каким-то крысам убить тебя? Очнись. Ведь ты же ланградеровец. Вспомни кто ты. Вспомни про Средиземье. Кто спасет его, если ты умрешь? Кто? Ты не имеешь права умирать. Все, но только не это. Вспомни Сол и Эйсана. Они умерли из-за тебя. Они сражались до последнего. Они защищали тебя, неужели ты позволишь быть им неотомщенными? Сколько они сделали для тебя. Неужели ты ничего не сделаешь для них? Сгони этих мерзких тварей.
Вьюн с трудом раскрыла глаза. На нее смотрели гадкие морды, пожирающие ее тело. Их глаза светились, их зубы и рты причмокивали.
Да, Вьюн была присмерти. И раскаленные щипцы. И горячее железо, побывавшее внутри. И в твердом и в раскаленном виде. Странно, что она вообще жива еще.
Но она перестала себя жалеть, открыла глаза. Капнула в глубь, сейчас уже в пустоту. Там жила сила. Злая и ненавидящая. Давно она там? Кто знает. Вьюн приняла эту силу, не беспокоясь о том, что эта сила разрушающая. Какая разница. Лишь бы она помогла убить. А потом разберемся хорошо это или нет. Сила потекла, чужая сила, не ее. Она наполнила тело и мысли. И тут Вьюн представила пламя, ненасытное, черное, убивающее. Огонек соскользнул с рук. Превратился в пожар. Враги старались скрыться. Крысы. Вьюн было приятно смотреть на их смерть. На их покрытые огнем шкуры. Огонь пожирал их. А они пищали.
- Пищите, пищите, - поцедила Вьюн сквозь зубы, - умрите все. Мучайтесь, как вы мучили меня. Подыхайте.
А пламя разрасталось. Крысы метались с визгом во все стороны. Их шкуры топорщились и покрывались ожогами, от них валил пар и вонь, но этот запах для Вьюн был приятней всего. Как хорошо убивать врагов. Как приятно.
Вскоре не осталось ни одной. Вместо них на каменном полу лежали изуродованные тела. И Вьюн была счастлива. Что сказали бы эльфы, узнав, что она радуется смерти. Но Вьюн не думала об этом. Ей сейчас было так хорошо.
Она почувствовала вкус мести на своем языке. Ох, как сладок ее вкус. Она широко улыбалась.
После Вьюн провалилась в забытье. Она спала, зная, что больше ни одна крыса не потревожит ее сон.
********
Очнулась Вьюн спустя месяц. И совсем в других покоях. В чистой постели. Рядом сидел Вульдор. Боли не было. Вьюн осмотрела и ощупала себя. Ни сломанных костей, ни ожогов. Ничего. Она скатилась с кровати и заняла место у противоположной стены. Она ничего не говорила Вульдору. Он же просто смотрел на нее. Они просто смотрели друг на друга.
- Ты уже месяц здесь, - наконец-то заговорил Вульдор.
- Кто меня лечил? – спросила она.
- Я.
- Долго?
- Одно мгновенье. Все остальное время ты спала.
Вьюн отшатнулась еще дальше.
- Что ты такое?
- Я же говорил. Я завершение существования Средиземья.
- Ты зло.
- Я не зло. Всему приходит конец. Ведь все это знают. Почему ты споришь и не понимаешь?
- Потому что ты не прав.
- Ты не боишься меня?
- Тебя нет.
- Ты не хочешь рассказать про Эленгрил?
- Нет.
- Ты хочешь, чтобы я снова проделал с тобой все то, что сделали орки? Неужели ты любишь страдать?
- Я люблю Средиземье.
- Вьюн, пойми, твое молчание его не спасет. Я неизбежность. От меня не уйти. Пусть Средиземье даже не пытается.
Вьюн тем временем изучила себя. Ее кожа снова была гладкая и белая.
- Хороша, правда? - прочитал ее мысли Вульдор. - Если не согласишься играть по моим правилам, то она снова превратится в прежнюю.
Вьюн вспомнила все пытки и по телу побежали мурашки.
- Нет. Даже не думай. Эленгрил не доступен для тебя. Даже не думай попасть туда.
- Вьюн, тебе не надоело идти наперекор? Ты думаешь, тебя спасет твоя магия? Какой-то жалкий огонь? Я видел, что он сделал с крысами. Впечатляет. Но против меня этим не воспользуешься. Ты эльфийка – обладающая магией. Странно, но бывает. Твоя магия не ровня моей. Неужели ты не понимаешь?
Она его не слушала. Вьюн вызвала снова ту силу, страшную и холодную. Создала тоже пламя, тот же огонь, пропитала его ненавистью. Пропустила сквозь руки и направила в сторону зла. И что же? Вульдор одним взмахом ресниц разрушил это все. Его магия, и правда, велика и безгранична. Нет для него преград.
- Вьюн, не иди против меня. А главное, не пользуйся своей магией вопреки моей.
- Что за сила в тебе?
- Хочешь знать?
- Хочу.
- Иногда лучше не знать с чем имеешь дело.
- Лучше знать своих врагов в лицо, чем не знать их вообще, - смело ответила она.
- Что же. Пойдем.
Они вышли из покоев и направились посмотреть с крепостных стен вниз. Что там? Идет воздвижение и стен и каменных строений. Работают орки, их шум и ругань отчетливо слышны и наверху.
- Как ты собрал такую армию? – не удержалась Вьюн. - Их столько! Не могло Средиземье содержать в себе столько орков.
- Они приплыли из других земель, мало заселенных и неизвестных. Приплыли на мой зов. Я их просто позвал.
- Просто позвал? Как это возможно? Как они прошли по Средиземью незамеченными?
Он не ответил.
- Ты собираешься воевать со Средиземьем при помощи их?
- Нет. Думаю, что мне армия вообще не понадобится.
- Как же тогда?
Он повернулся и пристально посмотрел на нее.
- Я знаю, что ты задумала, Вьюн. Собираешься вызнать побольше, а потом улизнуть. Ты изучаешь врага. Это правильно. Только ты не учла одно. Ты не выберешься отсюда. Иначе я бы не стал тебе всего этого говорить. Забудь про побег. Я знаю, что только он живет у тебя в мыслях. Но обратной дороги нет. Тебе не скрыться.
- Когда ты снова решишь меня пытать?
- Я, тебя не пытаю. Ты сама себя пытаешь. Расскажи и все прекратится. Почему ты противишься?
- Неужели не ясно? Средиземье это мой дом.
- Вьюн, мы пришли к тому же. Я не зло. Пойми. Но время Средиземья вышло. Пара ему на покой.
- Нет. Ты зло. Всего лишь зло и Средиземье победит тебя.
- Кто пойдет против меня? Тот воин, разрушивший холмы? Тот избранный? Но, Вьюн, пойми, моя смерть не от меча. И не от магии. Говорю тебе, так как ты все равно ничего не поймешь из услышанного, ты все равно отсюда не выйдешь ни живой, ни мертвой. Средиземью не тягаться со мной. Моя сила жила еще за долго до моего появления.
- Кто тебя создал?
- Тьма.
- И ты говоришь, что ты не зло.
- Я не ее служитель. Я служу самому себе и времени, а оно вечно. Только время. Города, страны, народы, нет, а время да.
Сейчас над крепостью Айсилар плыли белые облака. Вьюн невольно засмотрелась на них. Тут и всплыли в голове некие образы.
- Что с телами Сол и Эйсана? – спросила она.
- Мы привязали их к спинам лошадей и пустили в Левелин.
Вьюн удивилась. Каково великодушие. Кто бы мог подумать, человек, по воле которого с ней творят такое, решил захоронить тела эльфов на родине.
- А моя лошадь?
- Ее мы туже отпустили в Левелин.
- Так когда начнутся новые пытки?
- Скоро, Вьюн, скоро. Пока набирайся сил для них.
Он собрался уходить, зашагал прямо.
- Вульдор, - окликнула она его, он обернулся, - что ты собираешься сделать со Средиземьем?
- Уничтожить его.
- Почему все так ненавидят его?
- Потому что оно сильно, а век силы не вечен.
*****
Спокойствие Вьюн тянулось всего лишь пару недель. Да и какое это спокойствие? Жила она в своей камере. Только без крыс уже. Побег разрабатывала в голове. Ходила и высматривала. Да что толку устраивать побег, если о нем все знают. Знают, когда и как он будет проходить.
Боль от издевательств притихла. А вот душевная боль. Гибель Сол и Эйсана наложила на Вьюн сильный отпечаток. Ей никогда не забыть ни их, ни их смерти.
Эту пару недель Вьюн изучала своего врага. Он не противился. Пусть изучает. Пусть знает, с чем на этот раз столкнулось Средиземье. Он умен. Ох, как умен. Он силен, ох как силен. Он дальновиден и мудр. Вьюн и не думала, что зло настолько может измениться. Вьюн и не думала, что зло настолько может быть сильно.
- Ты путаешь меня со злом, - часто повторял он, - я не зло. Я время. В этом ваша ошибка, вы все не можете поверить, что время пришло. Все думаете, что это очередная атака зла. Нет. Это куда страшнее.
Совсем часто Вьюн в последнее время видела Эхея. Он оказался братом врага. Вьюн ненавидела его ничуть не меньше. Однажды она встретила Сарумана. Он весь в белых одеждах стоял на самой высокой башне и смотрел вдаль.
- Гордись тем, что видишь самого великого мага в Средиземье, - сказал он ей.
- Ты не самый великий маг Средиземья. Ты вообще не маг. Маги мудры. Ты же давно сошел с тропы мудрости.
Саруман рассмеялся. Его одежды трепал ветер, его глаза были смелы и чисты.
- Ты ничтожная эльфийка. Что ты знаешь о мудрости? Ничего.
- Только то, что к ней ты не принадлежишь.
- Ты не боишься? Что ж я проучу тебя.
- Ты отвратителен. Таких как ты не пугаются, их презирают. Ты предатель. Ты оставил Средиземье. У тебя нет своей силы. Твоя сила не от Средиземья, она всего лишь от врага.
- Все верно, но ты ошибаешься в одном. Ты думаешь, что Средиземье и эту войну победит. Нет, эльф. Не победит. Вульдор прав. Время не победить.
- Верно. Не победить. Но с ним можно договориться. А вот со злом нет. И ты и Вульдор зло. А Средиземье справится. Ему не привыкать. И как вы не старайтесь, но его силы вам не одолеть.
- За свою дерзость ты сегодня получишь по заслугам.
А вот в этом он был прав. Пришел очередной день пыток. Он куда страшней, чем прежний. Хотя разве что-то может быть страшнее? Оказывается, да.
Сегодня за ней пришли ровно после обеда. Как всегда отряд злобных орков со своими тупыми мордами. Ее привели все в туже комнату. Все тот же котел с кипящим маслом. Раскаленные до красна щипцы, острые пилы. Все орудия пыток. И королева – дыба с многочисленными колесиками и винтиками.
Только почему-то сегодня эти предметы миновали стороной.
- Вульдор, у нас нет другого выхода. Иначе она не заговорит. В тот раз мы перепробовали все. Она молчит. Остается только это.
- Сколько же времени мне ее лечить потом!
- Незачем лечить. Она сегодняшний день не переживет. Зато рассказать успеет все. Начинайте, - распорядился Саруман.
- Стойте, - Вульдор направился к Вьюн.
- Вьюн, расскажи. Мне не хочется этого делать. Но я должен. Это не в моей власти.
- Мы сами отвечаем за то, что совершаем, - эти слова были словно плевок в его сторону.
- Все бес толку, - подумал он, - начинайте. Остается только это. После этого она уж точно заговорит.
В котел залили побольше масла. Поставили на огонь. И нагрели. Это вам не кости ломать.
- Кипящее масло, - с ужасом произнесли Вьюн и Вульдор одновременно.
- Это не масло, - пояснил Саруман, - это жидкий металл. Пострашнее, чем масло, можешь поверить.
Вьюн сглотнула ком в горле.
- Неужели они думают, что после этого в моих силах будет хоть что-то сказать, неужели они думают, что я останусь жива.
Ее тело подвесили над котлом. Все смешалось в душе у Вьюн. За что ей все это? Медленно и мучительно веревка опускалась к лопающимся пузырям, к смерти. Ее ноги уже едва не касались жидкости.
- Вьюн, не глупи, - просил ее Вульдор, - отбрось гордость. Средиземью не победить. Твоя смерть ничего не изменит. Расскажи. Обещаю, ты не будешь мучиться.
Вьюн знала, что он говорит правду. Он человек слово. Раз пообещал, значит так и сделает. Но дело не в ее судьбе, дело в судьбе Средиземья. Она куда важнее, чем ее жизнь или смерть.
Веревка напряглась, замерла на мгновенье. Вьюн сжала зубы и кулаки и приготовилась. Ее ноги по щиколотки опустились в металл. Она взвыла. Адская боль. По сравненью с ней все остальное пустяк. Вульдор зажал уши рукми!
В таком положении они держали ее долго. Вульдор не смотрел. Он ушел на стены крепости. Позже, когда ее ноги сварились и ни сил, ни голоса кричать уже не было - одни хрипы, они продолжили. Опускали до колен. Медленно, зная свое дело. Вьюн хорошо чувствовала, как кости внутри плавятся, а кожа превращается в угли. Черные волдыри восседали друг на друге. А потом по пояс. И выше. А потом веревка отпустила Вьюн, и она рухнула с головой в пекло. Что могло от нее остаться? Ничего. Одни угли. Она не произнесла ни слова об Эленгриле. Самая страшная пытка не помогла. Придется воспользоваться чем-то другим.
Орки побродили под горящим металлом и вопросительно уставились на мага.
- Не помогло, - вздохнул он, - не помогло.
- И что дальше? – стали возмущаться они. - Вульдор ведь предупреждал, что ее нельзя убивать.
- Я думал это поможет ей заговорить.
- Но сейчас то, кто будет говорить? – не успокаивались орки. - Неужто котел заговорит? Что же ты наделал.
- Замолчите, - рявкнул на них маг. Он отвернулся и зашагал на крепостные стены. Его лицо было угрюмо и задумчиво.
Там же стоял и Вульдор. Он смотрел куда-то вдаль, взгляд не затуманен, чист и ясен. На небе горели звезды. А там же внутри черноты восседал бродяга месяц. Он скривился подобно морщинкам на челе Вульдора.
- И что она сказала? – спросил он холодно так же холодно, как и дуновение зимнего ветра. Ведь декабрь на дворе. Маг не решался ответить.
- Ничего. Она не сказала ничего.
- Не может быть, - удивился Вульдор, - где она? Я хочу ее видеть.
- Не получится. Вышло так, что веревка лопнула, и она угодила в котел полностью. Мы ничего не смогли сделать. Ее тело растворилось. Ее больше нет.
- Неееет! – Вульдор еле подавил внутренний стон. Его глаза горели адской злобой. - Ты дурак. Я же сказал, не переусердствуй! – огненные шары закртились вокруг мага. - По-твоему, что я сейчас должен воскрешать? Содержимое котла? – Вульдор был готов не просто ударить Сарумана. Он готов был его убить - даже не смотря на то, что это было не по правилам его игры.
Маг не спорил. Кто бы мог подумать, что прочная веревка не выдержит
- И что мне сейчас делать?
- Вульдор, попробуй найти другого эленгрианца.
- Другого? Да их по пальцам пересчитать можно. Ты наверняка забыл, что их почти нет. Вьюн нельзя было убивать так. Я не хотел ее убивать.
- Да, жаль. Умная девка была, - согласился маг.
- Дело не в ее уме. В ней жила загадка, решение ее полезно. Сейчас у меня этой загадки нет.
- Что делать с котлом?
- Вылейте его содержимое в реку, - решил Вульдор.
- Как скажешь.
Вульдор остался в одиночестве. Он с грустью посмотрел на небо.
- Да, жаль, Вьюн, что так все получилось. Поверь, я не хотел твоей смерти.
За его спиной послышался шум. Вульдор обернулся и увидел Эхея.
- Что ты здесь делаешь?
- Мне скучно. Убивать орков мне надоело. Не знаю, чем заняться. Я думал, уничтожать Средиземье это весело, я же скучаю.
- Весело? По-твоему война и смерть это веселье? – Вульдор усмехнулся.
- А разве нет?
- Нет. Нет в них ничего героического, нет в них ничего веселого.
- Странный ты. Такой же, как она, та эльфийка. Когда ты говоришь, в мои мысли втекает сила, она заставляет меня верить в твои слова и понимать. Чем-то твоя сила схожа с ее. Такое же внушение.
- Какое еще внушение? – Вульдор смешался. Впервые на его красивом лице проявились хоть какие-то чувства.
- Что ты сказал? Какое еще внушение? - переспросил Вульдор.
Эхей испугался. Он и не думал, что это так важно.
- Рассказывай все, - процедил сквозь зубы Вульдор.
Глаза Эхея судорожно забегали по сторонам.
- Когда я стоял рядом с котлом, на том месте, где всегда стою, откуда наблюдаю за казнями и за пытками, когда ее опускали все ниже и ниже, она подняла свои глаза, нашла мои и пронзила их. Пронзила так, что стало больно. Она сверлила их. И жгла. Знаешь, такое страшное пламя. Оно даже сейчас перед глазами. Вернее внутри. Странная сила.
- И что? Что дальше?
- Она вонзила свои глаза в мои. Впустила внутрь свою силу. Сожгла все там и сказала. Порви веревку. Порви веревку. Слушай меня. Слушай меня. Рви ее. Рви ее взглядом. Она поселилась во всех моим мыслях. В каждом уголке жила ее воля. Порви веревку. Мне ничего не оставалось. Она внушила мне. Я подчинился. Взглядом перерезал веревку.
- Почему ты не сказал раньше? – взревел Вульдор. Ох, как он был зол сейчас.
- Она запретила.
Вульдор опустился на колени, пристально посмотрел Эхею в глаза и снял то, что наложила Вьюн. Эхей окончательно пришел в себя. А Вульдор уже несся в комнату пыток.
- Где котел? – заорал он.
- Как ты приказал, вылили в реку.
- У У у.
Вульдор затряс кулаками.
- Вьюн, Вьюн. Как ты додумалась?
Так ругался он долго.
- Что не так? – Саруман пребывал в замешательстве.
- Она перехитрила нас. Не мы ее убили. Она сама. Проникла в мысли Эхея и заставила испортить веревку. Какова хитрость.
- Она все равно мертва. Чего бояться?
- Ты не понимаешь. Она перехитрила нас. Сказала и показала, решила доказать, что Средиземье хитрее нас. Эту битву выиграла она. Но не войну. Да, Вьюн, ты победила. Но война остается впереди.
- Как это случилось? Забралась в мысли к твоему брату. Вот это да!
- Ее нельзя убивать. Но уже поздно. Да, Вьюн, ты сильна и хитра, но уже мертва. Всего лишь мертва.
*********
Река текла через все Средиземье. Крупная река. Красивая река. Синяя и глубокая. В ней жили рыбки, рачки, моллюски, водоросли и еще кое-что. Это река на своем пути часто сворачивала, делая тем самым себя и длиннее и интереснее. Река была веселая, но она была и старая. Она много чего повидала. Она во многих воинах поучаствовала. Вряд ли ее что-то испугает. Куда она стремилась? В путешествие. Средиземье интересно и познавательно. Почему бы не прокатиться по нему еще разок. Но все-таки направлялась она к одному месту. Трудно сказать, кто позвал ее туда. Или это место жаждало встретиться или речной житель гнал реку именно туда. Но, скорее всего, озорницу звало именно оно. Долго на одном месте она не останавливалась, все спешила вперед. Дело промедлений не терпит. Да и этот еще все время подгоняет.
Река прибыла к назначенному месту со странным деревом, чья кожа белая и гладкая словно змеиная. Его ветви раскинулись далеко. Его верхушка упиралась в небо. Безусловно, дерево старо. Безусловно, оно такое одно в Средиземье. Река выплеснула своих детишек рядом с деревом, примерно с лужицу, и покатила дальше. О детишках она не волновалась, теперь они поселятся в ком-то другом. Лужица лежала спокойно и переливалась в лучах мартовского солнца. Недавно растаял лед, вот почему их мать оказалась такой быстрой. Казалось, дерево наклонилось над лужицей, улыбнулось и позвало.
- Элси, Элси. Проснись. Вставай. Хватит спать. Ты спала всю зиму. Вот весна пришла. Она разбудит и тебя. Элси не спи. Средиземье зовет тебя.
О чудо. Лужица шелохнулась. По ней пробежали волны. Вода позеленела, в ней отразились белоснежные облака и зеленые леса, серые горы.
- Элси, - звало дерево, - Элси.
Лужица расступилась и из нее вышла дева. Бледная как нимфа. Глаза, застекляневшие, начали вбирать в себя тепло и новизну увиденного, как бы впервые, солнца, леса, а главное этого древа. Пара мгновений и она ожила. Даже улыбнулась улыбке старого друга.
- Аусинг, - волшебное слово.
- Вьюн.
- Я жива.
- Ты и не умирала. Твоя смерть не такая как у всех. Просто спала. Очнись же.
- Я очнулась.
- Сядь под моими ветки, - попросил Аусинг, - облокотись о мой ствол, сядь и исцелись.
- Разве такое возможно? Ты же знаешь, что они со мной сделали, целитель.
- Забудь, забудь то зло. Забудь ту силу, к которой потянулась. Эта злая сила, не твоя, Вьюн. Не твоя. Чужая. Сила тех, кто жил раньше, но не твоя. Забудь зло и ненависть. Спой. Ты же обладаешь этим даром. Спой.
- Я не могу. После такого не поют. Они убили самых близких. Сол и Эйсана больше нет! – прохрипела она.
- Ты поступила смело. Очень смело. Не грусти о них. Они больше никогда не будут страдать. Забудь про боль. Пой.
И Вьюн пела. Она и вправду исцелялась. То зло, которое она пережила, ушло. И боль тоже ушла. Аусинг стар и мудр. Его сила все исцелит.
- Побудь со мной, - сказал он ей.
Вьюн и не собиралась уходить. Неважно сколько времени она провела здесь, здесь его не существовало. Они часто разговаривали. Делились горестями. Они любили друг друга.
- Я должна ехать в Раздол, мой вечный друг.
- Едь, Вьюн. Едь. Не грусти и помни, что я всегда в твоем сердце. Ты можешь говорить со мной и на огромном расстоянии. Не забывай свою истинную силу. Она не в убийстве и не в магии.
- До свидания, Аусинг.
- Береги себя.
Она в последний раз провела пальцами по его коже. И отправилась в Раздол. Она оказалась примерно там же, где началось ее первое путешествие. Как давно это было. Сколько воды утекло с тех пор.
Первые дни двигалась пешком, а потом нет. Случайно она повстречала друга. Холма. Он не мог оставаться в Левелине, зная, что Вьюн жива. Он чувствовал. Он искал ее по всему Средиземью. А потом его позвал Аусинг. И Холм тут. И Холм рад, встретив друга. И Вьюн рада. Они словно на крыльях ветра понеслись в Раздол. По самым коротким путям, Вьюн хорошо знала Средиземье. Она изучала его шесть лет. Время прошло быстро. И прибыли они в два раза быстрей. Наверняка им помогала сила Аусинга. Путники не спали. Даже на ночь не останавливались. Они понимали, как это важно успеть все рассказать пока еще не поздно.
Однажды утром, теплым и осеним, они въехали в Раздол. Раздольские эльфы ее не знали. Да ей это и не надо. Вьюн проскользнула через покои, через коридоры и вбежала к Элронду.
- Срочно собираем совет, - закричала она с порога.
- Кто ты?
- Сначала разошлите гонцов и объявите тревогу, а потом я расскажу кто я. Медлить нельзя.
Элронда заразила ее решительность и уверенность. Он не стал спорить.
- Так кто же ты?
Вьюн присела на стул, вытерла со лба пот и начала рассказ.
- Меня зовут Вьюн. Я ученица Левелина.
- Уж не та ли Вьюн, которая переделала все карты Средиземья?
- Да, та. Но дело не в этом. Осенью мы совершали объезд. Нас было трое. Сол, Эйсан и я.
Элронд услышал знакомые имена и скривился от боли, но перебивать не стал.
- Мы объехали и посмотрели много мест. Все было тихо. Но потом, - Вьюн сглотнула, - потом мы уперлись в огромную гору и решили посмотреть, что за ней. Поднялись. Внизу располагалась крепость. Вражеская крепость. Миллионы орков трудились, не покладая рук, воздвигая ее. Крепость просто необыкновенна. Она настолько велика! Не было в Средиземье такой раньше. И всюду враги. Мы уже собирались спуститься и скакать в Левелин, но тут…..тут подоспел отряд орков, они нас окружили и завели битву. Но Сол и Эйсан не испугались их. Они смело сражались и побеждали. Они очень смело сражались, - Вьюн встала со стула и подошла к окну, - потом из-за спин орков вышел Вульдор и………, - ее голос изменился, стал не красивым. - Убил их.
- Вульдор? Кто он?
- Послушайте, Элронд. Я знаю, что все сказанное мной не кажется правдой, тем более вы видите меня впервые. Но прошу поверить. Он страшный человек. Он силен и мудр. Ни один враг Средиземья не обладал такой силой. Он хитер. Он собрал бесчисленную рать. Построил крепость, свой замок. Нашел Сарумана Мудрого, вернул ему силу. Я жила в крепости несколько месяцев. Я узнала, что это за существо, - глаза Вьюн заполыхали, расширились от испуга, - он ни перед чем не остановится. Он ужасен. Силен и мудр. Он обладает магической силой. Ни у одного мага нет такой силы. Поверьте мне. Я уже имела с ним дело. Он страшен, хоть и находится в теле обыкновенного мужчины. Силы его нет предела. А ум всегда ясен. Он не такой как те, - Элронд слушал внимательно. Его чистые глаза то и дело поглядывали на Вьюн, и он видел, что она уверенна в том, что говорит правду.
- Вьюн, кто же этот Вульдор? Обыкновенное зло?
- Нет. Он не называет себя злом. Он называет себя неизбежностью и временем. Говорит, что он конец всему живому, то есть Средиземью.
- Ты в это веришь?
- Я не могу в это не верить. Страшно от одной мысли, что он может сделать со страной.
- Вьюн, как же он смог провести такую роту орков через все Средиземье? Тебе это не кажется странным? И Левелинцы и люди проверяют Средиземье. Все спокойно. Орков и дух простыл. Как же они проскользнули?
- Не знаю. Но без магии здесь не обошлось. Он ведь кудесник.
- Магии? Но маги бы почувствовали это. Ведь каждая магия ощутима. А эльфы чувствуют зло. Но мы же не чувствуем ничего. Да и маги молчат.
Вьюн отвернулась. И правда, странно. Как может быть, чтобы маги ничего не чувствовали, чтобы чуткие сердца эльфов молчали?
- Элронд, я не знаю. Но все именно так. Над Средиземьем нависла угроза. Самая опасная и возможно последняя. Сол и Эйсан погибли, пытаясь донести эту новость.
- Почему же жива ты?
- Я элгорианка. Вульдор хотел разузнать секрет проникновения в Эленгрил. Они много дней пытали и мучили меня. Но я клянусь, что молчала.
- Так как же ты оказалась здесь?
Вьюн уже была готова рассказать и про котел, и про Аусинга, и про остальное, но впервые за такое время в голове ожил старый друг.
- Вьюн, не слова ни о котле, ни о своей смерти, ни о Аусинге. Молчи. Умоляю.
Вьюн очень удивилась. Она совсем отвыкла от него. С минуту помолчала, думая о просьбе голоса. И согласилась.
- Я сбежала. Выбралась и прямиком сюда.
- Мне казалось по твоему рассказу, что из такого места как эта крепость убежать нельзя.
- Верно, нельзя. Мне просто повезло.
Элронд понял, что она не желает рассказывать о своем побеге, и спросил о другом.
- Вьюн, как же ты осталась жива после таких зверских пыток?
- Он лечил меня. А потом снова пытал.
- Лечил?
- Да, какое-то мгновенье и мои кости срастались, а кожа становилась такой же гладкой и здоровой.
- Судя по твоему рассказу, Вульдор необыкновенно силен.
- Верно. Его сила это что-то необъяснимое, у меня нет слов.
Перед глазами у Вьюн плыл образ Вульдора.
- Тела Сол и Эйсана мы похоронили в Левелине……все горевали о них. Если то, что ты говоришь, правда, их убийца будет наказан. Тебе много чего пришлось пережить. Остается ждать совета, чтобы все решить и проверить.
- Неужели ты не веришь мне?
- Я не знаю, Вьюн. Это все не ясно. Как такая орда орков смогла пройти через все Средиземье незамеченными? Как в Средиземье могло появиться такое зло как Вульдор и ускользнуть от внимания магов, даже Гендальфа?
- Он силен.
- Да, возможно. Но ни одна сила не может оставаться незамеченной. Где находится эта крепость?
- Этого места нет на картах. Оно неизвестно.
- А сколько времени эта крепость стоит там уже?
- Вульдор мне говорил, что около шести лет.
- Вьюн, но за эти годы кто-нибудь обязательно наткнулся бы на нее. Даже Сол и Эйсан.
- Ты не веришь мне! Неужели ты думаешь, что это я убила их? – разозлилась Вьюн.
- Нет, Вьюн. Я не думаю так, - он положил ей на плечи свои руки.
- Элронд, собирай совет, - отрезала она.
Вьюн вышла из его покоев. Тяжело вздохнула и углубилась в сад.
- Ты поступила правильно, - одобрил голос.
- Где ты был все это время? Почему исчез?
- Магия Вульдора слишком сильна. Я не мог обитать в его крепости. Эта сила изгнала меня из твоей головы.
- Как же он опасен!
- Хорошо хоть ты это понимаешь. Остальные не хотят в это верить. Средиземье не хочет зла.
- Что делать? Он с легкостью убил Сол и Эйсана. Он с легкостью убьет всех. Я не могу этого допустить.
- Ты не должна этого допустить. Надежда только на тебя………, мне очень жаль, что твои друзья погибли. Честно, я очень любил их.
- И я любила.
- Ты смело поступила у Вульдора. Почти безрассудно, но смело. А порванная веревка – это умно. Хорошо придумала. Если бы он узнал путь в Эленгрил, то бедное Средиземье плакало бы сейчас кровавыми слезами.
- Я и не думала, что не умру. Все это я делала ради смерти, чтобы уничтожить свои знания.
- Все так. Но тебя убить трудно.
- Там у Вульдора я пользовалась чужой силой, не моей, эта сила страшная, - вспомнила она.
- Не бойся ее. Это твоя сила.
- Аусинг сказал, что нет. Это не моя настоящая сила. Чужая, не моя.
- Нет, твоя. Поверь. Только твоя. И как раз таки настоящая. Не противься ей.
****
Вьюн жила в Раздоле несколько месяцев. Элронд в это время объявил тревогу по Средиземью. Собирается совет. Необходимо приехать всем. Вьюн ждала дня совета с нетерпением. Он тревожил ее. Она знала, что-то не так. Не поможет этот совет ей.
*****
К Раздолу со всех сторон тянулись путники, иногда повозки. Средиземье собиралось у Элронда по зову молодой эльфийки – Вьюн, талантливой картежницы. За это время Средиземье неплохо изучило ее карты. Они ему пришлись по душе. И за это Средиземье уважало эту молодую эльфийку. Раз она настаивает на собрании, значит так нужно. И поэтому множество путников, кто от рода людей, кто от рода гномов ехали в Раздол – обитель мудрых эльфов во главе с мудрым и прекрасным владыкой Элрондом. Элронд много лет назад вернулся из-за моря. С ним вернулись и его эльфы. Сердце Элронда в тот раз сказало, что покидать великую страну пока еще не время. И он вернулся, вернулся и Гендальф – защитник и хранитель Средиземья, пожалуй, самый главный. Гендальф – горевестник, вот его имя. Но в этот раз горькую весть принес не он, а Вьюн. Что ж, разберемся. Как не странно, но ни эльф, ни кудесник зла не чувствовали. Что за загадка? Вьюн же настаивала на том, что оно в лице Вульдора – хитрого и умного врага, который может и убивать и воскрешать. Который может и забирать силу и дарить ее. Пока не столкнешься с ним, ни за что не поверишь, что кто-то способен обладать такой силой.
Вот и въехал в Раздол первый путник – эльф. С ним небольшая группа. Тоже эльфы. Этот эльф обеспокоен. Еще бы. Ведь его близкий друг нашелся, нашелся живым. Он вбежал по лестнице во дворец Элронда и нашел ее. Леголас крепко обнял Вьюн и долго еще не разжимал своих объятий.
- Жива! Жива! Слава Богам! Жива, - без конца повторял эльф, не выпуская Вьюн из своих рук. – Никогда больше никуда не отпущу! Спасибо тебе река Элья – услышала мои молитвы. Спасибо друг ветер. Спасибо мать земля. Жива! – шептал он. – Лару слар земи. Лару слар хенди, - не древнеэльфиском Леголас благодарил все живое за жизнь своего друга.
Вьюн понимала, что раз приехал Леголас – теперь нечего бояться. Ей стало спокойно и безмятежно. Она закрыла глаза и лишь молилась о том, чтобы он больше никогда не расставался с ней даже на мгновенье. Но их ждал разговор. И кажется прошла целая вечность пока Леголас все-таки решил разжать свои объятия и посмотреть на нее.
- Леголас, это он убил их. НЕ Я! - было первое, что произнесла Вьюн.
- Вьюн, я верю тебе.
- Правда? - она посмотрела в его глаза – ни тени сомнений не осталось. Чисто голубые они в данный момент светились такой радостью, что у Вьюн не осталось подозрений.
- Леголас, до сих пор не верю, что их нет.
Его лицо было печально. Сол и Эйсан были его близкими друзьями.
- Вьюн, что же случилось?
Она поведала эльфу грустный рассказ. И о смерти эльфов, и о ее пытках, и о побеге. И об орках.
- Как же так? Как они прошли через Средиземье?
- Леголас, ты даже и не представляешь какой силой владеет Вульдор. Он не просто обыкновенное зло.
- Но и сердца эльфов и маги молчат. Что же он такое?
- Он создание тьмы.
- Но эльфы столько раз объезжали это место. Там все чисто.
- Я не знаю, Леголас, отчего так. Но там я пробыла больше месяца.
- Когда в Левелин прибыли павшие во главе с Холмом, мы сразу поняли, что-то не так. Но то, что в Средиземье орда орков, что они строят крепость? Об этом никто и подумать не мог. Как это возможно?
- Я не знаю. Я не знаю. Прости меня.
- За что?
- За то, что не уберегла их!
- Я уверен, что в этом нет твоей вины.
Леголас никогда не сомневался в ней. Безгранично и всем сердцем он верил Вьюн. И не перестанет верить не смотря ни на что.
- Как же ты вытерпела все то, что они с тобой делали?
Вьюн съежилась.
- Я….не знаю. Боль как в тумане – но все же ощущения не забыть никогда……я сбежала, - Вьюн с горечью произнесла полу правду полу ложь.
- Как же ты сбежала?
- Выдался удачный момент. Меня совсем не охраняли. Вот и улизнула.
- Но на твоем теле нет ни каких следов от пыток?
- Вульдор…., - Вьюн сглотнула, мерзкий ком повис – название ему страх, - он не только убийца, но и целитель.
- Во истину страшна твоя новость.
***
В Раздол прибыли все. Гимли во главе гномов Урлагона, а также великий Гондоровской король вместе со свитой и горячо любимым сыном Аландином. Так же был здесь и другой воин. Нрава тяжелого и сурового, сердца отважного, лица прекрасного. Много кто еще. Да и Гендальф Белый тоже здесь.
Настал день совета. Он начался утром. Вьюн сидела среди эльфов Левелина, рядом с Форондом. Он, узнав, что она жива, помолодел лет на сто, но новость о том, что погибли Сол и Эйсан, состарила его на целую тысячу. Для него они были словно дети родные.
В круг вышел Элронд и заговорил.
- Дорогое Средиземье, собрались мы здесь по грустному поводу. Оказывается, в Средиземье поселилось зло. Зло жестокое. Один эльф побывал у него в плену, но благодаря удаче сумел сбежать и достичь Раздола. Пусть Вьюн сама все расскажет.
Вьюн только сейчас увидела Арагорна. Великого короля. Он сидел напротив и не сводил с нее взгляда, изучающего и тяжелого. Рядом с ним сидел тот северный воин. Реньян – его имя. Он, так же как и король, изучал Вьюн. Мало кому этот воин доверял. Но что не говори, мыслил он всегда верно и ясно. От него ничего не ускользало. Вслушивался в каждое слово. Сразу различал где ложь, а где правда. Такова порода северян.
Вьюн вышла в круг и начала рассказ. С полсотни глаз впились в нее. Кто с сочувствием, а кто и с недоверием.
- В последнем месяце лета мы Левелинские воины начали объезд Средиземья. Нас было трое. Помимо меня еще двое отважных эльфов. Проверив западную часть, мы, убедившись, что все тихо, решили заглянуть за огромную гору, узнать что там. Увиденное не поддается описанию. Орков было столько, даже счету нет. Все черно от них. Они воздвигнули крепость не бывалых размеров и высот, и воздвигали рядом такие же. Этого места на карте нет. Оно не известно. Позже нас окружил отряд орков. Они сражались с нами. Еще позже из-за их спин вышел на первый взгляд обычный человек, но это не так. Он запросто победил лучших воинов Левелина. Его движения настолько быстры, что просто неуловимы зрением….. Меня взяли в плен так как я элгорианка, Вульдору было необходимо для победы над Средиземьем узнать тайну проникновения в Эленгрил. Они долго меня пытали, но клянусь, я и словом не обмолвилась о тайне. Позже мне удалось сбежать. Достигла Раздол. Попросила Элронда собрать совет. И вот вы здесь. Хочу сказать одно, зло ожило. Оно хочет уничтожить все вокруг. Рабы ему не нужны. Ему нужны покойники. Он хочет привести Средиземье в его первоначальное состояние.
Все молчали. Гендальф с задумчивым лицом и взглядом слушал Вьюн. Арагорн же не верил услышанному.
- Не понимаю, - начал он, - мы объезжаем Средиземье, но ни одного следа орка не видели.
- Вульдор не просто зло, - ответила Вьюн, - он еще и маг.
- Но Гендальф и все остальные маги его силы не чувствуют, - внес свою лепту Гимли.
- Верно, Гимли, - согласился Гендальф, - что-то не ясно в этом рассказе.
Вьюн непонимающе уставилась на мага. Неужто и он ей не верит?
- О чем тут говорить? – усмехнулся Реньян. - Нужно самим съездить и посмотреть. Чего говорить о том, что видел всего один эльф. Вдруг ничего и нет вовсе. Эта эльфийка взяла да и убила тех двоих, ну ссора у них вышла. Вот она и придумала эту историю, - уверенно и громко сказал Реньян. Он в ее словах правды не видел.
Вьюн покрылась смертельной бледностью, а все потеряли дар речи.
- Реньян, как ты смеешь? – Форонд встал и занял место рядом с Вьюн. - С каких это пор эльфы убивают друг друга? Что такое ты говоришь. Сол и Эйсан лучшие друзья Вьюн. Они ей как брат и сестра.
- Ну и что. Все ведь знают, как она привязана к Леголасу. А он может собирался жениться на ее подруге. Вот между ними и завязалась драка. Эйсан заступился за Сол, да и погиб. Тела она привязала к лошадям и отправила их в Левелин. Свою лошадь тоже отправила. А сама выдумала эту историю с орками.
Вьюн покраснела и потупила взор. Для нее пол стал двигаться.
- Что ты говоришь? – не выдержал Леголас. Он загородил своей спиной друга. - Вьюн мне как сестра. А я для нее как брат. Твоя дерзость обходит все границы.
- Между братом и сестрой не бывает весенней звезды! - напомнил Реньян. И откуда ему это стало известно?
Похоже, о весенней зведе знали все, кроме самой Вьюн.
Толпа удивилась. И Зашумела. И Лишь Арагорн и владыка эльфов посмотрели на Леголаса с сочуствием. Эрагон как никто знал какую боль может принести весенняя звезда - одновременно и подарок и проклятье.
Того и гляди, случится драка. На стороне Леголаса все эльфы повставали со своих мест, а со стороны Реньяна северные воины уже похватались за оружие.
- Я Вьюн хорошо знаю, - кричал Гимли, - знаю с тех пор, когда она была еще совсем девчонкой.
Завязалась ругань. И со стороны людей и со стороны эльфов.
- Друг Леголас, маг Гендальф, король Арагорн, владыка Элронд, посудите сами, - продолжил Реньян, - все тихо в Средиземье и тут эта эльфийка приносит такие новости, которых в Средиземье быть не может. Она всех нас водит за нос. Убила тех двоих, да и придумала, чтобы не посрамили. В ее словах нет правды. Как же она добралась да Раздола, сбежав? Такой враг как Вульдор наверняка бы не спускал с нее глаз. Да и сбеги она, он бы выслал за ней отряд орков, чтобы они убили ее или вернули обратно. Да и на теле ее нет ни одного синяка не то, что шрама. Как это понять?
- Ты все равно погорячился, Реньян. Всем известно, ты славный воин и Средиземье любишь, - вмешался Гендальф, - но на счет Вьюн ты не прав. Я давно ее знаю, она Левелинец. Она элгорианка. А то, что ее не поймали - это не беда. Вьюн хорошо знает Средиземье. Она ведь та картежница. А шрамов нет, так может и правда Вульдор великий маг.
К словам мага прислушались. Но какая-то странная мысль зародилась относительно Вьюн у людей. Всем ведь известно, что люди подозрительны. Подождали пока все остынут. Только Вьюн прийти в себя не могла. Ее публично обвинили в том, что она сама убила своих друзей, что это все выдумка.
- Реньян прав, - Гендальф встал на место Вьюн, а ее усадил поближе к Форонду, - следует все посмотреть. Выезжаем на следующий день. А ты что скажешь, Арагорн?
Король прежде молчал, но сейчас заговорил.
- Не верится, что зло пришло снова. Ведь враги уничтожены. Странная история. Завтра поедем и все проверим.
Совет закончился.
Все разбрелись, только Вьюн осталась сидеть как вкопанная на своем стуле. К ней подошел Гендальф
- Спасибо, Гендальф, ты спас меня, - тихо прошептала она.
- Я это сделал ради того, чтобы совет не растерзал тебя. В одном они правы. Твоя история не правдива в целом. Она странная. Сколько раз объезжали все. Ничего. И тут ты говоришь, что в Средиземье орда орков.
- Ты мне не веришь! - Вьюн опешила.
- Я знаю, что ты лгать не будешь, но это все так не правдиво. Не все вяжется в твоей истории, Вьюн.
- Гендальф, не я выдумала эту историю. Просто время для зла пришло. Вы не хотите в это верить. Не хотите верить в то, что грядет война, страшная, а может и последняя.
Он не ответил.
Вьюн разозлилась и ушла.
******
На следующий день рано утром они выехали в путь. Вьюн присутствовала так же. Совет не особо слушал ее. Он хотел это видеть. Что ж, она покажет. Это место ей никогда не забыть. А дороги туда и подавно. Путников было примерно с тридцать. Гимли и его гномы, король Арагорн, Гендальф, Леголас с эльфами, Форонд, Вьюн по его правую руку, и Реньян. Он Вьюн не доверял. Из-за этого он постоянно спорил с Леголасом. Кто-кто, а эльф Вьюн верил. Он ее хорошо знает. И в обиду не даст.
Этот поход не был веселым. Нет. Он отличен от всех тех прошлых веселых, интересных походов и путешествий. Гномы совсем редко смеялись. Когда, как говорит Вьюн, на пороге война тут не до смеха. Вьюн была благодарна Гимли и Леголасу, они не сомневались в ее словах. Гендальф же не знал, что и думать. С одной стороны он верил и знал, что Вьюн не обманывает, но с другой стороны у нее нет доказательств. Ее история основана на простых словах. Ни одной зацепки. Ладно, доедим до крепости и посмотрим. Форонд Вьюн тоже верил, ведь он ее учил, он видел ее в деле. Хоть воевать она не умеет, но если надо и от отряда орков сбежит. Арагорн в основном молчал. Он не спорил и не осуждал. Обо всем этом с кем он и разговаривал, так это с Гимли и с Леголасом, ну еще и с магом.
- Что вы думаете обо всем этом, дорогие друзья? - спрашивал он их.
- Не знаю, что и думать, - отвечал Гендальф, - эту эльфийку мы все знаем отлично. Она мне как дочь родная. Умна очень, и сердце у нее доброты не обыкновенной, даже и думать пусть не думают, что убийство Сол и Эйсана ее рук дело. Жаль этих двух. Вьюн их любила. Она то и с мечом обращаться не умеет, но не в этом дело. Душа у нее волшебная. Где она, там все живет и расцветает. Особенная она. Но, а зло? Она на это не пойдет. Ровно, как и на обман. Заглядывал я в ее мысли. Они чисты. И правду она говорит.
- Да только такой правды быть не может, - с грустью заметил Арагорн, - ты же знаешь, Гендальф. Мне известно, что по этому поводу ты заглядывал в волшебный камень Палантир. От него ничего не скроется. Он молчит, не нашел он зла.
- Верно, заглядывал, - покачал головой маг, - верно, не нашел.
А тем временем Алландил младший сын Арагорна семнадцителетний парень сильно привязался к Вьюн.
- Ох, сколько всего она знает, - часто говорил он отцу, - не даром она элгорианка. Знаниям ее нет предела. Я верю ей, отец.
- Просто вы молоды. А молодые всегда во все верят, - отвечал его отец, и в его словах присутствовала доля правды.
Не было в этом походе ни песен, ни шуток, ни веселых споров. Задумчивые лица украшали всех. Самое задумчивое обитало у Вьюн. Она все думала и думала. Тихая и замкнутая Вьюн ожила вместо той прежней, веселой. Реньян все время косился на нее. Она спиной чувствовала его взгляд.
Этот путь для Вьюн мучителен. Каково это ехать к тому месту, где пали друзья? Где тебя мучили и убивали? А на дворе опять осень. Уже и год прошел. Случайное совпадение времени. Еще немного и они доберутся……...
А Средиземье снова покрылось золотом, такого даже в пещерах у гномов нет. Уж очень оно редкое это золото. И небо поменяло свой цвет с ярко синего на бурое. Что там, Средиземье? Что ждет тебя впереди? Эй, волшебная страна? Не страшно ли тебе?
И ты отвечаешь. Шелестишь золотыми листьями, верхушками самых высоких деревьев, отвечаешь проплывающими облаками, прохладным дождем, дерзким ветром. Нет, не страшно. Переживем. Прорвемся.
Вот цель и достигнута. Огромная гора стоит и молча изучает путников. Все замерли перед ней. Всем одновременно и страшно и любопытно. Что? Что там? Вопросы застыли на устах.
- Ничего не бойся, - подошел Гендальф и прошептал Вьюн на ухо, - я тебя не оставлю. Ты под моей защитой. Не переживай.
Она сказала спасибо глазами. Маг скорбно улыбнулся. Пожал ее холодную тонкую руку своей большой теплой и морщинистой, и стал взбираться на гору. Леголас помрачнел. Сейчас ему предстоит увидеть то место, где были убиты его невеста и друг. Не позавидуешь ему. Но он держится. Он о себе забыл и беспокоится о Вьюн.
- Может, останешься внизу? – попросил он ее. - Не зачем тебе терзать себя. Я знаю, тебе и так больно.
- Спасибо, Леголас. Но я должна.
- Вьюн, я запрещаю, - настоял он, - будет безопасней, останься ты здесь. Кто знает, что там наверху?
Она не спорила.
Путники поползли вверх. Им хотелось покорить эту гору. Они этого добились, ободрав и руки и ноги, они стояли на ее вершине и смотрели вдаль. Молча озирались по сторонам. Вьюн не удержалась и оказалась среди них.
- Не может быть, - прошептала она, - не может быть.
Впереди, как на ладони, располагалась прекрасная равнина, сверху покрытая золотом. Ни орков, ни крепости. Ни какого намека на их присутствие. Обыкновенная равнина Средиземья. Где все это? Где злобные орки? Где их крепость? Где Вульдор? Где война и где опасность, о которой говорила Вьюн?
- Не может быть, не может быть, - все шептала она.
Она не верила своим глазам. Как такое возможно? Что же это такое?
- Потратили столько времени, чтобы посмотреть на траву свысока, - выразил свое мнение Реньян, - я же говорил, все это выдумка. Здесь орками и не пахнет.
Вьюн не слушала его. Она вообще никого не слышала. Она все шептала.
- Не может быть, не может быть. Как же он сумел такое сделать? Во истину непобедим!
Войны, постояв и посмотрев вниз, стали спускаться. Реньян, проходя мимо Вьюн, слегка задел ее плечом. Она даже не почувствовала. Ее изумлению не было предела.
- Гендальф, - наконец заговорила она, - что ты чувствуешь?
- Ничего. Вьюн, здесь нет магии. Не силы, не магии. Врагов нет.
- Но как же нет? В воздухе точно слышится его сила. И магия. Его магия здесь.
Их осталось пятеро. Вьюн, Леголас, Гимли, Гендальф и Арагорн. Позже их осталось двое. Она и Леголас. Вьюн не знала сколько времени она так простояла, но солнце уже село и окрасило своими последними, скудными лучами все это место.
- И ты мне не веришь? – спросила она его.
- Я всегда тебе буду верить. Всегда. И сейчас. Я не оставлю тебя.
- Прости меня.
- За что?
- Я только огорчаю тебя.
- Нет. Ты меня никогда не огорчишь.
На следующее утро они отправятся обратно. Этот поход ни к чему не привел. Вьюн старалась не думать о том, что все получилось именно так. Что ж, утро вечера мудренее. Пусть все за ночь остынут. А раздраженные и недоверчивые взгляды, которые сейчас так и липнут к одному, расстаят.
Вьюн долго не могла заснуть. К ней подошел Холм и уткнулся губами в ее волосы.
- Ну что, мой славный друг, - произнесла она устало, - уж ты то мне веришь. Ты сам видел и орков и эту крепость.
- Вьюн, главное то, что ты знаешь, что зло в Средиземье. А это значит, что ты начеку. Ты не позволишь просто так ему прийти и все погубить.
- Верно. Все верно. Это главное. А недоверие это не страшно. Было бы гораздо лучше, если бы мои слова и вправду оказались выдумкой.
Она пошла спать. Просто уснула, а среди ночи увидела образ.
- Вьюн просыпайся, просыпайся.
Она открыла глаза и увидела первого мага Средиземья – Акриола. Он был в белом, его волосы развевались на ветру. Его руки распростерты и взывают к ней. Вьюн окончательно проснулась и встала.
- Акриол?
- Не удивляйся. Я пришел за тобой. Нет смысла больше скрывать. Зло здесь. Пришло время.
- Ты чувствуешь, что оно здесь?
- Нет, не чувствую. Просто знаю, что ты знаешь. А я знаю, кто ты. Пойдем.
- Куда?
- Мы должны уйти.
- Как?
- Возьми меня за руки, - он протянул ей свои руки ладонями вперед, - возьми, и пойдем.
- А что же подумает все? Что я сбежала?
- Забудь о том, что все подумают. Не время думать о своей жизни. Забудь. Время пришло. Теперь ты живешь только ради него.
- Просто уйти? Разве так можно?
- У тебя нет выбора.
Она молча с ним согласилась.
- Я должна проститься.
- Поступай, как знаешь. Не могу обещать, что ты увидишь их снова.
Вьюн прошла мимо спящих. Наклонилась над Гимли. Он громко храпел. Вьюн усмехнулась.
- Прощай, Гимли. Спасибо тебе за все.
Следующий Гендальф.
- Мой славный маг. Тебе уже не учить меня и советов не давать. Я люблю тебя, мой добрый кудесник. И не сердись на меня. Так надо.
Следующий Форонд.
- Мой добрый наставник. Ты дал мне дом и семью. Ты словно отец мне. Вытащил из Багхаера, подарил новую жизнь, дал знания. Спасибо.
Она прошла к другому спящему. Последнему и самому дорогому.
- Ну что, Леголас. С тобой расставаться мне тяжелей всех, - она провела кончиками пальцев по его прекрасному и спящему лицу, тяжело вздохнула, - береги себя, мой прекрасный эльф. Может, я тебя больше и не увижу. Не могу в это поверить. Но я не в силах что-либо изменить. Знай, что я тебя горячо люблю и буду любить всегда.. хочу, чтобы прожил ты долгую и счастливую жизнь. Знаю, так и будет. Обо мне не грусти. Такая судьба у меня.
Так много хочется сказать, но все слова пропали куда-то. Вьюн наклонилась и поцеловала его в лоб.
- Береги себя. Твой образ из моего сердца не исчезнет никогда.
Она встала, взяла за поводья Холма, прикоснулась к руке Акриола, и через мгновенье они уже стояли около домика отшельника, а там под горой после их исчезновения проснулся Гендальф.
- Магия, - сказал он, - чья-то магия.
Мигом весь лагерь поднялся. Все, кроме Вьюн и Холма. Как не искали, не нашли.
- Ну вот, - подытожил Реньян, - она сбежала. Ее обман не прошел и она сбежала
- Не правда, - закричал Леголас. Он с усилием сдержал себя от желания ударить этого северного воина, - Нет, что-то случилось. Вьюн никогда бы не ушла просто так. На это есть причины.
**********
Магия! Что скрывается за ней? Беспредельная сила и власть или просто жизнь отшельника? Великая жизнь или жалкое горькое существование? От чего все бросают свои дома и семьи в стремлении завладеть ею? Но разве можно завладеть магией? Нет. Она дана от рождения. Или она есть или ее нет вовсе. Этому не научиться. Все в поисках силы. Так что же мы ищем? Силу? А есть она та сила, которую нужно искать? Может, она совсем рядом, внутри и поиски излишни?
Двое вошли в дом. Он разжег огонь, она приняла на руки раскормленного кота. Ее лицо было печально. В ее глазах жила грусть.
- Не печалься, Вьюн, - сказал маг, - теперь все изменилось, - он сделал акцент на слове всё.
- Да, изменилось. Хочу научиться магии. Настоящей, моей магии, - она имела ввиду именно свою силу, а не силу ланградеровца. Но маг не понял ее.
- Неужели на тебя так сильно повлияла смерть друзей?
- Не только это. Пойми, мной не правит месть. Просто поняла с кем мы имеем дело!
- Неужто он и вправду так силен?
- Не то слово. Ты чувствуешь его магию?
- Нет.
- А вот я чувствую. И уже знаю, что победить его Средиземье не сможет. Оружие в его руках. Мы беззащитны.
- Как это? У нас есть ты. И твоя сила.
- Пойми, Акриол, что-то здесь скрывается. Сила и магия не помогут.
- Такого быть не может. Сила есть сила.
- Не в этот раз.
Она пошла спать. Завтра предстоит много работать. Мучить свое сознание. Сейчас у Вьюн нет выбора хочет она или нет. Она должна учиться.
Такая знакомая комната. Такая знакомая картина на стене. И эта женщина. Все так же печальна.
- Здравствуй, моя прекрасная незнакомка, - произнесла Вьюн, - вот мы и встретились снова. Надеюсь, ты тут оберегала моих друзей. Да, ты оберегала.
Вьюн открыла окно и впустила осенний воздух. Он наполнил стены, пригласив с собой еще и соратника по делу. Ветер растрепал шторы, прошелся по странницам толстой книги и выскользнул обратно к озеру.
- Вот я и снова здесь. Жаль только, что сейчас я после своего обучения не вернусь в Левелин. Теперь он уже не мой дом. И семьи у меня больше нет. Я для всех просто предательница и убийца эльфов……
******
Утро выдалось добрым. Несмотря на яркое солнце и красоту задорной осени где-то там далеко поживало зло. Раздумывало себе как лучше истребить Средиземье. Ему эта игра нравилась. Еще бы. Забавно жить и убивать, когда о тебе никто не знает, когда тебе никто не в силах воспротивиться.
Они встретились на кухне. Поприветствовали друг друга и отправились в комнату за железной дверью. Там у них завязался разговор.
- Как тебе удалось сбежать от Вульдора?
- Для этого я умерла. Сварилась в котле с жидким железом.
- Как ты терпела это все?
- Пришлось.. ….тебе ведь наверняка известно, что я элгорианка.
- Честно сказать, не ожидал. Нас мало.
Маг взглядом требовал продолжения рассказа.
- У Вульдора есть брат – Эхей. Мальчик лет четырнадцати. Когда меня пытали, он пристально посмотрел на меня. Здесь я кое-что и придумала, так как в мысли Вульдора не проникнуть я решила проникнуть в мысли Эхея. Тяжело. Даже слишком. А ведь ему всего четырнадцать! Но получилось. Приказала ему, чтобы он порвал взглядом веревку, тем самым подарив мне возможность умереть. Так и вышло. Но я не умерла. Они вылили содержимое котла в реку. Там я прожила три месяца. Эта река принесла меня к Аусингу. Он меня и излечил. Вылечил и мою душу, и мое тело. Я даже могу петь.
- Аусинг. Великий целитель Средиземья. Наш старый друг. Я смотрю, у вас с ним особые отношения.
- Он единственный мой учитель с кем я не спорю.
- Аусинг мудр и стар. Он все знает.
- Там у Вульдора я воспользовалась чужой силой. Страшной и разрушающей. Но не моей. Аусинг сказал, что эта сила чужда мне.
- Не верно. Вот и проснулась твоя сила. Сила твоего народа. Сейчас следует развить ее.
- Мне кажется, что Аусинг прав. Эта сила не моя.
- Вьюн, послушай первого мага. Я не ошибаюсь. Эта сила твоя. Пришло время ей проснуться. И она проснулась. Эта сила тебе неизвестна.
Вьюн тяжело вздохнула. Что-то тревожило сердце.
- Послушай его,- подсказал голос, - он прав.
Вот и началось рождение новой Вьюн. Всего лишь самое начало, но зато какое. Акриол и Вьюн перешли к другому уровню. К уровню защиты и нападения.
- Вьюн, ты должна научиться магии войны. Скоро придет война и ты должна воевать.
- Акриол, прости, но мое сердце гложет меня. Оно запрещает мне овладевать и своей скрытой силой и магией войны.
- Вьюн, ты молода и невинна. Тебе не хочется впутываться в войну, но без этого никак. Ты должна научиться разрушать. Я знаю, твоя душа прекрасна, а сердце никогда не помышляло злого. Ты никогда не научишься ненависти и убийству. Такова твоя природа, но что-то все-таки ты должна уметь. Овладей магией. И возводящей и разрушающей.
- Как скажешь, маг. Но знаю, что не к добру все это.
- Обретение силы никому хуже не сделало, особенно в войне, - сказали в один голос и маг и голос в голове.
- Сражайся со мной, Вьюн. И не щади.
- Я не умею.
- Знаю. Научись хотя бы защищаться.
- Но…., - Вьюн пыталась спорить.
- Защищайся, - крикнул маг. В его руке появилось красное пламя. Такое живое и жаркое. Оно скатилось с ладони и устремилось к Вьюн. Вцепилось в тело и трепало его, трепало и жгло. А за этим пламенем еще одно и еще. Казалось, им не будет конца, а их болючим укусам и подавно.
- Защищайся, Вьюн. Защищайся, - кричал маг.
- Акриол, не делай этого. Разве это поможет избавиться от врага?
- Это поможет избавиться от твоих страхов.
- Глупо ничего не бояться. Только мертвые ничего не боятся. Я же жива. Хоть и жестоко пытали меня, хоть и отобрали самых дорогих, хоть и оставила самых близких, хоть все и думают, что лгу я. Но все равно я жива. Я не завишу от ненависти и мести. Нет их в моем сердце.
- Защищайся, Вьюн, защищайся, - а маг все посылал и посылал огоньки, назойливые и игривые, пока кожа Вьюн не потемнела, и маг увидел, что продолжать нет смысла.
- Почему ты не защищаешься? Почему не используешь ту силу, свою силу.
- Да не моя это сила. Не моя, - отвечала она хриплым голосом.
- Вьюн, забудь обо всем и думай только о Средиземье.
- Я думаю. И люблю его. Но…….
- Забудь про это и работай.
Пару дней она отдыхала. Маг здорово ее обжег в желании разозлить.
- Да что с ней? – разговаривал он с Базелаем на кухне. - Первый раз такое вижу. С такой, как она, мы эту войну проиграем.
- Не вини ее. Всему свое время.
- У нас нет времени. Она думает только о себе и о том, что та сила не ее. Ей бы только с букашками болтать, да на птах смотреть.
- Она не думает о себе. Просто это ей чуждо. Вьюн не рождена воином.
- Она рождена ланградеревцем. И пусть знает, что судьбы всего Средиземья весят на ней. А она же смотрит на озеро и жалуется, что ее заставляют думать о войне. Средиземье проиграет. Вьюн не хочет учиться. Ей плевать на всех.
- Это не правда.
- Пусть тогда докажет обратное. Пусть научится. От того, что она болтает с комарами и улыбается солнцу не будет толку, когда все Средиземье будет устлано мертвыми.
- Это не так.
Вьюн и вправду не понимала того, чему ее хотел научить Акриол. Он заставлял ее идти против самой себя.
- Нельзя так, Акриол, - твердила она, - нельзя.
- Хвати петь и любоваться Средиземьем, подумай об его народах.
Она только тяжело вздохнула, а про себя подумала.
- Но нельзя же так. Нельзя. Что-то неправильное мы делаем.
*******
Больше всего Вьюн любила ходить в лес к деревьям. Она часто сбегала от Акриола ранним утром именно туда. Чтобы он не мог делать то, что совершал. Они ей были рады. Приходила к тому месту, где стояло ее домашнее задание. Говорила с ними.
- Как дела, Вьюн? – спрашивали они.
- Плохо. Очень плохо. Что-то гложет меня. Не тому меня учат.
- Не печалься. Помни что Средиземье рядом. Ты всегда можешь попросить у него помощи и совета.
****
- Тебе и самой себя не защитить, не то, что других. Мы все погибли, - Акриол с упреком посмотрел на ученицу.
- Ты не хочешь пользоваться той силой, которая внутри, - дополнил он, - что мне с тобой делать?
Она не отвечала.
- Вьюн, Средиземье погибнет только из-за тебя. Из-за твоего упрямства.
- Ты не понимаешь, - вмешалась она, - дело не в упрямстве.
- Пойми, ты не просто обыкновенный воин. К кому Средиземью обратиться? К тебе. За чем? За помощью. Но что ты можешь? Разжигать огонь взглядом. Покрывать книгу льдом. При помощи этого ты собираешься драться с Вульдором?
- Истинная сила внутри.
- Какая сила? Ты думаешь его можно победить чистым взглядом. Нет. Сама говорила. Его силы конца нет. Беда в том, что сила в тебе есть. Но пользоваться ты ей не хочешь. Поверь, сила твоя ничуть не меньше. Возможно, мы и победим. Только прими в руки свою силу. Хватит упрямиться.
- Ты не понимаешь.
- Это ты не понимаешь. Тебе лишь бы спорить. Ты всегда споришь. В этом ты видишь смысл своей жизни, а то, что скоро начнется нечто ужасное тебя не волнует, - слова эти для Вьюн были как пощечина.
- Это не правда.
- Правда. Разгадай секрет магии, хоты бы это.
Она отвернулась и ушла. Обратно к деревьям. Почему он обвиняет ее? Почему не слушает? Думает, раз она молода, значит, обязательно заблуждается. Как же так.
А деревья тем временем шумели своими остатками, всем тем, что осталось от их широких крон. Скрипели стволами и раскачивали ветками.
- Что, опять неприятности, Вьюн? Чем тебя опечалил Акриол?
- Говорит, что я не люблю Средиземье.
- Что за вздор. Средиземье знает насколько оно дорого для тебя.
- Я бы ничего не пожалела лишь бы здесь вечно жили спокойствие и порядок.
- Мы знаем.
- Мы знаем.
- Не убеждай нас. Мы знаем.
Шелестели они.
- Но Акриол хочет заставить меня сломать все то, что внутри меня.
- Не слушай его.
- Не слушай его.
- Он не знает того, что знаешь ты.
- Верь только себе и своему сердцу, Вьюн. Слушай только его.
- Ладно, я пойду. Спасибо вам друзья.
- Да хранят тебя боги, Вьюн. Тебя и твою сердечную доброту. Душа многообразна, она состоит из многого. Пусть же твоя состоит только из чистоты.
Вьюн уже обернулась и собралась уйти, но тут застыла на месте. Что-то щелкнуло в голове.
- Так вот каков секрет магии. Магия многообразна. Нельзя одну и ту же силу использовать везде. К примеру, вами никогда нельзя повелевать. Вас нужно уважать, дорогие деревья. Горы нужно чтить. Солнце надо любить, а небом нужно восхищаться. Нельзя к Средиземью применять разрушающую силу. Нельзя вами руководить. Всех вас надо уважать. К каждому из вас нужно относиться по особому. Вы ведь все разные. Ни одно дерево не похоже на другое. Но вас нужно еще и понять так как вы, верно, многообразны. Если имеешь дело со Средиземьем, то вера здесь не поможет, вера в то, что желаемое исполнится. Нужно вас понять и понять правильно, нужно вас попросить и попросить знающе, нужно вас любить и любить чисто. А ко всему применять одну силу это глупо. Ко всему не нужен один единственный подход, так как и сила и магия многообразны. Слова как прописная истина, но попробуй, дойди до нее. Сколько я времени над этим всем голову ломала. И приказывала и умоляла. Нет, нужно все сразу. Только без приказа. Со Средиземьем все по-другому. Это не огонь и не лед. Здесь это не пройдет. Здесь нужна не только вера.
Вьюн закрыла глаза. Соединила все чувства, и восхищение, и любовь, и дружбу со Средиземьем. Она не приказывала и не умоляла. Она просто говорила, говорила молча, но зато громко.
- Средиземье, услышь меня. Проверь мою душу, убедись, что в ней нет злого помысла. Помоги мне. Тобой нельзя управлять и я не управляю. Прошу о помощи. С тобой нужна не только вера в желаемое. Тебя нужно уважать и любить.
Вьюн открыла глаза. Вот чудо! Вот чудо! Вьюн рассмеялась звонким смехом. Громким и чистым.
- Смогла. Я смогла разгадать секрет магии!
Вьюн осмотрелась. Деревья встали как прежде. Вьюн справилась со своим домашним заданием.
- Смогла, смогла, - кричала она. - Акриол, Акриол. Я разгадала секрет магии. Нашла ключ к замку.
Старец тем временем похаживал вокруг дома и о чем-то раздумывал.
- Акриол, - он обернулся на ее крик.- Я нашла, разгадала секрет магии.
Он удивленно уставился на нее.
- Я поставила деревья, так как они стояли с самого начала.
- И как же? Каков же секрет магии?
- Магия многообразна. К каждому заклятию прилагается своя сила. К Средиземью одна, к живым другая, ко времени третья. Разная. Одной силой ничего не решишь.
Он удивился, так как не об этом секрете он думал, Вьюн нашла другой секрет, тот, который раньше не знал никто. Она сейчас является не просто магом, не тем, кто заставляет других действовать по его правилам, она является создателем чего-то нового. Маг рассчитывал, что она найдет старый секрет магии, она же нашла новый. Никому неизвестный, ее, только ее секрет, доступный только ее пониманию. И она радовалась, так как нашла свою силу, наконец-то свою силу.
- И как ты додумалась до этого?
- Просто разговаривала с друзьями.
- Что ж. Докажи не только на словах.
Вьюн на мгновенье ушла в свои мысли. Как же доказать ему?
- Ну что же, маг. Первый маг Средиземье Акриол, смотри.
Вьюн обратилась к ветру. Осеннему дерзкому ветру. Магия это не только цветные хлопушки и фейверки, не только убийство демонов и чудовищ, не только разноцветные огни и заклинания. Нет. Просто магия слишком странное слово. Оно в себе много чего содержит. Варево и сотворение волшебного зелья не всегда относятся к настоящей магии. Да, магия это не только исполнение желаний. Так что же она такое? А у нее нет четкого определения. Не просто сила, не просто власть, не просто волшебство. Она стара. Магия, скорее всего, это магия сердца.
Прилетел бродяга ветер. Где он бродил никто не знает. То там, то здесь. Силен этот озорник. Силен и весел. А смел то как. Он закружил вокруг мага, раздувая и поднимая его черные одежды. Путая его волосы, спутывая в один ком. А Вьюн залилась смехом.
- Ну все, хватит озорничать, - рассердился маг, он взмахнул рукой и ветер исчез.
На его место пришла черная туча. Она источала гром и молнию. А потом пошел дождь. И вымочил уже и без того озлобленного мага.
- И этого хватит, - опять взмах и туча убежала. Его одежды высохли.
- Вьюн, не зли меня. Мы говорили о настоящей магии, а не о шутках.
- А ты считаешь, что сила Средиземья не настоящая магия?
Она рассмеялась. Солнце скрылось под многочисленными набежавшими облаками. Деревья нагнулись ниже над магом. Они почти касались его головы. Их стволы скрипели. Казалось, они поют какую-то песню, нет, это Вьюн поет. Аусинг исцелил ее и теперь она может петь. Тонкий лед на озере треснул. Мелкие змейки поползли во все стороны. Как быстро они двигались. Обгоняли друг друга и вырывались вперед. Вот уже и лед исчез. Его холодные и синие друзья дрогнули. Озеро с треском ожило. Вода полной грудью вдохнула осенний воздух. Ее холод не особо отличался от его. Там прозрачный, а тут светло голубой. Вода шелохнулась. Поднялась вверх. Замерла на пол пути, но передумала и продолжила путь вверх. Закрутилась вихрем. Слилась с пением Вьюн. Устремилась к магу. Встала рядом с ним. Посмотрела ему в глаза. Своими синими в его черные. Совсем не в выгоревшие, а в ясные. Он серьезен и спокоен. Слегка зол. Она холодна и задириста. Вода не стала мочить мага. Заняла свое прежнее место и покрылась льдом. Обратное действие. И Средиземье слушало. А дальше пошли в ход Белокусты. Их серые ветки с давно облетевшими листьями сейчас грустили о весне. Почему бы их не порадовать? Сначала появились почки. Они набухали, позже раскрылись и из них выпорхнули белые цветы. Как чуден белокуст в цвету. Во истину прекрасен.
- А думаешь ты, Акриол, о весне, - сказала Вьюн, - сейчас твои мысли для меня словно мои. Помню эти слова сказал мне ты. Сейчас и я твои знаю. Ты думаешь о весне и о лесе. О его зелени и свежести. О букашках и грибах. Ты любишь собирать ягоды. И сейчас думаешь, как бы здорово было бы пройтись по лесу и понасобирать свежей малины. А Базелай думает, попадет ли ему за стащенную колбасу. А я думаю, как было бы хорошо останься Сол и Эйсан в живых, - она погрустнела. Магия ушла и осталась одна Вьюн. Тучи разбежались, деревья распрямили свои стволы. Белокусты превратились в прошлые сухие кустарники с вытянутыми тонкими ветками, которые всегда тянутся только к солнцу и к хорошим людям.
Вьюн села на лавку около дома и обхватила голову руками. Ее веселости пришел конец.
- Вот ты и обрела магию, - подошел ближе и сказал Акриол,- осталось только взять свою силу и все будет хорошо, - он все еще настаивал на силе ланградеровца.
- Ничего не будет хорошо, - огрызнулась она. Встала и устремила взгляд вдаль на горы. - Ты же знаешь, что не будет. Сила Вульдора неощутима и необъяснима. Он может даже мертвых воскрешать.
- Ты тоже сможешь если примешь то, что внутри.
- Нет. Так нельзя. Эта сила запретная. Против судьбы не пойдешь. Она единственная с кем не поспоришь. А смерть лучше не злить.
- Но, похоже, смерть и сама боится Вульдора.
- Верно. Просто он не относится к тем, кого она обслуживает. Он что-то иное. Созданное не жизнью и не смертью. Он говорил мне, что магией его не убить. Не силой. Его смерть загадка.
- Разгадывать эту загадку придется именно тебе.
- Мне бы хоть со своими разобраться не то, что с чужими.
- Жизнь состоит из загадок, что поделать, - заметил маг.
- Не всегда загадки должны быть разгаданы. Уж лучше им не найти ответа.
Акриол молчал. Как сказать ей, что пора уже перейти к другой магии? Она все время отказывается и сейчас откажется. Он ничего не сказал, развернулся и зашагал в дом. Его плечи осунулись, его голова понурена. Вьюн стало не по себе. Это из-за нее он так постарел.
*****
Вьюн не считала время проведенное здесь. Только уже наступила зима.
- Как там Леголас, интересно, - часто думала Вьюн, - наверное, совсем расстроен. Он то не знает, что я ушла не по своей воле. А Форонд, что он там делает? В Левелине то, наверное, снежные бабы строятся, - Вьюн со всеми своими мыслями улетела домой.
Вот она убегает от Леголаса и Эйсана. Они хотят ее окунуть в снег. А Сол тем временем катает большой ком из снега. Кто-то в Элендоре устроил перепалку благодаря такой игре как снежки. Все смеются и поют. А с неба падает и падает снег. Вот и весь Левелин покрыт им. А потом эльфы бродят по белым дорожкам, оставляя за собой смешные следы. Вьюн усмехнулась про себя. Ей больше никогда туда не попасть. Ей больше никогда не веселиться с друзьями. Пришла иная пора. Затишье. Триста лет Средиземье спало. А потом пришло время войны.
У Вьюн нет дома. Что они там все думают о ней? Убила лучших друзей? Всех обманула и сбежала? Нет, эльфы так не думают. Кто угодно, но только не эльфы. Эльфы знают, что значить быть эльфом.
Вьюн так и не пошла на уговоры Акриола научиться другому. Она училась своему. Той внутренней силой она обладать не хотела. Маг совсем отчаялся.
- Мы погибли, мы погибли, - твердил он, расхаживая около огня в камине и поглядывая в окно на заснеженное Средиземье.
Базелай не особо прислушивался к словам хозяина. Он намывал гостей. Хотя, кто может забрести в чащу? Кто может найти Акриола, скрытого ото всех? Только Вьюн.
- Может, все так и должно быть, - потом сказал кот, - она же ланградеровец, ей лучше знать, как поступать.
- Она молода. Ни какая сила не заменит мудрости прожитых тысячелетий. Она же ничего кроме своей короткой жизни среди эльфов не видела.
- По-твоему, этого мало?
- Нет, не мало. Но шесть лет есть шесть лет.
- Порой и пары месяцев хватит, чтобы найти самые важные истины. Если умеешь искать. А тем более если живешь среди великого народа.
- Еще и ты вздумал меня учить? Какой-то кот?
Базелай пропустил оскорбление мимо своих острых ушей.
- Ты просто не можешь поверить, что она так быстро разгадала секрет магии, - съязвил кот, - вот и все.
- Ее магия воистину необычна. Видел, что она сделала с озером? Диво. Живительная сила. Но одной живительной силы недостаточно. Одно знаю точно, она не будет учиться своей истиной силе. Остается только одно.
- И что же?
- ШЕРИЛЭН.
- Не может быть, - Базелай замер.
- Ты не можешь так поступить с ней, - взмолился Базелай, - это убьет ее.
Маг молчал. Он уже все решил.
- Вьюн не желает учиться у меня. Пусть же они ее учат.
- В тебе сейчас говрят обида и гордость за ее непослушание. Нельзя так потсупать с живыми!
- Уже ничего не осталось.
- Она не простит.
- Я знаю. Зато Средиземье останется.
- Давай послушаем ее, - уговаривал кот, - она настаивает на том, что этой силой владеть нельзя. Может, она права.
- Она ошибается. Все решено. Шерилэн.
Базелай склонил голову и из его золотых глаз скатилась одна скупая кошачья слеза. Горькая, горькая. Он словно провожал кого-то на тот свет. Слеза скатилась и со звоном упала на пол.
Тут Вьюн и вошла. Огорченные лица друзей огорчили и ее.
- Акриол, мой мудрый друг, что с тобой? Базелай, а ты чего так пригорюнился? Кто тебя обидел?
Кот отвернулся и с упреком и ненавистью посмотрел на старца.
- И ты с ней собираешься сделать такое? – спросил он мысленно.
- Не думай, что я не люблю ее, - так же мыслимо ответил маг, - просто деваться уже некуда.
- Но до такого дойдет только тот, кто…..
- Знаю, что такого и врагу не пожелаешь. Но я не могу поступить иначе. Пойми, уже ничего не поможет.
- Они ее просто уничтожат.
- Все в порядке, Вьюн, - ответил маг вслух со скупой улыбкой на устах, - Базелай опять ворует.
Кот никак не отреагировал. Ему так жаль было Вьюн,что он и не слышал последних слов мага.
*****
Проснулась Вьюн посреди ночи из-за того, что услышала незнакомые голоса в кухне. Они ругались. Вьюн прислушалась. Ее мысли очистились, и сознание улетело в кухню. Но никого кроме Акриола она не видела. Образы тех остальных, похоже их было двое, были словно затуманены.
- Я не позволю, - твердо сказал женский голос, безусловно эльфийский. - Я не позволю сотворить с ней такое.
- Но другого выхода нет. Поверь, я все перепробовал, - оправдывался маг.
- Ты что ее ненавидишь? – не успокаивался женский голос.
- Как я могу ее ненавидеть, она мне как внучка.
- И ты бы свою внучку отправил туда? – присоединился второй молодой голос. Красивый и чистый. - Ты бы отдал ее им?
- Что ты предлагаешь? – разозлился маг.
- Неужто осталось только это?
- Что еще? – спросил Акриол.
- Нет. Только через мою смерть ты отдашь ее, - смело заявил все тот же женский голос.
Маг помолчал. С сожалением посмотрел на женщину и добавил.
- Так ты и так уже мертва.
- Она никогда нам не простит, - произнес второй мужской голос.
- Еще бы. Шерилэн. Это же Шерилэн! – в этих словах слышался животный страх, но не простой страх, особенный, и он пугал еще сильнее, чем обычный.
- Что вы все с ней сделали, - с горечью сказал женский голос, - как я вас всех ненавижу за это.
- Делать нечего. Решено, - повторил маг.
- Да уж. Ты прав. Вьюн не научиться своей настоящей силе, не попади она туда, - дополнил второй мужской голос. Он тоже был печален.
- Но есть одна загвоздка, - начал Акриол.
Неизвестные уставились на мага.
- Кажется, Вьюн обладает даром света!
- Что? – в один голос произнесли они.
- Не может быть! – мужской голос засмеялся. – Похоже, Акриол, ты выжил из ума, - он продолжал смеяться, а потом вдруг стал серьезным. - Этот дар уничтожили на моих глазах. Он тух около моих ног! – прошипел незнакомец. – Он обжигал мои ступни, и даже мои слезы не смогли затушить его! – лицо незнакомца исказилось от боли. – Не смеши меня, Акриол. Будь уверен, дара больше нет. Но я бы отдал все лишь этот дар возродился. Жаль, что от него даже малейшей частицы не осталось.
– А что скажешь ты? – обратился Акриол к женщине.
- Если Вьюн и правда обладает даром света, Шерилэн убьет ее. Две магии не могут жить в одном теле.
Тут и вошла Вьюн. Только один маг. Больше никого. Он сидел и грел руки около огня. Ночи выдались нынче холодные.
- Где они? – спросила Вьюн.
- Никого нет. Тебе показалось.
- Я слышала голоса.
- В Средиземье полно голосов.
- Что такое Шерилэн? – спросила Вьюн напрямую.
- Место, благодаря которому ты спасешь Средиземье.
- Что там?
- Там много знаний и силы.
- Я не должна ехать туда. Чувствую сердцем. Оно запрещает.
Маг не собирался кричать.
- Вьюн. Это единственный выход. Едь туда только ради Средиземья. Прошу. Средиземье просит. Оно умоляет.
- Я не должна.
- Ради Средиземья.
- Сердце запрещает. Пойми, Акриол, нельзя, - эти слова хоть и произносились в последнее время слишком часто, но ни какого результата не приносили.
- Вьюн, мы все погибнем только из-за тебя. Из-за твоего упрямства. Пожалуйста, согласись. Поедь в Шерилэн.
- Вьюн, послушай его, - вдруг появился голос в голове, - он прав. Твое сердце ошибается. Это единственный выход. Это единственное спасение для Средиземья. Поверь, ему нужно это. Благодаря этому оно не погибнет.
Вьюн вздохнула. Сжала кулаки и зубы. Опустила взгляд. Эти слова дались ей не легко. Она это делала только ради страны. Ее внутреннее я кричало и умоляло не поступать так, но Вьюн сказала.
- Только ради него. Я согласна. Если ты говоришь правду, и я действительно благодаря ему спасу Средиземье, то поеду. А если нет?
- Да, Вьюн. Да. Шерилэн хоть кого научит.
- И когда же? Когда мне следует направиться туда?
- Чем скорее, тем лучше.
- Значит завтра утром. Скажи, Акриол, - проронила она напоследок, - ты правда знаешь, что поступаешь правильно?
- Да, Вьюн, правильно.
- Надеюсь, ты не ошибаешься.
******
Вьюн вместе с магом должна отправиться в Шерилэн. Нужно добраться до одного магического камня. Там их встретят и проводят куда надо.
- Попрощайся с этим домом, - напомнил Акриол, - ты больше никогда сюда не вернешься. И с Базелаем попрощайся. Его ты больше не увидишь.
Вьюн все не верила в это. Не может это все происходить с ней.
Она взяла друга на руки.
- Прощай, мой милый. Жаль, что мне тебя не увидеть снова.
- Не печалься. Кто знает, что там впереди. На все воля Божья, - заметил кот.
- Это тебе нужно быть первым мудрецом Средиземья, - заметила она.
- Нет, - возразил кот, - это ты должна им быть.
- Береги наши деревья.
- Я их не забуду и тебя никогда не забуду. Ты принесла в этот дом жизнь. Дай Боже, чтобы эта сила в тебе осталась.
Она его опустила на пол и зашагала в свою комнату. К портрету прекрасной незнакомки.
- Ну что, хранительница, и тебя я покидаю. Береги тут моих друзей и себя не забывай. Твой облик я унесу с собой.
Следующие на очереди Белокусты. Жаль, что сейчас не весна и они не цветут.
- Вас я подобрала далеко отсюда. Защищайте и эту землю тоже. Да и все Средиземье.
Маг протянул руки и принял ее. Последний взгляд. Сколько всего она узнала здесь. Сколько обрела.
- Моя жизнь состоит только из расставаний, - последние ее слова.
Он мог бы сказать, что впереди все переменится, и она обязательно будет счастлива. Но зачем лгать?
Опять доля секунды и они стоят в неизвестном месте. Около огромного белого камня. Рядом с ним еще кто-то.
- Я ждал вас, - голос холоден и мертв. А глаза……..мурашки по коже.
Мужчина был хорош собой, но не молод, хотя и не стар. У него не было возраста. Его одежды черны как ночь. На груди знак. Меч, вышитый, цвета железа. Его кожа смугла, а волосы черны и уложены назад. Сверху обруч. Такого же цвета, как и символ. На лице полностью отсутствуют какие-либо чувства. В глазах отсутствует какое-либо проявление жизни.
Увидев его, Акриол, первый маг Средиземья, упал на колени. И склонился до земли. Вьюн стояла прямо. Она следила за каждым движением незнакомца. Как он двигался! Так живые ходить не умеют. Что-то неподдающееся взору. Все его движения уловить невозможно. Вьюн даже стало не по себе от такой быстроты.
- Эжзо! – прошептал маг. Его голос дрожал. А глаза лихорадочно блестели. Неужели это Акриол?
- Встань, Акриол.
- Перед кем может присягать первый маг Средиземья? - пронеслось у Вьюн в мыслях.
Эжзо повернулся к ней. Он знал, о чем она думает. Ее выстроенная стена перед мыслями разлетелась как песок. Вряд ли ее собрать. А он все смотрел и смотрел. Вьюн даже отшатнулась.
- Кто ты? – спросила она. Он не ответил.
- Что такое Шерилэн? - Вьюн повернулась к магу. Ей было страшно. - Акриол, что такое Шерилэн? - почти кричала она.
Он мотал головой и плакал.
- Прости, Вьюн. Прости, - маг отвернулся и зашагал прочь, - прощай, Вьюн, - крикнул он, потом его слова донеслись и до нее.
Вьюн стояла в стороне от Эжзо. Он подошел ближе.
- Я ждал тебя.
- Ты знаешь меня?
- Шерилэн знает все. Хочу задать тебе вопрос. Пойдешь со мной в Шерилэн?
Вьюн на минуту задумалась. Она уже хотела развернуться и бежать прочь отсюда, но голос в голове произнес.
- Соглашайся, Вьюн. Так надо. Это спасет Средиземье.
Вьюн не могла не верить ему. Он ведь ей плохого не пожелает. Ответ был прост и тверд.
- Да, пойду.
- Тогда дай свою руку.
Она протянула, он принял. Его руки оказались холодны, даже ледяны. Двое подошли к огромному белому камню. Солнце только-только вставало. Его лучи осветили все это место, и Вьюн стало так тоскливо, будто ей больше никогда не увидеть солнца. Эжзо прикоснулся к камню, тот раздвинулся и посреди появилась синяя гладь, словно зеркальная.
- Я чувствую твой страх, - сказал он Вьюн. Ей и правда было страшно, как же ей объяснить, что бояться еще рано, - перестань бояться иначе зеркало – Лумер не пропустит тебя.
Вьюн при помощи магии заставила себя успокоиться.
- Ты все еще боишься, - напомнил Эжзо.
Вьюн приложила все усилия. Не легко ей пришлось. Но дело сделано. Она не боялась.
- Вот так, - согласился Эжзо, - а теперь идем.
Он протянул ее через переливающуюся поверхность и они очутились на другой стороне. Вьюн дико озиралась по сторонам. Черные высокие здания, высокие деревья и река большая и синяя. Вроде все как обычно. Но нет. Нет здесь ничего обычного. Не жило здесь веселья и радости. Вьюн это чувствовала.
- Шерилэн, - с гордостью произнес Эжзо.
Они выпорхнули из зеркала и их ноги встали на занесенную снегом поляну. Как тихо здесь. Совсем не так как в Левелине. Вьюн вспомнила его и невольно улыбнулась.
Просто мертвая тишина. Неужели здесь мертвые живут? Кое-кто похуже.
Сам Шерилэн был огромен. Просто не объять взглядом. Даже эльфийским. И эльфийский чудо город Левелин казался бы сейчас по сравнению с этим крохотным. Всюду здесь стояли черные здания, они протыкали своими верхушками небеса. Интересно еще и то, что здесь не присутствовало ни одного срубленного дерева. Хотя я не думаю, что это может сделать их (и деревья и обитателей этого места) живыми, это совсем не одобрение.
Вспомни, как встречали путников в Левелине. Песнями и танцами. И пирами обязательно. Здесь встречала тишина. Даже шум ветра, прогуливающегося где-то там, в дали, хорошо разносился по всему Шерилэну. Какая-то грусть окутала все это место. Какое-то уныние и тоска поселились внутри. А небо, хоть и голубое и ясное, вместо радости дарило холод. Как и солнце, которое сейчас яркого светило. Только холод. Здесь и вправду нет жизни. Так что же это за место? Кто живет здесь? Давным-давно, когда не было ни магов, ни королей, появился Шерилэн. Говорят, может это просто слух, он появился еще раньше, чем само Средиземье. Правда или нет, я не знаю.
Шерилэн это обитель защитников. Обитель воинов. Боюсь, что не смогу донести все то, что обозначает это место. Здесь словами не расскажешь. Да и знаки не помогут. (Возможно, только страх в глазах поможет, он, вероятно, окажется более толковым повествователем). Это место нужно увидеть. Понять насколько оно старо. Возможно, старее Средиземья. Насколько оно сильно. Сильнее гильдии магов.
Шерилэнцы больше всего «любят» Средиземье, больше всего ненавидят зло. Но сами они не совсем и добро. Вся их жизнь служение стране. У Шерилэнцев нет ни браков, ни семей. Цель их жизни оберегать Средиземье. Любыми путями.
Никто не знает, где находится это место. Никто никогда не видел ни одного Шерилэнца. Это все считают легендой. Старой легендой, которую сейчас не знают даже самые старые старцы.
Вся их жизнь служение мечу. Это обитель воинов. Вся их жизнь служение убийству. Это обитель убийц. Они не выращивают хлеба, они не ткут одежд. Они только воюют. Они не поют песен и не смеются. Они только болтают со своим мечом (не удивляйся, меч, оказывается, тоже умеет разговаривать) и занимаются своим долгом. Служат Средиземью. Не вздумай путать Шерилэнцев с эльфами. Они ничего общего не имеют. Совершенно разные. В эльфах есть жизнь, а в Шерилэнцах нет. Они не ведают ни страха, ни боли, ни любви. Вообще ничего. Только долг, долг, долг, и то, к которому они ничего не испытывают. Просто долг.
Личная характеристика - лучше них никто не сражается и не убивает. Больше них никто ничего не знает. Сильнее их нет. Мудрее их не существует. Гильдии могущественной больше не создастся. Магией, какой они обладают, никто больше обладать не будет. (Не в силах живые обладать таким!) Они не вмешиваются в дела народов Средиземья. Им до междоусобиц нет ни какого дела. Их беспокоит только Средиземье в целом. Никто из живых ни разу не видел Шерилэнца. И этого места не существует ни на картах, ни в мыслях. Говорят, оно проклято.
Шерилэнцы не ищут славы, не ищут смерти и не ищут счастья. Шерилэнцы не умирают. Пусть эльфы и в состоянии прожить вечно, но если они падут замертво, то жизнь окончена. Эти же не умирают, даже если и истекают кровью (хотя такого, чтобы они истекали кровью, быть не может). Вечные защитники волшебной страны. В них никто не верит. Сказка про самых быстрых и самых жестоких и умелых убийц, то есть хранителей покоя, никому не кажется правдивой. Это место создано без времени и смерти. Здесь нет времени. Так как оно находится за пределами Шерилэна.
Страшное место. Сильное место. Старое место. Умное место. Всезнающее место. Бессмертное место. Место, где живут воины и убийцы. Так что же здесь делает Вьюн?
*******
Она прошла мимо черных зданий. Немыслимая архитектура. Но навесы и балконы, а так же статуи и фонтаны, столь часто встречавшиеся в Левелине, здесь отсутствовали. Ни каких услад для глаз и души. Да и зачем это воинам? Настоящим воинам, которые живут только войной и бескрайними знаниями. Зато лес здесь стоял густой. И озеро, хоть и замерзшее синевой, тоже украшало Шерилэн. Но красота эта не значима для них. Они не замечают ее. Настолько углубляются они в свои мысли, что порой не замечают какой день стоит. Шерилэнцы замкнуты и немногословны. Они мастера, а мастера не говорят без большой надобности. Хвастовством не занимаются. На показ ничего не выставляют. Пожалуй, только за это их можно ценить. Нет и еще за кое-что. Они терпеливы и трудолюбивы. Никогда они не сидят без дела.
На первый взгляд Шерилэнца никогда не узнать. И на второй и на третий. И на тысячный. Ты можешь жить с ним всю жизнь, не подразумевая, кто он на самом деле. Они блестяще сыграют роль. Они шпионы. Актеры. Узнать Шерилэнца можно только в бою. Уж здесь ему не скрыться. Лишь в схватке проявляется истинное лицо любого Шерилэнца.
Они шли целый день. За это время Эжзо не проронил ни слова. Вьюн не настаивала на разговоре с ним. Он показался ей довольно хорошим человеком. Какой ошибочный, однако, вывод. На поворотах Эжзо говорил куда свернуть. Через овраг советовал, как лучше перепрыгнуть. Он заботился о ней всю дорогу. И Вьюн даже заметила, что в душе по отношению к спутнику зародилось теплое чувство.
А когда они зашли в огромное черное здание, по-видимому главное, с высоченными потолками и толстыми стенами, он сказал.
- Вьюн, не верь тому теплу по отношению ко мне. Поверь, совсем скоро ты меня возненавидишь лютой ненавистью. Такой, что будешь готова нанести удар в спину, лишь бы я только умер.
- Что ты говоришь? Ты ошибаешься. Я не ненавижу. Ненависть мной не управляет. Я не должна и не стану злой.
- Поверь, совсем скоро будет так, как сказал я.
Они прошли дальше. Вьюн отряхнула снег. А Эжзо это, похоже, и не волновало. Он даже его не чувствовал. Свернули через пару коридоров. Одолели сотни ступенек. И вошли в просторный зал. Там сидело примерно тридцать Шерилэнцев. Они обсуждали новости. Ни огня в камине. Ни яркого света. Ни цветов на подоконниках. Да если бы еще и были окна. Темнота, холод и они. Все в черных одеждах, как и Эжзо. У всех на груди символ - вышитый меч.
- Она прибыла, - промолвил Эжзо. Его голос разлетелся по всему залу. А остальные обернулись, хоть они и так знали, что он пришел.
- Это она?
- Да, ее зовут Вьюн.
- Она и вправду он?
- Да.
Собравшиеся пробежали по ней своими суровыми взглядами. Вьюн чувствовала себя беззащитной, но нашла силы задать вопрос.
- Зачем я здесь?
Ответил Эжзо, ответил не только ей, но и собравшимся.
- Вьюн приехала учиться. Она должна стать Шерилэнкой. Мы поможем ей.
В этих словах читалось, не поможем, а сделаем.
- Кто вы такие?- спросила Вьюн. - Чему собрались меня учить?
- Войне. Ты станешь воином. Овладеешь мечом.
- Но я не воин, - она усмехнулась.
- Ты должна им стать.
- Я никогда не смогу.
- В Шерилэне нет слова никогда. Он вечен.
- Так кто же вы?
- Мы защитники Средиземья. Хочешь стать защитником?
- Я не знаю.
- Скажи да, Вьюн, - настаивал голос, - это спасет всех. Стать защитником это правильно.
У нее опять заныло сердце.
- Нет, нет, - твердило оно.
- Да, да – твердил голос.
- Да, - наконец-то сказала Вьюн. Не по своей воле. Ее вынудили сделать это.
Шерилэнцы не рассказали всей правды о себе. Ограничились лишь парой слов. Мы – защитники. А что они такое на самом деле, Вьюн не знала.
- Завтра буде совет, - объявил Эжзо, - и ты, Вьюн, принесешь клятву Шерилэну стать одним из нас, то есть защитником.
- Защитником? - подумала Вьюн. – А не убийцей ли случайно?
Чему ее здесь собрались учить? Зачем она здесь? Ответа Вьюн пока не найти.
Ее отвели в комнату в самой высокой башне. Одно окно, каменные стены, высокий потолок. И узкая кровать. Все украшения. Вьюн вспомнила свой домик в Левелине. Теплая печь, мягкая кровать. Парочка умных книг. Парочка добрых друзей. Как давно все это было. Неужели ей придется жить здесь? Что это за жизнь для эльфа?
- Ты не эльф, - напомнил голос в голове.
- Кто же?
- Ланградеровец.
- Когда узнаю?
- Скоро. Еще чуть-чуть осталось. Потерпи.
Вьюн положила темный мешок на кровать и открыла его. Вытащила толстую книгу, да, ту самую, что ей отдал Гимли, достала меч, да, тот самый, что нашла в холмах, а потом и вышивку. И самый дорогой груз – лук Леголаса.. Дороже всего золота мира и важнее всех истин Средиземья. Что там впереди, что ждет тебя, Вьюн?
Она легла спать. За окном ревел зимний ветер. Сердце ревело ни чуть не тише его. Да, холодна зима. Но когда ты в Левелине, этот холод не ощутим. Там его одолевают дружба и любовь. Здесь же холод не победим. И холод зимы, и холод сердца.
Завтра совет!
******
- Ты и правда думаешь, что я должна стать Шерилэнцем? – не в первый раз спросила Вьюн у голоса.
- Да, - не в первый раз ответил он, - это единственное, что может спасти Средиземье.
- Неужели ничего больше не поможет?
- Вьюн, поверь. Уже ничего.
За ней пришел Эжзо и напомнил, что пора идти на совет. Вьюн встала с кровати и поплелась вперед за ним. Шли они долго. По дороге Вьюн пыталась изучить это место. Нет, так его не изучишь. Взгляду оно ничего не расскажет. А вот поживи здесь, и все станет ясно.
Они пришли. Черный дом совета ждал их. На небе горели звезды. Что такое ночь для Шерилэнцев, подумаешь! Они то вообще не спят. Прошли внутрь. Длинные извилистые коридоры. Приглушенный свет и столько народу! Все в черном. И мужчины и женщины. Братья и сестры, которых связывает только одна цель – служение Средиземью. Их ряды выстроены ровно. Они стоят и ждут. В глазах не страха, не удивления. Их тесные ряды расступились, и Вьюн прошла сквозь. Все они высоки как один, как и Вьюн. По ним уже и не скажешь, к какому народу они принадлежат. Или люди или эльфы. Одно слово – Шерилэнцы. Эжзо поднялся на высокую трибуну, Вьюн стояла позади.
- Шерилэн! Сегодня к нам пришел новобранец. Всем известно, что новобранцы здесь появляются совсем редко, почти никогда. Но Вьюн не просто новобранец, она ланградеровец.
Зал не охал, хотя они этого и не знали.
- Она последний ланградеровец. Сегодня она принесет клятву. Клятву не рушимую и не отпускающую. Теперь она обязана навсегда стать Шерилэнцем.
Он ушел в сторону, тем самым, освобождая место для Вьюн.
- Беги пока не поздно, - вопило чутье.
- Вьюн, это последняя надежда, - твердо сказал голос.
Она сглотнула ком в горле и попрощалась и со своими мечтами снова приехать в Левелин.
- Да! Я приношу клятву и становлюсь Шерилэнцем, - у Вьюн внутри пронесся чей-то отчаянный крик.
Подошел Эжзо и провел сверкающим ножом по ее плечу. Засочилась алая кровь, но она быстро перестала течь. На месте пореза образовался знак Шерилэна. Меч. Всего лишь меч. Этот знак нельзя показывать, чтобы никто никогда не узнал кто ты.
- А теперь, Вьюн, когда ты стала одной из нас, мы ответим на твои вопросы. Каждый вправе знать кто он. Вьюн, задавай свои вопросы.
Она не верила в то, что сейчас слышала. Столько лет она искала ответы. Неужели сейчас все станет ясным?
- Кто такой ланградеровец?
- Принесите книгу, - распорядился Эжзо, - ты уже читала эту книгу. Одну страницу всего. Теперь прочти полностью.
Кто-то принес книгу и положил перед Вьюн. Книга в черном переплете и с белыми страницами запела свою песнь, моля о прочтении. Вьюн решилась и открыла первый лист. Читала про себя. Эта книга про нее, эта книга для нее. Эта книга о ее народе.
«Давным-давно, когда только было создано Средиземье, Бог создал первый народ. Они высоки и стройны. Красивы лицом и телом. Силе их нет конца, знаниям и подавно. Сейчас мы легенда. Мы явление первоначальное. Совершенное. Средиземье принадлежит нам. Мы его хозяева. И живем мы вечно и правим им вечно. Оно наше, наше. Наш народ самый сильный. Мы обладаем всем. Мы были созданы, для того чтобы управлять Средиземьем, а оно для того, чтобы быть нашим. Позже из каждого нашего качества был создан новый народ. Эльфы - благодаря нашей доброте и мудрости, гномы - благодаря нашей трудолюбивости, маги - благодаря нашей силе и уму, а люди благодаря нашей расчетливости и любопытности. Хоббиты - благодаря нашей смелости и отваге. Все они подчинялись нам. Мы ими управляли. А потом Бог рассердился на нас. За то, что мы чересчур сильны. Мы вырождались. Мало было достойных кто готов скреститься с нами.
В те времена зло собрало силы и попыталось одолеть Средиземье. Ланградеровцы сражались и победили. Но наш род продолжал вырождаться. Нас становилось все меньше. Это было очень давно. Сейчас нас даже сказкой не назовешь, так как Средиземью слишком много лет, а жили мы у самых его истоков. Но жили долго. И правили почти вечно. Но Средиземье наше. Каждый это знает. Им правят другие, пока не вернется ланградеровец. И он вернулся. Это ты, Вьюн, которая сейчас читает эту книгу. Нареченная при рождении Элси, то есть последний и возродивший всех нас, чтобы снова сесть на трон и править всеми народами. Средиземье наше. Наше. Только наше. Больше ничье. Меч, который ты нашла в холмах, создан специально для тебя. Больше не для кого. Стань воином, истреби зло и верни Средиземье своему народу. Средиземье принадлежит только нам, только нам, только нам. Ты последний ланградеровец. Спаси Средиземье и верни себе».
Вьюн оторвала глаза от книги. Она прочла ее. Узнала все о своем народе. Узнала о том, кто она. Оказывается, Средиземье принадлежит ей. По коже пробежали мурашки. А те внизу не спускали своего взгляда с нее. Но это не конец ее вопросам. Есть еще.
- Кто такой голос у меня в голове?
- Твой отец, - прозвучал все тот же голос, что раньше жил там, только сейчас доносившийся из-за спины. Шерилэнцы упали на колени. Нет, не ей они кланяются. Они стоят на коленях перед ее отцом. Вьюн повернулась. Их глаза встретились. Отец! Отец? Как такое возможно? Он высок ростом и красив, волосы белы как снег, лицо молодое и мудрое, глаза синие. На волосах обруч, а кожа как фарфор. В тот раз Толларду приснился не Деорин хранитель меча, а король Средиземья. Отец Вьюн. Они смотрели друг на друга бесконечно. Столько же времени Шерилэн стоял на коленях.
- Как такое возможно? – спросила она. - Я знаю своих родителей, настоящих. Они из Багхаера. Я знаю, что родилась у них.
- Верно. Родилась у них, но не они твои родители. Во времена великой войны, о которой никто не знает кроме Шерилэна и Гендальфа, а также Акриола, нас Ланградеровцев осталось мало. Наш срок был уже не долог. Мы вымирали. Ты - моя дочь родилась и была оставлена, но не в это время. Но ты ланградеровец. Просто твое рождение мы отложили на потом. Чтобы во времена самой страшной войны, наверняка последней, у Средиземья остался ланградеровец. Чтобы осталась возможность уцелеть.
- Значит ты, мой отец, тот голос, который жил в голове. Невероятно. Так кто же моя настоящая мать?
- Ты помнишь портрет в доме Акриола? Та незнакомка.
Вьюн вспомнила портрет и на мгновенье улыбнулась. А потом ее лицо исказилось от удивления. Как мать? Та прекрасная незнакомка ее мать? Быть не может.
- Она же эльфийка! – дополнила Вьюн.
- Да, эльфийка. Замечательная эльфийка.
- Чья она дочь?
- Гендальфа Белого.
Вьюн ахнула. Все закружилось вокруг. Гендальфа? Как Гендальфа?
- Так он мой дед, - отчужденно произнесла Вьюн.
Все стало на свои места. Так вот почему Акриол говорил, что они одинаковы. Что Вьюн, что Гендальф. Вот так ответы! Кто мог подумать!
- А Гендальф знает обо мне?
- Нет. Он не знает, что его внучка ты. Он не знает, что его внука перекинули через время. А вот Акриол знает.
- Как ты очутился в моей голове?
- Магия отца и дочери.
Вьюн все еще не верила в это. Оказывается, ее мать та прекрасная незнакомка, а отец - зануда и всезнайка голос в голове. А дед…….это тот самый узнаваемый и самый мудрый дед всего Средиземья.
- Что этот портрет делает в доме у Акриола? – спросила она.
- Он знал твою мать. Они были друзьями….. Акриол и не думал, что последний ланградеровец окажется женщиной. Он ждал мужчину.
- Моя мать мертва?
- Да. И я тоже мертв. Мы давно умерли, но магия родителей позволяет нам оставаться в этом мире, чтобы присматривать за тобой. Но сейчас тебе присмотр не нужен. Ты Шерилэнка. У тебя больше нет вопросов. Язык книги теперь тебе ясен. Да ты и сама знаешь кто ты. Кто я и кто она. Теперь тебе известно все. Вьюн, твое настоящее имя Элси, что значит последний. А теперь стань воином и защити Средиземье.
- Нельзя становиться мне воином. Я никогда не смогу.
- Сейчас сможешь. Шерилэн научит. Я ухожу. Ухожу обратно внутрь тебя.
Он исчез и Шерилэн поднялся с колен. А Вьюн тем временем перебирала в голове все услышанное. Вот так совет. Про какое самообладание может идти речь. Она едва стояла на ногах. Все как в страшном сне.
- Теперь тебе все известно, Вьюн, - сказал Эжзо. Похоже, они то это знали уже давно. Еще бы. Ведь это Шерилэн.
- Да уж, - проговорила она, - иногда действительно не стоит знать правды. Эта правда ломает жизнь.
- С сегодняшнего дня ты Шерилэнка, Элси. Вьюн тебя больше не зовут. Ты Элси.
Вьюн это особо не волновало. Она вообще почти ничего не слышала из услышанного.
- Пойдем, - позвал ее Эжзо.
Они вновь прошли по снегу из одного здания в другое. Там остались вдвоем, и Эжзо завел разговор.
- Расскажи, как тебя пытали, Элси.
Вьюн не ожидала такого вопроса, но ответила. Рассказала все. В мельчайших подробностях как просил Эжзо. Зачем это ему?
- Тебе было страшно? Тебе было больно?
- Да. И страшно и больно.
- Хочешь, чтобы было не больно?
- Почему ты спрашиваешь? – Вьюн задергалась.
- Хочу научить тебя не бояться.
Он позвал двоих и они, подхватив Вьюн за руки, вывели ее в совершенно другое здание. Чем-то оно походило на комнату пыток Вульдора. Только здесь было еще страшнее. Все таже дыба и котел. Все те же поганые щипцы, раскаленные до красна. Снова мелкие винтики и колесики. Глаза Вьюн лихорадочно заблестели и забегали по сторонам.
- Что вы собираетесь делать? – завопила она.
- Я хочу научить тебя не бояться и не чувствовать боли.
Вьюн догадалась, что они хотят сделать, и стала отчаянно вырываться.
- Отец, отец, мама, мама. Спасите меня. Нет, нет, только не это.
Все ее попытки вырваться не увенчались успехом. Двое высоких Шерилэнцев прикрутили ее руки к дыбе и завязали глаза. Как это ужасно. Она даже не видела кто перед ней.
- Элси, - позвал Эжзо, - слушай внимательно, что я буду говорить. Если ты не будешь слушать и понимать, мне придется делать это снова и снова.
- Это же люди, почему они поступают хуже зверей? – шептала Вьюн.
- Не верь в боль, Элси, - продолжал Эжзо, - ее нет. Не чувствуй ее. И не бойся. Не верь в страх. Покинь свое тело.
Нагретые щипцы вцепились в ее руку. Вьюн закричала, а Эжзо твердил.
- Не верь в боль. Не чувствуй ее.
А щипцы трепали и трепали бедную руку, пока от нее ничего не осталось, или вернее осталось, что и в прошлый раз у Вульдора.
Как могут живые творить такое? Шерилэнцы к живым не относятся. Они ничего не боятся и ничего не чувствуют.
А тем временем Вьюн истязали и истязали. Как издевались над ее телом и сознанием у Вульдора. Что они только не делали с ней.
- Не терпи боль, - твердил Эжзо, - покинь свое тело. Забудь про боль и не верь в нее.
Эти слова кажутся абсурдными. Как забыть, когда с тобой проделывают такое. Все до каждого движения. Все так же, как и у врага.
- Весь Шерилэн будет пытать тебя, Элси, - сказал Эжзо, - научись защищаться.
У Вьюн даже не было сил ответить. В глазах слезы и ненависть. На теле ни одного целого места. Сплошное кровавое месиво. Вульдора и то можно было понять. Он пытал ее из-за знаний. Здесь же ее пытают просто так. Делают воина. Чтобы научилась убивать.
- Вьюн, прекрати бояться, - напоминал Эжзо. Ох, он страшный человек. Ни кровь, ни вопли, ни мольба в глазах его не трогали. Вульдор уходил и не смотрел на пытки. Эжзо же все время присутствовал. Говорил, как лучше пытать, то есть побольней. Дыба со скрипом раздвигалась, тем самым растягивая и ломая ее тело. Уничтожая всю ее доброту и непорочность. Что же напоследок? Все тот же котел. И откуда здесь все это? Вьюн давно уже не сопротивлялась. Ее порубленное тело не в состоянии просто шевелиться не то что……….
С грохотом она упала в него. Скупые слезинки выкатились из глаз и смешались вместе с адской жидкостью проникающей в каждую трещинку и заставляя беззвучное горло все-таки издавать звуки. Но ее вовремя вытащили. До того момента, когда ее тело полностью сварится. Бросили на холодный пол. Они знают свое дело.
- Элси, - над ней наклонился Эжзо, - забудь о боли и о своем теле. Есть только твоя душа. Она этой болью не тронута.
Вьюн унесли и положили в башне на кровать. Тут из углов повыбегали те самые крысы, зыркая своими красными жадными глазами. Вьюн в сотый раз пожалела о том, что рассказала Эжзо о своих пытках. Ведь все это он делает исходя из ее повествования. Он хочет, чтобы она пользовалась именно своей силой. Так называемой силой своего народа. Ее тело колотилось в судорогах, оно же оставляло на белых простынях кровавые лужи. А крысы проделывали в точь именно то, что и Вульдора. Вьюн так не хотела пользоваться этой силой. Нельзя этого делать, но ее вынудили. Снова толчок и путешествие внутрь. Собрание всей ненависти воедино и огонь вылетел, словно живой и зараженный только одной мыслью - убивать. А потом снова сладость от мести. А потом снова ядовитая легкость и радость от убийства врагов. А потом снова то раскаяние, что она словно последнее чудовище радуется смерти, губя свою душу в убийстве.
А в это время Эжзо радовался тому, что Вьюн пользуется, да, пользуется своей силой. Она просто хочет жить. Это взяло вверх.
Позже Вьюн провалилась в забытье. Очнулась вся перебинтованная. Сколько времени придется ждать, чтобы ее кости срослись, а тело снова превратилось в здоровое? А что время. Этим оно не почем. Здесь его нет. Пусть все сращивается. Они, конечно, могут это сделать и при помощи магии. Но ведь так болезненней. А их цель научить Вьюн не чувствовать ни боли, ни страха.
И после того как Элси очнулась, каждый день проходил словно день пыток. Боль не затихала ни на минуту. Кости сращивались медленно. Они были так раздроблены и разбиты, что их воссоединение убило бы Вьюн, не пои ее Шерилэнцы живительным настоем. Это фонтан Шерилэна. Он бил из земли. Выдавал нищую дозу, зато каждая его капля дороже всего золота мира, так как она может вернуть с того света. Шерилэнский источник – тоже легенда. Лороен. Но почему-то в последнее время все легенды ожили. И ланградеровец. И меч. И книга. И сам Шерилэн. И волшебное зеркало – проход своего рода.
Вьюн не выходила из своей башни. Она так глубоко ушла в свои мысли, что не различала где день, а где ночь. Голоса в голове все это время не было.
- Шерилэнцам не нужна ни вода, ни пища, - сказал напоследок Эжзо, когда Вьюн уносили наверх, - мы питаемся силой Средиземья. Очисть свою душу для нее и тогда поймешь, что и пища, и вода нам не нужны. Тебе придется трудно в первое время, но я не собираюсь ждать, пока ты привыкнешь. У нас нет времени. Привыкай и справляйся сама. Умрешь, мы тебя напоим из фонтана. Ты сейчас ненавидишь меня, Вьюн. Я знаю, но пройдет время и ты все поймешь, и будешь благодарна за то, что я сделал тебя такой, какая ты должна быть во времена последней войны. Это убьет врага и спасет все Средиземье.
Вьюн впервые возненавидела лютой ненавистью и Шерилэн и всех его обитателей.
- Что я плохого сделала кому-либо? За что мне все это? – хрипела она, глотая соленые слезы, которые катились такие горячие, горячие.
За это время Вьюн упала в пропасть из которой ей никогда не выбраться. Пропасть отчуждения и душевного одиночества.
Когда тело слегка зажило и кости срослись Вьюн принесли костыли. Мерзкие палки при помощи которых ей предстоит мучаться возможно несколько месяцев, а может и пол года.. …, а потом кости снова сломают. Так есть ли смысл брать их сейчас? Вьюн откинула их. Пора магии проснуться. Она спала долго. Нет, не той магии, какой она пользовалась при убийстве крыс. Вьюн приняла свою. Она обладала живительной силой. Не даром она разгадала секрет магии. Теперь это не трудно. Вьюн приняла в руки живительную силу. Голова уже давно не кружилась. Она стала опытным и умелым магом. Шерилэнцы стояли в стороне, а Вьюн светилась белым цветом, тем самым исцеляя свое тело. Позже, где-то далеко в будущем этот цвет станет черным. Не по ее вине. Просто так сложится судьба.
Но сейчас он пока белый, словно весенние цветы. С тела сходили синяки и переломы. Кожа становилась гладкой и ужасные ожоги, полученные в котле с металлом, исчезали. Но то, что останется внутри ни какой магией не исцелить и ни какими отварами из трав не выгнать. Аусинг, конечно, мог бы помочь, но Вьюн так далеко.
Очередной совет проходил там же, что и клятва Вьюн. Шерилэнцы сидели в полу круге и изучали какие-то карты и рукописи. Вьюн усадили рядом с Эжзо.
- Ты, Элси, побывала на совете и в Левелине и в Элдоре, и в Раздоле, но, а сейчас ты в Шерилэне. В Раздоле ты говорила о зле, которого сейчас никто не чувствует. Честно сказать, мы тоже. И это вызывает страх у магов. Но мы не боимся. Конечно, мы понимаем насколько сильно оно. Ты говорила, что это и не зло вовсе. Вернее, так говорил сам Вульдор. И он прав. Он не полностью зло. Не удивляйся, Вьюн, скоро ты избавишься от этого чувства. Мы все знаем и про твою жизнь в Левелине и про совет в доме Элронда.
- Но как? Как это возможно?
- Сила. Мы спрашиваем у Средиземья и оно все нам рассказывает. Я же говорил, мы ни к одному народу не относимся. Только Средиземье. Мы его слуги. Оно понимает это. И в замен дает свою силу.
Вьюн усмехнулась. Какую еще силу? Убивать? Что это за сила ничего не бояться и не чувствовать? Нет, не Средиземье эту силу дает. А кто же? Кто-то другой. Не зло. Возможно время. Но не Средиземье. Сила Средиземья заключается в другом. Не в убийстве.
- Вульдор бескрайне силен, - продолжал Эжзо, - даже мы не чувствуем его магии. Даже мы не видим его крепости.
Услышав эти слова, Вьюн вспомнила недавние, нет не недавние уже и зима прошла и весна в разгаре, события. Как долго она, оказывается, здесь.
- Почему крепости не оказалось на том месте? – спросила Элси, имея ввиду ту крепость, в которой была она.
- Крепость невидима. Как и орки. Он маг. Провел их через Средиземье так, что никто не узнал об этом. И сейчас никто не знает. Твои слова не особо их убедили. А то, что ты сбежала с Акриолом прямое доказательство твоего обмана.
У Вьюн кольнуло в груди. Неужели сейчас все друзья считают ее обманщицей? И даже родной дед? Гендальф Белый?
Эжзо сломал стену в ее голове и ответил.
- Нет, они так не считают. Ты не обманщица для них. А вот люди….они всегда были чересчур подозрительными!
Вьюн встала со своего стула и прильнула к стене. Даже Акриол, первый маг Средиземья, после того как Вьюн разгадала секрет магии, не мог пробить стену, скрывающую ее мысли. Он просто не обладал такой силой. Но этот же………
- Кто ты? – заорала Вьюн. - Кто вы, черт возьми, все такие? Тоже зло? Как и Вульдор.
- Мы не зло, - холодно ответил Эжзо. Вообще-то он всегда отвечал холодно.
- Мы защитники, - закончила фразу Шерилэнка. Женщина. Высокая и стройная. Взгляд спокойный и рассудительный, но не живой. Ее черты лица, словно высеченные из камня, мало что говорили.
В будущем эта женщина, которая и красива и стройна, будет такое вытворять с Вьюн, от чего застывает кровь в жилах.
- Сядь, Элси, - приказал Эжзо, - скоро ты станешь такая же, как мы. И сломать стену пред мыслями для тебя не будет ничего стоить.
Вьюн подумала о том, что скоро она и вправду станет такой же и план о побеге был уже готов. Но это одинаково, как и у Вульдора. Что толку бежать, когда об этом все знают.
- Вьюн, волшебное зеркало сможет пропустить тебя обратно лишь тогда, когда ты станешь Шерилэнкой. Беги если хочешь. Ты просто не сможешь выбраться наружу. Отсюда пути нет. Только когда перестанешь бояться всего.
Вьюн успокоилась и опустилась на стул.
- Почему, когда я в последний раз была там, я этой крепости не видела? – задала она важный вопрос.
- Этого мы пока понять не можем.
Вьюн снова усмехнулась. Надо же, они не знают. Эжзо не ответил. Он не собирался спорить. Они никогда не спорят. Но действуют всегда только по своему.
- Что сегодня? – вызывающе спросила она. - Снова котел?
- Сегодня спрашивай, - Эжзо был готов дать ответ на любой вопрос. Он знал все. Даже сколько детей родилось сегодня во всем Средиземье.
- Почему Акриол сказал мне, что он ничего не может поделать, что он всего лишь делает свою работу? – внезапно вспомнила Вьюн разговор в домике отшельника.
- Мы знали, что когда-нибудь ты появишься. В отличие от Средиземья мы знаем, что зло обязательно проснется вновь. Еще до твоего рождения, когда никто не знал, что последним ланградеревцем окажется женщина, мы сделали меч, Акриол тоже участвовал в его создании, на меч наложили секретный запрет. Какую-то песенку. И спрятали его в холмы. Это место тоже создавал и Акриол и твой отец-владыка Средиземья. Твоя мать тогда ждала ребенка. Все ждали мужчину. Но родилась ты, Элси т.е последняя, Акриол не знал, что родилась женщина, мы его освободили еще до твоего рождения. Он тогда еще состоял в гильдии. Он единственный, кто из нынешних живущих знает этот секрет. Он последний кто знает о ланградеровцах правду, то, что они не выдуманная легенда, как считают другие народы.
- А как же мой дед? Ведь его дочь моя мать.
- Он тоже знает про ланградеровцев, но про холмы и про то, что меч создан для последнего ланградеровца – нет. Он даже не знает, что у него родился внук.
- Как же так? – не поняла Вьюн. - Вы скрыли то, что его дочь родила ребенка?
- Да, Гендальф пошел бы против всего этого. Знаешь, он чудак. Все верит во внутреннюю силу. В истинную силу, которая не в магии. Которую ничем не создашь. Якобы это сила сердца.
- Это верно.
- Нет, Вьюн. Не верно. В войне, настоящей войне как эта, в последней для всего Средиземья, доброта сердца не поможет. Эта война воинов. Поэтому ты просто обязана научиться войне, чтобы убить Вульдора. Чтобы спасти Средиземье.
- Вульдор говорил мне, что его смерть не в магии и не в убийстве.
- В чем же тогда?
- Не знаю. Его смерть загадка.
- Нет. Не загадка. Смерть есть смерть. Стань сильней и быстрей его и тогда он побежден.
Вьюн вздохнула. Как можно идти против всех, когда они твердят, что ей просто необходимо стать воином. Даже родной отец.
Совет закончился. Все разбрелись по своим делам. Вьюн же просто ходила по Шерилэну в желании узнать его получше. Но это место такое страшное и чужое ничего интересного не дарило. Нет, это не ее дом. Это не Левелин. Пару дней ее никто не трогал. Вьюн просто думала. Раньше у нее на это времени не было. Было время только на боль. А на раздумья…….Но сейчас оно настало. В голове ожили, наконец-то, какие-то чувства удивления.
- Гендальф, оказывается, то мой родной дед. Последний, кто у меня остался из семьи. А моя мать его дочь.
Она вспомнила слова Эжзо.
- Гендальф маг, но его дочь эльфийка, так как Гендальф был женат на эльфийке. Давно это было. Он еще тогда был так молод. Его дочь похожа на свой народ, ты же не похожа ни на кого. Ни на свою мать, ни на своего отца, только на своего деда. Такой же вздор в голове. Такое же сердце. Ты из рода магов, эльфов и Ланградеровцев. Странное сочетание, но видимо это не с проста.
******
К ней пришли посреди ночи. Вьюн и не слышала их проникновения. Шерилэнцы обладают такой быстротой и грацией, что даже волшебным эльфам не услышать их. Они ей связали руки и завязали глаза. Заткнули рот. Их цель напугать Вьюн. Ее не бояться. Выволокли на улицу, где бедствовал весенний ветер. Странно, что Вьюн это заметила. Ее то соратники уже давно не замечали какое время года в Средиземье. Совершенное убийство и быстрота дарят не сравнимую силу и превосходство, дарят власть и бесстрашие, но берут в замен гораздо больше.
Посреди стоял огромный стол, заваленный самой разной едой. Здесь были такие вкусности, каких, порой, даже у эльфов не встретишь. Вьюн привязали к столбу около черных ворот. Там за воротами выли волки. Голодные и злые. Такие же голодные, как и Вьюн. Там же на столе стояли бутылки с вином, их красное содержимое медленно шевелилось, напоминая как чуден и сладок вкус вина. Как сладок вкус воды.
Шерилэнцы уселись и стали пировать. Это все делается ради Вьюн. На самом деле до пищи им нет ни какого дела. А Вьюн привязанная, и тем самым бессильная что-либо сделать, просто стояла и смотрела, как они едят. Ее сознание помутнело. Она ничего не слышала кроме позвякивания стаканов и ложек. Этот звук ужасен, когда ты голоден. Когда ты так голоден. А здесь…..а сейчас……..Пир. Великий и богатый. Вино лилось рекой. Вьюн уже совсем ничего не чувствовала кроме звука и вида поглощаемой пищи. Совсем ничего. Вдруг изо стола встал Эжзо. Он аккуратно вытер губы кончиком салфетки и направился к Вьюн.
- За этой дверью, Элси, волки, их выловили в лесу и не кормили несколько дней. Все только ради тебя. Твои руки связаны. Ты беззащитна. Я открою ворота и твоя задача уцелеть. Как хочешь. Хочешь, пользуйся магией. Хочешь мечом, - Эжзо указал в сторону меча, лежащего около стен здания совета. Примерно в ста шагах.
- Пользуйся, чем хочешь, - повторил он, - но руки у тебя будут связаны, и мы так же будем продолжать есть. Постарайся не думать о пище. Не думай о стуке вилок и стаканов. Не думай об аппетитных запахах. И не думай о воде. Твое горло жжет пламя. Я знаю. Я чувствую все то, что чувствуешь ты. Ты хочешь есть и тебе страшно. Ты устала и хочешь спать. Но мы не спим. Но ты станешь Шерилэнкой. Нет ни одного, кого бы Шерилэн не научил убивать. Убивать, как убивают Шерилэнцы, - он ушел, но на последок добавил, - попытайся выжить. Воспользуйся ненавистью.
- Я не должна, - прошептала Вьюн, - ненависть не должна мной управлять. Это окончательно меня погубит.
Никто из Шерилэнцев не смотрел на нее. Никто не обращал на нее внимания. Они не уважают страха.
Вьюн пыталась развязать руки. И при помощи магии и просто при помощи эльфийского мастерства. Но Шерилэнцы свое дело знают. С их узлами не справиться. За спиной навязчивый вой становился все громче. Все озлобленней. Волки тоже хотели есть. К Шерилэнцам они и на шаг не подойдут. Знаком им этот народ. А вот эта молодая женщина, отчаянно бьющаяся около столба, как раз-таки придется им по вкусу. Волки тоже чувствуют страх. Страх Вьюн же необъятен. Сравниться может только с голодом.
Руки от напряжения стали мокрыми. Крепкие узлы не поддавались. Они лишь стерли кожу до крови. Разум не подчинялся. Он все стремился к богатому столу. Тело колотилось в судорогах. Покрытое пятью холодными потами оно сейчас сползло вниз по столбу и замерло.
Примерно с пол ночи она провалялась так. Ворота пока не открывали. Шерилэнцы ждали пока Вьюн окончательно сойдет с ума. А она и так всего лишь в паре движений от этого. Это все ее доконало. И богатый стол и этот липкий и холодный страх. И ноющее тело. И этот мерзкий вой. Шерилэн специально этого ждал, пока сражаться больше не будет сил. Вьюн даже не знала бьется ли ее сердце. Да, вроде бьется. Так тихо,…..но сейчас уже сильнее. Еще сильнее. Словно выпрыгнет. Что же случилось? Эжзо открыл ворота. Стая волков стрелой покинула клетку. Их движения полны голода. Их глаза полны ярости и решимости. Волки тоже всего лишь орудие. Они тоже не особо виноваты. Над ними тоже долго издевались.
Безумие ожило. Вьюн кое-как поднялась на одеревеневших ногах. Заставила свою магию подчиниться. Просто невозможно. Ее разум думает только о пище и о страхе. А стая все ближе. И ожидание их укусов мучительней самих их. Хотя и они, разрывающие плоть и отрывающие по кусочку от худого тела, стоят многого. Ее крик наполнил все это место.
- Не думай о боли, Элси, - кричал Эжзо.
Волки прыгали все выше. Кто-то уже вцепился в лицо. А потом сотни вражеских зубов впились в ее тело и ели, ели, ели……..
*******
- Тыыыы чудовище, - прохрипела Вьюн, и заикаясь, и трясясь словно тростник, - выыы всссе чудддовиишщща.
Она снова вся забинтована. Лежит в своей комнатушке, когда за холодной каменной стеной стоит жаркое солнце. Эжзо сидит рядом. Он о чем-то задумался. Наверное о том, что делать с ней дальше.
- Пойми, Вьюн, - начал он, - это все делается ради Средиземья и ради тебя. Позже, когда ты освободишься от страха, ты все поймешь. Сейчас ты всего лишь боишься. Ты еще ничего не умеешь. Ты все не хочешь пользоваться той своей силой. Захоти, ты бы с легкостью расправилась и с крысами и со всеми нами. Подчинись ей.
- Нееее льзя.
- Ты должна ради Средиземья.
- Нелльзяяя.
Он не сердился. Он никогда не сердился. На его губах никогда не появлялась улыбка. И никогда не появится. Он Эжзо – глава Шерилэна, учитель войны. Он сам занимается Вьюн, так как она последняя, так как только она может спасти Средиземье. И только Шерилэн может помочь ей.
Эжзо ушел. Он не хлопал дверью и не ругался. Удел всех Шерилэнцев это ледяное спокойствие. Ничто не в силах их разгневать и удивить. Шерилэн – обитель мертвых чувств.
Вьюн осталась одна. Быстро пробежала руками по своему телу и ужаснулась. Ни одного живого места за исключением глаз. Наверняка, чтобы она смогла как следует испугаться, увидев все то уродство, что с ней сотворили. На противоположной стене висело зеркало. Единственное во всем Шерилэне. Вьюн впервые здесь видела зеркало. Шерилэн хотел, чтобы Вьюн посмотрела на себя. Как удержаться? Передвигаясь кое-как, то по стенке, то благодаря скудной мебели Вьюн доплелась до него. Набралась смелости и взглянула. А потом вопль. Господь Всемогущий. Что они с ней сделали. Вьюн прикоснулась к коже, к когда-то гладкой и свежей. Вспомнила как Гендальфу нравилось ее лицо. Такое доброе и веселое. Чтобы он подумал сейчас, проведя пальцами по изрытым шрамам зеленоватого цвета. Чтобы подумал Леголас? Странно, она все еще помнит и Гендальфа и Леголаса. В основном на этой ступени ее соратники уже не помнили ничего. Шерилэн заглатывал их. Даря совершенство, но выгребая какие-либо чувства.
- Не пугайся, Вьюн,- услышала она за спиной голос Эжзо, - синяки пройдут, шрамы исчезнут. Твоя оболочка вернется. Шерилэнцы не должны волноваться о своей внешности. Не должны ее пугаться. Наше дело война. Кто, по-твоему, будет защищать Средиземье если не мы?
Вьюн не отвечала, она его почти и не слышала, то отражение в зеркале, такое страшное с обезумевшими глазами привлекло ее сильнее, чем слова наставника.
- Не пугайся, - добавил Эжзо, - это всего лишь отражение.
- Вылечи меня, - Вьюн даже обрела голос.
- Нет. Это еще одно испытание.
- Тогда я вылечу себя сама.
- Нет. Я ввел запрет на твою магию здесь. Будешь ей пользоваться, Шерилэн тебя убьет.
- Кто же тогда будет спасать Средиземье? – усмехнулась она.
- Фонтан тебя оживит.
- С чего вы все взяли, что именно вы нужны мне?
- Это решали все мудрецы Средиземья. Меч создан для тебя, книга создана для тебя. Только при помощи воинского мастерства ты сможешь победить врага. Всегда так было.
Вьюн не ответила. И правда, во всех сказках и во всех историях рассказывают про поединок добра и зла, про их встречу, про то, как они сражаются при помощи мечей или своей магии. Смотрят кто сильней. И добро побеждает так как оно оказывается умелей.
Вот и здесь ее пытаются заставить взять в руки меч, чтобы спасти Средиземье.
Эжзо снова ушел. Вьюн не пыталась лечить себя. Она знала, что он слов на ветер не бросает.
Пару дней Вьюн не отходила от зеркала. Она словно приросла к нему. Но позже страх перед собственным отражением приугас.
- Не противься Шерилэну, - напоминал голос, - ты все еще сражаешься с ним. Вьюн, покорись. Все здесь поначалу противятся. Научись быть воином. Пойми, так надо. И для Средиземья и для твоего народа.
- Какого народа? Вас больше нет.
- Ты можешь возродить нас.
- Возродить для чего?
- Чтобы управлять своей страной.
Вьюн снова усмехнулась.
- Послушай меня, - продолжил голос, - я же твой отец.
Вьюн ушла в раздумья. С одной стороны он прав. Он ее отец, ему можно верить, она должна ему верить. Может и правда спасение Средиземья лежит в этом?
- Нет, - решила она, - мне бежать отсюда нужно. Не учиться, а бежать. Не моей силе меня здесь учат. Пытаются всучить чужую, выдавая за мою. Но она не моя. Бежать, бежать.
Но волшебное зеркало не выпустит. Только тех, кто уже ничего не боится, то есть Шерилэнцев. Нет, отсюда дороги нет. Только в одну сторону.
******
Вьюн заставили ходить по Шерилэну в своем нынешнем обличии. Это испытание для нее. Шерилэну то вообще нет дела, как она выглядит. Они уже через все прошли. Да и Вьюн позже привыкла. Уже не кричала от ужаса, когда невзначай появлялось ее отражение в серебряной глади реки.
Осень здесь иная, нежели и в Средиземье, нежели и в Левелине. Вьюн все чаще с тоской вспоминала про Левелин, про дом. Какие они все-таки разные. Левелин и Шерилэн. В Левелине ты в семье, эта семья поет и веселится и, думая о ней, на твоих устах появляется улыбка и свет в глазах. Эльфы – волшебный народ. А здесь твои спутники одиночество и тишина. Никому нет до тебя дела. И вспоминая это место в глазах, так же невольно, появляется ужас.
Вьюн пока еще не видела, как сражаются Шерилэнцы. Она до этого не доросла. Ей предстоит сначала хотя бы пережить все ужасы своей души, а потом, потом приготовиться к тому, чтобы увидеть как сражаются Шерилэнцы.
Вскоре изуродованное лицо затянулось шрамами, не это не сделало его прежним. Это лицо Вьюн прятала изо всех сил, то под капюшон черного плаща, то в темноте подступавших сумерек. Эжзо специально выставлял ее на показ. Заставлял появляться при свете дня, заставлял все время быть на виду. И Вьюн чувствовала себя такой несчастной. Конечно, если бы Вьюн полностью уже была Шерилэнцем, то поняла, что они временами даже не видят ее, не то, что обращают внимание на ее лицо. Но Вьюн еще не знает Шерилэн, вернее сказать, знает всего лишь его крохотную часть. Хотя Шерилэнцы красивы. Их род прекрасен лицом и телом. И Вьюн это понимала. Понимала, так как она не Шерилэнка, позже став ею, она и понять не сможет, так что же такое красота. А о красоте Шерилэнцев она ничего не сможет сказать, потому что у них ее попросту нет. Только красота войны, так называемая защита.
Тебе интересно как Вьюн все это время выживала без воды и пищи? А какое время? После того, что с ней сделали, она только пол года была без сознания, а потом новые пытки и снова забытье. А эти несчастные дни, что она бодрствовала Вьюн никогда не забыть. Что ужасней, пытки, но потом сон, или несколько месяцев без воды и пищи? Верно, все плохо. Она убегала от одних мучений, но прибегала к другим. И Вьюн медленно катилась в пропасть. Нет, так больше нельзя. У нее уже нет сил сопротивляться, она боролась с Шерилэнем, изо всех сил сражалась. Не пускала его в себя.
- Я не стану такой, - твердила она, - я останусь живой.
Но разум медленно умирал и тело медленно умирало. Оно так устало и от страха, и от боли, и от одиночества.
- Не противься, - просил голос, - я умоляю, подумай о Средиземье. Вьюн, скоро начнется такое! А ты совсем не готова. Кто его будет защищать? Кто чувствует зло Вульдора? Только ты. Даже я, владыка, не чувствую. Ты представляешь насколько он силен! Не упрямься.
- Нельзя, нельзя, - вовремя вспоминала Вьюн.
Со всех сторон слышалось только одно. Ты должна стать Шерилэнцем. Только это спасет его. И родной отец и Акриол так говорили.
Никто не слушал ее. Ее соображения абсурдны. Она слишком молода, чтобы спорить с мудростью Средиземья. Ее народ лучше знает, великие маги лучше в этом разбираются. В их руках она только орудие, пешка в большой игре. Но не всегда мудрость сопровождают именно старость и опыт. Те, кто жил задолго до Элси, да и сейчас живут только не в облике живых, а в облике ветра, проносящихся облаков, в облике времени. Эти мудрецы, когда-то правившие, как они считали, Средиземьем, предусмотрели все. И меч создали, и магии решили научить, ну а на крайний случай Шерилэн! С ними ведь не поспоришь. Против них не пойдешь. Кому нужно слушать последнего ланградеровца?
*******
- Что с ней? – изумился Эжзо. - Почему ее совсем не волнует Средиземье. Почему она нам совсем не верит?
Позади появился владыка.
- Ты не особо то доволен моей дочерью, - раздался строгий голос.
Эжзо обернулся. Нет, он не испугался.
- Владыка! Да, я ей не доволен. Она сопротивляется, она не желает учиться.
- Что ж, ты прав. И у Акриола, и здесь, она и меня то не всегда слушает. Своего родного отца. Все считает себя умнее своего народа. Все рвется к эльфам и Гендальфу. Этот старый чародей самый близкий человек для нее, ну еще и эльф Леголас.
- А те двое? – спросил Эжзо.
- Те павшие. Сол и Эйсан. И эти тоже, но их больше нет. Используй это в своих учениях. Разозли ее и заставь защищаться.
- С ней трудно, владыка.
- Разве Шерилэн чего-то боится? – спросил владыка.
Эжзо промолчал. Ответ ясен. Отец тем временем посмотрел на звездное небо.
- Чудная ночь сегодня, - заметил он.
Эжзо поднял голову и как будто впервые обнаружил, что на улице ночь.
- Элси и вправду не похожа на свой народ, - продолжил владыка, - она не стремится к власти и силе. Все верит в истинную силу души, не разума, а души.
- Как ее дед, - добавил Эжзо.
- Именно из-за этого я Гендальфу ничего и не сказал ни про внука, ни про то, что мы его перекинули через время. Этот чудак пошел бы против всех…….он то до сих пор верит, что дар света не утерян, - владыка грустно улыбнулся. - Элси пошла в него. Верит только своему сердцу. Не мудрости, не уму, не своему отцу, только сердцу.
- Дар света, - протянул Эжзо. – Раньше великое оружие, сейчас же просто очередная легенда. Я своими собственными руками распустил его пепел по ветру. И Гендальф видел и этот пепел и как я это делал. Какие еще доказательства ему нужны?
Владыка не ответил.
- Кто может повлиять на нее? – задал вопрос Эжзо.
- Меня она слушает лишь в половину. Не знаю. Трудись, Эжзо. Я понимаю, другого выхода нет, иначе бы она не очутилась в Шерилэне. Но Вьюн столкнулась со злом. Не поверишь, даже я не в силах бороться с ним. В его замке я просто не могу существовать. Настолько велика его сила. Я раньше такого не встречал. Во истину не обыкновенное зло. А вот Элси видела. Она узнала его. И она в ужасе. Впереди последняя война. Средиземье ее или переживет или исчезнет. И ланградеровцам больше никогда не возродиться. Но она должна научиться. Только это поможет всем нам. Если она обретет свою настоящую силу.
- Она противится.
- Ну и что. Шерилэн вечен. Не в ее силах воевать с ним столько времени. Она тоже очень устала. Ты думаешь, я хочу, чтобы моя единственная дочь страдала? Нет, просто уже ничего нельзя сделать.
- Ты любишь свою дочь? – внезапно спросил Эжзо.
- Люблю. Она у меня одна. У меня нет сыновей, нет никого. Только она.
- Прости, владыка, но мне жаль тебя.
- Жаль?
- Вьюн не воин. Вьюн не чародей. Она не защитник. И все время идет против своего отца. Такого ни кому не пожелаешь. Нет твоей вины в том, что она не хочет думать о Средиземье.
- Ты не совсем прав, Эжзо. Она любит Средиземье и своей жизни не пожалеет ради него. Она просто никого не слушает. Как я говорил, считает себя умнее своего народа. Думаю, это пройдет. Шерилэн ее изменит. А то, что она не обладает магией это не так. Там у Акриола она повелевала природой!
- Это не та магия. Ты хорошо это знаешь. Та магия, которой она обладает, сейчас никому не нужна, в войне ей нет места.
- Тогда учи ее, учи.
- Учить? Странно, родной отец просит меня научить его дочь. Просит Шерилэн. Я знаю, что все о нас думают. Такого они и врагу не пожелают. А тут родной отец.
- Ты не подчинишься мне? – грозно спросил владыка.
- Нет, владыка, конечно я подчинюсь. Но дело не только в этом. Ты прав, поступая так. Но Вьюн считает, что мы поступаем не правильно, заставляя ее учиться этому.
- Вьюн считает, что все не правы, - резко ответил владыка, - ты же слышал, что она говорит. Что мы все заблуждаемся. Она умоляет о том, чтобы ей дали возможность бежать отсюда. Не легко мне это говорить, но не поддавайся ей.
- Я не поддамся ей. Я же Эжзо!
- Верно, ты Эжзо, ты глава Шерилэна! – вздохнул владыка.
- Элси обозначает не только последний, но и …
- Возродивший, - дополнил владыка, - я знаю.
- Дай Бог, чтобы твоя дочь перестала упрямиться.
- Тяжело вам придется. Она считает, что она одна в свои младые годы знает всю истину этой жизни.
- Просто Вьюн никогда не видела войны, - добавил Эжзо.
********
Провал на пол года. Но и эти полгода спокойствия для Вьюн затишьем не назовешь. Тебя пытают всего какую-то ночь, а потом столько времени ты страдаешь от этих последствий. Хотя пол года это и не долго совсем. Страшнее когда из-за одной ночи страдаешь всю жизнь.
Но и эти пол года миновали. И кости срослись и кожа затянулась только не в гладкую, а в изрытую. Еще хуже, чем после оспы. Голос не возвращался гораздо дольше. Его совсем недавно истребили подчистую. Вьюн долго оставалась немой. А позже, когда все же первые хрипы, напоминающие бульканье все того же котла, появились, Вьюн и разговаривать не хотелось.
Голос окреп, но не стал он таким как прежде. Жесткий и непоколебимый. В нем уже ничего не прослышивалось. Ни горести, ни веселья, ни счастья. Всегда одинаково жесток. И Вьюн, теперь полностью осознав, что так ей предстоит разговаривать всегда, старалась вообще ничего не говорить. Лучше молчать, чем произносить глухие слова, в которые она и сама то не верит не то, что окружающие. А Эжзо и не заставлял ее говорить. Шерилэнцы немногословны. Видимо, это все от раскаленного металла. Да и Шерилэнцам совсем не обязательно произносить какие-то слова, они понимают друг друга и без слов. Общаются мысленно.
- Зачем тратить время на слова? – часто спрашивал Эжзо. - Слова – это глупая болтовня.
- Ты не прав, Эжзо, - отвечала ему Вьюн, правда не своим чистым и прекрасным голосом, но все-таки отвечала, - слова много чего значат. Из них вытекает решение.
- Это тебе Гендальф сказал, - сделал вывод Эжзо, - ты все еще его слушаешь.
- Он хотя бы мыслит верно.
Эжзо лишь усмехнулся. Не хочет он с ней спорить. А вот она, похоже, хочет. Он собирается уходить, но Вьюн загородила ему дорогу.
- Слушай, Эжзо. Все вы здесь не правы.
Эжзо пытается ее отодвинуть, но Вьюн твердо стоит на своем.
- Вы считает себя неуязвимыми и всемогущими. И это во истину так. Но вы всего лишь войны. Вы пусты внутри. В вас нет ни смеха, ни радости, ни горести, ни любви. Одна война. И мне жаль вас, так как вы заблуждаетесь, считая себя всемогущими. На самом деле вы всего лишь несчастны. И видите и истины и смысл этой жизни в перевернутом зеркале.
- Вьюн, пропусти, - Эжзо повысил тон.
- Нет, - огрызнулась она, - стой и слушай. Я не стану такой как вы. Низачто. Потому что вы мертвые, а я живая. Да, несмотря на то, что вы со мной сотворили, я еще живая. И ненависть мной не управляет. А вы - Шерилэнцы. Вы, но не я.
- Скоро это изменится, - спокойно произнес Эжзо и вышел прочь из ее башни.
- Эжзо, выпусти меня пока не поздно. Позволь уйти. Ради Средиземья позволь уйти, - вопила она во все горло.
Нет, он и не собирался вдумываться в смысл ее слов. Шерилэнцы давно все решили для себя и чьи-то слова для них не важны.
Вьюн решилась. Другого выхода нет. Вот она уже и около Лумера стоит. Зеркальная гладь встрепенулась, словно гладь реки при сильном ветре.
- Чего тебе? – спросил Лумер. Его голос был похож на звон хрусталя.
Вьюн отшатнулась, но совсем скоро пришла в себя.
- Выпусти меня, - приказала Вьюн.
- Я выпущу тебя, если пообещаешь вернуться.
- Обещаю, - Вьюн выстроила такую защиту от мыслей, что даже Лумер бы не догадался, что это обещание она выполнять не собирается. Страх позволяет идти и не на такое.
- Хорошо, проходи, но не забудь про свое обещание.
Гладь замерла, и Вьюн проскользнула сквозь. Как прекрасно Средиземье! Здесь и небо другое и солнце. И ветер и лес. Вьюн зашагала вперед по извилистой тропинке. Как будто в первый раз. Даже улыбка появилась на ее устах. Она шла долго, радуясь своей победе. Шерилэн видимо еще не знает, что она сбежала. Шерилэн пока еще не бросился за ней в погоню.
Впереди стоял обрыв, а за ним чудесный зеленый лес, а там вдали высокие горы, а там свобода. Вьюн медленно подошла к обрыву и посмотрела вдаль. Нет, обрыв ее не пугал. Его ведь можно обойти. А там и до Раздола добраться, и до Гендальфа. А он то ее им не отдаст. Ни за что не отдаст.
Вдруг, там позади Вьюн услышала шум. Шум шелеста платья, словно волшебного. Почти незаметную поступь шагов и музыку внутри сердца, эльфийскую музыку. Вьюн обернулась в пол оборота. Там стояла прекрасная женщина. Она внимательно смотрела на Вьюн, ничем не скрывая страха и боли в глазах. По ее щекам давно уже одна за другой скатывались слезы, давно уже вся та зеленая трава, на которой стояла женщина, высохла и превратилась в желтую от падавших на нее капель.
- Что они с тобой сделали! – вырвался стон из ее груди.
- Мама, - только и произнесла Вьюн и кинулась в объятия к прекрасной незнакомке, когда-то обитавшей на полотне.
- Мама.
- Доченька. Родная моя. Что же они с тобой сделали.
У Вьюн никогда не было семьи. У нее никогда не было матери, настоящей матери. В Багхаере ее семья была для нее чужой. Горести Вьюн не особо понимали в этом доме. Ее саму никто не понимал. Только одиночество от нее не бежало как ошалевшее. Скорее наоборот. Оно навсегда поселилось в ее сердце, пока его не разогнал на время друг Леголас, и Сол с Эйсаном. Но сейчас никого из них рядом нет. Последние двое мертвы, а первый…..
- Что они с тобой сделали, - без конца повторяла ее мать.
Только отец молчал. Он впервые обнимал свою родную, единственную дочь.
- Отец, - спрашивала она, - за что они со мной так? Почему у меня такая страшная судьба?
Он лишь гладил ее по волосам. И приговаривал.
- Моя славная смелая доченька. Моя умница! Ничего нельзя сделать. Все зависит только от тебя. Средиземье можешь спасти только ты. И только так. И свой народ только ты спасешь. Чтобы снова управлять. Тебе, положено нести это бремя.
И тут слезы высохли. Вьюн подняла свое тело, отшатнулась и посмотрела на своих родителей! Посмотрела так, словно перед ней стояли чужие люди.
- Боже ты мой, - процедила она по слогам, - это ведь вы меня сюда отдали. Распорядились как вещью. Это не они со мной такое делают, это вы со мной такое вытворяете. Родные отец и мать!
- Вьюн, - ее мать с ужасом в глазах слушала свою дочь, - это не так!
- Это так. Все вы ничего не понимаете. Нельзя меня учить убивать! Разве я не говорила вам. Кто меня слушает? Мой отец? Нет. Вы все чужие мне. Мне казалось, я нашла семью. Я любила вас. Там в Шерилэне, когда меня пронизывали всей этой дрянью я думала о вас, мои родители. Я думала о том, что вы защитите меня. Но и вы не слушали меня. Никто меня не слушал. Никто мне не верил. Казалось, что вы любите меня. Почему бы вам самим не стать Шерилэнцами? Что, духу не хватает? Почему меня отдали им? Почему обманули? Сказали, что это спасет Средиземье. Да не спасет это Средиземье. Поймите же. Если бы это и, правда, было спасением, клянусь, я бы стала им, этим проклятым Шерилэнцем.
Владыка направился в ее сторону.
- Не подходи ко мне, - жестко распорядилась она, - и не смей со мной говорить больше. Вы не родители мне. Вы просто убийцы. Вы убили меня в Шерилэне. Уничтожили вместе с ними все святое у меня внутри. Я до сих пор не понимаю, как же вы могли со мной так поступить. Вы все. И Акриол. Я любила его. А он обманул меня. Шерилэн спасет Средиземье. Говорили вы. Отчего же не сказали, что он такое! Потому что знали, что я ни за что не вступлю в его ряды по своей воле. Поймите же, живые не становятся сильней оттого, что знают, как убивать.
- Вьюн, - крикнула ее мать, - прости.
- Уже поздно. У тебя был замечательный отец. Жаль, что у меня не такой.
Она хотела сказать еще кое-что. Но тут гнев владыки Средиземья проснулся.
- Ты любишь только себя, - сказал он твердо и непоколебимо, - Эжзо прав. Не пожелаешь ни одному отцу такого ребенка. Но ты будешь мне подчиняться, так как ты моя дочь. Ты должна стать Шерилэнцем.
- Я не буду тебе подчиняться, - четко и ясно проговорила Вьюн, - ни-ко-гда. Я больше никого никогда не стану слушать. Достаточно того, что я уже слушала тебя. Надо было все с самого начала рассказать Гендальфу. Нужно было не слушать Акриола. То, что вы все не в своем уме не обязывает меня тоже становиться такой.
Больше ничего не сказала. Она упала и схватилась за плечо. Его словно разрывало на мелкие части. Вьюн скривилась от боли, и ее лицо стало цвета земли. Отец и мать были уже в полу шаге от нее, но Вьюн запретила им подходить к себе.
- Стойте, где стояли.
А сама тем временем покрывалась красными пятнами, как при ожоге.
- Элси, - звал Шерилэн, - возвращайся.
Вьюн и забыла про знак на плече. Эта метка. Благодаря ей Вьюн теперь навсегда принадлежит Шерилэну. Она заставит сдержать все клятвы, она заставит вернуться. Клятва Шерилэна не рушима ничем.
- Это клятва Шерилэна, - тихо сказала Вьюн, - она меня никогда не отпустит.
- Элси, возвращайся, - вопил Шерилэн.
- Нет, - закричала она. Встала и на заплетающихся ногах поплелась вперед. И с каждым шагом тело пронизывала все новая боль.
- Не иди против нас, - советовал Шерилэн, - мы сильнее. Возвращайся.
Вьюн с тоской посмотрела на те горы где-то вдалеке, на те леса. Всего то час назад она думала, что смогла сбежать, что свободна. А, оказывается, нет. Неужели ей придется повернуть и идти в обратном направлении? Низачто! И Вьюн все так же поднимается и стремится в объятия свободы. Она не сдается. Но с каждым шагом Шерилэн становился сильнее.
- Не отпустят они меня, - простонала она, - не отпустят.
Вьюн сидела около обрыва на земле и восстанавливала дыхание. Со свистом и шумом воздух попадал внутрь и медленно расходился по всему телу. Она отерла пот со лба, вытерла рубахой кровь, стекавшую с носа.
- Мне придется вернуться, - холодно произнесла она, - уйди я, они найдут меня. Умри я, они напоют водой фонтана. Ничего уже не поможет, - эти слова тяжелы для нее, - все из-за метки.
Вьюн поднялась и собрала в косу растрепавшиеся волосы, протерла изрытое шрамами лицо и короткими шажками побрела в сторону Шерилэна.
- Вьюн, - окликнули ее родители.
- Уходите и больше никогда не приходите ко мне. Я не желаю вас знать, - сказала она ясно и четко произнося каждую букву.
Вьюн не поворачивалась и не прощалась с ними. Она хоть и чувствовала спиной их провожающие взгляды, но не повернулась. Просто брела обратно. И этот путь сквозь зеленые деревья по извилистой тропинке был для Вьюн словно путь к смерти.
Странная вещь клятва. Они бывают разные. В зависимости от места, где дана, в зависимости от людей, кто ее получает. Иногда можешь перехитрить клятву. В Шерилэне клятву ничем не смоешь и этот символ в виде меча, который присутствует у каждого Шерилэнца, ничем не вывести.
Вьюн вернулась только на закате, она так устала! Возвращаться оказалось гораздо труднее, чем бежать вперед. Хотя ноги идут к Шерилэну, разум бежит все дальше от него. Туда в Средиземье, к родным и близким людям. И Вьюн бежит вместе с ними. А дальше они натыкаются на какую-то стену и путь закончен. Шерилэн никого никогда не отпустит.
Лумер стоял молча и смотрел. А Вьюн смотрела на него.
- Заходи, - распорядился он.
Она проскользнула внутрь. Там была зима. Холод ударил Вьюн в лицо. Впереди стояли Шерилэнцы. Они знали, что Вьюн сбежала. Они не преследовали ее. Она сама вернулась. А Вьюн же совсем не переживала о том, что они смотрят на нее осуждающе. Ей безразличен Шерилэн. Она его не любит. Здесь некого и не за что любить. Вьюн прошла мимо их рядов и направилась в свою башню. Там легла на кровать, свернулась в комок и поняла, что сейчас она совсем одна на этом белом свете. Нет у нее ни отца, ни матери. Они, и как та семья в Багхаере, не понимают ее. Вьюн уставилась в холодную стену и подумала.
- Я чужая среди чужих, я чужая среди своих. Я одна.
******
Больше этот вопрос не обсуждался. Вьюн и так здесь не особо жаловали, а то, что она нарушила клятву и обманом сбежала, совсем не сыграло ей на руку. Но вопрос и правда закрыли. Обмани Вьюн Левелин, она бы не простила себя этого. Но, а Шерилэн…….какая разница…….ну и что? Если бы обман помог ей покинуть это место навсегда, то, пожалуй, она бы солгала снова. И лгала бы постоянно. Вьюн открыто презирала Шерилэн. Все это видели и она знала. Друзей у нее здесь не заведется. Такие друзья ей не нужны.
Месяц Вьюн бродила никем не тронутая. Вьюн даже пила из реки и на это никто ничего не говорил. Ела ягоды и никто этого не запрещал. А голос в голове так и не появился. Он был зол на Вьюн. Считал, что она не права. Вьюн надоело всех их переубеждать. Ей надоело, что ее никто не слушает, будто она всего лишь маленькая девочка, бегающая и уверяющая в том, что она и вправду не ела варенья, спрятанное для праздника. Эта девочка устала. И Шерилэн устал от ее выходок. Никто не держался так долго.
Ночь. Любимое время для Шерилэна. Вьюн как-то позволила себе смелость и высказалась по этому поводу.
- Вы любите ночь, потому что ваша душа настолько же черна, как и она.
Ее за это не похвалили.
Ночь. Кто-то, вернее они, прокрались в ее башню словно тени. Схватили и увели. Вьюн и сейчас пыталась вырваться. Неважно сколько раз ее уже так связывали и волокли все в одно место, она каждый раз будет пытаться вырваться. Просто надежда еще жива.
Все та же комната или помещение. Полная темнота. Только свет от жарких углей дарил свет. Но этот свет забирал самообладание и спокойствие, открывал ворота обезумевшему страху. Шерилэнцы оставили ее на полу и покинули зал. Что они задумали? Наверху, где-то под куполом стоял Эжзо. Стоял и смотрел. Вьюн поднялась на ноги и огляделась. А потом спросила.
- Эжзо, что ты задумал?
- Учить тебя, - все тот же ответ. Вьюн вместо слова учить всегда слышала слово убить. Они для нее словно менялись местами.
- Твои уроки заканчиваются смертью.
- Зато для Средиземья способностью выжить.
- Нет, ты ошибаешься. Они и для него заканчиваются смертью.
- Хватит, Вьюн. Твой отец просил меня научить тебя. Пойми, он любит тебя. Он любит Средиземье.
- Такое не понимают. И я не пойму. Любовь должна возрождать, а не убивать.
- Вот мы тебя и возрождаем. Настоящую Элси с ее настоящей силой. Ради спасения.
- Нет. Настоящая Элси стоит перед тобой. Возрождаете вы чудовище.
- Позже ты все поймешь.
- Что же, - Вьюн язвительно улыбнулась, - начинай свои пытки. Где они? Куда разбежались?
- Не Шерилэнцы тебя сегодня будут пытать.
Двери со скрипом раскрылись и, медленно и пугающе, злобно и отвратительно внутрь ввалилась толпа орков. Счета им нет. Их высокие и вонючие тела загромоздили все пространство. Их запах разлетелся повсюду. Запах смерти. Спутанные космы, тупые морды, безжалостные сердца и жадные до крови глаза. Народ орков отвратителен. Они убивают даже себе подобных. Они поедают даже себе подобных. В их лапах сейчас оружие, а в мыслях одно желание мучить и слышать крик. Вьюн отшатнулась назад и взглядом выискивала место для укрытия.
- Вьюн, - обратился Эжзо, - ты никогда не тянулась к войне, ты всегда тянулась к знаниям. Что ж. Попробуй сейчас спастись только при помощи их, - сказано это было с нервной усмешкой на устах.
Сердце Вьюн забилось сильнее. Нет ее вины в том, что она не воин. Она была рождена для другого.
- Хватай ее, - распорядился самый высокий орк.
Вьюн увернулась от пары цепких лап и проскользнула еще мимо двух. Эльфийская быстрота здесь здорово выручала. Двое загородили ей дорогу. Вьюн, недолго думая, подтянулась на выступавшем косяке и, перелетев через ограду, оказалась на втором этаже комнаты пыток. Сзади послышался топот вражеских ног. Она, так же как и сейчас, подтянулась на третий этаж и на какие-то секунды оказалась в безопасности. Но орки и не думали оставлять ее. Вот уже целый их отряд поднялся по лестнице наверх, причем с двух сторон. Они окружают ее. А кто-то уже забрался и на четвертый этаж. Бежать некуда. Только вниз. Вьюн и не боялась, прыгая обратно. Одно мгновенье и она на том же месте, где все это началось. Вьюн ринулась к двери. Та прочна закрыта, скорее всего снаружи. Проклятый Шерилэн! Их издевательствам не будет конца. А орки совсем рядом. И Вьюн ощущает их мерзкое и смрадное дыхание на своем теле. Запах орков по-своему убийствен. Говорят, эти существа появляются из гнилой почвы. И я охотно верю им так как понять, кто смог произвести на свет такое, очень сложно. Говорят еще, что орки раньше были эльфами, а потом в них якобы вселилось зло. Ну, уж это точно полный бред! Ни какое зло не в состоянии сделать волшебный народ такими.
Орки сжали круг и Вьюн едва не задохнулась от их присутствия. Злобный рык, похожий на волчий – вот их слова. А из проходов и коридоров бежали такие же, как они, только в облике Шерилэнцев. Они поднялись выше и встали позади Эжзо. Вьюн сглотнула ком в горле и предприняла последнюю попытку уцелеть. Оттолкнула двоих и сквозь образовавшуюся щель ринулась к самому узкому уголку в стене. Это отверстие наверняка выведет ее на улицу. Вьюн протиснулась и поползла вперед, но тут над головой раздался оглушительный грохот, а потом все провалилось в пропасть и покрылось туманом забытья.
Очнулась она привинченная к дыбе. Та, стоя прямо, позволяла видеть Вьюн картину впереди. И сверху. Там стояли и смотрели Шерилэнцы. Смотрели и на Вьюн и на орков. А вторые уже раскладывали щипцы и любовались на скрюченные железки. Какой-то орк взял одну из таких и согнул пополам, а потом снова выпрямил и бросил в только что разведенный огонь. После Шерилэна Вьюн всю свою жизнь будет ненавидеть огонь, который раньше так любила. Ей нравилось его тепло и принимаемый уют. Нравилась его мудрость и сила. А сейчас же. Она знала, что огонь нагреет металл, а после этот же огнь подарит ей не уют и согрев, а попытку стать услышанной благодаря оглушительным воплям боли и ужаса. В след за той железячкой в огонь полетели следующие. Пролежали они там больше пары часов. Орки все не решались вытащить их, боясь, что они не достаточно нагреты. Самый крупный орк и, по-видимому, главарь взял огромные щипцы и достал одну. Потом решил проверить на своих соратниках, на тех, кто слишком много болтал и задавался. С размаху он всадил острие в руку путавшемуся под ногами орку. Тот взвыл и стал носиться словно дикий.
- Ну что горячо? – взревел старший.
Обожженный громко скулил. Он достал меч и кинулся на главаря. Но меч его не достал цели, так как главарь вовремя достал свой и пронзил восставшего. С хрустом он извлек свое оружие и кинул на пол. Орк последний раз качнулся и упал лицом вниз.
- Значит, достаточно горячее, - сделал вывод главарь, - пора заняться делом. Интересно, то клеймо, что мы оставили в тот раз у Вульдора, осталось или нет?
Главарь подошел к Вьюн так близко, что она увидела его гнилые желтые зубы, которые касались ее ресниц. С языка орка слетела едкая слюна и скатилась у Вьюн по щеке. Она в ответ поморщилась от отвращения. Орк лишь рассмеялся.
- Вот мы и встретились, эльф, - прошипел палач. Вьюн поняла, что он не знает, кто она на самом деле. Скорее всего, Шерилэнцы убьют всех орков после того, как те сделают свое дело.
- Хочется напомнить тебе о гостеприимных покоях Вульдора, - пояснил он.
Вьюн ничего не говорила. Что толку разговаривать с ними. Зато разум говорил. Он все кричал от предстоящего ужаса. Тело холодело и покрывалось мурашками. В ушах звенела песнь страха, горьким ядом пропитавшая все мысли. Ожидание боли временами страшнее самой боли. А орки шептались в уголке с чего бы начать, а Шерилэнцы своими острыми глазами наблюдали за каждым их движением. А Вьюн медленно сходила с ума от всей этой угнетающей обстановки. Глаза панически бегали по сторонам, выискивая спасение.
- Спасение внутри тебя, Элси, - сказал Эжзо, - захоти и все это прекратится.
Вьюн ничего не ответила. Страх уничтожает возможность говорить. Боль дает возможность стать услышанным.
Высокий орк с уже знакомым клеймом подошел к Вьюн. Его радовало предстоящее. Ее же это пугало. Дрожь сотрясала все тело. Вьюн победил парализующий страх. Обнял крепко-крепко. Она едва не задохнулась в его объятиях.
И Вьюн смотрела в глаза своему страху. Уродливый орк с клеймом в руках казался ей самым большим кошмаром, после Шерилэнцев. Да, всего лишь после них. Так как и он, и они причиняли боль и мучения. Но позже Вьюн поймет, что не только тех, кто причиняет боль нужно бояться, не только тех, кто внешне страшен. Вьюн позже узнает, что есть самое страшное на этой земле. А сейчас она просто боится тех, кто ломает ее душу.
Орки проделывали в точности до малейшего пустяка все, что делали у Вульдора. Им это нравилось.
На Вьюн вылили ведро ледяной воды. Надеялись, что это приведет ее в норму, а то от слишком большой потери крови она уже совсем ничего не чувствует. А орки еще совсем не устали. Подумаешь, глубокая ночь. Когда занимаешься тем, что нравится, время бежит незаметно. А в этом случае ……
Вьюн давно уже потеряла дар слышать чьи-то голоса, это все от жестоких пыток, но сейчас она отчетливо слышала смех орков - глухой и приглушенный, шепот Шерилэнцев - твердый и рассуждающий, стук собственного сердца, но он почти не слышим. Это все нарушили новые звуки и звуки хорошо знакомые. Чей-то отчаянный крик раздался в коридоре. Крик этот полон страха и ужаса и так он схож с криком Вьюн при самой первой пытке. Но кричит сейчас не она. Этот голос слишком чист, крик Вьюн давно уже не так звонок. А потом к этому крику присоединился еще один. Вьюн открыла глаза, пришлось здорово проморгаться так как рана на голове сильно кровоточила и из-за этого не давала возможности видеть. Поначалу картина предстала ее взору в расплывчатых образах. Скопище орков, посередине какие-то двое. Они высоки и стройны, изрядно избиты, но пока еще живы. Позже эти силуэты приобрели ясные и четкие очертания, но от увиденного радости не прибавилась. Вьюн пожелала себе, чтобы ей выкололи глаза.
Впереди на холодном полу лежали двое. Вьюн они хорошо знакомы. И из-за этого внутри все перевернулось, в душе закипела волна нового чувства. Эти двое покрыты синяками и отеками от сильных ударов. Эти двое хоть и напуганы, но держатся стойко. Эти двое Сол и Эйсан. Вьюн с тоской пробежала глазами по их телам. Страшная картина. Вьюн видела, как бешено они озираются по сторонам, она даже слышала шум их дыхания и стук их сердец. Но эти двое не узнали Вьюн. Кого можно узнать по изуродованному телу, по изуродованному голосу. Нет, Вьюн здесь не было.
Сол и Эйсана подхватили несколько орков и потащили к дыбам. Что они собираются делать? Вьюн сглотнула ком в горле. Ее сердце бешено заколотилось. С болью в глазах она смотрела, как друзей привинчивают к дыбе, как кожаные ремни застегивают на множество застежек.
Сол отчаянно пыталась освободиться. Эйсан всего лишь наблюдал за орками. Эти двое раньше никогда не попадали в руки к этому народу. Их не было в Средиземье триста лет.
С грохотом высокий орк выбрасывал из мешка новые инструменты. Его лицо ухмылялось, его черная душа хихикала. Остальные стали разводить пламя в почти угасших углях. Они не ленились. Ради боли эльфов орки пойдут на все. Орки ненавидят этот народ больше всего на свете. Сол и Эйсан пристально наблюдали за врагами. Их белая кожа сейчас поблескивала в лучах приглушенных факелов. Этот блеск смешался с их кровью и кровью сердца Вьюн.
Так прошло времени с час. А позже, когда все было готово, орки приступили к делу. Начали с Сол. Решили, пусть родной братец посмотрит, как его сестра умирает. Решили пусть то, что в углу, изуродованное и очумевшее посмотрит, как гибнут ее друзья.
- Эжзо. Отпусти их. Делай, что хочешь со мной. Но только отпусти их, - она знала, что Эжзо стоит на верху. Она знала, что он смотри и видит все. Она знала, что это он все это придумал. И Вьюн ненавидела его.
- Нет, Элси. Смотри, как умирают твои друзья. Так будет умирать все Средиземье. И все из-за тебя.
Кто-то закричал. Сол. Орк, не долго думая, вонзил клеймо ей в плечо и смеялся при этом во все горло. Вьюн видела как чернела ее кожа, как исказилось ее лицо от боли. Как помертвели красивые глаза Эйсана. И только крик слышался во всем этом месте. Нет, Вьюн не кричала.
- Эжзо, отпусти их, - вопила словно обезумевшая Вьюн, - отпусти их. Я умоляю тебя.
- Нет, Элси, - отрезал он.
Спустя несколько часов тело Вьюн сползло с дыбы. Оно не шевелилось. Ее глаза были устремлены всего лишь в одну сторону. Уже несколько часов они смотрели только в одну сторону, как стеклянные.
- Облейте их водой, - распорядился главарь, - я еще не закончил. Мы еще не варили их. И положите их снова на дыбу.
Сол и Эйсана подняли. Кинули на прежнее место и решили заняться прежним. Вьюн и не думала, что они еще живы. Оказывается, есть шанс. Может, Эжзо смилуется? Вьюн хотела крикнуть, но вместо этого из ее горла вырвались глухие стоны. Ее мучили в двойне этой ночью. Сначала рвали и терзали орки. А потом рвали и терзали ее друзей. Но она не переставала звать. Просить и умолять. Но это тоже самое, когда сидишь дома, а там за закрытым окном нагибается и скрипит ива под порывами ветра. Мы смотрим в окно, видим дерево, наблюдаем за его движениями, только ничего не слышим. Вот и Шерилэнцы – они все видят, но ничего не слышат. Потому что они глухи к чужим страданиям.
- Нет, - снова завопила Вьюн, - Эжзо, ты не можешь так поступить с ними. Только не это. Оставь их. Отпусти. Делай со мной, что душе угодно. Только отпусти их.
- Нет, Вьюн. Смотри.
А тем временем орки привели эльфов в чувства. Что толку пытать тех, кто провалился в туман забытья? А Вьюн тем временем озирается по сторонам, пытаясь увидеть каждое лицо Шерилэнца, пытаясь увидеть каждое лицо орка. Пытаясь запомнить. Она больше не плачет. Эта ночь последняя в душе у Вьюн. Вьюн больше нет. Вместе с друзьями, которые умирали там, в собственном крике о помощи, в их крике, зовущем на жалость, умирала она. И она больше никогда не будет просить о помощи. И она больше никогда не будет кому-нибудь доверять. Она больше никогда не услышит слов других. И она всегда будет помнить эту ночь.
После дыбы орки решили забросить несчастных эльфов в котел. Уже стали обрезать ремни, сковывающие когда-то прекрасные тела. И эти тела падают на руки к оркам. И орки волокут самое чистое и непорочное для Вьюн к смерти.
- Неееееет, - завопила она. И настолько сильно, что даже Шерилэнцы обернулись и странное чувство пробежало по их лицам. Настолько сильно, что даже орки остановились на пол пути к задуманному. Они невольно уставились на уже не понять кого и тень страха закралась в их души.
Не даром они испугались. Ремни, сковывающие Вьюн, лопнули, и она очутилась на свободе. Кто стоял перед ними? В глазах одна ненависть. В сердце одна месть и злоба. Стоит и смотрит. Шумно дыша и ничего не слыша вокруг. Как она ненавидела этот народ. Он отобрал у нее все. Как она ненавидела Шерилэн. Он убил в ней все!
Орки насторожились и похватались за оружие. Вьюн и не думала об их оружии. Кажется, она повредилась рассудком. Главарь, державший ее друзей, решил избавиться от них и заняться другим эльфом. Он вытащил свой меч (этих движения навсегда у Вьюн отпечатаются в памяти) и медленно, будто играя, вонзил его в тело Сол. Меч прошел насквозь и его начало показалось совсем с другой стороны, нежели то, в которое он вошел. Следующий Эйсан. Пара движений и их больше нет. Снова…. Орк с грохотом опустил их на холодный пол и посмотрел пристально на Вьюн. Она долго не могла понять, кто так пронзительно кричал на весь Шерилэн. Но слух помог и уяснил, что это она. Вьюн с несвойственной для живых быстротой выхватила меч у рядом стоявшего орка, проткнула его, с хрустом вытащила оружие и стала убивать! Всех подряд, кто только оказался рядом. Убивала так, как не убивает никто. В ушах звенела одна песня, песня ненависти и Вьюн слушала ее. А перед глазами все стояла одна картина. Мертвые тела Сол и Эйсана. И Вьюн, сжав плотно зубы, не видела никого, не слышала ничего. И ей хотелось делать только одно – убивать! И в эту минуту она чувствовала себя отомщенной. И в эту минуту она была счастлива. Один за другим враги падали замертво. Она отбивала их удары и нападения, сносила им головы, и убивала. И ей было мало, ей хотелось еще и еще. Только меч, только смерть. За все то, что они сделали с ее друзьями, за все то, что они сделали со Средиземьем, за все то, что они сделали с ней. А меч резал и резал. Искал новые жертвы, не чувствовал боли, не чувствовал страха. И Вьюн слилась с мечом воедино. Не важно, что этот меч принадлежал не ей. И когда стена пред главарем орков исчезла, Вьюн кинулась на самого страшного врага. Она не боялась. Ураганом она пронеслась по этому месту, оставив за собой только мертвых. Орк скривил зубы и приготовился к схватке. Он на голову ее выше, он на всю жизнь ее старше. Так он думает. Но он не знает к какому роду она принадлежит. Он все кружил перед ней, пытаясь запутать. Вьюн не кружила. Стояла на одном месте и молча говорила. Смерть, смерть, смерть. Орк видел это в ее глазах. И не одна попытка отбиться не принесла ему успеха уцелеть. Вьюн резала его на части, подобно тому, как он резал ее друзей. А потом вонзила свой меч ему в сердце и заставила гореть. И она слышала его крики и улыбалась. Это самые приятные звуки для нее. Пусть он кричит вечно.
Вот так она и стояла с мечом в руках над телом поверженного. Так и встретило ее восходящее солнце. И тут Вьюн проснулась и уже своими глазами посмотрела на все это место. Тел Сол и Эйсана не было. Магия Шерилэна! Всего лишь обман…..Со звоном вывалился меч у нее из рук. Пальцы и руки тряслись. А глаза судорожно перемещались с одного убитого на другого. Неужто это сделала она? Вьюн зажала рот рукой, не давая воплю ужаса вырваться наружу. Одни мертвые вокруг. Растерзанные и потрепанные как будто лесной зверь побывал здесь. И это чудовище она. Стоя в луже крови своих врагов Вьюн вспоминала со слезами на глазах все произошедшее. Одна смерть живет в ее жизни. И она сама ее дарила. Вьюн упала на колени и обхватила голову руками.
- Как я дошла до такого? – спросила она себя. Вьюн еще раз пробежала глазами по убитым. Просто гора мертвых. Она отползла к стене и забилась в угол, надеясь на то, что все это просто кошмарный сон. Попыталась отшкрябать свое тело от вражеской крови. Но одинаково, как и это место, его не отмыть. Вьюн повернула свои руки ладонями вверх и посмотрела.
- Кровь на моих руках уже не отмоется. И душа моя настоящая уже никогда не вернется. Что же я наделала!
А солнце совсем уже встало. Странная картина.
Шерилэнцы спускались с верхних этажей, Вьюн не смотрела на них. Все куда-то вперед, куда-то в пол. Шерилэнцы вышли и оставили Вьюн одну. Только Эжзо встал за ее спиной и сказал.
- Вот ты и родилась, Элси.
После этих слов он вышел.
- Вот я и умерла, - сказала самой себе Вьюн и уронила голову на колени.
А там впереди, утопая в лучах солнца, лежали сплошь одни мертвые. Красота войны смешалась с красотой Средиземья. Красота Вьюн умерла. Осталось место только для раскаяния и ужаса от самой себя.
*****
Она не помнила как покинула это место, не помнила как отмыла свое тело. Помнила только лица убитых друзей, а потом месть и расплата. Еще ей запомнился соленоватый вкус на языке, он почему-то присутствовала постоянно. Позже Вьюн догадалась, что всегда плачет.
Целый месяц к ней никто не приходил. Вьюн даже не запрещали питаться, да только она и сама совсем ничего не хотела есть. Как только она думала о еде, перед ее глазами всплывали образы мертвых, как только она думала о питье, перед ее глазами всплывали лужи крови. Отучиться от пищи, оказывается, так легко. А когда хорошие учителя, то тем более. Она думала только об убитых. Закрывала глаза, и невольно появлялись их силуэты. Бежала от своих мыслей, но они не отпускали ее никогда, на то они и ее. Убьешь всего лишь однажды и больше никогда не сможешь стать прежним. И то, что совершила Вьюн, ядом растеклось по ее телу и разуму. Звук ее меча, рассекавшего врагов, заменил воспоминания о звуках песен. Только песня смерти слышалась у нее в голове. И смерть звала ее.
- Вьюн, Вьюн, - кричала она, - помни обо мне. Слушай меня. Ведь ты уже слушала. Ты дарила меня своим врагам.
- Нет, - оправдывается Вьюн, - я не хотела. Я не виновата.
- Я и не виню тебя. Такова твоя участь. Ты должна дарить смерть.
- Нет, это не моя участь. Ты ошибаешься.
- Поздно. Ты уже сделала это. Теперь пути назад нет. Только вперед. А значит, наш союз начался.
- Я не союзница тебе.
Смерть засмеялась. Этот смех походил на шум листьев.
- Ты можешь обманывать саму себя, но меня ты не обманешь. Твои руки созданы только для меча и не для чего больше. Помнишь эти слова?
- Эти слова не обо мне.
- Они о последнем ланградеровце. Разве ты не он? – смерть снова захихикала и от этого смеха тело покрылось мурашками. Разговор со смертью совсем не напоминает беседу с друзьями. Совсем.
- Да, я последний, - согласилась Вьюн, - но эти слова не обо мне.
- Пусть и не о тебе. Не о тебе той, которая была раньше. Они о той, которая ты сейчас.
- Нет.
- Тогда посмотри на себя.
Смерть оказалась за ее спиной и из-за этого Вьюн не видела ни ее лица, ни ее облика. Она только чувствовала ее холодное дыхание. И это дыхание содержало в себе самый холодный холод. Даже Госпожа зима, как бы она не старалась, не сможет морозить так. Только Госпожа смерть. Ее холод необыкновенен. Зовущий и притягательный, но тем временем и отталкивающий.
Впереди стояло зеркало в полный рост Вьюн. Оно искрилось и переливалось.
- Посмотри на себя, - мурлыкала уже близкая подруга.
Вьюн нехотя подчинилась. Что увидела она там? Сначала свое отражение. Некрасивое и изуродованное лицо. Изуродованное не только пытками, но и гримасой отчуждения. Фигура худа и угловата. Кожа бледна и безжизненна. Отражение стало затуманиваться и Вьюн увидела иную картину. Увидела последние минуты мучений своих друзей. Потом увидела саму себя. С мечом в руках, с криком на устах, с ненавистью в глазах. Она отбивала выпады и нападения, отвергала их наглые попытки погубить ее и убивала. И кто учил ее этому? Помнится, совсем давно для Вьюн, Леголас никак не мог научить ее держать меч в руках, не то, что управлять им. Сейчас же ее тело извивалось подобно змеиному, крутилось, крутилось, а потом………
Вьюн отвернулась и с силой оттолкнула стоявшую позади подругу. Та уходить не хотела. Вьюн не видела ее, только слышала мягкий голос. Но и слушать его опасно. Вьюн швырнула стул в проклятое зеркало и выбежала прочь из башни. Смерть ее не преследовала. Вьюн и без нее чувствует себя омерзительно.
Но бежать некуда. Все дороги закрыты, остается бежать только внутрь себя. А внутри……..там защиты нет, так как внутри живет то, чего Вьюн так боится. Какая-то странная сила, чужая. Все твердят возьми и возьми. Только Шерилэн не твердит. Он принуждает. И принуждает такими методами, что не взять нельзя.
На дворе осень! Как-то быстро пролетают здесь все времена года. У них здесь нет особого различия. Никто тут не чувствует их тепла, их холода. Странно то, что Шерилэнцы могут разговаривать со Средиземьем. Узнавать все новости. Могут, хотя его красоты они не чувствуют, они также используют Средиземье в своих целях, защищают его, но при этом ничего к нему не испытывают.
Там в стороне стоял Эжзо, смотрел куда-то вдаль, думал неизвестно о чем. Вьюн замерла в паре шагов от него. Она уже хотела бежать обратно в башню, но он взглядом требовал, чтобы она осталась.
- Тебе придется учиться, - холодно сказал он.
- Я не хочу становиться такой, - отрезала она.
- Уже поздно, - он глубоко вздохнул, - ты думаешь, что после той ночи ты сможешь остаться прежней? Да ты посмотри на себя.
- Это я уже сделала, - ответила она размеренно, - кое-кто одолжил мне свое зеркало.
- Ты разговаривала с ней. Неужели тебе не ясно? Ты столько времени здесь и все думаешь, что Шерилэн совсем не затронул тебя. Это глупо. Ты смотрела на себя, но посмотри повнимательней. Нет пути назад. Его и раньше не было. Как можно остаться прежней после всего этого? Не обманывай себя. Ты уже не та. Вьюн умирает, остается Элси.
- Это вы меня убиваете, - прошипела она.
- К чему эти споры. Дело сделано. Ты взялась за оружие, перешагнула через себя и пошла убивать.
- Ты знаешь, из-за чего я так поступила. Из-за себя я бы на такое не пошла. Из-за орков тоже. Но ты привел их! Ты, терзал их на моих глазах. Хоть и орки делали это, но на самом деле это ты их мучил. Я знаю, что ты оживил их. Оживил их ради того, чтобы снова убить, но в придачу лишить жизни еще и меня, - при слове ты Вьюн издавала прямо таки змеиные звуки.
- Мне ничего не оставалось.
- Только чудовище пойдет на такое. Пытать просто так совсем неповинных людей. Ради чего?
- Ради тебя.
- Нет, не ради меня. Ради себя.
- Что ж. Тогда ради Средиземья.
- И не ради Средиземья. Думай о нем вы хоть чуть-чуть, то послушали бы меня. Меня никто не слушает. Если Средиземье и погибнет, то только из-за вас. Из-за моего отца, из-за Акриола, в первую очередь из-за Шерилэна.
- Ты никого не слушаешь, - сделал вывод Эжзо, - одно хорошо, что Шерилэн вечен и во имя спасения Средиземья он научит тебя и заставит учиться.
- Ты не понимаешь, что делаешь, Эжзо.
- То, что я делаю, я делаю не ради себя.
- Но только из-за вас этой страны не спасти.
- Шерилэн ни одной битвы не проигрывал. Наше мастерство безупречно, наши знания безграничны.
- Ваше мастерство скупо, ваши знания глупы, ваша сила просто мертва, - процедила она сквозь зубы и оставила наставника одного.
- Я никогда не забуду, Эжзо, того, что ты сделал с моими друзьями и со мной, - сказала она напоследок. Очень громко и очень смело. Эжзо обернулся и увидел ее глаза. - Говорю пока еще я – я. А то, что ты сделаешь меня Шерилэнкой, это не победа – это поражение. Остановись пока не поздно.
Он не остановился.
*******
Шерилэн сломал ее веру.
Первый урок проходил в здании, которое Вьюн никогда не видела. Сюда приводили только тех, кто был готов слушать. И Вьюн была готова.
Это Шерилэнская обитель знаний. В Шерилэне жили знания с самого начала существования волшебной страны, легенд здесь не было, так как легенды здесь были правдой. Жили книги здесь и о самом первом и могучем народе – о ланградеровцах. Об их культуре. Вьюн с радостью для себя нашла эти книги. Узнать о своем народе все – вот что двигало ей сейчас. Та книга много чего рассказала, но библиотека Шерилэна рассказала ничуть не меньше.
«Ланградеровцы жили в высоких домах. Они считали себя слишком великими, чтобы жить в обыкновенных домах и поэтому они жили в самых высоких. Из окон они смотрели в даль и наблюдали за Средиземьем. От их взора ничего не пряталось. Перед этим народом преклонялись все остальные. Песни этот народ пел редко. Он считал, что его голос священен и для простых песен не предназначен. Этот народ слишком горд, чтобы признавать свои ошибки, слишком надменен и высокомерен. Они считали себя царями и правителями. Средиземье принадлежало только им.
Пищи Ланградеровцы много не ели. Ели только самое лучшее. Пили только кристальную воду и богатое вино. К другим народам относились с жалостью. Считали их неполноценными, не то, что Ланградеровцы, чье величие и сила несравнимы. Ланградеровцы внешне походили на эльфов. Также красивы и утончены. Но душой эльфы совсем не схожи с ними. В эльфах нет мании величия, в них нет жадности, в них нет зависти. И эльфы не считают себя правителями всего Средиземья. А Ланградеровцы, в отличие от эльфов, мало, что делали своими руками. На полях не работали, одежд не ткали………у них была сила и магия!».
Ланградеровцы народ уникальный. Они жили у самых истоков Средиземья. Их народ воистину могуществен.
Но чем больше Вьюн читала о них, тем яснее представлялась ей вся картина. Она не видела ничего общего между собой и ними. Целая пропасть разделяла их. А ведь это народ Вьюн. Кто бы мог подумать, что они окажутся такими разными? Здесь дело не во времени, которое разделяло последнего и прежних. Нет. Порой время не властно над всем. Вьюн уже родилась такой. Никто ее не учил мудростям жизни, она с этой мудростью пришла. Никто не говорил ей ответов на мучительные вопросы. Она родилась с ответами на устах. Вьюн не тянулась к своему народу. Он чужой для нее. Правда оказалась не той, какую искала Вьюн. Для нее они просто высокомерны и надменны, но сильны. От этого не уйти. Только сила их подобно силе Шерилэна холодна.
В последнее время народ Вьюн все чаще звал ее.
- Элси, Элси, - кричали странные голоса и туманные облики по сторонам, - возроди нас. Возроди для нового правления. Средиземье наше. Оно ждет нас. Мы рождены для власти. Средиземье твое. Возьми его. Заставь подчиняться и верни свой народ обратно.
Вьюн бежала от этих голосов, но они обитали повсюду. И звали и звали.
И они тоже пытались чему-то научить ее. Научить силой, если потребуется. Но никто из них не понимал, что эти знания убивают ее.
****
Чаще всего Вьюн в последнее время думала об Аусинге. Вечный хранитель теперь не раз стучал в дверь ее мыслей. И Вьюн открывала ее. Но хранитель в отличие от прежних времен сейчас приходил с грустью. И на Элси смотрел грустно.
- Элси, Элси, Элси. Как же так получилось? – охал и спрашивал он.
- Аусинг. Ты же сам все знаешь. Они не сказали мне всей правды о Шерилэне. Заманили обманом. А отсюда уже выхода нет.
Аусинг тяжело вздохнул и понурил свои белые ветки.
- Верно, нет. Это место создано за пределами Средиземья. Кто его создавал, вряд ли кто знает. Здесь нет ни времени, ни старости, ни смерти. Только они. Но я научу тебя как не стать такой как они полностью. Слушай и запоминай.
Аусинг-хранитель открыл Вьюн старый и самый главный секрет. Может он ее спасет, а может и нет. Никому Аусинг его не раскрывал. Вопрос в том по силам ли он Вьюн. Ведь всем известно, что они из нее делают не просто Шерилэнца.
Вьюн всегда разговаривала с Аусингом по вечерам. От его присутствия она не бежала. А скорее наоборот. Только ему была рада. Она с радостью наблюдала, как появляется его белый ствол, такой гладкий, она с радостью вдыхала его запах. Сухой и мудрый. А когда он шелестел своими серебряными листьями Вьюн казалось, что это ручей звенит. Он и был для Вьюн самым близким другом и останется им навсегда. И Вьюн знала, что он ее никогда не предаст и не обманет. И Вьюн знала, что второго такого Аусинга никогда не вырастет. Его визиты последнее спасение и для нее и для ее души, которая по частицам разламывается как треснутое зеркало. И эти трещины бегут все даль и дальше, оставляя за собой только железный каркас, оболочку, хотя внутри уже блестеть нечему.
И дни шли и, несмотря на скупость своей собеседницы и в словах и в теплоте сердца, Аусинг все равно приходил к ней. Но с каждым разом его ветви опускались все ниже и ниже. Он видел, кем она становится. Он знал, что эти когда-то добрые глаза все больше наполняются холодом убийства. Он знал, что ее тело превращается в такое изворотливое и гибкое словно змеиное. И руки ее всегда тянутся к мечу. И глаза медленно путешествуют по каменной башне, по привычке выискивая врагов. Он знал, что Шерилэн никого не оставит прежним. Но он приходил и будет приходить. И когда она сидит в углу, забившись и не сводя взора с одного месте, он сядет рядом. И скажет.
- Что же ты наделал, владыка. Как посмел отправить ее сюда.
Вскоре Элси стала жить среди них. И одевалась она также. И выглядела точь-в-точь как они. И почти не отличалась. И в ее глазах, как и в их, жила сталь. И в ее тело стала вливаться не живая быстрота. И ее магия изменилась. И уже теперь ее сила стала просыпаться. И эта сила дала превосходство над всеми и эта сила могущественна и страшна, но всего лишь эта сила смела все подчистую, что раньше жило внутри, что было гораздо сильнее.
*******
У Шерилэнцев были имена. Но эти имена никогда не произносились. И я не буду произносить. Произносить имя Шерилэнца считается дурным знаком, а мне беды не нужны. В основном они звали друг друга мысленно и поэтому эти имена оставались неизвестными. Говорят, и я знаю что это правда, если кто-то в Средиземье произнесет имя Шерилэнца, то этот Шерилэнец, будь он за сто городов от «виновника», услышит свое имя и придет. Придет и убьет того, кто знает его имя. Так что я не буду ничего говорить. Мне просто дорога моя жизнь.
В Шерилэне не было ни правой, ни левой руки. Был только Эжзо – глава. Был только Шерилэн, где все равны и по силе, и в другом. И была только война. И однажды Элси привели посмотреть на то, как сражается Шерилэн. Это была огромная площадка. Кое-где деревья, кое-где углы черных зданий. В центре кружили двое. Одетые в черное и с мечами наголо. Сначала Элси было трудно даже уловить их движения, настолько они быстры оказались. И она вспомнила быстроту эльфов. Нет, несравнимо. Шерилэн ни с чем не сравним. Он отдельно рассматриваемая группа.
Эти двое извивались подобно флагу не ветру, только гораздо быстрее. Их мечи, словно живые, скользили и разрывали воздух на части. А Шерилэнцы кружили и кружили. И только звон, звон, звон. Элси не знала, что Шерилэнцы сражаются так уже ни один день. Когда начинается битва, они забывают обо всем. Вы скажите, что это довольно утомляющее зрелище смотреть и половины не успевать воспринимать из-за такой быстроты. Но нет, это зрелище притягивает и заражает. И глаз отвести невозможно. Благодаря солнечным лучам те двое покрылись золотым сиянием и выглядели просто миражами. Элси забыла и о стоявших рядом. И о себе. Вообще обо всем.
Когда Элси пришла в себя, то поняла что сидит на какой-то скамейке с широко раскрытыми глазами. Только сидит уже далеко от места сражений. Солнце клонилось к земле, что позволило Элси сделать вывод о времени. Рядом сидел Эжзо.
- Сколько времени я сижу вот так? – отчужденно произнесла она.
- Не шевелясь и уставившись в одну точку?
- Да.
- Почти целый день.
- Это после того как я увидела, как сражаетесь вы?
- Да.
- Это на всех так действует?
- Нет. У тебя почти нормальное восприятие. Ты Шерилэнка. Хоть и не полностью, но….
- Как же на это реагируют обычные жители? - перебила она его.
- Плохо, Элси. Ты ведь еще не видела, как мы убиваем, а уже приросла к одному месту.
- И как же вы убиваете?
- Как скоро и ты будешь убивать.
- Как такому можно научиться? Это невозможно!
- В Шерилэне возможно все. У нас есть свои секреты и ты узнаешь их. У нас есть и свои законы.
Элси молча просила поведать.
- Во-первых, – начал Эжзо – из Шерилэна никто не уходит. Никогда. Во-вторых, Шерилэн никто никогда не предает. В-третьих, и его законы и его секреты остаются неизвестными для всех кроме нас. Потом закон про знак. Он никогда не исчезнет. Это навсегда. Есть еще много законов. Но самый главный – это наши имена. Они никому не известны. И произносить их смертным не разрешается. Иначе смерть. И ты должна будешь убить любого, кто узнает твое имя.
- А как же Акриол? Откуда ему известно твое?
- Об этом расскажу потом.
- Но ты забыл, Эжзо, что есть и такой закон. Ни каких секретов от Шерилэна. Ни каких.
- Тебя учили книги!
- Я изучила Шерилэн. Мне про нас все известно.
Эжзо прервал ее мысль и поведал свою.
- Ты сказала не про вас, а про нас. Ты уже здесь и принадлежишь Шерилэну. Все. Дело сделано.
Элси склонила голову и длинные морщинки пробежали у нее на лбу.
- И правда, – подумала она - я сказала про нас.
- Ты и сама не заметила, как стала такой же.
- Но ведь я почти ничего не умею из вашей науки.
- Ты уже все попробовала, а это важнее. Ты терпела боль, ты убивала, и ты уже тянешься к своей силе. Ты стала жестче. И тебе ничего не страшно. Ты становишься великой!
Он ушел, а Элси осталась смотреть на последние солнечные лучи. Какое-то мгновение и все покрылось тенью. Она вздохнула.
- Человек, который ничего не боится не может быть великим! – вспомнила она слова Гендальфа. – А я становлюсь не великой, а пугающей, потому что настоящий страх там, где его нет, - добавила она уже от себя.
*******
Спустя каких-то три месяца Элси настолько смешалась с толпой, что узнать ее было просто невозможно. Ее взгляд приобрел странный блеск. Ее походка стала словно полет. И ее речь стала просто немой. Элси хорошая ученица от природы. А раз учение неизбежно она слушала и запоминала. Слушала так как Вьюн больше не было. Она умерла навсегда.
Все разговоры с Эжзо Элси помнила наизусть. Каждый его совет и напутствие. Позже Элси и других Шерилэнцев сумела слушать. Позже поняла, что и сама дает советы и правильные советы. И страшные советы, которые Вьюн бы не дала.
Жила Элси со всеми остальными. Ходила на тренировки, как и все. Ее учил весь Шерилэн. Не только Эжзо. Как и сейчас.
Огромное озеро. Оно покрыто синевой льда. На улице зима. На льду стоит Элси. Вокруг они. Это очередное испытание. Сильный ветер гнет сухие ветви деревьев и срывает с них белый снег. Он, легкий и не особо быстрый, падает вниз, покрывая волосы Шерилэнцев. Они не вздрагивают и не хватаются за оружие. Они, еще когда снег лежал на верху, знали что сейчас он упадет. Ветер отчитался о своих намерениях перед ними.
Вдали где-то серебрятся горы. Элси уже совсем потеряла счет этим зимам. То лето, то зима. Какая разница. Ей уже давно это не важно. По льду ходит Эжзо. Он молчалив и угрюм. Рядом с ним та белокурая женщина. Шерилэнка. Сейчас верный товарищ Элси. Женщина стукнула слегка по озеру каблуком своих сапог, и лед треснул. Образовалось небольшое отверстие размером с круглый стол. Внизу сияла вода. Даже стоя так далеко Элси чувствовала ее холод. И злость. Вода шелохнулась и слегка поднялась над отверстием. Широко зевнула при этом.
- Кто посмел меня будить? – спросила она громко и властно. Но, увидев воинов в черном, она поникла и замкнулась в себя.
- Что я могу для вас сделать? – прожурчала она.
- Убей ее, – четко и ясно сказал Эжзо и толкнул Элси в дыру.
Вода не решилась ослушаться. Она не будет играть. Ей хочется только одного – спать.
А Элси тем временем оказалась под водой. Легкие и сердце сразу же сковал пронзительный холод. Впереди показался свет и она поняла…………
Элси направилась к отверстию, но было уже поздно. Какое-то мгновенье и озеро замерзло. Вернее это Шерилэн заморозил его. Элси притронулась руками ко льду и попробовала выбраться с помощью магии. Но снаружи как всегда проход был закрыт. Стена силы стояла и не пускала. Она оказалась закованной в ледяную клетку. Руки и ноги медленно и мучительно покрывались белым налетом. Даже под водой. И воздух заканчивался. А там впереди послышался плеск. Дева в синем платье похожая на нимфу кружила вокруг нее. Ее синие волосы развевались под водой. Ее бледная кожа потрескивала в лучах синевы. Она уставилась на Элси с сожалением и с игривым блеском в глазах. Не буди реку зимой. Она не такая как летом. Река она шутница. Вечно молодая и веселая. Она многих свела на тот свет, но не в желании причинить боль, ей просто хотелось поиграть. Сейчас ее разбудили против воли. Ей это не нравится. Но с Шерилэнем она спорить не будет никогда. Нимфа слегка улыбнулась и подплыла к Элси ближе. Почти вплотную. Наградила своими объятиями и запела.
Плыви, плыви мой мотылек.
Плыви, плыви ты в даль
Я знаю, путь то твой далек, и ты устал, а жаль.
Иди, иди ко мне цветок я подарю покой
Усталость снимем мы рукой
И позабыть про боль.
Зачем, зачем тебе идти, останься у меня
Зачем, зачем тебе грести
Тебя не ждет родня.
Останься милый у меня и буде вместе мы.
Нам будет весело с тобой
Мы будем ждать цветы.
Вот так она и журчала. И эта песнь вливалась и вливалась, как сама река, в уши и повторялась снова и снова. И вскоре Элси перестала грести руками, закрыла глаза, и длинные руки нимфы окутали ее. Тело холодело и превращалось в белое-белое как у статуй. Как статуи Сол и Эйсана в виде лебедей на их могилах. И вспомнив это, Элси раскрыла глаза. Оттолкнула нимфу и стала грести. Вверх. Но она не могла дышать и пришлось вспомнить про то, что легкие пусты. Элси потянулась к магии и вцепилась пальцами в голубой лед. Стена не пускает. Элси старалась, но Шерилэн силен. Знакомая подплыла ближе и прильнула руками к белым длинным волосам Элси. И запела.
Кудри, кудри как хороши.
И белы, белы как снег.
Как притоки вы длинны
Не глупы, как бред.
Эти кудри мне нужны
Поиграть бы с ними
Были мы б с тобой дружны
Бегали б за ними.
Тело Элси снова наполнилось усталостью и холодом. Оно отяжелело и повисло на руках у нимфы. А она уносила его все глубже и глубже. Перепевая все свои песенки.
Очнулась Элси уже на свободе. Она лежала на голубом льду. Глаза были устремлены в высокое небо. Рядом стоял Эжзо.
- Она мастерица петь, – сказал Эжзо, – никогда не поддавайся дурману ей подобных. Их голос сладок и приятен. Но они дурачат тебя.
Элси поднялась и стряхнула льдинку с щеки. Вся ее кожа была покрыта тонким слоем льда. Зубы невольно отбивали дробь.
- Почему у меня не выходит? – заикаясь, просила она.
- Видимо, еще рановато. ……..Ну что ж. Работай.
Он оставил ее. Элси еле справилась с трясущимся телом и, шатаясь, поплелась внутрь башни. Там она села на деревянный настил, обхватила себя руками и уставилась в окно.
Странная особенность. Эти окна напоминали простые дыры в каменных стенах. Не затворок, не стекол, не тем более занавесок. Простые дыры, в которые пролазил ветер и разгуливал всюду. Элси вспомнила про огонь в доме Акриола и попыталась развести его в камине, которым здесь никто никогда не пользовался.
Но до нее донеслась мысль Эжзо.
- Элси, попытайся не думать о тепле. Не думай и о холоде.
И Элси послушалась совета. Восстановила дыхание. Очутилась внутри самой себя. Перед какой-то дверью. Закрытой и черной. Постучала в нее. Никто не открыл. А дверь украшали какие-то странные и старые знаки. Они переливались серебряным светом, манили и звали. Но, спрашивая их, они оставались безмолвными. Элси повернулась и зашагала прочь от нее. Но там дальше обитала черная пустота. Какой-то путь в некуда. И сколько Элси не бродила по этой черной дорожке она возвращалась все к этой же двери.
Она не знала, что сидит в башне не первый день. Все пыталась выбраться из внутреннего тупика. И сидела бы, пожалуй, целую вечность еще, не приди Эжзо и не вытащи ее обратно в Шерилэн.
- Бежать и правда некуда, – грустно сказала она, – или в Шерилэн или внутрь. Но там еще хуже, чем здесь. Сплошная темень и тупики.
- Неужели ты все еще хочешь уйти? – поинтересовался Эжзо присев рядом.
- А что толку? Как мне такой жить там? Ты же сам просил посмотреть на себя. И я смотрела. Каждый день смотрю. Неужто, ты думаешь, что я смогу жить после Шерилэна?
- Я знаю, что нет.
- Так к чему вопросы. Уже поздно.
- Такова судьба, Элси. Это единственный выход.
- Я теперь не помню и не знаю, что это за выход. Я не знаю правильного выхода. Помню, что раньше знала. А сейчас нет. Я мало, что помню из своей прежней жизни.
- Таков удел Шерилэна. Мы получаем силу и бессмертие, но в замен отказываемся от своей прошлой жизни.
- Знаешь, у меня каждый день перед ночью присутствуют такие мысли, что я что-то забыла сделать. Сделать что-то важное. Перебираю в голове, но оказывается, за день я успела все. Но эти мысли…….Я забываю что-то очень важное. Знаю, но не помню.
- Благодаря тебе Средиземье не исчезнет. Если обретешь свою силу. Если полностью станешь Шерилэнкой.
- Какая я была прежде? - внезапно переменила она тему.
- Ты заблуждалась. Но Шерилэн научил тебя верной мудрости.
- Что я раньше говорила?
- Это не важно. Эти слова не правильны.
- Я по своей воле пришла сюда? – с яростью и желанием узнать все были произнесены эти слова.
- Да. По своей.
- Ты говоришь правду? – Элси пронзительно уставилась в его глаза. Его взгляд был ясен.
- Это правда. Ты пришла по своей воле. Ты хотела стать Шерилэнкой, - он верил в то, что говорит истину и поэтому ложь оказалась скрытой от нее.
- А что же мой отец? Почему он не появляется у меня в голове?
- Скоро появится. Оставайся, я должен идти.
Он ушел и вслед за ним в башне появился Аусинг.
- Элси, Элси, - покачал он «головой». - Не верь Эжзо. Ты не это говорила.
- Я не помню то, что говорила.
- Ты забыла самые важные истины. Ты помнишь мой секрет?
Она скривила брови. И задумалась.
- Да, помню.
- Помни. Ради всего святого, помни.
Он тяжело вздохнул и исчез. Исчез в сотый раз и унес с собой усталость и грусть, разочарование и горе как за все предшествующие свидания.
Эжзо шел прямо по дороге. А за его спиной появился облик в серых одеждах.
- Она забыла, – произнес он медленно.
- Забыла, владыка. Твоя дочь больше не помнит своих бредовых истин, столь схожих с истинами ее деда.
- Это хорошо. Элси тяжело управляема. Это позволит научить ее всему, что потребуется в страшном будущем.
- Не грусти, владыка. Это необходимость. Ты же понимаешь.
- Да. Но она моя дочь. Я не хочу, чтобы она страдала. Я люблю ее. Но ты прав, изменить ничего нельзя. Это ее судьба. Только решаем за нее мы.
- Ты не виноват. Кто знал, что твоя дочь пойдет в деда, а не в отца. Но истинами Гендальфа Средиземье не спасешь. Необходимо ее обмануть.
- Этот обман ей точно не раскрыть?
- Нет. Поверь, наш источник – Омус, то есть сам обман стирает все воспоминания подчистую. Элси не вспомнит ничего. Никогда.
- Значит, она больше не ненавидит меня. Думаю, я могу появиться вновь.
- Благодаря Омусу мы сможем ее научить всему.
- Мы ведь уничтожили ее сущность, – с горестью произнес отец, – это не хорошо.
- Мне тоже жаль, владыка. Было бы другое время, все было бы иначе.
- Да уж, - все так же со вздохом согласился он и направился в башню к дочери.
Она сидела, понурив голову. И смотрела под ноги. Потом почувствовала присутствие постороннего и встала.
- Отец? Ты вернулся? Где ты был столько времени?
- У меня были дела. Лучше расскажи о своей учебе.
- Я становлюсь Шерилэнкой. Как и хотела раньше. Эжзо говорит, что я пришла сюда по своей воле, и то, что я хотела ей стать. Говорит, что я нашла правильный ответ и поэтому пришла сюда учиться.
- Это верно, - солгал владыка, - ты и правда нашла правильный ответ. Ты захотела, чтобы сила последнего ланградеровца в тебе проснулась.
- Почему же я этого не помню? – спросила она.
- Возможно, это Шерилэн так действует на твою память.
- То, что я не помню самых важных истин? – подозрительно уставилась она на отца.
Он подошел ближе и положил свои руки ей на плечи.
- Элси, верь своему отцу. Все так и было. Я же твой отец и я люблю тебя.
- И я люблю тебя. Хорошо, что я выбрала правильный путь. Верно?
- Да, хорошо. А теперь учись.
- Ну что, Элси. Сегодня обратимся к силе магии, - объявил Эжзо цель их урока.
- Как скажешь, - покорилась она.
- Я знаю, что тебя учил Акриол. Я знаю, чему он тебя учил. Но я буду учить другому. Магии войны.
- Разве есть такая магия?
- В Шерилэне есть все. Смотри и слушай.
Внутри огромного помещения на такой же огромной площадке появились они. Враги. Орки. Они озлобленны. Но пока еще не напуганы. Эжзо им кажется обыкновенным человеком. Он один, а их сотни. В придачу при нем нет оружия. Совсем ни какого. Но этот незнакомец стоял твердо и смотрел грозно. Рядом с ним стояла молодая женщина, но уже седая.
- Смотри, Элси.
Он стал спускаться ниже. Как не странно, но ни каменный пол, ни тени на стене не шелохнулись пока он шел. Даже его тень не двинулась. Возможно, что у Шерилэнцев вообще ее нет. Они сами-то как тени.
А орки похоже удивились. Неизвестный приближался.
- Убить его, - прорычал самый высокий и кинулся на Эжзо.
Что происходило дальше Элси не забыть. И этих движений таких смертоносных, таких щедрых на смерть. И взгляда Эжзо. Он совсем иной нежели в беседе или в учении. Такого взгляда Элси еще не видела. Этот взгляд был быстрым и острым, как сама бритва. И куда бы он не смотрел всюду падали замертво.
Первый накинулся на противника, но его тело осунулось и скукожилось, падая вниз на пол. Следующего постигла такая же участь. А Эжзо просто стоял на одном месте. Стоял и смотрел как под его взглядом враги сворачиваются вдвое и с криком ужаса и боли на устах падают замертво. И не было ни крови, ни сломанных костей. Нет, сила Шерилэна в другом. Орки молили о пощаде. Но они все падали и падали. И пол был усыпан только их телами и не каплей крови. Шерилэнцы работают чисто. И в бою они редко заляпаны кровью. Просто они настолько быстры, что она не успевает до них долетать. Их убийство настолько совершенно, что только ему одному можно уже посвятить книгу. Это прямо какая-то наука. Страшная, правда, но и сложная.
И находясь там, в стороне, Элси впервые стало жаль орков. Это как же надо убивать, чтобы пожалеть тех, кто творил с тобой такое……кто пытал твоих друзей.
Покончив с этим делом, Эжзо ровным шагом вернулся обратно. Спустя несколько часов, когда Элси снова пришла в себя, он был готов отвечать на ее вопросы.
- Как это возможно?
- Я просто слышу, как бьется их сердце. Слышу и приказываю ему остановиться.
- Ты можешь заставить остановиться сердце, не принадлежащее тебе? Но это невозможно.
- Это Шерилэн. Ты же сказала, что знаешь про нас все.
- Но я не видела еще всего.
- Не беда. Главное – ты знаешь к чему стремиться.
- Так это было магией? – перевела Элси разговор в другое русло.
- Какая-то мелкая крупица.
- Что же ваша настоящая магия из себя представляет?
- О! это страшно. Она сносит все на своем пути.
- Как ты это делаешь? – она задавала те вопросы, от которых раньше бежала.
Эжзо посмотрел прямо. Про себя усмехнулся и подумал.
- Наш обман сработал. Теперь можно ей управлять.
- Понимаешь, Элси, - продолжил он вслух, - магия Шерилэна странная вещь. Это совсем не то, чему тебя учил Акриол….
- Акриол? – удивилась Элси. – Кто такой Акриол?
Эжзо опешил. Он понял, что они, похоже переусердствовали с Омусом. Вместо нескольких они стерли все ее воспоминания.
- Неважно, - промямлил он. - Наша сила направлена на истребление врагов. И только. И эта сила неощутима, так как она в себе ничего не несет. Не веры, не желаний, не страха и не боли. Пустота и только меч в твоих руках, и только песнь бога войны в голове.
- Как этого достичь?
- Работай над собой. Шерилэн это работа. Но, прежде всего, открой ту дверь, которая стоит по дороге к твоей силе.
- Это ведь тоже загадка.
- Шерилэнцы отличаются не только никому несвойственной силой, но и никому несвойственным умом. И никому неизвестными знаниями.
Элси все поняла и вышла. Перешагивая через мертвые тела, причем как через обычные болотные кочки она очутилась на свежем воздухе.
- Приходи завтра утром к главному зданию, - сказал напоследок Эжзо, - будем учиться работать с мечом.
****
Меч? Для чего он? Для защиты. Как управляться с ним? Спроси у него самого. А что, он умеет говорить? Ох, меч умеет все. А в руках настоящего война он не только говорит. Он поет. Звенит. Стремится вперед. К новым врагам. К новым победам.
Сейчас Элси стояла напротив Эжзо. В руках она держала меч, не тот, что нашла в холмах, но тоже очень старый. Его имя было Гэладон. Он был сделан из настоящего золота и поэтому искрился не только в лучах солнца. Его ей подарил Эжзо.
Он долго на нее смотрел. Эжзо изучал противника. Шерилэнцы играют без поддавков так как война это для них не игра. Если она хочет остаться живой, пусть делает все что может. Пусть научится в изучении таких битв как эта.
- Битва, Элси, это не только война твоего быстрого тела. Здесь сочетается все. А, главное, война разума. Обмани врага, затумань его мысли. А потом убивай и не жалей. Война наука сложная. Здесь все с опытом приходит, но даже он не сможет заменить твоего ума. Если ты не умеешь слушать и не слышишь дельных советов, если ты не видишь своих ошибок и ничего не делаешь чтобы их исправить, то ты никогда не станешь настоящим воином – настоящим Шерилэнцем. Война – это не только работа с мечом, но и разум. В ней используется все. А вот правил нет никаких. И запомни. Удар в спину – тоже удар.
Он взмахнул своим мечом и Элси отскочила в сторону. Да только он и не думал идти в нападение. Просто проверяет ее.
- Ты не слышишь звука меча, Элси, - сказал Эжзо, - он в миле от тебя, а ты уже бежишь от его удара. Таким образом, ты говоришь своему врагу, что боишься. А если видишь страх врага, то становишься в два раза сильнее. Пусть же они тебя боятся, а не ты их. Не беги от ударов. Забудь про их удары. Смотри только на свои. И тогда ни один враг не коснется тебя своим мечом.
- Если я не буду бежать, я погибну.
- Ты совершаешь одну ошибку. Ты наблюдаешь за мной и за моими движениями. Но наше первое и золотое правило гласит. Не изучай врага, лучше изучи самого себя. Самый сильный тот, кто полностью овладел своей силой. Не смотри на меня, Элси. И не думай о том, что силен. Думай о себе.
Он шагнул в ее сторону и нанес удар. Она не успела увернуться и меч оцарапал ее руку.
- Не думай, что я буду поддаваться. Нет! Моя цель истребить тебя. Пользуйся чем хочешь, но защищайся. Обмани меня, замани в ловушку, но не стой и не жди пока я не убью тебя.
Элси опешила. Она не научилась нападать на тех, кто вел с ней беседы и все это время называл себя наставником. Терпеть боль и дарить ее совсем разные вещи.
- Не слушай мои движения, - закричал Эжзо, - слушай себя. Ну же. Победи меня.
Смешные слова. Эжзо самый могучий воин в Средиземье. Он глава Шерилэна. И он просит того, кто убивал за свою жизнь однажды в приступе гнева и бешенства победить его.
- Элси, твои движения ужасны. Они медленны и нерешительны, - подытожил он после часа нападения на него.
Но эти движения совсем не походили на движения той Вьюн, которая впервые взяла в руки меч. Она уже была хорошим воином Средиземья, но являлась самым худшим воином Шерилэна. И слово быстро, очень быстро, слишком быстро это ничто для их быстроты. Слово сила, могучая сила, великая сила ничто для их силы.
- На сегодня хватит, - пояснил наставник, - приходи завтра утром и подумай над всем, что услышала сегодня.
Элси вытерла тыльной стороной ладони пот со лба и поплелась к синему озеру. Но на пол пути к двери она остановилась и задала Эжзо вопрос.
- Эжзо, я, правда, пришла сюда по своей воле?
- Да. Ты хотела стать воином. Поверь. Не помнишь т. к. Шерилэн отбирает некоторые воспоминания.
- Что ж, если как ты говоришь, я нашла правильный выход, я должна до конца исполнить все это. Раз я решила, что это спасет Средиземье.
Больше она ничего не спрашивала. Пошла к озеру. Весною оно меняло свой цвет с холодного зимнего на более приветливый. Села на землю и погрузилась в свои размышления.
- Значит, нужно изучать себя, а не других. Значит, я должна взять в руки свою силу.
Позади послышался голос владыки Средиземья.
- Верное решение, дочь моя.
- Главное чтобы оно было мое, отец.
- Поверь, оно твое. Я рад, что в учении ты продвигаешься все дальше и дальше.
- Эжзо говорит, воин пока из меня никудышный.
- Это для Шерилэна. Для Средиземья очень хороший воин. Но тренировки все исправят.
- Я все не могу открыть ту дверь, - добавила Элси.
- Здесь я тебе не помощник. Старайся.
- Я точно должна взять эту силу? Я почему-то не помню ответа на этот вопрос.
- Должна. Ты сама так решила, прежде чем попасть сюда.
- Надеюсь, ты говоришь правду.
- Как я могу лгать тебе? Я же твой отец.
Элси ничего не ответила. Позже владыка ушел. Но перед тем, как уйти Элси спросила его еще об одном.
- Как получилось так, что Вульдор столь сильный и умный не видит моего присутствия? Как он мог не знать, что я, последний из Ланградеровцев, живу в Багхаере?
- Это давняя история. Мы не случайно выбрали это место для тебя. Багхаер маленькая деревушка. На самом конце Средиземья. Здесь бы тебя никто не искал. Никто, но только не Вульдор. Мы это место магическими чарами обвязали. Скрыли его от всего Средиземья. Очень мало тех, кто знает и про это место и про то, где оно.
Вдруг Элси скривила брови и нахмурилась. Она что-то вспомнила.
- Помню разговор с Форондом об этом месте. Он мне тоже самое сказала. Словно чары какие-то на нем, чтобы никто не знал, что это за деревушка Багхаер.
Владыка со стороны наблюдал за своей дочерью и заподозрил что-то неладное. Он и не думал, что она помнит это. Омус должен был стереть почти все, как и ее ошибочные верные ответы. Владыка не знал, что к Элси захаживает сам Аусинг. Что он подолгу говорит с его дочерью. Но владыка и не знал, с какой грустью в «глазах» уходит от нее это древо. Все ниже его ветки склоняются. Дерево хорошо видит, что Вьюн больше нет. И поэтому ему так горестно. Аусинг здесь единственный ее друг. Он для нее самый дорогой и близкий.
Владыка ушел. Его походка несет в себе усталость. Хоть он внешне молод, но его глаза содержат самую настоящую старость. Они все так устали.
- Зачем ты обманываешь ее? – спросила его жена. Мать Элси.
Он тяжело вздохнул и отвернулся от ее прекрасного лица.
- Потому что иначе нельзя. Ты же и сама знаешь.
- Мой отец нам никогда бы не простил этого.
- Твой отец заблуждается, Шаолин. И Элси подобно ему заблуждается.
- Но обман это не выход.
- В этом деле нет выхода. Или Средиземье падет или только Элси.
- Она же твоя дочь!
- А что поделать? По-твоему, я должен позволить погибнуть всем народам Средиземья из-за того, что мне жаль мою дочь? Одна судьба ничего не решает.
- Неужели ничего нельзя больше сделать?
- Ты ведь и сама понимаешь насколько силен враг. Что не говори, но в одном Вульдор прав. Золотой закон мудрости. Все что имеет начало, имеет и конец. Возможно это и вправду он.
Шаолин побледнела.
- Не могу в это поверить. Не может быть, что Средиземье уйдет навсегда.
- Только Элси способна что-либо изменить. Только Шерилэн способен научить ее сражаться наравне с ним. Так пусть учится.
- И все равно я себе и тебе никогда не прощу за то, что она здесь!
*******
Пришло следующее утро. Солнце поднималось в свои владения, его слуги верные лучи все дальше бежали по своим землям. Элси сейчас наблюдала за ними. Это раннее утро. Но совсем не важно какой час стоит на дворе. Элси не ложилась спать. Рядом стояла ее златовласая подруга.
- Идешь утром к Эжзо? – спросила она, хотя и так знала ответ. - Слушай его внимательно. Он настоящий наставник и научить может всему.
- Тебя он тоже учил?
- Он здесь учил всех. Не серди его и удачи тебе в учении.
Элси подхватила свой меч и направилась к месту сборов. Как всегда их только двое. Она защищаться еще не умеет. Эти уроки в основном состоят из советов. Но и советы многого стоят. Если, конечно, знаешь, как их использовать.
- Элси, ты вовремя. Знаю, что ты думала обо всем, что я сказал. Это хорошо. Ну, а теперь нападай. Сегодня нападаешь ты. Я останусь без действий. Даже глаза себе завяжу, чтобы у тебя было больше шансов.
Он отвернулся к ней спиной и отдал свою жизнь в ее руки. Вопрос в том, сможет ли она взять ее. Элси крепче сжала рукоятку и вскоре она стала скользкой. Это от потных ладоней. А потом посыпались попытки убийства наставника. Элси характер давно поменяла и поэтому сейчас исполняла то, что требовалось. Раз Шерилэн говорит убей меня – значит она убьет его. С Эжзо она не стеснялась. И удар в спину не считала предательством. Она видела, как ее собратья сражаются. Их жалеть не за что. И ее жалеть не за что. Она не неумейка, она Шерилэнец.
- В борьбе все средства хороши – это второе золотое правило Шерилэна. Не щади врагов. Они тебя не пощадят. Есть шанс убить их – убивай. Но не верь. И не жалей.
Посыпались удары. Удары смелые и жесткие. Быстрые и смертоносные. И все метили то в голову, то в сердце. И Элси совсем не пугало то, что попади она, весь пол будет заляпан кровью. Она ее столько уже перевидала, что смотрит на нее сейчас как на воду.
Но как она не старалась, ее меч так и не достиг желаемого, хотя он желал. Он пел, а она слушала. Он звал, и она шла. Эжзо быстр как ветер. Повязка на глазах не важна. Он и без глаз и без ушей и без ног уйдет.
- Наша сила в разуме. Не через уши я слышу твои движения. Они бесшумны, я согласен. Я слышу через разум. А там ты шумишь как загнанная лошадь. Твой разум издает звуки. Не только тело должно оставаться бесшумным.
Еще один совет. На слух вроде и прост. Да вот осуществить его не легко. Но Элси старается. Раз это, как они говорят, ее решение, и это единственный выход спасения ее любимой страны, она будет работать не щадя себя.
Эжзо кружил. Уклонялся и скользил. Элси преследовала его по пятам, не давая опомниться. Но Эжзо лишь посмеивался про себя над ней. Пока она будет работать внешне, а не внутренне, достижение цели далеко. А Элси все пытается победить при помощи физической силы. Но не с Эжзо же так воевать!
Она взмокла и упала на пол. Шумно дышала и прийти в себя не могла. Сердце стучало как бешеное. Эжзо же наоборот выглядел так, будто стоял в стороне и наблюдал. Но как раз-таки ему пришлось бегать во много раз больше чем ей.
- Не верь своей усталости, - преподнес он новый совет.
Элси не могла надышаться. Воздух со свистом входил и выходил из ее легких.
- Твоя эльфийская сущность позволяет тебе быть быстрой и выносливой. Но эльфы тоже устают. Забудь про то, что ты эльф. Нет, ты Шерилэнка. А мы не устоем. Ну же вставай. Срази меня.
- Я не могу.
- В Шерилэне нет слова не могу, - заорал он, - вставай.
Она тяжело поднялась. В глазах двоилось. Пол ходил ходуном.
- Бери меч и работай.
Злость взяла свое. Может, как раз-таки ее здесь и развивали? Не мастерство, не идеальное убийство, а злость? Не знаю. Шерилэн скопище головоломок и загадок. И секретов. А лезть в чужие секреты это опасно для жизни. Даже повествователя, возможно и читателя. Но я знаю, что здесь собрались одни смельчаки. Но этим смельчакам я наказываю про Шерилэн никому ни слова не говорить. Это запрещено. А имен их и подавно не произносить.
Элси работала целый день. И целую ночь. А потом еще день. Она забыла обо всем. Никого не видела и никого не слышала. Какая-то песня поселилась в голове. Сладкая песня. Самое страшное, когда знаешь эту песню наизусть. Это значит, что тебе уже никогда не выбраться из шкуры Шерилэнцы. И Элси знала эту песню.
Я красив и я жесток и дарю я смерть
Как и ты, я одинок, да и тверд как медь
Знаю только я одно - как рубить и сечь
Есть и имя у меня – это я – твой меч.
Слушай, слушай песнь мою
Я сквозь бой тебя веду, с ней останешься жива
Смело срубим мы врага.
Слушай, слушай песнь мою
Ей я силу подарю.
Будешь ловким словно смерть
Будешь жестким словно медь.
Слушай, слушай песнь мою
Я ей смерть всему дарю.
Пой ты, пой ты песнь мою
Это главное в бою.
Ее удары стали настойчивее. Ее движения стали быстрее. И Эжзо стало интереснее с ней работать.
- Вот так, вот так, Элси. Ну же.
Все лучше и лучше. Все быстрей и быстрей. Да, цель не достигнута. Элси с Эжзо не сравниться. Но она набирает силу. И кружит она и не узнать ее. И эти пируэты и выпады. Ее этому никто не учил. Только жизнь, увы такая ужасная, зато лучший наставник.
- Хорошо, - произнес Эжзо, - приходи завтра.
Она почти его не слышала. Просто прочитала по губам сказанное. Эжзо еще долго стоял и смотрел на нее. Он впервые видел кого-то, кто так слушал песню войны. Элси не могла остановиться. Таковы Ланградеровцы. Они и умнее и сильнее. И учатся быстро. Не даром они правят Средиземьем.
Несколько часов эти слова вертелись у нее в голове. Стали такими назойливыми, что Элси хотелось петь эту песню вслух, лишь бы отвязалась.
- Ну же хватит, - Эжзо подошел ближе и притронулся своими длинными и белыми пальцами к ее плечам.
- Очнись, Элси. На сегодня урок закончен.
Она, уже бормоча ее под нос, наконец-то вышла из оцепенения.
Провела рукой по волосам, еще полностью не осознавая того, что делает. А вот меч в руках загадочно серебрился и манил. И пальцы сжимали рукоятку все сильней. А глаза как бы невзначай выискивали того, кого можно убить. Лишь бы душу отвести.
- Как тебе удается не попадаться под мой меч?- решила спросить она.
- Я просто слышу стук твоего сердца и обороняться мне легко. Знаешь почему так трудно воевать с Шерилэнцами?- он сам ответил на этот вопрос. - Потому что никто не слышит, как бьется наше.
- Может, у нас его попросту нет?
- Есть. Но оно скрыто ото всех в глубинах омута. Вот и наша смерть состоит в этом. Как ты думаешь, почему мы живем вечно?
Элси не нашлась с ответом. За нее сказал Эжзо.
- Потому что наше сердце спрятано внутри нашего разума. Наша смерть состоит в поисках его. Ничто нас не уничтожит кроме этого. Если проникнешь внутрь наших мыслей и найдешь наше сердце. Оно скрыто глубоко-глубоко. И никому не найти его. Поэтому мы и живем вечно. А другие увечья для нас ничего не значат. Пусть, хотя такого и быть не может, проткнут нас в то место, где обитает оно. Ничего не произойдет. Пусть оно там. Но на самом деле, оно спрятано в глубине под замком.
- Прям, как в сказках. Злодеи прятали свою смерть то в сундуке на дереве, то под землей, а мы, значит, прячем ее внутри наших мыслей. И поэтому бессмертны, - дополнила Элси.
- Только мы не злодеи, - пояснил Эжзо, - мы не вмешиваемся в дела королей, пусть живут, как знают. Не вмешиваемся в дела междоусобиц. Разберутся сами. Наше дело – это страшная опасность для всей страны. Как эта.
- Но Шерилэн и в войну кольца не вмешался.
- В войне кольца было кому помогать.
- Вот и Акриол так сказал, - Элси подозрительно уставилась на Эжзо. Он этот вызов проигнорировал.
- Война кольца была страшной войной, но не такой как грядет эта, - продолжил он.
Элси убрала меч и они вместе с наставником вышли из здания. По пути завели беседу о прошедшей войне.
Элси предстоит еще многому научиться. Не было и не будет такого жителя, кого Шерилэн бы не сломил. Дело в том, сможет ли часть живого уцелеть в этом жителе или нет. Если да то…………..боюсь раскрывать секреты. Обернусь. Нет, за моей спиной никто не стоит. Нет призраков в черном. И Слава Богу. Рассказывая об этом месте, сам уже поседеешь, не то, что те, про кого идет рассказ.
*****
Временами Элси сидела в своем прежнем жилище. Там ей никто не мешал. Нет, в общем помещении ее тоже никто не тревожил. Присутствие Шерилэнцев неощутимо. Но здесь ей лучше работалось. Позже она научится работать хоть где. Хоть в каких условиях. Среди кого угодно. Но не сейчас. Здесь она закрывает глаза и бежит к той двери. Она странно поблескивает. И эти руны, украшающие покров. Прочитать их пока не удается. Но нужно стремиться не к прочтению, а к пониманию смысла написанного. Еще одно золотое правило, только в магии уже. Но и буквы эти Элси не ясны. Загадочные письмена не поддаются расшифровке. Наверняка это язык Ланградеровцев. Да только еще одна загадка. Элси этот язык знает. Здесь же что-то иное. Скорее всего, послание именно последнему. Но еще интереснее, что там за этой дверью? И откроется ли она когда-нибудь?
Но что не говори, а это занятие завлекает. Элси дни и ночи проводила около этой двери. Садилась, опиралась спиной об ее холодный покров и беседовала с ней. Только та оставалась безмолвной. Магия Элси стремилась к ней, только магия той недоступна. Элси стучалась в нее кулаками, злилась и молила. Дверь стояла стеной.
А потом Элси возвращалась обратно в Шерилэн. Бродила по его улицам. Она уже не искала красоты. Она ее просто не видела. Все чаще думала о завтрашних уроках. Все чаще думала о мече. Пальцы тосковали без тонкой рукоятки, тело просило покружить в схватке. Эжзо это все видел и был рад. Задуманное осуществляется.
Но не только своими мыслями занималась Элси. Каждый день тренировок не проходил даром. Работала она с Эжзо. А это считается честью. Он лучший воин.
В оружии Шерилэнцы тоже толк знали. Элси однажды побывала в их оружейне. Оружие всех народов Средиземья ни в какое сравнение не шло с этим. Оружейня представляла из себя огромный зал, переходящий в огромные комнаты. И всюду на стенах, куда бы не упал взгляд, висело оно. Хоть и орудие убийства, но зато такое прекрасное. Шерилэн сам ковал оружие. Где – никому неизвестно. Позже Элси все-таки узнала где. Шерилэнцы, подобно гномам, под землей собирались в своих земляных домах и порождали что-то ни с чем не схожее. Оружие Шерилэна имело свой знак. На мече знак в виде меча. Черного и все говорившего за себя.
В этих ковальнях горели факелы и жаровни. Угли искрились словно светлячки и обстановка казалась знакомой. Элси не любила этого места. Слишком много огня жило здесь. А она огонь, столь приятный для нее в прошлом, сейчас ненавидела. И всегда, когда Элси заходила сюда, огонь угасал и Шерилэнцам приходилось разжигать его заново. А в ответ она слышала.
- Элси, не любишь огня, лучше не приходи сюда. Ты нам мешаешь работать.
Все эти комнаты выводили в извилистый коридор, от которого тянулись причудливые проходы, уводившие в покои самих Шерилэнцев. Это на непредвиденный случай. Но не предвиденных случаев здесь быть не может.
Хочу вернуться к знаниям Шерилэна. Сначала они читали книги, но позже, когда прочитывали все, они узнавали новости благодаря или своим шпионам или самому Средиземью. Просто выходили и слушали ветер. И ветер доносил, кто родился, кто умер. И Шерилэн знал все. Абсолютно. Есть одни умные слова, что знать все не возможно. Но к Шерилэну они не относятся. Единственное, чего они не знали от и до – так это о Вульдоре. Его никто не видел. Он словно невидимка проскользнул по Средиземью. Стал строить свои крепости. Провел целую орду орков. Вопиющий случай. Это впервые за всю историю волшебной страны.
- Здесь не мы себя учим, а само это место учит нас, - часто повторяли они.
И это верно. Если остановиться и прислушаться, то каждый Шерилэнец услышит, как в воздухе обитает сила самого Шерилэна. Она не свистит, она гудит и воет. Словно ветер, выворачивает только не деревья, а уши. И эта сила говорит и если умеешь слушать, то услышишь такое! Хочешь научиться? Тогда просто стой и слушай.
- В Средиземье все полно советами. И деревья и озера, - эти слова принадлежали Эжзо. И эти слова Элси никогда не забыть. Она их считала самыми мудрыми из всего произнесенного внутри этого места. Несвойственны эти слова Шерилэну. Вот почему они так выделяются на фоне всей остальной здешней мудрости.
Позже к учителю Эжзо прибавились другие собратья. Но все они выступали в роли врагов. И сам Эжзо выступал в роли врага. Элси все время приходилось сражаться с ним. Он хотел запутать Элси. Пусть попробует смотреть за несколькими, а не за одним. Ясно, что к настоящей схватке с Шерилэнцами она не готова. Эту науку постигают столетиями. Но узнавать в бою других тоже полезно. Пусть делает свои выводы, пусть думает и старается победить. Раскрывает секреты боя, применяет законы Шерилэна. Главное, пусть не останавливается. И ничего не вспоминает.
На тренировках сейчас присутствовало четверо. Эжзо, двое Шерилэнцев и Элси. Трое с завязанными глазами. Элси с мечом. Ее цель поймать хотя бы одного.
- Элси. Не думай на кого нападать. Мы слышим твои мысли, - произнес ее собрат, черноволосый и гибкий словно тростник, - или хотя бы спрячь их глубоко. Мы уже знаем на кого ты будешь нападать. И поэтому твоя победа невозможна.
Работа с собственным сознанием и мыслями очень важна для Шерилэнца. Даже и совершенные движения, такие быстрые и неподдающиеся вниманию всего лишь пол победы. Можно прочитать задуманное там внутри и ты по неволе проиграл. В мыслях Шерилэнцев сплошная пустота. Разгадать о чем они думают невозможно. Даже в мысли великих магов можно забраться, к этим же дороги нет. Сплошной обрыв, через который не перепрыгнуть.
Почему Шерилэнцев так боятся? Со старины идет такое - если не знаешь как победить врага, значит, не начинай войну. Она проиграна. И это вселяет страх. А бороться с Шерилэнцами не имеет смысла. И это страшно.
Когда Элси к концу дня выдохлась, Эжзо решил подарить парочку важных советов.
- Беда твоя в том, что ты не умеешь, как мы, полностью прятать свои мысли и желания.
- Но Акриол учил меня, и я научилась, - попыталась оправдаться она.
- Забудь про Акриола. Не лезь к магам Средиземья. Я о другом говорю. Там твои мысли не достанут. Но я ведь говорю о враге, нашем настоящем враге. Ты двигаешься быстро. Согласен. Но твои мысли. Они разбросаны и хаотично носятся из стороны в сторону. Пойми, жестокие пытки в самом начале они ничего не значат. Мы не любители этих игр. Мы больше работаем внутренне. И с мечом. Не с дыбами и раскаленными углями. Шерилэн это защита прежде всего.
- Куда же прячете вы свои мысли?
- У нас их, вообще, нет, - пояснил рыжеволосый соратник.
- Вообще нет мыслей, - произнесла для себя по слогам Элси.
****
Так прошла еще пара лет. Мастерство Элси усовершенствовалось. Оно изменилось и приобрело силу. Теперь ей разрешилось упражняться с мечом по-настоящему. Старый и вечный учитель взял ее на себя.
И вот снова, только спустя годы, они стоят на круглой площадке, огороженной факелами. Эта пара лет протянулась как целое тысячелетие, а научила за гораздо большое время. И изменила как за все жизни на земле. Окружающих Элси не видит и стука сердца своего не чувствует. Нет, это уже не та Элси, что впервые взяла в руки меч. Это не ее тело. Оно сейчас такое быстрое! Ее глаза не бегают по стенам и не выискивают врагов. Зачем ей это? Она и без того услышит их.
Смотрит прямо на Эжзо. Он взгляда не отводит и изучает ее мысли. Но Элси давно уже научилась прятать их и «вешать в мешок под деревом». На самом деле она даже научилась не порождать их. Что не говори, ученица Элси отменная.
- Очень важно, Элси, чтобы ты научилась видеть врагов не только с одной стороны. Они бывают повсюду. И среди друзей и среди семьи. И ты должна научиться убивать всех врагов, - важные слова, без которых ни один бой не начнется. Они, как правило, сложности не содержат, только на практике приобретают совершенной иной смысл. Верно, враги - они повсюду. И в своем облике и в облике врагов. А в самом же Средиземье они везде. Хоть и спят или притворяются спящими, хоть и бездействуют – это не значит, что их нет. Как всегда выжидают своего коронного часа, чтобы сыграть довольно большую роль, хоть в войне зла и предательства крохотную, но сыграть. И эти предатели выжидают. Молча, никого не посвящая, а все слушая, бегут они на сторону врага, гонимые только ненавистью и страхом за собственную шкуру, стоимость которой ничтожна для всей волшебной страны, но не для них. Подобно крысам они несутся в одну сторону – там, где ни правил, ни чести, ни благородства, ни долга. И эти крысы, предавшие однажды, предадут и во второй раз в случае необходимости, лишь бы уцелеть. Но как не странно зло не удивится их выходке, ибо оно само породитель этих качеств. Но крысы с последней стороны живыми не уйдут, так как предательства и зло не прощает.
Эжзо не крался. Поступь Шерилэнцев легка словно немая. Идут они прямо, не сворачивая. Ведь сворачивать как раз таки вынуждают или страх, или опасение, или осторожность. Для Шерилэнцев все это не знакомо. Истребляют они настолько гладко и быстро, что порой и не замечают, что убили. От всей этой необъяснимости порой мурашки бегут по коже, а от желания разобрать смысл возможного и непонятного сходишь с ума.
Элси не отходила назад. Смело она встретила противника, да дело вовсе и не в смелости. Привычка заменила все чувства и качества. Настолько ей эти битвы знакомы и понятны, что она каждой придумывает имя и общается мысленно, скрывая, конечно, этот разговор за туманом белых (если говорить всю правду, то черных) облаков. У этой битвы было уже многотысячное имя, состоящее из незатейливых букв на языке Ланградеровцев. Но их язык считается священным (противоречие между мнением истинной Элси), вернее сами Ланградеровцы так думают.
Битва постучалась в дверь, прошмыгнула мимо рядов стоящих, невзначай коснулась своей пеленой обуви Шерилэнца и шмыгнула в круг. Там запела и затанцевала. Закрутилась, словно заводная, и веселилась, веселилась, веселилась. И Элси ее отчетливо слышала и Эжзо ее отчетливо слышал, но в преимущество Элси он не только слышал, не только видел, он был знаком с ней лично. Знаком так, что сам заставлял столь великую гостью петь и плясать, как он пожелает. И она плясала. Отбивала дробь своими башмаками, гремела серебряными украшениями, злилась на Эжзо, но идти против не решалась.
Пока еще Элси ни разу не отбила его выпада. В бою Эжзо не победим, и чем чаще она встречалась с ним, тем больше в этом убеждалась. В Шерилэне не было ни одного, кто бы его одолел. Как Элси не крутила и не защищалась, какие пируэты не дарила, как не вращала Шерилэнским мечом ее бой заканчивался всегда одинаково. Хотя ее движения и походили на движения собратьев и наставника, так же быстры и неуловимы, а ее мысли, как и их, пусты и бедны как одеяние попрошайки.
Да, она научилась не спать и не есть, не чувствовать усталости и вообще не чувствовать ничего, от схватки не бежать, а главное, нет, не заглушить свой страх – а подружиться с ледяной рассудительностью и всегда трезвым умом, с бесчувственностью. Но сам секрет Шерилэна, видимо, и не в этом вовсе.
- Сплошные загадки меня окружают, - как-то заметила она.
Кто-то бы сейчас совсем не знакомый Элси, то есть такой давний и старый обитатель этого тела сказал иначе.
- Зачем лезть в дебри непонятного, зачем пытаться придумать какие-то новые важные истины, когда на земле уже рождены и самые важные, и самые главные. Это истины о любви и о дружбе. А пытаться заменить их другими не только глупо, но и бессмысленно. Чего вы все ищете? – сказала бы она. - Оглянитесь, самое важное рядом. И оно в прекрасном. Не в страшном и холодном месте столь же мертвом, как и его обитатели.
Нет, она не знакома с этой седоволосой. Нет, она не друг этой. Она таких друзей презирает. У нее то в друзьях были либо дивные эльфы, либо забавные гномы, либо один очень мудрый чародей.
Понимала та одно. С седоволосой поступили жестоко. Опоили Омусом, чья природа родня обману и вечному сну, в чьих объятиях навсегда остаются все те воспоминания, которые не по вкусу Шерилэну. А Шерилэну не по вкусу было все, и пройденное и узнанное ранее.
Элси скользила по полу. В мыслях поставила защиту толщиной с крепостные стены. Заставила сердце остановиться и занеметь. Приказала телу уворачиваться и не подчиняться воле наставника. Разум же занимался всего лишь одним делом, но самым изводящим. Он прокручивал внутри все советы когда-либо услышанные от Эжзо. Их уже накопилось около тысячи. Один умнее другого. Все разные, но все также неподдающиеся разгадке. И поэтому Элси их повторяла и повторяла, думая, что они подарят победу.
- Не верти советами, - не выдержал и заорал Эжзо, - лучше вдумайся в их смысл.
Что же касается Эжзо, то он был настоящим учителем и наставником. Не обвинял и не попрекал в случаях неудачи. Время его мало волновало. Он считал, что спешка никогда не научит всему мастерству, может научить только кусочку. В своих учениях он руководствовался тремя правилами. Ничего не принимать от врага. Ни во что не верить. Никогда не останавливаться.
Эти правила в голове Элси хорошо отложились. Засели на главной полочке, с которой их низачто не стащить.
- Не слушай только моих советов в войне. Руководствуйся собственными. Давай, Элси. Работай. Слушай песнь и сражайся.
Элси пришлось отскочить назад, так как Эжзо пошел в наступление. Остальные шерилэнцы отошли подальше, делая круг шире. Элси совершила блестящий поворот и оказалась за спиною у наставника, но он оказался быстрее и параллельно ее хитрости преподнес свою. Он стоял так близко к ней, что Элси почувствовала его холодное прикосновение силы позади. Меч уперся между лопатками, но почему-то не стал проходить глубже.
- Хватит, - громко произнес Эжзо и Шерилэнцы, зная, что он хочет остаться с ней наедине, разбрелись по городу.
Остались двое. Эжзо отстранился от нее на несколько шагов. Она развернулась и уставилась на него. Он задумался. Она насторожилась, но виду не подала. Он кое-что вспомнил. Перед его глазами стояло «старое воспоминание». Молодая красивая девушка. Внешне эльфийка. Она такая живая и смелая……. Этой женщины сейчас нет.
Сила Элси проскользнула под покровом ночи в его мысли и успела застать всего лишь остаток увиденного ранее. Какая-то ей незнакомая дева вся в белом сиянии. Она улыбается и что-то поет. А потом смеется, смеется, смеется……………
Эжзо почувствовал ее присутствие и воспоминания погасли. Сейчас его взгляд был устремлен на Элси. Он будто выискивал хоть малейшее сходство между погасшим и стоявшим рядом обликом. Нет, никакого сходства. На самом же деле это второй облик давно погас, а не первый.
- Кто она? – спросила Элси.
- Тебе она незнакома.
Она не стала спорить. Та дева, и правда, кажется ей увиденной впервые. Вместо разговора она покрепче сжала рукоять меча и крутила им как по волшебству, наблюдая за чудным золотым сиянием, которое рассекало темень помещения. Шерилэнцы не особо любили света. Темнота была для них поуютней. Им не нравилось, чтобы на них обращали внимания и поэтому они сливались воедино со своей подругой. В темноте ведь так спокойно. Это другие ей не доверяют. Это других она подводит и предает. Но в этом случае темнота сама боится тех, кто входит в ее объятия, то есть Шерилэнцев. И темнота дрожит и покрывается мурашками от соприкосновения с ними. Но не бежит. И темноте не приятно и не уютно, когда Шерилэнцы пользуются ее услугами, но она молчит.
Что ж поделать, таков удел всех Шерилэнцев. Их боятся. И никто не жаждет увидеть их на празднике. Вообще, видеть Шерилэнца считается дурным знаком. Тут все ясно. Они то появляются в страшные времена.
- Эжзо, как тебе удается быть таким сильным? Как ты так владеешь мечом? – прервала Элси своим вопросом мой рассказ.
Эжзо отошел от нее на несколько шагов, вынул свой меч и сжал обеими руками рукоятку. Несколько мгновений он не сводил взора с серебряного лезвия. И взгляд этот нес в себе настоящее послание к стальному богу.
- Нужно говорить с мечом, - ответил наставник после продолжительного молчания, - расскажи ему обо всем. Слушай его и говори сама.
- Я никогда не говорила с ним.
- Поэтому тебе и не удается победить. В битве не смотри на врагов. Не нужно следить за их движениями и продумывать план наступления. Мысли не должны рождаться в битве. И промедления тоже. Не играй в войне. Мы убиваем врагов, а не сражаемся. Убиваем! Говори с мечом. Слушай только его. Поверь что вас двое, и вы неотрывно связаны. Попробуй сейчас.
Двери распахнулись и вбежали орки. Их рев сам оповестил об их присутствии. Но Элси и не слушала их крика. Только стук сердца. Тук-тук-тук. Ее сила заскользила по их мыслям, оценила их возможности. Опасаться здесь некого. Просто можно орудовать мечом.
Давно вышколенные движения заменили бездействие. Как же ей все это знакомо. Да, она каждый день убивает представителей этого народа. С каждым днем все больше и больше. С каждым разом все быстрее и быстрее. Поначалу Элси руководствовалась исключительно ненавистью. Все время ее атаковали страшные картины пыток дорогих друзей и это толкало на убийство. Она кривилась и сглатывала горькую слюну, руки, как и душа ныли, разум был тяжел от переполняющего его чувства удушья и ненависти, но она делала необходимое. А что же сейчас? Страшные картины больше не появлялись. Может просто оттого, что сейчас для нее они не такие уж и страшные? Горького привкуса на языке нет. В глазах не двоится. А внутри что и живет, так это пустота. Убийство вошло в привычку. И это было так просто. Не морщась и не издавая ни каких звуков, она прошлась по обычным гостям, что и завтра появятся. Вражеское оружие звенело, но не от соприкосновения с ее мечем, давно уже ее ударов орки не отбивали, а от падения на каменный пол и, тем самым, предвещая неминуемую кончину. Их тяжелые тела заваливались на бок, некоторые «лицом» вниз. Положение не важно. Их первоначальный крик, призывавший к атаке, в данный момент являлся криком мольбы. Да только Элси мольбы не слышит. Она все убивает, убивает, убивает………
В самом начале схватки орки нападали. Черные одежды врага не особо их насторожили. Это все от неосведомленности. На самом деле Средиземью знакомы и эти черные одежды и серебряный меч, вышитый на груди. И эти одежды самые неприятные одежды для глаз всех живых.
Плотные ряды орков поредели и их мастерство присутствующее поначалу, такое смелое и вызывающее, смешалось и превратилось в скупые движения, которые позже полностью парализовал страх. Вообще-то, орки войны хорошие. К примеру, созданная Саруманом армия под именем Урукхай являлась жестокой и смертоносной, сильной и покоряющей. Они сами дарили страх, а не принимали его. Но даже Урукхай сейчас трясется от страха. От облика, чья тень не существует, от черных одежд, которые несмотря и на ветер и на ураган останутся такими же безупречными. Боятся тела, хотя оно так худо и беззащитно на первый взгляд. Но вот как раз-таки обладателя вышеперечисленного пугаются они больше всего и их уста шепчут.
- Пощади. Пощади………..
Элси им ничего не отвечает. Но во времена первых битв она говорила.
- А разве вы, пощадили тех, о ком просила я? Разве вы слышали мою мольбу? Я помню, что вы с ними сделали. Помню каждую секунду мучений самых близких. И я за это вас всех ненавижу.
А потом снова и снова. Визг ее меча. Он орудует по сторонам. Взлетает и падает вниз. Рассекает воздух и находит жертвы. И только вжик, вжик, вжик. И нет лишних движений. Каких то ненужных поворотов и выпадов. Смотришь на нее и кажется, что орки просто замерли перед ней, будто они стоят и ждут ее меча, настолько быстро она двигается, что они и не успевают понять, что мертвы. А потом не наступает утро как прежде. Элси научилась справляться с ордой орков за секунды. Или просто время так напугано, что боится подойти ближе, взглянуть в окно, узкое и холодное, и обомлеть? И время стоит и смотрит, не решаясь оказаться внутри.
Есть еще одна странная и интересная черта в Шерилэне. Здесь не учат движениям и пируэтам. Не показывают, как правильно держать меч и как орудовать им. Шерилэн просто заставляет взять меч. Это куда важнее. Он заставляет переступить ту грань, которая не дает тебе полной свободы в убийстве, и когда грань переступлена, и когда ты пошел убивать, вот тогда ты сам и научишься. Посмотришь по сторонам. Запомнишь, как двигаются Шерилэнцы. Это работа умственная, прежде всего. Проанализируешь все движения. Попробуешь воспроизвести их сам. А потом быстрее. А потом добавишь свои. так как Эжзо считает, что у каждого шерилэнца движения индивидуальны, не нужно придерживаться правил боя других. Прежде всего, никаких правил. Убивай, как нравится. А из этого вытекает самое главное правило. Не изучай врага, лучше изучи самого себя. Также и движения и выпады. Единственное, что схоже у всех – безупречное выполнение и неживая быстрота, гладкое убийство и преимущество перед всеми.
******
В последнее время Элси посвящали в секреты магии Шерилэна. С магией Средиземья нет у нее ничего общего. Эта магия построена только на разрушении и на убийстве.
Самая страшная черта этой магии в том, что она отбирает и уничтожает магию прежнюю, узнанную там, в Средиземье, давно-давно. Правило есть правило. Обе магии не могут жить в одном теле. Соратниками их не назовешь. Слишком разные. Одна возводящая, а другая наоборот. И магия Шерилэна побеждает первую, истребляя ее под корень. Холодный огонь Шерилэна затушил и подарил иную силу. И сила эта необъяснима так как эта сила конца и начала не имеет. Вечность. А это понятие, как известно, расшифровать не всегда удается.
Учения проходили тяжело. Внутренняя работа состоит из, хоть и ненастоящих, пропастей, но порой как раз-таки от туда выбраться куда тяжелее. В реальности тебя в этой пропасти могут найти, тебе помогут и вытащат. А внутри? Кто будет помогать внутри? Только ты сам. Вот и магия Шерилэна, здесь у нее есть свое имя – Айлин – заставляет и учит полагаться только на себя. И Айлин проходится как ураган, не оставляя внутри ничего живого, хотя там уже и так ничего не осталось. Просто она разворотила пустыню, вздыбила песок и разбросала его на другие места, тем самым, научив песок быть сильней и агрессивней. И песок научился так как Айлин оказалась жестокой и злой. Она трепала, носила неведомо куда, заставляла смотреть на все свои страхи и на страхи чужих, заставила понять саму природу страха. А потом она обнаглела и стала приходить без приглашения, задерживаться подолгу, а потом…….потом и вовсе осталась жить внутри. Навсегда.
*****
- Ну вот, Элси, - обратился Эжзо к ней мысленно, - переходим к другой ступени.
Другая ступень состоит из защиты. Да только в его руках меча нет. И в теле его признаков на нападение не видать. Что ж, остается то, что сама атака спрятана в глазах? Нет, и в глазах ничего нет. Шерилэнцы – это обитель мертвых чувств. Атака сидит в его силе, которая тянется к Элси. И она эту атаку чувствует. Чувствует т. к. ее сила за время пребывания здесь, за время адской работы и внутри и снаружи, за время издевательств, за время борьбы и со страхом и болью Элси сама стала сильной. Сильной в убийстве, а не в любви. Случайно мне вспомнилась одна важная деталь. Когда Элси только начинала жить здесь, ей постоянно снился один и тот же сон. Всюду одна чернота. Тишина идет за ней по пятам……дальше огромная яма. И в этой яме она видит себя. Сначала яма поглотила ее щиколотки, позже через месяц дошла до колен, спустя какое-то время она докатилась до пояса. А там все выше и выше. А потом эта яма заглотила ее полностью. И у этой ямы есть имя – Шерилэн. А сейчас Элси и не вспомнит этот сон, но если и вспомнит, то вспомнит смутно. А в то, что она вела борьбу с этой ямой и сражалась отчаянно, изо всех сил, призывая жизнь помочь, просто не поверит.
Сейчас зато ни какие сны ее не беспокоят и ни каким страхам не под силу забраться не в это место, не внутрь всех его обителей. Страх и сам боится.
Эжзо приоткрыл завесу, которая скрывала его силу и устремил ее к Элси. Мощный удар отшвырнул ее назад. Пролетела она с пол сотни метров и ударилась об каменную стену. На самом деле, захоти бы Эжзо, то Элси, не обращая на препятствие внимания, стремилась бы дальше. Но Эжзо решил, что такое расстояние вполне достаточное между ними. Элси долго еще не поднималась. Возможно, что-то сломано внутри. Она медленно исцелялась, так как сила Эжзо запрещала делать ей это быстро. Его сила стояла стеной и не пускала наружу. Элси толкнула ее. Та стояла как вкопанная. Элси приняла в руки всю мощь и толкнула сильнее. Стена не поддавалась. Вместо этого она наклонилась над ней в желании расплющить своим весом. Эжзо держался крепко. Наставник к этой стене прибавил еще десяток. И все они одинаково первой наклонились к жертве. Нет, Элси не боялась. Она тщательно перебирала все то, что еще можно сделать. Она окунулась внутрь в стремлении скорей достичь своим бегом железную дверь, скрывающую за собой ее настоящую силу. Но дверь закрыта и вокруг нее царит все таже пустота. И как Элси не сильна, дверь пока еще остается сильнее. Сильнее тем, что ей известен секрет самой себя, а Элси нет. И приходится бежать обратно по извилистым коридорам к реальности, где холодные стены силы пытаются раздавить.
Элси предприняла еще одну попытку. Собрала все узнанное в кулак и поставила защиту. Но Эжзо это проигнорировал. И она взамен увидела, как стены затряслись и кирпичи, когда-то совсем не выделявшиеся, сейчас расслоились и с каждой секундой все больше выдвигаются вперед. Вот и первый с грохотом упал на пол совсем рядом с ней. А за ним второй и третий. И спустя мгновенье все стены рухнули, погружая Элси в пыль, обнимая своей тяжестью и призывая согласиться, что эту битву она проиграла.
Спустя час Элси открыла глаза. Она лежала на полу. Стен не было, что в лишний раз доказывает, что наставник атаковал ее мысленно. Кстати, он сидел неподалеку. Молча и о чем-то задумавшись.
- Теперь ты понимаешь, что такое мысленная атака? – спросил он.
- Да. Благодаря ей запросто можно убить, - ответила она поднимаясь и убеждаясь, что все переломы излечены.
- А теперь иди, - распорядился он, - поработай сама.
Элси вышла из здания тренировок, каких в Шерилэне превеликое множество, в каких она уже сотни раз побывала. Зашагала в общее помещение, по пути наблюдая, как собратья сражаются между собой. Она давно уже научилась смотреть на эти битвы, ничему не удивляясь. И проходя мимо таких же, как и она, в голове Элси появлялись их приветствия и послания.
- Зайди в библиотеку. Нужно разобрать новые рукописи.
- Загляни к А…(имя произносить не буду). Она хочет кое-что обсудить.
- Поработай сегодня как следует со своей магией.
И все это доносилось внутрь за долю секунды. И стой Элси на другом конце света она все равно услышит, что они ей передают. Их связывает одна сила и знак в форме меча на плече. И поэтому Шерилэнцы братья и сестры. Предательства в их рядах быть не может. Ни какой враг близко не подойдет к Шерилэнцу не то что воевать, но и договариваться.
- Элси, иди к нам, - позвал ее рыжеволосый соратник, - будешь прикрывать сзади.
Она обернулась и увидела пятерых Шерилэнцев. За железной оградой они вели бой. На одной стороне было трое на другой те, кто остался.
- Элси, прикрывай нас, - сказал все тот же рыжеволосый, бледнолицый и высокий, и пошел в наступление.
Элси перелетела через высокую ограду. Она быстро заняла свое место и приготовилась к войне. Ясно, что она слабее их, но то, что она не сильна никто не говорит.
Из-за туч показалось вечернее солнце, готовое вот-вот склониться и пойти на покой. Странно, что солнце заглядывает в это место. Оно прошлось по лицам воинов и посторонний бы заметил, как они красивы: высокие подтянутые тела, вечно молодые лица. И прекрасная кожа. Все они прекрасны за исключением одной. Ее седые волосы полоскал ветер, а лицо напоминало землю после пашни. Но и остальные были прекрасны до того момента пока в их руках не запел меч и они не пошли убивать.
- Элси, держи защиту крепче, - закричал рыжеволосый и нырнул под вражеский меч. Потом он совершил совсем не поддающиеся взору обороты, но Элси увидела их, и оказался у «врагов» за спиной. Но и они время зря не теряли. Крутили и скользили в желании запутать и показать противнику незащищенное место на теле, хотя это был всего лишь обман. У них то все под контролем. Черноволосая девушка взлетела вверх и оказалась рядом с Элси. Выпады, молниеносные обороты. Элси с трудом отбивала их. Но отбивала. Рядом оказался ее соратник и приказал защищать его позади. Все так и вышло. А тем временем все остальные, легкие и быстрые, пытались сразить друг друга. И Бог знает сколько времени они вот так провели, пытаясь обмануть и запутать. Только солнце уже зашло, а потом появились звезды. Но, несмотря на отсутствие света, продолжалась самая настоящая война. А после заново взошло солнце. И ему опять пришлось освещать собравшихся на такое. И собравшихся по собственной воле. И Элси тоже по своей. И она воюет и ей нравится. И она не бежит и не сопротивляется как в самом начале, когда еще оставалась живой и это в лишний раз доказывает, что прежней Элси больше не. А есть только эта. Воин. Кто вращает мечом также мастерски, как и стоявшие рядом, кто не продумывает стратегию битвы, а просто воюет, чтобы эта стратегия не осталась разгаданной. И звук меча ей куда приятнее звуков всего другого. Да и сам меч ей куда интереснее остальных, так как и он стал с ней говорить. Вернее, говорит пока еще она, он слушает. Но и он скоро перестанет противиться и не только заговорит, но и запоет. И в битве будут только она и меч, неотрывно связанные и живущие только ради друг друга и только ради убийства.
Позже, когда все это закончилось, ( но не из-за усталости, а благодаря необходимости разобрать последние новости и сделать свои выводы, а потом съездить кое-куда и все разузнать. И снова вернутся обратно. И только работа, работа, работа. И полное всезнание, и полный контроль за всем), Элси отправилась в библиотеку, чтобы встретиться с такой же, как и она. По пути ее проводило наступившее утро. О нем напоминал всего лишь свет, а пение птиц и их веселый щебет молчали. Здесь попросту птиц не было. Даже ветер, столь смелый в других местах, здесь не особо позволял себе шуметь. В первое время Элси чуть рассудка не лишилась из-за угнетающей тишины, но а позже……………Оказывается и тишина может много чего поведать. Она, правда, не слишком разговорчива, всегда уходит от ответа и предпочитает промолчать. Все время опускает глаза и старается ускользнуть, чтобы ее больше не беспокоили, а иногда пытается схитрить и нежно прижимается к тебе и медленно шепчет.
- Помолчи и подумай. Я ведь чудо как хороша. Я ничего никому не рассказываю и никого не тревожу, не злю и не вывожу из себя.
А тем временем она все ближе и ближе. И голос ее звучит и тише и медленнее, а сама ее хватка сильнее. И она и вовсе замолкает.
Попутно тишине, выплывающей из ниоткуда, выплыло и здание, к какому стремилась Элси. «Дом» знаний протыкал небеса. Они, несмотря на раннее утро, уже полностью надели свои синие наряды.
Дом был огромен. И там была спрятана мудрость. Она, как и солнце, спрятанное за туманом, с первого взгляда не приметна. И эта мудрость скрывалась за извилистыми буквами разных языков, не важно каких, главное, эти языки (все одинаково) прятали ее от глаз подальше. Туда в дебри, в пропасти, прикрываясь сложными метафорами, совсем непонятными изречениями. Но одну подсказку все-таки они оставляли.
- Ищи. Ищи, - шептали и книги и само это здание, столь старое и такое умное. Здание, которое может слушать и говорить, а главное советовать. Оно такое угрюмое и задумчивое. И несет в себе совсем не то, что нес Эленгрил. Но скажи сейчас это волшебное слово – Эленгрил, Элси, когда-то любившая больше жизни этого друга, сейчас бы спросила.
- А кто это, Эленгрил? Чему он учит?
А Эжзо бы ответил.
- Ничему в сравнение с нашей мудростью.
Она вошла в ворота давно знакомого места. Миновала коридоры, здесь ее провожал приглушенный свет факелов, да серебристый свет вышитого знака на тунике. Потом ее встретили книги. Самых разных размеров и самого разного содержания. И не было здесь на них таких названий и определений как «сказки», «легенды»…………….А только «история Средиземья», и….и. В общем, здесь было все. Старина старин, седина седин. И книги, о которых никто в волшебной стране не знал, а истории в этих книгах, которых никто не помнил.
Книжные полки ломились от их обитателей, а в самой библиотеке толпились те, кто знали все. Они мысленно приветствовали Элси и продолжали заниматься своими делами. Элси прошла многие комнаты и оказалась перед дверью последней. Вошла не стуча, так как в Шерилэне и так известно кто там шагает по коридорам, и кто сейчас войдет.
Она сидела спиной и размышляла о Вульдоре. Рядом стоял Эжзо и ее отец.
Элси проследовала к тем троим и попыталась забраться в мысли белокурой, но в ответ услышала отрицание на задуманное.
- Он набирает силу, - сказал владыка и стало ясно, что он говорит о главном враге.
- Совсем скоро он выйдет из тени, - продолжила белокурая, - мы узнали, что он решил построить еще одну крепость на востоке. Видимо для того, чтобы окружить Средиземье со всех сторон и вести атаку отовсюду.
Спрашивать, откуда им это известно, глупо.
- О тебе ему пока ничего не известно, - добавил Эжзо, обращаясь к Элси, - но это не надолго. Совсем скоро он увидит тебя. Секрет, как тебе удается скрываться от его взора, нам не ясен.
- Что же будем делать? – спросила Элси.
- Главное, пока еще есть время – учиться, - сказала белокурая, - тебе следует открыть внутреннюю дверь к своей силе. Возможно, тогда все и прекратится. Возьмешь ее, и Вульдор сгинет.
- Это верно, - согласился Эжзо, - главное – взять силу.
- Это наше спасение, - согласился и владыка, - конец злу и возрождение нашему народу. Элси, ты должна это сделать.
Она не спорила. Они уже давно ее убедили в неизбежности открытия двери. Они словно стояли рядом, когда она сидела, опершись спиной об ее холодное покрытие. Стояли и говорили.
- Ну же. Еще немного. Давай, давай, открывай.
А Элси тем самым все приближалась к их цели, не своей, так как она не помнила своей цели. А потом к числу трех прибавлялись другие. И Акриол, настоявший на силе ланградеровца. А потом и все Шерилэнцы становились за спиной Элси, там, в темном переулке около загадочных знаков, украшавших дверь, и просто кричали во все горло.
- Возьми, возьми, возьми. Это единственное решение. Это единственное спасение.
Но их цель пока оставалась не достигнутой. Ответ находили в ожесточении обучения. Прибавляли к узнанной жестокости такое, что и жестокостью назвать нельзя. Одни тренировки сменялись другими. А доза Омуса увеличивалась и увеличивалась до того, что Элси с трудом помнила собственное имя – Элси. И только меч она знала лучше всего. И только с ним она разговаривала, как учил Эжзо.
- Расскажи ему все. Пусть он станет твоим единственным другом. Только ты и твое мастерство.
Позже так и случилось. Когда находишь общий язык с мечом трудно заниматься чем-то другим кроме общения с ним. А там и магия вливается. И знания попадаются под руку. Все это смешивается и превращается в ужасное зелье, ядом протекавшее по телу. Не по мыслям, так как их давно уже нет. А тело радуется узнанному и взлетает, да только благодаря таким знаниям оно не взлетает, а падает все ниже и ниже, хотя в бою и выше всех. Но для них бой и есть настоящая свобода и поэтому только в нем для них важен полет. А в остальном пусть они падают в пропасть. Главное, здесь мы на высоте. Какая еще сила сильнее нашей? Внутренняя? Что за бред! Сила сердца слаба, слаба тем, что меча она не знает, а значит и убийства не ведает. А что же за война без убийства? Да и что за победа без убийства врагов? А это значит, что есть только сила меча. И только она может победить сильного врага. А вера для нас пуста. Опыт и совершенство в нашем искусстве заменяют все.
******
И еще пара лет миновала. Время из Элси создает что-то новое. Как скульптор создает новую статую. Только в этом случае этой скульптуре забыли подарить и очертания и красоту, стоит самый обыкновенный кусок мрамора без чувств и без подозрений на будущий шедевр. И этот кусок никем не примечаем. Да и в самом деле, что интересного в холодном и в белом остатке скалы? А поначалу он являлся частью чего-то огромного и живого, а остался всего лишь кусочек, крохотный, но такой безобразный. Вот и думается, как из огромного и прекрасного образовалось крохотное, но такое отвратительное?
Элси направлялась к Эжзо. Он ждет ее с утра, и она опаздывает. Ничего. Она была занята, а он подождет. По пути надо бы заскочить к ней. Кое-что обсудить.
Элси против всей этой идеи.
Она быстро миновала площадки, скучные и невзрачные на первый взгляд. Другое дело, когда в руке меч и вокруг те, кого можно убивать по-настоящему. Нет, уже не орки. Давно уже не орки. Надоедает сражаться с ними. Сражаться - смешное слово. Орки такие медлительные, такие слабые. Не нужны и усилия в войне с ними. Захотел, чтобы они умерли, так и есть. Элси скучно с ними. И поэтому она ненавидит Эжзо, когда он заставляет ее сражаться против них. Вот сам Эжзо другое дело. Хитрый и верткий. Только дух захватывает. А когда к нему присоединяются и остальные!
Она почти бежала в библиотеку. По пути ей встретились собратья и передали кое-какие новости.
А тем временем Эжзо вел беседу с владыкой.
- Никто и не думал, что дело обернется так, - Эжзо был почти удивлен.
- Да…., - владыка потер подбородок и стал мерить мрачную комнату шагами. - И, правда, совсем не то получилось.
- Элси вошла во вкус. Она не просто становиться Шерилэнцем. Она считает Шерилэн своим! Эжзо - не его владыка. Она считает владыкой Шерилэна себя. Еще чуть-чуть и она скинет меня с верху. Она займет мое место.
- Элси по природе ученица. Она любит учиться. По началу мы не могли заставить ее, а сейчас она сама бежит впереди нас. И чем дальше она бежит, тем сильнее становится. Уже и Шерилэн для нее это не сложно. Это все из-за того, что она последний. И то, что она возродивший. И она не может остановиться. Эта песня смерти в ее голове теперь уже навсегда поселилась. И поет она ее громко.
- Что же будет когда она возьмет ту силу? – поинтересовался Эжзо.
- Думаю, Вульдор не выдержит натиска. Никто и не знал, что в Элси заложена такая мощь.
- Помнится, совсем недавно она и меч в руках держать не умела.
- Зато сейчас! Она уже наравне с вами. Еще немного и она будет наравне с тобой. А сила поведет ее впереди всех. Это неизбежность. Как не крути природа возьмет свое, - намекнул отец, - вот она, владыка Средиземья. Никто с ней спорить не будет. И Ланградеровцы снова возродятся, чтобы править. Как и написано в легенде.
- Та прежняя твоя дочь погибла, вот кто настоящая. Но если бы не Омус, то и не знаю……..
- Да, - скривился владыка, - этот напиток такое же чудо, как и волшебные камни. В которых просвечивается и будущее и прошлое.
- Такой камень есть и у Гендальфа, - напомнил Эжзо, - но старый колдун им не пользуется. Только в тот раз, когда Элси принесла скорбную весть в дом Элронда.
- Мне не нужен этот камень. У меня есть моя дочь. А она сильней, чем все эти камни.
- Ты помнишь, какая она была раньше? – переменил тему наставник.
Отец потупил взор и задумался.
- Да, помню, - ответил он и по его щеке незаметно заскользила слеза. Незаметно, но только не для Эжзо.
- Изменения неизбежны, владыка. Ты и сам знаешь. Ничего не поделаешь. Так всего лишь погиб один вместо всей страны.
- Но зато, какой погиб, Эжзо. Вспомни, как она сражалась против Шерилэна. И она бы победила, если бы не Омус. Ее даже Лумер пропустил наружу. Никого просто так не пропускал, а ее пропустил.
- Не грусти, владыка. Твоя дочь спасет всю страну. И возродит свой народ.
- Как ты думаешь, Эжзо, Средиземье нам когда-нибудь простит сделанного с ней?
- Ему придется. Ведь это все делается ради него.
- Да, ради него. И ради него я не могу позволить его народам погибнуть. Пусть погибла моя дочь в неизбежности. Но Средиземье пусть живет.
- Все получится, - твердо сказал Эжзо, - вот увидишь. Элси одолеет Вульдора и все будет хорошо. Больше не будет врагов и Средиземье будет спать спокойно. Шерилэнцы в войне лучшие. И мы воин не проигрываем. И Элси не проиграет.
- Война, война. Кругом одна война, - протянул владыка.
- Эта война коснется только одного, твою дочь.
- Но не забывай, что свою настоящую войну моя дочь проиграла, - напомнил отец.
- Ее проиграла Вьюн, а не Элси.
- Пусть твои слова окажутся правдой. Я буду только рад этому. Мне тяжело осознавать, что моей дочери больше нет, но еще тяжелее было бы осознавать, что не стань она тем, кем должна стать, погибло бы все Средиземье.
- Это вопрос одной жизни. Мы уже говорили об этом.
- Говорить можно долго, но эту жизнь уже не вернуть.
- Ничего не бывает без потерь. Всего одна жизнь, владыка. Всего одна взамен всей жизни. А ты не грусти. Скоро твой народ возродится вновь. И Элси будет править. И защищать. Все так и должно быть. Так написано в легендах и так писали пророки. Против судьбы не пойдешь, владыка.
- Не странно ли тебе, Эжзо, говорить о судьбе? Вы разве когда-нибудь останавливались пред ней? – удивился отец.
- Мы ведь говорим о Средиземье, а не о Шерилэне.
- Да, верно, - разозлился владыка, - мы ведь говорим о жизни, а не о мертвых.
- Я не буду с тобой спорить, - заявил Эжзо, - это ты привел ее сюда. Мы просто делаем свое дело, а распорядился ее судьбой ты.
- Нет, Эжзо. Ты сам себя обманываешь. Это ведь вы ломали ее жизнь, а не я. И вы бы все равно нашли ее и сделали такой как сейчас. Неважно, кто ее привел. Ты и сам бы отправился за ней.
- Правильно. Это оттого, что другого выхода нет. А я должен защищать Средиземье. Любым способом. И ты это знаешь, владыка. Ты тоже защищаешь Средиземье. И ты знаешь, что ради него нужно идти на все.
- А я и иду, - грустно напомнил он.
- И мы идем правильно. Как еще бороться с врагом?
- Да, да только так. Золотое правило. В войне только меч спасает и побеждает. В магии только разум. А в жизни только сила может что-то изменить.
Владыка обернулся и зашагал прочь от Эжзо. В последнее время на нем повис груз воспоминай относительно своей дочери. Особенно ее первый день здесь и первые пытки, а потом ее первый бой. И хотя его дочь уже совсем давно ничего и не помнила и не чувствовала, ее отец и помнил и чувствовал. Но он знал, что поступил верно. Он придерживался старой мудрости. Но владыка грустил о той прежней Элси, он вспоминал их беседы и споры. А сейчас? С кем он будет спорить сейчас? С кем беседовать и с кем шутить? С вон той, которая больше всего любит убийство? Да и о чем с ней говорить? Она все твои мысли заранее знает. И знает то, что ты скажешь и что думаешь. И твои знания достанет прям из головы, да что ей знания! Захоти она и твое сердце остановится. И замрет. И ей не будет горестно от этого. И ей не будет жаль тебя. Если так нужно, она сделает, потому что в войне нет ни правил, ни жалости, а только долг. А долго то у нее есть. Ей его в течение многих лет прививали. И ее убедили в необходимости научиться убивать. А управлять ей стало легко. Человеком, которым не помнит ничего и со временем забывает все больше, легко руководить. Да только Элси руководить долго нельзя. И ее ум и ее сила не такие как Шерилэн. И сила ее становится страшнее, а ум все изощренней. А Шерилэн она просто использует ради учебы, которая вроде бы необходима. Так то все говорят, и отец говорит. И она послушает их, так как она совсем не помнит правильно ли это или нет.
Омус родился давным-давно. Это не волшебный эликсир, скорее отрава. Кто создавал его трудно сказать. Но не добрые руки его помешивали, это точно. Говорят, что это слезы одного мужчины. Он любил без ума одну женщину. Королеву эльфов. Сам этот мужчина принадлежал к роду орков. Смешно? Влюбленный орк! Где это видано? Спросите у судьбы. Она мастерица устраивать шутки. Орк и вправду полюбил эльфийскую королеву. Да только эта любовь оказалась безответной. А орк с каждым днем погибал от любви все больше и образ прекрасной королевы не покидал его ни на мгновенье. Но однажды, когда орк бродил погруженный в несчастье по лесам Средиземья, ему повстречался человек. Он был завернут в плащ и скрыт от глаз. Он был в хорошем расположении духа и согласился исполнить любое желание орка. Тот пожелал обладать прекрасной эльфийкой, захотел, чтобы она стала его королевой навечно. В ответ он получил отказ. Незнакомец не смог подобраться к чистому сердцу королевы. У эльфов сердца волшебные и никакое колдовство не проникнет внутрь. Тогда орк попросил следующее.
- Сделай так, чтобы я забыл эту любовь. Сотри ее из моей памяти.
Незнакомец согласился, но взамен попросил слезы орка. Он подставил серебряный графин и слезы орка заструились внутрь. И эти слезы после получили название – Омус, то есть стирающий все воспоминания. Слезы орка. Яд для памяти и для доброй души.
А сам же орк, избавившись от чувств любви, отправился убивать эльфов, как делают все орки, так как они ненавидят этот народ. Еще говорят, что ненависть их усилилась после отказа эльфийской королевы. И когда этот орк прибыл в волшебный город чудных эльфов в намерении жечь и истреблять, его встретила сама королева. И орк не теряя времени кинулся на нее с мечом, в результате чего и погиб от ее же руки совсем и не подразумевая, что эту женщину он любил больше жизни.
Орк погиб, но его слезы остались. Всего лишь небольшой кувшин, но зато при помощи него можно забыть все на свете. И забыть навсегда. Как и Элси. Она не помнила ничего из своей прошлой жизни. Даже и деда своего. Знала, что есть такой. Знала то, что он не прав в своих учениях. Так говорил Шерилэн. Обитель самых сильных и самых мудрых. Как им не верить?
Вот и вся легенда. Омус. Страшное название и слово страшное. А его действие……..Грустно, когда совсем ничего не помнишь из прожитого. Но еще печальнее, когда вместе с воспоминаниями погибли и облики друзей, да и каких друзей. Грустно, когда такая великая жизнь среди великого народа исчезнет навсегда. И столько увиденного и пережитого останется позади. Хотя последние моменты из жизни Элси следовало бы и стереть. И смерть друзей и расставание с самым любимым человеком.
Элси обогнула выступающие обломки скалы и углубилась в дебри близлежайшего леса. Он оказался не совсем приятным, так как вел к не совсем приятному месту. Он, словно стена, окружал библиотеку Шерилэна и, словно верный пес, охранял ее. Только отпугивающих огромных зубов и когтей у него не было. Его вид являлся отпугивающим. Широкие темные стволы и закрученные пальцы деревьев. Помнится, прежняя Элси любила говорить с лесом, она с каждым деревом находила общий язык. Но с этими бы она его не нашла. Зато нынешняя Элси понимает их прекрасно и может болтать с ними обо всем. Но эти деревья подобно обитателям этого места не особо то разговорчивы, скорее наоборот. Они угрюмы и молчаливы. А единственные их слова - это стон скрипящих стволов. Что они этим хотят поведать не известно. Эти деревья стоят здесь с незапамятных времен. Стоят и помнят. Ну и охраняют. И через их плотную стену никогда не пройдешь, если не скажешь таинственных слов. Деревья разорвут в клочья неизвестного. А слова эти заключаются в продемонстрировании знака Шерилэна. Покажи его и ступай. Как и в этом случае.
Элси прошла сквозь стену сухой древесины и оказалась около огромного здания, чья память помнила всех входящих в его покои. Элси проскользнула по темным и прохладным коридорам, в пути она вспомнила свой первый приход сюда. Ее поразило богатство книг, их старость обитала в самом воздухе, а их голоса вливались внутрь и молили об прочтении. И начиная читать одну, вторая уговаривала изучить именно ее, а третья молила оставить ту и погрузиться в прочтении третьей. В Шерилэне трудно читать одну книгу. Настолько они интересны и индивидуальны, что прочитать хочется сразу все. Но одно печально. Все знания, приобретенные здесь, Шерилэнцы использовали только для одного. Все для убийства.
Элси остановилась перед железной дверью и через секунду вошла внутрь. Там ее ждали собратья. Все одетые в черное и решающие какие-то задачи.
- Вульдор приобретает все большую силу, - заявила светловолосая. Это не было новостью.
- Он построил крепость на востоке. Сейчас перемещается на запад, - продолжил медноволосый и веснушчатый.
- И он все так же остается невидимым, - присоединился еще один. Мужчина или женщина это сказал, думаю, не важно пояснять. Так же какого цвета были его волосы. Главное, он Шерилэнец.
- Это, и вправду, загадка. Как ему это удается, не понять. Его никто кроме Элси не видел. И видеть не может. Он словно под пеленой облаков. Что же он будет делать дальше?
- Ясно, что, - Элси подошла к широкому столу, где одна на одной лежали карты Средиземья. Она развернула самую нижнюю и насупила брови.
- Следующую крепость он построит здесь, - Элси указала пальцем на местность принадлежащую северу. Земли близлежайшие около Гондора. – Мы все понимаем ради чего он строит эти крепости. Он окружает Средиземье со всех сторон. Так ему удобнее будет вести контроль за всеми его частями. И так будет удобнее захватить его.
- Средиземье о нем пока еще ничего не знает, - дополнила светловолосая, - оно живет как и прежде. И волшебные эльфы даже и не подразумевают, что скоро после строения крепости с севера, он построит крепость рядом и с эльфами. Невидимую крепость. Как и все остальные, как и он сам.
- Как и последующие, - сказал рыжеволосый.
- Гильдия магов об его существовании ничего не знает. Они его магии не чувствуют, - светловолосая нашла на карте без труда место, где находилась Гильдия и поставила крест на нем.
- Да, в этой войне маги не особо помогут Средиземью. Придется нам вмешаться.
Все погрузились в раздумья. А позже кто-то спросил Элси.
- Элси, что ты предложишь?
Она скривила губы и уставилась в пол.
- Узнавайте побольше о его планах, - распорядилась она, - не понять каким образом он хочет уничтожить Средиземье. Толи война при помощи орков, то ли еще что-то. Разузнавайте. Это не Саурон, который возвел всего одну башню в Мордоре. Этот возводит их всюду. И не только в землях принадлежащих злу. Он и около Гондора башню построит. И в земли эльфов залезет. И плевать ему на святые воды. И сила его не станет слабей в их просторах. Вульдору все не по чем. Пусть наши шпионы сьездеют к первоначальной крепости. Может, что изменилось.
- Ветер говорит, что там все по-прежнему. Эта крепость является главной.
- Возможно, ветер не увидел всего. Пусть Шерилэнцы посмотрят, - повторила Элси, - собирайтесь в дорогу.
- Недавно к нему прибыла сотня кораблей с орками. Печальная новость в том, что высадились они в Серебристых гаванях, - сообщил рыжеволосый.
- Да, - протянула светловолосая, - магия эльфов его не трогает. Он и через их земли проведет орков незамеченными.
- Но пока еще орки почти никого не убили. Они не нападают, - снова вмешалась Элси, - орки приезжают, но не воюют. Они строят крепости. Но не нападают.
- Еще одна загадка.
- Как же тогда Вульдор собирается воевать? - удивились они.
Вместо ответа все снова устремили свой взгляд на карты. Высматривали внимательно в желании найти ответ. Но планы Вульдора оставались неизвестными даже для Шерилэнцев. Само же Средиземье и не думало, что по его землям гуляет враг и при чем гуляет свободно не опасаясь стать замеченным.
- Интересно, для чего ему нужен Саруман? – спросили сразу несколько собравшихся.
- В этом и часть загадки, - предположила Элси, - что может Саруман, чего не может Вульдор?
- Ничего, - не раздумывая ответили они. И это был правильный ответ.
- Выходит, для того чтобы Вульдор не тратил своего времени на то дело, которое может совершить и Саруман, - решили они.
- Что же он задумал? Как он собирается разрушить страну?
- Его мысли скрыты от нас. А вот стена перед мыслями его брата не такая прочная. Шерилэн медленно атакует его желания и скоро эта стена рухнет. Нам все станет ясно.
- Эхей, и правда, отличается от своего брата, - заметила Элси, - он в сравнение с Вульдором озлоблен и неспокоен. Вульдор же всегда уверен в себе и спокойствию его нет конца. Он никогда не злится. Вульдор совсем не злой. А вот Эхей! Он завидует своему брату. Завидует силе и разуму, которые ему не получить. Эхей любит смотреть за пытками. Он любит причинять боль. Вульдор же нет. Как говорит, делает это из-за необходимости. И убивает из-за необходимости.
Шерилэнцы не спрашивали откуда Элси так хорошо известен характер Вульдора. Они знали, что Элси была у него в гостях.
- Эхей не похож на Вульдора, - продолжила Элси, - но их связывает родство. Они одной рукой созданы.
- Но для чего Вульдору Эхей? – задала вопрос светловолосая.
- Я этого не понимаю. Может, Эхей и не нужен Вульдору. Просто их двое.
- А Вульдор привязан к Эхею?
- Особой привязанности я не почувствовала тогда. Вульдор просто оберегает своего брата. Они совсем разные. Им разговаривать не о чем. Вульдор не особо ценит своего брата, но все равно оберегает.
- Странный этот Вульдор, - вмешался рыжеволосый, - не такой как все остальные.
- Это из-за того, что он себя с остальными рядом не ставит. И злом он себя не называет. Говорит, что он просто конец жизни в Средиземье. Всему приходит время.
- Он опирается на золотое правило мудрости, - подсказал кто-то, - правило то правильное, но поверить в то, что Вульдор и вправду все закончит, трудно.
- Наша цель не верить, а защищать, - Элси повысила голос, - и здесь мы будем защищать. Так что отправляйтесь в дорогу и проследите за всем. Может, что и всплывет.
Шерилэнцы мысленно согласились с ней и покинули библиотеку. Они отправляются в путешествие за новостями, которые полностью даже ветер не узнал.
В комнате осталось двое. Элси и светловолосая.
- Тебя ждет Эжзо, - напомнила она, - отправляйся к нему, Элси. Учеба твой главный козырь. Недолго Вульдору осталось. Ты с каждым днем становишься все сильнее. И скоро твоя сила сравняется с его. Только дверь открой и все получится.
Элси вышла из этого места. Взглядом она проводила удалявшихся путников. Рыжеволосый повернулся и поднял свою руку в знак расставания. С этим Шерилэнцем Элси здесь больше всех общалась. Она любила сражаться с ним в паре. Чем-то они походили друг на друга и поэтому в войне им было легко. Они с легкостью прикрывали друг друга и нападали на «врагов» поочередно. А сейчас Элси придется искать себе другого партнера в пару. Шерилэнцам нравилось сражаться парами. Прям, какой-то таинственный танец. Главный бог этого танца - меч, а гость - война или смерть. Но сейчас Элси предстоит биться один на один и причем с Эжзо. Она завернула за угол и быстрым шагом преодолела несколько заворотов. Потом приблизилась все к тому же зданию. Оно имело свое название. Олсилорен. Что значит место битвы и место рождения новых людей. А в этом месте обитало столько битв! Миллионы миллионов. И все такие разные. И принадлежали они разным людям, но схожим между собой. И это место помнило воинов. А вот врагов не совсем. Их столько здесь перебывало, что трудно сосчитать. Шерилэнцы же здесь появлялись каждый день и поэтому их не забудешь. Но особенно хорошо это место помнило когда-то красивую и молодую деву. Помнится, впервые прейдя сюда она совсем не умела сражаться, а позже, да, позже научилась. А потом пошла, пошла убивать. И еще позже сам Эжзо сражался с ней на равных.
Пришла сюда Элси, когда солнце уже высоко стояло над землей, хотя они договаривались встретиться на рассвете.
- Ты опоздала, - донесся голос Эжзо и он появился в дверях.
- Важнее то, что я пришла. А время власти не имеет.
- Ну что ж. Раз не имеет, тогда давай начнем.
Элси проследовала за ним внутрь. Широкий зал с отсутствием света. Знакомый запах и знакомая атмосфера. А так же знакомый пол и стены, знакомый потолок и просто знакомый знакомый. Наставник. Но наставник до тех пор пока Элси не станет сама себе наставником. Похоже, так и есть. Решения теперь уже она отдает. И совещается с Шерилэнцами тоже. И не волнует ее, что Эжзо возможно и против. Все, время пришло. Элси родилась.
- Начинай, - обратилась она к нему.
Эжзо не стал ее разочаровывать. Быстрее мысли он вскружил, подобно вихрю, и обрушился на нее. Она лишних движений не совершала. Только самые необходимые и самые верные. Пару раз они взмахнули мечами, а потом рванули ввысь. И эти двое слышали одну песнь в голове. Песнь войны и меча! Вопрос в том, кто ее слышал громче. Сегодня громче ее слышала Элси. И эта песнь обитала не только в голове, но и во всем теле. Тем самым делая и движения, и выпады, и удары страшными, подобно самой песни смерти. И впервые сражаясь в схватке, Эжзо был поражен. Он не был напуган и растерян. И удивлением это не назовешь. Такое странное чувство. Оно появилось от таких странных движений своей ученице. Нет, не неуязвимость. Все Шерилэнцы обладали неуязвимостью. Здесь скрывалось нечто большее и в связи с этим большим(ударение на о) здесь скрывалось под личиной страха не сам страх, а какое-то оцепенение. Хотелось стоять и смотреть как сражается Элси. Не воевать с ней, а смотреть на ее войну. Потому что в данный момент она не с Эжзо воевала, она вообще воевала с самой Госпожой войной. И Элси теснила ее к стене, не давая шансов на победу.
Эти двое и не заметили как вокруг них собрался весь Шерилэн. Они стояли и наблюдали. Не завидовали так как сражались они ни чуть не хуже. Но вот заметили что в движениях Элси, и правда, ожил еще кто-то.
- Ты рассказала мне о своих горестях. И ты приняла мою сущность, - на самом деле это меч появился там, не просто в руках, а внутри. Он стал самым дорогим для нее. И самым интересным. Прям как в песне.
Куда он шел? Куда он шел?
Наверно далеко.
А что искал? А что искал?
Ответить нелегко.
А может, он искал любовь?
Нет, не любовь искал.
А может, он искал родную кровь?
Да и не кровь искал.
Искал он меч, что краше всех.
Что всех ему родней.
С которым будет веселей,
Чем даже у друзей.
С которым, будет он ходить по землям,
Дальше всех.
Которым будет не рубить,
А защищать других.
Так пела Элси раньше. Она мастерица петь была. Только этот дар Элси сберечь не смогла. Зато она приобрела другой. И тоже с песней. Правда пела не она, а меч. Зато она любила слушать.
Элси выпадом обманула наставника, о чем он даже и не подразумевал. Она оказалась за его спиной и Эжзо с трудом увернулся от меча, который должен был зайти сзади. Эжзо тоже решил схитрить, но Элси умудрилась прочитать это в его мыслях и поэтому замысел не удался. Они продолжили кружение. Они не проверяли друг друга так как давно уже узнали, кто чего стоит. Просто пытались убить. Неважно каким способом. Мысленной атакой или при помощи меча.
Здесь в ход пошла вся сила. И магическая и сила Шерилэна. И в связи с этим, вокруг двух круживших не редко появлялись огни, то есть магические шары, ослепляющий свет которых мог навсегда лишить возможности видеть. И сила воли поднялась как при штормовом положении. Но Шерилэнцы не смотрелись кораблями, попавшими под руку стихии. Скорее наоборот. Это они рассердились и это их нужно опасаться. И только вокруг не океан, а зрители.
Времени прошло много. Но никто не обратил на это внимания (хотя Шерилэнцы, по секрету сказать, обращают внимание на все. Такая уж у них память. Каждая мелкая деталь отпечатывается словно след сапога на свежевыпавшем снеге. Что ж. Тогда это делает плюс этой битве).
Эжзо ускорил нападение в намерении заставить Элси совершить какую-нибудь ошибку. Но Элси давно уже ни каких ошибок не совершала, особенно в учебе. Это ее конек так как она по-настоящему умеет слушать и наблюдать, запоминать и думать.
Она отбила каждый его удар, но свои пока приберегала. Эжзо влетел в ее разум и попытался пробить огромную стену пред мыслями. С трудом, но она поддалась. Кирпич за кирпичом отваливался от строения, приближая победу наставника. Но стена оказалась твердой и непослушной. На том месте, где вылетали кирпичи через какой-то промежуток времени вставали другие. И казалось, продолжалось бы все это бесконечно если бы Эжзо не действовал быстрее, чем заделывание щелей в стене. Он приложил все усилия и проход образовался. Он протиснулся туда в желании закончить этот бой, так как победа Эжзо уже неизбежна. И все Шерилэнцы это понимали, так как вслед за Эжзо туда потянулась и вся сила Шерилэна, всех его обитателей. Они шагали внутрь в стремлении узнать, что там за стеной. И что задумала Элси? Какую тактику выбрала в этот раз? Сегодня она, и правда, держалась слишком долго. Но Эжзо перехитрил ее. Все-таки он остается сильнее. И он решил это доказать.
Эжзо прошел вперед на несколько шагов (все это проходит внутри сознания Элси). За ним по пятам пошли и Шерилэнцы. Сейчас дымка рассеется и они увидят, что затеяла Элси. Но что такое? Дымка рассеялась и…………..и впереди лежала пустыня. Ничего. Только ни-че-го. Тишина…………..а потом падение вниз. Все ниже и ниже с пронзительной быстротой весь Шерилэн скатывался в пустоту. Какое-то странное падение. Как будто нагнулся над колодцем и невзначай перевернулся. И когда наступит конец этому полету? Неизвестно. И только сейчас Эжзо и всем остальным стало ясно, что она заманила их в ловушку. Подумав, что стоявшая стена это препятствие пред ее мыслями, они поверили в это. Но, а на самом деле. Она их всех поймала. И сейчас лежа на дне колодца, они смотрели как крышка закрывается и темнота наступает. И выхода нет, если она сама их не захочет выпустить.
- Не может быть, - пробормотали они, - как она сумела?
- Она нас всех победила. Победила то, что никто и никогда не побеждал. Победила в одиночку.
Элси засунула свой меч в ножны и зашагала прочь из здания боя. Она проходила мимо Шерилэнцев. Они словно окаменели. Стояли на одном месте не сводя взгляда также с одного места. И Элси не слышала их голосов внутри. Они там могли находиться вечно, пожелай она. Нет, она их не убила так как убить Шерилэнца считается невозможным. Но она победила их.
Лишь к вечеру ( не знаю какого дня) она нагнулась над колодцем и открыла крышку, тем самым освободив своих соратников. Они выходили молча, но в их глазах Элси сумела прочитать похвалу. Последним вышел Эжзо. Он долго смотрел на нее. Она поняла все, что он и думал и что он хотел сказать. Он был рад.
- Вульдор поиграл, - уверенно произнес он и зашагал в библиотеку, в место совещаний. Скоро прибудут те, кто покинул Шерилэн и расскажут как там обстоят дела. Позже в библиотеку направилась и Элси. Решилось все тем, что Шерилэнцы принесли плохие новости.
- Вульдор все также остается невидимым. И эта крепость на севере оказалась уже построенной. Он в состоянии ворочать время. Вот поэтому он так быстро воздвигает свои строения, - сообщил рыжеволосый.
Ворочать время издавна считалось высшей степенью магии так как время считается независимым и играющим только по своим правилам. Это все говорило о том, что Вульдор возможно и на самом деле есть само время, как он объявил в тот раз Элси. И от этого вывода Шерилэнцам пришлось какое-то мгновенье помолчать. Помолчать из-за того, что никто не знал, что сказать и предложить. И, несмотря на сегодняшнюю победу Элси, радующую и обнадеживающую, им пришлось задуматься и о поражении Средиземья, что тоже впечатляло.
******
- Тренировки решат все, - в который раз повторил наставник.
Они стояли на берегу замерзшей и спящей реки. Помнится, Элси в первый раз провалила это испытание. А сейчас тоже была зима, только сколько лет прошло с той зимы она не знает. Да, снова зима пришла. Покрыла снегом найденное ей. Нашла она много чего. Зима настоящая волшебница. Она так здорово меняет прежде стоящие пейзажи, она их не просто меняет, а рисует сама. Правда, холодными красками. В основном белыми или синими. Как лед, покрывший реку. Река завернулась в него словно в одеяло и спит себе. Но сон ее недолог. Эжзо хочет разбудить ее. А она в свою очередь ничем не сможет ему ответить. Она позлится и поворчит, но ничего не сделает. Эжзо прикрыл глаза и заговорил с рекой. Ледяной покров шелохнулся и по нему побежали мелкие трещинки. Эти трещины быстро завладели всей поверхностью и стали расширяться. Послышался плеск. Госпожа река проснулась. Она широко зевнула. Потом еще раз. Опять ее разбудили эти. Ну сколько можно? Дайте поспать. Реке не хотелось раскрывать своих объятий. Она хотела только спать. Потом она глубоко вздохнула и из-за этого повеяло пронзительным холодом. Кусочки ледяных снежинок отлетали в стороны и усыпали Шерилэнцев. Эти льдинки вонзались в тело как острое стекло, но только не ранили, а жгли ледяным огнем. И благодаря им река получала власть над желаемыми. Эти льдинки своим холодом, схожим с равнодушием, убивали всякое желание бороться. Но это равнодушие ничто в сравнение с равнодушием Шерилэна. И когда холод натыкался на еще больший холод гостей он сам себя изничтожал моля об огне.
Река, узнав кто перед ней, порычав, сбилась в комок. Она пыталась сдержать себя, но ей не удалось и она зевнула. Потом она отползла на несколько шагов назад боясь, что Шерилэнцы рассердятся на такой прием. Но, нет. Им все равно. И она осмелела.
- Ты помнишь ее? – спросил Эжзо у реки, имея ввиду Элси.
Река устремила свои синие озера к облику Элси и кивнула. Она ее помнила. Помнится, она ей пела, а та слушала. Если потребуется она и сегодня споет.
- Да, я помню, - сказала река, но ответ совсем не походил на журчание летней воды.
- Делай то, что делала тогда, - распорядился Эжзо.
Он толкнул Элси в образовавшееся из-за таяния льда отверстие над синевой. Эта синева с радостью приняла гостью. Какое-то мгновенье синева оставалась в неподвижности. Она просто наблюдала как отверстие затягивается и покрывается давно знакомым льдом. Но лед одолел не только верхние слои. Он был в силе заморозить все то, что и внутри. Поэтому действовать надо было быстро.
Элси почувствовала, как над рекой расположилась вся мощь Шерилэна. Как и в прошлый раз. И эта мощь повисла стеной, образуя тем самым колпак. И попробуй пробейся через все это, когда и сверху и изнутри к твоим мыслям ползет холод, спокойствие, желание оставить все. А тело медленно погружается глубже и оно утопает в тесных объятиях нимфы.
Нимфа усмехнулась и захотела подплыть ближе. Элси не двигалась. Все ее тело покрылось льдом. Она не дышала и не пыталась выбраться наружу. Не отталкивала хозяйку и не бежала от нее. Она всего лишь смотрела той прямо в ее синие глаза. И на мгновенье нимфа тоже замерла. Когда-то холод, сковывавший Элси, сковал ее саму. А гостья же совсем не обращала внимания на него. Казалось, что холод бежал от нее. Бежал как обезумевший. Нимфа хотела запеть свои песни, которые, возможно, спасут ее, но та не позволила. И не важно сколько времени Элси провела хоть и под водой, но совсем не в ее объятиях. В этот раз замерзла не она, в этот раз замерзла нимфа. А Элси мысленно заставила лед затвердеть, а холод слетать на сам север к духу холода и принести побольше его щедрых даров. И нимфа скукожилась так как этот мороз, он не был цвета синевы, этот холод был прозрачен, но вопреки своей природе немногословности (так как через него и так все видно), он был ужасно жаден до тепла! И так жаден на прикосновения и на обнимания. Он совсем не медлителен, а наоборот!
И наблюдая за мучениями бедной нимфы, Элси стало радостно. А ведь когда-то давно и в Багхаере и в Левелине Элси любила синеву. Она любила реки. И те были ее друзьями. Им нравилась та забавная и добрая девчонка, такая же озорная, как и они сами.
*****
Нимфа тряслась от обхватившего ее мороза. Но Элси это больше не волнует. Теперь ей следует выбраться наружу. Она слышала силу стоявших там наверху. Она не собиралась переворачивать внутри самой себя все вверх дном. Наверное, она приблизилась еще на один шаг к той внутренней силе.
Лед разлетелся с треском и всех собравшихся откинуло назад.
- Она это сделала, - прошептал Эжзо, - она все-таки это сделала.
Сверху на всех посыпались осколки льда. Они имели вид все того же голубого стекла. Только падали почему-то так медленно, словно легкие снежинки. И они кружили, кружили, кружили. А Шерилэнцы, обретя наконец-то понимание того, что совершила Элси, с трудом поднялись и переглянулись между собой.
- Цель близка, - твердо и ясно произнес Эжзо.
*****
Цель близка. Вот те слова, которые сказал Эжзо. Правда ли это? Если мыслить в пределах Шерилэна, то да. Дверь приблизилась на пару шагов. Теперь Элси отчетливо видела перед собой все эти письмена. Долго ли ждать ее открытия? Никто не знает. Шерилэнцы подразумевали, что дело решится в бескрайних тренировках. Если она будет тренироваться еще больше, то дверь натиска ее силы не выдержит и отворится. И поэтому тренировки заменили бесконечными тренировками и сражениями. Что изменилось за это время? Ничего. Ничего за исключением прибавившейся горести у ее старого друга.
В этот вечер Аусинг брел к ней. Его ветки шелестели и потрескивали. Он хотел поговорить с Элси. В последнее время она почти с ним не разговаривала. Только слушала, при этом уставившись в одну точку. Но он все равно садился с ней рядом и пытался хоть как-то вывести ее из оцепенения. Он рассказывал старые истории, которые прежняя Элси так любила. Он рассказывал и то, что говорил раньше. Но почему то она не помнила того, что эту повесть она уже слышала от него. Он рассказывал то, что приключилось с ней ранее до Шерилэна. Но она почему-то этого не знала. А Аусинг удивился бы (как это возможно забыть свою прежнюю жизнь?) не знай он Шерилэн, не знай он про Омус и про то, что здесь с ней делают. И старый целитель заметил, что он становится совсем не интересен для уже чужой Элси.
Сегодня он пришел как обычно. Его белая кожа слегка задела каменные стены и он очутился внутри. Там Аусинг увидел ее. Она закрыла голову локтями и молчала.
- Элси, - позвал ее Аусинг.
Она почему-то не отвечала.
- Элси, - он позвал громче надеясь на то, что она просто не обратила внимания на его зов. Но она и опять молчала.
- Элси, - почти кричал старый целитель. То, чего он так сильно боялся, наступило.
- Элси, Элси, Элси, - кричал он не переставая, при этом роняя свои белые слезы, свои белые слезы до тех пор, пока листья не исчезли с его ветвей.
И кричал он так долго. Пока на небе не стали ярко гореть звезды и не выплыла красавица луна. Такая недоступная и холодная, схожая с Элси.
Целитель склонился над старым другом и встряхнул его за плечи. Но друг и не почувствовал волшебного прикосновения Аусинга. Тогда древо взглянуло в ее глаза. Оно взглянуло и белая кожа дерева приобрела земляной оттенок. Там внутри сплошной Шерилэн стоял. Нет, надежды на исцеление нет. Все потеряно. Элси никогда не вернуть. Умерла она. Умерла.
Вдруг, Элси поднялась. Она направилась к мечу и ради разнообразия (скорее ради удовольствия) стала орудовать им.
- Ах, - вздохнул Аусинг и предпринял последнюю попытку, - Элси, Элси, - зашептал он, но эта попытка с треском провалилась.
- Она не слышит меня, - тихо прошелестел он уже пустыми ветками, - она больше не слышит меня. И не видит. Теперь я для нее стал невидимым так как у нее уже нет той силы, чтобы видеть и меня и простую красоту.
Аусинг, повесив свои ветви до земли, медленно зашагал обратно к своей равнине. И с каждым шагом его «руки» опускались все ниже и ниже. А слезы горячее и солянее. А потом на небе почему-то появились тучи и они стали плакать вместе с Аусингом. И целитель не скрывал своих слезы, так же как и Средиземье не скрывало своих в виде дождя.
Элси подошла к окну и уставилась на слетавшие с облаков капли.
- Странно, новости о том, что пойдет дождь не было. Так почему же он пошел? Почему облака нас не оповестили? Не порядок. Надо этим заняться.
И Элси уже была готова разбираться с облаками как, вдруг, в конце комнаты зажегся свет. Элси прищурила глаза и положила руку на меч. Свет рос и становился сильнее. Он был белым и ослепительно ярким. Сквозь него что-то просвечивалось и Элси применила всю свою силу, чтобы разглядеть, но ничего не вышло. Это ее удивило и позабавило.
- Кто ты? – спросила она. – Выходи. Кто посмел мне воспротивиться?
Слова эти прозвучали вызывающе от чего вышедшей из света пришлось скривиться. Ей захотелось и уши закрыть, но она сдержалась.
Вышедшая оказалась прекрасная женщина. Ее светлые волосы прямыми нитями спадали до пола. Ее синие глаза искрились и одета была она во все белое. Такого же цвета кожа. И весь этот облик светлый и прекрасный. Чистый и непорочный. И свет. Свет. Свет. Божественный. И странный. Незнакомка молча смотрела на Элси. Время этой незнакомки пришло и вот она здесь. А Элси тем временем не сводила взора с нее.
- Почему ты не подчиняешься моей силе? – громко спросила она.
- Потому что твоя сила слаба, чтобы противостоять моей, - тихо ответила незнакомка.
- Вздор, - снова усмехнулась Элси, - сила Шерилэна непобедима.
- Она для меня ничего не значит, - так же тихо продолжила беседу незнакомка. И свет ее не стал блеклым.
- Кто ты? – наконец задала за всю эту беседу самый важный вопрос Элси.
- Я жизнь, - размеренно ответила та.
- Что ты делаешь сейчас?
- Я ухожу от тебя. Я тебя покидаю. Меня в тебе больше нет.
Элси молчала. В ее внутреннем состоянии ни каких изменений с чувствами не произошло. Жизнь напоследок заглянула в глаза Элси в желании увидеть хоть малейший повод остаться. Нет. Повода нет. Она из-за этого тяжело вздохнула и прошла мимо. И свет теперь светил впереди.
Какое-то время Элси наблюдала за ее уходом пока та и вовсе не скрылась. Воцарилась тишина. Опять всего лишь на мгновенье. Снова в том же углу послышалось чье-то присутствие. Элси напряженно обернулась. Там образовалась темнота. И вместо света она светилась сама собой. Черным облаком. Спустя мгновенье из черного тумана вышла еще одна. Только завернутая во все черное и погруженная в черные наряды. Эта женщина была черноволосой, но такой же бледнолицей. Но она была и холодной. Медленно она подошла к Элси и остановилась рядом, ожидая вопроса.
- А кто ты? – спросила Шерилэнка, скривив губы и сложив руки на груди.
- Я смерть, - тихо прошуршала та.
- Зачем ты здесь?
- Я покидаю тебя. Мне не зачем к тебе приходить. Ты ни к миру живых, ни к миру мертвых больше не относишься. Ты тот, кто будучи мертвым обитает среди живых. Меня в тебе больше нет.
Она повернулась и зашагала в ту же сторону, что и жизнь. И Элси и ее не стала останавливать. А позже на их место пришла пустота. И только она не покинула Элси.
Вот так от Элси ушли и жизнь и смерть. И Аусинг тоже ушел. Что толку разговаривать с теми, кто тебя и не слышит и не видит. Элси прошла по сухим листьям и скатилась по холодной стене на каменной пол.
- Откуда здесь листья? – не поняла она и небрежно откинула слезы Аусинга.
****
В Раздол въехал эльф. Он был не на шутку обеспокоен. Его красивое лицо, когда-то совсем не знавшее печали, сейчас источало только ее. Он теперь редко смеялся. Он теперь редко пел и редко спал. Он все время думал и вспоминал. Он кое кого потерял. И этот кое-кто был ему очень дорог. Он много лет знал этого обитателя Средиземья. Они через многое прошли и через многое пройдут в будущем. Этот кто-то был прекрасным другом раньше.
Въехавший спустился со своего скакуна и отдал его на распоряжение двум подошедшим эльфам. Они с немым вопросом на устах спросили о результатах, на что путник отрицательно покачал головой. Те тяжело вздохнули и мысленно посочувствовали.
Путник прошел через дивный сад Элронда, поприветствовав обитавших там эльфов. Потом он миновал несколько покоев, где тоже занимались различными делами эльфы. Они играли на арфах старую мелодию не подпевать которой являлось невозможным. Но только не для въехавшего. Он был слишком печальным. А песня говорила вот о чем.
Летела душа далеко
Все дальше она покидала
Ей жить теперь не легко
Несчастье она повидала.
Ей больно и грустно сейчас
И скучно стало вдруг
Как веселиться в сей час?
Когда потерян друг.
Пой песню ангел
Пой песню голос мой
Пой громче, пой смелей
А вдруг услышит песню тот,
Кто мне всего родней.
Пусть ритм ее и вся краса летит куда то в даль
Пусть мне подскажут небеса
И им не станет жаль.
Он какое-то время послушал эту песню, сливавшуюся с дивными голосами эльфов. Потом он направился в покои светлого князя. По пути перед его глазами пронеслись воспоминания. Как будто они происходили вчера. И эти воспоминания заставляли сначала улыбнуться, а потом опечалиться еще больше. Старые друзья они таковы. Заставляют почувствовать насколько они тебе дороги только в момент их исчезновения. Друзья, друзья. Волшебное слово. И нет жизни тебе, когда уже нет жизни первого. И каждое дерево, и каждый куст напоминает о нем. И лес такой же зеленый, как и его глаза. И журчание реки такое же, как смех все того же.
Он вошел в покои и встретился взглядом с взглядом еще двух. По грустному лицу вошедшего им все стало ясно, но они все-таки решили спросить.
- Ты не нашел ее?
- Нет, - ответил Леголас, - ее нигде нет.
Те двое какое-то время помолчали. Что здесь сказать?
- Еще не все потеряно, - дружески приободрил Элронд, - поверь, все образуется. Она найдется. Наверняка все в порядке.
Леголас молчал. Он это уже слышал. Он слышал это каждый раз, когда возвращался сюда. Возвращался из прошлых путешествий слыша это. И будет слышать это, возвращаясь из других.
Элронд с сожалением посмотрел в глаза эльфу и вышел, оставляя их наедине.
- Гендальф, я не понимаю, - начал Леголас, - я всюду побывал. Я все Средиземье объехал. Ее и след простыл.
Маг отвернулся к окну.
- Может, вы просто разминулись? Ну, такое бывает. Ты только из этого места, а она как раз-таки туда.
Он всячески пытался успокоить друга, на его страдания смотреть невозможно, хотя маг и сам сильно переживал. Гендальф тоже объехал все Средиземье в поисках ее. Ничего. Словно в воду канула.
- Что же это такое, Гендальф? Где она? Жива ли?
- Не волнуйся, добрый мой эльф. Конечно, она жива. Может, ты не во все места заезжал?
- Куда только можно заехать. И в Левелин. И в Лихолесье, может, она решила приехать ко мне. И к Гимли я заезжал. И в Вэлмуте и……..я везде был, - голос эльфа становился громче, - все Лихолесье по моей просьбе ищет ее. Куда мог пропасть эльф? Гендальф, ты же маг. Помоги мне. Умоляю. Найди ее!
- Конечно мы ее найдем. Еще чуть-чуть поищем и найдем, - маг похлопал эльфа по плечу, пряча свою обеспокоенность по этому поводу глубоко-глубоко. Как сказать другу, что он уже все перепробовал, чтобы ее отыскать. И в волшебный камень заглядывал и у Средиземья спрашивал. Ее нет. Словно умерла. Вот эта мысль все чаще преследовала обоих. Они от ее навязчивости не могли отбиться.
- Ты ведь знаешь, Гендальф, что между нами весенняя звезда! – сказал Леголас.
Маг молчал.
- Ты ведь знаешь! - повторил Леголас.
- Знаю! – маг посмотрел на Леголаса. – Волшебная нить, которая никогда не рвется. Очередное чудо эльфийского народа.
- Чудо, которого, как все считали, больше нет, - напомнил эльф. – И еинственный живой эльф, кто испытал его на себе это Элронд! И оно чуть не убило его, когда его нареченная Енин умерла. Если бы Вьюн была жива я бы нашел ее, Гендальф! – голос Леголаса отдавал ужасным холодом.
- Нет! Что ты! Она жива! – уверял его Гендальф.
- Куда мог деться эльф? Куда он мог деться, что даже нить весенней звезды не может найти его? Ответь мне, Гендальф! – крик Леголаса напомнил замок владыки эльфов. - Ты ответь, не как маг - а как друг! Я ведь знаю – ты знаешь! – Леголас впился своим взглядом в глаза старика.
- Леголас, если бы она умерла – ты бы тоже умер. Ты же знаешь как действует заклятие вечерней звезды.
- А я и так умер, Гендальф, - процедил Леголас. - От тоски, - пояснил Леголас и устало опустился в кресло. – Это я во всем виноват! Я обещал, что всегда буду рядом! Всегда. А я бросил ее. Не сберег. Я ей даже не успел рассказать о том, что между нами! Все не мог набраться смелости! А она просила рассказать. Каждый раз она ждала, но я молчал. А сейчас поздно!
- Леголас, дружок, в чем же ты виноват? Уверяю, мы найдем ее. Не позволяй грустным мыслям завладеть твоим сердцем…… ты поживи пока у Элронда. Передохни. А я ее еще раз проедусь по Средиземью, - предложил маг. Его глаза под кустистыми бровями уговаривали эльфа согласиться. А доброе морщинистое лицо убедило бы кого угодно, но только не его.
- Да ты что, Гендальф? Как же я могу? Как же ты предлагаешь мне такое?
Маг скривился от огорчения проигранной затеи. Чародей видел, как его друг истязает себя. Приезжая только из одного тяжкого путешествия в поисках ее, на следующий день он оправляется в такое же. Ему отдых нужен. Правда Гендальф и сам без конца искал ее. И мысленно летал по Средиземью и с другими магами путешествовал. А потом, еще более расстроенный, он охал и смахивал набегавшие слезинки, и говорил.
- Куда ж ты подевалась, Вьюн? Куда?
Вся эта история прибавила Гендальфу парочку глубоких морщин на челе.
- Ладно, - продолжил Леголас, - завтра я отправлюсь снова в Урлагон. А там посмотрим.
Гендальф устало вздохнул.
Маг вышел, подарив другу одиночество. Леголас уронил голову на руки и задумался о том, что он упустил. Потом он устремил свой взгляд в окно. Там на цветущем дереве сидело несколько голубей. Белые как снег и добрые как сами эльфы. Леголас встал и протянул руки к птице. Она без малейшего трепета скользнула к нему на ладонь. Голубь весело курлыкал. А Леголас разговаривал с ним. Вернее, просил кое о чем.
- Найди ее, - попросил он белоснежного голубя, - найди, хоть и мы не нашли. Напомни обо мне. А теперь лети и будет твой полет быстрым и приведет он тебя к ней. Да сохранит тебя заклятие вечерней звезды.
Леголас разжал ладони, птица взмыла в облака. Они такие же белые приняли ее в себя и позже скрыли от всякого взора. А голубь летел и летел. Просьба эльфа руководила им.
- Он совсем измучил себя, Гендальф, - сказал Элронд другу. – Я боюсь за него. Леголас мне как сын и я никогда не прощу себя если….
- Все будет хорошо! – перебил его волшбеник. – Верь мне!!!!
*****
- Элси, как дела с дверью? – спросил Эжзо, подходя ближе к ней.
- Совсем чуть-чуть осталось, - ответила Элси, - она почти слетела с петель.
Эжзо обрадовался. Задуманное осуществляется. Весь Шерилэн радовался этой новости. Весь он ждал этого с нетерпением. Запах победы уже ощущается в воздухе и поэтому Шерилэн доволен. Рады тому, что Элси наконец-то готова взять свою силу, чтобы сейчас победить, а в будущем править. Видимо, для взятия силы было необходимым стать такой как она. Как Элси. А то есть стать убийцей. Омус поработал на славу. Она все забыла. Даже всех друзей. Даже Сол и Эйсана. И деда своего. И смысл слов его. Элси верит в то, что Шерилэн поступил правильно. Она верит в то, что по своей воле оказалась здесь. Что нашла ответ в становлении такой. И Средиземье победит благодаря такому ответу. А что еще нужно для его слуг?
Элси снова направилась в башню, вскоре весь Шерилэн облетела новость о том, что Элси скоро откроет свою внутреннюю дверь. Из-за этого они, пока она шла к башне, подходили к ней и «поздравляли».
- Отличная работа, Элси.
- Вульдор против твоего мастерства не устоит.
А Элси тем временем добралась до своей башни. Ей сегодня предстоит хорошо потрудиться. Взять свою силу. Сотни ступенек остались позади как все эти годы, проведенные здесь. Годы так называемого обучения. Подарком судьбы это не назовешь. Скорее наоборот, проклятьем. Чему же они научили? А чему нет? Не научили любить и прощать, дарить и радоваться. Научили только забирать и заставлять плакать других. А дарить только одно – смерть. Великое учение.
Башня Элси была высока. Отсюда можно, если хочешь, разговаривать с облаками. Но они не любят разговаривать с Шерилэнцами, хотя им приходится. Другое дело эльфы. Небо любит этот народ и болтать с ними может целыми днями и ночами. А вот Шерилэнцы, нет. Облака прячут свои глаза в общении с ними. Этот разговор им не приятен. И похож больше на допрос, а не на дружескую беседу. Сегодня Элси их допрашивать не станет. У нее есть занятие поважнее. И облака, когда-то так любившие ее, сейчас вздохнули с облегчением и спрятали свой взгляд, в котором обитало только омерзение к ней, в свои покровы.
Элси уселась на холодный пол и привалилась к стене. Помнится, здесь стояла раньше мебель. Но сейчас ее нет. Не для кого ее ставить. Несмотря на день, в башню закрались сумрак и прохлада. Тени деревьев отсвечивались на светлых стенах. Деревья теребил ветер и из-за этого их тени на одном месте не сидели, подобно обитательнице здешней комнаты.
Она снова ушла внутрь и очутилась в темном коридоре. Он вел к одной двери. Серебряной и загадочной. Она светилась и странные знаки, восседавшие на ней, тоже приобрели серебряный свет. Дверь.
Элси сначала постучала в нее. Та оставалась безмолвной. Потом она стала долбить по ней кулаками, в ответ услышав треск и грохот. А потом сильнее. Да, дверь еле держалась уже. Но она все так же оставалась закрытой. И на уговоры не поддавалась. Все молчала.
Элси применила всю силу: и силу магии, и силу разума, а дверь, чуть не разлетевшаяся на осколки, все также оставалась закрытой.
И позже как всегда Элси снова погрузилась в раздумья, оставаясь в ее круге. А потом она усмехнулась. Усмехнулась оттого, что поняла. Оказывается, все было так просто. Она поднялась и встала наравне с дверью. Та с вызовом смотрела на Элси. Она же этот вызов проигнорировала.
- Почему я должна стучаться в тебя? – спросила Элси. – Так следует поступать, когда приходишь к кому-нибудь в гости. Я же ни к кому не пришла. Это моя сила. Я не должна просить у тебя, чтобы ты мне ее отдала. И я не буду стучаться и бороться с тобой. Ты всего лишь дверь. А за тобой то, что принадлежит мне. И я просто зайду.
Элси толкнула дверь. Та со скрипом растворилась. Казалось, целая вечность прошла пока это случилось. Стоя здесь некто иной, а не этот, он бы давно сгорел от любопытства узнать, так что же там впереди. Но здесь стоял тот, кого подобные чувства давно не терзали.
Впереди обитала чернота.
За спиной Элси снова встал весь Шерилэн и закричал.
- Бери, бери ее.
А там, где-то в другом конце Средиземья, Аусинг - хозяин равнины кричал совсем другое.
- Не бери. Ни в коем случае не бери.
Но его просьба оказалась не услышанной.
Что представляла из себя ее сила? Это был не свет, столь часто описываемый в других произведениях. Это была тьма. Живая и разрушающая. Сила войны, сила магии. И ничего общего она не имела с прежней силой прежней Элси.
Она шагнула вперед
Тьма не рассеялась, она просто приняла ее и окружила плотно-плотно. А потом, потом Элси поняла, что это и есть вся эта сила, к которой ее толкали все знакомые и все учителя. И от этой силы лицо Элси исказилось, а тело углубилось во все больше подступавшую темноту. Оно просто чуть ли не разлетелось на куски от такой мощи. И весь Шерилэн слышал крик. Это был крик Элси. Сила постепенно вливалась в ее тело, от чего жилы на руках разбухли и каждая прожилина сейчас высвечивалась. А Элси вопила во все горло. И не от боли, а от неизвестности, которая сейчас поселилась внутри.
Потом она с грохотом рухнула на пол в башне. На дворе уже ночь стояла. Элси тяжело вздохнула и с трудом поднялась. Руки и ноги трясло, а голова шла кругом.
Вот так Элси и овладела своей собственной силой. Весь Шерилэн радовался. Все Средиземье плакало. В особенности Аусинг. Но не Акриол. Позже, узнав, что задуманное осуществилось, он произнес.
- Наконец-то, Средиземье теперь спасется от врага. Элси победит его в битве и всюду воцарится покой.
Примерно тоже сказал и владыка Средиземья.
- Осталось только разобраться с Вульдором и тогда Элси возродит свой народ. И мы вернемся. Столько лет я этого ждал. Столько лет этого ждала наша страна. Возродивший. Элси - значит возродивший.
А вот Элси было практически все равно.
Эта сила вернула прежнюю оболочку Элси. Волосы снова стали золотыми, а кожа белой и гладкой. Красавица. Только ей это больше не требуется.
Потянулись дни, потянулись месяца. Элси и дальше продолжала сражаться и воевать на площадках Шерилэна. Для настоящей силы повода использования пока не было. Но ее с этим и не торопили. Шерилэнцы добились своего. Чего еще пожелать? Дело сделано.
******
Однажды утром в Шерилэн прилетел голубь. Белоснежный, словно снежное облако. Ясно, что он прилетел из места, где живет волшебный народ. А может и нет?
Как такое возможно? Ни одна птица не могла прилететь из Средиземья в Шерилэн. Он закрыт для всего живого. Как этой птице удалось проникнуть сюда загадка.
Вид птицы не говорил, что она проделала долгий путь, но и это так ясно. Голубь все кружил и кружил по Шерилэну, будто выискивая кого-то. Кого же он может искать здесь?
Шерилэн собрался и теперь наблюдал за птицей, парившей в облаках. Они следили за каждым ее движением. Толпа расступилась и из нее вышел Эжзо.
- Как эта птица оказалась здесь? – спросил он очень громко и его голос разнесся по всему Шерилэну.
Шерилэн не отвечал, он не переставал наблюдать за незваным гостем. Птица полетела дальше и Шерилэн последовал за ней. А она их привела в огромную беседку с закругленными арками. Там они все и столпились. Беседка же оказалась огромной. С высокими потолками и широкими стенами. Птица теперь кружила над ней.
- Принесите лук и стрелы, - распорядился Эжзо.
Кто-то отправился выполнять его поручение.
Элси заметила птицу, проникшую чудом в это место, и поэтому очутилась здесь же.
- Скорее всего, это вражеский шпион, - добавил Эжзо, принимая длинный лук. Лук Галадриэли – они отобрали его у Элси давным-давно, лишь бы лишить воспоминаний. Он натянул тетиву и прицелился. Птица кружила под самым небом. Это не помеха.
- Вьюн, Вьюн, - вдруг закричал голубь. И этот крик донесся и до собравшихся внизу. И этот крик был таким странным и таким знакомым.
- Кто это Вьюн? – задала вопрос Элси.
- Ты не знаешь этого имени, - ответил твердо Эжзо, сильнее натягивая тетиву.
Элси минуту молчала. Что-то иное всплыло внутри и сейчас не давало покоя. Она подошла к окну и устремила свой взгляд на голубя. Он резко сорвался вниз и очутился у нее на руках. Нет, он не был ранен. Он просто сел к ней на ладони и как будто-бы позвал.
- Вьюн, Вьюн.
- Нет, мне знакомо это имя, - медленно, как будто по слогам сказала она.
А потом вспышка озарила ее мысли и за одну секунду в них пронеслось то, что проносится перед смертью. Перед ней пронеслась вся ее прошлая жизнь. Ее прошлые друзья. Ее прошлые истины. И любимые. И ЛЕГОЛАС! А потом и то, что с ней случилось. И как она оказалась здесь. И то, что здесь совершали с ней. И то, как ее обманули. Некоторое время она стояла молча, уставившись на голубя. Она все вспомнила. Все до последней секунды ее жизни. И настоящей и мертвой.
А тем временем в толпе снова кто-то появился. На этот раз из толпы вышел владыка Средиземья. Он встал рядом с Эжзо.
- Элси, - обратился он к ней, - нужно избавиться от птицы. Возможно, это вражеский шпион, скрытый под лучиной добродетели.
Он хотел еще что-то сказать, но потерял дар речи. Что за глаза смотрели на него. Это были глаза его дочери. Глаза Вьюн. Живые, а не замороженные коркой льда. Она со свистом выпускала воздух из легких. Она была зла. Так зла, как никогда не злилась.
- Вы обманули меня, - медленно произнесла она.
Эжзо и владыка пятились назад.
- Не может быть, - шептал Эжзо, - Омус ведь стер ее память. Почему она все вспомнила?
- Вы обманули меня, - повторила Вьюн и направилась к Шерилэнцам. Те отступали назад. Ее вид не просто настораживал. Он приводил в безумие. Ее шаги были легки. А вот свои намерения за этими шагами она скрыть не смогла. И с каждым шагом память ее все больше прояснялась. Она оживала и дарила воспоминания.
- Вы сказали, что я по своей воле пришла сюда. Это ложь. Вы сказали, что я нашла ответ на самый важный вопрос. Ответ заключался в желании стать воином. Это ложь. Вы сказали, что Гендальф заблуждается, что его учения обманчивы. Это ложь. Вы заставили меня поверить в то, что главное для всех - это взять свою силу за дверью. Это ложь. Вы все время обманывали меня. Вы не слушали того, что я вам говорила. Вы не слышали моей мольбы. Вы не выпустили меня отсюда, когда я просила. Вы сказали, что имя Вьюн мне не знакомо. Это ложь….. Ложью ложь будет отомщена. Смертью смерть будет вознаграждена, - последние слова в ее мыслях появились сами по себе. Будто в Элси сейчас боролись две стихии: жизнь и смерть. Смерть побеждала.
Шерилэнцы пятились от нее. Она же все быстрей к ним приближалась. А они все быстрее убегали от нее. И не зря. Ее лицо источало гнев, ее тело говорило только об одном. Оно говорило о том, что идет убивать. Элси шла размеренно, не обращая внимания на то, что от нее пытаются скрыться. Она была уверена в обратном. Не важно. Пусть занимают свои позиции. Пусть объединят свои силы. Ей сейчас все это не важно. Только злость внутри. Только злость. Жажда мести за обман. Какое новое чувство. Оно так интересно. Оно так притягивает и благодаря ему, что сейчас просто вывалится наружу из тела носителя, Элси привела в ужас весь Шерилэн. Даже владыку Средиземья. Он не верил своим глазам глядя на нее. Настолько она была страшна в этот момент. И поэтому он вместе с остальными отступал назад.
Небо затянули черные облака. Скорее всего, это Элси сделала. А потом хлынул дождь. Как будто черный. Здесь сейчас происходило что-то неподдающиеся простому логическому и объяснению и пониманию.
В руках у Элси откуда-то появился меч. Он сам скользнул к ней в руки. Он обрадовался моменту стать известным. А потом. Потом началось……
Небо извергало удары грома и молнии. Оно рычало и ругалось. Дождь усилился, обратив Шерилэн в потопище. Обратив всех его обитателей в…….
Им это безразлично. На дождь они не обратили внимания, а вот на Элси. Ее прищуренные глаза, ее раздувающиеся ноздри. И ее бесшумные шаги преследования.
А потом произошло что-то небывалое. Здания, стоявшие в данный момент под черными облаками, затряслись. Словно землетрясение произошло. Но это Элси. Это она. Она и сама не знала, что эта ее сила прорвалась и теперь рвет это место на куски. Элси не видела, что происходит за ее спиной. А там! Дом совета взлетел на воздух. Черные камни раскрошились и превратились в песчинки. Этот взрыв не просто всех оглушил, он свел с ума. А камни сначала подлетели к небесам, смешались с их чернотой и направились вниз. При этом их сопровождал такой грохот! И так одно за одним все дома и все библиотеки взлетали ввысь. Разлетались за Элси. Все за ее спиной. Все, пока она шла своими роковыми и разрушающими шагами. И ни какие заклятия, охраняющие и книги, и оружие в этих строениях не помогли им уцелеть. Никакая сила Шерилэна не могла заставить их остаться в неизменном состоянии. И в воздухе уже, помимо камней, кружили и разорванные страницы старых книг, кусочки металла Шерилэнского оружия, черная пыль от когда-то стоявших домов. А Элси все шла за ними по пятам и ничто не могло ее остановить.
Ветер изменил свое направление, он даже изменил самому себе и теперь буйствовал в этом месте. Может, он радовался предоставленной возможности все здесь перевернуть. Раньше приходилось спрашивать разрешения у них. А сейчас же нет. Деревья наклонились, их ветки скривились подобно веткам деревьев в лесу орков. А ветер тем временем уже выворачивал их с корнем. Деревья пытались сопротивляться, но всё оказалось бес толку. Земля отпустила их и они запарили будто птицы. Поднимались в небеса и там кружили и набирали высоту. Иногда они задевали оставшиеся строения, что совсем не мешало им кружить, так как строения тотчас тоже взлетали вверх. Боже, что здесь творилось!
Шерилэнцы похватались за мечи. Элси этого и ожидала. Кажется, она была рада наконец-то начавшейся схватке. Время проявить себя и отомстить за нанесенные обиды. За разрушенную жизнь и обман. Но Элси нужен Эжзо. И только он.
А тем временем весь город взлетел на воздух и кроме черного тумана, спускавшегося на землю, от него ничего не осталось. А этот туман нес в себе пыль и мелко изрубленные страницы. И осколки стекла. Элси и Лумер сумела разрушить. Он треснул, плюнул каскадом и исчез. А осколки сыпались сверху, раня Шерилэнцев. Но они этой боли не чувствовали. Хотя осколки, столь мелкие сейчас, и нанесли ущерб их белоснежной коже.
Стена Шерилэна выстроилась перед Элси. Ее сила смела эту стену подчистую. Потом кто-то осмелился напасть на нее. Посыпались безупречные страшные удары, а потом и все Шерилэнцы присоединились. Но Элси то. Элси. В голове ожила новая песня. Она была намного страшнее прежней. И очень понравилась слушателю.
Элси крепче сжала рукоятку меча и вошла в круг. Она кружила. Она летала. Она была быстра и смертоносна. Ее не беспокоило то, что она сражается со всем Шерилэнем. Ее не беспокоила их сила. Ее, вообще, ничего не беспокоило. Она не собиралась тратить свое время на красивые удары. Она просто разила. Их удары не доставали до ее тела, т. к в этот момент ее тело пропало. Неведомо куда. Только меч. А он говорил обо всем. Боже мой, как ужасна эта битва.
Сила Элси раскидала Шерилэнцев в стороны. Будто пред ней стояли карлики.
Впереди стоял Эжзо. Он ничего не говорил. Он знал, что говорить с ней сейчас бес толку. В его руках тоже был меч.
Элси направилась прямо к нему. Она не замерла в паре шагов. Она подошла и бой начался. В этот момент сцепилось неизвестно что. Тот, кто все это создал. Создал еще до создания Средиземья. И тот, кого создали. Вокруг них столпились они. Сзади по пятам за дерущимися ходили двое. Это отсутствие законов в войне и бескромешная сила. И эти двое и сами испугались, наблюдая за дерущимися.
Элси отбивала его удары с легкостью. И почему-то взгляда не сводила. Не на секунду. И этот взгляд он сам обезоруживал. Элси не нападала. Пока. Но вот она развернула свой меч и пошла. Пошла. Она теснила Эжзо к стене. Он уже не мог с ней бороться. А она, вместо прекращения битвы, проникла в мысли наставника. Перерыла там все, чего она не знала. Что от нее скрыли. А потом наткнулась на последний разговор. На последнюю скрытую от нее новость. Вот она.
Владыка постучал в дверь кабинета Эжзо. Тот сидел и разбирал карты Средиземья.
- Владыка! – поприветствовал Эжзо вошедшего. – Что тебя привело сегодня?
- Ты сам знаешь, что меня привело.
Эжзо опустил взгляд на свои руки и кивнул. А потом снова уселся за прежнюю работу.
- Он ищет ее, - продолжил владыка.
- Мы знаем.
- Он уже все Средиземье объехал.
- Мы знаем, - все также повторился глава Шерилэна.
- Этот эльф, я уверен, добьется своего. Он найдет ее.
- Что ты говоришь, владыка, - возмутился Эжзо, - как он сможет найти ее здесь. Это невозможно.
- Его сила воли сильна. Их связывает какая-то нить. Ты же знаешь. Ты это чувствуешь.
- Да, чувствую, - Эжзо повысил голос, - чувствую силу, которая связывает их. И эта, как ты говоришь, нить она не порвалась. Даже Шерилэну не удалось разрезать ее. И я знаю, что этот эльф все Средиземье обрыскал. Словно ищейка. И он будет искать, пока не найдет. Но он не найдет. Ты зря волнуешься. Это Шерилэн! Ше-ри-лэн. Ему сюда дороги нет.
- Он не отступит. Эжзо – это весенняя звезда! – прошептал владыка.
- Что? – Эжзо испугался. Да-да – он ипсгулся.
- У него ничего не выйдет, - с твердостью ответил глава, - ты наверняка забыл, владыка, что для того, чтобы он нашел ее необходимо, чтобы она его помнила. А что помнит она? Ничего. И никогда уже не вспомнит.
- Это весенняя звезда, Эжзо! Смирись. Даже нам не по силам бороться с этим. Он найдет ее любым способом. Рано или поздно. И ты это знаешь так же как и я.
Элси, усмотрев этот секрет, рассвирепела еще больше.
- Вы заставили меня забыть его, - провопила она, - вы заставили меня забыть все и всех при помощи своей отравы, - этот секрет ей тоже удалось усмотреть.
Элси отпихнула Эжзо от себя. Потом откинула меч, так как он ей в убийстве наставника не поможет, а она именно смерти хотела. Помнится, Эжзо говорил, что для убийства Шерилэнца нужно найти его смерть внутри. Якобы она спрятана в мыслях.
Она схватила его за плечи и устремилась внутрь его силы.
Тишина. Пустота. Как и подобает. Но Элси уже слишком сильна даже и для Шерилэна и поэтому ее эта пустота не купила. Она треснула по ней кулаком. Та разлетелась. А потом показалась равнина. А потом горы. И бесконечные тропы. Но и эта картина не прельстила Элси. Она тоже разлетелась на куски как работа не понравившаяся художнику.
А что же дальше? Бег по извилистому коридору. И чувствовалось, как Эжзо бежит следом в желании остановить Элси так как она бежит в правильном направлении. Она бежит к его смерти. После тысяча дверей. Все закрыты пока Элси не заставила их просто испариться.
И вот она. Обрыв. Там за обрывом стоял дуб. На нем болтался сундук.
- А ты говорил, что мы не злодеи, - сказала Элси и Эжзо это слышал, - вон и смерть у тебя в сундуке, как у них.
Сундук привязан цепями к дубу. Обрыв огромен. Но не для нее. Она перелетела через него как птица и направилась к дереву. Потом приказала дереву сгореть.
- Пусть сгорит оно, как сгорела моя жизнь.
И дерево пылало черным огнем, несмотря на слова Эжзо прекратить все это.
Сундук рухнул и ударился оземь. Осталось только открыть его. И все решится. Так она и собиралась поступить. Она наклонилась к крышке.
- Элси, не надо, - сказал Эжзо.
- А когда я тебя просила. Когда умоляла. И говорила. Эжзо, не надо меня этому учить. Нельзя меня этому учить. Ты слышал меня? Гордись, это ты меня такой создал, - процедила она сквозь зубы. В глазах замерли черные слезы тоски.
Все было решено, но рядом почему-то оказался владыка Средиземья.
- Элси, зачем тебе это? Это не вернет тебя. Это уже ничего не решит. Ты уже не станешь прежней.
- Благодаря тебе и ему, - дополнила она, - не думай, что я забыла про тебя, - в ней все еще говорила месть.
- Зачем тебе эта месть? – спросил отец.
- А ты спроси у себя, - прошипела она, - зачем ты во мне это чувство развил, отец? Раньше его у меня не было. Не ненависти, не мести. Зачем они вам понадобились? Ты спрашиваешь у меня. Спроси у себя самого. Ради спасения Средиземья, ответишь ты. Так вот я его и спасаю. От таких, как ты и он. Какие же вы дураки. Неужели могли подумать, что это и вправду спасет страну? Почему ты не слышал тех слов, что я говорила? Ты любил повторять - «Я же твой отец». А я скажу. Ведь я твоя дочь. Почему ты не слышал? Потому, что вы все глухи к истине и мудрости.
Она поднялась на ноги. Убрала руки от сундука.
- Живи, Эжзо. Но поверь, тебе терять нечего в связи со смертью. А ты, отец. Запомни. Больше никогда не подходи ко мне. Я знать тебя не желаю. Родители так со своими детьми не поступают. Ты мне не отец больше.
Все закружилось и Элси покинула мысли наставника. Теперь она стояла перед ним. А рядом стоял владыка. Элси толкнула Эжзо, убирая руки с его плеч.
И осмотрелась. Ее гнев рассеялся. И она наконец-то увидела себя саму. От чего истошно закричала. От чего из ее рук вывалился меч и со звоном упал на каменный пол.
- Что вы со мной сделали, - она упала на колени и зажала уши руками. Видимо, ей стало противно от своей сущности, нынешней Элси живущей в ней повсюду. А главное от чего она так кричала, это то, что Элси обнаружила ту силу, от которой бежала, которую брать было нельзя. – Что вы наделали, - она осуждающе посмотрела на них.
Элси встала и поплелась прочь от собравшихся. По пути ей предстал вид нынешнего города, совсем недавно имевшего название Шерилэн. Здесь не осталось ни одного строения. Только мелкие камни повсюду от осыпавшихся стен. Здесь не осталось ни одного дерева. Сплошные щепки от их крон. Здесь не осталось ничего. Ее сила разрушила Шерилэн в пылу гнева и ненависти.
- Элси, - позвал ее Эжзо, - а как же город?
- Сами восстанавливайте его, - резко ответила она, - я этого места не люблю.
Они не стали ее останавливать. Просто озирались по сторонам в желании увидеть хоть что-то не разрушенное. Все тщетно. Придется заново его строить. Конечно при помощи магии. Иначе это место не создать. И Шерилэнцы разбрелись кто по каким местам, отстраивая все заново. И остались только двое. Эжзо и владыка. Они долго молчали, не зная с чего начать разговор.
- Главное, что цель достигнута, - наконец-то сказала Эжзо, - она взяла свою силу. А то, что этот проклятый эльфийский голубь возродил ее память ничего не меняет.
- Это много чего меняет, Эжзо. Элси больше слушать нас не будет. Никогда. Теперь она для нас утеряна.
- Это ничего. Скоро будет, ты сам знаешь что. А там все и закончится. Радуйся, владыка. Радуйся. Все. Вульдору конец пришел. Он закончит свое существование еще даже не успев его начать.
- Да будет так, - пожелал владыка.
- Так и будет. Вот увидишь.
Элси тем временем вспомнила еще об одном, но не менее важном. Она направилась в конюшню. Там среди других лошадей стоял он. Ее первый друг. Холм. Он обрадовался, увидев ее. Заржал. Но когда она подошла ближе он попятился, словно к нему подошел кто-то не принадлежащий к жизни. Конь забился в угол и отчаянно ржал. Ему вошедший не нравился. Непонятно, как он в нем разглядел знакомые черты.
- Холм, - позвала Элси, - Холм.
Он насторожился, но подходить не стал. Она же распахнула ворота, сковывавшие его, и сказала.
- Уходи, уходи от сюда. Скорей.
За ее спиной появились Шерилэнцы и произнесли.
- Элси, это против законов Шерилэна. Никто никогда не уходит из Шерилэна. И лошади тоже.
- Пошли все вон отсюда, - огрызнулась она и достала меч, - он уйдет. И плевать мне на ваши законы. Холм, уходи. Скачи в Средиземье. Скачи в Раздол. Скачи к Леголасу.
Конь, услышав знакомое имя, опомнился и как ветер выпорхнул из конюшни. Он ненавидел это место. Оно для него чужое. Наконец-то он свободен. Свободен для того, чтобы найти сначала его, а потом и ее. Но он и не подозревал, что вот сейчас перед ним как раз-таки она и стояла.
- Остановить его, - приказал Эжзо.
- Не сметь, - закричала Элси, - пусть уходит.
Никто не двинулся с места. А она все смотрела и смотрела как его силуэт удаляется и покидает это проклятое место. Оказывается, он все это время был здесь, а она то и не знала. Но ничего. Теперь он свободен. Теперь с ним все будет хорошо.
*****
Вульдор сверху с крепости смотрел на земли вдалеке. Уже рассвело и они покрылись дивным сиянием. Рядом с ним оказался Эхей. Он залез на стену и свесил ноги вниз. Ему сейчас было на вид лет шестнадцать. Он поболтал ногами, а потом обратился к брату.
- Когда Средиземье падет?
- Скоро. Наш план уже начинает действовать.
- Странно это начинать воевать без армии.
- А зачем нам армия? Есть вещи, которые будут пострашнее ее самой.
- Как же тогда Средиземье падет? Раз ты не собираешь нападать.
- Я просто постою в стороне. И посмотрю.
- На что?
- Будет на что.
- Ох, мне скучно, - Эхей слез со стены и теперь уперся спиной об нее.
- Иди чем-нибудь займись, - посоветовал Вульдор.
- Чем?
- Почитай, - Вульдор присел рядом с братом.
- Я не люблю читать.
- А зря. В Средиземье много умных книг. И мудрых тоже. Напрасно те, кто были до меня, не читали их. Поэтому они и проиграли. Книги - это сокровищница для тех, кто ведет борьбу. Они многому могут научить.
- Зачем нам книги? Зачем нам Эленгрил? Мы запросто можем разгромить Средиземье и при помощи нашей армии.
- Другие тоже так думали и они проиграли. Твоя беда, Эхей, в том, что ты типичный враг. Твои поступки легко предсказать и поэтому с тобой можно воевать. И тебя можно победить. Будь хитрее. Зачем терять армию, если можно и без нее.
- Но как же?
- Потом узнаешь.
- Я не пойму то, что ты задумал.
- Это хорошо. Главное, чтобы и другие не поняли.
Эхей хмыкнул и направился к оркам. Он решил убить парочку для разнообразия. Вульдор ему не запрещал заниматься этим, но как раз таки этого он и не понимал.
- Все хотят убивать. Что же с вами, люди? – подумал он.
Внизу суетились орки. Они возводят уже не первую крепость.
Внезапно, на стены крепости влетел Саруман. Его волосы растрепал ветер. Его одежды он рвал на части. Лицо его было обеспокоено.
- Вульдор, Палантир донес до меня кое-что, - Саруман имел ввиду великий камень, каких в Средиземье было всего несколько. Один такой камень был и у Гендальфа.
- Что же?
- Пойдем со мной, - голос Сарумана едва не дрожал.
Они быстро спустились в комнату, находящуюся в распоряжении мага. Эта комната располагалась под самой крышей. Там же находились странные знаки, изображенные то на стенах, то на полу, то на самом потолке. И книги, какие-то старые и странные книги. Склянки с различными жидкостями. Много чего еще и загадочного и неизвестного.
- Он мне показал…….он мне показал, - Саруман не решался начать.
- Что, что он тебя показал? – рассердился Вульдор.
- Ланградеровец. Ты не поверишь. Но в Средиземье оказывается есть ланградеровец, - голос мага изменился, он, казалось, сам в это не верит.
- Что? Ты в своем уме? Ланградеровцы очистили это место от своего поганного присутствия столько времени назад, а ты говоришь, что здесь есть ланградеровец!
- Посмотри сам, - Саруман трясущимися руками сдернул покров с камня и их взору предстала серебряная гладь.
Они оба наклонились. Огонь заплясал внутри. Гладь затуманилась, потом стала черной, а потом……
Вульдор поднял голову и на его красивом лице застыла маска растерянности.
- Этого быть не может, - твердо сказал он, - Ланградеровцы выродились. Их больше нет!
- Но, а как же это? – Саруман сам был растерян.
Нет, лица ланградеровца они не видели. Лишь облик. Ну и этого хватило, чтобы обеспокоиться.
Вульдор скривил губы и заходил по комнате.
- Да, - протянул он, - вот это новость.
- Что будем делать? – нерешительным тоном спросил маг.
- Ты сам знаешь.
******
Всюду горели факелы. Это место не любило света, но сегодня оно позволило украсить себя несколькими десятками факелов. Это старое место. Очень старое. Оно не принадлежало ни времени, ни богам. Место встречи двух сторон и место переговоров этих сторон. Это место редко кто посещал, здесь обыкновенные люди не толпились и обыкновенные дела не делались. Место это находилось на границе двух миров. Одного доброго другого злого. Давно здесь никто не появлялся. И этот зал сейчас даже удивился при виде гостей. Они нарушили его сон. И зачем они здесь?
Ветер стих на мгновенье. Он ранее любил пошутить здесь, погулять. Хоть как-то развлечь это место. А то ему скучновато. Иногда, конечно, и дождик сюда заглядывал. И солнышко. А вот сейчас и ночь заглянула. Такая темная-темная. Но, правда, со звездами. Чудными и далекими. Прекрасными. Странно, что такая ночь пришла сегодня, когда здесь решается такое. И встречаются такие.
- Вульдор, - обратился Саруман, - сейчас ты его увидишь. Увидишь последнего ланградеровца.
- Я знаю. Почему они запаздывают?
- Не знаю.
- Они позвали нас сюда. И мне ведомо за чем. Так где же они?
Вдруг, из дальнего прохода в стене вышли ряды «живых» путников одетых в черное. Впереди шагала молодая красивая женщина с золотыми волосами. Она тоже была одета в черное.
И эта женщина была ему знакома. Он, разумеется, ее поначалу не узнал, но, а потом всмотрелся повнимательней и хорошо знакомые черты в его мыслях ожили сейчас именно на ее лице.
- Вьюн? – удивился он. – Что она здесь делает? Она же мертва.
А тем временем группа людей в черных одеждах приблизилась. Теперь Вульдор отчетливо видел ее. Он пробежал суровым взглядом по ее фигуре, нахмурил брови и ему все стало ясно.
- Добрая ночь, Шерилэн, - обратился он к ним.
Саруман, услышав это слово, попятился за спину своего господина. Он и не думал, что это они. Шерилэнцы же, увидев Вульдора впервые, даже не растерялись, хотя они ожидали увидеть нечто другое. Возможно, какое-то чудовище или что-то схожее с ним. Но не высокого стройного мужчину с приятным голосом и хорошими манерами.
- Она не добрая, Вульдор, - ответил Эжзо.
- От чего же? – Вульдор улыбнулся. – Такая чудная ночь, - все это время он не сводил взора с Вьюн. Она же смотрела себе под ноги. Она не хотела с ним встречаться взглядом, а он, кажется, ждал только этого.
- Вульдор, - продолжил Эжзо, - честно сказать, вижу тебя впервые.
- Я знаю. Я и сам тебя, Эжзо, вижу впервые. Не думал, что Шерилэн сегодня явится сюда.
При каждом повторе этого слова Саруман все больше прятался за спину Вульдора.
Эжзо на минуту разговор прекратил. Он попытался забраться в мысли к Вульдору. Но уперся на стену. Вульдор усмехнулся.
- Не делай больше этого, - мысленно сказала Элси наставнику, - иначе он убьет тебя.
Эжзо пытаться не стал. Элси же сказала это не из чувства опасения за жизнь Эжзо, а просто ей следовало предупредить его. Но взгляда она так и не подняла. Вульдор стоял к ней так близко, что отчетливо видел как вздрагивают, увы не от страха, ее ресницы.
- Эжзо, я польщен вашим присутствием. Присутствием Шерилэна, - продолжил Вульдор, - это означает, что вы ко мне серьезно относитесь. И это радует. Приятно видеть равного врага. Но вы позвали меня для того, чтобы показать его. Последнего из великой династии. Чтобы я сразился с ним. Где же он? Что-то я не вижу.
Тут Элси подняла свою голову и ее глаза посмотрели в глаза врага. При этом из-за облаков на небе выплыла луна и ее свет как раз-таки упал на ее взгляд, что сделало его особенным.
Вульдор сначала не догадался, а потом его брови удивленно поползли вверх и он уже раскрыл рот для того, чтобы хоть что-то сказать, но слов почему-то не нашлось.
- Вьюн? Вьюн? Это ты? Но такого быть не может. Как же так. Ты ведь эльфийка…………..оказывается, нет. Ты последний, ты тот. Это ты разрушила тайну холмов и ты завладела оберегаемой ими тайной. Что же они хранили?
Элси одним движением расстегнула плащ, в который была завернута. Он слетел и упал на пол. А там под ним оказалось еще более черное одеяние Шерилэна с вышитым на груди их знаком. Саруман от ужаса упал на колени и промычал.
- Мы пропали. Все закончено.
И весь Шерилэн повторил.
- Да, все закончено для вас.
- Вот что они хранили, - сказала Элси и в руке у нее оказался золотой меч, хотя не золотой, у этого меча не было цвета, была только цель. Тайна холмов. Меч легенда. Он своим светом здесь все мог осветить. Равно, как и солнце.
Вульдор подивился прекрасной работе и устремил свой взор снова на нее.
- И что ты собираешься делать, Вьюн?
Она, услышав это имя, сначала не поняла к кому он обращается, но после, вспомнив, что это имя когда-то принадлежало ей, ответила.
- Я собираюсь сразиться с тобой, - в ее голосе не было каких-либо проявлений чувств. Он был чист и спокоен.
Он снова усмехнулся. Он знал, что Вьюн не воин. Что она никогда не научится держать в руках меч.
- Но как? Ты ведь не умеешь, - напомнил он.
Оказывается, умеет.
Она вышла в круг и взглядом пригласила войти туда и Вульдора. Он, все еще не понимая, выполнил просьбу.
- Вьюн, как ты собираешься сражаться со мной? Ты что, хочешь погибнуть?
Она ему не отвечала. Она в этот момент пожелала, чтобы его слова оказались правдой, чтобы у нее и правда не было мастерства.
Вульдор хотел уже отговорить ее от этой битвы, но Элси никого не хотела слушать. Она оголила свой меч и пошла делать то, что делала всегда. Убивать. Она пошла в наступление, как ее учил Шерилэн. Как она сама себя научила. Вульдор даже опешил. Он с превеликим трудом отбил пару ее первых ударов, догадываясь о том, что она еще даже не начала сражаться. И тут до него дошло.
- Вьюн, неужели ты Шерилэнка? – спросил он.
Ей бы хотелось ответить нет, но от правды не скрыться. Она промолчала. А ему ее немой ответ сказал сам за себя.
- Как же ты дошла до такого?
Она вместо беседы с ним осуществила блестящий пируэт, от которого он полностью скрыться не сумел, ее меч оцарапал его.
Эта битва была ужасна. Когда два врага, столь сильные и в магии и во владении мечом, сцепились, весь мир замер. Только эти двое не переставали нападать и отбивать удары. Тело Элси взлетело вверх и оказалось за спиной у Вульдора. Он выгнулся и уцелел от ее удара. И Вульдору стало не по себе от такого мастерства как у нее. И ему стало жутко от такой силы как ее. И эта сила сносила все на своем пути. Швырнула в сторону тело врага и тело предателя мага. Тряхануло потолок так, что посыпались камни. А прищуренные глаза и искривленные брови говорили. Смерть. Смерть. Смерть. Я беру в руки меч и остановиться не могу. И Вульдор это понял.
Помнится и ворон, и Деорин говорили про то, что меч, найденный в холмах, нужно использовать крайне редко. Элси догадалась почему. Он обладал своей силой. И эта сила подчиняла. И этой силе только убийство приносило радость. Меч звал и пел. Это он направлял ее руку и советовал как совершить самое красивое убийство. Этот меч был озверевшим, до сумасшествия смелым и задиристым. Он бы и против армии пошел. И он не видел ничего.
Элси теснила Вульдора к стене. Их сопровождала музыка от соприкосновения мечей. И этот звон появлялся снова и снова. И он так быстр.
Все Средиземье присутствовало в этот час здесь. И оно так тихо стояло там за всеми собравшимися, что его и слышно не было. Но оно пришло. Ветер стих. Луна выглядывала то и дело из-за облаков в желании увидеть так кто же победил. Звезды не отрывали своего взгляда от двух дерущихся. Они и без того холодные похолодели от увиденного там внизу. Что же касается воды, то она перестала журчать. Надо же подумать, бурная река превратилась в тихое озеро. Бесшумное, как и движения двух врагов. Все. Все затихло. Деревья наклонились к этому месту поближе и слушали так как видеть это они не решались. Им тоже интересно кто же одержит верх. Добро или зло. Вульдор или Вьюн.
А они, тем временем, полностью с головой ушли в танец смерти. Там и магия появилась. Туда и смерть пришла. Она встала около двери, в уголке. Но что-то забрать кого-то она не торопится. Она сложила руки на груди и наблюдала. Холодными глазами следила за их движениями не в силах дождаться того, когда кто-нибудь из них допустит ошибку. Но она в этом случае оказалась глупа. Не те сражались, кто мог ошибаться.
Элси попутно нападая и тесня Вульдора выпустила из рук холод, который покрыл все тело врага. Вульдор сейчас обрядился в иней и только его карие глаза оставались неизменными. Он тоже предпринял некоторые попытки пользоваться своей магией, но все они умирали, не успев даже ожить. Элси пробиралась внутрь и эту магию крушила. Она вела атаку сразу в нескольких направлениях. Разум прежде всего и тело такое быстрое сейчас.
Лица Шерилэнцев затаили в себе не то, что радость, но уважение и уверенность в победе. Это уже близко.
Элси опять совершила блестящий пируэт, какого не мог совершить никто, и очутилась в объятиях врага. Он не успел опомниться, как ее меч со страшной быстротой отыскал его сердце и проложил к нему дорогу. Вульдор удивился. С этим чувством он и упал. Какое-то время все молчали. А потом……..
- Ну вот и все, - произнес Эжзо, - дело сделано.
- Дело сделано прекрасно. Этот бой должен иметь свое название, - из-за спин вышел отец Элси. Он радовался. Цель достигнута, теперь же можно будет и свой народ воскресить.
Все повеселели. Только Элси оставалась безмолвной. Она ни на кого не обращала внимания и ни с кем не говорила. Она просто подняла свой меч, засунула его в ножны и несмотря на то, что все собрались над телом поверженного врага, ушла прочь из этого места. Она сделала то, что все от нее требовали, теперь же пусть оставят ее в покое. Но она не успела дойти до выхода ………
Вульдор не спеша поднялся. Повернул голову. Посмотрел по сторонам. Усмехнулся. И наградил всех взглядом, в котором обитала жалость. И тут началось…….
*****
В эту минуту в Средиземье происходило все примерно одинаковое.
- Арвен, - позвал Гондоровской король свою жену, - подойди ко мне, – сам он стоял у окна и смотрел в сторону земель принадлежащих никому.
Арвен поднялась с кресла и оказалась рядом с Арагорном.
- Что случилось?- спросила она немного обеспокоено, так как и ее муж тоже был обеспокоен.
- Ты чувствуешь?
- Что чувствую?
- Зло. Оно повсюду. Послушай, - попросил ее Арагорн и Арвен исполнила просьбу.
Ее эльфийская сущность позволила своей внутренней силе пробежать по Средиземью, выискивая не доброе. Арвен задумалась. Постояла так мгновение и схватилась за сердце.
- Орки. Зло. Зло. Оно повсюду. Я чувствую его, - ей с трудом дались эти слова. Эльфы - волшебные существа. Присутствие зла их убивает. Арагорн подхватил ее на руки.
- Зло. Зло, - твердила она, - оно всюду. Всюду, - ее голос напоминал хрипы. Глаза расширились от испуга.
И Арагорн знал, что она говорит правду. Он тоже почувствовал присутствие зла в Средиземье.
А тем временем в местах, где обитают эльфы произошло вот что.
- А, - Элронд скривился от боли. Он не упал благодаря Леголасу, подбежавшему вовремя. Он подхватил владыку эльфов и усадил на рядом стоявший стул.
- Зло, - простонал Элронд, - всюду оно. Я чувствую.
- Да, - согласился Леголас. И он ощутил его присутствие. – Оно в Средиземье. В Средиземье. Ожило. Ожило.
И каждый эльф это почувствовал.
А тем временем гномы в своих пещерах прекратили работу. Такое могло произойти только по важной причине.
- Вы чувствуете, - позвал всех Гимли, - что-то случилось. Что-то случилось. Беда в Средиземье.
А еще чуть раньше. Всадник слетел с коня. Он упал на траву и его глаза устремились в небо. Синее-синее. И из этих глаз скатилась слеза.
- Вот оно и пришло. А мы все надеялись на тишину и спокойствие. Оно уже здесь.
Гендальф Белый с трудом поднялся и направился к своей лошади. Именно атаки зла заставили его вылететь из седла.
А тем самым временем там………………
********
А тем самым временем Вульдор поднялся. Элси замерла в дверях. Она и сама услышала, как зло проснулось. Теперь оно было ощутимо для всех.
Она повернулась. Он стоял невредимый. Такой же, как и прежде. Продолжать битву нет смысла. Это и так ясно. Шерилэнцы отшатнулись от него. Элси же подошла ближе.
- Вьюн, как ты докатилась до такого? Ну зачем ты стала Шерилэнкой? Неужели, ты не понимаешь, что сейчас это всех погубило. Неужели ты думала, что моя гибель заключается в смерти от меча? Нет. Я же говорил, моя смерть это загадка. Как ты могла совершить такую глупость.
Она и не говорила, что эту глупость совершила и не она. Он сам догадался. Просто заглянул в прошлое.
- Это твои маги и твои учителя погубили Средиземье. Они сами это сделали, заставив тебя постягать науку убийства. Нельзя тебе было этого делать. Не в коем случае. Только ты со своей силой могла спасти Средиземье. С силой Дара Света, которая не тянется к мечу и ненависти не знает. Нет больше этой силы у тебя. А только она могла что-то изменить в схватке со мной.
Сказав это, он отдалился ото всех и рассмеялся, глядя на Шерилэнцев.
- Неужели вы думали, что меня можно убить в битве? Мечом? Пусть и Шерилэнским. Вы все с самого начала ошибались. Когда и меч создали, когда и учить ее магии стали. Нельзя было Вьюн учиться магии. Вообще никакой. Только Вьюн с ее истиной силой могла что-либо сделать. Сейчас же нет. Нет. Нет. Что ж. Шерилэнцы. Спасибо вам, спасибо маги. Спасибо Ланградеровцы, что настояли на том, чтобы Вьюн взяла ту силу. А вот ее нельзя было брать. Потому, что она не ее. Вы подрасчетали, но не учли, что в этот раз зло решит придумать себе другую кончину. И оно заключило ее в силу чистоты последнего ланградеровца. Только он мог победить. Если, конечно, эта сила у него останется. Главное правило – чтобы он не брал в руки меч и не убивал. Вы убили в ней жизнь. И поэтому, вся жизнь в этом месте погибнет. Вы научили ее магии смерти. И поэтому волшебство перестанет существовать.
Шерилэнцы пораскрывали рты. Что значит, они проиграли? Но ведь меч, он же сильнее. Про какую еще силу говорит Вульдор? Почему он не погиб?
Одна Элси не удивлялась. Она этого всего и ожидала. Она не поднимала взгляда. Ее лицо было угрюмо.
- Идите, Шерилэнцы. Толку вам стоять здесь больше нет. Прощайте. Признайте, что вы последнюю битву проиграли. Сами себе, причем. Мое время началось и от него не скрыться так как я конец всему живому и начало чему-то новому. Золотое правило мудрости, не так ли, Эжзо? Все, что имеет начало, имеет и конец. Ваш пришел.
Шерилэн не стал спорить. Все, что тут сейчас произошло, не увязывалось у них в голове.
Элси повернулась и уже хотела уйти, но Вульдор сказал.
- Вьюн, будь добра, останься.
Она, как всегда, услышав это имя, не сразу сообразила, что он обращается к ней. «Вьюн» доносилось для нее издалека. Словно какое-то чужое и незнакомое слово.
Она остановилась, но не повернулась. Через какое-то время, когда зал опустел и их осталось двое, он завел беседу.
- Так, оказывается, это ты была последним. Я и не думал. Оказывается, ты и не умерла тогда. Я и не знал. Только сейчас мне стало ясно, почему раньше я твоего присутствия не ощущал. Это все твоя прежняя сила. Она скрывала тебя от моей. А сейчас…..сейчас мне будет отчетливо видно, где ты находишься и где будешь находиться…. она же не позволяла мне полностью проникнуть в этот мир. Я оставался невидимым из-за того, что не мог стать видимым пока дар света жил в тебе. Только не сейчас.
Элси не вступала с ним в беседу. Она знала все то, что он скажет. Ее сила стала сильней его. Но эта сила погубить его не сможет. Только прежняя и прежняя Элси, вернее Вьюн. Но их нет. И больше никогда не будет.
Она повернулась к нему лицом и заглянула в его глаза. Он, в свою очередь, в ее. Но как только он это сделал, он схватился руками за голову. Вульдор не кричал, но и так было видно, что ему больно. Элси нравилось причинять боль.
- Как же ты все-таки докатилась до этого? – не понимающе уставился он на нее. – Кто тебя надоумил придти в Шерилэн? – он смахнул слезы боли.
- Мой отец, - холодно ответила она.
- Шерилэн это страшное место, Вьюн. И люди там страшные. Да и ты такая же.
Она не спорила. Он прав. И она это знает.
- Эта сила стерла в тебе все чувства, - добавил Вульдор.
И она не спорила. Только спросила.
- Как ты собираешься завладеть Средиземьем?
- Не скажу, - он не собирался посвящать ее в свои планы.
- Тогда сама посмотрю, - предупредила она его. – Лучше расскажи!
- Прекрати, - взмолился он. Внутри все горело. Элси продолжала мучить Вульдора.
- Не надо, - попросил он, но мертвые мольбы не слышат.
Под покровами тьмы она проскользнула в его мысли. Раздробила стены, стоявшие всюду, и узнала. И от этих знаний ее лицо и без того бледное ужаснулось и осунулось.
- Господь Всемогущий, - простонала Элси.
Вульдор разогнулся, так как сила Вьюн его пополам свернула и сказал.
- Неужто тебе еще и это имя знакомо. Имя Господа. Ты хоть помнишь кто он такой?
Он не хотел ее обидеть. Но его слова оказались такими болючими.
- Вьюн, твоя сила дала тебе превосходство перед всеми мертвыми и даже перед Шерилэнцами. Но эта сила дала ничтожность передо мной. И пред всеми живыми. Все, теперь я бессмертен. Потому что ты взяла то, что не принадлежало тебе. Твой народ ошибся, считая эту силу твоей. Они ошиблись, заставляя взять ее. Могу предложить одно…... Переходи на мою сторону. Стань моей королевой и мы создадим новый народ. Новый мир.
- В своем ли ты уме, Вульдор? Ты просишь, чтобы я перешла на сторону зла? – возмутилась она.
- Да ты посмотри на себя, - закричал он, - кто, ты, по-твоему? Посмотри внимательно. Ты ли добро? Тот, кто одним взглядом останавливает армии, кто полюбил убийство как родного брата? Посмотри на смерть.
Вульдор силой развернул Элси в сторону, где стояла она. Дама в черном стояла в уголке. И для чего она здесь? Просто ей скучно.
- Посмотри на нее, - прошептал Вульдор Элси на ухо, - она быстрее ко мне подойдет, чем осмелиться шагнуть к тебе. Посмотри на себя. Кто ты, Вьюн? Добро? Да стой здесь неизвестный человек он бы скорее меня принял за него, чем тебя. Что живого у тебя осталось внутри? Кого ты помнишь?
Она выдернула свою руку. Она не пришла в гнев, так как он был прав, живой бы разозлился, ей же безразлично.
- Ты просто пепел! - процеил Вульдор сквозь зубы.- ……….. Переходи на мою сторону. Тебе уже ничего не остается. Средиземье погибло! Как и ты, Вьюн!
Она опять не отвечала.
- Ты что мне не веришь? – рассердился Эжзо. – Не веришь, что такая. Тогда спой мне что-нибудь. Докажи обратное.
Элси сдвинула брови. Спеть? А как это делается?
- Ты больше никогда не споешь, Элси. Ты мертва. А мертвые не поют. Твой дар, полученный от Средиземья, петь его голосом, утерян. Переходи на мою сторону. Твое место с нами. Потому что твоя сила убъет все житвое, она убъет Леголаса! Признай!
Рука вьюн напряглась, а лицо стало ядовито белым. Внезапно она схватила Вульдора за горло, да так сильно, что его лицо посинело от боли. Элси хотела запретить говорить ему, запретить произносить столь священное для нее имя.
- Никогда, слышишь, никогда не произноси даже в мыслях его имя! – процедила она как ядовитая змея. - Уходи, Вульдор, - тихо приказала она. – Уходи, - Вьюн отпустила его и он, хватая ртом воздух, отшатнулся в сторону.
Вульдор хотел сказать еще что-то, но всплеснул руками, потушил свой гнев и направился в свою крепость. По пути он захватил Сарумана, валявшегося на земле в приступах страха. Саруман знал, что такое Шерилэн.
Элси проводила их суровым взглядом и вернулась в Шерилэн. Все, битва проиграна. Это печально.
******
Она в Шерилэне появилась последняя. Все стояли и ждали ее прихода. Она появилась, и все отшатнулись от нее на несколько шагов.
- Что, довольны? – только спросила она и ушла в самую чащу раздумий. По пути она задела плечом плечо своего отца, на что ответила ему.
- Все как ты хотел, владыка. Взять силу и победить врага. На твой взгляд, учиться этому было самым необходимым.
Элси ушла в неизвестном направлении. Никто не пошел за ней. Эжзо с владыкой отделились от толпы и уши в заново выстроенную библиотеку.
- Я не верю, - сказала владыка, - что же мы все наделали.
- Все потеряно. Мы ошиблись.
И там, в глуши волшебной страны, в неизвестном лесу среди Белокустов один старик сказал почти тоже самое.
- Как же я ошибся. Как! - Акриол встал и обхватил голову руками. – Прости меня Средиземье, прости.
*****
- Вьюн, Средиземье совет собирает,- неуверенно сказал Эжзо, заходя к ней в башню. После битвы с Вульдором он чувствовал себя виноватым. Еще бы.
- Не смей произносить этого имени, - прошипела она, - у тебя нет ни какого права.
Он потупил взор.
- Средиземье совет собирает у Элронда, - повторил он тихо. Не используя ни какого имени (может оттого, что у нее уже не было имени?)
- И что ты от меня хочешь? – громко спросила она, поднимаясь с пола.
- Тебе следует съездить туда.
Она усмехнулась. Потом по ее желанию в комнате появилось зеркало и она подошла к нему.
- Да ты посмотри на меня, - в зеркале появилось красивое отражение.
- Ты все таже. Эльфы разницы не увидят.
- Ты хоть понимаешь, что говоришь? – ее слова напоминали змеиный язык. – Все таже. Внешне, но не внутренне.
- Но шрамов больше нет и волосы твои, как прежде, золотые.
- Да у меня вся душа в шрамах. Это она у меня изуродована. Как ты можешь просить такое чудовище как я отправиться в обитель волшебных эльфов? Ты что не видишь, какая я?...... Как я ему в глаза посмотрю? – она имела ввиду Леголаса. – Как я им всем буду в глаза то смотреть? Ты хоть понимаешь, о чем просишь? Ты думаешь, они не заметят того, что я изменилась? Думаешь, смешается с ними, как и прежде. Пусть не говорит, что она Шерилэнка. Пусть все думают, что Вьюн вернулась просто из какого-то путешествия. Та самая Вьюн. Как я ее играть буду? Ту самую Вьюн то? Я же мертвая, Эжзо. Мертвая. Что мне делать среди живых? Среди эльфов?
- Средиземье ищет тебя. Там всего годы прошли……..
- Зато здесь тысячи лет! Страданий и боли!
- Тебе необходимо прийти на совет. Пусть и с обманом.
- Совсем недавно вы все говорили, что мне необходимо стать одной из вас. И что вышло из этого?
Эжзо промолчал. Он и правда просил приехать ее туда не в облике Шерилэнца, а в облике Вьюн. Чтобы подозрений не возникло.
В дверях появился Вульдор и поприветствовал Эжзо. Вульдор в последнее время здесь часто появлялся. Он приходил к Элси. Навестить ее и поболтать. Каково это, когда с тобой рядом обитает враг, а ты даже не в состоянии убить его. Так себя чувствовали все Шерилэнцы. А Вульдор тем временем разгуливал по их землям. Ни чуть не стесняясь их обитателей, то есть Шерилэнцев.
Эжзо, увидев его, вышел из башни. Эжзо специально прошел настолько рядом с ним, чтобы иметь возможность заглянуть в его глаза и тем самым сказать все то, что он о нем думает. Вульдор оскорбление проигнорировал и не обратил внимания на толчок.
- Не загораживай мне дорогу, Вульдор, - предупредил Эжзо.
Вульдор лишь усмехнулся.
- Чем занимаешься, Вьюн? – спросил он. – Думаешь, ехать ли на совет или нет. Съезди.
- Нет.
- Почему? – он сам ответил на этот вопрос. – Ах, да. Боишься встретиться с ним. Как же так, если он узнает, кто ты есть на самом деле. И какая ты. Ты так боишься, что он узнает, что ты вовсе не та веселая прекрасная эльфийка, которую он знал поначалу. Он узнает, что ты его все время обманывала. Ты не рассказала ни про меч, ни про себя. Ты боишься, что он оттолкнет такое кровожадное и убийствообожающее чудовище как ты. Он то знал совсем не тебя, Элси, - Вульдор даже не смотря на запрет и возможную боль продолжал говорить о Леголасе. Но, если честно, больше самой Вьюн боялся он чувства, которое жило в ней по отношению к этому эльфу. Ранее он ничего подобного в своей груди не ощущал, а любой смертный догадался бы, ведь это была банальная ревность.
Он присел рядом, а она наоборот встала и отошла к окну.
- Вьюн, переходи на мою сторону. Пойми, я не зло. Я посланник. Посланник времени, - он нежно прикоснулся к ее плечу. Внезапно его руку сковал мороз. Она покрылась легким инеем.
- Ай, - Вульдор одернул руку. – Мороз! От тебя исходит мертвый холод! Он все замораживает! – изумился он.
- Что? – переспросила Элси. – А, - она посмотрела на руку Вульдора, - все, к чему я прикасаюсь, покрывается льдом. Даже цветы и те….. умирают! – Элси опустила глаза и скривилась от душевной боли. – Я даже не могу ни к чему прикоснуться, - прошептала она. – И больше всего я боюсь прикоснуться к нему! – выдавила она.
Вдруг перед Вьюн предстал образ Леголаса, но только на там месте, где только что стоял Вульдор. От неожиданности ей внутри сделалось нестерпимо больно. Будь Элси живой, она бы заплакала – но из ее губ вырвался лишь приглушенный стон. Она приблизалсь к Леголасу и аккуратно ледяными пальцами прикоснулась к его щеке, все еще не веря в увиденное. Он в свою очередь трепетно прижал ее ладонь сильнее к своей щеке и постепенно ее пальцы сделались теплыми. Вьюн ощущала всю мягкость и молодость его кожи, и не только это. Она жадно впитывала так горячо любимый образ друга, так давно не приходивший к ней во снах….все от того, что и сны перестали приходить к последнему из своего рода.
- Прекрати меня мучить, Вульдор, - прошептала Вьюн. – В тебе нет ни капли жалости!
На месте Леголаса появился Вульдор. Он использовал иллюзию….и он не отпускал руку Вьюн. По-прежнему держал на своем лице.
- В сравнении с тобой я просто переполнен состраданием, Вьюн! - словно плюнул Вульдор.
- Неужто ты все еще думаешь, что я тебе союзник, Вульдор? – спросила Элси.
- Я не знаю кто ты, Вьюн…..но я уж точно не тот кто оттолкнет тебя!......, - Вульдор притянул ее ближе к себе, и сделал это очень нежно, его глаза были ласковыми, - даже не смотря на то насколько сильно ты стала чудовищем, от которого в свое время пыталась спасти Среизьмье, - говоря это он смотрел ей прямо в глаза и продолжал держать ее руку на своем лице. Оно в свое время постепенно покрывалось льдом. – Между тобой и Леголасом весенняя звезда, Вьюн. Знаешь ли ты что это такое?
- Это связь, которая никогда не рвется! – прошептала Вьюн. – Волшебная нить между горячо любящими друг друга людьми.
- Вот именно, никогда. Знешь ли ты какую боль причиняет эта связь двум любящим друг друга? А в случае смерти? Знаешь ли ты насколько это редко случается между двумя живыми существами?
- Один раз в тысячу лет!
- Один раз в цикл серебряной луны. А это гораздо дольше……именно поэтому ты изначально не обожгла меня льдом, когда прикоснулась ко мне – ты думала, что это он! Пойми, Вьюн, как только ты встретишь Леголаса снова, ты не сможешь от него скрыть кто ты есть! Он чувствует тебя лучше, чем ты сама.
Вьюн резко вырвалась из его объятий.
- Я не смогу сказать ему правду. Он никогда не простит меня за ложь. И никогда не примет это «нечто» в моем теле.
Вульдор не стал отвечать на этот вопрос и ответ одновременно. Хотя он знал ответ. Да и Элси его знала.
- Тогда переходи на мою сторону и избавь себя от мучительной встречи с ним.
- Я видела то, что ты задумал, Вульдор. Я знаю, что ты собираешься сделать со Средиземьем. Здесь добром не пахнет.
- Это неизбежно. По-другому нельзя. Золотое правило времени, ты же знаешь.
- Убирайся отсюда со своими правилами, - распорядилась она.
- Как скажешь, - он расстроился, - увидимся завтра.
- Элси, - сказал он напоследок, - Леголас в твоей пустой душе ничего не найдет. Не обманывай его больше. Он не простит тебе обмана. Расскажи все. Может, он и посягнет эльфийскими законами правды ради своего друга и примет тебя.
- Но не законами своего сердца, - добавила Вьюн.
- Я бы посягнул.
- У тебя нет сердца! - напомнила Вьюн.
Спустя минуту Вульдор тихо ответил.
- Как и у тебя.
Повисла пауза. Вьюн сверлила взглядом его. Он так же пристально смотрел на нее.
- Убирайся, - повторила она, а про себя добавила, - я не могу все рассказать, он никогда меня не простит. Я его навсегда потеряю. А я не могу. А он все, что у меня осталось.
Вульдор тихо удалился.
Элси вспомнила свои прежние предположения, когда была еще совсем девчонкой. Когда она была ученицей Левелина.
- Как глупо, - усмехнулась Вьюн, медленно сползая по стене на холодный пол, - и как только мне могло прийти раньше такое в голову, что Леголас сможет на ком-нибудь жениться. Хотя откуда мне было знать, что это глупость. В тот момент я испытывала к нему чувства, о которых даже и предположить не могла. Он для меня всегда был старшим братом, я была ребенком… Ведь никто не рассказывал мне о весенней звезде, даже в Левелине. Все знали, что это должен сделать именно Леголас…..а он так и не решился, - Вьюн улыбнулась. – Но сейчас то я знаю, что такое весенняя звезда, - Вьюн стала серьезной, а голос жестким. – Только мы можем быть друг другу избранниками. И проживая каждую минуту на этой земле, я причиняю нестерпимые страдания Леголасу. Из-за того, что две нити должны быть вместе, а не порознь. В Шерилэене я умирала тысячу раз…..и Леголас умирал вместе со мной!
Небо разъяснилось. Сейчас оно было синее-синее. И такое ясное. Хоть и плыло над Шерилэном.
- Нет, это не выносимо.
Невыносимо оттого, что небо так было схоже с глазами самого дорогого сердцу человека. Небо так походило на бездонные глаза Леголаса. И каждый раз поднимая вверх свои, она вспоминала его.
Все решено. Она едет на совет. Теперь она знала, что собирается сделать Вульдор. Она знала, как он собирается разрушить Средиземье.
*****
В Хоббитании жило много приличных хоббитов. Они жили, как и прежде, в норах. И ели, как и прежде, много. А готовили и запасали только самые вкусности из вкусностей. Хоббитания была краем чудесным. В нем и народ жил дивный. Хоббиты. Хорошо известный народ. Пусть и ростом маловаты. Но зато силы воли у них о-го-го.
В Шире стояло много домов. Все они как один забавны, но были среди них те, кто совсем умом тронулся. Это я про дома, дорогой читатель. Хотя и про обитателей этих домов такое тоже сказать можно. Дома стояли рядом друг с другом. И жили в них такие же близкие по духу хоббиты. Они были сорванцами, молодыми и задиристыми. С очень богатым воображением, хочу вам сказать.
- И с отсутствием совести, - дополнил бы их сосед, но его слова не надо принимать всерьез.
Да, эти хоббиты любили попроказничать, но это в силу своей молодости. Они могли забраться в чужой сад, понаворовать яблок, разозлить собак, стащить белье с проволоки ворчливой тетки.
- Это все от нечем заняться, - осуждали их остальные приличные хоббиты.
Эти трое пуще всего любили в походы по Ширу ходить. Да и вспоминать про своих великих предков. А предки то у них! Фамилия Генжи вам знакома? Еще бы! А Пелигрим и Меридиадок? Ну и эти знакомы. Конечно, их дедами были Сэм, Пипин и Мерин. Славные хоббиты.
- Сумасброды чокнутые, - сказали бы их соседи, - путешествия одни на уме. Ни какой спокойной жизни ни себе, ни хоббитам приличным. Все им эльфов подавай, все бы им схватки с драконами нужны. Тьфу! Что за народ! Что за род эти Гэнжи да Пелегрины с Меридиадками.
Вот так о них отзывались приличные хоббиты, но мы то знаем, что прадеды этих сорванцов были великими хоббитами. И в делах великих участвовали. В самой войне кольца аж. Во!
Наступило раннее утро в Шире. Все еще конечно спали. Хоббиты вообще-то любители поспать и до обеда и после. Спали все, но эти трое уже проснулись. Сейчас двое из них отбивали дробь по застекленной раме своего третьего друга.
- Чего он не открывает? Спит что ли? – возмутился Фарим, принадлежащий к роду Меридиадков.
- Ну, сейчас мы ему устроим, - решился Рол, потомок Пелигринов, - договорились же на рассвете. Чего он разоспался? – он стал тарабанить сильнее.
- Мы так всех соседей перебудим.
- Да, перебудишь их. Набили себе брюхо и спят как убитые. Нам главное Масера разбудить.
Вдруг окно открылось и оттуда показалась голова хоббита со взъерошенными волосами.
- Масер, - закричали друзья, - ты чего спишь еще что ли? Мы же договорились.
- Ребята, а может не пойдем? – уговаривал их Масер отменить всю эту затею.
- Как это не пойдем? Ты же потомок самого Сэма Генжи. Не стыдно ли тебе? – завозмущались они.
- Да есть ли смысл идти в этот Раздол? – не успокаивался Масер. – Зачем все это?
- Ну, ты сейчас у нас получишь, - зашумели друзья, - ты что не хочешь прожить такую же судьбу как твой прадед?
- Хочу, конечно. Но в Средиземье то все спокойно.
- Как это спокойно? А вчерашнее?
- Да подумаешь, - Масер широко зевнул, - подумаешь, соседи поругались. С кем не бывает. Уж не с этой же новостью идти к Элронду. Зачем тревожить его по пустякам?
- Вчера ты так не говорил! – Рол насупил брови. – Чует мое сердце что-то неладное.
- Чует мое сердце вам всем троим лечиться давно пора, - донесся из-за дома голос хоббита, - совсем из ума выжили. Что только не понасочиняют, – это был голос Варло, он страдал бессонницей и поэтому просыпался раньше всех. – Идите-ка, ребятки, по домам. Не страдайте ерундой.
Хоббит Варло ушел и оставил шалопаев одних.
- Ну же, Масер, решайся, - подтрунивали они его.
- И что мы скажем? Элронд, наши соседи повздорили.
- Так ведь никогда раньше они не ругались. А сейчас ненавидят друг друга пуще всего на свете.
- Тоже мне новость, - не успокаивался Масер.
- Брось, нас ждут впереди приключения. Настоящие, такие же, как и у наших прадедов. Вот будет веселье.
- Не знаю, - не соглашался он.
- Вспомни, как мы мечтали посмотреть Средиземье. А его народы? Мы увидим его народы. Ну же.
- Ну ладно, - Масер поддался, от чего остальные запрыгали от радости, - тем более вы совсем отогнали от меня сон своим присутствием.
- Ой, да ладно. Спорю, тебе самому такая жизнь надоела. Вперед. Вперед. На встречу приключениям. Идем к Элронду сообщать свою новость.
- Бедный Элронд, - подумал Масер, - такую ерунду ему наверняка еще выслушивать не приходилось.
Позже Масер вышел из своего домика. Он запер его на ключ, а сам ключ повесил себе на шею.
Трое хоббитов удалялись на рассвете из Шира. За их спинами висели до верху набитые тюки. У кого с едой, а у кого и с кастрюлями. Теперь вся Хоббитания вздохнет свободно.
Наконец-то эти ненормальные уберутся отсюда. Они со своей жаждой приключений всех с ума свели. А придумывание опасности во всем, что двигается или говорит для них стало любимым занятием. Их фантазия была просто безграничной.
Провожала из Хоббитании троих хоббитов одна песенка, которую они пели сами.
Извилистый почерк как будто в письме
А это дорога бежала к судьбе.
Она все петляла, все не о чем
Писала, писала хоть ты и с мечом.
Дорога кружила и уводила все в даль
Дарила, теряла, подумаешь хмарь.
Погода не важна совсем для пути
Важнее вперед идти и идти.
А за этой песней последовала другая, но не менее забавная и старая. Кстати ее сочинил сам Сем Генжи. Он это дело - стишки и повести сочинять очень любил. И сейчас, исполняя песню своего деда, Масер возгордился им еще больше.
Однажды утром, я повстречал одну тропинку с леса
А лес скрипел он и ворчал
Не вызвал интереса.
Но за тропинкой я пошел
И дальше, дальше, дальше
Я в мир другой совсем зашел
И спала та завеса.
Вот это мир, вот чудеса!
И привела меня она
Все та дорожка та,
Когда-то бывшая тропой
Что так звала меня с собой.
Теперь уж я, и вся семья
Бродить мы любим все по той
Дорога что была тропой
Где все кричат ……герой….. постой.
А где-то далеко-далеко слышалась еще одна песня, но пели ее, увы, и не эльфы, и не хоббиты, и не гномы.
Наточу я меч свой острый, чтоб потом губить
Лес зеленый, и лес пестрый
Будем мы рубить.
Наточу я меч свой острый, чтобы эльфы все
Погибали быстро очень
Все на зло судьбе.
Наточу я меч свой острый, чтобы вся страна
Рыла ямы, рыла больше
Все для мертвяка.
Наточу себе я зубы, вздыблю себе шерсть
Чтобы песен этих чудных
Больше им не петь.
Наточу себе я всё, всё и для того
Чтобы больше здеся
Было никого.
Это пели орки. Теперь уже видимые.
Дубль 2.
Утро выдалось мрачное. Также как и настроение Масера. Он все смотрел в одну сторону. В сторону оставшегося позади дома. При этом он все чаще посапывал. Не легко ему пришлось расстаться с Широм. Там осталась его жизнь. Такая тихая, спокойная, пусть, но она по-своему прекрасна. Впереди его тоже ждала жизнь. Неизвестная. Вот ее имя. Странно давать имя жизни. Но как же без этого? Бывает она и жуткая, и спокойная, и счастливая. А в этом случае, случае Масера, да и не только, его ждала жизнь неизвестная. Она одновременно и пугала и просто настораживала, и уводила за собой, и дарила такое чувство, как любопытство.
- Эх, Шир, Шир, Шир, - вздохнул он, - увижу ли я тебя когда-нибудь снова?
- Масер, - засмеялся Рол, - можно подумать, мы впервые уходим из Шира.
- Но в этот раз все не так, - твердо сказал Масер, - может, вернемся? Пока не поздно? – он жалостливо уставился на друзей, умоляя взглядом повернуть к дому.
- Да ты что? Масер? – завозмущались хоббиты. – Разве ты не хочешь идти на встречу великой судьбе? – тон хоббитов звенел от напряжения. Смыслом всей их жизни являлись путешествия, но сейчас один из них этот смысл рушит. Он призывает своих друзей отказаться от самого интересного и вернуться. Конечно Шир это самое лучшее место в Средиземье, хоббиты то и не спорят, но хочется посмотреть, что же там делается в самом Средиземье. А главное, наконец-то встретиться с настоящими приключениями. С теми, в которых живут настоящие драконы. В этих приключениях хоббиты окажутся настоящими героями и, на их взгляд, в этих приключениях они всех врагов поставят на место, то есть заткнут за свой толстый, длинный, хоббитский пояс.
- Масер, вспомни своего великого предка, - призвал его Рол.
- А что мой предок? Он, кстати, был первоклассным садоводом. Сэм Гэнжи!
- Любитель кустиков и картофеля, - дополнил Фарим.
- Носитель эльфийского меча и громила страшных орков, - слова Рола были правдой.
- Вот видишь, - поддержал друга Фарим, при этом приобняв его, - твой предок был великим. Вот и мы должны стать такими же, - они оба задрали подбородки высоко в небо так, что приобрели вид бравых воинов.
Рол хлопнул себя кулаком по груди и произнес с важным видом речь.
- Мы несем важную новость в дом Элронда, эта новость изменит все, и только мы можем защитить великую страну от опасности.
Минуту все трое молчали. Речь и вид Рола были настолько серьезными, что те невольно расхохотались. Хоббиты катались по зеленой весенней траве, смахивая стекавшие слезы смеха.
Хоббиты замерли и уставились своими ясными глазами в не менее ясное небо. Они успокоились и завели беседу. В глубине души хоббиты понимали, что их новость, находящаяся в путешествии к дому Элронда, на самом деле является не серьезной и для опасности и для дома прекрасного князя великого народа. Но хоббитам попросту захотелось развеяться. Путешествие! Волшебное слово. В нем такая магия заложена! Приключения! О, у этого слова заведомо свой вкус.
- Ну, Рол, ты и загнул. Выразился, прям как эльфийский лорд. Только мы можем спасти волшебную страну, - повторил Фарим, - ха, ха.
- Эй, ребята, - обратился Масер, - может, повернем? Ну что мы там не видели? Элронд с этой новостью нас взашей погонит.
- Да ты что, Масер? Где это видано, чтобы эльфы кого-то гнали из своих домов.
- Но стыду-то будет, - не успокаивался Масер, - давайте, повернем.
- Нет, уж. Раз решили, значит вперед. На встречу приключениям, - в один голос пропели Фарим и Рол.
- Ох, - вздохнул не в первый раз Масер, - да зачем все это? Можно и в Шире вдоволь побродить. Земли-то вон сколько.
Рол лишь махнул рукой.
- Неееееееееет. Наши предки через все прошли, вот и наша судьба такова.
- Да через что? Мы-то через что пройдем? – не успокаивался Масер. – Орков нет, драконов нет. Чего искать то?
- Ну и что, что нет, - вмешался Фарим, - мало ли в Средиземье интересного! Главное – это дух путешественника. А он у нас присутствует сполна.
Масер хмыкнул. Он и вправду любил побродить по родным краям, но сейчас его не тянуло в столь далекое путешествие. Тем более с такой глупой новостью.
Эльфов хоббитам доводилось видеть не один раз. Хотя эльфы в Шир особо не заглядывали, они в основном кружили в близлежайших землях. Так, проездом. Но эльфов понять можно. Хоббиты этот народ не понимают. Слишком утонченные они для них. Среди хоббитов жило совсем мало тех, кто мог разговаривать с волшебным народом осознавая, что те все-таки имеют ввиду. И поэтому эльфы в самом Шире появлялись редко, но хоббитов они любили. А вот эти трое в эльфах душе не чаяли. И встречались они с ними довольно часто. Масер, Рол и Фарим путешествовали по Хоббитании и поэтому встречали эльфов. Волшебный народ будоражил своим волшебством, он притягивал и пьянил своей индивидуальностью, своей культурой. Собой. Сами эти трое вот что говорили по этому поводу.
- Наверняка, это у нас от Фродо. Все ведь знают, что он был необычным хоббитом. Будто у него в крови эльфы были. Он с этим народом беседовал, словно он один из них. Все таже странная грусть, как и у них. Видимо, это передалось, конечно не все сразу, и его друзьям, то есть нашим предкам, а потом и нам.
Кстати, миф о том, что в роду у Торбинсов присутствовали эльфы, после расставания Бильбо и Фродо с хоббитами, все чаще преследовал всю Хоббитанию. Невиданное событие. Хоббиты уплыли с эльфами в далекие заморские страны. Но фамилия Торбинс все ставила на свои места. Вокруг них вечно крутились и чародеи, и эльфы, и драконы, и золото. Все то, что вокруг приличных хоббитов и появиться не смеет. Так, что, думаю, Хоббитания этого и ждала, то есть того, что чокнутый дядюшка и его чокнутый племянничек покинут чудесный край, а значит и Шир. Но шуму это все-таки наделало уйму. Так же как и возвращение неведомо откуда Пипина, Мерина и Сэма. Их тогда вопросами по крышу завалило. А не получив точного ответа, вернее получив такие сумасбродные ответы насчет их путешествия, приличные хоббиты лишь тихо перешептывались за их спинами. Но перешептывались они совсем не по злому. А так, просто удивленно. Где же это видано, чтобы хоббиты участвовали в войне (сами то они не войны). Тем более в войне кольца. Ишь куда забрались!
Многие хоббиты в эту историю верили так как Торбинсы, Мерины и Пипины совсем не походили на приличных хоббитов и поэтому-то с ними и случилась вся эта неразбериха, что с приличными не произойдет. Но, а Генжи то зачем с ними потащился? Приличный хоббит и такое!
Подумать только, В БОЛЬШОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ ПОПАЛО ВСЕГО ЧЕТВЕРО ХОББИТОВ, а изменения пришли ко всей Хоббитании. Благодаря вернувшимся в Хоббитании ожили новые сказки. В пример, история про волшебные деревья. Малыши любили слушать о том, как огромные деревья, умеющие ходить, да и болтать тоже, разрушили крепость Айзенгард. Ну, или другая сказка, страшная правда, о Мории. Про ее темные чертоги и про ее прежних обитателей, то есть орков. Говорят, будто туда снова гномы заселились. Оно то понятно. Там-то ранее именно гномы и жили пока не пришли лихие времена. Страшных сказок и правда прибавилось. И ужасные черные назгулы, да и сам Саруман. Вот страх то! Но и веселые истории не остались в убытке. Гномы-чудаки. Смешные проглоты. Неунывающие вояки. Слушать про них всегда приятно. А вот эльфы! Да, в них всегда таилось нечто таинственное. Но хоббиты в великие тайны носа не суют, поэтому чудных эльфов остерегаются. Да и зачем им эта тайна. Без нее и спится крепче. А что-что, а сон хоббиты любят, равносильно как и хорошую еду
- А что в этом плохого? – заворчали бы они. – Лучше сидеть сытым дома, чем где-то шляться голодным.
Кстати, эти слова не без мудрости. Зачем искать что-то лучшее, если тебе и сейчас хорошо? Мудрость хоббитов вовсе не глупа, нет. Она очень даже умна, хоть и проста. Но и в простоте есть глубокий смысл. Ведь что может быть лучше, чем дом, родные просторы, родные соседи? Так что же толкает путников бросить все и уйти в совершенно иной мир? Неизвестно.
Хоть и утро по началу было мрачное, сейчас погода радовала. Черные облака разбежались. На небе ярко сияло солнце. Хороший это или плохой знак никто не знает. Масер поднял свое пухлое тело с травы и направился к костру. По пути он поднял с земли толстую палку, предназначенную для помешивания углей в костре.
Это было их второе утро в путешествии. Всего одна летняя ночь. Сколько их там впереди?
Масер достал из мешка большой дорожный котелок. Протер его сухим полотенцем и наполнил водой. Потом стал ждать кипения. Масер подобно своему предку оказался самым запасливым из всей этой компании. Эта черта главная в их роду. Подумаешь, котелки много места занимают. Пусть. Зато пропади один, ты смело можешь доставать и второй, и третий. А там еще и парочка сковородок припасена. Да и о еде Масер побеспокоился. Его друзья-то особым вниманием наградили только свои деревянные мечи. Путешествия для них состояли в поединках с драконами, а то, что они будут есть в перерывах между битвами их не волновало. И как Масер решился на эту безумную затею? Нет, он был довольно смелым и путешествия любил, но к ним относился по-особому. Всегда запасное одеяло прихватит, лишнюю палку домашней колбасы прибережет. Но одно могу сказать, не опасаясь за свои слова. Эти трое были веселыми ребятами.
Масер пособирал поблизости сухих веток и подбросил в костер. А Рол и Фарим болтали о предстоящем.
- Интересно, какой он Элронд? – спросил Фарим.
- Как все эльфы. Мудрый и немного грустный.
- Но эта грусть в любой момент может обернуться искренней радостью, - подметил Рол.
- Верно. Эльфы сложные натуры. Попробуй, разбери, что у них на уме. То они грустные, то веселые. Сразу не поймешь.
- Но, думаю, с ними все равно весело. Ты же помнишь, как прошлым летом мы повстречали их в округах Шира.
- Как забыть. Еще бы, - хоббит вытянулся во весь свой рост (рост шестилетнего мальчика), высокий, по мнению хоббитов, на зеленой лужайке, заложив при этом свои руки с толстыми пальцами за голову.
- Мы тогда заплутали немного, - напомнил Масер, случайно услышавший напоминание об эльфах, - если бы не они, плутать бы нам пришлось еще долго.
- Они то нас и накормили и напоили. И дорогу правильно подсказали.
- Да, - причмокнул Масер, - пища эльфов воистину наслаждение. А их вино настоящий нектар.
- Да уж. Этого не забыть. Но вот как они спрашивали у ветра в каком направлении нам двигаться мне не запамятовать. Надо же. Они болтали с самим ветром. Будто он им закадычный друг.
- А так и есть, - сказал Рол, - чем они не друзья?
- Эльфы могут и с солнцем поболтать, - напомнил Масер. Он то и дело вмешивался в этот разговор. Он так же любил эльфов. И кое-что знал о них. Единственным отличием между ним и его друзьями было то, что Масер вовсе не лежал сейчас на траве, как те двое, а суетился около котелка в желании повкусней накормить всю компанию.
Вода закипела и Масер закинул внутрь чищенный картофель. Вода стала возмущаться меньше и вскоре вместо взрыва лопающихся пузырей она только приятный запах источала.
- М-мммм, - потянул носом Фарим, - видимо, время завтрака пришло.
- Точно, - предположил Рол.
- Эй, лежебоки, - повысил тон Масер, - что вы сделали ради приготовления этого завтрака?
- Брось, Масер, - завозмущались хоббиты. Их можно было понять. Картофель пах все аппетитней. – Как же мы без завтрака?
- Так вы только языком чесать умеете, - упрекнул Масер друзей.
- Ты у нас повар здесь, тебе и решать, - выкрутились хоббиты. Они смущенно смотрели в землю, вернее притворяясь смущенными. Они этот прием давно изучили, и этот прием беспроигрышно действовал на Масера.
Масер усмехнулся.
- Ладно, берите свои чашки, - согласился он.
Рол и Фарим с радостью подскочили и побежали к своим дорожным сумкам, выискивая огромные ложки. Масер в ответ покачал головой, уперев руки в боки.
- Эх, вот так лентяи, - Масер наклонился над котлом и, зачерпнув большой поварешкой варево, наполнил тарелки хоббитов.
Все трое уселись под широкостволыми дубом и стали наслаждаться завтраком.
- Однако, что может быть лучше, чем бродить по Средиземью со своими друзьями, - сказал Рол после сытной трапезы, облизывая ложку.
- Дай Бог нам хоть из Хоббитании выбраться, - подытожил Масер, - про какое Средиземье ты говоришь? Мы всего лишь в окрестностях Шира.
- Да, ладно, - не обратил внимания на намек Фарим, - Средиземье ведь оно повсюду. И Хоббитания тоже считается Средиземьем. Чудесным краем с чудесным народом.
- Это повод подремать еще с часок, - предложил Рол.
- Чем плоха эта новость? Почему и правда не вздремнуть? – присоединились другие.
Вот так путешественники! Поели, поспали, а потом и снова в дорогу. А что? Приключения должны приносить радость. И не смотря на все трудности в пути, на смену обстановки хоббиты не собирались менять свои традиции. А эти традиции состоят из дообеденного сна, послеобеденного сна, второго завтрака, второго обеда, второго ужина. Ну а про чаи и забывать не следует. Как же без них? А без плюшек к чаю? Что это за жизнь для хоббита без его привычной жизни?
Хочется заметить, что хоббиты еще из Хоббитании не вышли, а уже расслабились. Но это не беда. Их вперед ничего не гнало, кроме этой новости. А значит, можно жить, как и раньше. Тем более, по пятам за ними никто не бежал. А в карманах у хоббитов, если что и имелось – так это молодость. Нет, она не была за их плечами. Она была именно в карманах. А с ней, как известно, ничего не страшно.
Трое хоббитов задремали под старым дубом. Им снились разные сны. Но все они в противовес снам дерева были направлены на славу и честь. Дуб то давно видел во снах только покой, нежели хоббитцы. Им снились невообразимые приключения, поединки с драконами, да и с орками тоже. Вот, к примеру, сон Фарима. Хоббит стоит посреди врагов. Они озлобленны. Они орки. Все с мечами наголо кидаются на нашего друга. Но он мастерски уворачивается от их мечей, круша при этом злобных врагов. И, победив всех орков, он оказывается на вершине славы. Его все любят. Им все гордятся. Он герой. Вот, что он слышит.
- Слава, слава смелому Фариму. Спасителю Средиземья, славному воителю. Громиле грозных орков.
А вот, что снится Ролу. Огромный дракон живет в своей пещере. Вокруг него сияют груды награбленного золота. Оно, как и шкура дракона, светится ослепительным сиянием….. дракон опасен. Он гроза многих земель. Все, услышав рев дракона, прячутся кто куда. А дракон, покинув свое жилище, летит в заселенные земли, сжигая их дотла, при этом сперва разграбив все дома в поисках золота и съестного.
Но в один прекрасный день, когда на синем небе гордо восседало яркое солнце, появился прекрасный рыцарь. Он смел и добросовестен. Он благороден и его все знают. Его имя Рол Наисмельчайший. Вот чья слава действительно идет впереди самого война. Рол прибыл в разграбленные драконом места, чтобы победить страшного врага. Он не испугался и направился прямо к пещере беспредельщика. Тот видимо спал, поэтому вокруг его дома стоял оглушительный храп. Но Рол настоящий смельчак. Он не побоялся разбудить спящее чудовище.
- Просыпайся, разрушитель покоя здешних земель. Просыпайся и сразись со мной в честном бою.
И дракон проснулся. Со злости выпустил струю огня и наградил окружающих диким ревом. Потом он медленно вышел из своего укрытия, показывая и свою красоту и свою силу, и направился к прекрасному рыцарю. Но не успел дракон совершить задуманное, то есть превратить наглеца в горелую головешку как упал замертво. А потом честь и похвала сыплются на смельчака. И благодарность. И слава. И он герой.
А что же снится Масеру? Вот его сны немного отличаются от снов друзей. Масер не стремится к славе. Он больше тянется к интересным новостям. Все эти книжечки. В большинстве случаях о садоводстве. Чем лучше картофель полевать. И снилась Масеру куча овощей больших размеров. Громадная тыква. И все проходят мимо, и все удивляются этой тыкве. И все соседи говорят.
- Вот так тыква. Вот так Масер!
И для них он герой. Тоже герой.
Нельзя сказать, что Масер совсем не такой как его друзья. Нет, они почти одинаковы. Сорванцы, одним словом. Просто жило в Масере еще кое-что. Он сначала думал, а потом уже совершал какие-либо поступки. Вот и все. А так Масер никогда не жалел о походах за соседскими яблоками или грушами. Не жалел он и о смешных розыгрышах. Помнится, однажды они повыводили всех овец из сарая Мота Бередука, не сказав хозяину ни слова. Он, встав рано утром, направился к своим любимцам, но, не увидев ни одной овцы, поставил на ноги весь Шир. Хозяин оббегал весь поселок, заглядывая во все сараи Хоббитании. Поздно вечером вернувшись в сарай, он увидел всех своих овец. Они грустно смотрели на него и бякали. В этот момент Мот и себя почувствовал бараном. На следующее утро над Мотом насмехался весь Шир.
- Вот до чего Мот дожил. Даже своих овец в сарае утром не углядел. Вот слепота-то. По всему Ширу бегал в поисках своих овец, а они то в сарае сидят.
Мот, смекнув, что его надурили, всего лишь молчал и обидчиво дул щеки. А за углом дома по земле катались трое, кто все это устроил. Да, с чувством юмора у хоббитов все в порядке.
Проспали хоббиты до обеда. К этому времени заметно потеплело. И теперь жаркий день отбивал все желание двигаться куда-то вперед.
- Эх, поспать бы еще, - пожелал Масер, - но придется готовить обед. И как всегда одному.
Масер все чаще в последнее время чувствовал себя нянькой. Что не за путешествие, то готовит именно он. Что за неудачи в пути, то именно Масер должен разбираться. И эта Роль – так называемого пажа своих господ, то есть Рола и Фарима ему уже надоела.
Он поднялся с травы. Наскоро отряхнул свою простую хоббитскую одежду (кстати, говорят, возможно, это просто легенда, обитающая однако по всей Хоббитании, что одежда хоббитов имеет свое волшебство. Будто бы в ней какая-то магия заложена. Говорят, давным-давно одежду для первых хоббитов сшили из волшебного хлопка. Этот хлопок был неприметен на первый взгляд. Рос себе на незаметном месте около самой обыкновенной горы. И само это растение не выглядело по-королевски. Зато несло оно в себе волшебство. Оно отгоняло дурные мысли от носителей этой одежды. Давало покой сердцу. Любовь к своим краям и к своим соседям, к семье. К одноместной жизни. Именно из этого хлопка хоббитам была сшита их одежда. Не совсем изящная, правда. Не в сравнение одежде эльфов. Но зато она была просторная и дарила добрые мысли. Может, из-за нее хоббиты так любят свои края, да и вражды не знают?) и снова направился к костру. По пути он собирал валявшиеся на земле сухие ветки. Ветки эти позже оказались в компании жарких углей. Тех самых, что сегодня завтрак готовили. Масер опустился на колени и стал дуть.
- Ой, Масер, ты нас совсем разбудишь своим шумом, - сонно потянули хоббиты, - чего ты так расшумелся?
- Вот я сейчас возьму палку потолще и пусть она вам расскажет чего я так расшумелся, - разозлился повар, - от вас нет ни какого толку.
- Как это нет? – завозмущались они. – А кто же будет есть то, что ты готовишь? От нас в этом деле очень большой толк.
Масер возмущенно выпустил пар из ноздрей.
- Еще бы. Здесь то вы мастаки! Что ж, получается, я вам только для готовки нужен?
Хоббиты замялись.
- Нет, - неуверенно ответил Рол, - мы же друзья. Что за путешествие было бы без тебя? Совсем не то уже. Ведь нас всегда было трое. И все шалости мы все вместе устраивали. Да и росли мы как братья! А не как простые соседские мальчишки.
Масер смягчился и грустно улыбнулся. Как приятно слышать и знать, что тебя ценят.
- Да тем более если бы не ты, то кто бы нам готовил тогда? – дополнил, усмехаясь Фарим.
Масер от этих слов рассвирепел и кинулся на своих собратьев. Они от страха повскакивали с примятой их телами травы и кинулись врассыпную. Но Масер все-таки изловчился и поймал их обоих. Завязалась веселая потасовка. В конце концов они шумно повалились на траву, смеясь во все горло. Масер смахнул слезинки смеха с щеки и спросил.
- Как вы думаете, что у нас там впереди? Что нас ждет в Средиземье?
- Не знаю, – честно ответил Рол, - но что-то ждет.
- Это точно, - присоединился Фарим, - но, это, конечно, может показаться вам бредом, но мне кажется, что нам следует уйти из Хоббитании. И чем скорее, тем лучше. Мы должны ехать к Элронду.
- Да, - усмехнулся Масер, - ты наверняка наслушалось бабьих сказок. В Средиземье все спокойно. Столько лет уже порядок!
- Кто знает, кто знает, - стал причитать Рол.
- Ой, ну хватит уже, - фыркнул Масер, - вы на меня тоску нагоняете своими словами.
Нам этом разговор закончился. Масер вернулся к костру.
- Лучше делать это, чем слушать как они проповедует конец света, - решил он.
Рол и Фарим не побежали его останавливать. Они вместо этого схватились за свои деревянные мечи и увлеклись сражением.
- Сдавайся, злобный орк, - закричал Фарим, тыкая своим мечом в сторону рядом стоящего хоббита.
- Нет, Фарим. Так не пойдет. Сейчас твоя очередь выступать в роли врага. Я в тот раз играл орка. Сейчас ты играй.
- Ну ладно, - нехотя согласился Фарим.
- Но ты будешь не орком. Драконом.
- Драконом? Я в тот раз был драконом. Надоело.
- Тогда будь орком, - выкрутился Рол.
- Нет. И вообще, я вспомнил, на самом деле это твоя очередь быть врагом.
- Неправда.
- Правда.
- Неправда.
Их спор вывел из себя Масера.
- Черт знает что! – возмутился он. – Тьфу!
Друзья на мгновение прекратили перепалку и посмотрели в одну сторону. В сторону повара. Они переглянулись и поняли друг друга без слов.
- А пусть Масер будет драконом.
- Чего? – Масер едва не подавился, распробывая варево. – Нет. Я в ваши игры не ввязываюсь. Оставьте меня в покое.
Но было уже поздно.
- Вот он страшный дракон, - заголосили хоббиты, - гроза всех южных земель. Беспощадный ворюга овец. Мы пришли сразиться с тобой. Выходи на бой. Смерть пришла за тобой. Выходи.
Масер недовольно поглядывал на них.
- Хватай его. Хватай, - завизжали хоббиты и кинулись на повара.
Масер, не зная что делать, стал улепетывать от своих не совсем нормальных попутчиков. Фарим и Рол загнали его на дерево. Масер не любил высоты и сейчас, вцепившись дрожащими руками за ветку, озлобленно косился в сторону шалопаев.
- Дракон оказался трусом. Ха-ха-ха, - Рол согнулся пополам.
- Как же нам его вызволить оттуда? – спросил Фарим.
- Да, жалкий дракон попался. Он, наверное, и летать не умеет.
- Ну и драконы остались, - Рол то и дело поглядывал на банку с вишней. - Я знаю, как мы его снимем оттуда.
Хоббиты подбежали к банке и стали уплетать ягоду.
- Что не дракон, то трус. Даже биться не хочет. Залез себе на дерево и сидит там. Но ничего. Мы заставим его ответить за все совершенные беды.
Они наели целые пригоршни костей и сейчас посмеивались.
Масер, догадавшись о задуманном, решил применить важный аргумент.
- Обещаю, если вы не прекратите все это, то останетесь и без обеда и без ужина.
- Ох, какой дракон! Еще и угрожает. Фарим, нам непременно следует его проучить.
В сторону Масера сейчас летели не обвинения, а самые настоящие кости. Они, хоть и маленькие, пытались угодить в незащищенные одеждой места на теле.
Масер попытался взобраться повыше. Он еле как отодрал свои руки от толстой ветки старого дуба и встал на ноги. Приобретя равновесие, он устремился на самую вершину дерева. А она у него была о-го-го! Но скорее всего в данный момент Масер боялся больше своих непредсказуемых друзей, чем самой высоты. Зеленые листья то и дело били его по лицу. Это не из-за того, что хоббит не нравится дереву, просто поднялся ветер и сейчас не давал покоя старому дубу. Хочу сказать, что любой эльф сейчас бы услышал разговор старого дуба с ветром.
- А, отстань, - сказал бы старый дуб, - иди, подаставай кого-нибудь другого.
- Ну, Дуб. Давай поиграем.
- Отстань, ветер, - Дуб махнул «рукой» и отвернулся.
- Ну же, Дуб. Не будь таким занудой. Давай поиграем. Ну давай, давай.
- Не канючь. Ты мне надоел уже, - заворчал Дуб.
- Ну, Дуб. Ну, пожалуйста.
- Ветер, отстань, - рявкнуло дерево и махнуло рукой. – Я спать хочу.
- Ты все время спишь. Поиграй со мной, а то мне скучно.
- Я тебе не весельчак.
- Ну, Дуб, - ветер стал теребить дерево сильнее, - ну поиграй со мной.
- Уйди от меня, - Дуб совсем разозлился, - тебе, что молодых деревьев мало? Обязательно лезть со своими глупостями к старику.
Ветер не собирался обижаться. Но он и не собирался покидать своего старого знакомого. От этого Масер вдоволь наелся листьев. Но ноги его не переставали взбираться все выше и выше. И вскоре его силуэт можно было увидеть на самой высокой ветке дуба. Достать до него злые косточки уже не могли. Масер этому радовался безгранично. И поэтому решил в свою очередь отплатить своим друзьям их же монетой. Встав прочно на ноги, он засунул свои мохнатые руки в карманы. А они то у него были набиты чем-то похуже, чем косточки. Там лежаки шишки. Масер насобирал их в пути. Уж больно они его увлекли. И сейчас они больно жалили тех, кто недавно его обижал.
- Эй, Масер, хватит, - просили хоббиты.
- Ага. Получайте. Вот вам.
Шишки летели одна за другой. И совсем часто находили свои цели. В основном шеи беззаботных хоббитов.
- Вот вам. Вот вам, - радовался Масер.
Но вскоре шишки закончились и, доставая последнюю, Масер предпринял попытку запустить ее с необыкновенной точностью. Но что-то не дало ему исполнить свой замысел. Он оступился, потом бешено замотал руками словно птенец, который никак не может поверить в то, что он птица и умеет летать, и сорвался с дерева. Полет его не назовешь красивым так как он с оглушительным грохотом приземлился на летнюю траву. С грохотом так как хоббиты полноваты.
Фарим и Рол на смерть перепугались и оказались рядом с другом, опасаясь увидеть замершее на вечно тело. Но, подбежав ближе, они услышали его слабый стон.
- Уф, - вздохнули они, - ну и напугал ты нас, Масер.
- Ох, - запричитал Масер, - ох, моя спина.
Друзья помогли повару подняться. Тот растирал ушибленные места, которых оказалось не мало.
- Ох. Ох.
- Воистину ты в рубашке, Масер, родился, - заметил Фарим.
- Да, - согласился Рол, - навернуться с такой высоты и ничего не сломать. Только синяков наставить.
- Ох. Ну вот. Теперь придется готовить вам.
Хоббиты спорить не стали, все из-за того, что в услышанное только что, не верили. Разве Масер подпустит кого-нибудь к своим котелкам да сковородочкам?
- От чего ты свалился, Масер?
- Не поверите.
- От чего же? Рассказывай.
- Я засмотрелся куда-то вдаль. И увидел там дымок. Он как будто из трубы выходил. Что-то не припомню, чтобы кто-то жил в этих краях. Это меня удивило и поэтому я и упал.
- Дымок, говоришь? – хоббиты переглянулись.
- И правда, кто может жить в этих краях? Вроде бы тут никто не обитает. Кроме птиц и зверей, конечно.
- Вот и я не припомню, - одобряюще сказал Масер, - откуда дым-то идти может?
Все они пожали плечами и направились к костру, уже не сражаясь. Масер углубился в свои мысли, как и Рол с Фаримом.
День тем временем полностью завладел своей территорией. Лесная сырость скрылась в самые непроходимые чащи. Как и обитатели, которые не любят жары. А некоторые наоборот. Повылазили из своих скучных нор, для того чтобы погреться на солнышке, пушистые же звери, чтобы попортить свою прелестную шубку. Но в данный момент о шубе они мало беспокоились. Гораздо приятней развалиться на суку какого-нибудь дерева и наслаждаться хорошей погодой.
Масер покормив своих друзей, завалился на боковую.
- Вот солнце немного спадет, тогда и пойдем, - решили они.
Примерно после полдника (очень сытного) путники отправились в дорогу. Взгромоздив тяжелые сумки себе на плечи. Самая тяжелая была у Масера. Это понятно почему.
- Масер, ты, наверное, думаешь продавать свои котелки и сковородки на тот случай, если у нас закончатся деньги? Поэтому их у тебя так много? – пошутили друзья.
Масер не стал отпускать колкости в ответ на их разговорчики.
- Вот когда бы вы ели и пили из одной кастрюли, посмотрел бы я на вас, - подумал он.
Они свернули на узкую тропинку, уводящую в густой лес. Вскоре эта тропинка завела в самую чащу. Но чаща эта в себе не несла ничего злого. В Средиземье кто-кто, а леса врагами никогда не являлись. Они, конечно, имели свой характер, временами ворчливый, но поверьте, совсем не озлобленный. Этот лес сопровождал их целый день. В нем они и остановились на ночь. Как не странно, но ни какого домика с дымом, выходящим из трубы, не показалось. В этом лесу и не пахло какими-либо жителями. Вот что друзья думали по этому поводу.
- Масер, тебе просто показалось, - предположил Рол, поудобней усаживаясь около вечернего костра.
- Верно, - согласился Фарим, - просто показалось. Мало ли что почудится.
- Нет, - не успокаивался Масер, - я еще не настолько из ума выжил. Точно помню этот дымок. И выходил он из трубы.
Друзья только причмокнули губами в ответ.
- Но, Масер, мы шли почти целый день и не наткнулись ни на один дом.
- Ну и что, - неугоманивался хоббит, - может, еще встретим.
- Да, - протянул Фарим, - хорошо заметил. Успокоил, когда на дворе ночь. Ты еще скажи, что гораздо лучше будет вот сейчас ночью встретить хозяина этого дома. Нашел, что сказать. Откуда нам знать, что за хозяин у него. Хороший он или плохой, - Фарим стал испуганно озираться по сторонам. Мысль о том, что там за деревьями все-таки располагается этот злосчастный дом, в не существовании которого так не хочет признаваться Масер, вывела его из равновесия. А вдруг и правда этот дом есть и сейчас злобный хозяин рыскает по лесу в поисках пищи. А вдруг он и от хоббитов на ужин не откажется?
- Масер, ну же признайся, что тебе всего лишь почудилось, - уговаривал его Рол.
- Ничего мне не почудилось, - разозлился еще сильнее хоббит.
- Что ж, - Фарим внимательнее стал всматриваться в очертания деревьев и силуэтов за их стволами, - это не радует. Придется дежурить ночью.
Остальные призадумались. Мысль то верная. Но кто захочет всю ночь не спать?
- Будем дежурить по очереди, - твердо решил Масер.
Хоббиты, кряхтя, поднялись со своих сидений около костра и разбрелись в разные стороны в поисках дров. Ясно, что друг от друга они далеко не отходили. Авось вон именно за тем деревом и стоит хозяин дома с трубой, из которой выходит дым?
Хоббиты не хотели друг другу признаваться в том, что напуганы. Их понять можно. Совсем недавно им хотелось сражаться с драконами, а тут они испугались какого-то дыма.
- Да попробуй он к нам пробраться, мы ему такую взбучку устроим, что мало не покажется.
- Конечно, покажем.
Поддерживали друг друга хоббиты. Тем самым, заставляя друг друга верить в безопасность этого леса.
- Чего нам бояться? У нас вон и мечи есть.
Все трое покосились в сторону деревянных мечей. Так называемых своих защитников.
Позже все трое собрались около костра и кинули жребий кому караулить первым. Эта честь выпала смельчаку Ролу. Храброму рыцарю, убийце драконов, правда, в его собственных снах.
Фарим и Масер же залезли под свои одеяла и задремали.
Рол лениво шевелил палкой в костре и подкинул парочку веток ради света, а не ради тепла. Хоббит с завистью посмотрел на спящих друзей. Они сейчас мирно посапывали и наверняка видели не первый сон.
- Нет уж, - Рол налил себе чаю из котелка и уставился на огонь, - раз договорились караулить, значит, будем караулить. А сон отогнать это легко. Вот выпью чаю, да покрепче, он и сбежит от меня.
Но примерно через час, когда содержимое огромного котелка находилось внутри у хоббита, Рол повалился на одеяла, побежденный мертвым сном. Он усилием воли пытался раскрыть глаза, опираясь прежде всего на долг перед друзьями, но они почему-то на это не реагировали. Хоббит лежа на спине, так как на животе из-за количества выпитого чая было лежать невозможно, громко захрапел. И этот храп был пострашней, чем треск или возня ночных жителей леса.
****
Пришло утро. Потянувшись, Масер открыл глаза. Рядом лежали двое хоббитов. Рол был небрежно закутан в одеяло, стянутое у Фарима. Фарим же лежал, сжавшись в комок без своего укрытия.
- Вот так часовой этот Рол, - причмокнул Масер, догадавшись о произошедшем.
- Эй, лежебоки, - закричал он, - подъем. Вставайте, - голос хоббита сейчас разносился по лесу довольно громко. Это из-за того, что утро оказалось ранним и лесные жители еще не успели проснуться и своей трескотней перебить бас хоббита.
В ответ на эти слова Рол лишь сильнее закутался в одеяло, а Фарим стал отчаяннее выискивать, чем бы укрыться.
- Вы что не слышите? – Масер подошел ближе и содрал одеяло с Рола. - Давайте просыпайтесь.
- Масер, ты чего? – заворчали друзья. – Мы хотим поспать.
- Хватит спать. Мало того, что эту ночь наш караульный уснул на посту?
- Уснул? – переспросил Фарим. – Как уснул? Рол?
- Да ладно вам, - сонно пробурчал хоббит. – Можно подумать, вы всю ночь ждали того, что я вас разбужу и предложу сменить себя. Вы то и сами забыли, что через несколько часов вам пришлось бы сидеть вместо меня у костра.
Хоббиты потупили взгляд в траву.
- Да, все мы хороши. Уснул Рол, а мы даже и не думали просыпаться.
- Да ладно, - так же сонно, как и прежде протянул Рол, - пора согласиться, что Масеру тот дом привиделся и перестать истязать себя вот такими посиделками.
Масер ничего не ответил.
Позавтракав, они отправились в дорогу. Все по той же тропинке, и сопровождал их все тот же лес. И поверьте, сопровождал он их не один день. За это время хоббиты окончательно порешили на том, что дымок Масеру и правда почудился.
Прошагав несколько дней, они остановились около одной реки. Ее имя было Водяница. Тянулась она на много миль вокруг. Вот именно около нее хоббиты и прилегли отдохнуть. Тут у них завязался необычный разговор. Вернее воспоминание. Как всегда о жизни своих предков. А сейчас воспоминание о друге своих предков. О Гендальфе Белом.
- В Хоббитании этого старика все считают чудаком, но мне он таким не кажется, - начал Рол.
- Так ты его никогда не видел! Откуда ты знаешь чудак он или нет? – фыркнул Фарим.
- Не знаю. Я и правда этого чародея никогда не видел, но сердцем чувствую, что этот дед славный.
- Вот именно, что дед, - вмешался Масер. – Лунный дед. Вот как его зовут эльфы.
Фарим и Рол скривили брови и заинтересовались.
- Что-то не припомню, чтобы эльфы нам про это рассказывали, - в один голос заявили друзья.
- Меньше трескать их лепешки надо, - намекнул Масер. - Слушали бы больше. Того и гляди не прослушали бы этой истории.
- Не вини нас за то, что мы охотливы до эльфийской еды, - выкрутились хоббиты, - ты ведь сам знаешь какова она на вкус.
- Верно, знаю. Но я еще знаю каковы на вкус истории эльфов. А уж они, думаю, будут послаще.
- Ха. Придумал тоже. Я конечно не спорю насчет историй эльфов, но все-таки их угощения ни с чем не сравнить.
- Да ладно уже говорить про угощения, - вмешался Фарим, - пусть Масер расскажет историю про лунного деда. Так ведь его эльфы называют?
- Так….так. Слушайте. Они говорят, будто Гендальф, чародей то великий, с луны пришел. То есть жил то он раньше на небе. Катался на месяце. Смотрел за порядком. Будто он не обыкновенный человек. Волосы у него раньше серебряные были, словно цвет луны. Ну а потом белые стали. Но не в этом дело. Однажды надоело лунному деде сидеть на луне и смотреть за всеми сверху, накинув поверх своих серебряных одежд серый плащ, спрыгнул он вниз на землю. Его затейливые сапожки уперлись о земь и он пошел бродить по стране, мечтая, как и все живые, жить среди народов Средиземья, веселиться с ними, петь и шутить, пить прекрасное эльфийское вино.
- Тут то все ясно, - засмеялись хоббиты, - так что было дальше?
- Потом лунный дед стал помогать добру в борьбе со злом. Лунный дед то умелым чародеем оказался. Много лет он провел на земле, да так привязался к народам Средиземья, что и уходить не захотел обратно, то есть на луну. Вот так и остался лунный дед на земле жить. Иногда он поднимает глаза и смотрит на лунное холодное сияние и тогда ему становится грустно, но говорят, он ни о чем не жалеет. Его мечта сбылась. Мечта о том, чтобы попасть вниз и стать путешественником.
Друзья на мгновение замолчали.
- А ты, Масер, веришь в это? - спросил Фарим.
- Не знаю. Но, возможно, это и правда. Эльфы ведь просто так не болтают. В их словах и рассказах всегда что-то заложено. Думаю и эта история не без истины.
- Только подумать, - удивился Рол, - Гендальф Белый и лунный дед. Тот, кто заправляет месяцем и звездами. Может он их пастух?
- Может и пастух. Но сейчас он больше напоминает пастуха самого Средиземья.
- Думаю, он за небом тоже поглядывает, - добавил Фарим.
- Интересно, как это быть лунным дедом? Гендальф что ли из луны состоит?
- Нееееет. Он не из луны состоит. Во всяком случае сейчас. Внешне, наверное, он вполне нормальный человек. А вот с головой как у него, я не знаю.
- Зато Хоббитания знает, - вмешались друзья, - ты что не помнишь, что Хоббитания считает его чудаком?
- Ну и пусть считает. Зато я не считаю, - Масер заступился за волшебника, - в записях своего прадеда я нашел напоминание о Гендальфе. Как сейчас помню, что там было написано. «Гендальф был высок ростом и внешне походил на старика, но совсем не дряхлого, скорее очень мудрого. Он носил серую шляпу с широкими полями и такой же серый плащ. Волосы у него раньше были тоже серые, но после похода в Морию они у него побелели, словно только что выпавший снег. Гендальф - великий чародей и великий друг. Он очень добрый и очень мудрый. Он появлялся в тяжелые минуты страны, когда приходило горе. И поэтому его прозвали Гендальф горевестник» - на этих словах Масер сделал специальный акцент, - «но я то есть Сем Генжи помню его не только горевестником, но и замечательным, великим человеком, великим магом. Что и любил он больше всего - так это Средиземье и его народы. Что и ценил он больше всего – так это дружбу и любовь, что боялся он больше всего - так это ссор и разлада, что презирал он больше всего – так это обман и предательство, а еще и трусость. Вел этот дед дружбу с эльфами, но не только. Он и с людьми отношения имел. А вот с хоббитами, значит с нами, он дружить, пожалуй, больше всего любил. Нравились мы ему. И поэтому он навещал нас часто. Он любил повторять, что не перестает удивляться хоббитам. Слышать это приятно. Тем более я, Сем Генжи, точно знаю, что Гендальф такие слова просто так на ветер бросать не будет. Что еще хочу сказать, так это то, что Гендальфа никогда не забыть, ни его советов, ни его облика, ни его песен, ни его любви к стране. Вот, воистину, тот, кто живет, пожалуй, только ради нашей страны. Что же о том, откуда взялся Гендальф и из какой он семьи, я не знаю. Наверное никто этого не знает. Казалось, Гендальф был всегда. Вот сколько существует Средиземье, столько и он лет живет здесь. Честно сказать, из нас всех хоббитов лучше всех понимал его Фродо, они с магом могли часами болтать. И эта беседа напоминала больше всего какие-то загадки, нежели разговор. Но им вместе хорошо очень было. Вот поэтому Фродо и уплыл вместе с Гендальфом в далекие страны, уплыли вместе с Элрондом и его эльфами. Но я не грущу, хотя иногда с тоской вспоминаю об этих двоих. Зато одно хорошо, раз маг уплыл, значит в Средиземье все в порядке. Значит, время тишины пришло», - Масер закончил рассказ и глубоко вздохнул, а потом добавил. – Говорят, будто Гендальф Белый вернулся. Как и Элронд.
- Что же это может значить? – забеспокоились друзья.
Масер пожал плечами.
- Может, Гендальфу заново захотелось увидеть страну, вот и все. А Элронду не пришлись по вкусу заморские земли.
- А может, Гендальф обратно на луну улетел? – предположил Рол. – Он как не как лунный дед.
- Это может быть просто легендой, - намекнул Масер.
- А я уверен, что это и не легенда вовсе, - заявил Фарим, - посудите сами. Серые одежды у него. Он стар. Да никто ничего о нем не знает. Разве кто-нибудь может знать про лунного деда? Все сходится. Он с луны. Да и сам он загадка, как и луна.
- Вот бы увидеть его, - пожелали друзья, - уж мы бы спросили у него откуда он.
- Может и увидим еще. Кто знает. А то, что он мудрец, я не сомневаюсь. Ведь луна всегда была мудрой.
Разговор закончился и они отправились дальше в дорогу. Они поднимались вверх по реке. По Водянице. Она вскоре должна была их кое-куда вывести. Близился вечер. Его слуги – сумерки все больше окутывали и деревья, и возвышения, и сами небеса. Ранее голубые они сейчас покрылись черной краской. Поднимались хоббиты молча. Каждый рассуждал про себя. Масер, например, о домике с дымком. Фарим и Рол даже и не думали об этом. Они накрепко решили, что Масеру это все привиделось.
Водяница уводила все выше. Ее воды раскинулись широко-широко. Эти воды были ярко синими, чем-то схожими с синими лентами в косах прекрасных эльфинь.
Масер о чем-то задумался и споткнулся. Это оказался маленький чайничек. Его, как видимо, вынесла река откуда-то издалека. Масер поднял его, осмотрел со всех сторон и засунул себе за спину, пополнив содержимое и без того набитых доверху сумок.
- Масер как всегда, - заворчали друзья. Но ворчали они не от злости, а от усталости. Целый день брели и ни разу не остановились.
- Вечно ты всякий мусор собираешь.
- Какой же это мусор? – возразил хоббит. – Хороший чайничек. В дороге ничего лишним не будет.
- Пусть не будет, лишь бы тащил это ты, а не мы, - друзья устало повалились наземь. Вернее, это была зеленая поляна рядом с рекой.
- Все, больше шагу ступить не могу, - пролепетал Рол.
- Согласен, - присоединился Фарим. Вообще-то эти двое редко шли против друг друга. Они больше походили на близнецов, чем на дружных соседей.
- Хорошо, - одобрил эту затею Масер, - остановимся здесь.
Так и сделали. Лес вокруг реки заметно поредел. Он наверняка боялся, что во времена сильных дождей Водяница может выйти из своих каменных берегов и утащить его под воду. На самом то деле она объясняла все это иначе.
- Лес, пойдем ко мне в гости. Ты в тот раз обещал, что придешь. Выполняй обещание.
А лес в ответ смущенно будет коситься в землю и бурчать под нос.
- Знаешь, река. Я уже пообещал сегодня поиграть с ветром. Давай в следующий раз.
- Вот, всегда ты так, - рассердится река, - вечно кому-то напообещаешь, а про меня и не помнишь.
Что ж поделать. Лесу совсем не хочется идти в гости к Водянице, авось еще не отпустит обратно к солнышку. Так с многими деревьями стало. Поверили, пришли. Да и не вернулись. И приходится им сейчас любоваться солнышком сквозь голубые очи реки над головой. Ну да ладно, это отношения леса и реки. Пусть сами и разбираются.
Хоббиты тем временем насобирали хвороста и разожгли костер. Наскоро приготовили ужин - грибной суп и улеглись спать. Вскоре на небе выплыла госпожа луна – хозяйка всех ночей. Она дивно сияла и освещала мирно спящих хоббитов, завернутых в одеяла с головой, Водяницу, что в этом серебряном блеске смотрелась очень мило, притихший лес. А еще……..еще троих, кто сейчас стоял невдалеке от стоянки хоббитов за деревьями и выглядывал из своего укрытия. Эти трое наблюдали за хоббитами. О чем-то они тихо перешептывались и над чем-то посмеивались. Они вели себя очень тихо, так же тихо как вел себя свет луны, он оставался безмолвным даже тогда, когда украшал своим сиянием спящих.
*****
Хоббиты проснулись довольно рано. Это по хоббитским меркам, конечно. В десять они были уже на ногах. Сытые и расположенные к дальнейшему путешествию. Выпили крепкого чая, размяли затекшее тело и отправились вперед. Они снова забрели в самую чащу. Туда вела тропинка, а с ней спорить временами как раз-таки не стоит. А то она возьмет приведет в самую непроходимую чащобу, да и оставит тебя там. Ей то это легко. Просто возьмет и остановится на самом страшном месте. Вот куда хочешь, туда и шагай. Поэтому хоббиты послушно брели за этой тропкой. Она пока ни каких фокусов не выкидывала. Наверное, у нее был покладистый характер. Тропинку эту окружали высокие ели, они своими широкими кронами почти касались земли. А там где ели, там и белки живут. Они сейчас с интересом поглядывали на путников. Одна из них непременно перепрятала все свои припасы на тот случай, если кто-нибудь позарится на них. Суровым взглядом провожал этих путников один ворон. Он был черного цвета, крупных форм и хорош собой. Как он считал.
- Посмотрите на этого ворона, - шикнул на ухо Рол друзьям, - он как-то странно на нас смотрит.
Хоббиты притихли и недоверчиво покосились в сторону птицы. Хоббиты вжали голову в плечи и приобрели вид старых черепах. Они остановились и сбились в кучу.
- Считается дурным знаком в начале пути видеть эту птицу. Она нам одни несчастья принесет, - продолжил так же тихо Рол.
Птица же потеряла всякий интерес к этим троим и сейчас чистила перья.
- Надо прогнать ее, - согласился Фарим.
- А я слышал, что ворон – это птица мудрая и несчастья она не приносит, - защитил Масер сидящего наверху дозорного.
- Ерунда, - отозвались хоббиты.
Рол и Фарим отскочили от Масера и не с того не с сего завопили во все горло.
- Кышь, кышь отседа. Пошел вон. Убирайся. Нам неприятности не нужны.
Они при этом шумели на весь лес и отчаянно махали руками. Птица замерла на мгновенье. Теперь уже она косилась на хоббитов как на пришибленных или больных на голову. А Фарим и Рол уже швыряли камни в ворона и все это сопровождали вот какими словами.
- Пшел. Пшел отседа. Лети. Убирайся. Приноси несчастья кому-нибудь другому.
- Боже, что за дикари эти хоббиты, - громко ответил ворон стоявшим и горланящим внизу, - попросили бы по-человечески я бы и сам ушел, – он сорвался с ветки и взмыл в синее небо.
Хоббиты же от удивления попадали наземь.
- Говорящий ворон, - промычали они, - вот это да.
- Никогда я не чувствовал себя таким дураком, - отозвался Масер. Ему было стыдно за своих друзей. А они же долго еще не могли прийти в себя.
- Говорящий ворон. Говорящий ворон, - повторяли они.
- Говорящий то говорящий. Он куда вежливее вас, - наругал их Масер, - он подобающе своему роду воспитанным оказался. А что он о нас подумает? Все вороны до конца дней своих будут считать хоббитов дикарями и деревенщинами. И все благодаря вам. Пшел, пшел отседа, - перекопировал Масер их. При чем он так умело размахивал руками, прям как его друзья в тот момент, когда они пытались согнать ворона с ветки. - Хотя можно было, оказывается, просто попросить его………..Тьфу, - рассердился Масер, - ворон и правда птица мудрая. А хоббиты как были нерасторопами и неумейками такими и останутся.
- Это кого-то ты назвал нерасторопами, - обиделись на него друзья, - кто же знал, что этот ворон такой мудрый, да еще и говорить умеет.
- Вот именно этого никто и не знал. А вот то, что хоббиты тупицами оказались сейчас все знать будут, - не успокаивался Масер.
- Это кто же всем расскажет?
- Кто, кто. Да тот самый ворон. Вы верно заметили. Он ведь говорящий.
Друзья повесили головы. Да, некрасиво получилось. Но хоббиты привыкли птиц камнями да бранными словами прогонять. Теперь они наверняка будут поступать иначе. К примеру подойдут к мышам в амбаре и скажут.
- Дорогие мыши, не будете ли вы столь любезными и не прекратите есть мой хлеб, выращенный моими руками для моих кренделей.
Нет, думаю на мышей такая вежливость вряд ли подействует.
Масер ходил и причитал о случившемся. А Фарим и Рол не сводили с него глаз в надежде на то, что хоббит простит их. Так и случилось. Масер еще раз тяжело вздохнул и напялил свои сумки обратно на спину.
- Ну что поделать. Пойдемте вперед что ли.
Хоббиты последовали его совету.
- Только больше даже не вздумайте что либо болтать без моего разрешения, - предупредил он их грозным голосом.
Тропинка подождала пока разногласия между путниками уладятся и повела их дальше. Масер специально озирался по сторонам в поисках какого-нибудь ворона, чтобы непременно извиниться за своих друзей. Они же тоже выискивали глазами птицу. Может, для того, чтобы снова запустить в нее камнем? Вряд ли. Но как на зло ни одной птахи вокруг не было.
- Видимо, этот ворон уже успел наболтать всем о нас, - сердито пробурчал Масер.
Фарим и Рол пока помалкивали, наверняка боясь разозлить и без того прибывающего не в духе Масера. Вскоре лес стал редеть, а тропинка вроде бы начала бежать быстрее. Хоббиты неслись вслед за ней, желая увидеть что же там за окончанием леса. Последние деревья расступились, широкие ветви елей остались позади и перед путниками появилось диво. Впереди располагался холм, а под ним стоял домик. И из него, верно, выходил дымок. Вернее выходил он из трубы, но все равно выходил.
-Но я же говорил, - обрадовался Масер, - вот он дом, а вот и дымок.
Хоббиты пораскрывали рты.
- Масер, да ты что? Не мог ты этот дом видеть. Мы до него два дня брели. Как же ты его увидел?
Масер только что и сам понял нереальность сказанного ранее.
- Не знаю как. Но я его увидел. Вот он стоит!
Домик стоял твердо на свои каменных ногах то есть высоких стенах. Домик этот был средних размеров и с множеством маленьких окон. Они все были занавешены цветными занавесками, симпатичными тюлями с нашитыми на них рюшами. Сам домик недавно побелили и сейчас у него присутствовал прямо таки товарный вид. Рядом с ним располагался прекрасный сад. И, как видимо, за этим садом вели хороший уход, причем не только мужские руки.
В центре домика красовалась огромная дверь. Сделанная скорее всего из тополя. Она была новой и поэтому от нее исходил запах древесины.
- Ха! Я, кажется, вспомнил чей это дом, - сказал Масер в образовавшейся на мгновение тишине. – Это дом Тома Бомбадила.
- Ха! Ты шутишь. Этого не может быть. Том всего лишь выдумка.
- Нет, не выдумка. Мой прадед подробно расписал и усадьбу Тома и его жену. Золотинку. Дочь Водяницы.
- Да, действительно таких сказок мы еще не слышали, - фыркнули Рол и Фарим.
- Совсем это и не сказка., - в другой бы раз Масер расстроился на недоверие со стороны друзей, но сейчас он так увлекся воспоминаниями Сэма, что и не обратил внимания на насмешки хоббитов.
- Вот увидите, - настаивал он, - сейчас к нам выйдет добряк Том и поговорит с нами. Только осторожнее, говорит он стихами и ему также надо будет отвечать.
- А потом еще и его жена появится, прекрасная, словно фея, Золотинка, - продолжили со смехом на устах они.
- Вот увидите, увидите. Сейчас выйдет добряк Том.
И, правда, дверь со страшным скрипом отворилась и на пороге появился Том. Но………..почему-то вовсе не добряк. На его лице застыло кислое выражение будто он целую неделю ел квашеную капусту. Том был высокого роста, на голове у него красовалась синяя шляпа, на ногах веселые башмаки, а самого же его украшал огромный живот.
- Сэм рассказывал, что Том был полноват немного, - прошептал Масер хоббитам на ухо, - но я и не думал, чтобы он так располнел с тех пор.
В руках у Тома был какой-то ящик. Он с грохотом опустил его в стоявшую рядом с домом телегу. В ней уже имелись такие ящики, некоторые побольше, некоторые поменьше. Наконец-то Том посмотрел в сторону хоббитов. Посмотрел и удивился так как видеть их совсем не ожидал.
- Стойте здесь, - распорядился Масер и вышел вперед.
Здравствуй, здравствуй, добрый Том.
Мы от хоббитов поклон
Щас тебе мы отдадим
И на лавках посидим.
Ты же гостя пригласи
Хоть чуть-чуть развесели.
Ведь не даром мы к тебе
Прибыли на зло судьбе.
Будь так добр приютить
День, другой чтоб погостить.
Отдохнуть чуть-чуть с дороги
А потом и наши ноги
Прямо-прямо побегут
Важну новость отдадут.
Масер широко улыбнулся надеясь на то, что хозяину - любителю стишков понравится его речь и он обязательно похвалит хоббита, а потом пригласит всех их в дом. Но в ответ «добрый» Том скривился еще больше, он немного растерялся и сейчас перебирая все слова, чтобы создать рифму, переступал с ноги на ногу, придумывая речь.
- Ну, привет, - начал он, - вам хоббитцы
Кто похож на холодцы
Рад, что к нам вы вот зашли
Лучше б вы сейчас ушли.
Есть заботы у меня
Золотинка, вот, и я
В гости вроде собрались
- Ээээ, ну….не подскажите рифму к слову собрались? - замялся Том.
Масер стоял опешивши. Чтобы сам Том Бомбадил просил рифму? Нет, это уже слишком.
- И, вообще, я уже давно не рифмую, - заорал Том разозлившись
- Расстались, - подсказал Масер, - рифма к слову собрались расстались.
- Расстались?- завопил пуще прежнего Том. - И вы уже знаете? Наверное, вся округа судачит об этом. Расстались. Расстались.
В дверях появилась видимо сама Золотинка, так как ветер на мгновение стих и все замерло вокруг. Ее золотое платье из желтых листьев чудно вздувалось. А светлые волосы весело играли на солнце.
Увидев ее, Масер предпринял новую попытку завести беседу.
Добрый полдень, Золотинка
Вижу, правда та молва
Что гуляет, где и тинка
Где и реки и трава.
Золотинка стояла в дверях толи растерявшись, толи разозлившись. Не понять. Она странно косилась на хоббита. А Масер даже немного испугался.
- Я же уже сказал, - громко повторил Том, - не рифмуем мы больше.
- Как это не рифмуете? Все ведь знают, что весельчак Том больше жизни любит стишками говорить, да и прекрасная твоя женушка тоже, - вмешался Рол. Видимо, он все-таки припомнил эту сказку.
- Моя прекрасная женушка больше мне не женушка, - пояснил Том, - она уезжает. Мы расстаемся.
- Как?- переспросили в один голос трое хоббитов. От удивления они язык проглотили.
Золотинка не стала задерживаться в дверях. Она уперла руки в боки и вошла обратно в дом.
- Том, - донеслось оттуда, - захвати еще парочку ящиков с моими вещами.
Он отправился внутрь за сундуками.
- Вы в это верите? – обретя дар речи, спросил Масер.
Хоббиты в ответ лишь замотали головами.
- Они не говорят стихами. Они расстаются и Золотинка уезжает от Тома. Как это случилось?
Они не успели договорить как из дома донесся крик.
- Вот! Ничего ты не можешь сделать, - ругалась Золотинка, - уронил мой ящичек с посудой. Что я сейчас буду без него делать? Правильно говорила мама о тебе. О том, что ты неумейка и растяпа. Почему я не послушала ее тогда? – обвиняла она себя.
Золотинка вышла из дома, несся в руках сундук с разбитой посудой. Она закинула его в повозку. Послышался звон. Видимо, посуда расколотилась еще на более мелкие части. Но Золотинка не особо обратила на это внимания, как и на хоббитов. Она все продолжала вести беседу с собой.
- И зачем я покинула свою матушку-водяницу. Жила бы сейчас у нее. Ни о чем не печалилась. И зачем мне такой муж как Том был нужен? Сама не знаю. Но сейчас-то я наконец-то возвращаюсь к маме.
- Возвращайся, - послышался голос Тома, - твоя мать никогда особо не жаловала меня. Начиная с тех пор как я свалился с обрыва в реки твоей мамочки…….
- Вот уже тогда ты был растяпой.
- Ох…ох ..ох. А ты всегда только и слушаешь свою мамочку. Только и слышу. Водяница. Водяница. Мама то сказала, мама это сказала.
- Хорошо, что я уезжаю. К маме.
- Вот и едь. Я и вещи помогу тебе собрать.
Ругались они так долго. И, как поняли хоббиты, не первый раз на дню. Временами эти двое чередовались и выносили вещи Золотинки. Складывали в телегу, а потом снова убегали в дом и ругались. Так прошло время примерно до ужина. Хоббиты не решались уйти, но и зайти в дом тоже не решались.
Вдруг, в дверях снова появился Том. Он забрался в сад и стал выкорчевывать лопатой цветы, посаженные его женушкой.
- Не хочу, чтобы мои цветы здесь оставались, - заявила она, - так что выкопай их. Пусть со мной едут.
- Что ж. Пусть живут под водой, - согласился Том.
Золотинка тем временем срывала с окон занавески. Хоббитам все это надоело и они решили напомнить хозяевам, что пора и честь знать то есть пригласить путников ко столу. Да только кто решится на это напоминание?
Первым в доме оказался Масер. Он быстро прошмыгнул на кухню. За ним по пятам прошмыгнули и остальные. Масер открыл свою сумку и высыпал на стол содержимое. Внезапно в кухне появилась сама хозяйка. Она прошла мимо хоббитов, ничего им не сказав, и не в чем не упрекнув. Она все повторяла.
- Говорила же мне мама. Говорила.
Потом она увидела на столе найденный Масером железный чайничек.
- Ха, - удивилась она, - чайничек моей мамы, помнится, она его все лето искала, - она взяла подмышку чайничек и зашагала к повозке.
Масер даже не успел возразить, настолько быстро все это произошло.
- Ну вот, остались и без чайника, - он наскоро запихал все обратно в сумки и спрятал их под стол. От глаз хозяйских подальше.
- Так вот почему ты всегда с собой носишь столько запасной посуды, - уяснили Рол и Фарим, - на тот случай если встретятся такие хозяева как эти.
- Но Сем рассказывал в своих повестях, что лучших хозяев чем Том и Золотинка вовеки не сыскать, - заступился за них Масер. – Я не понимаю почему они такие сердитые сегодня.
- Такие сердитые они не только сегодня. Видимо, они сердятся и на друг друга и на гостей не первую неделю, - сказал Рол.
- Хм, - Масер задумался, - ты прав, Рол. Что-то здесь не так. Они совсем другие стали нежели были раньше. Прадед писал, что когда они прибыли в дом Тома здесь их околдовал покой и уют. Счастье. Дружба. Том и Золотинка очень трепетно относились и к себе и к гостям. Сем пишет, что дни пребывания здесь он никогда не забудет. Настолько они были светлые эти дни.
- Твой прадед, да и наши тоже, знали совсем других хозяев этого дома.
- Они знали этих же самых хозяев, просто что-то с ними стало, - Масер подошел к окну и уставился на копошащегося в огороде с цветами Тома, - Том и Золотинка никогда не должны были расстаться. Все это знают.
- Для всех это было не больше чем простая сказка, - добавил Фарим, - я и сам так думал пока вот сейчас не выбрел к их дому. И в этой сказке Том и Золотинка правда жили душа в душу. Но нужно учесть, что они настоящие. Может, на самом деле их покой в доме просто выдуман?
- Нет, - немного рассердился Масер, - он не выдуман. Они правда жили душа в душу. У них все было так, как рассказывается в этих историях про них.
- Тогда в чем же дело?
- Не знаю, - Масер устало плюхнулся на стул.
- Это все говорит о том, что нам следует как можно быстрее добраться до Элронда, - сделал вывод Рол.
- Верно, - согласились Масер и Фарим. Насчет этого никто не спорил.
- Что-то творится в Средиземье, - грустно заявил Фарим, - пора согласиться с этим. Не хочется в это верить, но придется.
- Не знаю, - Масер покачал головой, - может, мы просто преувеличиваем? Может завтра они уже помирятся? – Масер все надеялся на то, что у них у всех просто разыгралось воображение.
Друзья уяснив, что хозяевам нет ни какого дела до гостей решили остаться здесь на ночь.
- Это лучше, чем ночевать в лесу, - сказал Масер.
- Сомневаюсь, - в один голос заметили Фарим и Рол.
В этом они оказались правы. Несмотря на темный вечер Золотинка и Том не переставали спорить и пререкаться.
- Как они еще не устали, - подивились друзья.
Обслуживать хоббитов пришлось самим хоббитам. Они растопили печь, которую не топили уже давно. И всем стало ясно почему. Хоббиты переглянулись между собой. Они поняли друг друга без слов и продолжили приготовления к ужину. Вскоре, в кухне затрещали сухие паленья и стало поуютней. За окном (увы, ничем не занавешенным так как Золотинка шторы решила увезти к своей мамочке) ярко поблескивала луна. Она почему-то погрустнела. Как и хоббиты. Видимо ей не понравилось все услышанное здесь. Внезапно в кухне появился Том. Он сел на лавку и уронил голову на колени. Друзья решили завести с ним беседу.
- Том, почему вы больше не говорите стишками?
- Стишками? А разве я раньше так говорил? – он на минуту растерялся, а потом припомнил. – Ах, да. Точно. Раньше я так говорил. Совсем забыл об этом, – он замолчал.
В дверях появилась Золотинка. Масер решил поговорить с ней.
- Золотинка, а почему ты сегодня не ходила в лес? – из историй прадеда Масер знал, что Золотинка очень любила лес и поэтому каждый день обязательно гуляла там.
- Лес? – подивилась она. – А я разве раньше ходила в лес? – она нахмурила брови в попытке вспомнить то, о чем говорил этот маленький человечек. – Ах, да. Правда. Раньше я была там.
Хоббитам от такой забывчивости стало не по себе. Да чтой-то с ними? Почему они все забывают? Почему только ругаются?
Не прошло и нескольких минут, как супруги напустились снова друг на друга. Ругань началась по какому-то пустяку. А если честно, то хоббиты так и не поняли из-за чего. Но, вдруг, закипела кастрюля и они притихли. Масер наскоро подбежал к ней и снял крышку. Жидкость стала выливаться на плиту и шипеть словно гадюка.
- Ну вот, - заохала Золотинка, уперев руки в боки, - еще и эти растяпами оказались, – ее золотые волосы затряслись, а красивое лицо изуродовала злобная улыбка. – Такие же растяпы, как и мой муженек, - она повысила голос.
- Я к этим растяпам ни какого отношения не имею, – закричал Том, что и следовало ожидать.
Хоббиты, перепугавшись, схватили кастрюлю и убежали на второй этаж. Там располагались спальни.
- Уж лучше бы мы остались в лесу, - выпалил запыхавшийся Фарим.
В комнатах наверху давно не царил тот уют, который раньше жил повсюду в этом доме. Здесь стало меньше света. Меньше смеха. Меньше гостей. А вот темноты и паутины прибавилось. Да и тоски тоже. Она раньше из одной комнаты в другую ходила. А сейчас нет. Сейчас ее стало много. И она повсюду. И это страшно так как помимо нее здесь больше никого не было.
Хоббиты немного приободрились когда приступили к ужину. Как не как еда поднимает настроение. Хотя в этот раз еда была не столь вкусной как обычно. Нет, дело не в поваре и не в самой еде. Просто, когда там внизу ссорятся двое, когда вокруг них все летит кувырком, и еда в горло не лезет. Хоббиты съели это все только из чувства необходимости. А потом у них завязался разговор.
- Золотинка, - начал Масер, - она как волшебная фея. Где она – так все в цвету. Где она – там солнышко. А еще она петь очень любит, - на него упали два обезоруживающих взгляда, - любила, - поправился Масер. – Прадед писал, что она была дочерью Водяницы.
- Ну, это мы сейчас и так знаем, - усмехнулись хоббиты, - она весь вечер маму свою вспоминает.
- А еще она обладала необыкновенной красотой, - продолжил Масер, - и всегда она одевалась в одежды каждого времени года. Вот, к примеру, летом в зеленые платья, зимой в белые, весной в розовые. Волосы убирала цветами. Эти цветы, и листья даже, украшали ее прекрасные нарядные платья. Золотинка походила на сестрицу времен года.
- Не пойму только одно, почему она сейчас одета в платье с желтыми листьями. Ведь лето–то. Нужно одеваться в зеленое, - вставил Фарим.
- И правда. Точно. На улице лето, а Золотинка уже нацепила желтое платье.
- Странно, - Масер почесал затылок, - одни загадки. Скоро голова лопнет от них. Надо будет у нее завтра об этом спросить.
Хоббиты решили лечь спать. Они упали на кровати (эти кровати совсем недавно были мягкими, а сейчас же походили на какие-то деревянные нары) и захрапели. Хоббиты, конечно, попричитали о том, что, увы, не спят на перинах, как ожидали. Но усталость тихо пробралась в спальню и сморила крепким сном путников.
А за окном снова светила луна и она снова освещала тех, кто спрятался под окном. А спрятались там все те же трое. Казалось, они преследует хоббитов. Сейчас эти трое подглядывали в окна в желании увидеть тех, за кем наблюдали.
- А еще, - зевая сказал напоследок Масер, - говорят, что Том и Золотинка они волшебники что ли. Волшебством они обладают.
Масер хотел еще что-то добавить насчет волшебства и магии, мол это все так интересно, жаль, что хоббиты в этом ничего не понимают, но его глаза закрылись и он захрапел подобно своим собратьям.
*****
Хоббиты стояли перед окном и смотрели на небо.
- М –да, - протянул Рол.
- М-да, - присоединился Фарим.
За окном лил, как ненормальный, дождь. И с чегой-то вдруг? Вчера, к примеру, была прекрасная погода и ни каких признаков на хмурость она не подавала. Тем более, ночное небо было полностью усыпано звездами.
Хоббитов на самом деле расстроил не столько дождь, а то обстоятельство, выплывающее словно луна выплывает ночью, что хоббитам придется остаться как минимум до следующего утра в доме Тома Бомбадила. А из этого вытекает, словно река Водяница (любимая теща Бомбадила) вытекает из подножия гор, то, что им придется целый день выслушивать ругань хозяев. А это не самое лучшее времяпрепровождение.
- А, может, лучше отправимся вперед, - жалостливо предложил Фарим.
- Ага. А потом подхватим простуду и воспаление легких, - съязвил Масер. – Лучше уж подождать немного. Потерпеть. Просто внимания не обращать на эти скандалы.
Эти слова не вразумили хоббитов. Но они согласились подождать до следующего утра.
- Только до утра, - согласился Масер на хныканье своих друзей относительно не дружелюбных хозяев, - обещаю, что только до утра. А там пусть и дождь идет и град.
- И снег, - вставил Рол.
- Ну уж снег то, думаю, вряд ли,- усмехнулся Масер.
Хоббиты приободрились. Конечно, им бы хотелось, чтобы Золотинка непременно перестала спорить с мужем и вместо этого приготовила бы вкусный пирог с голубикой, ну или плюшек каких-нибудь. А Том рассказал бы какую-нибудь интересную сказочку или историю про их прадедов. Но почему-то хозяева и не думали вести себя подобающе мечтам своих гостей. Они то и гостями их не считали. Странными проживателями, вернее. Не понятно, что им нужно в этом доме? Не понятно, что им нужно от хозяев? Да, бесцеремонные нынче путники пошли. Пришли, поели, поспали. Вон завтра утром снова зашагают куда-то. А здесь, получается, прямо таки проходной двор. Так ворчали хозяева, не считая того времени, когда они ругались между собой.
- Вообще-то, - начал рассказ Масер, - Том раньше был очень приветливым. Он много историй знал и сказок. Во всяком случае, так писал мой прадед.
- Интересно, а давно это у них?
- Кто знает. Мы то сами впервые здесь. А другие хоббиты сюда и не заглядывают. Так что приходится только гадать как давно это все у них началось.
Хоббиты еще немного погоревали об испортившейся ни с того ни с сего погоде и поплелись в кухню, переживая о том, что нарвутся на озверевших еще больше домочадцев. Но спустившись вниз, хоббиты увидели лишь пустую кухню и никого больше. И ничего тоже. Вот именно. Не огромного стола, не ящиков с посудой.
В доме жила тишина. Хоббиты прошли по скрипящим половицам и прямиком направились на улицу. Там тоже никого не было. Даже телега исчезла.
В саду царил беспорядок. Вывернутые с корнем растения. Перекопанные грядки. Завалившейся забор. И следы……..Правда эти следы принадлежали не живым. Они принадлежали госпоже Грусти. Хоббиты этих следов не увидели, так как следы грусти являются невидимыми. Но у грусти есть свой вкус и свой запах. Хоббиты скромно озирались по сторонам. Казалось, еще какое-то мгновение и этот крепкий на вид домик рухнет вслед жизни тех двоих, кто жил здесь раньше. А совсем недавно, то есть вчера, впервые увидев этот домик, у которого присутствовал товарный вид, хоббиты думали, что все здесь хорошо. Увы, нет. И вот сейчас под порывами ветра, под скользким холодным дождем у этого самого дома был вид совсем не приятный и совсем не счастливый, а наоборот. Будто в нем никто и не жил раньше, да и в данный момент никто не живет. Настолько он обветшал всего за одну ночь. Настолько он покрылся пылью и тоской. Настолько он завалился на бок, хотя совсем недавно стоял крепко-крепко. Подобно узам семьи Золотинки и Тома, кто раньше никогда не сорился. Ни-ко-гда.
Масер хмыкнул носом и предложил пойти в дом.
- Неужели, они правда разъехались в разные стороны?
На этот вопрос никто не ответил из-за того, что никто не знал, что следует ответить. Хоббиты вытерли свои пухлые лица сухими поленцами и направились в обход по дому. Про завтрак они позабыли, так как такая обстановка отбивает все желание есть.
Хоббиты, совсем того не ожидая, забрели в чулан. Он был забит всякими забавными вещами. Наверху висели шляпы Тома. Все они с широкими полями, самых разных цветов. Но в основном здесь висели синие шляпы. Так же стояли здесь и сапоги Тома. Высоченные. Хоббиты примерили их и утонули…….настолько они были огромными. В самом углу чулана стояло весло. То самое, благодаря которому Том правил лодкой в своем самом первом путешествии.
- Ха, - Рол принял весло в свои руки, - то самое весло, про него все сказки говорят. Мол, с этим веслом Том плыл по Ветлянке. Оплывал коряги и кочки.
- Да, то самое.
Хоббиты продолжили изучение чулана. Нет, они не капались в чужих вещах. Они просто с интересом поглядывали на то, что здесь обитало. А обитало здесь столько всего! Тем более, эти вещи помогли отогнать налетевшую, словно коршун на свои жертвы, грусть. А в самом дальнем из дальних углов висели платья самой Золотинки. Хоббиты не стали к ним прикасаться, а всего лишь посмотрели со стороны. Эти платья представляли собой волшебное зрелище. Сделанные из живых цветов, листьев и……..да, точно, из снега. Белое как облака и легкое как сам снег. Хоббиты даже дыхание затаили. Внезапно позади послышался шум. Это вернулась Золотинка. Она заметила открытую дверь в чулане и заглянула туда. Увидев хоббитов, она удивилась. Те стояли молча, не зная, что ответить. Она же сердиться не стала, а только улыбнулась. И эта улыбка была самой очаровательной в мире. Хоббиты даже подивились.
- Чтой-то вы здесь делаете? – вежливо спросила она.
- Не пойми нас не правильно, - стал оправдываться Масер, - мы ничего дурного не думали. Просто случайно заглянули сюда. И обомлели. Столько здесь всего!
Она усмехнулась. Масер осмелел и задал волнующий всех вопрос.
- Прекрасная Золотинка, не будешь так любезна ответить почему на тебе сейчас платье осени? Ведь на улице лето.
Она задумалась.
- Лето? – как будто впервые слышала она это слово. – Ах, да. Лето. Помню я платье лета. Я его немного поносила. А потом……Потом оно мне надоело. Вот я платье осени и надела.
- Но разве может тебе надоесть платье лета?
- Подумаешь! Я и это совсем чуть-чуть поношу. А потом платье зимы одену.
Хоббиты испуганно переглянулись между собой.
- Ну ладно. Некогда мне тут с вами болтать. Нужно остальные вещи собирать, - с этими словами она выпорхнула из чулана и побежала наверх.
- Надоело, - шептал Рол, - говорит, что платье ей надоело. Ну же, Масер? Скажи что-нибудь. Ты о ней больше нас знаешь. Почему ей надоело платье? Неужели и раньше она вот так просто меняла свои наряды несмотря на времена года?
- Честно сказать, нет. Вы ведь знаете легенду про Золотинку. Она должна одеваться соответственно каждому времени года. А то, говорят писания, в Средиземье все времена года смешаются и будет всем худо от этого. Золотинка - она фея. Волшебница, отвечающая за погоду.
- Но ты же не веришь тому, раз она платье осени надела, то завтра обязательно осень настанет? – пошутили Рол и Фарим.
- Нет, конечно. Какая еще осень? Всего-то июль на дворе. Но одно странно. Раньше, наверное, Золотинка так не поступала. Надо скорей к Элронду торопиться. Что-то неладное происходит. Все волшебники что ли с ума посходили?
- На то они и волшебники. Чудные, одним словом.
Вскоре внизу послышались звуки сапог тома. Хоббиты насторожились и пытались разгадать (судя по темпу хождения сапог) настрой хозяина. Сапоги торопливо то и дело перебегали с одного места на другое. Потом сапоги что-то роняли, потом видимо поднимали и прятали, чтобы хозяйка не увидела новой разбитой посуды. Хоббитам не терпелось спросить, где эти сапоги пропадали сегодня утром. Но вряд ли они ответят без позволения хозяина.
Хоббиты набрались смелости и спустились вниз. Том сидел в кресле качалке и о чем-то думал. Из раздумий его вырвали все те же хобиты.
- Привет, Том, - закричали они.
- А холодцы то есть хоббитцы, - растерялся он, - я думал, вы убрели из этого дома уже.
- Нет. Решили переждать непогоду. Ты позволишь?
- Конечно. Оставайтесь. А завтра я вас сам лично выведу из леса.
Такая вежливость напугала хоббитов. Что Том, что Золотинка. Может, они помирились? Это исключено.
- Том, а почему вы расстаетесь? – спросил Рол. С его стороны это было смелым поступком.
Том замялся. Он смущенно пялился в пол, потом на стены. Да и про потолок не забыл. Том, наверняка, пытался вспомнить из-за чего и вышла вся эта неразбериха. Он отчаянно перебирал в голове все возможные случаи разлада. Но он не знал почему все произошло именно так. Он и правда не знал ответа. На место растерянности пришла злоба.
- Почему? Почему? Заладили тоже. Откуда я могу знать почему. Я не знаю. Спросите лучше у нее.
Хоббиты от испуга попрятали свои головы в плечи и наскоро выбежали из гостиной.
- Странно все это, - не в первый раз повторил Масер.
- Да, - не в первый раз согласились остальные.
Они долго еще пытались отдышаться. Настолько сильно напугал их Том. Масер сел на ступеньку деревянной лестницы и сказал.
- Он даже сам не знает из-за чего они спорят. Что же это такое происходит?
Хоббиты уселись рядом и стали смотреть в окно на усиливавшейся с каждой минутой дождь. Они глубоко вздыхали и охали.
Послышалась легкая поступь и перед хоббитами появилась Золотинка. Ее лицо сияло и она улыбалась.
- Вы чего загрустили? – сладким голосом спросила она.
- Мы не понимаем того, что происходит в вашем доме, - честно ответил Масер. – Скажи, почему вы соритесь?
Золотинка замолкла, пытаясь вспомнить причину ссор.
- Я не знаю, - наконец-то ответила она, - я не знаю, - повторила она уже тише.
Сейчас уже рассердился Фарим.
- Как можно не знать то, из-за чего рушится ваша жизнь? С чего начались ваши ссоры?
- Я не помню, - повысила голос Золотинка. Стало ясно, что следующий вопрос приведет ее в бешенство.
Хоббиты наскоро поднялись с лестницы и решили оставить Золотинку одну от беды подальше. Когда они уже уходили Золотинка крикнула.
- Я, и правда, не знаю почему мы ругаемся.
Хоббиты поспешили наверх. А по пути они шептали.
- Видимо, Том и Золотинка с ума посходили. Они сами даже не знают из-за чего идет разлад.
С этими словами хоббиты заперлись в комнате и с нетерпением стали ждать, когда погода смилуется над ними и тем самым позволит продолжить путь. Спустя какое-то время снизу снова стали доноситься крики. Хоббиты уже не удивлялись им так, как удивлялись впервые, услышав все это.
*****
Утро выдалось чудное. Дождем и не пахло. А пахло только свежестью. Хоббитам не терпелось покинуть этот дом. Их понять можно. Каково это жить там, где не стихает спор? И где постоянно кажется, что именно ты, гость, стал причиной этих споров.
Мечта о завтраке у хоббитов даже не успела зародиться. Ясно и так, что в этом доме больше не готовят и не трапезничают за одним столом. А к гостям хозяева потеряли всякий интерес. Правда они иногда были весьма приветливыми с ними. Как вчера, например. И Золотинка и Том. Какой-то промежуток времени они не сорились и поэтому позволили себе поговорить с хоббитами по-доброму. Но их надолго не хватило, поверьте. А потом снова послышались упреки.
- Вот говорила мне моя мама.
- Вот. Только про твою маму и слышу.
Хоббиты стояли на залитом солнцем крыльце и потягивались.
- Славное утро выдалось, - сказал Рол. Друзья ответили своими улыбками, что согласны с ним.
- Надо бы попрощаться с хозяевами, - напомнил Масер, - да и поблагодарить их.
- Интересно, за чтой-то? – удивился Фарим. – Уж точно не за гостеприимство.
- Но они как не как не выгнали нас, - вступился за них все тот же Масер.
- А надо было? – подивились хоббиты. – Масер, мы говорим не об орках, а о Томе и Золотинке. А ты сам говорил, что добрей их хозяев не сыскать. А они нас даже в дом не пригласили. Мы как воришки пробрались к ним на кухню, а потом и на верх. А они нас ни к ужину не позвали, ни завтраком не накормили. Им до нас вообще дела не было.
- Вы, конечно, правы. Но поблагодарить их все-таки надо.
Только Масер вспомнил о хозяевах как в дверях появились они. Несмотря на раннее утро Золотинка не переставала собирать свои вещи.
- Дорогие Том и Золотинка, - обратился Масер к ним, - мы, хоббиты, благодарим вас за помощь. За то, что не выгнали нас под дождь. И приютили на две ночи. Большое спасибо вам за это.
Хозяева не сразу нашлись с ответом.
- Ну уж…..спасибо вам холодцы…то есть хоббитцы. Вы уж нас простите, если что не так.
От таких слов сердца хоббитов растаяли. И они смягчились.
- Я обещал вас проводить, вывести из леса. Обещание я свое готов выполнить. Золотинка вот тоже сегодня уезжает……уже навсегда, - с грустью в голосе добавил он.
- А ты разве, Золотинка, не пойдешь проститься с этими местами?
- Проститься? – Золотинка, видимо, опять что-то запамятовала.
- Да, - продолжил Масер, - ты ведь так любишь лес (во всяком случае об этом подробно написал Сэм). Неужели ты не простишься с ним?
- Я люблю лес? Ах, да. Ну что ж. Раз люблю, значит попрощаюсь.
- Ох уж эта забывчивость! – подумали хоббиты. Но подумали они не усмехаясь про себя, а подумали они с мурашками на коже. Потому что эта забывчивость пугала все больше.
Том взял свой посох и зашагал впереди. Золотинка осталась стоять на крыльце. Хоббиты последовали за ним, но они то и дело оглядывались в желании запомнить силуэт этой прекрасной девы. Девы, ранее очень доброй и милой, сейчас же……..сейчас же нет, не злой, но уже не той, что прежде. Как будто какая-то ее часть умерла. И неизвестно возродится ли она когда-нибудь. У этой девы было имя Золотинка, но почему-то казалось, что это не ее имя больше. Свет, что жил раньше и в этом имени, и в носители угас. Золото хоть и сияло, но перестало быть настоящим.
Лес принял троих в свои объятия. Деревья немного расступились и пропустили путников вперед. Впереди снова заплясала знакомая тропинка. Ее путники не избегали, а смело шагали по ней. И она была рада им, и они были рады ей. Так как она не пугала. Не хитрила. И не пряталась. Отличные качества не только для тропы, но и для всех живых. Вскоре лес стал гуще. И деревья стали интереснее. Старее, мудрее. И тише. В самой глуши живет свое волшебство. Здесь свои правила, иные. Деревья в глуши вовсе не привереды, просто они намного осторожнее остальных деревьев. В чаще редко кто появляется и поэтому деревья там насторожены, словно старые вояки на стенах не менее старых городов.
В чаще живут разные деревья. И ели, и пихты, и дубы……..И характеры у них тоже разные. Кто любит поговорить, а кто и, наоборот, помолчать. Но с эльфами любят разговаривать абсолютно все деревья. Эльфы знают, что такое боль для дерева. Может они сами частично деревья? И камни? И ветер? И солнце? И дождь? Всё? Возможно, в эльфах переплетается вся сила и все сотворенное Творцом. Не даром эльфы столь уникальный народ. Столь прекрасный.
Хоббиты весело шагали за проводником. Он шел довольно быстро. Друзья все ждали, что Том запоет. Ведь в таких случаях, когда и дорога хорошая, да и попутчики не плохие как раз петь и следует. Но Том почему-то молчал. Совсем редко он посматривал по сторонам для того, чтобы убедиться в порядке ли все. Казалось, Том был занят только своими мыслями, которые атаковали его без конца.
Тропинка стала уводить в самую чащу. Хоббиты особо не переживали. Им и в голову не могло прийти, что Том захочет завести их подальше и бросить на растерзание волкам. Он хоть и хмурый и ворчливый сейчас, но добряком остается.
- Эй, Том. Странной дорогой мы идем, - крикнул в спину ему Масер.
- А вы разве не этой дорогой сюда пришли? – удивившись, спросил он.
- Нет. Совсем не этой.
- Странно. Я думал вы шли по этой тропке. Сейчас она должна свернуть и я вас выведу к концу леса.
- Получается, мы круг делаем, - вмешались хоббиты.
- Нет, не круг. Это самая короткая тропа. И чтобы попасть ко мне вам пришлось бы идти именно по этой тропе. Вскоре будет развилка. Там будет две дороги. Та, по которой вы пришли ко мне. И та, на которую сейчас свернем мы, чтобы выйти из леса на другую сторону.
- Но мы шли по другой дороге, - твердо сказал Масер, - точно говорю. По другой.
- Ну скажите еще, что вы и дядьку иву не видели! – усмехнулся Том.
- Какого дядьку? – переспросили хоббиты.
- Вон, - указал рукой Том, - скоро он покажется.
И правда, прошагав еще с час, они увидели огромное дерево. Его ствол был темно коричневым, его ветки были широкими и сильными. И это дерево было спящим. Хоббиты, узрев храпящее дерево, рты пораскрывали. Но тут встрепенулся Масер.
- Это дерево мы не видели.
- По какой же дороге вы шли? – не мог понять проводник. – Эта дорога самая короткая и вроде бы единственная. И она проходит мимо дядьки ивы.
- Нет. По этой дороге мы не шли, - повторили хоббиты.
- А как же вы шли?
Масер развязал сумку и вытащили карту. Это была карта всего Средиземья. Том аккуратно принял ее.
- Эльфийская карта, - вдохновенно произнес он. – Откуда она у обыкновенных хоббитов?
- Нам ее эльфы подарили, - присоединился к разговору Рол, - сказали, что эта карта совсем новая. Ее какая-то молодая эльфийка изобрела. Вьюн, кажется, ее имя.
- А, Вьюн! Наслышан, - признался Том. – Слышал я про эту эльфийку и про ее карты. Мол, на них самые короткие дороги показаны. Мол, этим картам цены нет. Но я и не думал наткнуться на столь ценную карту в руках у хоббитов. Хотя если вам ее подарили эльфы, то все понятно. Карты Вьюн, и правда, самые лучшие. И не странно, что вы пришли к моему домику другой дорогой, причем, как видимо теперь, самой короткой. Дивная работа, - Том трепетно провел рукой по пергаменту, - берегите эту карту. Она еще не раз вас выручит, - он протянул карту обратно Масеру.
- А ты знаешь эту Вьюн? – спросил Фарим.
- Нет. Никогда ее не видел. Но зато про нее мне рассказывал ветер. Она добрый хороший эльф. Ученица Левелина. Лучшей школы во всем Средиземье. Но говорят, Вьюн куда-то пропала. Все ее ищут. Но найти не могут.
- Пропала? Куда ж она могла пропасть в Средиземье? Эльфы просто так здесь не пропадают, - уяснил Масер.
- Верно, - согласился Том, - не пропадают. А вот эта пропала.
Они немного помолчали. А потом Рол спросил.
- А чегой-то дядька ива спит? Помнится, где-то я читал (наверняка записки Сэма), что дядька ива любит путников ловить, но совсем не спать.
- Верно, - снова усмехнулся Том, - путников он ловить любит. Но он так просто дурака валяет. А на самом деле зла это дерево не причиняет. Но оно, и правда, не первую неделю спит уже. Сам не знаю почему. С ним это впервые.
Дерево храпело громко и пугающе. Даже к спящему к нему не очень хотелось-то подходить близко.
- У дядьки ивы, - продолжил Том, - скверный характер. Он не особо путников жалует. Они ему одни беспокойства доставляют.
Они постояли еще немного около спящего дерева и двинулись дальше. Хоббиты украдкой поворачивались в сторону ивы, переживая о том, что оно проснется и его широкие ветви устремятся в погоню за путниками. Поэтому они шагали быстро, хотя ранее любили передвигаться по лесу не торопясь. Впитывать его красоту, покой, силу. Но почему-то сейчас они бежали как угорелые по пятам за проводником, временами наступая ему на пятки.
- Эй, эй хоббитцы. Куда вы так бежите? – поинтересовался Том. – До ночи еще далеко, а вы бежите будто за вами тьма гонится.
Хоббиты о причине своего страха ни слова не сказали.
- Так ведь нам к Элронду надо, - выкрутились они.
- К Элронду? – подивился Бомбадил. – А зачем вам к эльфийскому князю?
- Да так, - замялись хоббиты. Не скажешь же ему, что мы, мол, идем докладывать о том, что твоя женушка уезжаете от тебя или то, что ругаетесь вы как дворовые собаки. Да и про соседей заикаться не стоит. А то и Том на смех подымет.
- В гости мы идем, - подсказал Рол, - в гости к эльфам. Засиделись дома. Надоело овец прятать от хозяев.
- Ну, если в гости, то это хорошо, - согласился проводник. – Эльфы гостей любят. Если, конечно, вы не орки.
- Какие же мы орки? – рассмеялись хоббиты.
- Я знаю, что вы не орки, - сознался Том, - вы хоббиты. Помнится, несколько столетий назад заходила ко мне четверка хоббитов. Славные они были ребятки. Правда, я тогда с ними по-другому болтал. Стишками.
Хоббиты смекнув, что Том рассказывает об их прадедах стали вслушиваться в каждое слово.
- А какие они? Те хоббиты то?
- Ну….такие же как и вы. Я вижу, вы смелые ребятки. И те были смелыми и дружными. Вы на них даже похожи.
Хоббиты загордились пуще прежнего. Оказывается, они похожи на своих бравых предков! Во!
А тем временем четверо бредущих с каждым шагом все больше покоряли лес. Еще немного и хоббиты покинут его пределы. Там начнется новая местность. И что там впереди, неизвестно. Из леса вышли уже ближе к вечеру. Ты, дорогой читатель, не вини меня в том, что, мол у Толкиена они по этому лесу совсем иначе брели то есть и время не то потратили, чтобы одолеть тропу. Не забывай, что прошло триста лет. А за это время и тропы меняются, да и сами леса. Где-то становятся короче, где-то длиннее. Где-то и вовсе лес вымирает. Время никого не оставляет нетронутым его магией.
Вот и вышли на место расставания. Хоббиты аж немного погрустнели. Том на самом деле добряком оказался, жаль, что он больше стишками не говорит.
Рол, Фарим и Масер стояли и переступали с ноги на ногу, не зная, что сказать.
- Ну, - начал Масер, - пора прощаться. Спасибо тебе, Том, за все. Передавай привет прекрасной Золотинке.
- Вот этого я обещать не могу, - печально заметил Том, - она, наверняка, уже уехала. Мы больше не увидимся.
Хоббиты склонили голову на грудь.
- Я вам, хоббитцы, решил подарки сделать, - продолжил спустя мгновенье Том.
Он снял свою шляпу и достал оттуда маленький мешочек. Потом он сунул свою большую морщинистую руку внутрь и достал дудочку.
- Это дудочка-призывалочка. Призывает она воду. Стоит тебе заиграть, как вода зажурчит и скажет где она. Эта дудочка не простая. И не обыкновенную воду она ищет. Она не для поисков обыкновенной воды создана. Для святой воды. Говорят, больше такой воды в Средиземье нет. Но я в это не верю. Просто эта вода спряталась очень глубоко. Придет время и тебе, Рол, предстоит заиграть на ней, чтобы найти святую воду, – дудочку Том протянул Ролу, а тот с восторгом и благодарностью ее принял. Дудочка эта была без сомнения эльфийской. И очень красивой. Резной, белой, и какие-то странные письмена украшали ее. Наверняка, древнее наречие эльфов.
- О дудочке этой мало кто знает. И в нее мало кто верит, - сказал Том.
Рол не мог налюбоваться на дивную работу. Потом Том достал второй дар. Это было кольцо. Маленькое. Без всяких украшений. Простенькое, но зато волшебство оно в себе огромное несло.
- Это двадцать первое кольцо, - тихим голос произнес Том. Он оглядывался по сторонам, чтобы не дай Бог кто-нибудь не услышал сказанного. – Раньше было девятнадцать колец. Их использовали эльфы и гномы, люди и чародеи. Они использовали их в своем правлении. Но потом появилось двадцатое кольцо. Которое выковал Саурон. Единое кольцо.
- Ну, про это кольцо знают все. Эта история во всех книжках сейчас написана. Чего таиться то, - загалдели хоббиты.
Том прикрыл своей рукой им рты и огляделся по сторонам.
- Я знаю, что единое кольцо уничтожено. Но это иное кольцо. О нем почти никто из живых не знает. Это кольцо дружбы. Кольцо это было украдено прям из наковальни. Поэтому никто и не знал, что было двадцать колец. Потом кольцо было спрятано. На всякий случай. И вот теперь я дарю это кольцо тебе, Фарим. Благодаря этому кольцу ты никогда не озлобишься на своих друзей. Это кольцо будет хранить вашу дружбы и ни каким силам не будет возможным разрушить это волшебство. Это кольцо спасет вас от раздора. Носи его, Фарим, и береги. Этот дар очень ценный. Кольцо дружбы. Не забудь, что про это кольцо никто не знает.
Масер нахмурил лоб и спросил.
- А как это кольцо оказалось у тебя, Том? Уж не ты ли украл его из наковальни и спрятал?
- Тише. Тише, - зашикал проводник, - не важно то, откуда оно у меня. Главное – теперь оно у вас.
Масер все понял и докучать вопросами не стал.
- На этом мои дары закончились, - оповестил Том хоббитов.
Масер немного расстроился, но совсем не обиделся.
- Но ты не грусти, Масер, - добавил Том, - тебе мои дары не нужны. У тебя уже есть дар, которым тебя наделило Средиземье.
- Есть? - удивился хоббит.
- Да. Ты обладаешь эльфийским зрением. Первый хоббит во всем Средиземье, кто видит как эльф.
Хоббиты от удивления попадали на траву.
- Так вот почему ты увидел дом Бомбадила на таком далеком расстоянии, - сообразил Рол, - ничего себе. Хоббит и видит как эльф. Вот это да! Такого, и правда, в Средиземье раньше не было.
Масер, услышав о своем даре, просто потерял дар речи.
- Запомни еще и то, - Том наклонился и прошептал Масеру на ухо, - что эльфы видят хорошо не только то, что впереди и снаружи, но и то, что внутри. И ты тоже видишь то, что находится внутри. Все темные намерения живых, все их помыслы. Это великий дар, Масер, видеть и знать то, что замышляют недруги и не только. Береги этот дар, - а вслух он произнес, - берегите, хоббиты, подаренное и не забывайте не болтать о подарках. А теперь идите вперед.
Том уже хотел уйти, но его окликнул Масер.
- Постой, Том. У нас, конечно, нет таких богатых даров как у тебя. Но мы тоже сочтем за честь, если ты примешь наш дар, - хоббит наклонился к поясу и отвязал пухлый мешочек, - это хоббитский табак, - пояснил Масер, - поверь, самый лучший во всем Средиземье.
Том рассмеялся.
- Я охотно верю. И с радостью принимаю этот щедрый дар.
Никто из хоббитов не горевал о содеянном. Они только радовались.
- Ну что ж. …прощайте холодцы …то есть хоббитцы. Никак не могу запомнить. Всего вам хорошего.
- Прощай, Том, - донеслось до него.
Хоббиты помахали рукой Тому и зашагали вперед. На душе у них потеплело и они искренне сожалели, что расстаются. Том самый добрый хозяин во всем Средиземье.
******
Медленно поднималось солнце. Так же медленно просыпалось и все вокруг. Ночь зевнула и отправилась на покой. Ей надоело всех убаюкивать. Теперь ей хотелось, чтоб убаюкали ее. А утро подошло ближе и укрыло ночь светлым одеялом. Потом послышался последний глубокий вздох темноты и она очутилась во снах.
Да, проснулось утро. Солнце освещало все Средиземье. И горы и леса, и золотые листья деревьев. Как золотые? Ведь всего июль то!
Так же думал и Масер. Он сейчас стоял посреди зеленой поляны на какой они заночевали (только, увы, она сейчас не зеленая) и таращил глаза во все стороны.
- Не может быть. Не может быть, - чуть ли не кричал хоббит. – Что это за дела такие?
Немного подальше от Масера спали, завернувшись в клубок, остальные хоббиты. Они не особо расслышали и поняли то, о чем причитает их друг и поэтому не посчитали нужным проснуться.
- Просыпайтесь, просыпайтесь, - пуще прежнего закричал Масер, - посмотрите по сторонам. Посмотрите, что делается.
Хоббит стал стягивать одеяла со спящих. Они из последних сил пытались удержать их в своих руках, но ничего не вышло. Хотя сапог, который швырнул Рол в Масера, долетел благополучно до желаемого места. Сапог угодил Масеру по лбу и тот был вынужден отпустить одеяла.
- Ай, - сказал Масер аккуратно прикасаясь к месту ушиба, - ну вот. Теперь будет шишка.
Хоббиты попытались заново натянуть одеяла на себя, но не тут то было.
- Если вы не встанете сейчас, то обещаю, что оболью вас водой, причем совсем не летней уже. А осенней, - последние слова уже вовсе не были словами, а были воплем обезумевшего хоббита.
- Осенней? – пролепетал Фарим. – Что ты мелишь, Масер? На дворе лето.
- Уже нет.
Хоббиты с усилием продрали заспанные глаза и огляделись по сторонам. Увиденное заставило подскочить их на обе ноги и открыть рты от изумления.
- Осень? Осень пришла?
- Именно это я и пытаюсь вам сказать, - громко повторил Масер, сложив руки на груди и приподняв подбородок.
- Но этого быть не может, - завозмущались хоббиты.
- Еще как может. Сами видите. В Средиземье осень пришла. Что делать будем?
- Но как это возможно? – теперь уже Рол смотрел как обезумевший.
- А я то почем знаю, - Масер сел на желтую траву и обхватил колени руками.
- А я то думаю, из-за чего это сегодня ночью так холодно было? – вмешался Фарим. – Вот, оказывается, из-за чего.
- Точно, - согласился Рол. (Что и следовало ожидать). – Фарим прав, ночью, и правда, стало намного холоднее.
- Ваша новость ничего не меняет. Только доказывает то, что осень теперь полностью заменила лето, - сердито пробурчал Масер.
- Выходит, это все из-за Золотинки, - вспомнил Фарим. – Это ведь она одела платье осени.
Друзья печально согласились.
- Времени у нас мало, - помолчав, дополнил Масер. – Нужно как можно быстрее добраться до дома Элронда. До Раздола. Чтобы сообщить ему все новости. Благодаря карте этой эльфийки Вьюн, мы это расстояние в два раза быстрее преодолеем.
- Кажется, совсем недавно ты говорил, что вся эта затея с походом к Элронду бредовая. Не твои ли слова, что мы зря волнуемся?
- Мои, мои, - тихо признался хоббит, - должен признать, что вы правы, достопочтейнейшие хоббиты. В Средиземье творится что-то неладное. Как с погодой, так и с обитателями.
Хоббиты еще долго оглядывались по сторонам в желании осознать что им эта осень всего-навсего почудилась. Но и ущипнув себя, и уколов картинка перед глазами не менялась. Нет, хоббиты ничего против этого времени года не имели. Просто всему должно быть свое время. Зиме зимою, а осени осенью. А то страшное предсказание сбудется и все времена года перемешаются. Что же тогда станет со Средиземьем? Беда. И ведь эта беда идет не от страшной армии орков. А всего лишь от желтых листиков на деревьях. Позже от безнарядных лесов, а еще позже от снега – озорника, кто никого никогда не жалеет. И только одному Богу известно наступит ли в Средиземье снова весна. И никогда еще эта мысль о том, что весна умрет не беспокоила головы хоббитов. Опасность - штука странная. И обличия у нее странные. Но эти хоббиты были умными ребятками, иначе не углядели бы столь страшное послание в таком не опасном явлении на вид как осень.
Трава долго не подсыхала. Ясно, не лето ведь на дворе. Хоббиты завтракали молча. И быстро. Так же быстро они собрали свои вещи и устремились вперед. Теперь уже они не жаловались на то, что, мол, вставать рано пришлось и шагать целый день лень, мол, сумки тяжелые. Они про все это позабыли и сейчас неслись на такой скорости, которая наверное может посоперничать только с эльфийской. Хоббитов пугало и то, что в следующее утро они проснутся не под своими теплыми одеялами, а под кучей снега. И проснутся не со сладкой утренней улыбкой, а с обморожением конечностей. Все из-за того, если Золотинка оденет платье зимы. Ох уж эта женская непосредственность. А если в придачу женщина еще и волшебница, то тогда берегись!
Вы спрашиваете куда бежали хоббиты? Как, куда? К Элронду, конечно. Есть в Средиземье интересная особенность. Когда случается несчастье все бегут в дом Элронда. Не в Гильдию магов, не в Гондор. В Раздол! К Элронду! Все! Уж так получилось, что именно этому старому эльфу (старому оттого, что прожил он очень долго, но не оттого, что выглядел он как старик. Нет, Элронд и лицом и душой оставался молод) несли все плохие новости. Именно в его доме всегда собирался совет, именно в него верили. Мол, Элронд Мудрый знает, что делать, мол, он все решит, решит правильно. И мои слова далеко не простые слухи. Они истина. Закаленная и проверенная не одним тысячелетием. И Средиземью повезло, что у него есть Элронд. В Хоббитании же владыку называют Элронд – всезнайка. Немного простовато, зато в этих словах есть доля правды. Причем доля размером с…с.. ну скажем размером со всю Хоббитанию.
Хоббиты вышли из очередного леса и оказались на проселочной дороге. Надо заметить, что совсем недавно этой дороги здесь не было. Может, она вовсе и не проселочная? Похоже на то. Хоббиты внимательно присмотрелись к ней.
- Я, конечно, не следопыт, но и так ясно, что здесь совсем недавно куча народа прошла. Не знай я, что в Средиземье все в порядке, сказал бы целая армия! – поделился Масер после долгого молчания и изучения желтой и огромной тропы.
Рол и Фарим тоже наклонились и даже упали на колени в желании как можно лучше изучить дорогу.
Эта дорога выходила из леса, но не из которого выбрели хоббиты. Может, лес был одним целым пока посреди него не прошла целая орда? Возможно. Дорога уводила куда-то вверх и ничуть не становилась уже. Выходит, неизвестные топали примерно в туже сторону, что и хоббиты. Эта дорога оказалась жестокой, очень жестокой. Она выламывала деревья с корнем, обрубала им ветви, обрубала им жизнь. И дорога эта не петляла. Она сама по себе говорила. Я ничего не боюсь. Я никого не боюсь. Я никого не ценю и не люблю. И для меня нет ничего святого в этой жизни.
Радует только то, что эльфы сейчас не видят всего этого.
Хоббиты стояли и смотрели по сторонам. Они пребывали в нерешительности. Думаю, их осуждать вы не станете. Кто знает как бы мы сами поступили на их месте. Кому захочется двигаться вперед, зная, что впереди идет некто, кто оставляет за собой вот такой путь?
- Ну и что будем делать? – спросил Рол. Он нервно переступал с ноги на ногу, и то и дело косился в сторону дороги.
- А я почем знаю, - Масер снял со спины сумки и уселся на них. Фарим последовал его примеру, но в придачу он подпер свои пухлые щеки руками, подарив лицу смешной вид.
Хоббиты не на шутку пригорюнились. Но выручил всех Рол.
- Поворачивать обратно нельзя. Слишком много мы узнали и слишком много новостей мы несем.
- Это, конечно, правильно, - согласился Фарим, - но а как же эта дорога? Откуда мы знаем, что там ждет впереди. А главное кто. Вдруг там страшные разбойники, которые ждут именно таких путников как мы.
Не подумайте, что хоббиты трусы. Нет, они очень смелые, просто осторожные. А это, как известно, только плюс.
- Это тоже правильно, - не стал спорить Рол, - но вернуться домой мы не можем
- Но а то, что там вон за той развилкой. Тебе известно? – не успокаивался Фарим.
- Ну, ладно. Хватит уже, - Масер встал с тюков, - Рол прав. Но не в этом дело. Фарим тоже прав. Но здесь дело в другом. Я признаю, что в Средиземье, и правда, что-то не то творится. И не донеси мы вовремя все вот это, - он обвел руками нынешний лес, что стоял вокруг, - возможно, случится что-то страшное. На нас сейчас весит обязанность. И наши жизни и судьбы не имеют ни какого значения так как может быть, что на карте стоят жизни и судьбы всего Средиземья. А дело обстоит во времени. Оно, чувствую, ждать не будет. Торопиться нам надо. Промедления не простительны. Они могут отобрать жизни у невинных.
Рол и Фарим никогда Масера таким не видели. Что-то вкралось в его голос, что-то поселилось там. Что-то там осталось навсегда. Его глаза искрились дивным светом (словно эльфийские), его мысли оказались на самой высокой башне, его ум смог бы сравниться, в данный момент, даже с разумом магов.
Средиземье откликнулось на эти слова. Оно шелохнуло ветками своих старых деревьев, оно зашумело листьями молодых, оно заскрипело стволами погибших. А потом солнце засветило необыкновенным светом, а потом начался листопад. И все листья не имели права прикоснуться к столь значимому хоббиту, но не тот…..не тот последний – самый большой – самый золотой. Он слетел с верхушки самого старого дерева и заскользил к хоббиту. А потом так же медленно уселся на темно русых волосах Масера в виде венца.
Рол и Фарим даже испугались. Но их испуг прошел быстро. Солнце забежало за тучки и поэтому Масер стал обыкновенным хоббитом.
Друзья недоверчиво на него поглядывали. Масер ли это?
- И тем более, - дополнил он, - нам нечего бояться. Ведь, как оказалось, я обладаю эльфийским зрением, а оно мне говорит о том, что впереди никого нет. Те, кто были здесь, теперь далеко. Я их не вижу.
Хоббиты немного успокоились. Спорить с Масером совсем не хотелось. Он как не как теперь стал полноправным вождем в их стае.
Хоббиты закинули свои сумки на прежние места и не торопясь поплелись вперед. Шагали они сначала совсем робко, даря «тропинке» скупое продвижение, но позже, убедившись, что дорога и вправду безопасна, они побежали как эльфы. Погода начала портиться, но ей не удалось, хотя удалось, испортить настроение путников. Сумки стали тяжелыми, да и мысли мрачными. Осенний дождь это совсем не то, что летний. У осеннего дождя такие холодные капли и такие назойливые. Все думают, что их приходу безумно рады и путники и другие. Но не скажешь же осеннему дождю, мол вы гость, конечно, хороший, но будьте добры приходить тогда, когда мы находимся дома, а не сами идем в гости.
Бредя по грязевому руслу, хоббиты мечтали о сухом укрытии, о хорошем ужине, о спокойном сне. И как по волшебству впереди выросла пещера. Она предназначалась для высоких и гостей и жителей (судя, конечно, по пробоине в виде входа в пещеру).
Сейчас перед этим входом располагалась огромная лужа. Этакое маленькое озерцо для хоббитов. На самом же деле лужа эта образовалась благодаря все тому же дождю. Со стен пещеры скатывалась вода и попадала в эту лужицу, тем самым пополняя ее.
Хоббиты, увидев укрытие, «запрыгали» от радости, только мысленно.
Друзья, перебравшись через лужу, при этом утонув в ней по пояс, оказались в пещере. Темной и тихой. Вытащив из кармана огниво, Масер зажег настенный факел. Пещера озарилась светом. Принадлежала она ранее точно не эльфам, и не гномам, и не хоббитам, даже не людям. Везде царил беспорядок, а уютом и не пахло. Кости, видимо не только зверей, украшали каждый угол пещеры и от этого хоббитам стало не по себе. Еще бы. Но сейчас хозяина дома не было. Это оттого, что у этой пещеры уже несколько столетий не было обитателей, за исключением птиц, любопытных зверей и некоторых путников как эти. Добра в пещере осталось мало. Это из-за того, что сейчас его сюда совершенно некому было приносить. Не подумай, дорогой читатель, что это добро разворовалось. Это не верно. В Средиземье воров мало и уж точно они к народам Средиземья не относятся (кроме орков. Но орки это не народ Средиземья. Это сотворение зла и тьмы). Но и добро, что ранее было в пещере – оно не нажито добрым путем – оно было украдено прежними хозяевами. И поэтому если кто и унес что-то от сюда, то это от необходимости или оттого, что путник на самом деле забрал свое – нечто ранее украденное у него.
Хоббиты огляделись, ужаснулись и смирились. Лучше ночевать здесь, чем под дождем. А здесь……здесь…….ну вообще-то мило. А! К чему эти враки. Внутри было совсем не мило. Хозяева оставили после себя такую плохую силу, которая спустя и несколько столетий не выветрилась. Масер взял в руки факел и вместе с ним стал осматривать временное жилище. Свет, увы, не сделал его лучше. В ясную погоду хоббиты здесь низачто не остались бы ночевать.
Хоббиты стали разбирать вещи. Разожгли костер, согрелись и подсохли. Спать не хотелось, вместо этого хоббиты завели разговор.
- Как вы думаете, - спросил Фарим, - кто здесь жил раньше?
- Не знаю, - честно ответил Рол, - но судя по этому месту, наверняка, не добрый хозяин.
- Да и питался он уж точно не растениями, - дополнил Масер рассматривая огромную кость. Рол и Фарим в ответ скривились. Эта кость была как раз-таки костью хоббита. Это было понятно по ее размеру.
- Ну, - попытался приободрить Рол друзей, - сейчас то здесь никого нет.
- Остается надеяться, что он не придет сегодня ночью, когда мы будем спать, - пробурчал кто-то из них.
Неужели опять придется дежурить? В прошлый раз ничего не вышло. Настрой хоббитов теперь оказался где-то под землей. Только дождю все было не по чем. Он пополнял лужицу, поливал деревья, топил траву, топил веру хоббитов в то, что их сегодня никто не съест.
Мрачные каменные стены сейчас пребывали в тишине. Но благодаря воображению хоббитов эти стены получили возможность и говорить и строить рожицы. Им казалось будто они что-то бормочут, переговариваются, ждут не дождутся когда хоббиты уснут.
Помнится, похожий случай происходил и с Вьюн. Только она боялась не пещер, а леса орков. Но что поделать? Все путники на начале пути ведут себя одинаково. Чего-то остерегаются, что-то придумывают. Слишком долго они раньше жили без путешествий и поэтому во всем видят опасность.
Сейчас хоббиты кутались в одеяла в желании нагнать на себя сон. Но он, как сговорившись, (или на самом деле заболтавшись с кем-то) и не думал здесь появляться.
Дождь стал стихать. Видимо, ему надоело. Что толку играть с теми, кто спит.
Масер не выдержал и поднялся. Его туфли теперь стучали по каменному полу. Масер что-то искал. Ради интереса, ради любопытства. Он осматривал кучи мусора и хлама. Копался в лохмотьях. Погребенная под горой пепла, покрытая кусками обожженной ткани, на дне пещеры лежала рукопись. Она уже испортилась, покрылась зеленой плесенью, но не перестала существовать. И что же там написано? Примитивные стишки, как видимо, без смысла. Но не для Масера. Он обладал довольно тонким умом и смекалкой и поэтому углядел в этих смешных строчках то, что было скрыто для других.
Трое, трое, трое
Карлики иль нет
Ох, сейчас завою
Нужен мне совет.
Один с какой-то дудкой
Второй то с обручем
А третий эльф безумный
Считается везучем.
Дудка эта не проста
Что-то там зовет
Воду вроде да, да, да
Дудка то поет.
Этот с дудкой карлик он
Сумасшедший он.
Да и дудка не проста
Звуками воды чиста.
А второй же – кольценос.
Тоже карлик и дурак
И как первый туповат.
А кольцо то с дрянью то
С дружбой связано оно.
Вроде как, ее хранит.
Тролль опять уже храпит?
Ладно, расскажу про третьего.
Дурака отрепьего.
В нем живет поганый эльф
И не только эльф
Но вожак и собирала
Недоростков подгоняла
Он в своей малой стране соберет всех
На луне
Деда мага повстречает
На войне всех разузнает.
Поведет малых с собой
Где начнется страшный бой.
Где страшней всех королева
Смерти друг, не жизни дева…..
Он то третий – он вожак
Он не будет просто так
В стороне на бой смотреть
Он заставит в смерти петь
Тот народ, что бой не знал
Никогда не убивал.
- Эй, Масер, - крикнул Фарим, - что ты там нашел?
- Какие-то стишки. Не эльфийские точно. Даже не знаю, кто их написал. Странный язык.
- Дай-ка прочитать, - попросил Рол, - ну и белиберда, - сказал он, прочтя вслух, - этот кто-то явно не поэт.
- Этот кто-то явно не эльф и не гном и не человек, - сделал вывод Фарим.
- Так чьи же эти стихи? – спросил Масер.
- Только не говорите, что орков, - попросил Фарим.
- Да, нет, - промычал Масер, - вроде и не орков.
- Чьи же тогда? – опешили хоббиты.
Тем временем дождь совсем стих и на небе появилась луна. Полная и яркая.
- Пойдемте-ка на улицу, подышим свежим воздухом, - предложил Масер.
Хоббиты так и сделали. Но вышли они через другой вход нежели зашли. В пещере оказалось два выхода. Кто так задумал? И зачем?
Второй вход находился в самом конце пещеры. Пещера была очень длинной и поэтому его хоббиты и заметили и нашли не сразу. Пройдя сквозь вторую дверь, хоббиты очутились под открытым небом рядом …..с………….с….какими-то каменными статуями.
- Так вот чья эта пещера, - хлопнул себя по лбу Масер, - это же тролли.
- Тролли? - переспросили в один голос Рол и Фарим.
- Вот именно. Тролли. Помните приключение Бильбо, дяди Фродо?
- Ну да, - согласился Рол, - что-то припоминаю. Якобы тролли окаменели то.
- Так и есть, - сказал Фарим, оглядывая статуи.
Он задрал голову и стал изучать каменные глыбы. Остальные последовали его примеру.
Тролли, и правда, пребывали в каменном обличии. На их лицах застыли одновременно и ярость и растерянность (вспомните из-за чего).
Тролли были высокими (особенно для хоббитов) и толстыми. Они то ели только одно мясо (в основном принадлежащее путникам) и это сделало свое дело. Но несмотря на злобные лица, на грозный вид их головы украшали птичьи гнезда (и причем уже не первое столетие). Не одно поколение птенцов воспиталось на этих головах.
- Масер, расскажи эту историю, - попросили хоббиты.
- Ну что ж. Слушайте. Тролли жили в этой пещере много лет, они грабили, убивали. В общем, занимались беспределом. Однажды, им удалось схватить кое-каких гномов (вам они хорошо известны). Эти гномы направлялись к своей горе, в которой временно (очень много лет) жил дракон. Его звали Смог…..Значит, тролли поймали гномов и собирались их съесть. Но тролли не учли, что гномов сопровождал один могучий чародей – Гендальф его имя. Он запутал троллей своим разговором, подражая троллевым голосам, оставаясь невидимым при этом, и заставил их спорить между собой всю ночь до утра. А как известно, тролли не переносят солнечного света. Вот так и получилось что они проспорили всю ночь и когда встало солнце они даже не успели сообразить, что уже наступило утро. И как только первые солнечные лучи прикоснулись к троллям, те сразу же окаменели. И стоят они уже здесь, погребенные в камень, много столетий. И как видите, птицы вьют свои гнезда на их головах, и никто их не боится - этих злобных троллей.
В это время луна выплыла из-за облаков и наградила троллей своим холодным сиянием. Хоббиты, учувствовав этот холод, даже поежились немного, но потом снова решили завести разговор о всей этой истории. Но не тут то было. Сначала все замерло. И без того тихая ночь стала еще тише, почти немой. Потом послышался странный треск. Как будто посыпались камни, как будто обрушились скалы. Но нет же. Это не скалы рушились. Это каменные скульптуры треснули по краям и стали медленно осыпаться. Мелкие частички, будто снег, только черный и тяжелый. Вскоре хоббиты были покрыты пылью от старых камней. Эта пыль чувствовалась даже на языке. Настолько большими оказались статуи и их каменное покрытие. Но, как не странно, хоббиты не стали прятаться. Они как завороженные смотрели на все происходящее и не двинулись с места. Будто самая настоящая магия здесь присутствовала. А почему бы и нет? Эта магия окутала всех и приказала стоять и смотреть. И теперь уже не тролли оказались закованными в камень, а наоборот, хоббиты. Замерли и застыли. Просто обрядились в камень, и мысли свои в них обрядили.
Хоббиты превратились в камень. А тролли ожили, схватились за голову и заговорили….. хотя их голос вряд ли напоминал голос эльфов, поэтому их беседа вряд ли напомнит беседу.
- Ай, - закричал самый высокий тролль, - моя голова, - он своими лапищами схватился за голову.
Их головы раскалывались. Еще бы. Столько лет пробыть в камне. Тролли с трудом сумели поднять свои руки. Да и говорить, хоть и бранные слова, оказалось нелегко. А вот согнуться пополам – почти невозможным. Спина затекла не на шутку.. …сейчас она хрустела как сухарь, на который наступили, и причем не один раз. Да и голоса оказались хриплыми и неприятными, но каменная клетка здесь совсем не причем. Тролли уже родились с такими голосами.
- Моя спина, - промычал второй тролль, - она не сгибается.
- Твоя не сгибается, а моя вообще не двигается, - заворчал третий тролль. Он с усилием попытался двигать ей.
- Что последнее помню, - снова заговорил первый, - так это наш спор, а потом солнечное сияние.
- Да, я тоже это помню, - согласился второй тролль.
- И я.
- И я, - опять согласился второй тролль.
- Что и я и я, - закричал первый, - вы еще по десять раз повторять начните, тупицы…… Но я тоже это помню.
И действительно, все они что и помнили, так это свой спор, а потом, как оказывается, окаменение.
- Кто же заставил нас дождаться утра? – спросил второй третьего.
- Кто, кто, - закричал первый тролль, - вы – балбесы тупые.
- Нет, это не так, - зашумели они.
- Я помню, как спорил с тем, кто меня обзывал, - вмешался первый.
- А я помню, что спорил с тем, кто обзывал меня.
- И я.
- И я.
- И я.
- Так с кем мы спорили? – почесал затылок первый. Нужно признать, что тролли туповаты и поэтому обдурить их нетрудно. Остальные тоже стали чесать головы, но это им не помогло. Они так ничего и не поняли.
- Ладно, хватит уже, - разозлился первый, - и так голова разваливается. Разгадывать эту загадку – сил нет. То, что вы балбесы, мне и так ясно.
Тролли заворчали в ответ. Позже они, устав ругаться, повалились на траву, от чего земля содрогнулась (настолько они были тяжелыми). Пролежав недолго (чуть ли не пол ночи) в бездвижном состоянии они наконец-то смогли полностью управлять своим телом. Даже ворочать короткой шеей. Вот тут они и увидели хоббитов.
- Э, - удивился первый, - а это еще кто такие?
- Какие-то маленькие. Что за выродки? – подхватил второй.
- Ха, - гаркнул третий, - я помню. Мы хотели съесть таких как они. А потом превратились в камень. Помните этих недоростков?
- То были гномы, дурак, - огрызнулся первый.
- А, точно, - виновато протянул третий.
- Эти какие-то другие, - присоединился второй, - но, кажется, мы таких тоже уже пробовали.
- Еще бы. Кого мы только не жрали, - усмехнулся первый. – Даже орков. Поганое у них мясо!
- Но как они здесь оказались?
- Откуда я могу знать, - зарычал первый, - хватит все спрашивать у меня.
- Но откуда? – не унывал третий. – И почему мы выбрались из камня? А кто знает сколько времени прошло?
Первый дал затрещину третьему.
- Заткнись, - заорал он.
- Но все-таки?
- Р-р-р, - зарычал первый и третьему пришлось подчиниться.
Они уже собрались в свою пещеру пойти как кто-то вспомнил про хоббитов.
- А с этими что делать будем?
- А что с ними делать? Были бы живыми мы бы их съели. А этих же жевать не будешь. Хватит с нас уже камня.
- А может все-таки попробовать? Может стоит их поварить? – предложил третий.
- Тупица, - пуще прежнего заорал первый, - они же каменные. Как ты будешь их варить?
Так они и ушли ни с чем. Хоббиты же остались стоять, покрытые камнем. Из-за чего? Не понять. На долго? Возможно навсегда. И что же делать? А я почем знаю. Я даже не знаю из-за чего они стали как камень. Вернемся лучше к троллям и посмотрим чем они занимаются в пещере.
Там они себя вели ни чуть не лучше чем на улице. Даже громче.
- Где все наше добро? – кричали они. – Нас ограбили, ограбили. Ворюги. Мы в нищете сейчас. Что делать? Где эльфийские мечи? Где все это? Как жить дальше?
- А это что такое? – спросил тролль, споткнувшийся о вещи хоббитов. - Это что?
Остальные насторожились и нагнулись, чтобы углядеть найденное.
- Да это же вещи этих недоростков, - подсказал кто-то из них.
- Точно. Вот нахалы. Пришли к нам в пещеру, притащили свое барахло и …..ограбили нас. Нужно проверить.
Они кинулись рыться в неизвестных вещах. Тормошили одеяла, перебирали пищу.
- Жрать почти нечего, - завопили они, - что же это за такое?
- А это что? – первый тролль наткнулся на подарки Тома Бомбадила.
- Кольцо какое-то, дудка, и все. Больше нет ничего. Что за кольцо с дудкой?
- Да выбрось ты их, - рявкнул первый тролль.
Вот так они и поступил. Кольцо и дудочка со звоном ударились о стену и скатились на пол. А тролли снова возобновили прерванное задание.
- Наших вещей у них нет, - сделали вывод тролли после того как перерыли все вверх дном, - выходит, они их где-то спрятали.
Тролли решили всю свою пещеру перевернуть еще раз, причем за этот вечер не в первый и не во второй.
- Куда же они спрятали наше добро? Здесь его нет. Оно скорее всего спрятано на улице.
Тролли с шумом выбежали на улицу. В проходе они замешкались так как кинулись туда одновременно и поэтому застряли. Намяв себе бока, они через какое-то время очутились под открытым небом.
- Так, - подумали тролли (правда думать им никогда не удавалось), - где они могли спрятать наше богатство?
Хочется заметить, что поговорка «сила есть, ума не надо» полностью подходила к троллям.
Но перекопав и перерыв, попередвигав все камни, тролли так ничего и не нашли. Они в припадке злости и ярости стали задираться к друг другу. Посыпались и пенки, и шлепки, и подзатыльники, а закончилось все тем, что тролли остались сидеть на траве с синяками и разодранными в кровь ушами. Кто-то из них хныкал, кто-то рычал от обиды.
- Пойдемте обратно, - распорядился первый тролль и поплелся в пещеру.
Остальные, прихрамывая и неуклюже переваливаясь с одной ноги на другую, последовали за ним.
Ночь пребывала в странном состоянии. Наконец она увидела что-то интересное (если честно, то ее трудно удивить, а она была сегодня удивлена). Во! И хоббиты и тролли. Будет что сменщице рассказать.
Тролли сидели внутри пещеры. Голодные как собаки. Они то не ели больше трех столетий. Хоть на друг друга кидайся. Если бы еще вон те окаменевшие остались живыми, то брюхо удалось бы набить. Но хоббиты сейчас стояли также как и тролли стояли недавно, то есть с растерянностью в каменных глазах.
****
Пришло утро. Оно сменило ночь и тем самым узнало все новости. Интересные, не скроешь. Они одинаково и веселые и печальные. Утро немного посмеялось над троллями, честно сказать оно хохотало во все горло. А вот узнав новости про хоббитов, оно пригорюнилось. Даже захотело уйти обратно на покой, но ночь отговорила.
- Останься. Посмотри, что будет дальше. Потом расскажешь дню, день вечеру, а вечер и мне расскажет.
- Ну ладно.
На том и порешили. Утро осталось. Оно немного побродило по Средиземью, все никак не могло дождаться солнца.
Вот оно и появилось. Зевая оно поздоровалось с утром, расспросив его о причине плохого настроения, и заверив.
- Не печалься, утро. Все будет хорошо. Я тебе помогу.
Как только встало солнце вид каменных статуй изменился. Твердый покров размельчился и разлетелся в разные стороны, покрыв пылью листья деревьев, травинки. Точно также, когда тролли перестали быть каменными. Солнце пробежало по лицам хоббитов, осветило их, осветило застывшие от удивления глаза. Но эти глаза ожили как и тела замерших. И когда солнце полностью заняло свое место на небе, эти тела пошевелились, неуклюже и смешно. А потом они заговорили.
- Что это с нами было? – медленно, как будто по слогам, произнес Масер.
- Мы окаменели, - Рол говорил еще медленнее.
Фарим же вообще не говорил. Он нервно ощупывал себя, желая убедиться, что и правда больше не каменный.
- Как такое возможно? – наконец спросил он.
Масер грустно развел руками. При этом из его кармана вывалился сверток, тот – с неразборчивыми стихами, тот, который, принадлежал ранее троллям. Он раскрылся на другом месте и, чтобы поднять его хоббитам пришлось наклониться и тем самым невольно прочитать написанное там. Опять странные закорючки, странный смысл. Может быть, дорогой читатель, ты что-нибудь поймешь.
Луна и солнце
Солнце и луна
Обрядятся тролли в камень
Жизнь их будет не полна.
Стоять так будут долго
Много сотен лет
Под луной и солнцем
И не найдут ответ.
Но заклятье будет снято
Не проклятье,
И то всего с троих.
Снова станут прежними
Оживут в телах своих.
Это все случится
Если кто-нибудь
Перестанет веселиться
Приведет сюда их путь.
И после дождичка в четвергх
Под дивным лунным светом
Расскажет историю про тех,
Кто здесь стоит не первым летом.
А сами ж те, кто рассказал
Возьмут заклятье на себя,
Но их спасет, кто обладал
Желанием светить любя.
- Странные какие-то стишки, - заметил Фарим, - чтобы они могут значить?
- А вот что, - догадался прозорливый Масер, - тролли стояли обернувшись в камень до тех пор, пока кто-нибудь после дождика в четверг под лунным ночным светом не расскажет историю про них самих.
- А вчера как раз четверг и был. И дождь. Да и мы эту историю рассказали!
- Так, получается, мы их и пробудили, - с ужасом заметил Рол, - а почему же мы тогда стали каменными? – не понял он.
- Это такое заклятие, - стал объяснять Масер, - оно обратное. Заклятие перекинулось на нас. Понимаешь, магия странная штука.
- А почему тролли вообще должны были ожить? Ведь всем известно, что солнечного света они не переносят и попади под него однажды больше никогда ожить не смогут. Почему же эти ожили?
- Сам не знаю. Видимо, кто-то нанес такое заклятие на них.
- Это уж точно не Гендальф. Он не стал бы накладывать заклятие на их пробуждение. Зачем ему пробуждать троллей, которых он сам обманом вынудил попасть под солнечные лучи.
- Ты прав. Это точно не Гендальф. Но мало ли кто это мог быть. В Средиземье полно всяких магов. Может, это сделал Саруман – злобный маг предатель. Сил пробудить троллей у него не хватило и поэтому он сделал заклятие. Нужно было, чтобы кто-нибудь поступил так, как поступили мы. Но мы ведь не нарочно. Откуда нам было знать, что они оживут.
- Ну, а что же сейчас будем делать?
- Не знаю. Тролли сейчас спят. А ночью опять выйдут обратно и будут ловить живых, чтобы насытиться.
- А почему мы перестали быть каменными? – вспомнил Фарим.
- Это тоже загадка, - согласился Масер, - как только встало солнце, мы стали прежними.
- Интересно, а в стишке что-нибудь написано об этом? – спросил Рол.
- Точно, - Масер догадался, - там так и написано. «Но их спасет, кто обладал желанием светить любя». Это же солнце! Вот оно нас и спасло.
- А тролли? Может они снова окаменели? – предположил Фарим.
- Ну если хочешь узнать, то можешь пойти и посмотреть. Вон, зайди в их пещеру, - посоветовал Рол. Но Фарим почему-то отказался.
- А если, когда придет ночь мы снова обратимся в камень?
- Кто знает, - Масер присел на корточки и свернул сверток, - вот так магия. Понапридумывают же всяких заклинаний, - дополнил он про себя.
- А как же наши дары? – вспомнил Рол. – Мы же не можем оставить их в пещере троллей. Том бы нам этого не простил.
- Том и не знает, что его дары сейчас там, где сидят трое голодных троллей, - подметил Фарим.
- Но забрать дары все равно придется. Не оставлять же их там.
- А кто пойдет забирать их? Кто, не боится троллей?
Хоббиты замолкли. Ясно, что к троллям соваться никто не хочет. Это и не безопасно и не приятно. Хотя тролли сейчас наверняка спят, но это положения не меняет.
Какое-то время они сидели молча. Обдумывали все то, что случилось с ними за эти дни. А с ними произошло столько, что порой и за весь год не произойдет, а то и за всю жизнь. На них навалилась обязанность и необходимость донести все новости, забрать обратно свои дары. Не вещи, хотя бы, дары так как они, возможно, дороже всего на свете. Но хоббиты ранее ими не пользовались и поэтому об их значимости и не предполагают. Но они теперь знают Тома и уважение к нему заставит забрать свое. Вот только как, неизвестно. Но хоббиты что-нибудь придумают, не сомневайтесь. Они ведь смекалисты. Да и не стоит забывать, что среди них первый хоббит во всем Средиземье кто обладает эльфийским зрением.
Солнце тем временем говорило о том, что время движется к обеду. К осеннему обеду. Хорошо хоть, что Золотинка пока ходит в осеннем платье, а не в белом. А то было бы веселье для хоббитов. Остаться на улице зимой совершенно без всего. Это то и осенью не радует. Но сейчас в лесу хоть грибы есть. Так что от голода в первый месяц не умрешь.
Так хоббиты просидели и до обеда и до полдника. Все думали. Но как на зло на ум ничего не шло.
- Да. Ну и навалилось на нас, - заметил Рол, - одна новость хуже другой. То Золотинка, то Том, то говорящий ворон, то страшная дорога, вон еще и тролли. Если встретим орков, то я уже и не удивлюсь.
- Типун тебе на язык, - в один голос крикнули Масер и Фарим, - кого-кого, а орков нам, и правда, не хватало еще.
- Ох, ох, ох. Как же нам выманить троллей из пещеры? Что же придумать?
- Может, будем изображать овец, то есть бекать, тролли выбегут и побегут за нами, а кто-то в их пещеру проскользнет и заберет наши вещи.
- Интересно, кто это будет? – подозрительно покосился Фарим в сторону друзей.
Те ответили своей очаровательной улыбкой, отчего у хоббита в горле образовался ком.
- Нет, - возмутился он, - так не пойдет.
- Да брось ты. Все получится. Вот увидишь. План чудо как хорош.
- Что в нем хорошего? То, что меня съедят?
- Никто тебя не съест, успокойся….. тролли будут бегать за овцами, а не дожидаться тебя.
Фарим совсем упал духом.
- Не грусти, Фарим. Тролли буду голодными как звери, они клюнут на нашу приманку и тебе не о чем будет волноваться.
На том и порешили Масер и Рол, так как Фарим все никак не хотел соглашаться.
Наконец-то дождались вечера. Фарим все не мог поверить в то, что ночь наступила. Он просил Творца о бесконечности дня. А когда на небе воззарились звезды, тело Фарима покрылось испариной. Кто бы мог подумать, что он так боится ночи. Но хоббит не боялся ночи на самом деле, он боялся предстоящего задания и, когда остальные покинули его, приказав спрятаться в траву, он без конца повторял.
- Ну почему я? Почему я? Зачем я вообще ушел из дома? Масер был прав. Нужно было остаться в Шире. Пить чай с плюшками, ночью крепко спать, а не мерзнуть в траве.
Время тянулось ужасно. Оно просто замерло или забыло прийти или на самом деле сидит в гостях и чаевничает с кем-нибудь. Весело болтает, а о том, что хоббит ждет сигнала и не помнит.
Хоббит покрылся мурашками.
Ну вот, наконец! В пещеру полетел камень и Фарим понял, что время пришло. Он набрался смелости и на трясущихся ногах стал подбираться к пещере. А за деревьями в это время послышалось жалостливое беканье. Да, в изображении овец хоббиты мастаками оказались. Еще бы. Это куда проще и безопаснее, чем ползать по вражескому жилищу.
Беканье становилось все навязчивее и громче. Фарим до такой степени ополоумел, что ему показалось будто это беканье доносится со всех сторон.
Фарим приблизился к входу. Залег как мертвый за старым дубом и стал ждать. Внутри послышался шум. Сначала тихий (странно, когда говорят про тихий шум относительно троллей, они то тихо себя вести не умеют), а потом все громче и громче. Они забегали и засуетились. Стали орать и ругаться и выбежали из пещеры. Потом замерли на мгновенье и стали озираться по сторонам..
- Я точно слышал, это были овцы, точно овцы, - зарычал первый тролль.
- И я тоже слышал. Вот бы поймать их.
- Вот бы. Давайте ловить.
- Куда они подевались?
- Наверное, в лесу. Прячутся за деревьями.
- Эй, овцы. Где вы? – заорал как ненормальный третий тролль. За что получил подзатыльник.
- Ты, дурак, - заорал еще громче первый тролль, - ты всех овец распугаешь, если будешь так орать.
Третий тролль решил помолчать, но его место занял второй тролль.
- Овцы, овцы. Хорошие мои. Идите ко мне. Я ваш хозяин. Идите ко мне, не бойтесь.
Все это, столь добрые слова, тролль пытался произнести ласковым голосом. (Попытайтесь, пожалуйста, это представить: тролль ростом с хорошее дерево люлюкает с овцами. М-да. Лучше бы он этого не делал).
- Дурак! Заткнись вообще, - рявкнул первый тролль.
- Почему? Я же их успокаиваю.
- Своим басом?
- Почему басом? Довольно нежным голосом.
- Дурак, заткнись, пока я тебе не отгрыз ухо.
Второй тоже перестал пытаться уговаривать овец подойти поближе. За дело взялся первый
- Идите за мной, - шепнул он (если честно, то ему просто показалось, что он говорил шепотом). Тролли побрели на беканье. Старались идти тихо.
А Фарим тем временем, буквально за спинами троллей, проскользнул в пещеру.
Одиноко светил факел. Тени от его огня прыгали по стенам, заставляя сердце хоббита уходить в пятки.
В пещере присутствовал неприятный запах (тролли особым честолюбием не отличаются). А беспорядок усилился (ведь жители пещеры после своего оживления решили разложить все на «свои места»). Фарим медленно перебирал ногами. Он почти не двигался с места, так как его парализовал страх. Он наконец-то сумел выбиться наружу и сокрушить тело хоббита. Но действовать надо было быстро и хоббит это отлично понимал, да только поделать с собой ничего не мог.
А за пещерой слышался крик троллей. Те искали овец, которые бекали то там, то здесь, тем самым запутывая и без того тупых троллей.
Фарим все-таки взял себя в руки. Его глаза торопливо забегали по полу, по сторонам и даже по потолку. Обзор привел к неудачам. Стало ясно, что утерянное нужно будет искать. И судя по беспорядку в пещере, до самого утра. Не скажу, что хоббит обрадовался. Его дух, который сегодня был и под землей и под водой, упал так низко, где кто и живет, так это кроты. Но Фарим все-таки начал действовать. На смену взгляду пришли руки. Они рыли, переворачивали, крушили и искали. Искали и искали. Но ничего. Куда может запропаститься кольцо и дудочка? Ну насчет кольца, думаю, вам известно. Оно любит закатываться под кровать. Только где в этом месте находится кровать?
А в это время на улице происходило что-то немыслимое. Сумасшедшее беканье слышалось отовсюду. И казалось, сами тролли стали бекать, тем самым сходя с ума. (Неужели, это все проделывали двое хоббитов?). Тролли из-за всей этой неразберихи потеряли и самообладание и счет времени. Они подбегали к кустам, за которыми доносилось проклятое беканье, в поисках овец, но в тоже самое время такие же звуки раздавались из-за совершенно других кустов.
Тролли побелели пуще прежнего. И разозлились сильнее обычного. И вдруг, о Боже, что здесь началось! Со всех сторон леса повыбегали овцы. Самые настоящие. Живые! И все бекали. Вы, наверное, подумаете, что это хоббиты устроили. Ничего подобного. Простое совпадение. Хоббиты то сами перепугались не на шутку. И когда они услышали параллельно своему беканью беканье других, то сначала подумали, что это Фарим им подыгрывает. Но когда это беканье произносили как минимум двадцать живых ртов, то хоббиты забеспокоились. А когда из кустов выпрыгнуло целое стадо они едва не умерли от страха, но вовремя вспомнили о том, что умирать им еще рановато, как не как нужно и эльфов еще успеть повидать.
Что же здесь делали настоящие овцы? А, просто заблудились, отбились от хозяина. И выбрели к тому месту, где жили тролли. А услышав отклик (беканье хоббитов), стали бекать в ответ, тем самым создав целый хор, введя в заблуждение не только троллей.
Овцы выпрыгнули прямо на троллей (если бы вы только видели всю эту белиберду), но вместе с ними с перепугу выпрыгнули и хоббиты. Тролли опешили. Они не знали за кем гнаться и кого ловить, и только кричали.
- Ловите, ловите.
- Это же те недоростки, хватайте, хватайте их.
- Откуда же они взялись? Ловите, ловите.
Но так никто и не кинулся ловить хоббитов и овец. Тролли тоже растерялись (как и овцы).
Вся поляна утонула в неразберихе. Сумасшедшее беканье приводило в бешенство, топот и крики пугали еще больше.
- Беги в пещеру и возьми хорошую дубинку, - заорал первый тролль третьему, - будем ловить их дубинкой.
Третий поспешил выполнять поручение.
Фарим ползал по пещере. Кольцо и правда оказалось под кроватью, хотя здесь ей являлась куча хлама. Осталась дудочка. С ней будет сложнее, ведь никто не знает куда она любит прятаться.
В дверях послышался шум. Фарим насторожился, но ничего не заподозрив, продолжал искать. Он и не заметил как тролль подкрался к нему сзади и оказавшись рядом заорал со всей дури.
- Ворюга, ворюга.
Бедный Фарим! Его сердце едва не выскочило наружу. Но он сдержался. Зато голова от испуга подпрыгнула и ударилась о каменную полку. Фарим развернулся и увидел лицо тролля. Огромное, страшное, злобное. Не знаю, что ему предало решительности, но он умудрился проскользнуть между ног врага и устремиться к выходу. Тролль заревел так что в ушах зазвенело. Он рассердился не на шутку. Тролль поднял с пола дубинку и запустил в наглого гостя. Тот еле увернулся и забился в угол. А тролль не переставал обстреливать обвиняемого. Благодаря удаче и косоглазию стрелка хоббит остался жив. Он рискнул и почти оказался на свободе. Но тут, в дверях, живой и невредимый, спасшийся от врага, он у ног хозяина пещеры увидел дудочку – подарок Тома. Фарим ринулся наружу, но совесть не позволила выбежать. Хоббит развернулся и с чувством в глазах (мол, прощай жизнь) кинулся к ногам тролля. Большое спасибо тому, что тролли соображают туговато. Хозяин и сам не понял произошедшего до тех пор, пока хоббит еще раз не оказался в дверях и скрылся. В спину ему полетели чайники и сковородки (вещи хоббитов), камни и мусор (вещи троллей), крики и ругань (вещи госпожи злобы).
Оказавшись на воздухе, Фарим попытался успокоить сердце, оно шумело как у загнанной лошади.
Наружи его ждало вот что. Двое троллей гонялись за неоткуда взявшимися овцами, хоббиты перебегали с места на место, тем самым участвуя во всем этом кавардаке. Через несколько минут (когда у Фарима голова уже пошла кругом ) ему показалось, что все они играют в догонялки. Вон, овцы убегают от троллей, тролли их догоняют, а потом тролли убегают от овец, а овцы их догоняют, а позже и хоббиты начинают и преследовать и скрываться.
Фарим стоял, раскрыв рот.
- Нашли время маяться дурью, - промямлил он.
Они бы так бегали долго, если, если бы……не утро, и солнце. Выходит, все они забыли и про время, и про не вечность ночи.
Из-за гор показалось красное солнышко. Ух, как оно было хорошо в этот момент. И как его помощь выручила всех (попробуй-ка бегать без остановки всю ночь, тем более, когда третий тролль все-таки очухался от тупости и от растерянности и выбежал на улицу, чтобы «поиграть»).
Солнце заставило их окаменеть. И совсем не в тех позах, что в первый раз. Тролли были согнуты пополам, их руки были вытянуты, они преследовали овец, которые к счастью не окаменели. Что же до их взгляда, то он нес в себе досаду (мол, опять ничего не получилось).
Наступило утро, пришли тепло и свет. Пришел покой. Уяснив, что опасности больше нет, и овцы и хоббиты устало повалились на траву. Они долго еще не могли разговаривать. Все не верили своему счастью, что не надо носиться как угорелым. Они то и дело косились в сторону замершего уродства. Но не смотря на уродство, птицы все равно будут вить здесь свои гнезда. И примерно через три дня головы троллей будут украшать изысканные шляпки, а не лысины.
- Ну и ночка выдалась, - наконец-то нарушил молчание Фарим.
Остальные усмехнулись. Овцы же не смеялись. Они сейчас отходили от нервного потрясения и поэтому ничего вокруг не замечали.
- Тебе хоть удалось забрать дары Тома? – спросил Масер.
- Да, удалось. Только при этом я чуть на тот свет не отправился, - вспомнил Фарим.
- Да, мы видели, когда к тебе тролль побежал.
- Что же не предупредили? – разозлился он.
- Знаешь, мы тоже здесь не в догонялки играли, - Фариму почему-то показалось наоборот, - мы спасали свои жизни.
- А я помимо своей, спасал еще и дары.
- Ну ладно, ладно, - вмешался Рол, - давайте не будем ссориться. Достаточно Тома и Золотинки, - друзья вспомнили названных и ссориться перестали.
- Давайте лучше пойдем в пещеру, заберем свои вещи и уберемся отсюда.
Хоббиты спорить не стали и решили поступить именно так.
- Кстати, а откуда здесь взялись овцы? – спросил по пути Фарим.
- Наверное отбились от хозяина. Представь себе как мы растерялись, когда из кустов выскочили настоящие овцы.
- А где же их хозяин?
- Не знаю. Можно спросить у овец, если ты, конечно, умеешь с ними разговаривать.
- Думаю, они настолько замкнулись в себе, что не ответят.
В пещере нашли все не сразу, так как их вещи не раз тормошили тролли, в том числе и когда швыряли ими в Фарима. Кастрюли и чайники оказались помятыми, что не на шутку расстроило Масера. Ближе к обеду хоббиты выбрели из окрестностей троллевого жилища. Перед уходом они кое-что сделали: забрали сверток с непонятными изречениями, и повесили табличку на эльфийском языке. Вот что она гласила:
«Дорогие путники, будь вы эльфами благородными или гномами трудолюбивыми, людьми подозрительными или хоббитами мирными, ни в коем случае не рассказывайте историю про вот этих (стрелка) каменных троллей после дождичка в четверг под лунным ночным светом, иначе будет горе. Тролли оживут и будут много зла делать. Так что не рассказывайте про них историю после дождичка в четверг ночью при лунном свете.
Подпись - Достопочтенные хоббиты».
А после этого они и тронулись в путь. Трое хоббитов и стадо овец.
- А почему овцы идут с нами? – не понял Фарим.
- Эй, овцы, - обратился Масер к ним, - идите домой. Мы идем далеко, к эльфам, вам там делать нечего.
Овцы или притворялись глухими или на самом деле были такими.
- Что же делать? – растерялись хоббиты.
- Овцы покидать нас не хотят.
- Ну не можем же мы их прогнать? – вступился за животных Рол.
- Да они и сами не пойдут, гони их загонись.
- Что же, будем шагать вместе с целым стадом? – поинтересовался Рол.
Масер почесал затылок.
- Пока придется. А там посмотрим. Вдруг, еще повстречаем хозяина, - понадеялся он.
- А я думаю, что это нас кто-то сверху наказал. Помните, как мы любили подшучивать над Мотом и его овцами. Вот сейчас сами оказались с ними.
Хоббиты, не могу сказать, что пожалели о том случае, но решили, что, пожалуй, Фарим прав. А овцам же было безразлично кара это или нет для хоббитов, они просто послушно брели за ними.
День стоял ясный. Ветер разогнал облака, тем самым освободив место для солнышка. Оно в ответ поблагодарило ветер (в Средиземье всё и все взаимосвязаны).
Хоббиты пару раз обернулись в сторону статуй, желая убедиться в том, что они не исчезли и как и прежде стоят каменными с уже птичьими гнездами на голове.
Тропинка уводила в лес. Лесов в Средиземье хватает так как кроме орков леса никто не рубит. Да и эта тропинка радовала. Она не выводила на страшную дорогу, оставленную неизвестно кем, и не юлила.
Двигались не быстро и не медленно. Все за эту ночь набегались вдоволь и поэтому особо не желали бежать снова. А пройдя с час, тем самым удалившись на достаточное расстояние от троллей, они решили остановиться и отдохнуть. Хоббиты не спали всю ночь и поэтому сейчас бессонницей не страдали. Быстро уснули, укрывшись своими теплыми одеялами.
****
Синее небо, звездный небосвод
Что сказать хотите?
- Водим хоровод,
Любим только небо, небо и цветы
Что же вам ответить?
- А что любишь ты?
Я не знаю прямо
Рассказать про что,
Кто стоит упрямо.
Или про руно?
Не люблю я злата
Цвет его обманчив.
Лес мне лучше брата
Вид его заманчив.
Хоть он не сияет
Лучше его нет,
Все ответы знает,
Даст любой совет.
Не тянусь к богатству
Я тянусь к ветвям
Мне не надо царства
Я тянусь к корням.
Эта песня звенела как ручей. Она без особого труда разбудила хоббитов.
Масер поначалу не поверил своим глазам. (Видимо, они дурачились). Перед хоббитами на траве сидела молодая дева. В желтом сарафане и в веснушках. На голове у нее красовались толстые косы, туго заплетенные и откинутые назад. Сверху их покрывал венок из неизвестных цветов.
Ее лицо было молодым и задорным. А фигура была худощавой. А волосы золотыми, словно лучи солнца поселились в них. Глаза этой незнакомки напоминали цвет весенней реки. Светлые-светлые. Теплые-теплые. И живые. Говорящие. Смелые. И веселые.
Хоббит проморгался. Дева не исчезала. Он проморгался снова. Но это не помогло. Незнакомка не уходила. И веснушки, которых и без того было много на ее лице, только увеличились. Казалось, они смеются над хоббитом и над его растерянностью, а потом еще и подмигивают.
- Ты кто? – что и смог произнести Масер.
- Я Веснушка
Не толстушка
Дочь я Тома
Он из дома,
Что стоит там под холмом.
Тили-тили-тили дом.
- О, э, я…., - Масер перепугался не на шутку. Он стал отчаянно распихивать других хоббитов. Рол, увидев с просони веснушчатое незнакомое лицо, едва сдержался, чтобы не завопить во все горло. А вот Фарим не сдержался. Он с перепугу подскочил.
- Кто это? Кто? – заголосил Фарим.
Веснушка повторила то, что только что пропела Масеру.
Фарим ошарашено пялился то на нее, то на своих друзей. Взгляд говорил сам за себя. Он ничего не понимал. Но тут прозорливый Масер, все-таки уяснив в чем дело, шепнул друзьям.
- Она дочь Тома – Веснушка. И она говорит стихами.
Слава Богу картина стала проясняться.
- Веснушка – ты дочь Тома
Значит, мать твоя из дома
Золотинкой кого звать
Ты позволишь поболтать?
Масер был неудачным поэтом и стихотворцем, но иногда мог придумать рифму, хотя немного неуклюжую. Но Веснушка его поняла и ответила.
- Золотинка моя мама
Говорю вам без обмана
Она Томова жена
Очень добрая она.
Услышав это, хоббиты скривились. А Масер пропел.
- Мы же хоббиты из Шира
К Элронду идем
Ничего мы кроме мира
Вовсе не несем.
Веснушка нахмурила брови. Стихи Масера показались ей странными. Она немного растерялась. А Масер тем временем придумал более разборчивое стихотворение.
- Мы живем в стране одной
Хоббитанией зовут
Любим мы гулять порой
Приключения ведут.
Мы недавно забрели
К дому папы Тома
Там дела у них плохи
Странная проблема.
Ссоры, ссоры и скандал
Мама зла, а папа ждал,
Что мамаша вдруг остынет
И их дом та не покинет,
Но мамаша то твоя
Золотинка то есть
Уплыла в круги своя
Где же тута совесть?
Значит, мама собрала
Все свои вещички
И к бабуле уплыла
Там ее сестрички
А бабуля Водяница
Баба та, но не сестрица
Теща Томина она
Я не знаю, зла ль не зла?
Веснушка очень долго молчала. (Переваривала все услышанное). А потом запела.
- Мне известно, что мой дом
Перестал им быть, хоть под холмом
До сих пор вон там стоит
Но сейчас то он молчит.
Нет веселья там и смеха
Ссоры, ругань – вот помеха
Золотинка и друг Том
Не живут сейчас как тот
Кто лелеет, бережет
Друг и дружку стережет.
Вместо этого они
Ссорой горькою полны
Ругань, ругань и скандал
Вот кто там живет, а там…..
И поэтому Веснушка
Убежала на опушку
С лесом, с овцами живет
Да и песенки поет.
А вот Том и Золотинка
Перестали рифмой петь
От их слов опять слезинка
Начинает с глаз лететь.
При последних строках Веснушка расстроилась пуще прежнего. Да и кому понравится, что их любимые родители, что и делают – так это ссорятся. А сейчас даже разошлись, разъехались.
Веснушка обхватила колени и загрустила. Хоббиты стали тихо переговариваться между собой.
- Кто-нибудь знал, что у Тома и Золотинки есть дочь?
- Нет. Я не знал, - ответил Масер, - видимо, ей может быть не больше триста лет.
- Хорош возраст, - удивились Рол и Фарим.
- А что? Этот возраст совсем ничего не значит для волшебников. Они могут жить вечно. Значит и она может жить столько же. Но родилась она за ближайшие триста лет это точно, так как в записках Сэма ни о какой Веснушке речи не было.
- Может, ты и прав, - согласились они
- Выходит, она убежала из дома из-за ругани.
- Да из-за этого кто угодно бы убежал. Кроме орков. Они то скандалы любят.
- Радует то, что Веснушка продолжает говорить стихами – это значит, что волшебство в ней еще есть.
- А как же Том и Золотинка? Получается, у них волшебства больше нет?
- Не знаю. Но это возможно.
- И это печально.
Овцы тем временем признали свою хозяйку и сейчас окружили ее. Она им обрадовалась. Некоторые из них запрыгнули Веснушке на колени и сейчас дремали в ее объятиях.
- Веснушка, славная девица,
Кто веселит печальных лица.
Добрая Веснушка
Неужели ты пастушка?
Спросил Масер у нее. Она улыбнулась и ответила.
- Да, пастушка
Вот и овцы,
Что Веснушка
Их пасет.
Эти овцы
Все толстушки
И Веснушка их спасет
От обиды и от горя
Вместе мы
И запах моря
Мне и им ночами снится
Может быть, что так случится,
Что уйдем пастись мы к морю
Нет обид и нет и горю.
Получив вразумительный ответ, Масер решил посоветоваться с друзьями.
- Выходит, это ее овцы. Уже одна задача отгадана. Это хорошо. Теперь нам не придется беспокоиться об этих животных.
- А как случилось то, что они от нее отбились? – поинтересовался Рол.
- Нужно придумать рифму и спросить ее об этом, - напомнил о стихотворной форме разговора Масер.
Все задумались. Из этой троицы только Масер мог хоть как-то сочинять стихи и поэтому кому и пришлось по-настоящему думать, так это только ему. Как на зло на ум ничего не шло, а поговорить с этой веселой веснушчатой девчонкой ой как хотелось. Масер скривил лоб так, что вокруг его карих глаз показались морщинки. Остальные делали что-то подобное, но в отличии от мыслей Масера в их мыслях царила пустота.
- Дорогая незнакомка,
Что Веснушкою зовут
Расскажи про то, что верю
Про овцовскую потерю.
Расскажи как потеряла
Ты своих малых овец
Неужели задремала?
И овец всех затеряла?
Расскажи как получилась
Что с друзьями разлучилась.
Что они то к троллям в гости
К ним под вечер забрели
Еле-еле свои кости
От злодеев унесли.
Веснушка с радостью ответила, ничего не скрывая.
- Мои овцы шалунишки
Без присмотра хоть куда
Убежали как те мышки
Чуть не скрылись навсегда.
Очень тихо, так под вечер
Убрели они гулять
А когда я вдруг проснулась
Их решила посчитать.
Ни одной овцы нет рядом
Что такое не пойму
А они своим отрядом
Прямо в троллеву нору.
Очень взбалмошны они
Молоды, огнем полны
Не хотят сидеть на месте
Им бы каждой по насесту
Да сидеть не убегать
Чтоб меня не волновать.
Но они же вот не куры
Не оставишь их сидеть
Нет яиц, у них есть шкуры
Не хотите поглядеть?
Эти шкуры не простые
Волшебством они полны
Вам открою по секрету
Не по осени, по лету
Эти шкуры цвет меняют
И от стужи защищают,
Но не в этом дело будет
Тот, кто в шкурах не забудет
То, куда идти
Каку новость принести.
Масер и остальные хоббиты прослушали все это с раскрытым ртом от удивления. Они не сразу взяли в толк о чем это спела Веснушка и решили переболтать.
- Выходит, овцы очень не послушные и поэтому убегают только так, - усмехнулся Фарим, - видимо, она задремала, а они бегом от нее.
- Выходит так, - согласился Масер, - с ними не так просто, как кажется на первый взгляд.
- Может, это оттого, что овцы волшебные? – выдал вдруг Рол и в этом был прав.
Масер кивнул.
- Я тоже так думаю. Волшебные их шкуры. Помните, что она сказала про них. Мол, кто в этих шкурах, тот не забудет куда идти и что за новости нести.
- Но мы то, Слава Богу, забывчивостью не страдаем, - в один голос дополнили Фарим и Рол.
- Кто знает, кто знает, - стал причитать Масер, - в Средиземье сейчас странные вещи творятся. Может, совсем скоро мы все позабудем? А? Что на это скажите?
Они в ответ пожали плечами.
- Нужно поподробнее расспросить Веснушку про этих овец. Авось, что-нибудь полезное и интересное расскажет.
- Сочиняй стихи, - посоветовали друзья.
Масер снова наморщил лоб. Он бурчал себе под нос какие-то слова. Непонятные, на первый взгляд. Но если вы поэт или хотя бы однажды сочиняли, то вы поймете.
- Расскажаи-покажи-докажи – облажи. Повесть-совесть-торесть-моресть-ровесть….так, что-то не выходит. Овцы-……огурцы, чего бы такого придумать на цы. Веснушка – толстушка – побегушка – молотушка. Что-то не то. Тьфу! Ладно, буду говорить то, что получается.
Веснушка, славная подружка
Расскажи нам про овец
Если это не секрет
И не тайна, тайней всех
Что поведаешь о тех?
Кого любишь как себя
Хоть тебе и не родня.
Где, откуда и когда
Взялись овцы у тебя?
И зачем они тебе
Неужели так судьбе
Захотелось поступить
Волшебством их одарить?
Неужели правда то
Что они хоть и в пальто
То есть в шкурах силу носят
Память нашу помнить просят?
В чем же сила их скажи,
О самих них расскажи.
Веснушка прослушала внимательно речь хоббита. Она не собиралась скрывать правды и, особо не задумываясь, рассказала все как есть.
- Этих шалопаев подарил мне один дед
В шляпу, в плащ он был одет.
Борода его бела, совесть как свята чиста
Он как будто бы с луны
А на посохе руны.
Значит, этот добрый дед
В шляпу, в плащ он был одет
Говорят, он очень добрый
Маг известный, правда гордый
Он моих родных знавал
И про Тома узнавал.
Про Золотинку он спросил
Мож, у них он погостил?
И меня он давно знает
Иногда и наблюдает
Иногда оберегает
Никогда не наругает.
Очень мудр и смышлен
Из одежды любит лен.
Даже знаю как зовут
Все то знают, он не эльф
А зовут его….
- Гендальф, - в один голос защебетали хоббиты.
- Верно, Гендальф, - согласилась она и продолжила:
Вижу, он и вам известен.
Этот Гендальф маг чудесный
Дед хороший, интересный.
Он овец мне подарил,
Волшебством их наделил
И сказал еще слова:
Эти овцы облака
С неба снял я их с собой,
Взял на землю под горой
Там тебя я повстречал
Эти облачка отдал
И беречь он наказал
«Береги их» - мне сказал
Что ж, берегла я их исправно
И любила, правда-правда
Но за ними не усмотришь
Облако ведь не пригонишь
Я не ветер, чтоб их гнать
Не могу их привязать.
- Что ж, все ясно. Этих овец ей подарил Гендальф. И эти овцы облака, снятые с неба. Видите, какие у них мягкие шкуры. И правда, как облака.
Хоббиты повернули свои головы и стали рассматривать овец. Те лежали на траве и дремали. Рол осмелился и даже потрогал их шерсть. Помял аккуратно пальцами.
- Необыкновенная шерсть, - произнес он вдохновенно, - такая легкая. Будто облако.
Овцы подняли свои головы и с непониманием уставились на хоббита. Мол, а ты еще и сомневался?
Веснушка прочитала мысли своих друзей и засмеялась. Овцы тоже «улыбнулись». Они любили свою озорную хозяйку и поэтому вреда оттого, что она читает их мысли не чувствовали.
Масер почесал затылок. О чем бы еще спросить? Об овцах вроде все узнали, о самой Веснушке тоже. Может, спросить о том, что ей известно о новостях в Средиземье? Хорошая мысль.
- Скажи-ка, будь добра, дочь Тома
О том, что нынче здесь
Творится в Средиземье, ты ль знакома?
Известна ль тебе весть?
Нам б новости узнать
Если ли враг иль нет его
Чтоб план дороги нам создать
Чтоб путь пройти легко.
Ведь вам волшебникам от Бога
Известно больше, и дорога
Что не несет в себе беды
Известна вам, где и воды
И пищи хватит нам надолго
Где заблудится трудно и без толку
Дойти возможно до того
И новость занести в его
Покои, что прекрасней всех
Где веселиться там не грех.
Эти стихи оказались совсем запутанными. Но Веснушка кое-что из них все-таки поняла.
- Мне ваша мысль чуть-чуть ясна
Вы спрашиваете о том, что не от сна
Узнала я про Средиземье
Скажу одно, одно везенье
На самом деле вам поможет
А зло…пусть не тревожит
Не вашу душу, не сердца
Совет спросите у Творца.
Про новости сказать не много
Могу я вам:
К себе вы строго
Относитесь,
Несите новость
Не веселитесь.
Так как в стране кругом неразбериха
Кто сорится, кто забывает -
Это лихо.
А новостей особых нет
Но знаю то, что нынче свет
Прекрасных звезд он меньше стал
Светить и месяц вдруг устал
Работать и мерцать ночами
И радовать глаза свечами.
Хоббиты перепугано переглянулись. Странные слова и странный смысл заложила в них Веснушка. Они решили переговорить, как поступали постоянно в течение этого разговора.
- Странные ее последние строки, - честно признался Фарим, - я ничего не понял.
- И я.
- И я.
Друзья не стали ничего скрывать друг от друга.
- Думаю, что более подробно она вряд ли сумеет объяснить, - дополнил Масер, - волшебники они все время говорят загадками. Попробуй разбери, что она сейчас имела в виду.
- Да, это роднит их с эльфами.
- Зато сейчас известно то, что новостей особых нет. Но нужно все равно быть осторожными.
- А мне показалось, что Веснушка имела ввиду то, - присоединился к рассуждениям Фарим, - что новости все-таки есть. Но к примеру то, что некоторые ссорятся, а некоторые якобы что-то забывают. Это ведь тоже новость.
- А ты внимателен, - похвалили его друзья, - скорее всего ты прав. Следует спросить Веснушку и о дороге, по которой нам идти. Может, что подскажет.
- Кажется, мы про это уже спрашивали.
- Спрашивать то спрашивали. Но так вразумительного ответа и не получили.
- Не хочешь ли ты сказать, что уже и Веснушка стала страдать забывчивостью.
- Не думаю. Просто надо повторить вопрос.
Так и сделали. А Веснушка ответила. Вернее попросила.
Вам дорогу показать
Соглашусь, коль показать
Вы изволите мне карту.
Масер развязал сумки и вытащил оттуда белый пергамент. Веснушка приняла подаваемое. Но долго держать пергамент не смогла. Она его выронила. И поднимать не стала. Это сделал Масер.
Веснушка стояла и растирала свои руки. Они почему-то похолодели.
- Возьми, - попросил Масер и протянул карту Веснушке.
- Нет, - отрезала она.
- Холод, смерть, вот руки чьи
Кто умеет звать мечи.
Вот, кто карту то творил
Смерть в подруги посадил.
Веснушка замолкла на мгновенье. Слишком много мыслей обитало в ее прелестной головке. А потом она глубоко вздохнула и продолжила.
У хозяина той карты
Очень страшная судьба
Даже всех весенней марты
Да и сама весна.
Не согреют нынче душу
И хозяйка равнодушна
И к судьбе, к любви, победе
По пятам за смертью едет.
Руки эти все в крови,
Враг иль друг уж все они
Для нее теперь едины
Мысль от этого во льдины
Убегает, и скрывается во тьме
Все на зло, на зло судьбе.
Вам советую лишь то,
Коли можно не мешайтесь
В ее планы не вмешайтесь…..
Что ж до карты, то скажу
Карты этой нет цены,
Но хозяину они
Больше в жизни не нужны
Для хозяина важны
Только тот, кто вечный друг,
Кто не терпит в жизни слуг
Золотом к себе он манит
Сладким голосом дурманит.
Имя меч его сейчас
Хотя раньше и подчас
С эльфами дружить любила
Но ее уж нет, она как ива
Одинокая стоит
В поле землю шевелит.
А по карте вы идите
Там дороги хороши,
Но за картою следите
Чтобы правильно вы шли.
Хоббиты внимательно выслушали каждое слово. Это особо не помогло. В стихах Веснушки были заложены страшные слова и страшный смысл. От них по телу побежали мурашки, заставляя хоббитов нервничать. Вся эта загадочность загнала их в тупик. Причем в этом тупике их сверху завалили камнями. О чем это пела Веснушка? Или, вернее, о ком? Стоит напомнить, что хоббиты не особо разбираются в таинственных речах. Они народ простой и поэтому любят, чтобы всё объясняли доступно и так же просто без всяких там нагромождений, загадок, непонятных изречений. Что они эльфы что ли всю эту белиберду разгадывать? Зато одно из этого рассказа было ясно. Нужно двигаться строго по карте. Она их выведет к назначенному месту, а все остальное про то, что поведала Веснушка не так уж и важно, если не понимаешь о чем все это спето. Лучше не забивать себе голову.
Хоббиты смущенно перешагивали с ноги на ногу. Им следовало бы продолжить путь, но как сказать об этом Веснушке? Тем более, покидать ее им совсем не хотелось. Но что поделать. Она то не собирается идти к Элронду, значит, придется расстаться. Эту миссию на себя взял Масер. Он тщательно продумывал каждое слово для того, чтобы вежливо объясниться с Веснушкой.
- Наша милая Веснушка
Очень жаль, но нам проститься
Вот сейчас пора придет
Нас дорога поведет
Дальше, через лес куда-то
Ты ж и твое овечье стадо
Отправляйтесь на опушку
Берегите вы друг дружку.
Тебе спасибо за совет
Прожить еще не сотню лет.
И радовать других своей красой,
Что только в сказках существует
Что очень редко, но порой
Весь мир наш счастьем разрисует.
Веснушка приуныла. Она поняла то, что имел ввиду Масер. Им придется расстаться, хотя они ей пришлись по душе. Но отпускать с пустыми руками она их не собиралась (видимо, это семейный обычай). Она подошла к своим овцам. Наклонилась к ним низко-низко. Преданно посмотрела в глаза. Те кивнули, а потом. Произнесся какое-то заклинание три овцы скинули свои шкуры. Белые-белые как снег, легкие-легкие как облака. Веснушка подобрала шкуры с земли, встряхнула их так, что ее яркий сарафан вместе с длинными косами заходил ходуном и протянула хоббитам, все это сопроводив не менее красивыми, чем ее лицо и душа, стихами.
- Я вас хочу благодарить
За жизни спасшихся овец,
Дарами щедро наградить,
За силу, мужество сердец.
Вот эти шкуры – не просты
Про магию их вам известно
Они как будто бы посты
От забытья построят стены тесны
Оденьте их вы на себя
И про забывчивость забудьте
Вас лодка – быстрая ладья
Лишит возможности не помнить.
Еще дарю я вам барана
Он в этом стаде самый младший
Он силищей владеет рано
А сила в том, что говорящий.
Но говорит он редко очень,
Верней, пока не говорил.
Но слово скажет, между прочим
Когда в беду мы угодим.
Когда начнет бурчать слова
Тогда беда уж к вам пришла.
Учтите, барана следует беречь
И от злодеев всех стеречь.
Веснушка протянула им сначала три шкуры (они вежливо приняли), затем наклонилась и взяла на руки самого маленького барашка. Он хмурился и не одобрял всю эту затею.
- Вот счастье то, идти неведомо куда с этими полуросликами, - подумал он, но вслух говорить ничего не стал. Хотя его вид говорил сам за себя. Масер принял на руки барана и согнулся пополам, едва не растянувшись на траве. Баран на самом деле оказался не таким уж маленьким и тем более не легким. Шкуры хоббиты аккуратно сложили в сумки. Если честно, они не знали точного их предназначения. Эти дары, так же как и дары Тома были не совсем обычными дарами для хоббитов. Им то в основном дарили плюшки, тыквы (это у них на родине то есть в Хоббитании), эльфы им дарили карты и сувениры (правда, эти дары тоже не назовешь обычными). Что до Средиземья, то в этой стране нет ничего обычного. Не жителей, не даров, не городов.
Солнце между прочим говорило уже о полднике. Хоббиты и сами не заметили как быстро пролетело время. Еще бы, когда рядом такой собеседник как этот. Они надели на спины свои тяжелые сумки и напоследок попрощались с Веснушкой. После уже стали спускаться по извилистой тропке. Веснушка же стояла и махала им вслед своей белой и изящной ручкой. Что же касается подаренного барана, то он в последний раз взглянул на своих собратьев, они ему посочувствовали, и поплелся за новыми хозяевами. Позже этот баран продемонстрирует хоббитам и свой характер и свое воспитание, которое у него немного хромало. Это было, скажем так, непослушное и непредсказуемое облачко. Вряд ли солнечное.
Вскоре очередной осенний день подойдет к концу. Он как и предыдущие принес и приятные и неприятные известия, а главное, как считали хоббиты, скорее сумасбродные. Ну к примеру, про хозяйку карты. Они так ничего и не поняли из рассказа Веснушки, ничего не поняли и про забывчивость. Что за забывчивость еще? А в придачу говорящий баран. Где это видано, чтобы бараны умели разговаривать. Но хоббиты все равно остались не в обиде. Жаль только то, что Веснушка не смогла пойти с ними, то есть проводить их подальше. Она ведь такая славная.
Погода пока еще радовала. Видимо, Золотинке пришлось по вкусу золотое платье. Злая дорога, кстати, пока не появлялась. Она свернула в сторону северных земель. Но хоббиты этого не знали, хотя могли и догадываться. Пройдя с пол часа в молчании (слишком сильное впечатление на них произвела Веснушка), Масер решил заговорить и по привычке сказал.
- Славны хоббитцы, скажите
Вы словечком удивите
Не молчите вы как бабки
Вам понравились подарки?
Рол и Фарим посмотрели на Масера как на умалишенного.
- Масер, хватит уже. Можешь говорить нормально, мы умеем общаться и без стихов, - раздраженно пробурчал Рол, - ты что забыл что-ли?
- Тьфу, - выругался Масер, - я и в правду забыл. Сами поймите, целый день придумывать рифму!
Рол и Фарим лишь усмехнулись. Когда имеешь дело с волшебниками, как Веснушка, вернуться к прежним своим особенностям сложно. Но с другой стороны, сейчас можно не рифмовать и не злиться если к какому-нибудь слову не можешь подобрать похожее слово.
- А как мы назовем нашего барана? – напомнил Фарим о прибавлении в «семействе».
Все тот час обернулись назад и уставились на белый клубок.
- Пусть его имя будет Оберег, - придумал кто-то, - он как не как ведь нас оберегать должен. Говорить о том, когда придет беда.
- Верно, пусть будет Оберег. Хорошее имечко. Оберег, ты согласен на это имя? – спросил Фарим у него.
Баран странно пялился на своих подопечных и жевал траву. А хоббиты пристально смотрели ему в глаза. Баран даже чуть не подавился от такого повышенного внимания.
- Интересно, что они от меня хотят? – подумал он. – Чтобы я стал прыгать до верхушки того дерева?
- Он почему-то не отвечает, - расстроился Рол.
- Это правильно. Он будет говорить только тогда, когда возникнет опасность, - подметил Масер, - сейчас же опасности нет, вот он и молчит. Зачем ему лишний раз рот открывать?
- Зачем тебе вообще его открывать? – огрызнулся про себя баран, теперь уже Оберег.
Хоббиты улыбнулись барану, думая, что он в мыслях благодарит их за имя, и побрели дальше. Но баран же на самом деле вот что думал.
- Вот, надо куда-то идти, и не просто одному, да еще с ними. А скоро будет ночь, и будет темно, и будет холодно, и еще я есть хочу, а они никак не останавливаются, в придачу я еще и устал, - без конца канючил он, - долго ли еще идти, долго ли еще идти, долго ли еще идти?
Бесчисленное количество мыслей крутилось в голове у барана. Одно хорошо, что он не может говорить просто так, иначе бы всю поляну здесь усыпали только его «добрые» выраженьица.
Вскоре солнце стало садиться – это еще больше повлияло на настроение Оберега.
- Я есть хочу, я есть хочу, я есть хочу, - твердил он про себя постоянно, - глупые полурослики, когда уже остановимся?
Хоббиты же его мыслей не слышали. Они углублялись в новый лес, неизвестно какой по счету.
Тропинка стала спускаться с бугра. Путники неторопливо последовали за ней. Цепляясь за ветки деревьев, за выступающие из земли камни они с трудом добрались до низу (характер у бугров в Средиземье совсем не покладистый). Хоббиты тяжело дышали(сумки здорово их напрягали) и пыхтели себе под нос. А вот Оберег не просто напрягал, он проклинал их всеми известными ему ругательствами.
Обретя равновесие и приведя дыхание в норму, Масер высказал предполагаемое им ранее.
- Мне кажется, что наш барашек – Оберег очень рад, что отправился с нами.
- И мне кажется, - согласился Фарим, - думаю, он не устает благодарить нас про себя за то, что мы его забрали. За то, что он сейчас увидит уйму нового.
Рол закивал головой, демонстрируя, что думает также. Только один баран стоял, раскрыв рот. У него от обиды даже все мысли пропали.
- Бе-------ееееееееее-ее-е, ббееееееееее.
- Ох, спасибо тебе – Обережек за любовь, - хоббиты похлопали барана по голове.
- Беееее-бееее, - продолжал бекать баран, желая сказать не бе, а балбеееееееееесы.
Но хоббиты намека не уяснили. Они продолжали верить в то, что баран им безгранично благодарен. Хотя на самом деле Оберег с бешенством в глазах поглядывал на хоббитов.
- Боже, за что мне все это? – сказал он и с тоской во взоре посмотрел на небо. – Ну почему я говорящий? Лучше был бы я немым. Что толку быть говорящим, если я не могу сказать то, что думаю про вот этих полуросликов…….про этих выродков…….про этих тупиц……..
Приближалась ночь. Скоро и звезды должны показаться. Лишь только скажут волшебные слова, чтобы сверкать и тут же появятся.
Место для ночлега нашли хорошее, но почему-то Оберегу оно не понравилось (ему вообще редко что-либо нравилось, тем более хоббиты и все, что с ними связано).
Деревья уже совсем пожелтели. Некоторые из них одели багровые наряды цвета заката. Что ж, осень многосторонняя дама. У нее все цвета присутствует в гостях, они любят сочетаться, играть с другими цветами и творить волшебство. Ох, Средиземье! Все здесь иначе. Каждое время года не забыть, если оно проходит в этой стране.
Развели костер и решили приготовить хороший ужин. Хоббиты ничего приличного уже двое суток не ели. Масер сейчас занимался волшебством около кастрюль, они у него бурлили и взрывались. Зато пахло вкусно. Даже Оберег и тот, вечно недовольный, сейчас водил носом по сторонам, заинтересовавшись варевом.
- Эх, жаль кроме травы я ничего не ем, - подумал он.
А тем временем варево все больше будоражило и воображение и желудок.
Хоббиты собрались в кружок и с радостью заглядывали в полный котел. А там плавал и свежий картофель, и грибочек. А запах, то запах! Загремела посуда, послышалось ворчание живота (мол, чего тянешь?). А потом долгожданный всплеск. Поварешка нырнула в котел и ударилась об дно. Позже хоббиты обнаружили в своих вещах дополнительный сверток. Среди полотна, расшитого зелеными лугами и пасущимися на них овцами, лежал свежий хлеб.
- Это, похоже, дар Веснушки, - предположил Масер.
- Причем тайный дар.
- Ох, уж эти волшебники. Всегда напоследок что-нибудь этакое припрячут.
- На то они и волшебники. Они ведь должны удивлять. Такие уж у них правила! – заметил Масер.
- Откуда тебе известно про их правила? – поинтересовались хоббиты, Оберег мысленно присоединился к ним. Ему тоже стало любопытно. Откуда обыкновенный хоббит знает и про волшебников и про их правила?
- Но это ведь не сложно, - продолжил Масер, - какими должны быть волшебники? Необыкновенными! А какие дары должны дарить? Тоже необычные. А как они должны это делать? Необыкновенно!
Хоббиты лишь покачивали головой в ответ. Масер, нам это не очень-то понятно. А вслух они сказали.
- Ты, наверное, прав со всем этим. Хочу сказать то, что волшебники и правда всегда были загадочными и пытаться разобраться в их мыслях угрожает или бессонницей или сумасшествием.
- Чужая душа потемки, - сказал, разведя руками Рол.
- А душа магов так вообще бескромешная тьма, - верно подметил Фарим.
Масер спорить не стал.
- Маги, маги, маги! – подумал он. – Откуда вы беретесь? Неужели и правда с луны прыгаете наземь? А может с солнца? Или со звезд, - предположил хоббит, - вас так сложно понять. Вы так редко появляетесь. А если и появляетесь, то не всегда с хорошими новостями. Что же получается, уж лучше вам вообще не появляться? Но так тоже нельзя. Хочется, чтобы вы появлялись, но только с добрыми вестями на устах, с радостью в глазах. Вот, к примеру Гендальф. Все его называют горевестником, но я уверен, что он не только страшные новости приносил, но и хорошие, очень хорошие.
Масеру стало чуть-чуть грустно. Но он вовсе не приуныл, тем более его ждала вкусная только что сваренная пища, а разве в этот момент можно грустить?
Друзья переместили свое внимание на еду. С ней они особо не церемонились. Набив брюхо, тем самым опустошив огромный котелок, они повалились на траву и устремили свой (уже счастливый) взгляд в небо. Там им подмигивали звезды, и не только подмигивали, переговаривались с ними, используя, правда не слова, а холодное сияние.
- Как вы думаете, - обратился Масер к друзьям, - что такое звезды? Из чего они взялись?
На сытый желудок можно и о прекрасном поговорить. А что? Хоббиты довольно мечтательные и тонкие натуры. Они вовсе не такие как эльфы, но тоже не бесчувственные чурбаны.
- Звезды…..это…это, - начал Рол, - что-то магическое. Тоже волшебство, наверное.
- И мне так кажется, что волшебство, - присоединились Масер и Фарим.
- Это и так волшебство, - хмыкнул про себя баран, - чего здесь думать.
- А я думаю они с эльфами связаны, - продолжил Масер, - явно у них есть что-то общее.
- Отчего же с эльфами? – удивились хоббиты.
- Ну, посмотрите на них, на звезды, - попросил Масер друзей, - кажется, они так близко. Вот сейчас протяну руку и нагребу целую пригоршню. А на самом деле нам никогда не достать до них руками.
- И причем здесь эльфы? – не поняли они. Даже Оберег вытянул свою шею, желая услышать столь необычный для хоббита ответ.
- Вот так же и с эльфами. Когда они рядом, к примеру находятся возле нас, болтают с нами, мы слышим их, говорим …..и кажется понимаем их, но, а на самом деле, мы так же далеки от них в понимании, как и звезды далеки от нас.
Хоббиты сидели не моргая и уставившись на Масера, словно он объелся белены.
- Масер? Ты что? Ну и речи произносишь! Это что, так твое варево на тебя действует? – подивились хоббиты.
- Хорошо, что я это не ел, - обрадовался про себя баран.
- Почему же варево? – поинтересовался Масер.
- Ну, а что еще? Мы кроме него ничего больше не ели. Хотя…..хлеб Веснушки…..его мы тоже ели.
- Совсем чуть-чуть, - напомнил Масер, - да и дело не в хлебе.
- Ах, да, - Фарим схватился за голову, - помнишь, что говорил Том, якобы в Масере эльф живет.
- Эльф? Ах да. У нас же Масер оказался не настоящим хоббитом.
- Я сейчас вам покажу не настоящий хоббит, - рассердился Масер и запустил в хоббитов ботинком. Как всегда все закончилось одним, хоббиты стали убегать друг от друга, потом они снова повалились на траву, тяжело дыша при этом. Оберег смотрел на происходящее как на простое ребячество.
- Эх, Веснушка, за что ты меня подарила этим бестолковым полуросликам? – плакал Оберег. - Хочу домой, хочу домой, домой хочу.
Да, нудный баран попался. Ворчун! Такой кому угодно кровь свернет. Может, поэтому он и не может говорить просто так? Ему просто запретили под страхом смерти это делать?
Хоббиты еще немного порезвились, озвучивая все это, безобразие на взгляд барана, своими звонкими голосами, не для Оберега опять же. Хоббитские голоса, не в пример эльфам, имеют красивое звучание и хорошо подходят для веселых коротких песенок. Может быть как эта и не только эта.
Что за чудо – хоббитский народ
Он довольно древний, с древности идет
Не живем на ветках
Деревья не нужны
Нам бы лучше норы, норы нам важны.
В норах очень сухо, сухо очень там
Очень много окон, очень много рам.
Очень много комнат, круглый потолок
Спим мы возле стенки
Чтоб не уволок.
Пьем мы много чаю
Чаю много пьем
И едим мы плюшки
Плюшки мы жуем.
И поем мы песни
Песни мы поем
Садим много тыкв
Вот как мы живем.
А потом совсем обессилив и от баловства и от песен, они заснули.
А там, за деревьями снова появились те трое, но сегодня к ним уже и четвертый присоединился. Их силуэты не перебегали с места на место. Они просто стояли в темноте, будто завернутые в плащи путники, на самом же деле в сумерки и смотрели вниз, на спящих. Кто знает, сколько их будет завтра.
****
Проснулось очередное осеннее утро. Оно широко зевнуло и наклонилось над путниками. Как известно, осеннее утро любит будить холодом. Тут уж кто угодно проснется. А это утро было ранним и поэтому оно постаралось на славу.
Хоббиты сбились в кучу. Одеяла смешались в один ком, кое кому оголив ноги и тем самым позволив утру вдоволь поизголяться над голыми пятками. Совсем рядом дрых не кто иной как Оберег. Его, увы, пригнал к ним не холод, его шкура спасет от любых холодов, а как раз-таки страх за эту самую шкурку. Бараны по своей породе осторожны, немножко даже трусливы (не в обиду этим замечательным животным). Оберег забыл про все свои недовольства и упреки относительно хоббитов и решил разделить их весьма скромное ложе. Оберег громко посапывал, создавая интересный звуковой фон. Хоббиты же похрапывали, настоящий хор получился. Дааааааа. И даже караулить ночью друг друга не стали. Что за путники? А этой ночью разгуливало здесь четверо, хорошо хоть пока еще никто не пострадал – это все благодаря везенью. Думаю, пора уже хоббитам подумать о карауле на ночь. Все-таки не безопасно. Но о том, что не безопасно они и сами не знают, так что не будем их винить.
Утро, получив отказ от пробуждения, стало с еще большим упрямством тормошить хоббитов, даже к барану стало подбираться. Но его по старой дружбе быстро оставило в покое. А хоббитам все было не по чем. Они эти выпады игнорировали и продолжали смотреть цветные и волшебные сны. В них, если честно, и Веснушка появлялась. Она хоббитам очень понравилась, так как оказалась прекрасной волшебницей, доброй девой и необычно загадочным другом с необыкновенной манерой говорить стихами. Эти стихи, можете поверить, хоббиты вряд ли когда-нибудь забудут. Да и можно ли забыть волшебство? Оно то нам встречается не так уж и часто и поэтому мы просто обязаны помнить каждый его приход.
Утро пришло в бешенство.
- Да что это такое? – выругалось оно сквозь зубы. – Сколько можно, пора уже и честь знать. Как проклятое пашу здесь над этими толстыми хоббитами, пытаясь их разбудить. Все без толку! Им лишь бы спать. Что я здесь забыло? Лучше к эльфам бы сходить. Уж они то проснутся еще и до моего прихода, их уговаривать вставать не надо. Они воспитанные, не то, что эти. Ладно, пусть обед с ними сам разбирается. У меня уже больше сил и нервов не хватает. Да если бы я так с каждым маялось не было бы сейчас утра. Они бы меня в гроб загнали. Был бы только один обед, а потом и вечер. Но вечер человек слово. Уж он то никогда не задерживается. Чтобы когда-то подвел? Да никогда. Это все совесть. А вот обед да. Он ветреный, легкомысленный. Может и задержаться, может и опоздать. А мне жди его вечно. Что у меня своих дел что-ли нету? Хоть раз бы по-людски выспаться, - вот так и продолжало ворчать утро и все из-за того, что к нему отнеслись так пренебрежительно, без уважения.
Кто-то из спящих пошевелился, ясно, что не Оберег, он не привык вставать рано (его за это в стаде прозвали Пересып. Оберег не особо любил вставать рано, в отличие от своего стада, которое должно просыпаться с солнцем и идти пастись, и поэтому стаду вечно приходилось ждать, когда Оберег соизволит раскрыть свои веки, чтобы обнаружить, что на него, как всегда, устремлены не доброжелательные лица овец), наверное это был Масер. Точно. Его лохматая и кудрявая голова показалась из под одеяла и стала крутиться по сторонам. Смотреть то вправо, то влево. Выискивать того, кто его разбудил то есть утро. Но разве можно слышать и видеть утро? Не забывайте, что Масер частично эльф и поэтому он и слышит и видит окружающее его в другом свете, да и окружающих тоже. Утро тоже имеет вид, помимо своего обычного вида у него есть еще и другой, но рассмотреть его не всем под силу.
Масер желал узреть того, кто только что ворчал над его ухом, не давая спокойно досмотреть сон, немного странный правда, но Масер ведь странностей совсем не сторонился в отличие от хоббитов своей деревеньки, он то и сам был на их взгляд странным, но все-таки приличным хоббитом. Просто Масер свои странности хорошо скрывал и поэтому они не всегда оказывались увиденными.
Вокруг никого не было. Масер протер глаза, широко зевнул и снова рухнул на свою пастель. Но сон ушел к кому-то другому, наверняка к Ролу и Фариму, еще и к Оберегу, они и не думали просыпаться. Хоббит потянулся так, что хрустнули молодые кости. На земле спать это не на перине почивать. Вечно какие-то камни появляются, причем в не сметных количествах и кажется, что чем больше их вытаскиваешь из под спины, тем больше их там появляется.
С каждым днем становилось все холоднее, и утро тоже исключения не составило. Сколько еще продлится осень неизвестно. Но видимо не долго. Золотые листья потеряли свой первоначальный цвет, нет, они не стали невзрачными, просто обрядились в другой наряд и скукожились немного, высохли, того и гляди скоро совершать свой последний прыжок вниз да и замрут там на всю зиму, пока им подобные не оживут на тех самых деревьях уже весной. А будет ли она весна? Страшно от этих мыслей. Может, больше хоббитам и не видеть ни зеленых листьев, ни желтых. Вот эти мысли на какое-то мгновенье появились в голове у Масера. И что пригнало их туда? Хоббит поежился. Но благодаря хоббитской натуре прогнал их вон. Хоббиты они неунывающие существа. Верить в лучшие и хорошие времена – великий дар. Он не обошел Хоббитанию стороной (дай Бог, чтобы он и вас не обошел).
Масер занялся своим обычным делом – сборкой хвороста и приготовлением завтрака. Лес вокруг стоял богатый и поэтому ни в дровах, ни в ягодах, кореньях, грибах ограничений не было. Вскоре и солнце показалось. Оно с радостью дарило свои последние теплые в этом году лучи. Придется ждать до весны, чтобы снова погреться и посидеть в его сиянии. А будет ли она весна? Снова пронеслось в голове у Масера. Но он взял себя в руки и вовремя отогнал эти назойливые слова. Труд отгоняет и плохие мысли и плохое настроение, так что от тоски и от многих других болезней лекарства лучше чем труд на всей земле не сыскать.
Дрова были сухими и поэтому легко ломались, образуя щепки для разжигания костра. Через несколько минут их на траве лежала целая куча. Масер без труда разжег огонь и эти самые щепки весело затрещали, исполняя всем известную песенку щепок.
Пши-пши-пши
Ты на нас огонь дыши
Мы согреемся сейчас
Мигом щас согреем вас.
Пши-пши-пши
Осень листьями шурши
Эти листья тоже вспыхнут
И согреют тех, кто дрыхнет.
Пши-пши-пши
Жарко-жарко от души.
Мы вам щас обед сготовим
Мы покажем чего стоим.
Пши-пши-пши
Языками не чеши
Лучше ставь на нас кастрюлю
И не пой нам лю-лю-лю-лю.
Пши-пши-пши
Закипает, запиши.
Сколько времени кипит
Сколько времени шуршит.
Пши-пши-пши
Разгорелись, не туши
Дай еще нам погореть
Ноги спящим тем погреть.
Так они и пели. И сколько будет гореть костер, столько времени они будут петь. А Масер и не торопился прекращать их пение. Пусть себе поют, если им нравится. Пусть горит костер. Пусть дарит тепло.
Закипели и чайник и кастрюля с кашей. Пришло время просыпаться и соням.
Рол с трудом раскрыл глаза и увидел приятную картину, от чего расплылся в сонной улыбке. Масер помешивал почти готовый завтрак. Фарим не заставил себя долго ждать и тоже проснулся. И тоже обрадовался. А вот Оберег и не думал просыпаться. Запах каши его мало волновал, так как во сне ему виделись куда более аппетитные кушанья (еще бы, он ведь и с эльфами водился) и сейчас присутствовал на их пиру. Другой человек бы, не знавший Веснушки и всей обстановки, царившей и вокруг хоббитов и вокруг нее, наверняка бы подумал, что этого барана попросту сбыли с рук (в качестве якобы ценного подарка), чтобы избавиться от него.
Рол и Фарим живо натянули свои жакеты и устремились за чашками. Масер ничего говорить не стал, а только скривился от недовольства.
- Вы хоть бы умылись, - посоветовал он им.
Те совет приняли и побежали к прохладному ручью, он протекал неподалеку и его шум был слышен даже рядом с костром. Вода полностью их разбудила. Она осенью совсем холодная, а с ручья и подавно. В Средиземье вода в ручьях считается волшебной, святой что ли. Будешь ее пить – никогда не будешь болеть. Никогда в голову не станут лезть подлые мысли, связанные с предательством. С родниками связана одна легенда. В Средиземье легенды есть у всех и у всего. Некоторые старые, некоторые совсем старые, а есть особенные легенды, которые не просто старые, а вечные и древние, не всегда всем известные, но существующие, не всегда добрые, но зато правдивые. Но легенды есть несмотря не на что. Их ни какими заклятиями не уничтожить, ни какими порошками не стереть из памяти людей, так как легенды это послание настоящему от живших ранее, от происходившего ранее, от скрываемого ранее, но зато известного сейчас.
Родник в прошлом был обыкновенным эльфом, любил петь, сочинять стихи, веселиться, смеяться. Он был очень веселым, даже для эльфа. Средиземье любил больше всего. Так оно к нему в душу запало, что мечтал он только об одном, чтобы никогда с ним не расставаться. Видеть народы, слышать их песни, помогать хорошим путникам (он то и сам являлся путником изрядным, все Средиземье объехал, в каждом уголке побывал), бороться с недругами любимой страны. Благодаря такой необыкновенной любви к стране сотворилось чудо, волшебство, магия. Мечты эльфа сбылись после того, как он нашел таинственный ключ, скрытый от всех. Ключ этот был в одном месте, где собирались все реки Средиземья на совет. Многих усилий стоило эльфу Роднику найти это место, но им руководила вера и она не подвела. Он пришел как раз тогда, когда проходил совет между всей водой. Все реки внимательно друг друга слушали, что-то обсуждали, вдруг они заметили притаившегося эльфа за утесом и позвали его к себе. Реки не рассердились, они просто удивились, так как место - волшебный ключ найти совсем не просто. Они похвалили эльфа за его преданность стране и решили исполнить его желание. Сделать так, чтобы Родник никогда не расставался с любимой страной. Они превратили его в ручей, маленький, но звонкий, с прохладной водой, и даром утолять даже самую сильную жажду.
Хоббиты охладились и прибежали обратно к уже собранному столу. Позавтракали наскоро и стали собираться дальше в дорогу. Поплотнее завернули овечьи шкуры в сумках, пересчитали все съестные припасы (им их до дома Элронда должно было хватить, тем более осенью в лесах много чего съестного растет, вопрос в том долго ли еще продлится та самая осень?), а потом и карту проверили. Эту карту даже самый глупый хоббит поймет, настолько грамотно она сделана. Пару лесов пройти, пару полян одолеть, пару равнин, по тонкой тропке пройти и вот ты уже и у эльфов. Трудности составил только Оберег. Время скоро подойдет к обеду, а баран даже ни разу и не пошевелился, не то что попытался открыть глаза. Закончилось все тем, что трое хоббитов стали у Оберега над душой и стали ждать, когда же он проснется.
- Будить вроде как-то неудобно, - промямлил Масер, - он как не как подарок, его ведь беречь надо.
Но этот подарок спал и до обеда и после обеда, а хоббиты все не решались растолкать барана. Наконец они осмелели и заговорили.
- Обережек, Обережек, просыпайся, пожалуйста. Нам пора идти вперед. Нам нужно к Элронду новости отнести. Вставай, пожалуйста. Ну, Обережек. Ну, пожалуйста.
Увы, даже эти ласковые слова не разбудили в баране совесть, видимо она спала еще крепче, чем он сам.
День, можно сказать, прошел впустую. Хороший утренний настрой давно уже улетучился, уступив место злобе. Хоббиты навивали круги около спящего барана и то и дело с упреком в глазах косились в его сторону. Того это мало трогало.
- Ну все, хватит, - пришел в ярость Масер.
Он подошел вплотную к барану и попытался разбудить его при помощи хорошего трясения. Баран медленно раскрыл глаза. Перед ним на коленях стоял противный хоббит и что-то бормотал.
- Тупые недорослики, - подумал Оберег, - даже поспать не дадут. Что за несчастная судьба у меня. Вставать приходится вместе с солнцем.
На самом деле было уже часа четыре.
- Оберег, мы уходим, - повысил тон Масер, - вставай и пойдем.
Баран с недоумением во всем своем теле и во всех своих мыслях не верил в происходившее сейчас. В происходившую наглость.
- Да как они смеют? – возмутился он.
Масер поставил барана на ноги и заставил остальных тоже подняться.
- Мы отправляемся в путь, нечего штаны просиживать. Кому не нравится тот пусть остается.
Эти слова были больше адресованы барану чем хоббитам, уж они то давно хотели отправиться вперед.
Оберег все никак не мог прийти в себя. Ему казалось, что небо прокляло его. Как же так? Разве можно будить облако? Тем более такое как это? (честно сказать, даже там на небе на Оберега довольно часто сыпались жалобы солнцу, это облако не хотело появляться днем, а появившись, оно не двигалось с места, а просто висело, на самом же деле спало).
Масер оставался непоколебимым в своем решении и растерянный вид барана его совсем не разжалобил. Пользуясь исключительно картой, они вышли на мало кому известную, зато самую короткую тропу. Оберег стал идти не сразу, какое-то время он стоял не двигаясь, веруя в то, что хоббиты непременно возьмут его на руки или уговорят поспать еще часок. Что ж, бывают и несбыточные мечты. Силуэты хоббитов удалялись все дальше, причем они даже не разворачивали свои головы в поисках забытого сокровища. Выходит, все сокровища они забрали с собой, а истинное золото как раз-таки золотом не считали.
- Вот глупцы, - обиженно подумал баран и, переступив через свою огромную гордость, поплелся следом. Поступить так его вынудили некоторые обстоятельства. К примеру то, что Оберег совсем не ориентировался ни в лесу, ни в самом Средиземье. Он не знал ни одной тропы, ни одного кустарника (еще бы, все свое свободное время он тратил не на познавание страны, а на любимый сон). Но страх погнал вперед. И этот же страх вынудил догнать хоббитов и не отставать от них ни на шаг, временами даже наступать на пятки.
Масер и другие хоббиты, узрев всю эту картину, заговорчески переглянулись и усмехнулись, подумав о том, что это все послужит для Оберега уроком и что он больше никогда не будет спать дольше чем до девяти часов.
Снова заглянули в карту. Там как всегда жили только самые легкие тропы, самые добрые. Заглянули для того, чтобы проверить не сбились ли они с пути. Оказывается нет, не сбились. Масер огляделся по сторонам. Да, все сходится. Тот же лес, таже река. Хоббиты покинули Хоббитанию и сейчас путешествовали в местах не принадлежавших практически никому. Прости, дорогой читатель, если запутала тебя с этими передвижениями. На самом деле хоббиты не несколько дней в пути, а целый месяц уже. Знаешь, через обычные дни путешествий я перескакивала и рассказывала тебе про самые интересные.
Значит хоббиты покинули и земли Хоббитании, да и другие земли. Они повидали много и повстречали многих, но их впереди ждало еще больше новых земель. Тем и хороши путешествия, в них понимаешь истину слов, что жизнь прекрасна, удивительна, интересна, хотя эти слова можно прочувствовать и понять, находясь дома. Все зависит от натуры. Но наши то хоббиты принадлежали к роду путешественников и только к нему. Особенно Рол и Фарим. Уж эти каждый куст облазили, в каждую щель заглянули.
Тропинка вывела к другой тропинке, но та была пошире. Она также как и предыдущая имела покладистый характер и веселый нрав. Ее окружал сосновый бор. Чудно место, чудное явление – сосновый бор. Это когда пихты, елки, кедры стоят к друг другу рядом, но совсем не вплотную. А осенью они выглядят совсем по-королевски. Их верхушки уходят далеко-далеко. Их широкие богатые ветви раскинуты вширь, их иголочки желтеют, а потом падают наземь, образуя разноцветный ковер с вечным запахом хвои. Красота! Сосновый бор! А когда идешь по нему душа поет. Так тихо там, так спокойно. Поднимаешь с земли шишки, запихиваешь себе за пазуху, и что-то там мечтаешь. Так здорово! Волшебное место! И всюду иголки, иголки, иголки, нет свободного клочка земли, все ими усыпано. В таких местах любят жить белки. Они перелетают с ветки на ветку и бегут вслед за путниками, желая разузнать кудай-то те собрались и зачем. Белки очень любопытные зверьки. Они служат эльфам, передают им все новости. Белки служат добру. А про воронов другое говорят, якобы бы они шпионы зла, но это не всегда правда. Я знаю сотню воронов, которые приносят новости только эльфам и больше никому. Так что выводов относительно этих птиц не делай. Они, как и люди, всякие бывают.
Хоббиты совсем углубились в сосновый бор. Даже разговаривать перестали, настолько им здесь понравилось. Шагали они не спеша. Оберег же, не могу сказать, что он жаловался, но был не под таким сильным впечатлением как хоббиты, так как вся его шкура (ранее белая и пушистая) сейчас стала желтой из-за иголок, которые запутались в ворсинках и тем самым подарили барану вид елки.
- Ах, - Масер вдохнул полной грудью лесной запах, - что может быть лучше хорошего леса?
- Только хороший ужин, - подсказал Рол, гладя свой урчащий желудок.
- Но это, конечно, тоже не плохо, - согласился Масер, но лес-то, лес, его ведь ничем не заменишь.
- Лес-то, лес-то, - перекопировал про себя голос Масера Оберег, при этом скорчив свое и без того вредное лицо, - вот сон, правда, ничем не заменишь. А лес? Его только эльфы любят.
Но Оберег ошибался, лес любили не только эльфы, но и звери, птицы, а также и все народы, за исключением орков.
- О, - вскрикнул Масер, - грибы. Смотрите, впереди грибы.
На опушке и правда росли грибы. Только странные какие-то – белые. Они росли одним рядом, длинным как картошка. Масер кинулсяк ним.
- Посмотрите сколько их, - радовался он, - целый ряд.
- Эй, Масер, - тихо позвал его Фарим, - странные эти грибки-то. Что-то я таких не помню.
- А что их помнить? – Масер продолжал собирать грибы. - Это же рядовки.
- Какие же это рядовки, - возмутился Фарим, - это совсем и не рядовки.
- Конечно рядовки, - настаивал на своем Масер, - видишь, растут одним рядом.
- Ну и что? Они же белые какие-то.
- Так это синюшки. Они такие и должны быть.
- Что-то не припомню, - замотал головой Рол, - мне кажется и не синюшки это вовсе.
- Конечно синюшки, - не сдавался Масер, - если бы это были ядовитые грибы, то Оберег непременно бы заговорил, вы про нашего барана то помнете? Он ведь говорит, когда беда приходит. Сейчас же он нем как рыба.
Хоббиты развернули головы в сторону Оберега. Он спал.
- Ну ладно, - Фарим наклонился к грибам, - пусть это будут рядовки и пусть наш Оберег и правда не чувствует беды.
Рол, немного посомневавшись, присоединился к ним.
Грибная межа тянулась далеко-далеко. Хоббиты даже устали собирать так называемые синюшки – рядовки. Вскоре все мешки (запасные) были наполнены. Сегодня хоббитам предстояла отужинать именно ими. Масер мастак готовить из грибов, посмотрим, что у него получится с этими. На ночь решили остановиться в сосновом бору. В этом месте ночь видится иначе, это все из-за елок. Хоббиты остановились под самой большой елью с самыми широкими ветками. И под самым старым деревом. Оно, увидев сверху хоббитов, шепнуло другим не менее старым деревьям.
- Полурослики сегодня будут ночевать в нашем лесу. Они друзья эльфов, вы их не обижайте.
- Полурослики? Что-то мы таких не знаем.
- Это Хафлинги, - напомнило самое старое дерево.
- Хафлинги, значит. Эти вроде нам знакомы. Ладно, обижать мы их не будем. Это же не орки. Тем более, раз друзья эльфов.
Елки согласились не причинять хоббитам вреда и уснули (елки вообще рано спать ложатся). Хоббиты же еще спать не собирались, они сортировали грибы. А вот Оберег последовал примеру елок, он залег в иголки и захрапел (хочется заметить, что Оберег никогда не страдал бессонницей).
Развели совсем маленький костер, большого бы костра этот лес не позволил и Масер это чувствовал. Ведь елки горят быстро и не всегда на этот пожар приятно смотреть.
Рассортировали грибы на кучки, очистили от травы и от листьев, а потом уже принялись за приготовление. Замочили, посолили и закинули в кипящую кастрюлю. А потом остудили и без опаски преступили к их пережевыванию.
- Да, - сказал Фарим, облизывая ложку, - было вкусно. Видимо, это на самом деле были рядовки.
- А я что говорил, - Масер откинулся на одеяла, - надо меня слушать, я то в грибах разбираюсь.
Немного поговорили да и уснули. Хорошо было в сосновом бору, тепло. Елки укрывали своими пышными кронами, желтый настил скрывал земляной холод. А ветер пел песенку, настоящую колыбельную и елки ему подпевали.
Спать в сосновом бору приятно
Здесь везде одни елки стоят
Говорят они тихо, не внятно
Но они разговор говорят.
Эти елки елкою пахнут
А верхушки убегают ввысь
Осенью иголки сохнут
Зимой по ним шагает рысь.
Пусть через сосновы кроны
Немного звезды не видны
Зато жара здесь не воюет
А облака
Их голоса и даже здесь слышны.
***
Самым первым проснулся Масер. Стояло раннее-раннее утро. Хоббит чувствовал себя дурно. Все шло кругом, деревья почему-то вертелись как заводные, а небо оказалось на уровне земли. Масер, цепляясь за деревья, уселся на камень и закрыл лицо руками. В последний раз с ним такое происходило пару лет назад. Они тогда всей своей компанией отмечали свое совершеннолетие и не в шутку увлеклись соседским элем в хоббитском трактирчике «Зеленый дракон» (этому трактиру много сотен лет, он еще во времена Фродо и Сэма не первый год стоял). В этом трактире из покон веков готовили самый лучший эль во всей Хоббитании. Веселья тогда хватило на всю ночь, зато утром…..пожалели обо всем. Только вчера вечером хоббиты ничего не пили, а только ели…и только грибы и ели. В чем же дело то?
Остальные хоббиты мирно посапывали. Все ли у них в порядке Масер не знал.
- Хоть живы, одно радует, - пробурчал он и попробовал подняться. Не тут-то было. Его шатало прям как на корабле, попавшем в шторм.
- Ох, - вздохнул Масер, заново присаживаясь на камень, - нет, одному мне не подняться. Рол, Фарим, помогите мне, - крикнул он. - Что-то нехорошо мне.
Хоббиты никак не реагировали. Или не слышали или слышали, но тоже подняться не могли. Оберега же и просить как нечего делать. С ним явно все в порядке, просто дрыхнет как убитый. Он то грибов не ел.
- Что я больной что ли, - сказал бы он, - есть то, что готовят эти полурослики.
Масер продолжал сидеть на камне. Хоббиты его не слышали, Оберег тоже (или просто притворялся, что не слышит). Пришлось просто ждать когда кто-нибудь проснется.
Вдруг, кто-то впереди вышел из кустов. Какой-то темный и прозрачный. Он, увидев Масера, немного растерялся и шмыгнул к нему под ноги. Замер, притих и изобразил силуэт хоббита, превратился в тень Масера. Хоббит побледнел как те самые грибы, которые он вчера уплетал за ужином. Неизвестный же думал, что Масер ничего не заметит, то есть не обратит внимания на произошедшую странность. Но Масер был хоббитом наблюдательным и внимательным. Он подскочил как ошпаренный с камня и стал бегать вокруг давно потухшего костра, при этом изрядно покачиваясь. Тень бегала за ним. Тогда Масер заново упал на камень и обхватил голову руками. Он отчетливо видел как его тень (как ни в чем не бывало) вышла из леса, как будто прогуливаясь, а потом испугавшись, заняла свое прежнее место. Масер стал поочередно поднимать руки и ноги. Тень в точности повторяла все это. Ох, хитра. Масер приложил руку ко лбу. Горячий. Но это дела не меняло. Масер таращился по сторонам. И вдруг, опять. Из леса вышла вторая тень, по видимости принадлежавшая Ролу. Она, узрев раннюю птаху, также как и первая испугалась и на мгновенье опешила, но вовремя спохватилась и побежала на свое место, к Ролу. Если бы вы только видели лицо Масера. Оно приобрело земляной оттенок. Глаза от удивления того и гляди сейчас выкатятся наружу, а голова того и гляди сойдет с ума. Масер дал себе хорошую пощечину. Из глаз посыпались искры. А челюсть здорово клацнула. Глаза судорожно забегали по сторонам в поисках чудовищ, набежавших отовсюду за бедным несчастным хоббитом. Но чудовища отсутствовали. Присутствовала довольно обычная лесная обстановка. Хотя, скажите тоже, обычная. Что обычного в том, когда тени гуляют сами по себе?
Зашуршали впереди ветки – это появилась тень Фарима, она жевала какое-то яблоко. И где она его достала? Промелькнула в голове у Масера мысль, хотя в этот момент стоило думать о другом. Пойманная на месте преступления тень не знала куда деваться. Рванула обратно в лес, но сообразила, что это положения не изменит. Тогда тень рискнула. Она, как ни в чем не бывало, с гордо поднятой головой, делая вид, что Масер вовсе ей не знаком, очутилась рядом с Фаримом и замерла подле него. Масер от такой наглости пришел в бешенство, но его бешенство улетучилось когда из леса, самая последняя (сродная своему хозяину), выпрыгнула тень Оберега. Она скакала как умела, радуясь скорее всего хорошей прогулке (представьте себе тень барана, да еще и скачущую). Тень, не замечая Масера, проскакала к Оберегу. Там она и осталась.
На этом терпению и самообладанию Масера пришел конец. Он потерял сознание и свалился с камня.
*****
- Масер, Масер, - слышался зов откуда-то издалека.
- Масер, Масер, что с тобой? Вставай.
- Нужно принести воды.
- Да, да воды.
Масер совсем тихо слышал суету вокруг себя. Кто-то носился, кто-то кричал, кто-то бекал. А потом послышался плеск и хоббит оказался по уши в воде.
- А, а, - завопил Масер. Он подскочил со своего места (с травы) и стал бешено озираться по сторонам, перебегая взглядом с одного места на другое. В голове Масера всплыли утренние события и он закричал еще сильнее.
- А тень, тень, - он перебежал на другое место, встал рядом с хоббитами, тень побежала за ним. - Тени, тени, - голосил он без умолку.
Хоббиты смотрели на Масера с непониманием, баран вообще как на пришибленного.
- Да, - протянул баран, - спасибо тебе Веснушка, удружила. Отдала придурковатым хоббитам, в «очень хорошие руки».
- Тени, тени, - не угоманивался Масер, - они…они……..
- Масер, ты что? – в один голос спросили Рол и Фарим. – Что с тобой? Все в порядке?
- Нет. Не в порядке. Тени…тени, - не переставал он повторять.
- Что тени? – не поняли друзья. – Тени исчезают в полдень – мы знаем.
- Да причем здесь полдень? – заорал хоббит.
- Как причем? А причем здесь полдень? – переспросил запутавшийся Рол.
- У, - завопил хоббит, - тени сегодня утром, наши то тени, вышли из леса. Понимаете, гуляли они там, гуляли. А потом, значит, пришли, улеглись обратно. Обратно стали нашими тенями.
- Спасибо тебе, Веснушка, - еще раз поблагодарил Оберег хозяйку.
- Масер, ты в своем уме? – растерялись хоббиты, не зная, что и думать. Растерялись из-за того, что знали Масера и то, что раньше он рассудком не повреждался. Неужели сейчас пришло время?
- Масер, дорогой, ты лучше присядь, - посоветовали ему друзья.
- Не хочу я садиться, - закричал он пуще прежнего, - вы что, за полудурка меня держите?
- Вернее за дурака, - подсказал Оберег про себя.
- Нет, - замялись хоббиты, - но ты что-то невнятное бормочешь. Какие еще тени?
- Наши тени, - чуть ли не завизжал Масер.
- А что тени? Наши тени с нами.
- Но сегодня утром я видел, как они вышли из леса.
- Кто?
- Тени!!!!
- Какие еще тени? – теперь уже разозлились Рол и Фарим. – Что ты мелишь?
- Я же говорю, - стал повторять Масер, - наши тени сегодня утром вышли из леса. Потом они увидели меня и испугались, затем заняли свое место подле нас.
- Надо ему сегодня отдохнуть, - шепнул Рол Фариму на ухо.
- Масер, дружок, - заговорили они ласково, словно говорили с больной собакой (или бешеной), - отдохни сегодня, а завтра двинемся в путь. Вот увидишь, ты про эти тени и думать забудешь.
- Мы отправимся в путь сегодня, - твердо решил Масер, - а про тени можете и не верить, я все равно их видел.
- Тебе, наверное, просто показалось. Почудилось.
- Такое не покажется, - огрызнулся хоббит, - помните, вы говорили, что домик с дымком мне тоже показался…..а на самом-то деле…он был…вот и сейчас.
- Но как тени могут сами ходить?
- А я почем знаю, но они ходили, бродили, гуляли.
Рол и Фарим решили не спорить с Масером ради его собственного спокойствия.
- Хорошо, Масер. Мы тебе верим, - солгали они, - допустим, тени ходили…но, хотелось бы спросить, зачем ты так рано сегодня поднялся?
- Мне стало дурно. Все вокруг ходуном ходило.
Рол и Фарим переглянулись, смекнув в чем дело (в том, что Масеру это точно все привиделось), но говорить также ничего не стали. Зачем лишний раз нервировать друга?
- А потом я увидел теней, они выходили из леса…и….
- Понятно, Масер, - перебил Фарим друга, - ты потом в обморок свалился?
- Да, кажется, - с трудом вспомнил хоббит.
- Ну ладно, - хлопнул в ладоши Рол, - раз все так, значит, надо двигаться дальше.
Масер насупил брови, разъяснив, что остальные просто притворяются якобы верят его рассказу, а на самом деле…Он уже хотел снова начать приводить доводы, но Рол вовремя нацепил на его спину самый легкий тюк, не дав хоббиту даже рот раскрыть. Пришлось подчиниться и идти дальше.
Стояло начало сентября, но осень уже царствовала не первый месяц.
- Черт знает что творится, - с грустью заметил Рол, - все перемешалось. Скоро будем не понять когда ждать лето и зиму.
Шагали все по той же тропинке, что и день назад. Эта тропинка, судя по карте, называлась подорожная так как летом вдоль нее только один подорожник и рос – травка такая.
Весь день с Масером обращались как с больным. Повышенное внимание, повышенная забота. Переходя через реку предупреждали о скользких камнях, которых во всей реке если и имелось то не как не больше двух. Это все приводило хоббита в ярость.
- Перестаньте обращаться со мной как с припадошным.
- Да что ты, Масер? – отговаривались друзья. – Все как обычно.
Что же касается Оберега, то он принес сегодня хоббитам не мало хлопот. Оберег в воду ни в коем случае лезть не хотел, пришлось его перенести. А он весил, Дай Боже, не мало.
К концу дня они почти миновали сосновый бор, на следующий день к обеду они его точно покинут. Но против ночи в сосновом бору никто не возражал.
Бросили сумки и попадали прямо на них. Некоторое время наблюдали за солнцем, оно закатилось за горы и там и осталось до самого утра.
- А будет ли оно утро? – снова появились в голове у Масера страшные мысли.
- Скоро день станет совсем короткий, - напомнил Фарим о приближении зимы.
- Нам нужно успеть до зимы добраться до Элронда, - подытожил Рол, - иначе так и замерзнем в лесу.
- Все зависит от Золотинки, это уж ей решать.
Сегодня решили ужинать домашней колбасой. Да ну их эти грибы. А поужинав, как всегда завели беседу. Беседа эта касалась всего Средиземье в целом.
- Слышали главную новость то? – спросил Масер. – Самая большая река в Средиземье, Элеста, поменяла русло.
- Еще бы. Она ни разу за все время страны по-другому не текла, а тут русло поменяла. Странно как то.
- Элеста – эльфийская река, - начал рассказ Масер, - старая река. Она проходит через все Средиземье, но берет свое начало в эльфийских землях около горы Лдеролан. Только, правда, эту гору очень трудно найти. Слишком трудно.
- Что и на картах этого места нет? – поинтересовался Рол.
- Кто знает. Я к примеру этого места ни на одной карте не видел.
- Может на картах Вьюн есть это место?
- Нет. Даже на ее картах этого места нет. Я сразу посмотрел, выходит, это место слишком особенное, чтобы его просто так на картах рисовать.
- Значит, находится там нечто особенное, - сделал вывод Фарим.
- А что же дальше? Как же его искать? – поинтересовался Рол.
- А может и не надо его искать? – спросил Масер. – Может, только во время войны следует туда приходить.
Хоббиты пожали плечами. Откуда им знать. Они же не мудрецы и не маги.
- А эта Элеста, - продолжил Масер, - много бед она уже натворила. Слышали небось про хоббита Ролюка Хамадука? Утоп. Элеста то русло поменяла и затопила его дом, он кинулся спасать свое добро, да там и остался. Утоп.
Рол и Фарим в ответ только поморщились. Честно сказать, они открыто недолюбливали Ролюка Хамадука. Им однажды от него хорошо досталось вожжами за украденные груши. Но дело было не только в этом. Хоббит Хамадук был сверх нормы жадным. Он никого никогда не угощал грушами, хотя у него их было столько! Ясно, что он и четверти урожая не съедал, да и заготавливать и собирать груши не успевал, зато ни с кем и не делился. Такую жадность хоббиты не оправдывают.
- Так ему и надо, - тихо добавил Фарим, - поделом досталось.
- Да, это добро его и сгубило. Все не хотел расставаться с нажитым имуществом. Так оно его на тот свет и утянуло.
В общем, об этом хоббите никто особо не горевал. Может только по его грушам.
Что же касается Элесты, то все сказанное про нее было истиной. Элеста зародилась очень давно и зародилась в эльфийских землях. Река это повидала все на своем веку, но вот русла никогда не меняла.
Хоббиты продолжали болтать про скупость Хамадука, как вдруг за деревьями послышался звонкий, как колокольчик, смех. Этот колокольчик приближался к хоббитам, отчего те насторожились.
- Вот это да, Дуб. Ну и потешил.
- Честное слово.
- Вот это да.
- Ха, ха.
Разговор этот принадлежал шести, красивым как один, эльфам. Эльфы о чем-то так увлеченно беседовали, что не сразу заметили хоббитов.
- Ба, кто это? Друзья, смотрите, путники в лесу.
- Правда, мы, оказывается, не одни.
- Точно….так это же хоббиты.
- Хафлинги.
- Хафлинги.
Хоббиты даже не много растерялись. Они никак не думали встретить в лесу эльфов. А тут целая компания. Шестеро!
Эльф, по имени Дуб, поприветствовал хоббитов, присев с ними рядом около костра.
- Добрый вечер, славные хоббитцы, могу я узнать ваши имена?
- Добрый вечер, добрый народ, - Масер встал и поздоровался с внезапными гостями, - меня зовут Масер. А это Рол и Фарим, - Масер указал на друзей. Те кивнули.
- Рады знакомству, - ответил все тот же Дуб, - меня зовут Дуб, а остальных Кволис, Серебрин, Алрин, Римор, Мерок, - остальные эльфы широко улыбались, тем самым говоря, - мы рады встречи с вами.
Эльфы положили свои сумки наземь и уселись на них сверху.
- Разрешите с вами остаться на ночь? – спросил эльф с именем Серебрин, названный так в честь своего серебряного голоса.
Масер не сразу ответил, только подумал.
- Эльфики – дорогие. Ну конечно. Господи. Да это же честь для нас, - а вслух сказал, - мы будем только рады.
Эльфы развеселились пуще прежнего. Они стали доставать всякие вкусности из своих сумок и раскладывать перед хоббитами. Те с интересом наблюдали за всем происходящим. Хоббиты прекрасно знали вкус эльфийских блюд. Он в сравнение не поддаются. Даже обычный их хлеб вкуснее всех яств других народов. И как стряпают такое? Волшебство точно.
Вскоре все свободное место перед хоббитами было заставлено эльфийской едой и эльфийским вином.
- Ну что, друзья дорогие, давайте ужинать, - предложил Дуб как и эльфам, так и хоббитам. Никто не отказался. А за ужином у них завязалась беседа.
- Вы, хоббиты дорогие, куда едите? – спросил Кволис.
- Мы то к Элронду, - не задумываясь, ответил Масер.
- К Элронду, значит. Мы поначалу тоже к нему собирались….но, - замялся Алрин (очень красивый и молодой эльф в расшитом золотом камзоле), - потом решили ехать в Лихолесье.
- А почему же передумали? – вдруг спросил Рол.
Эльфы замолчали. Долго думали, а потом все-таки ответили.
- Ну, не знаем. Просто решили ехать в Лихолесье.
Хоббиты переглянулись.
- А зачем вы собирались к Элронду? – задал Масер важный вопрос.
- Ну…..э….я не знаю. Вернее не помним. Вроде мы собирались что-то сообщить. Вроде какую-то новость.
Хоббиты переглянулись еще раз.
- Как же вы смогли забыть новость? Тем более все сразу?
- Выходит, новость была неважная, - нашлись с ответом эльфы.
Не подумай, мой прозорливый читатель, что эльфы легкомысленные люди. Это совсем не так. Просто во всем этом что-то непонятное замешано. Кстати, так нашим хоббитам и показалось.
- Что, совсем не помните для чего ехали?
Те покачали головой. Хоббиты решили с этой темой повременить, и перешли к другим вопросам.
- Ну и что творится в Средиземье?
Эльфы снова смешались.
- Да, наверное, все в порядке, как и раньше.
- А почему же наверное? – вмешался прежде молчавший Фарим.
Эльфы или не хотели отвечать или просто не знали как объяснить то, что, мол, хоббиты дорогие, не помним мы то, что и видели в Средиземье и не помним то, что происходит сейчас в стране, хотя только недавно были в старом лесу и видели там нечто странное, это точно. Вот только что?
- Ну а вы то, что сообщать эльфам едите? – спросил у хоббитов Кволис.
Масер толкнул друзей незаметно в бок, сообщая о том, что лучше молчите, всей правды не говорите. Масеру совсем не хотелось обманывать эльфов, но он узрел неладное и поэтому решил не торопиться с рассказом о цели их похода, и о том, что они узрели за все это время.
- А мы к ним просто в гости, - придумал уже знакомый ответ Рол, - засиделись, вот и едим.
- Ну, передавайте привет Элронду и его эльфам, - попросил Серебрин.
- Точно больше ничего передать не надо? – рискнул Масер.
- Нет. Не надо. Мы что-то запамятовали про новость. Выходит, неважная она была.
Масер пожал плечами, мол, как знаете, а про себя подумал.
- Что творится, не понять. Даже эльфы и те стали умом повреждаться. Надо скорее к Элронду, скорее, скорее.
- А что это у вас чудки делают? – спросил Серебрин, рассматривая грибы рядовки-синюшки. Сумки хоббитов были раскрыты и поэтому несколько грибов просто повываливались оттуда.
- Чудки? – переспросили хоббиты
- Да, чудки. Надеюсь, вы их не ели.
Хоббиты побледнели, сердце ушло в пятки, а перед глазами поплыли красные круги.
- Нет, - слабо пробормотал Масер, - не ели. А что это за грибы чудки?
- Это страшные грибы, - начал рассказ Кволис, - их есть нельзя, они ядовитые. А чудками называются, так как начинает голова кружиться от них и всякая ерунда мерещиться. То, чего быть не может. Мерещиться вам может всякое.
Хоббиты припомнили события сегодняшнего утра, а еще и то, как ровно день назад Масер настаивал на том, что эти грибы называются рядовки-синюшки и что они, как не как, являются съедобными. Не будь рядом эльфов, Масер наверняка бы получил хороший подзатыльник от друзей за попытку убийства, причем по собственной инициативе. Но хоббиты сдержались.
- Грибы эти похожи на синюшки, - продолжил Серебрин, - их легко спутать, но эти грибы не всегда смертельны. Все зависит от человека. Добрый человек может и спастись, а злой народ непременно погибает. Но видениями мучаются почти все, хотя есть в Средиземье те, для кого чудки совсем ни какого вреда не приносят. Так вы их точно не ели?
Хоббиты молчали.
- Ели, вчера вечером, - набрался смелости Масер
- Ну, если вчера, значит нечего бояться. Вы, выходит, те, для кого чудки не вредны. Но, советую вам, больше их не есть. Мало ли. В этот раз повезло, в другой может и не повезти. С судьбой не шутят.
Какой там следующий раз? Хоббиты сейчас всякий гриб семью тропами обходить будут.
А вот насчет видений все стало на свои места. Тени ведь ходить сами по себе не могут. Масер чувствовал себя виноватым и перед друзьями и перед самим собой. Угораздило же поверить в то, что тени, якобы, довольно самостоятельные личности и могут разгуливать, когда им приспичит.
- Масер, не переживай, - как будто прочитали его мысли эльфы, - с кем не бывает? Всякий ошибается. Ты не горюй. Беды ведь не случилось. В следующий раз будь поосторожней.
Хоббит немного приободрился. Все-таки эльфы необыкновенный народ. Они способны поднять и настроение и дух, когда кажется, что все уже потеряно.
- С твоими-то тенями хоть все разъяснилось, - шепнул Рол Масеру на ухо.
Рол и Фарим почти уже не злились. Подумаешь, их любимый друг едва не отправил их в последнее путешествие, на тот свет то есть.
В общем, ссора улеглась, улеглась благодаря эльфам. Понимаете, там, где они, там ссор нет. Такая уж у них природа. Ничего не поделаешь. Думаю, они этому только радуются.
Все снова уселись около костра. На небе вспыхнули звезды, тем самым придав этому вечеру воистину волшебный вкус. В такой вечер и о чем беседовать не вопрос, тем более, когда все вопросы решаются (за исключением беспамятства эльфов).
Вдруг, из-за деревьев выбежал некто иной, как Оберег (хочется заметить, что он еще до прихода эльфов скрылся в лесу). Хоббиты про него забыли, эльфы то их потчевали своими блюдами, и разговор с ними вели, вот поэтому внимания и не обратили, что Оберег куда-то подевался.
- Оберег! Вот те на! – зашумели эльфы. – Друзья, посмотрите, это же Оберег. Говорящий баран.
- Вам знаком этот баран? – смешались хоббиты.
- Конечно, знаком, - подхватили эльфы, - он нам давно еще знаком. Когда еще на небе жил.
- До того как Гендальф подарил облака Веснушке, - добавил Серебрин.
- А Веснушка вам тоже знакома? – удивился Масер.
- Ну, еще бы. И она, и этот баран.
Оберег без сомнений прыгнул на руки к эльфам и признал в них старых знакомых. Те гладили его, увы, уже не белоснежную шкурку.
- А откуда вы знаете, что его зовут Оберег?
- Мы его так для себя назвали, - ответил Кволис.
- Странно, мы тоже.
- А почему Оберег? – вмешался Рол.
- Ну, потому что всем известно, что когда придет беда, этот баран должен заговорить, то есть предупредить все остальных, - рассказали эльфы уже знакомую историю.
- Странно, - почесал подбородок Фарим, - когда мы собирали ядовитые грибы, этот баран молчал как убитый, - припомнил он.
Эльфы не поверили.
- Исходя из легенды, он должен заговорить если что-то неладное вокруг вас будет или впереди поджидает, - повторились они.
Хоббиты сморщились. Но больше об этом говорить не стали.
- И давно вам знаком Оберег? – спросил Масер.
- Давно.
- А Веснушка вам его когда-нибудь отдавала?
- Нет. Как-то нужды в этом не было. Тихо ведь все вокруг. Интересно, а вам он зачем?
- И правда, зачем нам баран, который спит до вечера? – подумал Рол.
- Мы сами не знаем, - ответил Масер, - выходит, понадобится.
- Да вроде бы в Средиземье все тихо, - заголосили эльфы, - но раз Веснушка подарила, значит ей лучше знать. Кстати, - они стали шептать хоббитам, - Оберег спать может целые сутки напролет, так что построже с ним.
- Думаю, он больше так долго спать не будет, - поручился за него все тот же Масер, вспоминая то, как он совсем недавно (не очень вежливо) заставил барана подняться и следовать за хоббитами.
- Ну, как знаете. Оберег, кстати, очень любит эльфийскую еду, - Кволис стал угощать старого знакомого, - никогда не брезгует нашими угощениями.
- Что я совсем что ли? – подумал баран.
- Так вы, выходит, и Веснушку по дороге встретили? – вспомнил кто-то из эльфов. – Отчего нас не оповестили? Все ли у нее в порядке? Как там Том и Золотинка поживают?
Благодаря смекалке Масер быстро нашелся с ответом.
- Не рассказали сразу так как запамятовали, пока вновь не увидели Оберега так и не вспомнили. А у Веснушки все хорошо, да и у Тома с Золотинкой, - солгал он, исходя прежде всего из осторожности и осмотрительно. Масеру совсем не понравилось то, что эльфы совсем ничего не помнят.
- Давно хотел спросить, эльфы дорогие, - вдруг произнес Фарим, - не заметили ли вы, что осень то в Средиземье рано слишком пришла? Ведь еще только август месяц на дворе, а на самом деле октябрь по погоде стоит.
Эльфы задумались.
- Да вроде мы заметили, что похолодало в этом году как-то быстро, но так чтобы…….
В общем, все ясно. Похоже, эльфы этому значения не предали. Что творится?
- Мы можем вам, хоббиты, услугу одну оказать, - сказали эльфы взамен, - можем показать самые короткие тропы на вашей карте, чтобы к Элронду быстрее попасть.
Хоббиты отказываться от таких услуг не стали. Фарим протянул карту, а эльфы вежливо приняли ее.
- Карта Вьюн? – как будто отчужденно произнес Серебрин. – Что она у вас делает?
- А вы знавали Вьюн? – поинтересовался Рол.
- Еще бы. Ее много кто знавал. Но как ее карта оказалась у хоббитов?
- Нам подарили ее эльфы. Уж больно хвалили они эту карту.
- Хвалил то не напрасно, - все так же отчужденно продолжал разговор Серебрин. Его глаза неотрывно наблюдали за картой и нарисованными там тропами. Казалось, он что-то вспоминал. Наверное, эту самую Вьюн.
- Здесь и объяснять ничего не надо.
- Какая она эта самая Вьюн?
- Как вы с ней познакомились?
Со стороны хоббитов на эльфов посыпались вопросы.
- Мы познакомились в одном городе – его имя Рэмбл. Она должна была прийти туда за провизией. Это странная история, хоббиты. И, боюсь, вы не поймете.
- Ну, пожалуйста, Серебрин, расскажи. Уж поймем или не поймем будет потом понятно, - уговаривал Масер.
- Ну да ладно. Родилась Вьюн в Багхаере. Там одни люди жили.
- Эльф среди людей? Как она оказалась там? – перебил Масер.
- Как она там оказалась никому неизвестно. Наверняка ее нашли люди и удочерили, не подразумевая что она эльф. Там она и росла. Среди людей. Не легко ей было. О ней однажды узнал, совершенно случайно услышав, как о ней рассказывал ветер, владыка Левелина Форонд. Жалко ему стало своего союзника, своего сородича. Вьюн никак не решалась уйти из Багхаера, она и не подразумевала, что является эльфом. Тогда Форонд решил разыграть ее. Придумал историю с одним письмом, которое якобы необходимо доставить в Левелин – обитель эльфов-воинов. Они послали одного эльфа в Багхаер, там он притворился будто умирает и передал письмо Вьюн, ей ничего не оставалось как покинуть дом и отправиться выполнять предсмертное поручение. Но Форонд не хотел подвергать ее опасности. У него был один старый друг, сын короля Трандуила наш лучший друг принц Леголас. Он из Лихолесья. Мы тоже от туда....и..
Не успел Серебрин договорить, как хоббиты заохали и стали наперебой друг другу спрашивать.
- Это тот самый Леголас, который был в братстве кольца?
- Который участвовал в войне кольца?
- Тот самый смелый славный эльф - друг гнома Гимли и отважного Боромира, короля Арагорна и всезнающего доброго мага Гендальфа?
- Да, да это он. А откуда вам столько известно про него?
- А как же нам не знать. Ведь наши-то прадеды с ним вместе ходили, потом передали эту историю нашим дедам, а те наши отцам, а отцы уже и нам рассказали про подвиги великих хоббитов, - хоббиты с гордостью поведали эльфам об этом.
- Ваши предки и правда великие хоббиты. Эльфы до сих пор помнят и Фродо и Сэма и Пипина и Мерина.
- Так что же было дальше?
- Форонд попросил Леголаса встретить Вьюн, но якобы случайно, не говорить ей, что ее на самом деле разыграли, и сопроводить до определенного места, а там найти ей хорошего эльфийского проводника. В общем, познакомились мы в Рэмбле. Ох какая это все-таки длинная история. Там у нее потерялся конь, вернее, он потерялся немного раньше. А прибежал в Рэмбл. Там же был и Толлард. Ее друг. Ну вроде проводника. Только он прибыл немного раньше. Они, видите ли, поспорили о том, кто первый доберется до города. Вьюн все искала другую более короткую тропу, не послушала Толларда и решила идти одна. Она еще тогда была упрямицей, не искала легких путей, искала самые короткие. Но тогда все прошло неудачно. Толлард прибыл первым, а она осталась и без провизии, и без всего остального. Помните, она зашла в трактир словно попрошайка, - вспомнил Серебрин и эльфы расхохотались. Этот рассказ походил уже на простую беседу. Эльфы вспоминали Вьюн, смеялись, переговаривались, а про хоббитов на мгновение и позабыли. Перед их глазами плыли образы городов где они побывали: Розмари, Вэлмут, Серанда. Перед их глазами плыла Вьюн, которую они так давно не видели и по которой они соскучились, по которой они тосковали. – А потом Вьюн примкнула к нам. Славная эльфийка. Такая веселая, такая живая, умная, а пела то как. Как она пела! Никогда не слышал такого голоса. А потом она отправилась с Леголасом в город гномов, за ним располагалась гора Гимли – лучшего друга Леголаса. Там они остались на несколько дней. Веселились и пели. Ради друга что не сделаешь, даже внутри горы окажешься.. после мы много городов вместе объехали, замечательных городов. Но они все равно не могут сравниться с лесом. Вьюн тоже так думала. А после уже прибыли к городу расставания, там Леголас нашел Вьюн хорошего проводника до Лудского леса, она то не сказал нам что едет в Левелин, не хотела вешать на нас свои заботы. Но тут случилось одна странность. Вьюн проводила нас из города, обещала в скорости приехать в Лихолесье, мы как раз туда ехали, и, нам ничего не сказав, от проводника отказалась, слукавила. Решила отправиться до Левелина в одиночку, попробовать свои силы. Безумный поступок. Но она сумела. Благополучно добралась до Левелина, отдала письмо Форонду, которое на самом деле было не опасным, как и новости в нем, на самом деле простые стишки на древнем наречии эльфов. Тогда ей все и открылось, вся правда. Она осталась в Левелине, стала лучшей ученицей, а потом и лучшей картежницей во всем Средиземье. Здорово это у нее получалось. Но потом произошли страшные дела. Однажды, когда Вьюн вместе с ее лучшими друзьями с Сол и Эйсаном объезжала Средиземье, они наткнулись на одну гору, решили проверить что за ней. За ней, как потом рассказала Вьюн, обитала крепость злобного врага по имени Вульдор, там помимо него обитало бесчисленное количество орков. Огромная рать. Там и погибли Сол и Эйсан…, - Серебрин на мгновение умолк, не приятно говорить о смерти тех, кого знал и кого любил, - а как говорила Вьюн, ее взяли в плен, она ведь элгорианка, долго пытали, едва она выжила. Но ей удалось бежать. Она достигла Раздола и по ее просьбе собрали совет. Там она рассказал обо всем произошедшем, но не все ей поверили. Ее даже обвинили в том, что это она убила своих друзей, что эту историю про орков она выдумала, так как ими в Средиземье и не пахнет. Потом поехали все проверить. За горой, и правда, ничего не было. Одна равнина. А потом….потом Вьюн пропала. Где только ее не искали. Она до сих пор не появилась, хотя уже два года прошло, бедняга Леголас никак не может простить себе что не нашел ее. Он то ей ближе брата был. Он всю страну уже объехал, везде побывал, все Средиземье помогало ему искать Вьюн. И Гендальф – маг великий. Но она как в воду канула. Затерялась. Исчезла. Очень жаль. И Леголаса. Он даже поседел. Настолько они привязаны к друг другу были.
- Так, выходит, Вьюн ваш друг? – спросил Масер.
- Конечно, она наш друг. Мы ведь целое путешествие вместе были. Да и потом к ней в Левелин приезжали.
- Да, несчастная судьба, - заохали хоббиты.
Все сожалели Леголасу, кроме Оберега. Он был занят своими мыслями.
- Интересно, а эльфы надолго с хоббитами останутся? Хотелось бы, чтобы подольше, хоть позавтракать приличной едой.
Не вините Оберега в эгоизме, он не только себя любит, он любит Веснушку, Гендальфа, небо. Просто он молод, а молодые чаще всего думают сначала о себе, а потом уже о других.
- Значит, Вьюн пропала, - повторил Масер, почесывая подбородок, - и куда мог подеваться эльф?
- Куда, куда, нет его да и все, - ответил про себя Оберег.
- Эльфы, а что вы думаете про Элесту? – переменил тему разговора Масер.
- Элесту? А что Элеста?
- Ну ….она русло поменяла.
- Разве? Мы что-то не помним.
Масер еле сдержал себя.
- Да что толку разговаривать с ними? – подумали хоббиты.
- Эльфы дорогие, а вы знаете когда закончится сосновый бор? – поинтересовался Фарим.
- Конечно мы знаем, - ответили эльфы. – Завтра вы его и одолеете, вот только дойдите до могильной сосны, там и сосновый бор закончится. Дальше начнется другая местность.
Позже все легли спать. А проснулись рано утром. Эльфов уже не было. Они - птахи ранние, поэтому просыпаются еще до восхода солнца, а ложатся спать лишь поздно ночью. И выглядят всегда бодрыми. В чем секрет? Секрет в том, что эльфы никогда ни на кого не злятся.
Утро выдалось, Слава Всевышнему, осенним. Хоббиты проснувшись, обнаружили эльфийские дары: свежий хлеб, вино, сыр……Эльфы всегда поступали именно так.
Оберег спал. Заключение о том, что после вчерашнего утра Оберег испугается и будет просыпаться раньше всех, оказалось ошибочным. Хоббитам снова пришлось встать над его душой и ждать пробуждения ценного подарка (понятно, что ни какие слова уже не действовали).
- Не какой совести, - причитали хоббиты.
В конце концов барану пришлось подняться, еще бы, думаю, каждый проснется если его начать трясти как половик.
Все повторилось вновь. Ну а потом хоббиты и злой Оберег поплелись дальше по той же тропинке, которая в картах Вьюн имела название – Подорожная.
Уже заметно похолодало. Хоббитов от холода спасали лишь овечьи шкуры, они с удовольствием нацепили их.
День проходил без трудностей и особенностей. Такие дни в путешествиях приносят одну радость. Если бы еще Оберег не бросал в сторону хоббитов ненавистные взгляды, было бы вообще хорошо, но так было бы совсем скучно.
Хоббиты оставили за собой и сосновый бор, дойдя до могильной сосны, и пару лесных тропинок, в том числе и подорожную. А вышли они к местности гор. Солнце уже начало клониться к их верхушкам, предавая скалам не просто каменный цвет.
Тропинка потянулась к горам и хоббиты последовали за ней. Она шагала по камням, а вскоре и по возвышениям. А после, ближе к ночи, вывела к одной горе с пещерой, внутри которой горел огонь. К тому времени, когда хоббиты достигли этой горы, на улице уже стояла довольно глубокая ночь. Она сегодня пришла и без звезд, и без луны, подарив Средиземью такую непроглядную темноту, какая бывает в этой стране совсем не часто. До хоббитов отчетливо доносился треск костра и шум, происходивший в пещере.
- Интересно, кто там? – полюбопытствовал Фарим.
- Наверняка какие-то путники. Кто может быть еще?.
- Что же они так шумят? – удивился подозрительный Масер.
- Просто шумят. Может, у них ничего не выходит с ужином. Советую пойти и познакомиться. Авось, приютят на ночь. Как не как лучше ночевать и в пещере и в тепле, чем на улице в холоде.
- Не нравится мне это все, - честно признался Масер.
- Брось, Масер. Кто там по-твоему? Орки?
- А почему бы и нет, - тихо пробормотал Масер.
- Да ты хоть знаешь как они выглядят? Мы то их никогда не видели.
- Зато слышали о них.
- Но и какие они по-твоему?
- Ну….ну…
- Хватит уже, пойдемте в пещеру, - настоял Рол, - тем более Оберег молчит, значит, беды не будет.
- Он и в тот раз молчал, когда мы поганок наелись, - вспомнил Масер. Друзья на это особо не отреагировали, их пленила мысль о тепле в пещере и об отдыхе, и ни каких подвохов они не видели. А Оберег и вправду молчал. Он, видимо, тоже устал и не мог дождаться когда уронит свою голову на каменный пол и погрузится в волшебные сны, в которых ему угождают друзья облака, да Гендальф потешит своими историями.
- Ох, Гендальф. Как же я скучаю по тебе, - подумал баран, - поскорей бы встретиться с тобой.
Странное это облако. С одной стороны заботящееся только о себе, с другой, с трепетом вспоминающее о старом друге.
Хоббиты приблизились к пещере. Шум, доносившийся от туда, стал громче, они немного поежились, но все-таки шагнули внутрь. Что они там увидели! И как они испугались, но обратно не повернули. Вокруг костра сидели странные существа, странный народ. Хоббитам видеть таких прежде не доводилось. Они были высокого роста и безобразны собой, но хоббиты были хорошо воспитаны и поэтому кричать от увиденного уродства не стали. Может, у сидящих был просто тяжелый день, поэтому они и выглядят так плохо. Очень тяжелый день.
- Здравствуйте, господа хорошие, - заикаясь, произнес Фарим, - не разрешите ли погреться около вашего костерка, а то на улице холод.
Те странно улыбнулись, как то ехидно. И обрадовались. Оскалили зубы (величины не малой) и проскрипели паршивыми голосами, пытаясь говорить как можно учтивее.
- Конечно оставайтесь, а то зима, баба лютая, не за горами, оставайтесь, оставайтесь у нас.
Незнакомцев оказалось с десяток. Их тела покрывал странный черный мех (он издавал неприятный запах, такой же какой исходил из их рта).
- И что они едят? – пронеслось в голове у испуганного Масера.
Незнакомцы пялились на хоббитов и облизывались. Масер все это заметил и ему стало еще больше не по себе.
Незнакомцы были вооружены, причем достаточно хорошо. Их мечи явно не являлись эльфийскими, так как их украшали некрасивые письмена на неизвестном хоббитам языке. В отблесках костра незнакомцы смотрелись еще ужаснее. Их маленькие глазки перебегали с одного хоббита на другого, будто сравнивая кто из них толще. И вообще эти путники не внушали доверия, хотя и вели себя безобидно, но Масер кожей чувствовал их взгляды, их черные мысли, голодные и злые. Они вели себя так, будто боялись спугнуть ночных гостей. Но пока ни каких действий не предпринимали и поэтому вели себя «вежливо». Этот десяток выражался небрежно, употребляя бранные слова, хоббиты даже поморщились, но в ответ ничего не стали говорить. А незнакомцы между тем завели с хоббитами один разговор.
- Вы куда, путники, собрались? – спросил самый высокий из них и самый противный.
- Э…ну…мы, - замялись хоббиты, им почему-то не хотелось посвящать вот этих в свои планы.
- Мы уже домой идем в Хоббитанию, - выкрутился Фарим.
- А откуда идете? – неугоманивались незнакомцы.
- Да так, вы этого места, скорее всего, не знаете.
- А может знаем, - настаивал самый высокий. Остальные с интересом и с комом в горле посматривали на Оберега, тот юркнул между ног хоббитов на улицу и помчался во всю прыть из пещеры куда глаза глядели. Хоббиты подивились. Неужели так на него обитатели пещеры подействовали?
- А вы куда собираетесь? – спросил уже Масер.
- А мы идем в Северные земли, - ответил тот же самый высокий.
- И что вы там будете делать?
- Достраивать крепость.
- А вы крепость для эльфов что-ли строите? – поинтересовался Рол.
Незнакомцы захихикали.
- Конечно для эльфов, для кого же еще. Вы грейтесь, грейтесь, небось замерзли совсем.
Хоббиты сквозь зубы улыбнулись на такую заботу и поближе уселись к костру. А незнакомцы не переставали пялиться на них, кое у кого из них уже капала слюна, хоббиты подумали что это скорее от расстройства желудка и пытались не предавать этому особого значения. А тем временем их окружали все плотнее.
- А вы знаете, что в Средиземье нынче творится? – спросил Фарим первое, что пришло в голову, лишь бы размягчить обстановку.
- А что творится? – как бы не понял высокий, его пальцы осторожно касались черного меча и постукивали по нему.
- Ну, странно все как-то. Реки русла меняют, эльфы ничего не помнят.
- Не помнят? Хорошо, что не помнят, - проворчал высокий.
Хоббиты не поняли намека и заговорили о другом.
- Что-то Оберег не возвращается.
- Не беспокойтесь, - подсказал высокий, - мы его потом найдем. Он нам останется на завтрак.
После этих слов на хоббитов напали темные мешки и те провалились в забытье.
*****
- Бежать, бежать как можно быстрее, вперед и вперед. Подальше от этих, - думал про себя Оберег, накручивая километры под своими копытами. И когда он научился так бегать? Все путешествие еле тащил ноги за собой, а тут несется как угорелый.
- Наконец-то, я отправлюсь обратно домой, к Веснушке, наконец-то, эти наглые хоббиты не будут меня будить по утрам. Я свободен. Свободен. Свободен. Одного не пойму, как орки оказались в Средиземье? Их же вроде не было. А тут появились. Не понять.
Он несся словно породистый жеребец, не обращая внимания ни на ночь, которой он так боялся, ни на голод, Оберег хотел жить, а до остального ему дела не было. Так же как и до остальных.
А тем временем в пещере:
Масер открыл глаза, ничего не понимая, или, вернее, теперь понимая все. И кто эти неизвестные путники, не какой-то неизвестный народ у кого был плохой день, а попросту орки. Кстати, орки занимались разведением большого костра. Масер с интересом наблюдал, и не подозревая, что смолить кого и будут первым, так это его.
Фарим и Рол очнулись позже. Их всех хорошо треснули дубинками по голове, отчего там красовались огромные шишки.
- Вот так и простые путники, - подумал Рол, - нужно было послушать Масера. Это ведь орки.
А орки скалили зубы и пускали слюни.
- Вот так ужин достался. Да какие они толстенькие, какие сочные.
- Верно, хватит нам уже всякую дрянь жрать.
- А тупые какие, слов нет, - вспомнил кто-то из орков, - ужин сам к нам пришел.
- Вот дураки, так дураки.
Хоббиты с ними не спорили, кое у кого из них все шло кругом в голове, кое кто соглашался с орками. Глупо получилось. И еще начали с ними болтать, про новости спрашивать, прямо-таки закадычные друзья. А костер тем временем становился все больше, как и голод в глазах орков.
- Вот угольки будут погорячее, тогда и приступим.
- Зачем нам их варить? – возмутился орк с саблей в руках. – Можно съесть их сырыми. Мы так всегда делаем.
- А сегодня будем варить, - зарычал высокий орк, видимо главарь, - я хочу вареных.
- Да какая разница? – не успокаивался тот.
- Хочу вареных, - зарычал еще сильнее главарь.
- А я хочу сожрать их прямо сейчас, не хочу ждать пока они сварятся.
В общем, завязалась ругань, а потом скандал, а потом драка и вся орава орков стала в ней участвовать. Они катались по полу, били друг другу по головам своими страшными лапищами, ругались на чем свет стоит. А потом кто-то из них вцепился главарю в ухо и откусил его. Послышался такой рев, что у хоббитов чуть не лопнули барабанные перепонки. Ухо пришлось выплюнуть, так как мясо орков такое же отвратительное как они сами. Но временами они могут есть даже такую гадость.
******
- Вот хорошо, вот хорошо, - повторял без конца Оберег, - домой, наконец-то, домой.
Ноги могли его нести еще далеко-далеко, но тут у барана в голове что-то щелкнуло.
- Обережек, Обережек, - он вспомнил слова хоббитов, - дорогой, вставай.
Что не говори, а относились они к нему ласково.
- Нееееет. Надо бежать дальше, спасать свою жизнь, спасать, спасать, - он побежал дальше.
- Но ведь они погибнут, - дошло до него, - там же орки. Они их съедят.
Оберег остановился.
- Нет, надо бежать и спасаться самому, - он снова побежал.
- Но ведь хоббитов съедят, - он снова остановился, - что делать?
- Нужно спасти их, - отвечала первая совесть.
- Нет, надо бежать, - ответила совесть под номером два, - нужно спасти себя.
Баран не знал как поступить. С одной стороны ему хотелось еще пожить, с другой – он оказывается привязался к хоббитам.
Внутри у него происходила настоящая битва между совестями. Какая из них победит, неизвестно.
*********
- Да, хоббиты – дураки, приняли нас за своих, - буркнул главарь, пытаясь прилепить оторванное ухо на прежнее место. Ничего не выходило.
Орки разбрелись по своим углам и сейчас зализывали там свои раны. Хоббиты пребывали в шоке. Мало того, что их собирались съесть, причем еще и сырыми, живьем. Но дело не только в этом. Хоббиты не привыкли наблюдать за драками, тем более за такими. Ссоры орков по-своему особенны. В них нет ни друзей, ни врагов, ни мотивов, просто дикий рев и жестокая поножовщина. Все это естественно сопровождается непристойными выражениями. Хоббиты же боялись того, что орки сейчас начнут вымещать свое зло и обиду именно на них. Орки и вправду злостно косились на ужин, желая раздробить каким-нибудь камнем головы тупых хоббитов.
Угли, кстати, уже образовались и были жутко горячими.
- Вульдор, небось, ждет не дождется, когда будет возведена последняя крепость, - начал разговор орк с помятой мордой, - скорей бы уж, эти крепости позволят ему без труда захватить Средиземье в кольцо. Уж тогда то мы поквитаемся с этими эльфами. Ненавижу этот народ. Чтобы они все сгнили, сгнили, сгнили.
- Ты, тупица, молчи, - рявкнул главарь, - тут эти недоростки, а ты им все рассказываешь.
- Да я не им, - гаркнул тот, - да и какая разница. Мы же их все равно сожрем. А если сбегут, то они все равно ничего не вспомнят. Ты что забыл какое заклятие наложил Вульдор на Средиземье? Заклятие забытья. Все путники, пусть увидевшие нас, пусть услышавшие не донесут эту новость. Они все это забудут. Забытье, забытье. Заклятие такое. Помнишь тех эльфов? Которые видели нас в старом лесу. А что толку, что видели. Они уже ничего не помнят. Они эту новость никуда не донесут. Так что можно этим хоббитам выведать все. Мы то их все равно сожрем.
Все орки рассмеялись ядовитым смехом. Хоббитам же было не до веселья, но они наконец-то сумели разобраться с причиной беспамятства эльфов. Это, оказывается, такое заклятие. Об орках никто не помнит, путники забывают все то, что видели. Ох уж эта магия! А кто такой Вульдор? Никак не могли взять в толк хоббиты.
Тем временем орки стали спорить уже о том рубить ли хоббитов или жарить целиком. Не очень приятный разговор. Особенно для тех, кого этот разговор касается.
Сейчас хоббиты находились в висячем положении, им связали руки и подвесили под потолком пещеры на выступающих камнях. Хоббиты переглянулись между собой. Мол, что будем делать? Они тоскливо смотрели друг на друга и не могли поверить, что их сейчас сжарят и съедят. Остается только уповать на Бога. Как хоббиты и поступили.
Время проходило ужасно быстро.
- Вот догорят последние дровишки, тогда мы и займемся едой.
Дрова горели как по волшебству. Уж очень быстро, будто это были не дрова, а сухие листья.
У хоббитов ком встал поперек горла, они с ужасом наблюдали за угасающим огнем.
Еще чуть-чуть и он угаснет. Вернее уже угас. Хоббиты судорожно вздохнули. Ну все, смерть близка.
Орки, заметив причину замешательства хоббитов, расхохотались, их смех походил на звуки скрипучих дверей. Орк направился прямо к хоббитам, по пути он обо что-то споткнулся и громко выругался, но это его не остановило. Его руки-лапящи потянулись к хоббитам и сдернули их со стены. Те упали на каменный пол и застонали. Орки рассмеялись еще сильнее и пару раз пнули свой ужин. Хоббиты, не привыкшие к плохому обращению, даже потеряли дар речи. А орки не переставали насмехаться.
Масер упал совсем близко с костром. Его лицо от страха приобрело совсем другой оттенок, не розовый хоббитский, а серый и бледный как у мертвеца. Он только на мгновенье представил, что может оказаться среди этих углей и ему уже стало хуже некуда.
Но тут, как гром среди ясного неба, появились эльфы. Те самые эльфы, которые ночевали с хоббитами в Сосновом бору. Они появились внезапно. Орки похоже удивились еще больше чем хоббиты. Они даже не успели сообразить, что их, оказывается, убивают. А эльфы то времени не теряли даром. Они убивали очень быстро, так, как убивал их народ. Убивал не из-за желания, а из-за необходимости. Их стрелы, выпущенные из дивных луков находили свои цели и заставляли врагов падать замертво. Кто-то из орков упал на жаркие угли и в результате сам вместо хоббитов превратился в жаркое.
Орки похватались за оружие, но это их не спасло. С быстротой и мастерством эльфом они тягаться не в состоянии.
Спустя совсем немного времени в пещере не осталось ни одного орка. Еще бы, шесть эльфов и всего-навсего десять орков.
Хоббиты, впервые увидев смерть, онемели. Эльфы прошли по пещере, выискивая непораженных врагов. Таковых не оказалось. Убедившись, что орков больше нет, эльфы склонились над связанными хоббитами.
- Ну как, друзья, живые?
Хоббиты ответили не сразу. Они всего лишь лупали глазами и заикались, пытаясь толи поблагодарить эльфов за чудесное спасение, толи что-то еще.
- Живые то? – повторили вопрос эльфы, не получив вразумительного ответа.
- Да…..да……..да ..да живые, - ответил Масер, - все благодаря вам.
- Все благодаря Оберегу, - заметил Дуб. Из-за его ног показался баран.
- Предатель, - подумали хоббиты сначала.
Причем здесь баран-предатель, позволивший им зайти в логово врага? А потом он взял и удрал со спокойной душой, оставив хоббитов на съедение.
- Это ведь Оберег нашел нас, - продолжил Кволис, - прибежал, нашел нас и объяснил (правда не словами, а своим беканьем), что вы в беде.
- Правда? – в один голос спросили хоббиты. Им почему-то столь странное заявление относительно Оберега казалось ошибочным. Оберег же прятался за эльфами, не желая показываться хоббитам на глаза.
- Как же вы попали в лапы к оркам? – спросил Серебрин.
- Ну…….мы это……..пришли к ним на ночлег.
- На ночлег? – возразили эльфы в один голос.
- Мы думали они обыкновенные путники.
- Обыкновенные путники? – заголосили еще громче эльфы. – Вы что не знаете как выглядят орки?
- Ну….мы думали, что у этих путников был просто трудный день.
- Ха, ну вы даете! Неужто вы подумали, что в Средиземье такой народ как этот может существовать, ни с кем не воюя и никому не причиняя зла?
Хоббиты замялись. Они соглашались с тем, что в этом случае показали себя дураками.
Эльфы развязали хоббитов и осмотрели их.
- Ничего, жить будете. Повезло вам, что мы вовремя подоспели, а то сейчас разгребали бы вас среди углей.
Хоббиты не спорили, они в уме считали все шишки и синяки, появившееся на их телах всего лишь за один вечер.
Стояла глубокая ночь, но спать никому не хотелось. Да и можно ли уснуть после того, как тебя чуть не съели. Вместо этого они завели беседу.
- Как же так получилось, что орки оказались в Средиземье? – изумились эльфы.
- Никто не видел их.
- Никто не слышал их.
- Никто не знал об их присутствии, - продолжили они.
- Как это никто их не заметил? – переспросили хоббиты.
- Я знаю, знаю почему вы их не заметили, - вспомнил Масер, - или вернее заметили, но забыли.
- Как это забыли? – не поняли эльфы.
- Ну …….это…э….в Средиземье одно заклятие летает, - стал объяснять Масер, - мол, все, увидевшие орков, забывают то, что их видели. А новости, которые они везли, сами собой забываются и улетают из головы.
- Заклятие? – пуще прежнего удивились эльфы. – Какое еще заклятие?
- Заклятие забытья, - ответил Рол.
- Вы, оказывается, их и раньше видели, - присоединился к разговору Фарим. Он вспомнил разговор орков. - А потом вы про то, что их видели, забыли. Ну, заклятие такое.
- Заклятие? Заклятие! Странно, что оно на нас подействовало, мы же эльфы.
- Выходит, мы несли к Элронду именно эту новость. Вот что мы забыли, - догадались они.
А хоббиты тем временем уже отошли от испуга и сейчас в голове выстраивали цепочку событий. Эта цепочка была не из простых. Магия – не хоббитское это дело.
- Странно, странно, - причитали эльфы.
- Вот так вечер выдался.
- Вот так новость.
Эльфы существа догадливые, поэтому они сразу все поняли относительно орков и заклятия……
Эльфы и хоббиты еще долго болтали и об орках, и об Средиземье, но сон позже сморил их и они уснули.
- Теперь поедем в Раздол уже вместе, теперь мы уже эту новость не забудем, - сказали эльфы напоследок.
Что же касается Оберега, то он являлся сейчас героем для хоббитов и для эльфов тоже. Несмотря на то, что это он завел хоббитов в пещеру, не сказав при этом ни слова (он ведь должен говорить, когда приходит беда). Выслушав и благодарности и похвалу, он спокойно уснул, считая себя самым смелым бараном во всем Средиземье.
********
Пришло утро. Опять же осеннее, но совсем не теплое. Солнце медленно поднялось во свои владения. Разогнало темноту, но не серы облака.
Пещера проснулась. Проснулись эльфы и хоббиты. Оберег спал.
Трупы орков находились не в пещере, их эльфы еще ночью унесли как можно дальше и засыпали камнями (хочется заметить, что орки так бы со своими врагами не поступили).
- Доброе утро, хоббиты, - поприветствовал Дуб проснувшихся.
Те поздоровались в ответ. Наскоро позавтракали (припасами эльфов), собрали вещи, разбудили Оберега (в этот раз уже не обидными словами, а вежливо) и отправились дальше в дорогу.
- Ну что, дорогие хоббиты, нам придется проститься, - услышали хоббиты от эльфов, едва достигнув самой первой развилки.. ..хоббиты потеряли дар речи.
- Как это проститься? – не поняли они. – Мы же вместе едим в Раздол.
Эльфы переглянулись
- Нет, мы едем в Лихолесье, а вы к Элронду в Раздол.
- Да вы что? А как же орки?
- Какие еще орки? – переглянулись эльфы.
Хоббиты чуть не попадали вместе со своими тюками.
- Как какие? Те самые, которых вы сегодня ночью убили.
- Да вы что, хоббиты дорогие? Не больны ли?
Масер пришел в бешенство.
- Нет, мы не больны, - заорал он, - мы здоровы, а вот вы нет.
- Масер, друг, чего ты так кричишь? – вежливо спросил Дуб. – Объясни в чем дело.
- Да в чем, в чем, - Масер схватился за голову.
- Да что же это такое творится? – стал причитать он. – Когда же все это кончится.
Эльфы смешались.
- Масер? – забеспокоились они. – Да что случилось? Причем здесь орки? Какие еще орки? Ведь нет их, нет их в Средиземье. А ночью, так спали мы ночью.
Масер сел на камень и застонал.
- Ох, ох, ох, ох. Уж это заклятие, это забытье. Ничего не помнят. Только наступило утро и ничего они не помнят. Что же это делается?
Услышав это, брови Рола и Фарима удивленно поползли вверх. Они что-то смекнули.
- Как же так? Как же так? – продолжал причитать Масер.
Эльфы совсем испугались. Их красивые лица покрылись удивлением, а статные плечи осунулись. Они пытались понять суть происходящего, но для них все оставалось словно в тумане.
Эльфы присели на свои тюки и подобно Масеру загрустили. Потом они все дружно вздохнули. Масер тем временем смирился с происходящим.
- Что ж, ничего не поделать, - сказал он вслух, - видимо, судьба у нас такая самим донести эту новость до Элронда. Что ж, эльфы дорогие, отправляйтесь в Лихолесье. Может, когда еще и свидимся.
- Не держите на нас зла, хоббиты дорогие. Но мы действительно не понимаем о чем это вы речь ведете.
- Да это я ошибся, приснилось мне, - Масер развел руками, - вы правы, не было никаких орков. Приснилось мне.
Эльфы растерялись.
- Вы, правда, на нас зла не держите? – переспросили они.
- Нет, нет, конечно. С чего й то вдруг? А на мой припадок не обращайте внимания, - попросил Масер, - понимаете, это у нас в роду. Были у нас припадочные то есть сумасшедшие, - пришлось солгать хоббиту, - ступайте, ступайте вперед. Счастливого вам пути.
Рол и Фарим не до конца все поняли, но промолчали. Они лишь попрощались с эльфами и пожелали им всего хорошего. Эльфы же угостили хоббитов своими припасами и свернули на дорогу, ведущую в Лихолесье. Вскоре они зайдут в одно место, возьмут себе лошадей и словно на крыльях ветра полетят в Лихолесье.
Хоббиты заговорили не сразу. Масер был печален. Рол и Фарим пребывали в замешательстве.
- Масер, а что правда у тебя в роду припадочные были? – спросили они, узнав новую особенность своего друга.
- Пустоголовые! – фыркнул Масер. – Конечно нет. Это я специально сказал, чтобы эльфы поверили.
- А зачем же ты сказал, что все это тебе приснилось?
- Неужели вы не понимаете? – Масер встал и начал наворачивать круги вокруг хоббитов. – Ведь этот Вульдор – он на самом деле великий кудесник. Это заклятие забытья не только на эльфов действует. Вспомните Тома и Золотинку. А Дядька Ива? Они все стали страдать беспамятством. И с каких пор?........... Пусть эльфы едут в Лихолесье. Они все равно ничего не помнят.
- А как же мы? Почему мы ничего не забыли?
- Я об этом тоже думал, а потом вспомнил про дары Веснушки, нет не про Оберега, а про овечьи шкуры. Помните ее слова «Они лишат вас возможности не помнить». Эти шкуры нас спасли от заклятия. Именно благодаря им мы помним про орков.
- Ах да, - в один голос согласились Рол и Фарим, - конечно, у нас ведь эти шкуры, точно. Что же теперь делать? Придется самим добираться до Элронда и там ему все объяснять. Поверит ли только?
- Там и разберемся, - твердо решил Масер. – Я вот еще что хотел сказать. Орки говорили о крепостях, будто Вульдор выстраивает крепости, которые возьмут Средиземье в кольцо. Будто благодаря этому Средиземье падет, - взгляд Масер затуманился. Его посетило странное видение. Поле битвы. Стервятники повсюду…..на поле одни мертвые лежат. Но нет орков, а только гномы и эльфы…………………….и мертвые, мертвые, и темнота повсюду, ночь, вечная ночь, и холод, и смерть…
Это виденье прогнал крик ворона. Он уселся на обломке от скалы и пялился во все глаза на хоббитов.
- А, пшел отседа, - Рол по привычке зашвырнул в него камнем, потом одумался и пожалел о содеянном. Масер же так глубоко ушел в свои мысли, что и не обратил внимания на поступок Рола.
- Нужно двигаться вперед.
Хоббиты устало поднялись (если честно, этот разговор их не на шутку утомил) и спустились на дорогу, ведущую в Раздол. Их было четверо. Трое хоббитов и баран, но за ними шагало еще столько же. Кто они, никому не известно.
*****
Ночь встретила четырех путников рядом со странной местностью. Эта местность была не просто странной, она была мертвой, будто по ней прошли тысячи тысяч железных сапог. Это была не та странная вытоптанная дорога, которая повстречалась хоббитам в лесу. Это была уже совсем не дорога, а пустота, огромная, мертвая, но ранее, совсем недавно, добрая, живая и совсем не пустая. Настолько здесь было тихо, будто тебе заткнули уши, бросили в колодец, закрыли его железной крышкой и оставили умирать.
Хоббиты стояли молча. Но у них у всех крутился один вопрос на языке.
- Кто после себя сумел оставить такое убожество?
Им пришлось остаться ночевать среди выжженных деревьев, среди черного пепла, обитавшего вместо когда-то росших стволов. Среди уныния и тоски, грусти и боли оттого, что ранее зеленый цвет (цвет богов) превратился в черный, в такой злой цвет (цвет несчастья).
Оберег перепугался не на шутку. Его пришлось взять на руки так как его ноги словно окаменели.
- Бедный Обережек, - пожалел барана Фарим, - не бойся, здесь же никого нет.
- Пока нет, - добавил, не подумав, Рол и этими словами ввел барана в еще больший испуг.
Масер взял ситуацию в свои руки и всех «успокоил».
- Здесь прошли орки, их целая армия, они за собой ничего живого не оставили. Их столько! Столько, столько……я даже числа такого не знаю.
Уснуть в таком месте оказалось делом не из легким. В этот раз хоббиты твердо решили поочередно караулить. Первому выпало караулить Фариму, он с этой ношей справился вполне достойно (пару раз заснул правда, но потом от страха не проснуться в живых проснулся). Его сменил Рол. Он долго не мог понять почему Фарим посреди ночи призывает его подняться и без конца твердит про какой-то караул. Спустя час, когда Фарим захрапел, а Рол окончательно взбодрился до него все-таки дошло почему он сейчас не спит.
Было уже давно за полночь. Рол сверлил стеклянными глазами спящих, завидуя их сну (не со зла, конечно). И вдруг, ему показалось, что перед костром что-то пробежало. Темное, прохладное и быстрое. Настолько быстрое, что Рол даже не успел разобрать, что это. Он мигом проснулся и стал бешено озираться по сторонам. Никого не было. Рол уже решил, что это ему привиделось ото сна, но тут снова промелькнуло это. Рол он неожиданность даже язык прикусил. Опять же никого. Как то странно. Рол считал себя довольно мужественным хоббитом и поэтому подумал.
- Находились бы на моем месте Джастин или Жук (его приятели в Шире), уж они бы точно повалились без чувств, а в таком то месте и подавно, - эта мысль подбодрила его и привела в прежнюю норму, к испуганному, но не до смерти хоббиту.
Больше оно не появлялось. Рол успокоился и пошел будить Масера, чтобы тот его сменил. О произошедшем не сказал ни слова.
- Еще не хватало, чтобы я стал таким же ненормальным как и Масер в последнее время.
В общем ночь они пережили…………….И те четверо тоже!
****
Спать долго посреди мертвой выжженной равнины никому не хотелось. Все мечтали убраться отсюда как можно скорее.
Утром равнина выглядела еще ужаснее. Яркий свет солнца уныло освещал черноту, оставшуюся от жестоких костров, пустоту, оставшуюся от злых сердец. Пепел, запах гари, тоска, боль и знание того, что все это было сделано недавно. И почему никто их не остановил? И почему никто ничего не изменил?
Трое хоббитов и баран двигались по широкой дороге, образовавшейся, по-видимому, благодаря армии. Их поначалу сопровождало утро, потом день, и вечер.
Ущербная равнина тянулась долго, целую неделю. Хоббиты от этого зрелища так устали, что были готовы пол жизни отдать за увиденное дерево. Но их мечты остались несбыточными. Запах гари же поселился в хоббитах безвылазно. Уйдет ли он когда-нибудь? Хоббитам еще повезло в том, что у них присутствовали просто огромные запасы воды. На равнине воды то совсем не было, или была, но совсем загаженная орочьим присутствием ранее.
А тем временем на пороге уже появилась зима. Нет, она еще не вошла. Все не решалась. Но она уже стояла твердо и, поверьте, уходить не собиралась. Хоббиты боялись, что зима застанет их в пути и заморозит до смерти. Но они не отчаивались. Чего им отчаиваться? Подумаешь, идут по ужасной местности, подумаешь Масер немного сбрендил, равно как и все эльфы сейчас. Да по ночам шагает неизвестно кто. Главное, что память их не подводит. Все из-за овечьих шкур (магия).
Кстати, звезды сегодня ночью так и не появились. Небо оказалось слишком черным даже для черноты. Или из-за гари, или из-за……….кто знает.
*****
Выжженная равнина наконец-то осталась позади. Вскоре появились и деревья, и жизнь, и свежий воздух (хоббиты свернули от этой равнины в ту сторону, куда армия орков не подалась).
Опять же приближался вечер, приближалась ночь, приближался сон, приближалась нужда караулить друг друга, чтобы не Дай Бог, не проснуться с ножом в спине.
Сегодня хоббиты задержались со сном. Все не могли налюбоваться на лес. Они долго сидели около костра и болтали.
- Интересно, а что будет, когда мы придем к Элронду? А если и он не знает про орков? Не помнит то есть.
- Да, нет. Элронд помнит все. Как это он может не знать?
А про себя они задумались.
- А если и правда Элронд не знает и не помнит ничего, как те эльфы? – подумали они, но мысль эту вовремя отогнали от себя.
- Вот дойдем до Элронда, а там и узнаем все как есть. Главное – новости донести.
Так они и решили думать, а на остальное попросту внимания не обращать.
- Вот Элронд, - продолжил Масер вслух, - как еще на покой не ушел? Все проверяет, всем интересуется. Все то он знает!
- Ну, ведь эльфы все так делают. Они на одном месте не сидят. Им охота все посмотреть, во всех лесах побывать, все узнать. Любознательные они. До всего им дело есть.
- Верно, что они за люди такие. Нет бы дома сидеть.
- Но а мы то? Чего мы дома не сидим? Неужто в нас эльфийская кровь? – хмыкнул кто-то из них.
- Но в Масере то точно есть, - подметил Рол, - он как не как видит как эльф.
Они еще долго болтали и долго смеялись. От угнетения их спасала дружба, которая оказалась сильней страха от убожества оставленного орками. Чистые чувства людей могут творить гораздо большее волшебство, чем все маги со своими знаниями и со своих превосходством над простыми смертными.
Эта ночь оказалась самой холодной из всех, что хоббитам пришлось пережить. Изо рта валил белыми клубами пар. Птицы щебетали меньше, а в последнее время все чаще молчали.
Наговорившись вдоволь об эльфах, хоббиты легли спать, оставив как всегда караульного, в этот раз Фарима. Он поплотнее завернулся в одеяло, сел около костра и стал всматриваться в игру пламени. Он настолько увлекся, что совсем позабыл, что сидит, пожалуй, уже слишком долго. Давно пора разбудить кого-нибудь себе на смену. Но Фарим не думал об этом. Пламя его притянуло и одурманило. Будто огонь что-то говорил, шептал тихо-тихо, пел.
У воды не будет силы,
Когда будет гореть лес,
Погибать дубы и ивы
Пламя – настоящий бес.
Его враг одарит силой
Все полить, не пощадя
Спалит враг весь мир единый
И взамен не посадя
Ни одной березы, дуба
Даже стуки лесоруба
Ничего в сравненье с пламем,
Кто водой не одурманен.
Фарим слушал бы и дальше если бы рядом (напротив) не присел кто-то темный и не стал слушать вместе с ним песню огня. Этот некто уселся на бревно и подпер голову руками. Хочется заметить, что через него все просвечивалось хоть он и был темный-темный…. это и Фарим заметил. Он сначала онемел, а потом взял себя в руки и заорал. Темный подскочил. Он, видимо, поначалу не заметил Фарима, настолько тихо тот сидел. Из леса на крик выбежали еще двое. Такие же темные, наверняка, приятели того черного. Боже, что за зрелище: если бы вы только это видели: Фарим стоял орал, первый черный не знал куда податься, он побежал обратно в лес, но споткнулся об бревно и растянулся, тем самым упав на спящих хоббитов. Остальные двое побежали его поднимать. От этого проснулись Рол и Масер. Ну и лица у них были! Толи странный сон привиделся, толи Фарим – балбес притащил кого-то из леса. Растерявшись, остальные хоббиты тоже стали голосить. Ночные гости перепугались еще больше как и хоббиты. В общем, они боялись друг друга (только по началу). Масер вовремя спохватился и побежал к тюкам за оружием – за сковородой, а по пути говорил.
- Вот видите, это они. Те тени. Я, и правда, их видел. Это они, - Масер был рад и не рад одновременно.
Узнав, что это тени, Рол и Фарим заорали громче. Масер же потрошил сумки, выискивая несчастную сковороду.
- И куда они подевались?
Когда же он ее нашел, то в руках у тени оказалась тень от сковороды Масера.. хоббит опешил, но он не отступил. Масер подскочил на ноги и кинулся на тень, а та, не ожидав такого напора, кинулась убегать
Оберег же, не смотря на шум, спал. Крик хоббитов его совсем не беспокоил. Хочется опять же заметить, что Оберег так и не стал говорить, хотя хоббиты уже не в первый раз попадают в беду.
Оставшиеся тени кинулись к сумкам хоббитов.
- Зачем им это надо? – подивились Рол и Фарим.
А тени, получив возможность осуществить задуманное, копошились не в своих вещах.
- Они же ищут дары Тома, - догадались хоббиты и ринулись к сумкам. Но неуклюжий Фарим, запутавшись в собственных ногах, споткнулся об Оберега, тем самым хорошо пнув его, и упал прямо на маленького друга. Баран тут же проснулся и……….заговорил, вернее, стал ругаться, да еще так, как не каждый пьяный трактирщик умеет.
- Тупые хоббиты, - заорал он,- ничего не можете. Даже ходить нормально, ну вы и тупицы. Ротозеи несчастные. Балбесы пустоголовые, - видимо эта тема у него наболела, - идиоты……….., - и так далее.
Хоббиты даже не сразу обратили внимание на оскорбления Оберега, сколько на то, что он, наконец-то, заговорил.
Хоббиты стояли раскрыв рот. Даже тени на мгновенье перестали тормошить их сумки. А Оберег наверстывал упущенное – он то еще ни разу в своей жизни не говорил, только думал. Но вдруг, из леса выплыла еще одна тень: медлительная и ленивая. Можно было и без труда разглядеть в этом очертании силуэт Оберега.
Тень Оберега подошла ближе к хозяину, заглянула к нему в глаза будто удивившись И получила от барана вот какой ответ.
- Ну чего уставился? – Оберег в приступе злобы даже не заметил кому отвечает, но тень не растерялась, она ответила барану тем же тоном и тем же голосом.
- А тебе какое дело?
В результате завязалась ругань между Оберегом и его собственной тенью.
- Чего ты смотришь?
- А ты чего смотришь?
- Хочу и смотрю.
- Вот и я хочу и смотрю.
Что поделать, склад ума и у барана и у его тени оказался одинаковым.
Все вокруг замерли. Но потом вовремя спохватились. Оберег самый последний. До него все-таки дошло, что он ругается со своей собственной тенью. Да и тень поняла, что она здесь не за этим (если честно, то она должна была оставаться в лесу и не в коем случае не высовываться, чтобы ничего не испортить. Но получилось все как обычно). Тень не стала дожидаться своих собратьев и очутилась среди них.
Вся орава снова ринулась к сумкам. Только Оберег стоял на месте и бормотал какие-то звуки.
- Что-то я не пойму. Это моя тень что ли? Я, что, с ней болтал? Болтал с тенью? Вот ерунда, - фыркнул он, - наверняка в этом хоббиты виноваты. Опять они. Вот точно они. Даю голову на отсечение.
А тем временем около тюков происходило что-то немыслимое. Трое хоббитов, их тени, в придачу еще и тень барана сражались за право копаться в тюках. Фарим повалил себе подобного на землю, но рядом оказалась тень Рола и стянула Фарима со своего товарища. В придачу еще и тень Масера оказалась рядом и вцепилась в горло несчастного хоббита. Фарим побледнел, его сердце судорожно колотилось, его мысли были просто в ужасе. Его явно пытались отправить на тот свет. Причем безвозвратно. Остальные хоббиты замешкались и не сразу обратили внимание на то, что Фарим в данный момент белее смерти. Зато Оберег заметил. Он на своих коротких ножках довольно быстро подбежал к злоумышленникам и вонзил в них свои зубы. Они ничего не почувствовали (ведь тени), но от Фарима отвлеклись и сейчас направлялись к Оберегу.
- Мамочка, что же я наделал. Зачем я, вообще, полез к ним, - подумал он
Фарим с трудом поднялся. Он судорожно теребил свою шею, желая убедиться, что с ней все в порядке. Прикосновение теней омерзительно. Такое ощущение, будто они высасывают из вас жизнь.
Оберег пятился назад. Его походка была нервной. Он мысленно попрощался со всеми и также мысленно проклял хоббитов. Но тут в теней, нападающих на барана, полетел огромный булдыган. Он, правда, пролетел сквозь них и едва не зашиб на смерть Оберега, но все равно заставил теней переключить свое внимание на кого-то другого. Опять же на Фарима. А Рол и Масер занимались тем, что отгоняли от своих вещей одну из оставшихся теней.
- Пошли вон, - закричал что было мочи Масер и схватил приличных размеров палку (бревно). Он взмахивал ей так отчаянно, благодаря чему пострадали ни тени, а Рол.
- Пошли вон, - продолжал ругаться Масер, не теряя надежду.
Теперь уже все тени окружили Масера и заключили в тесный круг. Рол, Фарим и Оберег оказались за пределами. Тени злобно улыбались, от них исходил могильный холод и отрицательный настрой. Масер закричал громче, но крик их не отогнал, хотя этот крик походил больше на вопль безумца. На предсмертный вопль. Объятия круга того и гляди раздавят хоббита, а их сила раздробит его душу на части.
Те, кто стоял за кругом, наблюдали затаив дыхание, их тела будто приросли к одному месту.
Масер стал терять силы. Ему казалось, что он уже теряет самого себя, все свои мысли и всю свою душу. Он уже готов был сдаться, как в голове вспыли слова Тома.
- Эльфы видят не только то, что снаружи, то есть то, что далеко, но и то, что внутри. Этот эльф есть и в тебе. Быть эльфом бесценный дар. Самый великий в Средиземье.
Вспомнив о том, что частично является эльфом, Масер защебетал неизвестные никому слова. Эльфийские. Одновременно и красивые (для хоббитов) и безобразные (для теней). Хоббиту на голову снова опустился лист дерева, теперь уже сухой, и напомнил золотой венец. Как и в прошлый раз.
- Айлин, лемерон, денера, Айлин, лемерон, денера, - эти слова повторялись почти бесконечно. Масер при этом светился странным светом, а тени визжали. Визжали так громко, что заложило уши. А потом они кинулись в лес. Убегая и оставляя хоббитов.
Масер еле стоял на ногах. Очухавшись, он ринулся проверять все ли на месте. Дары Тома оказались нетронутыми. Масер устало повалился на землю…и……заплакал. Но эти слезы не являлись причиной горя, они были освобождением от силы теней.
Остальные наконец-то пошевелились. Они упали рядом с Масером и завели через мгновенье беседу.
- Какое холодное и омерзительное прикосновение у этих тварей, - начал Фарим. Он снова прикоснулся к шее.
- Очень холодное. Прямо-таки как у мертвецов, - захлебываясь в собственных рыданиях, произнес Масер.
Ролу повезло. К нему тени не прикасались, но он охотно поверил рассказу друзей.
- Оказывается, ты был прав, Масер, - сказал Рол, - в тот раз тебе не привиделось. Это на самом деле были тени. На самом деле. Взаправдошные.
- Да, - промычал Масер. Он успокоился и пришел в себя. - Только не пойму от чего тени отделились от нас? Неужели опять Вульдор?
Те в ответ пожали плечами.
- Точно, это Вульдор, - заявил Масер.
- Слушай, Масер, а что это ты болтал сейчас? Что за эльфийские слова?
Масер нахмурил брови в попытке вспомнить. Ему это удалось.
- Эти слова были произнесены не мной, а эльфом, что живет внутри меня. Я вспомнил слова Тома обо мне……вот так все и вышло.
- И все получилось. Они испугались и убежали. Благодаря твоим словам.
- Ну и хорошо. Теперь мы знаем как с ними бороться, - подытожил Масер.
- Откуда нам знать, что это подействует и во второй раз? – поинтересовался Рол.
- Ты что хочешь сказать, что они придут снова? – это вылетело из уст Оберега.
Хоббиты, не привыкшие к тому, чтобы Оберег говорил, сначала удивились, но потом ответили.
- Кто знает, может, они придут следующей ночью, авось и днем заглянут. Им нужны дары Тома.
- Но после полудня они уж точно не заявятся, - вспомнил Фарим о свойствах теней, - тени исчезают в полдень.
- Кстати, Оберег дорогой, а почему ты не заговорил тогда, когда пришли эти твари, а только тогда, когда об тебя споткнулись?
На Оберега напали грозные взгляды хоббитов. Он в ответ смотрел так же «любезно». Хоббиты, уяснив для себя, что это дохлый номер, решили тему опустить и перейти к следующей.
- Что же сейчас будем делать?
- Ох, - Масер уронил свою кудрявую голову, - не знаю. Слишком много на нас навалилось в последнее время. То забытьё, то ссоры, а еще и тени.
- Так что же будем делать? Здесь охами не поможешь.
- Что же, пойдем дальше. Но тени, вряд ли, от нас отстанут. Наверное, так и будут тащиться до земель Элронда.
- Почему же до земель Элронда?
- Потому что дальше они идти не смогут. Начнутся святые земли.
- Ты думаешь это их остановит?
- Я надеюсь.
Дары Тома перепрятали, решили держать их не в сумках, а носить при себе.
Этой ночью спать никто не мог. Даже Оберег. Эта ночь оставила свой след в их душах. Они словно стали другими, серьезными, взрослыми, а на мгновенье даже старыми.
Хоббиты сели около костра и смотрели, смотрели…………….пока из-за гор не поднялось красное солнце.
*****
Дождавшись утра, хоббиты позавтракали и отправились в дорогу. Они шли не торопясь и то и дело оглядываясь не идет ли кто-нибудь за ними по пятам. Нет. Там никого не было. Даже собственные тени и то отсутствовали. Они просто ушли. Вряд ли вернутся. Так же хоббиты заметили, что тени сегодня отсутствовали у всего. Они будто исчезли. Ни у камней, ни у кустарников…………….
Вела хоббитов довольно пригожая тропа. Дарила чудесные зрелища, но зрелищ сегодня путники не замечали, они ушли в себя и в свои мрачные мысли.
Выпал снег. Зима заявилась по-королевски – вся в белом. Холод придет следом через несколько недель. Как неотрывная часть своей госпожи, паж, слуга, раб, одержимый только ею. А она в свою очередь не была неблагодарной хозяйкой, радовалась его приходу как приходу родного брата – снега.
Хоббиты шагали много дней, много ночей, много часов. Теряли, порой, в дороге и самообладание, и веру, и доброту, приобретали усталость, злобу, но высыпались и утром снова становились собой.
В дороге истрепались и овечьи шкуры, и их слабые души (сейчас в хоббитах жил очень сильный дух), от припасов и в помине ничего не осталось. Пришло время голода и холода. Изображений занесенных снегом полян и пустынь, лесов и гор. В сумках пустота, в сердцах тоска. И только цель и знание того, что обратно уже не повернешь, да и можно ли повернуть, когда знаешь столько? Когда столько несешь? Когда от тебя зависит множество судеб? Они бы запросто могли прослыть героями уже. Они и есть герои. Что им только не пришлось пережить в пути. Голод – злой враг и странный враг!
Они не повернули………даже Оберег и тот шагал послушно за хозяевами ранее, сейчас же просто друзьями. Его вел долг и привязанность, еще, наверное, и любовь к себе, к друзьям, к стране. Но несмотря на то, что Оберег в дороге попросту достал хоббитов своей болтовней (они уже пожалели, что он стал говорящим. Его нытье временами было просто невозможно слушать). К примеру.
- Я устал, я устал, а долго еще, ну долго? Ну сколько можно идти? Возьмите меня на руки, мне тяжело идти………………………………………………………………………..бла,бла,бла, - он не сдался.
Эй, что это там впереди? Почему глаза хоббитов светятся, почему они остановились и смотрят с этого бугра вперед? Они запыхались и насторожились. Они счастливы. Почему? Святые земли! Дом Элронда! Это стены его города белеют там впереди! Его стены тогда, когда в сумках пусто, когда смерть уже на пороге, когда холод уже почти сломил, когда зараза, прицепившаяся в пути, почти убила. Когда все они больны, измотаны. Но какое это имеет значение сейчас? Им не важно. Плевать им на болезни. Плевать Фариму и Ролу на ужасные волдыри, а Масеру на убийственный кашель. Плевать Оберегу на свою злую участь. И на усталость, и на страх, и на боль, и на врагов.
Почему они плачут? Слезы капают на белый снег и оставляют там пробоины. Почему? Святые земли! Дом Элронда впереди! Белые стены! Они дошли! Они сумели! Теперь все будет хорошо!!!Будет. Непременно!
Конец.
ые земли! Дом Элронда! Это стены его города белеют там впереди! Его стены тогда, когда в сумках пусто, когда смерть уже на пороге, когда холод уже почти сломил, когда зараза, прицепившаяся в пути, почти убила. Когда все они больны, измотаны. Но какое это имеет значение сейчас? Им не важно. Плевать им на болезни. Плевать Фариму и Ролу на ужасные волдыри, а Масеру на убийственный кашель. Плевать Оберегу на свою злую участь. И на усталость, и на страх, и на боль, и на врагов.
Почему они плачут? Слезы капают на белый снег и оставляют там пробоины. Почему? Святые земли! Дом Элронда впереди! Белые стены! Они дошли! Они сумели! Теперь все будет хорошо!!!Будет. Непременно!
Конец.