Конечно, можно было бы выбрать человека с какой-нибудь другой профессией. Возможно, в будущем я и выберу. Но сейчас я как-то обострённо вспомнил именно судьбу художника, которая закончилась трагически.
Когда я поступил учиться в Педагогический институт на художественно-графический факультет, у нас появились два преподавателя. Григорий Иванович Якушев был тридцатилетний мужчина с невзрачным лицом. Такие лица на улице могут не запечатлеться в памяти, не вызвать мимолётный интерес. Я даже не всегда успевал сообразить, что он прошёл мимо меня,
настолько он выглядел скромно. Холмогоров Алексей Павлович, наоборот, выглядел настолько ярко, что и среди большой толпы не мог затеряться. Якушев писал яркие пейзажи, очень выразительные портреты, причём, очень похожие. Портреты, написанные им, буквально жили и,
кажется готовы были что-то сказать. Я тогда плохо понимал, что мне повезло смотреть на его творческие полотна.
Холмогоров имел свойство много говорить, убеждать, обещать манны небесной студентам, окружавшим его, как бога местного разлива. Якушев был молчалив, сказанное им равнялось краткой фразе. Он чаще брал у студента кисть и показывал, одним мазком исправляя сразу дюжину ошибок студента. Обещаний он не давал никогда.
Я быстро заметил, что Холмогоров очень ревниво следил не только за успехами Якушева, но и
за успехами местных художников Удмуртии. В подковёрную войну очень быстро включились и некоторые студенты.
Не секрет, что закончившие Художественную Академию художники считали себя профессионалами, а всю остальную богему воспринимали, как недоучек. Старые художники Республики без борьбы уступили свои приоритетные места, выставки их стали редкими.
Холмогоров очень быстро стал Членом Союза Художников СССР. Якушев, несмотря на своё
явное преимущество в мастерстве, в члены Союза попасть так и не смог. До меня донеслись слухи, что он был трижды женат, моральная устойчивость его была признана в Москве полностью разложившейся. Мастерство во внимание не принималось.
Это был 1962 год, время правления Хрущёва не приветствовало непрочные семейные отношения. Якушев стал много пить. На фоне трезвости Холмогорова и его верности единственной жене, Якушев в моих глазах, конечно же, здорово проигрывал. Но мастерство Холмогорова у меня вызывало подозрения, когда он пытался поправить мой рисунок. Практически приходилось его поправки стирать полностью, отчего я скоро понял, что стал не только его нелюбимым учеником, но и врагом тоже.
1962 год стал для Якушева последним. Холмогоров всегда организовывал встречи за бутылкой водки, сам не пил, аккуратно стравливал художников своим умением говорить.
Новые художники, приехавшие к тому времени, взяли его сторону. Не секрет, что Холмогоров быстро завоевал московские умы и мог как поднять любого художника, так и уронить его
ниже некуда.
Обсуждение жён Якушева было в центре всех перипетий. Обсуждались достоинства и недостатки, не догадываясь, что тема эта не для пьяных оргий. Естественно, Якушев был возмущён, пытался защитить честь семьи. Был он, надо сказать, мастером спорта по борьбе.
Да с боксёром ему было лучше не связываться, ибо новый преподаватель им был.
Удар пришёлся в висок. Якушев упал. Короткая стычка уже происходила в зимнюю стужу на улице. Художники, не оглядываясь, ушли, оставив Якушева лежать на снегу. Огромные синяки на лбу и в области виска говорили, что Якушев был жив после ударов, но замёрз.
Художник, предчувствуя арест, прятался бог знает где. Помог Холмогоров. Очернил всячески Якушева, сравнял его с грязью, так что на художника заводить дело не стали.
У гроба Якушева Холмогоров по-хозяйски распорядился раздать по три этюда всей группе студентов, которых Якушев обучал мастерству. Жена художника не посмела сказать ни слова.
Похороны Якушева были пышными, но могилу выделили в полной глуши кладбища. К тому же,
участок этого кладбища, скорее всего, был снесён организацией какой-то через сколько-то лет.
Через несколько лет моя попытка посетить его могилу, не увенчалась успехом.
Холмогоров стал Народным Художником России. Но уважения я к нему не заимел, так как мастерства ему всегда не хватало. Ведь он, в отличие от отличника Якушева, диплом свой защитил на тройку.
Права пословица, что серость сама себе пробьёт дорогу, а таланту помогать надо.
Якушеву никто не помог.
Ижевск, 2011 год