Глава 15.
Тихое притопывание разбудило меня ранним утром. Приоткрыв сонные глаза, увидела маленького ежа, который торопился по своим делам, гулко топая по прогнившему дереву. Солнце только вставало из-за горизонта, освещая мир робкими лучами, дрожащими и неуверенными со сна. Я улыбнулась, вспомнив сегодняшнюю ночь – единственную в своём роде, ведь больше не нужно было заставлять себя бежать. Захотелось вновь прижаться к мужу, ощутить тепло его тела, окунуться в нежность и требовательность ласк, прогоняя сонливость. Я повернулась на другой бок…внутри всё заледенело, остатки дрёмы слетели, сдуваемые ужасом и самой настоящей паникой. Его не было рядом, лишь белый листок бумаги, аккуратно сложенный и прижатый массивным старинным перстнем с ониксом – тем самым, который я подарила ему после свадьбы, сказав, что камень напоминает его глаза. Нет, пожалуйста, нет!
В тот момент я напоминала робота, который начинает выполнять необходимые функции. Села, протянула руку, которая даже не дрожала, развернула листок.
Мернейт, я не могу остаться, извини. Я не хочу такой судьбы для тебя. Ты больше не должна убегать, сегодня всё кончится так, как и должно было уже давно. Демоны заждались, я не позволю им забрать и твою жизнь. Возьми этот перстень и пусть он напоминает тебе обо мне. Ты сделал мне величайший подарок – научила любить. Ты выполнила обещание Богини, вернув мне душу. Это моё искупление. Я знаю, что тебе будет тяжело, но ты справишься и забудешь: человеческая память коротка. Мы больше не встретимся. Моё посмертие – предстать пред Хозяином, твоё – встретиться с Богами. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты была свободной и подарила любовь тому, кто этого действительно достоин. Прощай, любимая.
И почему кажется, что из меня выдернули душу? Встала, оделась и побрела, сама не зная куда…шла, незряче спотыкаясь, заглядывая в небытие и рассматривая там собственную могилу. Мира больше нет, жизни больше нет есть только бесконечная, бездонная безнадёжность. Я не смогла удержать его, не смогла помочь защититься. Он не позволил.
***
Я лежал и смотрел на тёмно-русые пряди, которые в беспорядке рассыпались по одеялу, на изящную фигуру, длинные, дрожащие ресницы…Жаль, что не смогу увидеть напоследок этих необыкновенных зелёных глаз, в которых искрилось счастье в эту длинную ночь. Мернейт во сне отвернулась, и я подумал, что так даже лучше. Лёгко коснулся губами бархатной кожи на плече, вдыхая её аромат, который останется со мной уже навеки. Нужно было идти, чувствовал, что братья уже близко. Братья…когда-то эта свора голодных собак стала семьёй для меня. Надо уходить, но как же не хотелось! С трудом заставил себя подняться с пола и натянул одежду. Глаза сами-собой вернулись к хрупкой фигуре жены, стараясь запечатлеть облик в мельчайших деталях. Нужно оставить записку, чтобы она больше не ждала, не нужно ложных надежд. Мосты сожжены, новых встреч не будет. В кармане ручка и листок, заранее взятые в том же доме, где позаимствовал одеяла. Но что написать? Любые слова кажутся банальными, мысли не желают формироваться в текст… Взгляд упал на перстень, который когда-то давно Мернейт заказывала для меня. Почему до сих пор ношу его? Нет ответа, да и нужен ли он. Нужно вернуть ей кольцо. Зачем? Просто потому, что это будет правильно.
Что-то написал. Что? Вряд ли вспомню когда-то, зато буду помнить её: каждое движение, нежность рук, бархатистость кожи, счастливые глаза, густые сияющие волосы, великолепный запах её тела. Аккуратно сложил и положил на пол сложенный лист, придавив перстнем – теперь не улетит, сдутый лёгким порывом ветра. Надежды быть не должно. Оставить недосказанность – жестоко даже для меня. Она не заслужила этого.
Я знаю, как уговорить скрипучие доски не шуметь, и беззвучно выхожу из домика. В голове пустота, от которой необходимо избавиться, но совершенно нет сил. Да и возможно ли это? Раньше где-то внутри была Она, а теперь? Нет, я видел боль у неё в глазах, она устала бегать. Пусть отдыхает, пусть живёт за нас обоих. Лёгкое гудение воздуха – братья рядом и их много.
Этот лес я выбрал только потому, что он огромен и простирается на многие мили. Здесь легко найти с десяток полян, с которых она не услышит ни звука. Привычное перемещение – вот оно, облюбованное место. Небольшой пятачок земли свободный от деревьев – идеальное место смерти. Я усмехнулся собственным мыслям. Разве так важно, где меня не станет? Мернейт – вот кто по-настоящему важен. Она сразу не поймёт, но потом смирится и заживёт нормальной человеческой жизнью, о которой мечтала. Пытка временем, наконец, будет закончена, и она сможет покинуть этот мир в кругу любящей семьи. Лишь для меня навсегда останется той единственной, не просто женой, но женщиной, которую люблю.
О, да меня, похоже, переоценивают. В ночной тишине далеко разносился шорох шагов пары десятков ног. Человек бы не услышал, но я-то не человек. Ещё под прикрытием леса меня окружили и только после этого одновременно, повинуясь команде главного, шагнули на поляну. Десять демонов – да, Холл явно переоценивает мои возможности. Одна из фигур выбилась из общего круга и направилась ко мне.
- Здравствуй, брат, - насмешливый голос Холла прорезал могильную тишину леса.
- Ну, здравствуй, брат, - отозвался я. – Хотя, уже и не брат?
- Ты сам так решил, но Хозяин даёт время передумать. Подумай, Азазель. Другой возможности сохранить жизнь не будет. Ты убьёшь её и сможешь спокойно жить дальше. Что она тебе? Найдёшь новую игрушку.
- Ты ослеп, или ничего не чуешь? – злость начала заволакивать взгляд. – Я уже не такой, как вы.
- Если ты уберёшь её, всё вернётся на свои места, - насмешливо продолжал Холл. – Ты станешь таким, каким и должен быть, Азазель.
Внезапно меня словно выбило из реальности: я почувствовал её боль и отчаяние. Над кромками деревьев едва брезжил рассвет, не думал, что проснётся так рано. Боль пройдёт, и останутся только воспоминания. Помимо воли, я улыбнулся.
- Всё давно решено, Холл, - уверенно сказал я. – Я не вернусь и готов предстать перед Хозяином.
- Жаль… - начал Холл, но мне ещё было, что сказать, и я перебил.
- Ты мучил её, терзал, чтобы найти меня. Не нужно было.
Злость и ненависть, больше ничем не сдерживаемые, перетекли в ладони, формируясь в живой, трепещущий огонь. Это заняло долю секунды. Никто не успел среагировать, когда два огненных шара полетели в Холла, который тут же вспыхнул и безумно закричал. Питая огонь собственной ненавистью, направлял его, позволяя пламени обнять фигуру ненавистного демона. В это же мгновение несколько огненных шаров впились в тело, мгновенно спалив одежду, добрались до кожи. В бескрайнем океане боли, передо мной стояло её лицо: глаза цвета изумрудов, угольно-чёрные ресницы, счастливая улыбка на пухлых губах… Я чувствовал её в себе, чувствовал её боль сильнее, чем свою собственную, зная, что это конец.
***
Сколько я брела по лесу, бесцельно переставляя ноги, не чувствуя и не понимая – не известно. Сумасшедшая боль привела в чувство. Я упала на траву, корчась в предсмертных судорогах, чувствуя, как тело сжигают живьём, краем сознания успев понять, что всё это принадлежит не мне. Перед глазами стояло его лицо: чёрные агатовые глаза, в которых полыхает огонь, тёмные волосы, отливающие кроваво-красным, тонкие, плотно сжатые, губы… и самое главное – влюблённый взгляд, так не вяжущийся с суровым обликом. Я понимала, что умираю вместе с ним, ведь моя длительная жизнь напрямую зависела от него.
Внезапно, сквозь боль прорвался голос такой мягкий и ласковый, что боль отступила, уступая место покою. Впервые со мной говорила сама Бастет.
- Не бойся, Мернейт. Ты всё делала правильно, и он заслужил обещанное искупление, пожертвовав собой ради любимой. У вас всё только начинается. Не стоит бояться.
Я поверила этому величественному и в то же время доброму голосу. Так могла бы говорить Мать, породившая всё сущее в этом мире. С благодарной улыбкой я провалилась в темноту, зная, что теперь точно всё будет хорошо.