***
Путь от замка занял около полутора часов верхом лесом до деревянного бревенчатого дома. Заслышав стук копыт, оттуда вышел высокий седовласый и седобородый хэшир в темно-сером кафтане, расшитом тиграми, и с заряженным арбалетом в руках.
- Ва, кого я вижу! – он тут же опустил арбалет, - Дареб, сын змеи и осла, что тебе понадобилось в забытом Восемью месте? С тобой таввили? Если не ошибаюсь, Сын Неба Дамиан и … - тут он замялся.
- Шазрад ох-храны з-замка Эгер, - представил Азимова скороход.
- Достойные люди. К вашим услугам бывший арид нардака Лишандо Ллано из рода Малого Тигра.
- То-есть вы служили еще отцу нынешнего нардака? – уточнил Азимов.
- Именно так, Эгер-шазрад. Я служил и нынешнему нардаку, пока он не решил сменить Восемь хозяев на Триединого.
- А какие дела вы вели? – с ходу спросил Демьян.
- На мне лежали отношения с Монастырями, Дамиан-арид. Что ж я вас в дверях держу? – спохватился Ллано. - Вы приехали ко мне по делу, а я даже не предложил вам умыться с дороги и не налил вам вина. Проходите!
***
- Эгер-шазрад, а отряд под началом дасянга и гуана проник сразу на вашу башню? Вы не находите странным именно это?
- Что же здесь странного? – удивился Басманов. - Ослиная башня находится достаточно близко к дороге, она наиболее отдалена от остальных строений замка и ее сравнительно легко захватить, отрезав гарнизон башни от основных сил.
- Не обижайтесь, но вы рассуждаете как пришелец, - Ллано развернул карту замка с подходящими дорогами. – Оба вэйских командующих никогда бы не пошли в одном подразделении. Ослиная башня имела значение для них.
- И не представляла особой сложности? – догадался Азимов.
- Скорее всего, да. Ослиная башня выбрана неслучайно – ее надо обыскать, там могут быть тайники, что угодно. Теперь, вряд ли карту замка передавали напрямую – гуан может абсолютно не знать, кто именно из аридов нашего нардака, да продлятся дни его, продал своего господина. Вероятнее всего, что Слабый арид передал карту представителю Монастырей, а уже другой представитель – У Линю. И ваш пленник ни под какими пытками не скажет, откуда у него карта.
- Но нардак может догадываться об этом?
- Наш нардак немного легкомыслен, оттого он и сменил веру отцов на вашу, в конце концов, он видит задачу в том, чтобы выжать из пленного все, что тот знает.
- Но вчера вечером гуану помогли избавиться от ррабана, - заметил Азимов, - значит, он мог знать Слабого арида?
- Не факт. Слабый арид мог добровольно снять ррабан с бессознательного пленного.
- Но для этого надо было знать, что и с кого снимать. Да и к чему рисковать?
- Тот, кто снимал, прекрасно знал, кому помогает. Да и скорее всего, он был уверен, что дни нардака Фэйли сочтены. Либо – был уверен, что его не заподозрят.
Басманов отхлебнул вина и серьезно посмотрел на Азимова:
- А ведь ты, получается, очень неплохо мог навести Слабого товарища на гуана. Во-первых, там в башне – но это ладно, там Стефан выделил его. А вот уже после, вечером – ну кто еще полез бы на пленного с мечами?
- Ну да, и крайним оказываюсь я – мог и потом раздеть, снять с него ррабан.
- Нет, не мог. Тебя охрана не пропустила бы.
- Значит, кто-то из охраны?
- А что вы скажете, Ллано-арид? Мог Слабый оказаться в охране?
- Он может оказаться где угодно. Но вы правы, Дамиан-арид, - Эгера-шазрада охрана вряд ли допустила бы к пленному. А вот своего – скорее всего.
- Кстати, а что такое ррабан? Как я понимаю, он содержит в себе информацию о владельце и тех, с кем он общается. Что-то вроде электронного паспорта-амулета? – уточнил Басманов.
- Ррабан – это память. Красные монахи сумели взять ее и вложить в дерево, в металл или в камень – у каждого в свою форму. C одной стороны, кажется, только немногие могут прочесть ррабан. Оказалось, практически любой может – и ррабаны стали прятать от чужих глаз. Разве вы позволили бы кому-нибудь копаться в своей памяти? – Ллано улыбнулся.
- А разве ррабан – не отличие Перворожденных? – удивился Дареб.
- Не такое уж и отличие. Как понимаете, не каждому захочется, чтобы у тебя брали память, списывали в какой-то предмет и вкладывали обратно. А монахи тем самым выделяют подчиненных себе.
- Дареб, а разве ты бывал в Монастырях? – удивился Демьян.
Тот испуганно помотал головой.
- Ну, если они умеют копировать память, они могут и удалить кое-какую информацию, - хмыкнул Евграф.
Ллано рассмеялся:
- Вы слишком хорошо думаете о тех, кто называет себя Перворожденными. Память – не свиток, из нее нельзя что-то вычеркнуть.
- А переписать заново? – посерьезнел Басманов. – Или, например, передать память отца сыну, или деда – внуку?
- Мой ррабан мне достался от матери, - подтвердил эту мысль Дареб.
- А ррабан У Линя содержал память его предков, - продолжил Евграф. – Стратегическая штучка получается.
Такую уж точно первому встречному не доверишь.
- Получается, этот ррабан еще может быть среди аридов Филиппа, - Басманов встал. – А что, если поискать его в Ослиной башне?
* * *
- Я думаю, Слабый мог увидеть историю предательства Иуды по-другому, - тихо говорил скороход, пока они ощупывали стены. - Он предал Бога-Сына – значит, прославил его. Предать на казнь или смерть – значит совершить благо тому, кого предаешь. Предать нардака – тоже благо, и для него, и для вас – его провозгласят героем, а к вам еще больше потянется последователей Триединого.
- Но предательство от этого не перестает быть грехом, - возразил Басманов. – Так что угодно можно оправдать.
- Красные монахи учат, что все относительно.
- Ага, убей своего отца или лучшего друга, - вставил Азимов, отметив, что скороход перестал заикаться. – А мы у тебя спросим, относительно это или как?
Дареб испугался:
- Не н-надо, Эгер-шазрад. Мы же з-знаем, что такое грех. И мысль – если ее запишут в ррабан, приятно ли будет вашему сыну узнать, что вы хотели убить своего отца?
- Есть, - Басманов отодвинул камень – точнее, то, что выглядело камнем. Евграф посветил фонариком:
- Там паук. Дема, ты пауков боишься?
- Да нет вообще-то, но он может и ядовитым быть, - ответил Басманов.
- Можно? – Дареб подошел к ним, что-то прошептал и сунул руку в тайник. По руке пробежал здоровый, размером с ладонь, паучина и спрыгнул, скрывшись среди камней. Второго паука – уже деревянного или костяного – извлек из тайника скороход.
- Ну ты мастер! – поразился Демьян.
- Тихо! - Азимов резко выключил фонарь и поднял палец – в галерее слышались чьи-то шаги. Человек шел сюда. Все трое максимально осторожно отошли за угол, – чтобы вошедший не увидел их, а сам оставался виден, и прижались к стене. Судя по шагам, человек двигался уверенно. Вскоре появилась точка факела, а рядом с ней и спина идущего. Дареб отделился от спутников и незаметным движением вынул из-за пояса метательный нож. Вошедший шел прямо к обнаруженному ими тайнику, открыл его. Что-то прохрипел. Воздух прорезал звук летящего ножа – и факел упал на пол. Все трое бросились на фигуру.
- Не трогайте меня, я поклонник Восьми Хозяев, - прошептал заговорщик.
- Оружничий? – Азимов взял факел, поднес к лицу схваченного арида.
- Эгер-шазрад? – удивился и тот.
- Молодец, Сальрик, - похлопал оружничего по плечу Басманов. – Пойдем, нардаку расскажешь, как ты с монахами сотрудничаешь и вэйцев на родную землю зазываешь. Фэйли добрый нардак, он тебя отблагодарит.
- Пойдемте, - лицо оружничего вспыхнуло, словно он избавился от долгой и нудной обязанности. – Я не из тех, кто изменяет Восьми хозяевам, и прямо скажу нардаку, что его дни сочтены.
- Я это и так знаю, - ответил голос, на который все обернулись.
***
- Меня с самого начала насторожило, что в Ослиную башню проник отряд под началом как дасянга, так и гуана, - Филипп кивнул кравчему, и тот дополна налил чаши свежим вином. – Мало того, что У Линь не хотел ничего говорить, так он еще и бежал при первой возможности. Бежал слишком легко, - князь бросил взгляд на связанного оружничего. – Сальрик, ты хорошо постарался с охраной пленного. Думаю, простого отсечения головы будет мало – ты на себе пройдешь все прелести наших мастеров. Может, сам скажешь, почему ЭТО, - тут нардак показал бывшему оружничему статуэтку какой-то богини, - оказалось в Ослиной башне?
Сальрик вздрогнул.
- Можно? - Басманов взял статуэтку в руки. – Вот, Гера, тебе наглядный пример идола – богиня любви и богатства Фуретхэ. Вырезана из кости местного слона.
- Сальрик, - голос нардака стал мягким, словно он обращался к сыну. – Объясни пришельцам, что значит эта богиня в одном из тайников Ослиной башни.
- Ты дурак? – оружничий презрительно сощурился. – Объяснять ТАКОЕ – пришельцам?
- Охладите его, - кивнул Фэйли охранникам. – Пусть поучится думать в ледяной камере.
Двое солдат подняли виновного за воротник и потолкали в сторону лестницы, ведущей вниз, к подвалам замка.
- Мой князь, может, не стоит нам действительно знать об этом, а? - Басманов передал статуэтку богини нардаку. – Ты и так всех местных взбаламутил, приняв христианство.
- Местные тоже могли принять христианство. Просто все боятся. А вам, Дамиан и Эгер, я доверяю. Как думаешь, Эгер, почему на Ослиной башне солдатами командовал один из лучших моих воинов?
- На ней хранилось что-то важное для вас?
- Очень важное, - нардак встал. - Мне осталось недолго, года четыре, от силы пять. Потом власть перейдет к одному из тех, кто вовремя приползет на карачках в Анкарран, к Великому Наместнику Монастырей. И мою землю будут терзать вэйцы и прочие шакалы – просто потому, что моя земля – стала Землей Веры в Бога. Не в тех, кого называют Восемью хозяевами, а в Единого.
- Ну а причем здесь Ослиная башня и эта богиня? – решил уточнить Евграф.
- Пойдемте в башню, - судя по всему, нардак не хотел, чтобы их кто-то еще слышал.
…
- Ослиная башня четырехгранна, каждый угол ее смотрит в сторону света, - они уже стояли на башне. – вот мы сейчас смотрим на северо-восток.
- Это где Монастыри?
- Да, здесь он и оставил этого идола. Вэйцы нашли бы его и передали дальше. А для монаха это уже знак – здесь следует искать летописи нашего рода.
- Летописи, в башне? – судя по всему, оба землянина ничего не поняли. – А почему именно здесь?
- Ну, это летописи особые, - усмехнулся князь. – Покажите-ка мне того паука.
- Значит, ррабан – не только метод монахов и Перворожденных? - заметил Басманов.
- Да, только это доступно не всем. И не всегда понятно, - нардак снял с руки перстень с местным драгоценным камнем. – В нашем роду этот перстень называли «Последний Нардак», его носил каждый. Каждый помнил, что он может стать последним. Посмотрите, Эгер-шазрад, что вы здесь увидите?
Евграф принял перстень с каменным цветком, увидел иероглифы, и вдруг услышал – точнее, все услышали - старую шероховатую запись:
Рыцарь невозможное сотворит,
Для пришельцев книги сохранит.
Их Бродяга спрячет и сбережет,
Раскидав приметы на 5 сторон:
Главная примета – у Пьяницы,
Но он не сразу о том дознается,
Что принесет боль другим:
Герольд получит рыцарский знак,
Паж запутается, но поймет, что не так,
Художник сменит кисть на меч,
Женщине надо кольцо беречь.
Когда эти пять свое совершат,
Тогда падет власть красных мышат.
- Бред полнейший. Красные мышата – это товарищи из Монастырей? – уточнил Басманов.
- Да, ты же знаешь их символику.
- Текст бы посмотреть, - Азимов внимательно рассматривал перстень, будто ожидал, что тот сейчас выдаст ему распечатку.
- Я думал об этом, - нардак передал ему небольшой свиток, где текст был записан местной скорописью. – Конечно, я не поэт, и записал, как слышал.
- Стоп! – перебил его Демьян. – Но мы-то слышали это по-русски. А вы?
- По-хэширски. Мысли каждый слышит на своем языке, так же как книги читаются образами, картинками.
- Похоже, и записывал это тоже не поэт, - заметил Азимов, переворачивая перстень так и сяк. – Как это заново-то прослушать?
- Да, с мечом у нас лучше получалось, чем с пером, - усмехнулся князь. – Не спешите, пусть перстень останется у вас.
- У меня?! За что? – парень испуганно посмотрел на своих спутников. – Это какая-то ошибка, граждане. Я не нардак, не рыцарь, и здесь-то всего полгода. Товарищ майор, ну вы хоть можете что-то объяснить? Или повлиять на этого феодала?
Басманов хмыкнул, почесал затылок.
- Евграф Юрьич, такова воля князя. Мне в этих загадках копаться смысла нет, а ты человек новый – глядишь, и поймешь, о ком там речь идет. «Рыцарь для пришельцев книги сохранит» – это не о вас часом, мой князь?
- Не думаю, - улыбнулся тот. – Но для пришельцев – значит, для вас.
(...)
аш-шазрад – со-командир, фактический командир шаза
шазрад – командир шаза (роты), подразделения огнестрельщиков (от 60 до 100 человек)
вэйцы и хэширы – народности на Лхасе
таввиль – пришелец, общепринятое у туземцев Лхасы название землян
нардак (у хэширов) и гуан (у вэйцев) – титул владетельного или удельного князя, вроде герцога или короля в Европе, раджи в Индии, хана в Средней Азии
ариды – придворные, приближенные при нардаке
дасянг – воевода, старший командир уровня полковника или генерала у вэйцев
ррабан – личный носитель информации (своего рода флэшка) у ряда народностей Лхасы