Жор
В наше психиатрическое отделение на третьей неделе мужик поступил, «мутный» какой-то. Мы – общество, люди как люди, а этот – животное. Мне кажется, неважно, сошёл человек с ума или ещё как, загрустил маленько, затосковал, или наоборот, радостью наполнился, целует, обнимает, поёт, всех вдохновляет целый день, но ведь всё равно человеком же остался. А этот – не, «мутный»… И болезнь у него какая-то странная – жор. Он жрал без меры, вечно голодный. Пайка есть пайка, не разбежишься. Но в привычку входит, хватает. А этому, не-е-е. Правда тело у него крупное, рост большой, но всё равно непонятно.
Фамилия у него-то ли татарская, то ли ещё какая – Асретдинов, а говорит, что русский.
Он где-то на Линиях живёт. Неженатый. Мать у него умерла и оставила ему хатёнку.
Так он стал баб водить, ну и оставлять их на ночь. Иногда по согласию, а иногда и принуждал. Мало того, ещё и фотографировал в голом виде вместе с собой. А потом грозился мужьям предъявить эти фотографии. Ну, а бабы разные, не каждой это по нутру...
Вот за этот его интерес… Одним словом, уже второй раз его на тюремную баланду отправили.
Наркомовская пайка ему на один жевок, а дальше… сидит как волк, всех оглядывает. Мы уж стали опасаться за свои жизни. Посовещались обществом, решили ему помочь, давай, мол, мужики, организуем складчину, посидим без обеда, потерпим маленько. Посмотрим, что будет. Надо человека выручать. Все согласились.
Ну, а Конев, так он не в счёт, он не разговаривает. Ему нельзя. Он язык себе отрезал, теперь молчит.
Пришёл день. На обед – пшённая каша, ничего себе такая, нормальная каша. Тазик был у мужиков, сложили всю кашу. Растительным маслицем заправили, нашлось у кого-то с передачи. Торжественно вручили. Кушай дорогой! Сели вокруг «мутного», ждём... Он не стесняется. Вначале дело у него быстро шло, потом помедленнее, но с тазиком он управился. Видно, что довольный, морда заблестела.
Посидел молча, встал во весь рост и...упал. Испугались мы, позвали врача. Потом в хирургию отнесли. Его прооперировали. У него кишки лопнули. Через две недели живой вернулся. Молчит. Рубец во всё брюхо, как замок – молния. И до нас только сейчас дошло, что мы натворили. Ну, как, если бы помер мужик... от удовольствия!
А жор у него, кажется, прошёл...
****