Утром мне катастрофически не хватает времени! Листа не хватит, чтобы описать, сколько дел мне приходится сделать за какой-то час: умыться ледяной водой, чтобы разбудить лицо, потом его по-быстрому облагородить, нарисовав стрелки, ресницы и губы, разбудить Антошку, впихнуть в него манную кашу, застегнуть на все кнопочки-пуговки-молнии, потом, перескакивая через ступеньку, спуститься с пятого этажа, добежать до остановки, впрыгнуть в маршрутку, закинуть ребенка в сад, и в том же сумасшедшем темпе долететь до работы, где уже спокойно плюхнуться в кресло и начать разгребать бумаги, которые с каждым днем увеличивают стопки на моем рабочем столе.
Эта среда ничем не отличалась от других дней недели. По четкому алгоритму действий я собрала себя и наследника, открыла входную дверь и почувствовала ее легкое сопротивление: на коврике около моей квартиры спал человек. Мои стремительные действия разбудили его, он поднялся, поправляя пальто и фетровую шляпу, и молча смотрел на меня.
- Вы кто? – ничего другого в тот момент я и не могла спросить.
- Простите, милая леди, что нарушил ваш покой своим появлением возле вашей двери, -начал он говорить тихим голосом в какой-то великосветской манере, - я всего лишь путник, нашедший пристанище на эту ночь в вашем доме, разрешите представиться – Афанасий Петрович!
Сказать, что я была удивлена – мало. Я была ошарашена и внимательно рассматривала пожилого человека, весьма опрятно одетого и говорящего в таком непривычном для меня стиле.
- Вы кто, Афанасий Петрович?
- Я? Я человек без особого места жительства, попросту говоря - бомж.
- А что вы делали именно у моей двери?
- Дело в том, что по законам физики теплый воздух понимается вверх, поэтому на вашей лестничной площадке гораздо теплее, чем на других, а еще из вашей квартиры раздавались звуки классической музыки, я заслушался, а потом и заснул, за что еще раз великодушнейше прошу меня простить.
Я действительно вчера наигрывала на старом бабушкином рояле Стравинского перед сном и даже не подозревала, что у меня был слушатель.
- Вы знаете, мы очень спешим, разрешите мне закрыть квартиру.
-Да-да, конечно сударыня, простите старика, я так рассеян стал с возрастом.
Эта встреча не выходила у меня из головы целый день, странный гость совершенно не внушал ужаса, напротив, вызывал интерес. Он чем-то напоминал мне родного дедушку, который, пережив бабушку всего на несколько лет, ушел на небеса, оставив мне в наследство эту московскую квартиру и старый деревянный дом в Подмосковье. Родителей я своих не помнила, они погибли в одной из геологических экспедиций, а муж давно уже стал бывшим и чужим.
Возвращаясь из детского сада, мы еще немного погуляли с Антошкой по парку, поели мороженое, погоняли разноцветные листья и напоследок, сорвав с яблони пару душистых яблок, пошли к дому. На скамейке у подъезда сидел Афанасий Петрович. Увидев нас, он почтительно приподнял шляпу, поздоровавшись.
- Хотите яблоко?
- Благодарствуйте, не откажусь!
Я с улыбкой отдала старику сорванные яблоки.
- Что за старая книга у вас на коленях?
- Это стихи. Представляете, у кого-то поднялась рука выбросить в помойку такое раритетное издание.
Здравствуйте, дни голубые, осенние,
Золото лип и осин багрянец!
Здравствуйте, дни пред разлукой, осенние!
Бледный – над яркими днями – венец!
Дни недосказанных слов и мгновения
В кроткой покорности слитых сердец.
-Кто это?
-Брюсов. Не правда ли, чудесные стихи?
Я не могла не согласиться. А утром меня ждал неприятный сюрприз. Сын простыл и оставить его было не с кем. У меня началась паника. И почему в тот момент я первым делом подумала об Афанасии Петровиче? Конечно, он не отказался посидеть, даже убедил меня, чтобы я спокойно работала целый день. И, когда уже затемно я вернулась с работы, то застала умилительную картину, от которой навернулись слезы на глаза: Антошка тихо сопел в кроватке, обнявшись с любимым плюшевым медведем, а старик тихо читал ему сказку. Потом мы пили чай, и мой квартирант долго рассказывал мне о своей жизни. О том, как он работал учителем литературы в школе, как трудно ему было одному содержать огромную квартиру в сталинском доме, как мошенники-риэлторы сфабриковали документы и он остался без крыши над головой, без работы, совсем один в этом мире недосказанных слов. Он ушел в ночь вместе со стихами, а я еще долго лежала и не могла заснуть - думала о том, как странно и несправедливо устроен этот мир.
Золотая осень сменилась на холодный, с дождями и снегом ноябрь, морозец известил о приближении зимы. Старик пропал, видимо, нашел новое убежище, я уже стала о нем забывать, как однажды ночью меня разбудил тихий стук в дверь. На пороге, задыхаясь от кашля, стоял бледный Афанасий Петрович.
- Простите великодушно за поздний визит, не найдется у вас какого-нибудь лекарства, похоже заболел я сильно.
И тут я поняла, что больше так продолжаться не может.
Закатное солнце июля все еще продолжало окутывать жаром поля. Цветущие липы наполняли воздух медовым ароматом. На автобусной остановке сидел пожилой человек, читая газету. На дороге показался силуэт сельского автобуса.
- Дед, ну хватит тебе уже читать, автобус едет.
Старик улыбнулся, сложил газету, взял за руку Антошку и они поднялись со скамейки, чтобы встретить маму, возвращавшуюся с работы. В старом деревянном доме их ждал самовар, Бальмонт и плюшевый медведь.