(из архива "Высоцколюбие")
Любовь – это всё!
И это всё, что мы знаем о ней.
Эмили Дикинсон
-Не люблю о любви говорить –
это вам не корову доить!
(из интервью с передовой дояркой)
В ответ на справа сверху расположенные эпиграфы возникает желание процитировать, слегка авторизировав его, куплет известной песни:
О любви не говори – о ней всё сказано.
Сердце, полное любви, любить обязано!
С последним словом во второй строке полностью и категорически согласен, именно в такой, непривычно жёсткой интерпретации: твёрдозвучное - обязано, а не рассусолено-расплывачато - должно. Несколько сомневаюсь по поводу последних двух словах в первой строке: всё сказано. А всё ли сказано? Может быть, что-то недосказано или не так пересказано? И если об этом можно диспутировать-дискутировать, то со следующей моей мыслью спорить – только полезное время бесполезно терять! А мысль такова: о ней (любви) ещё не всё сочинено, ещё не всё пропето, ещё не всё понято.
Потому что, как правильно говорил любимый и великий юморист всех времён и народов Аркадий Райкин, любовь, любовь и любовь – это три разных понятия! И с ним трудно не согласиться, и тому есть доказательства. Многочисленные научные исследования, проведенные на насекомых, пресмыкающихся и животных, убедительно показали, что чувства влюблённости и любви присущи только человеческим прямоходящим особям. Ни один жучок-паучок, ни один усатый таракан, ни одна гадюка, ни одно парно- и непарнокопытное, не говоря о травоядных и хищниках, не покрываются капельками пота и красно-румяными пятнами при виде объекта-субъекта своего обожания, не теряют и не обретают дар речи. Они даже не обмениваются поцелуями! Потому что целоваться не умеют (а не потому что им мама целоваться не велит). А Homo sapiens при виде аналогичного объективно различимого субъекта и покрывается, и теряет, и мечтает испытать сладость прикосновения губами к кожным и слизистым покровам особи противоположного пола, и… Но об этом потом и не здесь! А в другом месте и в другое время!
Образно выражаясь, любовь – это капкан для всех и каждого, в который рано или поздно попадает основная масса землян. Именно в этот тройной капкан попал и Владимир Высоцкий. Вот с этого момента сейчас, здесь и, насколько возможно, подробно!
Чтобы не заплелись ваши мозговые извилины, констатирую статистические данные: популярный во все времена поэт-исполнитель любовной теме посвятил более тридцати песен (лично я насчитал – тридцать четыре). Это просто уму не растяжимо! Означает это то, что любовью он и сам не был обижен. Да будет вам известно: Г-н Сушко Ю.М. выпустил книгу "Ходил в меня влюбленный весь слабый женский пол" (Женщины в жизни Владимира Высоцкого), где подробно перечислил все имена, обладательницы которых – их на поверку оказалось немного-немало, а ровно сто сорок три - соприкасались с этим талантливым женским (позвольте употребить в хорошем смысле слово) угодником. Можете ли вы поверить, что он и не любил их, естественно, каждую по-разному и в некоей мере не угождал их калейдоскопическим прихотям?
Теперь ответьте на такой вопрос – с чего начинается любовь? А я, опережая вас, отвечу – с влюблённости. Именно это сакраментальное чувство является вечным двигателем любого творчества. Ради него совершаются душещипательные поступки и настоящие мужские подвиги, благодаря ему, рождаются и стихи, и поэмы, и, конечно же, песни и серенады.
Попав под этот молох или, с позволения сказать, жёрнов, бард ощутил потребность рассказать всем (и нам в том числе) о своих впечатлениях, чаяньях и ощущениях. Но как? Хотелось бы неординарно, желалось не напрямик, а окольными путями и, вполне уместно так выразиться, иносказательно, со значением и намёком. Но чтобы обязательно поняла ОНА – та единственная, неповторимая и самая-самая-самая, по ком так трепещет сердце, перехватывает дыхание и комок подступает к горлу.
Анализируя написанное и озвученное под гитарные аккорды, обращает на себя внимание эволюция чувственности автора. В первых песнях и стихах, грубо говоря, но мягко выражаясь, наблюдался настоящий коктейль, замешанный на чужих судьбах дворовых завсегдатаев с заметной примесью личных переживаний, рачительно не раскрывая их полностью. Попробуйте найти подтверждение этому хотя бы в фрагментах одной из первых песен под ни о чём не говорящим на первый взгляд названием "Татуировка":
Не делили мы тебя и не ласкали,
А что любили – так это позади, -
Я ношу в душе твой светлый образ, Валя,
А Лёша выколол твой образ на груди…
И теперь реши, кому из нас с ним хуже,
И кому трудней – попробуй разбери:
У него – твой профиль выколото снаружи,
А у меня – душа исколота снутри.
И когда мне так уж тошно, хоть на плаху, -
Пусть слова мои тебя не оскорбят, -
Я прошу, чтоб Леша расстегнул рубаху,
И гляжу, гляжу часами на тебя…
Сентиментальность и скромность выражения чувств напрочь исчезли в другом песенном примере. На смену им демонстрируется грубость и пренебрежение к высокому чувству. Через край плещется неуёмная собственническая злость:
Что же ты, зараза, бровь себе подбрила,
Для чего надела, падла, синий свой берет!
И куда ты, стерва, лыжи навострила –
От меня не скроешь ты в наш клуб второй билет!..
Рыжая шалава, от тебя не скрою:
Если ты и дальше будешь свой берет носить –
Я тебя не трону, а в душе зарою
И прикажу залить цементом, чтобы не разрыть…
Иная злость, помноженная на преступные, явно необдуманные поступки, сквозит в песне "Тот, который раньше был":
В тот вечер я не пил, не пел –
Я на неё вовсю глядел,
Как смотрят дети, как смотрят дети.
Но тот, кто раньше с нею был,
Сказал мне, чтоб я уходил,
Сказал мне, чтоб я уходил,
Что мне не светит…
Разлука мигом пронеслась,
Она меня не дождалась,
Но я прощаю, её – прощаю.
Её, как водится, просит,
Того ж, кто раньше с нею был,
Того, кто раньше с нею был, -
Не извиняю.
Взрослеет автор, и вместе с ним взрослеет персонаж. Но хулиганский налёт в изложении своих чувств свидетельствует о продолжающемся влиянии улицы и (трудно удержать от обиходного словечка былого времени) подворотни:
У тебя глаза – как нож:
Если прямо ты взглянёшь –
Я забываю, кто я есть и где мой дом;
А если косо ты взглянёшь –
Как по сердцу полоснёшь
Ты холодным, острым серым тесаком…
Этот налёт сохраняется в других песнях, где звучит неприкрытое юношеское бахвальство реалиями, возведённых в определённую степень, для вычурной приукраски собственных (отнюдь немногочисленных – это видно невооружённым глазом) якобы Казановских подвигов:
У меня было сорок фамилий,
У меня было семь паспортов,
Меня семьдесят женщин любили,
У меня было двести врагов.
Но я не жалею!..
По-видимому, подобное первыми слушателями авторских песенных проб на эту тему поощрялось, в смысле - нравилось. А как известно, спрос диктует предложение. К таким образчикам можно смело отнести и следующую диалоговую песню "Наводчица" (этот приём будет использован в творчестве гораздо позже):
-Сегодня я с большой охотою
Распоряжусь своей субботою,
И если Нинка не капризная,
Распоряжусь своею жизнью я!..
-Она ж хрипит, она же грязная,
И глаз подбит, и ноги разные,
Всегда одета как уборщица…
-Плевать на это – очень хочется!
Все говорят, что – не красавица, -
А мне такие больше нравятся.
Ну что ж такого, что – наводчица, -
А мне ещё сильнее хочется!
Владимиру Высоцкому, вероятно (да что там вероятно – наверняка), тоже импонировало, когда всем нравится то, что он достигал в угоду дружкам-товарищам. Но главное в его творческой лаборатории – изучение человеческого нутра, наработка формы подачи характеров героев песенных рассказчиков, заимствованных из окружающей среды общества. Он как бы примеряет роли на себя (вот она - серьёзная актёрская стезя). В очередном опусе он явно использует чьё-то донжуановское повествование:
Я любил и женщин и проказы:
Что ни день, то новая была, -
И ходили устные рассказы
Про мои любовные дела.
И однажды как-то на дороге
Рядом с морем – с этим не шути –
Встретил я одну из очень многих
На моём на жизненном пути.
А у ней – широкая натура,
А у ней – открытая душа,
А у ней – отличная фигура, -
А у меня в кармане – ни гроша…
Почти то же самое мы находим, но с небольшим уклоном в "Городском романсе":
Я однажды гулял по столице – и
Двух прохожих случайно зашиб, -
И, попавши за это в милицию,
Я увидел её – и погиб.
Я не знаю, что там она делала, -
Видно паспорт пришла получать –
Молодая, красивая, белая…
И решил я её разыскать…
Я ударил её, птицу белую, -
Закипела горячая кровь:
Понял я, что в милиции делала
Моя с первого взгляда любовь…
В.Высоцкий даже решается на возрастной эксперимент, препарируя разноликую и многогранную любовь немногочисленной, но яркой - с авторской точки зрения – прослойки общества. Кто в этом возрасте не страдал в отсутствии желаемой популярности! На этот раз, скорее всего, процитированы (зарифмованные автором) наблюдения умудрённого жизненным опытом исследователя женских натур:
Я теперь на девок крепкий,
И теперь одною меткой
Я всех баб равняю как одну:
Пусть у ней во лбу семь пядей,
Пусть при полном при параде, -
Встречу бабу – в сторону сверну.
Был я раньше тоже хлипкий –
Провожал я их улыбкой,
Даже, помню, год с одною жил, -
А теперь пройду не глядя –
Мне плевать, что ейный дядя
Раньше где-то в органах служил.
Баб держу я в чёрном теле,
А чтоб лечь в одну постелю –
Этим меня можно насмешить, -
Даже если умоляет,
Даже в экстренном случае –
Очень меня трудно уложить!
Почему с таким напором
Я воюю с женским полом:
Изучил я их как свой портрет, -
Ведь полвека я – не меньше –
Изучаю этих женщин,
И сейчас мне – восемьдесят лет.
А то, что по смыслу не вместилось в предыдущей песне, использовано чуть позже:
То была не интрижка –
Ты была на ладошке,
Как прекрасная книжка
В грубой суперобложке.
Я влюблён был как мальчик –
С тихим трепетом тайным
Я листал наш романчик
С неприличным названьем…
Однако так долго продолжаться не могло. Пришло время, когда появилась необходимость говорить не с чужих слов, а высказывать свои накопившиеся мысли, своё созревшее (или созревающее) мнение, свой взгляд на самое сокровенное человеческое чувство. И тогда зазвучали новые аккорды, придающие особое звучание осознания глубины любовных терзаний:
Не сравнил бы я любую с тобой –
Хоть казни меня, расстреливай.
Посмотри, как любуюсь тобой, -
Как мадонной Рафаэлевой!
Дом хрустальный на горе – для неё,
Сам, как пёс бы, так и рос – в цепи.
Родники мои серебряные,
Золотые мои россыпи!
Низкопробное постепенно отошло на второй, потом на третий и неизвестно какой план. Возникло новое осмысление чувственной трепетности. Пытливый ум начал погружаться в аналитические размышления, делать аргументированные выводы в лирическом исполнении:
Красивых любят чаще и прилежней,
Весёлых любят меньше, но быстрей, -
И молчаливых любят, только реже,
Зато уж если любят, то сильней…
Но В.Высоцкий, весь насквозь пропитанный актёрским талантом, не может жить без заморочек. На его жизненной тропе встречаются (с ними не то, что трудно, а просто невозможно разминуться) сочные типажи и колоритные прототипы, от имени или под маскою которых он демонстрирует всё новые и новые любовные истории. Ну как пройти мимо страданий юного "Вертера", как не посочувствовать ему в связи с его неравенством с зажиточной, как говорили тогда, избранницей? Таким пеняют, что, дескать, ты ей не пара, не той модели сапог. А ведь сердцу не прикажешь!
У неё всё своё – и бельё, и жильё, -
Ну а я ангажирую угол у тёти.
Для неё – всё свободное время моё,
На неё я гляжу из окна, что напротив…
У неё, у неё на окошке – герань,
У неё, у неё – занавески в разводах, -
У меня, у меня на окне – ни хера,
Только пыль, только толстая пыль на комодах…
Порой мне кажется, что все герои произведений В.Высоцкого – жильцы одной большой коммунальной квартиры с большим коридором и маленькими комнатками-сотами. Они проживают свою жизнь суетливо, как жужжащие пчёлы: по утрам убегая куда-то, вечером возвращаются в работы и подработок до зубов гружённые сетками-авоськами, чтобы сварганить, потом загрузить пищу в организм и запустить её в переработку. А пока дрёма со сном не сразили их наповал до самого раннего утра, они, невзирая на недостойные условия существования, наслаждаются общением друг с другом, делятся воспоминаниями и впечатлениями, незло спорят, а иногда и ссорятся, выставляют на показ и на обсуждение свои творческие успехи, сочувствуют неудачникам, увлечённо читают стихи и прозу, голосят расхожие народные песни (что свершается под стеклянное чёканье рюмок и гранёных стаканов), в иные дни и при других обстоятельствах исполняют романсы. Не секрет, что разношёрстность обитающей рядом публики – благодатная почва для талантливого и внимательного аналитика и творца – если не сейчас, то в будущем. Эта атмосфера была близка самому В.Высоцкому: он знал её не понаслышке, он обитал в ней, он знал по чём фунт лиха, он сам был составной её частью. Дружная коммуналка сродни большой компании друзей, а без друзей актёр-поэт-певец никогда не жил. Всё, что он нарабатывал, он нёс на суд своих сотоварищей. Среди его трудов было отведено почётное место и любовной лирике, к которой нам пора вернуться.
В одном из своих интервью В.Высоцкий отнес своё творчество к разряду городского романса. В его арсенале имеются достойные образчики с одноименным названием. К примеру, вот этот (сокращению не подлежит):
Было так – я любил и страдал.
Было так – я о ней лишь мечтал.
Я её видел тайно во сне
Амазонкой на белом коне.
Что мне была вся мудрость скучных книг,
Когда к следам её губами мог припасть я!
Что с вами было, королева моих грёз?
Что с вами стало, моё призрачное счастье?
Наши души купались в весне,
Плыли головы наши в огне.
И печаль, с ней и боль – далеки,
И казалось – не будет тоски.
Ну а теперь – хоть саван её готовь, -
Смеюсь сквозь слёзы и плачу без причины.
Вам вечным холодом и льдом сковало кровь
От страха жить и от предчувствия кончины.
Понял я – больше песен не петь,
Понял я – больше снов не смотреть.
Дни тянулись с ней нитями лжи,
С нею были одни миражи.
Я жгу остатки праздничных одежд,
Я струны рву, освобождаясь от дурмана, -
Мне не служить рабом у призрачных надежд,
Не преклоняться больше идолам обмана!
Или другой – не менее лиричный с соблюдением правил его написания и исполнения:
В душе моей – пустынная пустыня, -
Ну что стоите над пустой моей душой!
Обрывки песен там и паутина, -
А остальное всё она взяла с собой.
Мне каждый вечер зажигает свечи,
И образ твой окуривает дым, -
И не хочу я знать, что время лечит,
Что всё проходит вместе с ним.
Этот фрагмент из романса, увидевшего свет в период тесного общения с француженкой русского происхождения, мечтой поэта - Мариной Влади. Обретение настоящей любви дало новый значительный стимул для творчества. Кто-то сказал, что у Высоцкого была любовь на две страны, связующим звеном которой зачастую (да проститься мне тавтология) служила телефонная связь. В песне "Ноль семь" он, не стесняясь, показывает свои личные терзания, напряжение страстной влюблённости, полное нестерпимого ожидания:
Для меня эта ночь – вне закона.
Я пишу – по ночам больше тем.
Я хватаюсь за диск телефона,
Набираю вечное ноль семь…
Эта ночь для меня вне закона.
Я не сплю – я кричу: "Поскорей!.."
Почему мне в кредит, по талону
Предлагают любимых людей!..
Телефон для меня – как икона,
Телефонная книга – триптих,
Стала телефонистка мадонной,
Расстоянье на миг сократив…
Что, опять поврежденье на трассе?
Что, реле там с ячейкой шалят?
Мне плевать – буду ждать, - я согласен
Начинать каждый вечер с нуля!..
Эта ночь для меня вне закона.
Ночи все у меня не для сна, -
А усну – мне приснится мадонна,
На кого-то похожа она.
"Девушка, милая! Снова я, Тома!
Не могу дождаться – жду дыханье затая…
Да, меня!.. Конечно, я!.. Да, я!.. Конечно, дома!"
"Вызываю… Отвечайте…" - "Здравствуй, это я!"
Поражают откровенностью и открытостью строки, адресованные любимой женщине:
Маринка, слушай, милая Маринка,
Кровиночка моя и половинка, -
Ведь если разорвать, то – рубь за сто –
Вторая будет совершать не то!
Маринка, слушай, милая Маринка,
Прекрасная как детская картинка!
Ну кто сейчас ответит – что есть то?
Ты, только ты, ты можешь – и никто!..
Маринка, слушай, милая Маринка,
Загадочная как жилище инка,
Идём со мной! Куда-нибудь, идём, -
Мне всё равно куда, но мы найдём!
Наверняка, вы прочувствовали, что приведённые выше и приводимые ниже песенные фрагменты в корне отличаются от тех, которые явились в более ранний период жизни поэта-певца. Они адресные, личностные, наполненные душевным трепетом, который подчёркивает сам В.Высоцкий:
Нет рядом никого, как не дыши.
Давай с тобой организуем встречу!
Марина, ты письмо мне напиши –
По телефону я тебе отвечу.
Пусть будет так, как года два назад,
Пусть наши встречи только наугад,
Хотя ведь ты работаешь, конечно.
Не видел я любой другой руки,
Которая бы так меня ласкала, -
Вот по таким тоскуют моряки, -
Сейчас моя душа затосковала.
Я песен петь не буду никому –
Пусть, может быть, ты этому не рада, -
Я для тебя могу пойти в тюрьму –
Пусть это будет за тебя награда.
Не верь тому, что будут говорить,
Не верю я тому, что люди рады,
И как-нибудь мы будем вместе пить
Любовный вздор и трепетного яда.
Или ещё, так сказать, в довесок – об чистоте чувства большой Любви известного барда:
Люблю тебя сейчас, не тайно – напоказ, -
Не после и не до в лучах твоих сгораю;
Навзрыд или смеясь, но я люблю сейчас,
А в прошлом – не хочу, а в будущем – не знаю.
Ах, разность в языках, - не положенье – крах!
Но выход мы вдвоём поищем – и обрящем.
Люблю тебя и в сложных временах –
И в будущем, и в прошлом настоящем!
Надо отдать должное Высоцкому за то, что в анализируемый период он находит время для иных рифмосплетений на эту же тему, где уживаются юмор, сатира и ирония в высшем их проявлении. Была создана некая антология семейных отношений, помещая персонажей в разные вековые рамки. Его бурная фантазия поистине безгранична и многопланова. Он использует монологовую основу, от чего выигрывают слушатели. Взять хотя бы "Песню про плотника Иосифа, деву Марию, Святого Духа и непорочное зачатие", где явно проглядывает характер мужа-ревнивца:
Возвращаюся с работы,
Рашпиль ставлю у стены, -
Вдруг в окно порхает кто-то
Из постели от жены!
Я, конечно, вопрошаю:
"Кто такой?"
А она мне отвечает:
"Дух Святой!"
Ох, я встречу того Духа –
Ох, отмечу его в ухо!
Дух он тоже Духу рознь:
Коль Святой – так Машку брось!
Хочь ты – кровь голубая,
Хочь ты – белая кость, -
Вот родится Он, и знаю –
Не пожалует Христос!..
…Вот влетаю с криком, с древом,
Весь в надежде на испуг…
Машка плачет: "Машка, где он?"
"Улетел, желанный Дух!"
"Как же это, я не знаю,
Как успел?"
"Да вот так вот, - отвечает, -
Улетел!
Он псалом мне прочитал
И крылом пощекотал…"
"Ты шутить с живым-то мужем!
Ах ты скверная жена!.."
Я взмахнул своим оружием…
Смейся, смейся, Сатана!
Совсем другая ситуация, по мнению В.Высоцкого, могла наблюдаться в первобытно-общинной семье каменного века, где царил в основном матриархат, а мужчина добивался полного главенства:
А ну отдай мой каменный топор!
И шкур моих набедренных не тронь!
Молчи, не вижу я тебя в упор, -
Сиди вон и поддерживай огонь!
Выгадывать не смей на мелочах,
Не опошляй семейный наш уклад!
Не убрана пещера и очаг, -
Разбаловалась ты в матриархат!
Придержи своё мнение:
Я – глава, и мужчина – я!
Соблюдай отношения
Первобытнообщинныя!..
Не ссорь меня с общиной – это ложь,
Что будто к тебе ктой-то пристаёт, -
Не клевещи на нашу молодёжь,
Она – надежда наша и оплот!
Иные времена – иные отношения в ячейке общества. Под влиянием "алкоголия" "нанектаренные" патриции вели беседы и исторгали проклятия в адрес своих жён. Как, например, надеющийся на развод Марк-патриций у Капитолия из песни "Семейные дела в Древнем Риме":
"Эх, с почтенною матрёною
разойдусь я скоро, братия!
Она спуталась с поэтами,
Помешалась на театрах –
Так и шастает с билетами
На приезжих гладиаторов!..
Я ей дом оставлю в Персии –
Пусть берёт сестру-мегерочку, -
На отцовские сестерции
Заведу себе гетерочку…
Там сумею исцелиться и
Из запоя скоро выйду я!"
…И пошли домой патриции,
Марку пьяному завидуя.
Борьба за прекрасных дам и обладание ими. Вот что порой определяло любовь в средние века. И горе преследовало мужей, когда взгляд короля буквально падал на их жён. В ход пускались рыцарские турниры и, выражаясь современно, длительные командировки в виде походом во славу правителей. Это попытался продемонстрировать нам бард от имени бедлаги, страдающего от любви:
Сто сарацинов я убил во славу её –
Прекрасной даме посвятил я сто смертей, -
Но сам король – лукавый сир –
затеял рыцарский турнир, -
Я ненавижу всех известный королей!..
Король сказал: "Он с вами справится шаля! –
И пошутил: - Пусть будет пухом вам земля!"
Я буду пищей для червей –
тогда он женится на ней, -
Простит мне бог, я презираю короля!..
Ну вот всё кончено – пусть отдохнут поля, -
Вот льётся кровь его на стебли ковыля.
Король от бешенства дрожит,
но мне она принадлежит –
Мне так сегодня наплевать на короля!
…Но в замке счастливо мы не пожили с ней:
Король в поход послал на сотни долгих дней, -
Не ждёт меня мой идеал,
ведь он – король, а я – вассал, -
И рано, видимо, плевать на королей!
Из Эпохи Возрождения В.Высоцкий выбрал простодушного, обуянного созиданием шедевров художника. Но здесь конфликт противоположного свойства, во главе которого стоит до бесстыдства приземлённая натурщица. Ей далеки чаяния в области живописи и скульптуры. Художник ей предлагает позировать:
"Я тебя – даже нагую –
Действием не оскорблю, -
Дай я тебя нарисую
Или из глины слеплю!"
Но отвечает сестричка:
"Как же вам не ай-яй-яй!
Честная я католичка –
И несогласная я!..
Я не привыкла без чувства –
Не соглашуся ни в жисть!
Мало что ты – для искусства, -
Сперва давай-ка женись!"
Бывшим подругам в Сорренто
Хвасталась эта змея:
"Ловко я интеллигента
Заполучила в мужья!.."
Вкалывал он больше года –
Весь этот длительный срок
Всё улыбалась Джоконда:
Мол, дурачок, дурачок!
…В песне разгадка даётся
Тайны улыбки, а в ней –
Женское племя смеётся
Над простодушьем мужей!
Так ли это было давным-давно или иначе – нам остаётся только доверяться автору. "Времена меняются – и мы меняемся вместе с ними" – изрек философ. В этой правоте мы можем удостовериться лично, ознакомившись с "Двумя письмами" из переписки одной современной семейки. Насколько нивелировалось чувственность можно судить по тому, что из пространных посланий скромно звучат заверения в любви в нескольких строчках.
Первая цитата из письма жены на престижную сельскохозяйственную выставку, куда муж повёз быка-производителя:
Ты, болтают, получил премию большую;
Будто Борька, наш бугай, первый чемпион…
К злыдню этому быку я тебя ревную
И люблю тебя сильней, нежели чем он.
Вторая цитата – из ответа мужа – также не отличается витиеватостью и изысканностью:
Водки я теперь не пью – ну ни стопочки!
Экономлю и не ем даже супу я, -
Потому что я куплю тебе кофточку,
Потому что я люблю тебя, глупая.
Вот и вся любовь, граждане! Завершая знакомство с семейной эволюцией, хочется, чтобы вы вспомнили ещё одну семейную хронику. В ней фигурируют не люди, а африканские животные. Возможно, и такое бывает (да чего не случается):
В общем, так: один Жираф
Влюбился – в Антилопу!..
"Что же что рога у ней, -
Кричал Жираф любовно, -
Нынче в нашей фауне
Равны все пороговно!
Если вся моя родня
Будет ей не рада –
Не пеняйте на меня, -
Я уйду из стада!"…
И ушли к Бизонам жить
С Жирафом Антилопа.
Знакомая ситуация – не правда ли? В иносказании, на мой взгляд, чётко проглядывается суть человеческих отношений. Это не правило, но сие имеет место быть.
Довольно любопытно, что когда впервые прозвучала песня со следующими словами:
Здесь лапы у елей дрожат на весу,
Здесь птицы щебечут тревожно –
Живёшь в заколдованном диком лесу,
Откуда уйти невозможно.
Пусть черёмухи сохнут бельём на ветру,
Пусть дождём опадают сирени, -
Всё равно я отсюда тебя заберу
Во дворец, где играют свирели! -
некоторые не сразу поверили, что она написана Владимиром Высоцким. "Уж больно она лирическая для него" – такая фраза выставлялась в качестве аргумента. Странно, но, оказывается, ему приходилось преодолевать рамки созданного им же имиджа и доказывать, а вернее – показывать, что ему не чужды нежность, сентиментальность, что он такой же ранимый человек, как и многие вокруг, что у него тоже возникают ситуации с множеством вопросов, что порой он сам выступает в роли просителя:
Неужели мы заперты в замкнутый круг?
Неужели спасёт только чудо?
У меня в этот день всё валилось из рук
И не к счастию билась посуда.
Ну, пожалуйста, не уезжай
Насовсем, - постарайся вернуться!
Осторожно: не резко бокалы сближай, -
Разобьются!
Изучая любовную тему в творчестве В.Высоцкого и делясь своими новыми впечатлениями, возникающими при ближайшем рассмотрении лирического наследия, я обратил внимание, что мои собеседники и оппоненты, казалось бы, знают всё об этом уникальном актёре, поэте и певце. Они цитируют огромное количество текстов песен, некоторые читают наизусть фрагменты из его прозаических произведений. Но когда я ради эксперимента предлагал ознакомиться с тем, что написано под заголовком "Нить Ариадны", и, не говоря заранее имя автора, спрашивал, чьему перу это принадлежит, не один раз был поражён ответом: "Андрею Вознесенскому". На вопрос – почему же именно ему – получал разъяснения подобного рода: "Потому что он - любитель всякой мифологии, легенд и истории". Я, конечно, не исключаю возможности, что, часто общаясь со знаменитым поэтом, и В.Высоцкий мог заразиться исследованием и собственной разработкой (допустимо и слово – переиначивание) перечисленных материалов. Удивительны фрагменты его трактовки знакомого всему миру мифа о том, как одна царская дочь дала путеводную нить парню, который отправился в лабиринт. По мнению барда, это была не простая нить, а нить Любви. Он тянет её из мифического прошлого в настоящее, считая, что наши города – это те же лабиринты, в которых плутает и он с надеждой на удачу:
Кто меня ждёт,
Знаю – придёт,
выведет прочь.
Только пришла бы,
Только нашла бы –
И поняла бы:
Нитка ослабла…
Да, так и есть:
Ты уже здесь –
будет и свет!
Руки сцепились до миллиметра,
Всё – мы уходим к свету и ветру, -
Прямо сквозь тьму,
Где – одному
выхода нет!…
Издревле в народе бытует такое понятие как лебединая верность. Это символ преданности, высокой Любви. Многие поэты обращались и обращаются к этой притягательной теме. Не обошёл её и В.Высоцкий. Его песня о двух погибших лебедях. Но ракурс, выбранный автором, разнится с подачей прочих творцов. Сюжет построен не на роковой случайности, как зачастую пишут поэты, а на целенаправленности – идёт охота на лебедей. С горечью Высоцкий восклицает:
Ну и забава у людей –
Убить двух белых лебедей!..
Двум белым ангелам сродни,
К земле направились они –
Опасная повадка!
Из-за кустов, как из-за стен,
Следят охотники на тем,
Чтоб счастье было кратко…
Они упали вниз вдвоём,
Так и оставшись на седьмом,
На высшем небе счастья.
Финал гласит о том, что людская жесткость побеждает вопреки трезвому разуму. Но разве гибель благородных птиц главное в этом рассказе?
Отличительная особенность барда и состоит в многоплановости сочиненного. Кто-то сказал, что в каждой его песне надо искать второе или даже третье дно, независимо от того, в каком ключе она написана – серьёзном и юмористическом. Взять хотя бы "Серенаду Соловья-разбойника". За каламбурами и показной залихватостью персонаж прячет большое и самое сокровенное чувство – Любовь:
Выходи, я тебе посвищу серенаду!
Кто тебе серенаду ещё посвистит?
Сутки кряду могу – до упаду, -
Если муза меня посетит…
Так тебя я люблю, что ночами не сплю,
Сохну с горя у всех на виду.
Вон и голос сорвал – и хриплю, и сиплю.
Ох, я дров нарублю – я себя погублю, -
Но тебя украду, уведу!
При этом он заверяет свою пассию: "Я – нечистая сила, но с чистой душой!" и проникновенно просит её: "Не дай погаснуть пламенной любви!"
Так что же для В.Высоцкого любовь? Ответ мы находим в его песнях, серенадах и балладах:
Вот она, вот она –
Наших душ глубина,
В ней два сердца плывут как одно…
Давно назначена цена
И за обоих внесена –
Одна любовь, любовь одна.
Своё отношение к великому чувству, которое делает человека человеком, он выразил в своеобразном гимне – "Балладе о Любви". Это не дань, это плод глубоких размышлений, это результат постижения истины – одной и единственной:
Я дышу, и значит – я люблю!
Я люблю, и значит - я живу!
И много будет странствий и скитаний:
Страна Любви – великая страна!
И с рыцарей своих – для испытаний –
Всё строже станет спрашивать она:
Потребует разлук и расстояний,
Лишит покоя, отдыха и сна…
Но многих захлебнувшихся любовью
Не докричишься – сколько не зови, -
Им счёт ведут молва и пустословье,
Но этот счёт замешан на крови.
А мы поставим свечи в изголовье
Погибших от невиданной любви…
И душам их дано бродить в цветах,
Их голосам дано сливаться в такт,
И вечностью дышат в одно дыханье,
И встретиться – со вздохом на устах –
На хрупких переправах и мостах,
На узких перекрёстках мирозданья.
Свежий ветер избранных пьянил,
С ног сбивал, из мёртвых воскрешал, -
Потому что если не любил –
Значит, и не жил, и не дышал!
Анализ провёл и подготовил к печати В.К.Цыкалов.
г.Саранск, 2006 год
Вошёл в авторский двухтомник "Парадоксальная геометрия жизни" (2006)