СЛЭШ!
Псевдоисторическая сказка о любви, ненависти и …. борделе
И да, все это уже когда-то было написано/рассказано/украдено. Вторичность сюжета
***
«Есть в графском парке черный пруд,
Там лилии цветут...»
«Невесте графа де ля Фер всего шестнадцать лет....»
Красивый голос менестреля навевал не просто мрачные, а адские мысли, и боль, которая поедом ела душу, рвалась наружу, разрывала грудную клетку, и белоснежный хлопок рубашки.
«Невеста графа де ля Фер становится женой...»
Пусть поет, пусть душа окровавленными тряпицами разлетается в разные стороны, пачкая красным безупречные стены, покрытые вековыми гобеленами.
«Супруги мчат к руке рука...»
- Хватит Шато, свободен.
Менестрель не подчинился, допевая прекраснейшую и то же время жутчайшую из баллад.
«Что ж граф, не муж и не вдовец?
Обоих в омут и конец???»
- Шато?!
- «Для Атоса это слишком много, а для графа де ля Фер слишком мало» - процитировал менестрель новую повесть знаменитейшего придворного поэта , словоблудие которого подобно извержению Везувия, не устоит никто, «Помпеи падут».
Шато протянул эту книгу князю.
И она, в мгновение ока, с грохотом влетела в стену, вмиг рассыпалась на тысячу тоненьких листочков, которые порывом ветра от внезапно открывшегося окна загнаны в прожорливую пасть камина, одно мгновение, легкий взмах самой прекрасной бабочки на земле и страдания графа прекращаются.
Огонь не пощадил никого.
Ни графа, ни Атоса, ни его прекрасную юную жену.
Эйджел закрыл глаза.
А для князя де Рэни? Это слишком много или мало.
Вопрос в пустоту, и ответ - тишина.
Риторика никогда не была его коньком.
***
- Я не верю, ты мой, мой мальчик,- шептал Эйджел, князь де Рэни.
Молодой человек под ним, заглушено застонал, белая рубашка уже почти расстегнута, да вот так, еще манжеты.
- Нет, стой, любовь моя, я не могу,- выдохнул Диамонд. - Нет, Нет.
Чем сильнее он бился пойманной в силки птицей, тем яростей князь прижимал его к себе.
- Мо, не упрямься, прошу.
- Князь, не сегодня, дай мне три дня, три, ах, и я твой.
Рык раннего зверя слышали, казалось, даже близлежавшие деревни.
- Диамонд?! Мо, не надо, три месяца...
Кое- как вывернувшись, умом понимая, что если бы князь его не услышал, то все бы закончилось уже сегодня, при чем к удовлетворению обеих сторон, но ...
- Эйджел три дня, ты ведь вытерпел эти долгие три месяца, что тебе стоит дать мне эти гребанные три дня, прошу.
Молодой человек покорно опустился на колени, перед сидящим на разобранной кровати князем, который и уронившим голову себе на руки князем.
Поправив рубашку, наглухо замуровав свое тело в белоснежном батисте, он скрестил свои руки за спиной, показывая свое безграничное уважение и покорность.
«О да,- подумал князь,- какое благородство быть послушным, зная о собственной безопасности»
- Князь, - шепот - стон.
- Хорошо Мо иди, но через три дня, здесь рядом у моих ног.
Эйджел упал на кровать, простыни неуловимо пахли Диамондом. И это неизбежно сводило сума.
Вот уже три месяца. С момента знакомства на улицах столицы, до сегодняшнего дня, Диамонд казался неуловимой синий птицей, то окажется в руках, то ускользнет как сквозь пальцы вода.
Их встреча удача, поцелуи- пожар, все остальное - под запретом.
Диамонд сразу признался, что девственник и готов подарить самого себя только тому кого полюбит, так он обещал умершим родителям.
Князь ценил откровения и теплую улыбку Мо, так стал его называть Эйджел. Тем более он никогда не видел столь невинных людей.
Эйджел опешил, как можно оказаться таким, хмм, невинным в восемнадцать лет. Хоть и Князю было на тройку лет больше, его послужной список насчитывал тысячи побед, и разбитых сердец. Эйджел шел дальше, почти по костям. И вот сука-судьба, подкинула ему шараду, в лице просто парня. Де Рэни сколько не бился так и не узнал родословную Диамонда.
- Тебе нужен я или бумажки?- глядя в черные очи князя , твердил мальчишка.- Или голубая кровь важнее чувств?
Его неуступчивость злила де Рэни, но он молчал. Скрипел зубами, приказывал следить за возлюбленным, но все напрасно, он казался волшебником.
- Ты маг или его ученик? - однажды поймав несносного мальчишку, прижимая к себе горячее желанное тело, прошептал князь, так что у Мо подкосились ноги, он чуть не свалился.
- Нет, что ты, - успокоил его Диамонд.- Я- это просто я. Простой парень, который...
- Который что- он еще сильнее прижал Диамонд к себе.
- Я не готов сказать это тебе,- по привычке вырываясь, прокричал юноша, его белоснежные волосы растрепались на ветру.
Зеленые глаза горели огнем, сжигающим изнутри не только его, но стоявшего теперь уже рядом мужчину.
Желание- этот аромат не спутать ни с чем.
Так почему мальчишка кривляется, кутаясь в белоснежные сорочки, не разрешая оголять собственное тело. Чего боится, или что скрывает?
Видимо эти вопросы явно были написаны на лице князя
-Я не скрываю ничего, дай мне время. И я скажу тебе.
Вздохнув, Эйджел провел рукой по своим темным волосам, собранным в небрежную косу.
-Я подожду.
Ага, и Диамонд страстно поцеловал князя, даря тому счастье и восторг, и дискомфорт в штанах.
Шаги в коридоре стихли, он опять как сквозь стену просочился
Шельма белокурая!
- Черт бы тебя побрал Мо, и на кой ляд ты мне сдался.
-Князь,- дверь неслышно открылась.- Не у ваших ног, а в вашей кровати.
-Убью паршивца,- подушка полетела в закрытую дверь.
И только тихий смех разлетелся по потомственному имению благороднейшего семейства де Рэни.
- Шато!
-Да мой господин,- в дверях показалась склонившаяся в услужливом поклоне фигура слуги, менестреля и по совместительству друга. Но это не выходило за рамки дозволенного, Шато четко видел свою роль в судьбе князя.
- Мне кажется , я женюсь.- Парень в дверях резко распрямился, задевая рыжей макушкой косяк.
- Пппппоздравляю, - не понятно слезы радости или боли брызнули и его глаз.- Иии на ком, смею я Вас спросить?
-На Диамонде конечно.
-А он согласен?-, потирая голову, спросил Шато.
Молодой человек в свете свечи казался размытой фигурой, но даже так он казался нереально красивым, а его голос...
- Шато, мой друг, сядь рядом. Не плачь,- Де Рэни прикоснулся к голодной как снег, руке менестреля. - Все будет хорошо.
-Не думаю, мой господин.
-Почему,- князь посмотрел на опущенную голову друга, затем рукой взял его за подбородок, вынуждая столкнуться со своими проникновенным зелеными глазами.
- Вы ничего о нем не знаете, господин.
-Ну и что, я люблю его, этого мало? Он никогда не был с другими мужчинами, и я хочу, чтобы его первый раз совпал с первой брачной ночью.
- Вы в этом уверены?- рука, державшая его лицо не давало Шато опустить глаза в пол и спрятаться за рыжими волосами, как за занавеской.
- Конечно!
И де Рэни быстро поцеловал друга в губы:
- А теперь иди и приведи мне падре. И запомни пока никому не слова. Три дня, бля!
Шато странно посмотрел на возбужденного хозяина, грустно, как побитая собака, которая верой и правдой служила много лет и теперь за ненадобностью выброшена на помойку, посеменил к выходу.
Уже в дверях он повернулся, и князь уверен, что увидел в зеленых глазах, казавшихся в в темноте двумя не ограненными алмазами, слезы.
А может ему просто показалось?
***
- Господин, прошу, найди мне настоявшего мага.
Конечно, говорить пока никто еще не разрешал, но дело есть дело.
Совершенно обнаженный парень сидел у ног Этни де Карэ, почетного жителя столицы, графа и прожигателя жизни.
Мужчине около тридцати лет, но казалось время смыло все эмоции с его некогда красивого лица, оставляя там маску скуки и безразличия.
Так же, со скукой и безразличием он смотрел на парня около своих ног, сидящего на коленях, широко расставив ноги, голова опущены, а кисти рук перетянутые черным ремнем, заведены за спину.
Красивая композиция. Идеальная.
Белоснежные волосы, доходившие почти до пояса, связаны в небрежный хвост, перетянутой черной кожаной полоской под стать ремню на руках.
- М-м-м, Морис и почему я должен тебе помогать?- Этни взял лежавший тут же, на столике, хлыст.
Рукояткой в виде навеки застывшей змеи он приподнял подбородок юноши, заставляя смотреть в свои голубые, лишенные жизни глаза.
- Может поэтому.
Задача не из легких, как без рук освободить спрятанный под несколькими слоями ткани возбужденный член.
Сложная, но для человека половину свой жизни прожившего в борделе - выполнимая, пара минут, и вот уже на покрытую зажившими шрамами спину лег первый удар.
Морис даже не вздрогнул, только расслабил горло позволяя вальяжно сидящему в кресле молодому человеку самому решать, как и что делать.
Он лишь послушно расслабил горло.
- М-м-м, хороший довод, но увы, мне этого не достаточно,- выдохнул Этни.
Морис вернулся на свое место, его губы алели на фоне почти догоревшего камина, а спина покрылась крестообразными полосами от хлыста.
- Господин, пожалуйста, я прошу.
- И на что ты готов, чтобы стереть свое клеймо, а?
И только теперь Морис вздрогнул.
Даже татуировку в виде убогой лилии на плече, знак того, что он шлюха, и был пойман за этим занятием и приговорен к позорному столбу, обожгло болью. Хотя прошло уже почти девять лет.
В голосе Этни не осталась ни намека на минутную слабость, которая завладела им после бурного оргазма.
Сейчас это хищник, лев, нет расслабленная кошка, которая только играет со своей мышкой.
Раз и острые когти вопьются в молоденькую плоть, разрывая ее на нежно-розовые куски.
Де Карэ очень любил такие игры. С болью. И мнил себя великим.
М-м-м, какое блаженство.
- Я дам тебе все,и что ты захочешь господин, а за это отведешь меня к магу и отпустишь на все четыре стороны, забывая что я существую.
- М-м-м, да? Мой мальчик позволь тебе напомнить,- в его голосе холод и сталь смешались в убийственном танце, - кто здесь хозяин и мне решать, ЧТО тебе делать и Как ты , ничтожество , это будешь делать.
- Господин, прощу.
Морис чуть не плакал, он распластался на полу, вылизывая начищенные до блеска ботфорты Этни, униженно скуля.
- Да, так надо убрать клеймо?
- Да.
- Сильнее лижи, убожество,- мысок сапога рассек бровь юноши.
- Хорошо, - графу надоело это представление, он потянул за ошейник, ставя пленника на четвереньки рядом с собой, и наклонившись зашептал тому на ушко, -Я сделаю что ты просишь, но .... Учти ты сам Это просил, так что не ищи потом виноватых.
- Да, - Морис попытался прикоснуться к ртом к губам мужчины в знак благодарности, по получил звонкую пощечину. - Нет ты расплатишься по-другому.
И даже самые маленькие волоски на теле юноши встали от ужаса того, что он увидел в пустых, рыбьих глазах графа.
Прочитав испуг на лице Мориса де Карэ, удовлетворенно хмыкнул:
-Да, мой мальчик. Да.
***
Морис пришпорил своего коня, он хотел добраться до поместья поскорее и упасть в объятья своего возлюбленного.
Да, пусть он обманывает, врет и изворачивается, но все это было до сегодняшнего дня. Сейчас он свободен и, черт побери, счастлив.
Морис прогнал из головы видения сегодняшней ночи, невольно потирая запястья, которые фантомно ныли от боли, которой уже не было. Все его тело под белоснежной рубашкой и черными штанами, было идеально гладким и не намека на шрамы и ссадины.
Так же как не было и лилии.
Да, Морис сам немного маг. Но его силы, не хватило, чтобы вывести клеймо, подвергающее его статус падшего человека.
Любой, кто видел лилию, мог заявить на него права и он не мог отказать в просьбе раздвинуть ноги, путь это будет самый нищий из всех нищих, да пусть сама чума, он должен.
Но теперь нет.
Кожа на левом плече теперь новая и розовая, как у младенца.
Граф не солгал, он отвел его в покои мага, потом, утром. Однако не сказал, что магом был он сам.
- Что страшно, мой мальчик? - рассмеялся де Карэ, но глаза так и остались холодными и пустыми.- ничего, сейчас я помогу тебе.
Он щелкнул пальцами, дружелюбно затрещал камин, в руках у Мориса оказалась кружка с горячим какао.
- Мне пора, сделай, и я пойду,- дернулся юноша. После ночи он не чувствовал ни рук, ни ног, все тело ломило, правый глаз полностью затек.
Еще пару часов ему придется лечить себя самому, чтобы предстать перед возлюбленным человеком, а не этой развалиной- шлюхой.
-Ох, молодость, молодость.
И предплечье обожгло как кипятком, из неоткуда появилось зеркало и в нем отразился красивый юноша с совершенной кожей, без каких-либо опознавательных знаков.
-Свободен! Свободен.
Морис кинул кружку и не сказав «спасибо» бросился из покоев в спальню, быстро оделся и покинул небольшой домик на окраине столицы.
- Никакого уважения,- показно вздохнул де Карэ, - но я не прощаюсь. Мы еще увидимся, и даю голову на отсечение очень скоро. Уже сегодня вечером.
И вот когда вдалеке показались башенки замка, где ждало его счастье и покой, Морис поежился, предчувствуя беду
На мгновение закрыв глаза, он засунул эти предчувствия куда подальше.
Он любил Де Рэни и плевать кем сам был раньше. Теперь он Диамонд, невинный юноша, и сыграет свою роль на «отлично», комар носу не подточит. И не для того чтобы обмануть князя, нет, а потому что впервые за свою длинную жизнь, он кому-то нужен. И этот кто-то даже не тронул его, хотя очень хотел.
Пройдя через тысячи рук, Морис, знал цену этому великодушию.
Восемнадцать лет, а кажется что все сто, жизнь в борделях не сказка. Ему удалось сбежать, удалось встретить любовь, и он никогда не пожалеет и не подведет де Рэни.
Ради него, Морис даже вспомнил имя, данное ему при крещении, и которое он «забыл» попав в первый раз в публичный дом, а тогда ему было только девять.
Диамонд прогнал из головы Мориса и с гордо поднятой головой въехал в свое будущее.
***
Тени плясали за витражными окнами небольшой часовни, скромно притулившейся сбоку фамильного замка Де Рэни. Раскаты грома, вперемешку со сверкающими стрелами молнии, похожими г гнев Господень, стремились сорвать бракосочетание, которое как казалось падре не было угодно свыше.
Как еще объяснить, что в теплый погожий вечер, когда на небе не было ни тучки, на даже самого маленького облачка в момент начало церемонии за окном разверзлись небеса, и началась настоящая бура.
Порывы ветра вырывали с конем вековые деревья, потоки воды с ревом стекали по разноцветным стеклам витражей, и казалась сама Дева Мария баюкающая на руках новорожденного Иисуса умывается слезами от бесконечного горя, прося, нет требуя князя одуматься.
Об этом Эйджела просил и падре, когда услышал странную просьбу.
Он много чего передумал, когда расстроенный Шато срочно просил его придти в господские покои, и его фигура в траурном одеянии черным вороном метнулась по двору, в мгновение ока остановил хода. Парадный падре не особо жаловал, его смущали развратные скульптуры, уставленные покойным князем де Рэни, отцом Эйджела.
- Что случилось, сын мой?- с порога начал падре.- Ты болен?
- Спаси и сохрани,- выдохнул князь, и они синхронно перекрестились, мол, дай долгие лета.
- Тогда что надобность срывать меня с вечерни, сын мой, - падре сел на разобранную кровать, с укоризной глядя на метающегося по спальне Эйджела.
- Я женюсь, отец мой.
-Хорошая новость.- падре распахнул объятья.- Иди сюда, я обниму тебя, и порадуюсь с тобой.
- Ты тоже рад?- князь с радостью обнял старика.- Тебе нравится Диамонд?
- Кто?- не понял падре.
- Тот на ком я женюсь.
Падре вскочил, черный плащ змей скользнул по полу.
- На мужчине? Ты женишься на мужчине?- возмущенно крикнул он.
-И что? Можно подумать это запрещено?- пожал плечами де Рэни.
Падре замолчал на не которое время, князь не решался нарушить его молчания.
С детства знал, если старый викарий думает, то не слышит окружающий мир, растворяясь в собственных мыслях.
- Подумай, сын мой,- «ожил» священник минут через десять, - ты последний в роду де Рэни. Тебе продолжать род.
Он говорил тихо и проникновенно, как с расшалившимся ребенком, внимая к его разуму.
- Подумай князь, подумай, одумайся.
- Да, ты нашел больное место,- ответил де Рэни, открывая настежь окно, ему в миг стало жарко, не хватало воздуха, словно этот старик заполнил собой всю спальню, чем-чем, а боязнью замкнутого пространства князь не страда, а тут захотелось стать птицей и вспорхнуть, лететь вслед за Диамандом. - Но....
- Не но, твои дети должны унаследовать замок и титул,- прошипел падре.
- А я прожить всю жизнь с какой-то дурой знатного происхождения, ну уж нет. Так не пойдет падре. Мой отец хотел счастья нам, и каждый из моих братьев выбрал свой путь.
- Да и где они, твои братья, оба в могиле.
- Зато они умерли на священной земле, защищая Гроб Господень. Отец мой ты сам благословил их на это.
- А потом отпевал то, что от них осталось,- с грустью прошептал отец.
- Нет, падре я хочу жениться на мальчишке, и прости, ты мне тут не указ. Обвенчаешь нас третьего дня?- и Эйджел отвернулся к окну, ожидая решения падре.
- Кто он, сын мой?- услышал он тихий шелест. Священник встал за его спиной, потом холодная рука легла на плечо князя.
- Просто парень.
- Знатный?
- Нет!
- Простолюдин?
- Падре прошу, ты его увидишь и все поймешь.
Эйджел развернулся, давая понять , что он в любом случае поступит по-своему.
- И ты примешь благословение от любого священника?- грустно усмехнулся священник.
Князь понял, он выиграл.
- Святой отец прошу, просто порадуйся за меня.
-Нет, - черная тень метнулась к выходу.- Я помолюсь за тебя.
И потом три дня падре Андре приходил к князю, задавая один и тот же вопрос.
- Хватит,- на третий день осек его Эйджел
Эйджел непоколебимо стоял на своем решении, найдя свою судьбу и не хотел, чтобы она оказалось на одну, пусть и желанную ночь.
Когда массивное кольцо украсит нежный пальчик возлюбленного, а небеса признают их брак , тогда он сможет спать спокойно.
- Хватит. Ты как на постриге, три дня, три вопроса, не отрекусь.
Святой отец ушел, но не смирился.
- Князь Эйджел де Рэни берете ли вы в законные супруги Диамонда , - падре осекся, ему так и не сказали как называть будущего супруга.
Молодой человек в простой но чистой одежде ошалело хлопал глазами, крепка сжимая руку князя, другой держа свечу.
Казалось, он и сам не верил в происходящее. Невиино улыбаясь, он смущенно улыбался, рассматривая лики святых, бурча под нос «Отче Наш...».
Однако Падре не обмануть, там, где князь разглядел невинность, священник легко распознал ложь и притворство, может Диамонд и влюблен, но он не так прост, как кажется на первый взгляд.
- Да, беру.
- Хмм,- прокашлялся падре. - Берешь ли ты Диамонд, хмм,- хватаясь за соломинку незнания рода-племени жениха князя падре, опять вопросительно взглянул на Эйджела.
Де Рэни тепло улыбнулся священнику. Он знал падре Андре с рождения, тот его крестил, принимал первое его причастие, отпевал родителей и братьев, тот так легко не отступится.
Но Эйджел уже все решил.
- Беру,- еле слышно прошептал Диамонд, только сильнее сжимая руку князя.
Все как во сне.
Он появился, как и обещал на третий день, к вечеру, с предвкушением как упадет в теплые, и уже такие родные объятья Эйджела и впереди у них будет целая ночь и столько ночей, сколько понадобиться князю. Он не мечтал о целой жизни, прекрасно понимая, где он, а где его возлюбленный. Разные социальные ступеньки и совершенно разная жизнь, кривой дорожкой столкнувшая их нос к носу.
Свои нехитрые пожитки у Диамонда уместились в небольшую седельную сумку, привязанную к лошади.
Эйджел мерил шагами двор, пугая слуг своим безумным взглядом и грозным рыком, то дело глядя на ворота, и когда увидел въезжающую в замок лошадку и седока, то чуть закричал от радости и облегчения. Сущий ребенок на ежегодной ярмарке при виде любимых сладостей.
- Ты?!- крикнул он.
-Ага,- легко спрыгивая с лошади, подтвердил Диамонд.
-Пошли,- чуть мазнув губами по его щеке юноши, князь потащил Диамонда за собой.
-Стой, куда,- попытался отпихнуть слишком возбужденного князя от себя, но тот не выпуская его руки, втянул его в темную часовню.
- Вот падре, мы готовы.
- К чему?- шепотом спросил Диамонд де Рэни, на что тот только рассмеялся.
-К тому. Сейчас поженимся. Ты же не против, мой мальчик?
-Что?- и юноша осел на чистейший пол церквушки.
- Ты же выйдешь за меня замуж, ну или как там, вон падре Андре, нас обвенчает,- махнул в сторону Эйджел, и Диамонд увидел священника скромно стоящего в стороне,и внимательно его рассматривавшего.
От этого взгляда мурашки побежали по его спине, но князь нежно растрепал его белокурые волосы, которые стали похожи на доказательства невинности- белоснежную фоту невесту.
-Ну выйдешь?- он почти умолял, его мальчишку без родословной.- Давай, как ты говорил, подаришь себя только любимому и в первую брачную ночь. Я готов. Я люблю тебя.
- Любишь?
Эти признанья впервые слетели с уст князя, Диамонд даже не мечтал о таком. О любви столь благородного человека, да симпатия желание, но любовь. Слезы навернулись юноше на глаза. Любит, он меня любит.
- Глупыш, конечно и вот оно доказательство, я здесь. Перед Богом клянусь тебе в верности. А ты?
-И я люблю,- всхлипнул Диамонд.- Очень!
-Вот и хорошо. - Де Рэни поднял разревевшегося Диамонда с пола, достал белоснежный платок, стер слезы с его лица и приказал. - Начинай падре, мы готовы.
И вот когда главные клятвы произнесены, и священник дочитывал последнюю молитву, дверь часовни хлопнула и в дверях показалась мужская фигура, полностью закутанная в черное.
Он знаком показал, не отвлекайтесь, сам прошел и сел в первом ряду, оставляя за собой целые озера воды, стекающей с его одежды.
-И так, если кто-то знает причину по которой брак не может быть заключен,- при этих словах Диамонд дернулся, пытаясь рассмотреть незнакомца, пришедшего на службу, однако де Рэни шикнул, прижимая палец к губам, мол, не дергайся, тсс, и падре продолжил,- так пусть скажет сейчас или замолчит на веки.
Мужчина кашлянул, Диамонд вскрикнул, князь непонимающе посмотрел на священника.
Тишину, навалившуюся на четырех мужчин, как пыльный мешок из-за угла, нарушил раскат грома.
-Нет?!
Падре Андре вздохнул:
- Объявляю этот брак законным. Можете поцеловаться.
И не оборачиваясь исчез в нефе .
Эйджел притянул все так же обеспокоенного юного супруга к себе и нежно поцеловал.
-Теперь ты только мой.
-Твой,- тихо выдохнут тот князю в губы, старясь продлить поцелуй.
Они целовались в церкви, не замечая ни времени, ни мужчину, поднявшегося с деревянной лавки.
-Князь примите мои искренние поздравления,- ослышался голос, который Диамонд узнал бы из миллиона.
Мужчина откинул капюшон:
-Какие красивые кольца,- его пустой, безжизненный взгляд зацепился на старинные золотые обручи, опоясывающие теперь безыменные пальца обоих супругов.
-Нет, де Рэни не слушай его, пойдем,- закричал Диамонд, пытаясь вытащить князя вон из часовни.
На его крик пришел и священник.
-Что такое? - строго просил он мужчину.
-Что? - пожал плечами незнакомец, - я пришел только поздравить новобрачных и подарить подарок.
-Уходи, уходи, я тебе все отдал, мы квиты,- крикнул Диамонд.
- Ты его знаешь, Мо?- удивленно спросил Де Рэни.
-Нет, нет, мы виделись один раз...
- Неправда мой мальчик, но не в этом суть, я хочу сказать, что взял плату, но увы, мне мало.
-Мне нечего тебе дать! Уходи Этни!
- Зато я могу, сколько Вам должен мой супруг,- встрял в разговор князь. И да,- обратился он к Диамонду, - потом ты мне се расскажешь.
- Прости, но ты мне не можешь помочь.
- Наша сделка чиста, все в силе,- звонкий голос Мо полетел под купол, разбиваясь на тысячу осколков, капельками отчаянья тая в темноте церкви.
- Да-да, може и так, но вот подарок я подарю,- и мужчина щелкнул пальцами.
- Нет Этни, про...
И голос Диамонда дрогнул.
Де Ре вздрогнул.
В миг, Диамонд оказался совершено обнаженным, и в свете почти погасших свечей , его тело отливало белизной критского мрамора.
Совершенная красота, но вот руками Мо пытался прикрыть не причинные места, а левое предплечье, однако эта хитрость не прошла, через мгновение его запястья стянуло черным кожным шнурком.
- Нравится?!- хмыкнул де Карэ, обращаясь к князю.
Тот попытался помочь супругу, но не смог сделать и шага.
- Знаю, нравится,- констатировал граф.
- Магия, в доме Господнем?! - грозно спросил священник.
-Ты достал меня, дети отсюда,- мужчина щелкнул пальцами, и вот вместо священника под своды церкви взвился черный ворон, порывом ветра, открылась дверь и поток холодного воздуха, подхватив птицу вынес ее прочь.
Дверь захлопнулось.
- Отпусти,- рыкнул Де Рэни, тщетно пытаясь сделать хоть одно движение.
-Утомил,- и теперь князь замолчал, как рыба беззвучно открывая рот, но слова застревали в горле.
- Ну, вот теперь все как надо, да Морис? Ой прости, теперь ты Диамонд, или как там хочешь. Ой, простите ваше сиятельство князь де Рэни, - и он отвесил шутливый поклон, закованному Диамонду.
- Уйди, прошу,- простонал он, и тут закономерно оказался на коленях около графа, который в вертел в руках цепь, прикрепленную к черному ошейнику , одетому на Диамонда.
- Нет, мой милый, я хотел подарить тебе подарок и подарю.
- На князь, смотри на ком ты женился,- развернув парня, он оказал князю плечо супруга, где алым цветом распустилось клеймо-лилия.
- Ты обещал,- зашипел Диамонд, - обещал, ее там не было.
-Конечно, я взял, я вернул, и потом, как отказать себе в удовольствии позлить столь сиятельную особу. Да, князь?!
- Собака, жаль я не убил тебя тогда,- заревел Де Рэни, когда вернулась способность говорить.
- Ой, как мы можем, хорошо, что я знаю, Морис, или Диамонд, так вот ваша встреча не случайность, и все это моих рук дело. Ты такой благородный, а женат на шлюхе из самого затрапезного борделя. Я отомщен. А с тобой, - де Карэ кивнул Диамонду,- Морис мы еще увидимся.
-Прощайте, удачной Вам первой брачной ночи. А простыни Вы тоже будете вешать на веревку. Ой, забыл невеста далеко не девственница. Спокойной ночи! - и граф растворился в воздуха.
Диамонд полностью одетый, только вот с собачим ошейником, сидел на полу, а рядом с ним упал на колени князь.
- Правда?- только и спросил он. Тихо-тихо.
Казалось, что слышно как зайчонком бьется сердце новоиспеченного супруга, распластавшегося на полу
Ярость, клокотавшая в душе Эйджела, давила на сонную артерию и казалось, если он закричит, то упадет без чувств.
- Да, все так, но...
-Молчи, шлюха,- князь схватил цепь и поволок не сопротивляющегося Диамонда на улицу, где уже во всю светило солнце, и о буре только напоминали деревья, валяющиеся по двору, да огромные лужи грязи.
-Князь прошу, я не знал...
-Что ты не знал? - размахнувшись князь, от души ударил сидящего на поводке Диаманда, в кровь разбивая нос и губы.- Ты не знал о том, что граф, виновен в смерти братьев. Он подставил их в Крестовом походе, он вернулся, а братья нет, попав в окружении к неверным. Я не смог убить его, только очернил его имя. Да и то он откупился. Он же маг, черный. Ты это тоже не знал?
Диамонд понимал, разговаривать сейчас с супругом не имело смысла, кровавая пена застила его разум, и все слова просто упадут ненужным грузом на без того разбитое сердце. И поэтому Мо просто молчал.
Де Рэни понял молчание по-другому. Молчание- знак согласия. И значит, Диамонд виновен!
На крик князя прибежал Шато:
-Князь при...
Менестрель подавился словами, гладя на господина и на его супруга у ного того в луже на цепи, похожего на плешивого пса.
- Шато, запрягай. Мы едем к Инесс!
***
Сердце бешено колотилось, Эйджел гнал Месть, не разбирая дороги. Увидеть его. Только на секунду, увидеть, почувствовать его запах . Конь под ним хрипел, но подвластный руке хозяина рвался вперед.
Лес закончился, показались городские ворота, резкий запах нечистот сбивал, Эйджел и без того ненавидел это гнездо разврата. Столица, твою мать!
Стражники без промедления растворили ворота. Бумажка- пропуск, в любое время несмотря ни на что впускать предъявителя, ткнулась злобному типу с мечом наперевес в морду.
Скрипнули ворота, и Месть тихо заржала.
Князь рвано выдохнул. Еще несколько минут.
- Бля, вот не терпится.- не слышал он рык первого стражника.
- Князья, они такие понимаешь, князья, им вот и не неймется,- отреагировал второй.
И оба снова увлеклись бутылкой дешевого прокисшего вина из таверны напротив.
Однако Эйджелу было не до пересудов старых пьяниц.
Месть летела по городу, люди разбегались, боясь попасть под копыта.
Бросив повод старому груму, он легко влетел по каменным ступенькам.
Со стороны и не скажешь что это публичный дом. Обыкновенный особняк в центре Столицы, укрытый резной оградой и бесконечно зеленым свежим садом, засаженным яблоневыми деревьями.
Бля, Инесс, такая шутница. Под носом дворца устроить эдакий вертеп.
Девочки, мальчики на любой вкус и цвет.
Да еще в саду с цветочками, лужайками и прогуливающимися время от времени благородными барышнями с кружевными зонтиками под ручку с не менее благородными мужчинами, и только избранные могли разглядеть подведенные сурьмой глаза барышень и мужские руки иногда хватающие не очень благородно этих прекрасных дам не за локоток а за попу или еще отважнее за грудь.
Инесс знала, ей ничего не будет, король предпочитал ее бордель другим так что иногда она позволял ее такие шутки.
Но в пределах разумного.
В ту ночь, князь приволок окровавленного юношу на цепи и приказал, не попросил, а именно приказал отдавать его круглосуточного любому за сущие грошу.
Опытным взглядом девушка одетая лишь в прозрачную накидку да туфли без задников, узнала в юноше опытную ****ь.
На это у нее нюх как у собаки.
Она присела рядом с Диамондом, который безвольной куклой осел у ног мужа, провела пальчиком по лилии на его плече:
- Ну что готов работать. Мой мальчик?
Юноша попытался сфокусировать взгляд на красотке, а Инесс выглядела не хуже благородных девиц, которых Диамонд часто встречал на улицах города по ручку со своими женихами или дуэньями, не стеснявшейся своей наготы. Да и чего стеснятся, и кого.
Такая же лилия цвела на ее белоснежном плечике.
- Прошу тебя, Инесс, отдавай за полцены. Пусть сдохнет в муках.
Девушка улыбнулась.
Она рассмотрела на пальце юноши золотое кольцо, так-так похоже кто-то женился на ком-то и кто-то оказался ****ью. Бедный Эйджел. Она опять сочувственно улыбнулась.
Князь выдохнул, как хорошо когда тебя понимают без слов.
Инесс легко провела по лицу Диамонда и кровь исчезла.
-Красавец твой супруг,- кивнула она де Рэни.
-О да, я самый счастливый муж. Но ничего через пару месяцев я буду вдовцом. Да любовь моя.- дернул цепь Эйджел.
Диамонд застонал.
- Я люблю тебя,- в последний раз прошептал Диамонд, взывая к разуму супруга, по получил сапогом в лицо и плевок.
Даже не обернувшись на вздохнувшую Инесс:
- Не порть мое добро,- то ли в шутку, то ли в серьез сказала она закрытой двери.
- Итак мой мальчик что же ты натворил, коль вывел из себя самого князя де Рэни?
Диамонд промолчал.
И с этой ночи начался его ад.
Хотя он привык к жизни в борделе, но здесь.
Инесс заблокировала его дар, и он не мо пользоваться магией для восстановления физических и душевных сил.
Он «работал» двадцать четыре часа в сутки.
Но страшнее всего, что Князь периодически появлялся и смотрел, как его насилуют другие мужчины, потом когда они уходили, он садился на грязную кровать, и проводил рукой по спутанным уже непонятно какого-цвета волосам и неизменно спрашивал:
-Тебе нравится?
И Диамонд кивал головой.
Он уже все сказал князю в первый его приход в новые апартаменты новоиспеченного князя де Рэни.
В кровати с серыми от грязи и пота простынями лежал Диамонд, его запястья скованны цепями к металлической раме, прикрученный к стене, ноги тоже, черный металлический ошейник с шипами внутрь, белые с красным разводы вперемешку.
Цепями опутано почти все тело.
Эйджел вздрогнул.
Даже хлопок двери не привлек внимания пленника. Он находился здесь уже неделю и привык к бесконечно меняющимся потным телам, которые делали с ним все что хотели.
Он так и лежа с закрытыми глазами.
Эйджел не так представлял себе их встречу.
Вернее так, но ....
Сердце птицей забилось в грудной клетке, отдаваясь болью в каждой клеточке тела.
Диамонд облизнул израненные губы.
На теле не было ни одного живого места.
Один ошейник чего только стоит?
- Привет, моя любовь,- желчью пропитаны его слова, и князь знал что заслужил каждое из них.- Что? Привело тебя? Что решил заявить права, на первую брачную ночь. Ой, прости, что не могу встать и поприветствовать тебя,- он потянул руки, цепи мелодично звякнули друг об друга.- Но ты не беспокойся я уже готов, как перепелка на вертеле.
Эйджел покраснел, кровь гутой патокой устремилась вниз, когда Мо чуть-чуть оторвал бедра от простыни, давая рассмотреть бордово -фиолетовые ягодицы, и неизменную цепочку в ложбинке между.
И даже сейчас он выглядел так, что князю с трудом удалось сдержать себя.
- Диамонд, нет,- просипел он, оседая на грязный пол.
Надо же до чего же педантичная Инесс с точностью выполняет его требования.
Комната запущена, в ней явно не убирались уже очень давно, как я и хотел.
Де Рэни спрятал лицо в коленях, старясь не выдать своего состояния.
- Что я надел, Мо? Что?
- Ой, князь, что жалко собственного мужа, ну что вы, не надо. Шлюхе, шлюхова смерть.
Князь, князь , а не изволите ли войти и так сказать сделать наш брак действительным? А? Любоооооовь моя.
Эйджел не выдержал, он выскочил прочь, словно за ним гнались все черти преисподней.
-Ой и до чего эти аристократы неженки. При виде крови теряют всякое присутствие духа. И не смотря на всю браваду и слова брошенные след убежавшему супругу Диамонд до боли, до сдирания кровавой корки закусил губу, металлический привкус придал остроты той пустоте. Что образовалась сразу после...
Диамонд теперь уже де Рэни застонал, на мгновение, только на долю секунды отпустив на волю.
Он любил мужа, любил и поменял вою судьбу на сто восемьдесят градусов, сбросив личину шлюхи. Да он ****ь и первоклассная, но любовь отпускает все грехи, даря даже самому отъявленному грешнику пару белых крыльев за спиной.
Такие крылья и выросли у Мориса- Диамонда.
Он пришел к князю с открытым сердцем. И получил кинжал . И не так обидно если бы в спину, и не так больно, а вот в сердце. Лучше бы я остался в своей конуре, и сам бы выбирал себе клиентов или вернулся под крыло мамочки Жанны, владелице борделя. Куда он попал в девять лет и откуда ушел в шестнадцать, отдав все долги.
Тогда он думал , что сможет быть не ****ью, но клеймо не дало забыть вот он и занимался своим ремеслом, пока не встретил де Рэни.
На свою беду.
И что самое страшное даже сейчас он любил его. Любил тем окровавленным куском плоти, что у него теперь билось место сердца.
Любил он его и на пороге смерти два месяца спустя.
Любил и простил.
Князь разрываемый противоречиями влетел в «покои» Диамонда, однако увидел пустую комнату. Комнату наполнял удушающий аромат белых лилий, в простом кувшине стоявших на столе.
- Он умер,- неслышно появилась Инесс в дверях.- Все как ты хотел.
Эйджел опустился на кровать, застеленную хрустящими от чистоты простынями.
Никогда еще Инесс не встречала такой реакции на слова о смерти.
Слезы, истерика, проклятья, а не тихое почти болезненное равнодушие.
Князь просто уткнулся лицом в подушку и тихо- тихо зашептал, и сколько бы Инесс не прислушивалась, слов оказалось не разобрать. И она ушла к себе, оставив Эйджела один на один со своей потерей.
- Тело? - Инесс сидела на пуфе, проводя бесконечный раз расческой по золотистым волосам.
- Уже похоронили.
Она нахмурилась. В голове словно туман.
«Когда похоронили, кого? Нет, лучше я буду расчесываться. Не думать, не думать».
Князь же не заметил непонятого поведения подруги.
Оседла Месть, он помчался назад, в поместье. В этот раз под копытами лошади погибло несколько людей.
Де Рэни этого даже не заметил.
***
- Ну что мой мальчик получил желаемое,- Диамонд сквозь приливы бесконечной боли услышал голос, который хотел бы забыть.
Но жизнь, так же как и судьба, порядочная сука, всегда раздает с лихвой.
- Ты?!
Граф Этни де Карэ собственной персоной,
Мужчина меланхолично вздохнул:
- А ты хотел кого-то другого. Понимаю, любовь такая странная субстанция,- и на равнодушном, пустом лице появилась тень отвращения
- Зачем ты пришел? - спросил Диамонд.
Де Каре не ответил.
Он щелкнул пальцами, тело Диамонда изогнулось, словно через него прошел удар молнии, описав в воздухе идеальную дугу он рухнул на кровать.
- Чувствуешь?- граф сел в кресло у окна, закинув на плечо подол своего черного плаща.
О да, Диамонд чувствовал. Его сила возвращалась, но не тихая и умиротворяющая, а мощная, грозная как гроза в середине лета.
Он легко скинул с себя путы цепей, через секунду послушным щенком сел у хозяина.
- Так ты ответишь мне?- опустив глаза, повторил вопрос Диамонд.
- А ты не понял? Я думал ты умный мальчик?
Де Каре вздохнул, но потом все продолжил:
-Мне нужен ученик. Сильный и послушный. Ты идеальный вариант, особенно сейчас с разбитым сердцем окровавленной душой. В тебе умрут все страсти, ты будешь как я холоден и чужд всего человеческого
- Хмм, - Диамонд посмотрел на свои руки, вспоминая черные ремни, которые так любил граф..
- , с тобой было приятно играть,- прочитал его мысли Этни. - И потом мой мальчик, Это закалило твой характер. Теперь мы станет идеальной парой. Я научу тебя править миром.
- Я и вижу, как ты правишь, сидишь в дыре и измываешься над послушными ****ями.
- А знаешь, я прощаю тебе это выпад. Теперь мы- команда и со временем ты поймешь...
- А если бы Эйд... князь,- Диамонд так и не смог произнести имя своего супруга. Еще слишком больно почти на разрыв, - если бы князь простил меня?
Граф расхохотался.
- Мой мальчик верит в сказки. Как только я увидел тебя, твое будущее светилось как светлячок у меня на ладони.
Так что тут без вариантов.
- Хорошо,- Диамонд все никак не мог успокоиться.- Значит, существуешь мактуб?!
- И не только. Я научу тебя.
И де Каре поднялся, щелчком приказывая Диамонду сделать тоже самое.
Они вышли через главные ворота и никто не остановил эту странную парочку, мужчину с пустыми глазами и юношу с корочкой льда на радужке зеленых глаз.
«Со временем мои глаза тоже потухнут»,- с тоской подумал Диамонд послушно идя за хозяином. По-правде говоря е, му было все равно. Лишь бы не в бордель.
- Стой, а как же Инесс? - Вспомнил Диамонд о владелице публичного дома.
- Оу , не бескопокойся,0 он щелкнул пальцами, - теперь она уже похоронила тебя , и велит слугам менять простыни на твоей кровати. И да скоро сюда приедет твой благоверный.
- Зачем?- Диамонд остановился, его сердце защемило от боли. Оно как якорь тянуло его назад в комнату, ведь даже себе он никогда не признавался , что в череде клиентов видит одно такое родное лицо и ждет той мимолетной ласки, после тяжелого дня. Рукой по спутанным волосам. Ведь что между ним князем было только это: поцелуи, побои и мимолетное касание волос.
- Чтобы узнать о твоей кончине. Пойдем нас дут лошади .
Каре подстегнул Диамонда, но не хлыстом. А словами, жалившими больнее самой хлесткой его плетки
-Мы уезжаем?- спросил Диамонд.
- Да, Морис.
Диамонд не любил то имя, связывающего его с работой, но имя Диамонд сейчас не грело, князь сумел испачкать и его. Де Каре понимал это, поэтому так изощренно испытывал ученика. Пусть привыкает. Теперь у него не будет ошейника, но будут кабала и тиски, после которых черный шипованый ошейник покажется ему раем. Но так надо. Если граф хочет передать свои знания, а времени у него не так уж и много.
- Мы вернемся?
-Я -нет, а вот ты да- через пять лет. Ты вернешься другим человеком.- ответил граф.
-Я не понимаю,- Диамонд не успевал за графом, легко рассекающим ночью мглу.
-Я умру, а ты вернешься. что тебе не понятно?
И Диамонд кивнул.
***
- Господин, - Шато мышью поскребся в покои князя.
Но там навеки поселилась тишина с ароматом иного погреба.
- Господин.
- Шато уйди,- скрип прогнившей телеги, а не голос молодого полного сил мужчины.
-Князь он умер, его не вернуть,- и дверь сбила парня с ног, князь уставился на менестреля.
- Знаешь для князя де Рэни это тоже слишком мало.
- Надо жить дальше,- пошептал Шато.
Эйджел размахнулся, рука соскользнула и вместо щеки юноши задела каменную стену.
-Пить меньше надо.
Князь вышел во двор.
- Шато, найми людей, пусть разнесут церковь по кирпичику.
- Что вы господин?- меестерель в ужасе уставился на князя.
- Я приказываю.
На улицу высыпала челядь. Они смотрели и не узнавали своего господина.
- Разнеси церковь, разнеси,- кричал он, а пьяные слезы ручьем текли по лицу.
Черный ворон неизвестно откуда с громким карканьем сел к нему на плечо.
-А падре. Давненько не виделись, что прилетели посмотреть...
Дворовые крестились, их хозяин сходит с ума. Вон уже и с птицей разговаривает.
-Что ты говоришь падре, искупить грехи? А какие они у меня? А смерть?
И пугая людей еще больше, де Рэни расхохотался.
Он добился, через сутки от церкви осталась только груд камней. Слуги разбежались и только верный Шато, остался рядом. Он часто просыпался по ночам от кошмара в котором они с хозяином в закрытой карете без гербов везет молодого юношу в бордель, а несчастный смотрит на Шато и в его глазах читается только одно «Помоги, помоги, помоги».
В холодном поту Шато снова проснулся и пошел в хозяйские покои ему стоит выпить.
В пустом замке его шаги разносились по длинным коридорам набатом колокола, звонящим о пожаре.
Он нашел початую бутылку и выпил прямо из горла, заставляя сердце биться тише. Сон уходил, а с ним и ночь
А утром Шато понял, что остался в замке один.
Князь де Рэни воплотил в жизнь самую мрачную его песнь:
«Что ж граф, не муж и не вдовец?
Обоих в омут и конец???»
- Надеюсь там, куда принесли Вас ваши ноги , вы найдете покой,- прошептал Шато., поднимая новую бутылку вина. - За ваше здоровье князь Де Рэни и за упокой Вашей души второй князь новопреставленный де Рэни.
И выпил.
***
Туман белой простыней окутал все близ лежавшие деревушки столицы, да и самом городе- хоть глаз выколи, прохожие натыкались друг на друга и каменные стены, вляпывались в кучи дерьма, щедро разбросанные на мостовых. Ругань, крики и ад на земле.
Видимо так он и должен выглядеть, с перекошенными от ярости лицами, невозможностью нормально ступить, не обгадив кожаных туфель, с запахом гнили, безысходности и отчаянья.
Туман как необходимая болезненная процедура , вскрыл гнойники на теле больного, и показал истинное лицо города.
А где-то за приделами тумана, на границе добра и зла, молодой человек с седыми волосами, заплетенными в аккуратную косу и пустым безжизненным взглядом, так горят во тьме на зеленые болотные огоньки, манящие и притягивающие сбившихся с пути путников, стоял во дворе полу разрушившегося замка.
Туман словно послушный чей-то воле щенок остался за резными зубчиками стен замка, в пустом дворе ветер заутреннюю молитву.
Он разглядывал место, где когда-то стояла древняя церквушка, разнесенная по чей-то невидимой воле, так что она выглядела грудой камней, покрытых зеленых мхом.
Парень попробовал улыбнуться, но маска приклеенная к его лицу отобразила хищный оскал. Было видно, что незнакомец, управляющий туманом, не умеет улыбаться, он казался потусторонним существом, столь тонким и хрупким казалась его фигура в рассветный час.
Разглядывая камни, он интуитивно потирал шею, прогоняя непрошенные воспоминания, приносящие боль.
Отдавшись этим ощущениям, незнакомец, однако не утратил чувство реальности и Шорох раздавшейся за спиной, не стал для него неожиданностью.
Он почувствовал чужое тяжелое дыхание, запах смрада и немытого тела.
Резко развернувшись, мужчина увидел стоящего у полуразрушенного входа в господские покоя молодого мужчину.
Тот слепо щурился, словно ласковый утренний свет причинял ему боль.
«Крот вылезший на свет божий» - мрачно подумал мужчина, разглядывая незнакомца, хотя в данном случае незнакомцем являлся он.
Нежданным и совершенно нежеланным гостем.
-Ты?!- голос вылезшего мужчины подстать глазам незнакомца, безжизненный и скрипучий.- Ты же мертв?
И солнце первой теплой лаской слилось с грязно рыжими волосами мужчины, слово ища там защиты от холода , которое принес с собой седовласый юноша.
-Я!- кивнул голой приезжий.- И как видишь жив.
И опять попытался улыбнуться. «Жив, я жив?»
-Уходи, его здесь нет ! - ответил рыжеволосый.
-Мертв?- но этот вопрос так и не был произнес вслух.
Незнакомец умел говорить молча, рыжий явственно услышал этот вопрос, а потом его голову словно стиснуло тонким обручем, разноцветные круги заплясали перед глазами и на секунду он потерял сознание, а когда пришел в себя, незнакомец уже уходил.
- Шато я найду его, где бы он не спрятался.
-Диамонд, он стра....- попытался защитить своего господина Шато. Он бы мог вскочить и броситься в ноги к Диамонду и попытаться вымолить прощения за поведение в ночь венчания, ведь Шато чувствовал себя виновным, так же как и Эйджел, но не мог и пошевелиться. Он лежал там же где стоял, несколько мгновений назад, а пыль приятно грела его кости, промерзшие в пустом обветшалом замке, который он с упорством старой собаки, зная, что хозяин вряд ли вернется , все равно сторожит и оберегает о незваных гостей.
Но за пять лет людей переступивших порог этого дома и на пальцах одной руки пересчитать можно.
- Не надо я все видел, твои воспоминания. Слишком яркие. И да, где ты видишь этого слизняка Диамонда?- перебил его незнакомец, морщась, словно он вляпался в лужу с дерьмом.
-Но... Голос Шато задрожал, он не узнавал того красивого, теплого юношу на котором женился его господин и которого так по глупости и ревности потерял.
-Перед тобой граф де Каре собственной персоной.- голос прозвучал торжественно и печально.
Сказав это, незваный гость скрылся в тумане.
Шато так и остался лежать в пыли, и слезы ручьем текли по давно не мытому лицу, оставляя на нем причудливые черно-желтые узоры.
- Найду и уничтожу и ты не помеха мне слепой крот,- то ли Шато показалось, то ли нет, но как только он услышал эти слова , солнце навсегда потухло на небосводе бывшего менестреля.
Его глаза, так же как и душа оказались пусты.
Звонили заутреню. Долго, протяжно, разрывая плотный утренний воздух набатом старинного колокола.
Монахи похожие на черных воронов один за одним бесшумно выскальзывали из своих маленьких келий, и плавно плыли в предрассветной мгле.
Как ручеек, берущий свое начало где-то на отшибе мира на маленькой родинке земли потом плавно превращается в полноводную, могучую реку прокладывающую свой путь наплевав на законы человечества, там где ей положено, так и монахи сливались в однородную черную массу с приближением к главному храму.
Как близнецы, одинаковые одежды и фанатизмом горящие глаза и свечи.
«Аве Мария»
И только один монах, когда вышел во двор, то обратил свой взор не на идущего впереди брата, а вверх, черный ворон спикировал ему на плечо, с тихим карканьем занял законное место и никто не обратил на это внимания. Так они и вошли в храм
Одна на всех молитва: о благополучии мира и короля, дай ему многие лета, о творце мироздания, его чертогах, об умерших и лишенных., о грехах и очищении.
Одни слова, но каждый монах молится о себе и за себя.
Каждый.
Кроме одного, того с вороном на плече, которого невозможно выгнать из дома Господа пока не закончится заутреня, к нему привык даже старый игумен, верящий, что этот ворон внимает словам молящихся. Как еще объяснить, что как только оканчиваются слова и монахи расходятся по делам черная птица в лесные чащи, коими окружен монастырь чтобы вернуться ровно в поддень, а потом в четыре, в шесть и на вечерю.
Монах, к которому так привязана птица тоже не удивлен, у него в кармане всегда имеется несколько зерен для своего «друга» и пара теплых слов.
И еще, только этот монах молится не о своем прощении.
Его молитва состоит из слов: «Господи прими к себе его душу. Он заслужил. Господи прими к себе его душу. Он заслужил».
Этот мужчина появился в обители пять лет назад тогда же когда и ворон. Он пришел и просто начал помогать братьям, со времен он принял монашеский обет, и отправился работать в лепрозорий.
Работать там не хотел никто, даже из благих намерений чаще там помогали друг другу больные имеющие силы на уход за собратьями по несчастью.
Монахи приносили им еду, сжигали умерших, и только этот странный мужчина заходил к самым тяжело больным.
Болезнь его не брала, он просил ее в редкие минуты, когда отчаянья, как вино переливается через край стакана, выплескивалась наружу, монах срывал с себя сутану и до сумасшествия искал на своем теле белые язвы. Но все тщетно.
Господь оставил его, Смерть тоже посмеялась, забрав самое ценное и ушла навеки заперев его в собственном теле.
Иногда странный монах думал о самоубийстве. Естественный выход, если бы он верил в ад или рай, те , о которых в пишут в древних, пахнущих пылью фолиантах. Его мальчик сейчас в раю, однозначно в раю, за то что пришлось ему пережить в последние два месяца жизни на земле по прихоти тогда еще мирского человека. По собственной прихоти и ревности. Можно было бы намылить веревку, деревьев то в лесу хоть отбавляй, но для самоубийц путь в рай закрыт. Святой Петр точно не откроет ему золотую дверь сада Господня. А ему туда надо. Пусть он и не верил в это. Но пока бьется его сердце, а монахи поют свою молитву, он цеплялся за призрачную надежду и молился, молился, молился....
Конец