Вчера в его квартире «ОПЯТЬ что-то происходило» (по словам «привилегированной» соседки это было «очередное сборище сумасбродов»).
А всего лишь Мерфи навестила сестра. Сестренка с племянниками. Трое близнецов, отмечалось их «совершеннолетие». На троих им как раз стукнуло двадцать один год.
Тридцатисемилетней девушке – младшей сестре Френка - Амалии - необычайно повезло: она, наконец, решилась родить ребенка. Разумеется, ТОЛЬКО от «достойного мужчины». И, пожалуйста! Бог на этот раз был щедр - вот тебе, девушка, тройня!
До трех лет парней помогали растить «миром». То есть в процессе участвовали не только члены большой семьи Мерфи, но помогало и государство. А дальше…девушка шла по жизни сама. Сама, как всякий в семье бывшей звезды калифорнийского футбола – Джо Мерфи.
Кто был богат «слишком», уступил сестренке и её выводку свое загородное шале, кто «не слишком» - помогали с отдыхом для детишек и мамочки. Но особенно счастливая мать была благодарна младшему братцу. Тот пока женат не был, но года подходили, к отцовству он готовился. Года два пришлось Френку быть при племянниках папой. То есть только после «разговора» с ними, ему пришлось раскрыться и сообщить парням, что он им «только дядя». Потом, правда, ещё пару лет Френк был незаменимым нянькой при подрастающих сорванцах. Именно ему пришлось объяснять Бену, Тому и Хэнку «куда нужно писать мальчику, если он настоящий мужик, а не зассанец».
Однако дядя по причине «малым детям не объявляемой» быть на дне рождения не смог. Не ко времени пришла комиссия (черт бы её побрал!) из Бюро по найму. «К нам поступило письмо, на которое мы не могли не прореагировать, мистер Мерфи. Оказывается, получая пособие по безработице, вы непонятным для нас образом сбываете на Интернет - аукционах картины известных художников. В частности, …вот тут у нас записано: картину господина Пикассо «Старая лошадь». Это как понимать? Значит, вы богаты? Тогда зачем вам государственное пособие?»
Долго, незаслуженно долго оправдывался Мерфи, опираясь только на достоверные факты. Долго он тряс перед комиссией документом, что «картин»…не было. «То есть была… одна. Но я её не продал. Я ПОДАРИЛ её. Родственнику».
-За сто пятьдесят тысяч долларов?! …У нас есть свидетель, мистер Мерфи.
-Но она стоит миллионы!
-Ага! То есть, всё-таки продавали! Все-таки картина у вас была!
-Ну да, …была. Теперь нет.
Комиссия долго прохаживалась по пустой квартире. Постукивая каблуками по голому полу, а тростью…- по не радующим глаз стенам. Да, картин у Мерфи действительно больше не было.
Да у него в квартире уже ничего не было. Так, рухлядь кое какая. На той, правда, комиссия немного отдохнула. Посидела на паре стульев, впрочем, настолько старых, что обивка сидений комиссией не только была тщательно осмотрена, но и обнюхана в виду наличия у Мерфи кота.
- Какие прочные стулья. Вы их тоже будете продавать?
-Нет, - покраснев, соврал Френк, - конечно нет. Это же …наследство.
Комиссия, оглядывая пустоту комнат, засекла ещё кое-что. Из сорокалитрового аквариума, стоявшего на подоконнике не зашторенного окна гостиной, на людей смотрели три рыбины, замершие за стеклом, будто в анабиозе.
-Мерфи, вы ваших рыб давно кормили? Что-то они смотрят как-то не так, будто… умирают от голода.
-Они не злые. – Успокоил комиссию Мерфи и демонстративно покормил рыб … кошачьим кормом. – Они любят …ТАКОЕ.
Вот так, в связи с «аттракционом», лишенный таки пособия бедный дядюшка Френк пропустил праздник своих племянников.
Так вчера семейство само к нему заявилось! За подарками и поздравлениями!
Френк задумчиво покрутил в руке кредитку и, велев сестренке обождать, пошел и …купил двадцать пять пирожных, тридцать шаров и баллончик с гелием.
Долг на карте вырос, …зато праздник как будто удался.
Сначала куча-мала надувала шары. После радостно, всем миром бабахали их. А когда полу оглохли (считая старуху соседку), заговорили «по-вьетнамски», надышавшись газовой смесью из шаров. Пищали, веселя друг друга всякой тарабарщиной (читая детские стишки, как палиндром, наоборот). Потом «дули» чай с пирожными. Когда надоело и это, стали мазать друг друга кремом. А после «угощали» собою кота – большого любителя пенки из сливок. После этого смотрели мультфильмы, которые дядя громко комментировал, значительно опережая события по сюжету (или вместе с матерью мальчиков обыгрывал сказку, меняя сценарий вовсе (типа: труба волку, Красная шапочка оказалась волкопоедательницей)). В заключение (уже после замечания от соседки, пожелавшей «отдохнуть в собственной квартире»), сидя в тишине, гости учились заплетать косички на волосах своей матери. Но и это, прежде всего Амалии, надоело.
И тогда она предложила: «Ну что мы все жрем и жрем? Надо же и УМ чем-то набивать». Мужчины посмотрели на неё и задумались. Чем?
Пошли в музей. Мерфи любил ходить к банку, где он когда-то работал (до увольнения в запас), а там недалеко до музея мебели. Есть в Лос-Анджелесе и такой.
А там как раз ТЕМА. Детские выставляются. То есть, комнаты, где в древние времена европейские графы и бароны деток растили.
Бену, Тому и Хэнку все очень понравилось. Они даже свои любимые жвачки в книге отзывов оставили. Ну, то есть специально туда сунули, когда мать и дядя слишком уж на одну парочку засмотрелись.
Пара была необычной. Амалия оценила женщину как «замужнюю на все сто процентов», а Френк счел, что мужчине лет сорок, и что он, скорее всего, не дурак. НО Френк согласился с сестрой: мужчина ухлестывает вовсе не за своей женой. Так, по мнению Френка, давно наблюдающего семейную жизнь со стороны, «женатые люди друг на друга не смотрят». Парочка влюблено муркала, целовалась, прячась за балдахинами роскошных графских кроватей. Она называла его Тедди, он её – «моя милая Ло».
«Ну и подлец же, этот Тедди. Нет, точно она ему не жена».
Мерфи, услышав оценку сестренки, промолчал. В общем, парочка шкодивших плутишек ему понравилась. А там, кто кому подлец, и кто - не муж – какая им разница. «Мы же отдыхаем, - подумал Френк и огляделся. Парней рядом не было. – Ам, …а где мальчики?»
-А, не найдете! Не найдете! - орала в три рта потеря, кувыркаясь в резной люльке, цепями подвешенной к сводчатому потолку.
-Быстро! Быстро отсюда…
Ушли детки домой с подарками. Дабы не смущать покой голодающего кота, Френк отдал парням по рыбке. Каждый маленький Мерфи унес домой банку с личной (именной даже) золотой рыбкой. (Те были обращены в Бена, Тома и Хэнка).
В общем, день прошел удачно и полезно. Но жизнь такова: кончается один день и …начинается новый. И дядя Френк встретил его со шваброй в руках.
***
Френк Мерфи – человек по натуре незлобивый. И даже как бы тихий. Но, заканчивая полугодие безработной жизни, он вдруг слегка напрягся от надвигающегося на него безденежья. Ветры задули по-осеннему, нервы Френка слегка накручивало: скоро зима. А зимой банк, которого он дожидался, наверняка не откроется.
С прошлого места работа добрых вестей так и не было. Искать новое место Мерфи не решился. Преданность в данном случае, возможно, - уже порок, но Френку что-то подсказывало, что от добра добра не ищут. Что именно его верность своему, внезапно закрывшемуся банку – именно она станет основой его благополучия в дальнейшем.
Однако дни шли. Кредитная карточка была банком заблокирована. А счета компании, занимающейся электроснабжением многоквартирного дома, где жил Френк, стали настойчивыми, как стая диких пчел. И ещё холодильник, пока ещё урчащий на просторах кухни, уже не радовал разнообразием. То есть, кроме пакетов с замороженными овощами и банок с консервами - ничто не разнообразило рациона безработного Мерфи. «Три пакета с замороженной морковкой, пара банок бобовых консервов и -…всё. Мат, ты понял, …и это всё».
Холодящая, привычная чистота хранилища, абсолютная белизна стен его (Френк аккуратист по натуре, во многом даже педант) и среди этого … три пакета и пара банок. «А чем же я буду кормить кота?»
Мат просил СВОЁ по-своему: «Мау---у---у--у!» - И слышать это было жутко.
Но кое-что всё же нашлось. Кое-что. На самой нижней полке холодильника притаился слегка сдавленный в боках молочный пакет. К удивлению и радости Френка в пакете было немного молока. Вполне съедобного. И этим утром Френк разделил его с оставшимся без привычного кошачьего корма другом большой семьи Мерфи - с котом по кличке Мат.
Мат уплетал молоко, весело хлюпая языком, и даже не пытаясь на этот раз сравнивать порцию с той, что досталась его хозяину.
Ели они вместе за одним столом. Возможно, кто-то скажет, что это дурная привычка – позволять домашним питомцам такие вольности – есть за одним столом с «друзьями семьи». Но Мат, по-видимому, так не считал. С его, с кошачьей точки зрения, в том, что хозяин ест еду с его стола – дозволительный пустяк. Тут главное, по мыслям кота, не дать ему объесть себя, и самому оставаться «человеком». То есть не слизнуть лакомство и из хозяйской чашки.
Кот стоял на столе. Давил его своим длинным и тонким, как хлыст, хвостом. А хозяин пил своё молоко, сидя на единственном на кухне табурете. Мат был сосредоточен на молоке, а Френк с грустным интересом разглядывал поблескивающую поверхность стола. Не то, стараясь оценить предмет по нынешней стоимости, не то, задумываясь над названием некоторых волшебно-невидимых глазу блюд, как бы в изобилии теснившихся на столе.
- Ну что, поел? – Мерфи погладил свободной рукой спину кота. – Поел?
Мат тряхнул мордой, и, спрыгнув со стола, начал облизываться, размазывая по усам остатки лакомства.
-Молодец. – Похвалил хозяин усатого члена семьи, а сам тут же двинулся к мойке, чтоб помыть чашку и миску (посудомойкой Френк в таких случаях не пользовался, в виду экономии моющих средств и электроэнергии).
Кот, запрыгнув на подоконник, наблюдал за процедурой. Он любил поглазеть на то, как хозяин полощется в воде. Сам он этого не любил.
Мерфи спешил помыть посуду. Тут даже не педантизм виной, Френк ловил момент. Воду тоже грозились отключить. Вот Френк и спешил, чтоб не остаться с грязной посудой на руках.
-Ну вот, …и с этим порядок. – Отчитался Френк перед котом, расставляя посуду по своим местам.
Мат снова был рядом. Теперь он сидел на полу, у правой ноги хозяина. Поглядывая на него желтыми, поблескивающими глазами, он будто спрашивал: «Не подкинешь ли чего ещё?»
Но завтрак был закончен. У безработного Мерфи с этим строго.
- А теперь, - Френк присел рядом, - тебе, - он погладил кота по рыжей спинке, - спать, а мне – трудиться. Надо зарабатывать денежки, мой рыжий друг. Пора такая, финансы отдыхают, коммерция - кормит. - Поднявшись на ноги, Френк двинулся в сторону спальни.
Но шел он туда не спать. А к оставленному на кровати ноутбуку.
Френк снова ловит момент: пользуясь пока ещё не отключенным безлимитным Интернетом.
Услуги сайта «Хочу такое» давали Мерфи возможность сбывать что-нибудь ненужное из квартиры. Именно этим путем исчезли из неё столовый сервиз, каминная мраморная полка с семью нефритовыми слониками, державшимися друг за друга с помощью хрупких хвостиков и хоботков, да ещё много всякой всячины, ставшей для Мерфи вдруг совсем не важной для жизни.
Но после «ненужных» в дело пошли и те из вещей, что были Френку дороги, как память. В том числе и об его звездном папаше – футболисте. Мерфи продал подписанный отцом мяч, пару кубков, таких, какие мечтал когда-то получить и сам, играя в местных командах. А после всего этого «звездного» барахлишка пошла с молотка и мебель.
Квартира Френка поменяла вид. Но сути жилище не поменяло. Здесь по-прежнему жил гостеприимный и щедрый человек, любитель домашней живности, слегка сентиментальный и не унывающий (старающийся не унывать) Ни За Что.
У Мерфи уже не было телевизора. Не было уже и дивана, что стоял перед ним. Но все равно друзья или кто из братьев – те из них, что тоже любят посмотреть футбол «сообществом», они по-прежнему заходили сюда, к нему, но… уже смотрели матч с экрана ноутбука, лежавшего на кровати (как и все гости).
Заходили сюда и женщины. Редкостные цветы, коллекция африканских орхидей, а так же декоративная комнатная пальма - всё это их подарки, но и это тоже уже было сбыто Френком на сетевом аукционе.
В квартире его и теперь бывают женщины. Правда, только те, что любят «заботиться». Одни начинают знакомство прямо в фойе или коридоре, вдруг заинтересовавшись, спрашивают, «кто это там, у вас мяукает в квартире»?
-Это я. Ругаюсь с Матом.
Женщины приносят Френку еду, пиво, корм коту, …и последний - не отказывает тем женщинам в удовольствии поваляться с ним в кровати и посмотреть с хозяином «фильмас по ноутику».
Правда, эти встречи все равно не считаются Френком выбором невесты. Он всегда как-то иначе представлял себе встречу со своей первой любовью. Френк верил, что она придет к нему внезапно, и, возможно, в тот миг он вдруг… ослепнет (а, возможно, даже и оглохнет), в общем, тут же поймет, что к нему пришла ОНА. (Та самая, что единственно необходимая ему, как сама жизнь).
Сегодня профессиональный финансист (доморощенный коммерсант) решил продать остатки мебели. Оптимист верил: где-то есть покупатель, который давно уже ждет объявления о продаже …двух старых стульев.
Впрочем, действительно замечательных стульев, по случаю и давно приобретенных ещё дедушкой Френка (таким же при жизни …оптимистом).
***
В далеком, загадочном для Френка Бильбао, что расположен на берегу Бискайского залива, бравый капитан Джо Мерфи купил два старинных стула. Впрочем, слово «старинных» тогда роли для капитана не играло. Ему и стулья-то были не нужны. Но какому-то бедолаге срочно понадобились деньги, он решил начать новую жизнь и почему-то именно за океаном. Ему требовались американские доллары.
И он так был искусен в предложении, что капитан Мерфи просто не решился ему отказать. Он заплатил за стулья и отнес их на борт своего судна. По сходной цене купил. Бедолага, не знавший ни слова по-американски, был так жалок, так тронул военного человека своим упрямством (желанием вперить стульчики именно ему - капитану дальнего плаванья), что Мерфи …не отказал. Хотя видит бог, стулья ему эти были не нужны.
Глядя в усталые от нужды глаза старого человека, по-видимому, когда-то страдавшего чрезмерной гордостью, а теперь отчаявшегося, …капитан не отказал. Хотя в принципе Мерфи не любил ни бедность, ни бедных, считая их, прежде всего, ленивыми.
Он купил у несчастного стулья. И! …и именно с них, с этих двух стульев и началось СТРАННОЕ увлечение капитана Мерфи - собирательство «испанского барахла».
Не часто вспоминая о встрече со старым испанцем, Джо Мерфи с годами стал путаться в рассказах. В старую голову лезли какие-то фантазии на счет «неких пророчеств». А к концу жизни Джон уже и не считал бедолагу разорившимся сеньором, он называл его …вором. И уверенно твердил, тыча трясущимся пальцем в парочку стульев, заваленных какими-то тканями, альбомами и побитой золоченной посудой: «У вора купил. Исключительно ловкий был вор. Знаю, не раз видел, как он и ему подобные контейнеры вскрывали. Вот шельма был!»
-Дед, так ты ж говорил, что у аристократа разорившегося купил.
-Нет! Эти, эти - я взял в Бильбао. У знаменитого тогда мебельного вора. И звали его,… вот черт, …забыл. …А, чтоб им пусто было, стульям этим!
Зря внук тыкал пальцем в поистершийся герб, тонко вырезанный на ножках стульев, старик все одно твердил: «Спёр! Спёр он их, шельма! Я тебе говорю, вор он! Вор, …подлая душа».
С годами и сам Френк стал считать, что стульчики имеют криминальное прошлое. Потому и прибрал их … в гардеробную, где весил на них свои сорочки, и брючные костюмы, потому как первым продал свой просторный зеркальный шкаф. А после, когда в квартире не осталось ничего, вынес их назад, в гостиную. Голые стены подпирать.
Но «подпорками» стулья стали не сразу. Сначала, то есть почти сто лет, эти два стула простояли в малюсеньком наполовину деревянном шале капитана Мерфи. А после, уже много после, уже, когда и капитана не стало и дом его был продан до полной поры ветхости, те самые два стула попали в гостиную сына капитана – Джо Младшего.
Повзрослев, сын капитана стал футбольным нападающим, а, помудрев, - тренером Школы ветеранов спорта.
И только об одном мечтал отец Френка, чтобы хоть кто-то из его сыновей (а их у мормона Мерфи было семеро), чтоб хоть кто-то стал, как он, футболистом. Но… не вышло. Дочери (их шестеро) – те тоже никак не хотели пинать мяч. Детей рожали, деньги зарабатывали.
Самый маленький - Френк - он был последней надеждой папаши Мерфи. Быстроногий, сообразительный Френк ещё со школы мечтал о карьере (обязательно известного) футболиста. Но… мечты сбываются не все и не у всех. Эта - у Мерфи младшего не сбылась. Как и остальные дети Джона Мерфи, младший сын, упав как-то с велосипеда, … встал и … пошел совсем в другую от спорта сторону. И даже дальше других ушел, …в бухгалтерию. В финансы влез.
Стулья достались Френку именно потому, что он … бухгалтер. «И запомни, Мария, - просипел умирающий папаша Мерфи, оглядывая притихшее у одра семейство, - это изъеденное червями барахло никогда, слышишь, НИКОГДА! …не должно достаться нашему бухгалтеришке. Иначе ха…ха…хана ему…придет».
Но мать, взглянула в глаза милого сердцу своего младшенького (обиженного прилюдно), возьми, да и скажи чуть погодя: «Не плачь, Френки, наш папа уже ничего не решает в этой жизни. Я, … я отдам тебе эти стулья».
И к картине, к часам с танцующими фигурками святых, что перепали из наследства барахольщика капитана Мерфи младшему, приплюсовались, в виду материнской заботы, ещё и эти два дедовских стула. Тех самых, из Бильбао с высокими резными спинками, ножками, на которых отчетливо виден герб какой-то испанской знати и пара подушек - сидений для стульев, несколько раз уже смененных, как полагал Френк, в виду сильной изношенности.
Часы с двигающимися фигурками святых Френк продал давно. Ещё только ожидая хорошую работу с хорошим окладом. (Френку пришлось долго ждать места в филиале крупного банка, до того он служил в средненьком коммерческом учреждении). Картину Пикассо (полотно 40х70 с гротесковым изображением ломовой лошади) – ту Мерфи отдал в коллекцию одного из сан-францисских миллионеров в начале этого лета. Картина мастера с дарственной надписью: «Дорогому другу и счастливому пьянице Раулю Дуэро от П. Пикассо» ушла из рук Мерфи сразу, как только замаячила реальная угроза лишиться крыши над головой. Расставшись с милой распиской маэстро, Френк выплатил долг по ипотеке. Зато теперь он как бы являлся неизменным королем своей пятикомнатной резиденции, пусть что и пустой. (А, кроме того, он стал желанным гостем в доме коллекционера - родителя одной из снох Мерфи (супруги его старшего брата)).
Теперь пришла пора прощаться со стульями.
Мерфи сначала бережно провел рукой по спинке одного из стульев (будто это спина женщины), потом, подумав немного о бренности бытия, он взял в руки его мягкое сиденье. Стал рассматривать его, щупать и даже нюхать. Портьерный шелк, который пошел на подушку, не выглядел свежим. Внутри, по мнению Френка, должен быть конский волос. Подушка была и тяжеленькой и плотной. Сшита она была аккуратно, даже с изыском. Шов был оригинальным, с завитками. Выполнен был выпуклой нитью, в которую вплетен золотой волос.
(Про себя) «Не матери рука, скорее мастерица вышивала». Френк подкинул подушку, поймал и, тряхнув за угол, положил назад, в прямоугольное углубление на сиденье стула. – Жаль расставаться, но… - махнув рукой, он оставил стулья в пустой гостиной и вернулся в спальню. К ноутбуку.
В гостиной остались два предмета. Именно стулья не давали стенам просторной комнаты выглядеть беззащитно голыми. «Мерфи! Какая прелесть, где взял? – Интересовались гости Френка, - … а он подо мной не развалится? …Здорово! А с виду старье. …Из Испании?! Сочиняешь! На фиг тебе было переться туда за стульями? …Где герб? …А, да, похоже, что герб. А может это эмблема бейсбольного клуба, тут какие-то две кошки с мячом нарисованы. … Земной шар? …Куницы?! Брось, совсем не похожи. …Что, правда, раритет? И сколько отвалят, если продать?»
Вот и настала для Френка пора, когда можно узнать и это.
Мерфи, как-то уж слишком надолго задержавшийся в безработных, очень надеялся найти достойного покупателя для своих двух стульев. Ну и, разумеется, его интересовала ставка, какую дадут на сетевом аукционе.
Бывший босс Френка (старина МакДир) при их последней встрече очень заверял его, что «открытия их банка осталось ждать недолго». Босс сказал, что после того, как «всё утрясется, банк снова начнет функционировать». И тогда Мерфи могут взять назад и даже, возможно, повысят в должности. МакДир Френку всегда казался и деловым и порядочным человеком. То есть, из числа таких, которые за нос не водят: отказ – так отказ, а если уж нет, то – ждать предложения стоит.
Вот потому-то эти полгода Мерфи был в поисках работы только понарошку. Он фактически тянул с государства пособие по безработице, а сам, покрутившись возле тестирующихся на должность, уходил из офиса Службы по трудоустройству. (Тамошние завсегдатаи его даже Неконкурентом прозвали). Мерфи ждал предложения из своего банка. Ну, или хотя бы от своего босса. МакДир был ему не просто симпатичен, он ему как бы соседом приходился ...когда-то.
Френк забрал ноутбук из спальни, принес его в гостиную, снял стулья камерой на телефоне, передал картинку в Сеть и …стал ждать первого предложения, сев на один из стульев.
Но глядеть на пустую стену - ему показалось делом неинтересным. Скучным. Да и ожидание казалось долгим. Френк развернул второй стул спинкой к себе. Стал разглядывать вещь, трогать её и даже общаться с нею.
Дерево под ладонью казалось теплым. Темный, слегка красноватый дуб был гладок будто не от рук мастера, работавшего с деревом, а вот от таких вот поглаживаний владельцев стульев. Ажурный рисунок по спинке передавал красоту тамошних цветов. Мерфи разглядел каждый. «Всё розы. Но какие же они разные! Мелкие, крупные, все в полном цвету, печально теряют свои лепестки, которые кружатся, будто раздуваемые ветром». Взгляд Мерфи перешел на подушечку сиденья. Чуть промятая от использования с золотистым отливом подушка в аккуратном углублении на сиденье стула. «Кто же и когда менял эти подушки? Были ли они выполнены в стиле тех, что были на стульях первоначально? …Кто может знать, … теперь никто. Хотя, если бы заняться этим исследованием…». Взгляд Мерфи перешел на одну из ножен стула. Френк наклонился, разглядывая темный рисунок герба. «Вот как раз по нему и можно было бы…», - Френк вздохнул и снова заглянул на страничку сайта.
Спрос на испанские стулья пошел в гору. Администратор аукциона уже торопит «продавца» подключиться к общению. «Ну вот! Вот и причина, чтобы не заниматься тем, чем я заниматься и не должен. Правильно, хватит с меня того, что все в семье стали дразнить меня «безработным коммерсантом». – Френк улыбнулся. – Хотя иногда, …иногда кажется, они мне завидуют. Их мебельные безделицы уже давно сбыты друзьям на подарки. Сбыты и забыты. Ну, те только, что не ушли с пожарами прошлых лет.
И снова он погладил рукой спинку стула. – Красота, да и только! И кому же она достанется, …сейчас мы это выясним».
На свободный стул вскочил Мат и улегся на подушечке, подмяв под себя все четыре лапы.
-Вообще-то, я просил, мне не мешать.
Кот отвернул мордашку, мол, ТЫ мне - не мешаешь.
Мерфи наиграно строго посмотрел на кота. - Мат, надо слушаться.
Торчащие уши кота «показывали» - они слышат, однако кот не шелохнулся.
Мерфи покачал головой, затем взял ноутбук к себе на колени и принялся искать «своего» покупателя.
***
И он его нашел. И состоялась встреча. И не одна. В итоге была заключена серьезная сделка. Сумму предложили за стулья «добрую», потому Френк как-то по-особенному был терпелив в отношении долгих примерок к стульям. Придирчивых приглядок сначала со стороны только покупателя, после - покупателя и его агента - эксперта по Испании, а после первый прибыл к Мерфи со своей супругой. Мол, пусть посмотрит, сама оценит. Послушаем, что скажет она.
Она, …она… .Женщина произвела на Мерфи сильное впечатление. Он так и сказал сестре, как только она позвонила, узнать, как дела с «его коммерцией»: «Я просто влюбился в эту миссис Лоренс! Крупная леди. Но готова пролезть в игольное ушко».
-Ну, то, что она умеет настоять - я подозревала. Но что она успела растолстеть…
-Не всё так просто. Это как кубометр воды. Кажется, что такого, просто вода. А руками не обхватить, к тому же …вес.
-Крупна самомнением и проворно хитра? Понятно, она ж дочь русского нефтяного магната.
-Не всё так просто.
-Ну что ты заладил? …Берегись, Френки. А то и, правда, влюбишься.
-Что ты! Ты бы видела её супруга. …Постой, а ведь ты его видела. Помнишь, парочку в музее мебели: сероглазый красавчик породы толстосумов и сорокалетняя брюнетка в деловом костюме? …Он! Кажется всем довольным, …но, нет! Такое чувство, что он влюбился в мои стулья, как я - в его красавицу жену. Честно, честно, Ами! Такое чувство, что при очередной встрече каждый из нас схватит свое полюбившееся, и мы с радости разбежимся по разным сторонам света. …Не-ет. Всё не так просто. Он снова вежливо просит о встрече. Он снова является, и… снова крутит, вертит мои стулья. Вынюхивает, разглядывает их под лупой. Знаешь, а ведь он владелец того Музея Мебели, в котором мы недавно были. Как оказалось, бывший строитель коллекционирует мебель и выставляет её всюду: на аукционах, выставках и в музеях. …Нет, Лиза – это для него другое. Она ВНЕ его коллекций. Это видно невооруженным глазом: ей его стулья – только предмет для сидения. …Что? Нет, нет, это СОВСЕМ не та женщина, с которой он тайком целовался в музее. Та, если ты помнишь, – явная бизнес-леди, только слегка потерявшая контроль над страстью. А Лиза, …мне кажется, её страсть – это что-то другое. Не стулья, не муж. Я не знаю что за страсть у неё, но это не стулья. С виду – замусоленная деньгами штучка, а приглядеться – она робкая, она милая и очень зависимая от капризов мужа женщина. Я думаю, ты права, этот Лоренс - он не совсем порядочен в отношении своей жены. Но мне все равно. Стулья я все равно продам только ему. Он больше дает за них. А Лиза…. Кстати, я нашел запись двухгодичной давности, сделанную студией Шоу - грёзы. Тогда Лиза Лоренс была Лизой Смирнофф…».
Заметив во внешности Лизы Лоренс характерные черты стандарта американской красотки, Мерфи, вполне разумно решил поискать сведения о возможном участии Лизы в конкурсах красоты. И, покопавшись в Интернете, отыскал очень даже занятный фильм о конкурсе «Мисс Лос-Анджелес», проходивший в городе два года назад. Как оказалось, Лиза – это та самая красавица, которая стала известна городу, как «не коронованная по собственному желанию Мисс Лос-Анджелеса». Победив на всех этапах конкурса, она НЕ НАДЕЛА корону первой красавицы, а …указала пальцем на девушку, которая шла второй и, спустившись в зал, к местам почетных гостей шоу, села на стул рядом с … известным в городе господином. Именно, с господином Лоренсом! Как после трещали газетные сороки! «Лиза Смирнофф за час до окончания конкурса стала НЕВЕСТОЙ известного антиквара». Тот будто бы ПОСОВЕТОВАЛ невесте отказаться в случае выигрыша от кроны победительницы. И Лиза, улыбнувшись в камеру, произнесла фразу, которой (по мнению Мерфи) могла бы позавидовать каждая вторая жительница Лос-Анджелеса: «Она, конечно, красивая (корона), но мне ПОКА не к чему».
Но рекламу самому Лоренсу концовка шоу явно сделала.
Однако хоть сестра Мерфи и настаивала на том, что Лоренс – «скользкий тип и явный прохвост», Френк с таким мнением всё равно б не согласился. По крайней мере, ТАК БЫ он про него не сказал. Не может быть (опять же, по мнению Френка) совсем бесславным муж у такой славной женщины, как Лиза Лоренс. «Да прохвост, зато КАКОЙ!»
Но Амалия была права в главном: жена Лоренса «пригвоздила сердце» её младшего брата «к его скелету». И действительно, так получалось, что Лоренс приходил к нему, смотрел его стулья, а Френк – он ходил вокруг его жены и разглядывал её, придумывая малейший повод, чтобы заговорить с ней.
Она не была особо высока ростом. Но пропорции тела Лизы удивляли приближением к эталонам женской красоты, с коими не поспорит ни один мужчина. Она была ясноглазой женщиной, с мягкой робостью во взоре (но с улыбкой стопроцентной американки). А ещё (конечно же!) она была обладательницей роскошных длинных волос, которые умело крутила-вертела вокруг своей хорошенькой головки, приводя в жгучую ярость своих соперниц с жалкой стрижкой «лесенка» на голове. Лиза Лоренс не могла не произвести впечатление. И она настолько ВПЕЧАТЛИЛА Френка, что под час, ловимый строгим взглядом Лоренса, он замирал, затем отшатнувшись от Лизы, опустив глаза (с алыми ушами) спешил, ретировался в дальний угол своей гостиной (чтобы отрезвиться), предоставляя коллекционеру трепетать над его стульями.
Сестра при очередном звонке шутила: «Что, опять только «потрепетали» и ушли?! Френк, ты не пробовал, напомнить: время - деньги. Ты с него за визиты стребуй.
-Да, наверно, пора напомнить. Но…его Лиза…
-Ах, ну да…эта его Лиза. – Голос сестры стал настойчивее. – Френк, не вздумай снижать цену! Этот прохвост наверняка использует чары своей женушки в своих меркантильных интересах.
- Уверен, я кажусь ему примитивным. Он коллекционер и, кажется, серьезный. В моих стульях он обнаружил какую-то надпись. Теперь разбирается с ней. Вот, опять собирается прийти, но уже с экспертом по древним языкам.
Лиза опять приехала к нему первой. Френк увидел её у парадных дверей дома. Она смутилась его предложения войти, дождаться Теда у него дома. Поблагодарила и осталась ждать мужа у входа. Френк через окно из фойе смотрел на неё. «С виду кукла-куклой. В ней есть что-то от Монро. Улыбка и добрый, приветливый взгляд. Это, наверное, от внутреннего артистизма. Где он её нашел? На голливудской площадке? Тихая, когда не освещена софитами и сколько же в ней кипящей энергии, когда она в центре внимания. Нет, я бы сказал: она актриса. И голос она меняет в зависимости от настроения. Сейчас она сказала мне: «Спасибо, Френк. Нет, я подожду мужа здесь. Но все равно, спасибо», - и голос её был тих, без ноток небрежения. Нет, нет, я вижу, она - актриса, именно актриса, а не жена занудливого собирателя старья. …Да ещё и бабника».
Мерфи первым заметил Лоренса, выходившего из машины с каким-то человеком в шляпе раввина. Френк тут же двинулся к лифту. И минут за десять был быстрее у своей двери, чем его гости.
Не отдавая себе отчета, он торопливо выбрился, не забыл взбрызнуться парфюмом и переодеться. Правда, с парфюмом он переборщил. Гостье тот явно не понравился. В череде слов повторного приветствия Лизы прозвучало: «Френк, а чем это пахнет от ваших стульев сегодня? Простите, этот ваш кот, он случайно не наделал на НАШИ подушки для стульев, …нет? …Я надеюсь».
Ей даже не приходило в голову, что она на чужой территории. Она чувствовала себя (в присутствии мужа и при восторженном взгляде на неё хозяина квартиры) как в своей тарелке. «Кто занимался планировкой вашей квартиры? …Сколько вы заплатили за эти лабиринты? Дорого? Я бы прогнала прочь вашего дизайнера. …Он же оставил вам голые стены! Один единственный акцент – стулья, - и те мы сейчас у вас заберем. …Как это, «купили и живете»?! …О, да вы тоже … большая редкость. Я бы сказала: симпатичная редкость. …Ну, или очаровательный простак. …Нет, и все равно, вы милы, Мерфи. А кто стулья мастерил? А! Так вы настаивает на первой версии: их купил ваш дедушка у какого-то обедневшего идальго? Тед рассказывал. …По-моему, всё это чушь. …Нет? Да, да, вы уже говорили: «Стулья от дедушки». Это что, название мебельной компании? Ах, вы настаиваете. Реальный дедушка. …Ничего себе. Долгожитель ваш дедушка. Мистер Фрайбах нам только что сказал, что этим стульям триста лет. …Как? Вы об этом не знали?! – К мужу, - Тед, ты уже договорился о цене с мистером Мерфи? Думаю, тебе пора расплатиться за стулья, иначе, после перевода этого текста, … я думаю, его уже перевели, …нет? – Женщина лукаво улыбнулась Мерфи. – Так вы точно не поднимете цену, после того, как будет сделан перевод древнего текста?
И тут господин, умеющий читать на древнееврейском языке, сказал: «Нет, нет. Тут всё гораздо сложнее. Мне нужно посоветоваться. Это язык евреев, изгнанных из Испании. Простите, им я не владею. Тут нужно… посоветоваться». – И он быстро ушел. Он будто сбежал, рассмотрев надпись на обратной стороне сиденья, оставив Лоренса в глубочайшем раздумье.
А, выйдя из этого состояния, Лоренс ввел в транс Мерфи. Он сказал: «Не нравится мне всё ЭТО. А не дурят ли НАС тут?»
Мерфи чуть было не сунулся с вопросом: «Кто?»
Лиза, перевернув стул, долго смотрела на едва различимый текст на обратной стороне сиденья стула. Она явно ничего там не понимала, а быть может, даже едва могла разглядеть мелкий резной шрифт. (Френк его никогда не различал, он даже не знал, что царапины на стуле – это какие-то письмена). Но Лиза глядела на них долго, …очень долго. И Френк, от охватившего его напряжения, начал розоветь лицом. Ему вдруг подумалось, что его РАСКУСИЛИ. Что его раскусили, ибо он ПЫТАЛСЯ сбыть непревзойденную по мастерству подделку.
«Но ведь это же ерунда!» - чуть было не закричал Френк, но рот закрыл и пошел, успокаивать орущего кота. Мат уже сутки не получал еды. (Впрочем, хозяин тоже).
Но Лоренс снова кому-то позвонил по телефону. Он буквально умолял, расточая мед в адрес какого-то профессора. Как бы профессора по раритетам. И тот, как бы согласился приехать.
Мерфи с удивлением разглядывал профессора от науки, которой нет на свете. И подумалось Френку, что человек этот - далекий потомок тех иудеев, которые были изгнаны из Испании непримиримой Изабеллой Кастильской. В отношении стульев профессор был дотошен настолько, что будто мстил кому-то. Мстил, докапываясь до ИСТИНЫ до седьмого пота. А когда ИСТИНА ему открылась, он начал «мстить» непутевому владельцу стульев. - Что за упаковка? Нет, вы только взгляните, где хранятся стулья валенсийского купца, можно сказать, гранда. Это что, это обои по два доллара за рулон? Ах, по четыре с грошиком. А рядом что? Рядом такой величины раритет, что мама не горюй! Герб Дизраэли! Они же в ту пору были равными, … равными самим Борджиа. … Да что Борджиа, дом Дирзаэли тогда, …что? Так вы не в курсе, что те самые Борджиа – тоже испанских кровей люди?! Нет, я соглашусь-таки с уважаемой мною миссис Лоренс, вы, вы, мистер Мерфи - вы сами - раритет в просторах Калифорнии. Нет, уж вы послушайте: я живу на свете кучу лет и всё в Калифорнии, и скажу вам: тут, как вы, – больше нет. Отдать Дизраэлей из Валенсии! …Да вы бОльшая редкость, чем ваши стулья! Я вас уверяю, к чести моего прародителя будет сказано, я - эксперт по испанскому антиквариату уже в пятом поколении, и вам я скажу: вы решились продать ВЕСЧЬ МАСШТАБНУЮ. И я вас поздравляю, вы продаёте её надежному человеку. Простите, за какую цену, если не секрет? …Боже!! Да вы ОТДАЁТЕ их надежному человеку. …Мистер Лоренс, я уверяю: они настоящие! Герб Дизраэлей, …пятнадцатый век. После их согласия на крещение им вернули право на этот герб. Боже, что пережили эти люди?! … Стулья начала восемнадцатого века. После трех веков процветания – полный нуль от когда-то цветущего рода. Распродали, …разграбили, разбежались по свету, а ведь скольким владели. …Герб Дизраэлей, отвечаю вам, это - ОН!»
Под эти излияния Мерфи переводил сонный взгляд со стульев на кота, притаившегося у дверей гостиной.
Восторженная Лиза не смогла не вставить своего слова в историю: «Какая прелесть, Тед, восемнадцатый век! Эпоха короля Солнца. …Луи который, ты не помнишь, милый? Четырнадцатый, …пятнадцатый?
-При чем здесь король Франции, Лиза?! Это испанские стулья.
-Нет и всё равно, …Тед, …красиво, правда. – Она присела на один из стульев. - И как удобны.
На подушку другого стула тут же вскочил кот. Профессора чуть хандрашка не хватила. Лоренс спугнул кота, махнув на него носовым платком, и акцентируя на уважении к предмету, сделал замечание жене: «Лиза! На ЭТОМ не сидят, скрестив ноги».
-Ах, да, …гранды, герб. Прости. – Лиза поставила ноги ровно.
Трое мужчин уставились на блондинку. На её ровные, как точеные ножки в алых шелковых туфельках. Она улыбнулась. Сразу всем. - А я подумала, тату на ножках - какая прелесть, …собачки какие-то нарисованы. (И тут же) Тед, милый, а что же буквы, они уже не важны?
Лоренс о чем-то долго шептался с профессором. Тот тыкал пальцем в текст на перевернутом стуле и причмокивал языком. – С этим нужно работать. Я помогу. Я помогу, потому как мне лично очень интересно, НАСКОЛЬКО ЭТО ВЕРНО. Будем работать. Берите! То есть, забирайте скорее эти стулья, пока этот чудак не опомнился. Я вас уверяю, Тед, это восемнадцатый век. Фамилия Дизраэлей исчезла именно тогда. Вдруг всё пошло прахом. …Мне бесконечно жаль, но это ТА САМАЯ история. История вечная, увы. Увы, потому что благополучие даже таких семейств не вечно. – Прозвучало как назидание, потому профессор решил извиниться. - Простите.
Лоренс кислил лицо, мол, не верю, и, протянув руку Лизе, заставив её встать, тут же перевернул другой стул и, так же, как и профессор, вновь вгляделся в штрихи на темном дереве сиденья. – И все же, что тут написано?
-Милый, профессор извинился, сказал, что спешит, дал мне свою визитку и ушел.
Лоренс зло посмотрел на зеленоватый прямоугольник пластика в пальцах жены и снова наклонился к стулу. - Черт!
Лиза тут же посмотрела на Мерфи, виновато улыбнулась и извинилась за мужа: «Простите его, Френк. Когда Тед увлечен…».
Мерфи терпеливо ждал минуты, когда новый хозяин стульев скачает по Сети часть своих сбережений на его совсем обнуленный банковский счет.
И, наконец, это свершилось.
***
И было коту счастье. Сразу еды – полное отделение в холодильнике. И Мерфи стал чувствовать себя более комфортно. Чаще стал приглашать в дом гостей, благо появилось и пиво и закуска к нему. И даже чемпионата по футболу – тут как тут. Кстати, телевизор – тоже появился. И большой, больше прежнего. Как раз для совместного просмотра футбольных поединков.
И шум, и веселье опять. Вот только босс Мерфи всё так и не звонит. А ведь уже задули ноябрьские ветра. И счета – они приходят и приходят.
Но Мерфи не унывал. Пока не унывал. Всех родственников порадовал ответным визитом, покрестил и отпраздновал дни рождения у новеньких вновь появившихся племянников, и даже двух внучатых.
Малышей он обязательно знакомил со своим котом, уверяя перепуганных родителей, что если «сразу не натрясти шерсти у носа малютки, через двадцать лет подросший ребенок будет шарахаться от кошек, затыкать нос, страдая от аллергии». Кот Френка у родни явно пользовался успехом. «Вчера гулял в парке. Так просто. Сидел на скамейке, глазел в ноутбук. Кто-то успел сунуть в мой кейс белую мышь. Раньше Мат встречал меня у входной двери. Теперь у ноутбука. … А кстати, где кот?
-Так у ноутбука же!!
Когда свои веселые и грустные новости заканчивались, родня начинала делиться событиями из жизни соседей и знакомых. Истории озвучивались под час совсем не веселые. Но вот ведь парадокс: после того, как послушаешь про чужие мытарства, собственные - начинают казаться вполне переживаемыми.
Под блинчики, под чай с домашним печеньем, после, как услышал о болезненных камешках в почках у тёщи своего брата, Френк, пока засыпал братов сынишка, рассказал о ситуации в доме своего друга. «Позавчера мне позвонил Генри. Помнишь, …Стаффорда? Их дом был напротив нашего, когда мы жили на Секвой. Он старше меня на год, а тебя - младше на четыре. …Да, да, рыжий и длинный. Он таким и остался. Два месяца назад он попался на оскорблении полицейского. Заработал двадцать часов общественных работ. Его заставили ездить помощником сборщика мусора. А ведь он кандидат технических наук. Двое детей. Школьники. Где-то у матери его или у тещи пока. Джей заболела, рак. Мальчиков отвезли. Чтоб не мешали. Генри грустит. Потому и нервный стал. Вообще-то он на полицию раньше сердит не был. Я спросил, почему он не сказал о болезни жены в полиции? А он: «Эти люди, это не люди. Им бесполезно говорить такое. Они не понимают стона человеческой души! Бессердечны как протокол». …Ну, ты же знаешь, Генри, он всегда баловался стихами. Помните его «Кокаиновый туман»? «О чем я думаю, бредя в тумане, Запудрив к вечеру свой длинный нос? О чем, о чем, конечно же, о маме. Свою-то мебель я давно к торговцу снёс». …Он! Генри! Хохмач Генри, да. Но Джей, …она умирает. Он ухаживает за ней. Всё сам. Возможно, это пожелание Джей. Возможно, она не хочет видеть чужих в доме. …Всё сам. А позавчера позвонил мне. Сказал, что ему стыдно. Стыдно ездить с мусорщиком на яркой вонючей машине по нашей улице. Я ездил с ним в эти рейды. Вчера, сегодня. Он натягивал капюшон на самый нос. …Вот чудак! Я научил его, как поднимать мусор, не наклоняясь за каждой бумажкой. Я ему свой мини-пылесос дал. Он у меня на кремниевых батарейках работает. У Генри спина болит. От за бумажками не наклоняется. Он же ухаживает за Джей, та не встает. Я был у него, видел. Он как раз переодевал её в то утро. Дверь в спальню была приоткрыта, и я всё видел. Он переодевал на ней бельё. А она, …господи, прости, …она кричала на него. Даже дралась с ним: «Нет! – кричит, - нет! Только не черные!!» Она не хотела, чтоб он надевал на неё черные трусы. А других уже не было. Все уже было в стирке. Генри сказал, других нет. А она – ни в какую! Я сходил в магазин. Купил женские трусы. Что? Конечно, не стыдно. Это ж ясно, что я не себе ХХL беру. …А, вы про отработку. Мы рано утром ездим. Все ещё спят. Сначала по правой стороне улицы едем, и так два квартала, потом назад – по левой. …Эй, а наш шалун заснул. Это он под наши разговоры. В меня пошел. Я если рядом кто долго говорит, тоже долго не зеваю. А вы-то почему не спите? Я… пошел. Нет, спасибо, я люблю спать только в собственной кровати. Нет, она большая. Это вы мою раскладушку видели. А теперь я сплю на кровати. Я ж стулья продал. Ну да, те самые! Зато теперь у меня полная спальня. Из молочного дуба. …Нет, конечно, это не дуб. Да, продал «дуб», а хватило только на «под дуб». (Тихо) Ха…ха…ха, зато этот «молочный». …Ну, ладно, отдыхайте. Пойду я. У вас отличный парень. Видите, спит крепко. А вы переживали, что он нервный. Сами держитесь. …Крепкий пацан, он мне нравится. …Что? Нет. Да, всё ещё не работаю. Но буду. Банк же на месте остался. Значит, будет и работа. …Пока! Пока, спящий малыш. Мат, …а ну, вылезай из-под одеяла. Выметаемся, дружок. Морду в шлёвку и - домой!»
***
Как в воду смотрел Мерфи, говоря о своем банке. В тот же день его разыскал босс. Прямо в дом к нему приехал. Попили чаю с имбирём, поговорили, и МакДир сообщил слегка взволнованному его визитом бывшему подчиненному: «Ну, что, Френк? Отдохнул? Ну, так пора за работу! Банк ОТКРЫВАЕТСЯ!»
И всё бы пошло отлично у Френка Мерфи, но тут… где-то за пару недель до Рождества ему позвонил тот самый человек, что по осени приобрел у него стулья.
Голос у Лоренса был запоминаемым (низкий мягкий баритон), и Мерфи его сразу узнал. Но звонка он испугался. Потому не признался, что понял, кто звонит.
- Так это дом мистера Мерфи или я, простите, не туда попал?
-Э… - Френк, услышав официальные нотки в голосе, скинул Мата с коленей и усмирил звук телевизора, - ну, в общем, то есть, если только в общем. То есть, я хочу сказать, что дом в целом мне не принадлежит…
На том конце тут же поняли, что попали туда, куда нужно. И что на номер откликнулся тот, кто нужен. - Мистер Мерфи, - перебил голос мэканье Френка, - это Лоренс. Три месяца назад, если вы помните, я приобрел у вас два стула. Помните? Два стула, выполненных в испанском стиле. Тед Лоренс, …вспомнили? (Никаких давлений на память Мерфи, в тоне исключительно просьба: вспомни, пожалуйста, будь ласков) Я приезжал к вам с экспертом и со своей супругой. … Лиза, …помните?
Молчание. Хотя ну как же, про супругу Лоренса - это Мерфи помнил прекрасно. Такая женщина, Мерфи её даже «отдельно» от стульев хорошо запомнил.
Первый раз они с Лизой столкнулись в коридоре его дома. То есть, не столкнулись, а он там её заметил. И как-то сразу понял, что ждет именно её. То есть, что ждать ему НУЖНО именно эту женщину. И впустить её к себе.
Лоренс позвонил ему и сказал, что хотел бы посмотреть стулья вместе с женой. Мерфи не возражал, хотя новый бесполезный визит коллекционера неприятно оттягивал момент получения им денег за стулья. Тед предупредил, что может опоздать, сказал, что он дал Лизе - его жене адрес. Что, если Френку не трудно, то пусть он покажет ей стулья сам. «Угостите её кофе, ну, займите чем-нибудь. Я жду одного человека, он разбирается в иврите, в его старинных интерпретациях. Быть может, я надеюсь, с его помощью нам удастся сделать перевод того текста, который мы обнаружили на стуле. Я был бы вам очень благодарен, Френк, дело в том, что моя жена, она просто не умеет распорядиться собой. Но она… знает адрес. Она приедет. Займите её, бога ради, чем-нибудь, я постараюсь найти этого человека быстро. …Спасибо. Спасибо, Френк, вы очень меня выручите».
Мат первым ОБНАРУЖИЛ, что женщина стоит за дверью. Так обычно он тревожится и трется у двери, когда соседская кошка, удрав от хозяйки, начинает вертеться у двери квартиры его хозяина. Женщина была за дверью. Мерфи, заметив странное поведение кота, отодвинул его ногой от двери и выглянул в глазок.
Миловидная блондинка стояла посреди коридора и оглядывалась.
Френк открыл дверь. – Простите, я могу вам чем-то помочь?
Женщина в испуге отшатнулась, часто заморгала, будто в глаз что-то попало, потом улыбнулась и, быстро ответив: «Спасибо, нет», - развернулась на месте и направилась в сторону лифтов. Но лифт она не вызвала. Она продолжала стоять там, у лифтов, будто кого-то ждет.
Мерфи вышел в коридор. – Простите, вы случайно, не Лиза Лоренс?
Женщина, опустив голову, тут же ответила: «Нет!», - и потянулась рукой к кнопке лифта. Но снова лифт не вызвала. Зато с надеждой посмотрела на индикатор работы лифта. Тот не горел. В лифте никто не поднимался.
Мерфи, почему-то УЖЕ уверенный, что перед ним ТА САМАЯ женщина, решив, что его внезапное появление в коридоре напугало её, осторожно ретировался. Но двери не закрыл.
Френк наблюдал за женщиной в щель. Она огляделась, вновь прошла в глубь коридора и стала разглядывать номера квартир. Заметив, что дверь в нужную ей квартиру не закрыта, что мужчина, разговаривавший с ней, выходил именно оттуда, куда ей нужно, она досадливо топнула ногой и произнесла: «Боже! …Как неловко».
Мерфи снова открыл дверь. Женщина сделала шаг назад и, сильно смутившись, попыталась улыбнуться. – То есть, …да. Я – Лиза Лоренс. Тед – мой муж, он позвонил мне и …
Она не продолжила. Она смотрела на Мерфи, будто ожидая от него подсказки, она явно не знала выхода из создавшейся ситуации. А Мерфи - тот смотрел на неё, желая, слушать и слушать её милый, тихий, но неровный в тональностях голос. (Он бы слушал и слушал, ведь кофе у него давно закончился, да и чай – тоже).
- Лиза, …войдите. – Френк почувствовал, как приятно ему произносить слово «Лиза». – Лиза, …Тед скоро приедет. Он мне только что звонил. И сказал, что вы должны приехать первой.
-Да?.. То есть, нет. Я могу подождать его…
-Здесь? – Мерфи огляделся. Улыбнулся. – Да ну, что вы, зайдите. Не бойтесь, собак у меня нет, …только кот.
Женщина посмотрела на кота, сидевшего у ног мужчины, потом огляделась. Взгляд её задержался на камере слежения в углу коридора.
Лиза поправила прическу, легким движением рук, коснувшись длинных светлых локонов, помедлила ещё немного и только после вздоха…зашла в квартиру незнакомого ей человека.
Вспоминая сейчас о случае, Френк покраснел с ушей. Лизу он тогда поил чаем из листьев цветка со своего подоконника. Цветок был подарен ему одной из его приятельниц – «соседок - кормилиц». Та принесла ему цветок в горшке «в подарок», но скорее, чтобы просто познакомится поближе, по-соседски. Тогда она снимала квартиру напротив и, заметив, одинокого мужчину с котом, зашла и принесла этот цветок. «В подарок». Это была Лимонная герань - цветок немного воняющий, но в чае этого вовсе не замечалось.
Френк и Лиза стоя пили чай, держа чашки навису, глядели в окно, так, не на что-то определенное, просто болтали. А тут накладка: Френк забыл закрыть дверь за гостьей. Лоренс даже не задумываясь о предварительном звонке, или хотя бы приличествующем стуке в дверь, поскольку был сильно возбужден (спешил со встречи, где сговорился о картине Кранаха – старшего), толкнул дверь рукой и …вошел. И сразу, поскольку уже был там и не раз, прошел в гостиную, где стояли продаваемые стулья.
Он тревожно оглядел их, со стульями было всё в порядке (такие дорогостоящие стулья, а тут - открытая настежь дверь!). И вдруг, слышит: миленькое тихое мурканье. Нет, не кошачье, а где-то тут, рядом его жена рассказывает кому-то о своей «двойной родословной». -…Ведь я наполовину русская. Да. Родилась тут, в Лос-Анджелесе. Мой отец – русский бизнесмен, мама - журналистка из Нью-Йорка. Они встретились на отдыхе и вот…
-И вы говорите по-русски? – (Интересуется тихий бархатистый тембр).
-И даже очень хорошо! Я ещё и пою по-русски!
«Что за черт? С кем она?» Лоренс быстро обнаружил кухню. Остановился в дверях.
Глядит на парочку, тихо общающуюся и явно не интересующуюся, кто там ещё в квартире ходит? - Я вам не мешаю?
Взгляд Лоренса был однозначно строгим, направлен в сторону жены. Тед очень не любил, когда Лиза афишировала своё двойное гражданство.
Лиза была смущена. Как будто ничего страшного, она просто пьет чай, но… в квартире с малознакомым мужчиной – это уже нехорошо.
Она быстро поставила чашку на самый край стола и пошла в комнаты, вслед за мужем, развернувшимся к выходу. Быстрая вежливая улыбка к Мерфи. – Простите, Френк. Спасибо за чай. – И тут же, очень тихо. – Простите.
Мерфи долго стоял у стола и тупо глядел на две белых чашки. «Вообще-то, …как бы… помешал», - подумал он, стараясь не прислушиваться к тихой перебранке супругов.
-Я велел ждать меня в машине. Или в фойе.
-В фойе душно. …Тед я ждала! Я ждала полчаса.
-Боже мой! Полчаса! Я задержался минут на пять.
-Тед, ну что ты говоришь, на пять?!
-Ты уже видела стулья?
-Нет. …Эти?
-Ну, конечно! Ты же сюда пришла чай пить, в окно глядеть!
-Тед, пожалуйста, …торчать в коридоре мне ни сколько…
Френк постарался произнести фразу в той же тональности: «Я вам не мешаю?»
Лоренс, замолчав, помедлил немного, затем оглянулся к нему. Нахмурился, медленно переводя взгляд с Мерфи на жену. И вдруг (очень неожиданно) …улыбнулся. – Ну что вы, Френк! Вы тут как раз кстати. Спасибо, что сохранили для меня стулья и …
При взгляде на жену, улыбка Лоренса медленно таяла, будто была ледышкой. -…Лизу.
…Вот такой была их первая встреча с Лизой Лоренс, которую немного позже Тед назовет женщиной «СМЕЛОЙ до неразумности».
А вот Френк сейчас трусил.
Он быстро соображал, отмахиваясь от возможных причин странного звонка Лоренса. «Черт! Стулья что ли развалились? Да нет, не должно быть. На них же Эд сидел, а в нём двести килограмм. А вдруг они всё-таки поддельные? …Нет, ну как же поддельные, этот, как его, Фридман, он же подтвердил, что всё настоящее. Тогда что? К чему вопросы: узнал - не узнал, вспомнил – нет. Чего ему надо? И почему он так прямо спросил, помню ли я Лизу? Неужели я так явно к ней подкатывал? …Да, нет! Это же она… мне улыбалась. Ну и я ей. А может, он хочет ещё что-то приобрести? Да нет же! Он же видел мои голые стены. Тогда зачем?»
У Мерфи засосало под ложечкой. Тех денег, что он взял за стулья - ему теперь не вернуть. Без влезания в долги – никак! «А может, Мат наследил? Ну да, да, возможно! Лиза, …она же тогда была недовольна. Сказала, …как она сказала, …ай, не важно! Я только подумал, что это от меня тогда так сильно пахло парфюмом, а ведь возможно, что …Мат. …Вот черт, а вдруг все-таки кот? Взял, допустим, и … пометил подушку от стула. А я и не заметил. Не проследил перед вывозом».
Мерфи потрепал кота за ухо. Произнес в слух: «Вот ты жук, … всё б тебе пометить. И когда успеваешь…».
-Простите, что вы сказали?
Вообще-то Лоренс прекрасно понял, что фраза относится не к нему. Только вот о коте он не вспомнил, потому решил, что появился свидетель их разговора. – Простите, вас плохо слышно.
Мерфи, кинув печальный взгляд в сторону огромного телевизора. То есть, вполне осознавая, что придется проститься и с ним, если стулья «палевые». Соображая дальше, он пытался отделаться от странного возбуждения, от кружившей в его мозгу мысли, что появилась ВОЗМОЖНОСТЬ снова увидеть Лизу. А ещё он думал, как оправдать дурную склонность своего кота – гадить и на чужие вещи. - Э…понимаете, мистер э… Лоренс, …да, я помню вас. И вашу жену. То есть, конечно же, я помню Лизу - вашу жену. …Такая милая женщина. …Гм…но я, то есть, я, конечно же, не хочу ничего сказать, но понимаете, …А ЧТО ТАКОЕ с моими стульями?
Лоренс молчал. Он ждал этого вопроса. Он шел к нему. Он забеспокоился сам и беспокоил совершенно не важного для него человека, и всё именно из-за этого вопроса.
Вопрос задан. И Лоренс насторожился. Это будто зверь вышел на охотника. И вот они стоят лоб в лоб, пора делать точный выстрел или …делать из охотника жертву.
Тед звонил из дома. Был поздний вечер. На ломберном столике лежала уже прочитанная «толстушка» - глянцевый журнал (что-то там о мебели). Рядом с журналом стоял пузатый бокал с остатками коньяка.
А вот это - лишняя деталь. Особенно к ночи. Лоренс редко позволял себе такое баловство. Он вообще приверженец иных способов расслабления. А тут – коньяк. Бокал пуст наполовину.
Насторожившись от заданного вопроса Мерфи, Тед выпрямился в кресле.
Лоренс. Вальяжный ухоженный тип мужчины. Высок ростом, чаще - малоподвижен. Сорок лет, трижды женат. Брюнет с приятным лицом, украшением которого является всегдашняя доброжелательность. (То есть не полу улыбка довольного жизнью богача, а именно проникающая с самого первого взгляда доброта в отношении того, на кого упал взгляд, будь то водитель его машины или билетерша, продающая бумажки у входа на одну из организованных им выставок).
Впрочем, последнее – сейчас отсутствует. Лоренс хмур. А обычно голубоватые глаза его серы от напряженных раздумий.
Тед принялся массировать висок. «Он всё прекрасно знает. … Видел сам. …Этот Мерфи, он не так прост. Он знает, знает содержание текста. Знает, потому и продешевил. …Но всё ли он знает? (Лицо проясняется) …Лиза, да! Она мне поможет. Кажется, она произвела на него впечатление. …Боже мой, а ведь это же выход! Лиза… - троянская лошадка, …Лиза, …да я сразу трех зайцев убью!»
БЫВШИЙ миллиардер, БЫВШИЙ воротила строительного бизнеса. Теперь - владелец известного в Калифорнии музея мебели, собиратель акварелей, организатор зрелищных выставок самородных камней - он сидел в ультрасовременном кресле, свитом из стальной трубы, обтянутой лентой из змеиной кожи, положив усталые ноги на резной образчик каменной мебели времен фараонов – скамеечку, украшенную голубоватой мозаикой (бог Ра катит в ладье по Нилу).
После прямого вопроса бывшего владельца стульев (хлопотная, как оказалось, покупка!), Лоренс снял ноги со скамейки и выпрямился в кресле. Он тверже обхватил рукой корпус тонкостенного мобильника, и приступил к нужной теме. – Да, да, …вот как раз я и хотел поговорить с вами о стульях. – Лоренс улыбнулся. Ему явно хотелось расположить собеседника к разговору. – Как странно, но…э… приятно, что вы заговорили об этом первым, Френк.
Мерфи почесал кота за ухом. «А чего он хотел? Вот ты скажи, что странного? Ведь кроме стульев нас ничего не связывает». (В слух) - Я не понимаю, у вас претензия к нашей сделке? Или… простите, я не…. (Френк тоже улыбнулся) А! Так вы хотите ПРОСТО ПОГОВОРИТЬ? Я понял! Вы хотели бы поговорить о стульях. - И тут же улыбка с губ сходит. - Или …что? Я не понял. (Про себя) «Мог бы с женой о стульях поговорить. Она, уверен, приятная собеседница. (Мерфи вспомнил переливчатый голосок Лизы). Поговорили бы о стульях, ещё о чем-нибудь, … а что о стульях-то говорить? Я их ему продал, он - купил. Что говорить, о чем?»
Лоренс помог абоненту выйти на верную версию: «Есть одна деталь, Френк. Я хотел бы обсудить это с вами. Допустим, завтра. Вам удобно встретиться со мной завтра? Допустим, …- Лоренс потянул. Хотя чуть ранее, обдумывая разговор и возможное его течение, он уже выделил для встречи с Мерфи вполне определенное время.
Покупая редкостные вещи для своих коллекций, Лоренс обязательно интересовался так сказать, их биографией. Тупо красивая вещица – его интересовала мало. Если он и тратил на неё деньги, то исключительно выгоды для. Другое дело штучка с историей. Когда он или его эксперты раскапывали нечто замечательное о предмете его коллекции, вещь тут же становилась интересной ему и, разумеется, втрое ценней. И Лоренс моментально углублялся в ту историю. Он брал поиски деталей в свои руки. Как когда-то он интересовался историей архитектуры, впадал в раж от находок каких-то старинных чертежей, так теперь его интересовала мебель. Самородные камни, необычные акварели – эти находки грели, но МЕБЕЛЬ, её история – она вспрыскивала СТРАСТЬ в сердце искателя. И он копал, копал, выискивая ещё сочные крупицы информации о вещице, тратя на это своё драгоценное время, деньги, да что там, … здоровье и жизнь. После он выпускал буклет с выгодными фотографиями вещицы и цитатами из её биографии. А для особых лиц, то есть, таких же ценителей историй из жизни вещей, как и он сам, Лоренс проводил занимательные тематические вечера, посвящая их своим занимательным открытиям. И вот уже в том кругу он лично, для всех открывал тайны из биографии приобретенной им вещицы. Получая от того огромное удовлетворение сам, и других заражая любопытством, а вернее, волшебной энергетикой творческого поиска. Простой пример: ванна, в которой был заколот Марат. Казалось бы, история старая и всем известная. Но ведь вся та история только и касалась, что двух людей, столкнувшихся кардинальными взглядами на политику. Кто же, предъявив предмет из чугуна, талантливо и доходчиво сможет доказать, что именно в ней, в этой ванне и был заколот несчастный французский революционер? Кто докажет любопытствующему человечку, что это - та самая ванна и есть, и ни какая другая? Должно быть, кому-то странно, что находятся люди, которым это интересно знать. Но оказывается, нет, вовсе не странно. Есть круг людей, очень кстати серьезных, которые, кроме своего бизнеса интересуются и вот такими вещами и заслушиваются историями о них. Другой пример: театральное кресло, в котором сидел А. Линкольн в последнюю минуту жизни; или вот ещё пример - другое кресло – то, в котором А. Кристи сидела и писала свои истории про Пуаро и мисс Марпл, сочиняла, поглядывая на собачку, спящую у зажженного камина. И таких вещей у Лоренса было предостаточно.
И, разумеется, он начинал ПЕРЕКАПЫВАТЬ историю вещи именно с биографии её продавца. О Френке Мерфи ему мало что известно. Простак – он и есть ПРОСТАК. Лоренс лично знает двух его братьев и парочку сестер, удачно вышедших замуж. Но всё это - люди бизнеса, всё приличные люди. То есть те, кто не станет пачкаться желтой историей, подсовывая коллекционеру вроде него мешочек с вонью. Тед нашел так же информацию о футбольном игроке – Джоне Мерфи, он нашел документы капитана Джо Мерфи, возившего грузы до европейских берегов. Всё - приличные люди. Но в каждой семье по паршивой овце, и Лоренс долго выяснял, не Френк ли Мерфи та овца? «Так знал он содержание текста, продавая мне стулья за бесценок или нет? Если да, - тогда понятно, почему он торопился избавиться от них».
Мерфи родился в многодетной семье. В очень многодетной семье футболиста мормона. С отличием окончил колледж. Финансист. Тридцать лет. Без особо вредных привычек. На встречах мормонов не появляется вот уже двадцать лет. Холост. На прежней работе имел прозвище Милашка. Два года назад приобрел квартиру (двести четыре квадратных метра) в доме, расположенном в элитном квартале.
Что Мерфи младший купил квартиру, взяв ссуду в банке, где работал – это Теду тоже теперь доподлинно известно. То есть, что квартира приобретена не за наличные и с большой скидкой со стороны банка, (а это уже говорит о надежности человека, которому доверяет банк) – это Теда несколько успокаивало. То есть он стал сомневаться в наличие у Мерфи грязных намерений посмеяться над ним. «Банковский служащий, но временно не трудоустроен. Живет в огромной пустой квартире …с котом, хотя, по мнению бывшего босса является человеком «безусловно коммуникабельным». …Коммуникабельный кошатник. …А на Лизу смотрел так, будто бабник со стажем…».
Лоренс поглядело в сторону двух стульев, стоявших «голыми». То есть с сидений были убраны подушки. Но они лежали тут же. …Выпотрошенными.
- …В восемь. Как, …вам удобно?
Лоренс отказ Мерфи от встречи уже мысленно отработал. «Безработный банковский служащий, … день в принципе не должен быть занят. Но он может оказаться трусишкой. Надо бы не сильно настаивать. И даже лучше бы …заинтересовать его чем-нибудь». – Я предлагаю встретиться в малом зале «Митчелл Холла». Выпивка – за мой счет.
Мерфи нажал на кнопку пульта телевизора. Тот тут же превратился в черный прямоугольник. В черный прямоугольник на белой стене. Контраст впервые заинтриговал Френка. «В Митчелле?! Ничего себе! …Нет, я все равно не понял, при чем здесь стулья?» И в слух: «Нет, я …э…как раз в восемь – мне не совсем… то есть, как бы… удобно, но…».
Мерфи не обладал какой-то особенной фантазией. Он зациклился на причине, что стулья обоссаны его котом. Он решил, что новый владелец решил расторгнуть заключенную три месяца назад сделку. «Он, конечно, подаст в суд. Но может, и нет. …Нет, с какой стати? Он же купил их. Купил три месяца назад. Я могу сказать, что это не мой, а его кот нагадил на обивку стула. Хотя разве такой, как Лоренс, разве он может себе позволить держать кота в доме, где полным-полно антиквариата? Лоренс, кажется, миллиардер, … то есть, был миллиардером. Что-то помнится, да, точно, Эд говорил, что они знакомы. Что Лоренс будто бы кинул строительный бизнес на свою первую супругу. …Вот черт! Так он, значит, женат не раз и не два. …И зачем люди кидают свой бизнес и начинают заниматься сбором рухляди? …Да ладно! Мне-то какое дело? …Вот бы знать, что там не так с моими стульями?». – А у вас есть кот, мистер Лоренс?
У Лоренса дернулись на голове волосы. – Простите? …Кот? Нет. А почему вы решили? Нет. Кота нет. У жены есть собака. Сука, белая мальтийская болонка.
«Ага, - тихо обрадовался Мерфи, – вот тут и ответ!» И в слух: «А что со стульями? Вы сказали, что хотели бы поговорить о стульях. А что вас интересует? Я вроде бы все вам рассказал, …что знаю».
Лоренс (про себя): «А что ты знаешь ещё, чего ты мне не сказал, ну?» И тут же, махнув в сторону рукой, подумал другое: «Да что там он знает такого, чего теперь не знаю я?»
Лоренс потянулся к бокалу, хорошо промочил горло. Поморщился, поглядев на бокал с остатками коньяка, и поставил его подальше от себя. Потом он снова посмотрел на темные резные спинки стульев, на прямые прямоугольные в сечении ножки их. На вывернутое из конструкции сиденье.
Рассеянный взгляд Лоренса шел как раз между врозь стоявшими стульями. Но сосредоточенным на определенной мысли сознанием он видел оба стула сразу, оба целиком. Голова Лоренса уже долгое время была забита только одним: странным, тихим, но настойчивым магнетизмом двух этих предметов. Но особенно он запал на изучение текста на сиденьях стульев.
-Понимаете, Френк, - Лоренс обдумывал фразу. Искал подходящее слово для создания в сознании Мерфи необходимого интереса. Это было важно для дела, которое Лоренс задумал. – …Как оказалось, …я купил у вас не совсем стулья, Мерфи. То есть, НЕ ТОЛЬКО стулья.
- А что ещё? Два стула было. Стулья, как стулья. Испанские. Наверное, там все такие. Что в них сложного, …сиденье да четыре ножки. – Мерфи принялся щипать себя, снимая с прилипшей к фланели рубашки кошачью шерсть. У животного нервный период. Домашние коты, по мнению Мерфи, линяют даже сильнее уличных.
Несколько упавшим голосом, Френк спросил: «Они что, оказались не совсем чистыми? Так я же предупреждал, им сто лет. Ну, или даже больше».
- Им триста сорок лет. Я уже многое знаю про них, Френк. Они были сделаны для столовой в доме знатного дворянина по фамилии Дизраэли. Предвидя полное разорение, последний из рода продал все, что ещё было ценным в доме и отбыл в Америку. В Южную Америку. И там, сменив фамилию, начал новую жизнь. Как я узнал в Музее истории Чили, не только НОВУЮ, но и СЧАСТЛИВУЮ, успешную жизнь. Далее в среднем каждые пятьдесят лет стулья меняли своего хозяина. (И тут же не меняя спокойного, несколько певучего тона) Вам интересно то, что я вам рассказываю, Френк?
-Э… любопытно. – И тут же, но уже про себя: «Только зачем? Зачем мне все это знать? Ваши теперь стульчики, вот и забавляйтесь. Изучайте».
Френк Мерфи бесслезно прощался и с более ценными вещами. Что там стулья! Когда он помогал сестре с близнецами, то «загнал» обручальное кольцо матери. Все её дети ко дню смерти уже более - менее определились с семейным положением, младший - единственно, кто оставался холостым. Мать, сняв кольцо с пальца, незаметно от других, сунула ему кольцо. Френк никак не полагал, что осенен материнской щедростью от какой-то особой к нему любви. Он решил, что мать насочиняла себе каких-то фантазий, на счет возможных проблем в жизни своего последнего ребенка. «Ни одного врага у него, будто он дурачок какой», - говорила про него мать.
Вот и вырос Френк, открывая свое сердце, будто форточку. Всех любя, всем доверяя. «Обманут, обидят, будут ездить на нём», - твердила мать, качая головой, и с грустью глядела на взрослеющего младшенького, баюкающего своего кота, будто ребенка. А Френк …без какой-то там оглядки на какое-то там особое к нему расположение, и вместе с тем, ничуть не предавая светлую память о матери, запросто простился с заветным бриллиантовым кольцом (которое не было продано даже в самые трудные дни большого семейства Мерфи), он продал его. Нужны были деньги, чтобы обставить и утеплить на зиму деревянное шале для сестры и её сыновей. Он взял, хранимое в банковской ячейке кольцо, и …продал. Но по самой высокой на тот момент цене.
Так что, продав стулья, Френк не особо вспоминал про них. И уж точно не тужил о какой-то их особой необычности. - Это всё любопытно, конечно, Тед, но…. Наверное, для вас это важно. Что касается меня, то …я не особо понимаю в этом. Теперь у меня есть стулья. Они новые и я …доволен.
Мерфи был вежливым собеседником. Даже если разговор невыносимо затягивался, надоедал и уже раздражал всё какой-то недосказанностью, он находил какое-нибудь занятие рукам (сейчас он чистил себя от шерсти кота) и …слушал, слушал, пока говорящий не уставал, ходить в исповеди по кругу. - А для вас?
-Для НАС? – Лоренс улыбнулся. Глаза заиграли добрыми лучиками. Вздох. – Френк, не скрою, я в ваши стулья влюбился с первого взгляда. Точно! Это моя страсть - исторически интересные вещи интерьера. Это да, Френк, но, …а для вас? Вот мне интересно, неужели эти стулья ТАК ПРОСТО простояли у вас в семье сто лет? Сто лет …и никто не обращал на них ДОЛЖНОГО внимания? Не проводил аналогий, не связывал с жизнью семьи.
-Для нас, - Френк посмотрел на кота. Кивнул, типа спросил: «Тебе важна мебель, Мат?» Тот протяжно зевнул и слегка «подвинув» Мерфи, разлегся почти на трети дивана хозяина. – Ну, как бы… не знаю. Наверное важно, то есть, должно быть, …ведь они когда-то принадлежали моему деду, потом отцу.
-После вам. А почему вам, Френк?
-Вообще-то они должны были достаться кому-то из старших братьев. Зеркала разбирали сестры, а мебель. …Я не знаю, почему они мне достались. Достались и …всё. – Уточнять Мерфи не хотел. Кто ему Лоренс, чтоб разрешать копаться в его душе?
-Вы – одна семья. Стулья не остались в доме отца. Не остались в шале, где теперь живет ваша сестра. Они перешли к вам. Неужели вам не интересно, почему?
-И что? – Мерфи подвинулся, дав возможность коту расправить лапы.
-Ваш дед хранил стулья у себя в доме, вы говорили. После они перешли вашему отцу. – Лоренс замолчал, будто ждал подтверждения.
-Да, это так. И что?
-Я не подгоняю под ответ, ведь так? Потом они перешли к вам. Там – сорок, у вашего отца – сорок пять, у вас…
- Десять.
Обрадовано: «Вот! Вы избавились от них раньше! Почему?
Мерфи слышал радость в голосе Лоренса. И был удивлен. «Избавился, и что?» (В слух). – Девяносто пять, а не сто. Это вас обрадовало?
Мерфи не следил за ходом мысли коллекционера антиквариата. Он просто был слушателем. Завтра ему на работу, а сегодня он свободен. Вот, слушает …человека. Тот подсчитывает года своим стульям. Ну, как бы и ничего.
-Э… я понял вас. То есть вам их теперь как бы не продать, так? Вы хотели их продать, да?
-Почему вы так решили.
-Я понял, вас слегка напрягает, что стулья старые. Они задерживались у хозяев. А вы решили их продать раньше. Я понял. Понял суть вопроса, Тед. А вы смотрите на вещи проще. Это ж только стулья. Купите себе другие. Ещё красивее.
-Вы рассуждаете, как моя жена. …Странно.
-Да?
-То есть, я ничего не имел в виду, просто, хочу сказать, что в некоторых случаях вы рассуждаете, как Элиза.
- Значит,…Лиза тоже советовала вам не заморачиваться? – Мерфи улыбнулся. Он был рад одинаковости хода своих мыслей с женщиной такого класса, как Лиза Лоренс.
- Как вы сказали, «не заморачиваться»? Да, что-то в этом роде. Она сказала, что «видела стулья и красивее». Вот так она сказала.
-Это не умно, по-вашему?
-Мерфи, …простите, … понимаете, тут сложность в другом. – Лоренсу было бы любопытно знать, чем сейчас занимается Мерфи? «Играет на компе? Смотрит телевизор? … А! у него же кот. Он его… расчесывает. Лиза вечно со щеткой этой волосатой, …противно».
-В чем же?
Мерфи двинулся на кухню. В минуты боя (напряжения) его желудок требовал подкрепления. Френк пришел к холодильнику и, открыв его, принялся сооружать себе простейший бутерброд. Держа телефон у уха, он намазывал ореховое шоколадное масло на мякоть белой булки. – Ну, хотя б одну сложность назовите.
-Мерфи, вам нравится моя жена.
Булка выпала из руки Френка. «Черт!! Он не задал вопроса!! Он констатировал! …Вот я осел».
Лоренс сказал себе: «Мавр сделал дело». Клиент на крючке. Должно сработать». И в слух: «А давайте, Френк поговорим об этом завтра. Как-то не удобно отрывать вас от дел …или отдыха. Время позднее. Завтра и у вас дела… и у меня. В восемь в Митчелле – вас устроит? Там и поговорим. О стульях, …о Лизе. – Помолчав, Лоренс напомнил: «Выпивка - за мой счет».
Мерфи, заинтригованный продолжением разговора, согласился. Он промолчал.
Только если Лоренс думает, что подцепил его на крючок тайной стульев – то тут он просчитался. Впрочем, ошибся бы любой столь же заинтересованный человек. Френк Мерфи не был заинтересован в помощи богачу с заморочками, но он желал продолжения разговора о сходстве его мыслей с мыслями женщины, которая его впечатлила.
Оставшись снова наедине с котом, дожевывая бутерброд, Френк улыбался собственным фантазиям. «А что, ведь он может прийти в Митчелл с нею. И я снова, … а почему бы, не познакомится поближе? Такая женщина. …Нужно быть полным идиотом, чтоб не воспользоваться случаем. Где ещё, когда ещё такая умная, красивая женщина, …хотя да, немного отдает пошлостью. Передача стульев - куда ни шло, но жены, - о таком варианте я слышу впервые. Хотя влюбленный мужчина способен и не на такие глупости. Помню Дороти. С ней я чуть не потерял голову. Ещё б немного, и я стал участником ограбления банка, где служу. Спасибо сестренке, отыскала людей, знавших о воровском прошлом моей подружки. …Боже, как же я верил ей, …а она мне: «Да неужели ты и правда подумал, что я запала на твои синюшные глазки? Наивный! Святая Магдалена, какая ж простота! Такое дело могли бы провернуть. – Девушка подмигнула ему из-за решетки. - Тогда б …возможно».
Френку и теперь стыдно было вспоминать о том унижении, какое он испытал от последней встречи с «чертовски поразившей его девушкой». В Дороти Ампер было всё, что ему нравится в женщине: красота физическая, самостоятельность и инициативность. Жаль только, что креатив Дороти дальше криминальных интересов не распространялся. «Черт! А ведь я ей почти признался в любви». Мерфи вздохнул. Потом, отпнув от себя грусть по прошлым ошибкам, улыбнулся. Грусть прошла, как только он представил себе Лизу Лоренс. «ТАКАЯ женщина уж точно не имеет ничего общего с криминалом. Подумаешь, тяга к театральности. … Я слышал от Эдда про первую жену Лоренса. Сам он рассказывал мне о своей второй жене. О той, что любила зеркала. …Ну и что? Дед внучкам всем по зеркалу подарил. Всю коллекцию спустил. Значит, вторая была коллекционером зеркал. Интересно, что за женщина была с ним в Музее мебели? Потом Лиза, … он что, решил её сменить на ту, что пойдет с ним под номером четыре?»
Мерфи позвонил Амалии. Эта - знает всё. О знакомых своих братьев и сестер – уж точно – всё! Френк ей позвонил и … выяснил, что в Музее они с Ами видели первую жену Лоренса. «Так он влюблен?! Влюблен в свою первую жену? …Что ж, наверное, с женатыми много раз мужчинами часто случается явление путаницы в женах. Но, мне показалось, он был искренен. Он влюблен и, значит, способен на глупости. Возможно, и стулья не при чем. …А нагородил, нагородил.… Да, возможно, он просто ищет повод, отделаться от своей третьей супруги».
Мерфи хмыкнул. Не глядя на рубашку, он машинально «пощипал» себя, будто все ещё стряхивает кошачью шерсть, сам же улыбнулся, глядя куда-то …далеко-далеко. «Лиза, …как жаль. Она же его любит. Точно! Любит….Ну тогда я знаю, какой способ он выберет. …Компромат. И вот тут интересно, как он решит распорядиться мною. …Ладно, посмотрим».
Мерфи вспомнил о Лизе. Об её робости, неумении оценить героя – мужа. Френк даже вспомнил, как приятно от неё пахло. «Каким-то диким цветком. Такие только в горах растут. В щелях, во мху и такие маленькие - маленькие, …но красивые и пахнут… - Френк вдохнул воздух… и широко улыбнулся, - как Лиза».
Подумав немного, порассуждав про себя, Френк уже менее грозно оценивал замысел Лоренса. То есть, сначала он думал о нем, как о подлеце, желающим подставить собственную жену. Теперь же, Френк ждал встречи. Он РЕШИЛСЯ на сделку. «Ну, если я всё правильно понял».
И тут снова зазвонил телефон.
Мерфи отправил сытого кота со стола на пол, сам взял мобильник и пошел в спальню. В полном расположении к новому общению, он улыбнулся и произнес: «Да-а, Генри. Слушаю тебя».
-Чем занимаешься?
- Лежу.
-С котом?
-Ну да. – Френк поманил кота (кис-кис) и тот запрыгнул к нему на кровать. – Он линяет, …зараза (кис-кис), всё уже в шерсти. – Френк почесал рыжика под сытой мордой. – Всё в шерсти.
-Мне б твои проблемы.
Мерфи вспомнил о проблемах приятеля и тут же улыбку смял. – Что, так плохо? Что с Джей?
- Только что уснула. Я сделал ей укол.
-Молодец. А ты сам-то как?
На той стороне сначала помолчали, потом Мерфи услышал тихое всхлипывание. – Мне опять, Френк, мне снова идти на эту свинячую отработку. А ведь я так любил нашу улицу Секвой, я так, …а теперь я ненавижу её, Френк. Я её…
-Ты что, это ж наша родная с тобой улица, Генри.
-Когда-то была, Френк. Когда-то… была. До того, как я стал видеть, насколько она засрана.
Мерфи лихорадочно искал выход. Как помочь? Чем? – А ты не ходи туда. Да, Генри, не ходи на эту чертову отработку.
-Как это? Это же постановление суда.
-Да, это так. Но я предлагаю другое. Подмену, …понимаешь?
-Не-ет. Френк, у меня голова, ты же знаешь, я сплю по два – три часа в сутки. Джей стонет, я все время вздрагиваю.
-Да, да, я понимаю, Генри. Вот я и говорю, …вспомни, в первый день отработки мы с тобой вместе к машине подошли. Сэм так и не знает, кто из нас Генри, а кто Френк. Он путался в именах, …помнишь? Так я пойду и отработаю сегодня за тебя. Как Генри Стаффорд.
-Ты будешь расписываться за меня в полицейской ведомости?!
-Думаю, это можно устроить. Я же знаю твою подпись. Большая кривая «Г» и «С» завитком. Я же специалист по распознаванию подлинности подписей. Всё будет в порядке, Генри. Будь уверен, я справлюсь.
Стаффорд с надеждой в голосе: «Френк, а мне ничего за это не будет?»
- За что? Генри Стаффорд явится и отработает сегодня положенное время. Не переживай. Оставайся с Джей. Сколько уже, … половина второго? Понятно. Я сейчас будильник заведу… и в пять буду там, на Секвой, не переживай.
-Френк, …а тебе? Тебе за это - тоже не… будет?
-Генри, я же сказал, … ВСЁ БУДЕТ, но будет превосходно.
На том и порешили. И легко, то есть, легко вздохнув, Стаффорд закончил разговор с приятелем: «Ну, спасибо тебе, Френк. А то знаешь, смотрю на часы, а они, гады, …идут, идут так быстро. …Ты только не опоздай, ладно? Спасибо, Френк. …Добро ночи. …Господи, как же хочется СПАТЬ!
Мерфи, отработав положенные часы с мусорщиком, притворился, что поранил руку и … продиктовал про «кривую» «Г» и прочее самому мусорщику. Тот и расписался теми «Г.» и «С.» в ведомости за Генри Стаффорда.
Френк пошел домой, мыться и бриться. Он готовился к работе с чувством особой гордости, …ведь он не стал участником подделки документа.
***
Лос-анджелесский Банк. Мерфи обслужил клиента и прошел к свому столу, присел (теперь у него был свой стол, он мог не торчать, мая ноги весь день в зале, где работают с клиентами, а мог пройти к своему столу и присесть перед СВОИМ компьютером). И тут он заметил пожилую даму. Она стояла почти в самом центре зала банка и с каким-то особым интересом, (подозрительно) разглядывала его. Мерфи огляделся, за его спиной - никого, …ещё немного помедлил, глядя на даму в седом перманенте на крохотной голове, и…поднялся со стула. Пошел к клиентке, молчаливо требовавшей именно его внимания.
Мерфи, профессионально улыбаясь, полагая про себя, что женщине нужна помощь в оформлении какого-то документа, приветливо поздоровался, и поблагодарил даму за то, что та «ПОСЕТИЛА именно этот - наш банк».
Однако всё было не совсем так.
-Простите, что я отвлекаю вас, …э…молодой человек …э… - дама прищурилась, и посмотрела на бейджик банковского служащего, приколотый к его белоснежной рубашке, - …э….
Но, видимо были сложности со зрением, так и не прочитав имени, снова «поэкав», дама, опустив имя служащего, приступила к проблеме: «У меня такое чувство…э…молодой человек… - она перестала щуриться и улыбнулась в лицо служащего, но несколько натянуто. – Простите, могу ли я вас спросить, у вас есть брат, брат близнец?
-Нет, мэм. – Мерфи держал профессиональную улыбку, напрягая обе щеки.
-Так значит, вы работаете здесь, в банке?
-Да, мэм, – Френк улыбался, – я работаю в банке и готов вам помочь. Вы пришли в наш банк, чтобы, … - пауза. Тут обычно клиент начинает рассказывать, зачем он пришел в банк. Но бывают и склеротики. С такими Мерфи тоже встречался. Потому, после небольшой паузы, он напомнил даме, ЗАЧЕМ она пришла в банк: «Вы пришли, чтобы оформить какой-то документ. Я правильно вас понял? – Улыбка вышколенного работника банка.
Но дама молчит. Молчит и как-то хитро его разглядывает.
Мерфи не понимает, в чем напряг клиентки. – Я понял, мэм, вы решили оформить кредит? ...Э…снять наличные со счета? Э…переоформить счет на имя наследника? А! понял: ну, конечно же, … (полу счастливый возглас) вы оплачиваете у нас ваши счета!
И тут дама заговорила. - Я вас узнала. Вы убираете мусор у дома, в котором я живу.
Мерфи сморгнул. Улыбка профессионально приклеилась к его лицу. То есть глаза его округлились в недоумении, а рот – тот улыбался себе, делая из клерка банка клоуна со стажем. – Вы живете на улице Секвой?
Дама хитро прищурилась и хмыкнула. – Да…а. А вы там… убираете МУСОР.
Мерфи «снял» улыбку, но разговор продолжил в прежнем, доброжелательном тоне. – У вас есть претензии к моей работе, мэм?
-Но ведь вы работаете В БАНКЕ. – Настаивала маленькая, но въедливая дамочка, снизу вверх, но будто с преимуществом, глядя на банковского клерка.
Мерфи быстро соображал. То есть, настолько быстро, что тут же, как только дама задала свой вопрос, он ответил: «А ещё, мэм, я являюсь активным членом общества, борющегося за чистоту нашего города. Так у вас есть претензия к тому, как наше общество помогает муниципальным службам убирать мусор с улицы Секвой?
Женщина смутилась. Но кажется, совсем немного. – Не…ет. Но я, …но вы же работаете в банке… и вдруг…. - Подумав немного, она переспросила: «Как вы сказали, называется ваше общество?
-А я его ещё не называл. – Мерфи профессионально запоминал внешность дамы. То есть, исполнял долг бдительного работника банка.
-Но вы сказали, оно занимается…
Мерфи осторожно надавил, придав голосу торжественности: «Наше общество «Чистый город» занимается, в том числе, уборкой улиц, трудных в отношении обилия мусора. Мне очень жаль, мэм, но ВАША улица, улица Секвой – не самая чистая улица нашего города».
Дама принялась защищаться. - Ну почему же? Наша улица, …она очень, она …очень даже, то есть она вовсе не… - Женщина суетливо обвела взглядом зал, – вообще-то, я хотела снять немного наличных со счета. Простите. – И, обойдя клерка, дама быстро засеменила к одной из касс.
Мерфи вернулся к столу, ощущая тяжесть в ногах. Вдруг нахлынула усталость, напомнил о себе недосып. Оттуда, со своего места Френк видел, как, отрулив от кассы, дама двинулась в сторону кабинета его босса.
Почти в самом конце рабочего дня Джон МакДир, вспомнив о разговоре с одной из клиенток, подошел к Мерфи и с мягкой улыбкой на лице, то есть, так, как он обычно разговаривал со своими подчиненными, сказал: «Мерфи, представьте: сегодня одна клиента очень меня развеселила. Она сказала, что вы вывозите мусор с улицы, на которой она живет. Сказала, что она видела вас, И НЕ РАЗ вытряхивавшим мусорные баки. Нет, это надо же такое насочинять». – Пристальный взгляд в честные синие глаза Милашки.
-Да-а, …действительно…развеселила. – Мерфи улыбнулся. Улыбнулся так, будто тоже знаком со старушками, захаживающими в банк исключительно для принятия туалета. – И как же, …сэр, вы прореагировали на эту новость?
МакДир дернул плечами, по-хозяйски оглядывая зал и сотрудников, закругляющих сегодняшние дела: «Новость? – МакДир махнул рукой. Мол, много чести – «реагировать». - Я только спросил, зачем же она живет на столь грязной улице? - Босс хмыкнул, дав понять подчиненному, что он тут ГЛАВНЫЙ. – И она примолкла. И больше никаких новостей!
-А…э…она сказала, на какой улице она живет?
-А зачем мне это знать? Вы уже сдали отчет?
-Конечно, сэр. Да, я сдал отчет. – Мерфи кивнул. Но не как всегда, а с каким-то более глубоким, чем обычно, почтением.
-Так отправляйтесь домой. Уверен, ваш кот уже скучает без вас. – И тут же, как это умеет делать только он – босс всех мелких клерков банка, - он резко поменял тему и, следовательно, заставил сменить ход мыслей своего подчиненного, МакДир оглушил Мерфи новостью: «Завтра вы начинаете работу в вашей новой должности, Френк. В кабинете, что напротив моего. Так что сегодня вам предстоит, - хозяйский глаз косит в сторону главных дверей банка (его сотрудники спешат домой), - …предстоит, - улыбка в сторону Мерфи - послушного и думающего сотрудника банка, - хорошо отдохнуть. Давайте домой, коллега, …до завтра. – И снова, без смены тона, но путая мысли подчиненного, - и, пожалуйста, Френк, не беспокойте наших клиентов, пасущихся на улице СЕКВОЙ. Это же наша с вами любимая улица, …ведь так?»».
-Сэр? Я… да, это же наша с вами родная улица, я помню. Простите, сэр, я так взволнован. Значит, мою кандидатуру утвердили? Как,…как я…рад. (Вообще-то сейчас выражение лица Мерфи было отнюдь не радостным, скорее встревоженным). Спасибо, босс. Вы…я…
-Да, вас утвердили в должности. С завтрашнего дня – вы мой заместитель. Моя ТЕНЬ. – Улыбка. - Надеюсь, что не злая.
-О! Разумеется, босс! Разумеется, МИСТЕР МакДир!
МакДир улыбается, но глаза с прищуром оглядывают будущего заместителя, будто цыпленка перед ощипом. – Рабочее время закончилось, Френк. ИДИ. До завтра.
Босс Мерфи - большой любитель процедуры избавления от своего заместителя. Это уже общеизвестный факт. За свою долгую карьеру он выпнул их уже… с десяток. Но назвать его боссом-сволочью - не посмел бы никто, даже «вылетевшие» из кабинета его заместителя. Если бы ТАКОЙ мастер интриг захотел сделать себе карьеру в политике, он запросто бы это сделал. Но МакДир был беспредельно предан Банку Лос-Анджелес. И более того, – своей ДОЛЖНОСТИ. И это – тоже факт. Джон МакДир упорно не давал повода своему боссу повысить себя в должности. Но и надежды выпихнуть себя из кресла менеджера Зала работы с посетителями кому-то из своих заместителей - он тоже не дает. Человек, по сути, не вредный, он имел за душой маленький комплекс: он желал к себе ДОЛЖНОГО ПОЧТЕНИЯ. Потому сильно не любил молодых и перспективных сотрудников, серьезно желающих занять командирское место управляющего процессом работы таких вот «младших клерков». Это ЕГО место. Джон МакДир так считал.
С Френком Мерфи они действительно знакомы давно. Это люди с одной улицы. Они были приятны друг другу как соседи. Но выбранный (в том числе и им самим рекомендованный) человек из персонала на должность его заместителя автоматически в мозгу МакДира превращался в конкурента. Мерфи только-только тридцать. Он молод, он перспективен, у него есть нужное образование. К тому же он предан банку и симпатичен его клиентам. И даже Большому боссу он симпатичен. Про себя (разумеется, только про себя) многие в банке зовут Мерфи по прозвищу – Милашка. И МакДир – он тоже действительно считает Френка приятным человеком. Но с завтрашнего дня Джон будет вести общение с ним исключительно профессионально. То есть, улыбок, которые обычно получает младший персонал от своего босса, Мерфи более не дождется. Ведь его нужно поймать на промахах, указать на них и сделать ещё более усердным. А это значит, что, в конце концов, Мерфи может понравиться Б.Б. (Большому босу) ещё больше. Тот, возможно, задумается о замене «старины МакДира» и тогда, вероятнее всего, … - а вот этого босс Мерфи никак не мог допустить. Он решил, что не допустит такой возможности до самой своей заслуженной пенсии.
***
Мерфи показалось, что он не спускался с трех ступеней парадной лестницы, а что он летел над ними, болтая ногами, когда покидал банк. Он УЖЕ сообщал родне, друзьям и знакомым о своем назначении. – …А самое замечательное, сестренка, что босс у меня такой замечательный! Представь, обычно въедливый и придирчивый, со мной же сегодня он был так добр. Представь, сегодня на меня одна посетительница настучать заходила. …Нет, нет, конечно, нет. Грубостей я никогда себе не позволяю. Но она засекла меня за неблаговидным занятием. …Что? Почему ты решила, что я писал мимо унитаза? А, …этим занимается твой муж, …понятно. Нет, со мной другое: я исполняю общественные работы вместо Генри. Да, бедолаге итак жизнь - не сахар, а тут ещё полицейскому нагрубил. Нет, нет, ничего серьезного, ему назначили общественные работы. Да, конечно, момент не подходящий. Вот, сегодня я работал вместо него. Нет, Джей не поправилась. Куда там, …врачи. Она наотрез отказалась ехать в клинику. Теперь ей все хуже и хуже. Зачем я его подменял? А как же, …вот, вот, я о том же, тяжело нашему Генри. Нет, боссу я не признался. Да, нет же, уверен, он бы понял, но…нет. Теперь-то уж точно буду молчать. А старухе я сказал, что состою в обществе, следящим за чистотой в городе. Кстати, не подскажешь, есть у нас какие-то организации такого плана? …Есть? Как? «Чистое завтра» - хорошо, «Чистый понедельник» - отлично! Название мне нравится. Ещё? …Я к тому что, а нет там такого…просто с названием «Чистый город», например? …Вот черт! Да нет, ничего. Ладно, спасибо, Мэри. Спасибо за поздравления, я как-нибудь заеду к вам. Хочу пригласить всех к себе, отметить моё повышение. Спасибо, пока!
Первый звонок, второй, …Мерфи не уставал принимать поздравления. Всех, пока не назвав конкретного дня, уже приглашал на вечеринку по поводу своего скорого взлета на должность заместителя своего босса.
А тут и ему …звонок. Лоренс не поленился, напомнил о часе встречи в ресторане Митчелл Холла. И это событие, хоть немного вначале напрягавшее Мерфи, сейчас, после рабочего дня, после столь удачного рабочего дня, привело Френка в полный восторг. Типа: «Что за день такой счастливый? Удача за удачей! ЛИЗУ УВИЖУ!»
К Генри, чтоб не отрывать его телефонным звонком от бытовых проблем, Френк зашел лично. Хотел забежать на минутку, отчитаться за утреннюю подмену, спросить как дела, ну и, конечно, доставить радость приятелю, пусть им погордиться в связи с его назначением. А тут… врачи, капельницы. Нервное, тихое переругивание с медперсоналом, уверяющим Стаффорда, что «врачебная помощь тут бессильна», что пора бы уже и священника вызывать, родню, какая ещё желает услышать последний вздох несчастной. «Капельница – это оттяжка её смерти на несколько часов, а может, и того меньше. Простите, здесь мы бессильны. Нам нужно ехать. Нас ждут больные. …Нет, ваша жена – она уже не «больная». Простите, если вы не видите разницу между «умирающим пациентом» и «больным», тогда нам не о чем с вами разговаривать. Не мешайте санитарам. Мы «скорая помощь», а не сервисное бюро, сэр. Впрочем, на вас мы не в обиде. Чисто по-человечески, лично - я вас понимаю. Это действительно страшно. И обидно, да. Но вы же сейчас не один. Вон, к вам родственник зашел. А мы, простите, спешим».
Джей, …это уже не была ТА Джей Стаффорд, которую знал Мерфи. Смертельная карикатура, болезненный коллаж из деталей внешности ТОЙ женщины и уже вот ЭТОЙ Смерти. Джей всё поворачивала голову в сторону висевшей на штативе колбы с лекарством. Толи она была в сознании и слышала разговор врача и мужа, толи это был уже чисто физический мышечный импульс. Она спрашивала у стоявшего рядом человека (скорее, даже не узнавая Мерфи в лицо): «Мелко? Там… мелко? Ах…».
-Что она сказала? – Стаффорд был в крайней степени напряжения, на грани нервного срыва. - Она что-то сказала, Френк. Что она сказала, ты понял? …Джей, милая, что, что нужно, Джей, скажи?!
У Френка зашевелились на голове волосы. Он медленно повел глазами в сторону колбы и невнятно произнес: «Немного мелко, да. Но ещё, …ещё пока есть. Ещё не совсем мелко, …Джейки, …держись».
Женщина вздохнула. Быстро, бессознательно оглядела всех каким-то жутким, незрячим взглядом и закрыла глаза. …Пых, пых… изо рта её и носа пошла кровь. Глубокий вздох …и ещё одного человека не стало.
Ни генри, ни Френк – ничего они уже не могли сделать. Всё казалось теперь таким МЕЛКИМ, таким… незначительным.
Мерфи вызвал тещу Генри, вызвал по телефону слуг ритуальной службы и, похлопав друга по спине, молча, не в силах больше произнести ни слова, быстро вышел за дверь.
Стаффорд догнал его у машины. Френк, не заметив его сразу, резка распахнул дверь. – Что? Что случилось, Генри?!
Его друг задыхался. Вот-вот из глаз должны были потечь слезы. – Ты считаешь меня трусом, да?! Ты так считаешь?! Считаешь, я - трус?! …Ну да, ты так считаешь. – Генри заплакал. Заплакал, сильно ударяя обеими руками по крыше машины Мерфи. - Я не стал драться. Я никому, ни кому не дал за ВСЁ ЭТО по морде. Я был слаб, я оказался слабаком…
Мерфи обнял приятеля, сильно прижал его к себе и, глядя на подъехавшую машину с родней жены Стаффорда, тихо оправдывал приятеля перед самим собой: «ДЖЕЙ не стала тратить время на борьбу. Сама не захотела лечь в больницу. Из оставшегося ей она ни секунды не хотела оставаться без тебя, Генри. Ты же видишь, даже сын стал ей не важен в эти трудные часы. Всё это время вы были вместе. Только ты и она. Уверен, она была тебе очень благодарна за это. За то, что чужие руки не касались её, за то, что она все время могла слышать и понимать тебя, когда приходила в сознание. Она с самого начала реально понимала, на что шла. Это ЕЁ выбор. Она САМА хотела этого».
-Я должен был отправить её в больницу! Я должен! А я, я поступил как трус.
Его кинулись утешать другие, но Генри махнул рукой на дом, в котором его уже никто не мог любить, как Джей. А сам сел в салон машины Мерфи и обхватил голову руками. – Но почему она? Почему, ведь нам же было так хорошо? Что я скажу теперь сыну, что?! Я снова струшу. Я не смогу сказать Майку, что его мамы больше нет. – И резко отняв руки от лица, он вцепился руками в рукава куртки Мерфи и с жаром произнес: «Она знала это! Она знала, что я трус! Она специально сделала так, чтоб ты или кто-то другой смогли меня оправдать в глазах людей. Вот, мол, сиделкой при ней был, а я должен был отправить её ТУДА! Должен!!»
-Ты не трус, ты поэт, Генри. А поэты не бьются лбами. Те стихи, что ты выкладывал в Сеть, посвящая их своей жене, они останутся людям навсегда.
-Я не поэт! Я… я черт знает кто! Я писал стихи, а надо было везти её в клинику! Надо было пытаться что-то сделать для неё, а я про мечты о новых рассветах писал! Я…трус! А ты, ты… (фальцет) не прав! Ты…
-Ты всё сделал правильно! Я уверен, Джей осталась довольной. – Мерфи осторожно отцепил пальцы Стаффорда от своей куртки и бережно положил его руки на его колени. – Вот что, ты иди. Тебе нужно, …иди. А после, после, когда ты успокоишься немного, ты… издашь книгу. И посвятишь её Джей. Да, книгу с надписью: «Моей жене Джей Стаффорд», - вот так. Я готов стать инвестором. Мне тут оклад повысили. Вот, чем пропивать, так уж лучше, книгу сделаем. А родня подождет. Может, меня, когда ещё повысят, …успеем…напиться. Ты иди генри, иди, …там тебя ждут.
Стаффорд тупо смотрел в лицо приятеля. Потом протянул руку к рулю, дал тройной сигнал клаксона и, …молча, вышел из машины.
Мерфи видел, как служащие из фирмы ритуальных услуг, забрав носилки из салона фургона, медленно направились в сторону дома, куда вошел Генри. «Я не нашел нужных слов. Ему сейчас плохо. Ему страшно и одиноко. …Наверное, я не те слова сказал. …Вот ведь, а какие надо? Я осел. Надо было другие сказать. – И, помолчав, поглядев на окна дома друга, Френк вспомнил об обязательной для Стаффорда отработке. «А как быть завтра с мусорщиком? Смерть жены - это оправдание для полиции или мне его завтра снова стоит подстраховать?»
И тут как ответ из памяти: голосом Генри: «Я трус. …А ты не прав!»
И Мерфи решил, что правее будет зарулить в полицейский участок.
Там он написал заявление. От своего имени. Мерфи написал всё, как было дело с обязательствами по решению суда. Обо всех обстоятельствах написал: и семейных, и о подмене на работе. А полицейский, глядя, как он строчит своё заявление, с любопытством прислушивался к тому, как заявитель подначивает себя и ЧЕМ». «Я трус?! Я не трус! Я, правда, не поэт, но, люди должны знать, что я о них думаю. А я о них думаю, …думаю, …даже если они - полицейские!»
Френк демонстративно протянул заявление полицейскому. Тот, не смотря на заканчивающуюся смену, не отказался внимательно его прочесть.
- Что-то уж вы слишком категорично. Ещё б немного и вы б нас объявили виновниками болезни вашего приятеля. Ну, то есть, его жены.
- Но вам или суду, но кому-то же надо было выяснить причину его несдержанности. А получается, никому она не важна. Все так и считали: раз болен не он, так пусть работает. Нагрубил – так пусть отрабатывает провинность!
-Мы не психиатры. Мы - исполнители. Нагрубил – пусть отрабатывает. А кто там болен, - это пусть другие решают.
- Но ведь у вас человеческое сердце, сержант! Он разрывался на клочки и вот, он сорвался. А…теперь вообще, теперь он и психологически требует снисхождения. Жена-то вот, …умерла.
Сержант хмыкнул. – Что, тоже МЫ виноваты?
Мерфи запыхтел в ответ.
-А вы кто ему, родня?
-Нет. Я написал, …друг.
Полицейский усмехнулся, но как будто не зло. И подписал заявление, как принятое к исполнению. Положил бумагу в папку «Текущее» и произнес: «Можете идти. …Друг».
Мерфи даже не заметил иронии. - А как же Генри?
-Вы же бумажку от себя написали. К вам у меня вопросов нет. Тут… – он показал пальцем на бумагу, - все понятно. Приятель же ваш – должен зайти к нам в участок. Написать своё заявление. ЗАВТРА зайти и написать. Завтрашний день – это день его отработки в пользу общества. Не полиции, мистер Мерфи, а общества. …Вот путь он зайдет… и напишет, почему он не может работать на общество. А вы, …вы идите. К вам мы вопросов не имеем.
Мерфи смотрел в глаза полицейского, отработавшего свой рабочий день.
Полицейский настаивал. - Вы свободны, мистер Мерфи.
-Но разве того, что я написал, разве этого не достаточно, чтобы освободить его от этой работы? Он психологически страдает от неё. …Хотя бы на несколько дней. …У него же завтра похороны жены, а, получается, ему снова нужно вставать в пять утра, …как же так? Это же жестоко.
-У вас претензия к судьбе. К судьбе вашего конкретного друга, правильно? А у нас работа на благо всего общества. А он обозвал нашего коллегу сволочью. Он что, разницы не видит, этот ваш …друг? Но я понял то, о чем вы хотели сказать. Бумагу мы рассмотрим. Найдем решение. А сейчас, простите. Вон… оно – наше дело. – Кивок вперед. - Только и их мы… теми словами не имеем права называть. … Вы поняли меня, мистер Мерфи?
Мерфи оглянулся на ор за спиной. Двое полицейских с шумом загоняли за решетку вора, пойманного на краже дамской сумочки. Громче кричала потерпевшая. Она ещё и дралась, и плевалась, все пыталась достать из-за плеч полицейских своего грабителя. – Вот сиди теперь, сволочь паршивая!! Птьфу на тебя, …птьфу те в шары, гад!!
Мерфи вытер лицо ладонью, будто это он получил плевок. Поднялся из-за стола. – А если я завтра и послезавтра снова за него отработаю, это ему зачтется?
-Вы вольны делать так, как вам хочется. А закон, он все равно останется законом. Стаффорд обязан явиться завтра либо сюда, либо на место работы,… ради блага общества. Это всё, что я могу вам сказать, мистер Мерфи. …Прощайте.
Крик, шум возобновились. В участок привели кого-то ещё. И, видно, сильно недовольного тем.
Мерфи вышел из участка. В голове от криков гудело. «Как они могут работать в таких условиях? …Легче мусор убирать с улиц, чем этих…».
После сдачи дел, участок покинул и сержант, принимавший у Мерфи заявление. Это произошло через час после прощаний с Мерфи.
А вскоре они увиделись ещё раз. Через окно известного, и, пожалуй, самого шикарного ресторана в городе, располагавшегося на первом этаже здания Митчелл Холла. Мерфи был в зале, пил, ел, сидя за столиком с каким-то вальяжным господином. А сержант смотрел на него через гладь окна возле служебного входа. И был несколько удивлен. «А мне он показался обычным малым. …Нет, «обычные» вечер в Митчелле не заканчивают. Так он из богатеньких? А я уж, было, подумал, что он и в правду, пойдет, улицы скрести за своего приятеля. …Нет, гуляющие в Митчелле с мусорщиками на стрелку не ходят. Лажа, значит. А я уж, было, поверил в его заявление. Может, и не умер там никто? …Опять мне проверять. …Вот люди – нелюди, и зачем я его заявление принял?»
Сглотнув голодную слюну, сержант ещё раз перезвонил своей жене на мобильный: «Ты скоро?!»
Супруга полицейского – официанта того самом ресторана, в котором Лоренс три часа больше требуемого времени просидел, прождал бывшего владельца двух испанских стульев. Тед несколько раз хотел уйти, уже даже из-за стола выходил, но, прошелся немного по залу и вернулся. «Ещё немного подожду. Немного».
Мерфи вспомнил о договоренности с Лоренсом только тогда, когда подъезжал к своему дому. Лоренс не выдержал и … снова напомнил ему о встрече. И Мерфи, чертыхнувшись, развернул машину и скоренько направил её к ресторану.
Лоренс не принял его извинений. Зато он сразу заказал лучшего вина и …приступил к своей проблеме.
***
- …Это цитата из Псалтыря, стих 108: «Да будут дни его кратки, и достоинство его да возьмёт другой».
-И это всё?
Лоренс усмехнулся. Не зло. – Вы считаете, мало? …Да, это всё.
Не смотря на тихий, внимательный взгляд и легкость в непринужденной позе, он выглядел усталым. Уже который день всё наперекосяк в его жизни. Его НИКОГДА не грабили. Его дело НИКОГДА не горело в буквальном смысле. А здесь… ограбление, при том удачное. И что украли? За двадцать минут, как утверждал охранник (и как было замечено на камерах слежения) из здания вручную ВЫНЕСЛИ двухсоткилограммовый буфет флорентийского купца! Выставка мебели в Пасадене сгорела при пожаре соседнего здания. Лоренс недосчитался в своей коллекции двух византийских ковров, гобелена из Амстердама – начало восемнадцатого века и столового мебельного гарнитура из березы - приблизительно той же эпохи. Разумеется, у Теда начались проблемы с сердцем. Он принимал лечение, потом отдыхал в одном из лучших курортов Испании. А на днях случился вообще небывалый случай. Ему указали на подделку в его коллекции! Сказали, что он и его эксперты ошиблись, что картина, которая была знатным дополнением интерьера, выставленного Лоренсом в одной из галерей Митчелл Холла (на обозрение публики был представлен интерьер дома богатого нидерландского купца), что картина - фальшивая. На деревянной основе (старая славянская икона) приблизительно начала девятнадцатого века состаренная химией мазня! никому неизвестной пособницы афериста (хотя эксперты и узнали эту «руку»), специализировавшейся в свое время на картинах Лукаса Кранаха - старшего. Лоренс испытал сначала шок, а после стресс от унижения. Придя в себя, он негодовал: «Это ложь!! Меня подставили! Кто, когда подменил мне картину?! Где МОЯ Сибилла Клевская, где подлинник, который я купил, заплатив за него свои деньги? Где МОЯ картина?! Я буду судиться с владельцем галереи, это они допустили подмену картины. Кто украл мою собственность?! …Я найду эту тварь! Я выжгу на его лбу личное клеймо!! Картина была подлинной, когда выставлялась! Она была подлинной – я докажу это! У меня есть на неё все документы. Это подлинник! Это БЫЛ подлинник!»
Лоренс не сдержался. У него не просто украли картину шестнадцатого века, его лишили чести коллекционера. Куда девалась его обычная неповоротливость и доброжелательство. Он перестал ПОНИМАТЬ людей. Он носился сам, заводил, вводя в истерию других, всюду выискивал свидетелей, шпиков от искусства, нанимал лучших сыщиков, для поимки того «мерзавца», что подменил ему картину на «гнусную писульку». Разумеется, его неврастению наблюдала пресса.
Лоренс устал. А ведь кроме всего прочего, ему требовалось выглядеть при своей милой пассии (новой - старой подружке) сильным, успешным мужчиной. И ещё проблема: сын. От первого брака у его жены рос сын. Он «неожиданно»… повзрослел. Теперь у него «личное мнение» на происходящее вокруг его отца. Парнишка - выпускник школы - максималист. Ему трудно принять образ жизни его родителя и отца. Метания Лоренса ему смешны. Он называет его «старьевщиком, собирающим по свету купеческий хлам»!
Лоренс устал. Ему хотелось все к чертям бросить, да вот: он вдруг вспомнил … про стулья. И в качестве бальзама на душу, занялся в тиши, от всей этой канители подальше разгадывать загадку НАДПИСИ на сиденьях его стульев. Стульев Мерфи, как называл их Тед, хотя выяснил, что Фридман прав, герб, нарисованный на ножках стульев, действительно принадлежал семье испанского дворянина Дизраэли. И… Тед перевел-таки текст надписи! Никто НЕ ЗАХОТЕЛ ему помочь. Он сделал это САМ.
Мерфи от переполненности событиями дня тоже устал. И ещё: он не понимал, зачем он Лоренсу? Стулья – не подвели, они крепкие, они не поддельные. «Молодец, нашел мастерицу, делающую ткани по заказному рисунку, поменял обивку на подушках сидений, чтоб лучше смотрелись на фоне его ДОРОГИХ обоев. …При чем здесь я?» - думал Мерфи, никак не понимая душевных переживаний коллекционера. Потому он ответил Лоренсу, ничуть не кривя совестью: «А что вас смущает, что-то там не так? Не сходится с Псалтырем? Стих не того номера?»
Лоренс счел, что парень подтрунивает. «Ещё бы, избавился от хлопот! У самого теперь всё тронулось с места, пошло в гору. Сам сказал, опять при деле, взяли в банк, даже повысили в должности. «Банк Лос-Анджелеса», … да ведь это же банк Алена. Ну да! А тем самым босом, которого он тут расхваливал, там служит, …как же фамилия того служаки, …черт, ведь помнил же, он ещё похож на императорского пингвина, …нет, забыл. Ну, это и не важно. Но надо бы выяснить, всё ли так гладко у улыбчивого любителя кошек и чужих жен?» И будто злясь на «улыбчивость» Мерфи, Лоренс взял, да и спросил: «Вы нездоровы, Френк?»
-Почему вы решили? – Мерфи потянулся к бокалу и сделал очередной глоток божественного напитка (ещё и халявного).
Лоренс с первой же минуты загрузил Мерфи новостью, отрытой им в ЕГО стульях. Он так и называет их (почему-то) «вашими Мерфи», то есть, намекая на принадлежность их не каким-то там допотопным Дизраэлям из восемнадцатого века, а именно ему - Френку Мерфи. Френка это напрягало. А ещё эта надпись – проклятье. Мерфи она только удивила, Лоренса же, как показалось Френку, зацепила и больно. То есть, он понятия не имел о случаях пропажи каких-то буфетов, пожаров и подлогов – Френк ничего о том не знал, но он видел, как восприимчивый человек, он чувствовал, - Лоренса надпись на стульях проняла крепко. Он накинулся на него с вопросами: «Сколько их было всего? Кому кроме меня достались такие стулья? …Хорошо, у вас было два, но ведь вы не один сын в семье, сколько досталось остальным? Куда, в какие дома были проданы остальные стулья этого гарнитура?»
Откуда Мерфи это было знать?
Лоренс шпарил вопросами, а потом вдруг потянулся рукой над столом и ухватил Мерфи за рукав: «Послушайте, Френк, - он попытался улыбнуться, но улыбка получилась како-то вымученной, - послушайте, не бойтесь меня. Не бойтесь ответить мне правду. Я не собираюсь затевать против вас ничего дурного. Но мне ОБЯЗАТЕЛЬНО, мне важно знать, есть ли ещё ЧТО-ЛИБО ПОДОБНОЕ на свете?»
Рука Лоренса показалась Френку горячей и сухой. И ещё неприятно цепкой, будто Лоренс вот-вот начнет перетягивать его плашмя через стол. Френк поспешил избавиться от цепкой руки. Извинился и…расцепил пальцы будто перепуганного в смерть человека.
Уже и не зная, как успокоить его, Френк понимал, что просто не получится, тогда он …улыбнулся пошире и …похвалил вино. – Какое чудесное вино. Хороший выбор!
Лоренс снова решил, что над ним подтрунивают. Обида тут же выразилась на его лице. – Мерфи, я готов заплатить вам за правду. Слышите, я готов… вернуть вам стулья.
-Что?! З…зачем это?
Лоренс едко усмехнулся. Вообще-то мысль о возврате стульев ему раньше в голову не приходила. Он не за что не хотел расставаться с такой замечательной ДОБЫЧЕЙ.
Но он не удивлен реакцией Мерфи на его внезапное предложение. «Трус!»
И вдруг Лоренс заметил взгляд Мерфи, кинутый на проходившую мимо молодую официантку. И тогда он вспомнил кое-что. – Френк, я забыл, …вам привет от Лизы.
-Что? От Лизы? - И тут же лицо тридцатилетнего молодца засияло красками, глаза загорелись счастьем. – Спасибо. Спасибо, как …неожиданно, …она помнит. Скажите ей… - Мерфи осекся.
В глазах Лоренса была такая СТАЛЬ, такая БРИТВА, что будто полоснуло ею по горлу, и Френк моментально заткнулся. А от резкого прерывания дыхания закашлялся и …едва успокоился, запив благородным напитком. – Простите. Тед, простите ради бога, я не…
-Да всё нормально, Френк. Я вас понимаю. Пару лет назад, я вот так же, как вы задыхался от такого чуда, как женщина с именем Лиза. – Лоренс повеселел как будто. Он улыбнулся и кивнул Мерфи, мол, понимает его. Потом отвел взгляд серых, пристальных глаз, стал смотреть на бокал, как бы любоваться красивым цветом вина. Он так и не попробовал его.
- Тед, я …не понимаю вас. Я про стулья. Вы же как будто были довольны.
-Я ОЧЕНЬ доволен, Френк. ОЧЕНЬ. Но я хочу знать, есть ли где такие ещё?
-Я не знаю. Дед умер, когда мне было одиннадцать. Что я помню? Я помню его старый дом, захламленный всякой всячиной. Что касается стульев, - Мерфи потупился. – Тут, …в общем, два их было. Это точно - два! Он ведь рассказывал их историю. В испанском порту, в Бильбао, ему предложили два стула. Какой-то… ну, я вам уже рассказывал... легенду, скорее. Ведь тогда дед уже был сильно стар. Мало ли, мог и приврать по стариковски. Но мы ему верили. Особым вруном он не был. Стулья испанские, из Бильбао. Их было два. Вот - всё что я знаю. – Мерфи быстро посмотрел на Лоренса.
Кажется, напряжение, которое возникло при непристойном акценте Френка на имени чужой жены, как будто оно прошло. Лоренс вроде больше не сердился. И Мерфи выпрямился и снова отпил винца. То было просто замечательным.
-Это ваша матушка выбрала полосатый шелк для подушек? Я заметил, обивку меняли. И кто-то серьезно потрудился. Всё вручную.
Мерфи снова нахмурился, вспоминая, какой была ткань на подушках. Он уже и забыл. - Я не уверен, …впрочем, да. Обивка была полосатой. Мама умерла, так что вряд ли кто теперь скажет точно, кто этим занимался. Может, старшие сестры помнят?
-Если это удобно, позвоните, узнайте сейчас.
Мерфи был удивлен. Посмотрел на часы… и позвонил Амалии. Она своих парнишек долго спать укладывает. Она хоть и младшая сестра, но отзывается на его звонки без промедления.
Амалия, сначала отругала братца, что связался «с таким, как этот Лоренс», потом рассказала о неудачах, постигших коллекционера (лицо Мерфи меняло даже цвет, при поступлении ТАКИХ новостей), и только потом она рассказала, что мать их действительно вышивала подушки для стульев сама. Что это было ПОЖЕЛАНИЕ их умирающего отца – «сменить», … «сменить». – Она и сменила ткань на подушках. Та уж обносилась.
Мерфи отключил телефон и посмотрел на Лоренса. Тот буквально мозги ему просвечивал глазами-рентгенами.
-Да. Я тоже вспомнил, что обивка была иной. Она была …золотистого оттенка. Какие-то вазы, …нет, кажется, цветы в вазах. Розы, розы в вазах!
-Да, это характерный рисунок. – Голос Лоренса был сух.
Мерфи понял, от него ждут продолжения. - Но полосы тоже были. Вазы эти – они располагались в этих полосах. И мать потому, наверное, и купила полосатую ткань. Только у неё просто розочки в полосах шли. Голубые как будто. Я не… (взгляд Лоренса требовал точностей) да, они были голубыми.
И вдруг мысли Мерфи спутались. ТОЧНО такая же ткань была на подушках в доме Генри! Вот только теперь Френк понял это. И был поражен, как он не замечал этого раньше? «Так ведь я не часто бывал у них в спальне. Потому и не замечал, - оправдал он свою невнимательность. Но мысли спутались. Он замолчал и немного виновато посмотрел на Лоренса.
-Полосы были широкими? Я про те стулья, про ИХ подушки, которые были в доме вашего деда.
Френк пожал плечами. – Как будто нет. Да, нет. Золотистый оттенок фона и на нём такие… коричневатые полосы. Тонкие. …А что? Есть какой-то смысл в этих полосках?
Для коллекционера, проведшего несколько недель в библиотеке, выискивая типичные рисунки набивных тканей, используемых ТЕМИ испанцами для заказной мебели – для него смысл был. Теперь подушки обиты тканью теплых золотистых тонов. Лоренс дорого заплатил белошвейке за работу над новыми подушками. «Боже мой, как же раздражает это дилетантство, это не желание любить историю, любить ТРУД мастеровых людей. На чем сидит этот … Мерфи младший теперь? Ах, ах…как он про коллекцию деда «захламлен…всячиной». - Лоренс вздохнул, улыбнувшись на удивление в глазах Мерфи, - теперешняя молодежь платит деньги, чтобы посмотреть на настоящий стул. А пользуется… дутым пластиком. Тоска… и ведь Эдуард, МОЙ СЫН – он живет той же моралью. …Какие поверхностные идеалы, …жаль…».
Лоренс взял себя в руки. Он немного охладил своё внутреннее возмущение недопониманием своего визави. Он тоже выпил вина. – Понимаете, Френк, …понимаете, я, я - человек далеко не суеверный. Но эта надпись…. Я сменил подушки, я отдал мастеру отреставрировать дерево стульев. Всё было сделано, но,… глядя на стулья, я вдруг понял, аура их … она осталась прежней. Мне стала любопытна надпись. Язык, на котором она написана. Чтобы прочесть её, пришлось долго искать литературу о древних наречиях Испании. Я перечитал всю главу Псалтыря, чтобы точнее осмыслить перевод фразы. – Лоренс быстро улыбнулся, но дежурно, не особо весело. – Вы услышали фразу, уже известную. Всем известную. Но чтоб выйти на неё, мне пришлось потрудиться. Тем более, что она позволила мне взглянуть на некоторые события, случившиеся после приобретения этих стульев со стороны. То есть, со стороны, ранее мною опускаемой, как небывальщина. И вы знаете, я понял, ПОЧЕМУ МНЕ ЕЁ ТАК И НЕ ПЕРЕВЕЛИ все найденные мною специалисты. … Они ПЕРЕВЕЛИ её. Но испугались и потому промолчали о том. – И снова Лоренс улыбнулся. И опять резиново. – Вы понимаете меня?
Френк снова не знал что сказать. И снова сказал ТАК, что после, как это с ним случается, сильно пожалел: «А вы их в церкви осветите. Я слышал, всё такое негативное снимается».
Лоренс будто обомлел сначала. А после, то есть, уже тогда, когда Френк покраснел от собственного предложения, он рассмеялся. И кажется, от всей души. – Да! Да! Да! Возможно. Возможно, все так и было бы. ...- Лоренс мял улыбку. – Если бы я верил в это.
Мерфи чуть было не кивнул, но сдержался. Он мог согласиться. Мог утешить взволнованного человека. Нашел бы слова, и даже может, сделал жест (ответил, типа: как же мы похожи в этом с вами!). Но Френк подозревал, что Лоренс - не из его жизни человек. С ним нужно общаться по-особому. Мерфи умел обслуживать таких клиентов в банке, как-то сразу выделяя их из одиноко движущихся по залу озабоченных людей. Такие, манерно знакомясь с приготовленным для них документом по кредитованию, артистичным жестом подписывали бумагу, а чуть погодя напыщенно отдуваясь, почти тут же переводили цифры с чередой нулей с пополненного счета на чей-то счет. При этом они смущались прямого взгляда на их руки. Те, как правило, подрагивали. Подрагивали, как у азартных игроков в карты. «Это не суеверие. Я понимаю. Он ВЕРИТ в это проклятье. Не верил тогда, а теперь … вот тебе и суеверие. …Интересно, оно заразно?»
Для Мерфи Лоренс - не только ценитель и покупатель роскошной старины, он ещё и лицо, которое готово и способно скупать положительную энергетику других людей. «При том он как будто даже не видит разницы, что покупает: согласие ли человека или просто стул. …Стул, стул, …зачем ему стул, которого ни у кого нет?» - Думал Френк, оглядывая роскошный твидовый пиджак Лоренса и …оригинальные запонки на рукавах сорочки в тон ему, но без которых первый смотрелся бы так же роскошно. «Ведь строил же он не так давно туристические комплексы, в которых люди и отдыхают и наслаждаются красотой и качеством места отдыха. МОГ БЫ и теперь, …если бы кто-то не сузил его взгляд и фантазию до габаритов стула. …Теперь появился тот, кто пытается заново открыть ему глаза на перспективу. А он жмурится и боится, боится, что перестанет замечать детали на стуле. И даже больше, заметив что-то небывалое, столкнувшись с чем-то, с чем ещё никогда не сталкивался, он начал трусить. Такой важный, ответственный, готовый ко всему и вдруг… неудача за неудачей. Кто виноват, что? …Да стулья же! …Смешно. И жутко. Ведь за стульями люди. За этими – я, за какими-то ещё - Лиза, господи! да ведь он может потеряться, гоняясь за ними!».
Мерфи тихо вздохнул и перевел взгляд на руки своего визави. И вдруг заметил, что от волнения ли, от болезни ли какой, но пальцы коллекционера подрагивают. «Он испугался. Испугался потерь, напророченных злопыхателем - краснодеревщиком, обиженным на своего богатого заказчика».
Мерфи не кивнул, потому что озабочен вопросом: «А я здесь при чем? Выяснил – это древность. Понял, сделана она ещё ТЕМ… шутником, …а при чем здесь я?» В слух: «Я уважаю ваш труд, мистер Лоренс. Должно быть, это трудно: читать надписи на чужих языках, штудировать малоинтересные книги, выискивать редких мастеров-реставраторов, платить им всем огромные деньги - я понял, это сложно. И я вовсе не считаю вас суеверным, с чего вы взяли? Нет. Я сам… не суеверен.
- Теперь - да! Теперь – понятно. - Лоренс тихо засмеялся. То есть, глядя на Мерфи, он сначала тихо смеялся, а потом вдруг тело его всё затряслось. Он потянулся к бокалу, пролил вино на свой дорогой, по-видимому, пиджак, но, даже не обратив на это внимание, продолжал смеяться, смахивая с глаз слезы. – Я даже уверен, что вы… теперь не…теперь, конечно же не…
Лоренс смеялся громко, похоже даже, истерично. На их столик стали оглядываться другие посетители ресторана. Они улыбались, полагая, что видят что-то занятное.
Мерфи смутился. Осторожно оглядел зал. И вдруг он заметил, в окне мелькнуло лицо, то есть, со стороны улицы, прямо на него смотрел какой-то человек. Это длилось недолго. Минуту - не больше. Человек тут же отошел от окна и уже стал Мерфи незаметен. Френк задумался, предполагая про себя, кого же он видел? От усилий вспомнить лицо он нахмурился, а после перевел эту самую «хмурость» в сторону смеющегося соседа по столику. И подумал: «У него истерика? С чего? Что его так потрясло? Что я не суеверен? Не хочет же он этим сказать, что я как-то причастен к этой дурацкой надписи? Не я же эту глупость написал. Кому взбрело цитировать Псалтырь на стульях… – уж точно не мне. …Странный какой-то он. Так долго меня поджидал. Теперь смеется. Хотя, понятно - коллекционер. Наверное, они все немного сумасшедшие. Подвернись дело, он бы и Мону Лизу, наверное, лично для себя купил. Вот вам и причина для сумасшествия! Высоких страстей по искусству мне не понять».
– Вы считаете, дело в суеверии? Хо…хорошо. …Это хорошо, Мерфи. Хотя, смешно. Нет, вы сами задумайтесь, как же, как же не поверить? Вам лет тридцать, так? – Смех Лоренса оборвался так же резко, как и начался. Он тут же принялся салфеткой стряхивать с пиджака сырость. И пока официант наливал в его бокал вино, он молчал. Но только они опять остались с Мерфи вдвоем, тут же вернулся к исходной мысли. – То есть, вы полагаете, что с появлением стульев вот, например, в вашей семье, всё продолжало оставаться гладким и … непечальным. Вы полагаете, так?
Мерфи сморгнул. – Не понял? – А! – Френк всплеснул руками. – Так вы о моем затянувшемся отдыхе вне банка. А при чем здесь стулья? Это кризис. Он всех коснулся.
Тед Лоренс мягко усмехнулся. – Всех, но… - Он придвинулся к столу ближе, и заговорил тихо, быстро, глядя прямо в глаза Мерфи: «Ваш дед, он же умер после долгой болезни, какой? Депрессии? А отец? Тоже депрессия! Неудовлетворенность жизнью. Он же сломал ногу, будучи на взлете своей футбольной карьеры. Уверен, он ждал её и от вас – своих сыновей. Но вы все предали его страсть. Жена, дом, куча детей и какой-то дом престарелых, где он занимался футболом с такими же старыми неудачниками, как и он сам. А благосостояние ваших предков, как же? Ваш отец умер, не погасив долга за дом и обучение старших детей в колледжах. А ваш дедушка, дважды закладывавший свой дом вместе с мебелью, с чем остался под старость он? С коллекцией, о которой, УВЫ! никто, кроме семьи не знал. Ваша мать – она была женщиной умной. Долги обоих мужчин она вынуждена была оплатить, взяв кредит в банке и распродав …рухлядь из дома старого капитана. Но тут подросли младшие дети, потребовались деньги, и она была вынуждена переехать в менее комфортабельный и уютный дом. С тихой улицы Секвой на темную улицу Песчаную. Где даже деревья не растут. Потом подросли вы. А мать умирала. Когда к вам перешли стулья? – Лоренс махнул на Мерфи рукой. - Уверен, вы УЖЕ работали в Банке Лос-Анджелес. И тут … ах, да, дело оказывается не в смене состава инвесторов, дело, как вы сказали, в кризисе. – Тед снова усмехнулся, но уже весело. – А я бы сказал так: потому что стулья ПОЖЕЛАЛИ ВАМ ОТДЫХА. Напророченного безденежья! Вы потеряли работу, Мерфи. Да что там, многое у вас пошло с надрывом. Не гладко. Я верно рассказываю? А каким было здоровье тогда, ТРИ МЕСЯЦА НАЗАД, совесть не мучила, что такой молодой, перспективный мужчина и без работы, и без денег? – Лоренс ехидно скривил губы. – Ещё бы немного и вы бы пошли на улицу, чтоб не попасть под жуткий депресняк. Вот вам правда, Мерфи, которую вы скрывали от меня!
Френк покачал головой - нет. Резко выдохнул. – Нет! Что вы несёте, …нет!
Лоренс снова сел, развалившись на стуле. Он ВЫПЛЮНУЛ ЖЕЛЧЬ. Теперь он снова был готов просто интересоваться человеческой жизнью вообще. - Пока стулья были в доме вашей матери, Френк, ни один из старших ваших братьев не мог найти работу по плечу. Ваша мама родила и воспитала успешных людей. Но никто, никто! Мерфи, вы задумайтесь, не мог устроить себя в жизни. Вы - вы единственный, кто имел работу по специальности. Стулья перешли к вам и… и! Все старшие дети Джулии Мерфи обрели счастье в браке, нашли достойную их талантов работу и теперь живут в порядочных домах и на красивых улицах. Даже ваши старшие сестры устроили свою жизнь, …так, Мерфи? Ну, да ладно, - он улыбнулся, - бог с вами. Я уже принял решение.
-Вы сами сочинили задачу, сами сочинили решение, а теперь пытаетесь ярко и за чужой счет подвести под неё мой ответ. И он: нет! Нет, мистер Лоренс, всё было в нашей жизни, всё: и плохое и хорошее. Старики умирают – это итог многих жизней, не только старших членов семьи Мерфи. Мои братья, как и я – не любят кидаться свободным временем. Да, они не работали по специальности в то время. Зато они нашли себе невест, сестры - женихов, а я, ну, если вы не заметили этого в моей биографии, я купил себе собственную квартиру в доме, о котором раньше мог только мечтать. У моих братьев и сестер рождались дети, я не растерял друзей и сумел понравиться своему боссу, который не беспричинно держал меня без работы, он учил меня выживать в условиях безработицы. И я, как вы, поняли, и три месяца назад был жив, мне было голодно, но я был ЗДОРОВ! здоров и на жизнь не жаловался.
Лоренс выслушал, не перебивая. А как только Мерфи закончил, тут же, указав на него пальцем, парировал: «Вы пытаетесь убедить меня, что ваши проблемы – это одно, а стулья…
-Да! Именно: они не при чем!
Лоренс заговорил ещё тише: «Тогда послушайте меня. Мне плевать на кризисы. Два года назад мне был поставлен дикий диагноз. Двумя независимыми специалистами. Я тут же отошел от дел, передав всё людям, которым я доверял. Ладно, скажу, я всё передал и частью продал моей первой жене – Глории Лоренс. У меня есть сын от первого брака. Я посчитал, что будет честнее, оставить бизнес под контролем серьезной женщины, мне не чужой – матери моего единственного сына. Моя болезнь усугублялась тем, что я задурил и приударил за женщиной, очень страстной коллекционершей зеркал. Я вам уже говорил о ней. Старинные зеркала. …Вот вы говорите, суеверие. Из своего дома я ушел жить в дом, где полно старинных зеркал. В огромных темных оправах, местами в трещинах по зеркальной глади, я смотрелся в эти зеркала. И… усиленно занимался сексом. Представьте, я выздоровел! Жена моя, …вторая - увлекалась старинными зеркалами, а мне больше нравились старинные буфеты, роскошные обеденные столы, кресла для отдыха и … резные стулья - троны.
Лоренс отпил вина. Лицо его оживилось. То есть, как подумал Мерфи, заговорив о наболевшем, его визави заметно ожил. А сам он – недоумевал. «Люди, подобные Лоренсу о таком даже при смерти не расскажут постороннему. В каком же он состоянии, …не понимаю! Но если ВСЁ ведет к Лизе, останавливать его я не буду».
- Мы задумали организовать выставку этой мебели. Но одна мебель смотрелась громоздко, неуклюже. Тогда мы с женой стали искать под нашу мебель столовые сервизы, портьерные ткани, картины и столовое серебро. Был успех невероятный. Мы тут же смогли купить собственную недвижимость под музей. Назвали его Музеем мебели. Я ещё снял часть денег из своего строительного бизнеса. Я углубился в коллекционирование. Но тут же, разумеется, стал малой частью того, чем гордился ранее – своими новостройками. Я остался со своим новым занятием за бортом строительного бизнеса. Но коллекционирование увлекло. Общение с учеными людьми, выступления с лекциями, написание книг по истории предмета мебели– это было делом для меня новым, но вдруг ставшим интересным дополнением для моей обновленной жизни. Но бег за дорогими вещами не может быть вечен. В конце концов, денег на покупку редкостей мне стало не хватать. Тогда я развелся с женой номер два и женился на той третьей, которая смогла бы обеспечить мне уют, быт и имела бы в запасе средства,, которыми я всегда мог воспользоваться и … взять столько, сколько нужно на НЕЧТО меня поразившее. – Лоренс нахмурился, опустил глаза. - Вы уже поняли, о ком я. С Лизой я стал ТАК БОГАТ, что мог платить за вещь, …не скупясь. – Прямой взгляд на Мерфи. - Запроси вы за ваши стулья втрое больше, я б их все равно у вас купил.
Лоренс вздохнул. Помолчал. Потом снова вздохнул. – Только оказалось, что деньги и в жизни удачливого коллекционера - не главное. Мне сорок. Что тамошний кризис, - Тед махнул рукой в сторону окон, потом тихо коснулся своей груди, - я излечился от одной болезни, а приобрел другую.
Мерфи покачал головой, мол, понимаю, какую.
Лоренс улыбнулся. – Нет, Мерфи, это не то, что вы подумали. Не сердце. Я говорю об одиночестве. О БЕЗЛЮДИИ рядом. Это страшнее болячек. Ваш дед его почувствовал слишком поздно. Я, … я не хочу умереть от депрессии. Кто-то скажет, выдохся, устал от гонки за редкостью. Да, денег у меня осталось немного на моё удовольствие СОБИРАТЬ.. Жена, …Лиза, - снова быстрый, как пуля, взгляд на Мерфи, и снова Тед отвел глаза в сторону, будто говорит о стыдном для себя, - …я не люблю её. Она совершенно не способна понять меня. Моей увлечений, то, чем я горю, заставляет её лишь поахать – не более, чем покупательницу в бутике. Она где-то летает, где-то в своих облаках, я – в своих. …Кризис тут не при чем. – Лоренс улыбнулся. – Но стулья.… Знаете, а ведь я не шучу, забирайте их назад.
Мерфи упрямо верил, что речь идет только о Лизе. «Раз признался, что любви больше нет, так зачем насиловать себя, вгоняя в депрессию? Так бы и сказал, к чему он всё о стульях? Почему он все время к ним возвращается? Надо бы кончать с этой его исповедью. Не нравится мне её глубина и явная правдивость. А то после скажет: «Вы слишком много обо мне знаете, Мерфи. Очень, мне очень жаль». Но, поскольку он верил, что речь идет о том, чтоб «культурно» оставить Лизу, он не оборвал разговора, не ушел из-за столика, за которым слишком многое узнал об одном из богатейших людей города. (В слух) - У вас есть вариант номер четыре. Я знаю, есть. Это ваша первая жена. Я видел вас с ней.
-Вы собирали информацию на меня?
-Нет. Я ведь не коллекционирую чужие истории. Просто видел вас вдвоем. В Музее мебели.
Мерфи выпил, ему по знаку Лоренса снова наполнили бокал.
Лоренс про последнее задумался. Потом кивнул. - Она энергичная женщина. Думаю, у неё есть план, как вывести СЕБЯ из нашего частного кризиса.
Мерфи повозился на стуле. «Зачем? Зачем он мне все это рассказывает? И когда про Лизу?»
Однако, думая так, Френк был внимателен к рассказчику. Он же не равнодушный человек, заметил, что у Лоренса серьезно нагорело. «Так и в клинику попасть можно».
- А три недели назад мне предложили картину, выполненную на дереве. Вещь известная. Не взял бы. Дорого. Да и хлопотно, охрана и прочее. Картины вообще интересуют меня только в качестве интерьера к моей мебели. Натюрморты – куда ни шло, но портрет. …Кранах – старший. «Портрет молодой женщины». Он рисовал женщину … - её лицо часто встречается на его картинах - это Сибилла Клевская – жена одного из его заказчиков. Кранах боготворил эту рыжую пассию, то есть, изображал из картины в картину. Картина не для буфетной. Но сходство с моей первой женой необычайное. Я показал ей портрет, он понравился. И я,… в общем-то, поступил не вполне разумно, я купил портрет перед самым открытием своей выставки. И повесил его в своем «Гостином уголке». В галерее Митчелл Холла. Глупил, пренебрег дополнительными мерами безопасности. Решил: акцент на мебель, посчитал, мало, кто подумает, что висит ТОТ САМЫЙ Кранах. Тем более что сделка с продавцом была конфиденциальной. Я показал свой уголок моей бывшей супруге, она была в восторге от мебели, которую я собрал, но более от портрета. Это меня порадовало и …воодушевило. Я оставил картину в своем уголке ещё на день. Пусть, думаю, увидят и восхитятся другие. Три дня восхищения, самые чудесные отзывы. Всё - о моей коллекции мебели. То есть, как бы картина - это только великолепное дополнение. А тут вот, … в общем, ЕЁ У МЕНЯ украли. Вернее, картину подменили. Подлинник на подделку. И тут же …эти воры, закричали: «Обман!» Меня выставили «коллекционером без чести». Скандал!
Лоренс, заметив, как дернулись, чуть скривившись губы Мерфи, активно кивнул, понимаю. - Вы скажите, что и это – просто совпадение. Что это только невнимательность, погоня за сенсацией и отсутствие аккуратности в деле. Всё так! Я и сам так сказал БЫ!! – Лоренс указал пальцем на Мерфи. – Но ведь я секу время начала всего этого СКАНДАЛА. Всё началось именно три месяца назад.
Лоренс замолчал. Как будто выдал всё про свои неприятности. И вдруг вздох, и он заговорил снова: «Но вы правы. Вы правы про номер «четыре». Когда повеяло гарью, я понял, что ваши стулья (!!) Мерфи, они УКАЗАЛИ мне НА ДВЕРЬ. Я вдруг понял, что разорву этот окаянный круг лишь тогда, когда исправлю свою первую ошибку. Мы встретились с моей бывшей супругой, оказалось, что и у неё есть много чего недосказанного, в общем, мы поняли, что оба слишком рано позволили другим рулить своими чувствами. Недавно она собралась снова замуж. Понятно, за другого человека. – Лоренс улыбнулся. И эта улыбка подсказала Мерфи, что перед ним сидит далеко не несчастный человек. – Но как только я признался ей в своей неоконченной любви, …она приостановила процесс. Но возникла проблема: что мне делать с моей теперешней женой?
У Мерфи ёкнуло сердце.
Лоренс услышал звук этой струны. Он сам тем болен, но вернее, - ранен. - Лиза, …вы же сами поняли, что это за существо. Она умеет стать не только незабываемой любовницей, но и любимым ребенком, целиком от вас зависимым. А таких оставлять стыдно. Да как бы и не из-за чего. И тут я…ха…ха, вспомнил о вас, Френк. Ха…ха…
Мерфи почувствовал, как мурашки забегали по спине. «Что-то не нравится мне его смех. И взгляд …нездоровый».
- Да, да, - Лоренс кивнул, - я задумался о том, как мне избавиться от,… от избытка моих проблем. И покончить сразу со всеми этими суевериями.
У Френка округлились глаза. – И?!
Лоренс заметил испуг и осклабился. Так пёс чует испуг, и начинает лаять ещё более остервенело. – И я подумал, а не вернуть ли мне вам ваши стулья, Френк. Вам - человеку …не суеверному.
-Э…э…то есть? – В голове Мерфи тут же замелькали картины встреч в суде, где Лоренс пытается вернуть деньги за стулья. «Придется взять кредит, продать мебель. Прощай телевизор, мой молочный дуб, … черт, а как же Лиза?»
Лоренс однозначно угадал, отчего так серьезно округляются глаза у человека, считающего себя вечным счастливчиком. – Не волнуйтесь, Мерфи. Я не возьму с вас ни цента за ваши ЧЕРНЫЕ стулья. Но у меня условие…
У Мерфи затукало в висках, в голове – бом! бом! – раскачался колокол: «С такими, как Лоренс, никаких сделок больше!!» Но в слух прозвучало иное: «Но я, я не понимаю, почему мне?! Подарите их…». - Френк огляделся.
-Врагов ищите, Мерфи?
Френк вздрогнул. Сморгнул и снова обвел ИЩУЩИМ взглядом зал.
Количество посетителей ресторана существенно поредело. Дело шло к закрытию.
Мерфи снова посмотрел на Лоренса. – У вас что, некому подарить два стула?
Лоренс допил вино из бокала. Махнул рукой, сделав знак официанту, чтоб не ленился, работал. Налили вина. Лоренс поднял бокал и ударил его бочком о бокал Мерфи. – Френк, не пытайтесь искать третьего в нашем деле. – Лоренс цыкнул зубами. – Думаю, мы с вами вдвоем справимся с этой проблемой.
-Мы?! А при чем здесь я? Я ведь не выставлял фальшивок в вашей галерее. – Мерфи демонстративно отодвинул руки от бокала. – Мы, … нет уж, стулья ваши – вот и решайте. Решайте, кому их подарить. Мы с вами слишком мало знакомы, чтоб вам делать, а мне принимать от вас такие дорогие подарки.
-Не мелочитесь, Мерфи. К тому же я не сказал, что я вам их ПОДАРЮ. Я вам их ВЕРНУ.
Мерфи сморгнул. Вернуть дедовы стулья – это конечно заманчиво, решил Френк. Но он по-прежнему, с опаской глядел в глаза человека, умеющего коллекционировать живых людей. – Что за сделка?
Официант вежливо напомнил, что ресторан, «к сожалению», закрывается. Лоренс удивленно посмотрел на него. Официант явно не сожалел, что пора домой. А вот он - Лоренс - сожалел. Он ещё не обговорил УСЛОВИЕ.
Мерфи уже раза три посмотрел на часы. Когда речь идет о сделке, где на кону живой человек (бог с ними, с дедовыми стульями, думал Френк), спешить не надо.
Сердце его стучало, билось о грудную клетку. Лоренс ставил на один конец два чертовых стула, на другой – свою живую законную жену. Он без удара топором решил разрубить конец. Он решил ОТДАТЬ ему обе своих ценности. «Если так, … то я не смогу сказать, что не желаю этого. Но как на все это посмотрит Лиза?! …Какой же он опасный человек. Я бы даже сказал: подлец из подлецов, но ведь если он о Лизе, …тогда я согласен».
Мерфи снова одернул рукав и посмотрел на часы.
Лоренс понял, дело явно не будет иметь ход сегодня же. – Ладно! Мерфи – ладно! Давайте, обдумайте моё предложение. – Лоренс махнул рукой, дал знать официанту, что понял его, но пусть подождет пока в сторонке. - Я же понимаю, вам трудно стать обладателем того, что так резко меняет градус жизни. Я понимаю.
-Если вы снова ТОЛЬКО о стульях, то ничего они не меняют! Поймите же, Тед, у вас просто полоса в жизни, время пришло. Эти стулья, они ничего…
Лоренс будто за язык Мерфи поймал, так был рад ударить по рукам: «А вот и проверим!»
Он поднялся со стула, кинул купюры на стол и сообщил Мерфи последнее: «Я ведь заметил, вам понравилась МОЯ Лиза».
Мерфи вспыхнул. Поднялся. – Что вы несёте, Лоренс?
-Я? Пока ничего. И вам, Мерфи, я не желаю ничего плохого. Но соломку постелить надо. И уж если ТЕРЯТЬ, то лишь ПОЛОВИНУ. И, конечно же, ТУ, которую потерять мне не страшно. – Лоренс улыбнулся и протянул руку над столом.
Он улыбался и пристально следил за своим визави. Будто сам Дьявол сделку предлагал.
Только Мерфи последнего - не заметил. Взгляд не тот. Он просто пожал руку человека, слегка запутавшегося в ощущениях. – Я, может, не совсем вас…
Лоренс перебил: «А после я верну вам ваши стулья. И, надеюсь, вы окажетесь правы: они действительно НИЧЕГО не изменят в вашей жизни».
Лоренс выпустил руку Мерфи. Вышел из-за стола. – Я позвоню вам, когда обдумаю, как мне устроить ваше с Лизой знакомство. – И он ушел.
Мерфи долго смотрел ему в след. Потом следил за медленными движениями официанта. Тот собирал со стола купюры.
-Вам принести что-то ещё?
-Холодной воды, …если можно.
-Можно.
Мерфи выпил воду до дна, расплатился…за воду и пошел, спотыкаясь о стулья, восвояси. – Что он имел в виду? Он просто дьявол. Как он меня, … а если у него все получится?
-Это вы мне?
Мерфи покрутил головой пошел дальше, но тут же столкнулся девушкой официанткой, смотревшей на него, как на последнего посетителя ресторана с нескрываемым любопытством.
Когда-то Френк завидовал калифорнийским официанткам: зарабатывают больше чем банковский клерк. Теперь, заметив завистливый взгляд девушки, …он вдруг вспомнил, что его ПОВЫСИЛИ.
Мерфи улыбнулся и ответил… как бы всем: « Нет. Это я… только для себя».
***
Проезжая мимо дома Генри Стаффорда, заметив темноту в окнах, Мерфи обозвал себя идиотом и попросил таксиста остановить машину. – Чуть назад сдайте, пожалуйста. Мне вон в тот дом. …Я ненадолго. Так что, если у вас больше нет заказчиков, я бы мог…
-Куда после?
Таксист – молодой парнишка латинос – не торопился. В его машине была «шикарная» музыка, и он не прочь был её послушать, отдыхая и жуя солоноватые орешки.
Мерфи поблагодарил таксиста кивком головы и, покинув салон машины, устало двинулся к дому Стаффорда.
Генри не спал. От одиноких часов ожидания последнего свидания с женой, он устал. У него ни на что больше не было сил. Выглядел он совершенно подавленным.
-Ты… один? – Мерфи оглядел пустую гостиную.
- Да. Я всем сказал, завтра. Всё … завтра. В двенадцать её привезут сюда, в час – увезут … туда. На кладбище.
Вдруг почувствовав веселый винный дух, Стаффорд отодвинулся, сделав шаг назад, и хмуро посмотрел на приятеля. – Ты что, пьян?
-Нет. Деловая встреча. В ресторане.
-По работе?
-Да.
-Значит, все наладилось?
-Ну вроде бы. – Мерфи не захотелось хвалиться.
Генри кивнул, - понятно. Потом отвернулся от приятеля и, помолчав немного, неожиданно заплакал.
Это были тихие прерывистые рыдания одинокого мужчины. Плачь человека, вдруг подумавшего, что где-то, с другими людьми судьба обходится гораздо легче.
Потом рыдания прекратились. Закружившиеся мысли разбудили в Генри поэта. Одиночество вышло на колею, и …покатила в дали-дальние доморощенная поэзия: «Отлюбил, отжалел, отпечалился…».
Стихи, слезы, …слезы, стихи…
Мерфи был так сильно сосредоточен на смысле витиеватых строф, что внезапно вспомнил, чье лицо он увидел в окне ресторана. – Генри!!
Стихи оборваны. Пегас взвился и улетел на небеса, оставив телегу с одиночеством посреди темной пустой гостиной. Поэт вздрогнул и оглянулся.
Генри и забыл, что он не один. Что в его доме ещё кто-то остался. – Френк?..
-Генри, …я зачем приехал, сказать, что заеду за тобой завтра. Утром, около пяти. Надо же ехать на Секвой. Ты …помнишь? – Мерфи провел ладонью по влажному лбу Генри. Отвел прилипшую челку в сторону. Заглянул приятелю в глаза. – Мне нужно идти, Генри. Надо выспаться. Завтра у меня тяжелый день… в банке.
Стаффорд кивнул. – Да, да. Общественные работы. Помню. Помню, наша улица и мы. …Мы, то есть, конечно же, я, …я должен сделать её чище. – Тяжелый пятитонный вздох.
- Генри, послушай, я поеду с Сэмом вместо тебя. А ты, - Френк тихо хлопнул приятеля по плечу, - ты обязательно должен зайти в полицейский участок. Там готовы рассмотреть возможность освобождения тебя от этих работ. Я был там. Мне сказали, что это возможно. Только тебе нужно прийти туда вовремя. Думаю, в пять утра - это будет вовремя. Я заеду.
Стаффорд будто был спросонья. Френк так и не понял, дошло ли до него сказанное.
- Я заеду, …в четыре сорок, хорошо? …Генри, хорошо?
Стаффорд тупо смотрел на приятеля. – Ладно. Приезжай. …Ладно. – Потом отвел взгляд в сторону и увидел фотографию.
В темноте никто б не разглядел, кто на ней изображен, …а Генри разглядел.
Это фото смеющейся счастливой женщины. Его жены. – Господи, ЗА ЧТО?
Мерфи показалось, что Генри не понял, о чем он ему только что говорил. Но ему самому нужно было выспаться. Завтра и у него день, не обещавший быть легким. – Я пошел, Генри. А ты, …ты поспи, хотя б немного. Надо.
Стаффорд махнул рукой.
- Надо, Генри. Завтра у тебя тоже … заботы. День не лучший.
Стаффорд кивнул. Потом скислил лицо, но не заплакал. – Не мой день – точно.
- Попробуй прилечь. Удастся заснуть – хорошо.
-Спасибо. Я… ты иди. Я сейчас, … я прилягу. Спасибо, Френк.
Приятели обнялись. Стукнули друг друга по спине, и разошлись. На шаг. Отвернувшись друг от друга, немного постояли рядом. Потом Френк вдохнул и пошел на выход.
Таксист уснул. Музыка играла.
Дома Мерфи сделал себе легкий ужин, кота накормил до отвала.
А когда теплая рыжесть отвалилась, вдавив ему живот, мысли Френка плавно перешли к тому, что произошло в ресторане.
Мерфи думал о чужой жене. О том, почему так бывает, за что так сильно любят этих Сибилл Клевских? …А ещё о том, живет ли в нем самом такой же подлец, как в Лоренсе? «Черт, он сказал «рыжую пассию». А ведь точно! Та женщина, в Музее Мебели, она же была рыжей, … рыжей пассией – точно!»
Ещё не принимая всерьез слова последнего о передаче ему «половины» своего достояния, теряя драгоценное время отдыха, Мерфи думал, иногда рассуждая и в слух: смог ли бы он, вот прямо сразу, найти замену кукольной красавице Элизе Лоренс? Улыбнулся и произнес совсем не ответ: «А Лиза - ей идет больше».
Около трех по полуночи, уже проваливаясь в сон, Френк так и не нашел в себе силы того подлеца, который сделал бы ЭТО запросто.
***
В четыре пятьдесят пять утра машины Стаффорда и Мерфи остановились у полицейского участка. Друзья переглянулись. Мерфи кивнул, мол, давай, …иди.
Когда его приятель отвел взгляд и низко опустил голову, Френк тихо настоял: «Не всё в жизни поэзия, Генри. Иногда надо под ноги смотреть. …Иди, надо. (Тишина, генри из машины не вышел) Перестань, Генри. День исполнения протоколов - не более того! (Тишина, Мерфи открыл дверь своей машины) Такой день, понимаешь? …Но это же не год, в конце концов! …Генри, давай!!
Дежурный полицейский, не понимал, что происходит: почему остановились две машины, почему один из водителей ведет разговор на повышенных тонах? Он вышел из патрульной машины и направился к парочке, ведущей странные переговоры в ста метрах от официального учреждения. Руки полицейского привычно ощупывали бок, находя с одной стороны оружие, с другой - радиопередатчик.
Стаффорд, заметив полицейского, тут же вышел из машины. Не поворачиваясь к Мерфи, а лишь оглянувшись к нему, он ответил: «Моей жены больше нет. Джей нет, Френк. Больше мне некому докладывать об ИСПОЛНЕНИИ. А этим, - кивок в сторону полицейского, - им плевать на меня».
И все же он двинулся в сторону здания с табличкой на фасаде.
-Мистер?! Минуту! – Полицейский, поглядывая на того, что остался в своей машине, приблизился к тому, что остановился в нескольких метрах от полицейского участка. – Ваши документы, пожалуйста.
Генри достал из кармана водительское удостоверение, потом - постановление об исполнении общественных работ. Все предъявил. Потом, кивнув в сторону двери, немного заикаясь добавил: «Мне в…ввелели зайти. Сегодня».
Полицейский заглянул в глаза человеку с Луны. Похоже, что тот был трезв.
- Мистер Стаффорд, а вы не забыли на часы посмотреть?
Генри протолкнул в горло остатки нерешительности. Его ответ оказался тихим и не злым: «А ваши коллеги куда смотрели, назначив мне время отработки на пять утра?»
Полицейский снова развернул лист постановления суда. Перечитав его снова, вздохнул и вернул документы раннему посетителю участка. Кивнул на дверь и …улыбнулся. – Ну, тогда… давите на кнопку. Вам откроется.
Мерфи, удовлетворенный тем, что на этот раз приятель не вспылил, и разборка прошла благополучно, развернул машину и поехал на улицу Секвой.
Там его ждал сюрприз. То есть, Френк встретил там не только Сэма и его оранжевую машину с прессом для мусора, но и ту самую даму, которая в банке жаловалась на него МакДиру.
Сэм улыбнулся. – Генри? …А я уж думал, ты отгул взял. Доброе утро, партнер!
Мерфи, глядя на даму, тихо ответил. – Доброе.
Сэм усмехнулся, покосившись на женщину. Потом, извинившись, приступил к работе. Закрепил захват на первом контейнере и нажал на кнопку подъема.
Ранняя седая пташка в сабо на босу ногу кивнув Мерфи, как бы поприветствовав его, кинула в уже пустой контейнер свой пластиковый узелок с мусором. И, развернувшись, пошла в дом.
Мерфи хмуро смотрел ей в след.
-Да ладно тебе! Давай, за работу.
- Такое часто бывает? – Френк кивнул на дверь, за которой скрылась дама.
-Люди разные есть. Бывают и такие. – Сэм низко наклонился и, вынув кинутый женщиной пакет, сунул его в пресс машины. - Бывают и другие. Меня как-то одна на кофе пригласила.
Мерфи удивился. – И ты пошел?!
Сэм хмыкнул. – Ну не таким же! – Он раскинул руки и продемонстрировал свой грязный передник. – Вечером зашел. …Пили кофе. Всякие бывают люди.
Мерфи нехотя закрепил захват на втором контейнере. Появление старушки испортило ему настроение. Он уныло смотрел на мусор, сыпавшийся из контейнера в пресс. В нем полно было ярких коробок и блестящих оберток от упаковок.
Сэм, глядя на упаковки, только хмыкнул: «Во! И зачем только тратятся на эти коробки и обертку? Моя тоже, купит для подружки подарок за два с половиной доллара, а обертку поярче выберет – за три. Дура!»
Мерфи установил контейнер на место. Заглянул внутрь, а там остался не выпавшим газетный сверток. Нехотя Френк наклонился, забрал пакет со дна и, высоко его подкинув, направил в машину.
А пакет возьми, да и развернись, пока летел. Из газетки выпало что-то блестящее. Вроде как бы столовый прибор, как показалось Мерфи. Он переглянулся с Сэмом, потому как тот тоже услышал металлический звон, когда вещица ударилась о дно пресса. Сэм нажал на «останов» и вместе с Мерфи они заглянули внутрь машины. Мерфи протянул руку и достал испачкавшуюся в грязной жиже десертную ложку. Судя по этикетке, висящей на ней, серебряную.
-Ложечка. Серебряная. Новая. – Мерфи снова оглянулся на дверь, за которой скрылась старушка. Потом обернулся к Сэму. – Что? Отнести ей? Бачки же из этого дома.
Сэм разглядывал ложку в руке партнера. – С какой стати? Её бачок я первым кинул. Дом на два входа, так что, вернее будет, что это соседей вещь.
Сэм сглотнул. Поглядев на Мерфи, держащегося за находку крепко, тихо принялся подначивать: «Слышь, не смотри ты на окна. Слышь, дурачина? Ну, выкинули её, значит, не нужна. Чё страдать-то? Выкинули же. Значит, мусор. Клади в карман, да поехали».
Мерфи снова сунул руку в остановленный пресс. Достал газету. Свернул её и вместе с ложкой сунул в карман грязного передника. По тому, как серьезно он это делал, Сэм понял, делиться партнер не будет. Вздохнув, недовольно качнув головой, Сэм сел за руль и тронулся в сторону соседнего дома. То есть, его бачков.
Мерфи, быстро заметя в савок мелкий мусор у опустевших контейнеров, пошел за машиной пешком. Про себя он оправдывал свои действия так: «Нет, не старуха бы, …то есть, не было бы её сегодня, …ну и вчера не приходила бы она в банк, с МакДиром не шепталась бы, я бы…».
***
Босс встретил свежевыбритого новоиспеченного заместителя в дверях кабинета.
-Что такое, Мерфи? Плохо спали? Выглядите как-то… не свежо.
Не зная, что ответить, а его зевок явно был МакДиром заметен, Френк улыбнулся, приветствуя начальство и, оглядывая кабинет заместителя менеджера зала каким-то иным, не вчерашним взглядом. Произнес: «Да, сэр, есть немного. Недоспал. Как-то, знаете, всё думалось, думалось, …как я буду …тут? Справлюсь ли? Это же так сложно, так ответственно: контролировать работу всех клерков зала. Быть вам достойным помощником».
МакДир, как будто удовлетворенный ответом, улыбнулся и хлопнул зама по плечу. – Ну, это не страшно! Я-то думал, вы опять не давали нашей старой клиентке спать, по Секвой мусор собирали.
Мерфи ПОЧТИ непринужденно вместе с боссом посмеялся.
Но в течение дня он вспоминал о старухе. И не раз. И как будто вины своей ни перед ней, ни перед боссом не чувствовал, но что-то подсказывало ему, что случай могут использовать против него.
О быстросменяемых замах у босса – Френк знал. Сначала думал, что он, разумеется, лучше всех тех, кто был до него. Что он-то, конечно, надолго задержится в кресле заместителя МакДира. Он - лучший в профессии. В коллективе его считают одним из активных «членов команды». Не «классный», не «супер», конечно, всего лишь «милашка», зато его все в коллективе знают. Никто его знакомства не сторонится. Клиенты им довольны. Но если до боссов его дойдет, что он занимается уборкой улиц по ночам – банковской карьере точно конец. «Буду настаивать, что я член этих, как их… «чистых понедельников». Что я …всего лишь… член общественного движения. А это уже иной угол зрения на мусорную тему. Тут, возможно, кроме шуточек, больше ничем не накажут. И уж точно не уволят. Буду настаивать. …Надо бы хотя бы заочно записаться в эти «понедельники». Узнать, работают ли они только по понедельникам или это просто слогон такой. Может, они не только по понедельникам улицы метут. Надо бы записаться».
Мерфи пошел в кабинет. Сел за компьютер. Вошел в Сеть. Набрал слова: чистый понедельник. «О! Есть такие! …А мы запишемся, …вот, …Френк Мерфи, …желает познакомиться, …прошу считать меня …вашим членом…вот так…и подпись: Новый понедельник».
И тут за спиной Френка раздался голос тихо подкравшегося босса: «Мерфи, вас разве не предупреждали, что компьютер на работе используется исключительно по делу?»
Мерфи соображал быстрее прохода молнии сквозь облако в грозу. «Если уж попадаться, то не на связи с мусорщиками». – Сэр, простите, я не заметил, когда вы вошли.
-Почему вы не в зале? Какие-то проблемы? Зачем вы заходили в Сеть, искали порносайты? Что такое «Чистый понедельник»?
-Это как чистый четверг, сэр, только в понедельник. Простите, сэр, я, …я вам не говорил, но я глубоко верующий человек.
-И что? – МакДир перевел взгляд с экрана на лицо подчиненного.
- Послезавтра же понедельник. Вот я и проверил, не он ли тот самый, который «чистый»?
МакДир сморгнул, тупо глядя в лицо Мерфи. А тот…незаметным движением пальцев, ушел с сайта «Чистый понедельник» - чистота во всём!»
– И что?
Мерфи пожал плечами и поднялся со стула. – Да как будто все в порядке. Обычный понедельник. Не праздничный. – И тут же, едва коснувшись МакДира, обойдя его слева, Мерфи двинулся в зал. – Надо трудиться. Иду в зал.
МакДир вскинул брови, недоумевая по поводу услышанного. «Что он мне тут, … а я сейчас к администратору схожу. Выясню, что за сайт такой: «Чистый понедельник»? Ох, если порнушку пытался посмотреть, …ой, Мерфи, ты у меня будешь самым «быстролетающим» из моих заместителей».
Мерфи, проверяя работу клерков в зале, засек уход босса «наверх» (в верхние этажи здания банка), тут же двинулся к автомату с кофе и выпил (уже третью) чашечку, чтоб снять сонливость. А после позвонил в почтовое отделение, к которому относится улица Секвой, и выяснил фамилию седой дамы-кляузницы.
Свой первый на новом посту обеденный перерыв Френк посвятил грустному событию. Он быстренько сел в такси и двинулся в сторону кладбища.
Гроб с телом Джейкери Стаффорд уже опускали в могилу. Мягко пожав руку родным и близким её, Френк встал рядом с приятелем и почти одновременно с ним, кинул горсть земли на крышку гроба. – И чтоб и царствие… и ни пуха. Пока, Джей!
- Пусть земля будет пухом, - назидательно шепнула какая-то старушка. – И ещё скажите, чтоб к нам не ходила, что мы к ней сами придем.
-Зачем? – Хмуро спросил Мерфи, ни на кого конкретно не глядя.
Ему не ответили.
Мерфи поблагодарил священника за прекрасную заупокойную речь (что-то там из Псалтыря) и, глядя на свои запачкавшиеся в песке носы ботинок, снова потянулся к руке Генри. И пожал её. – Держись, друг.
Генри обнял приятеля. Мерфи, будто скорбит вместе с вдовцом, осторожно поинтересовался: «Как там, удалось? Я про общественные работы. Ты рассказал о событии в твоем доме?»
-Они сказали, что дело может быть пересмотрено только через две недели. Но мне разрешили пока не выходить на работу. А там, если что, продолжу. Или, нет, …как решат.
-Отлично. Значит, без осложнений?
-Справку велели принести и копию свидетельства о смерти жены.
-А что за справка?
-От психиатра. Что я …адекватен.
Мерфи похлопал Генри по спине. - Ты молодец. Не струсил, пошел, рассказал, - молодец. – Быстро отпустив Генри, Френк посмотрел ему в лицо, потом снова посмотрел на могилу, на быстро организованный холмик над ней. - Ты вообще, …держись, давай. Держись, не раскисай. Я …пошел. Мне в банк. Никак не смогу быть дольше. Меня как раз сегодня повысили. Сегодня первый день в новой должности.
-Поздравляю. – И так же хмуро. - При кабинете, значит.
-Да…. Ну, я пошел. – И Френк снова взял руку Генри и крепко её пожал.
После, никого не побеспокоив, пока шла процедура прощания, он удалился с кладбища.
Перед входом в банк Мерфи протер носы ботинок носовым платком. Тот не выбросил, а глубже сунул в нагрудный карман.
А там …ложка. С этикеткой. «Черт! Совсем забыл!»
Получалось так, что в обед избавиться от находки ему не удалось.
По адресу Мерфи решил съездить после работы.
Однако у босса были на счет его вечера иные планы. – Френк, вы уже уходите?
-Да, сэр.
(Тихо) - Мы же договорились: после работы я для тебя просто Джон.
-Спасибо. Я…запомню, …Джон. – Мерфи заметил вопрос в глазах босса. – А… вы?
МакДир, обрадовавшись, что Мерфи не перешел так сходу на «ты», предложил зайти в ближайший ресторанчик, «отметить повышение». – Выпивка - за ваш счет, Френк.
Мерфи улыбнулся. – С радостью, сэ…р,..р Джон, простите.
-Да ладно! Будем считать, что я «р…р» не услышал.
Когда Френк довез босса до дома (то есть, пил только МакДир, кстати, желавший выяснить в ресторане, не пьющий ли Мерфи?), был уже поздний вечер.
Будто с другом, Френк простился с боссом. Руку ему пожал: «Джон, всё, пока, до завтра!»
-До завтра, Френк. – Босс похлопал его по спине. - Смотри у меня, … на кое…какие сайты …там, … понял?
-Да, сэр!
-Нормально! Всё, давай…- МакДир прочно перешел с подчиненным на «ты». И теперь был этим доволен.
Мерфи, нажав на акселератор, поехал в конец улицы Секвой.
Ему был неприятен вопрос Сэма, заданный в завершении совместной работы: «Что с ложкой, загонишь или …как?» Френк тогда ответил сразу: «Второе!», теперь же получалось, дело может быть отодвинуто на завтра.
Но посещение маленького ресторанчика, веселые анекдоты (и все про банковских служащих), на которые так богат МакДир, серьезно взбодрили Мерфи. Желание хорошо выспаться совершенно улетучилось. Он решил, что справиться с проблемой без посредника. Что ложку передаст лично в руки.
Но, подходя к дому вредной старушки, Френк затрусил. «Может, к соседям зайти? Сэм сказал, что второй бочок их».
Но соседей старушки Мерфи тоже не потревожил. Тоже струсил. Те могли оказаться столь же вредными, как и их соседка. Он остановил парнишку, катающегося на доске рядом с соседним домом. И поинтересовался, что за люди живут в доме напротив?
-Вы что, из полиции?
-Нет. – Мерфи смутился.
-Тогда с какой целью интересуетесь?
-У меня посылка есть.
-Для старухи или молодых?
Мерфи тут же ответил: «Молодым».
-А что за посылка? Сибирская язва?
-Что, такие вредные?
Парень принялся кататься туда…сюда, но разговора не кидал. – Эти - нет, а старуха их - вредная.
-Старушка – …их? Родня?
-Это свекровь Молодой Дорис. Они со Старой не ладят. И сам Макс мать – тоже…не особо. А что в посылке?
Мерфи показал ложку.
-Ха! Ложка? А я-то думал…
-Сибирская язва? Нет, только ложка. - Мерфи вздохнул и посмотрел на дом. Окна в правой части зашторены не были. Горел свет. Парнишка ловко соскочил с доски. – Они дома. Можете отнести.
Мерфи посмотрел на другую половину дома, там окна были зашторены. Но свет за толстыми шторами тоже горел.
-Старая Дорис тоже дома. Я её видел.
Мерфи кивнул, поблагодарив парнишку, и пошел к двери на правой стороне дома.
На его звонок в дверь открыли тут же. Молодая женщина быстро оглядела его, потом обратилась к знакомому ей парнишке, стоявшему за спиной незнакомца. – Кто вам нужен?
-Он посылку хочет отдать.
-Посылку?– Женщина чуть-чуть дверь призакрыла, но продолжала выглядывать в щель на странного почтальона. - Какую посылку?
Мерфи повернул голову к парню, как бы попросил не вмешиваться. Потом обратился к женщине: «Это было завернуто в газету. – Он показал ложку, достал из кармана свернутую до конвертика старую газету и её - тоже протянул женщине. – Ложка была в газете и лежала на дне вашего мусорного контейнера. Я помогал мусорщику освобождать его и нашел это. Лежало среди пустых упаковок. Я думал, может, вы проглядели и выбросили…случайно».
Женщина и слушала человека внимательно и осматривала – тоже. Тот показался ей обычным, то есть вовсе не таким, которые заглядывают на дно мусорного контейнера.
Она открыла дверь шире и взяла из рук мужчины оба предмета. Осмотрела газету, пригляделась к ложке, к этикетке и, будто что-то вспомнив, наконец, улыбнулась. – Вот черт! Неловко получилось. Мы думали, наша старая принесла-таки свою «позавчерашнюю горбушу». У нас был день ангела у маленького сынишки, а она… со свертком…газетным. – Женщина смущенно выглянула из-за мужчины на парнишку, стоявшему за его спиной. - Привет, Питер!
-Здравствуй, Дорис. Что, ваша посылка?
Женщина опять улыбнулась Мерфи. Она была и смущена, и благодарна одновременно. – Спасибо. Думаю, наше. …Спасибо.
- За что? Это не я вам послал. Я только… принес.
-Может, …вы зайдете? – Женщина оглянулась за спину и выкрикнула: «Макс?! Выйди на минуту!»
-В чем дело, Дорис?
У порога появился мужчина. Его жена быстро рассказала ему о том, что случилось вчерашним вечером: «Ты сказал: «Не будем портить себе ужин соленой позавчерашней рыбой», и … выбросил это в мусорный мешок. – Она показала ложку. – Вот, человек нашел это в нашем контейнере. Твоя мама, … она, оказывается, принесла нашему То-то подарок».
Мужчина, названный Максом, пригласил Мерфи зайти. Но тот, сославшись на «ещё кое-какие дела», поблагодарил, и, развернувшись, пошел к своей машине.
Какая-то щемящая боль за старушку, глупо не понятую близкими, заставила Мерфи оглянуться на окна левой половины дома.
В приоткрытом окне он увидел женский силуэт. Женщина закрыла окно.
Машина Мерфи взяла положенную на этом участке дороги скорость, и вскоре оставила позади улицу, где взмыли ввысь вершины самых старых в городе секвой.
***
Мат приветствовал хозяина долгим рычащим «мяур…р…».
-Сейчас, Мат, сейчас…
Мерфи развязал на шее галстук, подошел к домашнему телефону и включил автоответчик на прослушивание.
«Френк, привет, это я – Харви. На завтра теннис отменяется. Зато есть возможность погонять мяч. Как ты? Если готов, перезвони».
«Мерфи, ты сволочь! У твоей племянницы день рождения, а ты даже не позвонил, не поздравил! Мегги спрашивала, не заболел ли ты? В общем, если не заболел, позвони, не будь сволочью, родня, блин!»
«Френк, это я. Если свободен, приезжай сегодня ко мне на ночь. Если будешь не один – ещё лучше. Так тоскливо, …приезжай».
Отзвонившись всем: приятелю Харви, четырнадцатилетней дочери среднего брата, и, конечно же, Стаффорду, Френк пошел готовить для себя и кота ужин. За окном уже светили звезды. Балуя себя на ночь кипяточком с заваренной мятой, Мерфи любовался ими, из прямоугольника окна пытаясь отыскать знакомые ему созвездия.
Звонок от Лоренса смял всю романтику с мозгов Мерфи.
-Добрый вечер, Френк. Надеюсь, я не помешал вашему отдыху. – И, дальше, будто извинения уже приняты. – Френк, я только хотел сообщить, что я всё обдумал. Вы помните о нашем соглашении?
-Э…но я как бы не…помню. Да. – Френк мысленно представил себе Элизу Лоренс. «Черт! Неужели всё так, как я его понял? …Господи, так ведь это же сумасшествие. …Одна радость, - не моё». – Мерфи налил себе ещё мятной воды и сделал пару глотков. Ароматный отвар приятно смочил его сухое горло. - Да, но, …мистер, …мистер Лоренс…
- Давайте без обид, Френк. Тед, просто Тед, как и было. Тем более что, мы с вами теперь в одной лодке. Мы же договорились. Так что…будем проще.
«Ого! В «одной лодке», «без обид», «будем проще». Я начинаю чувствовать себя героем какого-то фильма. Жаль, не могу вспомнить, комедия это или что-то страшненькое». – Э…Тед, …Тед, но я всё-таки не совсем понимаю, то есть, на счет стульев - я понял вашу проблему, но всё остальное. …Нет, я готов, тут - без сомнений, если ПРОСТО …просто освободиться от проблем, то тут - я не против. Я ЗАБИРАЮ… - Френк испугался произнести имя женщины, – забираю ИХ. …Или, я что-то понял не так? Речь ведь шла о ВОЗВРАТЕ …стульев. То есть, мне бы не хотелось после стать как-то обязанным… ВАМ.
Лоренс уже по интонации голоса понял, что Мерфи вспомнил главное: что речь пойдет о РАЗДЕЛЕ проблемы. Потому заявил напрямую: «Да, всё так, как вы поняли. Завтра состоится ваша встреча с моей женой. Ситуация будет такой, что вам не составит труда обеспечить моих адвокатов неопровержимыми доказательствами неверности моей жены. И дальше, опять же все так, как мы договорились: я теряю свою половину, вы – возвращаете себе дедовы стулья. – И прямо сразу, будто Мерфи уже кивнул, согласился, молчаливо проглотив детали сделки. - После чего, я уверяю вас со всей серьезностью, вы ничем не будете обязанным мне.
-А вашей супруге? – Мерфи сглотнул и снова посмотрел на стакан с зеленоватым напитком.
- Возможно, она окажется ОБЯЗАННОЙ вам.
-Чем же? – Мерфи взял стакан и допил остатки мятной воды. Облизался и, глядя вверх, в черноту в ярких точках звезд, мысленно попытался представить себе ОБЯЗАННОЙ ему Лизу Лоренс (…не получилось).
В это время Лоренс заканчивал разговор. В его кабинет вошла супруга.
Элиза была одета в легкий шелковый халат, накинутый на голое тело.
Женщина пахла свежестью только что принятой ванны, милыми её сердцу духами (и ещё какой-то «дрянью», по мнению Лоренса). Она приблизилась к мужу, поцеловала его и была немного возмущена той холодностью, с которой её поцелуй был принят. Просто как одолжение.
Тед жил воспоминаниями о потном теле своей первой жены – Глории. Их встреча после долгой разлуки была случайной. Лоренс виделся с сыном в урочное время. Тот рос на его глазах. Они разминулись года за два до окончания школы. Но не по вине отца. Сын вдруг стал избегать встречи. А жены Тед не видел со дня бракоразводного процесса. Долгие годы Лоренс не задавался вопросом, почему, почем он так усиленно избегал с ней встреч? Что было причиной: стыд, попытка оборвать всё разом или нечто более глубокое, подсознательное, вроде мужской защиты от возможного «рецидива»? Спонтанно возникшее чувство восхищения бывшей женой, тем, как свободно от обид Лори держалась рядом с ним сейчас, как без особого восторга, то есть без типично женского хвастовства она рассказывает ему о жизни без него и даже о своей недавней помолвке с его приятелем – бывшим партнером по бизнесу - это чувство радости «возврата дорогой потери» - оно заполнило каждую клеточку естества Лоренса. Оно просто подсветило её изнутри и окрылило, подняв его опрокинутую суть над мелочной суетой его жизни. Будто отойдя ото сна, он вдруг понял, что слишком рано, в каких-то сорок лет отошел от активного бизнеса, фактически его разбазарив, что позволил увлечь себя тем, что греет руки и самолюбие, но не насыщает души. В общем, за каких-то час-полтора чувство симпатии у Лоренса переросло в ожившую любовь к миссис Лоренс, так и не взявшей назад свою девичью («президентскую») фамилию Буш. После этих час-полтора Лоренс назвал себя «дураком». Сильнее даже: «слепым дураком». Через неделю его усиленных ухаживаний, виляний хвостом, полета эмоций и страсти ему, наконец, удалось «заманить» женщину на когда-то любимое ими место отдыха. Теперь это был старый уже «дикий» пляж. И там среди сырой гальки и грязноватого песка они … снова сблизились….
Настолько сблизились, что запах двадцатидвухлетней поющей дивы (правда, уже не поющей для публики в угоду мужу) с её тягой к тонкости хитрого азиатского парфюма стал Лоренса раздражать без меры. – Лиза! Я же просил не мешать мне. У меня деловой разговор. Могу я побыть один, хотя бы пару минут.
-Боже, Тед, да что я сделала?! – Лиза стала обнимать, целовать мужа. Тот отворачивался, скидывал её руки со своих плеч. Тогда Лиза принялась кружить ему голову (проще – выписывать круги, гуляя по его кабинету).
Нет, у неё и в мыслях не было, приглядываться там к чему-либо. То есть даже некоторая тревожность в лице мужа, туго обхватившего трубку телефона со стороны микрофона, – и даже этого Лиза не заметила. Касаясь, то и дело своими тонкими пальчиками многочисленных предметов, имевшихся в кабинете, она наматывала круги, держась то кромки ковра, лежащего в центре кабинета, то углов огромного старинного кабинетного стола мужа. И ещё, к величайшему раздражению Теда, она всё трогала во время своего кружения. Например, она погладила резную рамку для фотографий. Та стояла на столе. Ещё неделю назад в этой рамке стояла фотография, где были они с Тедом, а теперь светлый ясень хранил в себе фото семнадцатилетнего сына Теда, примеряющего мотоциклетный шлем. (А Лиза, бесцельно кружа по кабинету, даже касаясь рамки, подмены как будто не замечала). Правда, было оправдание, она была возмущена настроением Теда. – Я всего лишь зашла посмотреть на тебя. Продемонстрировать новый цвет волос. Ты даже не заметил, ведь я уже не блондинка. Нет, нет, ты только приглядись к цвету. Ведь такой я была в младших классах своей воронежской школы.
-Хорошо. Заметил. Что дальше? - Лоренс старался не нервничать. Он прекрасно знал, если настаивать, будет хуже. Будет вредность, какую не победить простыми извинениями. – Лиза, пожалуйста, …меня ждет разговор по телефону. Я освобожусь, тогда и посмотрим.
-Что?
-Ну что ты там мне хочешь показать.
-Боже, Тед, да я уже тебе показало ЭТО.
-Что ЭТО?
Лиза показала пальцем на свою голову (все на ходу).
Лоренс взмахнул рукой и попытался улыбнуться. – Ах, ты о смене колера на голове, …ну да, эффектно. Но, прости, сейчас мне некогда. После.
-Я зашла, чтобы спросить, не будешь ли ты против, поспать сегодня вне дома.
Лоренс закатил глаза. – О…о…ЧТО ТАКОЕ, ЛИЗА?!
-Боже, что ты так кричишь? Да ничего особенного, милый. Я поставила в саду, - Лиза прошлась пальчиками по усталым плечам мужа, - полаточку. Такую круглую с дырочкой наверху. Мы вместе могли бы сегодня полюбоваться звездами в эту дырочку. Будем лежать, болтать о всякой несущественности и…
- Это зачем?
-Но ведь совсем весна. Люди ходят в походы, ставят полатки. …Красиво, Тед. Но ведт ты же совсем перестал видеть НАТУРПАЛТЬНУЮ красоту. А всё только ту, которую нужно реставрировать. …Это же скучно: одно и тоже, одно и то же. ты реставрируешь.
Тед понял, не отвязаться. Он сказал Мерфи: «Минуточку, …тут моя жена…», - и (громким шепотом) к Лизе, - Лиза, …бога ради, …дай мне поговорить с человеком. ЭТО ВАЖНО.
Лиза кивнула. Она дала согласие. - Говори. Важно – говори. – И опять пошла по периметру – вокруг прямоугольника стола. - Хорошо. Хорошо, говори.
-Лиза, ты желаешь в палатку я – не против. Иди, подожди меня там. …В ПОЛАТОЧКЕ. С ДЫРОЧКОЙ. …Иди. Лиза. …Иди. У меня действительно серьезный разговор.
Лиза решила, что Тед снова не может с кем-то договориться на счет цены на какую-то сильно задевшую его внимание вещь. Какой-нибудь комод, кресло или стул. Такое настроение у её мужа случается. Особенно когда владелец антиквариата никак не желает снизить запрашиваемую цену. (Тед действительно раздражался общением с такими людьми, ему, как всякому коллекционеру в радость, если ценная вещь достанется задаром).
-Тед, если ты снова ограничен в средствах на какой-то подарок для себя… - и снова Элиза, порхая широкими рукавами шелкового халата, пошла, кружить по кабинету, трогая пальцами то резную спинку оттоманки, на которой любит поваляться её муж, то серебряную раму небольшого старинного зеркала. (Лиз и не знала, что зеркало – не покупка мужа, а плод его долгой тяжбы с таким же сильным коллекционером, как и он сам). – Если так, то я готова тебе помочь, милый. Я не против, поговорить с папочкой. Думаю, он не откажет мне в том, чтоб закинуть нужную суммочку на мой счет. Я скажу ему, что хотела бы поменять машину.
Лиз начала рассказывать о том, что ей самой приходила такая идея в голову, но раз её Тедди «страдает», попросить деньги для него – это будет «важнее». И далее она долго, с подробностями начала озвучивать причину, по которой ей важно «действительно» сменить машину. Тед услышал, что в «этом» её мерседесе ей не нравится цвет кресел. «Ничего не хочу сказать против голубой кожи, милый, но как-то уже надоело. Ты не находишь, что голубой – это уже не актуально. И он меня немного бледнит. Как ты считаешь, бледнит?.. Думаю, ближе к лету будет лучше, если кожа кресел будет белой. …Белой, белой. Как ты думаешь, дорогой, если кресла будут белыми, это будет лучше? – она погладила головки шелковых роз, выполненных столь искусно, что нанимаемые в дом горничные, всё время наливают в вазу воду, не желая загубить роскошные цветы. - Да, милый, думаю, мне удастся убедить папочку, что белые – это лучше. А сколько тебе нужно, милый? Если я попрошу, допустим, …двести тысяч - этого хватит на то, чтобы сменить обшивку кресел, …я, собственно, не против машины, к тому же это твой подарок. – Руки Лизы «музицировали» на углу кабинетного стола. – Тед? Что ты молчишь, скажи, двести – этого будет достаточно на твою вещь и смену кожи с кресел моей любимой машины?»
Лоренс прикрыл глаза рукой. «Да пошла ты к чертям со своим папочкой!! Уйди ты совсем! Деньги, кожа, машина моя - твоя, …уйдите все! …Денься ты куда-нибудь,…надоела! Боже, как надоела…».
Как же ему был важен разговор с Мерфи! Он был позарез ему нужен, этот простачок Мерфи с его простыми истинами и ценностями. А он тупо слушал жену, тупо смотрел, как она тыкает в старинный семнадцатого века гобелен, висевший на стене, напротив его стола своими длинными ногтями. – Лиза,…Лиза! …Пожалуйста …
Он уже начинал ненавидеть её. Её тело, гибкое, как у гимнасток, её запах, как в магазине с парфюмом, её голос, вечно меняющийся, к которому совершенно невозможно привыкнуть, но всегда узнаешь хоть из тысячи тысяч.
-Ну, хорошо, хорошо, я спрошу триста. Этого хватит?
Тонкий психолог (а после третьей женитьбы психологами становятся, по мнению Лоренса, все мужья), он заставил себя улыбнуться. Так, решил Тед, скорее достичь результата. Он улыбнулся. – Милая, … ЭТОГО ХВАТИТ,
Лиза успокоилась. Остановилась и улыбнулась ему. – Значит, ты пойдешь со мной в палатку?
-О…о…о… – Тед сменил тональность с нетерпения, на легкое удивление. - Э…э…ты действительно перекрасила волосы? Боже, Лиза, да ты теперь брюнетка. Ты похорошела, Лиза. И я обязательно пойду с тобой…хоть на край света. – И после этого сю-сю-сю…изменившимся голосом, глядя на жену недовольной серостью в глазах. – ТЕПЕРЬ Я МОГУ ПОГОВОРИТЬ ПО ТЕЛЕФОНУ?
Лиза, будто ничуть не обидевшись, понимающе кивнула. – Хорошо. Хорошо, милый. Я зайду чуть позже.
Тед прокашлялся. Голос его скрипел, но он постарался, чтоб гнева в нем больше не прозвучало. - Да, прости, …тут,…одну минуту... – Лоренс разжал ладонь, не забывая подбодрить и абонента (чтоб не кинул трубу), так же, вполне дружелюбно попросил «потерпеть» и его: «Одну минуточку, Френк. Тут моя жена,… она требует внимания. Одну минуту. Терпение».
Уходящей женщине одними губами Тед послал воздушный поцелуй. Снова зажав рукой трубку, тихо, будто даже весело произнес: «Лучше так, милая: я сам к тебе приду. Прямо туда, в ПОЛАТОЧКУ. …Угу?»
Ответа он не ждал. С лица тут же пропала улыбка. Он снова принялся тереть лоб, сосредоточенно глядеть в какую-то точку на столе. – Френк, продолжим…
-С дырочкой. – Напомнила, улыбнувшись, жена и прикрыла за собой дверь, не желая участвовать в разговоре мужа с очередным «бараном», торгующим подержанным барахлом.
Мерфи на другом конце провода сразу понял, что «терпение» необходимо именно Лоренсу. «Ага! Я знал, при ТАКОЙ женщине и сильно важный мужской тип выглядит дрессированным».
И снова Френк представил себе жену Лоренса. Ту самую Лизу, которая запомнилась ему с пары встреч в его доме, три месяца назад. «Не думаю, чтоб этой женщине была важна злая шутка краснодеревщика. Насколько помню, она больше за деньги переживала, не зря ли муж платит? – Френк почесался. - Счастливчик Лоренс. Жена бережлива, тиха, послушна, …счастливчик Лоренс».
(Голос Лоренса в трубке) - Френк, простите. Продолжим.
И тут открывается дверь в его домашний кабинет и тихий муркающий голосок интересуется: «Милый, только я не поняла, так ты не против, если я поменяю голубое на белое, не против? Ну и тебе купим чего-нибудь «эдаконькое», я согласна (длинное слово на букву «э» прозвучало по-русски)».
-Лиза?! Я что, прошу невозможного?! Дай мне спокойно поговорить, я занят! ЗА - НЯТ!!
Женщина огорченно надула губы и, потупив глаза, медленно произнесла: «Я так и знала: вернуть себе те четырнадцать лет – уже невозможно. …Мне навсегда придется остаться БЛОНДИНКОЙ».
«Да хоть лысой!!» - Нет, конечно же, Тед такое никогда бы не произнес в слух. Отвернувшись от двери, он продолжил разговор с Мерфи. – Френк, ЭТО произойдет завтра. Слышите, ЗАВТРА! – Лоренс кинул взгляд на дверь. - Зав… (тихо) тра. Я все обдумал.
Дверь была плотно прикрыта. Лиза, обидевшись, ушла спать в свою кукольную спальню. А в зимней палатке, что была установлена среди по-весеннему пышно цветущих груш и вишен, всю ночь кувыркались садовник и горничная. (Если б их застали за этим, они б поклялись, что всю ночь разгоняли комаров).
***
Что такое «ЭТО» как оно «произойдет» - всего этого Мерфи так и не понял. Он лишь расхохотался, когда после «рыка» Лоренса услышал тихое «покладистое» «завтра». – Ну завтра, так завтра.
А «завтра» началось весьма занятно.
Некая Дорис Спок зашла к боссу Мерфи и, попросила извинить её за «досадную ошибку».
- Мистер МакДир, думаю, меня можно простить за эти глупые обознатушки. Мне столько лет, …- улыбка старой кокетки, - увы. Зато мне есть что вспомнить, - Улыбка стала хитрой, - например, доброе имя вашей уважаемой матушки. – И более фарфоровой (шире). - Да, да, я прекрасно её помню. И вас …совсем-совсем ещё молодым человеком.
МакДир СДЕЛАЛ свою улыбку ещё слаще. Хотя, кому приятно хвастовство старухи, которая ПОМНИТ ТЕБЯ «совсем ещё молодым» человеком? – Да, да, миссис Спок. Да, да. Но лучше, давайте продолжим в моём кабинете.
-Ах, у вас свой кабинет, - и снова улыбка кокетки, - …как это мило… (хитрющие глазки засекают, что за ними с МакДиром следят).
Мерфи, увидевший знакомую старуху, входившей в кабинет босса, замер в центре зала. К нему обратились с вопросом, а он был так сильно поглощен напряженным ожиданием возвращения Старой Дорис из кабинета босса, что не сразу ответил известный ему номер телефона консультанта банка. Машинально Френк взял карточку со стойки и сунул её в руку интересующейся клиентки. – Это вам поможет. – А сам направился к кабинету босса. Встал у самой двери, чтоб, если что, услышать, хотя б обрывок возможного разговора босса и «старухи- ябедницы».
К счастью, в карточке был указан и нужный номер телефона, иначе бы, клиентка либо обиделась на небрежное к себе отношение заведующего залом, либо приняла его за рассеянного.
Когда гражданка Спок ушла, раскланявшись с охранником, стоявшим у банковской двери (по-видимому, узнавшим в ней знакомую клиентку), Мерфи, легкими круговыми движениями (всё по залу) вернулся - таки к двери кабинета босса.
А тут как раз и он сам вышел. – О, Мерфи! Как дела? В порядке? Это хорошо. – МакДир окинул зал хозяйским глазом. – Это хорошо. Кстати, Мерфи, мне тут снова докучала твоя знакомая.
-Моя знакомая?.. – На лице Мерфи было написано, что никаких знакомых у него нет и быть не может.
МакДир хмыкнул, выслушав его поспешный ответ. – Эта миссис Спок, как оказалось, почетная пенсионерка нашего города. Она всю свою сознательную жизнь, - МакДир поднял кверху указательный палец, мол, не шутки, всю жизнь, - работала в мэрии кассиром. Выдавала нашим городским головам зарплату. Представь, она называет тебя Генри. Генри Стаффордом. Представляешь? Говорит, что ошиблась в прошлый раз. Зашла сказать, что обозналась. Что не тебя она, оказывается, видела у машины мусорщика. – И тут же, без паузы и смены тона, в своей манере: «Так, значит, ты там не один, вместе с приятелем там, в ваших «чистильщиках» промышляешь? Как поживает Генри? Что Джей? …Малышкой её помню.
Мерфи вздохнул. - Господи, зачем только люди в банк не заходят.
-Да, да. – Хмыкнул МакДир. - И нам НУЖНО КАЖДОМУ ответить приветливо и …честно.
Мерфи встретился взглядом с боссом и пробубнил. – Общество «Чистый понедельник». Мы с Генри хотели помочь, чтоб всё чисто …и все такое, но… испытание не выдержали. Пару раз и - всё. Решили, как-нибудь без нас. В общем, мы больше не…понедельники.
МакДир тут же перешел на официальный тон: «Вот как? Вот, значит как, Мерфи? Вы, получается, обманули меня. …- Манерно покашлял. - Ну, это пустяки, конечно. Я-то переживу. Но вы ввели в заблуждение почетного гражданина нашего города. Больше того! Вам, значит, с вашим другом наплевать, что город задыхается от мусора? Пусть, эти, чудесные ребята из этих … «чистых» и главное - «честных» убирают, а вы, значит, мимо, …так, Мерфи?!»
Проходившие мимо них служащие, одновременно пытались услышать, за что босс распекает своего нового заместителя, и в то же время, старались проскользнуть мимо них незаметно. Будто все по делам, по делам бегают.
Мерфи, опустив голову, пытался догадаться, с чего это старушке Дорис то не спится, то дома не сидится? – Простите? …Вы что-то спросили, босс?
МакДир замолк. Он ЗАТКНУЛСЯ, поняв, что Мерфи его НЕ СЛУШАЛ!!
Но босс Мерфи не так прост. ОН ПОВТОРИЛ: «Ну и чем вообще занимаются эти ваши коллеги из «Понедельника»? Хоть что-то нужное, доброе, вечное вы там с вашим дружком обществу принесли?»
-Да, сэр. Мы убирали мусор и …. А люди, эти…из «Чистого понедельника», сэр… – Мерфи залился румянцем, – в общем, они … главное для них, что они вместе.
МакДир, хмурясь, смерил взглядом рост своего заместителя и тоном начальника произнес: «Ну и?»
-Ну и, …они вместе не носят меха, …вместе не пьют кока - колу. Вместе собирают пластиковые бутылки и …не портят воздух пуком. – Френк поднял голову и прямо посмотрел в глаза МакДиру (они равны по росту). – Я же сказал, что не имею отношения к этой организации. …Джон, честное слово, я у них только зарегистрировался. Виртуальное знакомство и всё.
МакДир продолжал оставаться начальником, распекающим своего подчиненного.
-Всё?! …Да нет, Мерфи, немного иначе. Я выслушал вас, выслушал миссис Спок, … и теперь даже не знаю, когда я слышал правду.
-Понял. Я понял сэр. – Снова опустил голову Мерфи. Ему вдруг действительно стало стыдно. Он НЕ МОГ объяснить свою правду.
-Внимательным, говорю, надо быть с клиентами, Мерфи. …- МакДир был доволен своими поучениями и поведением своего заместителя. – Идите! Работайте. И внимательнее, Мерфи, заботливее. Эти люди несут вам свои деньги. Они, ВАМ доверяют, понимаете мысль, Мерфи?
-Да, сэр.
В обеденный перерыв в банк заехала племянница Мерфи. Дядя, немедленно выведя «обнимашку - целовашку» из здания банка, пошел в соседнее кафе, покормить девчонку морожеными и как можно «заботливее» избавиться от неё.
Штучка по имени Мегги Мерфи имела ВИД. Вид, на который невозможно не засмотреться.
Четырнадцатилетняя Мерфи была дочерью байкерши активистки и отца – джентльмена – владельца двух лучших гольф полей в пригородах Лос-Анджелеса. Отсюда и вкусы у девушки- штучки. И она, используя все свои чары, а так же тот факт, что дядя так и не подарил ей подарка ко дню рождения, буквально заставила Френка согласиться, поучить её вождению машины.
- Я приеду вечером. Прямо к дому. Я знаю, - девушка кокетливо улыбнулась дяде, - на вашей тихой улице машины сильно не раскатывают. Так что именно там мы и начнем занятия по вождению.
-Мег, тебе только четырнадцать. Подожди ещё год.
- Я должна быть готова уже сейчас. А вдруг …война.
-Мег?..
-Или вы …вывихните руку, дядя. И кто вас будет возить по утрам в банк? А тут я…- гоп! И вы уже в вашем банке!
С соседнего столика обратили внимание на ВЛАДЕЛЬЦА банка.
Мерфи только покосился на шепоток рядом. Девчонке он кивнул: «Ну да, как же. Кто же ещё позаботиться о дяде Френке, конечно ты, Мег».
-Однозначно! – Девчонка вытянула жвачку изо рта и прилепила её на край стола.
-А может, все же лучше, если ты пойдешь учиться у профессионала? – Мерфи указал пальцем на жвачку. - Есть же школы по вождению. Курсы какие-то. Убери это.
Девушка отлепила жвачку от стола и … сунула её в стаканчик из-под мороженого. - Отец убьет меня, если узнает, что я села в машину с незнакомым мужчиной. А мама, …ну вы ж её знаете. Она ещё и наорет. - И девушка, подражая матери, КАК ЗАКРИЧИТ: «Кто тебя просил, лезть в это дерьмо, мать твою?!»
За некоторыми столика засмеялись (после того, как вздрогнули от внезапного крика). Мерфи НЕ ОБРАТИЛ ВНИМАНИЯ на неподобающее поведение племянницы. – Года два назад, ты как будто хотела стать парикмахером. – Френк улыбнулся. - Мег, а может лучше… на курсы парикмахера?
-Ага! Отец обещал наследство в полтора миллиона, а я буду париться, стричь всяких с педикулезом.
-Хорошо. Что говорит Риччи?
-Ваш братец? Мой любименький папашка, он … ничего не говорит. Он бабло на жизнь зарабатывает. То есть на это…- она посмотрела на потолок, и будто прочла написанное, – на масло к хлебу. Ну, типа того. Ему пох… в общем, его нет дома. Он в поисках инвесторов. Третье поле покупать хочет.
-А…
-Мать? Ну вы ж её знаете. Она только ТЕМ занимается, что мотоциклом называется. Она со своей бандой собирается на байкерский фестиваль в Сан-Франциско. Ей дела до меня нет. Так что…
Лысая от обилия мелких косичек, в тату и пирсинге (где только возможно наколоть) девушка широко улыбнулась, растянув в стороны иссиня-черные губы. - С вас подарочек, дядя Френк. Научите меня водить машину – считайте, отработали. Ну, то есть, подарили мне что-то.
-А может, - Мерфи огляделся, потом взглянул на часы. Время - возвращаться в банк, - лучше зайдем в магазин? Я мог бы, после работы…
- У меня всё есть. Мне ничего не нужно.
Мерфи прикусил губу. Вздохнул. В чем-то девушка была права. У неё все есть. Ну, почему-то именно от этого Френку её жаль.
- Дядя Френк, вы ж знаете, что мы - самые богатые Мерфи из вашей семьи. …Забыли? Мне с вас ни новых джинсов, ни сопливого добермана – не надо. Научите меня водить машину и всё, мы как бы в расчете.
-Мег, ты так говоришь, будто я тебе …
-Да, вы - МОЙ ЛЮБИМЫЙ ДЯДЯ.
-За руль, ты же знаешь, садятся только в пятнадцать.
- А я тупая. – Мегги надула пузырь новой жвачки и хлопнула им, укрыв свой нос и подбородок резиной. – Мне год учится надо.
Мерфи сдался. У него работа. Она его ждет. И МакДир наверняка - тоже. – Хорошо! Только чтоб слушаться меня.
-Вечером! Сегодня!
Френк закатил глаза и вздохнул. – О, кей!
Поднялся из-за стола, кинув на стол деньги за мороженое.
- В семь - нормально?
-В восемь. И не опаздывай.
Девушка кивнула головой так, что у Френка возникли сомнения, не сломала ли она себе шею? Он испуганно уставился на неё.
Мегги улыбнулась и, причмокнув губами, послала дяде воздушный поцелуй.
Френк махнул рукой. – Ладно, пока!
-Я не опоздаю.
***
И Мегги не опоздала. Приперлась учиться - погонять авто - не одна, а с парочкой близнецов.
– Хенка тетя Амии повела лечить зубы, а этих привела к нам, чтоб я за ними присмотрела. Время восемь, Хэнка с тетей нет. Вы же сами сказали, не опаздывать. Вот, - девушка задрала руки парям, тем пришлось подпрыгивать, чтоб руки не оторвала, - пришлось тащить их с собой.
Мег подмигнула, сунув близнецам, хитро улыбавшимся ей, по леденцу на палочке и, наигранно вздохнув, сообщила о договоре дяде: «Они обещали вести себя хорошо. …Я сказала, что прокачу их».
-СЕГОДНЯ!! – Закричали близнецы и стали дергать и тискать Мег за одежду.
Мерфи старшему пришлось всех Мерфи младших успокаивать. – Я скажу, …когда она вас прокатит. А пока, тише и …марш в ванную, мыть руки!
После легкого «детского» ужина, Френк вывел машину на площадку перед домом. Небольшая площадка – метров десять. Вот там он и стал учить племянницу автовождению. Повернет ключ, дернет регулятор скорости и, …проехав метра три, останавливается. Вперед …назад…вперед.
Близнецы сидели за их спинами и слушали, пытаясь тоже понять, как «оно всё заводится».
И около десяти вечера, когда Френк уже устал от компании совершенно, у девушки в косичках действительно стало неплохо получаться.
И вдруг, при очередной самостоятельной поездке по площадке, Мег вдруг крутанула руль и … выехала на проезжую часть дороги. И тут же угодила под удар шикарного авто, проезжавшего мимо единственной в данном квартале высотки.
Авто оказалось бронированным мерседесом с голубым салоном.
Удар по машине Мерфи не был бы серьезным, если бы машина водителя мерседеса - женщины не была такой тяжелой, а скорость – превышала ту, что рекомендовал ограничитель на данном участке дороги.
И опель, в котором было двое семилетних парнишек, их перепуганный дядя и четырнадцатилетний водитель – новобранец в косичках, легко откинуло на обочину – на травяной газон. И он затих на боку между проезжей частью дороги и площадкой перед высотным домом.
К счастью, к величайшему счастью Мерфи старшего НИКТО из его детворы серьезно не пострадал. Вынутая из подушек безопасности водительница мерседеса тоже оказалась без единой царапины.
Но полиции, как-то вдруг неожиданно скоро появившейся на месте аварии, было все равно с кого начинать опрос фактов происшествия. Переписали и запротоколировали всё и всех. Медики из кареты «скорой помощи» (которых тоже не известно кто призвал на место уже через минуту после аварии) - ВСЕХ проверили. Даже свидетелей происшествия, которым от увиденного вдруг стало ХУЖЕ, чем его участникам. На всякий случай, уколов не жалели (не известно, как проявит себя шок).
И, разумеется, … тут же к месту (уже по звонку Мег) съехались мамки: известная в городе байкерша Мерфи и никому неизвестная Мерфи - мать трех близнецов (то есть сестра Френка подъехала с третьим парнишкой).
И все напустились на ту, что была в Мерседесе.
- Мать твою, какого хрена за руль берёшься…
-Мальчики, о, господи, Бэн, Томми, …Хэнк, с вами всё в порядке?
Лиза Лоренс, уже не знала, как отбиться от полиции, от бешенных мамочек, а ещё от жителей тихой улочки, вдруг прибежавших на место, будто тут распродажа. И все в голос, ни в чем не разобравшись, накинулись на неё, за её быструю езду «там, где не положено». И тут, ища глазами хоть одно не обозленное на неё лицо, Лиза УЗНАЛА Френка Мерфи! Того самого человека, который продал её мужу парочку антикварных стульев.
Она буквально кинулась ему на шею. – Это вы, боже, это…о, Френк, боже, как я рада, Френк (это было сказано с придыханием), как же я рада видеть вас!
Ну что тут оставалось сказать Френку? Конечно же, он был РАД встрече. Был рад увидеть ту, которая бередила ему чувства целых три месяца. – И я…
Зато всех слова Лизы просто взбесили: «Нет, вы послушайте, она ещё и РАДА!! – Почти хором закричали все вокруг». Полиция, на всякий случай, придержала толпу. – Пожалуйста, разойдитесь. Никто не пострадал, пожалуйста, сохраняйте благоразумие.
Отмахиваясь от скандалисток, теснимая ими, никак не дозвонившись ни до адвокатов, ни до своих папашек, ни до Теда, Лиза снова обратилась к Мерфи. – Френк, пожалуйста, вы ведь где-то здесь живете, …кажется, здесь, рядом. Я могу переждать у вас ВСЁ ЭТО?
Полицейский предложил ей пройти в полицейскую машину. Лиза отшатнулась от такого предложения. - Нет, нет! Я не могу. Мой муж…нет!
Кто-то из женщин толкнул её, возможно намеренно. Лиза упала на грудь Мерфи, это послужило сигналом тем, кто имел при себе фотокамеры.
Лиза готова была расплакаться или раскричаться. Какой у неё голос – здесь ещё не знали. Но толи Френк предполагал в ней такую силищу, толи он почувствовал, что её возмущение всеобщей агрессивностью вот-вот прорвется, он, покачал головой и, едва приоткрыв рот, произнес: «Нэ…нэ…адо».
Лиза заткнула уши. Ей надоела вся эта дурацкая свара. Вся эта истерическая какофония из дрязга голосов взрослых и монотонного хныча напуганной детворы. Ей нужна была поддержка. Уж если не защита, то ПОДДЕРЖКА. «Да скажите же им, Френк! Скажите им, что мы с вами знакомы!! Что вы не собираетесь делать никаких заявлений! – В сторону тех, кто пытается снять её крупным планом на фотокамеру. – Зачем вы снимаете, разве я разрешала вам?! – В сторону полиции. - Какие заявления? МЫ ЖЕ ХОРОШО ЗНАКОМЫ, - снова к Френку, - правда же, Френк? Ну так скажите им, скажите этим женщинам, полиции, - мы знакомы!»
Лиз припечатано улыбалась и, находясь в состоянии аффекта, …поглаживала руку совсем обалдевшему Мерфи. - Да-а, – ответил он и снова стал «немым».
-Ах, вот оно что... - Полиция вернулась к протоколированию. Амалия с невесткой принялись одергивать братца. – Что ты говоришь? Какое «да», Френк? Ты что, знаешь её?! Давно?! Хорошо знаешь, …откуда?
Увидев странный, совсем не подходящий к случаю взгляд брата в сторону запуганной ими владелицы мерседеса, женщины переглянулись и … заговорили немного не в соответствии с тем, что уже запротоколировала полиция: «Нет, ты, Френк, можешь делать, что хочешь, только мы ПРОТИВ НЕЁ заявлять НЕ БУДЕМ! К черту полицию! Мы сейчас тебя сами убивать будем. Резать на мелкие кусочки. …Что? А, да! На ремни! …Ты зачем позволил сесть этой дурочке за руль?! …Нет, пусть скажет сначала: зачем он посадил в машину моих мальчиков?! (обе) Ты что, совсем рехнулся?! Детей нас лишить захотел?!»
Мерфи только сейчас заметил, что детвора облепила его. Мальчишки держатся за его ноги, а Мег – за конец его ремня. Он провел ладонями обеих рук по головам детворы. Те задрали головы, и он увидел их бледные мордашки. – Идите…
Его самого колотило от нервного напряжения. Укол, который поставили медики, подействовал на детей, на него – нет. - Идите, идите к матери. - Он стал тихонько отталкивать от себя детей, но те, в испуге (сейчас они больше боялись возмездия от разгневанных мамаш, их локти и коленки уже не зудели от йода), они снова ждались к нему. Никто не плакал.
-К какой «матери»?! – Теперь заорали и на Френка. И были крепкие мужики. - Пусть твоя милашка машину с дороги убирает. Это что, ваша с ней личная улица?!
Машину Лизы, перегораживающую дорогу, отогнали к дому Мерфи. (Ну, раз они ЗНАКОМЫ). Машину Мерфи оставили на газоне, «за который ЕМУ лично придется отвечать».
Чтоб не беспокоить общество соседей по улице, подписав все протоколы (а ещё требование не выезжать из города до соответствующего разрешения полиции) всё семейство Мерфи и, разумеется, Лиза - двинулись в дом. На грузовом лифте всем обществом они отправились в квартиру Френка.
Там, выпив коньячку (детям - лимонад со льдом), все как будто пришли в себя от шока. И крики, разумеется, стихли. (Дети тихо хныкали, теперь уже не понятно от чего). А ещё через полчаса, родня, поняв реально, что Френк действительно «ЗАПАЛ» на даму из мерседеса, потихоньку пошли по домам. – Френк? …Если что, мы рядом. Не раскисай!
Провожая их до двери, Френк получил странное сообщение по мобильному телефону. От Лоренса: «Как всё прошло?»
Мерфи покрылся испариной. Семья за дверь, а он – отщелкал ответ «подлому сумасброду»: «ВСЁ ОТЛИЧНО».
Лиза встретила его в его гостиной.
И происшествие, и потрясение, которое он перенес и, разумеется, обстановка вся (переполох такой, что даже Мат места себе не находил, все терся о ноги хозяина и поглядывал наверх, ему в лицо, типа, как ты, что-то ты воняешь, дружок), все это казалось Френку столь нереальным, что у него закружилась голова, и он… упал в руки Лизы Лоренс. Это был посттравматический обморок.
Лиза с минуту паниковала, хватаясь, то за телефон, то за стакан с водой, потом откинула всё от себя и …поволокла Френка к дивану. Уложила. Обложила подушками. И …вместо того, чтоб тут же звать на помощь, то есть, тащить сюда врачей, соседей – хоть каких-то свидетелей, что они тут ничем другим не занимаются, а лишь жизнь друг другу спасают, она принялась … наглаживать Френка. Гладить его по лицу, что-то там говорить, лепетать, утешать его, что мол, всё обойдется, что все живы и, слава богу. А тут … ап! ап! Оказалось, дверь-то в квартиру Френк ОПЯТЬ не закрыл!
А тут и пресса…и адвокаты … ПОДОСПЕЛИ. Да всё не Лизины, а Теда!
-Как же вы не осторожны, Элиза. Ваш муж итак сердит на вас в связи с вашими частыми отлучками до каких-то там ваших многочисленных «папочек». А ваши заигрывания с профессорами из консерватории? Элиза, ну с чего вы взяли, что вы певица? …Что да? …Нет, вы крепко навредили себе, Элиза. Нет, мы, конечно, понимаем, муж ваш вечно занят, всё по командировкам, …и всё же, ай-яй, Лиза, …как же не кстати эта авария у дома ВАШЕГО ЗНАКОМОГО. Просто НЕ К СТАТИ.
И всё это сказано при ПРЕССЕ!
Лизу такие обвинения, мягко говоря, удивили. Перед ней люди, которые должны защищать честь их семьи, а что же они делают? Что они такое говорят?! Лиза была возмущена. - А что такое? Да, я пою! И я пела БЫ со сцены, да! Если бы не мой муж. Тед – он всегда запрещал мне петь. Он как и вы, он не верит в меня, в мой дар. …Почему вы мне не верите? Я – певица! Я…
И в защиту собственных сил и талантов Лиза вдруг КАК ЗАПОЁТ... «Любовь свободна, мир чаруя, законов всех она сильней…», - и так почти до куплета, где сплошной лямур, лямур….
И надо же было ей запеть именно арию Кармен!
Лоренс был уже тут. Любовь к пению у жены он действительно никогда не приветствовал. И, разумеется, не поддерживал. Он не просто вошел в открытую квартиру, он влетел в неё, бабахнув дверью так, что Лиза тут же проглотила свой лямур и тот застрял в её профессионально крепкой гортани.
Лоренс прошел в гостиную, заполненную какими-то незнакомыми ему и главное, не приятными ему из-за их любопытства людьми. В гостиной Мерфи бардак. Кругом валяются подушки, стаканы, сам Мерфи босой. Да и на Лизе одежда выглядит потрепанной. А тут ещё …четырехлапая аллергия! Кот трется о ноги его жены, будто хорошо знаком с ней! - Лиза, ЭТО ОПЯТЬ?! Ты СНОВА ЗА СВОЁ?!
Ах, как же тут защелкали камеры, как застрекотали, как ослепили всех вспышки...
-Что? …Что ты сказал?..
И вот тут все разом кинулись звонить медикам. Нежная, ослепительная Лиза (хоть уже и брюнетка, но всё равно, приятная глазу женщина – супруга гламурщика Лоренса) упала в долгий обморок. Чем жутко всех напугала. Включая и мужа.
И тут кто-то возьми, да и тихонько в толпе произнеси: «Мистер Лоренс, ваша жена… случайно не беременна?»
-Что?! – Лоренс обомлел. Такого поворота он не ожидал. То есть, он даже не вписал в сценарий такую великолепную реплику. – Что?
И тут, возможно, как хороший муж, но плохой актер, Тед переиграл самого себя. Он по-мужски схватил Мерфи за грудки, тряхнул его всерьез и … при куче свидетелей наотмашь ударил его по бледной физиономии.
Мерфи был в состоянии шока, ему было все равно, что с ним теперь творят, почему и кто. Кроме Лизы, кроме её страданий - он тут ничего не воспринимал. Он смотрел только в её сторону. Ну, ещё на кота, боясь, что ему отдавят лапы.
Воцарилась полная тишина. Все ждали его ОТВЕТА.
Мерфи молчал. Осоловело смотрел на Лизу и, …МОЛЧА, сносил всеобщее ОСУЖДЕНИЕ. И тогда Лоренс, немного придя в себя (войдя, так сказать, в протокол встречи), то есть, опять тонко чувствуя то обстоятельство, что из всех собравшихся тут - только Мерфи ему партнер, изображая смесь неловкости и мужской обиды, произнес: «Ты негодяй, …ах ты, …если это так, …если… - в сторону «неверной» жены, - Лиза, …если всё так, то я, …я немедленно, ты непременно, …нет! мы немедленно… - в сторону УЖЕ ГОТОВОГО к труду адвоката, - я развожусь с моей женой. – И он развернулся к двери. И пошел. (Типа «мавр сделал дело, мавр может уйти»). И ушел, громко захлопнув за собой дверь.
«Мистер Лоренс, - желала знать пресса, догоняя его, - вы это СЕРЬЗНО?»
Ответ был неожиданным для всегда сдержанного джентльмена: «Комедия о сбросе рогоносцами рогов окончена».
Журналисты тут же СВЕРНУЛИ свои блокноты. Даже полный дурак - и тот догадался бы, что «комедия» подстроена. - Но для чего это ему? Зачем? Что, новая пассия появилась? И кто она?
Соседка Мерфи – миссис Хапс - этакая седенькая vip дама этого двенадцатиквартирного vip дома произнесла фразу, которая поставила всё на свои места: «Если этот ТОТ, о ком я подумала, то всё ЭТО… – она пальцем сделала в воздухе круг, - чушь собачья. Его уровня ЛЮДИ из-за измены супруга дверями не хлопают. – И тут же, глядя на причину всего тут происходящего. – Вы, милочка ТАК громко поете. Но я узнала, ведь ВЫ БЫЛИ Кармен?»
Окончание следует