Собираюсь в ресторан, спешу встретиться с теми, кто навсегда остался в моей памяти. Волнуюсь, что ж скрывать: как все пройдет? Сколько лет не виделись. Но надеюсь, все будет здорово. Сегодня удивительный день – все дышит счастьем. Я это с утра почувствовала.
Вчера за ужином торжественно объявила, что Орлов везет кенаря из Ставрополя. Папа сдвинул брови.
- Неприлично ставить всю страну на ноги и доставлять хлопоты чужим людям.
И уже через секунду расплылся в довольной улыбке: «Почему бы и нет, все-таки, я персональный пенсионер!».
- Дед, как кенаря назовешь?
- Фидель.
- Ты что, собрался партийную коалицию Леониду Ильичу создавать? - залился смехом Левушка.
- Много ты понимаешь, мой юный друг! Фидель – вечный! Молодой кенарь всегда яркий и веселый, как кубинский карнавал.
- Молодой кенарь задиристый и смешной. С учетом бабушкиных политических симпатий, я бы назвал его Вольфовичем, - не унимался Левушка.
Остаток вечера всей семьей придумывали имя птице и решали где лучше поставить клетку.
Перед сном Левушка зашел ко мне в комнату:
- А что будет, если кенарь вдруг не будет петь?
И все. Почувствовала тревогу. К утру она разрослась, стала больше меня.
«Где же Орлов?» - дергалась я весь день.
И когда он наконец появился, все расселись на диване в папином кабинете и замерли. Казалось, на птицу смотрит вся страна. Нет, целых три страны: Россия, Молдавия и Франция. Мой старший брат живет в Париже, но портрет его висит над диваном в Черкесске и тоже строго взирает на кенаря. Птица испуганно смотрела на нас. Каждая минута молчания отзывалась нарастающим напряжением. Наконец, мандаринчик запел. Сначала нерешительно, как бы присматриваясь и прислушиваясь. А потом – так, как надо. Вздрогнув в едином порыве, все бросились обниматься. Ура, он поет! Все счастливы.
***
До ресторана рукой подать.
Много лет назад, когда мы с Асютой были младшими школьницами, ресторан назывался «Кулинарией». Буфетчица тетя Зина с шутками и прибаутками продавала нам румяные пирожки по 5 копеек. Когда я училась в университете, «Кулинарию» повысили в звании и стали называть «Кафе». Тетя Зина быстро научилась разливать спиртное «на глаз». К концу рабочего дня высокая прическа буфетчицы, залитая с утра лаком «Прелесть», съезжала на бок. Улыбка хищно сверкала двумя золотыми фиксами. После работы тетя Зина волочила с работы тяжелые сумки и тихо материлась низким прокуренным голосом. Иногда она выпивала. В такие моменты из необъятной груди буфетчицы рвалась наружу её широкая душа. Тетя Зина обещала всем, что уволится к черту из этого гиблого «чекушника», куда не заходят приличные люди.
«Кафе» выкупили, открыли на его месте ресторан кавказкой кухни. Набрали молодых, красивых официанток, а тетю Зину с почестями отправили на пенсию. Теперь это единственный в городе ресторан, где играют «живую» музыку.
У входа толпа бывших одноклассников.
- Лизка! – вылетела мне навстречу Асюта.
- А ты ничего, все такая же, - одобрительно похлопывает меня по плечу физорг Ирка Иванова. Сама она стала раза в три шире. А раньше была только выше меня.
- Отлично выглядишь, нет слов, - галантно дарит розу вечный казанова Шамиль. – Сразу видно – счастливый человек.
Шамиль производит неизгладимое впечатление. Полуопущенные веки, тяжелый взгляд, восточная внешность, шрам на щеке. Если бы я не знала, что шрам у него с детского сада от игрушечной машинки, я бы непременно подумала, что этот загадочный южный человек бандит. А кто же еще?
Отличница Галочка не изменилась. Бывают люди, которые не меняются.
Некоторых уже нет в живых.
Санька Журавлев погиб при выполнении боевого задания. Светлая память офицеру. Разбилась в аварии Юлька Задорожная. Наркотики отправили на тот свет еще троих.
Света Георгиади прилетела с Крита. Реанимирует новорожденных. Увлечена работой. Семья, две дочери, оливковая роща, машина и море. Она мечтала жить у моря. Мечтала жить в Греции. Мечты сбываются.
Светкина мама, тетя Рита, в Грецию с дочерью не поехала, ссылаясь на отчима и наличие работы. Отчим ушел в мир иной, а Рита ушла на пенсию. Переезжать куда бы то ни было из Черкесска отказывается. Светка летает к маме регулярно.
Из разговора узнаю, что Мишка Зигельбойм тоже эмигрировал, в Израиль. Отец
его, дядя Фима, лететь с семьей не захотел, не видел принципиальной разницы. Там арабы и теракты. Здесь тоже стреляют. Мусульман хватает везде. А терактов здесь меньше. Да и могилки родных. Кто–то же должен присматривать за ними. Остался сам. Жил скромно и тихо. Как и всю свою жизнь. А зимой замерз во дворе своего дома.
Шамиль решительно прекращает разговор о Мишке и его отце:
- Негодяй он, отца бросил. Нечего о нем вспоминать.
Лилька Светлова, улучшив момент, присела ко мне и потихонечку рассказывает о
своем житье - бытье. Вдова. Муж погиб в школе в Беслане.
«Какая разница, с какой стороны?! Его – нет. Осталась с двумя детьми на руках…».
Пытаюсь увидеть в собеседнице черты той смешливой, веснушчатой, солнечной девчонки, что неслась в красном плащике в сентябре по аллее пестрых кленов. Я тогда ее такой запомнила. Девчонка – осень. И эта картинка долго всплывала перед глазами, стоило мне только услышать любимую Лилькину песенку:
Всё напоминает о тебе, а ты нигде.
Остался мир, который вместе видел нас
В последний раз...
- Сильно постарела, да? – хлюпает носом суетливая тетенька-осень. Наклонилась над сумочкой в поисках платка. Золотом красным сверкнули редеющие волосы. Почему-то вспомнился летящий с дерева кленовый лист. И линия жизни у него долгая, а, гляди-ка, падает и высыхает…
«Может я это, только моложе, не всегда мы себя узнаем….» - выводит солист.
Раскраснелась Ирка Иванова, сбила набекрень свой парик, уговаривает Орлова тряхнуть стариной, спеть. Он отнекивается, стариной трясти надо осторожно и не в общественных местах. Но Ирка всегда своего добивается. Она решительно стягивает с головы парик, размахивает им как флагом, требует продолжения банкета дома у Орлова, благо, он живет через дорогу.
Дружной подпитой толпой вваливаемся в квартиру Орловых. Нина Михайловна выставила на стол домашнее винцо. Отличница Галочка готова провозгласить тост. И вдруг Галочка выпалила: «Всю школьную жизнь все наши девчонки любили Саньку Ступака, и только Матвеева всегда любила Орлова! Здорово, что хоть сейчас разобрались. Пусть у вас все будет хорошо, будьте счастливы!».
Наверное, сказалось выпитое. Неожиданно было слышать он нашей умницы такое почти детское заявление. Это было откровением для всех присутствующих, даже для меня. Зато как сразу стало легко! Мы фотографировались, принимали поздравления. Андрюхе желали в ближайшее время переехать в Кишинев, он радостно соглашался со всеми пожеланиями. Было шумно и весело. Сама не представляю, как так получилось. Андрюхе это, явно, очень нравилось.
Рано утром нас с Левушкой таксист вез на поезд в Невинку. По приезду я сразу же позвонила Орлову. Он продолжал играть, но скоро привык к ежевечерним телефонным беседам со мною. К хорошему всегда привыкают быстро.
В конце июня Нина Михайловна уехала к родным в Киев, а через недельку Орлов приехал ко мне в Кишинев….
продолжение: http://www.proza.ru/2011/08/01/30