Она была как призрак. То появлялась, то исчезала, и я не могла угадать, когда увижу ее в следующий раз.
Первый раз я встретила ее в центре Токио. Был жуткий дождь. Я босиком стояла на мостовой и пыталась поймать такси, держа в руках промокшие насквозь туфли. Никто не останавливался. Машины с гудением проносились мимо, а мелкие капельки влаги из под их колес, серыми искрами разлетались в разные стороны. Мне было холодно и меня била легкая дрожь. Кучерявые рыжие волосы неприятно прилипали к мокрому лицу.
Вдруг я почувствовала, что кто-то подошел ко мне. И мне будто послышался звон колокольчиков.
Я обернулась. Надо мной держала зонт, красивая японка, с длинными распущенными волосами, на нее был накинут серый легкий плащ, а шею закрывал красный шелковый шарф.
Она приветственно мне кивнула.
— Спасибо, – произнесла я, на своем родном немецком языке.
Я могла бы сказать и по-японски и по-английски. Но отчего-то замешкалась, и сказала то, что сказала.
Незнакомка застенчиво мне улыбнулась и продолжила держать зонт над моей головой.
Вскоре подъехало такси. Я села в машину, а она так и продолжила стоять под зонтом, смотря вслед удаляющимся огонькам фар.
В следующий раз я, кажется, заметила ее в круглосуточном супермаркете, когда забежала купить кофе.
Она скрылась за полками с продуктами, так же внезапно, как и появилась. Возможно, это была и не она. Но звон колокольчиков я все равно услышала.
Я поздоровалась с усталым пожилым японцем, стоящим за кассой. Он улыбнулся мне своей дежурной улыбкой, предназначенной для туристов. Я лишь покачала головой. Естественно он не знал, что я не туристка.
Выходя, я обернулась, в надежде увидеть девушку в красном шарфе. Но кроме кассира в магазине никого не было.
В пустой квартире, я первым делом закурила. Тишина больно резала ухо. Для меня непривычно находиться в тишине.
Я включила телевизор, чтобы быстрей заснуть.
В Гамбурге холодно.
— Где бы ты хотел умереть?
Дождь за окном идет не переставая. Салфетку случайно сдувает со стола, но никто этого не замечает.
— Что за глупость, Хельга?
— Я серьезно где?
У соседей снова начали звучать звуки скрипки. Наверху живет музыкант.
— Тебе не кажется, что это глупо?
— Не знаю. Мне просто интересно… Я бы хотела умереть в Норвегии.
— Почему?
— Не знаю, там красиво.
— Место не главное, любовь моя, – мужчина теребит золотую цепочку у себя на шее.
— А что, тогда?
— Главное, кто будет рядом. Умирать одиноким не комильфо.
Звенят случайно задетые бокалы. Вторая бутылка красного вина опустела.
— Значит, для тебя главное, чтобы рядом была я? – в ухмылке кривит губы рыжая кучерявая девушка.
Шум дождя сливается со звуками музыкального инструмента, создавая нечто похожее на морской прибой.
— Кто же, еще? Давай не будем об этом, в конце концов, у нас столько времени впереди! – мужчина смакует дорогой напиток и довольно улыбается.
— Ты знаешь, меня тянет погрустить, когда я пьяна.
За окном слышится гром. Скрипка замолкает.
— Ты привезешь мне подарок?
— Конечно, что ты хочешь? Украшение?
— Нет. Привези мне фигурку кицуне.
— Кицуне?
— Да, лисицы. Ты же будешь в Киото. Я слышала, там есть храм Инари-Тайся. Так вот, привези мне оттуда сувенир на удачу.
— Все, что захочешь.
В третий раз я увидела ее в метро, когда ехала в центральное полицейское управление. Я нервно теребила золотую толстую цепочку у себя на шее. Девушка вошла в вагон, ровно за одну станцию до того, как мне надо было выходить. Она посмотрела на меня и грустно улыбнулась. Как будто знала, что я задумала. Я сунула руку в карман и с силой сжала документ. Тело моего мужа так и не нашли. Осталась только горстка пепла и цепочка. Мне надо было поставить подпись в бумаге, подтверждающей, что я забрала все и не имею никаких претензий.
— Где бы ты хотел умереть?
Когда я выходила из поезда, я специально повернулась, чтобы бросить последний взгляд на незнакомку. Но в полупустом вагоне ее не было.
В последний раз, я встретилась с ней в Храме Инари. Меня всегда привлекало это место, но никогда не было времени, чтобы съездить сюда. Теперь времени было достаточно.
К моему удивлению, народу было мало, как будто все специально разошлись, чтобы оставить меня наедине с собой. Ветер легонько прикасался к колокольчикам где-то поодаль. На входе меня встретили две белые деревянные лисицы. Одна держала в зубах ключ, - по японскому поверью от рисового амбара, а вторая - жемчужину, неотъемлемый атрибут богини.
Я прошлась дальше, под открытым небом храма расположилось множество таких лисиц, деревянные и каменные. Одни держали в зубах мешочки с рисом, другие – письмена или жемчужины, а шеи их были украшены красными лентами. Издалека они напоминали живых. Я улыбнулась.
Ветер ласково играл с моими волосами. Я поправила шелковый платок на шее, чтобы он ненароком не улетел. Если бы тут были люди, я бы наверное выделялась среди них. Я не какая-нибудь туристка в потертых джинсах и куртке. Нет, это мой последний выход в свет, так что я должна быть при параде. На мне были мои самые дорогие украшения, платье, купленное специально для медового месяца, и еще на мне висела его цепочка.
Надо душе было только спокойствие. Я для себя уже все решила. Мое сердце заполняли лишь скорбь и невыносимое одиночество. Кто-то скажет, что я слабая. Ну и пусть. Мне глубоко плевать на их мнение. Я просто очень устала плакать.
Теперь я у цели. Последнее, что я хочу увидеть в своей жизни – этот храм.
Осталось только подняться наверх, пройдя несколько километров по коридорам торий, воздвигаемых на пожертвования, увидеть комплекс алтарей под открытым небом. Помолиться вместе с каким-нибудь пожилым работягой, полюбоваться городом с высоты птичьего полета, а затем… все. Можно спуститься и…
Я вошла в коридор ярко-красных лакированный арок. На них черным были выведены надписи о тех, кто жертвовал деньги на их строительство. Я читала и улыбалась.
«Кейске Фусима – рыбак. Для дочки. Будь счастлива»
«Амано Мацуга и издательство «Синбун»»
«Кейт Хендстворт – актриса, любимому мужу — выздоравливай»
« Наоми Мацухито и ресторан «Мексика» спасибо за успех в бизнесе»
Такие разные люди. Разные национальности, имена, работа, социальное положение. И каждый был здесь, каждый хотел оставить частичку себя, чтобы кто-то просто прошел и улыбнулся как я, а кто-то, возможно, заметил имя родственника или бывшего возлюбленного, одноклассника или друга. Тории воздвигались, чтобы поблагодарить богиню, за ее неравнодушие к молитвам прихожан, или просто, чтобы признаться в любви.
Ветер заставлял звенеть листву деревьев снаружи торий. Расстояние между красными арками везде было разное, и поэтому иногда я не могла разглядеть ничего, а иногда я бросала взгляд на клены, провожающие меня к алтарям, и на фигуры лисиц, которые прятались среди них, и как будто следили за мной.
Не щадя своих ног, и совершенно без желания перевести дыхание я поднималась все выше к тому, что мечтала увидеть всю жизнь. И после я смогу остаться с любимым. Он был прав, место не имеет никого значения. Главное, кто будет рядом.
И скоро я буду рядом с ним.
Мне совсем не хочется в Норвегию. Я все там видела, и там нет его. Я не хочу умереть в Норвегии.
Сейчас я только взгляну на алтари и на город свысока, и смогу быть с ним. Совсем скоро.
Я подошла к последней арке. Мне снова послышался звон колокольчиков. Видимо, исходящий от «досточек желаний», о которых я так много слышала.
И когда мне остался всего один шаг до самого центра святилища, листва деревьев снова зашелестела, порыв ветра прорвался в коридор, ударив меня в лицо так, что перехватило дыхание, а мой любимый зеленый, под цвет глаз, шелковый платок, неожиданно развязался, и отлетел вниз метров на десять. Я не успела ступить на верхнюю площадку, развернулась и со вздохом начала спускаться к платку. Ветер утих, а шум колокольчиков, кажется, стал только громче, несмотря на то, что я спустилась.
Я взяла платок в руки и повернулась к выходу из коридора красных арок. К моему удивлению, ровно на середине пути между мной и выходом к алтарям сидела та самая девушка в красном шарфе. Она чуть склонила голову на бок, и как тогда в поезде, грустно мне улыбнулась. Я не ответила на ее улыбку и направилась к выходу. Стоило мне сделать пару шагов наверх, как девушка заговорила.
— Ты все еще не отказалась от своей затеи, – констатировала она, покачав головой, и ветер, чуть приподнял ее кранный шарф.
Она вздохнула. Колокольчики продолжали звенеть.
— О чем вы? – с опаской проговорила я.
Она не могла знать. Никто не мог.
— Почему именно прыжок с моста? Почему не повеситься, например? – она с интересом всматривалась мне в глаза, как будто надеясь найти там ответ.
Я не представляла, откуда она все узнала. Это невозможно.
Промолчав, я сделала еще пару шагов по направлению к алтарям, практически поравнявшись с ней. Кем бы она ни была, я решила с ней не разговаривать.
— Я не пропущу тебя, – не меняя позу, произнесла девушка, всматриваясь вниз. Туда, откуда я начала свой подъем.
— Интересно как? – улыбнулась я, и сделала еще один шаг. Тогда во мне жила только уверенность в своих действиях и желание быть с любимым.
Стоило мне двинуться дальше, как колокольчики зазвенели еще громче, и порыв ветра снова ворвался в странный коридор. Я с ужасом поняла, что из-за ветра не смогу пройти дальше. Он был силен настолько, что даже оторвать ногу от каменной ступени, казалось непосильным трудом, не то, что подняться выше. К моему удивлению, стоило мне отступить на шаг, туда, где сидела девушка, ветер прекратился.
— Я не могу пустить тебя наверх, – она встала и приблизилась ко мне, затем с улыбкой поправила прядь моих волос, и снова отошла на свое прежнее место.
— Почему?
Все происходящие начало казаться мне театром абсурда. Уж слишком странно. Слишком для меня.
— Я обещала.
— Что ты обещала?! Что не пропустишь меня к храму? Что ты несешь?!
— Я обещала присмотреть за тобой, чтобы ты не наделала глупостей.
— Чушь! – выкрикнула я и снова попыталась подняться выше, но снова порыв ветра остановил меня.
Карие глаза девушки смотрели на меня практически со скорбью.
— Ты ведь не сделаешь, того что хочешь, если не увидишь сердца святилища.
— С чего ты взяла?
— Я просто знаю.
Я покачала головой, и без сил опустилась на ступень, чуть ниже той, где сидела девушка. Оказывается, я все-таки устала, поднимаясь сюда. Все мышцы немного ныли.
В молчании мы просидели около пяти минут. Я смотрела в промежуток между торий. За листвой деревьев можно было разглядеть Киото. Близился закат, и небо окрасилось в красный цвет, напоминая о лентах на шеях каменных лисиц.
Я подняла голову. Девушка неотрывно смотрела на меня.
Сначала я хотела спросить, откуда она все знает, кто она, но потом мне в голову пришел другой, и самый правильный, на мой взгляд, вопрос.
— Кому ты обещала? – произнесла я, сама не понимая, что хочу услышать в ответ.
— Я отвечу, если ты выполнишь одну мою просьбу.
— Какую просьбу?
— Прожить долгую и счастливую жизнь.
Точно. Театр абсурда.
— Я не могу это выполнить. Даже если я соглашусь, никто не знает, как все сложится.
— Просто пообещай мне это.
И я пообещала.
Не знаю почему. Все происходящие казалось мне большой глупостью, но несмотря на это, мне очень хотелось услышать ответ на свой вопрос. Возможно даже больше, чем все то, чего я желала до этого.
Она улыбнулась мне искренней улыбкой, встала со ступенек и направилась наверх.
— Так кому ты сказала, что присмотришь за мной? – в отчаянье выкрикнула я, боясь, что она уйдет, так и ничего не сказав.
— Тому, кто попросил передать тебе это! – и она кинула что-то мне.
Чтобы поймать загадочный предмет, я чуть ли не спрыгнула на пару ступенек вниз, боясь, что он может упасть за тории, где я уже не смогу его найти.
Я поймала предмет, держась одной рукой за красную японскую арку и чуть свесившись вниз. Мой взгляд на секунду остановился на красном закате над Киото, с этого ракурса открывался потрясающий вид. Я приняла нормальное положение, все еще опираясь на столб арки, разжала кулак, и…
И засмеялась.
В руке у меня была каменная фигурка кицуне.
— Подожди! Как тебя зовут? – крикнула я девушке. Но наверху никого уже не было.
Я снова засмеялась и сделала пару шагов наверх. Никакого ветра. Только звон колокольчиков.
Потом я поднялась на то место, где ветер сорвал мой платок. Мне не хотелось идти дальше, хоть я и была в одном шаге от сердца храма.
Ничего странного не происходило, только вот рядом с самой последней аркой, стояла каменная фигурка лисицы. Это Инари, встречающая гостей. Я хорошо помню, что когда первый раз поднялась сюда, ее тут не было. Пространство было свободно.
На шее у лисицы был повязан шелковый красный шарф.
— Спасибо, Инари, – прошептала я, легонько дотронулась до каменного уха, развернулась и пошла вниз, сжимая в кулаке каменный подарок.
Вскоре в храме появилась еще одна тория. Без подписи. На ней красуется лишь одно слово «спасибо».
Инари выполнила свое обещание, а я выполняю свое.
К слову, иногда мне продолжает слышаться звон колокольчиков.