Из цикла Alma mater Мана

   
               «… Значит, все же наяву
               Вещий крик кукушки,
               И по Мане я плыву,
               А не сплю в психушке.

               Не скули, слепая грусть,
               Что пусты карманы –
               Все равно еще вернусь
               Я на речку Ману…»


  Сергей Соловьев, Канск – Манская цыганочка


                -   -   -

         Cумасшедшая идея сплава вдвоем по горной Саянской реке Мане возникла за месяц до летней сессии  на втором курсе, как реакция на отказ включить меня в институтскую команду туристов-водников для сплава по грозной Саянской реке Агул.

         Ребята, конечно, были правы. Их сплав имел 5 категорию сложности, и новичка просто не включили бы в заявку на сплав в Федерации туризма.

         Я не имел опыта сплава по рекам ВООБЩЕ.

         Но…

         Мне нравилось ездить в горы, бродить с рюкзаком, купаться в озерах, жечь костры и петь туристические песни. Все праздники мы проводили либо в лесах, либо на озерах. Я умел хорошо плавать, любил нырять в воду с прибрежных скал, стрелять уток и вообще считал себя индейцем.

         Прикидывая риски при сплаве по горной речке, я, конечно, недооценивал силу воды и переоценивал свои силы. Разумно обуздав амбиции, я приступил к поиску маршрута сплава, доступного для начинающего рафтера.

         В туристическом клубе при радиозаводе ПО «Полет» мне порекомендовали для сплава речку Мана, в Восточных Саянах. Услышав название района (а именно там собирались сплавляться наши ребята), я был вне себя от счастья!

         Рады были и убеленные сединами, обветренные туристы радиозавода. Они предложили мне напрокат спасжилеты (2 шт.), и даже подарили копию лоции реки. Особенную ценность для меня представляла краткая инструкция по строительству плота…

                -   -   -

         Мой друг, однокурсник и одногруппник Петруха Ильин, имел в институте сразу два прозвища. Обстоятельный и добрый, помнящий даты дней рождения абсолютно всех ребят в нашей группе, но постоянно забывающий такие мелочи, как ключи от комнаты в общаге или сумку с учебниками в троллейбусе, он гордо откликался на иностранный аналог своего имени – Пит.

         Его особая черта характера - невезучесть - проявлялась в самых неожиданных ситуациях. Незаменимый источник информации в период сессий (у него всегда были подробные шпаргалки по всем экзаменационным дисциплинам), Пит постоянно заваливал зачеты и экзамены, так и не научившись списывать у самого себя.

         На наших частых студенческих пирушках совершенно не умеющий пить студент Ильин очень быстро оказывался втянутым в какой-нибудь конфликт на стороне – в кафе, на улице, в нашем любимом сосновом бору. Мы его постоянно спасали, откуда-нибудь вытаскивали, отбивали, оправдывали, извинялись за него.

         Такой Петя Ильин имел у нас прозвище «Петрундель».

         Отличительной чертой его буйного во хмелю характера было то, что объектом агрессии Петрунделя никогда не был кто-нибудь из его друзей и знакомых.
Он был любопытен и привязчив к отдельным своим друзьям, и, не стесняясь, выражал им свою горячую дружбу – трезвым или навеселе. Будучи совершенно неспортивным молодым парнем (он не играл ни в футбол, ни в хоккей, ни в настольный теннис, ни даже в шахматы), он с уважением выслушивал мои восторженные рассказы про спортивную гимнастику.

         Петруха имел славную историю совместных со мной приключений. Мы с ним блуждали двое суток в окрестностях Таганая в поисках охотничьей избы, пили пиво на берегах озер Увильды и Кисегач, мотались на мотоцикле по бездорожью Ильменского заповедника, браконьерничали с ружьем там же, за что были задержаны и оштрафованы на целых 12 рублей (с конфискацией двухстволки…).

         Я надеялся, что уж он-то согласится на сплав в  Саянах. Петруха, любитель экстрима, не обманул моих ожиданий.

         Проект держался в строжайшей тайне даже от одногруппников. Не хотелось прослыть безумными идиотами, отправляющимися на сплав в Саяны вдвоем. Постепенно идея завладевала нашими умами, и даже Петруха не рискнул бездельничать и готовился к сессии упорно (завал экзамена автоматически аннулировал возможность сплава).

                -   -   -

         Странно, наверное, выглядели наши рюкзаки на вокзале, набитые едой (консервы!) и коваными скобами для скрепления бревен плота. Они еще и увенчивались двуручной пилой (под клапаном моего рюкзака) и топорами, притороченными под днищем.
Оба сплавщика были одеты в штормовки и обуты в резиновые сапоги. На моем плече болталось новенькое охотничье ружье в чехле – Иж-12 с вертикальными стволами.
         Табличка на вагоне поезда соответствовала бывалому виду туристов – Адлер-Красноярск. Практически любому на перроне становится понятно, что у нас впереди - покорение Сибири (или восхождение на Джомолунгму).

         Бледнолицые герои-студенты загадочно курили на перроне челябинского вокзала и жалели только об отсутствии настырных журналистов…

                -   -   -

         Невезучесть Петрухи проявилась уже в самом начале нашего героического путешествия. Из его рюкзака загадочным образом пропал наш единственный консервный нож. Это выяснилось уже после от-правки поезда, при попытке поужинать консервированной килькой в томате.

         Долго еще пассажиры скорого поезда Адлер-Красноярк вздрагивали при вопросе молодого небритого пассажира: «Нет ли у Вас консервного ножа?..». Приобрести столь ценный туристический инвен-тарь удалось только на станции Ачинск.

                -   -   -

         Красноярск был только промежуточной станцией на нашем замечательном маршруте. Дав себе обещание посетить знаменитые Красноярские Столбы на обратном пути, мы отправились на поиски билетов на поезд Красноярск-Абакан. Конечной станцией нашего железнодорожного вояжа была станция Мана Восточно-Сибирской железной дороги.

         Впервые после визита в туристический клуб радиозавода мы с Петькой отыскали своими глазами слово «Мана». Оно скромно красовалось на стенде с расписанием поездов. Гордость охватила души двух самоуверенных студентов, наконец-то добравшихся до знакомого по картам названия населенного пункта.

         От станции Мана – всего полтора километра до села Выезжий Лог, расположенного вблизи речки Мана, начальной точки нашего сплава по горной реке.

                -   -   -

         Из всего поезда Красноярск-Абакан на станции Мана сошли только мы с Петрухой. Поезд, постояв пару минут, шумно скрылся за поворотом. На крылечке станционного домика женщина со свернутым желтым флажком куталась в бушлат, глядя на два привидения. На вопрос, как добраться до Выезжего Лога, дежурная по станции заметила, зевая: “Дорога в поселок всего одна…”

         На всех и беда одна, вспомнилось некстати.

         Через пятнадцать минут хода по грунтовой дороге показались избы Выезжего Лога. На въезде в село нас встречал небритый абориген в рваной штормовке.

         - А где остальные? – хрипло вопросил местный житель.

         - Мы все, больше нету, - бодро ответствовал Петруха.

         - Меня зовут Леха. Я тут на сплаве работаю, - представился неопределенного возраста мужичок. – Могу помочь построить плот. У меня бензопила “Дружба”.

         Я слегка ревниво наблюдал за тем, как обрадовался мой верный спутник Петя. В мечтах я представлял себе, как мы вдвоем валим лес и вяжем плоты. Мои грезы развеял Леха: “Вы со своей двуручной пилой будете заготавливать стволы до осени…”

         Еще Леха рассказал, что в прошлом году в районе поселка Выезжий Лог снимался фильм «Хозяин тайги» с Владимиром Высоцким. Там он написал свою «Баньку по белому».

         Гонорар Лехи составил бутылку водки и червонец деньгами. Подвыпивший по завершении работ Леха уверял, что плот доставит нас до самой Усть-Маны.

         Мы с Петрухой зачарованно смотрели на ладное, привлекательное плавсредство размерами 3 х 1,5 метра, оборудованное площадкой для груза и пассажиров и подгребицей на корме с трехметровым веслом (гребь!).

         Настоящий плот, готовый к спуску на быструю воду Маны.

                -   -   -

         Путем несложных размышлений мы с Петей почти одновременно пришли к важному выводу: теперь ведь можно сидеть (на плоту) и одновременно двигаться вниз по течению, СПЛАВЛЯЯСЬ по горной реке.

         День был в разгаре. Солнце стояло над нашими головами. Быстро собрав рюкзаки и обернув их полиэтиленовой пленкой, мы загрузили возвышенную площадку на плоту. До 6 часов вечера, когда мы наметили остановку на ночлег, оставалось еще 4 часа.

         Пожав руку захмелевшему и довольному Лехе, мы двумя шестами оттолкнули плот от берега. Я встал у подгребицы и начал выравнивать плот по течению. Вспомнились рекомендации опытных туристов-сплавщиков – держаться середины реки. Ширина русла Маны возле Выезжего Лога составляла не менее 50 метров. Вскоре наша уютная гавань и фигура Лехи скрылись из виду за поворотом реки.

         Петруха уселся на рюкзаки и стал вслух читать лоцию реки. “Через 4 километра от Выезжего Лога небольшой поворот налево и сужение долины, сплошная неглубокая шивера длиной до 100 метров. Имеет несколько выступающих камней. Линия прохода – по центру реки между камнями…”.

         Я зорко наблюдал за поверхностью бегущей впереди плота воды, готовый к маневрам. Довольная физиономия Петрухи, закурившего сигарету и разглядывающего проплывающие живописные берега, а также светлая и послушная вода, переливающаяся за кромкой бревен, вызывали у меня ощущение невероятного удовольствия и счастья…

                -   -   -

         - Боря, впереди поворот реки, - предупредил бдительный матрос на передней кромке плота. Я взглянул на часы: прошло всего 40 минут с момента нашего отплытия. Берега приблизились, обнажив свободные от деревьев крутые скалы. Не дожидаясь вопросов, Петруха взял в руки трехметровый шест и изготовился к лавированию.

         Шивера выглядела безобидно, только заметно уменьшилась глубина реки, стали видны проплывающие под плотом камни. Две группы выступающих камней представляли собой ворота шириной 10-12 метров, в которые все быстрей устремлялась вода. Струя течения несла наш плотик аккуратно по середине, практически не требуя усилий для его направления. Сразу за проходом выступающих валунов глубина реки уменьшилась до 0,5 метров, иногда днище плота скреблось о камни на дне, притормаживая скорость.

         За поворотом реки открывалась удивительная панорама скалистых берегов по обе стороны реки. Скалы спускались к самой воде, образуя на берегу маленькие каменистые полоски шириной 3-5 метров. Течение реки стало ровным, глубина на середине русла перестала позволять видеть дно. Величественно проплывали разнообразной формы скалы, уже с густым лесом по вершинам.

         Постепенно правый берег реки становился положе, стали проплывать удобные полянки и лагуны. Расчетное время сплава приближалось к 6 часам вечера. Мы стали приглядывать удобное место для стоянки и ночевки.

         Я стал подгребать плот к уютной песчаной площадке по правому берегу. Петруха взял на изготовку трехзубый кованый якорь на десятиметровом репшнуре, привязанном к подгребице. Наш плот уткнулся носом в каменистый берег. Петя спрыгнул в воду (глубина - по щиколотки) и прицепил веревку с якорем за прибрежное деревце. Плот развернуло течением и прижало к берегу левым бортом.

         Первый день сплава завершался удачно.

                -   -   -

         Ночью чутко спящий Петя растормошил меня. – Боря, возле палатки кто-то громыхает, - тихонько сообщил он мне в ухо. Мы осторожно высунули головы из палатки. Наш костер давно погас. В темноте слегка блестела вода в свете луны. В небе мерцали звезды. На берегу смутно просматривался плот. Слабые удары доносились из того района.

         Я с ружьем, за мной Петя с топориком выползли из палатки. Я включил фонарь и направил его в сторону плота. Плот шевелился из стороны в сторону, словно его кто-то раскачивал. – Брысь! – громко шуганул я в темноту. Плот, как нам показалось, слегка замер, но потом снова стал раскачиваться.

         - Петруха, ты, как сельский житель, скажи мне: кто может громыхать на плоту? Может, медведь?.. – шепотом спросил я. Остроумный Петя так же тихо ответил: “Медведь бы громыхал в палатке нашими КОСТЯМИ… Давай, пальнем в воздух?”

         От грохота выстрела нам заложило уши. Спустя пару минут стуки в районе плота возобновились. Мы забрались обратно в палатку с  твердым намерением дорого продать свои жизни. Я улегся в обнимку с ружьем, Петя положил под голову топорик…

         Причина ночных стуков стала понятна утром. Мы привязали плот к дереву, поэтому он не смог бы уплыть. Но мотаться из стороны в сторону под ударами волн ему ничего не мешало. Каждый раз, ударяясь о берег, плот издавал сдавленные, тупые звуки. В последующем мы всегда на ночь вытаскивали плот на берег по мере наших сил.

                -   -   -

         Умываясь поутру и стоя босиком в воде, мы чуть не отморозили ноги. Вода в горной реке Мана чистая, прозрачная, вкусная, но очень холодная. По этой же причине особого желания искупаться в Мане у нас не возникало до самого конца сплава. В дальнейшем мы предпочитали умываться из котелка, но в этот раз оба котелка были уже заняты.

         Петруха бесповоротно взял на себя роль штурмана в нашей группе, без боя предоставив мне должность капитана. Пока в наших походных котелках варились макароны и закипала вода для чая, Петя изучал лоцию реки.

         “В тридцати километрах от шиверы русло реки делится на три протоки. Держаться правой протоки, отгребая к ее левому берегу. На правом берегу несколько РАСЧЕСОК…” – голосом, удивительно похожим на голос нашего завкафедрой биохимии Романа Иосифовича Лифшица, вещал пародист Петрундель. Голос профессора проник в глубины сознания студента Ильина из-за частых сдач ему отработок и пересдачи биохимии.

         - А что такое “расчески”, капитан? – обратился ко мне с вопросом младший по званию. – Вольно, юнга! Там видно будет… Прошу к столу, - ответил я, польщенный грубой лестью Петрухи.

         Как оказалось в дальнейшем, лучше всех запомнит “расчески” именно Петя.

                -   -   -

         Позавтракав, мы сложили палатку и рюкзаки и уже в 9 часов отплыли с нашей стоянки. С реки тянуло прохладой. Воздух  прогрелся только к 10-11 часам. Мы неторопливо плыли по середине реки, уже привыкая к удивительным красотам и первозданности здешних краев. Петруха проходил курс молодого гребца, заменив меня у подгребицы.

         Я попытался рыбачить прямо с борта плота, соорудив удочку из короткой, не более 1 метра, прямой ветки. Вместо наживки на крючок была насажена вареная макаронина. Было интересно наблюдать, как рядом с плотом плыл красный стручок поплавка, качающегося в такт волнам.

         Клева не было замечено. Спустя еще 2 часа у нас разыгрался аппетит, и мы стали искать место для остановки на обед. Уже ставшая привычной (!) процедура причаливания к берегу заняла всего 10 минут. Плот ткнулся носом в берег, с него в воду соскочил Петруха с якорем, якорь закреплен за ствол дерева…

         Такая речная рутина!

         На берегу разгорелась короткая дискуссия вокруг процедуры приготовления пищи. Я предлагал развести для варки продуктов костер. Петя напомнил, что мы зачем-то взяли с собой примус и запас бензина. Осмотрев окружающую растительность, мы заметили в тайге на пригорке несколько упавших стволов с толстыми ветками. Отрубать и таскать ветки для костра мы поленились. Да и есть так сильно хотелось, что чем быстрее мы начнем обедать, тем будет лучше.

         Скоро на плоском камне на берегу гудел примус, на котором варилась картошка в мундире. Для улучшения вкуса картофельного блюда была открыта банка тушенки. Хлеб, купленный еще в буфете красноярского вокзала, был удивительно вкусным.

                -   -   -

          Через час мы с Петей напялили на голые до пояса тела надувные спасательные жилеты и отплыли от берега. Еще через пару часов безмятежного сплава по широкой и быстрой реке впереди стали вырисовываться три протоки, на которые делилась река. Помня рекомендации лоцманов, я стал потихоньку направлять плот в сторону самой широкой, правой протоки.

         Подойдя поближе, мы заметили, что протока делает довольно крутой поворот налево. Мои маневры только гребью оказались недостаточными для направления нашего плавсредства к левому берегу протоки. Я запросил помощи Петра.

         Нашими совместными усилиями плот нехотя стал отворачивать от приближающегося берега, но все еще достаточно быстро к нему стремился. Мы, наконец, заметили нависшие над водой ветки и целые деревья, простирающиеся почти до трети ширины протоки.

         Передний край плота неумолимо надвигался на висящее над водой дерево. Петруха уперся в свой шест, направив его в сторону дерева. Плот начал было отворачивать от лежащего бревна, но в этот момент Петя вынужден был отпустить шест, завязший в прибрежном илистом дне. Продолжающий движение плот скользнул под дерево, не успевший пригнуться Петя был сбит ветками с плота и оказался в воде.

         Я пригнулся до самых бревен плота, и он проскользнул под нависшими деревьями до свободной воды. С одинаковой скоростью по реке двигались плот и перепуганный Петруха в спасательном жилете, которого течение несло в двух метрах от задней кромки плота.

         Я протянул терпящему бедствие запасной шест, за который и подтянул его к плоту. С удивившим меня проворством мокрый Петруха влез на плот. Мы заняли боевые посты и успешно отгребали плот от опасного правого берега.

         Наконец путь вперед был свободен. Стуча зубами, посиневший от холода Петя сформулировал только что миновавшую беду: «Причесали, елки-палки!..»

                -   -   -

Расчески - нависшие и частично погруженные в воду ветки и целые деревья. Попадание на плоту или резиновой лодке в расческу способно слегка изменить ваш график движения за счет незапланированного купания.
                (словарь туристических терминов К.Волкова).

                -   -   -

         Причалив к берегу для второй в нашем путешествии ночевки, мы с Петром отправились на заготовку дров. Когда запылал костер и были развешены для просушки мокрые Петрухины джинсы, мы начали военный совет.

         Происшествие на “расческе” выявило недостаток конструкции плота, сооруженного алкашом Лехой. Для нормальной управляемости требовалось сооружение второй подгребицы, на переднем крае плота.
         Порывшись в бумагах, предоставленных нам опытными туристами из челябинского радиозавода, мы нашли в чертеже плота ДВЕ подгребицы: одну на носу и вторую - на корме. Охваченные восторгом от созерцания сооруженного Лехой плота, мы совсем не заметили такой важный недостаток в его конструкции.

         Остаток светлого времени суток мы с Петей посвятили изготовлению и укреплению на носовой части плота второй подгребицы, копируя в точности уже имеющуюся на корме. Наконец-то пригодилась наша двуручная пила, над которой издевался Леха из Выезжего лога.

         Теперь и запасная подгребица нашла свое применение на нашем боевом корабле…

                -   -   -

         Вторая наша ночевка на Мане прошла без происшествий. Вытянутый из воды наполовину, плот больше не громыхал. После скромного завтрака (бутерброды с копченой колбасой и чай) стали готовиться к отплытию. Петя с трудом напялил на себя пересохшие, ставшие жестяными джинсы.

         Никаких особых отметок на участке до поселка Бирюсук (50 км ниже по течению) в лоции реки бдительный Петя не выявил. По плану нашего похода, после третьего дня сплава значилась дневка – отдых в течении целого дня.

         По проплывающим справа и слева берегам стали замечаться следы цивилизации. Вдоль реки проложен участок знаменитой железной дороги Абакан-Тайшет, который стал неотъемлемой частью Манского ландшафта.

         Дважды на нашем пути трасса железной дороги пересекала с берега на берег Ману, раскинув высоко над рекой железобетонные арки мостов. Проплывая под ними, мы с Петром чувствовали себя причастными к титаническим работам в этом районе российской земли.

         Широкое русло реки, спокойное течение и, главное, близость обитаемых мест подгоняли наш плот, и даже способствовали отказу от остановки на берегу для обеда. Перекусили на плоту хлебом с кусочками сала, запив такой обед холодной манской водой.

         Завидев впереди по правому берегу избы поселка Бирюсук (Земля!.. – закричал вахтенный матрос), мы с Петрухой, слаженно работая ДВУМЯ гребями, без особых хлопот, профессионально причалили свой бревенчатый крейсер к удобному берегу на 100 метров ниже деревни.

         Протяженность пройденного участка «безнаселенки» составила 160 километров.

                -   -   -

         Прибывшие в Бирюсук туристы-водники, по-видимому, как магнитом притягивают к себе местное население. Сначала нас окружила босоногая детвора, затем подтянулись рыбаки. Они предлагали знаменитого черного хариуса в сыром, копченом и соленом виде, а также маринованные грибы и свежие ягоды.

         За хариуса просили бутылку водки. Хитрый коммерсант Петруха поведал рыбакам, что за бутылку водки мы приобрели в Выезжем Логе целый плот. В итоге за бутылку нам было предоставлено лукошко сочной земляники, две бутылки молока и две рыбины – хариус горячего копчения.

         Нам даже предложили ночевать в избе на берегу реки, но мы гордо поставили палатку и весь оставшийся вечер жевали дары крестьян, любуясь рекой и костром…

                -   -   -

         Утром мы с Петей неожиданно столкнулись с проблемой поиска дров для костра. В обозримом у реки пространстве ничего горючего не наблюдалось.

         Хороший, густой лес с множеством сухих деревьев и веток находился на противоположном берегу. В самой деревне, конечно же, дрова были в любом дворе, но нужно же было стучаться в ворота, просить немного дров, тащить их к реке.

         Можно было также переплыть на плоту на противоположный берег, но этот маневр не стоил двух кружек чая и бутербродов с колбасой. Кроме того, у нас еще оставалась вкусная рыбина горячего копчения.

         Для приготовления чая мы решили обойтись своим надежным примусом и завтракать на старом месте.

                -   -   -

         После завтрака мы направились в поселок, чтобы познакомиться с бытом и культурой здешнего племени. Саянский поселок в труднодоступном месте казался нам очень экзотичным. Но покосившиеся дома, брошенная техника и падающие заборы, глубокая дорожная колея посредине единственной улицы между домов и кучи мусора, которые некому убрать, охладили наш интерес к таежной глубинке.

         На вопрос, где у вас здесь магазин, мы услышали ответ: нужны продукты и водка – можем продать…

         На обратном пути навстречу нам попался стриженый наголо подросток лет четырнадцати, верхом на белом коне. Я не удержался от просьбы: «Мальчик, дай на лошади прокатиться!..» Добрый ребенок послушно спрыгнул на землю и передал мне поводья.

         Погарцевав в седле вдоль берега реки, я вернул транспортное средство мальчишке и пригласил его к нашей палатке попить чаю с конфетами. Уплетая карамельки за обе щеки, мальчик гордо сообщил нам, что вчера его отец подстрелил медведя в тайге за рекой.

         Даже такая экзотика не смогла сгладить грустное впечатление от посещения деревушки на берегу славной реки Мана. Не сговариваясь, мы с Петрухой заторопились продолжить наш сплав.

                -   -   -

         На протяжении 5 километров Мана течет вдоль железной дороги. Далее она совершает довольно крутой поворот налево (на север), демонстрируя напоследок черное жерло самого длинного железнодорожного туннела на трассе Абакан-Тайшет.

         На реке от Бирюсука до деревни Кожелак всего две шиверы, которые легко проходимы на средней воде. На крутом повороте реки образуется прижим с сильным течением, который следует своевременно вычислять и отгребать к противоположному берегу.

         Следуя инструкциям лоции, мы избежали прижима и без происшествий продолжили наше плавание. Через некоторое время горы стали разбегаються в стороны, а  река раздробилась на множество проток. Справа и слева протоки обегали множество островков, совершенно непригодных для остановки.

         Поэтому мы с Петей обрадовались, увидев, наконец, единое русло реки с удобным для остановки берегом. Приблизившись, мы заметили группу туристов, чей плот был припаркован к берегу.

         Мы спросили разрешения пристать к берегу рядом группой сплавщиков. В ответ нам радостно замахали руками почти все присутствующие на берегу.

         Большой (6 на 2,5 метра!), с приподнятой и обшитой брезентом палубой с тентом, а также выделенным местом для костра плот, вы-глядел океанским лайнером в сравнении с нашим скромным плавсредством.

                -   -   -

         Первым подошел к нам знакомиться сухощавый, улыбчивый бородач в ковбойской кожаной шляпе. «Руководитель сплава, Евгений Петрович Бегуш, - приветливо представился он. – Вывожу ребят на сплав уже больше 15 лет, - с гордостью и удовольствием сообщил он нам. Он единственный из всей группы был старше всех; на вид ему было лет 35-40. Остальные члены его команды – шестеро парней и одна девушка - наши одногодки, двое даже моложе 16 лет.

         Стоянка была организована по всем правилам настоящих туристов: две палатки бок о бок, костровище в центре поляны, аккуратно сложенные ветки для костра, аппетитно дымящиеся над углями чугунок и чайник. По углам перед костром натянут репшнур, на котором сушилась одежда ребят. Даже стол из приподнятых бревен и пеньки для сидения были изготовлены из подручных таежных стволов.

         Была, конечно, и гитара. Весь вечер звучали известные и неизвестные, но очень романтичные песни про сплав, горные реки, пороги и шиверы… Запомнился один куплет:

…Осталось метров пятьдесят, а там уже порог.
Сюда я больше не ходок, я дал себе зарок.
Зачем я вовремя не слез! Назад дороги нет...
И я надул, что было сил, спасательный жилет!..

                -   -   -

         Евгений Петрович расспросил нас о маршруте и дал несколько полезных советов. Он сообщил нам, что их группа выходит на сплав рано утром, дождавшись рассвета, так как они решили за один день дойти до конечной точки их путешествия – станции Нарва. Расстояние до Нарвы – 80 километров, и понадобится свыше 12 часов, чтобы доплыть туда за один день.

         От станции Нарва ходит автобус до станции Камарчага, откуда электричкой до Красноярска всего 2 часа езды. Нам Евгений Петрович посоветовал миновать расположенный в 15 километрах отсюда поселок Кожелак без остановки и добраться до села Голубевка, что всего в 35 километрах от станции Нарва.

         Кожелак – деревня с дурной репутацией у туристов-водников. Всем известны нередкие случаи грабежей туристов представителями молодого населения деревни. Изымаются у сплавщиков в основном спиртные напитки.

         Мы с Петрухой не поленились рано встать и проводить эту дружную группу на сплав. Когда совсем рассвело, мы подкинули в еще теплые угли костра веток и согрели оставленный нам красноярцами чай в котелке…

                -   -   -

         Оставшиеся километры сплава до села Голубевка заняли больше времени, чем мы предполагали. Ширина Маны в этих местах уже достигала 100 метров, а скорость течения значительно снизилась. Буйный Кожелак давно остался позади, в затерянных между соснами и кедрами домиках. Мирная Голубевка выглядела нестрашно, но мы проследовали пару километров вниз по реке и причалили к берегу для очередной (пятой) ночевки на маршруте.

         Река становилась спокойной и скучной.

         Утром, собирая рюкзаки и готовясь к отплытию, мы уже в мечтах сидели в автобусе до Камарчаги, чтобы, добравшись до Красноярска, посетить седьмое чудо здешних краев – Красноярские Столбы

                -   -   -

Мы влюбились
в пороги навеки,
И в бурлящей воды глубину.
Лучше гор могут быть
Только горные реки,
На которых еще не тонул…


(Написано и пропето через 1,5 месяца после возвращения со сплава на вечеринке в общаге мединститута)




28.06.2011