Мы знакомы с Люсей с института. Так получилось, что и на работу пришли на одно предприятие, только в разные отделы. Недавно встретились в курилке, она такая озабоченная.
- Не знаю, что мне с мамой делать.
- А что такое?
- Да живёт одна в деревне, старенькая уже, больная, а хозяйство не хочет переводить и ко мне не хочет.
- Почему?
- Почему, почему? Не знаю. Хочешь, поедем со мной на выходные, может, ты её уговоришь.
- Поедем, Ванечку возьму с собой.
- Конечно, я бы тоже Светку повезла, если б она дома была.
- Как она там в лагере?
- Нравится! Море, солнце и вода, как не нравиться?
- А я помню, когда маленькая была, нам купаться не разрешали.
- А у них бассейн в лагере специально для малышей.
- Класс!
Взять Ванечку не получилось, муж сказал:
- Ты, как знаешь, а ему нечего клещей ловить по деревням. Езжай, проветрись с любимой подругой.
«Проветрись» - это, конечно, образно. Мы с Люсей пока доехали до деревни на разбитом автобусе по разбитой дороге, думали, всё, конец нам. Да ещё и пыль летит в открытые окна, а закроешь – жара.
В деревне, как в деревне – одна плохо асфальтированная дорога в центре «усадьбы», а на остальных улицах – ухабы и грязь, которая летом превращается в мельчайшую пыль, облаком поднимающуюся из-под ног.
Мы приехали уже вечером – в пятницу после работы. Сотового у бабы Гали, так зовут Люсину маму, нет, но как-то через сельсовет Люся всё же с ней созванивается. Изредка приезжает.
- Люсь, слушай, а ты и выросла в этой деревне? – оглядывалась я с любопытством, хотя знала ответ.
- Обижаешь, подруга. Мама сюда переехала, когда вышла на пенсию. Тут бабушка жила, умерла уже.
- У вас цикл.
- Так, попрошу без намёков, я сюда ни за что не перееду. Её бы вот уговорить переехать в город. Ведь сказать, что всю жизнь в деревне прожила, так нет. Девчонкой уехала в город, замуж вышла, квартиру получила – мы сейчас в ней живём, а на пенсию вышла, бабушка слегла. Она поехала за ней ухаживать, да так и осталась. А хозяйство развела, вот увидишь! Странно, что мы с тобой никогда сюда не ездили.
- Что ж странного, пока учились, я к маме ездила, потом - дети маленькие.
- Ну да.
- Га, девчата приихали! – оборвал наш разговор зычный голос.
Отворилась калитка и выплыла баба Галя собственной персоной. Именно выплыла – небольшого росточка, вся такая кругленькая, мягенькая. Лицо почти чёрное – от загара. Одета в какой-то пёстрый халат, голова подвязана платком, как у казачки.
- Мам, это Эльвира, моя подруга. И не «гакай», пожалуйста.
- Що ж мени со словарём ходить, раз ты у меня така образованна, - успела она произнести перед тем как они обнялись и расцеловались, - пидимо в хату.
Баба Галя легко подхватила тяжёлые сумки и уверенной походкой зашагала к дому (больная!).
- А я уж и заждалась. Казала – ввечеру, так ить уж и солнце скоро сядить, а вас нет, как нет. Уж и Зорьку пригнали, ща вас молоком парным выпою.
Во дворе пышно росли кусты рябины и плодовые деревья. Тень над дорожкой, посыпанной «жужелицей» (как потом объяснила баба Галя, это перегоревший уголь, которым она зимой посыпает дорожки, чтобы было «не склизко») была отменной, пахло высохшей на солнце травой и ещё чем-то сладким – такого запаха в городе нет.
На содержимое наших сумок, которые мы кинулись опорожнять, баба Галя не обратила внимания, кинулась накрывать на стол во дворе.
- Ща вечерять будем. А свои колбасы, Людка, ты не вози. Що в прошлый раз привозила, пришлось Чернышу скормить. Я ж не им такого.
- Мам, я и не привезла в этот раз колбасу, ладно уж тебе. То было года 2 назад, а ты всё вспоминаешь. Я тебе чуть сладенького взяла, а остальное по-хозяйству пригодится. Помнишь, ты жаловалась, что у тебя сломался сепаратор?
- Ой, Людынька, яка ж ты молодец! - баба Галя рассматривала необходимую ей вещь, - Цэ ж целое состояние стоит!
- Мам, я же работаю! Это подарок! - Люся была довольна – угодила.
- Вот, дивчина, - обратилась баба Галя ко мне, - а вперёд холодильник мне купили. Щоб я без него дилала, не знаю. Молочники собирают молоко не кажный день. А так, зараз молоко сберу, в холодильник поставлю, красота!
Баба Галя, смахнув слезу, понесла куда-то драгоценнейшую для неё вещь, и уже со двора крикнула:
- Девки, пишли вечерять!
Мы с Люсей, прихватив кое-что из привезённых продуктов, вышли во двор. Не знаю, как Люська, а я онемела от этого великолепия - под раскидистой грушей стоял грубо сколоченный стол, уставленный деревенскими деликатесами – молодая картошка, малосольные огурцы, зелень, розовое сало, домашний хлеб. Баба Галя нырнула в дом и появилась с бутылью.
- Ща сосед придэ – Николай Степанович. Он мини завсегда помогае – то, шо приколотить, то прибраться. А я ему помогаю.
Баба Галя поставила бутыль на стол и «помчалась» в дом, наверное, за стопками.
- Так, ясно. «Любовя» у них тут. А я – почему, почему!
- Люсь, и вообще – не похоже, что у тебя мама болеет. Носится, как молодая! Мы с тобой против неё – солохи, - засмеялась я.
- Элька, ты б её видела зимой – губы синие, задыхается, - глаза Люси повлажнели, но сразу же просохли при виде Николая Степановича – загорелого солидного мужичка.
- Здравствуйте, девочки! А где ж хозяюшка?
- Сейчас придёт. А вы - Николай Степанович? Я – Люся – дочь Галины Борисовны, это моя подруга – Эльвира.
Николай Степанович галантно поклонился и уселся за стол. Баба Галя появилась как из-под земли.
- Во. Вовремя. Ща вечерять будемо.
Баба Галя разлила самогонку по огромным стеклянным рюмкам, разложила молодую картошку по тарелкам, сверху по огромной ложке густой сметаны, да так всё быстро и ловко, мы с Люсей и оглянуться не успели.
- Ну, со свиданьицем, - предложил тост Николай Степанович и аккуратно опрокинул рюмку в рот.
Баба Галя последовала его примеру, а мы с Люсей едва пригубив, сидели, выпучив глаза.
- Хороша, - выдохнула баба Галя.
- Да, удалась, - поддержал её Николай Степанович.
- Мам… что это? – еле смогла выговорить Люся.
- Самогон. Николай Степанович вот нагнал. Мы и не пробовали ще.
- Жуть.
- Эт почему ж? Хороший самогон!
- Крепкий. Обожгло всё.
- Зато настоящий! Не то, что вы в городе пьёте, да травитеся. Огурчиком закуси, картошечкой заишь.
Пока мы с Люсей по глотку пытались одолеть стограммовую рюмку, баба Галя с Николаем Степановичем «приговорили» бутыль, каждый раз нахваливая качество содержимого и «заспевали».
Мы с Люсей сначала пытались поддержать, но за незнанием слов песен, сидели молча, подперев кулаками захмелевшие головы. А пели они душевно….
Как-то незаметно стало темно. Баба Галя уложила нас на «тахте» в гостиной комнате, а сама ушла в свою спальню.
- Люсь, вы, может, поболтать с мамой хотите?
- М-м-м, - ответила мне лучшая подруга и, перевернувшись на другой бок, уснула.
У меня тоже глаза слипались, но мысль «почему» не давала спать.
- Га! Я вот те! Пишёл, окаянный! – я долго не могла понять, к кому это относится и спросонья испугалась.
- Люсь, - толкнула я подругу.
- А! Что? – испуганно уселась она на постели.
- Щоб ты провалился Пшёл, пшёл! – снова раздалось почти над ухом, но теперь уже было ясно, что это баба Галя кричит во дворе на кого-то из своих провинившихся животных.
- Ма-ам, - Люська накинув халатик, вышла во двор, я за ней, - ну что это такое – в выходной день и поспать нельзя!
- Ить уже полдня прошло, а вы всё спите. Эх, городские! Ну-ка, Людк, давай-ка его слева шугани!
- Кого?
- Да борова мово! Повадился в палисадник цветы лопать! Ужо я тебе!
Построившись цепочкой, мы втроём выгнали хитрого борова, прятавшегося то под сложенной горкой поленницей, то нырявшего в какую-то дыру под домом.
- Надо Степанычу сказать, нехай загон почине, - изрекла баба Галя, вытирая пот с лица, когда мы втроём наконец-то загнали его в хлев.
- Мам, а этот Степаныч… он вдовец или как?
- Що, ты мать уж и пристроить хочешь? Да вин у нас тут один на всех баб, почитай. Все мы тут вдовые, а вин помогае…
- Мам, а что у нас на завтрак? Тоже самогон будет?
- Ишь чего! Самогон у нас тильки по праздникам. Понравилось?
- А то!
Мама с дочкой толкали друг друга в бока и весело смеялись. Да и было с чего. Как мы вчера здорово уснули, и наутро голова не болит!
- Мам, чем тебе помочь? – спросила Люся после обильного завтрака – молодой картошки с парным молоком.
- Да що ж, в кои веки приихали, а я вас на работу выгоню! Отдыхайте. Вона на речку сходьте.
- А ты?
- Да мини надо поуправляться.
- Вот и мы с тобой, а вечером вместе на речку сходим.
- А речка далеко? - спросила я.
- Дак с час идтить,
Мы с Люськой ходили за бабой Галей по пятам, отбирали у неё то тяпку – ей надо было прополоть «буряки», то вёдра с водой – ей надо было набрать воды в бочку. Но получалось у нас всё как-то не так удачно, как у бабы Гали – тяпку взяла, уж и половину огорода прополола, пока мы с Люськой боролись с одной грядкой, воду пока донесли до бочки – половину расплескали. Баба Галя подсмеивалась над нами, а после обеда (и когда это она успела зарубить курицу и сварить замечательный борщ по-казачьи?) опять стала посылать нас на речку.
Мы с Люськой для приличия ещё раз попросили работу и отправились на речку.
- Люсь, я тебя не понимаю. Ты так беспокоилась за мамино здоровье, а она, как мне кажется, здоровей тебя.
- Ты бы её видела! Я зимой приезжала, думала, не увижу больше!
- Знаешь, я думаю, что зимой она себя плохо чувствует от безделья.
- Скажешь тоже. Зимой у неё то же хозяйство, огорода только нет.
- Ну, тогда не знаю. Значит, на неё огород положительное влияние оказывает.
- О! Элька! Диссертацию не хочешь написать на эту тему?
- Да, непременно!
До речки мы дошли как-то очень быстро, накупались вволю. Места здесь – исключительные. И лес, и поле, берег реки пологий, песочек и течение не сильное.
- Вон в той деревне, - показала рукой Люська, - одни рыбаки живут. Можно будет завтра туда дойти, рыбы домой набрать. У них там за копейки покупают, а потом на базаре втридорога продают.
- Хорошо бы. Только далеко.
- Да… уж…
Вернулись мы усталые, но довольные жизнью. Нас уже ждал ужин – то же самое, только Николай Степанович принёс свои помидоры, у него там какая-то тепличка, по которой баба Галя весь вечер вздыхала и завидовала, и вяленую рыбу, которую он выменял в соседней деревне на помидоры. Опять они со Степанычем опрокидывали свои рюмки в рот, а мы с Люськой еле управились с одной.
- Ну, пошли, покажу теплицу, - смилостивился Степаныч, и мы отправились в соседний двор.
Надо сказать, что порядок во дворе у Степаныча был… трудно подобрать слово про деревенские порядки, наверное, образцовый. У бабы Гали – то палкой подпертая калитка, то ветками отгорожено место выпаса уток, или как она это называла «баз», а у Степаныча – всё огорожено штакетником. Мужик, одним словом. Теплицей оказался сбитый из досок каркас, обтянутый полиэтиленом. Однако помидоры созревали.
Пока баба Галя со Степанычем обсуждали преимущества какого-то удобрения, мы с Люськой обошли весь двор, нам понравилось – сделано всё с умом и мужицкой смекалкой.
- Вот бы поженить их, - задумчиво проговорила Люська.
- Ты думаешь, что она тогда болеть не будет зимой?
- А ты как думаешь?
- А я думаю, что они бы давно поженились, если бы была такая необходимость. Это ведь только по молодости люди женятся по любви, а в старости – женятся по необходимости.
- Элька, не надо подо всё подводить научную базу. Жизнь, знаешь ли, такая штука, которая не поддаётся науке.
- Да что ты говоришь?
- Девки, пишли до дому, до хаты.
- А спивать не будете? – спросила Люська с хитрым видом.
- Ни. Вы уезжаете завтрева, а нам со Степанычем всё одно – корова, свиньи, куры, ути.
- Огород забыла.
- Ну, да. Пока Степаныч. Твои-то кады приидут?
- Да на следующей неделе. Погостить хотят.
- Ага. Ну, пока.
Опять мы уснули «без задних ног». Наутро помочь бабе Гале не получилось, потому что автобус был в обед, а мы еле встали к обеду. Баба Галя насобирала нам столько «провианта» в дорогу, что получилось – мы привезли меньше сумок, чем нам дали с собой.
- Мам, ну неужели ты думаешь, что мы не можем купить пучок укропа? - отбивалась Люська.
- Ото тоби укроп помешал. Покрошишь его и в морозилку сунешь.
- Хорошо. Зачем ты 3 курицы зарубила?
- Тоби дви, подруге вадну. Прости, если обидела, я всё никак твово имени не выговорю, - обратилась она ко мне.
- Эльвира. Люся меня Элей зовёт.
- Нерусская что ли?
- Русская, но родителям хотелось дать нам звучные имена. Сестра у меня – Бригантина.
- Батюшки, свет!
- Но мы её Галей зовём.
- Прям, как мини. Так тоби, може, ещё утю зрубить?
- Да вы что, Галина Борисовна! Я тут, как на курорте 2 дня отдыхала, а мне ещё и курицу в дорогу. Это по-королевски.
- Тю, скажешь тоже!
- Нет, правда, как у вас тут хорошо! Мы с мужем пока только мечтаем о даче, чтобы вот так, на выходные приехать на вольный воздух. Пусть там ничего не будет расти. Просто приехать, посидеть вечером у костра, поесть шашлык…
- Ото я тоби скажу. Ежли ничё не посадишь, земля на тебе обидится. Земля должна знать, что она нужна.
- Ну, может, со временем придёт. Я имею в виду желание сажать что-то, выращивать.
- Не тока придёть, тока землю почуешь, захочешь еще и еще!
- Галина Борисовна, а как вы начинали? Неужели вы сразу знали, как хозяйство вести, где что сажать, когда удобрять? А животные? Это же целая наука!
- Элька! Ты со своим двойным образованием и академическим воспитанием никогда не переедешь в деревню.
- Люсь, обижаешь. Мне очень тут понравилось. Купим с Денисом участок. Сначала посадим сад, а когда выйдем на пенсию, переедем туда, разведём хозяйство и будем жить, детям помогать.
- Так, через полчаса автобус! – перебила мою пламенную речь Люська.
Степаныч помог нам донести сумки до автобуса, мы расцеловались с бабой Галей и «помчались» с ветерком по пыльной дороге «до дому, до хаты». Люся молчала, задумавшись.
- Люсь, я так думаю, что ты уже и сама поняла, почему твоя мама не хочет в город?
- Не знаю.
- Здесь она живёт своей жизнью, каждую минуту востребована, а в городе зачахнет – умрёт от скуки.
- Да?
- Я так думаю. Ну, заболела зимой – эпидемия гриппа была, как всегда. Зато сейчас – кровь с молоком. А почему она разговаривает так? Это по-украински?
- Это так называемый малоросский сленг. Она ещё более - менее понятно говорит. Ты других не слышала. Я как-то гостила неделю, наслушалась. Без переводчика не поймёшь. Тут же казачье поселение.
- А Степаныч нормально разговаривает.
- Он здесь недавно живёт. Я его ещё и не видела ни разу. Мама сказала, что его дети купили дом под дачу. Несколько раз приезжали, а в прошлом году Степаныч остался зимовать и теперь тоже не хочет в город.
- Да у него там всё замечательно. Может, и с мамой ближе сойдутся.
- Да, мне тоже так показалось. Хорошо бы. А то живёт тут одна, что-нибудь случится, а я последней узнаю.
- Ты бы ей сотовый купила, чтобы чаще общаться.
- Покупали мы ей. Она то забудет на зарядку поставить, то забудет на какие цифры нажимать, то вообще забудет его в доме, а сама целый день возится в огороде. Звонишь ей, звонишь, она трубку не берёт, я с ума схожу.
- Надо было спросить у Степаныча, у него скорей всего есть сотовый, вот бы был и повод лишний им встретиться!
- Ох и хитрая ты, Элька! Точно! В следующий раз проверну это дельце.
Люся заулыбалась, мне тоже стало на душе спокойней. Как хорошо, когда людям хорошо!
Скоро мы выехали на нормальную асфальтированную дорогу и перенеслись мыслями домой.