На фото- наша Муська
Щербакова Инна, Москва
У нас в доме появился котёнок: спонтанно, вдруг, до этого ни разу не обсуждалась такая возможность. Можно сказать, совершенно случайно, по дороге в лес проходили мимо ветлечебницы, прочитали вывеску учреждения, автоматически поднялись на крылечко, открыли дверь и…бездумно взяли распоследнего оставшегося неоприходованного котёнка.
Почему? Нет ответа до сих пор. А может это и к лучшему, все отвергали, а мы, такие растакие раз и взяли, а затем, раз и вмиг полюбили, и не так себе, а сильно и навсегда. И кажется никого никогда так не любили, и избаловали сразу, а теперь безнадёжно и страдаем, терпим, ужасаемся и всё равно восторгаемся, короче любим без ума и без памяти, так как, наверное, уже нет ни того ни другого.
С выбором котёнка не было проблем, т.к. выбора не было. Не было проблем и сего именем: имя должно быть классическим – Муська. Простенько и со вкусом. Не какой-то эксклюзив. Если поначалу киска была абы «никакая», то когда выросла и опушилась – краше её, кажется, нет на белом свете, и быть не может. Дымчатая, почти голубая, симметричные белые носочки, а на задних лапках – белые гольфики, блеск! И всегда белоснежные, и стирать не надо.
А охотница какая поразительная за всем, что двигается, летает, ползает, плавает! Ушки всё время на макушке, даже если крепко спит. Стоит только неслышно открыть запретную для неё дверь( в одну из комнат, куда ей нельзя), не видя этого, не слыша практически, каким-то непостижимым образом успевает всегда проскользнуть незаметно перед нами. Любая открытая дверь, створка, щёлка, дырка влечёт её неотвратимо. Совершенно бесстрашна в освоении новых и новых пространств и особенно высот.
Муська заполонила собой всё пространство квартиры и заняла или даже отобрала всё наше время: она хочет играть непрерывно, просто требует очень настырно, в противном случае начинает подстерегать, бросаясь из-за углов то на ногу, а осмелев и на спину, всегда неожиданно и, порой, очень больно из-за её когтей. Но, поскольку, ночь её стихия, а она охотница-хищник, то что с неё возьмёшь, поэтому ночью страшно идти в туалет.
Одновременно с этим мы умираем со смеху, глядя на её проделки, смеёмся утром, смеёмся вечером, невзирая на массу разбитых ею вещей, не наказываем, решили, пусть растёт в радости, ведь взяли для обоюдного удовольствия, чего её воспитывать и откуда у неё могут быть хорошие манеры? Беспородная, детдомовка, «брошенка» - она и есть детдомовка –«шпитонка», так называли человеческих детей из интернатов.
Чего захочет, добьётся всё равно, рано или поздно. Хорошо запоминает, куда кто положил запрещённую для игры вещь или вкуску, и предпринимает всё возможное, чтобы добыть её непременно, её настойчивость при этом поразительная. Чтобы достичь верха двух с половиной метровой стенки, ухитряется по шторам долезть до потолка и оттуда ловким боковым манёвром прыгнуть куда надо.
Её влечёт к покорению всё новых и новых вершин. Обследованы все верхние крышки настенных, книжных полок и шкафов, холодильника, заняты все командные высоты и идёт наблюдение за нами с них.
Время летит, и Муська растёт, проказит, хулиганит уже по-крупному, по-взрослому. Ей уже пять месяцев, уже она девушка и, соответственно, заневестилась: почти всё время занята своим туалетом, нализывается до бесконечности, тронуть её нельзя, чтобы она тут же не начала приводить себя в порядок, зализать это место, где шёрстка не идеальна, и вернуть в исходное состояние свою великолепную шевелюру. Кстати, в результате усиленного кормления её мех стал и по густоте и по пушистости лучше «голубой» норки. И эта красота требует выхода, всеобщего признания, так сказать.
И киска стала проситься, нет, хуже – требовать «выхода в свет»:сначала просто висела на ручке входной двери, потом поняла, что дело не в ручке, а в ключах, и стала висеть на связке ключей. Обрываясь и вновь вися, при этом издавая невыносимое мяуканье. Конечно, по – человечески можно её понять, хочется освоить ещё одно притягательное пространство, куда периодически уходят хозяева, и возвращаются, пахнущие неизвестными волнующими запахами, всегда оттуда принося разные вкусности. Ну как туда не хотеть?! Да невозможно! Пришлось и тут пойти ей навстречу, принять условия игры.
Мы начинаем команды:
-Заключённый 10-26(адрес нашей квартиры), на выход!
И отворяем дверь клетки-камеры, а при этом поём арию Кончака из «Князя Игоря»:
-«Разве ты живёшь как пленник? Разве пленники так живут?»
«Пленница» так к этим прогулкам привыкла, что распоясалась до крайности – не стала бояться звука закрываемой входной двери, всё равно пустят, разыщут, требовала прогулок неоправданно часто, не загонялась, не возвращалась обратно, более того, валялась на грязной лестнице, хоть на каждой ступеньке.
Беда и только!
И тут мы уже пожалели, что вовремя не занимались правильным воспитанием. Да и дело, думаем, не только в этом.
Похоже, что у неё «заиграли гормоны» , и нализывала она себя не для конкурса красоты, а для банального кота. Я, со своей стороны, пыталась ей внушить, что коты - жуткая гадость, «козлы вонючие»! Но она не верит, хочет проверить на своём опыте, дурёха!
Внушаю ей:
-Ведь поматросят и бросят! По себе знаю!
Куда там…Слушать не хочет, природа берёт своё, против инстинкта не попрёшь.!
Мне даже приснился страшный сон. Поднимаюсь я по лестнице на наш девятый этаж, а на каждой ступеньке сидят коты, коты, море котов…Я ногой раздвигаю их, чтобы пройти, а они орут, шипят, наконец вижу нашу входную дверь, и, о ужас, она ритмично выпухает, пульсирует от напора и энергичных прыжков нашей Муськи, кажется сейчас выбьет её – так ей нужно наружу, к ним.
Проснулась в холодном поту: дневные тревоги не дают покоя ни днём, ни ночью.
И решили мы с сестрой облегчить себе жизнь, ставшую невыносимо трудной из-за невыносимого стремления нашей кошки к осуществлению своего естественного желания.
О, прости нас, Господи!
Мы отнесли кошку в ту же клинику, откуда её взяли и сделали «всё как надо».
Зажило всё на кошке, как на собаке, а нитки из швов она сама себе сама повытаскивала, даже без вмешательства хирурга, как мешающие её красоте, даже не пришлось ещё раз обращаться в клинику.
Но желание выйти на свободу она не утратила. И опять «заключенный 10-26» требует не только положенных ей прогулок, а хуже того- хоть бы вообще не уходила с лестницы. По-прежнему гуляет сама по себе. И мы были вынуждены снова с этим смириться.
Наступило «бабье лето». Оживились мухи и старухи, все повылезли на солнышко, на балконе туча мух, а кошка просто как с ума сошла: стонет от нетерпения и жажды поймать их. Надо поймать самой, и непременно - каждую.
Пол усеян мёртвыми мухами. Каждую надо поймать, прикусить, поиграть, снова прикусить. Это днём, а ночью ещё хуже. Любимым занятием кошки стало: как только включим лампу, смотреть опять на потолок, как вьются ночные мотыльки, только уже на потолке, и мухи вокруг абажура.
Это так сильно волновало её, что она периодически постанывала от нетерпения и возбуждения. При этом рот её был всё время в движении, напоминающим жевание пойманной жертвы. Смотреть на неё при этом было так забавно, что не надоедало нам так же, как и ей.
Наблюдать за её страданиями, может, было немного садистским удовольствием и оно, наше наблюдение, прерывалось тем, что мы сами начинали ловить эту живность. Все втроём носились с подручными средствами, чаще всего со шваброй, и, если кого- то удавалось убить наповал, то отдавали кошке, но к мёртвым мухам и бабочкам она сразу теряла интерес, её интересовали только слегка призадушенные, полуживые, с которыми еще можно было поиграть.
В ходе охоты, разумеется, кое-что разбивалось, мы падали друг на друга, отдавливали хвост кошке, нам и ей ноги, но никто не замечал ничего, пока не валились от смеха на пол или на диван все. Это было удовольствие на все 100!
Однако, если кошка всё бы время бдила и не спускала глаз с потолка ни на минуту, то нам через какое-то время хотелось переключиться на что-нибудь более человеческое.
Это кошкино занятие - постоянное наблюдение за потолком - напомнило мне одну давнюю историю , случившуюся во время моей работы в институте.
В один прекрасный день в лаборатории появился аспирант из далёкого Дагестана. Он был чемпионом по борьбе в своей республике, и поэтому , как национальный кадр, был послан заодно заниматься наукой, и, конечно же, в столицу- так было принято в СССР.
Так вот. Оставил он в ауле семью, в которой был маленький ребёнок- грудничок и обещал вернуться туда года через три. Мама и родственники показывали ребёнку всё время на портрет отца, висящий на стене. Папа представал перед ним густо заросшим чёрными волосами, пробивающимися даже сквозь майку с красной чемпионской лентой через плечо, а родные говорили:
-Это твой папа!
Потом показывали на небо и говорили:
-Он ту-ту!
Мальчик рос, уже часто бегал по двору со сверстниками, а на их вопрос об отце отвечал:
-Ту-ту! – и показывал на небо. И, как всякий мальчик, очень ждал своего отца и до боли в глазах всматривался в небо, и на редкие самолёты - тоже, и ждал, ждал папу именно с неба, хоть и не представлял себе этого.
И вот однажды, как снег на голову, а на самом деле - закончилось обучение в аспирантуре, появился на пороге дома настоящий отец. Правда, без красной ленты, не голый, совсем не похожий на того, с портрета, но главное - он не спустился с неба! Мальчик заплакал, не узнал отца, и всё повторял, глядя на небо:
-Ту-ту!
И долго ещё он привыкал к «дяде», всё так же с надеждой поглядывая на небо.
Так и наша кошка - она каждый миг ждала из каждого уголка, глядя на потолок, когда там появится её жертва. Успокаивалась, когда гасили свет. Но стоило его включить, как взгляд её снова устремлялся в потолок.
Этим она напомнила мне того мальчугана, а посему получила вторую, только мне понятную кличку – Тутусик, очень ей подходящую, и вскоре она стала откликаться и на неё.
Когда-то, она ещё сонная, позволяла переворачивать её, гладить по животику, не кусалась и не царапалась, как обычно, и тут эта кличка, Тутусик, очень шла ей.
Обычно в руки она не давалась, или же сразу же спрыгивала, а уж как кусалась, что только ссадины мы каждый вечер смазывали йодом. Обстричь ей коготки не удавалось никак, а следы от них заживали очень долго. Ночью она вспоминала, видимо, как питалась молоком, и искала любую часть тела, чтобы присосаться, при этом очень энергично работала лапками с выпущенными коготками.
Не перестаю удивляться , какие непостижимые животные –кошки, и как безумно интересно наблюдать за их сверхъестественными способностями интуитивно, без слов, понимать нас, чувствовать наше настроение, разбираться в наших отношениях, эгоистически вмешиваться, требовать внимания, держать под контролем всё и всех.
Бихейвиористы( специалисты по изучению поведения животных, от англ. Глагола behavior) много интересного могут рассказать о них.
Так один из экспериментов был такой:
Перед клеткой с мышами проигрывали на магнитофоне запись звуков, как кот, чавкая и хрустя косточками, поедал мышонка. И что же? Мышки все погибли при прослушивании этой записи, а при вскрытии у всех был обнаружен инфаркт миокарда, хотя они кота в глаза не видели, и, конечно, не могли наблюдать, как он зверски поедает их собрата.
Я начинаю думать, что, кажущиеся нам более простыми, наши братья меньшие живут в более сложном, чем нам представляется, мире, где инстинкты порядком угасли у нас, а у них играют всю ту же великую роль. И, кажется, они понимают нас, обходясь без общего языка и второй сигнальной системы, лучше, чем мы их. Мы как жители разных планет: смотрим и не видим, слушаем и не слышим.
А ещё была у нас такая корыстная мыслишка, что кошечка наша будет ещё и целительницей. Мы надеялись на это, поскольку не раз слышали о таких чудесных способностях у кошек. Будто они сами обнаруживают больные места у хозяев и ложатся на них. А таких мест к старости у нас набралось ох как много! Хоть круглосуточно кошке лежать -не покидать наши болящие места.
Но, какое там!
Может кому-то и повезло с лекарем, только не нам. Её даже в руки не взять, не погладить, сразу же вырывается, т.е. ничего не делала она того, чего ей не хотелось. И мы тут снова убедились, что наша кошка будет гулять сама по себе, нечего на иное и надеяться! И как бы она, к примеру, стала лечить нам голову, если пока от неё самой у нас одна головная боль!
Я начинаю верить артисту Юрскому. Как-то он выступал на ТВ и откровенно признался в невообразимой любви к своей дворовой кошке. Она царственно возлежала у него на коленях во время интервью. Он рассказывал, что как-то из-за неё он даже отменил гастроли. А посмотрели бы вы на неё – она просто никакая по сравнению с нашей Красоткой!
А вот поди ж ты, а потому что любимой может быть самая некрасивая кошка, потому что любовь – это тайна, и этим всё сказано! И любят не за что-то, а даже вопреки здравому смыслу!
Потому-то мы и любим, и делаем всё, что она захочет, хоть иногда без желания.
Похоже, Муся поработила нас и «прихватизировала», и уже не мы, а она в доме Хозяйка, осталось только узаконить это состояние, переписав квартиру на неё, и - аминь!