Возвращаюсь. Автобус хороший, с ветерком. За окном сто раз виденные, но по-прежнему великолепные просторы юга Красноярского края. Жара, 31 градус, первое июля. Позади отличная неделя отдыха на озерах.
Мы с сыном и его другом загорели, поплавали, попроведовали деда и любимую сестру. Несколько впечатлений даже стоит и написать.
День на третий нашего маленького отпуска моя сестра, в силу своей сердобольной натуры, отправилась угостить умирающую старушку, а меня оставила во дворе.
Двор, как двор - пятиэтажные хрущёвки, железные покрашенные детские горки и качельки... короче, типовой набор провинциального городка. На удивление, совсем пустой.
- О, покурю пока, - решила я,дети ещё не выбежали поиграть, - Сяду тут в уголке, никому не помешаю.
Тепло так, легко, думается только о хорошем. Сладостная первая затяжка, блуждающая улыбка на лице.
- А вы в Бога верите? – раздался голос, в первую секунду даже непонятно откуда, как с того света. Буквально волосы на голове потянулись к небу и дым застрял в зубах, стараясь не выйти наружу. Из – за спины вынырнула тщедушная старушка с хитрым взглядом. Обойдя меня сзади, она остановилась напротив и принялась всматриваться своими глазами человека, подсевшего на сетевой маркетинг.
- Вот поверили бы, и он избавил бы вас от курения.
То, что это Свидетель Иеговы сомнений не было. Они отличаются от обычных людей хитрым, чуть презрительным взглядом, жуткой навязчивостью и неуловимой глупостью.
- Я православная, хоть и курю, - дерзко парировала я.
- Ну и что, что православная, Бог один, - упёрто не отступала она.
- Да знаю я, спасибо женщина, идите уже, - запротестовала я уже твёрже.
Она же, укоризненно покачивая головой, почему-то пятилась, бубнила о каре небесной, пока не скрылась за углом дома.
Настроение испортилось, сигарета не лезла на свое привычное место. А самое противное, что успела она всё-таки капнуть своим фанатично-сумасшедшим ядом в мою, в то время расслабленную, душу.
Махая пустой сумочкой, сестра, наконец, вышла из подъезда. Выслушав мой рассказ, она долго смеялась и подняла мое потерянное настроение. Действительно, вот она и в церковь ходит, и посты соблюдает, а меня никогда не воспитывает. Хочешь кури, хочешь верь, хочешь не верь - твоё дело. Главное, чтобы к ней не приставали, так и она не будет приставать.
Помимо всех человеческих качеств, у неё есть талант. Она превосходно готовить еду! Кто скажет, что это не талант, пусть даже дальше и не читает. Не то, чтобы иногда, собрав все свои стимулы, обязательства и желания, а каждый божий день.
- Тонь, блинчики с клубникой дети уже съели, сейчас придём и я сделаю им пиццу. По быстрому заведу тесто, пирожков и беляшей ещё сжарю, да суп сварю. Можно и немного кексов спечь с изюмом.
- Зачем столько-то, ты же на посту?
- Да я себе супчик грибной и приготовлю. В этом доме, где мы были, живет мужичок один. Он на день приехал, завтра утром назад на вахту вернётся. Так он обещал посылочку Серёжке передать. У них на вахте в одной комнате десять человек. Каждому по пирожочку с луком и яйцом, да по беляшу.
- Смотри. Весь день провозишься.
Быстро передвигаясь по кухне, даже не передвигаясь, а как бы образовываясь то там, то тут, она осуществила весь свой план за пару часов. На большом блюде остывали горячие кексики политые глазурью. Огромная пицца уже переместилась в гостиную, и дети уплетали её, запивая молоком. Двадцать горячих беляшей и пирожков аккуратно уложены в пакет, отдельно от конфет и шоколадок.
- Пойдём. Я на секунду к бабушке, а ты жди меня у соседнего подъезда.
"Секунда" длилась уже минут десять. Во дворе уже толпились много детей, три женщины и небольшая рыжая собачонка. К моей лавочке она подбежала не случайно. На первый взгляд даже симпатичная. Но не я её интересовала. Пакет с пирожками привлекал её гораздо больше. Сначала она принюхалась, потом встала передними лапами на скамеечку и совершенно нагло полезла мордой в благоухающий пакет. Это не смотря на то, что я держала его на коленях. Глаза собаки показались мне какими-то знакомыми. Внезапно поняла - они в точности как у той женщины, расстроившей меня днём. Я подняла пакет повыше и твердо произнесла:
- Фу, иди отсюда!
Но нахалка и не думала уходить. Чем выше я поднимала этот благоухающий, ещё горяченький пакет, тем выше прыгала эта собачонка. Народ начал подтягиваться к моей лавочке.
- Женщина, дайте один пирожок собаке. Что вам жалко, у вас вон сколько их.
- Не могу я дать, тут ровно столько, чтобы на всех хватило, на вахте. Если я дам собаке, то не хватит людям.
Но толпа явно была не на моей стороне. Собака им давно знакома и любима, а я чужая, чего меня жалеть.
- Она, наверное, голодная, - жалостливо вздохнула женщина с детской коляской, не обращая никакого внимания на то, что я кручусь, пытаясь отогнать собаку. Пнуть было никак нельзя, это ровно, как подписать себе смертный приговор!
- Она укусить может, - весело шутил мальчик, лет десяти, брюнет с чуть раскосыми глазами.
В этот момент за спиной появились ещё три веселые дворовые собачонки. Мои позиции ухудшились напрочь. Достав свободной рукой кошелёк и вытащив из него сто рублей, я протянула их мальчику , стоящему поближе ко мне:
-Возьми, купи им колбасы.
Молниеносно выхватив денежную купюру, чёрненький отбежал, крикнув на ходу:
-Я сдачи принесу.
-Да не надо.
Пока собаки отвлеклись на беготню, пришлось прошмыгнуть в подъезд, где в тот момент моя сестра растягивала "секунду" до двадцати минут. Рыжая собачонка пыталась проникнуть со мной, но я тоже не так проста. Я вовремя захлопнула дверь перед её носом. Стоять в грязном подъезде пятиэтажки удовольствие небольшое, но куда лучше, чем посреди толпы, которая тебя явно осуждает. Сестрёнкина "секунда" пошла уже на двадцать пятую минуту. Я заскучала на площадке между первым и вторым этажом. По ступенькам поднимался худенький мальчик и, о Господи, опять с тем же знакомым мне взглядом.
- Это вы сто рублей дали?
- Я.
- Сдачу он себе оставил.
- Да и пусть.
Мальчик поднялся до второго этажа и позвонил в дверь. Вдруг, он круто повернулся.
- А пирожок-то вы не дали. Жалко?
- Мальчик, если мне сто рублей не жалко, то при чём тут моя жадность. Не могла я, это не моё.
Но он даже не повернулся, так и остался при своем мнении.
- Да что за чёрт, опять настроение испортилось, - вертелось в голове.
Выйдя через полчаса от своей старушки, сестра опять смеялась. Когда пирожки благополучно были отданы, мы поплелись домой.
- Ты что, расстроилась?
- Уже нет, но я думаю. Если бы дала собачке пирожок с луком, то ,поди, она его и не съела. Ей беляшик подавай, заразе.
Тут уж сестра хохотала. А вы бы как поступили,а?