Зиновий Ясниковский – бригадир сборщиков тепловозных дизелей, его бригаде, одной из первых на нашем заводе, было присвоено звание коллектива коммунистического труда. Это огромный, плечистый еврей с добродушным лицом, над которым господствует большой крючковатый нос. Хитрая улыбка, весёлые лучистые глаза, широкие натруженные ладони – вот Ясниковский.
Мы встречаемся где-то в закоулке их шумного цеха. На дворе – 1967 год или, может, начало следующего. Только что Москва показала по телевидению выступление деятелей советской науки, культуры и литературы – представителей советских граждан еврейской национальности. Они дружно опровергли «легенду об антисемитизме в СССР» и высказали бурное негодование по поводу провокационного заявления Голды Меир или ещё кого-то из руководителей Израиля, объявивших о том, что советских евреев, как и любых других, готовы принять в этой стране и предоставить им гражданство. Аркадий Исаакович Райкин, скорбно глядя в камеру своими печальными семитскими глазами, почти молчаливо протестовал против столь нелепого и необоснованного приглашения. Актриса Элина Быстрицкая недоуменно пожимала красивыми плечами: мол, как так можно?! Генерал Драгунский, дважды Герой, в третий раз героем стать не пожелал – резко отмежевался от сионизма-экспансионизма. Помню, мой приятель-художник, тоже еврей, человек аполитичный, но язвительный, называл всю эту компанию «группой дрессированных жидов». Как бы кто из нас тогда ни относился к идее бегства из СССР, но смотреть на экран было неловко и конфузно.
Вскоре власти подобную встречу организовали и у нас в Харькове. В одном из залов собралась городская общественность. Перед нею выступили еврей-учёный, еврей-артист, еврей-художник, еврей-рабочий… В качестве рабочего был приглашён Ясниковский.
– Я сказал им так, - говорил Зиновий, держа меня за пуговицу. – «Расскажу вам, товарищи, об антисемитизме в нашем цехе. Однажды я тяжко заболел. Когда вышел после болезни на работу, ко мне подошёл председатель цехкома, щирый украинец. “Ясниковский, - сказал он, - я снимаю тебя с работы. Вот тебе путёвка на курорт, бесплатная. Езжай немедленно и, пока не выздоровеешь окончательно, на работу не выходи: не пущу!” - Вот как поступил со мной, дорогие товарищи, этот «антисемит»! И я таки да вынужден был поехать лечиться, и я таки да вылечился!» Все меня слушали и были довольны, уж так аплодировали…
Он отпустил мою пуговицу, тронул за плечо, улыбнулся лукавой своей улыбкой и доверительно произнёс:
– Между нами говоря, он таки да антисемит, этот Боженко. Если б мог, он бы меня зажарил на сале. Но я им нужен здоровый – я им делаю план. Но я же этого рассказать не мог – меня бы не так поняли…
И снова ухватив меня за пуговицу, поблескивая живыми глазками, понизив голос до «секретного» уровня, он проникновенно сказал:
– Слушайте, но как вам это понравится: вот наши дали там этим «газлоним» – этим бандитам арабам, - аж земля затрещала!!!
…Его речь на встрече общественности по поводу провокации сионистов Израиля вошла в брошюру, изданную в Харькове по материалам того собрания.
Моя пуговица все эти годы надёжно хранила тайну нашего разговора
------------------------
Далее - рассказ "Вмупрвано в гранит" http://proza.ru/2011/07/02/660