В общежитие по улице Перевозная Вера приехала за день до занятий. Комната ещё пуста. Она бросила свой лёгкий чемоданчик на одну из четырёх кроватей и распахнула окно.
Вот оно, начало новой жизни! Из соседней комнаты доносится голос Ободзинского – «Восточная песня». Совсем недавно Вера замирала от итальянских песен Муслима Магомаева. Теперь, помимо исполнителей, она трепещет душой и перед композиторами: Давид Тухманов, Таривердиев, Евгений Дога, Андрей Петров…
Кто-то завозился возле двери. Через минуту Вера и маленькая толстушка Лида уже втаскивают чемоданы, коробки, сумки, свёртки, заполняя всё пространство небольшого жилища. Это Лида Каширина переезжает из заводского общежития в студенческое! Потея и шумно дыша, она расставляет, развешивает, раскладывает свои вещи и при этом без умолку щебечет. У неё тьма всяких платьев, юбок, блузок, туфель, босоножек. У Веры замельтешило в глазах. Когда она выразила недоумение, зачем, мол, так много одежды, Лида расхохоталась:
— Наивная! Ой, наивная!
Из тяжёлого ящика посыпались книги, среди них — ноты. Вера недоверчиво показала мизинцем на нотные альбомы:
— Разбираешься, что ли?
— Да так, музыкальная школа,— отмахнулась девушка.
— Ой, здорово! А ты мне поиграешь? — у Веры загорелись глаза.
К вечеру Вера знает о Лиде всё. Та уехала от обеспеченных родителей из районного городка в поиски приключений. Два года работала на заводе и выбирала себе мужа. У неё уже пятнадцать женихов, один лучше другого. Знакомилась на танцах, в парках, барах и ресторанах. Она прямо-таки запуталась в этой массе кавалеров. Наконец, остановила свой выбор на некоем Мише, курсанте из Военно-морской медицинской академии. Только вот никак не могла ему сознаться, что работает табельщицей на заводе. В институт из-за этого поступила. Теперь ждёт его с надеждой на счастливую совместную жизнь. Сейчас они, курсанты, в море, на практике.
— А у тебя есть парни? — спросила Лида.
— Вообще-то были… два,— смутилась Вера оттого, что у неё так мало парней.
— И что же у тебя с ними было? — настойчиво продолжает допрос новая подруга.
— А ничего не было,— совсем уж зарделась «сама скромность».
— Ой, наивная,— снова смеётся толстушка.
Начались занятия в институте, в светлых, просторных аудиториях. Вере безумно нравится эта студенческая атмосфера. Будь вместо шести часов занятий десять, она бы, наверное, только радовалась. Лида же еле выдерживает три пары лекций и бежит, сломя голову, в общежитие. Наряжается, красит глаза и губы и сидит, ждёт своего возлюбленного.
В первые же дни дружбы Вера, взяв у коменданта ключ от красного уголка, повела подружку играть на пианино. Лида послушно исполняет то, что знает наизусть, затем по нотам, что попросит Вера. При этом она быстро устаёт, путается и, наконец, начинает импровизировать, подпевая себе под нос всякие модные песенки. Вера, не отрывая глаз, смотрит на маленькие Лидкины ручки и благодарит судьбу за то, что у неё появилась такая компетентная, творческая подружка.
— Ты ведь могла бы стать музыкантом, зачем тебе этот институт?
— Наивная, чтобы играть на сцене, сельской музыкальной школы мало! — на этот раз без смеха говорит Лида.
Побывали они на концерте Давида Ойстраха. Веру поразил даже не сам концерт, а то, что безбилетников — любителей скрипичной музыки — на улице оказалось раз в пять больше, чем мог вместить концертный зал. Люди тянули к ним руки и умоляюще просили лишний билетик.
А Миша-то не приходит. Лида тускнеет с каждым днём.
И вот Вера мерит шагами ограду Военно-морской медицинской академии. По просьбе подруги она должна отыскать Мишу и сказать ему, что Лида… умирает.
Задание Вере явно не по душе. С какой стати она будет врать незнакомому человеку? Пусть сама идёт и разбирается.
Вернувшись ни с чем, Вера застаёт подругу в постели якобы умирающую, только в красивом дорогом белье, с причёской и макияжем.
— У них занятия с первого октября,— соврала Вера.
Уже октябрь, а Миши нет. Сама Лида пойти к нему почему-то боится.
— Давай сходим вместе, пригласим его на вечер,— предлагает Вера. Но и этот вариант несчастная влюблённая отвергает. Но по-прежнему ждёт его по вечерам, никуда не отлучается, вздрагивает от каждого стука в дверь.
В один из ненастных осенних дней Лиде действительно стало плохо. Она начала задыхаться, губы посинели. Скорая помощь увезла её с острым приступом стенокардии. Какие уж тут причёска и макияж! Волосы разметались на подушке, на лице капельки пота. Только и успела прохрипеть наказ, чтобы Вера о её болезни ни в коем случае не сообщала родителям.
— Выздоравливай! Стенокардия не инфаркт,— криво улыбнулась Вера.
Снова топчется она возле знакомой уже ограды, но теперь уже по собственному желанию. Что она скажет незнакомому Мише? Наверное, рванёт его за воротник:
— Что же ты, такой-сякой, делаешь?
Будущий военно-морской хирург оказался совсем маленького роста. Смазливое мальчишеское лицо, чёрные как смоль волосы, глаза, правда, серьёзные, на одном уровне с Вериными. Могла бы, наверное, обратиться к нему на ты, но растерялась:
— Миша, я от Лиды. То есть, я сама пришла, она не знает об этом. Вы почему-то игнорируете её. Она вас ждёт. Но если вы не хотите, то лучше не приходите. Лида сильно болеет стенокардией. Я не скажу ей, что была у вас, если вам так надо.
Миша слушает её, не задав ни единого вопроса. Вера с горечью убеждается: Лида ему не нужна. После неловкого молчания Миша, наконец, произнёс:
— Пусть будет так, как вы предлагаете. Простите.
Возвращается Вера к себе под холодным осенним дождём и на чём свет стоит корит себя:
— Убедилась! Как будто не ясно было с самого начала, что именно так и произойдёт. Хорошенькая, умненькая Лидка растеряла что-то очень важное. А теперь вот ещё и здоровье…
Всю зиму Лида провалялась в больнице, безнадёжно отстала в учёбе. Весной, подлечившись, она перевелась на заочное отделение экономического факультета и устроилась работать в институте бухгалтером.
Веру она не забыла. Через два года пригласила на свадьбу. Её избранник — высокий стройный блондин. Невеста на самых длинных шпильках в своих крошечных туфельках с фатой на вы-сокой причёске едва достаёт ему до плеча.
— Ну, как? — подмигнула она Вере.
— Да уж получше того недомерка,— неожиданно вырвалось у подруги.
— А ты откуда знаешь про недомерка? — испугалась Лида.
— Да приходил он потом, искал тебя, в общем,— совсем запуталась Вера,— я сказала, чтоб катился подальше, что у тебя есть парень из ансамбля.
— Какого ещё ансамбля?
— Песни и пляски имени Александрова. Да зачем он тебе? Разве породу портить! В первую очередь о потомстве думать нужно. Ты молодец, рослого парня подыскала. И он найдёт себе девушку высокую. И будет в природе равновесие!
Лида подозрительно, недоверчиво сверлит Веру глазами.
Ну да ничего, простила.