Вопчем пришли мужики втроём к Светке-Бельме за самогоном. Да так у неё и остались его дубасить. Шкет, который с зоны откинулся, устал и прилёг на шконке, а Серёга и Лёха бухать продолжают.
Лёха как глянет на Шкета, так и заржёт как конь.
Серёга и Светка на него поглядят, а он им - не могу на эти уши спокойно смотреть, п...ц!
А уши у Шкета были и вправду как лопухи и ещё торчали в стороны. Череп у него лысый, синий, а уши розовые тторчат - точно, прикольно.
Тут Серёга и говорит - у меня классная идея, уши надо ему гвоздями к голове присобачить.
- Точно! - говорит Лёха. У него с чувством юмора всегда хорошо было, поддержал идею. И полез искать гвозди - молоток прямо на столе лежит, им Света банки с огурцами открывала.
Гвозди сперва нашли сотку, но бить побоялись - говорят - убьём, ещё судить будут. Но там ка раз ещё банку толевых гвоздей нашли. Задумались - типа, может, не удержат, уши уж больно большие и пружинят.
Ну, стали они эти гвозди в уши забивать Шкет спит как мёртвый, ему два гвоздя уже забили, когда проснулся. Проснулся, как выскочит из-под Лёхи (тот на нём сидел), табурет схватил, тыц - в Серёгу.
Табурет добрый, крепкий, тот - тыц - и упал замертво.
Лёха тут рыбкой в окно сиганул, а Светка-Бельма ржёт-заливается.
Шкет кинул табурет в окно вслед за Лёхой, и ушёл, самогонку захватив - уши лечить.
Серёга полежал чуть и встал - крепче табурета оказался, значит.
Тольк потом Шкету в деревне проходу не было - как он в магазин или ещё куда не зайдёт, все ржут - вспоминают, ка ему гвоздями уши приколачивали. Года два он так пожил, потом ушёл куда-то.
А народ, как этот случАй вспомнит, всё равно ржёт ка оглашенный.