Она сидела на окне и смотрела на ночную улицу, освещённую огнями фонарей и светом луны. В наушниках играла какая-то музыка. (Кажется, «Bound to you» из «Бурлеска». Очень красивая мелодия) Она сидела, глядя на постепенно засыпающий город, и думала о том, что успела пережить за этот удивительный день. Самый длинный и самый незабываемый день в её жизни. День, за который она успела влюбиться, поверить в чудо, переменить все свои жизненные приоритеты и потерять того, кого искала всегда…
Утро как всегда началось с чашечки ароматного кофе и маленькой шоколадки. Вообще-то она понимала, что шоколадки не самая полезная вещь для фигуры, но где-то она вычитала, что все калории, которые употребляешь на завтрак, успевают сгореть уже к обеду и решила позволять себе эту маленькую слабость. Чащку она, разумеется, вымыть, как всегда, не успела, потому что те 15 минут, которые она оставляла себе про запас, ставя будильник, заменялись получасовым «Ну ещё пару минуток и я обязательно встану. Вот только сон досмотрю и встану. Честное студенческое». Оставалось загадкой, к кому были обращены эти содержательные монологи. К подушке, которая под утро становилась удивительно мягкой и уютной или к одеялу, которое ласково грело её зябкие ноги. Впрочем, это было не так уж и важно. В 7.00 она понимала, что если немедленно не поднимется с кровати, то не покинет её уже никогда и, зевая, шло варить кофе.
Первая пара. Она сонными глазами смотрела на бодренького Капалкина (подходящая фамилия, на зачётах только и делает, что до всех «докапывается») – преподавателя философии и размышляла над тремя вопросами:
1) Как ему удаётся всегда быть таким бодрым на первой паре?
2) Какому… «гению» пришло в голову поставить философию первой парой?
3) Выключила ли я дома утюг?
Последний вопрос волновал её особенно сильно. Всё-таки философия философией, а её маленькая «однушка» дорога ей как память о безвозвратно ушедшем детстве. Она даже собиралась уже плюнуть на скучную лекцию и пойти домой, как вспомнила, что утюг она сегодня вообще не включала.
- Алла, вы, конечно, очень талантливая девушка, но я бы всё-таки посоветовал черкнуть вам пару строчек в свою тетрадь, - Капалкин стоял перед её партой, покусывая дужку очков, и краем глаза смотрел на девственно чистые листы её тетрадки.
«Алла, Алла… Ах, да, это же меня так зовут, точно. А я-то всё утро пытаюсь это вспомнить. Нет, пора завязывать с ночными прогулками по Сети. С сегодняшнего… Нет, с завтрашнего… Ну, в крайнем случае, с послезавтрашнего дня я ложусь спать в десять!»
Эти обещания она давала себе уже в коридоре университета, направляясь на следующую пару. По расписанию стояла «история литературы». Первым, что она заметила, дойдя до кабинета, были счастливые лица одногруппников, которые шумно обсуждали, что будут делать следующие полтора часа.
- Что все такие счастливые? – удивлённо спросила она у Лизочки Анышевой.
Лизочка была сущим ребёнком, за что её обожала вся группа. Только она могла со всей непосредственностью своего характера напомнить преподавателю, что он забыл дать им задание просто потому, что не понимала, из-за чего не должна про это спрашивать. И, пожалуй, это был единственный человек, которому такая выходка ничего бы ни стоила. Миниатюрная блондинка с огромными янтарными глазами, она всегда казалась полуудивлённой-полунапуганной, из-за чего её немедленно хотелось обнять и пожалеть.
- Да я сама не знаю, - с искренним недоумением ответила Лизочка. – Ирина Леопольдовна заболела, пришлось отменить занятие…
Лизочка ещё продолжала что-то говорить, но Алла её уже не слушала. Значит пары не будет. Вчера у Аллы была своя «история литературы», поэтому на подготовку к практике у неё не осталось ни сил, ни времени.
«Итак, что мы имеем, - рассуждала она про себя. – История литературы отменилась. Физкультура… Ну физкультуру раз в сто лет можно и прогулять, а дальше у нас всё. Можно сходить прогуляться»
С этими мыслями Алла и вышла из здания университета. Возможно, Лизочка Анышева была и права, в болезни преподавателя нет ничего хорошего, но неожиданно выдавшийся выходной не мог не радовать.
Алла села на первый попавшийся автобус и проехала остановок шесть, потом её внимание привлекла какая-то вывеска и она, напугав старенькую кондукторшу и вызвав какую-то недовольную реплику водителя, вылетела на остановку. Вывеска-то, вообще-то была совершенно обыкновенная. Девушка держит в руках кофейную чашечку, загадочно улыбается и призывает всех прохожих: «Хочешь жить со вкусом? Начни день с кофе!». Что могло привлечь её в этой рекламе, Алла и сама не понимала. С ней всегда так бывало. Сначала сделает, а уже потому думает, стоило ли это делать. Она огляделась по сторонам, улица была ей незнакома, и это было даже к лучшему. Сейчас ей хотелось просто побродить, не задумываясь о том, куда она идёт.
- Девушка, просите, а вы сильно торопитесь?
Алла даже не сразу поняла, что обращаются именно к ней. Но остановилась сразу. Услышав этот голос просо невозможно было не остановиться. Спокойный, мелодичный, таким голосом только серенады под окном петь. Девушка обернулась и увидела высокого светловолосого юношу в джинсах и сером свитере. Он стоял прислонившись к стене дома и что-то рисовал в блокноте.
- Нет, а что? – спросила Алла.
- У вас очень необычная внешность. Я заметил вас вот там, - он показал рукой на остановку, - и пока вы шли, рисовал. Мне бы очень хотелось закончить набросок. Вы позволите?
Он осторожно поправил прядь её чёрных волос и сделал несколько штрихов в блокноте. Алла смотрела на него не отрываясь. Когда он поднимал взгляд на неё, он словно старался запомнить каждую чёрточку, а, когда опускал глаза в блокнот, лицо его делалось такое… одухотворённое, что хотелось смотреть на него вечно.
- Ну, вот и всё, - улыбнулся художник. – Можешь взглянуть.
Алла заглянула в блокнот и ахнула. На неё смотрела ангельской красоты девушка, в которой она узнавала черты отдалённо напоминающие её. Глаза… да, это её изумрудные глаза (даже в чёрном карандашном рисунке было отчётливо видно, что они именно такого цвета), нос… немного неправильной формы, но тут это почему-то не бросалось в глаза так, как в зеркале, аккуратные губы, немного спутанные волосы, но всё же…
- Разве это я?
- Конечно, - подтвердил художник. – Кто же ещё? Разве ты не узнаёшь?
- Я… Да, но… Я не знаю…
Алла совсем растерялась. Она не знала что сказать, не знала что делать, она только понимала, что тот, кто стоит перед ней сейчас, увидел в ней что-то такое, чего она сама в себе не хотела замечать.
- Ты не хочешь прогуляться? – спросил художник.
- С удовольствием.
- Я забыл представиться, - вдруг засмеялся парень, - а ты даже не спрашиваешь. Меня зовут Игорь.
- Я Алла…
Они шли по этой улочке вдвоём, разговаривали о чём-то. И Алле казалось, что никогда в жизни ей не было так спокойно. Ей хотелось, чтобы этот день никогда не заканчивался, но стрелки её наручных часиков проходили один круг за другим и, когда часовая показала на цифру 11, девушка поняла, что пора ехать домой.
- Мне очень жаль, но…
- Если ты сейчас не уедешь, то потом просто не на чем будет уезжать, - улыбнувшись какой-то грустной улыбкой, закончил за неё Игорь.
- Да, - почти так же грустно улыбнулась она.
Они ешё несколько минут стояли и молча смотрели друг на друга. Она ждала, что он попросит номер её телефона или электронный адрес, но он молчал. В какой-то момент она даже захотела спросить это сама, но тут же вспомнила, что гордая и не может себе этого позволить.
- Спасибо за прекрасный вечер, - произнесла она и ушла.
Приехав к себе, Алла посмотрела в зеркало и только в этот момент поняла, что всю дорогу до дома не переставала плакать. Как, как, как она могла позволить этой проклятой гордости сыграть с ней такую злую шутку? Почему она не смогла задать ему такой простой вопрос.
«А, может, и не было ничего этого вовсе. Может быть, это был просто ангел, который спустился с небес, подарил мне несколько часов счастья и исчез».
Она сидела на окне и смотрела на ночную улицу, освещённую огнями фонарей и светом луны. В наушниках играла какая-то музыка. Она сидела и смотрела на постепенно засыпающий город. Она открыла окно, хотя жила на восьмом этаже. Её никогда не пугала высота, наоборот, она любила это пьянящее чувство «полета». Песня в наушниках закончилась. Что-то другое она слушать не хотела и отложила телефон в сторону. Теперь она слышала шум пролетающих мимо машин и… Нет, она не могла в это поверить, это, конечно, только чудилось ей. Тот самый голос, который остановил её на незнакомой улочке и те самые глаза, которые так странно смотрели на ней… Да, даже с такой высоты она ясно видела глаза Игоря.
Алла соскочила с подоконника и, забыв запереть дверь, кинулась вниз по лестнице. Она подбежала к нему, тяжело дыша, и остановилась, не зная что сказать. Он всё ещё пел, когда же песня, наконец, закончилась, она задала ему только один вопрос:
- Как же ты нашел меня?
- Я просто понял, - тихо прошептал он, - что не могу потерять тебя…