*все персонажи вымышлены, все совпадения случайны.
Все началось в тот момент, когда у бабушки разболелась спина. Спина, на самом деле, болела у нее уже давно, но сейчас она болела особенно сильно. Бабушка злилась: злилась на спину, на себя, на старушек по подъезду, на соседку, которая никогда не страдала давлением и непременно ее сглазила. Злилась на свою кровать. Отчасти она считала, что вся беда ее кровати в том, что ее тоже сглазили, и сглазила колдунья-соседка. «Надо купить новую!»- Скомандовала она, и уже вечером новая кровать была собрана. «Пусть только попробует сглазить или порчу навести на мои новые перила! Эта голодранка точно что-то замышляет! Помяни, Катя, - бабушка обращалась ко мне,- мое слово! Случится скоро, что-то страшное!». «Страшное» не заставило себя долго ждать и в скором времени случилось.
Все, что мне нужно было сделать, это открыть вечно заклинивающуюся дверь. Дернуть со всей силы. Дверь не поддавалась ни на какие провокации, даже на самые изощренные ругательства. Я дернула сильней и тогда случилось-то это самое «страшное», дверная ручка осталась у меня в руке. Если учесть, что дверь открывалась «на себя», то шансов выбраться из квартиры без чьей либо посторонней помощи у меня не осталось. Как назло, я осталась отрезанной от внешнего мира, потому что как раз в этот день я должна была оплатить телефонные счета и услуги за интернет. Мобильник не работал. Радовало только одно, бабушка с минуты на минуту должна была вернуться с поликлиники, там работала моя мама, и вероятность того, что она гораздо быстрей пройдет все необходимые ей очереди и посетит все нужные ей кабинеты, с этим фактором, многократно возрастала. Нужно ли говорить о том, что каждая минута сейчас была для меня на счету? Я очень спешила. Я собиралась сдавать кровь в организованном донорском пункте приема у нас в вузе. Совершить, так сказать, полезное дело. Я делала это каждый год. И ни капельки этим не гордилась.
Я нервничала и ругалась, потому что опаздывала. Поймала себя на мысли, что очень похожа на бабушку, и снова ругалась. На глаза попался журнал, глянцевый… Младшая сестренка Вика очень любила собирать подобную макулатуру, я же подобные вещи терпеть не могла. Во- первых, один такой журнал стоил два, а то и три моих экономных обеда в институте. А поесть мне было куда важней, чем разглядывать бесчисленное количество фотографий моделей. Во-вторых, мне было очень жаль деревья и краску. Но больше деревья.
Впервые не побрезговав этим Миром Гламура, я стала листать журнал. Оказалось, что Вика мечтала о платье от Валентино, о сумочке от Прада. Она обводила в журнале понравившиеся вещи и на основе этих картинок составляла свой нынешний гардероб. Весьма рациональный подход к делу, только вся проблема заключалась в том, что одевались мы на местном рынке, и найти что-то подобное было скорее из ряда фантастики, чем обычной удачей. В рубрике «Парень месяца» мне с глянцевой странички улыбался довольно симпатичный молодой человек. Мне даже на мгновение показалось, что мы с ним знакомы, но, когда я прочитала его биографию, я поняла, что это не так. Сама не знаю, как так получилось, но видимо оттого, что мне не с кем было поговорить, а эмоции от сломанной дверной ручки меня переполняли, я взяла листок бумаги и написала все, что я думаю о дверной ручке и бабушкиной спине. Оформила я это дело в виде письма. С обращением, с уважением. Все как положено. « Во всяком случае, это приятней, чем рассказывать о случившемся недоразумении людям, которым это все совсем не интересно!» - Решила я, только не заметила, что внизу на страничке с фотографией есть его е-мейл. Вложила письмо в журнал и, вышвырнув Мир моды, пошла на кухню. В это мгновение бабушка-то и подоспела. Она ловким движением открыла входную дверь и так же быстро ее и захлопнула.
-Ну, что ты наделала?! -Взвыла я.
-Что? Что я наделала?!- Бабушка не понимала, что происходит. С испугу бросила пакет, в котором были свежие яйца. Раздался характерный треск разбившейся яичницы. Я показала ей ручку на полу. Бабушка за долю секунды три раза переменилась в лице.
-Это..это! Я же тебе говорила! Это все соседка! Гадина! Не дает нам жить нормально! Все завидует, зараза! Я главное выхожу, смотрю, мелочь рассыпана. Опять она заговоры свои делала.
-Это я мелочь вчера просыпала…
-А песок? А бутылка с водой? Откуда бутылка с водой-то взялась?! Заговорила, гадина!
-Это отец…- Начала было оправдываться, но меня уже никто не слушал.
-Ты помнишь, что мы вечером идем в гости к Потаповым?
-Помню..
-И позвони своей сестре Вике, опять шляется где-то! Соседка…зараза…
В донорский пункт приема крови я так в тот день и не попала, что меня на самом деле очень расстроило. Когда со школы вернулась Вика, а мама вернулась с работы, то все наше Бабье Царство было в сборе. Не хватало только нашей главной подружки-отца. Он должен был прийти на торжество прямо с работы. Пятница, день короткий, должен был успеть.
-Как ты думаешь?
-Я не думаю,- перебила я, зашедшую в нашу с Викой комнату , маму.
-Очень остроумно. – Она держала в руках две тарелки из разных сервизов, а это означало только одно, я еще раз на практике увижу круговорот посуды в природе. – Потаповым какой сервиз подарить?
Я предложила сдать в коммисионку оба сервиза и купить один, но такой, которого точно ни у кого нет, чтобы не попасть в нелепое положение. Мать посоветовала мне поменьше читать и обратилась с этим же вопросом к креативной Вике.
«Удивительное дело!»- Подумала я. Мне в школе всегда твердили, чтобы я читала с выражением. По мнению учителей, я читала бездушно, медленно, не так как все дети. И поставили, собственно говоря, на моем умственном развитии из-за этого крест. Но я, собравшись с силами и мыслями, стала читать все, что попадалось мне под руку. За что и поплатилась. Читать-то я научилась, но возникла другая проблема, мне некому было рассказать о прочитанном, рассказать свои мысли, эмоции, а они-то у меня были! И душили ночью под подушкой. Но кому это было интересно? Тогда я избрала другую тактику и просто начала язвить и ерничать в любом разговоре, это окружающим тоже не понравилось. И тогда я замолчала. Читала и молчала. Вика, почему-то считала, что в этом заключается моя свобода и независимость. Однажды даже призналась мне, что завидует, потому что я любого могу поставить на «свое» место. И это благодаря книгам. Но маленькая и еще глупенькая Вика не понимала, что вся моя независимость заключалась в собственной ненужности.
А теперь мне советуют меньше читать… Напрашиваются неутешительные выводы.
Вика тоже посоветовала сдать посуду в коммисионку.
-Кать, я твое письмо отправила. Отсканировала и отправила.- Сказала Вика.
-Какое письмо? – Не поняла я, а потом вспомнила про журнал. – Отправила и отправила.
«Да, к сожалению, нам гораздо проще высказаться незнакомым людям, поделиться с ними очень важным, например, новостью о сломанной дверной ручке. Чем подойти к людям, которые тебя воспитывали, и пожаловаться на сломанную дверь…»
-Я ему уже три письма отправила. Ни на одно не ответил.
-Оно и не удивительно. Какой тираж у журнала?
Вика покраснела. Видимо, молодой человек с журнала ей понравился.
Наконец, посуда была выбрана, мама причесана, бабушка нашла свою вставную челюсть … Случилось все то, что обычно между собой никак не совпадает и растягивается на многие часы …. С чувством выполненного долга, мы всей семьей отправились к Потаповым.
Я заметила одну такую вещь, куда бы я ни пришла, мне всегда задавали одни и те же вопросы. И ладно бы, если людям был интересен ответ. Они спрашивали из чувства солидарности, потому что ЭТО надо просить. Раньше я этого не понимала и с огоньком в глазах пыталась рассказать людям то, что им на самом деле не интересно. Я стала отвечать шаблонно , это их тоже не устроило. Тогда я стала рассказывать то, что им будет не только не интересно, но и противно – собственные мысли.
-Сейчас по улицам страшно ходить! Если увидишь молодежь, разворачивайся и иди в обратном направлении. Целее будешь! – Дядя Сережа, сидевший рядом со мной, как бы невзначай положил руку на мое плечо. Пока его жена курила в коридоре, он мог позволить себе некоторые вольности.
-Руки от моей дочери убери!- Но отцу, сидевшему напротив, это не понравилось.
-Твоей дочери восемнадцать есть? Вот и молчи!
-Вы хотите сказать, что я представляю для Вас потенциальную угрозу? –Спросила я дядю Сережу. – Я также гуляю в компаниях. Мы ходим по тем же улицам, что и Вы.
-Ты-нет…А вот…
-По Вашему мнению, молодежь должна как-то культурно расти. У меня стипендия тысяча с небольшим в месяц. Билет в театр стоит около двух тысяч. Может быть, Вы посоветуете мне смотреть спектакли по каналу Культура?
-Не лезь во взрослые разговоры! – Одернул меня отец, когда заметил явную перемену в лице дяди Сережи.
-Я «ребенок» только потому, что я материально от тебя завишу.- Меня словно прорвало. – Да, я выбрала такую профессию, которая связала меня по рукам и ногам. Я не могу найти себе работу, потому что у меня неудобное расписание. Я не могу перевестись в другой вуз. Я слишком поздно поняла, что из этой идеи «Великого гуманизма» ничего не выйдет. Но, к сожалению, у меня только один выход из сложившейся ситуации.
Я вспомнила о том, как пару лет назад, меня привозили на дачу. У меня также был только один выход – это повиноваться. Я была несовершеннолетним подростком, никто с моим мнением не считался, также как и сейчас. На даче по выходным работал рынок. Бабушка приносила туда товары своего огородного производства. Часами стояла под палящим солнцем, зарабатывала себе болячки и лишний рубль к пенсии, который, на самом деле, в отличие от болячек, никогда лишним и не бывает. Так уж получалось, что иногда мне приходилось приходить на рынок вместо нее. Я тащила десятки килограмм яблок и огурцов с петрушкой, вываливала все это на прилавок и ждала покупателя. Проходящие мимо меня люди провожали меня каким-то печальным и полным сожаления взглядом. Я не понимала, почему так, почему так происходит? Я нашла в гардеробе самую, по моему мнению, деревенскую одежду, чтобы не выделяться, заколола волосы в небрежных хвост… Рядом со мной сидели старушки, они говорили о том, что моих родителей нужно лишить родительских прав… Мужчина-алкоголик подошел к яблокам и очень грустно спросил : «Сколько?». Я ответила. «Жалко мне тебя девочка, дай, думаю, яблок куплю, помогу!» Он купил яблоки вместо очередной бутылки водки. Я впервые подумала о том, что должно быть, своим жалостливым видом сделала что-то невероятное. Старушки по-прежнему хотели лишить моих родителей родительский прав. Им было невдомек, что я живу в городе, езжу на хорошей машине, читаю по вечерам и практически знаю наизусть каждый роман Ремарка, учу испанский и бывала за границей. Что, в принципе, у меня не все так плохо. Почему-то, сидя за широким праздничным столом, я не только вспомнила этот рынок, но как будто вновь окунулась в него.
-По вашему, я то самое поколение,- я продолжила свою речь, после короткой запинки, - которое нужно бояться. Но это не мои ровесники закрывают людей а аптеках, не обзывают меня воровкой, и не вырывают страницы из жалобной книги! – Я могла перечислять до бесконечности, но понимала, что этого делать не нужно. В ответ мне могут посыпаться аргументы не менее сильные, чем мои и тогда я ничего не смогу возразить. Я останусь в проигрыше. Меня это снова расстроит.
-Ну, да…Куда уж мне до вас-то! –Сказала я, признавая свое поражение. Находится на этом «рынке», в душном помещении я больше не могла. Я вышла на улицу и сделала, пожалуй, первый глоток воздуха. Настоящий.
Моя вторая жизнь, а, может быть, и первая, началась в тот момент, когда однажды, ко мне в палату вошел оперирующий меня врач : «Удивительно, что ты осталась жива!»- Эта фраза, брошенная четырнадцатилетнему подростку, оставила определенный след в моей памяти, но вряд ли перевернула всю мою жизнь. Я не стала ценить жизнь больше, я и так ее ценила. Я стала благодарна за каждый новый день. Надо отдать должное хирургу, несмотря на его неэтичность, операция прошла без осложнений, что само по себе было удивительным. Даже тогда лежа на больничной койке, я не дышала так глубоко, как в тот момент, когда покинула банкетный зал. Шел дождь, может быть, от этого дышалось легче? Я скинула куда-то в сторону туфли и пошла босиком по асфальту. Было холодно, но очень приятно. Ровным счетом впервые меня ничего не волновало. Я переходила дорогу, не озираясь по сторонам. Чувство самосохранения отсутствовало.
-Девушка, подождите! – Из кафе следом за мной выскочил парень, я видела его за столом. Это был сын дяди Сережи. Остановилась ровно посередине проезжей части. В любой момент из-за поворота могла выскочить машина и тогда бы я вновь услышала это «Удивительно, что ты осталась жива» или ничего бы уже никогда не услышала. Какой из двух вариантов мне нравился больше, я не знала.
-Это вы ведь из-за него? Из-за него? – Парень догнал меня.- Уйдемте с дороги…
Мы ушли с проезжей части, и момент потерял былое напряжение.
-Это вы ведь из-за отца ушли? Я хочу извиниться, он, когда выпьет…
Лицо молодого человека показалось мне знакомым. Я определенно видела его где-то еще. «Парень месяца!»- пронеслось у меня в голове.
-Здорово же тебя отфотошопили. – Я рассмеялась. Молодой человек сначала не понял о чем я, а потом вспомнил про журнал. Он действительно оказался «тем самым парнем».
Праздник только начинался. Не было и трех часов дня. Возвращаться обратно я не хотела.
-Хочешь помочь мне?- Спросила я его и почувствовала, как былой огонек зарождается в моих глазах.
Родители даже и не догадывались о том, что, когда они вернуться, на столе будет папочка с документами из Вуза и заявлением «Отчислена по собственному желанию». А я спустя несколько недель также не догадывалась о том, с каким наслаждением я прочту после работы труды Канта или Гегеля и крикну на работе свое первое: "Свободная касса!"