Цыплёнок был восхитительно жёлтым и таким пушистым, что, казалось, и внутри у него не было ничего другого кроме этой жёлтой пушистости. Маленькая Вета держала его в обеих ладошках и истошно вопила:
- Тёть Оль, тёть Оль, скорее!
У неё это получалось:Тётьоль. По обыкновению, девочка пропускала все «ненужные» слова. Свалившееся на неё счастье сделало её совсем уж нетерпеливой и лаконичной. Перепуганная тёть Оль, престарелая тётушка, сестра ветиной матери, которая вела у них хозяйство и, по совместительству "приглядывала" за детьми, прибежала настолько резво, насколько ей позволял её возраст.
- Что случилось-то,- спросила она.
-Цыплёнок, - сказала Вета. Мне подарили цыплёнка. Какой-то дядька пришёл к папе, а потом подарил.- Вета задыхалась от восторга и хотела тут же, немедленно поделиться своим жёлтым счастьем со всем белым светом. Как все дети в этом послевоенном полуголодном городе, она не была избалованным ребёнком и росла, что сорная трава, почти без присмотра. Сама научилась читать в шесть лет, приставая к полуграмотной тётке до тех пор, пока не поняла, наконец, как из отдельных букв образуются слоги. Книги вошли в жизнь девочки, распахнув необыкновенный мир сказок и фантазий. А вот сейчас ей посчастливилось получить маленькое живое чудо и... Она так была занята своими собственными мыслями, что совершенно не слышала, что ей говорили.
- ...запомни хорошенько, - а то как бы не пришлось плакать,- говорила между тем тёть Оль, - кошки, они такие...Ты куда, - спросила нянюшка, видя, что девочка направилась к двери.
-Во двор.
- Ишь чего удумала. Птенчика покормить нужно, он же голодный.
-А как?
-Сейчас я ему крупки принесу, сейчас. Да ты поставь его на пол, а то, небось, сердце твоего цыплёнка уже от страха разрывается.
-А я всё думала, что это у него там так стучит,- сказала Вета.
Вместе с Тёть Олью они покормили цыплёнка. Тёть Оль постучала ногтями по полу, а потом по блюдечку. И цыплёнок тоже начал «стучать» крошечным, резко очерченным клювиком. Тишину нарушало только это мерное «стучание» и истошные требовательные вопли очумевшей от заточения кошки. Она не могла взять в толк, почему её, хозяйку и владычицу дома, вдруг так бесцеремонно закрыли в комнате.
Так прошло несколько дней. Конечно, Вета рассказала во дворе всем и каждому про своего ненаглядного цыплёнка. Только вынести его во двор няня не давала.
-Целее будет,- говорила она.
Ехидные девчонки, пылая от зависти, стали поддразнивать Вету:
-Никакого цыплёнка нет,- смеялись они,- выдумываешь сказки всякие, подумаешь…
Но цыплёнок был, и это наполняло девочку постоянным блаженством. Однажды, вернувшись после «гуляния», Вета увидела кошку. Та спокойно, как когда-то раньше, занималась своим кошачьим делом – что-то теребила. Вначале девочка ничего не поняла. Но вот из под вальяжного кошачьего тела показался жёлтый комочек.
-Отдай,- закричала девочка,- отдай, он мой.
Прибежала тёть Оль и жалостливо взмахнула руками.
-Как эта поганка выбралась,- сокрушённо запричитала она.- Только на минуточку отошла.
-Но ведь он живой?
Она рассматривала ставшую какой-то длинной шейку птенца, пыталась поставить его на лапки. Крови почти не было. Вета впервые столкнулась со смертью и никак не могла понять, как это: совсем недавно живое вдруг стало мёртвым, зовёшь-зовёшь, а оно не откликается, как бы его не любили.
Хором, всем девчоночьим населением двора они похоронили цыплёнка, завернув в самый лучший Ветин лоскуток и положили все цветы, которые только смогли нарвать в полисадниках. И долго ещё потом это было, как традиция: ходить на цыплёнкову могилу...
С тех пор Вета не любит кошек, хотя она давно взрослая и всё понимает. Просто кошка дала ей урок жестокости, а за такие уроки нужно платить, даже если ты не виноват.
29.06.2011