1971 г. Первая самостоятельная покупка
В августе 1971 года, перед самым началом учебы, я совершил свою первую самостоятельную покупку – купил небольшую пластмассовую железную дорогу.
Игрушка эта была так себе – качеством особым не отличалась, но и по цене она была не столь дорога – всего 95 копеек. У меня была немецкая модель которая к тому времени от частого использования развалилась почти полностью. Рельсы мать мне еще могла купить – они были по 15 и 25 копеек, но вагоны, которые стоили, и 2, и 5 рублей – уже нет.
Увидели мы эту игрушку в магазине, невдалеке от Песчаной площади в высоком помпезном «сталинском» доме. Мать пришла туда купить себе что-то из одежды и пока она смотрела да выбирала, я со скуки забрел в отдел игрушек и увидел там эту самую дорогу. Мне тут же захотелось ее купить, поэтому я побежал к мамке в женский отдел за деньгами. Но – не тут то было – денег у матери не оказалось, поскольку она только что купила себе, то ли блузку, то ли юбку, а учитывая тогдашние цены на одежду, отдала за нее половину своей зарплаты. Поэтому с железной дорогой было отложено на полмесяца – до следующей получки.
Я терпеливо ждал обещанного, но через неделю не выдержал и попросил мать съездить в магазин, чтобы посмотреть не продали ли мою игрушку. Мне повезло – железная дорога продолжала лежать на прилавке. А мать, чтобы успокоить меня даже спросила у продавщицы много ли их вообще в наличии. Та ответила, что предостаточно и, если за следующую неделю одну-две купят, то все равно останется для меня.
Я обрадовался и затаился, как охотник подкрадывающийся к зверю, в ожидании дня зарплаты. Дни ползли нарочито медленно. Но, все равно, с каждым днем заветная покупка приближалась. Я жил и думал только об одном – когда… когда? О своей мечте я рассказал Кольке Пилясову. Он тоже захотел такую же дорогу, но и ему почему-то отказали в покупке. Может его мать боялась как бы ей не пришлось покупать их две - и ему, и мне. А может у них тоже не было денег. Ведь в то время у Кольки рос младший брат и расходов, естественно, было много. Поэтому мы оба сидели и ждали, когда моя мать получит зарплату.
И вот заветный день настал. Мать пришла с работы и сказала, что получила получку, но… это была среда, а следовательно в магазин мы поедем только в субботу – в выходной. Тогда магазины закрывались в 19 часов, а моя мать заканчивала работать в 17-30. Даже, если бы она и торопилась, то доехать до дома смогла не раньше чем через час, а вернее полтора, по-скольку метро «Полежаевская» тогда не было построено и она тащилась от «Белорусской» или «Краснопресненской» на троллейбусе, который проходил это расстояние за тридцать пять-сорок пять минут.
Какой удар! Деньги есть, мать согласна, а надо ждать еще два дня. Я сник. Причем, видимо, сник настолько сильно, что мать не выдержала – от-крыла кошелек, вынула рубль и сказала, чтобы я один без нее завтра купил себе игрушку. Что я уже достаточно взрослый, чтобы самостоятельно съездить в магазин и сделать покупку. На радостях я сразу стал звонить Кольке, а тот мне ответил, что ему тоже дали денег и мы можем поехать вместе.
На следующий день, как только мать ушла на работу я стал собираться в дорогу. Чтобы я не потерял заветный рубль, она дала мне какой-то огромнейший старый бабкин кошелек в котором мой рубль и мелочь на троллейбус растворились без остатка. Когда я сильно сдавливал его, то мелочь можно было почувствовать, но рубль в нем был практически невидим. Всю дорогу я то и дело вынимал из кармана свой кошелек – нет-нет не от гордости – я боялся потерять его. Ведь в нем лежал «ключ доступа» к заветной игрушке.
Мы, совсем как взрослые, подошли к прилавку, посмотрели товар, вы-брали себе две из четырех, которые были в наличии, потом пошли в кассу платить, причем Пилька достал рубль из кармана, а я вытащит этот непомерно огромный бумажник и стал вытаскивать из него свой единственный рубль. Но он не поддавался, поскольку прилип к стенке бумажника. Мне стоило огромных трудов подцепить его за краешек и отклеить. Да еще кассирша, толстая и бесстыжая, как многие представители этой профессии в то время, поторапливала меня и ругалась, что такие покупатели ходят, которых из дома одних выпускать нельзя. Можно было подумать, что кроме нас в магазине был кто-то еще – ведь мы пришли ровно в 11 – к открытию. Обидевшись почти до слез я взял чек и сдачу, которая она, видимо в на-смешку дала нам копейками. (Хотя может быть и не в насмешку. В то время очень ценились монеты в 2 копейки – ими звонили в таксофонах, в 3 копейки – на них пили воду с сиропом в автомате, ну и пятачки – для входа в метро. Если пятачка при себе не было надо было разменивать деньги или в авто-матах, или в кассе, что было очень неудобно из-за вечной толкотни возле них.) Поэтому копейка была самая «ненужная» монетка.
Взяв коробочки с игрушками, мы гордо вышли из магазина и направились домой – играть. Оказывается, что для Кольки это тоже была первая самостоятельная покупка. Как мы были горды и счастливы этим первым шагом во «взрослость». Не зря ли?
Ведь Кольке оставалось жить только тридцать один год из которых двадцать один – в пьяном угаре. Никогда не знаешь – надо ли расставаться с детством или нет. Кто-то выходит в люди, кто-то в скоты – от чего это зависит? Кто знает? Вот и росли вместе и учились вместе. Выпивали, правда, после школы, порознь. Но – он спился с круга, а я – нет. Отчего?