Что же такое пси-садизм? Пьем чай и обсуждаем. Никто толком не может ответить. Вспоминаю странный пример с обсуждения на форуме. Господин отдает нижней девушке приказание не прикасаться к его ногам и одновременно целовать ему ноги. Любое ее действие приводит к неуспеху. Пример нам всем кажется дурацким.
Через пару дней встречаюсь с мужчиной, главный интерес которого именно пси-садизм. Надеюсь найти ответы на вопрос. Мы встречаемся второй раз. Встрече предшествовала длительная переписка. Он внезапно заинтересовался моими рассказами. Говорит, будет думать, что со мной делать. Обещает два подарка:
«Я сделаю тебе два подарка. Один тебе не понравится. Но я очень прошу тебя принять его и выполнить». Обещаю сделать, если не будет чрезмерно.
Он приезжает. Общается вежливо, говорит тихо. У него такая спокойная манера говорить, от которой окружающие начинают разговаривать медленнее и тише. Просит меня заварить чай, одеть платье. Взбивает в стену крюки. Много спрашивает про меня. Странное чувство.
«Ты в сессиях не человек, только тело. Я хочу пробудить твою личность, чтобы она тоже участвовала».
Странные чувства: почти ванильная встреча, интересная беседа, я в своем лучшем виде пью чай, только одно нарушает картину - мужчина вбивает крюки в стену; зачем? Он заканчивает работу, ставит меня в центр комнаты, гладит.
«Я внимательно читал твои рассказы. И вот мой первый тебе подарок. Ударь меня. Мне это не понравится, но я, конечно, выдержу. Ты должна» Он кладет мне в руки плеть.
Как это? Как это возможно? За всю свою жизнь я никого не ударила. Для меня крайне важно не бить никого. Где-то в рассказах писала об этом. У меня потеют руки. Я даже спокойно держать в руках плетку не могу! Нервничаю. Начинаю смеяться. Смех у меня заменяет слезы. Я не могу ударить человека. Мнусь, бормочу. Выполнить его просьбу абсолютно невозможно! За 33 года ни разу этого не делала. Неожиданно под протестом и смущением обнаруживаю интерес. Внутри пробуждается любопытство. В конце концов, он садист. С прошлой сессии на мне остались его следы. Он делал мне реально больно на прошлой встрече, и сделает сегодня, много раз; увидит мои мучения и не пожалеет. Каково это – причинять боль? Он сам просит его ударить. Это рациональные объяснения. Какие эмоции внутри? Агрессия, любопытство.
Голоса почти нет, слова еле произносятся: «Я не умею». Он показывает несколько движений плетью, я тренируюсь на пустом кресле. «Давай уже. Нельзя столько готовиться» - жестко говорит он. В сессиях голос у него меняется. Я как в омут бросаюсь. «Хорошо. Я сделаю это. Но потом вы должны сделать мне очень больно, но недолго и не унизительно». Он соглашается.
Бью его. В висках стучит. «Не так. Это вообще не ощущается». Повторяю сильнее. Еще сильнее. Три удара. Последний был почти неплох. Меня трясет от смеха, не могу успокоиться. Что я буду делать дальше со своей истерикой? Он встает, подходит близко-близко. «Сделать тебе сильно больно? Ты готова?» Да. Он особым образом складывает пальцы и бьет меня в солнечное сплетение. Я захлебываюсь смехом и замолкаю. Стон уходит внутрь. Это то, что нужно. Мне теперь не стыдно.
«Теперь ты меня запомнишь. Ты же хотела знать, что такое пси-садизм?»
Он заранее знал, какое действие окажет на меня его подарок.
«Удовлетвори меня». Он ставит меня на колени, входит мне в рот, резко двигается. Делать ему минет трудно, у меня плохо выходит. По окончанию процесса я в слезах и соплях.
«Почему ты не прикасаешься ко мне? Не дотрагиваешься, не целуешь?» - спрашивает он.
«Мм.. вряд ли вам будет это приятно» - отвечаю. – «Это слишком личное и равноправное»
«Обними меня, поцелуй, дотронься до моего лица» - командует он.
«Может, вы лучше меня выпорете?» - реагирую я.
Мне трудно проявлять нежность. Это нарушение личного пространства нас обоих. Мне неуютно и трудно. Но просьба же простая? Неудобно не выполнить.
«Пси-см – это умение поставить человека в неудобное, некомфортное положение, возможно стыдное. Зачем? Некоторых это возбуждает» - скажет он позже.
Он ставит меня раком и порет. Сначала греет кожу слабыми ударами. Потом берет прут. Слишком частые удары, мне больно. Уже знаю, что боль – это когда не чувствую других частей тела, кроме попы или спины, куда ложится ротанг. Грызу одеяло, чтобы не кричать. Такая боль не может быть приятной, кажется мне. Она должна прекратиться, сейчас, немедленно, нельзя терпеть. Но уже знаю, что впереди наслаждение, яркое как салют. Только так оно достигается, через сильную боль. Он поднимает меня с колен, спрашивает, куда я бы хотела, чтобы он меня взял. Выбираю влагалище. У него красивый ***! Возбуждается он незаметно для меня, ни в поведении, ни в интонациях это не выражается. Он вытягивает мои руки вверх, прижимает свежевыпоротой попой к дивану, широко разводит ноги в стороны. Меня трясет под ним. Моя компенсация за боль. Он не дает мне двигаться. Совершает фрикции с широким размахом, все быстрее и быстрее. Я трусь о его плечи, подбородок. Я вся мокрая. Изгибаюсь. Не могу сдержать крика. Он дает мне кончить несколько раз и выходит.
Мы курим. «Теперь давай попробуем публичность. Я еще не делал так, не знаю, понравится ли мне. Посмотрим» Он приказывает одеть обтягивающую майку и джинсы, отводит в ванную, обильно смачивает водой грудь. Соски встают от волнения и холода. Тонкая майка плотно прилипает к телу. Я не волнуюсь. Рядом с мужчиной я вообще не волнуюсь в общественных местах, ведь не я отвечаю за результат. Он протягивает мне деньги. «Сейчас ты пойдешь и купишь мне сигарет». «Подождите, как это? Я одна пойду? В таком виде? А если меня изнасилуют??» «Тебя изнасилуют? Это вряд ли. Но ты тогда звони, если успеешь. Впрочем, если ты совсем против, то могу пойти с тобой». Думаю над его предложением. Нет, не надо. Тогда будет не так волнующе. Одной мне придется смотреть по сторонам и замечать реакцию окружающих. Выхожу из дома. Нервно оглядываюсь. Есть ближайший магазинчик, где меня знают и здороваются. В таком виде лучше там не появляться. Направляюсь в противоположную сторону. Другая палатка заметно дальше. Первый идущий навстречу мужчина начинает со мной заговаривать. Пугаюсь, поворачиваю назад. Возвращаюсь к подъезду. Я боюсь, не могу! Все же решаю попробовать еще раз. Иду в ближайший магазин. Продавщицы сначала таращатся на мои груди, потом пытаются меня игнорировать, отворачиваются. Худо-бедно покупаю сигареты. На обратном пути удачно избегаю двух знакомств. Ужасно страшно, щекочет нервы. Почти подбегаю к подъезду, захлопываю дверь, поднимаюсь на этаж. Времени, оказывается, прошло совсем мало. «Ну как ощущения?» - интересуется он. Нет слов. «Иди сюда. Ты дрожишь» Говорить могу спокойно, но по телу снизу вверх проходит дрожь. «Со мной дважды пытались знакомиться. Стремно ужасно!» Подхожу совсем близко к нему, ногой чувствую его член под брюками. С такой штуковиной сидел и ждал меня?? Он награждает меня оргазмами, разложив на кровати как цыпленка табака. Не помню, куда он входит. Все отверстия мокрые.
Мы курим, разговариваем. Надо бы поесть. Он предлагает свою помощь в приготовлении еды, но я отказываюсь. На своей кухне предпочитаю действовать сама. Накрываю на стол, он приносит второй стул. Говорю: «Я не буду есть с вами. Покушаю после» «Почему?»- интересуется он. «Все равно одновременно не выйдет, придется подавать вам соль, ложки, вилки, резать хлеб, потом убирать соль, ложки, вилки и проч. Я лучше попозже поем» Я привыкла, что мою агрессию не замечают, что могу быть разной, но люди не видят оттенки эмоций. Это и плохо, и хорошо. Когда мне нужно, то не могу донести свою мысль до собеседника, зато могу прилюдно говорить почти все, никто не обратит внимания, не увидит; получается театр одного актера и зрителя.
«Точно не будешь есть вместе со мной, уверена?» - интересуется он. Точно. Дальше произойдет загадочная история. Я понимаю, что по большей части детали совпали случайно. Но до сих пор не понимаю, чем она меня так задела.
«Пододвинь стул ближе к моему. Ближе, еще ближе. Раздвинь ноги» Я почти прикасаюсь к нему, он разводит мои ноги в стороны, привязывает руки к ногам. Начинает ужинать медленно, с удовольствием. Закрываю глаза. Чувствую запах пищи, сглатываю слюну. Вдруг мне становится обидно до слез! Я хочу есть. Мне как будто опять 11 лет. В тот период я жила в трудной семье, где всегда играла роль сильной. Там были слабые люди, которых необходимо беречь. А меня не надо было, я итак все переносила, другие больше меня нуждались в жалости и заботе. Но мне, оказывается, было грустно и злобно. Как сейчас. Когда он ест, а я нет. И рядом нету слабых людей, чтобы спрятать свою обиду за заботу о них. Удивляюсь. Мне не свойственно так сильно реагировать. Я в шоке! Говорю ему: «Слушайте, я чуть не заплакала! Это удивительно. Меня прямо вштырило! Что вы такое делаете со мной? » Разговор сбивает печальное настроение. Я и заговорила, чтобы избавиться от такой неожиданно сильной эмоциональной реакции. Он развязывает меня.
«Пойдем. Мы еще не опробовали крюки» Он фиксирует меня веревками так, что приходится стоять на цыпочках. Он начинает меня гладить. Не могу переключиться после истории с едой. Даже следующая после ощутимая порка не приводит в себя.
Дальше он скажет, что будет очень больно, привяжет и начнет пороть меня без разогрева,ы долго, пока смогу выдерживать удар. После каждого удара буду отдыхать. Жестко. Он войдет мне в попу, заставив завидовать и течь другую дырочку. Он будет говорить о себе. Замкнутый человек, выглядящий открытым. Знаете, так бывает: человек улыбается, делится информацией, но чувствуется, что внутренняя его суть скрыта.
«Что вам больше всего нравится в процессе?» - спрошу я.
«Строить психологические конструкции, угадывать, как человек отреагирует, думать, как сделать так, чтобы он поступил, как мне хочется»
«А физически?»
«Физически? Сложно сказать. Физика – не главное. Мне нравится, когда тебе больно»
Я скажу ему в шутку, в которой есть доля шутки: «Знаете, я, наверно, не смогу с вами встречаться. Вы слишком умный и внимательный, я могу влюбиться» Он ответит: «Да, задала ты мне задачу. Быть менее внимательным. Общаться с тобой так, чтобы ты не пугалась ». Но это все уже относится к моей личной жизни. В результате этой встречи, я поняла, что такое пси-садизм. А вы?