23 июня. 7 утра.
Так получилось, что я не закончила писать о вчерашнем дне. Не «дошла очередь» в первом письме ни до Аллы А., ни до меня. Придётся и об этом рассказать.
Алла А. 6 лет вместе с десятилетней сестричкой бродили по улицам родного городка. Даже сарай был «чужой-причужой», негде отогреться, голод, страх, искусанные комарами, сидели девочки в камышах и видели большие сапоги немцев... Её маленькую книжечку об этих событиях невозможно читать без слёз... Когда же возвращались в родной городок с мамой из концентрационного лагеря (отец девочек был расстрелян в первые дни войны) буквально вслед за армией-освободительницей шли они пешком, иногда их подсаживали в грузовики, немного проехать удавалось... Алла видела дымящиеся развалины, трупы людей, раненых лошадей, которые дёргали ногами...
Ну, а мне вообще было 3,5 года. Но что-то позволило мне запомнить отца, которого я видела в последний раз, когда он приехал в отпуск в Подолянцы (название места, где мы временно остановились перед поездкой на Урал мне подсказала бывшая няня, удивляясь тому, что я ПОМНЮ). И вот вижу, как в кино – я перебирала маленькими ручками волокна внутри тыквы, которая стояла на табуретке возле домика. Хлопнула калитка в конце деревянной дорожки, выстеленной досками. Мой брат пяти лет с криком: «папа» бросился к калитке, я – за ним. Вошёл мой отец. На голове зелёная пилотка, надетая немного набок, в руках чёрный твёрдый чемоданчик. Он ставит чемоданчик на дорожку, сам присел на корточки, на одно колено посадил брата, на другое – меня. Я посмотрела на него вверх, по его щеке ползла большая слеза... Я повернулась в сторону домика, там наша няня Фрося подняла передник к глазам... Больше ничего не помню...
Ну, вот. Этот день прошёл. Думала – посплю, но поспать мне не дали. Сначала всё время звонил-вибрировал мобильник с каким-то идиотским «кодом доступа». Связалась, дурёха, с сайтом-обманом... Потом в 10 вечера стали бахать салюты, вскочила посмотреть, а они не в обычной месте салютовали. Почему-то тут всегда салюты в 10 или в половине одиннадцатого вечера.
Только легла над самой головой, как мне казалось, стали барражировать большие вертолёты. Туда и обратно с таким ужасным грохотом, что о сне не могло быть и речи. Пошла смотреть по телевизору наш, девятый канал, – не случилось ли чего... Вроде тихо. Так и легла в час ночи. Сбегаю сейчас посмотреть новости. Пока...
24 июня - пятница
Вчера был 18-й Пушкинский вечер в Ашкелоне. Прошёл замечательно. Пришла поздно, почти в 11 час. вечера. Порадовал и монолог нашего Леонида Ф., влюблённого в Пушкина, и квинтет музыкантов из оркестра Зубина Мэта, и солисты этого коллектива. Исполнять квинтет Ц.Франка в этой аудитории было рискованно (в основном, старики пришли), но слушали. А потом скрипачка Е. Пиковская озвучила «Размышления» Чайковского, а виолончелист «Размышления» Рахманинова. Отличный вечер...
Мой Мишутка не приедет ни сегодня, ни завтра. Только в понедельник к 10 вечера. Значит, я делаю, что хочу. Выходить на улицу в эту жару невозможно. К вечеру может быть, пойду к морю. Могу вышивать, читать, вернее перечитывать Флобера. Иногда так обидно, что давно не перечитывала авторов, которых любила. Ведь в разных возрастных периодах всё воспринимается совсем по-иному. Помню, как я читала «Войну и Мир» Льва Толстого, сначала в 16 лет, потом позднее, потом в лет 40. Такие бездны открываются... И как всё успеть?! Нужно СРОЧНО развести краски и исправить то самое море, которое я изобразила пару лет тому назад. Вернее, небо над морем. Надо, надо. Подкрасить рамку картинки-батика, которую я нашла и затащила в дом. Надо подкрасить лаком рамку ещё одной небольшой картинки, довольно яркой, восточной... Надо поиграть, ведь руки, даже такие хитрые как у меня, становятся негибкими! А железная дорога! Я так давно её не раскладывала. Сначала нужно вытащить ковёр, убрать. Прекрасно, что помыла аквариум. Он давно у меня таким красивым не был. Получу деньги, куплю фильтр, мой испортился окончательно. Вы свободны, мадам!