Дым Отечества Эссе

          
               

Пришлось ползти, сбивая о камни колени и удивляясь тому, что обрубленные осколками корни кустарника напоминают мышиные хвосты. Не было страха задеть растяжку с незапоминающимся названием.
 «Лягушка» - незапланированный полёт на прутике над морем, сбивающем в стайки пористую пеньку.
«Божья коровка»? – рвущий голову на части дихлофосный экспромт в прижившемся сюжете из Колорадо.
«Пуговица»? – насквозь прокалывающие и пришивающие к бессмертию магнитные поля.
«Гиря»? – невозможность поднять, превозмочь, или просто сдвинуть с места эту боль.
Пусть бы сердечный скулёж, перестальтически продвигающийся от аорты к глотке. Но – явилось: поцеловала дымящуюся ранку на груди, пахнущую палёной тканью камуфляжки. Приметила заалевшие плоды барбариса на кустах за его спиной.
Порой казалось: прочно врастаю в быт, но отвлекала и удивляла схожесть парящих поверхностей кастрюль с дымящими котлами сложных и недоступных промышленных производств. Процесс шитья с его поступательным движением, чёткость и законченность сюжетов связанных вещиц – вдохновляли и призывали к движению дух.
Похожая стрекочущая, вздыхающая, перетеняющаяся, лазуритовая тишина жила у Бабушкиного Холма, пока сиреневое царство надгробий не разделили огромной насыпью. Дорога в никуда была важнее. Просуществовав недолго, она успела затопить всё по обе стороны себя.
До этого – маленькая девочка Мама, бегущая по стерне с обращённым к небу лицом: «Отче наш, верни отца земного»… Гудела стальная птица, а в это время отец шёл на костылях домой.
Прости, я не с тобой, но я знаю, что это просто – присутствовать на земле, пролетая над ней. Смотри, это небольшие сарайчики на Поле моего Детства. Возле них пасутся козы и блестят на солнце чёрные катыши помёта. Картофельные огороды на бедной земле. Прилепившиеся к ним кусты боярышника и шиповника.
В дымке мороси сопки. Над остывающими водами рек – парящие шатры тумана.
Пролетим вместе над ненужной насыпью, осенней стернёй, барбарисовыми отметинами твоей крови, которая всё ещё дымится, надо мной, стоящей подле тебя на коленях и переполняющейся невыплаканными слезами.