12. Жемчужина
Джерико выглядел, как шпион, которого только что разоблачили. Состроил испуганные глазёнки, хотя не знал, как на самом деле надо бояться. Сделал небольшой неловкий шажок назад. И тут в обзор моего взгляда попал одноклассник. Тот самый, который когда-то хотел со мной подружиться. Сумасшедшая улыбка на лице, но глаза ещё более испуганные, чем у Джерико. Они так и кричали: “ Я не хотел! Извини меня!”
Он попытался выдернуть из прилавка нож, но я крепко сжал его руку.
Не исчезает…
Почему он не исчезает?
Мой одноклассник… как же его звали. Блин, я забыл и его имя…
- Изнанка! – вместе со словом в моё лицо полетели слюни. Одноклассник вместил в этот крик всю возможную радость и облегчение, на которое способен был школьник после сдачи всех экзаменов.
Он схватился свободной рукой за воротник моей рубашки и стал трясти меня.
- Я уже давно хотел тебе кое-что сказать! – силы в этом крикливом парне было хоть отбавляй. – И это гораздо прекрасней, чем не сказать! Разве это не прекрасней?!
Он тряс меня так сильно, что я выпустил его руку, и более не видел. Каждое новое мгновение грозило для меня оказаться последним.
Выстрелила яркая вспышка, на мгновение ослепившая меня и поглотившая всю столовую в абсолютном белом свете.
Но ничего не изменилось.
Одноклассник поднял меня одной рукой, и я увидел вторую. Ножа в ней не было – он всё ещё торчал в прилавке. Свободная рука нырнула в карман штанов.
- Изнанка! – крикнул снова одноклассник. – Я давно хотел сказать, но я не знаю, как можно ещё сказать одно слово. Я хотел сказать Изнанка! Но Изнанка как-то не говорится! Она… - каждый раз, когда он произносил «Изнанка», его словно било током. - … должна была сказаться сама. Но мне надоело ждать!
В следующий момент одним лихим ударом Джерико попытался располовинить его, как это любил всегда делать – запредельной силы удар в бок. Но этот удар не развеял одноклассника, а лишь запустил его за прилавок – прямиком на кухню. И опрокинул меня на кассу. Больно охнув, я рухнул вниз. Пока я открывал вновь глаза, моих ушей коснулся шум сильного и глубокого удара голым кулаком. Одноклассник стоял надо мной, радостно и, хищно скалясь, и предпринял новую попытку достать что-то из тугого кармана.
- Я защищу хозяина. Не дам ему треснуть. Я лишь хочу сказать, что… - он достал из кармана мятую сложенную бумажку. - … что Изнанка! – вновь вскрикнул он и оглянулся по сторонам.
Столовая была абсолютной пустой. Был только я и мой одноклассник. Даже долбанный Джерико исчез – испугался, наверное, что станет с ним, когда я разберусь с этим крикуном.
Он обхватил моё горло – мягко, не так, чтобы задушить, но и не так, чтобы я мог сопротивляться. Я заметил одну странную вещь… ну, помимо того, что он нечеловечески силён и знаёт об Изнанке… в общем, он не отбрасывал тени. У него её просто не было. Как когда-то её не было и у меня.
Он развернул мятую бумажку и, зажав её двумя пальцами, приблизил к своему лицу. Скрылся за тетрадным листком. Точка, точка.
Скобка.
Три простых движения шариковой ручки и на меня смотрела холодная безжизненно-радостная улыбка, которая снилась мне в моём самом страшном сне.
Там три человека смотрят на меня, а на их лицах приклеены листки с улыбками. Но улыбаться мне не хочется.
Я хватаюсь за его ухо, и он внезапно падает прямо на меня. Как мешок с картошкой. Я сваливаю его с себя. Бумажка с улыбкой прилипла к его вспотевшему лицу, и я решаю не срывать её. Я уже забыл, какое у него было лицо. Возможно, никогда больше и не вспомню.
Встаю, отряхиваюсь. Пустая столовая. Я видел лишь своего одноклассника. Тень уже вытекала из всех его отверстий обратно наружу, вставала на своё законное место. Словно чернила, только не пачкают тело. Я попытался поднять тело человека, чьё имя забыл, но смог лишь надорвать его рубашку. Устало плюхнулся на задницу рядом с ним, и только потом задумался над тем, что я собирался сделать. Зачем мне надо было его поднимать? Это моё действие казалось простым условным и никому не нужным рефлексом. Может, я хотел дотащить его до медпункта? Или сбросить с крыши школы. Или привязать к столбу? Так или иначе, я почему-то в тот момент испытывал острую необходимость в поднятии его тела. И, если б я не задумался над этим, и если б мне всё же удалось его поднять, то я бы узнал ответ на этот вопрос. Гадство в том, что тогда бы меня этот ответ не так сильно интересовал, как в этой реальности, где я слабый преданный мальчишка.
Пустая столовая, которая просто обязана была быть переполненной живыми душами, навевает какие-то медитативные позывы. Солнечный свет, бьющий в ряд окон, напоминал выброшенную один лишь раз паутину человека-паука. Застывшие тени решёток на полу вызывали почему-то именно такую ассоциацию.
Пока сознание моего соперника бродило по кроличьим норам, гоняя чаи и шляпы, я вновь услышал тихий шёпот сущности, от которой уже привык бежать. «Поддайся!» - шипела Изнанка, а стены плыли самым тошнотворным из способов. Стены, рамы, потолок. Но тень решётки на полу не двигалась, и от этого тошнило только сильней. Сердце запрыгало в груди, а ладони загорелись болью. Вот оно – поползло по полу синее пламя, облизывая столы и стулья. Я услышал треск костра, разведённого на опушке леса, собранного из сухих веток и бумаги. Шелест травы… или это было всё тоже тихое противное шипение? Шипело всё. Всё, что было способно прогнуться и увернуться от моего касания. За исключением её одной.
Подбежав ко мне, она стала трясти меня, пытаться тащить за руку, но я был слишком тяжёл для её слабого тельца. Рыжеволосая что-то говорила мне. Почти кричала… ну, как кричала… пищала, скорей всего. Сквозь треск костра я не слышал её. Кажется, «стекаешь» или «литургиш» А я хотел оттолкнуть её, но единственные движения, на которые были способны мои руки, не могли произойти без её бесполезной помощи. Уйди, дура. Иначе, тебя поглотит Изнанка.
«Телами так трудно управлять…»
Кажется, это были не мои слова. Я… я захлебнулся немым смехом, всё ещё находясь в бессильном сознании и наблюдая за рыжеволосой, которая действительно верила в то, что мне было плохо. Возможно, мне было неприятно, Неприятно горели красные мозоли на ладонях. Неприятное ощущение было от того, что она меня трясла, будто бы я потерял сознание. Неприятно было в принципе ощущение тошноты. Но мне не было плохо.
И когда внезапный сеанс закончился, я, наконец, почувствовал настоящую жгучую острую и отвратительную боль, от которой моя голова моталась, словно воздушный шарик, чей завязанный конец зажат между пальцами руки, под ударами ребёнка.
- Хватит! – крикнул я, сумев парировать очередную её очень увесистую пощёчину. – Ты мне чуть челюсть не снесла!
- Очнулся! – радостно воскликнула девочка, сжав ладони в замок.
- Да, я тоже рад, что ты меня не убила!
Блин, мои щёки болели даже сильней моих ладоней! Чёртова боль! Больно!
- Быстрее! Ты горишь! – запищала девочка, вновь дёрнув меня за запястье.
- Эмм… извини?
- Огонь! Ты весь в огне!
Она пыталась поднять меня, но я не хотел вставать. Особенно сейчас, когда мои ладони горели огнём. Может, она об этом огне и говорила – вымышленном?
- Отойди!
- Только вместе с тобой! – не отцеплялась рыжеволосая, словно сейчас весь мир рухнет, если я не сдвинусь с места.
- Тебе не понравится то, что сейчас будет.
- Что?
Я продемонстрировал ей пузырь, что вздувался на моей ладони. Он был большим и красным.
- Что это? – испуганно промычала девчонка.
- Отойди – тебе это не понравится! – уже процедил я сквозь зубы, потому что зуд в ладонях становился невыносимым.
А она всё не отпускала мою руку, дура. Ну ладно, сама напросилась!
Я попытался подцепить пузырь ногтём и вспомнил, что недавно остриг их. Делать было нечего – двумя пальцами я надорвал кожу и кровь брызнула. Куда? – да много куда. И на рыжеволосую попало.
Естественно она вскрикнула и отпустила мою руку.
- Кровь! – пищала она, ища более действенный способ стереть мою кровь.
А я тем временем сбросил давление на второй ладони. Приподнял их, словно ловил дождь, и он выливался с ладоней.
Было такое ощущение, словно я вновь задышал, задержав дыхание на несколько минут. По нутру пробежался зудящий холодок. Я чувствовал, как Изнанка покидает моё тело, словно маленькие невесомые ниточки, выходящие с кровью. Глубоко вздохнул и вновь ощутил мир в душе. Пусть рыжеволосая бесконечно ныла и что-то там пищала, но меня одолевала тишина. Тишина, тссс…
Он стоял в самом центре столовой. Высокое угловатое существо, своей головой почти достающее до потолка, стояло, пыталось удержаться в нашем мире. Свет из окна нещадно бил по его коленям и они подкашивались. Длинные, подогнутые палки-колени, сплошное тело, как чёрный деревянные брусок, без единого лишнего изгиба. Голова, вбитая в туловище, словно тоже деревяшка, не к месту приставленная. Длинные руки. Солнечный свет был болезненным, и он пытался отмахнуться от него, словно разгонял сигаретный дым по воздуху, но свет всё равно лился на его колени. Покопавшись в невидимых складках собственного тела, он извлёк длинную и тонкую палку, оказавшуюся зонтом, таким же чёрным, как и он сам. Спустя несколько попыток ему удалось раскрыть зонт. На него словно дул ветер со стороны окна, и зонт он удерживал с трудом. Вообще все его движения были до теплоты старческими и милыми.
Чёрной головой с невидимым лицом он поводил в стороны и заметил меня. Рукой пригласил подойти поближе. Я, даже ни секунды не обдумав своё решение, встал и медленными усталыми шагами направился к Послу.
Через два шага остановился, потому что в меня вцепилась та девчонка, её лицо было бледнее мела, расчерчивающего классики для теней.
- Не ходи! – бессильным шёпотом пропищала она, крепко обняв мою руку.
Так она тоже его видит? Ну, конечно, она же видит какой-то там огонь, а я и забыл про это.
- Я его знаю, - спокойным, возможно даже неоправданно умиротворённым, тоном протянул я, но так и не смог сдвинуться с места.
Вокруг горел синий огонь, мы тоже были внутри огня. Если уж она хотела спасти меня, что пыталась доказать, сжимая мою руку до бесчувствия, то это спасение меня ждало рядом с тем огромным чёрным дядькой.
- Я уверен, твой красный огонь не горит рядом с ним, ведь так?
Она ничего не ответила, но по смятению на её лице, я понял, что она, как минимум, согласилась со мной.
Посол чуть быстрей замахал ладонью нам, призывая подойти. Казалось, его нелепое сопротивление свету скоро прекратится и он исчезнет. Блин, он так смешно подрагивал руками, стараясь удержать зонт. Это было так мило!
Я вновь попытался сделать шаг, и мне это удалось. Но рука до сих пор была сжата до онемения. По мере медленного приближения к Послу, девчонка всё сильней сжималась, пытаясь спрятаться за мою фигуру. А Посол с каждым моим шагом казался всё выше и выше. Великаном.
Я начал слышать шелест ветра, старающегося вырвать из рук Посла зонт. Треск огня уже становился почти ощутимым, а рыжеволосая всё никак не хотела отпускать мою руку и побежать из столовой.
Когда я подошёл к Послу достаточно близко, он протянул мне свободную руку. Его ладонь была размером с мою голову. Он мог бы ею охватить мою голову и пальцы бы сомкнулись на затылке. Я уже тянул руку, чтобы схватить Посла, но тут остановился, потому что почувствовал слёзы на своём плече. Девчонка уткнулась в меня и замерла, словно я привёл её к огромному чудищу.
- Отпусти меня!
Она яростно завертела головой, не открывая глаз. Рыжие волосы красиво развевались, стараясь подражать её движениям.
- Мне просто нужно поговорить, - я старался говорить, как можно более обыденным тоном. – Ты можешь идти, куда хочешь.
Я сказал:
- Я никуда не исчезну.
Она снова завертела головой.
- Нет, исчезнешь!
Ещё сильней сжала мою руку. Ногти впились в кожу. Я только сейчас вспомнил, что с моих ладоней всё ещё лилась кровь – я, наверное, испачкал её платье, притом настолько сильно, что она сама не захочет куда-либо идти, чтобы её могли увидеть.
- Думаешь, я не знаю?! – закричала она особенно писклявым голосом. – Ты пойдёшь вместе с ним и всё-всё пропадёт!
- Ты не понимаешь…
- Это ты не понимаешь, что я всё понимаю! Не думай, что я - ребёнок, который ничего не знает! Ведь я тоже знаю, что такое видеть огонь. Может, и не такой, какой видишь ты, но я тоже видела тот мир…
- Это не мир.
- Всё равно! – особенно сильно выкрикнула девчонка.
Она сказала:
- Всё станет чёрным! Страшные тени, чёрное солнце…
Она перечисляла вещи, которые, казалось, знал только я, да Таррит со Стило. Словно она сама присутствовала при зарождении Изнанки. И это меня пугало.
- Всё всегда таким становится, когда ты отправляешься туда…
Моя рука замерла в нескольких сантиметрах от ладони Посла. Его зонт уже напоминал простую тряпку, навешанную на швабру и трепыхающуюся на ветру. Он в нетерпении задёргал рукой, призывая схватиться за неё. А я колебался.
Я вдруг вспомнил Кого-то. На самом деле всё здесь – просто тени. А тени универсальны. Я лишь нутром чуял, что передо мной – Посол, но у меня не было никаких гарантий, да и какие они могут быть…
- Ты… ты сомневаешься? – испуганно зашептала на ухо девчонка. – Тогда бежим! Оно того не стоит!
Я не хотел убегать от Посла. Даже если бы я отказался от него, я бы не стал бежать, ведь он погибает в этом мире ради меня. Я вижу, как ему больно, пусть у него нет лица, которое бы исказилось болью.
Видимо, Посол устал ждать меня и сам схватился за мою руку. И тогда огонь погас. Весь огонь в мире лично для меня погас…
Эти мысли стали копошиться в моём мозгу. Маленькая рука слепо рылась в воспоминаниях, словно запущенная под приоткрытую крышку сундука со старыми игрушками, скрытыми в вековой тьме и пыли. Что-то отчётливо гремело и звенело. С характерным треском заводились механизмы, напоминающие куклы с ключиками, вонзёнными в спину. Я что-то хотел сказать.
Была какая-то метафора про жемчужину, описывающую мою жизнь и то, что связано с Изнанкой. Я её ещё хотел подумать, когда стоял в очереди в столовой, но теперь столовая далеко. На расстоянии одного отражения, а здесь отражения нет. Тишина, тссс. Ничего не происходит.
Может, не ведая того, мы уже прогнулись под Изнанку. Сломленные, мы лишь барахтаемся в агонизированном подобии самозащиты, хотя на самом деле уже давно скворчим на раскалённой сковородке. Может, по ту сторону углов и теней сидят великие полководцы, которые с самого начала нашей с ними борьбы заочно выиграли войну…
Почему эти мысли пришли ко мне? Я всегда держал их внутри, под крепким замком, чуя лишь запах, сочащийся сквозь щели и отравляющий моё самочувствие. С каждым днём мрачнел, пытаясь выдать это за нормальный ход вещей. А вдруг я стремился стать такой же тенью?
Мы попали в Изнанку, и с этого момента началась наша история. Словно песчинки, насильно проникшие под раковину моллюска, мы обрекли себя на судьбу жемчуга, о котором никто никогда не узнает. Кажется, про это я думал, когда хотел рассказать о жемчужинах. Тень обволакивает нас, выстраивает дорожку, по которой мы идём, создаёт нам небо и людей, мимо которых мы проходим. Изнанка отпустила нас, чтобы показать своё сокровище родному миру, но теперь хочет вернуть нас обратно. Так мне казалось. По крайней мере, до того, как я встретился с Послом. До них мне казалось, что каждая тень – это волосинки на теле Изнанки, и мнения своего не имеют. До первой тени, которой до нас не было дела – которые пытались пойти за нами и жить в мире, неизбежно отравляя его. Зажигая невидимые огни. Рисуя классики на полу. Все они, кажется, бежали прочь из родного дома, в надежде, что их приютит цветная вселенная. Но люди же не примут паразитов, высасывающих их кровь, и не дающих ничего взамен.
Я думал, что… нет, я не думал. Совсем и ни разу не думал о том, где же живёт Джерико.
Тьма давила на меня, и я упал на колени.
Как он вообще может жить? Этот Джерико… Я занял место погибшего мальчика, Таррит занял место погибшего мальчика, Стило занял место погибшего мальчика. Наше место в мире было уничтожено и мы надели личины пострадавших, благо они свободно висели в воздухе на Изнанке. Смирились с этим. Когда же появился Джерико, я совершенно не задумался о том, что будет совершать этот ангел с демоническими рогами, куда пойдёт, когда я не буду его видеть. Он уходил, а потом появлялся в школе, и все его словно бы знали, хотя ничьего места он не занимал. Он просто появился в этом мире, нарушив баланс душ. А если и не нарушил, то, стало быть, нет у него души. Каждый вечер Джерико прощается с нами и уходит. Куда-то уходит, и теперь я понял, что в действительности не знаю, куда он может уходить. Ведь, он, получается, бездомный. Все бездомные поглощены реками теней, расплывающихся беспроглядными ночами. А Джерико до сих пор ходит и разговаривает, словно выдерживал каждую из атак ночных рек. Каким образом? Просто забраться на крышу не поможет. В ночь, когда на свободе Изнанка, помогает лишь дом, тёплый дом со светом ночников и шлёпаньем босых ног по холодному полу.
На фоне абсолютной черноты Посол был абсолютно чёрным. Ни единого контура не выдавало его местоположение, я лишь знал, что он был рядом. На расстоянии в несколько сантиметров. Пытался похлопать меня по плечу, но боялся.
В абсолютно черноте Посла я не находил ответы на волнующие меня вопросы. Я лишь находил мысли, что сыпались на голову, словно запыленные игрушки с верхнего ящика шкафа, до которого я не достал бы без табуретки даже по прошествии десятка лет. Разве это должно было стать нашим спасением? Как это может спасти? Или Послы отвернулись от нас
В собственной слепоте я нащупал ноги Посла, такие странные, мягкие, словно обёрнутые бумагой. Ответы на какие вопросы пришёл дать мне Он?
За этот день появилось сразу два Посла - определённо знак. Я увидел лишь второго, когда как первый пришёл примирить мою душу после битвы. Или, возможно, забрать Джерико. Потому что мне не верится, что мой двойник мог так запросто меня бросить. Либо он – предатель, либо его забрал первый Посол. Но он точно не трус. Этот дьявол с ангельскими крыльями.
Джерико…
Вот же он.
Стоял в десяти шагах от меня. Он ли? Но кто же ещё это мог быть. И рыжеволосая вместе с ним. Повисла в его объятиях. Был ли он таким высоким? Он – моя копия, и рост его идентичен моему, но почему рыжеволосая в его объятиях кажется настолько маленькой?
Я пытался встать, но потоки мыслей падали на меня, прижимали к полу. На фоне моего тела я видел чёрные буквы, что сыпались со спины. Осязаемые, словно сухие ветки. Я вновь предпринял попытку встать. Заметил, как подрагивает рыжеволосая в объятиях Джерико. Губы Джерико касаются её лица. Не губ, скорей щеки – почему-то у меня не получалось нормально их разглядеть.
Я поднялся, и иллюзия рассеялась – никакого Джерико здесь не было. Здесь был Разлом.
- Отпусти её! – крикнул я, и на меня осыпалось ещё больше чёрных букв, чуть было не пригвоздив к полу.
А Разлом даже не отреагировал – он крепко прижался своими несуществующими губами к лицу девчонки – даже казалось, что к глазу.
- Я тебя убью!
Гора из букв уже подобралась к моим коленям.
Эти буквы казались по-настоящему сухими. На Изнанке бы они уже давно превратились в единую жижу, которая бы поглотила меня миниатюрными руками, но здесь они казались простым препятствием. Непосильным препятствием. Но если я не на Изнанке, то что здесь делает Разлом? Как он меня нашёл? Как попал сюда? Что он делал с рыжеволосой? Он может её убить! Что-то надо было делать…
Упав на колени, я погрузился в слова по шею. Я вдруг вспомнил две чёрные дыры на месте глаз Стило. То, как он легко взял тот бумажный нож и отрезал им кусок парты. Ту хитрость в его глазах. А потом рыжеволосую и то, как мы, взявшись за руки, обходили все увиденные на пути огни. Яркую планету, пробиваемую метеоритом насквозь. Огонь появился сам…
Где-то изнутри горы букв пламя неистово облизало мой подбородок. Стало так горячо. Жарко. Больно. Обуглившиеся остатки букв яркими головешками взметнулись ввысь. Сотни маленьких угольков освещали буквенный дождь. Под моими ногами был не чёрный пол. В радиусе на полметра вокруг меня черноте возвращались очертания столовой. Надо лишь шагнуть вперёд.
От огня движения стали невыносимо лёгкими. Я боялся при каждом шаге взметнуться вверх, подобно тем же уголькам оставшихся слов. И моментально сократил расстояние от Разлома до нуля. Попытался схватить его, но лишь ощупал руками воздух. Девчонка мешком упала на пол.
Разлом появился за спиной, попытался сбить меня своей огромной лапой. Размашистый удар прорезал лишь воздух, а на месте лапы остался небольшой обрубок. Я вновь попытался схватить его, но Разлом буквально растворился в моих пальцах. И больше не появлялся.
Рыжеволосая даже не шевелилась.
Я опустился на колени, коснулся её, и вся тьма, что нас окружала, свернулась вихрем и исчезла внутри её левого глаза…