Белобрысый сорванец бегал по траве между домами, размахивал палкой - словно гонял курей. Но ни курей, ни голубей вокруг не было, а была тень от бабочки, которая бесстрашно согласилась играть с ним в догонялки.
Белобрысого босонога, звали Вовкой.
Вовка рос озорным, любознательным мальчишкой. Ему было интересно все: почему трава растет на земле, волосы - на голове, а не наоборот? Почему тень бабочки летит быстрее бабочки? Почему маленький камень, может разбить такое большое стекло и поднять крик во всем доме? Почему большая тетя Галя, когда увидела крошечного майского жука в своем почтовом ящике, тут же плюхнулась на ступеньку? И кто придумал, что в борщ нельзя класть варение?
- Я тебя все равно догоню! – кричал Вовка, и, прыгая через кусты лопухов, прижимал палкой траву. - Ну, - опускался на колено, - попалась? - под палкой была только трава, а тень продолжала убегать. И так он бегал бы за тенью весь день, если бы не услышал плачь, крики.
Вовка забежал за угол дома и замер: лысый огромный дядька крутил мальчишке ухо и грозился:
- Сейчас придем, ты у меня еще ремня получишь!
Мальчишка хныкал, одной рукой старался освободить ухо от руки лысого дядьки, а другой рукой держал огромный ботинок, с синим парусом.
Вовка подошел ближе и заглянул в лицо дядьке и спросил:
- А Вы кто?
- Я?! Я – это я! – объяснил лысый дядька, и добавил: – Я отец этого шалопая.
- Неет, Вы не отец, - не поверил Вовка. – Таких отцов не бывает. Отцы добрые.
- С вами, сорванцами, добрыми нельзя быть. А ты кто?
- Я? – задумался Вовка, огляделся по сторонам, улыбнулся: - Я – волшебник!
- Вот и иди, в цирк, волшебник. Не мешай воспитывать сына, предложил Вовке дядька, продолжая держать красное ухо сына.
Сын перестал ныть и с любопытством смотрел на Вовку.
Вовка подмигнул ему, переложил палку из левой руки в правую:
- Неет. Мне в цирк нельзя. Прошлый раз ходили, так все звери отказались выступать: смотрели мои фокусы. Теперь меня в цирк не пускают. А дома, стоит мне только рукой махнуть, как тут же папа превращается в мышь, и ныряет под диван за мячиком. А другой раз я взмахнул рукой, и папа стал орлом: взлетел на дерево и снял с ветки дедушкину шляпу. А третьего дня по лунному календарю индейцев племени Ням-Ням, я взмахнул рукой и никто не смог съесть пересоленный суп.
- Нда, ты и, правда, волшебник, раз до сих пор тебе не оборвали уши.
- А хотите фокус?
- Показывай, – согласился дядька.
- Только Вы ухо отпустите.
- Зачем?
- Как хотите. Палка-палка выручалка, выручай-чай-чай! – прокричал Вовка, взмахнул палкой и, - бац по осиному гнезду! Отпрыгнул в сторону и каак закричит: - бежиииим!
Лысый дядька бросил ухо. Принялся руками махать – свои уши спасать.
А осы, ох как не любят, когда на них руками машут.
Вовка смеется. Мальчишка в сторону отбежал и кричит:
- Папа, беги!
- Так это и, правда, твой всамоделешный папа? – удивился Вовка.
- Да. Мой, – гордо ответил красноухий.
- Так он же злой.
- Неет, он не злой. Он сердитый. Я первый ботинок без паруса пустил.
- И что?
- Ээх, - выдохнул мальчишка.
- Понятно. Был папин ботинок, стал домик для рыб.
- Ага.
Мимо них пробежал лысый папа. Следом за ним весело жужжа летели осы, норовя укусить пухлые уши. Лысый папа перестал махать руками: он закрывал, спасал свои уши от ос.
- Сын! Бежим домой! – крикнул отец и помчался в подъезд.
Осы – за ним. Он вбежал, закрыл дверь и слышит вверху, над головой:
- Жжжжжжуууужжужужу…
- Неет! Я не вкусный! – закричал отец, и выскочил на улицу. Пробежал десять метров, оглянулся: ос не видать.
Тяжело дыша, подошел к сыну, осмотрел его одним глазом, прикрыв ладошкой другой.
Вовка ожидая взбучку, уже приготовился бежать, но тут…
Вдруг, лысый дядька стал отцом: улыбнулся, обнял сына опухшей рукой.
Внимательно посмотрел на Вовку:
- Ну что, волшебник, фокус у тебя получился. Спасибо!
Вовка не мог понять, что произошло с лысым дядькой? Сейчас уже он, Вовка, совсем не хотел называть этого огромного человека «лысым дядькой», а только по имени.
- Не за что, - ответил добрый Вовка. – А хотите я еще фокус покажу?
- Неет! Спасибо! – улыбнулся отец.
- Да, нет. Это приятный фокус, - и Вовка подбежал к канаве, выхватил из воды кусок глины и назад. – Вот, - протянул он покусанному осами лысому дяде, - приложите глину к укусам и все пройдет.
Дяде недоверчиво, внимательно посмотрел в озорные серые глаза. Не заметил в них никакой насмешки, взял глину и залепил себе глаз и руку, а на ухо глины не хватило.
- Я сейчас еще принесу.
- Нет, не надо. Пусть ухо чешется. Будем с сыном красноухие.
Вовка потер рукой правое ухо. И оно тоже приняло красный цвет.
- Да, теперь мы все красноухие! И нас не укусят комары.
- Почему?
- Решат, что это не ухо, а горячая сковородка! А сковородку они не кусают.
- Точно. У них же носы не сверла! – подсказал отец, и добавил: – надо как-то выманить ос из подъезда.
- Ха-ха-ха, а вот бы и правда, вместо носов комарам дать сверла! Тогда мы все сверленые ходили бы. И можно было бы через ладошку пускать солнечный луч в норку мурашам! А то у них электричества же нету. – Вовка пднял с земли осиное гнездо, положил за пазуху: - А ос, - сейчас верну домой. Это проще чем комарам сверлить сковородку.
Он зашел в подъезд. Через некоторое время выбежал. Осы – за ним!
Вовка ловко забрался на дерево. С дерева прыгнул на козырек над входом в подъезд, достал из-за пазухи осиное гнездо, засунул его под металлический подоконник, прыгнул обратно, на дерево. И уже спускаясь с дерева, застонал, как медвежонок: оса поцеловала его в щеку.
Через минуту он уже стоял рядом с красноухими, улыбался и потирал щеку.
- До свидания, волшебник! – протянул руку лысый папа.
- До свидания. Вы не будете больше драть уши сыну?
- Нет, не буду, - улыбнулся папа и почесал свое красное, большое ухо.
- Вот. Это ж так хорошо, когда папа всегда добрый, и может превращаться в друга! – сказал Вовка и пошел к канаве, мазать щеку глиной.