рассказы из цикла "Дурная кровь"
БОГ.
- А кто все сделал?
- Бог.
- Бо-о-о-о-г?! О-о-о-о! Слово короткое, но длинное. Будто выталкивается что-то, и летит, летит, расходясь лучами. И остается выдох. Дыхание. Вдохнул жизнь… и вся Вселенная, которой миг назад не было, уже искрится и разбегается. Бо-о-о-о-г! А если наоборот сказать, то выходит – гоб… Гоб! Икота какая-то… будто дыхание забирают…
ПЛОТНИК И ЛОШАДЬ
Или вот еще слово услышала. Плотник. Почему-то подумалось, что это от другого слова – «плоский». Почему? Я сегодня специально бегала на прогулке в тот угол, под навес, где плотник дядя Вася или Ваня или какая разница, доски стругает. Были доски горбатые и шершавые. Неопрятные. А стали гладкие и плоские. Потому и от слова «плоский».
- Да ну тебя, - отмахивается Олег. – Придумаешь тоже.
Олег – мой друг. Он на год старше, а живет этажом ниже. У него есть велосипед и лошадь. Лошадь красная, пластмассовая, на колесиках. Стоит в подъезде под лестницей.
А еще есть настоящая лошадь – огромная, темно-рыжая. На ней чего-то привозят в садик. Стоит в самом дальнем углу тер-ри-то-рии, у кустов со свистульками. На прогулке мы с Олегом ходим смотреть на нее.
Я – ЖИВАЯ!
А вот еще слово узнала – длинное-предлинное. Демонстрация. Ац-ац-бац… И какой-то демон прилепился спереди. А демоном бабушка Олега называет. Куда понесся, демон! Или вот еще – «печальный демон, дух изгнанья»… Значит, угадала, демон куда-то гонится, спешит. Но Олег не печальный. Хохочет, идем, говорит, к нам в гости. У Олеговой бабушки под кроватью - большой таз, а в нем - котята. Беру одного на руки, серый комочек пищит, щурится. Не жми так, он живой… Живой? А как это? Потому, что у него есть животик? Толстый такой, упругий животик. У меня тоже животик, хотя плоский, с пипкой-пупком посередине.
Я тоже живая? И ты живая…
А ты живая? И я живая!
А вот дерево? Оно не бежит никуда, и животика у него нет, только ветки… Оно живое?
Ночью Луна была во все окно. А Луна живая? Нет… Почему? Луна - небесное тело. Планета. Не понимаю… А она большая? Очень… Как эта кровать? Больше! Как комната, как дом? Нет, еще больше! Как наш двор? Как город? Город – это вообще целый мир, что-то большее и вообразить сложно. Едешь на трамвае, едешь, а там все город и город…
А луна откуда взялась? Ниоткуда. Она всегда была. Всегда – это сложно… этого нельзя понять… А кто ее сделал? Бог? Наверное. А как? Слепил из чего-то? Как я из пластилина леплю? Не задавай глупых вопросов! Опаздываем! Мам, мам, а море откуда взялось? Оно всегда было. Что за ответ – всегда да всегда… Так не бывает, чтобы всегда!
А бабушка говорит, что Бог ничего не лепил. Он только сказал, чтобы было, и оно стало. И Луна и солнце и звезды. И звери всякие. И люди. Сразу все люди? Нет… Он сначала двоих сделал. Адама и Еву. А им не скучно было? А у них дети родились. Родились. Вот еще загадка. У кошки котята родились… А как? Им Бог сказал?
На следующий день – пошли. Демонстрация - это когда много людей собирается на площади и идет куда-то строем. Как дети в садике. И шарики несут надувные и какие-то картины со скучными лицами. И кричат, кричат! Слава-слава – ура! Зачем они зовут кого-то Славу? Ты не понимаешь, это праздник. А потом пошли в чужой дом, где было много взрослых. Что-то едят, пьют, шумят. Мама на меня жалуется – она неласковая, вопросы задает всякие. Откуда да зачем? И в садик ходит со скандалом. С кем? Скакалом? Скалкой? Скалкой бабушка тесто раскатывает, а еще есть толкушка – тоже деревянная. Ей бабушка картошку для пюре мнет.
Вот вчера она, то есть я, спросила – откуда Луна появилась? Мне ей что ответить? Умные дети пошли, кивают все. Да, нам никто ничего не объяснял. Только потом, в школе. Ага, вот еще школа какая-то. А там – уроки. А урок длится сорок пять минут. А сколько это часов? Это не часы, а минуты. А как это? А в подготовительной группе песню поют – я слышала, про что учат в школе. Непонятная песня. Ну, что может означать – «про глагол и про тире и про дождик на дворе». Дождик понятно. А что такое – глагол? Это часть речи! А как? Речь – это ты говоришь, а глагол – часть… Как можно то, что я говорю на части разрезать? Не понимаю, рано говорят. А можно завтра в школу?
СКЕЛЕТ.
А я всегда буду? Как в песне? Тебе рано об этом думать! Рано – не рано… Мальчишки в садике уже рассказали все. Вот проживешь сто лет и потом умрешь. И превратишься в скелет. И тебя в землю закопают. То есть сначала в землю закопают, а потом – скелет. И будешь лежать там всегда. А потом тебя отроют и поставят в музее, как этого… мамонта. Кого? И маму тоже? Всех…
Пошли, чего покажем. За верандой, между двух клумб небольшая ямка. А рядом валяется – маленькое, грязное… Оскаленное. Не бежит. Во, видала – крыса дохлая. Сашка нашел. Пошевелили ее носком сапога. Давайте похороним! А так со всеми будет?
Умру - это как? Я же живая… А скелет точно не живой, у него живота нет. И вообще ничего нет. Только кости, бр-р-р… Особенно пугал череп. Открыла однажды журнал, а там скалится пустоглазый! Отшвырнула с ужасом. Это у меня внутри? А зачем? Трогаю себя за лицо, обжимаю ладонями голову – да, вот что-то везде жестко. А зачем его туда засунули? Чтобы никто не боялся? Я живая, а внутри меня мертвое… Как?
На прогулке сбегаю на соседнюю площадку, к Олегу. Дергаю за рукав. Пошли, чего расскажу.
- А как это умереть?
- Сам не знаю…
- А мне сказали, что меня однажды не будет… Так не может быть!
- Да, несправедливо.
- Всех когда-то не будет. Вот я есть и, кажется, всегда была. А однажды не будет.
И прокатывает по спине холод. Болтая, забредаем в тот угол, где стоит лошадь. Она помахивает хвостом, похожим на мочалку, которой меня мама моет. Я сначала мочалки боялась, думала, что это – какой-то зверь.
- И лошади не будет тоже? Совсем-совсем?
- Наверно.
- А знаешь, что я думаю? Вот не станет меня, но не совсем. Я тогда вот кем стану! Лошадью! А потом собакой, а потом кошкой. И еще кем-то. Жуком.
Вот так, в четыре года сама догадалась о переселении душ.
А все равно, покоя не было. И вертелся в голове один и тот же вопрос, не имеющий ответа. А что будет после того - когда мы умрем?
Было время, когда не было времени, а что было тогда?
И меня охватывал необъяснимый ужас, он вонзался в меня тысячью игл, проникал сквозь кожные поры, охватывал сразу все тело, так что начинала гореть кожа, сбивалось дыхание, а сердце распухало и колотилось о ребра, грозясь сломать их. Сердце - огромное как футбольный мяч, сердце огромное как дом, сердце как ворвавшаяся на небосклон Луна. Я лежала одна в темноте, сочившейся изо всех углов, наедине со своим безграничным ужасом. Сперва я пыталась кричать, чтобы криком своим прогнать страх, и кричала, как мне думалось, громко - на пределе своих возможностей. Но вряд ли крик мой был громче стука падающих в железную ванную капель.
- Бежать, бежать! - неожиданно мелькала мысль. - Бежать - пока страх не парализовал меня! Пока тело еще повинуется мне! - и я вздрагивала, вскакивала - ноги мои, пронзенные тысячью тонких игл ужаса, плохо повиновались мне, и держась за пульсирующую грудь, бежала - непременно к окну. Двигаться!
Прижималась всем лицом к холодному стеклу и громко вздыхала, вместе с воздухом выталкивая из себя страх. За окном была ночь, и редкие прохожие шли торопливо, наклонившись вперед и плотно прижав согнутые в локтях руки к телу.
- Они умрут, они тоже умрут, - как заклинание шептала я, прижавшись лбом к стеклу. - Я не могу быть исключением. Умрут все - и этот смешной дядя, перебегающий из подъезда в подъезд в домашних тапочках, и облезлый кот, дремлющий на лавке в свете фонаря. И дети, построившие песочную крепость, они тоже состарятся и умрут. Все, все умрут! Все буду гнить в земле, в земле.
Но что-то пульсировало в горле, а ладони холодели, и я, сжав кулаки, сквозь зубы зло шептала. - Какая несправедливость! О, неужели мне не могут сделать исключение! Ведь я - особенная!!! Я - особенная!!!
Неужели и меня когда-то закопают, я буду лежать глубоко под землей и меня будут жрать черви. А что потом?
- Я умру, меня не будет, что же будут делать люди, что же будет делать мама, если вдруг меня не станет, - засыпая, шептала я.
СНЕГ
Дождя нет… Вместо него сыпется что-то белое. Снег. Я и раньше его видела, только не понимала, что снег. Снег- это вода. А по радио сказали – ноль градусов. Мама говорит – это точка замерзания и таяния льда. Замерзание – это вот – вчера лужа была, а сегодня твердое. А таяния, потому что на солнце растает. И будет опять лужа.
Целый день летели звезды
Оседали на ресницах
На деревьях и на окнах
На электропроводах
Мы пойдем с тобой под вечер
Посмотреть на это чудо
Как с небес холодных сыплет
Жестко-белая вода.