Красивый папа,
он и в жизни был такой,
и все его любили.
Закончились военные
действия, он был сапёр.
И жив остался, так
судьба распорядилась.
И целых 6 лет отец
был вдали от дома,
не отпускали, не было
демобилизации,
многих убило.
Обладая музыкальными
данными, попал отец
в музыкальный батальон,
играл на духовых огромных
инструментах, и ещё –
на гитаре, мандолине,
балалайке, баяне,
аккордеоне, на губной
гармошке, и, как и в мирной
жизни, много чего умел.
Главное, рубаха-парень был,
о его друзьях я ещё напишу,
их было очень много,
есть фотографии.
А папочка мой привёз
из Германии гитару
с серебряным грифом,
город Пархим, Германия,
1947 год. (смотри фотографию).
Она – семиструнная,
русский строй,
немногие умеют,
я предлагала друзьям
попробовать, но
никто не смог.
Папа играл на ней
до последнего дня жизни.
Жаль, не записала,
не додумала. Это были
мелодии неземной красоты,
и с моим старшим братом
они играли в четыре руки.
этого я больше нигде
не видела. Брат играл,
а папа подходил сзади,
склонялся, и играли они
одновременно, синхронно.
У гитары была живая душа,
она была членом нашей семьи.
На слух папа играл
абсолютно всё, и очень
любил петь песни. Сейчас
у меня в компьютере есть
Бунчиков, Нечаев “Давно
мы дома не были” –
“Горит свечи огарочек,
гремит недальний бой,
налей, дружок, по чарочке,
по нашей фронтовой…”.
Мой папа пел мне эту песню,
и теперь я плачу и её пою,
хочется верить,
что отец мой в раю.
2.05.2011