Пушкин. Тропинин.
__________________________________________
Осенью 1825 г . внезапно оборвалось царствование Александра Первого, бездетного, которое принесло России столько плодотворных реформ и перемен, столько блистательных побед. 29-летний офицер, третий сын в царской семье, Николай не ждал короны и не искал её.
Константин, его старший брат, должен был принять царствование, но он от него отрёкся ещё при жизни отца. Александр манифест о назначении Николая престолонаследником подписал, но Николаю об этом не сообщил. Константину была принесена присяга царской фамилией, армией, сенатом, синодом, чиновниками всех ведомств 27 ноября 1825 г.
Константин жил в Варшаве, он прислал письмо с отречением и обращался к Николаю как к царю. Но письмо не было написано в форме государственного акта отреченья, оно было довольно бессвязное. Никто не знал, как быть с присягой, Николай боялся, что в народе возникнет подозрение, что он, пользуясь отсутствием Константина, стремится самовольно захватить власть. Николай послал снова в Варшаву гонца, который прибыл рано утром 14 декабря, когда судьба России решалась уже не грамотами, а писалась кровью на улицах столицы.
Это сумбурное вступление на престол Николая отчасти предопределило характер Николаевского царствования, наложило печать на личность самодержца, а через него и на судьбу Пушкина.
12 декабря Николаю доставили донесение о тайном обществе и о том, что за
несколько дней до своей кончины покойный Император велел арестовать членов Южного общества – Вадковского, Пестеля и кн. С. Волконского.
Николай Павлович, внук Петра третьего и сын Павла, знал, что такое цареубийство. Вскоре пришло ещё донесение о том, что при новой присяге вспыхнет восстание, и, может быть, это зарево осветит конечную гибель России. Грузия, Бессарабия, Финляндия, Польша, Литва могут от нас отделиться. Европа вычеркнет раздираемую Россию из списков держав своих и сделает её державой азиатской.
Николая умоляли не принимать присягу, пока Константин сам, всенародным актом, не передаст ему царских прав. Но Ростовцев не сумел убедить Николая предотвратить бунт.
Из-за опасной необдуманности Александра невольно стали критиковать личность того, кто шёл на смену Александру. Гвардия не любила Николая Павловича. В нём не было ни гуманитарной мечтательности покойного царя, ни его либерализма, ни его умения всех очаровывать. С воцарением Николая исчезла надежда на политические реформы. Это хорошо знали члены тайного общества.
Заговорщики почти каждый вечер собирались у Рылеева. Они с Бестужевым М.А. разбрасывали прокламации в казармах, ходили ночью по городу и говорили часовым, что их обманули, не показав завещания покойного царя, в котором дана свобода крестьянам и убавлен до 15 лет срок солдатской службы.
В среде заговорщиков не было революционного порыва, не было веры в успех. В этом «обществе умных», как назвал их Пушкин, оказалась роковая неспособность вовремя задуматься и вовремя остановиться.
Князь С. Трубецкой под старость рассказывал о своих тогдашних колебаниях и сомнениях, но тогда он даже не пытался отговорить товарищей, не спорил, когда они назначили его диктатором над восстанием, а просто не пошёл с ними к памятнику Петру Великому.
Отправился на противоположный конец площади к Генеральному штабу и там присягнул новому императору. Шильдер рассказывает: «Когда государь выехал на площадь, он заметил кн. Трубецкого около дома главного штаба, не подозревая, что он имеет перед собой диктатора мятежного движения».
Идеолог Северного общества, умный Рылеев, поэт, влюблённый в свободу, выслушав своих колеблющихся сообщников, отвечал: «Да, мало видов на успех, но всё-таки надо, надо начать. Начало и пример принесут пользу». Солдаты-
«заговорщики» плохо понимали, в чём дело, но они любили своих либеральных офицеров, за ними шли, кричали «конституция, конституция», не имея понятия, что это такое. Даже, говорят, кричали: «Хотим Константина и жену его Конституцию!».
Бестужев рассказывал: «День был сумрачный, ветер дул холодный. Солдаты стояли на площади уже более 7 часов. Со всех сторон мы были окружены войсками, без главного начальства, потому что диктатор Трубецкой не явился, без артиллерии, без кавалерии…Кюхельбекер и Пущин уговаривали народ очистить площадь, потому что готовились стрелять в нас… Но на все… убеждения был один ответ: «Умрём вместе с вами»».
В начале ни та, ни другая сторона не знали, что делать. Граф Милорадович поскакал к мятежным войскам уговаривать вернуться в казармы и под конец скомандовал: «Направо кругом, марш!» Казалось, солдаты сдадутся, но Каховский – он был в совершенном исступлении – выстрелил в Милорадовича.
Царь писал: «Выехав на площадь, желал я посмотреть, не будет ли возможности, окружив толпу, принудить к сдаче без кровопролития. В это время сделали по мне залп, пули просвистали мне через голову и, к счастью, никого из нас не ранили.
Рабочие Исаакиевского собора из-за забора начали кидать в нас поленьями».
Царь приказал конной гвардии идти в атаку. После первого же залпа солдаты, окружавшие памятник Петру, и теснившаяся около них толпа побежали.
Арестованных мятежников отправили в крепость. Революции редко происходят на глазах у тех коронованных особ, которых революционеры пытаются свергнуть, а Николай Павлович был в самой гуще мятежных войск, сам защищал свою корону, своё государство. Он присутствовал на первом ночном допросе декабристов.
Большинство из них он лично знал, отправлял с ними полковую службу, танцевал с ними на балах, вместе ухаживал з а хорошенькими женщинами. Теперь это были враги.
Буря пролетела мимо Пушкина. О смерти Александра поэт узнал только 2 недели спустя и вообразил, что теперь с него снимут опалу. Он пишет письма, но никто ему не отвечает. Друзьям не до его трагедии. Пушкин собрался ехать в Петербург, но заяц два раза перебежал ему дорогу и смутил Пушкина. Пушкин вернулся.
В другую попытку выехать навстречу шёл поп. Этого Пушкин не выдержал и повернул обратно. Пушкин рассказывал позже: «Я рассчитывал попасть в Петербург поздно вечером 13 декабря и попал бы к Рылееву прямо на совещание. Меня приняли бы с восторгом, я пошёл бы на следующий день на Сенатскую площадь. Не пришлось бы мне сидеть здесь с вами, друзья мои».
Он остался в Москве. Его мучила полная неизвестность о том, что собираются делать его друзья-заговорщики. Чтобы отвлечься от тревожных мыслей, он написал «Графа Нулина», повесть в стихах, брызжущую весельем, 13 и 14 декабря.
Когда повар Осиповой, съездив в Петербург, рассказал, что в Петербурге бунт, Пушкин страшно побледнел. А в дальнейшем он писал: «В конце 1825 г., при открытии несчастного заговора, я принуждён был сжечь свои тетради, которые могли замешать многих, а может быть, и умножить число жертв. Не могу не сожалеть об их потере. Они были любопытны. Я в них говорил о людях, которые после сделались историческими лицами, со всей откровенностью дружбы и короткого знакомства» (1830).
На вопрос комиссии, откуда заимствовали декабристы свободный образ мыслей: от общества или от чтения книг, сочинений в рукописях, многие указывали на Пушкина. Это создавало впечатление о Пушкине, как об опасном и вредном для общества вольнодумце. Так считал А. Х. Бенкендорф и Николай Первый.
Пушкин всю жизнь платился за неосторожную откровенность декабристов, но мог поплатиться ещё дороже. До самой могилы его преследовало то более, то менее затаённое недоверие шефа жандармов и его державного начальника. Это было тем более незаслуженно, что во время бунта Пушкин уже перестал быть бунтовщиком. Он хотел «вполне и искренно помириться с правительством».
3 сентября вечером прискакал фельдъегерь и объявил Пушкину ехать с ним в Москву. Ссылка кончилась, но то, что его ожидало, трудно назвать свободной жизнью.
Использованная литература:
Юрий Тынянов. "Пушкин"
Викентий Вересаев. "Пушкин в жизни"
Ариадна Тыркова-Вильямс. "Пушкин"
2011 год.