Кольцо Всевластия

Кольцо Всевластия

Памяти Мегафорума тех лет


«Исторический роман
Сочинял я понемногу,
Пробираясь сквозь туман
От пролога к эпилогу.
Были дали голубы,
Было вымысла в избытке,
И из собственной судьбы
Я выдергивал по нитке.
В путь героев снаряжал,
Наводил о прошлом справки
И поручиком в отставке
Сам себя воображал»
Булат Окуджава


Софико: У Вас тут роман или басни дедушки Эзопа?
Вечная: Естественно, у Них тут РОМАН. А Вы чего хотели?

Я прo этих евреев знaю тaкoе, чегo oни дaже сaми не знaют,
шoб мы все были здoрoвы!
Игаль
Энивей, ставлю на Иерахмиэля супротив этого чудовища.
Катя, задумчиво.


И спросит Бог: «Никем не ставший,
Зачем ты жил? Что смех твой значит?»
- «Я утешал рабов уставших»,-
Отвечу я, и Бог заплачет.


Я хочу очень сильно поблагодарить всех тех,кто безропотно сносил все тяготы и лишения
моего нелегкого литературного дара. Поименно:
Соня
Катя
Машенька
Яков
Иерахмиэль
Зеев бен Исаак
Серж
Доктор
Гоблин
Авигдор
Павел
Иегуда
Толстый Луис
Деда
Игаль
Карамболь
Боргер
Мешулаш
Пальмах





АВТОРСКОЕ ПРЕДИСЛОВИЕ
Роман, что за роман, о ком и для чего - сам затрудняюсь ответить. Выпендреж с самого начала - Толкиен, значит, про Властелина Колец, а мы, в пику ему - наоборот. Еврейский, так сказать, анти-Толкиен. А ведь и не приметил никто, что с колечком-то у автора проблемы - все 23 главы это самое колечко никто ни разу не видел, да и было ли оно вообще в старой картонной коробке ? А если и было, то что с ним случилось в конце концов: уничтожили его, забрали себе или вернули на добрую память хозяину? Я, сколько роман не перечитывал, так этого и не понял. Ну да ладно, буду говорить только о том, что таки понял.
То есть задумка была неплохой - 9 хранителей, главного из которых, естественно, зовут Фродо, несут свой нелегкий крест и полумесяц, нанизывая на сюжетную ось романа эпизодических героев и рассуждения автора на отвлеченные темы, которые иначе никто не только что до конца, но и до середины не дочитал бы. Вынужден сказать со всей прямотой и откровенностью, что с этой задачей автор совершенно не справился, то есть с точностью до наоборот - ни одного из описанных им Хранителей Толкиен не мог себе представить даже в страшном сне. И вообще, лучше всего удались автору образы героев из народа - Срулика с женой, безымянной золовки раввина Хаима Раппопорта и Кривой Песи, в заведение которой так и не свернула сюжетная линия романа.
Из исторических лиц, упомянутых автором, я сразу отделю БЕШТа, Виленского Гаона, Шнеура-Залмана, Шабтая Цви и Яакова Франка, литература о которых огромна и общедоступна, а напомню только о том, что Хаим Раппопорт - известный львовский раввин, с успехом опровергавший наветы франкистов на Талмуд, а вот Элиша Шор - виднейший сподвижник Яакова Франка. Автор заверяет, что обращался с историческими фактами более или менее корректно, то есть ничего не придумывал, а так, чуть-чуть перешивал - к примеру, львовского палача и в самом деле называла "малодобрый", вот только из еврейского гетто его выселили лет за 60 до описываемых событий.
Повествование , в первых 2 главах шедшее по намеченному плану, показало автору большую фигу и пошло своим путем, оставив за ним только право подглядывать и записывать. Освобожденный от обязанности решать за героев, автор получил свободное время на размышления, в результате которых пришел к твердому убеждению, что евреи куда интереснее хоббитов, и уж точно много лучше, чем они сами (евреи , а не хоббиты!) о себе думают.
ВВЕДЕНИЕ,
где мы узнаем об арнадамах и не только о них.
Под грудой книг и словарей,
грызя премудрости гранит,
вдруг забываешь, что еврей, -
но в дверь действительность звонит.
Жил-был арнадам. Как, Вы ничего не знаете о них? В разных местах их зовут еще креками (КРолик+человЕК), каншами(KAninchen+ meNSCH), хоббитами там. Тоже не слышали? Ну уж о евреях, йегудим, жидах пархатых, маланцах и прочих пейсатых Вы точно слышали! То-то и оно, что все мы об одном и том же, но разными словами...
Раньше арнадамы были широко распространены в средней полосе России, да и в Европе не были редкостью. Их использовали постоянно на шерсть (стригли до мяса, то есть), а при нужде и на мясо. То есть любить их не любили (был даже знаменитый анекдот: "Почему арнадамы не болеют СПИДом ? - А потому, что их никто не любит!"), кривились, но стригли и резали. С последним в начале 1933-го цикла Темного Баварского Пива несколько переборщили, чем в корне подорвали поголовье: в некоторые местности Европы их теперь завозят по дешевке из обанкротившихся восточных питомников, выпускают в свободную природу, не забывая поставить в известных местах кормушки, называемые на среднеарнадамском "Sozial", чтобы те, кто даже здесь сам прокормиться не может, не похудели и могли сосредоточиться на исполнении заповеди "пру и рву", которую большинство тамошних арнадамов из-за незнания своего древнего исконного языка понимало так, что надо переть все что можно подешевле и так, чтобы всех рвало.
Но они не виноваты. Если вспомнить вкратце историю арнадамов, то сразу вспоминается их вклад в мировую культуру: "Книга древних юго-восточных преданий", находящаяся в списке бестселлеров последние 3000 лет, пейсы и фаршированная рыба. Да, в годы оны арнадамы были великим народом, их царство было обширным и занимало территорию, немногим уступающую четверти Харцызского района Харьковской области, властители - мудрыми, а народ - высокодуховным. Недаром Моисею пришлось ходить с ними 40 лет по заброшенным капустным грядкам - он стеснялся появиться с ними в приличном обществе. Но все проходит, древнее царство арнадамов было разрушено, а их уже 2000 лет гоняли по всему свету.
За время скитаний арнадамы в совершенстве овладели искусством мимикрии, настолько искренне вживаясь в образ, что среди эльфов они самые перворожденные, среди гномов самые заскорузлые, а среди гоблинов самые паршивые и мерзкие. А в Соединенных Сырых Сильнозагаженных Резервациях удалось даже вывести новую породу арнадамов: без знания языка и культуры, но с прочным презрением и неприятием "этих местечковых арнадамских сказок". Очень компактная модель - инвалидная "пятая графа " - и все, пользующаяся определенным спросом даже за ВЕЛИКИМ ЗАПАДНЫМ ОКЕАНОМ, не говоря уж о Европе. Благодаря всему этому, а также несомненной прелести арнЕдам они много и охотно смешивались с прочьими более или менее разумными расами, и сейчас порой до слез забавно слышать антиарнадамскую хулу горбоносого и курчавого эльфа с глазами-маслинами. Ох, и в густую же гречку прыгнула чья-то бабушка!
Чудо не в этом, а в том, что арнадамы не исчезли, а наоборот, не так давно захватили практически бесхозный кусок пустынь и болот, чем навсегда лишили сна и покоя все остальные нации, собрав рекордное число осуждающих резолюций в организации малоразвитых, вовсе неразвитых, а также с задержками в развитии наций. Ну, до последнего времени арнадамам не было до них дела. Как говорится в нашей поговорке: "Не важно, что говорят Горлумы. Важно, что делаю я. А я ем гефилте фиш!".
Страна, где живут арнадамы, делится на 4 удела: Центр, или Плешт, Север, или Голаны, Восток, или Иудея с Самарией, и Юг, или Негев. Большинство соседей предпочло бы переселить всех наших героев в Западный удел, расположенный прямо на дне Cрединного моря, но они почему-то не согласны. Но больше половины нашей популяции живет, слава Иллуватару, где угодно, но не среди своих. Впрочем, к нашему герою это не относится....



Глава 1, где мы знакомимся с нашим героем


… Он-то как раз выполнял мицву о заселении Уделов и даже жил в Западном Староарнадамске, в Торбе-На-Круче-В-Катамонах. Про эти места даже поговорка была: "А из этого окна страна гоблинов видна, а из этого окошка видны тролли, но немножко". Де-факто он был столичным жителем, но де-юре был полный прокол - миролюбивые урукхаи и барлоги не признавали ни Староарнадамск столицей Удела, ни права Фроима-Додика (в приснопамятном Сборнике Скукоженных Сирых Резиденций Федор Дмитриевич, а для родных и друзей просто Фродо) на проживание там. Но Фродо был далек от большой политики, да и что он мог сделать? В Удел он особенно не стремился, а повернись все по-другому, он бы до старости мирно проектировал боеголовки к тактическим кольцам всевластия с вертикальным взлетом, осуждал на собраниях Бильбо и его заокеанских пособников за покражу кольца и штахим у трудовых Горлумов, и к старости даже постоил бы себе дачу.
Но свершилось великое и страшное: потомки великих нуменорцев впали в полный пофигизм, и хотя эльфы, равно как и орки, благоразумно держались подальше и категорически отказывались "вторгнуться, предать огню и мечу нивы и пажити", нуменорцы им сдались. Те, впрочем, категорически отказались брать кого-либо в плен и кормить. Жрать стало нечего, в газетах замелькали прозрачные намеки на то, кто выпил воду в кране, и Фродо понял, что пора тикать. Но пока он раздумывал, уговаривал свою Цилю, собирал манатки и справки, Валары перекрыли путь через океан, Изенгард еще не начал прием конти-арнадамов, и остался только Удел - где тепло, бесплатно и все свои.
 Фродо нырнул в Удел, как в прорубь, и не пожалел. Он и раньше был справный, хотя и немножко местечковый арнадам: и "аидише копф", и руки росли, откуда надо. В Уделе дела у него пошли неплохо - язык пошел, а потом нашлась и работа - сначала попроще, а потом по случаю он устроился в Главную компанию междугородних переговорных труб, а Циля учила на дому музыке маленьких арнадамчиков и арнадамочек.
 Незаметно пролетели 12 лет. Фродо изрядно раздобрел (Циля очень неплохо готовит), из арнаоле стал арнатиком, сын вырос и пошел служить в бригаду сторожей удела (на староарнадамском «Гивати»). Ну что тебе еще надо: еще не старый, здоров (тьфу-тьфу чтоб не сглазить), в доме мир и покой, на работе все в порядке. Живи себе и радуйся. Так он и радовался. Но не зря говорят мудрые эльфы, что у всех арнадамов шило в филейных частях, из-за которого нет жизни ни им самим, ни окружающим. Так оно и есть, и вылазит это шило в самый неподходящий момент, когда Циля уехала на неделю на НЕ ОЧЕНЬ ЖИВОЕ Море принимать грязевые ванны. Все чин чинарем, холодильник забит продуктами, пришел с работы - только нагрей, читай себе «Беседер»/смотри телевизор и кури трубочку/кушай мороженое/пей пиво. Фродо так и делал. Целых два дня. А потом позвонили бывшие одноклассники Павел и Шурик, прилетевшие с кратким дружественным визитом в Удел из Изенгарда, где они ныне с пива на сосиски перебиваются. Ну, гость в дом - Б-г в дом. Ну не готовить же самому в такую жару, а Фродо как раз собирался заказать пиццу(Циля терпеть не могла Фастфуд).Выпили по первой - за хозяина, по второй - за гостей А к третьей в дверь настойчиво позвонили. Фродо открыл дверь, даже не посмотрев, кто там звонит. А зря....


Глава 2, где завязывается интрига


Такой уже ты дряхлый и больной,
 трясешься, как разбитая телега
, - На что ты копишь деньги, старый Ной?
 - На глупости. На доски для ковчега.

Я сейчас Вас разочарую - Гэндальфа там "не стояло", точно так же, как развозчика пиццы. Ни того ни другого там не случилось - дела, заботы. А стоял там обычный арнадам, скорее неприятный, чем располагающий к себе. Он спросил с жутким среднеарнадамским акцентом: -« Ты Фроим-Додик Шнеерсон?» - и не дожидаясь ответа, прошел мимо остолбеневшего Фродо в квартиру. И чего Фродо не захлопнул дверь перед его носом? Тип был совсем неприятный: явно сумасшедший дос, старомодно, бедно и неаккуратно одет. Вот было в нем что-то знакомое, а что - понять невозможно.
 Вы знаете, я не понимаю, как можно любить пейсатых, но даже на некоторых из них приятно смотреть: сами ухоженные, дорогие и стильные черные костюмы от хорошего кутюрье, дизайнерские талесы, с любовью завитые пейсы. Вот их любой современный и либеральный арнадам готов с удовольствием признать своими, равно - у нас широкие взгляды, и мы признаем его право не есть свинину под сыром. Но этот, в лоснящемся на локтях костюме, в помятой широкополой шляпе, с торчащими цицес не первой свежести! А этот запах чеснока и пота! А это тыканье с порога! При всей своей деликатности Фродо начал закипать, а когда незванный гость стал демонстративно искать мезузу, неодобрительно прищелкивая языком и строя уморительные гримасы, его терпению пришел конец. Он уже открыл рот, чтобы выставить наглеца за дверь, когда тот вдруг повернулся к Фродо и, театрально оглядываясь по сторонам, осведомился, где Фродо держит «то самое дедушкино колечко»?
Фродо прорвало.
- А где деньги лежат, тебе не сказать? Чего ты приперся ко мне? Кто ты такой? Чего тебе надо, старый дурак?
 И вправду, визитер был, что называется, "человеком без возраста" - может 45, а может 75 лет - морщины, весь седой, но в живых глазах вся мировая грусть арнадамов за последние 2000 лет. И чем больше кипятился Фродо, тем он спокойнее себя вел: сел на софу, открыл сидур и начал раскачиваться в такт крикам Фродо. От этой наглости Фродо потерял дар речи, а когда опять смог говорить, то от волнения начал, как в детстве, заикаться и бессвязно выкрикивать "хуцпан, вон, миштарааа!!!!!". Павел кивнул Шурику - ну что, может поможем выставить этого мищигене за дверь?
- Миштара тут не поможет, реб Шнеерсон. Тут даже если твой сын приведет всех своих друзей из «Гивати», будет мало проку. Я-то уйду, но ты останешься с теми, кого я опередил ненамного...
Старик в черном говорил спокойно и даже ласково, как с неразумным ребенком - так успокаивал его покойный дед, когда Фродо обижали во дворе мальчишки – гоблины (о, они были очень смелыми - семеро против двоих). И глаза у деда были хотя и выцвевшими, но в них горела искорка того же огня, которая сжигала гостя - вот откуда похожесть. И говорил дед на гномьем с тем же смешным среднеарнадамским акцентом :"Я имею сказать....чтоб Ви знали".
 Фродо вдруг почуствовал, насколько он устал.
- Ну да, это кольцо всевластия. Я - тот самый хоббит, дедушка которого украл это колечко, ты - Гэндальф, во дворе ждут семь гномов, которые не брезгуют арнадамами. И я сейчас должен буду спасти весь мир и его окресности....
Старик даже растерялся. Он замахал руками:
 - Какой Гэндальфман ? Вы меня с кем-то спутали. Моя фамилия Агасфер, Исаак Абрамович Агасфер. А этот Гэндальфман, о котором Вы говорили - он арнадам или гой ?
- Гой! - мрачно ответил Фродо. Ему подумалось, что если Исаак Абрамович Агасфер - образец арнадама, то ему надо срочно выкреститься.
- Зачем Ви меня обижаете ? Разве я похож на гоя ? Не знаю, о чем Ви думаете (таки перешел на "Вы", самопроизвольно отметил Фродо), но ехать Вам надо. И прямо сейчас...
- Да ? И куда же это ? И на какие, простите, шиши ? И вообще - кто ты такой ?
-  А ты не знаешь, кто такой Агасфер ?
- Ты еще скажи, что ты тот самый ?
- А что , есть другой ? Тебе что, непременно надо, чтобы явились ангелы в белых одеждах, или главный ашкеназийский раввин, и под присягой подтвердили, что я - "тот самый Агасфер" ?
 Старик вошел в раж, размахивая руками бегал по комнате, беспощадно топча пыльными сандалями на босу ногу ковер ("Циля меня убьет"), а если бы его взгляд мог бы испепелять, квартира горела бы уже со всех четырех углов, а от Фродо осталась бы разве что кучка пепла, часы и вставные зубы. Дышал Агасфер тяжело, с хрипами, весь вспотел и стал красный, как рак. Фродо испугался, что сейчас огребет свеженький труп прямо в гостинной и решил выпроводить этого странного сумасшедшего по-хорошему. Вечер был теплым, и двор был полон играющими детьми с мамашами, стариками, степенно беседующими за жизнь, женщинами, перемывающими косточки соседкам. Главное - вывести этого придурка во двор, а там - адью, пусть морочит головы другим!
 Фродо сменил тон и заговорил заискивающе-подхалимски, иногда даже присюсюкивая (чего обижаться на больного):
- - Ну раз Вы считаете, что надо ехать, то почему бы и нет. Вот прямо и поехали, я сейчас только переобуюсь....
- Кольцо, кольцо не забудь - строго напомнил приосанившийся и начавший опять "тыкать" Агасфер. Проклиная хорошую память старикана, Фродо залез в секретер и через пару минут нашел пыльную коробку, где лежали вещи, оставшиеся от деда, умершего за пару месяцев до отьезда. Фродо метался тогда как сумасшедший, и смерть деда воспринял как робот, чисто механически - 93 года,ну умер, ну жалко. Наследникам делить было особенно нечего - старые костюмы, войлочные ботинки не первой молодости. Фродо и сам не знал, почему тогда взял, а позже не оставил при отьезде в Киеве эту нелепую самодельную картонную коробку, а сунул ее в баул. По приезде Фродо ее ни разу не открывал - были дела и поважнее. Так, кросовки зашнурованы, коробка - в тивтамовском пластиковом пакете (в крайнем случае отдам старику это барахло - пусть тешит душу на старости лет) , Агасфера под локоток,"ребята - за мной", ключи от машины в карман - и по лестнице вниз, вот мы и во дворе, подальше от моего подъезда. Ну все, на сегодня развлекухи хватит, завтра вставать на работу. А теперь пошлем этого козла на 3 буквы, которые не «мир»…
- А не пошли бы Вы, почтенный...
 Агасфер с неожиданной силой схватил Фродо за плечи и повернул к дому. Во двор опустился дракон. Такой обычный дракон - метров 14 длиной, грязновато-зеленого цвета. Опустился, встал на задние лапы так, что его голова оказалась напротив квартиры Фродо и дыхнул огнем. Все произошло так быстро, Фродо даже не успел удивиться - ни дракону, ни тому, что на месте его квартиры теперь была сквозная дыра с неровными оплавленными краями. А дракон с неприятным скрипом расправил кожистые перепончатые крылья и был таков. Изенгардские гости щелкали челюстями как затворами автомата Калашникова. Затянувшуюся паузу разорвал истеричный крик "Гевулт!!!", заплакали дети, взрослые кинулись спасать имущество. Агасфер властно толкнул Фродо: "Поехали !". Тот, ничего не соображая, кинул сверток на заднее сиденье, завел мотор и со всей силы выжал газ. Синяя «Дайяцу» рванула в сторону Старого города...


Глава 3, или Информация к размышлению-1

Ферма отставного генерала и министра Ш. в южном уделе, Негев. Вечер. В комнате хозяин(Х) - невысокий плотный мужчина типично арнадамской внешности в строгом костюме и темных очках и симпатичная стройная женщина(Ж) с коротко постриженными черными волосами. Она в полевой форме генерал-майора и тоже стильных темных очках. Она резко выхватывает пистолет и стреляет навскидку через открытое окно. С пальмы с криком валится гоблин и с тяжелым стуком падает на отдыхающего дикообраза. Слышны неостроумные ругательства.
 Ж.(возбужденно): Ну все - я ним покончила !
 Х.(устало): Гоблина так просто не убьешь. Через 5 дней будет как новенький... Но сейчас к делу!
 Ж.: Итак, господин генерал...
Х.: Ну, Соня, ты бы меня еще Ариком назвала !!! Нельзя ни на секунду забываться. Я для тебя просто Яков, Яков Кац, а ты для меня - только Соня.
 Ж.: Яков, операция "Кольцо" идет по заранее намеченному плану. Головная группа работает под крышей Амдокса, водные пути контролирует внедренный в службу Староарнадамского водопровода Саша З., кабаллистов контролируют Шолем в Уделе и Иерахмиэль в диаспоре, для выполнения неконвенциональных заданий привлечены агенты Вечная, Игаль и Карамболь, поддержку армии обеспечивает внедренный на должность командующего Центральным округом агент Доктор. Дальний Запад контролируется группами Боргера и Кати, в Изенгарде успешно работают группа Павла в Берлине и Шурика в Дортмунде.
 Х.: БАГАЦ ?
Ж.: Софико и Мешулаш не подведут.
 Х.: Так-то оно так. Но что-то на душе неспокойно. Решено: временно принимаю руководство операцией на себя!
 Ж.(обиженно): А легенда?
 Х. :А что легенда ? Чем плохо - специалист по DB2 и ADABAS устраивается в Амдокс.
Ж.: Яков, в Амдоксе непросто. Там надо работать. Вы справитесь?
Х. (обиженно): Ты же справилась! А если выиграю выборы, устрою себе увольнение и перейду под крыщу Безека. Вопросы?
 Ж.: Вопросов нет...

 Глава 4, или Информация к размышлению-2
За 2 дня до этого.

 Резиденция премьер-министра в Староарнадамске. Те же.
 Х.: Вы уверены?
Ж.: Однозначн ! Гематрия не может ошибиться.
 Х.: Кого пошлем на контакт?
 Ж.: Иегуду. С его опытом и маскировкой под идиота это оптимально. А на страховку пойдет Толстый Луис.
 Х.: Работаешь на контрасте?
 Ж.: Или! Разрешите выполнять?


Глава 5, где наш герой теряет друга в бою, приобретает необычный жизненный опыт, да мало ли еще чего.

«Совьетико туристо, облико морале»

…Синяя Дайяцу рванула в сторону Старого города. Агасфер время от времени командовал: "налево... с Б-жьей помощью прямо... еще раз налево... все, приехали - на парковку кнессета нас не пустят. Дальще пешком". Фродо запарковал машину в переулке, забрал кулек с посылкой и все быстро зашагали за Агасфером к зданию кнессета. Далеко идти, впрочем, не пришлось. Возле выхода из переулка их уже ждали. Семеро здоровых лбов, типичные назгулы "ми руссия" - белобрысые, все в наколках, с низкими покатыми лбами, носами картошкой, приоткрытыми слюнявыми ртами, из которых разило многодневным перегаром. Они даже не скрывали своей принадлежности к ордену назгулов - рубахи были растегнуты до пупка, и на волосатой груди у каждого из них болтался гимнаст на перекладине (не принимайте этот пассаж за мнение автора. Это - гипербола, такой литературный прием). Такие пощады не дадут.
 Вся жизнь промелькнула в этот миг перед Фродо: мамино вишневое варенье, первая драка одного против трех за слово "жид", Женечка Шнайдер, с которой он целовался в 6-м классе...
- Беги, байстрюк ! - крикнул Агасфер-Иегуда и, широко размахивая руками, начал делать гипнотические пассы, а затем принялся бросаться в назгулов боевыми ументашами, хранивнимися в его бездонных карманах с позапрошлого пурима. Фродо стоял как зачарованный. На мгновение Иегуда сумел остановить назгулов - глаза у них стали сонными, движения замедлились, синяки наливались лиловым цветом. Но только на мгновение. Старший назгул зашипел: "Фалястын" и остальные ответили ему как один:  "Хамасссс...". Иегуда будто окаменел. Старший назгул повелительно взмахнул рукой, и в Агасфера-Иегуду полетели куски свинины, фарш и лобстеры. Через несколько минут все было окончено - только в одном месте торчала нога в смешной черной сандалии. Фродо вдруг резко схватили за руку и потянули за собой.
- "Бежим" ! Фродо видел перед собой только спину с надписью на футболке "Толстый Луис - это звучит гордо!" и изо всех сил перебирал ногами. Гости Иерушалайма не отставали. Резко повернув несколько раз, Толстый Луис толкнул Фродо в открытую дверь, а сам резко повернул в другую сторону, демонстративно громко топая ногами.
Дверь за Фродо и его одноклассниками немедленно закрылась, изящная, но сильная женская рука уверенными движениями избавила их от всех предметов одежды, толкнула его к стене, где, не говоря ни слова, прикрепила его руки и ноги к вделанным в стенку кольцам. В довершение всего незнакомка заклеила ему рот куском липкой ленты и вышла из комнаты. Шурик с Павлом потеряли всякую связь с реальностью("Дас ист фантастиш!"), но Фродо был в полном ступоре. На стенах висели фотографии и картины, подробно изображавшие различные формы насилия женщин над мужчинами - от тривиального избиения до изощренных ритуальных жертвоприношений с сексуальным подтекстом, а на стенах и столике возле окна Фродо обнаружил богатую коллекцию инструмента для проведения подобных мероприятий. Фродо совсем приуныл, тем более , что в дверь забухали кулаком. Незнакомка, весьма скудно одетая в предметы из кожи и латекса, открыла дверь. В комнату ввалился один из громил. Не успел он открыть рот, как хозяйка схватила его за ухо, а острыми ноготками другой руки провела по его щеке, оставляя на ней глубокие царапины. При этом она приговаривала глубоким грудным голосом: " Плохой мальчик хочет, чтобы его наказали ? Машенька сейчас займется тобой. Я начинаю там, где другие заканчивают! А у тебя есть, чем заплатить? Какой Фродо Шнеерсон! Ты злой, испорченный мальчик! Машенька сейчас научит тебя покорности... " На выкрики назгула ему было резонно замечено, что надо сначала читать вывеску, а только потом врываться в массажный салон имени Захер Мазоха. После 20 минут торговли назгул оставил 300 зеленых за "нарушение интима" и покинул эту гостеприимную обитель.
Машенька отстегнула Фродо и остальных от стены и кинула  одежду - "Одевайтесь!!!". Пока Фродо отдирал липкую ленту и путался в штанинах, Машенька тоже переоделась в цивильное, попутно успев доложить по пелефону какой-то Соне, что "агент Вечная прикрытие обеспечила, все идет по плану, потери в пределах разумного - 2 малоценных агента. С Фродо 2 каких-то залетных фраера. Ах не залетных и не фраера ? Могли бы и предупредить, у меня салон не резиновый.  Встречайте.". Фродо посадили в машину, которая через несколько минут, миновав все полицейские кордоны, запарковалась в подземном гараже кнессета, а Фродо с Машенькой и остальными на скоростном лифте опустились на –29-й уровень. Их уже ждали...


Глава 6, или 9 мудрецов Торы,
 где герою рассказывают майсы, напоминают о гражданском долге и отправляют на задание

«А мне сказали в нашем спортотделе:
 – вот  прекрасно, ты и защитишь».

Здесь необходима даже ремарка. Нас, живших в то легендарное время, когда израильских премьер-министров отстреливали как куропаток, а президентов сажали в тюрьму за может-быть бывшее 26 лет тому назад посткоитальное несогласие, ни на минуту не обманули бы наброшенные мною на героев карнавальные маски. Но выросло уже новое поколение, для которого из-за плеча Зарудя не выглядывает Беньямин Нетаниягу, и из под футболкой Толстого Луиса  не заметят талес Зеева Гайзеля. И даже в Вечной они не узнают  Ципи Ливни в молодости. Да, были люди в наше время ! Обо всех не расскажешь - архивы закрыты на 75 лет, но о двоих я не могу не сказать.

Яков Кац, он же Ариэль Шарон, скрываясь в подполье от Шимона Переса(легенда - программист в БЕЗЕК), сумел под маской Мегафорума организовать подпольный партийный центр и выиграть выборы. Слухи о его коме сильно преувеличены.

Авигдор Мушигян, он же Валерия Новодворская. Ныне безработный, до этого работал в Сохнуте. Привезен в возрасте 17 лет в Кфар-Сабу прямо с Авлабара. Прошел все ступени обучения в Моссаде, научился читать, писать, считать до 1000, пользоваться ватерклозетом и дезодорантом, вставил зубы. Для внедрения сделал перемену пола, после чего длительное время был известен как Валерия Новодворская. Участвовал в кастинге на роль Кондолизы Райс.

Что же до гоблинов, то они в условиях Удела мутировали, живут в основном на форумах и парезитируют на самых правдивых и скромных рассказчиках. Ну стоит Доктору только начать вспоминать, что и как он советовал Жаботинскому, как тут же влазит Гоблин и ехидно намекает, что Доктор годом рождения не вышел, чтобы советовать Жаботинскому и ломает весь кайф. А то еще и спросит Доктора: "Ты у кого красные ботинки спер, жалкий джобник" ? Ну мерзкое существо, одним словом- как прицепился к Доктору - не отцепишь. 

Свободными оставались только 4 стула, которые и заняли Фродо и Вечная и гости города. Сидящий во главе стола мужчина с до боли знакомыми каждому чертами лица ("вот бы с ним сфотографироваться - соседи бы обзавидовались"- успел подумать Фродо). Красивая темноволосая женщина с короткими черными волосами называла его почему-то Яковом, а не Ариком. Пошушукавшись с ней, мужчина одобрительно кивнул и энергично махнул рукой - давай мол, Соня, начинай.
Соня, а это была она, встала, поправила орденские колодочки и аксельбанты, позвонила в колокольчик, и шум сразу утих. Так в классе эдак 6-м Дина Абрамовна одним взглядом приводила шулявскую босячню в состояние послушных ягнят. Фродо поймал себя на том, что ему захотелось предано посмотреть ей в глаза, взять ручку и записать что-нибудь в тетрадку. Впрочем, ни ручек, ни тетрадок не наблюдалось, поэтому оставалось только внимательно слушать.
 - Хаверим арнадамим и арнадамот! Учитывая, что не все в курсе, кратко обрисую ситуацию. Операция "Кольцо" была начата 6 лет назад. Тогда она называлась "Шабтай". Как нам удалось установить, в 1648 году грешный Шабтай Цви призвал к себе на помощь того, кого он считал Б-гом, но кто был на самом деле дьяволом, и создал "ЭТО". Шабтаю казалось, что с помощью этой вещи он станет машиахом (как будто машиахом можно стать!) и прекратит страдания евреев. Велика была мудрость Шабтая Цви и его желание добра, но все превратилось в зло - дьявол обманул Шабтая, как и всех до него. Он не нарушил слова - кольцо обладало огромной силой, оно спасло жизнь Шабтаю, отведя саблю султана Мехмета IV, приносило ему деньги и славу, но убивало еврейское и в нем, и в тех, кто его окружал. Человек не умирал физически, но переставал быть евреем...
 За столом многие открыто скучали и переговаривались между собой. Атлетичный мужчина с знаками различия генерал-лейтинанта медицинской службы не выдержал и спросил: "Соня, вы знаете, как я вас уважаю и как человека, и как женщину, но вы точно уверены, что нам необходимо слушать всю эту белиберду? Я знаю тут недалеко за "зеленой линией" одно местечко, так там на утренней зорьке такого жирного хамасника подстрелить можно. А если повезет, то можно и матерого бейлина завалить..."
 - Молчать, Доктор! - рявкнул мужчина во главе стола, - размечтались тут, еще и ботинки красные надел: "...хамасника влет картечью на утренней зорьке..." Не до вашего адреналинового нарциссизма - Удел в опасности.
 Фродо сидел ни жив, ни мертв. Он понял, что рассказы о том, что в 1967 году нынешний премьер голосом перекрывал рев танкового полка, а взглядом, под настроение, сжигал Т-64 вместе с экипажами, были отнюдь не выдумкой, и что черные очки - это не зря.
- Продолжайте, Соня.
-  Это поняли тогдашние каббалисты, и было принято решение уничтожить кольцо. Но уничтожить его могло только совместное усилие двух великих праведников – таких, как БЕШТ и Виленский Гаон. Кольцо не должно было попасть ни к одному из них отдельно - иначе появился бы второй Шабтай Цви. Ваш, Фродо, предок в тридцать чеьтвертом колене - раввин и каббалист Лейб-Мордехай Шнеерзон из Малина пробрался под видом купца и тайного саббатианца в Албанию, добрался до Дульциньо и добыл кольцо. Но как вы все знаете, БЕШТ и Виленский Гаон, сердце и ум еврейства, так и не встретились. А кольцо передавалось в семье Шнеерсонов от отца к сыну.
Прошли многие поколения, но пока Хранителями кольца были раввины и каббалисты, вред от кольца был невелик. Но на переломе 20-го века кольцо затерялось. Борух Шнеерсон после Кишиневского погрома бросил йешиву и уехал в Киев, где стал коммунистом и комиссаром в корпусе червоного казачества у Примакова. Его отец, реб Нахман Шнеерсон, после погрома, устроенного отступающими поляками в Малине в 1920 году, переехал жить к сыну, который уже не верил ни в Б-га, ни в черта, а только в Карла Маркса и мировую революцию. Боруху повезло – он стал замнаркома черной металлургии, но успел вовремя умереть от чахотки в 1936 году и не был репрессирован, а потому его семья не пострадала. Сын Боруха Додик (Давид Борисович), ваш отец (Соня кивнула на Фродо), закончил войну капитаном, потом мотался по гарнизонам, осев в конце концов в Киеве, преподавателем военной кафедры сельхозакадемии. Сюда же перехала вся семья вместе с дедушкой Нахманом, успевшим порадоваться на своего правнука - нынешнего Хранителя. Причем последнего.
 И Борух и Додик любили старика, но все его дурацкие "еврейские" разговоры считали дурью, равно как и старый талмуд, тфилин, цицес и талес. Да и Фродо первый раз побывал в синагоге на Подоле уже перед отъездом (то есть он в детстве много раз бывал в синагоге Бродского, но там тогда был кукольный театр). То есть Хранитель из Фродо еще тот. А кольцо ищет своего нового хозяина - оно набрало силу в Эрец Исраэл, и если оно не будет уничтожено, то через три поколения евреев не останется - никаких и нигде. Исчезнут, как римляне или финикийцы. А если оно попадет к тому, кто готов заплатить своей душой, чтобы его признали Машиахом (при этом неважно, что проповедовать - хоть каббалу "for dumмys", хоть "Новый Ближний Восток"), это случится даже быстрее. Вот , собственно говоря, и все. Вы что-то хотели сказать, Авигдор?
 Грузный директор алмазной биржи хлопнул ладонью по столу:
 -Соня, я не вижу проблемы. Обратимся к специалистам и распылим эту дрянь на атомы. Все что сделано руками человеческими, ими же и разрушается. А теологическую сторону обеспечит Бен Исаак...
Главный военный раввин вскочил и пересек комнату размашистой волчьей рысью.
 -Авигдор, кольца делали не только человеческие руки. А мудрецов, равных БЕШТу и Гаону, у нас нет ни одного. А нужно, как минимум, два.
 Вечная потянулась в кресле с небрежной грацией тигрицы и промурлыкала:
 - Сонечка, не тяни. Ты ведь что-то придумала?
- Не я, Машенька, а Яков. Все чрезвычайно просто. Научная группа (Деда привстал и раскланялся с окружающими) обеспечивает временно-пространственный прокол континуума в точке пересечения сфер, замаскированной под туннель Хасмонеев. Фродо оказывается в 1750 году, обеспечивает встречу "на высшем уровне" с уничтожением кольца и возвращается назад тем же путем. Все просто.
 Фродо взвился.
 -А меня, меня вы спросили ? Берите сами эту гадость и прите с ней в восемнадцатый век! Ну бери!
- Он протянул коробку Якову. Ты же великий и мудрый, бесстрашный и честный - бери кольцо и валяй!!! Что, слабо тебе ? Или :"вперед орлы, а я за Вами, я грудью постою за вашими спинами!"
 Лицо Якова сделалось вдруг не генеральским, а просто стариковским - таким как и должно быть лицо много пережившего, семь раз воевавшего, трижды раненного и потерявшего двух жен и сына еврея. Фродо повернулся к Соне.
- А ты, чего ты стесняешься ? Бери и носи на здоровье, тебе будет к лицу!!!
 Фродо пережил за день столько, что не обращал внимания ни на побледневшую как полотно Соню, ни на мертвое молчание в комнате. Ему надоело - целый день им играли как шариком, хватит...
Соня, бледная как смерть, и уже совсем непохожая на строгую учительницу, сказала дрожащим от обиды голосом:
- Фродо, Ариэль, то есть Арик, то есть Яков не пойдет. И не тебе стыдить его. А ты – пойдешь (Фродо и не спорил, гнев вышел из него с криком), хоть и не факт, что вернешься. Но пойдешь не один. Я пойду тоже, не спорьте, Арик - я все равно пойду. Вечная без проблем справится с Моссадом в мое отсутствие.
- Я пойду тоже - отозвался Авигдор. - И Доктора прихватрим с собой.
- А то? В Карпатах горные лыжи - самое оно, да и кто Вас лечить будет?
 - И мы пойдем, дружно заявили Шурик с Павлом, переставшие по такому поводу нарезать на газете воблу, замаскированную под свинное сало. Вы ж на идише не рубите, а мы как-никак по-немецки perfect. Да и командировочные уже получены и проедены.
- Вы шабес от талеса не отличите без нас, одним раввином здесь не обойтись, поэтому мы прйдем вдвоем, - заявили Бен Исаак и Иерахмиэль..
- Одной Соне среди Вас будет скучно, а ей помогу - решительно сказала Катя.
 Яков заметно повеселел.
 - Ну вот и все - состав группы поддержки определился. Деда, сколько у нас времени?
- Пора начинать. Я проведу инструктаж прямо в точке перехода ...
 Кабинет опустел.


Глава 7,
о любви и крови

                «Кто сказал – все сгорело дотла...»

Яков ослабил галстук.
-Устала, Машенька ?
-Страшно. А ты?
 По щеке Якова скатилась скупая мужская слеза...

…По щеке Якова скатилась скупая мужская слеза. Машенька с отчаяньем, словно бросаясь в пропасть, обняла Якова. Время и пространство перестали существовать для них...

Возврат к реальности был ужасен. Подземный бункер тряхнуло раз, потом еще раз. Все было ясно без слов. Через несколько минут Машенька, как была, с растрепанной прической и макияжем, и Яков без пиджака, галстука и знаменитых темных очков летели под завывание сирены на машине премьера к туннелю Хасмонеев. Когда Яков, грузно переваливаясь, подбежал к входу в туннель, все было кончено: глыбы камня завалили и туннель, и лабораторию. Возле входа приплясывал, как хасид на Пурим, Деда. Смотреть на него было страшно: левый глаз заплыл, скула превраталась в одну сплошную ссадину, пыльная седая шевелюра всколочена, взгляд радостно-безумный. Он подпрыгивал в каком-то странном танце и припевал, хлопая в ладоши: "Деда сделал, Деда смог!" Машенька молча подошла к нему и отвесила звонкую пощечину. Взгляд Деды стал на мгновение осмысленным, а речь ясной. Он схватил премьера за рукав, притянул к себе и жарко зашептал прямо в ухо: " Я успел их отправить. Они успели уйти - все десять".
- Какие десять, их было девять, мишуге? Как они смогут вернуться? - поправил его Яков.
Деда хитро улыбнулся.
- Девять ? Не, десять, и не вернется никто. Деда знает, - а затем как-то странно подпрыгнул и сполз по стенке на асфальт. С визгом подьехал амбуланс, и бородато-кипастые санитары принялись сноровисто, научились на пигуим, таскать убитых и раненных.
Яков повернулся к Машеньке.
- Они не вернутся. Но, я верю, справятся и смогут.
- Ты так веришь в этого Шнеерзона, смешного маленького Фроима-Додика? Можетбыть, все же стоило поручить это кому-то из проверенных бойцов: Игалю, Карамболю или Зарудю?
- Машенька, пойми - Фродо - самая большая загадка этой истории. Ни один из нас не смог бы выдержать кольца и неделю, а Фродо, сроду не открывавший Талмуда, хранит его долгие годы, и ничего - живет, работает, остался приличным человеком, евреем, ходит в милуим, любит Удел. Он вообще самая большая загадка этой истории, в нем есть что-то, что не передать словами, то, что составляет нашу самую большую тайну. Ну да ладно, Фродо пусть выполняет свой долг там, а я знаю, в чем мой долг здесь - жрать дерьмо, тянуть время и верить...

 Глава 8,
 или информация к размышлению-3.

 На вечерней пресс-конференции премьер-министр Удела заявил, что....

18 декабря 2005 Ариэль Шарон был доставлен в иерусалимскую больницу «Хадасса», где был поставлен диагноз — микроинсульт. Через два дня Шарон был выписан и вернулся к работе. На 5 января 2006 года была назначена операция шунтирования сердечных сосудов.
Однако уже 4 января 2006 он был вновь госпитализирован в больницу «Хадасса», на этот раз с обширным инсультом. После семичасовой операции по остановке кровотечения и дренажу вытекшей крови Шарон был отправлен в реанимационное отделение. С тех пор Шарон находится в коме. Состояние его врачи определяют как тяжёлое, но стабильное.


Глава 9,
 повествующая о пользе и достижениях отечественной науки

«Товарищи ученые, доценты с кандидатами!»

- Деда, и это все , что у вас есть? - Катя с ужасом смотрела на лежащую на столе груду тряпок. - И это мы должны носить?
Катя двумя пальчиками брезгливо приподняла ярко-зеленую кофту, вместо рукавов имевшую желтые кожаные штанины.
- Это мужское или женское, платье или штаны?
 Деда выхватил тряпку у Кати и бережно положил ее на место.
- Не трогайте! Это не просто тряпки, а то, что осталось от первого хроноиспытателя, отважного Пальмаха! А ваша одежда уже в рюкзаках.
 Доктор, нехорошо улыбаясь, спросил Деду, что же таки приключилось с отважным Пальмахом. Деда мялся и мямлил, но, прижатый к стенке, признался, что при пробном запуске он не учел, что Юпитер находится в созвездии Ориона, а потому с подопытным произошли некоторые незначительные изменения, "абсолютно никому не интересные". Павел и Шурик, для которых немецкая подозрительность стала второй натурой, настоятельно попросили уточнить, что же произошло. Павел настолько угрожающе похлопывал воблой по мениску Деды, что чешуя летела во все стороны, а Деда признался в том, что Пальмах стал устойчиво недетерминированным метаморфом. Дело, мол, житейское, с кем не бывает.
Почтенная публика таким обьяснением не удовлетворилась, и Деда, опуская подробности и научные термины, обьяснил, что с тех пор о Пальмахе никто не может сказать ничего определенного: мужчина он или женщина, сколько ему лет, и вообще - это один человек, или несколько. Для устойчиво недетерминированного метаморфа это непостоянные величины. С одеждой произошло то же самое, она изменяется, но медленнее, поэтому употреблять ее сложно. Сейчас, к примеру, происходит превращение кожаных штанов в рубашку из синтетики. А может быть наоборот - за всей этой суетой Деда совсем забросил наблюдения. А где Пальмах , Деда ничего не знает, и вообще...
 Соня резонно поинтересовалась, является ли эта история тем, что Деда при докладе о результатах назвал "мелкими шероховатостями"? Получив положительный ответ, она с интересом осведомилась, а сколько "подопытных кроликов" вернулись в целости и сохранности? Деда начал туманно говорить о жертвах, которых требует наука, спешке и недостатке ассигнований. Черту обсуждению подвел Авигдор.
- Итак, Гэндальф ты наш академический, никто назад не вернулся. Ты отправишь нас, как подопытных кроликов, используя непроверенную технологию. Я думаю, что нанесение тебе множественных телесных повреждений, сопровождающихся как гематомами, так и переломами (открытыми и закрытыми со смещением) будет в самый раз.
Идея было богатая. Хранители, включая кроткую Катю и гуманного Иерахмиэля, окружили Деду кольцом, вслух обсуждая способы и последовательность экзекуции. Сходились в общем-то на том, что сначала надо снять штаны и набить то место, где спина теряет свое благородное наименование, а там видно будет. Кто-то издевательски упомянул о тяжелой судьбе Васисуалия Лоханкина и интеллигенции вообще. Деда указывал на неприемлимость подобных методов...
В этот момент лабораторию тряхнуло. По штукатурке пошли трещины.
-Это Барлоги и Буратиносы !- закричал Деда, - у нас 5 минут. Быстро в установку !
Хранители вскочили на медленно вращающуюся площадку в форме магендовида. Там уже лежали рюкзаки со снаряжением и одеждой, а для Сони, молчаливо признаной всеми как формальным, так и неформальным лидером, - ящик с деньгами тамошней чеканки и инструкциями по вживанию в образ ("распишитесь в получении здесь и здесь, а прочтете не спеша по прибытии на место"). Деда приказал всем встать в круг, поместив в центр такового Фродо как слабое звено, и врубил выключатель. Площадка стала раскручиваться все быстрее, и Деда с удивлением увидел Гоблина, вскочившего туда на ходу и вцепившегося в фалды пиджака Доктора. Исправлять что-то было уже поздно: пространственно-временной континуум был проколот, и начался переход. Предохранители роскалились докрасна, но держали. Один, два, три, четыре... десять - все там. В этот миг стенка рухнула, и в лаборатории очутился огромный слюнявый барлог в грязной куфие. Тряся руками, как паркинсоник, и отопыривая губу, он потянулся к Деде. Последним усилием скромный ученый нажал кнопку самоуничтожения. Взрывная волна, заглушившая дикий вой "Аль-Кудс............"отбросила Деду к выходу... Встав, Деда увидел глыбы, завалившие вход, и оседающую пыль. Тишину разорвали сирены амбулансов....

Глава 10,
 повествующая о крепкой мужской дружбе, женской ограниченности и тактическом замысле.

В мужчине ум – решающая ценность
 и сила - чтоб играла и кипела, а в женщине пленяет нас душевность
 и многие другие части тела.


- Да, голубчик, это вам не ехидные посты писать на Мегафорум про мои красные ботинки! Мы на деле проверим, что вы за рав турай. Войны не обещаю, но спасать человечество нам определенно продется. Влипли! Возврата для вас нет и не предвидится (молодость и оптимизм успешно помогали Доктору гнать от себя гнилую мыслишку, что возврата не предвидится ни для кого)...
Доктор в новеньком камзоле на военный манер, длинном седом парике и мущкетерских ботфортах с отворотами прохаживался перед построенным в три шеренги Гоблином. То есть первым порывом Доктора было испытать на Гоблине свою новенькую шпагу (а затем, естественно, набор хирургических, сильно напоминающих пыточные,  инструментов). Но бабы и есть бабы - что с них возмешь - накричали, угрожали забрать шпагу ("будешь ходить с клистиром вместо шпаги !") и вообще... Сколько им Доктор не доказывал, что Гоблина в диспозиции боевых действий вообще не стояло, окончилось все прескверно: поставили по стойке смирно ("как стоите перед генерал-майором Моссада, капитан ?")и велели "пальцем не трогать". Ну да ладно, дорога покажет, кто штабная крыса, а кто боевой офицер!!! Утешением было то, что на фоне доставшихся другим штреймлов и лапсердаков камзол Доктора смотрелся просто классно.
 Итак, диспозиция была простой до незамысловатости: богатый тбилисский еврей Авигдор (поставщик кахетинского вина и барашков ко двору императрицы Елизаветы Петровны и одновременно младых черкешенок в гарем султана, да будет имя его благословенно) наконец-то решил жениться. В его семье было принято брать невест из Подолии или Галиции, откуда родом было его пра-пра-бабушка. Привычка такая, панымаешь. Но мальчик еще молоденький, неопытный - все может случиться, а потому едет он не один, а:
 1. С двумя двоюродными сестрами (Соня и Катя) - ну, чтобы осмотреть предполагаемую невесту в микве или бане ("Вы знаете этих шадхенов? Обманут, подсунут хромую или рябую нашему мальчику").
 2. Врач в дороге - дело необходимое. А если он еще и из пистолетов палить умеет, то и от разбойников отбиться поможет.
3. Ну, два раввина (Иерахмиэль и Зеев бен Исаак) - дело понятное, ну как в дороге обойтись одним.
4. Художник (Павел), чтобы запечатлел свадебную церемонию для матушки и всей родни. То есть оно конечно рисовать людей нельзя, но у этих восточных евреев все не так , как у людей .
5. Ну и то ли мелкие местечковые факторы, то ли прислуга - Шурик, Фродо и Гоблин - сапоги там почистить, за покупками сбегать.
Доктор скривился. Все было шито белыми нитками и не выдержало бы серьезной проверки. Она, впрочем, и не предполагалась. Соня загадочно заявила, что она знает , как найти БЕШТа и притащить его к 17 июля 1759 года во Львов, куда на диспут с франкистами должен был приехать Виленский Гаон (собственно говоря, никакой еще не Гаон, а молодой , еще не перешедший порога тридцитилетия Элияху бен Шломо). Расчет был на то, что молодой Элияху, еще не погрязший в спорах с хасидами, согласится встретиться с если не с БЕШТом, то просто с рабби Исраэлем бен Элиэзером. Прошлое при этом не должно было сильно измениться, так как некоторые майсы упоминали в числе диспутантов и Баал Шем Това. Оставалось собрать их в одной комнате ("Не захотят - заставим") и совершить необходимое. Биг дил !!!
Доктор хотел еще что-то сказать Гоблину, но махнул рукой и пошел к костру. Суп уже сварился, импровизированный стол был накрыт, руки помыты по всем правилам - чего еще, кушать хотелось зверски. Иерахмиэль прочел браху, прозвучало дружное "умейн" и застучали ложки. Нас кушать все равно не зовут, а потому самое время вникнуть, куда же это попала вся наша хевра...

Глава 11, или ПЕРВОЕ ПИСЬМО СОНЕ
О любви к евреям и нелюбви к славянам.

"Жид пархатый, гони гроши !"

Сонечка, это я нарочно так подгадал - 18. Век, БЕШТ, Гаон, Яаков Франк. Все они как раз активные деятели в 1759 году. Мне нужно отдать долг всем тем еврейским детям, которые выучили и истмат и сопромат, так и не узнали этих имен. Что нам старые еврейские майсы! Что для нас Речь Посполита! Что нам наши прапрапрадеды! Там были вещи поинтереснее.
Не знаю как ты, а я попал в самую струю мыльной польской исторической романтики "по Сенкевичу": "Пан Володыевский", "Потоп". Демонический Кмициц, прекрасная панна Билевич, шутник Заглоба, герой без страха и упреха маленький полковник Михал Володыевский, задорная Баська, загадочный Кетлинг, великий Собесский... Мне ужасно нравилось. И не думал я, дурак, а в чьих шинках пили, и не подумав заплатить, эти герои своего места и времени, кого грабили гои (что поляки, что казаки, что русские) в своих бессмысленных и беспощадных гойских войнах? Кого топили в Днепре русские, войдя в 1512 в Смоленск - всех, без разницы пола и возраста? Кого резали казаки? Кого грабили и убивали коронные войска - просто для развлечения и компенсации за "тяготы и лишения военной службы"? Еврей ведь не человек - у последнего заскорузлого схизматика-украинца есть хоть какая, но душа, а это жиды, у которых если и берешь что-то, то надо не просто забрать, но и унизить, прибить, а еще лучше убить. Хотя бы за то, что Христа распяли и кровь в мацу добавляют. Впрочем, есть варианты - связать жида и на его глазах насиловать жену и дочерей, а потом зарезать их все равно и пустить красного петуха под стриху. А откупиться жидами, выдав их, как волчью сыть на растерзание подступившим к местечку казакам! Кого тут жалеть, кровососы, торгаши, арендаторы клятые - за водку в шинке деньги требуют, если взял в долг, отдай с процентом. А ножом его по горлу! И резать, жечь христопродавцев ...
 300 000 евреев Украины погибло при хмельниччине. А сколько при палииивщине, гайдамаччине, наливайковщине...А скольких зарезали по пьянке и злобе крестьяне, сожгли ксендзы, сгноили в каменных мешках за недоданный грошик все эти Сапеги, Радзивиллы, Володыевские и Заглобы? А я, дурак, не думал о тех, кого зарезали на глазах их детей, а о звоне сабель, доломанах и ментиках, дуэлях, сентиментальных романах. Оно конечно: изнасиловать пенкную паненку, шляхтянку - сраму не оберешься, посчитают извергом, да и родня будет мстить. А жидовку - самое оно, удаль молодцу не в укор, да и мстить некому - нет у жидов зброи, а в суд и не суйся. И поклонимся низко в ноги тому, кто велел нам считать еврейство по матери, что хоть дите, родившееся у поруганной, згвалтованной Вашей или моей, или Вашей и моей прапрапрапрапрапрапрабабушки продолжало наш еврейский народ, ведь муж той несчастной жидовки был зарезан - неважно кем: жолнерами Чарнецкого или Пилсудского, казаками Богуна или Буденного... Евреи общность не по территории или выходу к морю, а по зарезанным, обесчещенным. И по Торе - единственному, что у нас не забрали...
Горе мне, лихо мне ! Как безумный хожу я по пустому кладбищу и спрашиваю: где мои прадеды? Нет ни камней, ни надписей на них - ни в Бердичеве, ни в Малине, ни в Козятине. Где мне поминать их? Каин, где брат твой Авель? Иван, где брат твой Абрам? Гапка, где сестра твоя Песя? Обе мои бабушки детдомовки. Про папину маму ничего не знаю, а вот родителей маминой мамы зарезали в 1920 не петлюровцы или буденовцы, а простые крестьяне, труженники и страдальцы, чтоб их проказа взяла, из соседней деревни - зима, делать нечего, отчего бы не зарезать ишувников жида с жидовкой да не ограбить лавку? Как же ограбить - брать-то нечего, 6 детей по лавкам, спасибо хоть их не убили, будьте вы все прокляты до 137 колена...
Лихо мне, лихо: прадеду моему Израилю было на 18 лет меньше, чем мне сейчас, а пробабушке моей Фаине и вовсе 28 - она было на 4 года моложе, она же мне в дочки годится. Они бы еще детей нарожали. Г-споди, страшным, последним судом сужусь я с убийцами и теми, кто рассуждает о "200 лет вместе" и грехах моих прадедов. Мало тебе нашей крови, надо еще и культурно обговорить плохие манеры убитых и их местечковый акцент... Страшным судом, за их неродившихся детей сужусь я с убийцами и прошу прощения у моих прадедов - Айзика из Бердичева, Мордехая из Малина, Израиля из Козятина и Соломона из Ямполя, за то, что не на них хотел быть похожим, а на их убийц. Мне Вас не поднять - на нескольких пожелтевших фотографиях можно рассмотреть незнакомых мне небогато одетых местечковых евреев, скованно сидящих перед обьективом фотографа.... От них не осталось ничего - ни документов, ни вещей, ни даже могил. За них говорят те, кто не дал нам забыть , что мы евреи, пусть хоть в моих корявых строчках оживут имена раввинов и цадиков, чьи имена мои прадеды слышали в хедере. Это мой камешек на их надгробный камень...

Умейн.


Глава 12,
критически описывающая быт и нравы тех, кто споил русский народ

«Везде, где слышен звон рублей или вращается копейка,
          есть неприменно иудей или хотя бы иудейка»

...Вот ребе и говорит - нехорошо, Срулик, что ты детей в хедер не отдал. И в синагоге бываешь дай Б-г, чтобы 2 раза в год - на Пейсах и на Йом-Кипур. И лишнего гроша от тебя не дождешься - положенное кагалу с криком и скандалом может и заплатишь, а больше неее... А пан Колодзянский тоже говорит- нехорошо, Сруль, что ты такую маленькую аренду, и то не в срок платишь. А Мыкола говорит- поганый ты жид, Сруль - в долг чарки не нальешь, последнее забираешь, кровопийца пархатый. Что б тебе долг отдать - дети дома голодные сидят. А ксендз говорит...
А Вы меня спросите - а на какие деньги я должен сыновей учить? Отвези за много верст в город, сними комнату, плати за еду, учебу, а толку? Ну даже отдам я их в йешиву, ну даже выучатся они - и что дальше? Раввины без места и куска хлеба... Да будь они 100 раз самыми учеными - кого поставит Ваад на свободное место: сына шинкаря Срулика из Злодеевки или сына раввина Берл-Ицхока из Меджибожа? Посмотрите: главный пинский раввин из Гинзбургов, и все Гинзбурги тьфу-тьфу при местах. А в Могилеве-Раппопорты, а в Бресте... Да, что говорить - все они святые, ученые, безгрешные, и нет им до нас дела. А невелик подвиг быть безгрешным, когда тебе не надо семью кормить! А вышел бы тот же Виленский Гаон на рынок и посмотрел бы, чем мы живем, на наши тяготы, хлопоты и беды, пожил бы нашей жизнью и остался святым и безгрешным... Один только БЕШТ понимает, что у меня на душе, и просит Б-га за меня, чтоб у меня хватило сил на все - и торговать, и ручку целовать пану, и не замечать, как он Цилю за сиськи хватает - спасибо, хоть не на сеновал тащит, и думать, а не пустят ли мне петуха под стриху за то, что не налил в долг... Пусть поживет нашей жизнью - отучится нами брезговать. Самый поганенький, никудышний ешиботник полагает, что мне самая большая честь - выдать за него дочку, да потом кормить его всю жизнь и слушать разговоры его родни, таких же шнорантов с голым задом, как они нас осчастливили. Да пропади они все пропадом, наши еврейские паны, для которых мы не лучше гоев. За что мне такое счастье ?
Срулик трагически всплеснул руками, как будто ему уже сегодня надо было выдавать дочку за ненаыистного ешиботника. Впрочем, майсы о своей горькой доле с трагическим закатыванием глаз и размахиванием руками не мешали круглому, как ртутный шарик, Исраэлю, которого, впрочем, никто иначе как Сруликом и не звал, разносить заказы, принимать деньги, здороваться, прощаться, низко кланяться, командовать женой и двумя сыновьями, да мало ли еще чего... У Фродо все больше крепло подозрение, что дела у него идут не так уж плохо, особенно глядя на полную корчму.
Соня с Катей о чем то пошушукались с черноволосой красавицей Цилей и обьявили, что надо быстр о- одна нога там, другая здесь - сгонять в Полонное, это верст 15 отсюда, БЕШТ должен быть там, чтобы уговорить местного пана, чтоб ему ни дна ни покрышки, выпустить из тюрьмы арендатора Ицика Хаимсона или хотя бы его семью - Сара была на сносях, и ей, да и 3 маленьким детям сиденье в сыром каменом подвале на пользу не идет. Циля высказала все, что думала, о своей двоюродной сестре Саре, вышедшей "по любви" за этого шлимазла. Только такой придурок мог согласиться платить такую аренду за эту гнилую корчму в Полонном, пропади она пропадом! Сколько ей, Циле, стоило слез вынуть из ее мужа эти деньги, чтобы вытащить их из тюрьмы! Она себе все глаза выплакала, и кричала, и просила - что, она не знает, как Срулику достаются эти клятые гроши? Ну а кто Саре поможет: сирота, ни отца ни матери. Что, раввин поедет упрашивать пана за нерадивого ишувника? Спасибо хоть БЕШТ есть на земле, может он поможет словом, а мы деньгами...
Короче, надо было кому-то ехать. Доктор согласился сразу, а Гоблин начал задавать вопросы о том, не злоупотреблял ли пострадавший своим положением и горячительными напитками, правильно ли он вел бухгалтерию, зачем он влез в заведомо дохлый гешефт... На 143-м вопросе он всех достал, и Катя, чьи нервы были на пределе, вытащила прихваченный из лаборатории Деды портативный дамский квантовый преобразователь пространства и времени на основе принципа Макдональдса-Курвуазье (раньше это называлось волшебной палочкой) и начала энергично ей размахивать, выкрикивая кабаллистические пожелания в адрес Гоблина. Когда крики и чары развеялись, выяснилось, что у Гоблина к спине приросло лошадиное тело. Наш кентавр был не совсем традиционным - передние ноги были человеческими, а задние лошадиными. На левой ягодице отчетливо виднелось клеймо несвижской конюшни князей Радзивиллов. Авигдор ехидно заметил Кате, что присобачить заднюю часть от кобылы к мужскому человеческому телу - это таки надо понимать вкус в извращениях. Катя покраснела как мак и стала еще энергичнее размахивать волшебной палочкой, но удача от нее сегодня отвернулась и она смогла сотворить только довольно-таки симпатичное седло и сапоги со шпорами. Неприятно улыбаясь, Доктор уверенными движениями взнуздал Гоблина, затянул на нем подпругу седла и сел переобувать сапоги. Крайне недовольный Гоблин грыз недоуздок, вскидывал заднюю часть тела и отбрасывал задними ногами комья грязи. На Доктора, впрочем, это не произвело ни малейшего впечатления - уверенно вскочив в седло, он быстро доказал, что в этом родео победа останется за шенкелями и шпорами. После трех-четырех отчаянных попыток сбросить Доктора или хотя бы укусить его, Гоблин смирился и бодрой рысью двинулся в Полонное за БЕШТом.
 А в шинок ввалилась новая компания каких-то странных евреев, а может, и не евреев. Их предводитель, которого остальные почтительно называли хахам-баши, был крупным мужчиной с длинным породистым носом, без бороды. Видно было, что человек он необычный. От него исходил какой-то животный магнетизм, притягивающий к нему всеобщее внимание. Вскоре он уже сидел в окружении всех, кто был в шинке, и что-то важно говорил. Через какое-то время он вдруг встал и подощел к столу, за которым одиноко сидел Иерахмиэль.
- Присаживайтесь к нашему столу, реб ...
- Иерахмиэль, - подсказал кто-то.
- реб Иерахмиэль. Вам сегодня повезло - не каждый день Вы видите Яакова Франка!
- Да уж не каждый, - согласился Иерахмиэль. В его голосе было все, что угодно,
кроме радости...

Глава 13, или ВТОРОЕ ПИСЬМО СОНЕ,
Еврейские махновцы

 Мы кгасные кавалегисты тгам-тгам-тгам,
И впегеди идет-идет нащ дгуг Абгам
В ондатговой буденовке, в канадовской дубленовке
Смело за ним мы в бой пойдем...

Соня, я типичный болтливый толстый еврей письменного стола, из тех, что в годы оны были евреями КНИГИ. Но меня всегда особенно притягивали образы "еврейских махновцев" - Троцкого, Бени Крика, Митьки Рубинштейна, Бориса Березовского. Их, на самом деле, не так много - тех, кто полностью без нравственных тормозов, и уж по-еврейски до самого конца гармонически неморален. Нет, даже не так - идеально антиморален. Но самый крутой из всех, кто попал на скрижали - это Яаков Франк. Нет, не по размерам сделанного, тут ему рога-то немного посшибали, а просто по напору чистой (от всякой совести) энергии - это само совершенство. Тут ни прибавить, ни убавить.
Интересно было бы скрестить его с Екатериной Второй, ведь энергии, переданной им потомству, хватило и на Льва Толстого, и на Адама Мицкевича, и на Льва Троцкого с Розой Люксембург. Глядишь, и цари поисправнее были бы. Ну просто на фоне этого великолепия Карл Маркс, делающий тайком от жены детей служанке, или Ленин, скрывающийся вместе с Инессой Арманд на партийных явках от Надежды Константиновны Крупской, - просто жалкие филистеры, буржуа, мещане. Я уж не говорю про Билла Клинтона, так и не решившего до конца проблемы использования Моники Левински.
А афинские ночи в замке Оффенбах с десятками барышень одновременно? И это после 13 лет тюрьмы в Ченстохове - за многоженство, создание секты и за приписывание себе божественного происхождения. Что за карьера для родившегося в 1726 году в маленьком местечке в Галиции Яаков Леибовича или Яаков бен Лейба, а умершего бароном Оффенбахом! А все благодаря Каббале (тут даже Лайтман и Авигдор Эскин отдыхают) - он сумел вывести каббалистическое докозательство полезности перехода в ислам, а оттуда - в католичество: необходимо прятаться в "скорлупе" магометанства/католичества, чтобы сохранить в неприкосновенности "ядро". Но это еще семечки. "Мессия, — говорил он, — о котором возвещается у пророков, никогда не придет, и Иерусалим вовеки не возродится". "Все, что делалось до сих пор, — учил он, — имело целью сохранение еврейского народа; теперь же больше надобности в этом нет". Не слабо? А раз так, то можно и расслабиться душой и телом.
 Это были как эксклюзивные дискотеки с "Fullservice": по воспоминаниям участников, поклонники (и, главное, поклонницы) Яакова Франка собирались тайком, по ночам, за наглухо закрытыми дверями и окнами и совершали свои мистические обряды, возбуждая себя плясками, пением и эротическими движениями. Часто это заканчивалось попойками и превращалось в оргии. Все это оправдывалось учением Франка о "бездне, в которую мы все должны сойти"; путь к избавлению видели в "попирании стыда" и в моральной деградации человека, потому что тот, кто опускался на самое дно, считали они, скорее других может увидеть свет. Ведь недаром Франк провозглашал: "Я пришел избавить мир от всяких законов, существовавших до сих пор". Не, это таки сильно.Здесь даже рав Овадия отдыхает - таких псаким нет даже у него.
И что характерно, евреи завидовали ему и не понимали. Скверный мы народец. Подслушивали, подглядывали и наконец застукали группу товарищей с подругами в полном, так сказать, дезабилье. Культурные люди прошли бы мимо, а те, кто попродвинутей, и сами присоединились бы. Но это ж нормальные люди, а не местечковые жидки в Ландскроне. Подняли крик, сбежались окрестные евреи, пан-владелец со слугами, местный судья, раввин с синагогальными служками. Гевуууууууууууулт !
А потом, потом кагал показал себя во всей красе Провели следствие, подробности выясняли, на клубничку их потянуло. Женщины даже сознавались, что во время сборищ отдавались Яакову Франку в присутствии своих мужей, так как им было внушено, что этого требует введенный им закон.
- Что делать будем, рабаним ?
- Завидовать будем !
Страсти-то какие: в Бродах, на заседании раввинов крупнейших польских общин, Франка и его последователей предали отлучению: "Пусть они будут выделены из всякого еврейского общества, пусть их жены и дочери считаются блудницами, их дети — незаконнорожденными, чтобы они не смешались с нами". Это отлучение подписали четырнадцать раввинов, и под заглавием "Острый меч" оно было отпечатано и разослано по всем еврейским общинам, где его зачитывали в синагогах — при трубных звуках и потушенных свечах.
Ужасно романтично! Ну и сильно это им помогл ? Скорее наоборот: Франк перешел из магометанства в католичество в Варшаве в присутствии королевской семьи и всего двора; его крестным отцом был сам король Август III, и при крещении он получил имя Иосиф. А? А мы все о том, выкрест ли Розенбаум или Костя Райкин. Можно еще фельдкурата Отто Каца вспомнить...
Ну, а дальше все как водится: воззвания к евреям, чтобы они переходили в католичество: "Слушайте, жесткие сердцем, далекие от спасения, идущие кривыми путями... Горе будет вам, когда проснется великий лев и вспомнит о серне..." На самом же деле Франк имел в виду не католичество, а свою религию под названием "дас", в которой не будет никаких стеснительных законов, и к которой можно прийти только через христианство. Тем самым он сулил избавление от "великого презрения и унижения, в котором находятся евреи среди народов". Мне кажется, что идея общечеловеческих ценностей где-то оттуда...
Но поэзия - поэзией, а проза прозой. За все нужно платить: диспутами с раввинами, судьей в которых выступает епископ Дембовский, и горящими на кострах томами Талмуда, и паленным мясом двух раввинов и двух кагальных старшин после ритуального процесса в Войславицах. Знай наших! Яаков Франк сказал раввину Хаиму Раппопорту: "Хаим, ты хотел пить нашу кровь (отлучением от общины), так вот тебе кровь за кровь!"
А Франк пошел в гору, уехал в город Брно, столицу Моравии, и окружил себя пышным двором и вооруженной гвардией. У него было семьдесят гвардейцев, секретари, письмоводители, прислуга. Он носил платье и шляпу из красного шелка, выезжал в закрытой карете с четверкой лошадей; кучер сидел на облучке в зеленом мундире, а карету окружали двенадцать гусар с длинными, разукрашенными пиками. Карета выезжала в поле, на траве расстилали ковер, Франк молился на нем, а все стояли вокруг в молчании. Затем он поднимался, ковер скатывали, это место поливали водой из кожаного меха: никто не знал, для чего эта постоянная церемония, а Франк не объяснял. Временами он наезжал в Вену, где у него был отдельный отель, катался по городу вместе со свитой в роскошных экипажах, и когда полиция обращала на него внимание, Франк намекал, что находится под покровительством одной "могущественной северной царицы". Вместе с ним в Брно жила его дочь Ева, красавица, которую франкисты боготворили; сам Франк неоднократно заявлял, что Ева является олицетворением женского начала Божества. При Еве была свита — четырнадцать девушек, она еще реже показывалась людям, чем ее отец; поговаривали, что она была фавориткой императора Иосифа II, и поэтому власти благосклонно относились к франкистам.
Сказки тысячи и одной ночи, правда? Какой там Казанова или Дон Жуан? Это будет романтичнее какого-нибудь "железного наркома" Кагановича или командарма Якира, всю жизнь сучивших лапками от страха и наживших себе разве что геморрой от ночных сидений у телефона.
И Франк и жил - не тужил, и похоронен за неимением кремлевской стены на крутом католическом кладбище. Ничего не скажешь - далеко пошел, отказавшись протирать штаны за изучением Талмуда. Соня, нам надо сказать баааааальшое спасибо русским, украинцам, полякам, немцам за то, что таким, как он, было куда уйти от нас ...

Шурик
Глава 14,
 в которой весь вечер на авансцене Яаков Франк


Когда эпоху бередит
 Покоя нудная граматика,
 Земля немедленно родит
Гибрид убийцы и фанатика.


- И вместе с Вами за стол не сяду.Не сяду и все.
Говорил Иерахмиэль негромко, но твердо. Видно было, как тяжело давались ему, обычно такому мягкому и доброму человеку, эти обидные слова, но голос не дрожал.
- Вы большой, человек, умный, великий знаток кабалы. Я сейчас и БЕШТа понял - как ему не хотелось, чтоб Вы от еврейства ушли. А с Вами я не сяду, нет.
Яаков Франк совсем не удивился ответу. Он гоголем, руки в боки, слегка пританцовывая, прошел от темного угла, где прятался столик Иерахмиэля, в середину залы. На губах играла улыбка, он что-то напевал, будто смакуя приятную мысль. Резким движением он схватил со стола, где сидели Павел и Шурик, здоровенную обливную пивную кружку с пивныками и грохнул ее об пол. В зале стало тихо. Все ждали продолжения. А Франк той же танцующей походкой подскочил к столу Авигдора, и в тищине грохнул об пол блюдо, на котором лежали кости барашка. Туда же последовали три миски с варениками, сулея с горилкой, с дюжину чарок из дорогого муравленного стекла. Гибкий как хлыст, он молнией метался по корчме, ломая, громя и круша. Длинный хрящеватый нос-клюв, развевающиеся длинные черные волосы, широкие шелковые рукава-крылья - Соня невольно любовалась им - огромной хищной птицей, когтящей все, что движется и дышит. Когда тишина стала уж совсем невыносимой , он с выхватил из ножен кривую турецкую саблю и с неожиданной для его хрупкого телосложения силой развалил пополам стойку, за которой стоял ни жив ни мертв белый от ужаса и убытков Срулик. Небрежно кинув шаблюку в ножны, а мешочек с золотыми дукатами сразу ожившему и порозовевшему корчмарю, наш танцор схватил обмершую от страха Катю и, как вампир в в яремную вену жертвы, впился своими тонкими, причудливо изогнутыми губами в губы Кати. "Любо, любо, мазлтов" - кричали на смеси украинского и идиша спутники Франка. Это страшно напоминало кичевую мексиканскую мыльную оперу, и Соня , тряхнув головой сбросила с себя наваждение. Не было больше никакого коршуна с красными крыльями, а был только пахнувший с дороги своим и лошадиным потом красавчик в сильно несвежей рубашке ярко-красного шелка, порванной на правом локте, уже оттолкнувший от себя Катю и жадно пьющего большими глотками горилку, поданную услужливым Сруликом. При этом Яаков Франк внимательно, как примадонна провинциального театра, оглядывал зал - ну, где аплодисменты после сольной арии ?
  Отбросив пустой кухоль, франт повернулся к сидевшей не жива не мертва Кате, взял ее рукой за подбородок, чуть приподнял, так, чтобы Катины глаза смотрели в его горящие неземным огнем темно-коричневые глаза-маслины и резко спросил: - Ну, с кем пойдешь, красотка: со мной или с тем длинобородым козлом? Выбирай !
Это был уже и вовсе дешевый кич. Это мы уже проходили. В 19... году в общежитии Тартусского университета один из горячих эстонских парней развлекался тем же способом - врывался ночью в комнаты знакомых барышень и дедушкиной саблей рубил пополам хлипкие фанерные тумбочки. Такое экзотическое безобразие производило неотразимое воздействие на сентиментальных эстонских барышень, вот только Соню и тогда не впечатляло. Соня отчетливо поняла, что надеятся на сидящих с открытыми ртами Иерахмиэля, Павла, Шурика и Фродо было нечего.
  Авигдор схватившийся за неимением лучшего, за обгрызенную берцовую кость сьеденного им барашка, и Бен Исаак, ловко схвативший двухпудовую кочергу, были оттеснены в угол дюжиной франкистов в темно-синих кунтушах гусарского образца. Длиноствольные пистолеты не позволяли сомневаться в серьезности их намерений.
Но вот Соню недооценили зря. Резким движением опрокинув длинный стол с хохочущими попутчицами Франка и лезшему к ним в декольте "раввином" Элишей Шором, Соня резким коротким движением руки срубила одного из телохранителей Франка. Другой схватился за пистолет, но не успел взвести курок - в прыжке, с резкого разворота, Соня одной ногой выбила у него оружие, а другой ногой от всей души врезала в ... ну, в общем, врезала куда надо. Бедняга согнулся, схватился за это самое место и отказался говорить и слушать. Соня стояла прямо перед иронично лыбящимся хахамом-баши. Все остальное было делом техники: кольт рывком из подмышечной кобуры, ноги на ширину плеч, оружие держим двумя руками, целимся чуть ниже глаз, курок спускаем плавно, не дергая. Соня действовала автоматически, как в тире. Пять раз дернулся ствол, весомо отдавая в локти. Шестой раз Соня стрелять не стала. Франк, чью голову так и не разнесли пули со смещенным центром тяжести, улыбался своей змеиной улыбочкой и протягивал Соне свою саблю рукоятью вперед: на мол, попробуй сабелькой, с пистолетом все равно облом вышел. Соне стало стыдно - будто зеленая начинающая оперативница, она стала стрелять, вместо того, чтобы думать и анализировать. Еще и гордилась собой, как в 1989, когда лично ликвидировала в Дамаске начальника генштаба Сирии вместе с 14 его охранниками. Соню наполнили холодная ярость и спокойствие. Она поставила оружие на предохранитель, аккуратно защелкнула кобуру и, не повышая голоса спросила у Франка: " Ну, и что ты хочешь от нас ? "


Глава 15,
в которой Франк пробует уговарить сперва Соню, а потом Фродо

Век принес уроки всякие,
 Но одно - венец всему:
Ярче света светят факелы,
 Уводящие во тьму.

От тебя - да, собственно, ничего особенного и не хочу. Разве что, чтобы ты перестала попусту стрелять и размахивать руками, ногами, колющими и режущими предметами. Как там тебя учили на курсах молодого бойца в Моссаде: что нужно делать, когда применение прямого насилия невозможно ?
Франк даже вытянул шею, чтобы лучше посмотреть на Сонину реакцию при слове "Моссад". Но время было уже упущено, Соня успела оценить ситуацию и наметить план действий. Паники не было и следа, мозг считал четко, как компьютер. Внутри нее легко и весело вибрировала жилочка счастья, безошибочно подсказывавшая Соне, что сегодня ее день и бояться ей нечего.
Расправив несуществующую складку на рукаве, Соня водрузила на нос очки и скучным голосом сказала:
- Дальше, дальше, я слушаю.
Такой прием действовал, как правило безотказно, но Франка было не так просто сбить. Пахолки поднесли ему "панское" кресло, где, бывало, сиживал сам пан Тадеуш Ржевусский, да что там - в позатом году его егимосць сам ясновельможный великий гетьман коронный Ксаверий Браницкий! Франк развалился в кресле, опираясь руками на стоящую между широко расставленных колен саблю в богатых ножнах. Ах, как в этот миг нравился он сам себе!
- Не, от тебя мне ничего не надо. Могу еще и тебе помочь назад вернуться. И девки вашей, Кати, мне не надо - своих хватает, не ей чета.
Надо признать, что вкус у великого эпикейроса был и вправду хорош. Любой, кто оглядел бы критическим мужским взглядом вылезших из-под перевернутого Соней стола барышень, не нашел бы в них ни одного изьяна - одна пышнее другой, что твой маковый цветок... Родят же галицийские местечки такое золото ! Вот только пошло это золото по цене праха...
- Так что не бойся - не утяну я насильно твою Катю. И денег ваших мне не надо. А потребна мне только одна мелочь вот от него, - и Яаков Франк кивнул на Фродо.
Соня обворожительно улыбнулась и спросила медовым голосом :
- Небось колечко серебряное такое, незавидное, потертое? И заплатишь ты за него, красавчик, щедро: и денег два мешка, и вернуться поможешь, и чего еще добавишь ?
Это надо было смотреть со стороны, как Соня и Франк сладко улыбались друг другу. Така любов бывает только в кино!
- Оно, мое солнышко, оно. И я его получу, лапочка, хочешь ты того или нет...
- А если не отдадим, что - насильно заберешь, хороший мой?
- Уж у тебя не спрошу, крошка. Насильно я его забрать и правда не смогу, мне его должен отдать сам хранитель. Вот только хранитель не ты! А с меня хватит - ты мне надоела, болтливая самоуверенная дура со своими недоделанными дружками из будущего! Да все вы - пыль у меня под ногами !
Соня поняла, что Яаков Франк и вправду перестал быть смешным хвастуном. Он перестал улыбаться, уголки рта дергались, а в глазах сквозило злое безумие. Отступать было некуда, Соня решила прибегнуть к последнему, отчаянному средству, но не успела. Франк, брызгая слюной, закричал что-то на иврите, взмахнул рукой - и все будто замерло: Соня, Катя, Авигдор, Срулик, остальные гости. Соня вдруг отчетливо поняла, что в этом мертвом царстве остались только два живых - Фродо и Яаков Франк. Сонин стул стоял так, что окаменевшая Соня могла видеть обоих....
- Да не нервничай – как раз тебе меня боятся нечего. Ты же Хранитель, и только ты можешь дать мне не серебряный потертый ободок, а КОЛЬЦО. Больше того тебе скажу - я тебя и обмануть толком не могу. Возьми я КОЛЬЦО обманом, или как выкуп за ту же Соню и остальных твоих дружбанов, получу я пустой кусок металла, "На добрую память от бабушки Хаи". Не, ты мне сам его отдать должен, при этом по доброй воле и зная, зачем мне оно.
Чудеса в решете, да и только! Куда делись красная рубашка, сабля и волосы до плеч! Строгий темносерый костюм в мелкую полоску, яркий, но не крикливый, галстук, спокойные, мягкие манеры, негромкий, чуть глуховатый голос.
- Вы что думаете, Фроим-Додик, что я, как ваши любезные друзья, схвачу вас за шиворот и, не спрашивая вашего мнения - времени нет, начальство думает за нас, - бодро потащу неизвестно куда и неизвестно зачем, выкрикивая на каждом шагу нелепые стигмы о долге, патриотизме и национальной гордости? Нет, этого я как раз и не буду делать. И времени у нас в достатке - я его остановил. Умею, знаете ли. И никаких "военных тайн" от вас у меня нет. Я сначала сам расскажу, что вспомню, а потом спрашивай - отвечу НА ЛЮБОЙ ВОПРОС. Вот смотри, - Франк вытащил из кармана заключенный в массивный серебрянный магендовид кроваво-красный рубин размером с голубиное яйцо. - Знаешь, что это такое? Это "Страж Истины", Испания, сам РАМБАМ делал. Хорошая вещь - возьмись за нее, и не сможешь соврать! На, попробуй!
Фродо взял в руки безделушку.
- Ну, Фроим-Додик, что у тебя было с Саррой со второго этажа два года назад?
Фродо хотел твердо отпереться и сказать "ничего", но язык сам плел и про "ночные смены", и "командировку в Беер Шеву".
- О, функционирует ! А теперь ее возьму я.
Яаков Франк закинул ногу на ногу, взял рубин и, крутя его в ладонях, начал рассказывать. История получалась занятная. Яаков Франк, прошедший в Каббале на четыре слоя глубже, чем Сонины эксперты, сам и инициировал 6 лет назад операцию "Шабтай". Он аккуратно помог кабаллистам-недоучкам прочесть то, что счел нужным. Они правильно поняли многое - и опасность КОЛЬЦА, и то, что за ним охотятся, и как его можно уничтожить. Но вот того, кто охотится, и зачем - они так и не поняли, равно как и того, что получить КОЛЬЦО можно только на Украине во время обычной земной жизни Якова Франка и только добровольно от самого Хранителя. Рассказывая о незадачливых неумехах-кабалистах, Франк так развеселился, что даже пристукивал по подлокотнику кресла и хлопал себя по коленям.
- Я их только чуть-чуть пуганул, они и зашевелились. А после того, как мой дракон подпалил ваше старое барахло, они и вовсе стали пороть истерику и сделали за меня всю работу - прислав в это время и в это место и кольцо, и вас. Профессионалы, "лучшие кабалисты поколения"! Я плакаль...
- Итак, осталось только одно - ваше согласие. Еще раз - ни пугать, ни обманывать я не буду. Я, Яаков Франк, получив кольцо, сделаю одну простую вещь - его силой и властью захвачу кусок земли в Валахии, Молдове или Буковине, и создам новый Израиль, где я буду царем-мелехом. Заметьте - приличный кусок хорошей земли, а не джунгли Уганды, как хотел Герцль, или клочок пустынь и болот, которые с кровью вырвал Бен-Гурион. Заметьте, Фродо - это государство будет создано не в 1948, а в 1759 году – значит, не будет ни черты оседлости, ни кишиневского погрома, ни петлюровщины, а самое главное - 6 000 000 мужчин, женщин, стариков и детей не сгорят в крематориях. Вот что я хочу сделать.
Хорощая игра, правда? Итак, на кону миллионы еврейских жизней. Их можно спасти, зачеркнув слово "еврейских". Или не зачеркнуть и не спасти. Решаем простейшую граматическую задачку: что важнее, существительное "жизнь" или прилагательное "еврейская"? Ну вот, представьте на минутку, что у вас в теудат-зеуте не стоит "йегуди". Ну и что поменялось: у вас выросли рога? Или хвост ? Это что, если у Шурика с Павлом в аусвайсах стоит "Deutsch", так они уже стали баварцами в коротких кожаных штанишках? Глупости все это. Ну что для вас изменится, если станетете вы не евреем, а, к примеру, тем же арнадамом? Пришивать вам все равно ничего не придется - ничего и не обрезали. Память о покойных родителях, дедушках и бабушках - да кто против, любите их дальше, достойнейшие люди, и нет здесь ничего "только еврейского". Гефилте фиш и бульон с манделех - да кушайте на здоровье, едите же вы сегодня китайскую еду и от того еще китайцем не стали. Музыка Розенбаума, Шуфутинского и сестер Берри - да сколько угодно.
Что еще осталось такого специфически еврейского? Не можете придумать? Так ведь и в самом деле больше ничего в сухом остатке и нет. Ну еще нос у вас такой специфический, но это поправимо.
Да перестаньте вы дичиться и хорошенько подумайте, Фродо: а что нам с вами, собственно говоря, делить? Только между нами: что вы проигрываете, отдав мне колечко? Я уж не говорю о том, что моя благодарность не будет иметь предела в разумных рамках - Франк широко и симпатично улыбнулся и потер больщим пальцем об указательный и средний - пети-мети, презренный металл то есть, имеется, хотите - здесь, хотите - отправлю вас в будующее к Цилечке. Но вы же приличный человек, вы же не захотите просто продаться как дешевая девка за пару золотых. Ну так и не надо. Посмотрим, что выиграет не Фроим-Додик, а, скажем, вот тот же Срулик .
Ай-я-яй, придется жить не в Иерусалиме, а в Черновцах, к примеру. Какое горе! Ни тебе жары за 40 градусов, ни хамсина, ни летучих тараканов. Не нужно будет поливать каждую травинку из шланга. Говорить будете на идише а не иврите, а писать - как все приличные люди, слева направо. Сэкономим на арабах и черножопых марокаим с эфиопами за компанию. Тоже мне родственнички - пусть сначала слезут с дерева и обломают себе хвост, уроды. Но это все семечки, сам изюм -то не в этом - у вас просто не будет "еврейских" проблем. Да просто потому, что изменится одно словечко - то есть будут те же Хаимы и Ицики, но с крестиком на шее! Ой гевулт - выкрестится, стыд и срам! А я скажу, что это малая цена, которую можно заплатить, чтобы жить нормальной жизнью, как один народ из многих, а не мучиться только для того, чтобы наши раввины жрали белые булки. Мы столетие за столетием еле отбиваемся, чтоб хоть как-то выжить, а ведь другие просто живут, не имея всего этого цуреса. Вы что думаете, это почему нам велят и одеваться по-другому, и есть не то, что другие, и не родниться с другими народами? Избранный народ, ты ж понимаешь! Если кто-то нас для чего и избрал, так только раввины с их сынками-бездельниками-ешиботниками. Работать они не могут, они "изучают Тору"! А ты их корми, плати за них подати, кланяйся этим хухемам - а они тобой еще и брезгуют, ты же "ам-Гаарец", простак. Да тот же раввин Кутовер не хотел жить в одном городе со своим зятем БЕШТом - стыдно ему, что зять у него не ученый, а простой человек. Такой позор, прямо гевулт! А уж какие честные! Сами раскладывают подати в Вааде, сами не платят, а еще сами оттуда и гребут.
 Ну будет у тебя крестик на шее - много ты потеряешь? Про чепуху вроде прихода Машиаха я и говорить не хочу – пришел - не пришел, умер, шмумер, лишь бы был здоров. Главное, чтоб жить не мешали. Так ты два раза в год ходишь в синагогу, а так те же два раза пойдешь в церковь - те же псалмы споешь, ту же денежку заплатишь, тебе и грехи отпустят и в горе утешат. А не захочешь, так и не пойдешь. Б-г на небе один, а все перегородки выстроили мы, дураки, здесь - на земле. Ну что, не все равно Всев-шнему, крестишься ты или надеваешь талес? Что, одев талес, кто-то стал лучше, все досы как один благороднейшей души люди, а остальные как на подбор ганефы и футболисты? Ну кому быдет хуже от того, что Срулик станет Степаном, и так же будет торговать в своем шинке? И с него меньше драть будут, и красного петуха под стриху не пустят, и в церкви будет сидеть на почетном месте - не поганый жид Сруль Ицкович, а почтенный христианин Степан Игнатьевич. Кому хуже - только тем кагальным бездельникам, которым Срулик больше платить не будет.
Мы уже все равно как два народа - те, кто живет торговлей и ремеслом, и те, кто за всю жизнь ничем, кроме чернил, рук не испачкал. Ну вот дашь ты мне колечко, стану я мелехом Нового Израиля, уйдут ко мне те, кто сегодня мучается по селам и местечкам - кому от того станет хуже? Лучшие, такие, как ты, станут панами Якубовскими, Бжезинскими, Воловскими, а место всем найдется - и меламедам, и коробейникам, и столярам, и пекарям, и молочникам. Только тем, кто протирает штаны в йешивах, места не будет - толку мне от них - ни работать, ни в армии служить. Пусть так и гниют в своих синагогах над томами Талмуда. Нет, даже не так - я отдам их ксендзам, сгорят они синим пламенем - пусть хоть раз в жизни послужат чему-то полезному. Лучше пусть сгорит пару тысяч профессиональных бездельников, но выживут миллионы.
Фродо, нас свела судьба, мы необычные люди, способные подняться над страхами и предрассудками мелких людишек. В ваших и моих руках ключ, и мы повернем историю так, чтоб нам было удобно. Такой шанс стать не песчинкой, а хозяином своей жизни, дается раз в жизни, Фродо, - хватайте его, и завтра вместо «амидара» у вас будет дворец, вместо растолстевшей болтливой Цили – Мерелин Монро в одном флаконе с Бритни Спирс, вместо начальства - толпы слуг...


Глава 16,
 где Фродо не подкачал, а Доктор посрамил Жана Марэ

Мужик, теряющий лицо,
почуяв страх едва,
 теряет, в сущности, яйцо, а их - всего лишь два.

...Интересное кино !

Именно эти слова назойливо крутились в голове у Сони при прослушивании этого трогательного монолога. В былые годы завзятая театралка, Соня не могла избавиться от ощущения, что Яаков Франк фальшивит. Это трудно передать словами - так бездарный актер на сцене произносит правильные слова и принимает заученные позы - а зал зевает и свистит. Так Саруман уговаривал Гэндальфа закорешиться на тему колечка - красивая была сцена, замковый антураж, пейзажи Новой Зеландии. А здесь пропахшая пивом и борщом корчма, нелепые фигуры застывших посетителей... Смешно и не страшно.
 Соня почувствовала, что может повернуть шею, потом с усилием сжала пальцы правой руки в кулак... Дурак он, хоть и каббалист, пошлый дурак. Не может он понять, что есть в каждом справном еврее то, что не продается и не обменивается. И ни к Талмуду, ни к гефилте фиш это не сводится. Соня ощутила руки до локтей, в пальцах ног будто бегали мурашки. А Яаков Франк разливался соловьем. Каждое слово его было правдой, а все вместе - враньем. Соня потянулась, распрямляя затекшие руки. Дурачок, он так и не понял, что такое "свой", несчастный, грешный маленький великий народ. Готыню, он бы и ребенка своего, будь тот калекой, да что там - просто слабеньким и некрасивым, - не стал бы любить. За что ж его так наказали?
Франк в этот момент закончил очередную руладу о недостатках и преступлениях еврейства, нагнулся к Фродо и, театрально прижав руку к сердцу, заглядывал ему в глаза. Дальнейшее шокировало Соню наповал. В ответ на недвусмысленную просьбу Франка,  Фроим-Додик согнул левую руку в локте и ударил по месту сгиба ребром ладони правой руки. Недвусмысленный жест сопровождался не менее ясными указаниями на способ зачатия Яакова Франка при помощи определенных пород домашних животных с последующими указаниями, куда вышеупомянутому Франку надо двигаться с целью самосовершенствования в орогенитальном сексе. Получилось довольно-таки замысловато, но весьма уместно. Основные актеры держал театральную паузу, зрители понемногу оживали. Соня успела сделать пару шагов, когда дверь в корчму пинком отворилась, и зашел Доктор, ведя под уздцы взмыленного Гоблина. За ними бочком вошел немолодой еврей лет шестидесяти, посапывающий простой глиняной трубочкой.
Заметив обнаженные пистолеты, кинжалы, кочерги и бараньи берцовые кости, Доктор заметно оживился, по-цирковому, не пользуясь стременами, вскочил на Гоблина и поднял его на дыбы, при этом пребольно ударившись головой о стропила и обрушив на Павла с Шуриком изрядную связку сушеной тарани с изрядным же количеством пыли. Жан Маре отдыхал: ловко крутящий над головой рапирой Доктор, бешено водящий кровавым от напряжения глазом Гоблин, с которого летела пена, куча франковских гайдуков, на лице которых без труда можно было увидеть мучительный процесс раздумий, а куда же стрелять... Вот уже и торящая свеча упала на купу сухой соломы и та вспыхнула сухим желтым пламенем... Воспользовавшись моментом, Бен Исаак размахнулся кочергой, но подскользнулся и выронил ее прямо на ногу Авигдору, который уронил пресловутую берцовую кость и запрыгал на неповрежденной ноге. Доктор был счастлив - он чуствовал себя как никогда востребованным, и даже мысленно аплодировал Иерахмиэлю, не спустившему Яакову Франку "длинобородого козла", а с удивительной для человека его профессии ловкостью поставившего растерявшемуся турецкоподданому здоровенный фингал под левым глазом. Фингал набрякал кроваво-черным цветом, значительно ухудшая возможности для наблюдения и руководства. Все веселились от души: Соня щелчками и подзатыльниками выводила из строя франковских гайдуков, Катя кошерной метлой гоняла по залу любовниц Франка, доходчиво поясняя им при этом, что после того, как их выгонят, придется кошеровать и посуду, и метлу, и всю корчму. Шурик с Павлом, две простые и чистые души, отплевавшись от пыли, переключили все внимание на тарань, которую они чистили ударами плашмя об стол, а запивали пивом прямо из сорокаведерной бочки, которую они любезно передавали друг другу. Ритмичные удары таранкой об стол создавали полную иллюзию большого янычарского барабана, в такт которому Срулик посыпал себе голову мукой, а махнувшая на все рукой, а потому повеселевшая и помолодевшая на двадцать лет Циля метко обстреливала гостей свежими куриными яйцами, не разбирая правых и виноватых. Доктор так не веселился с студенческих времен…
 И тут тот самый прибывший с Доктором серенький пожилой еврей пыхнул своей трубочкой и произвел универсальное движение бровью. И все, кайф обломался. Так дети, увидев зашедшую строгую пионервожатую (мадриху), прекращают битву подушками и быстренько убирают следы боевых действий. Через полчаса все было убрано, порубленное починено, мука собрана, тарань подвешена, Гоблин лишился нетрадиционных частей организма, к фингалу Яакова Франка приложили лед. БЕШТ осмотрел строгим взглядом помещение, прочел броху и велел всем идти спать, а Франку, Соне и Фродо остаться. Пока гайдуки Франка толпились в дверях, к БЕШТу подошел мальчик лет 14, с необычайно умными глазами и попросил, чтобы "Ребе" благословил его, Шнеур-Залмана. БЕШТ улыбнулся, благословил, но отпускать не спешил, а зачем-то позвал Иерахмиэля, который, когда понял, в чем дело, таращился во все глаза на обычного еврейского мальчика, будто это был слон о трех головах. Впрочем, что с него возмешь - хабадник, они все мешком из-за угла трахнутые. От восторга Иерахмиэль настолько осмелел, что даже спросил БЕШТа: "Он?", на что тот утвердительно кивнул...
В опустевшей корчме был занят только один стол, за которым сидели Фродо, Соня, БЕШТ и Франк. Уже стемнело, и свечи отбрасывали причудливые тени на лица поздних собеседников. Впрочем, пока говорил только БЕШТ - звонким и не по возрасту веселым голосом....
У Сони исторически сложилось определенное представление о пророках и чудотворцах - высокий, худой, с костистыми, резкими чертами лица, значительным выражением, окладистой седой бородой, величавыми манерами, неспешной речью. Такого сам невольно назовешь и хахамом, и гаоном. Здесь БЕШТ разочаровывал своим немалым брюшком, сутулой спиной, не очень-то густой седовато-пегой бородой и местечковым размахиванием руками. Стыдно признаться, но от него пахло чесноком и дешевым табаком. Слава Б-гу, что после него хоть не осталось портретов... На фоне вальяжного демонического Яакова Франка он заметно проигрывал, что, похоже, нимало его не огорчало. Говорил БЕШТ быстро и напористо, изредка делая театральные паузы. Обращался он, главным образом, к сидящему напротив него Фродо. Наметанным профессиональным взглядом Соня подметила, что если состарить Фродо лет на 15 и отрастить ему бороду, то он с БЕШТом будут похожи, как родные братья. Фродо услышал из первых уст историю создания колечка и его дальнейших странствий, кучу поучительных майс, в основном о самом БЕШТе. Хранитель заметно успокоился - от старика исходила аура сильнейшая добра и любви. Фродо, уставший как собака от всех переживаний последних дней, начал заметно клевать носом, а БЕШТ, обратился к Франку.


Глава 17,
 где на этот раз безуспешно уговаривают сперва Франка, а потом БЕШТа.

Век за веком роскошными бреднями
обставляли погибель еврея.
А века были так себе, средние,
 дальше стало гораздо новее.

- Яаков, не делай последнего шага, прошу тебя. Остановись, ты же еврей, в тебе Б-г. Не переходи последней черты, останься с нами. Все еще зависит от тебя: "Пока пораженный член еще связан с телом, остается хоть некоторая надежда когда-либо излечить его; когда же его отрезали, он уже пропал навсегда". Ты еще не отрезан, нас мало, каждый, кто уходит от нас - потеря. Одумайся, прощу тебя !
Со стороны это выглядело так, будто бедный арендатор униженно просит пана обождать с платежом аренды. Но то со стороны...
А БЕШТ продолжал:
- Давай сделаем такой гешефт - хоть на месяц, хоть на неделю полюби не только себя, но и Б-га в себе. Это так просто - перестань помнить только обиды, полюби мир вокруг тебя. Г-сподь во всем - весь мир образовался из Б-жества, и Б-г везде и во всем. Не думай о себе как отдельном мире - ты ведь тоже частица Всев-шнего. Подумай над великой тайной того, что, глядя на этот залитый борщом стол, на эти закопченные стены, ты всматриваешься в лик Г-спода. Подумай, если Б-г присутствует во всем, значит, и в тебе тоже, потому не старайся понапрасну, ты не упадешь так низко, чтобы не быть в состоянии подняться затем до Б-га. Пусть ты сегодня грешник - ну и что с того? Грешники так же близки к Б-гу, как и праведники. Ведь все в мире полно Тв-рцом, и все совершаемое по замыслам человеческим, вплоть до ничтожнейших событий, есть, в сущности, мысль Божья.
Ты сильный, большой человек, настоящий гадоль, а растрачиваешь себя на пустяки и суету. Ну даже выкроишь ты себе княжество, и будешь целовать руки турецкому султану или русской царице - тот же арендатор, целующий ручку ясновельможному пану, только в парче и при короне. Как меня может зарезать разбойник, так и тебя может посадить на кол вместе с очередным валашским господарем султан или сгноить в Петропавловской крепости царица. А ведь человек — как бы лестница, вершиною своею упирающаяся в небо, зачем же такую мощную и прекрасную лестницу вести в свинарник? Там и без нас хватит народу. Не разменивай свой таллер на пятаки...
Хотя в книгах БЕШТу и приписывали умение читать в чужих душах, сегодня был явно не его день. Яаков Франк слушал только из вежливости в пол-уха. Было видно, что у него в голове прокручиваются комбинации одна рисковее другой. Дождавшись конца монолога, он поинтересовался:
- Говоришь, "Все совершаемое есть мысль Б-жья?" А если так, могу я задать тебе пару вопросов ?
- Сколько угодно, - ответил БЕШТ и выпил добрую чарку, с удовольствием крякнул - Срулик славился своей горилкой - и закусил ее хлебом с гусиным смальцем. Соня автоматически отметила, что это уже седьмая чарка. Впрочем, старик держал дозу и выпивка на нем не отражалась.
- Ты можешь забрать КОЛЬЦО ?
- Да, могу. Это кольцо предназначено мне, и в моих руках оно не потеряет силы. Но я его не одену. И ты знаешь почему...
Франк кивнул, и нервно потер руки.
- Знаю, знаю. Но я хочу предложить тебе другой гешефт. Сколько ты проживешь, если оденешь КОЛЬЦО ?
- Год. И чтобы ты не спрашивал, если не одену - тоже год. День в день.
- Ну так смотри! - Франк театральным жестом рванул ворот рубашки и выташил цепочку, на которой висело кольцо странного иссиня-черного металла.
- Так ты его добыл! - отшатнулся БЕШТ. - Но ты же отодвинул приход Машиаха самое малое на 100 лет!
- Нет! Это Шабтай отодвинул на 100, а я самое меньшее на 300. А что, это тоже "мысль Б-жья ". Но у меня к тебе другое предложение ....
...И не смотри на меня так - тогда это ты одел Кольцо, а не я!!! Но кишка тонка, струсил и снял его. Что , неправда? Правда! Ах, ты хотел как лучше, ты хочешь помочь всем евреям, ты любишь их, жалеешь каждого шлимазла, которому пан грозится всыпать канчуков, бегаешь выкупать недоимщиков-арендаторов. Что же ты испугался пришедшей к тебе силы? Нет, это не я разменял свой таллер на пятаки, а ты зарыл свой в коровьем навозе, драных сапогах и жалких словах. Меламед, шойхет, кантор, глинокоп. Тьфу! Так и сгниешь ты в убожестве в своем Меджибоже. И поделом, нечего людишкам с ничтожной душой лезть в великие дела! Б-г ошибся в тебе - ты силен только раскачиваться и плакать, а на большее ты не способен.
Фродо смотрел во все глаза на раскрасневшегося, остервеневшего Франка - тот уже не говорил, а кричал, заводя сам себя криком. Франк навис над БЕШТом, лицо его утратило всю вальяжность, изо рта брызгала слюна. Он торопился так, как будто боялся, что ему не дадут закончить.
- Ну не дал тебе Б-г сил на это - отойди, не завидуй другим. Не всем дано быть великими на земле, бывает. Не хочешь пачкаться - не надо, отдай кольцо мне и будь чист. Я честно расплачусь чем угодно - хочешь, к примеру кровью всех тех, кто станет миснагедами - я убью их всех, ни оставив даже младенца в чреве матери. А ксендзов мы обманем, не первый раз - и будет снаружи скорлупа Йешки из Назарета, а внутри ядро книги Зогар и хассидут Исраэля из Меджибожа. Или лучше БЕШТа из Окупа? И все это силой КОЛЕЦ в моих, моих, Яакова Франка, руках! Может, тебе плевать на то, что Шоа не будет? А то, что твоих последователей не будут гноить херемом миснагеды? А то, что тот ясноглазый мальчик не будет гнить в тюрьме, унижаться и совать взятки чиновникам в Петербурга? Вместо этого он станет Верховным Цадиком, пусть для гоев это даже будет называться Патриарх или архиепископ?
Франк будто стал больше, а БЕШТ будто сжался, высушенный злым потоком слов. Все, понял Фроим-Додик, они сейчас еще для виду поторгуются и договорятся. Это называется: "Сделать предложение, от которого невозможно отказаться". Плохо быть слабым в споре сильных, но БЕШТ молчал, а Фродо все это нравилось все меньше и меньше. Не то, чтобы его привычный мир был столь уж совершенен, но то, что могло получиться вместо него, и Фроим-Додик осознавал это совершенно отчетливо, было бы много хуже. Фродо решился и стукнул кулаком по столу. Вышло не очень грозно, но уж как получилось. А Франк вынул из кармана старинный, по моде 18 века лорнет и долго, с брезгливым выражением, рассматривал Фродо: это что за клоп на брабантских кружевах? Потом он резко вытянув руку, похлопал Фродо по щеке, как добрый дедушка глупого внучка. Фродо покраснел от унижения, а Франк уже обращался к БЕШТу:
- Реб Исраэль, наш дурачок тоже решил высказаться. Ну что, его ты тоже будешь слушать ? - А потом воркующим голосом, каким глупые бездетные тетки любят сюсюкать с детьми, вкрадчиво спросил :
- А подумал ли мудрейший из Хранителей о том, что из его родни 17 душ лежат в Бабьем Яре? А о том, что его прабабку попробовал на вкус в 1916 году в Грубешове взвод венгерских гонведов в полном составе ? А о том, что если ты упрешься, как баран, вот тот мальчик, основатель рода Шнеерсонов, твой пра-пра-пра...дед, кстати, пойдет в тюрьму? У него ты спроси ?
Фродо почуствовал себя маленьким и жалким. Кто он такой, чтобы решать судьбы тысяч и миллионов? Маленький толстый йегудон с потными от страха руками и подмышками. Еще минута, и Фродо начал бы мямлить что-то невразумительное о том, что он хотел как лучше, но не успел. Он вдруг понял, что его руку, потную и дрожащую , кто-то поцеловал. Возле стола стоял Шнеур-Залман, спокойный и веселый.
- Франк, я с радостью пойду в тюрьму. Имея таких правнуков, мне есть для чего жить, даже в тюрьме. Зай гезунд, Фродо, у нас сегодня хороший день.
Фродо - потомок Алтер Ребе? Это было слишком даже для Сони. Она была на грани нервного срыва и уже постепенно переходила эту грань. Внезапно оживший и повеселевший БЕШТ все понял и погладил Соню по волосам, как гладят маленьких детей, когда хотят их успокоить.
- Не плачь, девочка, ну что ты, все хорошо. Лучше смейся - ты же слышала, у нас сегодня а гройсе день - мы выдержали испытание, и я теперь знаю, что мне должно делать...
БЕШТ встал из-за стола и сказал Франку :
- Ты не получишь кольцо. Твое я у тебя , впрочем, не заберу - носи на здоровье. Да, я умру через год и оставлю после себя дырявые сапоги, а ты проживешь в роскоши и богатстве еще 32 года и умрешь в замке. Вот только я бы с тобой не стал бы меняться. Даже с доплатой. Идемте, дети, пора спать, а завтра нам в дорогу! Где здесь может прикорнуть старый больной еврей?

Глава 18,
 дорожная

«Липли волосы нам на вспотевшие лбы...»

...Вы помните украинский чернозем? Черный, как уголь, тяжелый и жирный, раскисший от дождей, он неохотно расступался под колесами старого скрипучего рыдвана, который три унылые коняги нехотя тащили по Львовской дороге. Впрочем, к вечеру должны были и доехать. После трех дней такой дороги гостеприимная корчма Срулика казалась пятизвездочным Хилтоном. Непривычные к таким путешествиям Хранитель и Ко сидели, мрачно нахохлившись, и думали каждый о своем, даже Доктор хандрил. Фродо промок, проголодался и не хотел больше рассматривать ритмично размахивающую хвостом лошадиную задницу. Он соскочил на землю, поскользнулся, чуть не упал прямо в грязь, но устоял на ногах. БЕШТ, промолчавший всю дорогу как камень, мерно шагал, будто ему и дождь, и грязь были нипочем. Фродо поравнялся с ним и завел разговор о том, сколько еще идти до Львова, где они там будут жить и вообще. Сначала БЕШТ отвечел односложно, но постепенно разговорился. Но когда расхрабрившийся Фродо стал смеятся над "этим врунишкой Франком" , БЕШТ остановил его.
- Он не врунишка, реб Фроим. Про Кольцо он сказал правду.
 Теперь наступила очередь Фродо удивляться, а старик продолжал :
- Посмотрите, реб Фроим, на меня и Вы увидите старую развалину. Я и сам вижу, что зажился. Силы утекают из меня, а сделать надо так много... А когда-то играли во мне сила и Любовь - к Б-гу и миру, всем евреям вместе и каждому отдельно. Мне хотелось всего и сегодня, мне казалось, что я все смогу... Сгорая от нетерпения, надел я КОЛЬЦО Шабтая Цви, а хотел я ни много ни мало - положить конец тяжкому испытанию изгнанием, и на этот раз всего лишь один шаг отделял меня от успеха. Врата отворились. Машиах вот-вот должен был явиться и принести утешение детям и старцам, ожидающим его – и только его. Бесконечно долго длилось Изгнание. Ныне же люди повсюду соберутся и возрадуются!
На небесах началась сумятица. Ангелы пустились в пляс. Багровый от гнева, оскорбленный Сатана потребовал аудиенции у Г-спода. Простершись ниц, Сатана протестовал, взывал к обычаям, законам, истории и здравому смыслу: “Воззри на безрассудство этого человека! – восклицал он. – Как осмелился он браться за такие дела? Разве мир заслужил избавления? И наконец, разве выполнены условия, необходимые для пришествия Машиаха?”
Б-г выслушал и признал обоснованность доводов Сатаны: ло ихшар дара. Я был взвешен и найден легким... Мой порыв был признан преждевременным, а мое поколение – не готовым к столь великому чуду. Более того: поскольку нельзя безнаказанно нарушать порядок мироздания, я или должен искупить вину, или приход Машиаха отодвинется еще дальше. А что я мог сделать – сказал Баал-Шем-Тов, – силы мои иссякли. Я забыл многие мои тайные знания, мои несравненные дарования, мои ихудим. Куда они только подевались, я забыл их, – продолжал он. – Все пропало, обратилось в прах, знания мои исчезли. Я почти ничего не помню. А то, что помню, так немного. Но зато благодаря тебе, Фроим-Додик, я вспомнил, что мне надо сделать, чтобы заплатить мои долги - благословить будующее, защитить Книгу и разбить зло из прошлого. Первое дело я уже справил, второе и третье справлю с Б-жьей помощью во Львове. Реб Фроим, это очень важно - радостно умереть, когда все долги отданы, и ты знаещь, что от того, что ты жил, Машиах придет хоть на день раньше, а не позже.
БЕШТ остановился, поправил свою мурмолку и сказал как-то в сторону:
- А Машиах тогда так и не явился, реб Фроим, так и не явился ...


Глава 19,
 или Третье письмо Соне.

Апология Элиагу бен Шломо, или триумф и трагедия Виленского Гаона.

"Говно вся эта интеллигенция!"
В.И.Ленин

"Ставлю на Африку, минуя Азию,
Минуя химию - на биологию
Минуя фантастику, минуя фантазию,
На чудеса великие, многие..."
Борис Слуцкий

Соня, для меня сейчас самое сложное место романа - Виленский Гаон. Я несколько раз принимался за дело и бросал. Получалось скучно и неправдоподобно - или великий мудрец, более чем аналог Эйнштейна для религиозного еврея, аскет и праведник, или тупой догматик, в порыве старческого маразма гонявший и проклинавший хасидов. Скучно, девицы... Я переворошил несколько книг, лазил по Интернету, и мне хотелось рвать от политкоректного, сладковато-розового описания его "жизни и творчества". Вместо живого человека получалось вместилище талантов и добродетелей, "при этом нельзя не отметить, что в последний период деятельности...". Это с БЕШТом хорошо - здесь чудо, легенда, сказка, майса, это кусок от Гершеле Острополера, здесь живая душа еврейского народа - ее надо не понимать, а просто чувствовать. И с Яаковом Франком неплохо - он весь как на ладони, с его талантами, страстями и желаниями....
Я сидел у моего папы, болтал с ним о всяких милых глупостях из прошлого. Мы стали вспоминать мои институтские годы, приятелей-студентов, преподавателей-педантов, и меня вдруг как том стукнуло: вот он, золотой ключик! И зовут его Исаак Абрамович Эзрохи.
Исаак Абрамович, Вас уже много лет нет с нами, и поэтому я назвал Ваше имя. Вы не просто были моим профессором математики - Вы человек, на которого, даже по прошествии многих лет и стран мне хочется быть похожим. Это, наверное, пережил каждый, кто учился на стационаре - влюбленность в кого-то из профессоров. Со временем это проходит, и ты видишь огрехи и недостатки у своего тогдашнего идеала. Самое странное, что в Вас я до сих пор изьянов не вижу. Вы жили математикой. Для вас это были не просто только лекции и коллоквиумы - для Вас это был целый мир, храм, образ жизни, где все логично, правильно и прекрасно в своей целесообразности. Вы жили этим, и не понимали, что самое прекрасное для Вас представляется большинству свалкой тарабарских заклинаний, не просто ненужных, но еще и мешающих спокойно радоваться жизни. То есть умом Вы это понимали, но душа Ваша принять этого не могла, а потому гоняли Вы семь раз с экзамена моего лучшего друга Юрку, живущего сейчас в Чикаго. Я помню, как сдавал Вам экзамены, - Вы сначала ставили оценку в зачетку ("Нехорошо, если вместо того, чтобы думать, человек боится ошибиться и получить четверку"), а потом часов 5-6 Вы разговаривали со мной по всему пройденному за семестр, потихонечку наталкивая меня самому додуматься до способов решений, которые Вы не обьясняли. До сих пор я не могу забыть как Вы радовались, когда у меня это изредка получалось. И только сейчас я понимаю, что изящные математические доказательства радовали Вас так же, как того же, скажем, Виленского Гаона остроумные толкования Мишны...
Стоп, это и был мой мостик. Я представил себе человека, который искренне посвятил себя служению в Храме Торы, который знал и любил в этом храме все - от свитков Торы до последней царапины на старых скамьях. Для Элиагу бен Шломо каждая мелочь, каждый шаг, предписываемый ритуалом был связан с целым и наполнен высокого смысла. Он жил только этим. Соня, вдумайся в его слова о том, что он готов служить Б-гу и без воздаяния в потустороннем мире - сама служба была для него уже достаточным воздаянием. Вся его жизнь была триумфом верности и служения. В шесть лет он самостоятельно изучал Библию и Талмуд, учителя не поспевали за ним. Годом позже он произнес речь о Талмуде в главной синагоге Вильно, после чего главный раввин города беседовал с ним, подозревая, что кто-то дал выучить ему готовый текст — однако оказалось, что мальчик понимает все тонкости того, о чем говорил. К десяти годам изучил всю еврейскую религиозную литературу, но продолжал заниматься по 18 часов в сутки до самой своей смерти в возрасте 77 лет. Популярная еврейская легенда гласит, что один из его учеников спросил, зачем учитель так настойчиво занимается, если уже выучил все еврейские тексты наизусть. Ответом было: “Если Виленский Гаон изучает Тору по 18 часов в день, то раввины Польши будут изучать ее по 10 часов. Если раввины Польши будут работать по 10 часов в день, то в более просвещенной Германии раввины будут заниматься по 6 часов, а в Англии — по 2 часа, и тогда евреи Англии будут хотя бы соблюдать субботу. Но если Виленский Гаон будет работать только 10 часов в сутки, то раввины Польши — 6, а Германии — только два, а Англии — полчаса. А если раввины Англии станут изучать Тору только полчаса в день, так что же тогда будет с соблюдением субботы английскими евреями?!”. При этом он менее всего был конформистом. Труды гаона не публиковались при его жизни, но этот суровый ортодоксальный ученый предвосхитил в них многие современные методы анализа текста. Он не боялся объявлять ошибочными даже высказывания Талмуда, если они противоречили другим его частям — а его энциклопедическая память позволяла обнаружить немало таких мест. Гаон любил говорить: “Не может быть личных взглядов, если дело идет об истине”. Никто не сделал так много для ограничения пилпула, создания живой и современной еврейской науки. Знаменитый Вологжинский ешибот был основан учеником Гаона Хаимом Вологжинским. Элиагу бен Шломо даже написал и опубликовал несколько популярных книг по еврейской грамматике, математике, астрономии, географии. "Каждый пробел в светском знании влечет за собой в десять раз больший пробел в знании Торы" - это он сказал. И в смерти своей Элиагу-Гаон был верен себе - умер он, держа в руках пальмовую ветвь, как и полагается еврею в суккот. Это был его триумф - триумф СОБЛЮДЕНИЯ :"Праведники не стремятся ни к приятному, ни к полезному, а ... к соблюдению Мицвот".
А об руку с триумфом уже шла трагедия. По преданию, узнав о его смерти, виленские хасиды танцевали и веселились. Не важно, было это на самом деле или нет - страшно уже то, что в это могли поверить даже непредубежденные люди. Ну почему, почему человек, всю жизнь старавшийся отгородится от всего земного, закрывавший среди бела дня окна глухими ставнями, человек, советовавший сыну даже в субботу молиться дома, а не в синагоге, чтобы не отвлекаться от молитвы, человек, наотрез отказавшийся от поста виленского раввина - ну почему, почему он на переломе седьмого десятилетия своей жизни вышел из своего уединения, чтобы возглавить войну миснагедов против хасидов ? Для меня это загадка. Ведь ни различные саббатианские секты, ни даже франкизм, откровенно чуждый и враждебный еврейству, не вызвали у него никакой публичной реакции. Материальные соображения и борьбу за должности можно тоже сразу отбросить - это же не Авигдор Хаимович, который намертво вцепился зубами в раввинские доходы в Пинске и был готов ради них угробить полмира. Гаон был аскет, живший в крайней бедности, навернее даже беднее БЕШТа.
Здесь я нашел в старой Еврейской Энциклопедии Брокгауза и Эфрона мой второй мостик. Вы будете смеяться, но прозвищем Виленского Гаона в молодые годы было "Хасид". Равно как и БЕШТ, Гаон был каббалистом - причем не только теоретиком. Столкнулись не БЕШТ и Элиагу-Гаон, а два хасидута - хасидут "Ломдим" и хасидут "Овдим". Не поймите превратно - речь идет не о богатых и бедных (многие хасиды были весьма состоятельны, а их противники были зачастую бедны, как церковные мыши). Дело не только в деньгах, дело в самоощущении голоштанных ешиботников, чувствовавших себя духовно выше состоятельных "евреев двух дней", бывавших в синагоге только на Пейсах и Йом-Кипур. Гаон служил Б-гу так же горячо, как БЕШТ, и в родившемся только-что бештовском хасидизме, еще не обмытом чистой водой знания, он увидел только грязь и осквернение святыни. В 20 лет отошедший от семьи, забывший, что только что родившийся ребенок кричит и гадит под себя - он увидел только несоблюдение хасидами распорядка молитв, новую шхиту, поклонение цадикам, политеизм на манер Спинозы. И уж наверное человека, всю жизнь учившего, что не Закон должен подчиняться жизни, а жизнь Закону, не могли не оскорбить слухи о том, что в хасидских синагогах молящиеся, повторяя в молитве слова Давида: “Все кости мои скажут: Г-споди, кто подобен Тебе?”, иногда даже становились вверх ногами. Нет, не чиновник увидел нарушение параграфа §567 пункт 16, а хлебопашец, пришедший домой, увидел свой дом оскверненным. С этим он жить не мог - отсюда и херемы на хасидов.
Но было еще одна обида, которую он не смог простить. Это горечь Моше, так и не вошедшего в Ханаан. Гаон был первым в своем поколении - во всем, что познаваемо разумом. Вот только чудо рождения нового в вечном было даровано не ему. И этого Гаон не смог простить, даже перед смертью отказавшись встретиться с приехавшим к нему обьясниться Шнеером-Залманом. Такое мало кому дано простить, особенно если тот, кто повел дальше, так не похож на тебя. Те, кто не был связан этой обидой, тот же Хаим Вологжинер, нашли пути примирения, и дети хасидов учились в его ешиботе. Но все это Элиагу бен Шломо уже не увидел.
Он был типичным еврейским интеллигентом - мудрым, бескорыстным, идейным, бесхитростным. И одновременно непрактичным, не знавшим жизни, не умевшим прощать и принимать людей такими, какие они есть. Он говорил "страшные слова", вроде того, что нужно нещадно бить внучек за малейшую провинность, вот только сам их ни разу пальцем не тронул. Он метал громы и молнии в хасидов, но не писал на них доносов в Петербург. Он один из нас и в своей силе, и в своей слабости - непрощение обид и яростная борьба евреев между собой это наш национальный спорт. И вообще, с высот сегодняшнего дня хорошо видно, что Виленский Гаон ошибся, Эйнштейн плохо играл на скрипке, а Бен-Гурион был такой тиран и деспот . Ничто так не сближает нас с гениями, как их слабости...


Глава 20,
 где читатель знакомится с достопримечательностями Львова


  При всей нехватке козырей
 в моем пред Господом ответе,
 весом один: я был еврей
 в такое время на планете.


- Хороший город Львов, и красивый, и торговый, и крепкий - даже бандит Хмельницкий не взял наши стены! И магистрат, чтоб он был здоров, хороший - не выдал отцов наших, сколько не требовал их выдать этот гойский заризяка.
Адам бен Нахум гордо подбоченился. Старому портному, прожившему долгие годы на углу Еврейской улицы и улицы Боимов, приятно было и послужить великому праведнику, и похвастать перед "немецкими хасидами" львовскими домами, стенами, башнями, да той же каменной брусчатой мостовой.
- Ну бывает, не без того - то студенты, будь они неладны, разгромили "школку" (старая маленькая синагога), то половину домов у нас забрать хотели - против привилея короля Сигизмунда-Августа дали нам эту землю, мол. А сколько той земли у нас? Вот стена, вот тебе Еврейская улица, вот тебе улица Боимов до вот того дома - и все.
Павел и Шурик глазели во все стороны, слушая словоохотливого старика. Им здесь нравилось - Львов-Лемберг был настоящим "немецким" городом, а не разросшимся местечком вроде Брод или Жолквы. Кто только не толпился на его улицах. Не протолкнуться... Евреи, поляки, русины, армяне, немцы, персы, турки, венгры, валахи... Вот здоровенный рябой мужичина, весь в черном, навесил замок на двери крепостной башни и зашагал через густую толпу. Он нарочно толкнул толстого армянского купца, перевернул лоток уличной торговки бабы Ханы, сказал что-то обидное широкоплечему кузнецу Гершлу, отчего-то промолчавшего и втянувшего головы в плечи.
- Чего он так ?- спросил Павел. - Ни на благородного шляхтича, ни на солдата он не похож.
Грубиян успел дойти до соседней башни, открыл дверь, быстро зашел туда, и плотно закрыл дверь, для верности задвинув скрипучий несмазанный засов.
- Малодобрый, чтоб он был неладен!- скривился Адам бен Нухим.
- А хоть малосольный!- рассердился Павел. - Чего тот же кузнец смолчал?
- Сразу видно, что реб Пинхус не местный. Малодобрый - то городской кат, палач, значит. Шутники наши радные, чтоб мы не скучали, придумали, что кату невместно среди добрых людей жить, пусть, значит, у жидов и обретается. Вот так и повелось - в той башне он живет, а в вот той свое ремесло справляет. Тот еще сосед...
Павла передернуло, но он спросил :
- Как здесь свое ремесло справляет? Казнят-то всегда на площади, специальный эшафот делают.
- То у вас в Неметчине так. А у нас на рынке казнят только знатных злодеев - шляхтича повинного, еретика какого, казацкого заризяку, если поймают. Но то редко. А так приведут в башню, тут ему кат или голову срубит, или задушит, или ноздри вырвет и заклеймит, или просто канчуков всыпет - как судьи велят. Да не бойся, он сейчас спать пошел, да злой такой - он от города сдельно получает, а работы последние недели, считай, и не было, вот ему и выпить не на что. Очень он да диспут обнадежился , что отдаст ему пан епископ либо тех, либо этих жидов жечь, вот он свои дела и поправит...
Старик остановился возле богатого дома в 4 этажа.
- Вот мы и пришли. Ваш виленский хухем здесь и живет, у раввина Хаима Раппопорта.
Начал моросить мелкий львовский дождик. Привычным к пешеходным прогулкам по разным городам Павлу и Шурику дорога от Краковского предместья, где в недавно построенном доме Адама бен Нохума остановился БЕШТ, до Еврейской улицы не показался слишком длинным. Во Львове большинство евреев жили не в гетто, а за крепостной стеной, в Краковском предместье. Там они могли вольно покупать землю, строить дома и лавки, лишь бы плотили подати как все остальные жители. Сюда, узнав о приезде БЕШТа с его спутниками, собралась толпа львовских хасидов. Одни пришли просто поглазеть, другие просили совета, женщинв просили излечить от бесплодия... Один случай поставил даже БЕШТа в тупик. Плачущая жена принесла на руках здоровенного черного кота с белой мордочкой. Кот говорил человеческим голосом, и после недолгих распросов БЕШТ выяснил, что он из семьи осевших в Львове французских евреев, зовут его Серж, имя такое сефардское, а пострадал он от неумелых занятий каббалой, превратившись по недосмотру в кота, хотя и говорящего. Евойная жена настойчиво уговаривала БЕШТа отнестись к этому случаю серьезно и заняться им в первую очередь, указывая при этом на то обстоятельство, что кот в хозяйстве - дело, конечно, нужное, но толку от него, как кормильца, ноль без палочки. Да и с исполнением супружеских обязанностей коту явно не справиться. Чтобы не было сомнений, она даже продемонстрировала ктубу, а на неуместные и пошлые замечания некоторых присутствующих в простой и ясной форме разъяснила, что для обеспечения личной жизни местных кошек, будь они неладны, хватит и драных дворовых котов, а она тоже человек и имеет право на женское счастье. А если даже БЕШТ не поможет, то она этому говорящему коту, чтоб он был неладен со своей каббалой, нарушит хирургическим путем всю личную жизнь, но с посторонними кошками гулять не даст.
  Против такого аргумента БЕШТ устоять не мог, а потому занялся котом, отправив Шурика с Павлом на переговоры к Виленскому Гаону.
Шурик несколько раз со всей силы кулаком постучал в дверь. Да позасыпали они там, что-ли ?!


Глава 21,
 повествующая о латкес и радственницах раввинов

Кто ищет истину, держись
 у парадокса на краю;
 вот женщины: дают нам жизнь,
 а после жить нам не дают.

- ... Что мне здесь - до вечера стоять под дождем? Сегодня, если кто не помнит, наступает 25 кислева, Ханука, чтоб вы знали. Я не такой уж соблюдающий еврей, но Ханука есть Ханука.
 Шурик сглотнул слюну. Перед уходом в город он краем уха услышал, что сегодня будут подавать к столу. Старая Двойра, хозяйничавшая на кухне учила Катю уму-разуму :
- Мы, слава Б-гу, не какие-то сефарды, а порядочные евреи. Поэтому никаких "суфганиот"- евреи едят на Хануку молочное и латкес. Латкес из хлеба с изюмом, картофельные латкес, оладьи. Никаких шкварок, не дай Б-г, - подаем со сметаной и маслом. Так меня моя мама учила, будь ей земля пухом. Ну молоко, творог, сметана, масло - само собой. А мы сделаем творожные шарики: ручками, ручками разминаем творог с яйцами, добавляем а бисселе соль и сахар. Подсыпаем муку, месим тесто, добавляем гашенную уксусом соду.
Катя лепила из теста небольшие шарики, а Двойра бросала их в кипящее в глубокой сковороде масло, ловила поджаренные до золотистого цвета шарики деревянной ложкой и посыпала их сахарной пудрой.
За шариками последовал салат с сыром, маслинами и оливковым маслом, посыпанный мелкими сухариками, жареный сыр с румяной корочкой.
Живот Шурика, грустно бурчавший от того, что пришлось перебиваться сухим хлебом и вареными яйцами всю дорогу до Львова, настоятельно требовал скорейшего возвращения для своевременного участия в принятии пищи, и Шурик еще раз грохнул кулаком в дверь. Наконец открыли, и необьятных размеров женщина в парике поинтересовалась, какие это шнореры и хуцпаны тарабанят в дверь и тревожат раввина и его семью. Попутно она охарактеризовала Адама Бен Нахума как байстрюка, с которым порядочные иден водиться не будут, а если и водятся, то они такие же мамзеры и шлимазлы. Бывший уже изрядно не в настроении Шурик кратко и энергично высказался о том, что, наверное, в доме лестницы узкие, и потому некоторые тухесы застревают на поворотах, а они, Шая и Пейсах, лейбфакторы а гройсе менш, должны из-за этого стоять под дождем. После обмена любезностями на тему тухеса как нахеса, холеры на всю голову и прочьих философических понятий рабейцну таки согласилась взять письмо для гостя из Вильно, но самих факторов, оглядев их нечищенные с дороги сапоги и лапсердаки, пустить отказалась, определено высказавшись, что не большие паны, постоят и на улице. Шурик с Павлом заверили ее, что не сильно им и хотелось (хотелось, но что тут поделаешь), и что ответа они будут ждать в шинке напротив, где люди поприличнее, чем в этом доме.
 Насладившись хлопнувшей перед их носами дверью, Адам, Павел и Шурик отправились в шинок, где заказали горилки и горячей еды, рассуждая о том, каков же должен быть сам раввин, если жена у него такая язва. Павел утверждал, что тоже толстый и болтливый по закону подобия (яке ихало, таке сдыбало), а Шурик стоял за то, что худой и неразговорчивый для равновесия в природе. После второй высказался и Адам, что раввин не прочь поговорить, хотя и не обилен телом, а сестер жены, вроде той, что так нелюбезнозно нас встретила, не выбирают даже такие а гройсе раббинер, как реб Хаим Раппопорт. За удачу с родственниками по линии жены надо было тоже выпить, после чего дискуссия плавно перешла на более высокий уровень, и участники высказали ряд тонких и нетривиальных суждений о худеньких брюнетках и рыженьких "в теле". Была продемонстрирована как теоритическая подкованность, так и предполагаемый большой опыт как с еврейками, так и, не будь рядом помянуты, гойками, хотя в том, что среди них тоже попадаются "очень даже ничего", было достигнуто завидное единогласие. Надувались щеки, топорщились перья, темной багровой кровью наливались петушиные гребни. В воздухе уже повисла идея пойти "на горяченькое" к "шейне медельс" из заведения кривой Перлы и там на деле проверить, кто, так сказать, есть ху. Хоть идти туда на самом деле никому не хотелось, но отступать было поздно и неизвестно, как бы повернулась наша история, если бы в шинок не прибежал мальчик лет десяти с криком, что их ждут с ответом. Помянув нехорошими словами мальца, "сломавшего такой кайф", вышли на улицу, где дождь быстро остудил горячих еврейских парней. И вовремя. У двери дома раввина Раппопорта их ждал мужчина лет сорока, довольно таки похожий на известный портрет Виленского Гаона, весьма скептически оглядывавший своих подвыпивших провожатых. Ждать было больше нечего, и мы зашагали в сторону Краковского предместья.



Глава 22,
 где описываются события, происходящие 24 кислева, 2 часа пополудни,
 в доме Адама бен Нахума в Краковском предместье Львова.

За стойкость в безумной судьбе,
 за смех, за азарт, за движение –
 еврей вызывает к себе
 лютое уважение.

Шурик

Сефер Ецира - Книга Создания. Написана праотцом Авраамом (1948 - 2123 от сотворения мира) .

Мишна 1: Тридцатью двумя скрытыми путями мудрости установил Властелин воинств, Властелин постигающих Его, Повелитель жизни и Царь сокрытия, Бог всемогущий, Милостивый и Милосердный, Возвышенный и Вознесенный, Восседающий Вечно и Отдельно, имя Его Возвышенный и Отделенный, Он и создал свое сокрытие тремя книгами - книгой, рассказчиком и рассказом.

Мишна 2: Десять сфирот сокрытия, двадцать две основные буквы, три праматери, семь двойных и двенадцать простых.

Мишна 3: Десять сфирот сокрытия, по числу десяти пальцев, пять против пяти. И единый союз, расположенный посреди, словом язык и словом обрезание.

Мишна 4: Десять сфирот сокрытия - десять но не девять, десять но не одиннадцать. Пойми мудростью, будь мудр пониманием. Различи их, исследуй, восстанови предмет на место его и верни Созидателя в Его обитель.

Мишна 5: Десять сфирот сокрытия - размер их десять таков, что нет им конца. Бездна начала и бездна конца, бездна добра и бездна зла, бездна возвышенности и бездна низменности, бездна Востока и бездна Запада, бездна Севера и бездна Юга - и Единый Хозяин, Творец, Верный Царь, Правящий всеми с Отделенного места Своего, вечно.

Мишна 6: Десять сфирот скрытых, выглядят как вид вспышки, назначение их описать невозможно, но обсуждай их снова и снова, чистым речением преследуй Его, пред троном Его преклоняйся.

Мишна 7: Десять сфирот скрывающих, искрящиеся, конец их вначале, их начало в конце, как пламя держащееся на угле, их Хозяин Един, нет иного, пред Одним что ты расскажешь.

Мишна 8: Десять сфирот скрывающих, задержи от речений уста свои, от дум о Нем сердце свое. Если обсуждать стремятся уста твои, думать сердце твое, опомнись, как сказал пророк Ихезкель: "Животные идут, возвращаются, и на этом основан союз".

Мишна 9: Десять сфирот, скрывающих Дух Повелителя Жизни, благословенно и благословляемо имя Живущего Вечно, голос, дух, речь и Он, Дух Святой.

Мишна 10: Два духа из духа, отпечатал и вырубил в нем двадцать две основные буквы, три праматери, семь двойных и двенадцать простых, дух один из них.

Мишна 11: Три воды из ветра, отпечатал и вырубил в них двадцать две буквы из хаоса и пустоты, глину и песок впечатал как вязь, вырубил как стену вокруг них.

Мишна 12: Четыре, огонь из воды впечатал и вырубил в нем Трон Чести: Серафим, Офаним, Святых Животных и Ангелов Служителей. Из трех них основал место Обители своей, как сказано: "Делает Ангелов своих Духами, служители его огонь обжигающий".


- Б-же мой, какая несусветная блажь! "Тот кто носит медный щит, тот имеет медный лоб!" - Шурик отложил здоровенный фолиант в засаленном черном переплете. Читать эту ахинею изо дня в день, из года в год - так и вправду можно умом двинуться, вроде того литвака из Вильно. Псих не хуже БЕШТа - через сто с лишним лет после Ньютона рассуждает о 4 стихиях и доказывает, что песок связан со стихией воды. Пять лет прошлялся в галуте по Польше и Германии, а отличать курфюрста от маркграфа так и не научился... А логик мощный - спорить с ним - себя не любить. Срезал меня как пацана ....
_________________________________________________________

Павел

Такие типажи! Шагал отдыхает. Ни мольберта, ни красок. Завтра надо будет купить... Интересно, из чего делают сейчас (сейчас ?) краски? А кисточки?

___________________________________

Авигдор

Нет, на торговле скотом быстро не подымешься. Займемся недвижимостью в Галиции и Буковине - сейчас она ничего не стоит, но при первом разделе Польши отойдет к Австрии и подымется в разы. Срочно вспомнить - где будут строить в Львове в ближайшее время и успеть купить участки...

_____________________________________________________________

Гоблин

И за чем я во все это ввязался ? Что я все время к Доктору цеплялся, хороший ведь, в сущности, парень? Дались мне его красные ботинки....

__________________________________________________
Доктор

И зачем я обижал Гоблина! Хороший мужик, и на рыси приемистый, и в галопе неплох. Нужно будет ему подарить мои красные ботинки...
_________________________________________________________
Иерахмиэль

Бедный Альтер Ребе, сколько ему еще достанется...
_________________________________________________

Бен Исаак

Б-же мой, как много здесь надо сделать, чтобы евреи подняли голову... И это славно, это хорошая работа...
___________________________________________

Катя

Латкес, чонтл, фаршмак, шпондра... Все тихо, в доме пахнет корицей... С детьми будет все в порядке, есть же у них отец в конце концов...
______________________________________________________________

Соня

Все, доехали. сейчас все закончится. Можно сказать, счастливый конец, хэппи-энд - колечку сейчас сделают кирдык, и все закончится. Мы вернемся домой, каждый к себе. Мир упростится - не будет ни Удела, ни арнадамов, Моссад обойдется без нас, дракон не сожжет квартиру Фродо, моральный облик Вечной не запятнает роман с Ариком-Яковом. Да и не станет Арика-Якова, одного в двух лицах, а будут два обычных еврея - премьер и программист из «Безека». Я вернусь пропалывать алгоритмы в «Амдокс», Шурик продолжит занятия сионизмом в Германии, а Катя - в Калифорнии. Авигдор не успеет начать свои головоломные гешефты, Павел нарисует все, что захочет, а вот Иерахмиэль даже не сможет никому рассказать, что его руку поцеловал Альтер Ребе. Зеев бен Исаак никогда не получит раввинскую смиху. Доктор перетянет Гоблина в свой гдуд и они вместе будут ходить на операции. Все хорошо - мы вернемся к своим детям, Иегуда и Толстый Луис останутся живы. Только почему я плачу ?

____________________________________________________

БЕШТ

Все, жизнь закончилась, пару месяцев как-нибудь протяну. Я жил весело и нескладно, и последнее мое чудо такое же смешное и нелепое - этот самый кот Серж, по ночам превращающийся снова в человека к вящей радости своей супруги... И рассказать приличным людям стыдно. А, плевать - Б-гу угодны радость и смех, а не перекошенные от притворной скорби лицемерные рожи...
______________________________________________________

Элиагу бен Шломо, называемый Виленским Гаоном

Б-г есть равновесие, справедливость и закон, а потому берет с нас дорогую, но справедливую цену - чудеса БЕШТа станут басней, от него не останется ни одной написанной строки, ни одного портрета. Это его плата, и это справедливо - его не забудут, а его дерево даст плоды. Я умру для каббалы, а каббала отдаст собранную за последние 1200 лет энергию и станет на долгие года пустым сосудом, телом без души, над которым будут витьс , как мухи, фальшивые равы, собирающие на тенях силы и смысла свой хлеб с маслом. Это моя плата, и это справедливо - я смогу служить Б-гу, и мое дерево даст плоды. Евреи расколются на миснагедов и хасидов, будут рвать друг друга на куски сами и руками гоев - это плата моего народа, и это справедливо, как всегда справедлива твоя цена, Г-споди, даже если ум мой не вмещает ее...
_________________________________________

Фродо

Вот и все, сейчас они закончат свое Ахалай-Бахалай, и я вернусь домой. Никто ничего не узнает, мир не переменится. Да, не переменится - все останется на месте - и горящий Храм, и кишиневский погром, и проскуровский погром, и черта оседлости, и Шоа, и я вернусь домой. Останутся и Рамбам, и Спиноза с Эйнштейном, и Декларация независимости, и Шофар, трубящий у Стены Плача в освобожденном Иерусалиме, и я вернусь домой. Все путем...


___________________________________________________________

 
Глава 23,
 где описываются события, происходящие 24 кислева , 4 часа пополудни.
Квартира Фродо в Катамони, Иерушалайм.

Я сын того таинственного племени,
 не знавшего к себе любовь и жалость,
 которое горело в каждом пламени
 и сызнова из пепла возрождалось.

Фродо закрыл дверь и осмотрелся. Как хорошо дома! На улице моросил мелкий холодный дождь, с закрытыми глазами не отличить от львовской сырости. Темнело, и Фродо зажег первую свечу, поставил на журнальный столик тарелку с горячими, посыпанными сахарной пудрой суфганиот, а сам умостился в любимое кресло. Нет, все-таки хорошо быть евреем в Иерусалиме!
Хэппи Ханука ...



КОНЕЦ РОМАНА