Домой секретарь банка «Моски», Петр Игнатьевич Лукин, вернулся, как всегда, поздно. Он очень утомился от пыльной дороги, автобуса, набитого людьми, и самой работы - напряженной и однообразной. И теперь ему ничего так не хотелось, как поесть горячей вермишели с курицей, попить пиво и расслабиться под телевизионное ток-шоу «Принчер-Пок».
В прихожую вышел кот Бася и с мурлыканьем потерся головой о плинтус. Петр Игнатьевич недовольно поморщился и топнул ногой. Кот Бася - прихоть жены, блажь. От него одни убытки, шерсть на полу, размотанные катушки ниток. Беспорядок, одним словом. Да и надоедливый он, крикливый.
Петр Игнатьевич надел тапочки и прошел на кухню.
- Эй, Валя!- крикнул он,- ты пожарила курицу?
Но жена ничего ему не ответила. На столе валялись лаки, блески, миниатюрные крохотные ножнички.
Куриная ножка лежала точно так же, как утром: сырая, в миске, залитая водой. Зато в медной пузатой кастрюльке, что пылилась на плите, был какой-то бульон, покрытый мелкими желтыми пузырьками. Петр Игнатьевич оживился и помешал мутную слизь половником. Пузырьки полопались, и из бульона выплыло нечто странное, квадратное, с оранжевыми пятнами и рыбьим хвостом. Лукин вздрогнул и чуть не уронил кастрюлю на пол. Однако, чуть подумав, все-таки решил попробовать диковинный отвар; быть может, потому, что был не брезглив, а быть может, оттого, что просто проголодался. Но как только Петр Игнатьевич с аппетитом проглотил первый кусок, в голове что-то стукнуло, казалось, мозг расширился и уже не помещался…
И тут началось самое интересное.
11.
Стены квартиры как будто исчезли, потолки стали прозрачными. И Лукин увидел весь дом, от пятого этажа до первого, включая чердак. Дом оказался на редкость пустым. Внизу, на втором этаже, какая-то баба пекла блины, а рядом сидел бледный мальчик, наверное, ее внук, и играл в тетрис. На четвертом этаже было тихо-тихо; в большой комнате, устланной коврами, спал в кроватке ребенок, рядом, уложив на лапы косматую голову, дремал большой неуклюжий пес. А на пятом этаже, Петр Игнатьевич протер глаза, на пятом этаже он увидел свою жену. Она ходила по квартире штукатурщика Мухина, курила сигарету, смеялась и что-то увлеченно рассказывала, размахивая руками. Сам Мухин полулежал на диване и снисходительно улыбался.
-Моя жена курит?- удивился Лукин - а я и не знал. Даже и не думал никогда об этом. Вот рассеянность! А что она талдычит этому Мухину? И чему смеется?
В комнате раздался дружный хохот, и Лукин разглядел на подоконнике несколько девиц, которые кокетливо сидели, сложив ногу на ногу, грубо хохотали и пережевывали жвачку. В комнате пахло (о да, да, Лукин различал даже запахи) горячими пирожками, сосисками и шампанским.
- Это возмутительнейший факт!- не выдержал Петр Игнатьевич. - Как! Голодный, усталый муж после трудового дня перекусить ничего не нашел, а его жена тем временем вертится в каком-то притоне штукатурщика Мухина!
Праведный гнев переполнял его, Лукин весь напрягся. Казалось, вот-вот он взлетит на пятый этаж в квартиру презренного Мухина. Сжимая кулаки и потряхивая ими, Петр Игнатьевич вскочил на стол и рявкнул : «Эй ты, Мухин!»
Но тут все покачнулось и исчезло. Опять кухня, потолок и четыре стены. Ни ребенка с собакой, ни притона с девами на подоконниках. На блюде все так же лежит отвратительный кусок с рыбьим хвостом и оранжевыми пятнами.
Лукину показалось даже, что рыбий хвост ухмыляется и скалит зубы. С ненавистью он приподнял кусок за хвост и, чуть подумав, направился к двери. Мухина явно ждал скандал, причем серьезный, совсем как в романе «Убийство тети Фрикин». Еще Лукин пламенно желал поговорить с женой, узнать, где она купила такую гадость и для чего; послушать также рассказ о ее жизни: какие сигареты она курит и сколько пачек в день, ну а после объяснить, что Мухин- мошенник. Возможно, что все это и случилось бы, если бы утомленный Петр Игнатьевич не взглянул на часы.
- Эге, а ток-шоу уже началось, глянуть что ли, хоть какая там тема узнать: а вдруг что-нибудь интересное? И Лукин бросился к телевизору.
- Во глюки,- успел еще подумать он,- а почему вдруг…
- Существуют ли вампиры только в сказках?- перебил Петра Игнатьевича диктор.- Встречайте: обычный человек, Василий Штюк, и в то же время кровожадный вампир.
Раздались аплодисменты, и на сцену вышел лысый дед в обтягивающих костлявые ноги штанах. Лукин пожирал глазами все происходящее на экране, порой он не понимал, кто он – просто зритель или участник всех событий, и где она его настоящая жизнь, по какую сторону от экрана.
К ночи вернулась жена и начала обжаривать курице бока. Петр Игнатьевич, посмотрев заодно еще новости и два сериала, вышел на кухню.
- Скоро?- спросил он.
- Через десять минут,- ответила жена, и Лукин уселся на табурет ждать. Смутно он помнил, что хотел о чем-то таком спросить, что-то разузнать, важное и интересное. Но вместо этого в голову упорно лезли сериалы: Париж, машины, звездное небо, перекинутый через плечо автомат, кровавые брызги на траве…
- Ах да,- произнес он, что-то припоминая.- А где ты была, Валь?
Валентина Михайловна замерла и резкими, короткими, как у механической куклы, движениями повернула голову в сторону мужа.
- Как жалко, Валь, не видела ты. Вампиры-то не только в сказках существуют.
- Н-да?- насмешливо переспросила жена,- ешь быстрее и ступай спать.