ГЛАВА 29. ЧАСТЬ 1. В СЕМЕЙКЕ РЫЖИХ СОЗДАН ШТАБ
Прошло несколько дней. Одним вечером вся Семейка Рыжих собралась в «кают-компании». Обсуждали, кто, что узнал о болезни маленькой Горошины.
- Думать! Думать! Думать! – с надрывом, словно он понимал сложившуюся ситуацию, прокричал попугай. Граф, как и все, было притих. Но потом энергично встряхнулся всем телом.
Победно посмотрев на окружающих, он сложил крылья таким образом, как закладывал за спину руки его кумир – дедушка, если ему надо было что-то обдумать, а «не рубить с плеча» (одно из любимых выражений Маршала), и начал вышагивать по клетке туда-сюда, как вышагивал по комнате дедушка.
Вдруг попугай остановился и выдал фразу, которую долго готовил (конечно, не без помощи одного из мальчишек Горошин):
- А голова нам на что!
Конечно, птица не смогла сказать все слова чётко, на какие-то буквы попугай нажимал так, что трудно было понять это «на» или «га». Но он уже достаточно прожил в доме Семейки Рыжих и все привыкли к его «картавинкам» (так говорила Горошинка-Курносый Носик), как привыкают в любой семье разгадывать первый детский лепет и речь тех, кто не выговаривает одну или несколько букв из-за какого-то заболевания или при дефекте речи.
- Правильно, Граф! Думать надо. На то нам голова на плечи посажена. Меняем чувства! – воскликнула сестра «с математическим складом ума», она же «Вторая Софья Ковалевская». – Нет – пессимизму! Да – оптимизму!
- Как говорил принц датский Гамлет: «К делу, мозг!», - подал свой голос отрок «Платон».
- Согласен с вами, любезные внук и внучка, - сказал дед. – Битву с врагом можно выиграть, если есть подробный план, изучены возможности неприятеля, выявлены его слабые стороны…Наш враг – болезнь. Народная мудрость учит: не тот пропал, кто в беду попал, а тот пропал, кто духом пал.
Потом Маршал обратился к попугаю:
- Милейший сударь, вы меня поразили! Тайно от меня, подчёркиваю, тайно, выучили фразу. Но я не в претензии к вам. Хвалю за настойчивость и желание учиться. Я знал, что вы талантливы… И всё же, приятно удивлён.
Пока дедушка говорил, птица внимательно наблюдала за выражением его лица, чтобы понять: хвалит или ругает. Но Графу всё стало ясно, когда дед легонько похлопал его по крылу, как он мог бы похлопать по плечу внука в знак одобрения.
Попугаю похвала так пришлась по сердцу, что он решил ещё чем-нибудь удивить окружающих. Лукаво посматривая на Маршала, Граф изрёк:
- Пай-мальчик!
В другой раз все бы дружно посмеялись, но сейчас было не до талантов птицы.
- А не создать ли нам штаб по выздоровлению сестры? – предложил будущий кинорежиссёр «Юный Эйзенштейн». – Помните, у меня никак не хотели расти брови? Тогда что сделал дед? Он создал штаб. Мы собирались по вечерам и рассказывали, что кто узнал о бровях. Даже дневник вели.
Помню, что когда у меня, наконец-то, выросли брови, под торжественный марш сестра выщипала несколько…- тут юноша скривился, чтобы показать, как ему было больно, и чтобы посмешить родных Горошин, - волосиков и положила их в дневник. Сказала: «Для потомков!». А теперь какие! Посмотрите! - и он сильно подергал свои брови, на удивление: густые, чёрные, совсем, как у бывшего правителя Б. – Мазь помогла.
- В той мази было много нашей любви и надежды, - сказала Почтенная Горошина.
Было принято решение: создать штаб, который будет разрабатывать стратегию по выздоровлению больной Горошины.
А потом жизнь побежала на всех парусах, как и положено ей бежать. Малышку начали лечить. Сначала ничего не получалось. Массаж, гимнастика, растирания, примочки-припарки, лекарства…
Не было в Семейке Рыжих ни одной руки, которая бы не попыталась оживить ножки девочки. Даже живность, словно понимая свалившуюся на семью беду, пыталась принимать участие в лечении малышки Горошины.
Манюня - одна из кошек, тёмно-коричневая красавица, с длинной шерстью и зелёными, мало мигающими глазами, каждый день грела ножки девочки.
Эта картина выглядела так: кошка осторожно подходила к малышке, усаживалась перед ней и несколько минут пела кошачьи мелодии. Как будто где-то прочитала или услышала, что песни, музыка могут лечить. Потом Манюня поднималась и начинала вылизывать сначала одну, а потом – и другую ножки девочки. Так кошки, впрочем, не только кошки, но и все представители кошачьего племени, в том числе и львы, вылизывают своих котят. Это и ласка, и массаж. Выполнив все эти процедуры, Манюня укладывалась, тесно прижималась к ноге «своей пациентки» и дремала, но не настолько крепко, чтобы не мурлыкать.
Когда Почтенная Горошина первый раз увидела все эти проделки кошки, то от удивления, как потом призналась сама, потеряла дар речи. А когда обрела этот дар, смогла только несколько раз повторить:
- Ну, вы подумайте! Если бы кто-то мне о таком рассказал, я бы не поверила. Сколько же чудес на белом свете!
- Давно ходят разговоры о том, что кошки могут чувствовать, где у кого-то есть боль. Об этом немало написано, - сказал Сударь Горох. – Они могут лечь на больное место. И боль уходит. То ли от тепла их тела, то ли у них есть ещё какая-то тайная сила.
- А я вычитал в Луноинтернете, - присоединился к разговору паренёк, который был с компьютером «на ты», - что кошки чувствуют плохую ауру в доме и никогда не ложатся в том месте, где та плохая аура есть. Правда, и само понятие «аура» - весьма туманное явление, и эта способность кошек относится к области фантастики.
- Значит, ты, ненаглядный мой, не веришь в таланты кошек? – спросила бабушка.
-Почему, не верю? Верю, но, смотря во что? Конечно, у каждого животного есть свои таланты.
Я не раз наблюдал, как наша Манюня (и какой шутник мог дать такое прозвище громадной кошке?) сидела в засаде и охотилась на птичек. Спортсменка-рекордсменка! Лучшая в прыжках на дальность. Пантера может позавидовать. Загадка лишь в том, что Манюня, имея на то все возможности, ни разу птичку не поймала.
- Сознательная! – сказала Почтенная Горошина.
- А вы обратили внимание, что кошка строго соблюдает очерёдность: сегодня греет одну ножку нашей девочки, а завтра – другую? - спросил Сударь Горох. – Не путает! Удивительно!
Даже попугай Граф пытался делать массаж малышке. Увидев как-то, что Сударыня Горошина растирает ей ножки, легонько похлопывает и пощипывает кожу, Граф (у него в это время был физкультурный моцион вне клетки) бочком пододвинулся к дивану, нашёл для себя местечко и некоторое время сидел неподвижно, как истукан (одно из словечек Почтенной Горошины; можно перевести это слово, как статуя. Кстати, знаете ли вы, где в этом слове надо ставить ударение? Правильно говорить так: статуя с ударением на букву «а». Некоторые же умудряются ставить ударение на букву «у», и получается абарыкадыбра, как выразилась Горошинка-Курносый Носик).
Итак, попугай глазком посматривал на Сударыню Горошину: «Не прогонит ли?» Сударыня Горошина и не подумала бы прогнать Графа или иную, населяющую их дом, живность.
Если в семье нет агрессии, то и живность никогда агрессию не проявляет.
Мама крошки Горошины лишь с любопытством ждала, что будет делать дальше Граф. Поняв, что его не прогонят, попугай наклонил голову и стал тереть клювом колено девочки. Причём, Граф делал этот массаж так терпеливо и самозабвенно, что у всех, кто это видел, свело животы от смеха. Не смеялись лишь старшие. Бабушка и мама старательно скрывали слёзы. А папа то снимал, то надевал очки – наверное, соринка в глаз попала. Так проявлялась их радость.
Можно не верить в ауру, но веру в интуицию никто не отменял. Поведение кошки и попугая вселяло надежду – крошка Горошина будет ходить, или, по крайней мере – передвигаться с помощью каких-то технических приспособлений.
Однако длительное время ничего не помогало!
Нашли доктора, седого как лунь (к сведению для любопытных: лунь – хищная птица из семейства ястребиных, имеет серовато-белое оперение), дряхленького, про таких говорят: «Он начинал лечить ещё при царе Горохе», то есть давным-давно.
Доктора чуть ли не внесли под руки старшие сыновья Горохов. Он сел рядом с Феей («с лёгкой руки» брата девочку так и стали называть), улыбнулся ей. Покряхтел, вынул из кармана (нет, не белого халата) ослепительно жёлтого пиджака большой розовый платок, протёр очки. Из своего саквояжа (заметим, что на нём было множество наклеек с детскими рисунками) достал молоточек с крошечным колокольчиком… Девочка сразу же ухватилась за молоточек, чему доктор был обрадован: «Хватает, значит с руками порядок». Но этих слов никто не услышал.
- Ну-с-с, приступим, - негромко сказал доктор. Некоторое время он просто наблюдал за маленькой пациенткой. Улыбался. – Да-с-с! Так-так! Очень хорошо. Не всё ещё потеряно. Есть шанс.
Казалось, что доктор разговаривал сам с собой. Но при всём своём благодушии, он был так серьёзен и сосредоточен, что никто не осмеливался задавать ему вопросы.
– Так, с руками всё в порядке. А теперь повернёмся на бочок. Так-так, здесь требуется коррекция. Сик-сик…
Доктор был из старой плеяды докторов, которые не забыли латынь – язык медицинской науки и практики. Сик-сик – в переводе с латинского языка - «так-так». Он поворачивал девочку во все стороны, стучал молоточком по её рукам и ногам. А колокольчик при этом весело тренькал, что заставляло Горошину улыбаться.
Сам доктор лишь делал вид, что улыбается. Он вёл себя как истинный эскулап: ни на что не отвлекался во время осмотра пациентки. Молчал и его мобильный телефон.
Потом врач также неторопливо сложил всё своё докторское имущество в саквояж. Покряхтел. Ещё раз протёр очки и аккуратно спрятал их в футляр.
- Ну-с-с…
- Доктор, у нас есть надежда? – нетерпеливо, со слезами на глазах спросила Сударыня Горошина.
- Дум спиро, спэро, - ответил доктор, - что означает: пока дышу, надеюсь. Я считаю, что у вашей дочери… у вашей Феи есть шанс встать на ноги. Вслушайтесь в мои слова: встать на ноги! Я не сказал - ходить. Но стоять на ногах она будет, я уверен.
В комнате пронеслась воздушная волна. Такое бывает, если десятки живых существ затаили дыхание, не дышат, потому что ждут какого-то важного сообщения. И вот эта весть сказана, и все облегчённо вздыхают.
Мама пошатнулась и упала бы, если бы её не поддержал дедушка. Сударыня Горошина долго находилась в нервном напряжении и боялась услышать: «Здесь медицина бессильна» или что-то в этом духе.
- Сударыня, - обратился к маме доктор. – Я понимаю ваше волнение. Но оно ничто по сравнению с теми переживаниями, которые могут ждать вашу дочь, когда она подрастёт и осознает своё положение. Поэтому, ад рэм! Другими словами – к делу! А эмоции потом. Экс нихилё нихиль! Из ничего ничего не получается. Если вы мне доверяете…
Все молча закивали головами. Они были сосредоточены и боялись пропустить хоть одно слово доктора.
Лишь попугай, возможно, чтобы разрядить напряжённую тишину, а Граф не любил напряжённой тишины, у него от неё ломило уши, крикнул:
- В-в-у-у-ун-д-дю-р-р-р-киу-нд! – все поняли, что Граф сказал «вундеркинд».
- Спасибо, сэр! – с чувством поблагодарил птицу доктор. Он любил шутки.
Потом обратился к родителям крошки Горошины:
- Сик! Если вы мне доверяете, то дальше будем действовать по такой схеме…
Он попросил всех выйти и оставил лишь родителей. Семья собралась в «кают-компании». Никто даже не попытался включить телевизор, компьютер, раскрыть шахматную доску, взять газету… Притихла, словно понимала важность момента, даже живность. Правда, большой попугай позволял себе время от времени выкрикнуть: «Ажур!». На него никто не шикал, так как была в этом слове надежда.
Старшие сыновья, придерживая под руки, почти вынесли старенького доктора из дома и аккуратно посадили в такси. Юноши не уходили, пока красная машина не скрылась за поворотом.
К слову сказать, в государстве, где жила Семейка Рыжих, был культ яркого цвета. Весь транспорт, в том числе детские велосипеды и коляски, были красного цвета – далеко видны, а значит, безопаснее на дорогах. «Зебры», то есть пешеходные переходы, наносились ярко-жёлтой краской, как в Швейцарии и в некоторых других европейских городах, и на трассах. Телефонные будки были сиреневыми; почтовые ящики – ослепительно зелёными… И так далее, и тому подобное.
Специалисты по безопасности дорожного движения советовали пожилым Горошинам надевать на прогулку яркую одежду, чтобы их было видно издалека. Был перенят опыт англичан. Их эксперименты показали, что под колёса автомобилей могут чаще попадать пешеходы в одежде серых тонов. Такие же советы давали и родителям малышей. Поэтому на детских площадках было буйство красок.
Правда, в Гороховом государстве весь транспорт и пешеходы были разделены таким образом, чтобы они нигде не пересекались. Но в повседневной жизни может случаться разное. Поэтому профилактикой, то есть предупреждением происшествий, здесь занимались постоянно, чтобы на дорогах не было «ахиллесовых пят» - опасных мест.