Мой год перед ТОй БольшОй ВойнОй 1941-45-го
И ещё мои нудные воспоминания к 22 ИЮНЯ 1941-го,
к 70-летию страшного НАЧАЛА <ровно в 4 часа>
12. Лето (зелено, а в начале мая зелени еще не было) 1941-го.
Мои брат Гриша и сестричка Нюся водили меня на прогулку на Ставок;
мне запомнился сильный дождь по пути домой; Гриша подкатил свои
штанины до колен, посадил меня себе на плечи и под проливным
дождем переходил заболоченный луг (на ручье Минеральном) к
усадьбе дяди Данила Александровича Калинченко. Дождь льёт,
болото чавкает, из-под ног Гриши вверх выбрызгивают струи
болотной жижи-воды, а мне весело и я хохочу, сидя на Грише.
Через усадьбу дяди Дани мы вышли на нашу улицу Луганскую.
А у нас дома в коридорчике сидит и беседует с нашей Мамой
наш брат и сосед Женя Крыленко. А Гриша и Нюся почему-то
с ним в ссоре и они демонстративно (так я это понял тогда)
ушли в Хату, не став говорить даже с Мамой. А на Жене одет
темный скользко-блестящий мокрый плащ (Женя забежал к нам
переждать ливень).
13. Пасмурное утро "июля или августа. Отец несёт меня из дома
в ясли (на посёлок Семёновка) по улице Почтовой. В одном месте
Отец говорит мне:
"- А это во дворе хлеб растёт!" А я с удивлением смотрю в тот
двор, куда показывает Отец и не вижу никакого хлеба (в смысле -
буханок). Отец поясняет мне, что хлеб - это участок (размером
5х5 м) чего-то (я так и не разглядел с другой стороны улицы)
светло-желтого.
14. Утро в сентябре "1940г.; сумрачно, отчего мне еще более
неуютно. Мама подвела меня к калитке низкого забора-штакетника
детского садка (на посёлке Семёновка), втолкнула меня в неё и,
чтоб меня успокоить, сунула мне в руку небольшую грушу-барабанчик
(а мне - не до груши!) и ушла, оставив меня одного (никого больше
я не видел).
15. В садике нас повели в умывальник; мне и так холодно (меня
раздели почти догола), а вокруг (на полу и стенах) голый, холодный
кафель и вода в кране холодная - неують!
16. В садике после полуденного сна няни подняли нас с кроватей
и подвели к одной кровати: -"Смотрите, вот мальчик укакался!" -
а посреди белой простыни - большая рыжая поносная лужа!
17. В садике нас повели на прогулку на бугры (у ж/д станции
и шахты Каменка). Там растительности не видно, но из земли
часто торчат светло-серые камни (известняк). Мой сосед
(с которым я шел в колонне попарно) что-то мне говорит
(я это чувствую, но совсем не помню!), но мне это кажется
ерундой и я с апломбом гордо заявляю ему, показывая под
камень-скалу: "А тут лев живёт!"
18. Лето "1940г. Меня ведёт из садика Витя Алымов
(на 1,5 года старше меня, но безмерно развитее меня),
держа меня за руку. Мы идём по шпалам железной дороги
(от шахты 2-5 Каменка на шахту 18-РАУ и далее на ст.Алмазную).
Еще день, светло, но под большим бункером (для загрузки угля
в вагоны) шахты №5 темно и Витя заботливо (по своей инициативн)
проводит меня через эти тёмные "20м...
19. Лето "1940. Гриша и Нюся хотят посадить меня на табуретку
в палисаднике дяди Павла Крыленко, чтобы постричь (у меня пышная ш
евелюра кудрявых волос), а я очень боюсь, ору от ужаса и вырываюсь.
А мой братик-сосед (наши дворы и хаты расположены напротив через
дорогу) Толик Калинченко-Дейнека (на 1,5 года старше меня, но
безмерно развитее меня) успокаивает меня: "- Не бойся, это совсем
не больно!" И я ему поверил и меня постригли и не было больно!
20. Вечером летом "1940г. меня кто-то из наших водил в Дом
(правда - не далее ярко освещенной (электролампой) веранды)
Дяди Никанора. А потом меня привели домой и я смотрел на ярко
освещенной (электролампой) кровати картинку горящего дома (из
"Дубровского" А.С.Пушкина) в новой книжке-учебнике "Хрестоматия
русской литературы".
21. Лето "1940 Мама принесла соты с мёдом (у нас до 1942г. было несколько уль-
ев, а в холодную зиму начала 1942 все пчелы погибли) и мы все пробуем мёд; он
очень сладкий и Гриша мокает в мёд кусочки солёных (прошлогодних) огурцов и так
ест. Остальные сначала недоумевали (как это - сладкое есть с солёным), но тоже
попробовали - да, так приятнее и вкуснее.
22. Лето "1940 или 1941г. Пасмурное утро после дождя. Моя сестра Мария Андреев-
на Моргунова (1915г. рожд.) вывела меня на открытое крыльцо-веранду нашей Хаты и
мы смотрим на юг с видом на густую пышную зелень деревьев и на Длинный Дом
(1918г. постройки) Дмитрия Никитияа Крыленко за этой зеленью.
23. "1940 год. Мама водила меня к маленькой больной девочке, которая лежала в
полутёмном маленьком домике (одна комнатка). Я там ничего не разглядел, но это
почему-то мне запомнилось. А потом Мама сказала мне, что эта девочка умерла и
мне было грустно...
24. Летом "1940г. Мама водила меня на улицу Снесарей к какой-то знакомой и купила у
неё какой-то зелени (лука?) и меня удивило, что у нас такая большая усадьба с
уймой разной зелени, а она еще и покупает...
25. Лето "1940 года, поздний вечер, совсем темно, но на небе
ясный месяц. Мама сидит(на бревне под нашей Хатой) с кем-то из
женщин и разговаривает. А потом Мама показала мне, что вверху
(почти над нами, почти возле самой луны (полумесяца)) с запада
на восток (от уже бушУющей БольшОй ВойнЫ - в НАШУ сторону!)
летит (неспешно махая крылами) большая птица. Мама сказала,
что сейчас идет Большая Война и птица наелась мертвечины
и летит домой.
26. 1940 год. Меня водили во двор деда Назаря Митрофановича
Калинченко к деревянному рубленому амбару (он мне показался сказочно
красивым домиком), где жила тётя Уль-яна с дочками Томой и Верой,
которых я любил уже тогда (Вера только родилась).
27. Лето " 1940г. Возле нашего двора Отец со мной залазит в
легковую машину "ЭмКа" (наверно, остановил попутку), я спрашиваю:
"- А МАты дэ?", а Отец ответил: "- А анА на крышу залЕзит!"
А я не заметил, чтобы она залазила на крышу и не могу себе представить,
как она сможет держаться на гладкой, скользкой полукруглой крыше
машины при езде по тряской дороге. Нас высадили возле Базара;
Мамы на крыше (инигде) не оказалось и мы вдвоем пошли в Зверинец
на Базаре. Мне там запомнилось одно: мужик в рабочей куртке и в кЭпе
становится ногой слону на левый клык-бивень, а слон его схватил
хоботом поперек пояса и посадил к себе между ушей. А мужик, держась
рукой за ухо (небольшое - явно индийское) слона, другой достал из
кармана белый кусочек сахара и сунул ему в кончик хобота, а тот
сразу сунул себе в открытый рот под хоботом.
28. 1941г. (до Войны). Отец привёл меня к дяде Трифану (соседу
через дорогу), Дяди Трифан и Никанор Калинченко и Отец сидят в Доме
за столом, бурно (наверное выпивши) обсуждают и спорят о политике
(мне не понятно); Никанор в приступе веселья и хохота (он вообше
был веселым и с юмором) откинулся назад на спинку стула (а стул
был лёгким, витым из тонких желтых лоз, с сильно отведенной назад
спинкой-дугой - такой был и у нас дома) и опрокинулся назад, звонко
стукнувшись лысиной о пол. Все громко и весело засмеялись.
29. Июнь 1941г. (до Войны). Мама с Нюсей взяли меня с собой
сходить на шахту 18-РАУ. Мы шли под Большими Вербами вдоль речушки
Камышевахи до самой насыпи жел дор, а там уже смогли перейти суженный
быстрый поток по камням. Мне помогала Нюся, но мне до сих пор
не-по-себе от той переправы (ничего другого из этого похода мне
не запомнилось)...
30. Июнь 1941г (до Войны). Мама взяла меня в гости к своей сестре
Пелагее в село Лозовая-Павловка. Я не запомнил пути ни туда, ни назад,
ни самого пребывания там. Но запомнил, что это было близко (не далее
100м) от дороги (от пос.Брянка до Алчевска). И я сам отважился пройти
к этой дороге и видел, как на совсем пустой дороге (обсаженной тонкими
деревцами), со стороны Алчевска появился и проехал мимо автобус -
невидаль для меня и до этого и еще много лет после этого.
А вообще в ТОТ год перед ТОй БольшОй ВойнОй наша семьЯ бедно жилА.
КупИть в магазИне что-то нужное (едУ, одежду, обувь, ткАни и дры) -
почти невозможно - надо было сутками (и ночью!) стоЯть в очередЯх -
и не купИть - НЕХВАТИТ!
И ещё пресловУтые <пятИ-минУтки>!
Моего отца Крыленко Ивана Митрофановича ещё в 1918-том во время
оккупации г.Кадиевки немцы арестовали и он сидел в ихней тюрьме
(тогда ОН работал вагонщиком на шахте 7/8).
А с 10 февраля по 3 июня 1940 ОН - крепильщик шахты 7/8-18; с 20 июня
по 10 ноября 1940 - каменолОм на Орловском карьере. И там ОН опоздАл
на работу на пять минУт! Ночь под 10 ноября 1940-го и утро были бурными -
урагАнный ветер со снегом с востока бъют в лицо, а идтИ Орловскому
карьеру - 2 ки по открЫтому ВСЕМ ветрам ТрёхгОрному Бугру. И ОН
вЫшел из дома, как обычно, и ОН опоздАл на работу на пять минУт!
И был ТОЛЬКО ЗА ЭТО увОлен по требованию прокурора и осуждЁн за
опоздание на 5 минут на работу). И трудИлся на каторге, как
осужденный:
С 13 ноября по 12 дек 1940-го - каменолом на Бахмутских доломитовых
шахтах (где в осенью 1941-го немцы-гуманИсты - НЕ срАзу убИли, а
живьЁм замуровАли 6 тЫсяч еврейских женжин с детьми. И ТАМ и понЫене
делают знаменИтое <Советское шампАнское>).
С 13 декабря 1940 по 1 апреля 1941-го - работа под стражей в
строительно-исправительно-трудовой колонии НКВД при тресте
"Дон-маш-строй" в г.Краматорске.
С 1 апреля по 12 мая 1941-го - вЫемщик и грузчик шлама в
Серговском пункте Укр-конторы.
С 13 мая по 1 августа 1941-го - крепИльщик в шахтоуправлении
<Кадиевугольбур>.
Вот ТАК весело ТОГДА жИли НЕ тужИли и ОБ ЭТОЙ, убИтой (ТОй БольшОй
ВойнОй) утЕрянной ЖИЗНИ в ещё бОлее стрАшные ГОДЫ Войны вспоминАли,
как об утЕрянном РАЕ!
Живите в мире и ЛюбвИ!
Будьте здоровы и счастливы!
Выражаю мою скорбь о почти 30 миллионах погибших НАШИХ !
Владимир Крыленко 25 ИЮНЯ 2011