Остановится. Мне необходимо остановится. Ран не останется, а очень хотелось бы, чтобы их было много, чтобы он вскрыл мою откровенность и выжал ее на себя, чтобы было больно от взглядов и прикосновений. Но я знаю, что так не будет. Для него я – всего лишь игрушка. Как банально! Даже писать об этом стыдно, но думать… я не могу перестать думать. Что если…? Нет никаких «если», я придумываю имена несуществующим людям, и называю его ими, а он смеется, и глаза у него светятся наглостью, смотря в них невозможно помнить о внутренних голосах.
Я излишне сентиментальна. Придумывать любовь к человеку, который с твоей помощью желает удовлетворить все свои физические потребности – глупо. Мне кажется, что я живу в болоте, мимо проходят люди. Они брезгливо косятся на меня, кто-то пытается помочь, но после нескольких неудачных попыток уходит « не солоно хлебавши», а я продолжаю мечтать. Эти мечты бесят всех потенциальных спасителей, которые успевают стать родными, почти друзьями, но руки соскальзывают, и я снова тону в грязи. Это больно. Больно, увидев надежды с головой окунуться в трясину. Больно унижаться ради того, чтобы в тебя поверили. Я знаю, что никогда не прощу низость себе. Шрамов не будет. Так хочется, чтобы он бил меня, втаптывая каждую мою фантазию в грязь, а потом целовал, страстно, так, как обычно об этом пишут в дешевых бульварных романах, то есть забыв обо всем на свете. А он улыбается и говорит: «Все возможно». А я, продажная, верю. И губы уже не в шею, но еще не в грудь стучатся. Играет. А я успела испачкать себя, до того, шестью десятками сообщений и длинными признаниями, не ему, поэтому и не страшно.
Господи, и чем я лучше ****и тогда? Разве что глупостью?