В лицо Ревиса ударил яркий свет. Он медленно открыл глаза и тут же закрыл их. Он не хотел вспоминать, что с ним произошло, он знал, что это было что-то ужасное, что-то такое, о чем хочется думать, как о плохом сне. Но события, как назло, лезли в голову, разволакивая туман наркоза вокруг его мозгов. Он вспомнил, как собирался с друзьями провести свой день рождения в казино «Последний взнос», как он в своей новой машине, подаренной ему родителями (при воспоминании о них на него нахлынула волна отчаяния), подкатил к огромному, сверкающему зданию, вход которого украшала большая яркая корона, составленная из красных и оранжевых мигающих огней. Издали все лампочки сливались воедино и напоминали колышущееся адское пламя. Смутно он припомнил, что у него в кармане хрустели новые банковские банкноты. Сейчас его тошнило от одной только мысли о деньгах, алкоголе, наркотиках и всего остального, что он познал в тот вечер. Следующее, что он вспомнил, была машина, переполненная его бушующими друзьями, на которой он мчался с невероятной скоростью, разоренный, но такой счастливый. Дальше он помнил лишь боль, страшную боль, разрывающую его тело на части…
Рев снова открыл глаза. Его тело лежало на большом хирургическом столе. Окровавленное, неподвижное, измученное. Кучка хирургов трудилась над ним. Со скальпелями и ножницами в руках, измазанные чужой кровью, они напоминали Ревису стаю волков над умирающей добычей.
Он перевел взгляд вверх, на огромный сияющий прожектор, висящий над ним. Круглый комок света вдруг стал терять свою оболочку, преобразуясь в огненный овал, горящий как глаз. В беснующемся пламени Рев увидел горе, мучение миллионов душ, бесконечные тайны зла. Он различил хмурую бровь над глазом, ухмыляющемся своей жертве.
Рев захотел закричать, убежать, спрятаться от этого взгляда, но он не мог – палящий взор пригвоздил его к столу (хотя, может быть, это был морфий). Парень почувствовал, что его затягивает огненный водоворот, он понял, что душа его выходит из тела. Изо всех сил старался он задержаться в своей оболочке, упереться во что-нибудь, но ничего не помогало. Он был бессилен против тех неистовых бестий, что тащили его к себе…
Ему становилось душно от адского жара, и уже со стороны посмотрел он на бывшего себя, теперь бесчувственное тело, над которым все еще трудилась кучка хирургов, пытаясь спасти жизнь…
Все вдруг резко переменилось. Он был в своей новой машине, несшейся по одной из дорог Лас-Вегаса. Вот и злополучное казино – мерцает ужасом мрака. Только теперь, вместо мигающих лампочек было настоящее пламя. Оно извивалось в страстном желании добраться до него. Это впечатление парализовало Рева на несколько мгновений. Он вдруг пожелал стать маленьким, незаметным, невысоким, укрыться от всего этого за надежной, прочной стеной. Мурашки поползли вверх по спине, сея за собой холодок, неприятный холодок страха.
Рев с трудом отвел взгляд от огненной короны и посмотрел прямо пред собой. Огромное, тяжелое чувство, в котором смешивались ужас и восхищение, охватило его. Черное пространство, зовущееся на земле небом. Но это было не небо. Это было нечто: страшная, пугающая, бесконечная масса. Ни одной звезды, ни одной планеты не было в ней. Оно давило почти физически на сознание Рева, вызывая жуткие мысли. И вот он увидел то, чего боялся больше всего здесь увидеть. Это была катастрофа, из-за которой он лишился жизни. На дороге рядом с огромным грузовиком с разбитым капотом лежали его мертвые друзья. Он был виноват в этом. Внезапная резкая боль пронзила все его существо. Все они были молодыми, хорошими ребятами. Он укоротил их жизни по крайней мере лет на сорок.
Реву представились родители его погибших друзей: их лица искажены яростью и болью, волосы разбросаны по лицу, руки напряжены, готовые схватить шею убийцы их детей… Но машина ехала вперед. Ехала по своему бесконечному кругу. Рев знал, что кошмары не кончатся никогда. Или кончатся, но этот конец будет намного страшнее их самих. Но это наступит лишь тогда, когда он сдастся. А сдастся он только тогда, когда его силы терпеть это закончатся…
Ревис снова увидел корону, но на этот раз и лицо предстало перед грешником. Лицо, наводящее ужас на всех, но не на Рева. Огненный жар стремился из его черной пасти. Под действием температуры краска на машине стала темнеть, и Ревису показалось, что он вот-вот задохнется. Но машина промчалась мимо, и впереди уже показалось место катастрофы. Пронеслась мысль о том, что друзья уже ждут его, с одной лишь целью – отомстить за свое убийство. И тотчас в луже крови на месте трагедии появилась рябь. Тело Генри импульсивно задергалось. Бывший друг Рева открыл глаза, в которых не было ничего, кроме жажды крови. Он встал и медленно огляделся. Ревис вдруг подумал, что…и это сразу же произошло. Его машина резко затормозила, скрипнув колесами, как бы привлекая внимание Генри. Тот, услышав этот звук, повернулся. Их глаза встретились.
Теперь он понял, в чем суть кошмара: все его опасения сбывались в тот же миг, как он о них думал. Он попытался сконцентрироваться, но вид надвигающихся мертвецов сбивал его с мыслей. Ревис понял, что ожившие трупы с легкостью разобьют машину и отправят его в адское пекло. Вот они уже выдавливают стекла, просовывают свои кровавые руки к его горлу. И тут Ревис закричал. Это был крик отчаяния, боли и раскаянья…
Он открыл глаза на хирургическом столе. В нос ударил резкий запах лекарств, резины и еще чего-то. Рядом радостные хирурги пожимали друг другу руги по случаю успешного завершения операции. Это был второй случай в истории, когда умерший человек возвращался к жизни. Рев с большим облегчением перевел взгляд наверх – огромный огненный глаз лукаво подмигивал ему, намекая, что время еще не пришло.