...отрывок...
После того, как всё укрупнили-централизовали, бухгалтерии не стало у нас – наступил полный звездец. Ничего непонятно. Что за деньги на карточку приходят? Вопросов куча.
Апогеем непоняток явилось то, что чудо-специалисты дебет с кредитом попутали. После того, как нас всех массово сократили, то есть за штат вывели, то и премию «президентскую» выплачивать перестали. Потом некоторым через суд вернули. А, спустя полгода, пришла телеграмма: выплачивать всем. Начались выплаты «по-старому», плюс перерасчёты. Но, как-то так получилось, мне продолжили выплачивать денежное довольствие в кастрированном виде. Месяц. Второй. Звоню, мне: а что Вы хотите, за вами же долг, вот и удерживаем понемногу. Буквально в течение двадцати минут я переубедил-таки ещё раз внимательней пересмотреть кто же, всё-таки, кому должен, после чего из трубки сказали: «ой…» и в следующем месяце вернули всё.
Вот и в этом году что-то протянули а у нас ведь «остров». Летом все в отпуска щемятся и, надо сказать, правильно делают. Короче, четыре билета на самолёт до Сургута никак купить не получилось, купил себе на вторник, остальным домочадцам на среду. Вечером съели по мороженному с Серёгой в кафе «Баскин Роббинс». Я немного потерялся. В смысле понял, что я там, в городишке своём северном, от жизни отстал. Мороженное, конечно, вкусное, но не настолько, чтобы вот так вот. Хорошо, что в гражданке.
А то бы ущербным себя почувствовал.
А пообедать зашёл в «тарелочку», все хвалят, мол, дёшево и сердито. Куриная отбивная, политая расплавленным сыром, а в нём запеченное кольцо ананаса. Изумительно вкусно. Но сукадорого. Я снова чуть не впал в комплекс.
Но главным событием дня, безусловно, явился рекламный щит, представший моим очам, на одной из остановок маршрутки, по пути в аэропорт, когда своих встречать ехал. Всего два слова: «продам дом». Потом цифры. 38.500.000 и номер телефона.
Ёбчьютотамммммаму!
Чисто арифметически, если мне, старому майору всё денежное довольствие откладывать, вообще ничего не есть, не одеваться, за квартиру-свет-газ не платить, детей не растить, то откладывать придётся на такой домишко восемьдесят лет. Это потому что я на севере двойную деньгу получаю. А, стало быть, такому же майору, с выслугой, приближающейся к двадцатке, где-нибудь в Самаре, придётся копить на этот домик ровно в два раза больше – сто шестьдесят лет.
Нет, ****ь, я точно в этой жизни чего то не догоняю…