Кто никогда не меняет взглядов, больше любит себя, а не истину. Ж. Жубер
Прошло уже почти полгода, как Дженни и Латэ стали жить вместе. Каждое утро Дженни просыпалась с мыслями о том, что она – самая счастливая женщина на свете, ведь рядом с нею мужчина, которому она может полностью доверять, которого она любит настолько сильно, что готова отдать за него жизнь. Она была безмерно благодарна Латэ за то, что он дает ей ощущение уверенности в ней самой и в его любви к ней. Лишь одно обстоятельство слегка огорчало Дженни – взаимоотношения Латэ с матерью.
Через несколько дней после того, как Латэ перебрался к Дженни, он предложил устроить вечер откровений. «Я ничего не хочу от тебя скрывать, - пояснил он. – И, в свою очередь, хочу, чтобы у тебя не было никаких тайн от меня. Только так мы сможем полностью доверять друг другу». Дженни конечно же согласилась, ей нечего было скрывать от человека, которого она любила по-настоящему.
Вечер откровений плавно перетек в ночь. Они улеглись только тогда, когда за окном стало светать. Но Дженни не спалось. Раз за разом она прокручивала в голове рассказ Латэ о детских фотографиях, о немотивированной повышенной строгости его матери. Она представляла себе маленького мальчика, который тянулся пухлыми ручками к той, которую называл мамой, и видела как женщина бросала презрительный взгляд, никогда не усаживая малыша на колени и не обнимая в порыве материнской любви… Она смотрела на спящего Латэ, и по ее щекам текли горькие слезы понимания: по сути, они оба выросли без родителей...
…Накануне Латэ сказал, что хочет познакомить ее с родителями, Дженни напряглась. Зная о непростых отношениях матери с сыном, она справедливо полагала, что еще меньше женщина будет рада тому обстоятельству, что ее сын теперь не один. Она максимально оттягивала дату визита, но находить разные предлоги до бесконечности было невозможно.
- Я понимаю, что тебе совсем не хочется туда ехать. Поверь, я тоже не испытываю восторга, когда вынужден бывать у них с визитами, но точно знаю, что при мне мать не скажет тебе ни единого плохого слова.
Визит к родителям Латэ был сродни экзамену. Дженни старалась «держать марку», к месту шутила, к месту молчала, потихоньку присматриваясь к матери своего мужчины. Эта пожилая женщина вряд ли могла кому-то понравиться: слишком тонкие губы, глаза с постоянным прищуром, словно пытающиеся влезть внутрь тебя, и манера разговора – эта странная женщина все произносила так, будто только она одна знает обо всем на свете, и только ее действия и суждения – истина в первой инстанции. Дженни боялась ее. Совершенно иное впечатление на Дженни произвел отец Латэ. Несмотря на то, что невидящие глаза этого крупного мужчины были скрыты за темными очками, она явно ощущала тепло, исходившее от этого человека. Когда Дженни начинала что-то говорить, он всегда улыбался. Ей казалось, что он вслушивается не в то, что она произносит, а как. За все время их визита мужчина едва произнес пару фраз, но Дженни сразу же почувствовала к нему расположение.
Когда молодые люди уже собирались уходить, мать, обращаясь к Латэ, неожиданно едко произнесла: «Ну, что? Когда мы сможем увидеть тебя в следующий раз?». Дженни показалось, что ее ударили под дых. Она поняла, что не смогла произвести на эту надменную женщину должного впечатления - мать Латэ не воспринимала ее всерьез, сразу же отсекая мысль о том, что у Дженни с Латэ может быть счастливое совместное будущее. Латэ понял, что мать не сдержалась и намерено оскорбила Дженни – ее не устраивала ни одна девушка, с которой знакомился сын. Мать всегда и всеми была недовольна, находила миллион причин, чтобы доказать Латэ необъективность его суждений и необоснованное увлечение. Яд буквально стекал с языка матери, когда она, с изощренной жестокостью, унижала и оскорбляла тех, кто имел несчастье познакомиться с нею. Но в этот раз Латэ решил, что с него хватит. В ответ на вопрос, он нежно обнял Дженни и, глядя в глаза родительницы, спокойно заявил: «Вообще-то, я думаю, что в следующий раз гостями будете вы с отцом. На нашей свадьбе».
И, не дожидаясь реакции матери, со словами «пойдем, любимая» вывел ее из дома, дальнейшее пребывание в котором было для Дженни равносильно пытке «испанским сапогом».
Всю дорогу до дома Дженни не проронила ни слова. Латэ вдел ее состояние и не приставал с вопросами. Они поднялись в квартиру и Дженни, до сих пор не пришедшая в себя, забилась в угол кухонного диванчика. Наконец, Латэ не выдержал.
- Дженни, маленькая моя, все хорошо. Мы уже дома. Ты слышишь меня?
Дженни смотрела куда-то сквозь Латэ, беззвучно повторяя одну единственную фразу: «Она ненавидит меня. Она не даст нам быть счастливыми». Латэ вынул из бара виски, плеснул в стакан и протянул Дженни:
- Выпей. Тебе необходимо прийти в себя. Ты белее бумаги.
- Я не хочу. Я ее боюсь. Она ненавидит меня, - прошептала девушка пересохшими губами.
- Ок. Пусть даже так. Пусть она тебя ненавидит – она вообще ненавидит всех, а любит только себя. Но ты хотя бы поняла, что я тебя люблю? Ты поняла, что я хочу, чтобы ты стала моей женой?
- Кем? – Дженни растерянно смотрела на Латэ, до нее никак не доходил смысл сказанных им слов.
- Дженни, я хочу, чтобы мы поженились, понимаешь?
- Погоди, ты что, делаешь мне предложение? – Дженни наконец начала соображать, виски заставило ее мозг переключиться с одного пережитого потрясения на другое.
- Ну да. Наконец-то до тебя дошло. – Латэ, улыбаясь, сгреб ее в охапку и понес на кровать.
Дженни не сопротивлялась – в его руках она чувствовала себя абсолютно расслабленной. Латэ осторожно снял с нее узкую юбку, слегка отстранившись, полюбовался стройными ножками в чулках, наклонившись к уху, тихо прошептал: «Помоги мне». И пока он торопливо расстегивал пуговки на ее блузке, Дженни проводила те же манипуляции с его рубашкой. Что было дальше, она не помнила, впрочем, как всегда. Она взмывала ввысь и падала в пропасть, окуналась в горячие волны страсти и пропадала в забвении. Латэ что-то говорил и говорил, но Дженни была не в состоянии разобрать слов. Лишь на мгновенье она пришла в себя, когда Латэ, крепко сжимая ее в своих сильных руках, жарко прошептал: «Скажи: «Да!». Она не поняла, чего он требует от нее, но, привыкшая ни в чем не отказывать своему мужчине, она обессилено прошептала: «Да…».
- Ну и когда свадьба? – Ирэн, хитро улыбаясь, глядела на подругу.
- Ближе к лету, - Дженни не могла скрыть своей радости. – Ах, Ирэн, ты не представляешь, как я счастлива!
Дженни только что в подробностях рассказала подруге об их вчерашнем визите в к родителям Латэ, о поведении его матери, и как растерянно выглядела та, услышав о предстоящей свадьбе, как о решенном деле.
- А ты уверена, что она не найдет повода расстроить вашу помолвку?
- Не знаю, - Дженни сразу же замкнулась, вспомнив неласковую миссис Викнес. – На самом деле, я ее страшно боюсь, Ирэн, - призналась она подруге. – В ее взгляде столько ненависти, что у меня - мурашки по коже, а ее голос так и сочится ядом. За весь вечер она не сказала ни единого доброго слова, постоянно подкалывала меня, спрашивала, сколько я зарабатываю и не хотела бы повысить свою квалификацию. Как будто я - замарашка с улицы, которая по ошибке приглянулась их сыну. Зато отец у него славный. Латэ сказал, что он позвонил ему на следующий день и сказал, рад за сына, что у него такая славная девушка.
- Но, как я понимаю, отец в этой семье ничего не решает? – тут же опустила Дженни с небес на землю Ирэн. – Боюсь, ты еще хапнешь горя с этой миссис Викнес.
- Но ведь родителей не выбирают, ты же понимаешь. Значит, мне придется под них подстраиваться. Какие бы они не были, но они – родители. Они воспитали Латэ и дали ему образование, выходит, они по-своему, но любят его. Ведь так?
- Так-то оно так, но теперь он вынужден будет всю жизнь «расплачиваться» с ними за это. Заодно и тебе придется платить «по чужим счетам». И вот еще что, - напутствовала подруга, - не вздумай показывать ни своему любимому ни будущей свекрови, что ты ее боишься. Один раз дашь слабину - и тебя загрызут, учти.
Девушки расстались на минорной ноте, но уже через час Дженни забыла обо всех своих тревогах и страхах. Латэ пришел с работы и тут же потащил ее к компьютеру.
- Смотри, что я для тебя нашел.
Он быстро набрал какой-то адрес в строке браузера, и взору Дженни предстала целая коллекция восхитительных свадебных платьев. Она чуть не задушила в своих объятьях Латэ, но тут же, смутившись, прошептала:
- А, ты думаешь, будет прилично, если на мне будет свадебное платье? Ведь я же не в первый раз выхожу замуж…
- А в чем ты должна быть? В свадебных джинсах? – Латэ игриво ущипнул ее за попу и усадил себе на колени. – Давай выбирать!
Целый час они рассматривали всевозможные варианты платьев, затем взялись подбирать костюм для Латэ и, в конце концов, отметив с дюжину понравившихся вариантов, решили отложить окончательное принятие решения на завтра.