Удивительно, как титул морского получило создание, которое не то что плавать не приспособлено, но в своей исконной жизни и моря-то никогда не видело. Да и на привычную свинью не слишком похоже. Хотя, как говорят, именно за некоторое сходство это крысообразное и прозвали когда-то свинками. Основанием послужили большая голова и короткая шея – в точности, как у домашних поросят, а также удлиненные коготки, живо напомнившие кому-то копытца. Кроме того знатоки утверждают, что морские свинки умеют не то чтобы хрюкать, но во всяком случае издавать звуки, похожие на похрюкивание, а когда сильно испугаются, могут еще визжать, как поросята. В общем, в наличии все характерные признаки за исключением пятачка.
Что же касается первой части названия, то его происхождение связывают с тем обстоятельством, что когда-то зверушек привозили из-за моря. И то ли сначала досужие немцы назвали их морскими, а мы буквально перевели, то ли и наши люди, независимо от немчуры, стали звать забавных невиданных зверушек сперва заморскими, а потом, для простоты, и морскими. Не в этом суть. Важнее то, что кроме нас и немцев никто больше их морскими не считает.
Сильные своими традициями англичане, например, предпочитают довольно бесхитростное название «Свинья за гинею». То есть как когда-то продавали привезенного из-за моря зверька за гинею, что считалось страшно дорого, так и прижилось. Хотя некоторые переводят английское guinea pig как «гвинейская свинья». В смысле свинья, привезенная из Гвинеи – колонии, с которой Англия имела тесные торговые контакты. Собственно и монета номиналом в гвинею появилась именно по названию этой африканской страны, бывшей помимо других колониальных товаров еще и поставщиком золота.
А вот в Испании привезенную невидаль без пятачка поначалу именовали «индийской». И лишь потом, разобравшись что к чему, и что Южная Америка, открытая Христофором Колумбом, это все же не Индия, зверька переклассифицировали в перуанского.
И это правильно, потому что действительно ни с Гвинеей, ни с Индией, ни даже с Китаем свинку тогда ничего не связывало, это сейчас она живет в клетках по всему свету. В Европу ее то ли в конце пятнадцатого, то ли уже в шестнадцатом веке привезли досужие испанцы прямиком из Южной Америки, из того самого Перу, и продавали богатым бездельникам как экзотический товар вместе с какао и золотом. Оттого испанцы придумали свое оригинальное название этих животных (англичане бы обзавидовались) – эскудо пуэрто – поросенок за эскудо по-русски. То есть не какая-нибудь там свинья, а поросенок, и не за тривиальную гинею, а за романтический золотой эскудо. Почувствуйте разницу. Не чувствуете? Ну как же. Разница в курсе. Испанский эскудо вряд ли один к одному равнялся английской гинее, а значит, где-то свинка обходилась дороже, где-то дешевле, можно было скупать ее в одном месте, продавать через пролив, и тем жить. Но мы отвлеклись.
Надо сказать, что испанцам, а вслед за ними и всем нам досталась уже одомашненная свинка. Считается, что индейцы Южной Америки приручили ее семь тысяч лет назад. По рисункам на вазах и найденным мумиям свинок ученые установили, что эти зверьки не просто жили рядом с человеком, а, можно сказать, делили с ним хлеб, то есть кормились остатками с человеческого стола. За такую заботу им частенько приходилось расплачиваться телом. Морских свинок коренное население Южной Америки использовало в качестве жертвенных животных, которых убивали, чтобы задобрить богов. И этим они не слишком-то отличались от наших нынешних установок. Того, кого хочется принести в жертву, мы тоже всегда сначала ищем в своем ближайшем окружении. И если сами не съедим, то отдадим на съедение.
Свинки разделили и эту участь. Они ведь, кажется, еще и потому свинки, что их мясо знатоки уминают за милую душу. Хотя цивилизованные любители морских свинок об этом факте говорят с крайне большой неохотой. Однако в том же Перу, свинок (на родине их именуют апэреа или гуи, а современное научное название – кавии) ели, едят и будут есть. В год перуанцы съедают около 65 миллионов апэреа или кавий, мясо которых богато протеином. А совсем недавно местные ученые вывели какую-то особо вкусную породу, чье мясо, по их мнению, способно удовлетворить вкус самого взыскательного гурмана. На создание гуи-пальчики оближешь у них ушло без малого тридцать (!) лет. Правда, усилия того стоили. Новая свинка практически вдвое тяжелее привычных нашему глазу, и весит более килограмма. То есть количество мяса на душу перуанского народа немедленно увеличилось.
Новая порода практически сразу же стала пользоваться повышенным вниманием, и ее тысячами экспортируют за границу, большей частью в США, в крайнем случае – в Японию и некоторые европейские страны. В основном, правда, для тех же перуанцев, которые предпочли зарабатывать на хлеб на чужбине, но скучают по домашней пище. Впрочем, на быстрый успех у остальной части земного шара перуанские ученые не рассчитывают. Хотя на вкус это мясо напоминает кролика, к нему, говорят, надо привыкнуть. Равно как и к процессу поедания блюда из морской свинки. Дело в том, что, как правило, подается на стол оно целиком, с головой и лапками, однако мясо от костей отделяется плохо, поэтому перуанцы поедают свою апэреа, крепко вцепившись в нее двумя руками.
Усвоили?
А теперь забудьте. У нас свои традиции. А с морской свинкой, если она у вас есть, просто поиграйте. Ей будет приятно. Она вообще любит компанию. Новичкам даже советуют приобретать не одного зверька, а двух сразу, чтобы не скучали. И правильно – в компании веселей.