Гл. 8
После всех происшедших событий у любого человека голова пошла бы кругом. Злат исключением не был и решил нормально отдохнуть. Поэтому послеобеденное время он посвятил ковке гвоздей, работе нудной и однообразной, зато позволяющей расслабиться и собраться с мыслями. Кузнец стоял у наковальни, ловко орудуя молоточком, в бадью с водой один за другим падали маленькие гвозди : стук – блям – плюх, стук – блям – плюх.
- С ума у нас сойти можно - ворчал Злат, обращаясь к коту, неизвестно зачем посетившему кузницу, - народ мы простой, жили, никого не трогали, а тут на тебе, одного за другим ( стук – блям – плюх), как цыплят ( стук – блям – плюх), чтоб их всех Перун разразил! -
- Всех-то за что? – раздался голос с порога и перед изумленным Златом появился Джохар. Хазарский сотник выглядел усталым, бледность заставила посветлеть густой загар на лице, под глазами набрякли мешки.
- Здрав будь, кузнец! -
- И ты будь здрав, храбрый сотник, нужда какая привела? Я слышал, ты хочешь довести тело посла до Итиля. –
-Да, с этим все в порядке, ваш жрец дал мне добрый совет. Мы купили мед у бортников, благо сейчас время сбора, в меду тело сохраниться сколько потребуется. –
- Да, свалилось на вас хлопот, - вежливо поддакнул Злат, соображая, зачем мог явиться Джохар. –
-И не говори. друг. –
А с Наргиз что будет, ее тоже повезете? -
- Наргиз никто не ждет в Итиле, ей все равно , где лежать. –
- Вот оно как, - протянул Злат, ему вдруг стало обидно за худенькую девушку и он горько продолжил, - быстро вы с ней разделались, небось и могилу не потрудились вырыть. –
Джохар вдруг распрямился как тетива лука:
- Не считай меня собакой, русич !! Наргиз была рабыней, я сотник наемников, разные мы люди, а судьбы похожие. Оба оторваны от дома. Я понимал ее лучше, чем ее господин, хоть он и наряжал ее в шелка и побрякушки. Всю жизнь жила она в неволе, в золотой клетке. Клетка ,кузнец - это всегда клетка, хоть осыпь ее алмазами. Я не хочу везти ее назад в рабство, пусть хоть после смерти бедная девушка лежит в вольной степи. –
Ошеломленный Злат не знал, что ответить на эту взволнованную тираду. Наступившую тишину прервал кошачий вопль: Бермята в поисках неизвестно чего сунулся к горну и подпалил усы. Джохар усмехнулся, глядя на улепетывающего кота:
- Воистину все мы так подкрадываемся к добыче ,зная, что огонь очень близко , но не остановимся, пока шерсть не задымится. А ведь ты подозревал меня, кузнец, разве нет? -
- Нет сотник, - Злат продолжал свое стук – блям – плюх ,- я сразу понял, что Наргиз только среди вас чувствовала себя в безопасности. А ты давно знаешь ее ? -
- Я мало знал и ее и ее хозяина Сулеймана. По приказу тысячника я был поставлен в охрану посольства. Приказы мне отдавал Сулейман, до его наложницы мне не должно было быть дела. –
- Не должно!! - с нажимом повторил Злат, сразу подметив оговорку, - не должно, значит дело тебе было? .-
Джохар уставился на падающие гвозди:
- не то, что ты думаешь, сын огня. И почему люди прежде всего держат на уме всякую мерзость? –
- Я вовсе не считаю это мерзостью, сотник. Воистину только рабы могут называть мерзостью любовь. Если люди любят значит любят, другое дело, чтобы никому при этом не было плохо. –
- Плохо никому не было, кузнец. Сулейман был слишком толстокож, но дело даже не в этом. Знаешь. у многих наложниц ветер в голове, им все равно. где жить, лишь бы мягко спать и сладко есть. Знай, щебечут, как птички. Наргиз была другой, она тосковала по дому, а ведь ей повезло, ее взяли в гарем знатного вельможи. –
- А ты сотник ал-арсиев. Отборной гвардии и все же … -
- Да кузнец, я тоже тоскую по родине. Смешно., да ? Ведь многие завидуют мне, впрочем Наргиз тоже завидовали, еще бы, попасть в роскошные чертоги в то время , как многие мололи зерно на ручных мельницах и мотыжили землю, твердую как камень. –
- Откуда ты, если не секрет ? -
- Секрет? Нет, мне нечего стыдиться и скрывать нечего. Я хорезмиец из славного города Гурганджа. Слышал о таком? –
- А ты думал, мы здесь слаще морковки ничего не едали? Чтоб ты знал, у нас бывали купцы из Хорезма.. Я покупал у них старое оружие на лом. У вас хорошее железо сотник, знатные мечи выходят. –
- Кому ты это говоришь , кузнец? Мой отец был оружейником, о рождении меча я могу тебе рассказать с колыбели. –
Ал – арсий замолчал и, обернувшись, долго смотрел на солнце, уже клонившееся к закату. Затем переменил ногу и снова посмотрел на Злата, тот изо всех сил стараясь выглядеть равнодушно, упорно продолжал «блямкать» и « плюхать». Джохар усмехнулся:
Не лопни друг, я же вижу, как ты жаждешь знать, почему я покинул Гургандж . –
-И почему ты покинул Гургандж, о юз-беки, скажи бедному кузнецу, пока он не умер от любопытства, - подхватил Злат.
Сотник внезапно перестал улыбаться:
- Потому что отец не смог вовремя отдать долг ростовщику! Этот жирный паук требовал с нас 200 динаров. Отец пал в ноги хорезм-шаха, умоляя о защите или хотя бы об отсрочке… -
- Ну и … - Злат затаил дыхание.
- Ну и был продан в рабство вместе с моими младшими сестрами и братом. Таков закон. Хвала Аллаху, мать умерла за год до этого. Я бежал и завербовался в наемники. Это самый быстрый путь заработать денег на выкуп. –
- Это еще и самый быстрый путь в могилу, сотник. Кого-нибудь уже выкупил? -
Джохар помотал головой:
- На следующий год отец умер. Ростовщик продал его на каменоломни. Ты представляешь, опытнейшего оружейника заставили таскать камни на жуткой жаре, где воду дают по каплям. Брата и сестер продали в Самарканд, дальше их следы затерялись. Семь лет я ищу их, все без толку. Теперь ты понимаешь, почему я жалел Наргиз? Она византийка из хорошей семьи, еще девочкой была в море захвачена пиратами. Всю команду и пассажиров распродали в разные места, Наргиз купили в гарем, кстати так ее назвали уже в Итиле, у нее было греческое имя, не помню какое.
Злат отложил клещи с молотком, вынул из бадьи гвозди, задумчиво покатал их в широкой ладони.
- Можно? - Джохар взял гвоздик, подбросил в руке, - у нас много бедных ремесленников, своего места у них нет, они бродят с инструментами по дорогам, где попросят, остановятся, работают по мелочам. Отец потом приглашал их в дом, угощал обедом, возле нашей мастерской так же ковал бродячий кузнец. –
Джохар запнулся, положил гвоздь на ладонь Злата. Кузнец аккуратно ссыпал гвозди в ящик:
- Чудны дела богов, как они дороги людские переплетают , ты из Хорезма, Асмунд варяг и тоже изгнанник. Знаешь, он говорил, что его отец был хевдинг, а я забыл его спросить , что это такое? -
Джохар еле заметно улыбнулся:
- Хевдинг - это как наш эльтебер, значит очень знатный человек, вельможа.
Злат сделал большие глаза:
- Ты что, сотник, жил у варягов? Откуда ты знаешь, кто там как прозывается? -
- Нет, - ответил Джохар, - но ты забыл , что варяги - всесветные бродяги, они служили и в Итиле при дворе кагана. Я был знаком кое с кем из них. Там даже был берсерк.
- Этих я видел, - кивнул Злат, - вот кого не остановить, прут, как медведи, глаза бешеные, сами полуголые. Жуть! -
- Ничего жуткого, - строго заметил Джохар, - что тут хорошего? В бой надо идти с холодной головой и трезвым взглядом и расчетом. А эти… Нажрутся мухоморов и ну реветь, как быки во время гона. –
Но ведь в схватке?...- робко вставил Злат, вспомнив, что говорит с профессиональным воином.
- А в схватке, - отрубил сотник, - их прежде всего углядят лучники. Берсерк – отличная цель. Прет без доспехов, прямо грудью вперед, только слепой лентяй промажет.
« Психическая атака - проблема для слабонервных, а не для снайпера», - раздался бодрый голос с порога.
- Фу ты, - выдохнул Злат, опять ты Свят подкрался как медведь. –
- Дрова привез, хозяин Злат, - отрапортовал Свят, появляясь в дверях, - сухие. ,вылежанные. Сотник Джохар, здрав будь, здоровы ли твои кони? -
- Спасибо, все благополучно, - ответил Джохар и откланявшись, вышел. А Злат остался, ломая голову, зачем же приходил командир хазарских всадников.
- Он знал, что ты его выслушаешь, - молвил Свят. который неведомо как часто отвечал на незаданные вопросы, - ему очень горько теперь, он слишком часто терял. –
Злат вздохнул:
- Подумать только, а ведь когда въехал в Чернигов. таким грозным был, а вот поди ты. Знаешь, Свят, оказывается любой человек наполовину из слез состоит. Ну да ладно, вечерять пора. –
Друзья прошли в дом, где их нетерпеливо поджидал Бермята в ожидании молока.
- Понимаешь, Свят, - Злат налил в гречневую кашу молока и плеснул коту в глиняный черепок, - ничего до сих пор непонятно. Кстати. мне только что в голову пришло: пусть Наргиз не боялась Джохара, это еще ни о чем не говорит. –
- Джохар - сильный человек , - Свят аккуратно отправил кашу в рот, - очень сильный. –
- Во, во, еще один сильный. –
- Нет, я не об этом. Он несчастный, а несчастные быстро становятся злобными. А он не стал, гордый очень, жалеть не разучился. Многие ведь как думают: наемник - продажная душа, а он душу не потерял. –
Злат осторожно положил ложку:
- И откуда ты это узнал, ясновидец? Ты ж и не слышал, о чем мы толковали. –
- Зачем мне вас слышать, я вижу, - Свят безмятежно жевал.
- И что ты видишь, глазастый наш? -
- Светлое и темное вижу ! -
- Что, у всех!? -
- Нет, зачем у всех сразу душу разглядывать. По мере надобности. –
- Ладно! - Злат решительно прихлопнул скользкую тему , - вернемся назад.
Но вернутся назад они уже не успели, на пороге возникла черная фигура.
- Мир этому дому , - и проповедник Никифор появился собственной персоной.
- Присаживайся почтенный, отведай с нами трапезу, - вежливо промолвил Злат. К богословским дискуссиям он был совершенно равнодушен, но правила гостеприимства соблюдал неукоснительно.
- Да будет сия трапеза благословенна во имя отца., сына и святого духа. Аминь ! - Никифор размашисто перекрестил стол и сел. Еще недавно грек использовал бы приглашение. как повод отказаться от совместного вкушения пищи , так как язычество и христианство не могут сидеть за одной чашей. Однако наивные черниговцы никак не хотели понять, за что их считают нечестивыми и жутко обижались. В результате отчеты о насаждении веры Христовой выглядели так бледно, что епископ намекнул незадачливому миссионеру о возможности еще более дальнего поля деятельности в странах свирепых и опасных. Никифор сообразил, что Русь все-таки ближе к Византии, чем к примеру Индия и старался быть более терпимым. Теперь его стали слушать чаще, а князь Всеволод приглашал к себе для интеллектуальных бесед с образованным греком, правда желания креститься не высказывал.
Кузнец Злат привлекал Никифора своей рассудительностью, спокойным и логичным умом, способностью доходить до сути вещей и миссионер не терял надежды разъяснить Злату, что христианство - естественный путь для славян. Свят сначала здорово пугал монаха, но постепенно Никифор притерпелся к хазарину, уговаривая себя, что юродивые угодны богу.
- Успешны ли дела твои, кузнец? - Никифор принял ложку и даже зачерпнул кашу, хотя и не мог терпеть гречку, но приходилось страдать за веру.
- Слава Сварогу, он милостив ко мне, - с пакостной усмешкой ответил Злат. Он прекрасно знал. как бесят Никифора упоминания о языческих богах и не мог отказать себе в маленьком удовольствии, хотя и корил себя иногда за мелочность.
- Сыне, твой Сварог суть идол деревянный. Бог един над нами. Не пристало столь умудренному жизнью мужу молиться полену. –
- Может и полено, да наше. славянское. - спокойно ответил Злат, отпив молока. - ты говоришь бог един. Тогда откуда у него отец и сын да еще и дух какой -то прилетел? Вишь, вас тоже много. –
Догмат о троице богословы всего мира не могли четко определить несколько столетий. Никифор отнюдь не был знатоком тончайших нюансов символа веры ( потому и попал в миссионеры), не зная. как сформулировать ответный аргумент . он прибегнул к единственному для себя способу разрешения конфликта:
- Как можешь ты хулить Бога, терпящего вас, закостеневших в неверии. Да знаешь ли ты, как карает всевышний еретиков!!? -
- Да - , ответил Свят, - всегда с интересом слушавший перепалки Никифора с его паствой, - Кастанеда что-то такое видел в своих видениях, но Блаватская считает это лишь темными энергетическими сущностями. –
Злат задержал дыхание, чтобы не прыснуть на стол молоком с кашей, затем осторожно проглотил, выдохнул и уже без опаски заговорил намеренно громко:
- Прости, святой отец, ежели обидели твоего Бога, наши-то попроще будут, не обижаются, если и выругаешь их под горячую руку. –
Никифор однако смотрел на Свята. наливаясь краской, глаза его разгорелись, седоватые редкие волосы взъерошились. Монах был человеком средних лет, худощавым и невысоким, сейчас его вид сильно напомнил Злату его боевого петуха.
- Вот еще богохулитель, нет, не Богом, дьяволом он у тебя одержим. Смотри. кузнец, погубишь и свою душу и этого несчастного. Терпение божественное небезгранично. Сам видел , что в городе твориться: посол идольский убит, да кем.,воеводой княжеским! Вот она, примета последних времен: кровь на кровь. брат на брата, кинжал для подлого дела обнажается!!
- Кинжал! - очнулся Злат, - верно, кинжал. Спасибо отче, надоумил меня глупого! -
Надоумил?! - обрадовался Никифор, оборвав свою гневную речь, - стало быть ты задумался о Христе и выслушаешь историю его дивной жизни и еще более дивной смерти и воскрешения во всей славе ?! -
- Нет отче, выслушаю я Добросвета и князя. Уж извини. Сейчас мне не до богов. Надо на земле разобраться, боюсь богам не до нас сейчас Нужно мне на кинжал глянуть, моя работа мне много скажет. –
Никифор остался сидеть, впервые не найдя что сказать.