Глаз Перуна исторический детектив гл. 8

Гелена Труфанова
                Гл. 8

         После всех происшедших событий у любого человека голова пошла бы кругом. Злат исключением не был и решил нормально  отдохнуть. Поэтому послеобеденное время он посвятил ковке гвоздей, работе нудной и однообразной, зато позволяющей расслабиться и собраться с мыслями. Кузнец стоял у наковальни, ловко орудуя молоточком, в бадью с водой один за другим падали маленькие гвозди : стук – блям – плюх, стук – блям – плюх.
           -  С ума у нас сойти можно  -  ворчал Злат, обращаясь к коту, неизвестно зачем посетившему кузницу, - народ мы простой, жили, никого не трогали, а тут на тебе, одного за другим ( стук – блям – плюх), как цыплят ( стук – блям – плюх), чтоб их всех Перун разразил!   -
          -  Всех-то за что? – раздался голос с порога и перед изумленным Златом появился Джохар. Хазарский сотник выглядел усталым, бледность заставила посветлеть густой загар на лице, под глазами набрякли мешки.
                - Здрав будь, кузнец!  -
                -  И ты будь здрав, храбрый сотник, нужда какая привела?  Я слышал, ты хочешь довести тело посла до Итиля.  –
             -Да, с этим все в порядке, ваш жрец дал мне добрый совет. Мы купили мед у бортников, благо сейчас время сбора, в меду тело сохраниться сколько потребуется.  –
           - Да, свалилось на вас хлопот, - вежливо поддакнул Злат, соображая, зачем  мог явиться Джохар. –
             -И не говори. друг. –
           А с Наргиз что будет, ее тоже повезете?  -
            -  Наргиз никто не ждет в Итиле, ей все равно , где лежать.  –
         -  Вот оно как,  - протянул Злат, ему вдруг стало обидно за худенькую девушку  и  он горько продолжил,  - быстро вы с ней разделались, небось и могилу не потрудились вырыть.  –
Джохар вдруг распрямился как тетива лука:
                -  Не считай меня собакой, русич !!  Наргиз была рабыней, я сотник наемников, разные мы люди, а судьбы похожие. Оба оторваны от дома. Я понимал ее лучше, чем ее господин, хоть он и наряжал ее в шелка и побрякушки. Всю жизнь жила она в неволе, в золотой клетке. Клетка ,кузнец  -  это всегда клетка, хоть осыпь ее алмазами. Я не хочу везти ее назад в рабство, пусть хоть после смерти бедная девушка лежит в вольной степи.    –
Ошеломленный Злат не знал, что ответить на эту взволнованную тираду. Наступившую тишину прервал кошачий вопль:  Бермята в поисках неизвестно чего сунулся к горну и подпалил усы. Джохар усмехнулся, глядя на улепетывающего кота:
                -  Воистину все мы так подкрадываемся к добыче ,зная, что огонь очень близко , но не остановимся, пока шерсть не задымится. А ведь ты подозревал меня, кузнец, разве нет?  -
                -  Нет сотник, - Злат продолжал свое стук – блям – плюх  ,- я сразу понял, что Наргиз только среди вас чувствовала себя в безопасности. А ты давно знаешь ее ?  -
                - Я мало знал и ее и ее хозяина Сулеймана. По приказу тысячника я был поставлен в охрану посольства. Приказы мне отдавал Сулейман, до его наложницы мне не должно было быть дела.  –
            - Не должно!!  -  с нажимом повторил Злат, сразу подметив оговорку, - не должно, значит дело тебе было? .-
Джохар уставился на падающие гвозди:
            - не то, что ты думаешь, сын огня. И почему люди прежде всего держат на уме всякую мерзость? –
          - Я вовсе не считаю это мерзостью, сотник. Воистину только рабы могут называть мерзостью любовь. Если люди любят значит любят, другое дело, чтобы никому при этом не было плохо.  –
              - Плохо никому не было, кузнец. Сулейман был слишком толстокож, но дело даже не в этом. Знаешь. у многих наложниц ветер в голове, им все равно. где жить, лишь бы мягко спать и сладко есть. Знай, щебечут, как птички. Наргиз была другой, она тосковала по дому, а ведь ей повезло, ее взяли в гарем знатного вельможи. –
           -  А ты сотник ал-арсиев. Отборной гвардии и все же …  -
          -  Да кузнец, я тоже тоскую по родине. Смешно., да ?  Ведь многие завидуют мне, впрочем Наргиз тоже завидовали, еще бы, попасть в роскошные чертоги в то  время , как многие мололи зерно на ручных мельницах и мотыжили землю, твердую как камень.  –
           - Откуда ты, если не секрет ?  -
         - Секрет?  Нет, мне нечего стыдиться и скрывать нечего. Я хорезмиец из славного города Гурганджа. Слышал о таком? –
              - А ты думал, мы здесь слаще морковки ничего не едали? Чтоб ты знал, у нас бывали купцы из Хорезма.. Я покупал у них старое оружие на лом. У вас хорошее железо сотник, знатные мечи выходят.  –
              - Кому ты это говоришь , кузнец? Мой отец был оружейником, о  рождении меча я могу тебе рассказать  с колыбели. –
 Ал – арсий замолчал и, обернувшись, долго смотрел на солнце, уже клонившееся к закату. Затем переменил ногу и снова посмотрел на Злата, тот изо всех сил стараясь выглядеть равнодушно, упорно  продолжал  «блямкать» и « плюхать». Джохар усмехнулся:
              Не лопни друг, я же вижу, как ты жаждешь знать, почему я покинул Гургандж .  –
         -И почему ты покинул Гургандж, о юз-беки, скажи бедному кузнецу, пока он не умер от любопытства,  - подхватил Злат.
Сотник внезапно перестал улыбаться:
               - Потому что отец не смог вовремя отдать долг ростовщику! Этот жирный паук требовал с нас 200 динаров. Отец пал в ноги хорезм-шаха, умоляя о защите или хотя бы об отсрочке… -
              -  Ну и  …  - Злат затаил дыхание.
          -  Ну и был продан в рабство вместе с моими младшими сестрами и братом. Таков  закон. Хвала Аллаху, мать умерла за год до этого. Я бежал и завербовался в наемники.  Это самый быстрый путь  заработать денег на выкуп.  –
           -  Это еще и самый быстрый путь в могилу, сотник. Кого-нибудь уже выкупил?  -
Джохар помотал головой:
                - На следующий год отец умер. Ростовщик продал его на каменоломни. Ты представляешь, опытнейшего оружейника заставили таскать камни на жуткой жаре, где воду дают по каплям. Брата и сестер продали в Самарканд,  дальше их следы затерялись. Семь лет  я ищу их, все без толку. Теперь ты понимаешь, почему я  жалел  Наргиз?  Она византийка из хорошей семьи, еще девочкой была в море захвачена пиратами. Всю команду и пассажиров распродали в разные места, Наргиз купили в гарем, кстати так ее назвали уже в Итиле, у нее было греческое имя,  не помню какое.
          Злат отложил клещи с молотком, вынул из бадьи гвозди, задумчиво покатал их в широкой ладони.
        -  Можно?  -  Джохар взял гвоздик, подбросил в руке, -  у нас много бедных ремесленников, своего места у них нет, они бродят с инструментами по дорогам, где попросят, остановятся, работают по мелочам.  Отец потом приглашал их в дом, угощал обедом, возле нашей мастерской так же ковал бродячий кузнец.  –
Джохар запнулся, положил гвоздь на ладонь Злата. Кузнец аккуратно ссыпал гвозди в ящик:
         -  Чудны дела богов, как они дороги людские переплетают , ты из Хорезма, Асмунд варяг и тоже изгнанник.  Знаешь, он говорил, что его отец был хевдинг, а я забыл его спросить , что это такое?  -
       Джохар еле заметно улыбнулся:
                -  Хевдинг  -  это как наш эльтебер, значит очень знатный человек, вельможа.
Злат сделал большие глаза:
               -  Ты что, сотник, жил у варягов? Откуда ты знаешь, кто там как прозывается?  -
            -  Нет,  -  ответил Джохар, -  но ты забыл , что варяги  - всесветные бродяги, они служили и в Итиле при дворе кагана. Я был знаком кое с кем из них.  Там даже был берсерк.
               -  Этих я видел, - кивнул Злат,  - вот кого не остановить, прут, как медведи, глаза бешеные, сами полуголые. Жуть!  -
            -  Ничего жуткого,  - строго заметил Джохар, - что тут хорошего?  В бой надо идти с холодной головой и трезвым взглядом и расчетом. А эти… Нажрутся мухоморов и ну реветь, как быки во время гона.  –
           Но ведь в схватке?...- робко вставил Злат, вспомнив, что говорит с профессиональным воином.
          -  А в схватке, -  отрубил сотник, - их прежде всего углядят лучники. Берсерк – отличная цель. Прет без доспехов, прямо грудью вперед, только слепой лентяй промажет.
    « Психическая атака  -  проблема для слабонервных, а не для снайпера», - раздался бодрый голос с порога.
        -  Фу ты, -  выдохнул Злат, опять ты Свят подкрался как медведь.  –
         -  Дрова привез, хозяин Злат, - отрапортовал Свят, появляясь в дверях,  -  сухие. ,вылежанные.  Сотник Джохар, здрав будь, здоровы ли твои кони?  -
          -  Спасибо, все благополучно,  - ответил Джохар и откланявшись, вышел.   А  Злат остался, ломая голову, зачем же приходил командир хазарских всадников.
           -  Он знал, что ты его выслушаешь,  -  молвил Свят. который неведомо как часто отвечал на незаданные вопросы,  -  ему очень горько теперь, он слишком часто терял.  –
Злат вздохнул:
                -  Подумать только, а ведь когда въехал в Чернигов. таким грозным был, а вот поди ты. Знаешь, Свят, оказывается любой человек наполовину из слез состоит. Ну да ладно, вечерять пора.  –
Друзья прошли в дом, где их нетерпеливо поджидал Бермята в ожидании молока.
                - Понимаешь, Свят,  - Злат налил в гречневую кашу молока и плеснул коту в глиняный черепок, - ничего до сих пор непонятно. Кстати. мне  только что в голову пришло: пусть Наргиз не боялась Джохара, это еще ни о чем не говорит.  –
             -  Джохар  -  сильный человек ,  - Свят аккуратно отправил кашу в рот,  -  очень сильный.  –
             -  Во, во, еще один сильный. –
         - Нет, я не об этом. Он несчастный, а несчастные быстро становятся злобными. А он не стал, гордый очень, жалеть не разучился. Многие ведь как думают:  наемник -  продажная душа, а он душу не потерял. –
   Злат осторожно положил ложку:
              -  И откуда ты это узнал, ясновидец? Ты ж и не слышал, о чем мы толковали. –
           - Зачем мне вас слышать, я вижу,  - Свят безмятежно жевал.
          -  И что ты видишь, глазастый наш?  -
         -  Светлое и темное вижу !  -
             - Что, у всех!?  -
        - Нет, зачем у всех сразу душу разглядывать. По мере надобности. –
       - Ладно!  - Злат решительно прихлопнул скользкую тему , - вернемся назад.
Но вернутся назад они уже не успели, на пороге возникла черная фигура.
      - Мир этому дому ,  - и проповедник Никифор появился собственной персоной.
     -  Присаживайся почтенный, отведай с нами трапезу,  -  вежливо промолвил Злат. К  богословским дискуссиям он был совершенно равнодушен, но правила гостеприимства соблюдал неукоснительно.
       -  Да будет сия трапеза благословенна во имя отца., сына и святого духа. Аминь !  -  Никифор  размашисто перекрестил стол и сел.  Еще недавно грек использовал бы приглашение. как повод отказаться от совместного вкушения пищи , так как язычество и христианство не могут сидеть за одной чашей. Однако наивные черниговцы никак не хотели понять, за что их считают нечестивыми и жутко обижались. В результате отчеты о насаждении веры Христовой выглядели так бледно, что епископ намекнул незадачливому миссионеру о возможности еще более дальнего поля деятельности в странах свирепых и опасных. Никифор  сообразил, что Русь все-таки ближе к Византии, чем к примеру Индия и старался быть более терпимым. Теперь его стали слушать чаще, а князь Всеволод приглашал к себе для интеллектуальных бесед с образованным греком, правда желания креститься не высказывал.
           Кузнец Злат привлекал Никифора своей рассудительностью, спокойным и логичным умом, способностью доходить до сути вещей и миссионер не терял надежды разъяснить Злату, что христианство  -  естественный путь для славян. Свят сначала здорово пугал монаха, но постепенно Никифор притерпелся к хазарину, уговаривая себя, что юродивые угодны богу.
           -  Успешны ли дела твои, кузнец?  -  Никифор принял ложку и даже зачерпнул кашу, хотя и не мог терпеть гречку, но приходилось страдать за веру.
           -  Слава Сварогу, он милостив ко мне,  - с пакостной усмешкой ответил Злат. Он  прекрасно знал. как бесят Никифора  упоминания о языческих богах и не мог отказать себе в маленьком удовольствии, хотя и корил себя иногда за мелочность.
           - Сыне, твой Сварог суть идол деревянный. Бог един над нами. Не пристало столь умудренному жизнью мужу молиться полену.  –
        -  Может и полено, да наше. славянское.  -  спокойно ответил Злат, отпив молока.  -  ты говоришь бог един. Тогда откуда у него отец и сын да еще и дух какой -то прилетел? Вишь, вас тоже много.  –
Догмат о троице богословы всего мира не могли четко определить несколько столетий. Никифор отнюдь не был знатоком тончайших нюансов символа  веры ( потому и попал в миссионеры), не зная. как сформулировать ответный аргумент . он прибегнул к единственному для себя способу разрешения конфликта:
               -  Как можешь ты хулить Бога, терпящего вас, закостеневших в неверии. Да знаешь ли ты, как карает всевышний еретиков!!?  -
            -  Да - , ответил Свят,  - всегда с интересом слушавший перепалки Никифора с его паствой,  - Кастанеда что-то такое видел в своих видениях, но Блаватская считает это лишь темными энергетическими сущностями.  –
Злат задержал дыхание, чтобы не прыснуть на стол молоком с кашей, затем осторожно проглотил, выдохнул и уже без опаски заговорил намеренно громко:
              -  Прости, святой отец, ежели обидели твоего Бога, наши-то попроще будут, не обижаются, если и выругаешь их под горячую руку.  –
 Никифор однако смотрел на Свята. наливаясь краской, глаза его разгорелись, седоватые редкие волосы взъерошились. Монах был человеком средних лет, худощавым и невысоким, сейчас его вид сильно напомнил Злату его боевого петуха.
            - Вот еще богохулитель, нет, не Богом, дьяволом он у тебя одержим. Смотри. кузнец, погубишь и свою душу и этого несчастного. Терпение божественное небезгранично.  Сам видел , что в городе твориться: посол идольский убит, да кем.,воеводой княжеским! Вот она, примета последних времен: кровь на кровь. брат на брата, кинжал для подлого дела обнажается!!
        -  Кинжал!  -  очнулся Злат,  - верно, кинжал. Спасибо отче, надоумил меня глупого!  -
        Надоумил?! -  обрадовался Никифор, оборвав свою гневную речь,  - стало быть ты задумался о Христе и выслушаешь историю его дивной жизни и еще более дивной смерти и воскрешения во всей славе ?!  -
        -  Нет отче, выслушаю я Добросвета и князя.  Уж извини. Сейчас мне не до богов. Надо на земле разобраться, боюсь богам не до нас сейчас  Нужно мне на кинжал глянуть, моя работа мне много скажет. –
  Никифор остался сидеть, впервые не найдя что сказать.