Ржаво пели створчатые рамы.
Ветерок обжигал дыханием стёкла, выплавляя причудливые картины из стекающих капель дождя.
Бесконечный дождь сгонял слёзы ближе к подоконнику и крезово урчал дальними шлёпаньями по лицу лохматого жирового неба.
Молнии, будто наэлектризованные черви, прогрызали плоть туч, и, впиваясь в воздух синеватым расплывчатым глазом, пугали и так испуганную грозой тень.
В очках окна, тонированного ночью и оплывшего водой, трепыхалось, когда-то давно подсмотренное в жидком ящике монитора, бурое пьяное поле.
Его раскачивало и, оно, терпеливо ожидая очередной дозы игольчатого дождя, бесшабашно колыхало ветви острой травы.
Дорога из ниоткуда чуть скрючивала песчаную гладь, и, обвив хвостом небольшую топь желтоватой лужи, отбегала в никуда.
Всё глубже и тошнотворнее темнело, фонари звёздных островков в полуночной глади небосвода окружили апельсиновую корку луны.
Я не верил глазам и протирал потливые холодные окна.
Снова завис…