Геннадий Семёнович Любушкин начинал работать в ТОО "НВС-Строитель" в 1998 году и позже возглавил в фирме одно из важных подразделений.
До семи лет он рос в селе Новошатка Пензенской области, которое стояло на берегу небольшой речки с живописной поймой, покрытой перелесками. Мать Валентина Митрофановна и отец Семен Петрович работали в колхозе и растили четверых детей - троих сыновей и одну дочь.
В 1974 году семья Любушкиных снялась с места и переселилась в Казахстан, в село Сосновку Щербактинского района Павлодарской области.
- Все мои школьные годы прошли здесь, - говорил Геннадий Семёнович. - Потом я попытался поступить в институт, но провалился и решил пока получить рабочую профессию. Так я закончил в Павлодаре ГПТУ-125, и меня направили в "Павлодарпромтехмонтаж". Перед этим я успел применить на практике полученную специальность.
Дело в том, что в Сосновке родители Любушкина и его товарищей получили от хозяйства жильё на новопостроенной улице, но без построек для скота и запасов. И Геннадий с друзьями взялись соорудить их. Копали и заливали фундаменты, выводили кирпичную кладку. Консультировал их Володя Любушкин, старший брат Гены.
Явившись по месту направления, Геннадий сразу был определен в бригаду монтажников Ефремовского свинокомплекса. В первый же день он увидел, как один их рабочих свободно, в каске, но "без привязи", ходит на верхушке ссыпного бункера, на высоте 6-7 метров, по швеллерной раме вокруг конусовидной «шапки».
Вот, сказал бригадир новичку, видишь? Никогда так не делай. Берёшь на высоту страховочный пояс - обязательно пристегнись. Но Любушкин поработал здесь недолго - осенью его призвали в армию.
Служить ему хотелось, так как и он сам, и всё его поколение призывников считало, что армия поможет им возмужать, стать физически и морально крепкими, получить настоящую подготовку к жизни. И вообще у тогдашних парней считалось не престижным не служить в армии.
Попал он на завод по ремонту танковых двигателей под Лейпцигом, действовавший в составе Группы советских войск в Германии (ГСВГ). Служба проходила просто: целыми днями работали в цехах, разбирали и снова собирали моторы.
Когда же понадобилось укомплектовать слесарями отдел технического контроля, то новобранцев собрали и стали задавать вопросы. Первым был вопрос: «Кто умеет читать чертежи?»
Вышли вперед несколько человек. Второй вопрос, видно, считался потрудней: «Что такое штангенциркуль?» Из вышедших вперёд вышагнули знатоки мерителей. Третий вопрос, нверно, был совсем «тупиковым»: «Что такое микрометр?».
Остались двое - Любушкин и ещё один парень. Им подали бумажку, на которой был нарисован кружок, перечеркнутый наискось черточкой: а это что такое? Парни ответили, что так обозначается диаметр круглых деатлей и сечений. Хорошо, сказали командиры, в ОТК шагом марш...
Потом Любушкина перевели в цех сборки двигателей. Конвейер выглядел интересно: двигатели устанавливались на отдельные тележки и переезжая от поста к посту, обрастали узлами и агрегатами. Как-то осваивали новый двигатель от боевой машины пехоты (БМП). Он был V-образный, шестицилиндровый Собрались прапорщики и офицеры, засучили рукава комбинезонов и взялись за сборку. Собрали, запустили - кряк! Из корпуса мотора, пробив стенку, высунулся шатун.
Такую поломку механики в шутку называют «шатун-ага» или «братская рука». Собрали второй мотор, на стенд поставили, крутанули. Опять «шатун-ага». Третий тоже не пошёл. Нашелся все-таки знающий человек и велел поставить моторы на конвейер: «Там есть солдаты, которые знают, как правильно уложить коленчатый вал. Вот пусть и делают».
Крепёж делался ручными инструментами; гайковёртов не было. Сила в руках у каждого сборщика разная, и порой приходили рекламации из воинских частей. Как-то поехали отрабатывать претензии. Сняли головку двигателя, устранили брак и стали крышку снова затягивать. Подошёл немец и посоветовал: «Нельзя сильно затягивать», - и вынул гаечный ключ с динамометром, чтобы показать количество усилия.
После армии Любушкин приехал домой и подумывал о том, чтобы продолжить «стезю» механика-моториста. К этому времени один его друг оказался со своими родителями в Челябинске. С ним уже был уговор: поступать в тамошний политехнический институт по направлению от армии.
Поскольку демобилизовались осенью, решили поучиться на «рабфаке» - подготовительном отделении. Но мать сказала Геннадию: «Это очень далеко, мы тебя будем видеть по два раза в год. В Павлодаре институт не хуже. Учись здесь, и даже подрабатывать не надо, мы с отцом деньгами поможем».
Любушкин подчинился родительской воле и в 1981 году поступил на строительный факультет индустриального института. Учёба сразу пошла неплохо. В одном потоке с Геннадием оказались сыновья уже тогда известных в строительной отрасли руководителей Юрия Калугина и Петра Крепака.
Не миновала его судьбу эпоха ССО. Вместе с однокашниками Геннадий осваивал строительную целину на центральной усадьбе совхоза «Экибастузского», где студенты возводили сельские двухквартирные жилые дома. Трудноватой была эта практика. Фундаменты копали вручную, и сухой солонцовый грунт не поддавался даже ломику. Местные жители подсказали: надо залить водой это место. На ночь залили, утром выгребли раскисшую землю - красота!
Стройотряд вообще интересным был - пятнадцать девчат и десять ребят. Девушки занимались штукатуркой и покраской и так набили на этом свои нежные и изящные руки, что угнаться за ними парни не могли. Геннадий помнит, как он с напарником был у них в подсобниках, готовили и подносили раствор. Девчата штукатурили кошару (она длинная, 120 метров).
Песок в одном конце, вода в другом, и двенадцать девчат цепочкой вдоль стены через каждые 10 метров. Другие парни за день выматывались и с ног падали, а девчонки ещё и песни пели. Геннадий с его другом эту нагрузку выдержали - не зря в армии закалялись.
К девушкам Геннадий особого интереса не проявлял, так как уже у него была невеста из Сосновки, которую в школе вообще не замечал, видел и воспринимал её ребенком, а после армии увидел повзрослевшую Марину, и она его поразила.
Они твёрдо договорились и поженились, когда Геннадий перешёл на четвёртый курс, и ректорат даже выделил молодожёнам отдельную комнату в студенческом общежитии. Он осваивал свои строительные науки, а она работала швеёй. Когда стали подрастать дети, Марина осела в домохозяйках и оставила шитье для необходимости, а вышивку для души.
Геннадий Любушкин получил диплом инженера-строителя и нисколько не пожалел, что не стал машиностроителем. Воинская профессия не забылась и всегда пригождалась в повседневной работе - у него никогда не возникало проблем с использованием строительных машин и механизмов.
Получив диплом, он по распределению попал в домостроительный комбинат. Работал на монтаже с бригадой Кулешова. Коллектив встретил его хорошо, работа пришлась по душе, и это прибавило уверенности в себе
Любушкин вместе с другими строил жилые дома по улице Кривенко (рядом с улицей Кутузова), ансамбли Восточного и Дачного микрорайонов. Пока работал мастером, просто «крутился». Когда же назначили прорабом, стал понимать, что требуется для организации дела.
Надо уметь предвидеть результаты и следствия, точно знать, кого и на какое рабочее место поставить. Отдаленно это напомнило Любушкину собственный опыт школьного комсорга. А тут еще внедрялся опыт строителей из Тулы, и повсеместно создавались комплексные бригады, что ускоряло сооружение жилья и общественных зданий.
Когда началось возведение девятиэтажных домов, особой заботой стал монтаж лифтов. К шахтам предъявлялись строжайшие требования, их постоянно вымеряли четырьмя отвесами.
В 1987 году Любушкин был назначен в состав отряда «КазахБАМстрой» и поработал на строительстве станции Чара. На Байкало-Амурскую магистраль он поехал с очередным десантом в то период, когда работы шли к завершению. Дороги были отсыпаны, дома уже стояли.
Бригада Любушкина - посланцы домостроительного комбината - построили 17 домов. (Один такой экспериментальный двухподъездный дом с особенной отделкой балконов есть в Павлодаре, в квартале по улице Кривенко. Проект алматинский, для сейсмостойких зданий). Потом стало сокращаться финансирование БАМа, бригаду перебросили на самую первую станцию магистрали - Звёздную, чтобы построить там пятиэтажку.
Павлодарцы поставили среди тайги у подножия гор, напичканных медной рудой и самоцветным камнем чароитом, красивый рабочий посёлок на 10 тысяч жителей - для строителей, железнодорожников, будущих горняков.
В 1991 году, вернувшись с БАМА, Геннадий Семёнович снова окунулся в работу, ставшую смыслом его жизни. ДСК ещё работал. Любушкин освоил сметное дело, вник во все экономические хитрости и вполне мог бы перейти в проектировщики. Предлагали ему перейти и в ОТК, и на должность инженера-строителя-конструктора.
Но ему, как он говорит, нравится работать на свежем воздухе и видеть, как от разметки до крыши постройка обретает форму и завершенность. Потихоньку «климат» менялся. Больше стало заказов на особняки, коттеджи. Под них даже был создан цех для изготовления железобетонных блоков, на который поставили Геннадия Семёновича. Занимался он и приготовлением бетона на БСУ - бетоносмесительных узлах.
Домостроительный комбинат держался «до последнего». Уже не было крупных трестов. В 1998 году ДСК перестал существовать, и Любушкин, как многие, года на два «выпал» из своей сферы деятельности. Бизнесом заняться не рискнул, обратился к делу, знакомому с детства - у родителей в Сосновке сажал огород и бахчу. Словом, спасало подворное хозяйство.
Но жизнь скудела, нужен был заработок. Друг и товарищ Владимир Якунин позвал его в Тюмень, где нашлась работа по профессии. Якунин настроился на переезд в один конец, поэтому распродал в Павлодаре всё и перевёз семью.
А Любушкин поехал сначала один, - дочь должна была закончить учебный год в школе. Летом домочадцы приехали к главе семьи, осмотрелись и вроде бы решились оставаться в Тюмени. Однако, возвращаясь в Казахстан для «сворачивания гнезда», подъезжали к Павлодару, и у Марины Любушкиной вдруг само собой вырвалось: «Ой, Павлодар родненький! И зачем мы его бросаем?!»
И Геннадий Семёнович понял, что никуда она не поедет, и надо оставаться. Выручил один из друзей, Василий Рыбалко. Он порекомендовал Геннадию обратиться к Виктору Григорьевичу Шароварову, который подыскивал себе помощников.
Любушкину поручили ремонт кровли. Тот самый, жаркий и маркий: разогревали битум в бочках, заливали плоские перекрытия и ровняли, клеили рубероид слоями. Потом был подряд по дорожным работам, появились строительные объекты.
Любушкин работал на здании центра «Шанырак», на старинном доме по улице Маргулана (Фрунзе), 115 - бывший почтамт, в который заселили департамент культуры. Как и другие купеческие дома, оно оказалось с сюрпризами, - обнаружился огромный замурованный погреб, дымоходные пустоты в стенах и другие «секретки».
- Вот это знаменитое золочение лепнины в зрительном зале «Шанырака», - объяснил Геннадий Семёнович, - это не краска, а специальная плёнка, которую надо было пальчиками лепить.
Работа в условиях рыночного ведения бизнеса дала совершенно новый опыт. Каждый новый тендер отличается от предыдущих, и постоянно приходилось заново осваивать законодательство с его поправками.
Больше пользы принесло внедрение системы ISO. В которой качество стало и управляемым, и достижимым. А это как раз то, чем в ТОО «НВС-Строитель» дорожат больше всего.
Многому научила и «Дорожная карта». Специалисты фирмы не испугались, что каждый раз надо набирать на работу много народу. Это стало очень выгодным манёвром. Как только появляется новый большой объект, можно принять до 200 сезонных (не временных!) работников, а потом отпустить их до следующего раза.
До 2011 года было много госзаказа, а потом наступило затишье. Для строителей, привыкших к ежегодным подрядам от бюджета, это плохо. ТОО «НВС-Строитель» от этого не страдало – коллектив продолжал работу над собственными проектами фирмы.
- Мы всегда страховались, - подтвердил Любушкин, - и старались с Виктором Грригорьевичем обязательно иметь задел на зиму, переходящий фронт работ. Сооружаем и улучшаем пристройки, совершенствуем свой коммунхоз.
За десять лет работы в ТОО Геннадий Семёнович проявил «НВС-Строитель» и закрепил все свои лучшие качества производственного руководителя. Не удивительно, что глава фирмы доверил ему все производственные вопросы. Все проблемы, которые на нём смыкается, Любушкин решает с большой самоотдачей.
Семья Любушкиных живёт в любви и полном согласии. Жена Марина завела свой небольшой бутик и посвящает ему всё полезное время. Дочери Людмила и (?имя) повзрослели и получили высшее образование. Одна психолог и работает в фирме рядом с отцрм, занимается французскими натяжными потолками; вторая биотехнолог и работает страховым агентом.
И всего одна мечта есть у Геннадия Семёновича: чтобы в городе организовали грандиозную, масштабную стройку, которая позволит все строителям быть при деле. И чтобы было поменьше нездоровой конкуренции, мешающей объединить усилия.