Эльф, по имени Элотан с восторгом прислушивался к дивной, плачущей мелодии, что подобно лунному свету, переплетающемуся с изумрудной листвой, вплеталась в ночную тишину, нарушаемую лишь дуновением ветра. Казалась, сама мелодия изливалась на землю серебром. Такая прекрасная, наполненная непонятной болью разрывающей сердце, и в то же время такой живой и безумной. Она лилась на землю изменчивыми аккордами, обдавая эльфа то грустью, то непонятной радостью. Мелодия завораживала своим безумием, призывая кружиться в танце, подобно дикой дриаде.
Элотан лишь мгновение стоял неподвижно, борясь с собой, но вот ноги сами против его воли понесли вперед. Не смотря на все те страхи, что терзали его, он не мог остановиться. Ведь не просто так люди боятся ступать в этот лес. Люди суеверны, но теперь эльф сам услышал песню неведомой сирены, что погубила не одну человеческую душу. До этого мига, эльф лишь посмеивался про себя над человеческим малодушием, но теперь со страхом понимал, что сам попал во власть этой песни, что в течение нескольких лет пугает смертных. Он шел, и не мог остановиться. Его сердце билось со страхом, но в такт этой музыке, а в голове все настойчивее билась мысль, что не так уж и страшно умереть слушая такую прекрасную мелодию. Эльф, шел неслышно, едва не срываясь в пляс, но и не останавливался. Он был подобен мотыльку, летящему на огонь.
С каждым шагом мелодия становилась все громче, и эльф понимал, что приближается к ее источнику. Но тут, чуть впереди он заметил серебристую тень, затем еще одну. Волки! Но звери даже не повернули головы в его сторону. Они метнулись вперед и растворились в темноте. И через мгновенье воздух пронзил предсмертный вой. Элотан замер, пораженный ужасом, звучавшим в этом вое. Рука непроизвольно потянулась к мечу, и узкий серебристый клинок блеснул в лунном свете. Но вой затих, и ночь вновь наполнилась волшебной мелодией. И ноги снова понесли эльфа вперед. Но теперь он чувствовал, что, по крайней мере, сможет дать отпор неведомому врагу, и не погибнет такой ужасной смертью безвольной куклы.
Элотан крепко стиснул серебристый меч, словно ища в нем поддержку, и ступил на поляну. Деревья расступились, и его взору предстала необыкновенная картина, от чего кровь в жилах заледенела. В середине поляны стояла невысокая девушка. Но это по меркам эльфов невысокая, но не для людей. А перед эльфом стоял человек. И по человеческим меркам она была красавицей. Тонкая и гибкая с грацией кошки она застыла озаренная в лунном свете. Светлые волнистые волосы падали на печальное, напряженное лицо. Прямой нос, правильный овал лица, на склоненной голове, плотно сжатые в тонкую полоску губы.
Она была подобна ангелу. Да что говорить, она была прекрасна даже по меркам гордых эльфов. Элотан невольно залюбовался ею. Она стояла прямая, в длинном голубом платье, прижав подбородком скрипку, из черного дерева, и смычок то плавно взмывал над струнами, то прыгал, гневно крича. Иногда он замирал, но мелодия не прекращалась. Вокруг девушки метались тени, вторя ей. Они изгибались, нависали над ней, словно грозя подмять под себя ее собственную тень. И тень изгибалась и уменьшалась, но стоило смычку девушки коснуться струн, она выпрямлялась, повторяя движение своей хозяйки, и тесня другие тени.
Волосы на голове эльфа встали дыбом, и если бы не меч, его бы постигла страшная участь. Но он рефлекторно рассек, налетевшую на него тень, и она распалась словно дым. Девушка заметила гостя, и, кажется, в ее глазах мелькнула надежда, а смычок забился быстрее, и мелодия подхватив сердце эльфа, понесла его в безумном танце. Тени одна за другой, рассеченные волшебным, выкованным мастерами-эльфами, оружием, растворялись словно дым. Элотан вихрем крутился, со свистом рассекая воздух, и звон лезвия, сливался с дивной мелодией, теперь наполненной радостью и гневом. И эта песня пьянила лучше тех битв, в которых не раз участвовал эльф.
Но вот рассыпалась последняя тень, и девушка опустила смычок, и с благодарностью взглянув своими прекрасными небесно-голубыми глазами, стала оседать на землю. Элотан плавным движением вложил меч в изумрудные ножны, украшенные серебристым узором, и мгновенно подхватил девушку. Скрипка и смычок упали на землю, мягко спружинив о траву.
Несколько мгновений эльф стоял растерянно, решая что делать дальше, и вдруг понял, что и сам постепенно проваливается в забытье. За миг до того, как коснуться земли он успел подумать: "А сколько своих теней я убил?"